Главная » Юристу »
Представитель и орган юридического лица
Представитель и орган юридического лица
Статью подготовил ведущий корпоративный юрист Шаталов Станислав Карлович. Связаться с автором
Перед исследователем проблемы представительства неизбежно встает вопрос о том, является ли представителем орган юридического лица. В буржуазной цивилистической науке различных стран в 19-м столетии господствовало воззрение, что органы юридического лица по своей правовой природе ничем не отличаются от представителей. Подавляющее большинство авторов считало органы законными представителями. В России этот взгляд преобладал до Октябрьской революции. Отождествление органов и законных представителей основывалось главным образом на признании юридических лиц недееспособными, что в значительной части случаев было логическим выводом из теории фикции юридического лица.
От основателей и приверженцев органической теории юридического лица, оказавшей влияние на доктрину не только в Германии, но и в других странах, исходило противоположное решение.
Сторонники резкого разграничения органов и представителей доказывают, что орган действует для общности, воля которой совпадает с волей органа.
Существенное различие между первой и второй точками зрения заключается в том, что ученые, видящие в органе представителя, считают, что за органом стоит обладающее своей волей юридическое лицо подобно тому, как за представителем стоит представляемый. Напротив, сторонники разграничения считают, что за волей органа нет никакой другой воли.
Однако спор в буржуазной цивилистике между сторонниками различения органов и представителей и их противниками нельзя считать законченным. Даже после решительных атак сторонников органической теории на взгляды инакомыслящих ряд видных юристов продолжал и продолжает поддерживать с теми или иными модификациями или оговорками старое мнение об однородности понятий представителя и органа.
Так, Рюмелин, критикуя учение Гирке, пришел к выводу, что деятельность органов выходит за пределы представительства, но одновременно включает его. Тур писал: «Я не вижу никакого существенного различия между органами юридического лица и представителями». Вольф считает, что правильнее подводить органшафт и представительство, в том числе и законное, под общее понятие представительства, и поэтому выводы общей теории представительства должны иметь важное значение для органшафта. Демог находил, что в действительности орган действует (sy comporte) как простой представитель.
Корни различного подхода названных теорий к интересующему нас вопросу следует искать в различии историко-экономических условий, породивших их. Теория фикций юридического лица получила развитие и распространение в домонополистический период капитализма, на почве свободной конкуренции.
Основной фигурой оборота был единоличный частный собственник, товаровладелец (фабрикант, купец). Именно он, как физическое лицо, обладал правосубъектностью. Всякого рода капиталистические объединения не играли тогда сколько-нибудь значительной роли и казались идеологам буржуазии аномалией, отклонением от нормального положения вещей. При таком взгляде на капиталистические объединения к признанию их субъектами права можно было прийти только от отдельного физического лица путем перенесения на них его юридической личности.
Это было сделано посредством фикции, легшей в основу названной так теории и других сходных теорий, представляющих собой различные ее модификации. Дальнейшее развитие капитализма подготовило почву для новой теории. «Товарное производство родило капитализм, а он привел к империализму» (Ленин). Концентрация производства выразилась в появлении картелей, синдикатов, трестов.
Усиливающий свои позиции монополистический капитал был заинтересован в том, чтобы идеологически оправдать и юридически обосновать существование монополий. Органическая теория юридического лица лучше, чем другие теории, служила этой цели. Она представляла монополистические объединения в виде реальных, жизнеустойчивых общественных организмов, способных к такой же деятельности, какую осуществляет отдельный предприниматель (т.е. к эксплуатации чужого труда и извлечению прибавочной стоимости). Тот факт, что органическая теория появилась и завоевала себе признание впервые именно в Германии, объясняется тем, что в Германии, как указывал Ленин, раньше других европейских стран получили полное преобладание монополистические союзы капиталистов.
В советской литературе по этому спорному вопросу было высказано три разных точки зрения. Согласно одной из них, совпадающей с традиционной для русской цивилистики, «орган есть законный представитель юридического лица» (Магазинер). Стучка также не различал органы и законных представителей, относя органы к представителям, назначенным по закону. На той же позиции стоит и профессор Шерешевский: «Все различие между органом и представителями, в тесном смысле этого слова, сводится к тому, что первые действуют «по закону», а вторые «по полномочию». Во всем остальном деятельность тех и других совершенно одинакова».
По другому взгляду органы юридических лиц не могут считаться представителями, в частности по закону. Сторонники третьей точки зрения, кроме представительства «законного» и добровольного, вводят, хотя и с оговорками, еще представительство уставное; последнее осуществляется органами юридических лиц; основанием его служит устав. Они не признают органы законными представителями, а рассматривают как представителей особого рода, именуя их уставными.
В советском законодательстве нельзя найти ответа на обсуждаемый вопрос. Согласно ст. 16 ГК юридические лица действуют через органы и представителей. Противопоставление в законе органов и представителей дает основание считать, что представитель — это добровольные представители, выступающие от имени юридических лиц по доверенности. Но не являются ли органы по своей юридической природе законными представителями? Текст ст. 16 ГК сомнений не разрешает. Прямо противоположные суждения, высказанные по этому поводу, не аргументированы.
Для того чтобы ответить на вопрос о том, является ли орган представителем, нужно установить, есть ли орган самостоятельный субъект по отношению к юридическому лицу и к третьим лицам, иначе, может ли орган и юридическое лицо рассматриваться как два отдельных субъекта в гражданском обороте. По существу вопрос сводится к тому, может ли физическое лицо или группа физических лиц (единоличный или коллегиальный орган) трактоваться не как отдельный индивидуум (индивидуумы), а как неотъемлемая часть некоего общественного единства. При положительном ответе отпадает основание для признания органа представителем. Как мы показали во Введении, представительство есть институт, базирующийся на экономических отношениях между тремя лицами, являющимися самостоятельными субъектами права, причем один из них играет роль посредника (в экономическом смысле) между двумя другими. При установлении экономических отношений непосредственно между двумя лицами для института представительства уже нет места.
Общественный тип хозяйства обусловливается отношениями людей в процессе производства, которые в свою очередь определяются лежащей в их основе той или иной формой собственности на средства производства.
Отдельные группы людей находятся в разном отношении к средствам производства. Это определяет качественно иной характер общественных образований, возникающих на основе различных типов и форм собственности: частной или социалистической (всенародной, кооперативно-колхозной). В Советском Союзе социалистическая собственность, как собственность народа или собственность отдельных групп трудящихся, обусловливает создание производственных коллективов для приложения к ней общественного труда. Коллективы трудящихся, объединяемые фабриками и заводами и другими государственными предприятиями и учреждениями, а также кооперативными организациями, представляют собою качественно иное состояние по сравнению с отдельным гражданином, в частности рабочим, крестьянином, кустарем. Это качественное различие находит свое выражение в законодательстве, наделяющем указанные коллективы особой правосубъектностью и создающем для них специальный правовой режим. Множество физических лиц в новом качественном состоянии образует некое единство, оформляемое как юридическое лицо.
Как установлено классиками марксизма-ленинизма, правоотношения являются волевыми отношениями. Коллектив, выступающий в гражданском обороте как самостоятельный субъект, должен, поэтому иметь свою волю. Ее творцом и носителем является орган. Воля органа аккумулирует волю членов коллектива, оформленного как юридическое лицо. О наличии и реальности такой воли мы заключаем из слов Ленина: «...всякая крупная машинная индустрия, т.е. именно материальный, производственный источник и фундамент социализма, требует безусловного и строжайшего единства воли, направляющей совместную работу сотен, тысяч, десятков тысяч людей. И технически, и экономически, и исторически необходимость эта очевидна, всеми думавшими о социализме всегда признавалась, как его условие. Но как может быть обеспечено строжайшее единство воли? Подчинением воли тысяч воле одного».
Орган юридического лица как субъекта права есть неотделимая от него часть, не имеющая самостоятельного значения. Эта монолитность юридического лица и органа существует лишь в определенном аспекте, в сфере определенных общественных отношений, а именно в правоотношениях, участником которых является юридическое лицо.
Поскольку юридическое лицо есть особым образом оформленное общественное образование, качественно отличное от физического лица, орган, как часть этого целого, является также качественно иным, чем физическое лицо — субъект права. Сами по себе, вне исполнений функций органа, руководители юридического лица (управляющий трестом, директор уставного предприятия, председатель правления кооперативной организации и т.д.) есть физические лица с общей правоспособностью и дееспособностью. Но как органы они уже нечто иное, принципиально отличное от физических лиц. Они уже неотъемлемые части юридического лица, без которых немыслимо его существование как субъекта гражданского права.
Создаются органы одновременно с образованием юридического лица. Это обусловливается тем, что в уставах государственных, кооперативных и общественных юридических лиц указывается, какие органы они имеют. С момента регистрации юридического лица (а в некоторых случаях с утверждения) юридическое лицо возникает как субъект права вместе со своими органами, которые с этого времени обладают необходимой компетенцией. Люди, составляющие реальный субстрат органов, обычно уже имеются к моменту возникновения юридического лица (например, общее собрание, управляющий организуемого треста или директор создающегося завода). Но даже если к этому моменту нет налицо еще конкретных носителей прав органов создающегося юридического лица (например, председателя колхоза), то назначение или избрание органа происходит настолько быстро после образования юридического лица, что для внешней деятельности последнего как субъекта права этот разрыв во времени не имеет практического значения.
Органы юридического лица не есть нечто телесное, как думали ранние органологи, ни чисто психологическое, как полагали некоторые позднейшие представители этой школы. Органы живые люди реально существующего общественного единства, деятельность которого осуществляется под одной юридической формой через посредство этих людей.
Деятельность органа является деятельностью юридического лица, пока орган действует в кругу его компетенции, предусмотренной уставом или положением. Эта деятельность включает как юридические, так и фактические действия. Все, что выходит за пределы устава и положения, не может считаться деятельностью самого юридического лица. Но действие органа, в пределах его компетенции, хотя бы с нарушением указаний высшего органа юридического лица, считается действием самого юридического лица. Оно может быть им оспорено, но с обязанностью возмещения убытков другой стороне.
Однако, отмечая в определенном направлении неразрывную связь органа и юридического лица, нельзя забывать о том, что между ними имеется различие как между целым и частью, в качестве таковой уже отличной от целого. Ошибочна тенденция органической школы полностью идентифицировать юридическое лицо и орган. Различие между ними обнаруживается при известных условиях. Пока орган осуществляет права и обязанности юридического лица как субъекта права в гражданских или административных отношениях, между ними не создается правоотношений, так как орган не противостоит здесь юридическому лицу как субъект права, а образует с ним единство.
В случаях, когда юридическое лицо не выступает в роли участника правоотношений, орган может иметь независимое от юридического лица положение.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
1) Когда государство относится к органу как физическому лицу, занимающему определенную должность. Так, руководители государственного юридического лица есть должностные лица, самостоятельно действующие как отдельные индивидуумы. Они назначаются государством, являются его уполномоченными (в широком смысле), перед ним отвечают за правильность ведения дел, за выполнение планового задания. В этом административном правовом разрезе они отделены от юридического лица (например, при их назначении на должность, при наложении на них персональных взысканий и увольнении).
2) Когда орган выходит за пределы своей компетенции, действуя с нарушением устава, в силу чего возникает его ответственность перед юридическим лицом. Например, председатель колхоза вопреки ст. 20 Примерного устава сельскохозяйственной артели своей властью принял или исключил кого-либо из колхоза; либо продал имущество, входящее в состав основного фонда. Или, например, директор уставного завода использовал материал завода на постройку себе дачи, потратил без разрешения министерства известную сумму на банкет, незаконно израсходовал часть сумм из фонда зарплаты, реализовал плановую продукцию без наряда.
3) Когда речь идет о личных (персональных) правах физического лица, являющегося носителем функций органа. Гражданин в этом случае противостоит юридическому лицу как самостоятельный субъект. Между ними создаются отношения в другой общественной сфере и рассматриваются поэтому в другой правовой плоскости. Например, директор автономного предприятия имеет право на отпуск, на персональную квартиру в доме предприятия и т.п. Личным правом гражданина, занимающего должность председателя колхоза, является право на вознаграждение в трудоднях с денежной доплатой (постановление СНК СССР и ЦК ВКГ1(б)), а при перевыполнении колхозом плана урожая сельскохозяйственных культур и продукции животноводства право на дополнительную оплату в виде трудодней и денежных сумм, исчисляемых в процентном выражении к размеру перевыполнения плана.
Поэтому среди прав и актов органа необходимо различать две категории. Одну из них составляют права и акты органа как физического лица. Другую — те, которые принадлежат юридическому лицу и, следовательно, органу. При разграничении этих прав и актов нужно исходить из компетенции органа, указания действующих норм права и цели актов.
Поскольку между физическим лицом, являющимся органом, и юридическим лицом существует правоотношение, возникает вопрос, кто же выражает волю юридического лица, если сам орган выступает как сторона, противостоящая юридическому лицу. Этот вопрос скорее теоретический, чем практический. В кооперативном обще юридическом лице, кроме единоличного органа, существует коллегиальный орган — общее собрание, правление. Нередко в помощь председателю правления избирается заместитель (см., например, ст. 22 Примерного устава сельскохозяйственной артели). В государственных юридических лицах волю юридического лица может выразить в подобных случаях ответственный представитель: заместитель директора, начальника, управляющего и т.д. Так, например, завизировать денежный отчет директора, выезжавшего в командировку, вправе его заместитель.
Орган часто обязан осуществлять права юридического лица, поскольку их реализация диктуется интересами последнего и советского государства в целом. Так, например, постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О мерах по увеличению поголовья лошадей, улучшению за ними ухода и содержания в колхозах и совхозах» предлагает правлениям колхозов и директорам совхозов предъявлять иски к лицам, виновным в гибели лошадей, о взыскании убытков в размере троекратной стоимости лошади по заготовительным ценам. Орган юридического лица, следовательно, обязан реализовать право на взыскание ущерба с виновных.
Сторонники разграничения органов представителей видят различие между ними и в том, что юридические лица несут гражданскую ответственность за деликты своих органов, тогда как представляемые как таковые за деликты представителей не отвечают. Согласно теории фикции юридические лица недееспособны и неделиктоспособны, а потому не могут отвечать за деликты своих органов. С позиций других теорий юридического лица ответственность юридических лиц за деликты считалась возможной. Но противники органической теории не усматривали в этой ответственности доказательства разнородности органов и представителей. Основания этой ответственности юридических лиц видят не в дееспособности юридических лиц, а в соображениях «справедливости». Поскольку юридическое лицо получает выгоды от имущества, находящегося в его управлении, справедливо, чтобы оно несло ответственность за ущерб, причиненный этим управлением и другими действиями от его имени. Объясняют происхождение правила об ответственности юридических лиц не природою юридических лиц и их органов, а особенностями позитивного законодательства.
Опираясь на § 31, 86, 89 БГБ, ответственность юридических лиц за деликты их органов признают многие немецкие авторы.
В Австрии ответственность юридических лиц за деликты органов признана только судебной практикой. В Швейцарии она предусмотрена в ст. 55 ЦГБ. В Англии корпорации деликтоспособны, но проблема разграничения органов и представителей для англо американской науки гражданского права не актуальна. Во Франции эта проблема привлекла к себе внимание ряда ученых. Французский гражданский кодекс не содержит нормы, прямо относящейся к данному вопросу. В теории и на практике это привело к разногласиям. Сторонники теории фикции юридического лица для обоснования ответственности последнего использовали ст. 1384 об ответственности за вред, причиненный действиями других лиц, так как они не различали препозе (prepose) и орган. Указывалось, что применение этой статьи не вяжется с идеей недееспособности юридического лица, так как ст. 1384 предполагает вину, хотя бы презумптивную, а к ней юридические лица по теории фикции не способны. Поэтому было бы логично вообще отрицать с точки зрения теории фикции ответственность юридических лиц за действия органов. Новейшая доктрина, во главе с Мишу и Саллейлем, для обоснования ответственности юридических лиц, ссылалась на ст. 1382 и 1383 Кодекса, предполагающие ответственность за собственные действия. Некоторые ученые находят, что ответственность можно вывести (при отклонении ст. 1384) из идеи риска. Рипер, отказавшись от идеи риска, объясняет ответственность юридического лица посредством идеи законной гарантии в отношении третьих лиц и представительства. Судебная практика проявляет в данном вопросе большие колебания и не приняла какое-либо определенное теоретическое положение, хотя и признала гражданскую ответственность юридических лиц, отклонив возможность привлечения их к уголовной ответственности.
В литературе вопрос об уголовной ответственности юридического лица поставлен некоторыми авторами.
Выясняя взгляды буржуазных юристов, нужно помнить о том, что их теории постоянно расходятся с действительностью. Признание или непризнание юридических лиц деликтоспособными в гражданском или уголовном порядке отдельными учеными не могут заслонить от нас того факта, что крупные монополистические объединения, являющиеся фактическими хозяевами страны и, в частности, государственного аппарата (что особенно наглядно подтверждается американской действительностью), остаются, в силу полной зависимости от них юстиции, безнаказанными за свои действия, нарушающие нормы гражданского, административного или уголовного права. В лучшем случае суд для успокоения общественного мнения возлагает на них такую ответственность, которую они сами пожелают нести. В этой связи указанные теоретические рассуждения буржуазных юристов носят в значительной степени академический характер, имея своей целью в ряде случаев просто отвлечь внимание от истинного положения вещей в капиталистическом обороте и юстиции.
То же относится и к персональной ответственности органов юридических лиц, влиятельных руководителей монополистических объединений.
То, что писал Энгельс об английском суде, верно для всякого современного буржуазного суда: «Третирование бедняков и покровительство богачам представляет такое всеобщее явление, практикуется так открыто, так бесстыдно, описывается в газетах так цинично, что редко можно читать газету без внутреннего возмущения».
В плане выяснения различия между органом и представителем необходимо установить, обнаруживается ли оно в решении советским правом вопроса об ответственности юридических лиц за деликты органов и представителей. В законодательстве мы не находим прямого ответа. Статья 16 ГК предусматривает ответственность юридических лиц лишь по сделкам, совершенным органами и представителями этих лиц. Но из ст. 404, 413, 414 ГК следует, что юридические лица отвечают не только за деликты рабочих и служащих, но и органов. К этому же выводу можно прийти и на основании ст. 407 ГК, которая отсылает к специальным законам, устанавливающим, в частности, ответственность учреждений, являющихся юридическими лицами, за деликты органов. Так, например, постановление ВЦИК и СНК РСФСР о воспрещении произвольного распоряжения имуществом колхозов, их продукцией и денежными средствами (С.У. № 85, ст. 373), постановление ВЦИК о возвращении изъятого имущества у всех видов кооперативных организаций и, наконец, ст. 5 и 7 постановления Совета Министров Союза ССР и ЦК ВКП(б) «О мерах по ликвидации нарушений Устава сельскохозяйственной артели в колхозах» (СПиР СССР, № 13, ст. 254) не оставляют сомнений в том, что районные советы депутатов трудящихся, которые, как известно, обладают правами юридического лица, должны нести гражданскую ответственность перед кооперативными организациями (в том числе колхозами) в случаях причинения последним ущерба деликтами должностных лиц советов, в частности, и их органами.
Согласно ст. 413, 414 ГК юридические лица отвечают и за деликты своих руководителей, не являющихся органами, а действующих по доверенности, например, заместителей, помощников директоров уставных предприятий. Судебная практика признает юридические лица ответственными по ст. 403 ГК за деликты своих работников, представителей по должности.
Советское законодательство устанавливает ответственность юридических лиц за деликты и в форме мер административного характера. Они состоят главным образом в штрафах, налагаемых в административном, а иногда и в судебном порядке. Укажем несколько законодательных актов, предусматривающих такую ответственность. На основании постановления ЦИК и СНК СССР (С.З. СССР, 1№ 30, ст. 120) и инструкции НКЮ СССР о применении данного постановления с колхоза, не выполнившего обязательные поставки, взыскивается кроме недоимки невыполненной части обязательства в натуре также денежный штраф в размере стоимости не сданной в срок продукции по государственным закупочным ценам. В решении предусматривается списание этой суммы с текущего счета колхоза в банке. Очевидно, что и в этом случае ответственность есть следствие деликтов его органов (председателя, правления), по вине которых колхоз не выполнил обязательных поставок.
В соответствии с постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 25/VI33 г. (С.З. СССР, № 39, ст. 234) с колхозов может взыскиваться кроме натуроплаты по договору в пользу МТС также денежный штраф. Верховный Суд СССР разъяснил, что денежный штраф за несдачу натуроплаты может быть наложен на колхоз судом при рассмотрении дела, возбужденного прокурором, о наложении на колхоз штрафа. Этот случай также иллюстрирует допускаемую нашим правом административную ответственность колхоза как юридического лица за деликты его органов.
Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О мерах по увеличению поголовья лошадей, улучшению за ними ухода и содержания в колхозах и совхозах» (Правда) разрешило исполкомам районных советов налагать на колхозы штраф за нарушения правил ухода за скотом и невыполнение государственного плана развития животноводства в размере 1000 р. на колхоз.
Об административной ответственности юридических лиц за действия органов говорит ст. 18 ГК, предусматривающая право соответствующих органов государственной власти прекратить существование юридического лица при уклонении его органов (общего собрания, правления) в своей деятельности в сторону, противную интересам государства. Заслуживает внимания то обстоятельство, что правило этой статьи воспроизведено недавно в Типовом уставе животноводческих товариществ рабочих и служащих, утвержденном СНК РСФСР 17/146 г. (СгшР, № 3).
Указанные законодательные акты не оставляют сомнения в том, что юридические лица отвечают в административном порядке за деликты своих органов. Flo остается открытым вопрос, возможна ли по нашему законодательству подобная ответственность за деликты представителей.
Положение о Всесоюзной государственной санитарной инспекции, утвержденное постановлением СНК СССР от 26/VII35 г. (С.З, № 41, ст. 348) предоставляет право главному государственному санитарному инспектору Союза ССР и уполномоченным Всесоюзной государственной санитарной инспекции налагать штрафы на предприятия и учреждения (максимально до 5000 р.) за нарушения установленных санитарно-гигиенических норм и правил в тех случаях, когда нарушения не содержат признаков уголовных деяний (ст. 3, 5, 6, 7). Согласно постановлению ЦИК и CF1K СССР (С.3 № 62, ст. 458) эти штрафы взыскиваются, в случае неуплаты в срок, путем списания соответствующей суммы с текущего или расчетного счета.
Деликты, связанные с нарушением санитарно-гигиенических норм, совершаются как органами юридических лиц, когда предприятие или учреждение является таковым, так и руководителями, действующими по доверенности и являющимися поэтому представителями (например, руководители предприятий, входящих в состав комбината, торга, промышленного треста и т.п.). Иногда эти деликты совершают непосредственно рядовые работники предприятия, являющиеся представителями по своей должности, например продавцы магазинов. Во всех этих случаях юридическое лицо будет нести ответственность по названному Положению.
Рассмотренный материал убеждает в том, что административная ответственность юридического лица возникает независимо от того, исходит ли деликт от его органа или представителя. Поэтому мы приходим к выводу, что различие между органом и представителем нельзя обнаружить в регламентации гражданской и административной ответственности юридических лиц за деликты органов и представителей. Наше право, как показано выше, допускает эту ответственность юридических лиц в отдельных случаях и за деликты органов, и за деликты представителей. Однако теоретическое основание этой ответственности все же различно. Юридическое лицо отвечает за деликт органа, совершенный последним при осуществлении им своей компетенции, поскольку этот деликт с точки зрения права есть деликт самого юридического лица. Представляемый же отвечает за деликт другого лица — представителя, поскольку к вине последнего в соответствующих случаях присоединяется вина представляемого, заключающаяся в неудачном подборе работников, неправильном их инструктировании, в неосуществлении за ними контроля и т.д. Винить же в этом юридическое лицо за деликт его органа нельзя ввиду того, что юридическое лицо и орган — не два субъекта, а один.
После краткой характеристики органа юридического лица, имевшей целью выявить особенности органа в разных проявлениях его сущности, сопоставим представителя и орган для установления их различия.
Практически это разграничение имеет значение при сопоставлении единоличных органов и представителей:
1. Различие сказывается в источнике легитимации представителя и органа. У последнего правомочия появляются прежде всего на основе устава (положения), тогда как у добровольного и законного представителей они порождаются другими основаниями.
2. Органы юридического лица создаются одновременно с образованием юридического лица. Представители существуют как субъекты права и до их легитимации.
3. У органа как такового нет своей правоспособности, дееспособности и интересов, отличных от интересов юридического лица; у представителя они имеются отдельно от правоспособности, дееспособности и интересов представляемого.
4. Юридическое лицо не может действовать иначе чем через орган. Выдача доверенности от имени юридического лица физическому лицу также происходит через орган. Юридические лица не могут существовать без органов, хотя временно и остаются иногда без конкретных носителей функций органа. Например, директор вуза снят с работы, а новый директор еще не назначен. Представляемый же может существовать и действовать сам помимо представителя или наряду с ним.
5. При адресовании волеизъявления органу контрагенту известно, что за органом нет другого, отличного от него субъекта.
Контрагент направляет свое волеизъявление представителю, зная, что за ним стоит представляемый как самостоятельный субъект.
6. Орган, кроме юридических действий, совершает также и фактические, не переставая в это время быть органом, поскольку компетенция органа распространяется как на правомерную юридическую, так и фактическую деятельность. Например, директор торга проверяет годовые балансы и отчеты торга и его предприятий, или директор уставного завода делает доклад на совещании с начальниками цехов. Между тем представитель сохраняет свое юридическое качество только при совершении сделок или других дозволенных действий и перестает быть представителем в собственном смысле слова при совершении фактических действий. Так, гражданин, которому дана доверенность на продажу дачи, не может рассматриваться как представитель в момент, когда он красит дачу или исправляет ее крышу.
7. Орган при исполнении своих обязанностей по должности и при осуществлении прав юридического лица в соответствии с уставом или положением не находится в правоотношении с юридическим лицом, так как в этих условиях никто из них не является самостоятельным субъектом по отношении к другому. Представляемый же в момент правомерной деятельности представителя, как правило, находится с ним в правоотношении, вытекающем из договора поручения, найма, опекунства, родственных отношений и т.д.
Статью подготовил ведущий корпоративный юрист Шаталов Станислав Карлович. 
