Очевидно, что всякая теория - это теория о чем-то. То есть у каждой теории есть некоторая совокупность явлений, которые она рассматривает. Но не стоит представлять теорию только как некоторую сумму знаний, которая, естественно, должна содержаться "в головах" специалистов. Помимо прочего, любая теория дана нам как совокупность текстов, написанных на определенном языке. И дело не в том, что они написаны на английском, рус-ском, армянском. Важно другое. Язык некоторой теории прежде всего содержит определенную номенклатуру, терминологию, которая с однозначной точностью переводима с любого естественного языка на любой другой. Так что неважно, на каком естественном языке изложена теория. Когда мы говорим о языке данной теории, мы имеем в виду нечто общее для текстов на всех естественных языках, на которых может быть изложена данная теория. То есть мы имеем в виду некоторые достаточно абстрактные свойства, общие для структуры всех текстов этой теории, независимо от языка изложения, то есть прежде всего его логическое строение.
Логика эта не дана явным образом. Она не определена и не описана в виде отдельной главы или параграфа, а только предполагается и существует как проявление общей для всех людей способности правильно мыслить. Логическое строение теории, конечно, не сводится только к системе определений одного объекта данной области через другие. В основу теории кладутся некоторые общие и фундаментальные положения (называемые законами или принципами). Из них логическим образом выводятся некоторые другие утверждения, которые собственно и составляют "тело" данной теории. И наконец, последние приводятся в соответствие с опытом, то есть проверяются посредством наблюдений или экспериментов.
Разумеется, одним описанием теория не ограничиваются. Она еще и объясняет. Это очень важная и в то же время сложная и многообразная функция. Мы можем сопоставить ее с пониманием, ведь объяснить что-то означает сделать это понятным (себе или другому). Действительно, такое простое и часто наблюдаемое нами явление, как падение тел, мы можем объяснить с помощью закона всемирного тяготения, некоторые болезни животных и людей - рассказав о вирусах и микробах, солнечное затмение - описав строение нашей планетной системы и т.д.
В науке используются различные объяснения. Это прежде всего причинно-следственное объяснение (что-то порождено чем-то иным: микроб порождает болезнь), объяснение структурное (нечто устроено таким образом, что ведет себя именно так, а не иначе: автомобиль имеет такое строение, что может двигаться), объяснение факта через закон (падение тела - через закон тяготения) и т.д. Обобщив возможные типы объяснений, мы увидим, что все они в конечном счете представляют собой погружение некоторого объясняемого (то есть пока непонятого) явления в уже понятный контекст.
Однако научная теория была бы лишь какой-то отвлеченной интеллектуальной игрой, если не обладала бы еще одним чрезвычайно важным свойством. Это способность теории предсказывать поведение тех объектов, который она описывает. Так, закон Ньютона о тяготении предсказывает, что если подбросить какой-либо предмет, то он упадет на землю, причем падать будет с определенной скоростью. Согласно закону Гей-Люссака, если нагревать газ при постоянном давлении в сосуде, объем его увеличивается пропорционально увеличению температуры. Если же оставить неизменным объем сосуда, где нагревается газ, то увеличивается давление. Это теоретическое положение позволяет нам предсказывать поведение таких сложных устройств, как паровоз или паровая турбина.
Таким образом, содержательная научная теория, грубо говоря, состоит из некоторых основоположений (законов, принципов) и следствий из них. Логика, по которой из законов выводятся следствия, прямо не дана, она "имеется в виду". Теория выполняет следующие главные функции: описания объектов данной науки в особом теоретическом языке; объяснения, то есть сведения неизвестного к известному; предсказания, то есть предвидения будущего поведения известных ей объектов.
Парень задает вопрос девушке (ей 19 лет),с которой на днях познакомился, и секса с ней у него еще не было: Скажи, а у тебя до меня был с кем-нибудь секс? Девушка ему ответила: Да, был. Первый раз – в семнадцать. Второй в восемнадцать. А третий -… После того, как девушка рассказала ему про третий раз, парень разозлился, назвал ее проституткой и ушел вне себя от гнева. Вопрос: Что ему сказала девушка насчет третьего раза? Когда он был?
Статью подготовила доцент кафедры социально-гуманитарных дисциплин Волгушева Алла Александровна. 
