«Закрывающие» технологии: Конек Горбунок с вертикальным взлетом
Необходимый для слома глобального монополизма технологический рывок может произойти за счет технологий, получивших название «закрывающих», так как в силу их сверх производителъности емкость создаваемых ими новых рынков в краткосрочной перспективе существенно ниже емкости рынков традиционных технологий, «закрываемых» их появлением.
Строго говоря, к «закрывающим» относятся все технологии, качественно повышающие производительность. Классические примеры — лазерное упрочение рельсов, трехкратно снижающее потребность в них (при их незначительном удорожании) и, соответственно, сокращающее необходимость их производства, а также смазка для двигателей, преобразующая их трущиеся поверхности и в результате многократно повышающая сроки их службы.
Представитель АФК «Система», занимавшейся поиском подобных технологий, заявил на одном из Лондонских экономических форумов о доведении до коммерческой стадии целого их ряда, включая локальное управление погодой и получение высокоэффективного средства, стремительно заживляющего даже очень тяжелые ожоги.
Исторически «закрывающие» технологии наиболее концентрированно разрабатывались в СССР в ходе специальных исследований. В развитых странах такие разработки часто не велись вовсе (из-за их опасности для рыночных механизмов, а также потому, что рыночная экономика не позволяет массово тратить ресурсы на слишком рискованные разработки), а частью блокировались патентными механизмами и другими инструментами защиты интеллектуальной собственности. Разрушение Советского Союза выглядит с этой точки зрения как захоронение смертельно опасных для развитого мира технологий — своего рода аналогов бактерий чумы — в одном гигантском могильнике.
Массовый выброс «закрывающих» технологий на мировые рынки и их почти неизбежное внедрение вызовет резкое сжатие индустрии и ввергнет большинство успешных стран в катастрофу.
Скачок производительности труда в кратчайшие сроки сделает лишними сотни миллионов рабочих рук, что создаст беспрецедентную социально-политическую напряженность. Ее преодоление, неизбежно непоследовательное и мучительное, в корне изменит устройство как отдельных обществ, так и человечества в целом.
Если Россия сумеет выступить владельцем и основным продавцом «закрывающих» технологий, она получит не только деньги, но и колоссальный политический ресурс, так как у нее будет свобода выбора — какую именно технологию из своего ящика Пандоры и в каких объемах выпускать в мир. Соответственно, именно Россия получит возможность решать, в каких отраслях и в каких объемах (а значит, и в каких странах) уничтожать производство.
В настоящее время значительная часть потенциально «закрывающих» технологий либо патентов, необходимых для их создания, воссоздания и развертывания, скуплена глобальными монополиями и либо заморожена ими, либо применяется «для внутреннего пользования» с надежной защитой от просачивания в окружающий их мир. Часть контролируется криминальными элементами, доступ ко многим «закрывающим технологиям» ограничен психической неустойчивостью их создателей, балансирующих на грани сумасшествия из-за невозможности реализации своих открытий и изобретений.
Сегодня деградирующее российское государство не в состоянии даже поставить задачу нахождения и использования «закрывающих» технологий. Однако его переструктуризация в горниле системного кризиса, скорее всего, сделает эту задачу вполне посильной для него, несмотря даже на ее естественное усложнение, связанное с течением времени.
А раз уж мы так отстали — не придержать ли прогресс остальных?
За последнее десятилетие мир пережил несколько серьезных войн: нападение НАТО на Югославию вторую чеченскую войну, разгром «Талибана» в Афганистане и оккупацию Ирака, вторжение Израиля в Южный Ливан и в сектор Газа, агрессию Грузии, опирающейся на политическую и информационную поддержку США, против Южной Осетии. Не менее, даже более важны, для нас нападения, которые удалось предотвратить Ирану и Северной Корее. Опыт этих конфликтов, при всем их различии, еще раз подтвердил фундаментальное правило: самооборона слабого государства может быть эффективной, только пока она асимметрична и неадекватна. Ведь симметричный отпор, как правило, невозможен, так как в сфере своей агрессии всякий разумный агрессор обеспечивает себе кратное превосходство. Чтобы отпор был действенным, он должен наносить агрессору качественно больший ущерб, чем тот, который сам он рассчитывает нанести.
С учетом этого можно предположить, что основой новых глобальных систем стратегического сдерживания, способных восстановить реальный военно-политический паритет между США и их сателлитами с одной стороны и остальным миром — с другой, станет не традиционное оружие массового поражения, но компьютерное оружие.
Функция «оружия сдерживания» — обеспечение обладающей им стране порогового уровня политической влиятельности, компенсирующего недостатки ее экономического, социально-политического и интеллектуального развития.
Однако роль традиционного «оружия сдерживания» (в первую очередь межконтинентальных баллистических ракет с ядерными боеголовками) для России будет снижаться. Причины — как дороговизна его поддержания, не говоря уже о развитии и противостоянии внешним попыткам обеспечения его деградации, так и чрезмерность любой угрозы его применения, которая может быть воспринята со стороны относительно цивилизованной страны только в критической ситуации.
Соответственно не только весь мир, но и Россия нуждается в новом типе «оружия стратегического сдерживания»: дешевом, эффективном, экологичном и ни при каких обстоятельствах не самоубийственном. Им может стать компьютерное оружие — взаимосвязанные и взаимодополняющие компьютерные вирусы и вспомогательные программы, повышающие их эффективность.
Потенциальная опасность компьютерного оружия уже более десяти лет осознана развитыми странами. Так, США давно уже признали его оружием массового поражения и постоянно проводят учения по защите военных компьютерных систем. Однако оружие нападения всегда совершенствуется быстрее защиты от него.
Чтобы стать оружием стратегического сдерживания нового типа, компьютерные вирусы должны выполнять следующие функции:
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
• взламывание стандартных паролей (известны опыты, в ходе которых программы за час взламывали до 75% паролей атакуемой системы, оставаясь при этом незаметными):
• копирование себя в максимальное количество компьютеров, связанных с зараженным (это «стиль поведения», стандартный уже для большинства современных вирусов);
• уничтожение памяти зараженного компьютера, а в идеале его физическое уничтожение (уже достигнутое рядом известных вирусов).
Перспективно создание так называемых мутирующих, саморазвивающихся вирусов, способных к эволюции под воздействием внешних факторов, хотя слабая предсказуемость такой эволюции делает разработку именно этого вида вирусов чрезмерно опасной.
Разработка компьютерного оружия сегодня требует не создания качественно новых, но лишь соединения уже существующих элементов. Ситуация напоминает ту, что сложилась к середине 10-х годов XX века, когда все технические решения, нужные для создания танка, злее существовали порознь и создание нового вида вооружений путем их объединения было лишь вопросом постановки новой задачи и компетентного управления.
Основные преимущества компьютерного оружия перед традиционными средствами стратегического сдерживания очевидны:
• относительная дешевизна, в том числе и с учетом высокого, несмотря на эмиграцию, уровня российских программистов;
• неидентифицируемость применившей его стороны (оно может быть разработано и применено независимыми частными лицами) и в связи с этим невозможность доказать сам факт его осознанного применения государством, что позволяет рассчитывать на анонимность и безнаказанность;
• избирательность сферы поражения — компьютерное оружие опасно только для наиболее развитых стран, переведших управление национальными системами жизнеобеспечения на компьютерную основу через информационные сети общего пользования;
• гуманность — оно не наносит непосредственного вреда ни людям, ни природе, ограничиваясь даже не разрушением, а всего лишь дезорганизацией техногенной среды обитания развитого общества.
Недостаток компьютерного оружия — опасность провоцирования им техногенных катастроф чрезмерного масштаба относительно целей его применения.
Этот недостаток можно устранить путем предварительных исследований (включая моделирование) и превентивной территориальной и функциональной локализацией сферы действия того ли иного компьютерного вируса, осуществляемой в том числе и на стадии его создания.
Случайная утечка компьютерного оружия причинит значимый урон лишь наиболее развитым государствам, с высокой степенью вероятности нанеся удар по системам разработки новых технологий и дезорганизовав многие существующие. Такая утечка сильно затормозит технологический прогресс, сократив тем самым технологическое отставание менее развитых стран, в том числе и России.
Удешевление нефти отнюдь не означает утраты ею прежнего значения и исчезновения мотиваций к разработке альтернативных источников энергии. С одной стороны, возможно ее непродолжительное удорожание (в последнее время из-за ее удешевления отказались от значительного количества инфраструктурных проектов и проектов по освоению новых месторождений энергоносителей). С другой стороны, Китай, отрезанный транзитными войнами от источников энергоснабжения, сохранит мотивацию к поиску альтернативных энергетических технологий. Существенно и то, что традиционные технологии, даже при снижении темпов их роста, потребуют от Китая в ближайшее десятилетие такого увеличения импорта энергоносителей, которое, скорее всего, является технологически невозможным.
Однако в целом представляются очевидными снижение как значимости нефти, так и мотивации по поиску ее замены из-за снижения ее цены.
Поэтому транзитные войны, сохраняя прошлую реальность первоочередной важности нефти для отдельных регионов, не могут переломить ослабления ее значимости для мира в целом. Тем более что, несмотря на стратегическую неудачу попыток найти экологически безопасную альтернативу нефти, атомная энергетика по-прежнему готова при необходимости достаточно быстро взять эту функцию на себя.
В самом деле: основные усилия по сокращению масштабов сжигания нефтепродуктов и экономии нефти для значительно более эффективной в коммерческом отношении нефтехимии до последнего времени были сосредоточены на совершенствовании традиционного двигателя внутреннего сгорания. Действительно колоссальные и впечатляющие успехи, достигнутые в области создания разного рода биологического и синтетического топлива (вплоть до усовершенствования немецких технологий времен Второй мировой войны по получению жидкого топлива для автомобильных двигателей из угля), к настоящему времени остаются все еще ограниченными. Коммерческая эффективность соответствующих видов топлива по сравнению с традиционным бензином и дизельным топливом достигается в развитых странах преимущественно за счет качественно иной системы налогообложения: они не обкладываются высокими акцизами. Это означает, что с точки зрения макроэкономического развития остаются неэффективными альтернативные виды топлива (за исключением основанного на метиловом спирте растительного происхождения, применяемого в Бразилии, но эта ситуация уникальна и обусловлена спецификой климатических условий этой страны).
При обложении альтернативных видов топлива налогами, действующими в отношении традиционных видов, их цена станет запретительно высокой, а сами они окажутся коммерчески неэффективными. С другой стороны, широкое их распространение при современном режиме низкого налогообложения и вытеснение ими традиционных видов топлива лишит бюджеты соответствующих развитых стран значительных акцизных поступлений и нанесет им неприемлемый в современных условиях финансовый ущерб. Поэтому говорить о реальной возможности замены углеводородного топлива для двигателей внутреннего сгорания растительным пока не приходится.
В последние годы для совершенствования двигателя внутреннего сгорания, повышения его экономичности и перевода на иные виды топлива, в том числе и растительное, прилагались, без преувеличения, колоссальные усилия. То, что они до сих пор не привели к сколь-нибудь значимому прорыву и обеспечили лишь весьма осторожное продвижение вперед, может рассматриваться как признак принципиальной ограниченности самого потенциала совершенствования двигателя внутреннего сгорания. Весьма вероятно, что его можно сделать более экономичным, но масштабы его улучшения в принципе, по технологическим причинам не могут быть достаточными для того, чтобы оказать сколь-нибудь заметное влияние на развитие глобальных энергетических рынков.
Альтернативы двигателю внутреннего сгорания как компактному и мобильному источнику энергии в обозримом будущем по-прежнему не предвидится (электродвигатели не производят энергию сами, поэтому могут рассматриваться как частный случай). Однако широкое возникновение комбинированных источников энергии —двигателей, использующих биологическое топливо наряду с бензином, или работающих на смеси бензина и биологического топлива, — а также объединение электродвигателя с комбинированным двигателем внутреннего сгорания в рамках одной силовой установки представляется не просто весьма вероятным, но и практически неизбежным.
Этот частный результат — тот максимум, который можно ожидать в обозримом будущем в результате усилий по совершенствованию двигателя внутреннего сгорания. Поэтому основные усилия по принципиальному улучшению энергетических технологий, по всей вероятности, будут сосредоточены, как и сейчас, на создании новых источников энергии или же на повышении эффективности уже существующих до коммерчески приемлемого уровня.
Следует со всей определенностью указать на крайне ограниченный потенциал использования классических «нетрадиционных источников энергии» — ветряков, солнечных батарей, приливных и геотермальных электростанций. Дело даже не в том, что наблюдающееся в настоящее время весьма существенное расширение их применения в развитых странах основано преимущественно на государственных субсидиях, — основная проблема заключается именно в самоочевидности их использования и, соответственно, в длительности их разработки.
Несмотря на длительные и серьезные технологические усилия, они остаются весьма дорогими, капризными и могут применяться на коммерческой основе лишь в частных случаях (например, ветряные электростанции — в районах с постоянными сильными ветрами, приливные — в местах приливов с аномально высокой амплитудой). То, что колоссальные усилия так и не смогли привести к заметному результату, позволяет сделать предварительный вывод об исчерпанности самого потенциала технологических решений: если за десятилетия целенаправленной работы проблему не удалось решить, весьма вероятно, что в рамках, задаваемых существующими материалами, она просто в принципе не имеет решения.
Едва ли не единственное направление, где в настоящее время можно ожидать качественного повышения эффективности, — создание относительно дешевых и неприхотливых солнечных батарей, однако и они смогут лишь несколько снизить зависимость мировой экономики от углеводородов.
На фоне стремительно растущего спроса на энергоносители, предъявляемого Китаем, Индией и — в меньшей степени — США (несмотря на все широко разрекламированные инициативы, которые вряд ли удастся реализовать по чисто политическим причинам), а также принимая во внимание последствия истощения газовых месторождений Северного моря, потенциальный эффект от совершенствования солнечных батарей выглядит, в том числе и в силу погодных условий, недостаточным.
Гидроэлектростанции тем более не являются стратегической перспективой энергетики — этот вопрос относится к числу наиболее хорошо изученных, в том числе и на примере нашей страны. Их строительство в равнинных условиях недопустимо и в целом контрпродуктивно, так как ведет к затоплению огромных, пригодных для жизни человека территорий, включая явные или потенциальные сельскохозяйственные угодья. Кроме того, подобные гидроэлектростанции способствуют существенному ухудшению климата.
Горные же районы, пригодные для строительства гидроэлектростанций, как правило, труднодоступны и не обладают достаточно мощными водными потоками. Кроме того, строительство в горах является исключительно дорогим.
В результате строительство крупных гидроэлектростанций выгодно в ограниченном количестве мест, в большинстве которых они уже построены. Распространение же малых электростанций (экстремальным их представителем является «рукав», который можно опускать почти в любой ручей) эффективно сдерживается глобальными монополиями. Кроме того, в силу своей относительной дороговизны и малой мощности оно, как представляется, не сможет изменить глобальной энергетической ситуации.
Некоторый аналог «вечного двигателя» для современной науки — водородное топливо. Ни в коей мере не желая ни обидеть почтенных ученых, связавших свою жизнь и репутацию с разработкой соответствующих технологий, ни затруднить их безусловно плодотворную деятельность, укажем все же на огромные трудности, прежде всего принципиального характера, стоящие перед массовым использованием этого топлива. Действительно: в обычных условиях количество энергии, требуемое для получения водородного топлива, существенно превышает то, что высвобождается при его сгорании. Эту фундаментальную проблему дополняет исключительная дороговизна катализаторов и неустойчивость самого топлива — водорода.
Таким образом, проекты по созданию водородного топлива остается признать не столько перспективным направлением научной мысли, сколько, высокоэффективным способом привлечения определенными (и, безусловно, передовыми в этом отношении) элементами мирового научного сообщества значительных средств финансирования своего собственного интенсивного существования.
Значит, возлагать серьезные надежды на «альтернативные источники энергии» после более чем 40летнего периода ожидания, по-видимому, больше не приходится, по крайней мере, в том виде, в котором их представляли.
Традиционной альтернативой нефти и газу является атомная энергетика. Несмотря на распространенность в развитых обществах сильнейших атомных фобий, современные технологии атомной энергетики представляются исключительно надежными, и целый ряд стран (в первую очередь Китай) прилагает значительные усилия для развития именно атомной энергетики. Она остается пока универсальной альтернативой, способной при необходимости заменить нефть, и из-за нее снижение значимости нефти (а, следовательно, и газа) для мирового развития представляется в целом неизбежным. Примерно так же это произошло в свое время с углем.
В то же время ухудшение качества земель, в первую очередь засоление сельхозугодий и исчерпание запасов пресной воды в сочетании с сегментацией мировых рынков, постепенно будет выводить на первый план наличие плодородной земли и пресной воды в качестве наиболее значимых ресурсов глобальной конкуренции, наряду с уровнем технологического развития.
Развитие высокоэффективных форм сельского хозяйства — от генной инженерии до интенсивных технологий выращивания сельхозкультур в разного рода тепличных комплексах — способно, как представляется, лишь незначительно снизить важность этих первичных ресурсов. Дефицитность их будет расти.
Конфликты из-за переориентации рек на свои земельные угодья в ущерб соседям уже не являются чем-то необычным. Они начались с действий Израиля против его арабских соседей, но в настоящее время достаточно широко распространены. Достаточно вспомнить, как несколько лет назад Китай изменил русло Черного Иртыша, направив значительную часть его стока на свои сельскохозяйственные нужды, в результате чего ряд российских городов столкнулся с серьезным затруднением движения речного транспорта из-за обмеления этой реки. Похожий скандал начал разворачиваться в Средней Азии.
Представляется весьма существенным и то, что новые, высокопроизводительные сорта сельхозкультур нуждаются в периодической «подпитке» свежим генным материалом дикорастущих аналогов. Без такой подпитки они достаточно быстро вырождаются, теряют жизнеспособность и урожайность. В сфере же хранения банков данных биологических образцов дикорастущих растений, родственных культурным, в последнее время наблюдается весьма существенная модернизация. Государственные коллекции, сохраняющиеся в нескольких странах, в том числе и в России, приходят в упадок, и одновременно с этим строится грандиозное частное хранилище аналогичных материалов. При сохранении сложившихся тенденций примерно через десять лет это частное хранилище станет монополистом на многие виды генетических материалов, необходимых для поддержания высокой урожайности сельхозкультур.
Понятно, что злоупотребление частных владельцев этого хранилища своим монопольным положением не просто драматически повысит стоимость качественных, высокоэффективных семян (а значит, и стоимость продовольствия), но и сделает их использование недоступным для слаборазвитых стран. Это отбросит их сельское хозяйство, которым они по-прежнему будут вынуждены обеспечивать свои потребности, на долгие годы назад, и, снизив его урожайность, существенно повысит их потребность в плодородных почвах и в пресной воде для их орошения.
Этот вероятный откат от «зеленой революции» и падение эффективности использования природных ресурсов, по-видимому, существенно усугубит формирующийся дефицит почв и воды и, соответственно, повысит их значимость как ресурсов мирового развития.
Понятно, что это вполне компенсирует для России снижение значимости в качестве таких ресурсов нефти и газа. Важно и то, что глобальное изменение климата, насколько можно судить по опыту последних лет, способствует его ухудшению в регионах традиционного развития высокоэффективного сельского хозяйства и улучшению (с точки зрения сельского хозяйства) — в зонах неустойчивого земледелия, к которым относится основная часть нашей страны.
Данная тенденция также весьма существенно поддержит конкурентоспособность России. Важно лишь дополнить ее государственной политикой по модернизации сельского хозяйства и обеспечению эффективной конкуренции в сферах переработки и торговли.
Новое движение неприсоединения
Глобальная экономическая депрессия неминуемо приведет к разъединению человечества, а также к значительному снижению достигнутого уровня интеграции.
Ведь одной из ее фундаментальных причин стала именно чрезмерная интеграция: углубление взаимной зависимости различных сфер человеческой деятельности и различных регионов превысило возможности управляющих систем, которые через кризис возвращают человечество на более низкий, доступный им уровень интеграции.
Общей тенденцией вот уже несколько лет является регионализация — выделение крупных регионов, ускоренная интеграция в рамках которых сопровождается крепнущим протекционизмом по отношению к внешнему миру. Таким образом, чрезмерная жесткость глобальной конкуренции частично преодолевается укрупнением ее субъектов — с уровня отдельных стран на уровень их региональных конгломератов. Помимо Северной Америки, Европы, Юго и Северо-Восточной Азии, во все большей степени ориентирующейся на Китай, такой региональный конгломерат может сложиться в Латинской Америке, а при эффективной политике нашего государства — и вокруг России.
Финансовым проявлением процесса складывания региональных конгломератов представляется утрата долларом функции мировой резервной валюты с переходом к поливалютной мировой финансовой системе.
В этой системе сложится несколько валютных зон, каждая из которых будет иметь собственную резервную валюту. Понятно, что конкуренция между этими зонами будет носить, за исключением ситуаций союзов против общего противника, беспощадный и всеобщий характер.
В области международной политики, скорее всего, восстановится биполярная система, основанная на комплексном противостоянии США и Китая — и их экономическая взаимосвязанность смягчит их противостояние не сильнее, чем экономическая взаимосвязанность Великобритании и Германии. Принципиальную роль будет играть исламский мир, и особенно исламские фундаменталисты, натравливаемые США на своих стратегических противников. Однако Китай, вполне возможно, сумеет вступить с США в борьбу за контроль над исламским миром и в особенности над исламскими фундаменталистами. Успех в глобальной конкуренции будет довольно долго определяться тем, кто из них сумеет направить это обоюдоострое оружие на своего стратегического конкурента.
Однако, в отличие от ситуации холодной войны, никакой успех в биполярном противостоянии, по крайней мере, до кардинального изменения ситуации, не будет окончательным. Непосредственная причина — формирование в ходе глобальной экономической депрессии сдерживающей и уравновешивающей силы в лице целого ряда государств «второго эшелона»: Евросоюза, Индии, Японии и, если мы сумеем постараться, России.
Не вступая в конфликт ни на стороне США, ни на стороне Китая, эти страны, соединенные мириадами нитей с обоими участниками биполярного противостояния, будут сдерживать и умерять их энергию, не позволяя ей стать всеразрушающей. При этом они, естественно, станут получать выгоды и от США, и от Китая с их непосредственными союзниками, являясь, таким образом, некоторым аналогом Движения неприсоединения эпохи холодной войны.
Еще одна причина, по которой Россия должна приложить все силы для того, чтобы войти в число государств «второго эшелона», будет заключаться в том, что никакого «третьего эшелона» просто не будет. Остальные страны мира, к сожалению, не будут играть никакой самостоятельно значимой роли — даже все вместе, представляя собой всего лишь пространство для глобальной стратегической конкуренции, участь которого иногда вполне сопоставима с участью поля, на котором разыгрывается танковое сражение.
Новый русский стиль
Жесткие реалии системного кризиса, в ходе которых будет происходить переструктурирование российского государства, а за ним и общества, будут способствовать формированию качественно нового для России стиля управления, соответствующего многим забытым традициям нашего общества.
Особенностью этого управления, в первую очередь, станут его дешевизна, связанная не только с реструктуризацией и освобождением системы управления от колоссального сейчас бюрократического балласта, но и с нематериальной мотивацией значительной части управленцев, особенно на местном уровне. Слой профессиональных чиновников будет относительно узким, и его представители сосредоточатся в основном на высшем неполитическом уровне федерального управления (заместители министров, начальники и заместители начальников департаментов).
Местными руководителями в значительной степени станут представители общественности, стремящиеся к нормализации повседневной жизни вокруг себя. Их вовлечение во власть, характерное для земской системы местного самоуправления и, отчасти, ранних этапов советской власти, насколько можно ожидать, возобновится в ходе переструктуризации государства.
На низшем и среднем уровнях федерального управления значительная часть сотрудников будет работать, по сути дела, в ходе стажировки, набирая соответствующую квалификацию для последующего перехода в коммерческий сектор. При этом численность этого уровня в силу введения системы электронного документооборота и электронного же согласования и принятия решений весьма существенно сократится.
Дополнительным фактором снижения стоимости государственного управления станет всемерное стимулирование инициативы госслужащих: совершенно забытое в настоящее время даже высокопоставленными чиновниками чувство осуществимости своих представлений о правильном переустройстве мира, станет неотъемлемой частью их мироощущения. Данное чувство само по себе приносит колоссальное постоянное удовлетворение, позволяющее «при прочих равных» весьма существенно уменьшать уровень материальных доходов этих служащих.
Особенностью новой российской системы управления станет также повсеместная организация жесткой конкуренции внутри каждого управленческого коллектива при сохранении его безусловного единства по отношению к внешнему миру.
Постоянное внутреннее соревнование хотя и противоречит повседневным интересам чиновников (как и любых других участников коллектива), что делает необходимым постоянные усилия по его поддержанию, но при этом радикально повышает эффективность управляющей системы в целом, являясь дополнительным средством обеспечения ее гибкости и адаптивности.
Наконец, весьма существенной чертой нового русского стиля управления представляется контроль прежде всего над мотивацией и средой деятельности чиновников и лишь в последнюю очередь — над их конкретными действиями. Такой контроль не только обходится значительно дешевле, но и выполняет гораздо более мощную управленческую функцию, являясь инструментом воспитания отдельных людей и формирования управленческих коллективов.
Разно фокусная идентичность
Любое утверждение о том, что какой-либо народ, культура, религия «лучше» или «хуже» других, абсолютно неприемлемо, и всякий даже просто допустивший его, не говоря уже о тех, кто, руководствуясь этим тезисом, предпринимает какие-либо действия, должен подлежать жестокому показательному наказанию.
Причина этого носит не только моральный или культурно-исторический, но и сугубо прагматический характер. Ведь подобные заявления создают внутренний раскол в обществе, превращая целые группы людей, которые при терпимом отношении и эффективном управлении могли бы быть его союзниками, работающими на общее благо, в его врагов, причем врагов иррациональных, не способных к долгосрочному компромиссу с ним.
Любая нетерпимость, а не только расистские и ксенофобские подходы, отторгая в глобальной конкуренции от соответствующего общества потенциальных союзников (или, по крайней мере, нейтралов), подрывает его конкурентоспособность, кардинально сужая его человеческий и социальный потенциал.
По этой же причине объединение — а в нашем случае и формирование — народа должно вестись на базе универсальных ценностей, наиболее полно выражаемых понятием «образ жизни», а не на основе этнических и религиозных признаков, которые отдельно взятый человек, как правило, не имеет возможности изменить. В этом случае общество будет отторгать от себя только заведомо асоциальные элементы, принципы и ценности которых несовместимы с общественными принципами и ценностями. Отторжение потенциального союзника по формальным критериям, опасное для всякого общества, становится в этом случае гарантированно невозможным именно потому, что союзничество будет основано исключительно на содержательных критериях — готовности и способности человека или социальной группы стать частью соответствующего общества.
Очевидно, что формирование народа на основе принципа открытости не только не отменяет, но и многократно повышает значимость национальной политики, полно масштабного и скрупулезного анализа особенностей национальных, культурных, религиозных и идеологических групп и их полного учета в практике государственного управления.
Многонациональная и полифоничная по своей сути русская культура, вбирая в себя и перерабатывая достижения отдельных национальных культур, не ассимилирует, но обогащает их и дает им новые пространства для развития — вплоть до выхода на мировую арену (наиболее емким подтверждением этого служит классическая фраза: «Великий русский художник Левитан родился в бедной еврейской семье»).
Во многом в силу этого русская культура является конституирующим, созидающим элементом не только российского общества, но и всей формирующейся новой российской цивилизации. В этом качестве она нуждается в особом внимании со стороны государства, защите ее от опошления и размывания, поддержке и развитии (но ни в коем случае не в музейной консервации) ее основополагающих элементов.
Наш идеал — конструктивная, позитивно ориентированная терпимость, уважение неантагонистических и неразрушительных для общества различий образующих его представителей различных народов, культур и идеологий, неутомимое и изобретательное использование этих различий для выработки и достижения общих целей.
Понятно, что выработка этой линии будет проводиться разными частями российского общества по-разному, по-своему, и первоначально эти части будут стягиваться к различным полюсам, объединяясь вокруг не одного на всех, но различных, а порой и весьма различных идеалов — строго по дореволюционной поговорке «У каждого своя манера: кто любит арбуз, а кто офицера».
Для кого-то Россия — Пушкин, для кого-то — березки, для кого-то — водка, а для некоторых — и автомат Калашникова.
В этих условиях ключевой задачей государства является не просто формирование различных «центров кристаллизации» российской общности, но постепенное стягивание, собирание этих центров воедино, чтобы россияне начали осознавать, что верят в одно и служат одному и тому же — просто по-разному.
Когда они поймут изложение и привыкнут считать его само собой разумеющимся и естественным, это и будет означать завершение нынешнего, трагического этапа развития нашей Родины: окончательное формирование российской цивилизации.
Задачи, которые придется решать затем, останутся сложными и тяжелыми, но будут носить в основном уже стандартный характер.
Статью подготовила ведущий эксперт-экономист по бюджетированию Ошуркова Тамара Георгиевна. 
