Ядерная безопасность и радиационная безопасность это свойство реакторов предотвращать с определенной вероятностью аварии различных установок атомных станций.
Если рассматривать с точки зрения ядерной безопасности только нормальные выбросы радиации с атомных электростанций, то они строго регламентированы. Но авария реактора может привести к очень большим выбросам.
Ученые утверждают, что после того, как реактор работает около 20 лет, риск серьезных аварий из-за охрупчивания (постепенного ослабления) корпуса реактора повышается. Если срок службы существующих реакторов выходит за рамки первоначально запланированных четырех десятилетий, то продление намного дешевле (и имеет меньше политических проблем), чем строительство новых реакторов.
Отдельные аварии могут привести к очень большим выбросам радиации из ядерных реакторов, как это произошло в Чернобыле. Интересы как местных жителей, так и владельцев ядерных реакторов пересекаются в части необходимости проведения мероприятий для ядерной безопасности.
Однако широко разрекламированный отказ от атомной энергии может иметь разрушительное влияние на перспективы развития ядерной энергетики. Но это не относится к “обычным выбросам”, о которых говорилось выше.
Ученые проанализировали ядерную безопасность сложных систем, таких как атомные электростанции, с точки зрения социальной науки. Они пришли к выводу, что отказы в “сложных и тесно связанных” инженерных системах, таких как атомные электростанции, были неизбежны, примеры того, что они лихо называли “нормальными авариями”.
Они происходят потому, что иногда, хотя и редко, неизбежно возникают один или два сбоя, которые взаимодействуют таким образом, что ни один проектировщик или оператор не мог бы предвидеть, и если бы система была тесно связана, сбои каскадом обрушили бы систему.
Предложенные решения по ядерной безопасности состоят в том, чтобы попытаться минимизировать последствия этих неизбежных сбоев за счет модульности и минимизации населения, которое, вероятно, будет серьезно затронуто.
Проще говоря, предложено запретить людям селиться в таких зонах повышенного риска или, наоборот, переселить их оттуда.
Нормальная работа реактора и выбросы при авариях реактора не являются единственными причинами радиоактивных выбросов из ядерного топливного цикла. В бывшем СССР на заводе по переработке ядерного оружия, расположенном на Южном Урале, (Кыштымская катастрофа) произошел химический взрыв, вызвавший выброс в атмосферу большого количества радиоактивных веществ, что привело к загрязнению многих тысяч км суши. Месяц спустя завод по производству плутония в Виндскейле в Великобритании также потерпел аварию с меньшим, но все же большим выбросом радиоактивности.
Однако для того, чтобы ядерная энергия играла важную энергетическую роль и была безопасна, необходимо многократно расширить переработку отработавшего топлива.
Сейчас ядерщики имеют большой опыт работы с различными частями ядерного топливного цикла. Мы должны ожидать, что страны с меньшей техническими возможностями будут иметь гораздо больше аварий для данной ядерной энергетики.
Стихийные бедствия могут повлиять не только на работу реакторов, но и на целостность шахтных хранилищ и высокоуровневых хранилищ отходов.
Землетрясения представляют собой особенно важную опасность. В Японии землетрясение магнитудой 6,6 произошло в кластере ядерных реакторов Каскивакази-Карива, крупнейшем в мире ядерном энергетическом комплексе. Семь реакторов не пострадали, но землетрясение привело к их закрытию на несколько лет.
В результате сильнейшего в истории Японии землетрясения и последовавшего за ним цунами привело к расплавлению активной зоны реакторов и взрывам водорода.
Многие другие густонаселенные страны, подверженные землетрясениям, включая Индонезию и Филиппины, заинтересованные в ядерной энергетике, но анализируют свою ядерную безопасность.
На безопасную эксплуатацию реакторов также могут повлиять пожары, наводнения и даже небольшие цунами. Во время цунами в Индийском океане место строительства прототипа реактора быстрого размножения в Калпаккаме в Индии было частично затоплено.
Большинство ядерных реакторов в мире находятся под угрозой затопления, поскольку они обычно расположены на реках или побережьях для доступа к охлаждающей воде. Опасность заключается в том, что паводковая вода может вызвать короткое замыкание в электросети или прямые сбои при затоплении зданий, связанных с безопасностью растений. Электростанцию в районе Нового Орлеана, США пришлось закрыть из-за опасности урагана “Катрина”.
Засуха может также привести к сокращению производства существующей ядерной энергии, если реки будут использоваться для обеспечения охлаждающей воды, как это произошло во Франции.
Поскольку продолжающееся изменение климата, вероятно, приведет к более экстремальным погодным явлениям, а также к повышению уровня моря и штормовым приливам, жизненно важно, чтобы будущая энергия вырабатывалась за счет надежных методов, которые относительно невосприимчивы к любым возможным изменениям.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
Учитывая длительный срок службы реакторов ядерная безопасность существующих установок также подвергается риску.
Гражданские ядерно-энергетические программы в современном мире в значительной мере являются результатом разработки ядерного оружия. Самые ранние реакторы были реакторами военного производства, оптимизированными для производства плутония. Отработанное топливо из этих реакторов было затем переработано для извлечения этого плутония для бомб, таких как сброшенная на Нагасаки, Япония. Альтернативным путем для ядерных делительных бомб является обогащение природного урана, осуществляемое на гигантских обогатительных фабриках. Оружейный уран был использован в бомбе, сброшенной на Хиросиму за несколько дней до взрыва в Нагасаки.
Реакторы, оптимизированные в настоящее время для производства электроэнергии, наряду с переработкой отработавшего топлива и обогащением природного урана, являются элементами гражданского производства ядерной энергии. Официально гражданская ядерная энергетическая программа может обеспечить (и действительно иногда обеспечивала) идеальное прикрытие для военной программы.
Ядерные энергетические установки, такие как электростанции, пруды-охладители и хранилища для высокоактивных отходов, также подвержены риску преднамеренных актов террористов.
После событий 11 сентября нельзя больше игнорировать риск того, что крупные авиалайнеры не будут преднамеренно пилотироваться на такие установки.
Еще более ранний акт терроризма произошел, когда реактор строившейся тогда во Франции, стал объектом удара гранатометом. Группа антиядерных активистов из гранатомёта РПГ-7 сделала восемь выстрелов по ядерному объекту.
Ядерная безопасность таких действий является еще одним аспектом, который мы должны учитывать при взвешивании различных вариантов смягчения последствий выбросов. Бетонная защитная конструкция обеспечивает некоторую защиту, но пассивные функции ядерной безопасности не безграничны. В любом случае другие чувствительные установки, такие как пруды-охладители с высоким уровнем радиоактивных запасов, не защищены таким образом.
На ядерную безопасность может влиять и банальное воровство.
Мы можем дать приблизительную оценку того, сколько плутониевого топлива потребуется для всего реакторного парка, если реакторы-размножители будут производить всю текущую электрическую мощность в мире.
Объем плутония составляет 4,83 тонны на ГВт мощности. При коэффициенте мощности 85 % требуется примерно 13 тысяч тонн плутония. Еще многие тысячи тонн должны были бы циркулировать на заводах по переработке и изготовлению топлива, а также в поставках с реакторов-размножителей по всему миру на заводы по переработке. Поскольку для создания ядерного оружия типа Нагасаки требуется всего лишь менее восьми килограммов, отвлечение достаточного количества для оружейной программы будет трудно обнаружить с помощью международной инспекции. Ядерная безопасность окажется под угрозой, так как шансы субнациональных групп на приобретение плутония высоки.
Опасности, связанные с так называемой “экономикой плутония”, не остались незамеченными.
Радиационная безопасность — это комплексная научно-практическая дисциплина, занимающаяся проблемами защищенности людей от вредного воздействия ионизирующих излучений. Она использует достижения таких наук, как радиационная физика, радиобиология (включая фундаментальную радиобиологию, радиационную гигиену и радиоэкологию), социология, экономика и др.
Нормы радиационной безопасности (НРБ) представляют собой основополагающий документ в системе государственного регулирования, в котором регламентируются основные дозовые пределы, допустимые уровни воздействия ионизирующего излучения и другие требования по ограничению облучения человека. НРБ в концентрированном виде отражают в определенный исторический период времени научные представления о действии ионизирующего излучения на человека, цели и принципы радиационной защиты, основные дозиметрические и радиометрические величины, используемые в системе ограничения облучения профессиональных работников и населения от различных видов радиационного воздействия.
На начальном этапе развития знаний в области радиобиологии человека существовала уверенность в том, что если индивидуальная доза не превысит определенного порогового уровня, то вреда здоровью человека нанесено не будет. Это убеждение основывалось на наблюдениях детерминированных эффектов при достаточно больших дозах рентгеновского излучения или излучения радиоактивных веществ, которые вызывали явные повреждения биологической ткани. Исходя из этого, ранние системы радиационной защиты были направлены на поддержание доз у ограниченного круга специалистов, непосредственно контактирующих с источниками ионизирующих излучений ниже предельно допустимых, которые не приводили бы к проявлению детерминированных эффектов. Ранее основная допустимая недельная доза составляла 0,3 бэр.
Если человек подвергается профессиональному облучению такой мощности дозы в течение 50 лет (50 недель в году), то допустимая суммарная доза составит 750 бэр (7,5 Зв) в наиболее важных органах человека и по существу во всем теле.
Основанием для пересмотра первоначальной системы радиационной безопасности послужили новые научные знания, — выяснилось, что существуют и другие последствия для здоровья человека — стохастические, являющиеся, возможно, беспороговыми.
Признание того, что не существует абсолютно безопасного уровня радиации, привело к формулировке принципа ограничения облучения настолько, насколько это разумно возможно.
К моменту Чернобыльской аварии в Советском Союзе действовали НРБ-76, разработанные Национальной комиссией по радиационной защите (НКРЗ) при Министерстве здравоохранения СССР и утвержденные Главным Государственным санитарным врачом СССР. Основные положения, заложенные в НРБ-76, соответствовали рекомендациям Международной комиссии по радиационной защите (МКРЗ) того времени. В НРБ-76 устанавливались: предельно допустимая доза (ПДД) для профессионалов и предел дозы (ПД) для ограниченной части населения за календарный год, которые не вызывали неблагоприятных изменений в состоянии здоровья при равномерном облучении в течение 50 лет профессиональной деятельности и 70 лет жизни соответственно, обнаруживаемых современными методами.
Следовательно, «разумная достижимость» системы радиационной безопасности основывалась на концепции практического порога действия радиации, ниже которого нельзя было достоверно выявить радиологические эффекты на фоне существующей естественной структуры заболеваемости и смертности населения. В случае радиационной аварии, когда выдержать установленные ПДД не представлялось возможным, разрешалось планируемое повышенное облучения персонала до 2 ПДД в каждом отдельном случае и до 5 ПДД за весь период ликвидации аварии. Что касается населения, то для него, исходя из масштабов аварии, предписывалось устанавливать временные допустимые уровни облучения и допустимые поступления радионуклидов внутрь организма.
Введение жестких защитных мероприятий (переселение, ограничение на потребление продуктов питания), основанных на указанных выше уровнях вмешательства, было оправдано необходимостью предотвращения высоких уровней облучения населения. Вместе с тем, эти меры вылились в резкое нарушение традиционного уклада жизни населения.
В более поздний (восстановительный) период главной задачей должно было стать возвращение населения к нормальным доаварийным условиям жизни. Длительное проживание на загрязненной радионуклидами территории в условиях запрета на производство и потребление пищевых продуктов местного производства способно привести не только к отрицательным социально-экономическим и морально-психологическим последствиям, но и к прямому ущербу здоровью населения за счет ухудшения качества питания и к соматическим последствиям, связанным с прессом психогенных факторов.
С этой целью российской Научной комиссией по радиационной защите (НКРЗ) была разработана концепция безопасного проживания на радиационно-загрязненных территориях в отдаленный период. НКРЗ предлагала установить уровень вмешательства в виде допустимого предела облучения за жизнь (не за год, как ранее) эффективную эквивалентную дозу, равную 350 мЗв, включая дозу облучения, полученную населением. Если в соответствии с прогнозом ожидались дозы ниже предельной, то предлагалась отмена ограничений на жизнедеятельность населения, там, где этот уровень превышался, было рекомендовано отселение людей.
Предел дозы за жизнь (350 мЗв) — весьма консервативная величина, рассчитанная с большим запасом, исходя из требований разумной осторожности и «перестраховки» вследствие наличия целого ряда неопределенностей как научного, так и организационного характера. Консервативный подход обусловливал по меньшей мере двухкратный кратный запас по ожидаемой дозе за 70 лет, то есть речь шла о средней прогнозируемой ожидаемой индивидуальной дозе облучения людей порядка 100—170 мЗв за жизнь.
Концепция НКРЗ вызвала многочисленные дискуссии и острую критику в СМИ со стороны главным образом отдельных политических деятелей, некоторых общественных организаций и республиканских академий наук. Основным предметом критики оказался уровень вмешательства 350 мЗв, который расценивается как неприемлемо высокий. Фактически выражая недоверие к собственным специалистам, Правительство СССР официально обратилось к МАГАТЭ с просьбой координировать «международную экспертизу разработанной в СССР концепции безопасного проживания населения на территориях, подвергшихся радиоактивному загрязнению в результате аварии на Чернобыльской АЭС, и оценку эффективности мероприятий по охране здоровья населения, проводимых в этих районах».
В результате этого началось осуществление Международного чернобыльского проекта (МЧП). Был сформирован независимый Международный консультативный комитет (МКК) из 19 членов под председательством видного ученого д-ра И. Шигемацу, директора Фонда изучения радиационных последствий в Хиросиме. В реализации проекта участвовало около 200 независимых экспертов из 23 стран и 7 международных организаций. СССР посетило 50 научных групп. Лаборатории в нескольких странах, включая Австрию, Францию и США, помогли проводить анализ и оценку собранного материала.
Итоговые документы МЧП содержали серьезную критику реализованных в те годы и запланированных мер защиты. Концепция НКРЗ была оценена со стороны международных организаций как весьма жесткая — побуждающая к излишним переселениям.
Первая информация в прессе о начале МЧП сопровождалась положительными комментариями. Однако после появления первых же данных о том, что участники МЧП считают реализуемые меры радиационной защиты в СССР более чем достаточными, освещение проекта в СМИ резко изменилось. В десятках публикаций участники МЧП обвинялись в желании скрыть радиологические последствия аварии в угоду международной «атомной мафии». В результате нажима со стороны республиканских органов управления и вновь избранных депутатов различных выборных органов рекомендации МЧП были проигнорированы как союзным правительством, так и правительствами Белоруссии, России и Украины. Официальными властями СССР были отвергнуты обе точки зрения — НКРЗ, предлагавшей ограниченную программу переселения, и МЧП, считавшего любые переселения излишними.
Общественное недовольство, подогреваемое отдельными популярными личностями, толкало властные структуры на пересмотр ранее принятых решений. Поскольку пересмотр таких решений не находил поддержки у специалистов, последние попросту исключались из процесса подготовки принятия решений. Наряду с указанной концепцией была разработана и другая, которой предполагались дозиметрические критерии вмешательства (1 мЗв и 5 мЗв дополнительного облучения). В соответствие с новой концепцией Правительства (Концепция проживания населения в районах, пострадавших от аварии на Чернобыльской АЭС), в диапазон уровней вмешательства — 1—5 мЗв/год дополнительно к рекомендованному в рамках концепции «350 мЗв за жизнь» плановому переселению жителей (50—60 жителей) — оказалось вовлечено около 400 тыс. человек (добровольное переселение). Практика уже имевших место отселений из населенных пунктов в районах жесткого контроля показала, что из-за выраженной неравномерности (мозаичности) радиоактивного загрязнения одновременно отселяют и население рядом расположенных пунктов, так как в противном случае нарушается инфраструктура данного района, колхоза и т. п. Следовательно, речь шла уже о переселении 800 тыс. человек. Однако и эта концепция не была реализована, а все последующие меры реализовывались по критерию плотности загрязнения почвы.
При отсутствии четкой позиции политически слабого союзного правительства в союзном законе были приняты самые расширительные толкования зон радиоактивного загрязнения. Даже масштабы подобного расширения не анализировались должным образом. Лишь несколько позже выяснилось, что в зоны радиоактивного загрязнения включено около 7 млн. жителей. К сожалению, в цену неверного решения вошли не только деньги, истраченные на выплату льгот и компенсаций. Здоровью многих людей был нанесен серьезный ущерб, поскольку их на официальном уровне признали пострадавшими от радиации.
Использование неверного критерия (плотность загрязнения почвы, а не дозового — единственного строго корректного для целей радиационной защиты при минимизации дозовых нагрузок) было оправдано на самой ранней стадии в связи с отсутствием (или очень малым количеством) дозиметрической информации. В более поздний период критерий «плотность загрязнения территории» рационально использовался только для организации ведения сельскохозяйственного производства.
Скорейший переход к реализации дозовых принципов при проведении любых защитных мероприятий является важнейшим элементом в ликвидации последствий аварии. К сожалению, постепенный переход на дозовые принципы не нашел адекватного отклика в обществе даже спустя 15 лет после аварии.
Проблема установления временных допустимых уровней содержания радионуклидов Cs и Cs в питьевой воде и основных продуктах питания являлась наиболее критической для сельского населения, проживающего на загрязненных территориях. Этим вопросом занимались не только в СССР, но и во всех странах, где в результате трансграничного переноса чернобыльские выпадения изменили имевшийся ранее радиационный глобальный фон по Cs и Sr. Различия в нормативах между странами достигали нескольких раз.
Широкий спектр принятых национальных временных допустимых уровней (ВДУ) может быть объяснен рядом факторов: неравномерностью уровней загрязнения, разнообразием местных ситуаций, национальными особенностями административных систем и подходов к проблеме охраны здоровья населения. В то время как общие принципы радиационной защиты, лежащие в основе действий, предпринимаемых различными странами в связи с аварией, были сходны, возникли расхождения в оценке ситуации. Отмеченные расхождения в дальнейшем усугубились доминирующей ролью не научных радиобиологических подходов, а социально-экономических факторов, политических и психологических мотиваций в качестве аргументов для принятия решений на уровне высшего руководства.
В итоге ВДУ различались даже в тех странах, где уровни радиоактивного загрязнения, социально-экономические условия и другие аспекты были сходны. Эти различия вызвали озабоченность среди населения, недоумение среди экспертов и трудности у правительственных органов, включая проблемы снижения доверия населения.
По мере постепенной ликвидации последствий аварии происходил переход на неаварийные ВДУ содержания радионуклидов в сельскохозяйственных пищевых продуктах. В РФ нормативы по содержанию Cs в основных пищевых продуктах были ужесточены по сравнению с ВДУ-93 более, чем в 7 раз (СанПиН-97).
В рамках Совета ЕС через несколько лет после аварии были также разработаны уровни вмешательства по отношению к загрязнению продуктов питания: если доза от их потребления будет ниже 1 мЗв/год, то нет оснований создавать препятствия для международной торговли в условиях радиационной аварии. Важно, что рекомендации МКРЗ в этом плане соответствуют отечественным санитарным нормам и правилам (СанПиН-97).
Парень задает вопрос девушке (ей 19 лет),с которой на днях познакомился, и секса с ней у него еще не было: Скажи, а у тебя до меня был с кем-нибудь секс? Девушка ему ответила: Да, был. Первый раз – в семнадцать. Второй в восемнадцать. А третий -… После того, как девушка рассказала ему про третий раз, парень разозлился, назвал ее проституткой и ушел вне себя от гнева. Вопрос: Что ему сказала девушка насчет третьего раза? Когда он был?
Статью подготовила доцент кафедры социально-гуманитарных дисциплин Волгушева Алла Александровна. 
