В построении всякой научной гипотезы принято выделять два условных этапа:
1) сбор и анализ фактов и их взаимосвязи;
2) синтез фактов, их обобщение и на этой основе выдвижение гипотезы.
В реальности указанные процессы идут параллельно, а выделяемые этапы являются условными, потому что в практике научных исследований они находятся в неразрывном единстве и едва ли можно провести между ними границу. Одно время в науке был широко распространен взгляд, согласно которому гипотезы и научные законы формулируются как индуктивные обобщения эмпирического опыта.
Фрэнсис Бэкон полагал, что неполная, или проблематичная, индукция и есть тот научный метод, который призван стать инструментом новых открытий в экспериментальных науках.
Однако дальнейшее развитие науки показало, что не существует никаких алгоритмических процедур, которые позволяли бы получать наиболее вероятные гипотезы из имеющихся эмпирических данных. Всякое научное открытие — это "счастливая догадка", которую невозможно объяснить с помощью правил индукции.
И действительно, в опыте мы имеем дело только с эмпирически наблюдаемыми объектами, их свойствами и отношениями, в то время как теоретические исследования, в том числе и гипотеза, стремятся раскрыть внутреннюю сущность. Таким образом, создание новой гипотезы или теории не только не поддается логическому анализу, но зачастую в принципе не может быть объяснено рационально. В лучшем случае объяснением является ссылка на интуицию.
В. В. Налимов формулирует этот тезис в парадоксальной форме, утверждая, что всякое творческое мышление по существу мифологично, а последующее его логически правильное вербальное выражение является ничем иным, как всего лишь внешней формой его фиксации в контексте сложившихся научных стереотипов.
Процесс построения гипотез можно сравнить с созданием изображения в детской мозаике, когда мы пытаемся из отдельных разрозненных фрагментов сложить целостную картину. После многочисленных неудачных попыток в какой-то момент мы вдруг чувствуем, что картинка "пошла", но объяснить уверенность логически не можем. Этот процесс требует изобретательности, использования аналогий, образного мышления, т.е. интуиции.
Однако результаты интуиции нуждаются в обосновании и проверке даже больше, чем выводы рационального познания, и если бы мы всецело полагались на интуицию, то никогда не имели бы ни теории относительности, ни квантовой механики, потому что многие их положения противоречат и интуитивным представлениям, и здравому смыслу.
Логико-методологические требования, предъявляемые к гипотезам, формулируются следующим образом:
1. Гипотеза должна быть теоретически и эмпирически обоснована, т.е. опираться на фундаментальные научные представления, учитывать наблюдаемые факты и эксперименты.
2. Гипотеза должна быть семантически и синтаксически непротиворечива.
3. Гипотеза должна быть верифицируема (подтверждаема) или фальсифицируема (опровергаема), т.е. должны быть указаны условия и способы подтверждения ее истинности.
4. Гипотеза должна обладать объяснительной и по возможности предсказательной силой.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
Проблема оценки степени подтверждения гипотез до настоящего времени остается дискуссионной. Точные методы такой оценки впервые попытались применить еще основоположники математической логики Готфрид Вильгельм Лейбниц и Джордж Буль. Лейбниц даже мечтал о создании специальной логики, которая учитывала бы степени вероятности не только гипотез, но и любых высказываний вообще.
Вероятностная логика, пришедшая на смену классической индуктивной логике Бэкона — Милля, ставит проблему индукции иначе: не изобретать правила открытия новых научных истин, а находить объективные критерии подтверждения гипотез эмпирическими посылками, определяя степень, с которой эти посылки подтверждают гипотезу.
Становится возможным сравнивать гипотезы в терминах "больше подтверждается", "одинаково подтверждается" или "меньше подтверждается". Однако даже такое сравнение не всегда осуществимо, поскольку эмпирические данные, на которые опираются разные гипотезы, могут оказаться различными.
Очевидно, что методы вероятностной логики приспособлены главным образом для анализа подтверждения отдельных, логически между собой не связанных гипотез, а в реальной науке они встречаются только тогда, когда мы имеем дело с эмпирической проверкой той или иной теории.
Карл Поппер писал: "Интересно, что и так называемая научная объективность в некоторой степени зависит от социальных институтов. Наивно было бы полагать, что она основана на умственной или психологической установке ученого и есть результат его подготовки, исследовательской тщательности и интеллект отрешенности. Существует даже точка зрения, согласно которой ученые вообще не могут быть объективными.
Это не страшно для естественных наук, но может оказаться фатальным для наук социальных, когда затрагиваются социальные предрассудки, классовые предубеждения и личные интересы. Институциональный характер научного знания — социальный, или публичный характер науки и ее институтов — обеспечивает мыслительную дисциплину ученого и сохраняет объективность науки и традицию критического обсуждения новых идей"'.
Современный предмет, который мы называем также, как во времена Лермонтова называли конверт с письмом, написанным орешковыми чернилами. Что это за предмет?
Статью подготовила доцент кафедры социально-гуманитарных дисциплин Волгушева Алла Александровна. 
