Одним из видов процессуальных прав лиц, участвующих в деле, и их представителей, является право принесения ими замечаний на протокол судебного заседания. Закрепление данного права в действующем процессуальном законодательстве следует рассматривать как вполне демократичный шаг законодателя, заинтересованного в безупречном функционировании судебной системы и решении тех задач гражданского судопроизводства, которые обозначены в ст. 2 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее - ГПК РФ). Соответствует это и основным положениям норм международного права, в частности, ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, где закреплено право каждого на справедливое и беспристрастное разбирательство дел независимым и беспристрастным судом в разумные сроки.
Однако изучение правового регулирования порядка реализации данного процессуального права в российском процессуальном законодательстве обнаруживает существенные недостатки, необходимость устранения которых назрела.
Согласно ст. 232 ГПК РФ замечания на протокол рассматривает подписавший его судья - председательствующий в судебном заседании, который в случае согласия с замечаниями удостоверяет их правильность, а при несогласии с ними выносит мотивированное определение об их полном или частичном отклонении. Замечания приобщаются к делу во всяком случае.
Как видим, правовое регулирование достаточно скудно, из-за чего возникает масса вопросов. Во-первых, оно не позволяет выяснить, какова роль этих замечаний. Надо сказать, что на нечеткость указания цели права на принесение замечаний на протокол судебного заседания в теории процессуального права уже обратил внимание А.Н. Балашов. Он пишет: "Цель предоставленного законом права на принесение замечаний на протокол судебного заседания или отдельного процессуального действия в законе указана нечетко". Но ведь неясно не только это; из текста ст. 232 ГПК РФ неясно, для чего, собственно, предназначены сами замечания, приносимые на протокол судебного заседания.
Между тем если учесть, что протокол судебного заседания отнесен процессуальным законодательством к доказательствам (письменным доказательствам), становится очевидной доказательственная значимость этих замечаний. Ведь если суд согласится с ними, они становятся фактически частью протокола судебного заседания. Вот почему замечания при любом результате их рассмотрения приобщаются к материалам дела.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
Представляется, что Верховный Суд РФ (далее - ВС РФ) исходил именно из такой значимости замечаний на протокол судебного заседания, когда подчеркивал в п. 17 Постановления Пленума N 13 "О применении норм ГПК РФ при рассмотрении и разрешении дел в суде первой инстанции", что "протокол судебного заседания является одним из основных процессуальных документов, он должен быть изложен полно, четко с точки зрения его прочтения, в той последовательности, в которой проводится судебное разбирательство, и, в частности, должен отражать... сведения о разъяснении лицам, участвующим в деле, их прав на ознакомление с протоколом и подачу на него замечаний...".
Во-вторых, неясным остается сам механизм рассмотрения замечаний на протокол судебного заседания. Как известно, существуют два варианта совершения судьей процессуальных действий: в судебном заседании и вне его рамок. Поскольку в ГПК РФ нет четкости в изложении данного вопроса, высказываются различные подходы относительно того, как должны рассматриваться замечания.
Согласно первому подходу, замечания на протокол судебного заседания должны рассматриваться в судебном заседании. В частности, такой подход высказывает О.А. Рузакова. Она пишет: "Замечания на протокол рассматриваются в судебном заседании. В отличие от ранее действовавшей ст. 230 ГПК РСФСР новый ГПК РФ предусматривает рассмотрение замечаний в судебном заседании во всех случаях, а не только тогда, когда судья отклонит их. Лица, участвующие в деле, могут быть вызваны в судебное заседание для рассмотрения замечаний, хотя такой обязанности суда не предусмотрено ГПК РФ". Ей вторят и некоторые другие исследователи. Так, Н.В. Шатилова также считает, что рассмотрение замечаний на протокол судебного заседания должно происходить в судебном заседании. Она отмечает, что неявка лиц, участвующих в деле, не является препятствием для их рассмотрения. В этом случае в судебном заседании участвуют только судья и секретарь судебного заседания, т.е. те же лица, с действиями которых, по сути, не согласны авторы замечаний.
Однако большинство ученых справедливо полагают, что рассмотрение замечаний на протокол судебного заседания происходит вне рамок судебного заседания единолично судьей. Некоторые даже подчеркивают, что судья при этом пребывает "в тиши собственного кабинета и в тот момент, когда судебное решение уже оглашено". Основная же масса исследователей без всяких сантиментов отмечает, что замечания на протокол судебного заседания рассматривает подписавший протокол судья.
Последняя позиция представляется правильной и высшим судебным инстанциям.
В частности, имеется несколько судебных актов по конкретным делам, демонстрирующих по этому вопросу позицию ВС РФ.
Например, в одном из определений ВС РФ отмечается: "По смыслу ст. 232 ГПК РФ замечания на протокол судебного заседания рассматриваются председательствующим единолично вне зависимости от того, согласен он с ним или нет, рассмотрено им дело единолично или в составе коллегиального суда. Требований о необходимости извещения лиц, участвующих в деле, о рассмотрении председательствующим замечаний на протокол ГПК РФ не содержит".
Как видим, ВС РФ твердо стоит на том, что замечания на протокол судебного заседания по гражданскому делу рассматриваются вне судебного заседания единолично судьей, подписавшим протокол. Это соответствует, как представляется, единственно возможному толкованию ст. 232 ГПК РФ, а вот позиция исследователей, утверждающих, что необходимо якобы проведение судебного заседания для рассмотрения замечаний на протокол судебного заседания, напротив, не соответствует положениям процессуального законодательства.
Недостатки существующего правового регулирования в отношении порядка рассмотрения замечаний на протокол судебного заседания в судах общей юрисдикции пытается восполнить Конституционный Суд РФ, который указывает: "Поскольку цель принесения замечаний на протокол судебного заседания и их рассмотрения - восполнение неполноты и исправление неточностей, а лица, принесшие замечания, должны сформулировать свое отношение к протоколу именно в письменном виде, проведение устного разбирательства и рассмотрение замечаний на протокол в судебном заседании не представляются необходимыми". Судебные акты Конституционного Суда РФ, в которых обозначена его правовая позиция, имеют важное значение для правоприменителей. Разумеется, оптимальным вариантом было бы внесение необходимых корректив в текст статьи в части, касающейся порядка рассмотрения замечаний на протокол судебного заседания, однако в существующих условиях вполне допустимо опираться на мнение высших судебных органов.
Надо сказать, схожее правовое регулирование рассмотрения замечаний на протокол судебного заседания имеется и в Арбитражном процессуальном кодексе РФ (далее - АПК РФ). Так, согласно ч. 8 ст. 155 АПК РФ о принятии или об отклонении замечаний на протокол арбитражный суд выносит определение не позднее следующего дня после дня поступления этих замечаний в суд. Замечания на протокол и определение суда приобщаются к протоколу.
Однако с толкованием данной нормы проблем почему-то не возникает ни у исследователей, ни в судебной практике, которые единодушны в том, что при рассмотрении замечаний судья действует единолично, не проводя никакого судебного заседания. Очевидно, это единодушие объясняется тем, что результат такого оперативного рассмотрения воплощается в соответствующем процессуальном документе - определении.
В этой связи применительно к судам общей юрисдикции возникает третья проблема, связанная с материальным воплощением результата рассмотрения замечаний на протокол судебного заседания.
Как известно, в случае согласия с замечаниями "судья удостоверяет их правильность". Размытость формулировки "удостоверяет их правильность", дает основание исследователям по-разному понимать ее. Одни считают, что речь идет о некой "письменной резолюции", которую судья накладывает на принесенные в письменном виде замечания, другие полагают, что здесь должно быть вынесено определение, в соответствии с которым замечания признаются частью протокола.
Судебная практика судов общей юрисдикции, как показано выше, акцентируя внимание на отсутствии необходимости проведения судебного заседания, ничего не говорит о том, какой документ должен приниматься судьей (и должен ли вообще) в случае согласия судьи с поданными на протокол судебного заседания замечаниями. В этой связи представляется соответствующей закону практика тех судов, судьи которых удостоверяют свое согласие со сделанными замечаниями путем проставления соответствующей надписи на самих замечаниях типа: "Согласен", сопровождающейся подписью судьи. Однако так может быть выражено лишь безоговорочное согласие. Если же возникает необходимость сделать какие-то пусть даже минимальные оговорки, хотя бы частично выражающие несогласие судьи, например, с использованными терминами и выражениями, передающими, возможно, ту же мысль, но иными словами, которых, по мнению судьи, не употребляло лицо, по поводу полноты изложения речи которого в суде принесены замечания, имеет место ситуация несогласия судьи с замечаниями, обозначенная в ст. 232 ГПК РФ как требующая вынесения мотивированного определения о полном или частичном отклонении замечаний.
Такой разный подход законодателя к процессуальному оформлению действий судьи в случае согласия и несогласия с принесенными на протокол судебного заседания замечаниями по меньшей мере, удивляет. Ведь как в одном, так и в другом случае должны быть какие-либо объяснения действий судьи. Почему же в одном случае он освобождается от обязанности объяснить свои действия, в другом - закон обязывает его это делать? Логического объяснения этому найти невозможно. Есть только объяснение историческое, которое показывает, каким именно образом появилась данная формулировка. История вопроса связана с введением единоличного порядка рассмотрения гражданских дел и с постепенным отказом от участия в разбирательстве гражданских дел народных заседателей. Когда-то, когда еще "работал" институт народных заседателей в гражданском судопроизводстве, ст. 230 ГПК РСФСР предусматривала, что в случае несогласия председательствующего с поданными замечаниями они вносятся на рассмотрение суда, причем председательствующий и хотя бы один из народных заседателей должны были быть из числа судей, участвовавших в разбирательстве дела. Устанавливалось также, что в необходимых случаях вызываются лица, подавшие замечания на протокол. В результате рассмотрения замечаний суд выносил определение об удостоверении их правильности либо об их отклонении. Но и председательствующий, единолично рассмотревший замечания на протокол и не согласный с ними, обязан был выносить мотивированное постановление об их отклонении.
Это свидетельствует о том, что изначально механизм рассмотрения такого рода замечаний задумывался как довольно объективная процедура, позволявшая разрешить правильность принесенных замечаний. Последующие изменения свели на нет весь этот механизм, оставив от него, что называется, "рожки да ножки". Понятно, что отказ от института народных заседателей лишил возможности проверить объективность принесенных замечаний и их правильность в судебном заседании, но процессуальное действие по рассмотрению замечаний судья по-прежнему совершает, почему бы не сохранить то положительное, что имелось в прежнем правовом регулировании, обязывающем судью - председательствующего по делу выносить мотивированное судебное постановление - определение по результатам рассмотрения замечаний на протокол судебного заседания? Кстати, видимо, для обеспечения возможности объективной проверки правильности поданных замечаний на протокол судебного заседания, в арбитражном процессе установлено правило обязательной аудиозаписи судебного заседания (ч. 1 ст. 155 АПК РФ).
Надо сказать, в теории процессуального права мысль о необходимости вынесения определения по результатам рассмотрения любых по характеру замечаний на протокол судебного заседания (и с которыми судья согласен, и с которыми он не согласен), находит свое отражение в высказываемых исследователями предложениях. Например, в пособии, предназначенном для мировых судей, И.К. Пискарев предлагает образец универсального определения, подходящего для всех случаев рассмотрения замечаний на протокол судебного заседания. Представляется, данное предложение заслуживает поддержки, поскольку выраженное в письменной форме мнение судьи позволяет понять логику его рассуждений, дает возможность убедиться в правильности приводимых судьей аргументов. Необходимость письменно выражать свое мнение побуждает судью более вдумчиво относиться к обоснованию причин удовлетворения или отказа в удовлетворении замечаний на протокол судебного заседания.
Наконец, определение позволяет вышестоящей инстанции проверить правильность совершенного судьей процессуального действия. Конечно, жаль, что данное определение нельзя обжаловать в вышестоящий суд, поскольку это прямо не предусмотрено законом и не препятствует дальнейшему движению дела, но доводы, по которым заинтересованное лицо считает неправильным разрешение данного частного вопроса, могут быть включены в апелляционную или кассационную жалобу, как это предусмотрено ч. 2 ст. 331 ГПК РФ, следовательно, все же могут быть проверены вышестоящим судом.
Таким образом, представляется, что рассмотрение замечаний на протокол судебного заседания по гражданскому делу в суде общей юрисдикции должно происходить единолично судьей, но с обязательным вынесением по результатам такого рассмотрения мотивированного определения. Этот порядок следует закрепить как единственно возможный, более того, его несоблюдение должно рассматриваться как грубое процессуальное нарушение, влекущее за собой отмену судебного решения, для чего перечень оснований для безусловной отмены судебного решения, установленный в ст. 364 ГПК РФ, должен быть расширен.
Здесь вполне можно согласиться с мнением Е.А. Бондусь и Н.А. Бортниковой, что формирование перечня безусловных оснований к отмене судебных актов может происходить с использованием единого концептуального критерия существенности процессуального нарушения либо путем выявления в судебной практике наиболее типичных и распространенных случаев процессуальных нарушений. Оптимальным вариантом может быть сочетание обоих указанных способов.
Несомненно, нарушение требований к полноте и оформлению процессуальных протоколов и решений, как и нарушение установленного порядка исправления таких недочетов самим судом, постановившим соответствующий процессуальный акт, прямо влияющие на доказательственную деятельность сторон, должны рассматриваться как грубые процессуальные нарушения и влечь отмену судебного решения по делу. Ведь лица, участвующие в деле, при неполноте отражения в протоколе соответствующих сведений, оказываются лишенными возможности доказывать свою правоту. Еще более их права нарушаются, если рассмотрение замечаний и их отклонение судьей происходит без всякого обоснования, т.е. без вынесения соответствующего определения. Поэтому только закрепление обязанности судьи выносить мотивированное определение, подобного тому, как это предусмотрено ст. 155 АПК РФ, позволит создать гармоничный механизм рассмотрения замечаний на протокол судебного заседания, отвечающий основным целям и задачам гражданского судопроизводства.
В ресторане за один столом сидела две мамы и столько-же дочерей. Официант подал к столу три кофе, и при этом всем досталось по чашке. Как это возможно?
Статью подготовил ведущий корпоративный юрист Шаталов Станислав Карлович. 
