Военное право как отрасль права выступает в качестве базовой, отправной категории для отраслевой юридической науки и соответствующей учебной дисциплины. Его предметом в общем виде является совокупность многоуровневых относительно самостоятельных общественных отношений, складывающихся в области военно-оборонной деятельности государств.
Понятие "военное право" можно рассматривать в трех аспектах:
1) как отрасль права, регулирующую определенную группу общественных отношений;
2) как науку (область правоведения);
3) как учебную дисциплину, связанную с преподаванием военного права.
Перечисленные разновидности понятия "военное право" взаимосвязаны, но каждая из них имеет собственное содержание.
Военное право как отрасль права выступает в качестве отправного понятия для отраслевой юридической науки и учебной дисциплины.
Отрасли права отличаются друг от друга, прежде всего предметом регулирования, т.е. определенным видом общественных отношений, на которые направлено воздействие норм данной отрасли права.
Общим предметом военного права являются общественные отношения, складывающиеся в области военной деятельности государства. Внутри этого предмета выделяются несколько групп относительно однородных общественных отношений, складывающихся в различных сферах военной деятельности государства.
К первой группе относятся общественные отношения, складывающиеся в сфере обеспечения обороны страны и безопасности государства военными методами, подготовки и применения в этих целях всех элементов военной организации государства; военного строительства; управления военной организацией государства и ее всестороннего обеспечения.
Ко второй группе относятся отношения, связанные с исполнением воинской обязанности, поступлением на военную службу по контракту, прохождением военной службы, а также статусом военнослужащих.
В третью группу включаются отношения, связанные с поддержанием воинской дисциплины, законности и правопорядка, деятельностью органов военной юстиции.
В четвертую группу входят отношения, регулируемые нормами международного права, связанные с вопросами военного сотрудничества, а также ответственности за нарушение норм международного гуманитарного права.
Все перечисленные отношения охватываются понятием "воинские отношения", или "военные отношения".
Воинские отношения преимущественно складываются в сфере исполнительной власти. Преобладание административно-правовых моментов в регулировании наиболее характерно для второй и третьей групп воинских отношений, но также имеет место и в других группах, что является особенностью правового регулирования военной деятельности в государстве. В то же время воинские отношения, относящиеся к первой группе, регулируются также нормами конституционного (государственного) права, а к четвертой - международного права.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
В Российской Федерации действует значительное количество норм, которые нельзя отнести к той или иной традиционной отрасли права. Такие нормы содержатся, например, в Федеральном конституционном законе "О военном положении", федеральных законах "Об обороне", "О воинской обязанности и военной службе", "О статусе военнослужащих", "О материальной ответственности военнослужащих", Положении о порядке прохождения военной службы, общевоинских уставах и ряде других актов. Указанные обстоятельства ставят перед учеными вопрос о рассмотрении военного права как комплексной отрасли права. В которую наряду с нормами военного права, регулирующими вопросы военной деятельности государства и военно-служебные отношения, входят нормы, относящиеся к другим отраслям права - административному, финансовому, жилищному, земельному и др. Однако существование в системе права комплексных отраслей права правовой наукой до настоящего времени не признано. Как правило, при этом в качестве аргумента указывается на отсутствие кодифицированного акта (кодекса), регулирующего ту или иную совокупность общественных отношений.
Следует также обратить внимание на имеющее место определение отрасли права как связанной едиными принципами и функциями подсистемы правовых норм, которые с использованием свойственных им специфических юридических способов и средств регулируют определенную широкую сферу (область) однородных общественных отношений. Для военного права характерным является наличие "приграничных зон", т.е. регулирование одних и тех же вопросов различными отраслями права. Так, например, правовое регулирование жилищных отношений военнослужащих происходит как Федеральным законом "О статусе военнослужащих", так и Жилищным кодексом. Военное право тесно взаимодействует с уголовным и уголовно-исполнительным правом в вопросах уголовной ответственности военнослужащих и исполнения в отношении их уголовных наказаний. Воинские отношения регулируются также административным, налоговым, бюджетным и финансовым правом и рядом других отраслей права, входящих в публичное право.
Таким образом, налицо отсутствие четкой дифференциации системы права (разграничение отраслей права), предусматривающей ясный и исчерпывающий "раздел" территории. Такое положение объясняется тем, что регулирование воинских отношений силами и средствами одной отрасли права в настоящее время невозможно в силу их большой дифференциации. В то же время объективно требуется использование возможностей нескольких отраслей права, из арсенала которых берется то, что в данный момент наиболее адекватно соответствует целенаправленному и эффективному правовому регулированию. Речь идет об интеграции отдельных отраслей права, которая в своей перспективе может привести к "легализации" новой отрасли права (например, военного права), совокупность правовых норм, которой может быть закреплена в соответствующем кодексе. В то же время все нормы военного права характеризуются единством, внутренней согласованностью и органической взаимосвязью в целях укрепления и совершенствования деятельности военной организации государства на основе специфических принципов: централизации, единоначалия и воинской дисциплины.
Для отграничения отрасли права, кроме обособления ее предмета, необходимо выделить метод правового регулирования, т.е. совокупность приемов, способов правового регулирования. Военное право характеризуется большей по сравнению с другими отраслями права детализацией регулирования общественных отношений, связанных с функционированием военной организации государства. По вопросам воинской обязанности и военной службы действует более 300 нормативных актов различной юридической силы, а по вопросам статуса военнослужащих - более 400. Нормы военного права отличаются повышенной категоричностью требований, военнослужащие по сравнению с другими лицами несут более строгую юридическую ответственность.
Таким образом, военное право во всех его рассмотренных значениях - это объективная реальность: фактическая и юридическая (и как отрасль права, и как наука, и как учебная дисциплина).
Право на военную службу
Права военнослужащих и порядок их реализации с учетом особенностей военной службы определяются законодательством Российской Федерации.
Никто не вправе ограничивать военнослужащих в правах, гарантированных Конституцией Российской Федерации и законодательством.
Использование военнослужащими своих прав не должно наносить ущерба правам и законным интересам общества, государства, военной службе, правам других военнослужащих и иных граждан.
Государство гарантирует социальную и правовую защиту военнослужащих, осуществляет меры по созданию им достаточного и достойного жизненного уровня, улучшению условий службы и быта.
Обеспечение и охрана прав военнослужащих возлагаются на органы государственной власти и местного самоуправления, суды, правоохранительные органы, органы военного управления и командиров (начальников).
До приведения к Военной присяге военнослужащий не может назначаться на воинские должности, привлекаться к выполнению боевых задач (к участию в боевых действиях, несению боевого дежурства, боевой службы, караульной службы); за военнослужащим не могут закрепляться вооружение и военная техника, на него не может налагаться дисциплинарное взыскание в виде ареста.
Командиры (начальники), виновные в неисполнении обязанностей по реализации прав и законных интересов военнослужащих, несут за это установленную законодательством ответственность.
Военнослужащие при исполнении обязанностей военной службы, а при необходимости и во внеслужебное время имеют право на хранение, ношение, применение и использование оружия.
Правила хранения и порядок применения военнослужащими оружия определяются настоящим Уставом.
Военнослужащие в качестве крайней меры имеют право применять оружие лично или составом подразделения:
- для отражения группового или вооруженного нападения на охраняемые военные и государственные объекты, а также на расположения воинских частей и подразделений, здания и сооружения воинских частей, воинские эшелоны, колонны машин и единичные транспортные средства и караулы, если иными способами и средствами их защитить невозможно;
- для пресечения попытки насильственного завладения оружием и военной техникой, если иными способами и средствами их защитить невозможно;
- для защиты военнослужащих и гражданских лиц от нападения, угрожающего их жизни или здоровью, если иными способами и средствами защитить их невозможно;
- для задержания лица, совершившего преступление либо застигнутого при совершении тяжкого и опасного преступления, оказывающего вооруженное сопротивление, а также вооруженного лица, отказывающегося выполнить законные требования о сдаче оружия, если иными способами и средствами подавить сопротивление, задержать преступника или изъять оружие невозможно.
Военнослужащие, входящие в состав караула, имеют право применять оружие в случаях и порядке, определенных Уставом гарнизонной и караульной служб Вооруженных Сил Российской Федерации.
Командир (начальник), кроме того, имеет право применить оружие лично или приказать применить оружие для восстановления дисциплины и порядка в случае открытого неповиновения подчиненного, когда действия неповинующегося явно направлены на измену Родине или срыв выполнения боевой задачи в боевых условиях.
Применению оружия должно предшествовать предупреждение о намерении его применить. Без предупреждения оружие может применяться при внезапном или вооруженном нападении, нападении с использованием боевой техники, транспортных средств, летательных аппаратов, морских и речных судов, при побеге из-под стражи с оружием либо с использованием транспортных средств, а также при побеге из-под стражи из транспортных средств во время их движения, ночью или в других условиях ограниченной видимости.
Военнослужащие имеют право использовать оружие для подачи сигнала тревоги или вызова помощи, а также против животного, угрожающего жизни или здоровью людей.
При применении и использовании оружия военнослужащий обязан принять все возможные меры для обеспечения безопасности окружающих граждан, а в случае необходимости оказать неотложную медицинскую помощь пострадавшим.
Запрещается применять оружие в отношении женщин и несовершеннолетних, за исключением случаев совершения ими вооруженного нападения, оказания вооруженного сопротивления либо группового нападения, угрожающего жизни военнослужащего и других граждан, если иными способами и средствами отразить такое нападение или сопротивление невозможно.
О каждом случае применения или использования оружия военнослужащий докладывает командиру (начальнику).
Международное военное право
Объявление войны, даже если оно не сопровождается боевыми действиями, влечет за собой начало юридического состояния войны. Вместе с тем фактическое начало военных действий между государствами не обязательно ведет к наступлению состояния войны. Начало войны означает конец мирных отношений между воюющими государствами, что влечет за собой разрыв дипломатических и, как правило, консульских отношений. Персонал дипломатического и консульского представительств вправе покинуть территорию неприятельского государства.
При этом государство пребывания, согласно Венской конвенции о дипломатических сношениях 1961 года, обязано оказать содействие, необходимое для возможно скорейшего выезда пользующихся привилегиями и иммунитетами лиц, и предоставить в случае необходимости в их распоряжение средства передвижения. Представление интересов одного воюющего государства и его граждан в другом поручается третьему, обычно нейтральному, государству, которое поддерживает дипломатические отношения с обоими воюющими государствами.
Так, во время второй мировой войны германские интересы в СССР представляла Швеция; она же представляла интересы СССР в Германии. Через нейтральное государство, как правило, поддерживается связь между воюющими сторонами. Начало войны влияет на действие международных договоров, связывающих воюющие государства. Политические, экономические и иные договоры, рассчитанные на мирное время, прекращают свое действие. С началом военных действий происходит фактическое осуществление предписаний правил ведения войны.
В отношении граждан неприятельской стороны, находящихся на территории государства, применяются разного рода ограничения. Эти лица могут быть принуждены к проживанию на период войны в определенном районе либо интернированы. Имущество, принадлежащее непосредственно неприятельскому государству, конфискуется (за исключением имущества дипломатического и консульского представительств). Имущество граждан неприятельского государства в принципе считается неприкосновенным.
Судам дается определенный срок, чтобы они покинули порты и воды неприятельского государства (этот срок называется “индульт”), по истечении которого суда подлежат конфискации. Военные действия развертываются в определенных пространственных пределах, именуемых театром войны, под которым понимается вся территория воюющих государств (сухопутная, морская и воздушная), на которой они потенциально могут вести военные операции. Театр военных действий — это территория, на которой вооруженные силы воюющих фактически ведут военные действия.
Территория (сухопутная, морская, воздушная) нейтральных и других невоюющих государств не должна использоваться в качестве театра военных действий.
В соответствии с международными договорами в театр военных действий не могут быть превращены:
а) некоторые международные проливы (например, Магелланов пролив по Договору 1981 г. между Аргентиной и Чили);
б) международные каналы (например, Суэцкий канал согласно Константинопольской конвенции 1888 г.);
в) отдельные острова и архипелаги (например, Аландские острова в соответствии с Мирным договором между победителями во второй мировой войне и Финляндией 1947 г архипелаг Шпицбергена в соответствии с Парижским договором о Шпицбергене 1920 г.); отдельные континенты (например, Антарктика в соответствии с Договором 1959 г.). Согласно Договору по космосу 1967 года, в театр военных действий нельзя включать Луну и другие небесные тела. Из театра военных действий может быть исключена часть государственной территории воюющей стороны в целях образования специальных зон, предусмотренных нормами права вооруженных конфликтов (например, санитарные зоны и местности). Что касается безъядерных зон, то они в целом не исключаются из сферы вооруженного конфликта, однако не могут быть театром ядерной войны.
Нейтралитет во время войны. Под нейтралитетом во время войны понимается правовое положение государства, при котором оно не участвует в войне и не оказывает непосредственной помощи воюющим.
Права и обязанности нейтральных государств во время войны, воюющих сторон в отношении нейтральных государств, а также физических лиц как нейтральных, так и воюющих государств регламентируются V Гаагской конвенцией о правах и обязанностях нейтральных держав и лиц в случае сухопутной войны 1907 года, в соответствии с которой территория нейтрального государства является неприкосновенной и не может быть превращена в театр военных действий.
Воюющим государствам запрещается проводить через территорию нейтрального государства войска и военные транспорты. Нейтральное государство не должно разрешать воюющим создавать, устанавливать или размещать на своей территории радиостанции и другие средства связи и технические приспособления.
Однако оно может разрешать воюющим (на равных началах) пользоваться своими средствами связи. Нейтральное государство не должно снабжать воюющих оружием, военными и другими материалами.
Вместе с тем оно не обязано препятствовать вывозу (или транзиту) из мест боевых действий за счет того или другого из воюющих оружия, боеприпасов на условиях взаимности и одинакового отношения к воюющим. Нейтральное государство вправе отражать покушения на его нейтралитет с помощью своих вооруженных сил. Если войска одной из воюющих сторон окажутся на территории нейтрального государства, оно обязано интернировать их и разместить вдали от театра военных действий. Расходы по содержанию интернированных возмещаются после окончания войны в соответствии с соглашением между заинтересованными сторонами. Нейтральное государство вправе разрешить перевозку по своей территории раненых и больных воюющих сторон при условии отсутствия в транспортах оружия и боеприпасов.
Нейтральное государство обязано не допускать открытия вербовочных пунктов и формирования на своей территории военных отрядов для воюющих. Вместе с тем нейтральное государство не несет ответственности, если его граждане в одиночку переходят границу и вступают в армию воюющих. Нейтралитет в морской войне регулируется XIII Гаагской конвенцией о правах и обязанностях нейтральных держав в случае морской войны 1907 года, согласно которой в территориальных водах нейтрального государства запрещаются любые военные действия со стороны воюющих.
Нейтральное государство обязано не допускать снаряжения или вооружения одной из сторон любого судна, а также его выхода из территориальных вод, если есть основания полагать, что оно примет участие в боевых действиях на стороне одного из воюющих.
Что касается допуска и пребывания военных судов в территориальных водах нейтрального государства, то последнее решает эти вопросы на основе одинакового отношения ко всем воюющим. Оно устанавливает разумный срок их пребывания, по истечении которого может потребовать, чтобы они покинули территориальные воды. Находясь в территориальных водах нейтрального государства, военные суда могут пополнять свои запасы по лимитам мирного временя, брать столько топлива, сколько необходимо для достижения ближайшего порта своей страны.
Специальных международных соглашений, определяющих правовой режим нейтралитета в условиях воздушной войны, не существует. На воздушную войну распространяются общие правила нейтралитета, изложенные в действующих конвенциях. В обобщенном виде их содержание можно сформулировать следующим образом. Воздушное пространство над территорией нейтрального государства неприкосновенно. Запрещаются пролет через него летательных аппаратов воюющих сторон, преследование противника или вступление с ним в бой. Приземлившиеся военные самолеты задерживаются, а экипаж интернируется до конца войны.
Воюющим сторонам запрещается транспортировать через воздушное пространство нейтрального государства войска и военное имущество. Однако допускается транспортировка на самолетах больных и раненых воюющих сторон. Правовое положение участников вооруженных конфликтов в вооруженном конфликте международного характера воюющие стороны представлены, прежде всего, своими вооруженными силами.
Согласно Дополнительному протоколу I к Женевским конвенциям 1949 года, вооруженные силы воюющих сторон “состоят из всех организованных вооруженных сил, групп и подразделений, находящихся под командованием лица, ответственного перед этой стороной за поведение своих подчиненных, даже если эта сторона представлена правительством или властью, не признанными противной стороной. Такие вооруженные силы подчиняются внутренней дисциплинарной системе, которая, среди прочего, обеспечивает соблюдение норм международного права, применяемых в период вооруженных конфликтов” (п. 1 ст. 43). Участников вооруженных конфликтов можно условно разделить на две группы: сражающиеся (комбатанты) и не сражающиеся (не комбатанты). Согласно Дополнительному протоколу I, лица, входящие в состав вооруженных сил стороны, находящейся в конфликте, и принимающие непосредственное участие в боевых действиях, являются комбатантами.
Только за комбатантами признается право применять военную силу. К ним самим допустимо применение в ходе боевых действий высшей меры насилия, то есть физического уничтожения.
Комбатанты, оказавшиеся во власти противника, вправе требовать обращения с ними как с военнопленными. К не сражающимся относится личный состав, правомерно находящийся в структуре вооруженных сил воюющей стороны, оказывающий ей всестороннюю помощь в достижении успехов в боевых действиях, но не принимающий непосредственного участия в этих действиях.
Не комбатанты не должны участвовать в боевых действиях. Это интендантский и медицинский персонал, корреспонденты и репортеры, духовенство и др. Не сражающиеся не могут быть непосредственным объектом вооруженного нападения противника. В то же время оружие, имеющееся у них, они обязаны использовать исключительно в целях самообороны и защиты вверенного им имущества. Таким образом, деление вооруженных сил на сражающихся и не сражающихся основывается на их непосредственном участии в боевых действиях с оружием в руках от имени и в интересах той воюющей стороны, в вооруженные силы которой они правомерно включены.
Поскольку партизанская война квалифицируется современным международным правом как правомерная форма борьбы против агрессора, колониальной зависимости и иностранной оккупации, за партизанами, согласно Женевским конвенциям 1949 года, признается статус комбатанта, если они имеют во главе лицо, ответственное за своих подчиненных, имеют отличительный знак, открыто носят оружие, соблюдают в ходе боевых действий законы и обычаи войны.
Дополнительный протокол I конкретизирует некоторые из этих положений. Так, в целях усиления защиты гражданского населения уточняется положение об открытом ношении оружия.
Согласно ст. 44 Дополнительного протокола I, комбатант, с тем чтобы отличаться от гражданского населения, должен открыто носить оружие:
а) во время каждого военного столкновения;
б) в то время, когда он находится на виду у противника в ходе развертывания в боевые порядки, предшествующего началу нападения, в котором он должен принять участие.
В свете современного международного права статусом комбатанта обладают и бойцы национально-освободительных движений. На практике нередко возникает необходимость в разграничении таких категорий, как военный шпион и военный разведчик, доброволец и наемник. Военный шпион (лазутчик) — это, согласно ст. XXIX Приложения к IV Гаагской конвенции 1907 года, “такое лицо, которое, действуя тайным образом или под ложным предлогом, собирает или старается собрать сведения в районе действия одного из воюющих с намерением сообщить таковые противной стороне”. Статья 46 Дополнительного протокола I, уточняя правовой статус военного шпиона, закрепляет норму, согласно которой лицо из состава вооруженных сил, “попадающее во власть противной стороны в то время, когда оно занимается шпионажем, не имеет права на статус военнопленного и с ним могут обращаться как со шпионом”. Если лицо из состава вооруженных сил собирает сведения на территории, контролируемой противной стороной, и носит при этом “форменную одежду своих вооруженных сил” или “не действует обманным путем или преднамеренно не прибегает к тайным методам”, то такое лицо не считается шпионом, а квалифицируется как военный разведчик. Другими словами, военный разведчик — это лицо, собирающее сведения в районе действия противника и носящее форму своей армии, то есть не скрывающее своего подлинного лица. В случае если это лицо попадет в руки противника, на него должен распространяться режим военного плена.
Доброволец — это лицо, добровольно поступающее в действующую армию одной из воюющих сторон.
Согласно V Гаагской конвенции 1907 года, отдельные лица могут “переходить границу, чтобы поступить на службу одного из воюющих”. В той же конвенции устанавливается, что если отдельное лицо добровольно вступает в армию одного из воюющих государств, то оно утрачивает статус лица нейтрального государства.
С точки зрения современного международного права, осуждающего колониализм и агрессивные войны, действия добровольца будут правомерными, если он вступает в армию, ведущую войну в защиту своей страны от иностранного порабощения.
Вступление в такую армию гражданина другого государства не означает нарушения норм права вооруженных конфликтов. Наемник — это лицо, добровольно вступающее в воинские формирования, ведущие вооруженную борьбу в защиту противоправных колониальных, расистских и иных подобных режимов, против национально-освободительных движений.
Наемник не пользуется покровительством норм права вооруженных конфликтов. Он не имеет права на статус комбатанта, военнопленного. Содержание понятия “наемник” раскрывается в ст. 47 Дополнительного протокола I. В соответствии с этой статьей наемник — это лицо, которое специально завербовано на месте или за границей для того, чтобы сражаться в вооруженном конфликте, и фактически принимает непосредственное участие в военных действиях, руководствуясь главным образом желанием получить личную выгоду, и которому в действительности обещано стороной или по поручению стороны, находящейся в конфликте, материальное вознаграждение, существенно превышающее вознаграждение, обещанное или выплачиваемое комбатантам такого же ранга и с такими же функциями из числа личного состава вооруженных сил данной стороны.
Наемник не является ни гражданином стороны, находящейся в конфликте, ни лицом, постоянно проживающим на территории, контролируемой стороной, находящейся в конфликте.
Он не входит в личный состав вооруженных сил стороны, находящейся в конфликте, и не послан государством, которое не является стороной, находящейся в конфликте, для выполнения официальных обязанностей в качестве лица из состава его вооруженных сил. Приведенное определение позволяет установить более четкое отличие наемника от добровольца, а также провести различие между наемниками и военными советниками, не принимающими непосредственного участия в военных действиях и направленными на службу в иностранную армию по соглашению между государствами.
В декабре 1989 года в рамках ООН была принята Конвенция о запрещении вербовки, использования, финансирования и обучения наемников. В отличие от Дополнительного протокола I, Конвенция 1989 года к категории наемников относит не только лиц, непосредственно участвующих в вооруженных конфликтах, но и, что существенно важно, лиц, завербованных для участия в заранее запланированных актах насилия, направленных на свержение правительства какого-либо государства, подрыв его конституционного порядка или нарушение его территориальной целостности и неприкосновенности.
Согласно Конвенции, государства не должны заниматься вербовкой, использованием, финансированием и обучением наемников, в том числе в целях, противоречащих праву народов на самоопределение, как оно толкуется международным правом, и обязаны запрещать и предотвращать подобные действия. Конвенция 1989 года вводит ряд новых составов преступлений, связанных с наемничеством.
Преступными и подлежащими наказанию в соответствии с Конвенцией являются действия не только самих наемников, но и лиц, осуществляющих вербовку, использование, финансирование и обучение наемников, а также попытки совершения указанных действий и соучастие в их совершении. Каждое государство — участник Конвенции обязано установить его юрисдикцию над любым из приведенных выше преступлений, если обвиняемый в преступлении находится на его территории и оно не выдает его другому государству, обращающемуся с требованием о выдаче преступника.
Военная оккупация от других видов пребывания войск на иностранной территории военная оккупация отличается совокупностью присущих ей признаков. Это такой вид временного пребывания значительных воинских формирований на территории иностранного государства в условиях состояния войны между этим государством и государством принадлежности таких формирований, при котором прекращается эффективное осуществление власти правительством того государства, которому принадлежит занятая территория, а административная власть осуществляется в пределах, определенных международным правом, высшими командными инстанциями воинских формирований. Военная оккупация не ведет к распространению суверенитета оккупирующего государства на занятую его войсками территорию.
Согласно законам и обычаям сухопутной войны, воспрещается принуждать население занятой области давать сведения об армии другого воюющего государства или о его средствах обороны.
Честь и семейные права, жизнь отдельных лиц и частная собственность, а также религиозные убеждения и отправление обрядов веры должны уважаться. Контрибуции могут взиматься лишь на основании письменного распоряжения начальствующего командира, и по каждой контрибуции плательщикам должна выдаваться расписка. Повинности не должны включать обязанности для населения принимать участие в военных действиях против своего отечества.
Армия, занимающая ту или иную область, может завладеть движимой собственностью вражеского государства, способной служить для военных действий, включая деньги, фонды и долговые требования. Оккупирующее государство обязано сохранять основную ценность принадлежащих неприятельскому государству общественных зданий, недвижимости, лесов и сельскохозяйственных угодий. Преднамеренный захват, истребление или повреждение собственности общин, церковных, благотворительных, образовательных, художественных и научных учреждений, как частных, так и государственных, равно как и исторических памятников, художественных и научных произведений, воспрещаются и подлежат преследованию.
Одним из важнейших положений Женевской конвенции о защите гражданских лиц во время войны 1949 года является запрет угона и депортирования гражданских лиц из оккупированной территории на территорию оккупирующей державы или на территорию третьего государства, равно как и перемещения части собственного гражданского населения на оккупированную территорию.
Допускается, однако, полная или частичная эвакуация определенного района в силу особо веских соображений военного характера или для безопасности населения. Привлечение жителей оккупированной территории к принудительному труду допускается только для нужд оккупационной армии или местного населения. При этом оккупирующая армия не может использовать население на военных объектах и оборонительных работах. Если снабжение населения недостаточно, оккупирующая держава должна согласиться на мероприятия по оказанию 1уманитарной помощи со стороны третьих государств, Международного комитета Красного Креста и других беспристрастных организаций.
Уголовное законодательство должно в принципе оставаться таким, каким было до оккупации, кроме положений, которые представляют собой угрозу безопасности оккупирующей державы. Судебным органам оккупированной территории должно быть разрешено продолжение исполнения своих функций. Запрещенные средства и методы ведения военных действий Средства ведения военных действий — это оружие и иная военная техника, применяемые вооруженными силами воюющих для уничтожения живой силы и материальных средств противника, подавления его сил и способности к сопротивлению.
Методы ведения военных действий — это порядок, всевозможные способы использования средств ведения войны в указанных целях. Средства и методы ведения военных действий делятся на запрещенные (или частично запрещенные) и незапрещенные. Согласно ст. 35 Дополнительного протокола I к Женевским конвенциям 1949 года, право сторон, находящихся в конфликте, выбирать методы и средства ведения войны не является неограниченным. Запрещается применять оружие, снаряды, вещества и методы ведения военных действий, способные причинять излишние повреждения или излишние страдания либо делающие смерть сражающихся неизбежной, а также ведущие к массовому разрушению и бессмысленному уничтожению материальных ценностей.
Эта статья Дополнительного протокола I подтвердила существование в современном международном праве принципа, ограничивающего воюющих в выборе средств и методов ведения вооруженной борьбы, который был сформулирован в Петербургской декларации 1868 года и IV Гаагской конвенции 1907 года. Современное международное право запрещает применение в вооруженных конфликтах таких видов оружия массового уничтожения, как химическое и бактериологическое.
Еще в древности римские юристы провозгласили правило, согласно которому война ведется оружием, а не ядом. Впервые вопрос о международно-правовом запрещении химического и бактериологического оружия был поставлен на Гаагской конференции 1899 года. В специально принятой декларации указывалось, что договаривающиеся державы обязуются не употреблять снаряды, имеющие единственным назначением распространять удушающие или вредоносные газы. Положения этой декларации впоследствии получили свое дальнейшее развитие и закрепление в IV Гаагской конвенции о законах и обычаях сухопутной войны 1907 года, а также в Женевском протоколе о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств 1925 года. Положения, запрещающие применение химического оружия в условиях войны, содержатся в ряде других международно-правовых актов.
Запрещенным средством ведения войны является бактериологическое (биологическое) оружие, действие которого основано на использовании болезнетворных свойств микроорганизмов, способных вызывать эпидемии таких опасных болезней, как чума, холера, тиф и др. Юридической основой запрещения применения данного вида оружия массового уничтожения является Конвенция о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении 1972 года. Эта конвенция обязывает государства не только не разрабатывать, не производить и не приобретать любые виды бактериологического оружия, но и уничтожить это оружие.
Принятие этой конвенции явилось первой в истории международных отношений мерой реального разоружения, направленной на изъятие из арсеналов государств целой категории опаснейшего оружия.
В международном праве нет общепризнанной нормы, которая запрещала бы применение ядерного оружия.
Известен лишь ряд международно-правовых актов, направленных на ограничение его количества и дальнейшего качественного совершенствования, на сужение сферы его пространственного распространения. Не выработано и универсальных норм, исключающих возможность применения так называемых новых видов оружия массового уничтожения (радиологического, инфразвукового, лучевого и т. п.). В соответствии с Конвенцией о запрещении или ограничении применения конкретных видов обычного оружия, которые могут считаться наносящими чрезмерные повреждения или имеющими неизбирательное действие, 1981 года и тремя протоколами к ней запрещается использование любого оружия, основное действие которого заключается в нанесении повреждений осколками, которые не обнаруживаются в теле человека с помощью рентгеновских лучей.
Противоправным является использование против гражданского населения и невоенных объектов зажигательного оружия, мин, а также мин-ловушек и подобных устройств, по внешнему виду напоминающих детские игрушки, предметы медицинской помощи и др. Согласно Дополнительному протоколу I к Женевским конвенциям 1949 года, запрещается применять оружие, снаряды, вещества и методы ведения военных действий, способные причинить излишние повреждения или страдания, а также обширный, долговременный и серьезный ущерб природной среде.
Кроме того, при изучении, разработке, принятии на вооружение новых видов оружия, средств или методов ведения войны участник Дополнительного протокола I должен определить, подпадает ли их применение под запрещения, содержащиеся в Протоколе или в других нормах международного права, применимых к указанному участнику (ст. 36). Большое значение в праве вооруженных конфликтов придается защите гражданских объектов. Статья 25 IV Гаагской конвенции 1907 года запрещает “атаковать или бомбардировать каким бы то ни было способом” незащищенные города, селения, жилища или строения.
Согласно Дополнительному протоколу I, “гражданские объекты не должны являться объектом нападения или репрессалий”. К военным Протокол относит объекты, “которые в силу своего характера, расположения, назначения или использования вносят эффективный вклад в военные действия и полное или частичное разрушение, захват или нейтрализация которых при существующих в данный момент обстоятельствах дает явное военное преимущество” (ст. 52). Объекты, не подпадающие под вышеприведенное определение, должны рассматриваться как гражданские.
Дополнительный протокол 1 запрещает подвергать нападению или уничтожению, вывозить или приводить в негодность объекты, необходимые для выживания гражданского населения, такие как запасы продуктов питания, производящие продовольствие сельскохозяйственные районы, посевы, скот, сооружения для снабжения питьевой водой и запасы последней, а также ирригационные сооружения, специально с целью не допустить их использования гражданским населением или противной стороной как средств поддержания существования, независимо от мотивов, будь то с целью вызвать голод среди гражданского населения, принудить его к выезду или по какой-либо иной причине.
Особое внимание в Дополнительном протоколе I уделяется защите установок и сооружений, содержащих опасные силы, а именно плотин, дамб и атомных электростанций.
Согласно ст. 56, такие установки и сооружения не должны подвергаться нападению даже в тех случаях, когда они являются военными объектами, “если такое нападение может вызвать высвобождение опасных сил и последующие тяжелые потери среди гражданского населения”. Более того, в силу тех же причин не должны становиться объектом нападения или репрессалий все другие военные объекты, размещенные в этих установках или сооружениях или поблизости от них. В 1977 году была принята Конвенция о запрещении военного или любого иного враждебного использования средств воздействия на природную среду.
В соответствии с этой конвенцией каждое государство-участник, с одной стороны, обязуется не прибегать к военному или любому иному враждебному использованию средств воздействия на природную среду, которые имеют широкие, долгосрочные или серьезные последствия, в качестве способов разрушения, нанесения ущерба или причинения вреда любому другому государству-участнику, а с другой — обязуются не помогать, не поощрять и не побуждать любое государство, группу государств или международную организацию к осуществлению указанной выше деятельности.
Согласно конвенции, “средствами воздействия на природную среду” являются любые средства для изменения — путем преднамеренного управления природными процессами — динамики, состава или структуры Земли, включая ее биоту, литосферу, гидросферу и атмосферу, а также космическое пространства. Вместе с тем конвенция не препятствует использованию средств воздействия на природную среду в мирных целях.
Среди общей массы гражданских объектов, нуждающихся в правовой защите во время вооруженных конфликтов, особое место принадлежит объектам, представляющим культурную ценность и играющим важную роль в духовной жизни людей.
Статья 27 IV Гаагской конвенции 1907 года возлагала на нападающую сторону обязанность при осадах и бомбардировках принимать все необходимые меры для того, чтобы “щадить, насколько возможно, храмы, здания, служащие целям науки, искусства и благотворительности, исторические памятники под условием, чтобы такие здания не служили одновременно военным целям”.
Статья 53 Дополнительного протокола I запрещает:
а) совершать какие-либо враждебные акты, направленные против тех исторических памятников, произведений искусства или мест отправления культа, которые составляют культурное или духовное наследие народов;
б) использовать такие объекты для поддержания военных усилий;
в) осуществлять репрессалии в отношении таких объектов.
Важнейшим источником, определяющим правовой режим вышеназванных объектов во время вооруженных конфликтов, является Гаагская конвенция о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта 1954 года. Согласно ст. 1 Конвенции, защите подлежат: “имеющие большое значение для культурного наследия каждого народа” памятники архитектуры, религиозные или светские; археологические расположения; здания, предназначенные для сохранения или экспонировании движимых культурных ценностей, такие как музеи, крупные библиотеки, хранилища архивов и т. п., а также центры сосредоточения ценностей, в качестве которых может выступать часть города или даже целый город.
Запрещаются такие методы ведения военных действий, как отдание приказа “не оставлять никого в живых”, незаконное использование отличительных эмблем Красного Креста, Организации Объединенных Наций, а также флагов, эмблем, форменной одежды нейтральных стран или государств, не участвующих в конфликте.
Запрещается убивать, наносить ранения или брать в плен противника, прибегая к вероломству, под которым понимаются действия, направленные на то, чтобы вызвать доверие противника и заставить его поверить, что он имеет право на защиту согласно нормам международного права.
Вместе с тем международное право не запрещает использование военной хитрости с целью ввести противника в заблуждение, побудить его действовать опрометчиво, например, посредством маскировки, ложных операций и дезинформации.
Средства и методы ведения морской войны. К числу международно-правовых актов, регламентирующих ведение морской войны, относятся Парижская декларация о морской войне 1856 года. Гаагские конвенции 1907 года. Лондонская декларация о праве морской войны 1909 года, Лондонский протокол 1936 года и ряд других соглашений. Содержащиеся в этих документах нормативные ограничения касаются методов (бомбардирование морскими силами, применение военно-морской блокады, осуществление захвата торговых судов), а также средств ведения военных действий на море (подводные лодки, морские мины и др.). Театр морской войны может включать в себя, за определенными изъятиями, территориальные и внутренние воды воюющих государств, открытое море и воздушное пространство над ним. Однако ведение войны в открытом море не должно нарушать свободы плавания судов государств, не участвующих в данной войне.
Морские силы воюющих составляет военный флот, в который, в частности, входят военные корабли всех классов и типов (подводные и надводные), а также вспомогательные суда, военные самолеты и иные летательные аппараты авиации военного флота, торговые суда, переоборудованные в военные корабли и отвечающие требованиям об обращении торговых судов в суда военные, закрепленным в VII Гаагской конвенции 1907 года. От переоборудования торговых судов в военные корабли следует отличать вооружение торговых судов в военное время.
Последнее делается в целях самозащиты не влечет за собой превращения торгового судна в военное, что означает отсутствие у такого судна права вести военные действия.
Одним из методов ведения войны на море является военно-морская блокада, под которой понимается система не запрещенных современным международным правом насильственных действий военно-морских сил воюющего государства, направленных на преграждение доступа с моря к берегу, находящемуся во власти противника или им занятому. Согласно общепринятым нормам международного права, блокада должна быть действительной и эффективной, то есть должна реально препятствовать доступу к неприятельскому побережью.
Блокирующее государство или действующие от его имени морские власти должны сделать объявление о блокаде с указанием даты начала блокады, географических границ блокируемого побережья, срока, даваемого судам нейтральных и других невоюющих государств для выхода из блокируемого района. Власти блокируемого побережья или порта должны известить иностранных консулов о блокаде данного района.
Блокада применяется в блокируемом районе одинаково к судам всех флагов. Морская блокада прекращается со снятием ее блокирующим государством, захватом блокируемого района противником или с разгромом блокирующих сил. Необходимо вместе с тем подчеркнуть, что соблюдение приведенных выше формальностей само по себе не делает блокаду правомерной. В современных условиях блокада считается правомерной, если она предпринимается в связи с реализацией права на индивидуальную и коллективную самооборону в соответствии с Уставом ООН. К морской блокаде, согласно Уставу, вправе прибегнуть Совет Безопасности ООН, если это необходимо для поддержания или восстановления международного мира и безопасности.
Военно-морская блокада, осуществляемая агрессором, составляет как таковая акт агрессии. Преднамеренное нарушение блокады влечет за собой конфискацию судна и его груза. Захват судов может осуществляться по отношению не только к неприятельским, но и к судам нейтральных государств, если они нарушают блокаду или перевозят предметы и грузы, отнесенные воюющей стороной к военной контрабанде.
Под военной контрабандой понимаются предметы и вещи, которые во время войны поставляются противнику морским путем нейтральной страной или ее гражданами вопреки ее нейтральному статусу. В начале войны воюющие государства опубликовывают списки предметов, относимые ими к военной контрабанде, которая делится на прямую (предметы, прямо предназначенные для военных целей: вооружение, боеприпасы, снаряжение и т. п.) и косвенную (предметы, которые в равной мере могут служить как для военных, так и для мирных надобностей). Первая подлежит захвату в любом случае, вторая — только если установлено, что она предназначена вооруженным силам или военному управлению противника.
Выявление контрабанды производится путем осмотра судовых документов офицерами военного корабля. Конфискация судна, уличенного в провозе контрабандного груза, может иметь место, если этот груз по стоимости, объему, весу и цене фрахта составляет более половины всего перевозимого груза.
Согласно Лондонской декларации о праве морской войны 1909 года, возможность захвата нейтрального судна за нарушение блокады обусловливается действительной или предполагаемой осведомленностью его о блокаде. Захват нейтральных судов за нарушение блокады может быть осуществлен лишь в районе действия военных судов, на которые возложено обеспечение блокады. Судно, признанное виновным в нарушении блокады, конфискуется.
Конфискуется и его груз, если только не доказано, что в момент его погрузки лицо, ее производившее, не знало и не могло знать о намерении нарушить блокаду. XI Гаагская конвенция о некоторых ограничениях в пользовании правом захвата в морской войне 1907 года предусматривает абсолютную неприкосновенность госпитальных судов, везущих больных и раненых и отмеченных определенной эмблемой, и судов-картелей, перевозящих парламентеров. Не подлежат также захвату, за исключением случаев нарушения ими установленной должным образом морской блокады, почтовые суда, прибрежные рыболовные суда, а также суда, выполняющие научные, религиозные и филантропические функции.
Согласно Парижской декларации 1856 года, неприятельский груз не может быть захвачен, если он находится на нейтральном судне (за исключением военной контрабанды), а груз нейтрального государства не может быть предметом захвата (за исключением военной контрабанды), даже если он транспортируется неприятельским судном.
Гаагская конвенция о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта 1954 года предусматривает иммунитет от конфискации или взятия в качестве приза* культурных ценностей и транспортных средств, занятых исключительно перевозкой этих ценностей. Вместе с тем конвенция не ограничивает право на их осмотр и контроль над ними. Подводные лодки, признающиеся законным средством ведения войны, должны руководствоваться в своих действиях правилами, касающимися кораблей, а также специальными правилами о действиях подводных лодок по отношению к торговым судам в военное время, закрепленными в Приложении к Лондонскому протоколу 1936 года. Так, подводная лодка, как и любой военный корабль, может потопить торговое судно или лишить его возможности плавания лишь в случае, если она предварительно доставит пассажиров, экипаж и судовые бумаги в безопасное место (за исключением случая упорного отказа остановиться после надлежаще сделанного предложения об остановке или случая действенного сопротивления осмотру или обыску). Международное право не запрещает использования минного оружия. Вместе с тем, согласно Гаагской конвенции о постановке подводных, автоматически взрывающихся от соприкосновения мин 1907 года, запрещается ставить мины, не закрепленные на якорях (за исключением тех, что становятся безопасными спустя час после того, как тот, кто их поставит, утратит над ними наблюдение), или закрепленные на якорях мины, которые не делаются безопасными, после того как сорвутся со своих минрепов.
Запрещается также ставить мины у берегов и портов противника с единственной целью прервать торговое мореплавание.
Конвенция обязывает все государства принимать меры для обеспечения безопасности мирного судоходства, а в случаях, когда наблюдение за минами прекращено, указывать в извещениях мореплавателям или в других общедоступных документах опасные районы и сообщать о них другим государствам дипломатическим путем.
Средства и методы ведения воздушной войны Положения Дополнительного протокола I направлены на защиту гражданского населения от нападений с воздуха. Нападения с воздуха могут быть направлены только против военных объектов.
Запрещается нападение или угроза нападения, основная цель которого состоит в том, чтобы терроризировать гражданское население. Особый запрет установлен в отношении неизбирательного нападения, то есть такого, которое направлено как на военные, так и на невоенные объекты. При нанесении ударов с воздуха надлежит: удостовериться в военном характере целей; выбирать такие методы и средства, которые сводят к минимуму случайное поражение гражданских объектов и населения; воздерживаться от нападения, если конкретное и прямое военное преимущество от него будет несравнимо уступать случайным потерям гражданского характера.
При ведении военных действий в воздухе надлежит принимать меры для минимизации ущерба гражданским лицам и объектам, в частности предупреждать о нападениях, могущих затронуть гражданское население.
Дополнительный протокол I провозглашает принцип уважения и защиты санитарных летательных аппаратов и устанавливает условия такой защиты. Стороны в конфликте не имеют права использовать санитарную авиацию для получения военного преимущества над противником, в частности для сбора или передачи разведывательных сведений. Защита прав личности во время вооруженного конфликта Правовой режим раненых и больных. Режим данной категории лиц регламентируется главным образом Женевской конвенцией об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях 1949 года и Женевской конвенцией об улучшении участи раненых, больных и лиц, потерпевших кораблекрушение, из состава вооруженных сил на море 1949 года. Ранеными и больными в целях предоставления защиты, предусмотренной нормами международного гуманитарного права, считаются гражданские лица и военнослужащие, находящиеся в районе вооруженного конфликта, которые вследствие травмы, болезни, другого физического расстройства или инвалидности нуждаются в медицинской помощи или уходе и которые воздерживаются от любых враждебных действий.
К этой категории относятся также роженицы, новорожденные, немощные, беременные женщины.
Гражданские лица и военнослужащие, которые подвергаются опасности на море или в других водах в результате несчастного случая с перевозившим их судном или летательным аппаратом и которые воздерживаются от любых враждебных действий, считаются потерпевшими кораблекрушение. Независимо от того, к какой воюющей стороне они принадлежат, эти лица пользуются покровительством и защитой и имеют право на гуманное обращение; им предоставляется в максимально возможной степени и в кратчайшие сроки медицинская помощь.
Во всякое время, и в особенности после боя, стороны должны принять все возможные меры к тому, чтобы разыскать и подобрать раненых и больных и оградить их от ограбления и дурного обращения. Не допускается ограбление мертвых (мародерство). Стороны, находящиеся в конфликте, должны зарегистрировать все данные, способствующие установлению личности оказавшихся в их власти раненых, больных, потерпевших кораблекрушение и умерших неприятельской стороны.
Эти сведения должны быть по возможности скорее доведены до сведения национального справочного бюро по делам военнопленных для передачи их державе, за которой числятся эти лица, через посредство центрального агентства по делам военнопленных, подлежащего учреждению в нейтральной стране. Запрещается добивать или истреблять раненых, больных, потерпевших кораблекрушение, преднамеренно оставлять их без медицинской помощи или ухода, предумышленно создавать условия для их заражения, подвергать этих лиц, даже с их согласия, физическим увечьям, медицинским или научным экспериментам, удалению тканей или органов для пересадки, кроме случаев, когда это оправдано состоянием здоровья лица и соответствует общепринятым медицинским нормам.
Упомянутые лица имеют право отказаться от любой хирургической операции. Сторона, принужденная оставить неприятелю раненых или больных, обязана оставить вместе с ними, насколько это позволят военные условия, часть своего санитарного персонала и снаряжения для содействия уходу за ними. Когда это позволяют обстоятельства, должны заключаться соглашения о перемирии или прекращении огня, чтобы подобрать раненых, оставшихся на поле боя, и произвести обмен ими. Оказавшись во власти противника, раненые, больные и потерпевшие кораблекрушение считаются военнопленными, и к ним применяются нормы международного права, касающиеся военнопленных. Режим военного плена.
Основным международно-правовым документом, определяющим режим военного плена, является Женевская конвенция об обращении с военнопленными 1949 года, согласно которой военнопленными являются следующие категории лиц, попавшие во власть неприятельской стороны во время войны или вооруженного конфликта: личный состав вооруженных сил воюющей стороны; партизаны, личный состав ополчений и добровольческих отрядов; личный состав организованных движений сопротивления; некомбатанты, то есть лица из состава вооруженных сил, не принимающие непосредственного участия в военных операциях, например врачи, юристы, корреспонденты, различный обслуживающий персонал; члены экипажей судов торгового флота и гражданской авиации; стихийно восставшее население, если оно открыто носит оружие и соблюдает законы и обычаи войны.
Военнопленные находятся во власти неприятельской державы, а не отдельных лиц или воинских частей, взявших их в плен. С ними следует всегда обращаться гуманно. Ни один военнопленный не может быть подвергнут физическому калечению либо научному или медицинскому экспериментам.
Запрещается дискриминация по признаку расы, цвета кожи, религии, социального происхождения.
Эти положения действуют и в отношении участников гражданских и национально-освободительных войн. Военнопленные должны размещаться в лагерях и в условиях не менее благоприятных, чем условия, которыми пользуется армия противника, расположенная в этой местности. Лагерь военнопленных находится под ответственностью офицера регулярных вооруженных сил держащей в плену державы.
Военнопленных (за исключением офицеров) можно привлекать к работам, не связанным с военными действиями: сельское хозяйство, торговая деятельность, работы по домашнему хозяйству, погрузочно-разгрузочные работы на транспорте. Их нельзя лишать права переписки с семьей. Они имеют право получать посылки с продуктами питания, одеждой и т. д. Военнопленные могут обращаться с просьбами к военным властям, под контролем которых они находятся, направлять жалобы представителям державы-покровительницы.
Военнопленные избирают из своей среды доверенных лиц, которые представляют их перед военными властями, представителями державы-покровительницы. Общества Красного Креста. Военнопленные подчиняются законам, уставам и приказам, действующим в вооруженных силах держащей в плену державы. За совершенные проступки военнопленного может судить только военный суд. Запрещаются всякие коллективные наказания за индивидуальные проступки.
Если военнопленный предпринял неудавшуюся попытку к побегу, то он несет только дисциплинарное взыскание, равно как и те военнопленные, которые оказывали ему помощь. Военнопленный, совершивший удачный побег и вновь попавший в плен, может быть наказан за свой побег только в дисциплинарном порядке. Однако к нему могут быть применены более строгие меры охраны. Военнопленные освобождаются или репатриируются тотчас же после окончания военных действий.
Однако это положение не распространяется на военнопленных, против которых возбуждено уголовное дело, а также на тех военнопленных, которые осуждены по законам держащей в плену державы. Конвенция предусматривает организацию справочных бюро и обществ помощи военнопленным. Для концентрации всех сведений о военнопленных предусматривается создание центрального справочного бюро в нейтральной стране. Международно-правовая регламентация окончания военных действий и состояния войны Окончание военных действий и состояния войны — это акты, отличающиеся один от другого как по способам их юридического оформления, так и по тем правовым последствиям, которые они порождают для воюющих сторон.
Наиболее распространенными формами прекращения военных действии являются перемирие и капитуляция. Перемирие представляет собой временное прекращение военных действий, осуществляемое на основе взаимного соглашения между участниками вооруженного конфликта.
Различают два вида перемирия: местное и общее. Местное перемирие преследует цель приостановить военные действия между отдельными частями и подразделениями на ограниченном участке театра военных действий. Как правило, оно направлено на решение частных задач: подбор раненых и больных, погребение мертвых, эвакуация из осажденных районов лиц из числа гражданского населения, посылка парламентеров и т. д. Общее перемирие существенно отличается от местного. Во-первых, в случае общего перемирия военные действия приостанавливаются на всем театре военных действий.
Во-вторых, общее перемирие при определенных обстоятельствах (например, если стороны в конфликте формально не заявили о наличии состояния войны между ними) способно не только приостановить военные действия, но и привести к их прекращению. В этом случае общее перемирие как акт не только военный, но имеющий и политическое значение оформляется воюющими сторонами в договорно-правовом порядке со всеми вытекающими из этого международно-правовыми последствиями.
В качестве примеров можно назвать Соглашение о военном перемирии в Корее Соглашение о прекращении огня в Алжире Соглашение о прекращении войны и восстановлении мира во Вьетнаме. Все эти соглашения содержали два общих для них положения: прекращение военных действий и взаимное возвращение всех военнопленных в установленные сроки. Специфической формой приостановления военных действий является выполнение участвующими в конфликте государствами решения Совета Безопасности, принятого на основании ст. 40 Устава ООН, о “временных мерах”, которые могут включать, в частности, прекращение огня, отвод войск на заранее занятые позиции, освобождение определенной территории и т. д. Согласно IV Гаагской конвенции о законах и обычаях сухопутной войны 1907 года, всякое существенное нарушение перемирия одной из сторон дает право другой отказаться от него и даже, в крайнем случае, немедленно возобновить военные действия (ст. 40). Однако нарушение условий перемирия отдельными лицами, действующими по собственному почину, дает только право требовать наказания виновных и вознаграждения за понесенные потери, если таковые случились (ст. 41). Капитуляция — это прекращение сопротивления вооруженных сил или их части.
Как правило, при капитуляции все вооружение, военное имущество, военные корабли, самолеты переходят к противнику.
Сдающиеся войска подвергаются военному плену. Капитуляция отличается от перемирия тем, что капитулирующая сторона лишается даже формального равенства с победителем.
Разновидностью капитуляции является безоговорочная капитуляция. Так, после разгрома фашистской Германии 8 мая 1945 г. в Берлине был подписан Акт о военной капитуляции германских вооруженных сил. После победы над империалистической Японией 2 сентября 1945 г. в Токийской бухте был подписан Акт о капитуляции Японии. Акты предусматривали безоговорочную капитуляцию всех германских и японских вооруженных сил, их полное разоружение и сдачу в плен командованию союзных армий.
Согласно обычной норме международного права, нарушение условий капитуляции составляет международное правонарушение, если оно/совершено по указанию правительства воюющей стороны, или военное преступление, если оно совершено без такого указания. Такое нарушение может повлечь либо адекватные ответные действия, либо наказание виновных как военных преступников. Основным международно-правовым средством прекращения состояния воины между воюющими сторонами является заключение ими мирного договора.
Подобные договоры охватывают широкий круг вопросов, касающихся урегулирования политических, экономических, территориальных и других проблем (обмен военнопленными, ответственность военных преступников, возобновление действия договоров, реституции, репарации, восстановление дипломатических и консульских отношений и т. п.) в связи с прекращением состояния войны и восстановлением мира между воюющими.
Так, окончание первой мировой войны получило свое международно-правовое оформление в виде ряда мирных договоров 1919 — 1920 годов, которые составили так называемую Версальскую систему мирных договоров. После второй мировой войны страны антигитлеровской коалиции подписали в 1947 году выработанные на Парижской мирной конференции мирные договоры с Италией, Финляндией, Румынией, Венгрией и Болгарией. Практике известны и другие способы прекращения состояния войны, например односторонняя декларация, когда восстановление мирных отношений является результатом инициативы одной стороны.
Так, Советский Союз в свое время прекратил состояние войны с Германией путем издания Указа Президиума Верховного Совета СССР Состояние войны может быть прекращено принятием двусторонней декларации. Например, СССР и Япония подписали совместную Декларацию о прекращении состояния войны, согласно которой между Советским Союзом и Японией “прекращалось состояние войны” и восстанавливались “мир и добрососедские, дружественные отношения”. Обращение к последним двум формам прекращения состояния войны объясняется, в частности, в случае с Германией — ее расколом на два государства, а с Японией — существованием неурегулированного территориального вопроса.
Права военных пенсионеров
Под военными пенсионерами подразумеваются граждане, которые получают пенсию за выслугу лет или по инвалидности по линии Министерства обороны, МВД, ФСБ и ряда других силовых ведомств (Закон Российской Федерации 4468-1 «О пенсионном обеспечении лиц, проходивших военную службу, службу в органах внутренних дел, государственной противопожарной службе, органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы, и их семей»).
Военным пенсионерам предоставлено право на получение страховой части трудовой пенсии по старости (за исключением фиксированного базового размера) при наличии условий для ее назначения. Ее называют «второй» пенсией.
Страховая часть трудовой пенсии по старости (за исключением фиксированного базового размера) военным пенсионерам назначается при соблюдении следующих условий:
• наличие страхового стажа продолжительностью не менее пяти лет, не учтенного при назначении пенсии по линии силового ведомства (иными словами, стажа на «гражданке»);
• достижение общеустановленного пенсионного возраста: 60 лет - для мужчин и 55 лет - для женщин;
• наличие установленной пенсии за выслугу лет или по инвалидности по линии силового ведомства.
Таким образом, в большинстве случаев для получения «второй» пенсии за «гражданский» стаж продолжительностью не менее 5 лет военный пенсионер должен достичь общеустановленного пенсионного возраста независимо от того, с какого возраста он начал получать пенсию по линии силового ведомства.
Отдельным категориям военных пенсионеров страховая часть трудовой пенсии по старости назначается ранее достижения общеустановленного пенсионного возраста при соблюдении условий для досрочного назначения трудовой пенсии по старости. Например, в случае работы на Севере, с тяжелыми условиями труда и т.д.
Страховая часть трудовой пенсии по старости выплачивается военным пенсионерам из тех же источников, что и страховая часть трудовой пенсии другим пенсионерам - из средств бюджета Пенсионного фонда Российской Федерации (ПФР). При этом за них работодатели должны были уплачивать страховые взносы.
Для назначения страховой части трудовой пенсии военному пенсионеру необходимо обратиться в территориальный орган ПФР по месту жительства или пребывания с соответствующим заявлением и представить документы, необходимые для назначения указанной части пенсии:
• паспорт;
• страховое свидетельство обязательного пенсионного страхования;
• справку из органа, который обеспечивает пенсионные выплаты по линии силовых структур. Эта справка должна содержать данные о том, с какой даты гражданин получает пенсию по линии ведомства, о периодах службы, предшествовавших назначению пенсии по инвалидности, либо периодах службы, работы и иной деятельности, учтенных при определении размера пенсии за выслугу лет;
• документы, подтверждающие стаж (трудовую книжку, трудовой договор, справки, выдаваемые работодателями или соответствующими государственными (муниципальными) органами, и т. д.).
Военные пенсионеры, имеющие периоды работы на «гражданке», могут представить документы, подтверждающие среднемесячный заработок за любые 60 месяцев подряд, если этот среднемесячный заработок приходится на период до регистрации гражданина в системе обязательного пенсионного страхования.
Страховая часть трудовой пенсии по старости назначается со дня обращения за ней, но не раньше дня возникновения права на указанную часть трудовой пенсии.
Отдельно необходимо отметить тех военных пенсионеров, которые в период прохождения службы пострадали вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС или других радиационных техногенных катастроф.
Эти военные пенсионеры при выполнении условий, предъявляемых для досрочного назначения трудовой пенсии по старости, имеют право на получение страховой части пенсии по старости до достижения общеустановленного пенсионного возраста.
Размер страховой части трудовой пенсии по старости военным пенсионерам определяется без учета фиксированного базового размера страховой части трудовой пенсии по старости.
Как и все граждане России, военные пенсионеры могут участвовать в программе государственного софинансирования пенсий.
Суть Программы в том, что если гражданин самостоятельно перечисляет на накопительную часть своей будущей пенсии не менее 2 ООО руб. в год, государство перечисляет ему на накопительную часть трудовой пенсии такую же сумму (максимальный взнос - 12 ООО руб. в год). До этого срока необходимо начать уплачивать дополнительные страховые взносы. Программа действует 10 лет с момента перечисления гражданином первого взноса.
Для вступления в Программу государственного софинансирования пенсий военнослужащие или военные пенсионеры должны быть зарегистрированы в качестве застрахованных лиц в системе ОПС.
Право военного времени
"Право войны” (“Гаагское право”) — исторически сложившаяся правовая система международного гуманитарного права, регулирующая поведение воюющих сторон в период вооруженных конфликтов (jus in bello). Определение терминологических и содержательных границ категории “право войны” предполагает учет особенностей ряда понятий, отражающих разные стороны этой проблемы: “jus in bello” — конкретизированная формулировка международного гуманитарного права; “jus ad” или “contra bellum” — открытие и ведение действий воюющими государствами (международный вооруженный конфликт) или противоборство в конфликте немеждународного характера (между восставшими и правительством; между различными группировками в рамках этнонационального кризиса и т.д.); “jus ad bellum” — право объявления войны; “jus contra bellum” — полное приостановление действия других норм международного права. Термин “право войны” синонимичен используемому в документах ООН понятию “право вооруженных конфликтов”. Понятие “международное гуманитарное право” вошло в название Женевской дипломатической конференции (1947—1977) по вопросу о подтверждении и развитии международного гуманитарного права, применяемого в вооруженных конфликтах.
Первоначально попытки подчинить военные отношения определенному правовому режиму проявились в разработке так называемой доктрины “jus ad bellum” (“справедливой”, “законной” войны). Формула “jus ad bellum” содержит указание как на право прибегать к войне, так и вообще к силе. Международное гуманитарное право, задача которого состоит в правовом регулировании военных действий с целью облегчения невзгод и лишений, переносимых воюющими сторонами, явилось альтернативой исторической традиции, выраженной еще словами Цицерона: во время войны закон безмолвствует.
Гуманитарное право состоит из двух разделов: “гаагского права” (или “права войны”), обусловливающего обязанности воюющих сторон при проведении боевых операций и ограничивающего выбор средств и методов ведения военных действий, и “женевского права” (собственно гуманитарного права), предоставляющего покровительство беззащитным во время войны, охраняющего интересы вышедших из строя военных, а также лиц, не участвующих в военных операциях.
“Право войны” прошло сложный исторический путь становления, вобрав в себя писаные и неписаные правила и обычаи войны, принципы и нормы обычного права, наконец, кодифицированные нормы гуманитарного права. На протяжении всей истории переплетались две тенденции: с одной стороны, культ военной силы, триумф “закона джунглей”, а с другой — стремление обуздать насилие, смягчить бедствия и страдания военного времени. Законы и правила войны развивались параллельно с развитием самой войны, исторический возраст которой определяется возрастом человеческой жизни на земле.
“Гаагское право” как “право войны” (еще более точно “право ведения войны”) регулирует военные действия, оно частично основано на сохранении государства, а также понятии военной необходимости (“Kriegsrason”) и по этой причине в отличие от “женевского права” в ряде случаев действует в ущерб индивидууму.
Первородные элементы гуманитарного права можно обнаружить во всех цивилизациях и культурах, что нашло отражение во многих литературных и исторических памятниках (Джарма-шастры, Нураны, Упанишады, Махабхарата, наставления по военному искусству в древнеиндийском сборнике предписаний Законы Ману и Японском средневековом кодексе поведения Бусидо). Еще в период межплеменных и межклановых распрей (до появления государства) войны зачастую не велись до полного уничтожения противника. Наряду с этим стихийно формировались правила, направленные на уменьшение последствий насилия. Как установили археологи, в эпоху неолита, когда кодекс чести не позволял воинам сдаваться, и они должны были победить или погибнуть без всякой пощады, даже в это время ухаживали за ранеными, практиковалась трепанация, вправление суставов и т.д. Воюющие племена Папуа всегда заранее предупреждали противника о начале боевых действий и в случае, когда появлялись убитые или тяжело раненые, прекращали войну на пятнадцать дней. Враждующие стороны настолько свято соблюдали перемирие, что даже не выставляли охрану. Чтобы не наносить противнику излишнего вреда, они пользовались такими стрелами, наконечники которых не имели зазубрин. Рост городов и развитие международных связей привели к возникновению в период около 2000 г. до н.э. первых законов, которые легли в основу международного права. Правила войны у шумеров — обязательное объявление о начале военных действий, возможность для перемирия, мирный договор, неприкосновенность парламентеров. “Кодекс Хаммурапи”, названный именем вавилонского царя, начинался словами: “Я устанавливаю эти законы, чтобы не дать сильным покорить слабых”. Древнеегипетские “Семь Деяний Истинного Милосердия” призывали: “накорми врага своего”, “накорми голодного, напои жаждущего, освободи пленного, вылечи больного, похорони мертвого”. Свод законов хеттов основывался на принципах честности и справедливости; они заранее объявляли войну и подписывали мирные договоры, стремились смягчить страдания населения капитулировавших вражеских городов, но в то же время крайне жестко обходились с лицами, оказывавшими сопротивление. Между египетским фараоном ХIХ династии Рамзесом II и царем Хетты Хаттушилем III был заключен мир, положивший в 1216 г. до н.э. конец войне между египтянами и хеттами. В Персии Кир лечил халдеев как своих собственных солдат, а Заратустра прославился как глашатай терпимости. Индийский император Асока приказал своим воинам уважительно относиться как к раненым врагам, так и монахиням, ухаживавшим за ними. Описанная Гомером в “Илиаде” война велась по правилам честной игры, с перемирием, уважительным отношением к мертвому врагу. Разграбление же Трои сопровождалось многими зверствами. Вместе с тем в Древней Греции победитель мог по своему желанию убить или поработить побежденного врага, превратить его в свою собственность.
В древнекитайском памятнике “Трактат о военном искусстве” (VII до н.э.) отмечалось: “Убийство человека, который уже покорился, сулит несчастье”.
В становлении “права войны” большую роль сыграло законотворчество Рима (Pax Romana), направленное на оправдание его (Рима) силовой политики.
Его основными элементами были такие положения:
- естественное право (jus naturale), только для римских граждан;
- право иностранцев (jus gentium), для тех, кто проживал в Риме, и оно не имело позднее приобретенного значения международного права;
- для каждого общества — свои законы (ubi societas, ibi jus);
- народы враждебных государств объявлялись вне закона;
- считалось нормой бесправие рабов и “законность” грубого и жестокого обращения с ними;
- допускалась продажа в рабство плененных солдат, которым дарована жизнь;
- царила незащищенность побежденного, который мог лишь уповать на милость победителя.
Плененные солдаты и гражданское население подвергались жестоким издевательствам, казням, удушению. И наряду с этим — случаи милосердия: забота царя Эпира, одержавшего победу над римлянами при Гераклее (III тысячелетие до н.э.), и Сципиана Эмилиана о раненых врагах. Золотой век “Рах Romana”, когда доктрина стоиков приобрела таких сильных сторонников, как Сенека, Цицерон и др., ознаменован обогащением “права войны” такими положениями, которые, впрочем, довольно часто расходились с действительностью: “страдающий враг — не враг” (Hostes dum vulnerati fratres); война не влечет за собой отмену законов; равенство всех людей и осуждение рабства; уважение законов и терпимость — путь к безопасности; выдвижение формулы “я человек и ничто человеческое мне не чуждо” (homo sum et humani nihil a me alienum puto) вместо существовавшего длительное время “горе побежденному” (vae victis); замена выражения “человек человеку волк” (homo homini lupus est) на тезис “жизнь человека священна” (homo homini res sacra). Предписывалось, что войну нельзя начинать без законной причины (justa causa) и что она может быть начата с целью защиты или для восстановления справедливости и только после собрания совета священников (fetiales). Только после этого объявлялась священная и законная война (bellum justum et pium). Каждая когорта римских воинов имела одного врага, каждый легион имел medicus legiones (применительно к современным условиям — начальника медицинской службы). Римлянам и стоикам принадлежит идея справедливой войны, которая в средние века была искажена и неверно истолкована воюющими сторонами для оправдания жестокости в борьбе за “справедливость”, в том числе и под прикрытием суда Божьего в религиозных войнах.
Заметным вкладом в развитие “права войны” стали правила рыцарства эпохи феодального средневековья, представлявшие собой смесь идеализма и развращенности, сострадания и жестокости, грубости и деликатности, веры и предательства. Элитарные войска формировались из числа людей дворянского сословия, обладавших правом иметь оружие, умевших сражаться верхом и давших клятву Богу, государю и даме сердца. У рыцарей высоко ценились такие добродетели, как честь, умеренность, милосердие, и такие нравственные качества, как преданность, вера, любовь. Но эти правила касались исключительно христиан и существовали лишь для блага самого рыцарского сословия. Считалось недопустимым, чтобы мчащийся на коне и сверкающий доспехами рыцарь был убит простым слугой. И лишь плененный дворянин мог купить себе свободу и имел право на сохранение жизни. Рыцарские правила включали объявление войны, неприкосновенность парламентера, несущего белый флаг, и запрещение использовать некоторые виды оружия. Но это нередко напоминало ситуацию, которую один из крупнейших современных специалистов международного гуманитарного права Жан Пикте охарактеризовал так: “Арбалеты необходимо было запретить, а неотесанного мужика — повесить”.
На содержание “права войны” серьезное влияние оказали глобальные перемены в военном деле в конце XIV в. Появление огнестрельного оружия уравняло шансы и “гиганта”, и “карлика”; армия стала формироваться из числа наемников; фактически ушло в историю рыцарство и прекратились междоусобные войны; на смену феодальной раздробленности и распрям князьков пришла относительно централизованная власть; во главе армий стали монархи. Эти изменения сопровождались усилением заботы о пленных (их чаще стали отпускать за выкуп), о раненых; развивалась (хотя и медленно) медицинская служба.
XVI век был ознаменован созданием системы “картелей и капитуляций” между командующими противоборствующих армий. Основные положения таких соглашений (а их было заключено между 1581 и 1864 гг. не менее 290): неприкосновенность раненных, уважение к их личности и имуществу; неучастие женщин в войне. Один из договоров был известен как “Женское письмо”. Образование современных государств и падение авторитета Папы Римского существенно повлияли на понимание международного права: в нем в качестве предмета права место индивидуумов заняли политические образования, а право для иностранцев (jus gentium) переросло в международное публичное право (jus inter gentes).
В условиях реформации возникла необходимость поиска новой основы для международных отношений, что не могло не сказаться и на правовой трактовке войны и средств ее ведения. Новый подход базировался на международном праве, называвшемся законом человечества, и был связан с именем голландского юриста, социолога и государственного деятеля, основоположника теории естественного права и современной науки международного права, протестанта Гуго Гроция. Его основной труд “От законной войны к миру” (“De jure belli ad pacis”) посвящен вопросам смягчения войны (temperamente belli) как составной части наиболее солидных основ “права войны”. (Этот труд католическая церковь держала под запретом до 1899 г.) Данные проблемы нашли глубокое отражение и в таких его трудах, как “Свободное море” (1609), “О праве войны и мира” (1625).
Существо его доктрины сводилось к следующим положениям:
- закон — продукт человеческого разума, а не некое божественное установление;
- закон не предшествовал действию, а вырос из действия;
- сочетание идеи справедливой войны с неотъемлемым правом государства вести войну;
- война — одно из средств сохранения государства;
- если во время войны законы страны не могут защитить ее жителей от врагов, в силу должно вступить международное право;
- ведя войну, мы всегда должны думать о мире;
- насилие сверх необходимых для победы пределов не может быть оправдано;
- военная необходимость допускает сохранение жизни гражданского населения и даже солдат.
Вместе с тем он рассматривал население враждебной стороны в качестве врага, зависящего от милости победителя. В целом же по-прежнему оставался существенный разрыв между обновленной правовой доктриной и реальной политикой, что особенно ярко продемонстрировала жесточайшая Тридцатилетняя война. Г. Гроций при обосновании права народов искал его источник не в конкретной практике государств, а в природе, религии, морали. Этим обстоятельством объясняется и то, что естественно-правовое направление стало господствующим в доктрине международного права на протяжении довольно значительного времени.
На “право войны” существенное влияние оказали реформы Людовика XIV и Фридриха II, в соответствии с которыми вместо плохо оплачиваемых наемников на арену выдвинулись национальные по духу и по составу регулярные армии. Вскоре войны превратились в своего рода искусство, в сражения профессиональных армий при невовлечении в боевые действия гражданского населения. Война оказалась под контролем. Между командующими армий стали заключаться соглашения об условиях обращения с жертвами. Образцом здравого смысла стал “Договор о дружбе и мире”, заключенный в 1785 г. Фридрихом Великим и Бенджамином Франклином, в котором впервые в подобных ситуациях была употреблена формулировка “обе договаривающиеся стороны берут на себя обязательства перед всем миром”: в случае конфликта воздерживаться от блокады; защищать индивидуума; предоставлять гражданским лицам стороны противника возможность покинуть страну по истечении определенного времени; военнопленных кормить и содержать так же, как и солдат удерживающей державы; разрешать лицам, пользующимся доверием, навещать военнопленных, облегчать их участь и оказывать моральную поддержку. Хотя подобные соглашения были не более чем разовыми (ad hoc), они сыграли важную роль в становлении международного гуманитарного права. В это время на гуманизацию войны сильное воздействие, наряду с преобразованиями в военной сфере, оказали идеи утверждающегося Просвещения с его идеалами гуманизма, высшей и рациональной формой милосердия и справедливости. Вместо взглядов на страдание как на неизбежное зло и на теорию ответственности каждого за страдания на земле стали утверждаться новые ценности, в соответствии с которыми всем людям предоставлялась возможность пользоваться одинаковыми неотъемлемыми правами, а на государство возлагалась ответственность следить за их соблюдением. Одной из приоритетных стала задача обеспечения наибольшему количеству людей достойных условий жизни. Что же касается чисто военной сферы, то были запрещены вероломство и жестокость, которые всегда приводили к эскалации насилия.
Крупным завоеванием общественной мысли стало рассмотрение проблем “права войны” через социальную призму. Это особенно ярко продемонстрировал выдающийся французский писатель и философ, представитель сентиментализма Жан Жак Руссо в вышедшем в 1762 г. труде “Об общественном договоре”. “Война, — писал он, — это не отношения между людьми, но между государствами, и люди становятся врагами случайно, не как человеческие существа и даже не как граждане, а как солдаты; не как жители своей страны, а как ее защитники. Если же цель войны — уничтожение враждебного государства, то другая сторона имеет право истреблять его защитников, пока они держат в руках оружие, но как только они бросают его и сдаются — они перестают быть врагами или инструментами в руках врагов и вновь становятся просто людьми, чьи жизни не позволено никому отнимать”.
Руссо отверг софистское понимание “справедливой войны”, противопоставляемой “несправедливой войне”; провел четкое различие между комбатантами и некомбатантами (лицами, не принимающими участия в боевых действиях); отмел утверждения Гоббса о том, что война естественна для человечества и оправдана государственными интересами и что индивидуумы выступают в ней лишь в качестве ее субъектов; подтвердил, что для воюющей стороны подчинение враждебного государства является единственной целью; подчеркнул, что потерявшие боеспособность солдаты и мирное население не несут ответственности за преступления, которые они не совершали, страдания одинаковы для обеих сторон, поэтому жертвы войны должны быть избавлены от этих страданий и их жизнь должна быть сохранена. Сформулировав положение о том, что целью военного выступления никогда не должно быть физическое уничтожение противника, он тем самым заложил основу для правовых различий между комбатантами, то есть военнослужащими действующей армии, и некомбатантами — гражданами государства противника, не принимающими участия в военных действиях. По его мнению, военное насилие допустимо только по отношению к комбатантам и неприемлемо к гражданскому населению; цель войны — победа над вооруженным противником, но ни в коем случае не в уничтожении его народа; применение силы допустимо только до тех пор, пока противник оказывает сопротивление; не является противником и не может быть объектом военного нападения военнослужащий, который сложил оружие или вынужден был сделать это из-за ранения; недопустимо и бессмысленно мстить простому солдату, так как он за возникновение вооруженного конфликта лично не несет никакой ответственности. Большое потенциальное воздействие на гуманизацию войны оказало закрепление в Конституции Франции (после Французской революции 1789 г.) правовой нормы “каждый человек обладает неотъемлемыми, священными правами” и принятие Декларации прав человека и гражданина от 26 августа 1789 г. Декреты Конвента от 25 мая и 2 августа 1793 г. закрепили положения о необходимости одинакового обращения со своими и вражескими солдатами, а также о правовой защите государством военнопленных.
Условия ведения войны коренным образом изменились в связи с введением воинской службы: наступила (по утверждению маршала Фоша) эпоха войн “свирепой жестокости”. Получившая распространение формула Наполеона “неизбежные войны — всегда справедливые войны” стала печальным подтверждением деградации принципов гуманитарного права, так как солдаты стали использоваться как пушечное мясо для военной машины. В это время забота о раненых фактически не проявлялась, смертность в армии стала ужасающей, затормозилось развитие военной медицинской службы.
Важным шагом в становлении гуманитарного права стало принятие на Дипломатической конференции 22 августа 1864 г. Женевской конвенции об улучшении участи раненых на поле боя. Этому событию предшествовало создание 17 февраля 1863 г. по инициативе швейцарца Анри Дюнана и председателя Женевского Общества поощрения общественного блага Густава Муанье Красного Креста, который первоначально рассматривался как средство оказания помощи раненым во время военных конфликтов, а со временем стал играть большую роль и в разработке правовых норм международного гуманитарного права.
Предтечей современного международного гуманитарного права стали законы и обычаи войны, кодификация которых была в основном произведена во второй половине ХIХ — начале ХХ в. Большую роль сыграли развитие права нейтралитета, создание в 1864 г. Красного Креста и принятие 22 августа 1864 г. на дипломатической конференции в Женеве Конвенции об улучшении участи раненых и больных воинов во время сухопутной войны.
Первая попытка кодификации “права войны” была предпринята в США во время внутреннего конфликта между 1860 и 1863 гг. Франсис Либер подготовил инструкции для американской армии (северных штатов) в гражданской войне. Был составлен первый свод правил, получивший одобрение президента Линкольна в виде “Инструкций для поведения действующих армий Соединенных Штатов” и промульгированный ордонансом №100 в 1863 г.
Александр II, встревоженный изобретением разрывных пуль, выступил инициатором созыва международной конференции с целью “смягчить, насколько это возможно, бедствия, причиняемые войной”. Конференция завершилась принятием Санкт-Петербургской декларации, запретившей не только применение разрывных пуль, но и “любые снаряды весом до 400 граммов либо взрывающиеся, либо начиненные взрывчаткой или воспламеняющимся веществом”. Особое значение Санкт-Петербургской декларации придает ее преамбула, в которой сформулирован первый принцип права войны: “Принимая во внимание, что … единственная законная цель, которую должны иметь государства во время войны, состоит в ослаблении военных сил противника…, что для достижения этой цели достаточно выводить из строя наибольшее, по возможности, число людей, что эта цель будет превышена использованием видов оружия, которое без пользы увеличивает страдания людей или делает их смерть неизбежной, использование таких видов оружия, поэтому противоречило бы законам гуманности”.
В 1874 г. правительство Российской империи представило Брюссельской конференции, инициатором проведения которой оно явилось, “Проект международной конвенции, касающейся законов и обычаев войны”. Для своего времени проект был слишком смелой попыткой кодификации всех правил и обычаев ведения войны, в силу чего и не был принят конференцией. И хотя Брюссельская Декларация никем не была ратифицирована и не имела силы закона, она сыграла большую роль в становлении гуманитарного права.
Особое значение имели следующие всесторонне обсужденные на ней вопросы:
- об определении комбатантов (лиц, имеющих право принимать участие в военных действиях);
четыре знаменитых условия, принятые со временем фактически дословно в Гаагском положении - о законах и обычаях войны;
- о недопустимости бомбардировок открытых и незащищенных городов и населенных пунктов — положение, которое нашло свое отражение в последующих документах, подписанных в Гааге.
Спустя несколько лет гаагский Институт международного права поручил Густаву Муанье подготовить документ, который впоследствии получил название “Оксфордского учебника” или “Руководства по законам войны на суше”. Свое название “Учебник” получил по месту проведения сессии Института (Оксфорд, 1880 г.).
Разработанный в России в 1877 г. (в ходе очередной войны с Турцией) кодекс, включавший принципы и нормы Женевской конвенции 1864 г., был одним из первых военных кодексов в мире.
За исключением “Кодекса Либера”, ни один из названных выше документов не выделял специально проблему применимости права войны во внутренних конфликтах.
В целом же международное право, относящееся к ограничению способов войны, впервые было основательно кодифицировано (после ранее предпринятых отдельных попыток Ф. Либера и др.) в Гаагских конвенциях 1899 г. и пересмотрено в 1907 г. соответственно на Первой международной конференции мира и на Второй Международной конференции мира, которые были созваны по инициативе России.
Современное “право войны” базируется на нижеследующих основных договорах международного гуманитарного права (в хронологическом порядке):
Декларация об отмене употребления взрывчатых и зажигательных пуль. Санкт-Петербург;
Парижская декларация о морской войне;
Декларация о неупотреблении легко разворачивающихся и сплющивающихся пуль (пуль “дум-дум”). Гаага;
Конвенция (IV) о законах и обычаях сухопутной войны с прилагаемым положением о законах и обычаях сухопутной войны. Гаага;
Протокол о запрещении применения на войне удушающих ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств. Женева;
Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за него;
Конвенция (I) об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях. Женева;
Конвенция (II) об улучшении участи раненых, больных и лиц, потерпевших кораблекрушение, из состава вооруженных сил на море. Женева;
Конвенция (III) об обращении с военнопленными;
Конвенция (IV) о защите гражданского населения во время войны. Женева;
Конвенция о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта. Гаага;
Конвенция о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении;
Конвенция о запрещении военного или любого иного враждебного использования средств воздействия на природную среду;
Дополнительный протокол к Женевским конвенциям, касающийся защиты жертв международных вооруженных конфликтов (Протокол I);
Дополнительный протокол к Женевским конвенциям, касающийся защиты жертв вооруженных конфликтов немеждународного характера (Протокол II);
Конвенция о запрещении или ограничении применения конкретных видов обычного оружия, которые могут считаться наносящими чрезмерные повреждения или имеющими неизбирательное действие;
Протокол о необнаруживаемых осколках (Протокол I);
Протокол о запрещении и ограничении применения мин, мин-ловушек и других устройств (Протокол II);
Протокол о запрещении и ограничении применения зажигательного оружия (Протокол III).
Сюда же относятся резолюции ООН:
Основные принципы правового режима комбатантов, борющихся против колониального и иностранного господства и расистских режимов;
Декларация о защите женщин и детей в чрезвычайных обстоятельствах и в период вооруженных конфликтов;
Принципы сотрудничества в отношении обнаружения, ареста, выдачи и наказания лиц, виновных в военных преступлениях против человечества.
Для “права войны” определяющее значение имеют основные принципы гуманитарного права:
- гуманизация вооруженных конфликтов — всеобщий и основополагающий принцип международного гуманитарного права;
- ограничение воюющих в выборе методов и средств ведения войны;
- международная правовая защита гражданских объектов и культурных ценностей;
- жертв войны; защита интересов нейтральных государств.
В международном гуманитарном праве получили развернутую и глубокую характеристику такие понятия и категории, как “право войны”: “правовая защита жертв войны”, “правовые ограничения на средства и методы ведения войны”, “вооруженный конфликт”, “международный вооруженный конфликт”, “вооруженный конфликт немеждународного характера”, “право вооруженного конфликта”, “комбатанты”, “некомбатанты”, “военнопленные”, “лицо, находящееся под защитой”, “гражданское лицо в вооруженных конфликтах”, “иностранцы на территории стороны, находящейся в конфликте”, “лица, проживающие на оккупированной территории”, “интернированные”, “защита гражданского населения и гражданских объектов”, “гражданские объекты”, “военные объекты” и др.
Гуманитарное право устанавливает, с одной стороны, надлежащее равновесие между гуманитарными идеалами, а с другой — проводит различие между jus ad bellum (правовые предписания, определяющие обстоятельства, при которых разрешается прибегать к оружию и применять санкции по отношению к агрессору) и jus in bello — правила войны, которые устанавливают условия ведения войны. В числе важнейших — вопросы, связанные с правом объявления войны. В данном случае проблема состоит в том, что после провозглашения мировым сообществом войны “вне закона” довольно часто военную экспансию нападающая сторона, дабы не оказаться обвиненной в нарушении международного права, осуществляет вообще в обход этого права. В результате того, что из классической области применения права войны исчезло jus ad bellum (право объявления войны), возникли сложности в разграничении норм, ограничивающих методы ведения войны, и норм, направленных на защиту жертв войны.
Объективный анализ показал, что формирование международного права происходило под воздействием, прежде всего войны (наряду с другими факторами). В качестве же прогноза можно предположить, что в будущем уничтожить войну может именно право, разумеется, обязательно при опоре на нравственно-этический потенциал международного сообщества.
Защита прав военных
Главной задачей судопроизводства в арбитражных судах является защита нарушенных или оспариваемых прав и законных интересов лиц, осуществляющих предпринимательскую и иную экономическую деятельность.
Порядок арбитражного судопроизводства определяется, прежде всего, Конституцией Российской Федерации, Федеральным конституционным законом "О судебной системе Российской Федерации" N 1-ФКЗ (с последующими изменениями и дополнениями), Федеральным конституционным законом "Об арбитражных судах в Российской Федерации" N 1-ФКЗ (с последующими изменениями и дополнениями), АПК РФ и некоторыми другими законами.
В настоящее время в Российской Федерации существует четырехуровневая система арбитражных судов. Высший Арбитражный Суд Российской Федерации рассматривает некоторые категории дел по первой инстанции и проверяет судебные акты в порядке надзора. Федеральные арбитражные суды округов рассматривают дела в кассационной инстанции. Арбитражные апелляционные суды рассматривают дела в апелляционной инстанции. Арбитражные суды субъектов Российской Федерации рассматривают дела в первой инстанции.
Основными принципами арбитражного судопроизводства являются законность, осуществление правосудия только судом, равенство всех перед законом и судом, независимость судей и подчинение их только закону, гласность судебного разбирательства, состязательность и равноправие сторон.
Подведомственность дел арбитражным судам определяется двумя критериями: предметом дела и составом субъектов дела, причем оба критерия должны "действовать" одновременно.
Арбитражному суду подведомственны дела по экономическим спорам и другие дела, связанные с осуществлением предпринимательской и иной экономической деятельности. Это, во-первых, дела искового производства, т.е. споры, возникшие из гражданских правоотношений. Во-вторых, это дела административного судопроизводства, т.е. по спорам, возникшим из публичных правоотношений (об оспаривании некоторых нормативных актов, об оспаривании действий и решений государственных и иных органов, об административных правонарушениях, связанных с экономической деятельностью, о взыскании обязательных платежей и санкций). В-третьих, это дела особого производства, дела о несостоятельности (банкротстве) и некоторые другие дела.
Основными субъектами дел, подведомственных арбитражным судам, являются организации, являющиеся юридическими лицами, и граждане, осуществляющие предпринимательскую деятельность без образования юридического лица и имеющие статус индивидуального предпринимателя, приобретенный в установленном законом порядке. В некоторых случаях субъектами могут быть и иные лица, например государственные органы, органы местного самоуправления, обычные граждане.
Расширились возможности участия военнослужащих в арбитражном процессе. Ранее военнослужащие могли участвовать в арбитражном процессе в достаточно редких случаях. Например, дело было возбуждено в арбитражном суде с участием гражданина-предпринимателя, который затем стал военнослужащим, или военнослужащий мог выступать заявителем в деле о банкротстве. В настоящее время, кроме таких дел, в арбитражном суде рассматриваются дела с участием акционеров, участников хозяйственных товариществ и обществ, которыми могут быть и военнослужащие.
Что касается военных организаций, то проблема состоит в том, что не все из них обладают статусом юридического лица и прошли государственную регистрацию. В первую очередь это относится к воинским частям, которые формально отвечают многим признакам юридического лица (имеют закрепленное за ними обособленное имущество, обладают признаком организационного единства и т.д.), однако не имеют законной государственной регистрации. Данное положение неопределенности материально-правового статуса воинских частей иногда затрудняет определение их процессуального статуса. В некоторых случаях суды признавали право воинских частей быть субъектами процесса. Так, в постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации N 803/96 было указано: "Суд первой инстанции признал, что войсковая часть N 44414 не является юридическим лицом. Апелляционная инстанция это решение отменила, обоснованно полагая, что заказчик в соответствии со статьями 48 и 52 Гражданского кодекса Российской Федерации обладает всеми признаками юридического лица и действует на основании Положения о войсковом (корабельном) хозяйстве Вооруженных Сил СССР, утвержденного приказом министра обороны СССР N 105". Однако во многих случаях суды отказывались признавать воинские части истцами, ответчиками и третьими лицами в деле.
Военная организация, не обладающая статусом юридического лица, но участвующая в спорном правоотношении, во многих случаях рассматривалась судами как обособленное подразделение Министерства обороны Российской Федерации, что с точки зрения гражданского права не совсем верно, так как единого баланса, включающего имущество, закрепленное за всеми военными организациями, не существует.
Стала складываться интересная практика. С передачей функций регистрации большинства юридических лиц в налоговые органы некоторые воинские части стали регистрироваться как "некоммерческие организации". Следует, однако, отметить, что, несмотря на кажущуюся простоту решения проблемы, с точки зрения гражданского права, имущественных отношений такая практика представляется сомнительной: ни дивизия, ни армия, ни военный округ не являются собственниками имущества, которое находится в оперативном управлении воинской части, кроме того, статус воинской части, скорее, соответствует государственному учреждению, чем "некоммерческой организации".
В соответствии с родовой подсудностью практически все дела, подведомственные арбитражным судам, рассматриваются по первой инстанции арбитражными судами субъектов Российской Федерации, лишь самые важные категории дел рассматриваются Высшим Арбитражным Судом Российской Федерации. Основным видом территориальной подсудности, как и в гражданском процессе, является общая подсудность, в соответствии с которой иск предъявляется по месту нахождения организации-ответчика. По некоторым категориям дел применяются нормы подсудности по выбору истца, договорной и исключительной подсудности.
Участники процесса. В состав участников арбитражного процесса входят суд в лице судей и арбитражных заседателей, лица, участвующие в деле (истец, ответчик, третьи лица, прокурор и т.д.), лица, содействующие осуществлению правосудия (помощник судьи, секретарь, свидетели, эксперты и др.). В отдельную группу выделены представители.
Участие прокурора в арбитражном процессе АПК РФ также ограничил. Например, прокурор вправе обратиться в арбитражный суд лишь с заявлениями об оспаривании нормативных и некоторых ненормативных правовых актов, и с исками о признании недействительными сделок государственных органов и организаций, в том числе и государственных учреждений, к которым, по мнению автора, относятся и воинские части.
АПК РФ также ограничил представительство организаций. Их представителями могут быть только руководители организаций, лица, состоящие в штате указанных организаций, и адвокаты.
Особенностью споров, разрешаемых в арбитражных судах, является то, что по многим из них законом (например, транспортными уставами и кодексами) установлен обязательный досудебный порядок их урегулирования. Для дел, разрешаемых в судах общей юрисдикции, это менее характерно. В большинстве случаев этот порядок состоит в предъявлении другой стороне претензии по спорному требованию.
Исковое заявление подается в арбитражный суд в письменной форме. Содержание искового заявления определено в ст. 125 АПК РФ, в ст. 126 АПК РФ содержится перечень документов, прилагаемых к исковому заявлению.
Подразделения юридической службы Вооруженных Сил Российской Федерации (начальники юридических служб, групп, старшие юрисконсульты, юрисконсульты, помощники командиров по правовой работе) под руководством соответствующих командиров и начальников, проводя мероприятия правовой работы, непосредственно осуществляют и функцию правового обеспечения договорной, претензионной и исковой работ (Наставление по правовой работе в Вооруженных Силах Российской Федерации, утвержденное приказом министра обороны Российской Федерации N 10). Задачи, права и обязанности должностных лиц юридической службы Вооруженных Сил Российской Федерации изложены в Положении о юридической службе Вооруженных Сил Российской Федерации (приказ министра обороны Российской Федерации "О юридической службе Вооруженных Сил Российской Федерации" N 100).
Вопрос о принятии иска решает единолично судья. После подготовки дела назначается судебное разбирательство, которое производится также в форме судебного заседания. Судебные акты в арбитражном процессе выносятся в форме решений (дело разрешается по существу), определений и постановлений (судов апелляционной, кассационной и надзорной инстанций).
Исполнение арбитражных судебных актов производится по правилам исполнительного производства.
Место военного права
С постановкой задачи построения правового государства в 90-е гг. ХХ в. встал вопрос о развитии военного права как самостоятельной отрасли, характеризующейся целой системой специфических правовых институтов. Объективной основой данного процесса являлось развитие системы военных отношений во всем их многообразии. В это время стало формироваться представление о предмете военного права как комплексе военных отношений, регулируемых обособленной группой норм права. Для военно-юридической науки в повестку дня стал вопрос об упорядочении системы институтов - выявлении их соподчиненности, связности, сущностного единства. Согласно общепринятому мнению институт права определяется как "обособленная группа норм права, регулирующих определенный комплекс взаимосвязанных между собой однородных отношений".
При этом институт отрасли права, как обособленная группа норм, характеризуется следующими основными признаками: качественным единством правовых норм; компактностью совокупности внутренне единых норм; цельностью и самостоятельностью регулирования четко обозначенной группы отношений. Наличие этих базовых характеристик позволяет говорить об обоснованности выделения отраслевого института, при отсутствии третьего признака мы имеем дело с комплексным или межотраслевым институтом. Последнее замечание имеет прямое отношение и к решению вопроса о самостоятельности всей отрасли военного права или его комплексном характере. Между отраслями права и межотраслевыми институтами существует динамическая связь, поэтому многие авторы признают возможность перерастания межотраслевых институтов в самостоятельные отрасли права. Это означает развитие группы специфических общественных отношений и соответствующего им предмета самостоятельной отрасли права.
Комплексный анализ отраслевых институтов права требует как выделения системы специфических отношений, так и определения системы характерных для отрасли принципов, юридических понятий, определяющих особый режим регулирования данных отношений. Поскольку отраслевые институты права, как правило, формулируются в самостоятельном акте (законе) или же помещаются в особое структурное подразделение нормативного акта, то первым и наиболее распространенным эмпирическим приемом исследования отраслевых институтов является анализ существующих нормативных правовых актов. Однако теоретически более правильным и неизбежным на определенной стадии научного обоснования наличия самостоятельной отрасли права является именно выявление общих положений, принципов, специфических юридических понятий, определяющих особый режим регулирования. В соответствии с первым подходом данная проблема предстает как решение задачи кодификации военного права. Рассмотрим проблему на примере проектов Военного кодекса, предложенных в последнее время. Несомненным достоинством проекта Военного кодекса А. В. Кудашкина является четкое выделение в гл. 1 раздела I основных понятий, среди которых "военная организация", "оборона и военная безопасность", "военная деятельность государства" и др. При этом основное внимание в общих положениях автор уделяет военной организации государства. Остальные разделы со второго по двадцать четвертый отражают многообразие военных отношений, начиная с вопросов комплектования и заканчивая военным сотрудничеством.
В проекте Военного кодекса, представленном С. И. Леншиным, общие вопросы обороны Российской Федерации, изложенные в разделе 1, раскрываются через перечисление законов и нормативных правовых актов, регулирующих вопросы обороны и национальной безопасности государства. Сопоставление структур предложенных проектов позволяет сделать вывод о далеко не полном соответствии принятых авторами систем институтов военного права, свидетельствующем, на наш взгляд, о необходимости более глубокой теоретической проработки вопроса, что признается самими авторами. Так, С. И. Леншин, рассматривая вопрос формирования законодательства об обороне, отмечает, что оно регулирует лишь одну группу общественных отношений - отношения по обороне и охране безопасности. Причину этого он справедливо усматривает в отсутствии научного обоснования системы этих отношений. Несомненно, что большая часть исследований по военно-правовой тематике посвящена рассмотрению тех или иных институтов военного права. Тем не менее, постановка вопроса об институте как элементе системы права практически отсутствует в диссертационных работах. Аналогичное положение в монографической литературе и журнальных публикациях.
Между тем проблема институтов остается актуальной, что отмечают многие исследователи. Так, В. А. Кудашкин, говоря о направлениях исследований в военном праве, пишет о проблемах недостаточной исследованности отдельных институтов военного права, "в частности, таких как: военная деятельность государства; правовое положение военной организации государства; принципы военной службы; продвижение по военной службе; обеспечение военной организацией государства режима чрезвычайного и военного положения; юридическая ответственность военнослужащих в период боевых действий и в военное время; возмещение вреда, причиненного жизни и здоровью военнослужащих; ограничение военнослужащих в отдельных правах и свободах (критерии, механизм, порядок) и др.".
Как представляется, проблема институтов военного права может быть проанализирована на достаточно глубоком уровне лишь в результате уточнения таких центральных вопросов, как предмет, метод, структура отрасли. Становление военного права как отрасли проходило в течение нескольких столетий. Тем не менее, многие ее методологические проблемы разработаны в недостаточной степени, что отмечалось на ряде "круглых столов" и научных конференций, посвященных проблемам военного права. Косвенным свидетельством этого является отсутствие современной проработки даже такого вопроса, как периодизация развития военного права. Одной из причин этого явилось то, что развитие военного права как науки отражало развитие военного законодательства. При этом сказалось и то, что в современной литературе большее внимание уделено развитию, прежде всего военно-уголовного законодательства, через призму которого и рассматривается чаще всего история военного права, что, несомненно, несколько упрощает подход к проблеме.
Аналогичная методология используется в большинстве случаев и при исследовании истории военного права России. Основой периодизации военного права является общеисторическое деление на дореволюционный, советский и этап реформирования российского военного права 90-х гг. ХХ в. и начала XXI в. В свою очередь дореволюционный этап (XVI - XX вв.) согласно вышеназванной методике приоритета военно-уголовного законодательства некоторые авторы делят на три периода: допетровский, период реформ Петра I и последующего их развития, период Александровских реформ второй половины XIX века.
Уже при внимательном анализе развития военного права на данном этапе выясняется недостаточность методологии приоритета военно-уголовного законодательства, поскольку именно на данном этапе появляются наиболее существенные общетеоретические разработки российских юристов в области военного права (А. М. Добровольский, В. Д. Кузьмин-Караваев, Ф. А. Неелов, Н. С. Таганцев и др.), рассматривающих его, прежде всего с позиций общей теории права. Этап развития советского военного права характеризовался существенным ослаблением интереса военных юристов к общеметодологическим вопросам, что определяется рядом причин, среди которых общая недооценка права как общественного регулятора - отход от классической теории права и зачастую отождествление его с системой законодательства. Уже в 80-е гг. теоретики военного права переориентировались на исследование базовых теоретических проблем военного права: его понятия, сущности и содержания, места в системе советского права. Однако в силу недостаточной методологической разработанности общих проблем права и противопоставления советского права международному переход к новому этапу в это время не состоялся.
Начальный период нового этапа развития военного права 90-х гг. ХХ в. характеризовался не столько качественным изменением в методологии исследования, сколько более точной постановкой новых задач. В рамках обсуждения проблем развития военного права в ходе круглого стола "Военное право: состояние и перспективы развития" было отмечено, что "в общей теории права военному праву пока не отводится самостоятельной роли".
Академик А. А. Тер-Акопов подчеркнул, что "необходимо уточнить предмет военно-правовой науки", поскольку действующие концепции военного права и военно-юридической науки сложились главным образом в середине 60-х гг. Более того, создание теории военного права, по его мнению, требует "институировать военно-юридическую науку как относительно самостоятельную отрасль знаний, отказаться от излишнего акцентирования на комплексном характере военного права, поскольку это ведет к научной недооценке специфичных для Вооруженных сил закономерностей".
Однако нерешенность общих вопросов развития российского права современного этапа не позволила отойти от сложившихся стереотипов в отношении военного права. Большее внимание было уделено вопросам весьма важным, но логически решаемым лишь на основе новой теории военного права: "сущности военного законодательства, его фактического состояния и необходимости совершенствования", "влияния новой военной доктрины на развитие военного законодательства" и т. д. Вместе с тем проявилась тенденция и значительного опережения в разработке отдельных проблем. Так, например, был поставлен вопрос о "выделении военно-уголовного права как самостоятельной отрасли права".
Конференция "Современное состояние военного права и его влияние на национальную безопасность Российской Федерации" существенно расширила круг проблем теории военного права, привлекших внимание военных юристов. Наряду с общими вопросами теории военного права, такими, как предмет, периодизация, традиционно большее внимание было уделено проблеме военно-уголовного права, дискуссии о выделении его в отдельную отрасль. Появляются новые аспекты исследования военно-уголовного права, связанные с его ролью в обеспечении юридической безопасности уголовного судопроизводства.
Вместе с тем возникла потребность в сравнительном анализе не только правовых институтов, но и всего опыта развития военного права, которая объясняется рядом причин. Это связано как с необходимостью применения методик сравнительного анализа, так и с осмыслением новых геополитических условий. Поэтому в настоящее время развитие теории военного права в других странах на разных этапах их истории и привлекает внимание военных юристов. Исследования российских ученых-правоведов показывают, что удовлетворительное решение такой актуальнейшей проблемы, как национальная безопасность России, невозможно без анализа такого института военного права, как военная безопасность. Оказалось, что если в предыдущие десятилетия наблюдалось неправомерное сведение национальной безопасности к военной, то на начальном этапе демократической России проявилась противоположная и не менее опасная тенденция недооценки проблематики военной безопасности.
Значимость и необходимость исследований в области военного права подтверждаются постоянным обращением к этой тематике российских юристов. В Военном университете МО РФ состоялся научный семинар "Актуальные проблемы систематизации военного законодательства в Российской Федерации".
Становление военного права как отрасли юридической науки сопровождается появлением учебников и учебных пособий.
А. М. Добровольский, известный теоретик военного права, еще в начале ХХ в., определяя сущность и содержание науки военного права, отмечал, что нормы, которые регулируют жизнь армии, в своей совокупности конструируются в особую отрасль права - военное право, которое включает в себя военно-административное, военно-уголовное и военно-судебное право.
При этом по его трактовке военно-административное право - это наука о правовых нормах, определяющих устройство, организацию, комплектование армии и снабжение ее всем необходимым, а также устройство, компетенцию и деятельность органов военной власти. Современные российские исследователи различают три аспекта понятия "военное право": как отрасль права, регулирующую определенную группу общественных отношений; как науку и как учебную дисциплину.
Характерно, что значительное количество публикаций посвящено исследованию структуры военного права как науки и как учебной дисциплины. Тем не менее, основным является вопрос именно о структуре отрасли военного права, которая отражается с той или иной степенью полноты в науке и в учебной дисциплине. Несомненно, что анализ структуры отрасли военного права должен учитывать многообразие связей трех указанных выше аспектов понятия "военное право". Подводя итог изложенному, необходимо отметить, что развитие военного права, как и других отраслей, осуществляется в результате становления системы правовых институтов, специфических для военных правоотношений. Становление системы предполагает как появление новых институтов, так и развитие связей между базовыми институтами данной отрасли. И здесь институт дисциплинарной ответственности занимает одно из центральных мест в военном праве.
Это определяется двумя факторами:
во-первых, дисциплинарная ответственность, являясь базовым институтом многих отраслей права (военного, трудового, административного, экологического и др.), обеспечивает межотраслевую связь, целостность всей правовой системы;
во-вторых, именно в военном праве дисциплинарная ответственность проявляется в наиболее выраженных формах, что, в свою очередь, определяется строгой иерархичностью военных и воинских отношений. Раскрытие института дисциплинарной ответственности, центрального в военном праве, невозможно без исследования понятия и сущности дисциплинарной ответственности, ее места и роли в системе юридической ответственности.
Право на военную ипотеку
Есть две категории военнослужащих. Первая категория должна в обязательном порядке участвовать в системе, а вторая – по желанию.
В обязательном порядке участвуют такие категории военных:
• Граждане, которые окончили образовательное учреждение и заключили первый контракт на прохождение воинской службы или получили первое офицерское звание.
• Офицеры, призванные на службу из запаса или добровольно пришедшие, которые заключили первый контракт о прохождении военной службы.
• Прапорщики и мичманы, заключившие первый контракт о прохождении военной службы – им необходимо иметь общую продолжительность службы по контракту не менее 3 лет.
• Военные, которые пока не имеют звания офицера, но получившие первое офицерское звание в связи с поступлением на службу по контракту и из-за назначения на должность, для которой в штатном расписании предусмотрено офицерское звание – являются участниками с даты получения первого офицерского звания.
Военные, не относящиеся к перечисленным категориям, могут участвовать в программе по желанию.
Право на альтернативную военную службу
Трудовая деятельность граждан, проходящих альтернативную гражданскую службу, регулируется Трудовым кодексом Российской Федерации.
Гражданин имеет право на замену военной службы по призыву альтернативной гражданской службой в случаях, если:
1) несение военной службы противоречит его убеждениям или вероисповеданию;
2) он относится к коренному малочисленному народу, ведет традиционный образ жизни, осуществляет традиционное хозяйствование и занимается традиционными промыслами.
Условия направления гражданина на альтернативную гражданскую службу:
1) мужской пола в возрасте от 18 до 27 лет;
2) не пребывает в запасе;
3) имеет право на замену военной службы по призыву альтернативной гражданской службой;
4) лично подал заявление в военный комиссариат о желании заменить военную службу по призыву альтернативной гражданской службой и в отношении которого принято соответствующее решение.
Подача гражданами заявлений о замене военной службы по призыву альтернативной гражданской службой.
Граждане вправе подать заявления о замене военной службы по призыву альтернативной гражданской службой в военный комиссариат, где они состоят на воинском учете, в следующие сроки:
• до 1 апреля - граждане, которые должны быть призваны на военную службу в октябре - декабре текущего года;
• до 1 октября - граждане, которые должны быть призваны на военную службу в апреле - июне следующего года.
• Граждане, пользующиеся отсрочками от призыва на военную службу, сроки действия которых должны истечь после окончания очередного призыва на военную службу, при преждевременном прекращении основания для отсрочки вправе подать заявления о замене военной службы по призыву альтернативной гражданской службой после 1 апреля или после 1 октября в течение 10 дней со дня прекращения основания для отсрочки.
• Граждане, пользующиеся отсрочками от призыва на военную службу, сроки действия которых должны истечь после 1 апреля или после 1 октября, но не позднее срока окончания очередного призыва на военную службу, подают заявления о замене военной службы по призыву альтернативной гражданской службой на общих основаниях.
• Граждане, изъявившие желание заменить военную службу по призыву альтернативной гражданской службой, должны обосновать, что несение военной службы противоречит их убеждениям или вероисповеданию.
На альтернативную гражданскую службу не направляются граждане, которые в соответствии с Федеральным законом "О воинской обязанности и военной службе":
1) имеют основания для освобождения от призыва на военную службу;
2) не подлежат призыву на военную службу;
3) имеют основания для предоставления отсрочки от призыва на военную службу.
Граждане проходят альтернативную гражданскую службу, как правило, за пределами территорий субъектов Российской Федерации, в которых они постоянно проживают.
Срок альтернативной гражданской службы в 1,75 раза превышает установленный Федеральным законом.
К заявлению прилагаются автобиография и характеристика с места работы и (или) учебы. К заявлению гражданин вправе приложить другие документы.
В заявлении гражданин вправе указать лиц, которые согласны подтвердить достоверность его доводов о том, что несение военной службы противоречит его убеждениям или вероисповеданию.
Копия решения призывной комиссии должна быть выдана гражданину в трехдневный срок со дня принятия решения.
Решение призывной комиссии может быть обжаловано в установленном порядке.
Нормы военного права
В Российской Федерации действует значительное количество норм, которые нельзя отнести к той или иной традиционной отрасли права. Такие нормы содержатся, например, в Федеральном конституционном законе «О военном положении», Федеральных законах «Об обороне», «О воинской обязанности и военной службе», «О статусе военнослужащих», «О материальной ответственности военнослужащих», в Положении о порядке прохождения военной службы, в Общевоинских уставах и ряде других актов.
Указанные обстоятельства позволяют рассматривать военное право как комплексную отрасль права, в которую наряду с нормами военного законодательства, регулирующими вопросы военной деятельности государства и военно-служебные отношения, входят нормы, относящиеся к другим отраслям законодательства - административному, финансовому, жилищному, земельному, уголовному и др.
В то же время все нормы военного права характеризуются единством, внутренней согласованностью и органической взаимосвязью в целях укрепления и совершенствования деятельности военной организации государства на основе специфических принципов: централизации, единоначалия и воинской дисциплины.
Военное право отличается большей (по сравнению с другими отраслями права) детализацией регулирования общественных отношений, связанных с функционированием военной организации государства.
Нормы военного права отличаются повышенной императивностью, категоричностью требований, военнослужащие по сравнению с другими лицами несут более строгую юридическую ответственность.
Военное право как наука рассматривается в качестве системы знаний о правовом содержании процессов и явлений, складывающихся в различных сферах военной деятельности государства.
Военное право изучает:
• правовые аспекты обороны и военной безопасности, воинской обязанности и военной службы;
• правовое положение военной организации государства, в том числе в условиях военного и чрезвычайного положения и при вооруженных конфликтах, и военнослужащих, их юридическую ответственность;
• правовое регулирование военно-служебных отношений;
• деятельность органов военной юстиции;
• организационно-правовые формы международного военного сотрудничества.
Военное право также изучает военные аспекты других отраслей права.
Военное уголовное право
В юридической науке признано, что система российского права строится по предмету и методу правового регулирования общественных отношений. Предмет и метод правового регулирования общественных отношений выступают критериями выделения тех или иных отраслей права в единой системе российского права. Отрасли права представляют собой комплекс однородных правовых норм, регулирующих общественные отношения в соответствующей сфере. Таковыми являются административное право, гражданское право, уголовное право, трудовое право и др. Каждая отрасль права, имея свои специфические особенности, обусловленные регулируемыми ею общественными отношениями, находится во взаимной связи с другими отраслями права и входит в единую правовую систему Российской Федерации.
Наряду с системой отраслей права, которая строится по предмету и методу правового регулирования общественных отношений, реально существуют комплексные отрасли законодательства, которые включают в себя правовые нормы различных отраслей права. Комплексные отрасли законодательства регулируют общественные отношения в той или иной сфере деятельности государства, когда эти отношения хотя и являются предметом различных отраслей права, но характеризуются определенным единством и регулируются системой правовых норм соответствующих отраслей права (например, транспортные, хозяйственные, природоохранительные отношения и др.).
В современной правовой теории с учетом процессов, происходящих в реальной действительности, обосновывается необходимость более широкого толкования понятия системы права и его отраслей и на этой основе предлагается включить в эту систему комплексные отрасли законодательства в качестве комплексных отраслей права. На этой позиции стоят и авторы учебника военного права для военно-учебных заведений, включая в систему российского права комплексные отрасли права, к числу которых они относят природоохранительное право, хозяйственное право, транспортное право и др. Этой же позиции придерживаются авторы другого учебника по военному праву.
К комплексным отраслям права относится и военное право Российской Федерации.
П.И. Романов военное право определял как «систему установленных государством правовых норм, закрепляющих принципы и формы устройства вооруженных сил, регулирующих отношения в области их строительства, жизни, быта и деятельности и определяющих обязанности, права и ответственность военнослужащих и других участников воинских отношений». При этом автор подчеркивал, что военное право представляет собой комплексное правообразование и включает в себя нормы различных «традиционных» отраслей права (государственного, административного, уголовного, финансового, земельного и др.), имеющих предметное единство, состоящее в правовом регулировании общественных отношений в области военного строительства в стране.
Определяя предмет военного права как общественные отношения в области строительства, жизни и деятельности вооруженных сил, П.И. Романов исходил из того, что в то время в соответствии с Конституцией СССР военную организацию страны представляли единые Вооруженные Силы СССР в составе Советской Армии, Военно-Морского Флота, пограничных и внутренних войск. В настоящее время произошли существенные изменения в структуре военной организации страны, призванной обеспечить военную безопасность и обороноспособность Российской Федерации, что требует внесения соответствующих уточнений в содержание предмета российского военного права.
В соответствии с Концепцией национальной безопасности Российской Федерации, утвержденной Президентом Российской Федерации, обеспечение военной безопасности Российской Федерации является важнейшим направлением деятельности государства, а Вооруженные Силы Российской Федерации играют главную роль в обеспечении военной безопасности Российской Федерации. Федеральный закон «Об обороне» в ст. 1 определяет, что Вооруженные Силы Российской Федерации создаются в целях обороны и предназначены для отражения агрессии против Российской Федерации, вооруженной защиты целостности и неприкосновенности территории Российской Федерации, а также для выполнения задач в соответствии с международными договорами Российской Федерации. К обороне наряду с Вооруженными Силами привлекаются Пограничные войска Российской Федерации, внутренние войска МВД Российской Федерации, Железнодорожные войска Российской Федерации, войска Федерального агентства правительственной связи и информации при Президенте Российской Федерации, войска гражданской обороны (другие войска). Для выполнения отдельных задач в области обороны привлекаются инженерно-технические и дорожно-строительные воинские формирования при федеральных органах исполнительной власти (воинские формирования), Служба внешней разведки Российской Федерации, органы федеральной службы безопасности, органы пограничной службы РФ, федеральные органы правительственной связи и информации, федеральные органы государственной охраны, федеральный орган (органы) обеспечения мобилизационной подготовки органов государственной власти РФ, а также создаваемые на военное время специальные формирования.
Согласно Конституции РФ (ст. 59) защита Отечества является долгом и обязанностью гражданина Российской Федерации. Военную службу гражданин Российской Федерации несет в соответствии с федеральным законом. В ст. 2 Федерального закона «О воинской обязанности и военной службе» определено, что военная служба — это особый вид федеральной государственной службы, исполняемой гражданами в Вооруженных Силах, других войсках, перечисленных выше воинских формированиях и органах, а также создаваемых на военное время специальных формированиях.
С учетом указанных структурных изменений в военной организации государства, которые закреплены в действующем законодательстве Российской Федерации содержание предмета военного права нуждается в соответствующих уточнениях. Предметом военного права Российской Федерации следует признать общественные отношения, складывающиеся во всех перечисленных выше структурах военной организации, обеспечивающих военную безопасность и обороноспособность государства, регулируемых нормами различных отраслей права. Нормы военно-уголовного законодательства входят в систему норм военного права Российской Федерации.
Военно-уголовное законодательство Российской Федерации представляет собой совокупность уголовно-правовых норм, применяемых только к военнослужащим, проходящим военную службу по призыву либо по контракту, а также гражданам, пребывающим в запасе, во время прохождения ими военных сборов, в связи с совершением преступлений. Источниками военно-уголовного законодательства являются нормы гл. 33 Уголовного кодекса Российской Федерации (ст. 331-352) , а также нормы Общей части УК РФ, предусматривающие специальные виды уголовного наказания, применяемые к осужденным военнослужащим, основания и порядок их назначения и отбывания (ст. 48, 51, 55 и др.). Нормы военно-уголовного законодательства отражают особенности военной службы как особого вида федеральной государственной службы, правового регулирования общественных отношений в области обеспечения военной безопасности государства Вооруженными Силами РФ, другими войсками и привлекаемыми к защите военной безопасности страны воинскими формированиями; и органами, применяются эти нормы только к военнослужащим, совершившим преступления.
В ч. 2 ст. 331 УК РФ говорится о применении норм гл. 33 УК к военным строителям военно-строительных отрядов (частей) Министерства обороны и других министерств и ведомств Российской Федерации. Следует, однако, иметь в виду, что военные строители не имеют статуса военнослужащих, их служба не является военной службой, хотя имеет определенное сходство с ней, поэтому их преступления по службе не признаются преступлениями против военной службы. Здесь речь идет лишь о том, что в смысле ответственности за преступления по службе военные строители приравниваются к военнослужащим.
Военно-уголовное законодательство имеет своей задачей защиту боеспособности и боеготовности Вооруженных Сил, других войск, воинских формирований и органов в целях обеспечения военной безопасности Российской Федерации, личности военнослужащих, их прав и свобод, воинской дисциплины и всего порядка прохождения военной службы от преступных посягательств. Для осуществления этой задачи оно определяет, какие посягательства на порядок прохождения военной службы образуют воинские преступления, и устанавливает наказания, которые могут быть применены к лицам, виновным в их совершении. Охраняя общественные отношения в области военной деятельности государства от преступных посягательств, военно-уголовное законодательство оказывает регулирующее воздействие на порядок воинских отношений, способствует предупреждению этих преступлений, воспитанию военнослужащих в духе строгого соблюдения Конституции Российской Федерации, законов и воинских уставов, добросовестного выполнения воинского долга, уважения норм общечеловеческой морали и нравственности.
Военно-уголовное законодательство является органической составной частью единого российского уголовного права. На него полностью распространяются положения о задачах и принципах уголовного права, основаниях уголовной ответственности. Основанием уголовной ответственности является лишь совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного УК РФ. Едиными для всего уголовного законодательства являются определяемые УК РФ понятия преступления, вменяемости, вины и ее форм, обстоятельств, исключающих преступность деяния, условия и пределы ответственности за неоконченное преступление и за соучастие в преступлении. Уголовный кодекс устанавливает единые понятия и цели уголовного наказания, общие начала его назначения и отбывания, основания и порядок освобождения от уголовной ответственности и от наказания.
Единство общего уголовного и военно-уголовного законодательства проявляется в определении понятия преступления против военной службы. В ст. 14 УК РФ дано единое понятие преступления как виновно совершенного общественно опасного деяния, запрещенного данным Кодексом под угрозой наказания. Поэтому ст. 331 УК РФ не повторяет общих признаков преступления, а лишь указывает на особенности объекта и субъекта преступления против военной службы.
Таким образом, нормы военно-уголовного законодательства неотделимы от общей системы уголовного законодательства Российской Федерации. Военно-уголовное законодательство не имеет специфических предмета и метода правового регулирования, отличных от предмета и метода российского уголовного права в целом.
В то же время действующее уголовное право Российской Федерации содержит специальные нормы, охраняющие общественные отношения в области военной деятельности государства от посягательств со стороны военнослужащих. Эти нормы обусловлены особенностями строительства, жизни и деятельности Вооруженных Сил, других войск, воинских формирований и органов по обеспечению военной безопасности государства.
Объектом охраны военно-уголовного законодательства является установленный порядок прохождения военной службы. Этот порядок как совокупность общественных отношений в области военной деятельности государства, регулируемых Конституцией Российской Федерации, другими законами и воинскими уставами, представляет собой составную часть объектов охраны уголовного права, которые перечислены в ст. 2 УК РФ. Вместе с тем в порядке прохождения военной службы закреплены специфические особенности военной службы.
Конституция РФ в ст. 59 устанавливает, что защита Отечества является долгом и обязанностью гражданина Российской Федерации. Военная служба, которую несет гражданин России в соответствии с федеральным законом, требует беспрекословного выполнения возложенных на него обязанностей в любых условиях, в том числе с риском для жизни. Военнослужащие принимают Военную присягу на верность Отечеству, обязывающую их свято соблюдать Конституцию РФ, строго выполнять требования воинских уставов, приказы командиров и начальников. На основании ч. 3 ст. 55 Конституции РФ в интересах обеспечения обороноспособности страны и безопасности государства законы допускают некоторые ограничения военнослужащих в гражданских правах и свободах.
Особенности порядка прохождения военной службы непосредственно влияют на законодательное определение круга правонарушений, признаваемых воинскими преступлениями, и на конструкцию составов этих преступлений. Только в условиях военной службы преступлением признаются, например, неисполнение подчиненным приказа командира (ст. 352 УК РФ), различные виды уклонения от военной службы (ст. 337-339), нарушение уставных правил взаимоотношений между военнослужащими (ст. 334, 335), нарушение правил несения боевого дежурства, пограничной, караульной и других специальных видов служб (ст. 340-344 УК).
Особенностями военной службы обусловлены необходимость установления в УК РФ специальных видов наказания, применяемых только к осужденным военнослужащим, и неприменение к ним отдельных видов наказаний. Только к военнослужащим, проходящим военную службу по контракту, может применяться наказание в виде ограничения по военной службе (ст. 51 УК РФ). Применение специального наказания в виде содержания в дисциплинарной воинской части предусмотрено в отношении военнослужащих, проходящих военную службу по призыву, а также военнослужащих, проходящих военную службу по контракту на должностях рядового и сержантского состава, если они на момент вынесения судом приговора не отслужили установленного срока службы по призыву, за совершение ими как воинского, так и общеуголовного преступления. Отбывание наказаний в виде ограничения по военной службе и содержания в дисциплинарной воинской части сочетается с одновременным выполнением осужденным возложенных на него Конституцией РФ обязанностей по военной службе, без исключения его из сферы военно-служебных отношений. Военнослужащие, осужденные к аресту, отбывают это наказание на гауптвахте (ст. 54 УК РФ), на время отбывания наказания они также сохраняют статус военнослужащего. Специальным видом наказания, применяемого к военнослужащим, является лишение воинского звания (ст. 48 УК РФ).
Кроме того, осужденным военнослужащим не назначаются исправительные работы, предусмотренные ст. 50 УК РФ, а обязательные работы (ст. 49 УК РФ) и ограничение свободы (ст. 53 УК РФ) не назначаются военнослужащим, проходящим военную службу по призыву.
Имеются особенности в применении к военнослужащим уголовно-правовых норм об обстоятельствах, исключающих преступность деяния, и о соучастии в преступлении.
Так, необходимая оборона при защите прав и законных интересов личности, общества и государства от общественно опасных посягательств является субъективным правом гражданина. Защита же интересов военной безопасности и обороноспособности государства, всего установленного порядка прохождения военной службы представляет собой важнейшую обязанность военнослужащих Вооруженных Сил, других войск, воинских формирований, закрепленную в федеральных законах «Об обороне», «О воинской обязанности и военной службе», «О статусе военнослужащих», «О внутренних войсках Министерства внутренних дел Российской Федерации», «О государственной границе Российской Федерации», общевоинских уставах и других нормативных правовых актах.
В процессе выполнения своих обязанностей по военной службе военнослужащие могут оказаться в состоянии необходимой обороны. Такая ситуация может возникать, например, при несении боевого дежурства, пограничной и караульной служб, службы по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности, патрулировании в гарнизоне и т.п., когда военнослужащие должны отражать преступные посягательства на охраняемые ими объекты, применяя в необходимых случаях физическую силу, специальные средства и оружие. Необходимая оборона соответствующих объектов в подобных ситуациях являются не только правом, но и правовой обязанностью военнослужащего, невыполнение которой может содержать признаки преступлений против военной службы, предусмотренных ст. 340-344 УК РФ.
Военная присяга и воинские уставы обязывают военнослужащего достойно выполнить свой воинский долг. Военнослужащий не может уклониться от выполнения своего воинского долга, если даже оно связано с опасностью для его жизни. Поэтому нет состояния крайней необходимости, например, в условиях боевой обстановки, когда военнослужащий в целях сохранения своей жизни, которой угрожает опасность в связи с выполнением воинского долга, нарушает требования Военной присяги и воинских уставов.
Согласно Уставу гарнизонной и караульной служб Вооруженных Сил РФ (ст. 187) часовой не может оставить свой пост, пока не будет сменен или снят, даже если его жизни угрожает опасность. Самовольное оставление часовым своего поста в связи с угрозой его жизни также не может признаваться совершенным в состоянии крайней необходимости.
Особое значение в условиях военной службы имеет такое обстоятельство, как исполнение приказа начальника. В соответствии со ст. 42 УК РФ «не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам лицом, действующим во исполнение обязательных для него приказа или распоряжения. Уголовную ответственность за причинение такого вреда несет лицо, отдавшее незаконные приказ или распоряжение. Лицо, совершившее умышленное преступление во исполнение заведомо незаконного приказа или распоряжения, несет уголовную ответственность на общих основаниях. Неисполнение незаконного приказа или распоряжения исключает уголовную ответственность».
В Вооруженных Силах, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации действует принцип единоначалия, суть которого состоит в наделении командира (начальника) всей полнотой распорядительной власти по отношению к подчиненным и возложении на него персональной ответственности перед государством за все стороны жизни и деятельности воинской части, подразделения и каждого военнослужащего. Единоначалие выражается в праве командира (начальника), исходя из всесторонней оценки обстановки единолично принимать решения, отдавать соответствующие приказы в строгом соответствии с требованиями законов и воинских уставов и обеспечить их выполнение. Обсуждение приказа не допускается (ст. 30 Устава внутренней службы Вооруженных Сил РФ).
В отличие от общеуголовного законодательства, которое не содержит специальных норм об ответственности за невыполнение служебного приказа, военно-уголовное законодательство признает неисполнение приказа командира (начальника) преступлением против военной службы (ст. 332 УК РФ). Поэтому точное выполнение приказа командира освобождает подчиненного от ответственности за действия, совершенные по приказу, и за его последствия. Это касается и тех возможных случаев, когда приказ является незаконным, но в данной конкретной обстановке подчиненный не мог сознавать этого, или когда он сомневается в законности полученного приказа, но его предписания выполняет. Еще в Воинском уставе о наказаниях России 1869 г. было записано: «Не почитается преступлением ни деяние, учиненное во исполнение закона, ни деяние, учиненное во исполнение приказа, данного начальником, если приказ был отдан по службе или почитался подчиненным за таковой, и если подчиненный не осознавал преступности предписанного деяния» (ст. 69).
Устанавливая принцип беспрекословного выполнения приказов командиров (начальников), воинские уставы исходят из презумпции законности этих приказов и их соответствия интересам военной службы. Приказ отдается только по службе и в интересах службы в пределах компетенции данного начальника. Федеральный закон «О воинской обязанности и военной службе» устанавливает, что командирам (начальникам) запрещается отдавать приказы (приказания) и распоряжения, не имеющие отношения к исполнению обязанностей военной службы или направленные на нарушение законодательства Российской Федерации. Командиры (начальники), отдавшие указанные приказы (приказания) и распоряжения, привлекаются к ответственности в соответствии с законодательством Российской Федерации (п. 3 ст. 37).
Подчиненный, выполнивший приказ или распоряжение, не сознавая его незаконного характера, не может нести ответственности за свои действия и их последствия. В соответствии с уставным требованием о беспрекословном и точном выполнении приказов командира (начальника) подчиненный не должен обсуждать приказ. Поэтому он не подлежит ответственности и в тех случаях, когда сомневался в законности полученного приказа и мог сознавать, что, выполняя приказ, совершает общественно опасное деяние. Лишь умышленное совершение военнослужащим преступления по заведомо для него преступному приказу командира (начальника), как противоречащее самим основам воинской дисциплины и правосознанию воинов, влечет за собой уголовную ответственность.
Преступления против установленного порядка прохождения военной службы относятся к преступлениям со специальным субъектом. В ч. 4 ст. 34 УК РФ определено, что соучастники преступлений со специальным субъектом, не обладающие признаками специального субъекта, несут ответственность по статье Особенной части УК, предусматривающей соответствующее преступление со специальным субъектом. Однако эти соучастники могут быть признаны лишь организаторами, подстрекателями или пособниками указанных преступлений, но не их исполнителями. Поэтому исполнителями и соисполнителями преступлений, предусмотренных ст. 332—352 УК РФ, могут быть лишь лица, обладающие статусом военнослужащего. Гражданские лица, участвуя совместно с военнослужащими в совершении преступления против военной службы, могут выступать в качестве организаторов, подстрекателей или пособников. Это могут быть, например, пособничество в уклонении от военной службы путем причинения вреда здоровью военнослужащего по его просьбе, путем подлога документов, подстрекательство военнослужащего к нарушению уставных правил несения караульной, пограничной служб, участие в насильственных действиях военнослужащего в отношении его начальника и т.п.
Выше отмечалось, что военное право как комплексная отрасль российского права включает в себя правовые нормы различных отраслей права, регулирующих общественные отношения в области военной деятельности государства. При этом законы и другие нормативные правовые акты, входящие в систему норм военного права, по предмету и методу регулируемых ими общественных отношений остаются нормами соответствующих традиционных отраслей права (государственного, административного, гражданского, уголовного и др.). Являясь составными частями этих отраслей права, они одновременно создают специальную систему правовых норм для регулирования отношений в области строительства, жизни и деятельности Вооруженных Сил, других войск и воинских формирований Российской Федерации в целях обеспечения военной безопасности государства, территориальной целостности и обороноспособности Российской Федерации. Этим определяется единство норм военного права в регулировании различных сторон военной деятельности государства.
Правовые нормы различных отраслей права, входящие в структуру военного права, по предмету и методу правового регулирования не отделяются от соответствующих отраслей права, остаются их составными частями. С другой стороны, само военное право становится комплексной отраслью российского права лишь путем объединения норм различных традиционных отраслей права.
Таким образом, нормы той или иной отрасли права, включенные в систему военного права, не образуют отрасль права (например, военно-уголовное право, военно-административное право, военно-транспортное право и т.п.), а являются лишь частью норм этой комплексной отрасли права, регулирующих общественные отношения в области военной деятельности государства. Поэтому указанные нормы могут быть названы нормами военного законодательства с указанием на их предметное содержание.
В рассматриваемом плане представляется вполне обоснованным понимание военно-уголовного законодательства Российской Федерации как законодательства, которое охватывает нормы российского уголовного права, регулирующие вопросы борьбы с преступлениями против установленного порядка прохождения военной службы, совершенными военнослужащими, в интересах обеспечения военной безопасности Российской Федерации..
Вместе с тем нормы военно-уголовного законодательства, являясь одновременно составной частью уголовного права и военного права как комплексной отрасли российского права, образуют относительно самостоятельную учебную дисциплину в рамках единого курса уголовного права Российской Федерации. В учебном плане Военного университета Министерства обороны Российской Федерации, в стенах которого готовятся военные юристы различных специальностей, в курсе уголовного права выделен специальный раздел, посвященный военно-уголовному законодательству, который включает в себя изучение преступлений против военной службы, уголовных наказаний, применяемых к осужденным военнослужащим за совершение этих преступлений, а также особенностей применения некоторых институтов Общей части уголовного права к военнослужащим, вытекающих из их правового статуса, определяемого Федеральным законом «О статусе военнослужащих». На изучение этого раздела курса отводится значительное количество учебного времени, постоянное внимание уделяется повышению качества его преподавания, научная работа преподавателей и адъюнктов в значительной мере направлена на исследование проблем борьбы с преступлениями против военной службы.
В настоящее время авторским коллективом кафедры уголовного права Военного университета опубликован специальный учебник по военно-уголовному законодательству, утвержденный Министром обороны Российской Федерации. Имеется также научно-практический комментарий к военно-уголовному законодательству Российской Федерации. Издан краткий учебный курс по военно-уголовному законодательству. По теоретическим проблемам военно-уголовного законодательства защищаются кандидатские и докторские диссертации. Опубликованы монографии, учебные пособия и значительное количество научных статей в юридических журналах и других периодических изданиях.
Действующее военно-уголовное законодательство Российской Федерации нуждается в дальнейшем совершенствовании. Прежде всего, необходимо реализовать положение ч. 3 ст. 331 УК РФ и разработать уголовно-правовые нормы об ответственности военнослужащих за преступления против военной службы, совершенные в военное время либо в боевой обстановке. В Военной доктрине Российской Федерации, утвержденной Президентом РФ, подчеркивается, что в современных условиях «сохраняются, а в отдельных направлениях усиливаются потенциальные внешние и внутренние угрозы военной безопасности Российской Федерации и ее союзников». Поэтому Вооруженные Силы и другие войска Российской Федерации должны быть готовы к отражению нападения и нанесению поражения агрессору. В качестве одного из основных направлений развития военной организации государства в Военной доктрине называется «совершенствование нормативной правовой базы строительства, развития и применения военной организации государства, а также системы ее отношений с обществом». В этих условиях разработка и принятие уголовно-правовых норм об ответственности за совершение воинских преступлений в военное время или в боевой обстановке становится весьма актуальной задачей.
Нормы военно-уголовного законодательства, применяемые в военное время или в боевой обстановке, должны быть двух видов:
1) нормы, предусматривающие ответственность за преступления, которые могут совершаться только в условиях военного времени или боевой обстановки (добровольная сдача в плен, мародерство, самовольное оставление поля боя и т.п.);
2) нормы, устанавливающие более строгую ответственность за преступления, предусмотренные действующим военно-уголовным законодательством (ст. 332—352 УК РФ), но совершенные в военное время или в боевой обстановке. Работа над такими нормами практически может вестись лишь на основе действующих норм гл. 33 УК РФ как совершенствование этой главы путем дополнения ее соответствующими нормами, применяемыми в условиях военного времени или боевой обстановки.
Дальнейшего совершенствования требуют и действующие нормы гл. 33 УК РФ. Федеральный закон «О статусе военнослужащих» (ст. 26) и воинские уставы в числе важнейших требований, предъявляемых к военнослужащим, предусматривают строгое хранение государственной и военной тайны. Ответственность за разглашение государственной тайны и за утрату документов, содержащих государственную тайну, установленная в ст. 283 и 284 УК РФ, на общих основаниях распространяется и на военнослужащих, признанных виновными в совершении этих преступлений. Что же касается военной тайны, она, кроме сведений военного характера, отнесенных к государственной тайне, включает в себя значительное количество сведений военного характера, не подлежащих оглашению. Строгое хранение этих сведений является одним из важных требований порядка прохождения военной службы. Однако в действующем военно-уголовном законодательстве ответственность за разглашение этих сведений не предусмотрена. Поэтому гл. 33 УК РФ необходимо дополнить нормами об ответственности за разглашение военной тайны и за утрату документов, содержащих военную тайну, как в мирное, так и в военной время.
Представляется необоснованным исключение из числа преступлений против военной службы преступлений воинских должностных лиц, совершаемых ими с использованием своего служебного положения, непосредственно посягающих на интересы военной безопасности Российской Федерации (злоупотребление должностными полномочиями, превышение должностных полномочий, бездействие по службе и служебная халатность). Эти преступления по характеру и степени общественной опасности, способам и мотивам совершения существенно отличаются от аналогичных общеуголовных должностных преступлений. Не случайно они на протяжении всей истории развития российского уголовного законодательства, вплоть до принятия УК РФ, входили в отдельную систему воинских преступлений. Поэтому с учетом закрепленного в Военной доктрине Российской Федерации положения о необходимости совершенствования нормативной правовой базы строительства, развития и применения военной организации государства следовало бы дополнить гл. 33 УК соответствующими нормами о преступлениях по службе воинских должностных лиц.
Одним из тяжких преступлений против порядка прохождения военной службы является хищение военнослужащим оружия и боеприпасов, выданных ему для служебного пользования или находящихся под его охраной. Как преступление, непосредственно влияющее на состояние боеспособности и боеготовности Вооруженных Сил, других войск и воинских формирований, оно также должно быть включено в систему воинских преступлений.
Кроме того, санкции ряда статей действующего военно-уголовного законодательства не соответствуют тяжести предусмотренных в этих статьях преступлений и нуждаются в корректировке. Так, умышленное причинение тяжкого вреда здоровью человека при отягчающих обстоятельствах, квалифицируемое ч. 2, 3 или 4 ст. 111 УК РФ, наказывается лишением свободы на срок до десяти, двенадцати и пятнадцати лет. Сопротивление начальнику или иному военнослужащему, исполняющему обязанности военной службы, или принуждение его к нарушению этих обязанностей, а также насильственные действия в отношении начальника в связи с исполнением им обязанностей военной службы, сопряженные с умышленным причинением тяжкого вреда здоровью и совершенные при других отягчающих обстоятельствах, наказываются лишением свободы на срок не более восьми лет (ст. 333 и 334 УК РФ). Санкции ст. 333 и 334 УК РФ свидетельствуют о менее строгой защите здоровья военнослужащего при исполнении им обязанностей военной службы по сравнению с другими гражданами.
За самовольное оставление части или места службы в зависимости от продолжительности уклонения военнослужащего от исполнения обязанностей военной службы наряду с другими видами наказания ст. 337 УК РФ предусматривает лишение свободы на срок до пяти лет. Такое же по продолжительности уклонение от военной службы, но совершенное путем членовредительства, симуляции болезни, подлога документов или иного обмана, наказывается лишь ограничением по военной службе на срок до одного года, либо арестом на срок до шести месяцев, либо содержанием в дисциплинарной воинской части на срок до одного года (ч. 1 ст. 339 УК РФ). Трудно объяснить такую разницу в санкциях двух статей УК РФ, предусматривающих одно и то же по характеру преступление, различающееся только по способу совершения, когда по способу совершения преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 339 УК РФ является более опасным, чем действия, квалифицируемые ст. 337.
Таким образом, проблема совершенствования действующего военно-уголовного законодательства является весьма актуальной, носит разноплановый характер. Практическое решение этой проблемы должно способствовать дальнейшему укреплению боеспособности Вооруженных Сил, других войск и воинских формирований Российской Федерации.
Система военного права
В юридической науке общепризнано, что система права строится по предмету и методу правового регулирования общественных отношений. Наряду с системой права, которая строится по предмету и методу правового регулирования общественных отношений, реально существуют комплексные отрасли законодательства, включающие в себя правовые нормы различных отраслей права. Комплексные отрасли законодательства регулируют общественные отношения в той или иной сфере деятельности государства, когда эти отношения хотя и являются предметом различных отраслей права, но характеризуются определенным единством и регулируются системой правовых норм соответствующих отраслей права.
В современной правовой теории с учетом процессов, происходящих в реальной действительности, обосновывается необходимость более широкого толкования понятий системы права и его отраслей и на этой основе предлагается включить в эту систему комплексные отрасли законодательства в качестве комплексных отраслей права.
К комплексным отраслям права относится и военное право Российской Федерации. Предметом военного права выступают общественные отношения, складывающиеся в Вооруженных Силах, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации по обеспечению обороноспособности и военной безопасности государства, регулируемые нормами различных отраслей права.
Законы и другие нормативные правовые акты, входящие в систему военного права, по предмету и методу регулируемых ими общественных отношений остаются нормами соответствующих отраслей права (государственного, административного, гражданского и др.). Являясь составными частями этих отраслей права, они одновременно образуют комплексную отрасль права, которая регулирует общественные отношения в области строительства, жизни и деятельности войск.
В систему норм военного права Российской Федерации входят и нормы военно-уголовного законодательства.
Военно-уголовное законодательство Российской Федерации представляет собой совокупность уголовно-правовых норм, применяемых только к военнослужащим, проходящим военную службу по призыву и по контракту, а также к гражданам, пребывающим в запасе, во время прохождения ими военных сборов, в связи с совершением преступлений.
Источниками военно-уголовного законодательства являются нормы главы 33 Уголовного кодекса РФ (ст. ст. 331•352), а также нормы Общей части УК РФ, предусматривающие специальные виды уголовного наказания, применяемые к осужденным военнослужащим, основания и порядок их назначения и отбывания (ст. ст. 48, 51, 55 и др.). Нормы военно-уголовного законодательства отражают особенности военной службы как особого вида федеральной государственной службы, правового регулирования общественных отношений в области обеспечения военной безопасности государства Вооруженными Силами, другими войсками и воинскими формированиями РФ. Эти нормы имеют своей задачей защиту от преступных посягательств обороноспособности и боевой готовности Вооруженных Сил, других войск и воинских формирований, охрану личности, прав и свобод военнослужащих, воинской дисциплины и всего порядка прохождения военной службы. Для осуществления этой задачи они определяют, какие посягательства на порядок прохождения военной службы образуют преступления, устанавливают наказания, которые могут применятся к лицам, признанным виновными в их совершении.
Военно-уголовное законодательство является неразрывной составной частью единого российского уголовного права. На него распространяются положения о задачах и принципах уголовного права, основаниях уголовной ответственности, о понятии преступления, вменяемости, вине и ее формах, обстоятельствах, исключающих преступность деяния, соучастии, условиях и пределах ответственности за неоконченное преступление и т. д. Уголовный кодекс РФ устанавливает единые понятия цели уголовного наказания, общие начала его назначения и отбывания, основания и порядок освобождения от уголовной ответственности и наказания.
В то же время действующее уголовное законодательство РФ содержит специальные нормы, обусловленные особенностями строительства, жизни и деятельности Вооруженных Сил, других войск и воинских формирований по обеспечению военной безопасности государства.
Конституция РФ в ст. 59 устанавливает, что защита об Отечества является долгом и обязанностью гражданина Российской Федерации. Военная служба, которую несет гражданин России, требует беспрекословного выполнения возложенных на него обязанностей в любых условиях, в том числе с риском для жизни. Военнослужащие принимают Военную присягу на верность Отечеству, обязывающую их свято соблюдать Конституцию РФ и законы, строго выполнять требования воинских уставов, приказы командиров и начальников. На основании ч. 3 ст. 55 Конституции РФ в интересах обеспечения обороноспособности страны и безопасности государства законы допускают некоторые ограничения военнослужащих в гражданских правах и свободах.
Особенности порядка прохождения военной службы непосредственно влияют на законодательное определение круга воинских преступлений и конструкцию составов этих преступлений. Только в условиях военной службы преступлением признаются, например, неисполнение подчиненным приказа командира (ст. 332 УК РФ), различные виды уклонения от военной службы (ст. ст. 337
•339), нарушение уставных правил взаимоотношений между военнослужащими (ст. ст. 337, 335) нарушение правил несения боевого дежурства, пограничной, караульной и других видов специальных служб (ст. ст. 340
•344 УК РФ). Особенностями военной службы обусловлены специальные виды уголовного наказания, применяемые только к осужденным военнослужащим, неприменение некоторых видов уголовных наказаний, предусмотренных в Уголовном кодексе.
Специфика военной службы как особого вида федеральной государственной службы обусловливает некоторые особенности применения к военнослужащим правовых норм об обстоятельствах, исключающих преступность деяния, когда эти деяния совершаются в связи с исполнением обязанностей военной службы. Так, в соответствии со ст. 37 УК РФ необходимая оборона при защите прав и законных интересов личности, общества и государства является субъективным правом гражданина. Однако необходимая оборона соответствующих объектов при несении военнослужащими специальных видов служб (боевое дежурство, караульная, пограничная службы и др.) являются его правовой обязанностью, невыполнение которой может быть признано преступлением против прохождения военной службы (ст. ст. 340
•344 УК РФ). Нет состояния крайней необходимости (ст. 39 УК РФ), когда военнослужащие в условиях боевой обстановки, при несении караульной и других видов служб в целях сохранения своей жизни уклоняются от выполнения своего воинского долга. В связи с тем, что в Вооруженных Силах, других войсках и воинских формированиях действует принцип единоначалия и военнослужащий должен беспрекословно выполнять приказ своего начальника, имеются особенности в применении к военнослужащим ст. 42 УК РФ (неисполнение приказа или распоряжения).
Нормы той или иной отрасли права, включенные в систему военного права, не образуют отрасль права (например, военно-уголовное право, военно-административное право и т. п.), а являются лишь частью норм этой комплексной отрасли права, регулирующей общественные отношения в области военной деятельности государства. Поэтому указанные нормы могут быть названы нормами военного законодательства с определением их предметного содержания.
Представляется вполне обоснованным понятие военно-уголовного законодательства Российской Федерации.
Вместе с тем нормы военно-уголовного законодательства, являясь одновременно составной частью уголовного права РФ и военного права как комплексной отрасли права, образуют относительно самостоятельную учебную дисциплину в рамках единого уголовного права РФ. Поэтому в учебном плане военно-юридических факультетов Военного университета в курсе уголовного права выделен специальный раздел, посвященный военно-уголовному законодательству.
Действующее военно-уголовное законодательство РФ нуждается в дальнейшем совершенствовании.
Прежде всего, необходимо реализовать положение ч. 3 ст. 331 УК РФ и разработать уголовно-правовые нормы об ответственности военнослужащих за преступления против военной службы, совершенные в военное время и в боевой обстановке. Главу 33 УК РФ необходимо дополнить нормами об ответственности военнослужащими за разглашение военной тайны, о специальных видах воинских должностных преступлений (превышение командиром (начальником) своих должностных полномочий путем различных форм насилия в отношении подчиненных, путем отдачи подчиненным незаконных приказов), о хищении военнослужащим вверенных ему по службе огнестрельного оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ. Нуждаются в уточнении санкции ряда статей действующего законодательства.
В настоящее время рабочая комиссия осуществляет разработку проекта Федерального закона «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РФ в части совершенствования военно-уголовного законодательства». Активное участие в работе этой комиссии принимают ведущие преподаватели кафедры уголовного права Военного университета.
Право военных конфликтов
Один из принципов международного права — принцип неприменения силы и угрозы силой. Война и пропаганда войны признаны самыми тяжкими международными преступлениями, современном международном праве запрещены «право на войну», «право победителя», контрибуция, «сферы влияния». При этом допустимо правомерное применение вооруженных сил (самооборона, операции по поддержанию мира, самоопределение): использование Вооруженных сил ООН против КНДР (1950—1953), многонациональных сил против Ирака (1991), использование индийских войск против боевиков ТОТИ по Договору между Индией и Шри-Ланка (1987).
Война была объявлена тягчайшим преступлением против человечества в 1945 г. Однако вооруженные конфликты начались уже вскоре после окончания Второй мировой войны — война в Корее (1950), события в Венгрии и Польше (1956), советско-китайский конфликт (1969), вторжение в Чехословакию (1968), войны во Вьетнаме и Афганистане, ирано-иракская война, арабо-израильские конфликты, вторжение США на Гренаду (1983), вторжение Ирака в Кувейт (1990) и т.д. За последние 60 лет в мире было более 500 вооруженных конфликтов и локальных войн.
Учитывая реалии исторической действительности, в международном праве существует самостоятельная отрасль — право вооруженных конфликтов, регламентирующее законы и обычаи войны и нацелены на уменьшение ее последствий. Право вооруженных конфликтов - это юридическая регламентация войны; это не право государственную войну, а его обязанность соблюдать нормы международного права, действующие во время военных конфликтов. Право вооруженных конфликтов — это совокупность международных правовых норм, регулирующих отношения государств и других объектов международного права в период ведения военных действий, прощающих и ограничивающих средства ведения войны, предусматривающих гуманизацию ее методов с целью защиты жертв вооруженных конфликтов.
Система права вооруженных конфликтов чает в себя нормы:
1. Определяющие временные рамки вооруженных конфликтов.
2. О пространственных ограничениях ведения военных действий.
3. Регулирующие статус отдельных категорий лиц.
4. Запрещающие или ограничивающие применение отдельных видов оружия.
5. Об ответственности за нарушение законов и обычаев войны о
наказании за совершение военных преступлений.
Основной принцип права вооруженных конфликтов — принцип гуманности.
Юридической основой этого принципа являются правила поведения, которые относятся к любым вооруженным конфликтам и определяют общее направление гуманизации законов и обычаев войны:
1. Ограничение права сторон выбирать средства и методы ведения войны — запрет применения определенных видов оружия.
2. Лица, не участвующие или переставшие участвовать в военных действиях, должны пользоваться всеобщей защитой при любых обстоятельствах.
3. Гражданские лица должны пользоваться гуманным обращением: запрещено посягательство на их жизнь, применение пыток и жестокое обращение, взятие заложников и т.д.
4. Вооруженные силы должны проводить различие между гражданскими лицами (объектами) и комбатантами (военными объектами):
запрещено нападение на гражданских лица и объекты.
5. Запрещено подвергать нападению или уничтожению объекты, необходимые для выживания гражданского населения (запасы продуктов питания, посевы, скот, колодцы, водопровод, ирригационные сооружения); запрещено использовать голод как метод ведения войны.
6. Раненым и больным должна быть оказана немедленная помощь; госпитали, медицинский и духовный персонал должны пользоваться безусловной защитой; эмблемы Красного Креста и Красного Полумесяца являются символами этой защиты и пользуются неприкосновенностью (злоупотребление эмблемой или ее неправомерное использование является преступлением).
7. Стороны вооруженного конфликта обязаны не препятствовать операциям по оказанию помощи гражданскому населению, которые имеют гуманитарный и беспристрастный характер; участники операций по оказанию помощи должны пользоваться уважением и защитой.
Непосредственный предмет регулирования права вооруженных конфликтов — международные вооруженные конфликты и некоторые аспекты немеждународных (внутренних) вооруженных конфликтов. Как юридическое понятие «международный вооруженный конфликт» впервые был определен в Женевских конвенциях 1949 г. и Дополнительном протоколе I — это применение вооруженной силы одним субъектом международного права против другого субъекта.
Стороны международного вооруженного конфликта — государства; нации, борющиеся за независимость; государство подобные образования; международные организации, осуществляющие коллективные военные операции. Международный вооруженный конфликт — это военное столкновение между государствами, антиколониальный конфликт, борьба против иностранной оккупации, национально-освободительная борьба.
Вооруженный конфликт немеждународного характера — это вооруженные столкновения между правительственными войсками и антиправительственными военными формированиями на территории одного государства (гражданская война, вооруженный мятеж).
Признаки вооруженного конфликта немеждународного характера:
1. Применение оружия и участие в конфликте вооруженных сил, включая полицейские подразделения.
2. Коллективный характер выступлений. Эпизодические внутренние беспорядки не считаются вооруженными конфликтами.
3. Организованность повстанцев и наличие органов, возглавляющих их действия.
4. Продолжительность и непрерывность конфликта. Отдельные спорадические выступления слабо организованных групп не могут рассматриваться как вооруженные конфликты.
5. Осуществление повстанцами контроля над частью территории государства.
После Второй мировой войны подавляющее большинство таких конфликтов имело место в Африке (Сомали, Ангола, Руанда, Зимбабве, Эфиопия и др.), Латинской Америке (Куба, Сальвадор, Чили, Никарагуа, Перу и др.), Азии (Кампучия, Индия, Китай, Афганистан, Иран и др.). В 90-х гг. волна внутренних вооруженных конфликтов охватила Европу (бывшая Югославия, бывший СССР).
Основное отличие международного вооруженного конфликта от Международного — в международном конфликте обе противоборствующие стороны являются субъектами международного права, в немеждународном воюющей стороной признается только центральное правительство. Другие государства не имеют права вмешиваться во внутренний вооруженный конфликт, но в современной практике придается «гуманитарная интервенция». Впервые этот термин был использован при проведении международных вооруженных операций в Сомали и Руанде с целью прекращения внутренних конфликтов, сопровождавшихся массовыми человеческими жертвами.
При определенных обстоятельствах внутренние вооруженные конфликты подпадают под действие международного права (Дополнительного протокола II). Это вооруженные конфликты, не подпадающие под действие ст. 1 Дополнительного протокола I, происходящие на территории одного государства «между его вооруженными силами или другими организованными вооруженными группами, которые находясь под ответственным командованием, осуществляют такой контроль над частью территории этого государства, который позволяет им осуществлять непрерывные и согласованные военные действия и применять положения Протокола II». Повстанцы («организованные вооруженные группы») могут быть признаны «воюющей стороной», если они имеют свою организацию, централизованное командование, контролируют часть территории государства, соблюдают законы и обычаи войны.
Признание повстанцев «воюющей стороной» исключает применение к ним национального уголовного законодательства об ответственности за массовые беспорядки, бандитизм и т.п. На захваченных в плен повстанцев распространяется статус военнопленных. Повстанцы могут вступать в правоотношения с третьими государствами, международными организациями, заключать с ними договоры, получать военную и гуманитарную помощь. Военное командование повстанцев на контролируемой им территории вправе создавать органы управления, проводить выборы, плебисциты и референдумы, издавать нормативные акты. Главная цель признания «воюющей стороной» — распространение на участников вооруженного конфликта законов и обычаев войны. Как правило, признание повстанцев «воюющей стороной» свидетельствует о трансформации внутреннего вооруженного конфликта в международный; может привести к созданию нового государства и его признанию.
Внутренние вооруженные конфликты имеют тенденцию к интернационализации.
Интернационализированные внутренние вооруженные конфликты представляют серьезную опасность для всего мира, — военные действия на территории одного государства затрагивают мир и спокойствие на территории другого государства (события в Руанде). Такие конфликты являются наиболее сложными с точки зрения их правовой квалификации, — очень непросто определить грань, когда внутренний вооруженный конфликт перерастает международный. Вмешательство международных сил в подобные конфликты с целью их прекращения является вполне оправданным.
Государственный суверенитет ограждает государства от вмешательства международного сообщества. По вооруженным конфликтам немеждународного характера Женевские конвенции вместе с Дополнительными протоколами содержат 20 положений, а по международным конфликтам - почти 500 статей. Право международных вооруженных конфликтов подробно кодифицировано, а право конфликтов немеждународного характера сформулировано в общем виде и не подлежит международному контролю.
Военное гуманитарное право
Война во все периоды существования человечества являлась его неотъемлемым и самым жестоким спутником. Прошедшие войны, которые известны современной исторической науке, всегда сопровождались человеческими страданиями, жертвами, разрушениями, подрывали экономические и политические устои государственности, порождали неверие в справедливость и гуманизм. Поэтому государства как основные субъекты международного права пытались уменьшить пагубные последствия войн путем создания и правового закрепления общеобязательных норм с целью, во-первых, ограничения воюющих сторон в средствах и методах ведения военных действий и, во-вторых, защиты жертв и участников вооруженных конфликтов.
Вообще проблема ограничения воюющих в средствах и методах ведения войны, а также защиты жертв и участников вооруженного конфликта такая же древняя, как и сама война. Ученые мыслители разных эпох и народов искали пути смягчения ужасов войны, предлагали нормы, направленные на защиту женщин, детей, раненых, больных и пленных, занимались созданием и разработкой "права войны", определяли ее источники, цели и задачи, а также способы ограничения пагубных последствий.
Пеннафорт (1180 — 1275) пришел к выводу о том, что основанием войн может быть или возврат законной собственности, или защита отечества. Он сформулировал четыре критерия для оценки войн: войну может вести только светская власть; целью войны должен быть мир; война не должна быть местью, преследованием, а должна быть решением спора о праве; она должна быть объявлена государем.
В 1488 году в "Книге о воинских и рыцарских подвигах" Пизанская указывала на правовые основания ведения войны: защита нарушенного права; сопротивление действиям, наносящим ущерб стране и ее жителям; ведения войны для возврата незаконно захваченных земель".
Философы и юристы придерживались противоположных взглядов относительно понятия войны. По мнению Б. Спинозы, война есть "осуществление естественного права", которое есть у сильного над слабым. Напротив, И. Кант называет войну ужаснейшим бедствием, прерывающим закон человечности. Дж. Ст. Милль считает оскорблением читателя доказывать перед ним безнравственность завоевательных войн, на счет которых не может быть двух мнений между "честными людьми".
Жан-Жак Руссо в работе “Об общественном договоре" писал: "Война — это отношения не между людьми, но между государствами, и люди становятся врагами случайно... Если цель войны — уничтожение враждебного государства, то другая сторона имеет право истреблять его защитников, пока они держат в руках оружие, но как только они его бросают и сдаются — они перестают быть врагами или инструментом в руках врагов и вновь становятся людьми, чьи жизни не позволено никому отнимать".
Выдающийся голландский юрист Гуго Гроций в своем знаменитом труде "О праве войны и мира" отмечает, что слово bellum (война) происходит от более древней формы — duellum (поединок), которая, в свою очередь, происходит от duo — два. Из множества определений, содержащихся в труде можно выделить, например, такое: война есть состязание силой, исключительно только вооруженное столкновение государств.
Карл Клаузевиц утверждал, что война не только вооруженная самопомощь, но и единоборство между государствами, или политическое орудие, средство для достижения государством поставленных себе целей.
Известный русский юрист Ф.Ф. Мартенс право войны рассматривал в объективном и субъективном смысле. В объективном смысле это совокупность юридических норм, законов и обычаев, которые определяют действия государств и их вооруженных сил во время войны. В субъективном смысле право войны определяет способность воюющих государств начать войну и пользоваться правами, признаваемыми за каждой правильно воюющей стороной.
Австрийский юрист А. Фердросс считал, что право войны в собственном смысле слова составляет содержание запретительных норм, основной целью которых является гуманизация войны.
Английский исследователь Л. Оппенгейм, в частности, писал, что война есть столкновение между двумя или большим числом государств, осуществляемое посредством применения их вооруженных сил, с целью преодоления друг друга и принуждения побежденного принять условия мира, желательные победителю.
По словам советского юриста Е.А. Коровина, право войны есть ограничение и регламентация военного насилия.
Ф.И. Кожевников писал, что право войны представляет собой международные правила, которыми должны руководствоваться государства в своих взаимоотношениях во время войны.
А.И. Полторак и Л.И. Савинский в работе "Вооруженные конфликты и международное право" справедливо утверждают, что приведенные определения (хотя и в разной степени) страдают существенными недостатками. Необоснованно в право войны включаются все правила, которыми руководствуются государства во время войны. Однако некоторые из правил (например, о порядке дипломатической защиты интересов воюющих на территории противника) к праву войны не относятся. Многие определения не могут быть приняты в связи с тем, что они полностью не раскрывают содержания и сущности данной системы правовых норм. Наконец, пробелом в этих определениях является сведение норм лишь к области отношений, возникающих в процессе вооруженной борьбы между государствами.
Французский юрист М. Одема считает, что "право войны" уже в самой своей терминологической основе содержит противоречие, так как война предполагает применение силы, а право ее отрицает, олицетворяя собой справедливость. Отечественные юристы И.Н. Арцибасов и С. А. Егоров справедливо отмечают, что "право войны" традиционно применялось к войнам между государствами. Сейчас же, когда право регламентирует различные виды вооруженных конфликтов, термин "право войны" уже не отражает происходящих изменений.
Нередко используется термин “право вооруженных конфликтов". Польский юрист С. Домброва считает, что целью права вооруженных конфликтов является уменьшение разрушительных последствий войны и облегчения судьбы ее жертв. И.Н. Арцибасов и С.А. Егоров полагают, что право вооруженных конфликтов — это совокупность создаваемых путем международного соглашения или обычая юридических норм, применяемых в войнах, международных или немеждународных конфликтах, запрещающих использование определенных средств и методов ведения вооруженной борьбы, обеспечивающих защиту и устанавливающих международно-правовую ответственность государств и уголовную ответственность физических лиц за их нарушения.
Практически сходную позицию по определению основных начал права вооруженных конфликтов занимают А.И. Полторак и Л.И. Савинский, при этом существенно дополняя свой подход правовой формулой о необходимости "распространить на сферу вооруженного конфликта начала гуманности".
В конце ХХ века и начале ХХI века наиболее употребимым становится понятие "международное гуманитарное право". Данное понятие впервые было предложено в 50-х годах ХХ века швейцарским юристом Жаном Пикте, а уже в 1974-1977 годах вошло в название Женевской дипломатической конференции по вопросу о подтверждении и развитии международного гуманитарного права, применяемого в период вооруженного конфликта. Данное понятие используется и в других международных документах. Так, в пункте 1 ст.38 Конвенции о правах ребенка 1989 года закрепляется, что государства-участники обязуются уважать нормы международного гуманитарного права, применяемые к ним в случае вооруженных конфликтов и имеющие отношение к детям, и обеспечивать их соблюдение.
В юридической литературе высказывались различные точки зрения относительно понятия "международное гуманитарное право". Одни исследователи рассматривают его в широком смысле, другие, наоборот, в ограниченном, узком смысле.
Ж. Пикте под международным гуманитарным правом понимает совокупность действующих обычных и конвенционных норм, обеспечивающих уважение человеческой личности и ее развитие.
Ханс-Петер Гассер считает, что международное гуманитарное право включает в себя международные правила, договорные или основанные на обычаях, которые "специально направлены на решение гуманитарных задач, возникающих непосредственно в результате вооруженных конфликтов... и которые по соображения гуманного характера ограничивают право... сторон выбирать методы и средства ведения войны или защищают лиц и имущество, которым нанесен или может быть нанесен ущерб конфликтом".
Юрист из Африки (Чад) Б. Мбатна утверждает, что международное гуманитарное право включает в себя право вооруженных конфликтов, права человека и международно-правовые нормы об ограничении и запрещении применения некоторых видов оружия и о разоружении.
И.П. Блищенко в работе "Обычное оружие и международное право", в частности, отмечает, что международное гуманитарное право включает в себя три части: совокупность международно-правовых норм, определяющих режим прав и свобод человека в мирное время; совокупность международно-правовых норм, определяющих режим соблюдения элементарных прав и свобод человека во время вооруженных конфликтов; совокупность правовых норм, касающихся ограничения и запрещения применения и производства отдельных видов оружия.
Другая группа юристов определяет международное гуманитарное право достаточно ограниченно, узко и считает его частью "прав человека" или понимает его исключительно как "право Гааги" либо "право Женевы".
А. Робертсон полагает, что международное гуманитарное право является лишь отраслью "прав человека", а сами права человека составляют основу гуманитарного права. В этой связи важно отметить, что международное гуманитарное право и права человека тесно взаимосвязаны, но представляют различные отрасли международного права. Их взаимосвязь базируется на общем объекте — человеке, что обусловило их единые философские и исторические основы. Однако разные цели и условия, вызывавшие необходимость обеспечения защиты человека (в период войны максимально уменьшить ее губительные последствия, в мирное время — оградить человека от произвола власти), привели к параллельному развитию двух отраслей права, получивших закрепление в международно-правовых документах, не совпадающих ни по времени принятия, ни по содержанию.
Швейцарский юрист М. Ветэ заключает, что международное гуманитарное право состоит из "права Гааги" — нормы, которые регламентируют осуществление военных действий, а также средства ведения войны и "права Женевы" — нормы, которые регулируют защиту раненых и больных, военнопленных и гражданского населения в случае вооруженных конфликтов.
Таковы основные подходы, взгляды и рассуждения применительно к понятию и толкованию международного гуманитарного права. Безусловно, все обозначенные рассуждения представляют определенный интерес. Однако в полном объеме с подобными точками зрения согласиться трудно. Н.И. Арцибасов и С.А. Егоров справедливо отмечают, что дело тут не только (и не столько) в терминологии. Главное состоит в том, что, во-первых, такая позиция не учитывает различия и особенности в защите прав человека в период войны и в мирное время; не выделяет специфики защиты прав человека во время вооруженного конфликта. Во-вторых, международно-правовая защита жертв вооруженных конфликтов рассматривается изолированно, в отрыве от достижений по международно-правовому регулированию ведения войны и, в частности, по ограничению и запрещению применения некоторых средств ведения войны. Все это низводит право, применяемое в вооруженных конфликтах, до уровня защиты жертв войны, что не отвечает практике государств, выступающих за комплексное решение всех вопросов права, применяемого в вооруженных конфликтах. В-третьих, упомянутые авторы смешивают два понятия: международное гуманитарное право и международное гуманитарное право, применяемое в вооруженных конфликтах.
Международное гуманитарное право включает в себя такие разделы, как запрещение агрессии, укрепление международного мира и безопасности, разоружение, проведение миротворческих операций, гуманитарная помощь и т.д.
Международное гуманитарное право, применяемое в вооруженных конфликтах, занимает особое, специфическое место в области международного права, является определенной системой юридических принципов и норм, имеет отраслевой объект, предмет и методы регулирования, а также свои функции. Такой "набор" качеств этой системы свидетельствует о наличии самостоятельной отрасли международного права.
Международное гуманитарное право, применяемое в вооруженных конфликтах представляет собой совокупность принципов и норм, регулирующих отношения между воюющими, их отношения с нейтральными странами, а также устанавливающих правила обращения с военнопленными, ранеными, больными и гражданским населением с целью защиты жертв войны.
Такой подход позволяет выделить четыре главные цели данной отрасли права. Во-первых, регулируются отношения между сторонами — участниками вооруженного конфликта, как международного, так и немеждународного; во-вторых, упорядочиваются отношения воюющих с нейтральными государствами; в-третьих, ограничивается возможность сторон выбирать средства и методы ведения военных действий; в-четвертых, закрепляются меры, направленные на защиту лиц, которые не принимают или прекратили принимать непосредственное участие в военных действиях, а также гражданских объектов и объектов, имеющих важное значение для выживания гражданского населения.
Международное гуманитарное право, применяемое в вооруженных конфликтах, имеет определенные рамки и границы познания. Речь идет об объекте и предмете исследования. Вообще под объектом понимается то, на что направлена познавательная или иная деятельность. Объект обозначает определенные границы и пределы деятельности субъекта. Предмет (в частности, предмет познания применительно к данной отрасли международного права) это вовлеченные в процесс практической деятельности исследователя стороны, свойства, отношения реальных объектов, которые подлежат познанию. Справедливо утверждение, что объект есть фрагмент мира самого по себе, тогда как предмет познания есть фрагмент мира для нас.
Объектом данной отрасли международного права являются общественные отношения, складывающиеся между воюющими в период вооруженного конфликта. Предмет составляют отношения по поводу защиты жертв войны и правил ведения вооруженной борьбы.
Методом создания норм международного гуманитарного права, применяемого в вооруженных конфликтах, является согласование воль субъектов, взаимодействующих в международных отношениях. Согласно теории, разработанной известным советским юристом, членом-корреспондентом АН СССР Г.И. Тункиным, в процессе образования норм международного права происходит согласование воль государств, завершением которого и является возникновение соответствующей формы, договорной или обычной. Иными словами, государства являются выразителями воль определенных классов, создают путем согласования этих воль, признаваемые им обязательные правила, регулирующие межгосударственные отношения. Необходимо подчеркнуть, что правовые нормы, включая и международно-правовые, создаются не волей господствующего класса в "чистом виде", а именно государственной волей господствующего класса, но выражаемой государством. Таким образом, воля господствующего класса имеет несколько планов. Во-первых, она выступает в "чистом виде"; во-вторых, как воля государства, являющегося орудием данного господствующего класса; в-третьих, как воля государства, объективированная в правовых нормах.
Определяющая воля оказывает непосредственное влияние на функции данной отрасли права.
Под функцией следует понимать внешнее проявление свойств международного гуманитарного права, применяемого в вооруженном конфликте в системе международно-правовых отношений.
Международное гуманитарное право, применяемое в вооруженном конфликте, базируется на интересах, которые государства согласовывают на международном уровне с целью защиты от последствий войны, а также в условиях, когда внутренние правовые системы являются неэффективными в решении этой задачи. В таких условиях эта отрасль выполняет организационно-управленческую функцию.
Ограничение суверенитета государств — участников в части применения определенных средств, способов и методов ведения войны составляет содержание превентивной функции.
Правовая функция состоит в регулировании отношений, входящих в рассматриваемую сферу, в разработке новых норм, толковании и детализации действующих положений, применительно к конкретным общественным отношениям.
Защитная функция или функция безопасности заключается в предоставлении покровительства различным категориям людей и объектов. Именно эта функция позволяет данной отрасли претендовать на то, чтобы в истории развития международного права стать первым сводом международно-правовых норм, специально предназначенных для защиты человека в период вооруженного конфликта.
Продолжая дальнейшие рассуждения об особенностях данной области общественных отношений, целесообразно определить соотношение между международным гуманитарным правом, применяемым во время вооруженного конфликта, и нормами международного права, регулирующими применение силы в отношениях между государствами. Нормы Устава ООН запрещают государствам использовать силу при разрешении межгосударственных споров. Однако ст.51 допускает использование вооруженной силы при осуществлении права на индивидуальную и коллективную самооборону, до тех пор, пока Совет Безопасности не примет мер, необходимых для поддержания международного мира и безопасности. Международное гуманитарное право, применяемое в вооруженных конфликтах, не делает акцента на вопросах законности или незаконности вооруженных конфликтов, а имеет дело с фактами вооруженного столкновения, независимо от того, что послужило причиной возникновения конфликта и можно ли его как-то оправдать. В частности, в Преамбуле Дополнительного протокола к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года, касающимся защиты жертв международных вооруженных конфликтов, закреплено, что положения Женевских конвенций и настоящего Протокола должны при всех обстоятельствах полностью применяться ко всем лицам без какого либо различия, основанного на характере или происхождении вооруженного конфликта.
В последние годы обозначилась тенденция взаимопроникновения двух отраслей международного права — международного гуманитарного права, применяемого в вооруженных конфликтах, и права международной безопасности. Однако, при наличии определенного сходства между ними, имеются и определенные различия, прежде всего в их природе и целях. Если первое рассматривает исключительно вопросы применения оружия в вооруженных конфликтах и защиты жертв этих конфликтов, то второе стремится ограничивать, контролировать и устанавливать порядок производства, накопления и передачи оружия, вплоть до его уничтожения.
Международное гуманитарное право часто упоминается вместе с законодательством о беженцах, положения которого применяются в случаях, когда человек из-за естественного страха преследований покидает свою страну, пытаясь найти защиту в другой. Беженцы существуют как в мирное, так и в военное время. Женевские конвенции 1949 года содержат ряд положений, касающихся особого статуса беженцев во время войны, но при этом на них в полном объеме распространяется защита, предоставляемая им договорами о беженцах. Более того, беженцы имеют право на такую же защиту от последствий военных действий, что и другие гражданские лица. Вопросы, связанные с правовым регулированием положения беженцев, входят в отдельный международно-правовой институт со своим предметом, объектом, источниками, принципами, функциями, и поэтому в состав международного гуманитарного права, применяемого в вооруженных конфликтах, не входят.
И, наконец, целесообразно рассмотреть вопрос о соотношении международного гуманитарного права, применяемого в вооруженных конфликтах, с так называемой военной необходимостью.
Родоначальниками доктрины безоговорочного признания приоритета интересов военной необходимости были швейцарский полковник Ростов и прусский генерал Гартман, которые в 1876-1878 г. опубликовали ряд работ с изложениями своих позиций.
По мнению Гартмана, понятие “военная необходимость" субъективна и определять его будет всегда тот, кто обладает силой. Поскольку цель войны — нанесение поражения неприятелю, последнего не следует щадить. Если что-нибудь и связывает воюющих, то не право, а лишь соображения чести, совести и т.п. Далее Гартман отмечает, что война как бы внезапно прерывает мирный юридический порядок и совершенно приостанавливает в пределах своего действия все нормы права. Немецкий философ Р. Штейнметц, разделяя такую точку зрения, писал: “Право войны не должно быть никогда ни больше, ни меньше, чем описание границ, действительно диктуемых чувством".
Доктрина "военной необходимости" получила подтверждение в официальных руководствах Германии и Англии. Так, в Руководстве, составленном германским генштабом в 1902 г., говорилось: "...О требованиях гуманности, т.е. о пощаде людей и имущества, может быть речь только настолько, насколько это допускает сама природа и цель войны". Английское военное ведомство в "Справочнике по полевой службе" разъясняло: "Настоящие положения являются общими правилами поведения, насколько это допускает военная необходимость".
По нашему мнению, подобная доктрина является реакционной по сути. Ее цель — обосновать любые действия, противоправные с точки зрения человеческой морали и норм международного гуманитарного права. Она отстаивает три взаимосвязанных позиции: а) достижения военного успеха любой ценой без ограничительных критериев; б) в войне нет права, а действуют правила военной необходимости и преследуется одна цель — победа над врагом, под которым достаточно часто понимают не только комбатантов, но и гражданское население, раненых, больных, интернированных, военнопленных и т.п.; в) войне чужды понятия “справедливость", "гуманизм", "защита", "пощада", поэтому варварский принцип "уничтожай непокорных" является доминирующим.
Доктрина военной необходимости позволяет обосновывать любое нарушение норм международного права — зверства фашистской Германии в Великой Отечественной войне, бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, войну во Вьетнаме, захват территории Ливана и оккупацию Палестины, агрессию в Югославии и т.д.
Для межгосударственных отношений рассмотренная доктрина "военной необходимости" неприемлема, что нашло подтверждение в трудах многих юристов, судебных решениях, нормах международного гуманитарного права, применяемого в вооруженных конфликтах, Уставе ООН.
Так, например, Л. Оппенгейм писал; "... в наши дни война регулируется... законами войны, т.е. устойчивыми нормами, признанными международными договорами, либо всеобщими обычаями. Эти договорные или обычные нормы не могут быть отменены в силу военной необходимости, если только специально не обусловлено, что они не подлежат применению в тех случаях, когда это диктуется задачами самосохранения".
Ф. Кальсховен поясняет, что сторонники данной доктрины рассматривают нормы как предмет роскоши, созданной исключительно на тот случай, когда их выполнение удачно совпадает с интересом воюющей стороны. “Ошибочность этого утверждения очевидна. Ясно, что чем менее благоприятны обстоятельства, тем труднее обеспечить соблюдение конкретной нормы права вооруженного конфликта. Это, однако, не означает, что в таких, пусть и неблагоприятных, обстоятельствах право просто перестает действовать".
Отрицательное отношение к доктрине "военной необходимости" было высказано на Нюрнбергском процессе. В приговоре по делу фельдмаршала Листа и других военных руководителей фашистской Германии отмечалось: “Мы отвергаем взгляд, будто правила ведения войны представляют нечто менее значительное, чем они есть в действительности. Военная необходимость или целесообразность не могут оправдывать нарушений позитивных норм (международного права)".
Подробное исследование норм международного гуманитарного права, применяемого в вооруженных конфликтах, позволяет сделать безусловный вывод, что воюющие ограничены в выборе средств и методов ведения войны. Этот принцип впервые был закреплен в ст.22 Положения о законах и обычаях сухопутной войны, которая является приложением к Гаагской конвенции о законах и обычаях сухопутной войны 1907 г. (далее по тексту Положение), а также ст.35 Дополнительного протокола I к Женевским конвенциям 1949 г., касающегося защиты жертв международных вооруженных конфликтов 1977 г. В частности, пункты "а", "б", "в" ст. 23 Положения 1907 г. закрепляют абсолютные запреты, которые недопустимо нарушать со ссылкой на военную необходимость — употреблять яд или отравленное оружие, предательски убивать или ранить гражданских лиц, убивать или ранить неприятеля, который сложил оружие, и т.д.
Вместе с тем, международное гуманитарное право, применяемое в вооруженном конфликте, содержит нормы, регулирующие выход за определенные рамки со ссылкой на военную необходимость. Однако количество таких норм невелико. Среди них пункт "ж" ст. 23, ст. 54 Положения 1907 г., ст. 33 Женевской конвенции об улучшении участи больных и раненых в действующих армиях 1949 г., ст.53 Женевской конвенции о защите мирного населения во время войны 1949 г, ст.126 Женевской конвенции о режиме военнопленных и некоторые другие.
Убедительным представляется вывод юристов А.И. Полторака и Л.И. Савицкого относительно взаимосвязи перечисленных норм международного гуманитарного права с военной необходимостью. Они отмечают, что ссылка на военную необходимость возможна в тех исключительных случаях, когда это предусмотрено в конкретных нормах.
Ссылка на соображения военной необходимости должна соответствовать именно тем условиям, которые для каждой ситуации определены конвенциями. Конвенции же говорят о настоятельной необходимости (пункт "ж" ст. 23 Положения), абсолютной необходимости (ст.53 Женевской конвенции о защите мирного населения во время войны 1949 г.), в виде исключения и в течение ограниченного времени (ст.126 Женевской конвенции о режиме военнопленных 1949 г.). При этом в ряде случаев на сторону, прибегающую к ссылкам на военную необходимость, возлагаются дополнительные специальные обязательства. Наиболее отчетливо такие обязательства закреплены в ст. 11 Конвенции о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта 1954 г. Указанная статья, в частности, предусматривает, что объект может быть лишен иммунитета в исключительных случаях неизбежной военной необходимости и лишь до тех пор, пока существует эта необходимость. Это должно быть подтверждено "воинскими начальниками, начиная только от командира дивизии или части, соответствующей дивизии и выше". Далее, сторона, которая снимает иммунитет, письменно с указанием причин информирует Генерального комиссара по культурным ценностям.
Следует указать, что термины "настоятельная необходимость", "крайняя необходимость", "абсолютная необходимость", "в виде исключения и в течение ограниченного времени" в международно-правовых документах закреплены без определений и толкований. Поэтому государствам — участникам конвенций в национальном законодательстве целесообразно не только закрепить данные категории, но и детализировать их (выработать понятия, оценочные критерии) с целью эффективного использования категорий международного гуманитарного права, применяемого в вооруженных конфликтах в правоприменительной и правоохранительной деятельности соответствующих государственных органов. Кроме того, государствам — участникам данных конвенций следовало бы разработать единые унифицированные оценочные критерии указанных терминов для определения общей позиции по конкретным вопросам в период вооруженного конфликта и закрепить их в нормах международного гуманитарного права.
И наконец, ссылка на военную необходимость допускается лишь тогда, когда речь идет о чрезвычайной опасности, создаваемой для материальных, культурных и других ценностей, и никогда такое дозволение не может распространяться на ситуации, связанные с созданием дополнительной угрозы для жизни, здоровья и достоинства людей.
Как видим, в том своеобразном положении, в котором в соответствующих пропорциях соотносятся требования военной необходимости и правовые предписания, приоритет принадлежит последним. А поскольку нормы направлены на всемерное ограничение насилия в сфере вооруженной борьбы, можно считать, что главным моментом, характеризующим природу и содержание норм международного гуманитарного права, применяемого в вооруженном конфликте, является его гуманистическая направленность.
Военное административное право
Военно-административное право - это наука о правовых нормах, определяющих устройство, организацию, комплектование армии и снабжение ее всем необходимым, а также устройство, компетенцию и деятельность органов военной власти.
Методологические и общетеоретические проблемы военного права неоднократно рассматривались на научных конференциях и сессиях совета Военно-юридической академии, на которых определились два концептуальных подхода к их решению:
1) разработка военно-правовых проблем в рамках сложившейся системы советского права;
2) разработка военно-правовых проблем на основе признания концепции военного права как отраслевой военно-юридической науки.
В то же время необходимо отметить, что до недавнего времени исследования по военному праву ограничивались исследованием общественных отношений в области строительства Вооруженных Сил. Этот подход базировался на положениях Конституции СССР и Закона СССР "О всеобщей воинской обязанности", в соответствии с которыми в СССР существовали единые Вооруженные Силы СССР, состоявшие из Советской Армии, Военно-Морского Флота, пограничных и внутренних войск и составлявшие, по существу, военную организацию государства. С изменением в начале 90-х гг. ХХ в. структуры военной организации, включением в ее состав всех войск, воинских формирований и органов, обеспечивающих оборону и безопасность Российской Федерации, изменением социально-экономического положения нашего государства перед военно-правовой наукой встал вопрос о расширении круга исследуемых проблем.
А.А. Тер-Акопов отмечал, что "военно-правовая наука не может замыкаться только на военной проблематике, а должна включать исследование правовых аспектов всего круга оборонных вопросов, которыми ни одна другая отрасль правовых знаний не занимается. То есть ее предметом должны стать и вопросы обеспечения оборонной деятельности государства: Комплексирование предмета исследования позволит системно решать ряд сугубо военных задач - например, комплектование войск, поставок".
Таким образом, военное право как науку следует рассматривать как систему знаний о правовом содержании процессов и явлений, складывающихся в различных сферах военной деятельности государства. Военное право изучает правовые аспекты обороны и военной безопасности, воинской обязанности и военной службы; правовое положение военной организации государства, в том числе в условиях военного и чрезвычайного положения и при вооруженных конфликтах, и военнослужащих, их юридическую ответственность; правовое регулирование военно-служебных отношений; деятельность органов военной юстиции; организационно-правовые формы международного военного сотрудничества. Военное право также изучает военные аспекты других отраслей права. Перечисленные направления составляют основной предмет науки военного права.
Военно-юридическая наука, как и любая другая, может успешно развиваться лишь при условии глубокого усвоения ею своего теоретического наследия, критического осмысления и творческого применения накопленного опыта оборонного и военного строительства, борьбы с преступностью в войсках. При этом историческая безопасность - явление такое же важное, как и другие виды безопасности человека.
Статью подготовил ведущий корпоративный юрист Шаталов Станислав Карлович. 
