Статью подготовила ведущий эксперт-экономист по бюджетированию Ошуркова Тамара Георгиевна. Связаться с автором
Мы, граждане России, судя по всему, действительно Богом избранный народ. Ни одному народу и ни одной стране в мире не довелось всего, по существу, за одну (и не самую долгую) человеческую жизнь пережить столько, сколько пережили россияне в XX веке. Шесть революций и семь войн — таков для нас итог этого века. Революция, Февральская и Октябрьская революции, коллективизация, ужасающий большевистский террор 30-х годов, выбивший цвет собственной нации, наконец, нынешняя революция, начавшаяся и разворачивающаяся на наших глазах, которой тоже конца-краю не видать и которая тоже пока еще неизвестно к чему приведет и куда нас всех вынесет. И в этом же столетии — японская война, Первая мировая война, Гражданская, польская, финская войны, Великая Отечественная война, афганская авантюра. А теперь еще и этот в н утр и российский, чеченский конфликт, будь он неладен.
Не довольно ли для одной страны, для одного народа, для одной человеческой жизни? И неужели мы, россияне, еще не выпили всю свою горькую чашу до дна?
Может быть, наиболее болезненное (и наиболее опасное) последствие крушения большевистского режима в России — идейный и духовный вакуум, пришедший на смену тоталитарной идеологии, потеря обществом ясных ориентиров на будущее, растерянность людей, особенно старших поколений, вынужденных приспосабливаться к новым ценностям и неведомым им прежде условиям жизни. Россия ищет сегодня точку опоры, т. е. какую-то национальную цель, «национальную идею», которая могла бы объединить страну и придать общезначимый смысл всем ее нынешним трудностям и страданиям.
Конечно, можно сказать, что большинство цивилизованных стран вполне благополучно жили и живут без какой бы то ни было четко сформулированной «национальной идеи» или далеко идущих планов на будущее. Но в России в силу специфики ее исторического прошлого и ее столь неопределенного настоящего потребность в такой идее и таких планах, несомненно, существует и, вероятно, чем дальше, тем будет ощущаться все острее.
Исходные предпосылки
И так называемая «национальная идея», и концепция предвидимого будущего, к которому движется Россия, не могут быть сформулированы умозрительно, сверху, «из кабинета», как некий навязываемый жизни идеал (наподобие провалившегося большевистского плана переустройства страны). И такая идея, и такая концепция должны отражать естественный ход событий и основываться на том, что уже есть или еще только зреет в недрах российского общества. Иными словами, и идея, и концепция должны быть каким-то синтезом из нашего многовекового прошлого со всеми его историческими достижениями и неудачами, нашего настоящего, неразрывно связанного с этим прошлым, и каких-то реалистических надежд на будущее. Эти надежды и могут быть тем общественным идеалом, к которому, исходя из объективных тенденций нашего исторического развития, предстоит двигаться и нынешним, и будущим поколениям россиян.
На каком социально-историческом фундаменте будет строиться новая Россия? Что из нашего прошлого является, безусловно, положительным, чего ни при каком повороте событий нельзя растерять? И что мы несем с собой по жизни такого, от чего нам необходимо избавиться в будущем? И более того, есть ли в реальности вообще какая-либо возможность когда-нибудь избавиться оттого дурного, что обусловило всю необычность нашей собственной истории и нашей уникальной роли (к сожалению, главным образом в печальном смысле) в мировом сообществе наций?
Доброе в нашем прошлом и настоящем: многовековая идея державности и государственного строительства; масштабы страны и богатство ее ресурсов; колоссальные пустующие пространства, к освоению которых Россия фактически всерьез еще и не приступала; стойкие традиции коллективизма (правда, преимущественно принудительного); высокий умственный, образовательный и культурный потенциал страны; сложившаяся в XX веке привычка к минимальной, но реально ощутимой социальной обеспеченности; изобретательность и предприимчивость активной части населения; многовековая традиция духовного поиска и стремления к нравственному идеалу, к справедливости; длительный опыт взаимо-переплетения и мирной совместной жизни различных народов и национальностей, населявших страну.
Наше дурное наследие: масштабы крови и насилия в российской истории; неорганичность идеалов свободы для глубинных пластов нашего общества, рабская психология масс, стойкое неуважение личности как таковой и ее прав; привычка людей полагаться главным образом на государство, на начальство, но не на себя; идущее еще из глубины веков неприятие демократии и самоуправления (за исключением не успевшего укорениться опыта земства); привычка (особенно распространившаяся в последние три поколения) делать все кое-как, «спустя рукава», и одновременно жгучая зависть к любому успеху соседа, ставшая уже поистине национальной чертой; традиции массового пьянства и воровства; вместе с тем стойкие мессианские претензии страны и сменявших друг друга ее лидеров на какую-то особую духовно и политически руководящую роль в мире и в мировой истории.
Наиболее тяжким, мне кажется, и наиболее трудно поддающимся изживанию наследием нашего исторического прошлого является, в противовес протестантской этике, византийско-православная традиция соборной (церковной), а не личной ответственности человека за свою судьбу перед Богом и людьми. Но именно протестантская этика легла в основу западной демократии и экономики свободного предпринимательства. Из наследия же советского периода нашей истории наиболее вредоносным и столь же трудно поддающимся лечению представляется и официальное, и обыденное, повседневное крушение всякой естественной морали в обществе. По своим последствиям эта моральная деградация страны может оказаться даже более труднопреодолимым препятствием ее дальнейшему прогрессу, чем традиции иждивенчества и уравнительная социальная психология масс.
Не упуская из виду наше давнее и недавнее прошлое, можно было бы, видимо, сказать, что у нынешней России неплохая голова, довольно-таки плохие руки, переменчивое (то слезливое, то жестокое) сердце и дурной, вспыльчивый характер, которому, однако, не чужда и естественная тяга к спокойствию.
Еще в большей мере для российской действительности характерно то, что человек у нас всегда страшился, а не радовался жизни. И он всегда возлагал все свои надежды не на сегодняшний день, а на какое то отдаленное будущее или даже вообще на загробную жизнь. Однако в этом извечном страхе его перед сегодняшним днем и ближайшим будущим имеется и своего рода позитивная сторона, которая облегчает дело строительства новой России: российский человек от прародителей своих привык ко всевозможным трудностям, и пределы его терпения, его готовность к лишениям и неудобствам неизмеримо выше, чем у других цивилизованных народов. В то же время вряд ли где еще в мире люди бывают так благодарны любым, даже минимальным, улучшениям в материальных и духовных условиях их существования. И если российский человек в массе своей почувствует в какой-то новой идее или концепции обустройства России реальную надежду на уменьшение его страха перед жизнью и перспективу хоть какого-то близкого улучшения ее для себя и своей семьи, он, скорее всего, поддержит те политические силы или силу, которые обратятся к нему с подобным призывом.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
Любая новая «национальная идея», чтобы быть жизнеспособной и вдохновляющей для страны, обязана сохранить все то из давнего и недавнего прошлого, что заслуживает сохранения и что люди привыкли ценить. Она также должна включать в себя то, от чего, по нашему горькому опыту, нам, во что бы то ни стало необходимо навсегда избавиться. И наконец, она должна включать в себя новые задачи, встающие сегодня перед страной, обществом и каждой личностью в отдельности.
Представляется, что в нынешних условиях и на предвидимое будущее нам ближе всего социал-демократическая, европейская идея в ее наиболее либеральном варианте, однако окрашенная в сугубо российские тона.
Для страны в целом это могло бы означать выдвижение на первый план задачи освоения наших гигантских пространств и природных богатств, доставшихся нам от предков, движения на восток страны, восстановления разрушенной российской деревни, строительства дорог и современных коммуникаций, улучшения среды человеческого обитания. Этих задач нам как нации хватило бы лет на 100-150, а возможно, и больше. Вместе с тем это побудило бы Россию на столь же долгое время резко сократить свои глобальные устремления и глобальную ответственность (за исключением, вероятно, ближнего зарубежья). Между прочим, Америка потому и достигла своего современного положения в мире, что она почти 150 лет была занята, по существу, лишь своими внутренними задачами и весьма неохотно вмешивалась в мировые дела.
Для российского общества это могло бы быть построение многопартийной политической системы, в которой сильная верховная власть сочеталась бы с постепенным развитием демократии на всех уровнях: федеральном, региональном и — что, может быть, важнее всего — местном уровне, имея в виду местное самоуправление (земство) и все иные виды местной самодеятельности. В социально-экономическом плане это было бы сочетание уже завоеванной системы социальных гарантий, обогащенной в соответствии с требованиями времени (прочная социальная «сетка безопасности»), сильного государственного, казенного сектора в таких отраслях экономики, как научные исследования, оборонная промышленность и инфраструктура, и одновременно полной свободы для корпоративного и индивидуального частного сектора в промышленности, сельском хозяйстве, торговле, услугах, банковском деле и пр. Думается также, что мы до сих пор недостаточно оцениваем огромные возможности кооперативного движения во всех отраслях, работающих на потребительский рынок (включая сельское хозяйство), хотя именно это движение позволяет оптимально сочетать традиционный для нас коллективистский подход со свободой частной инициативы.
Для российского общества важнейшее значение имеет также тот факт, что социал-демократическая модель в ее наиболее либеральном варианте ни в коей мере не отвергает неизбежную и благотворную со дифференциацию. Она лишь ставит ее в цивилизованные рамки, страхующие от резких социальных потрясений.
Для отдельной личности, для каждого россиянина новая «национальная идея» может быть привлекательной лишь в том случае, если она будет прямо обращена к нему лично, к его семье, к его потомкам. Как представляется, стержнем такой идеи должно быть изживание нашей извечной национальной болезни — страха за себя и своих детей: страха за личную политическую безопасность, страха возможной материальной катастрофы, страха перед криминальным миром, страха беспомощной старости.
В «национальной идее» должны если не прямо присутствовать, то, по крайней мере, недвусмысленно подразумеваться такие человеческие ценности (далеко не все из которых уже утвердились в нашем обществе), как незыблемость основных прав и свобод человека, безопасность всех условий его жизни, социальная справедливость, понимаемая как равенство возможностей, материальное и культурное благополучие, духовность, нравственность, стремление к красоте, простор для любой творческой, конструктивной инициативы, личная ответственность как главный принцип и движущая сила жизни и в то же время общественные гарантии для всех слабых и старых, долг перед Богом, людьми и самим собой как высшая нравственная ценность. Российский человек должен наконец, привыкнуть к мысли (и, кажется, он уже начинает к ней привыкать), что обустройство его жизни и жизни его страны сверху — это лишь только часть всей проблемы, что царство добра и справедливости на земле или, по крайней мере, приличную, порядочную жизнь для себя, своего окружения, а следовательно, и для всего общества может и должен устроить он сам, а не кто-то за него.
Невероятная, однако, трудность самих поисков так называемой «национальной идеи», на мой взгляд, заключается прежде всего в том, что, для того чтобы быть действенной, это должна быть максимально короткая формула, предпочтительно заключенная в одной фразе. Когда-то, например, это был лозунг «православие, самодержавие, народность», его сменил еще более короткий и еще более понятный лозунг «грабь награбленное», определивший нашу жизнь и нашу общественную мораль более чем на семьдесят лет.
Признаюсь, я такой формулы, обращенной впрямую к каждому человеку, найти не сумел.
Из многих вариантов, приходивших в голову, возможно, какой-то интерес (без каких бы то ни было особых претензий) могут представить, по-моему, следующие два:
1. «Мой дом — лучший на улице, моя улица — лучшая в городе, мой город — лучший в стране, моя страна — лучшая в мире».
2. «Пусть мир живет, как он хочет, наше дело — превратить в цветущий сад то, чем наделил нас Бог».
Контуры концепции будущего устройства России
Такая концепция, мне кажется, должна включать в себя следующие основные моменты.
Политическое устройство общества. Сильная верховная власть, три ветви власти, сдерживающие и контролирующие друг друга, реальный федерализм (возможно, по укрупненному территориальному принципу), региональное и в особенности местное самоуправление (земство) как основа политической жизни страны. Многопартийность, гражданское общество и все формы самоорганизации общественной жизни. Безусловный приоритет естественных прав и свобод человека. Правовое государство, голосование как главный способ решения всех принципиальных политических и общественных проблем (демократия), насилие лишь в отношении криминальной деятельности и попыток насильственного захвата власти.
Экономика. Государственное регулирование (преимущественно косвенное) в сочетании с максимальной свободой рынка и рыночных отношений. Сильный казенный сектор (порядка 25—30% национальных активов). Поддержка естественных форм приватизации и акционирования государственных предприятий. Обеспечение благоприятных и надежных условий для всех законных форм частной (индивидуальной и корпоративной) инициативы. Ставка на частный сектор как на главную движущую силу в экономическом возрождении страны и, в частности, в решении проблемы занятости. Всемерное развитие кооперативного движения в городе и на селе. Низкие ставки налогообложения как основной метод стимулирования экономической активности и предприимчивости, полное освобождение от налогов всей инвестиционной деятельности.
Сокращение до безопасного уровня бюджетного дефицита, прежде всего за счет постепенного сокращения субсидирования нежизнеспособных предприятий и секторов экономики. Восстановление процесса сбережений в стране путем надлежащих гарантий и установления позитивной ставки процента по всем видам депозитов и займов, включая займы бюджета. Восстановление устойчивости рубля (может быть, путем выпуска новой червонной валюты) и вытеснение доллара из внутреннего обращения. Государственная поддержка всех форм развития рыночной инфраструктуры: банки, страховое дело, пенсионные и другие фонды, товарные биржи, вторичный фондовый рынок, ипотека, потребительский кредит.
Осторожное, на эквивалентной основе движение к экономической реинтеграции на всем бывшем пространстве Советского Союза. Поощрение иностранных прямых и портфельных инвестиций, всемерное форсирование экспорта, политика осторожного, выборочного протекционизма по отношению к импорту из дальнего зарубежья.
Как представляется, на многие десятилетия вперед для России в экономической области останутся, безусловно, приоритетными, общенациональными следующие задачи:
1) избавление от той части экономического потенциала, которая оказалась ненужной, нежизнеспособной в рыночных условиях, и реконструкция той части, которая имеет шансы быть конкурентоспособной;
2) форсированное развитие отраслей высокой технологии и потребительских отраслей;
3) восстановление разрушенной российской деревни (преимущественно на путях развития фермерства, привлечения переселенцев и разветвленной кооперации);
4) строительство современной инфраструктуры, в первую очередь дорог и коммуникаций;
5) продвижение на восток страны, освоение новых территорий и стимулирование переселенческих процессов;
6) постепенный подрыв и демонтаж монополистических структур в промышленности путем антимонопольного законодательства и контроля, развития индивидуального и корпоративного частного предпринимательства, создания современной рыночной инфраструктуры, дальнейшего раскрытия дверей перед импортом иностранной продукции и инвестиционного капитала.
Социальная сфера. Сохранение прошлых социальных достижений (т. е. пенсионной системы, бесплатного образования и здравоохранения), но с дополнением их развитой системой платных социальных услуг. Создание действенной социальной «сетки безопасности» для смягчения последствий неизбежно высокой на какое-то время безработицы, постепенный перевод субсидий убыточным предприятиям и отраслям напрямую в социальную сферу. Действенные усилия государства по социальной защите слабых, обездоленных и старых. Программа строительства муниципального жилья в сочетании с льготной поддержкой частного жилищного строительства. Постепенное решение социально и нравственно исключительно болезненной проблемы конфискации сбережений населения, допущенной в ходе первого этапа экономической реформы (может быть, путем какой-то имущественной компенсации). Приоритетная государственная программа расселения беженцев из ближнего зарубежья, армейских кадров и внутренних мигрантов, особенно покидающих умирающие предприятия и города.
Задача духовного и нравственного оздоровления общества
Постепенное, длительное, требующее настойчивых усилий и государства, и всего общества устранение последствий аморального большевистского режима и, по существу, криминальных действий «первой волны» реформаторов. Необходимость во что бы то ни стало остановить процесс разрушения российской науки, образования, культуры, искусства, преодолеть опасность превращения России в мировое интеллектуальное захолустье. Необходимость возвращения в нашу обыденную жизнь (в том числе и с помощью религии) обычных духовных и нравственных ценностей, на которых стоит мир и без которых мы очень скоро можем превратиться в варварское общество, живущее по законам криминального мира.
Все-таки, безусловно, сохраняется надежда, что мы не настолько еще изломаны, чтобы окончательно потерять общечеловеческую мораль, общечеловеческие ценности. И детям в наших школах нужно не столько рассказывать о нашем героическом прошлом и о наших трагедиях, сколько учить их умению радоваться жизни, сохранять порядочность и добрые отношения с людьми, удивляться каждому цветку вокруг себя и стремлению такой цветок посадить. Вся система воспитания и образования должна быть замкнута на такие простые, но отвечающие человеческой природе идеи и ценности.
Правоохранительная система. По-видимому, нам уже не избежать каких-то резких, чрезвычайных мер в борьбе со столь неожиданно захлестнувшей Россию государственной коррупцией, уличным беспределом и стремительно набирающей силу организованной преступностью. Весь вопрос здесь в том, где будет найдена мера, баланс между чрезвычайной и гарантиями прав человека. Но в будущем и у нас нет никакого другого пути, кроме создания цивилизованной правоохранительной, судебной и пенитенциарной системы. Повышение общественного авторитета полиции и других органов безопасности, цивилизованные процедуры расследования, содержания под стражей, помощь адвокатуры, восстановление роли мирового судьи, суд присяжных, отмена смертной казни и введение вместо нее пожизненного заключения все это, если удастся преодолеть нынешний кризис преступности, видимо, и наше будущее тоже.
Оборона и армия. По окончании Гражданской войны российская армия была сокращена с 5 млн. до 500 тыс. человек. Видимо, и в перспективе России, учитывая ее нынешнее международное положение, следовало бы идти по этому же пути, укрепляя свои позиции в области высокотехнологичных вооружений и переходя постепенно на контрактный принцип комплектования армии. В борьбе же с возможным «внутренним врагом» могло бы, вероятно, хватить и тех сил, которые сегодня сосредоточены в других ведомствах, обладающих правом иметь и применять оружие.
Политика по отношению к бывшим советским республикам. И прежняя Россия, и сменивший ее Советский Союз никогда не были искусственным государственным формированием. Учитывая многовековые органические связи между населявшими страну народами, было бы, вероятно, реалистичным ожидать где-то в перспективе их нового воссоединения, но на иной, скорее всего конфедеративной основе (по крайней мере, большинства из них). Однако это должно произойти естественным порядком, без всякого принуждения, по мере осознания вновь возникшими государствами подобной исторической необходимости и, что особенно важно, на полностью эквивалентной, взаимовыгодной основе.
Вместе с тем необходимость экономического воссоединения делается уже сегодня все более очевидной.
В ходе такого воссоединения жизнь неизбежно потребует:
1) общей наднациональной валюты;
2) общей банковской системы;
3) общего таможенного режима;
4) свободы передвижения товара, капитала, знаний и рабочей силы в пределах всего интеграционного объединения;
5) совместного поддержания инфраструктуры;
6) какого-то общего бюджета. Разумеется, все эти цели недостижимы без постоянного согласования основных направлений социально-экономической политики и каких-то совместных органов, имеющих право принимать наднациональные решения.
Возможно, это перспектива не самых ближайших лет, но к ней Россия должна быть готова.
Внешняя политика. В силу своих размеров и своего потенциала Россия, если не произойдет какой-нибудь катастрофы, обречена всегда быть великой державой. Но думается, для нас (по крайней мере, на перспективу нескольких поколений) теперь была бы весьма благотворной политика некоего «умеренного изоляционизма». Это никоим образом не значит, что мы должны отгородиться от всего мира. Это значит, что от мира нам нужно только то, что нам выгодно, а то, что не несет нам никакой выгоды, должно нас заботить постольку-поскольку, что называется, в меру нашего реального интереса и наших возможностей.
Основным интересом страны на многие десятилетия и поколения вперед, повторяю, должно быть, освоение того, что нам дала судьба. И ни в коем случае — никаких мессианских поползновений, даже поблизости от бывших советских границ. Нам нечего там делать, а от потенциальных опасностей нас на любую мыслимую перспективу должно оградить непрерывное совершенствование нашего ракетно-ядерного «зонтика». Даже от таких гигантов, как США или Китай, или возможная в будущем политически объединенная Западная и Центральная Европа.
За свою многовековую историю мы, россияне, перепробовали все: идею державности, территориальную экспансию, углубленные поиски какого-то несбыточного духовного идеала, «казарменный рай», мессианские попытки осчастливить своей идеологией и своим образом жизни весь остальной мир. Мы не пробовали только одного — конструктивного идеала, идеи строительства как цели жизни и всего общества, и каждого отдельного человека, упорного созидательного труда, обеспечивающего благополучие всех и каждого в отдельности.
Вернее, даже и это мы пробовали, но в самой извращенной, уродливой, «лагерной» форме — строительство преимущественно того, что не имело никакого отношения к потребностям обыкновенного человека, а было нужно лишь для «великой идеи», для осуществления каких-то бредовых планов наших вождей. Таковы, например, были строительство тысячекилометровой железной дороги от Салехарда до Игарки, по которой никогда не проехал ни один состав, или БАМа, или гигантских плотин, навеки погубивших многие миллионы гектаров плодороднейших наших земель, или «освоение целины», или, слава Боту, несостоявшийся поворот северных рек.
И сейчас нам надо забыть обо всех «великих идеях». В них нет и не было никогда ничего, кроме проклятья, кроме страданий и лишений для народа, для человека. Но идея строительства, «обустройства» жизни — она всегда жила и живет в сердце каждого нормального человека, каждого обывателя, где бы он ни жил — на Западе или на Востоке, в Америке, в Европе, в Азии или в России. Не строительства «египетских пирамид», а строительства своего дома, своей улицы, дорог, магазинов, автозаправочных станций, школ, больниц, музеев, храмов, т. е. всего, что было нужно и будет нужно именно человеку, а не каким-то очередным безумным его вождям.
Думаю, если бы сегодня некий азартный политик решил создать в России новую партию и выдвинул бы единственным ее лозунгом строительство чистых общественных туалетов, в нее бы записались миллионы россиян.
Удобное жилье, цветы в палисаднике, чистые туалеты, добротные школы, хорошие больницы, хорошие дороги — только это, уверен, может быть идеей, что выведет нас, в конце концов, из грязи, пьянства, воровства, из нынешнего нашего социального и морального тупика.
Именно эта «обывательская» мораль может оказаться конструктивной в нашем уже до умопомрачения замордованном обществе. Ни одна страна в мире не напилась ради каких-то «завиральных» идей столько своей и чужой крови, сколько Россия. И думаю, ни на что другое, кроме идеала нормальной, созидательной человеческой жизни, ее уже никому больше не поднять.
Современный предмет, который мы называем также, как во времена Лермонтова называли конверт с письмом, написанным орешковыми чернилами. Что это за предмет?
Статью подготовила ведущий эксперт-экономист по бюджетированию Ошуркова Тамара Георгиевна. 
