Появление политической культуры связано с возникновением частной собственности, классов и государства. Одновременно происходило дробление родов и перераспределение власти и собственности. Положение подчиненности интереса собственника интересу родича, по словам С. М. Соловьева, изменилось до острого противоборства между собственниками, уже не рассматривавшими родовые связи как основные. «Нет более понятия об общности, нераздельности владения», — так характеризовал этот переход С. М. Соловьев.
Первые классовые общества, особенно в начальном своем развитии, подчас невозможно со всей определенностью отнести к рабовладельческим или феодальным. Даже в «чистых» рабовладельческих и феодальных социумах наличествовали элементы уклада и, соответственно, социальные слои, типичные для других обществ.
Так, в Древней Греции помимо рабов существовали и группы крепостных зависимых. Это — илоты в Спарте, пенесты в Фессалии, клероты на Крите. Весьма сложные отношения зависимости были в Китае, для которого в древности характерно широкое распространение крепостной зависимости населения, а в средние века — рабской. В средневековой Европе кроме крепостных существовали и рабы-сервы, церковные рабы католической церкви и т. п. Было распространено рабство на мусульманском Востоке — зинджи, гулямы, мамлюки и т. п.
Несмотря на сложность социальной структуры доиндустриальных (добуржуазных) обществ, разнообразие и переплетение различных хозяйственных укладов, можно, тем не менее, говорить об определенном единстве. Для всех обществ докапиталистической стадии развития характерно господство натурального и простого товарного производства в экономике и сословно-классовое расслоение общества.
Весьма упрощенно, в общем виде население делилось на три группы:
1) привилегированные, полноправные граждане;
2) непривилегированные и неполноправные, но лично свободные;
3) бесправные и лично несвободные — рабы, крепостные.
Надо отметить, что в истории существовали различные сословные деления даже в одном государстве. Так, в Китае (1280-1367) было четыре разряда сословий: для монголов (высший разряд), для монгольских союзников, для северокитайцев и низший — для южных китайцев. Одной из разновидностей сословного деления была варно-кастовая система в Индии, характеризующаяся большей замкнутостью и меньшей социальной мобильностью, чем сословная структура в других странах.
Кроме того, все эти общества можно охарактеризовать как общинно-корпоративные. Возможно говорить о едином типе политической культуры добуржуазных обществ, основывающейся на принципиально общем типе социальной структуры общества, хотя и сильно модифицированной в различных регионах и в разное время.
Специфика сословно-классовой политической культуры состоит в том, что существование ее не непосредственное, а опосредованное. Это кроется в том, что собственно политической сферы жизнедеятельности общества еще нет. Политика не отделена от экономики, социальных отношений, духовной жизни, что делает ее отличной от политики современной, также и политическая культура оказывается вплетенной в культуру экономическую, художественную, религиозную, мифологическую и т. п. и не выступает как самостоятельный вид культуры, но лишь в связи и связанности с другими ее видами. Социальная определенность индивидов, социальных групп в добуржуазных обществах тождественна их политической определенности, то есть они выступают как единая социально-политическая определенность. Отсюда и политическая культура этого типа есть культура социально-политическая.
Человек рабовладельческого общества ориентировался, прежде всего, на сословное положение свое и других, и это положение определяло его место в обществе и его поведение. В связи с этим К. Маркс писал, что «у греков гражданское общество было рабом политического общества».
Аналогичная ситуация была и в феодальном обществе, где основная социально-политическая оппозиция была привилегированные-непривилегированные, что и фиксировалось средневековым правом. И, соответственно, поведение в социально-политической сфере определялось в значительной мере законом и обычаем.
Происхождение и существование сословий было связано с разделением труда, социальной дифференциацией, которая первоначально наиболее естественно закреплялась чисто природными факторами — родством, происхождением (исключение составляет ситуация завоевания).
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
С появлением политического общества сословное деление приобрело и важное политическое значение. Б. Н. Чичерин писал в связи с этим: «Наследственность положения есть политическая сила; юридическая определенность сословий есть также сила, потому что она сословию сообщает крепость, единство и вес».
Границы индивидуального поведения, его регламентация в сословном обществе определялись и в частной жизни, которая естественным образом имела свою политическую сторону. Вот выдержка из записок Екатерины Н, относящаяся ко времени, когда она еще была только женой наследника: «...мне объявили о смерти моего отца, которая меня очень огорчила. Мне дали досыта выплакаться в течение недели; но по прошествии недели Чоглокова [статс-дама] пришла мне сказать, что довольно плакать, что императрица [Елизавета] приказывает мне перестать, что мой отец не был королем. Я ей ответила, что это правда, что он не король, но что ведь он мне отец; на это она возразила, что великой княгине не подобает долее оплакивать отца, который не был королем».
Такое «ранжирование чувств» является иллюстрацией более общего принципа всеобщего ранжирования. Это проявлялось в правилах размещения за столом, порядке следования в процессии и т. п. Власть должна была наглядно отделяться и выделяться. Поэтому стол императора и должен был быть расположен выше на три фута, чем стол императрицы и возвышаться на шесть футов над столами курфюрстов, как требовала Золотая булла Карла IV.
Остается велика роль обычая, который мог действовать наравне с писаным законом. Так, известный римский юрист Домиций Ульпиан, живший в III в., писал: «Давно укоренившийся обычай принято соблюдать как право и закон в тех случаях, когда (речь идет) о том, что не вытекает из писаного закона».
Политическая культура индустриального общества
Промышленная революция, экономическое развитие, увеличение социальной мобильности приводят к кардинальным изменениям в социальной структуре общества. Меняется вся социально-политическая сфера: она превращается в социальную сферу и политическую сферу. Происходит то, что К. Маркс удачно назвал «эмансипацией гражданского общества». Существовавшая ранее корпоративно-сословная связь политической сферы и приватной исчезает. Политическая определенность индивида и социальной группы становится не автоматической и предопределенной, а делом свободного выбора того или иного субъекта. Политические смыслы политическим субъектам уже не задаются от рождения, а устанавливаются в соответствии с их политической деятельностью. Кроме того, эти политические смыслы не обязательно квалифицируются с точки зрения юридических норм.
Появляются новые социальные группы и исчезают старые. В процессе, который описан К. Марксом как первоначальное накопление капитала, а более поздними исследователями социально-структурных изменений (X. Брэвермэн, Б. Мур, Ч. Тилли, Э. Томпсон и др.) — как пролетаризация, появляется рабочий класс. Два основных общественных класса — буржуазия и пролетариат определяют на длительное время политическую жизнь капиталистического общества. Сама жизнь этих классов претерпевает изменения по сравнению с их предшественниками. Дом и домашнее хозяйство отделяются от работы и становятся отдельной сферой деятельности, первоначально «зарезервированной» за женщинами.
Двухполюсность социальной структуры капиталистического общества необходимо понимать как некоторую идеальную модель. В реальном обществе существовали классы и слои, связанные с предыдущими состояниями социума, существовали неосновные социальные группы. Кроме того, основные классы были негомогенными образованиями. Внутри них можно выделить группы, сегменты, которые, разделяя в целом классовые интересы и принципиально так же относясь к средствам производства, занимали различные позиции в экономике и поэтому имели свои специфические ориентации в политике.
Сказывалось здесь и региональное различие, специфика развития капиталистических отношений в конкретной сфере, особым образом структурированные связи с другими классами и слоями. Здесь возможны конфликты между этими субклассовыми группами, различная их партийная ориентация.
Одновременно с классовым структурированием и освобождением социальных связей от политических происходит личное освобождение индивида от заданных связей. Это приводит к возможности свободного индивидуального выбора жизненного пути. Появляется современный индивид и индивидуализм. Освобождение человека от сословных, общинных, корпоративных уз приводит его и к потере защищенности, которую давала принадлежность к традиционным общностям. Индивид и социальные группы начинают поиск новых связей и на новой основе.
Новая идентичность и новые социальные связи первоначально сосуществуют со старыми. Отсюда сложность определения детерминант в политической и социальной активности в ранний период, что служит основой различной интерпретации и взаимной критики исследователей.
Претерпевает изменение образование, возрастает значение науки и как фактора производства, и как фактора, непосредственно влияющего на общественное сознание.
Упрощение социальной структуры и ее независимость от регулирования со стороны политической власти привело к доминированию экономических факторов в социальной сфере.
Приход индустриального общества, характеризуемого чистотой классовых отношений, доминированием экономических интересов, существенно изменяет смысловую сеть общества. Р. Арон писал: «Постепенно исчезает уважение к традиционным социальным иерархиям. Распространяются так называемые рационалистические и материалистические мировоззрения. Привилегированные группы из прошлого, которые современная пропаганда окрестила феодальными (в строгом смысле феодалов на Западе давно уже нет), то есть традиционная аристократия, теряет власть и авторитет».
Классовая принадлежность стала основным социальным статусом. Именно классовому осмыслению действительности в капиталистическом обществе принадлежит основная роль в политической культуре. Поэтому основная характеристика политической культуры этой стадии развития общества — классовость.
В практическом политическом освоении действительности классовость предстает в специфическом структурировании политического пространства. Классовые организации, действующие в экономической, социальной и политических сферах — одна из отличительных черт этих обществ. Даже если организации не ставят классовых задач, они по составу и характеру деятельности классовые. Классовое образование и по направленности (что вполне естественно), и по его организации, характеризующейся социальной сегрегацией, доминирует.
Формирование государственной власти посредством выборов и участие в политических акциях тех или иных политических сил в значительной мере связана с классовым положением того или иного субъекта. Существует определенная связь (которая фиксируется социологическими исследованиями — индекс Алфорда) между социальным положением индивида и поддержкой им того или иного политического направления.
Сегментация основных классов и множественность интересов в обществе требует канализации их выражения в политической сфере. С этим связано появление политических партий. Это одна из важнейших черт политической культуры индустриального общества.
Наличие партий, их борьба за политическую власть связаны с развитием современной плюралистической демократии, возможностью различных социальных групп без ограничений выставлять свои требования в политической сфере и добиваться их удовлетворения, согласуясь с правилами игры. Естественно, что плюралистическая демократия в значительной степени явилась естественным следствием развития рыночной, соревновательной организации экономики и политической борьбы.
Вместе с капитализмом приходит активное политическое освоение. Классы и индивиды стремятся изменить реальность в соответствии со своими смыслами. Естественный консерватизм традиционного общества и во многом ретроспективность политического сознания сменяются преобразовательной направленностью и политическим динамизмом.
В аксиологическом плане политическое освоение связано с классовой политической оценкой происходящих событий, институтов, субъектов. Классовый интерес, как его понимает тот или иной субъект, является определяющим. Образы рабочего и «буржуя» в массовом сознании достаточно устойчивы, они проникают в литературу, и уже по этому признаку можно определить политическую и социальную ориентацию автора. Характеризовались не только представители социальных групп, которые персонифицировали зачастую ту или иную группу, но и в целом миры, культуры этих групп.
Для периода максимального противостояния классов (пик классического капитализма) характерно стремление уничтожить политического соперника: «Весь мир насилья мы разрушим до основанья...» Не просто уничтожение соперника, но уничтожение принципа его существования, его смысла, его мира. Но в этом заключается и предельный смысл основного противоречия этого типа политической культуры. Претензия на всеобщность, вплоть до уничтожения противника, классового взгляда, интереса, мира.
Важно отметить, что эта предельность в большей степени характерна для пролетариата, так как он может рассматривать себя как самодостаточную экономическую, социальную и политическую силу. Очевидность его наиважнейшего положения на производстве и рассматривание процесса управления как незначительного, добавочного при относительно несложном промышленном производстве на первых порах, создавало иллюзию возможности самоуправления на производстве и в целом в обществе (отсюда пресловутая кухарка, управляющая государством). Управление зачастую рассматривалось как подавление, а государственная власть как орган классового господства и насилия.
Для буржуазии при всей возможной конфликтности отношений с рабочими постановка вопроса об их уничтожении просто не могла стоять. Очевидность здесь заключалась в необходимости рабочих для производства и, соответственно, для существования самих капиталистов. Речь могла идти лишь об «узде» и подчинении рабочих и иных социальных групп собственным правилам игры и навязывании своего осмысления. Гегемония, духовное подчинение выступает более важным инструментом, чем политико-физическое воздействие и простое подавление. Но эта гегемония фактически означала доминирование смыслового мира одного класса. Идеология строилась принципиально монистично, однополюсно.
В известной мере антагонистические классы комплементарны (взаимодополнительны), что радикальное сознание обоих классов зачастую не понимает и не принимает. Тем не менее, этот важный момент влияет на унифицирующие моменты политических субкультур противостоящих классов. Во-первых, это влияние генетическое, что следует из комплементарности. Во-вторых, политически конструируемое, что связано с необходимостью сосуществования в едином политическом пространстве.
Нормативная система индустриального общества в значительной степени связана с правом, причем равным для всех. Даже если в какие-то периоды равноправие нарушается, оно принципиально не отрицается. Уменьшается роль обычаев и традиций как регуляторов политической деятельности.
Идеальные политические культуры предлагают раздвинуть рамки прежней политики, и достаточно быстро новые образцы легитимизируются, становятся частью реальной политической культуры. В качестве примера можно привести участие женщин в социальной и политической жизни. Из лишенного политического смысла существа женщина становится активным участником политического процесса.
Кратко суммируя основные черты этого типа политической культуры, можно отметить классовость политической идеологии и политической активности; партии как основной организационный механизм борьбы за власть и выражения классовой позиции в политике; выборность политической власти; принципиальное ориентирование на право, как основной регулирующий механизм — даже когда его хотят уничтожить (как несправедливое, буржуазное ит. п.), предлагаете другое право; равноправие как принцип действия правовой и политической системы.
Статью подготовила доцент кафедры социально-гуманитарных дисциплин Волгушева Алла Александровна. 
