Статью подготовила ведущий эксперт-экономист по бюджетированию Ошуркова Тамара Георгиевна. Связаться с автором
Уважаемый товарищ председатель! Уважаемые коллеги! Я хочу начать с того, что меня как экономиста не очень беспокоят долгосрочные перспективы нашего развития. Я думаю, что мы как нация, как страна не собираемся совершать самоубийства, и, перепробовав в истории все мыслимые и немыслимые способы организации экономической жизни, мы не можем не выйти на ту дорогу, которую, в последние два года своей жизни, определил и в базовых своих идеях разработал Владимир Ильич Ленин. Собственно, за 70 лет нашей истории мы имели только семь—восемь лет по-настоящему эффективной экономики, и не вернуться на эту дорогу мы просто не можем — у нас нет никакой другой альтернативы. Но на это требуется время. На Западе, чтобы обанкротившуюся, умирающую фирму опять превратить в нечто жизнеспособное, нужно в среднем восемь—десять лет. Конечно же, гораздо более значительные сроки нужны для такого гигантского экономического организма, как советская экономика.
Но меня очень беспокоят наши краткосрочные перспективы. Меня беспокоят ближайшие два—три года. Я решаюсь высказать здесь опасения, что, если мы не остановим нарастающие, как снежный ком, инфляцию, распад потребительского рынка, чудовищный, рекордный в мире (по отношению к валовому национальному продукту) бюджетный дефицит, мы в пределах двух-трех лет можем столкнуться с экономическим крахом.
Что нас в этом случае ожидает? Сценарий развития событий был написан 200 лет назад, еще во времена Французской революции. Не раз он потом в истории повторялся, и мы его повторяем с той же последовательностью, как это было и раньше. Нас ждет всеобщая карточная система, резкое обесценение рубля, разгул черного рынка и теневой экономики, развал потребительского рынка и вынужденный, я подчеркиваю, вынужденный возврат на какое-то время к жесткой административно-командной дисциплине в нашем народном хозяйстве.
После доклада Николая Ивановича Рыжкова я еще раз убедился: правительство, и руководство страны понимают, что перед нами стоит такая опасность. Но у меня есть большие сомнения: понимают ли они степень остроты этой опасности? Совет Министров наметил меры по выравниванию рынка, по сокращению бюджетного дефицита, но эти меры, на мой взгляд, являются недостаточными и слишком растянутыми во времени. Если наш бюджетный дефицит находится где-то на уровне более 100 млрд. рублей, то меры по экономии на этот год сократят его менее чем на 30 млрд. и на следующий год чуть больше, чем на 30 млрд. рублей. Остальное — это опять будет продукция печатного станка, это опять будут принудительные займы у наших держателей вкладов в сберкассах и у наших предприятий. Боюсь, что такой гигантской массы новых прибавлений денег к тому, что мы уже имеем, наша экономика не выдержит.
Почему так сложилось? Расхожее объяснение, что во всем виноват быстрый рост заработной платы. Это несправедливо. Как вчера мы узнали из доклада, рост зарплаты за прошлый год — 14 млрд. рублей, а бюджетный дефицит перевалил за 100 млрд. рублей. Кроме того, товарищи, хотим мы этого или не хотим, вне зависимости от условий, наших конкретных условий, начался большой исторический процесс. Степень эксплуатации рабочей силы в нашей стране из всех индустриальных стран самая высокая. Из валового национального продукта на зарплату у нас приходится примерно 37—38%, в индустриальном мире этот показатель составляет 70 и более процентов. Наш рабочий класс имеет моральное право повысить свою долю в валовом национальном продукте, и всеми возможными мерами он к решению этой задачи приступает. Поэтому с этим надо считаться на будущее, и этот процесс остановить невозможно. Второе расхожее объяснение, которое прозвучало и здесь — с трибуны съезда, в том, что во всем виноваты кооператоры, что они безналичные деньги превращают в наличные. Это уж совсем безграмотное объяснение. У нас в год доходы населения порядка 430 млрд. рублей. Все доходы, выплаченные на зарплату кооператорам, составляют около 2 млрд. рублей, и из них более миллиарда — это просто перераспределение уже имеющихся денег. Таким образом, в том, что работает печатный станок, кооператоры виноваты менее чем на четверть процента.
Что же привело к этому положению? Николай Иванович Рыжков справедливо вчера говорил о тяжелом наследии, которое нам досталось. Это правда. Традиционные факторы бюджетного дефицита мы получили в наследие, они сохраняются до сегодняшнего дня. Но нельзя не видеть ситуацию, что за те три пятилетки, на которые ссылался наш премьер, в среднем бюджетный дефицит составлял 20 млрд. рублей, сейчас же он более 100 млрд. Это уже новое качество, это уже новые причины, возникшие в последние три-четыре года, и я хотел бы указать на главные из них. Это, во-первых, уже не раз вспоминавшаяся здесь абсолютно неквалифицированная акция с продажей алкогольных напитков. Это была благородная акция, но, как говорится, простота нередко бывает хуже воровства. И с благородными намерениями мы нанесли колоссальный ущерб по равновесию рынка и по равновесию бюджета. Вторая ошибка — кратковременная, но очень болезненная кампания по борьбе с так называемыми нетрудовыми доходами, которая больно ударила по нашему сельскому хозяйству. Третья ошибка, которую мы тоже могли не совершать, была следствием падения цен на нефть, резким падением цен, и нашим вынужденным сокращением импорта. Но мы предпочли сокращать не импорт зерна, не импорт машин и оборудования — мы полоснули по самому необходимому, на чем держался наш государственный бюджет. Мы полоснули по импорту товаров широкого потребления, где на рубль валюты, потраченной на импорт, бюджет имеет от 8 до 10 рублей дохода, а при должной умной комбинации структуры импорта можно этот коэффициент и еще повысить. И наконец, последняя ошибка, которую я не в состоянии объяснить никакими разумными аргументами. Если в прошлом году наш бюджетный дефицит был где-то на уровне 50—60 млрд. рублей, в этом году он рванул выше 100 млрд. рублей. Одновременно рванули наши капиталовложения. Откуда эти деньги? Это значит, правительство с самого начала шло на то, чтобы покрыть все эти расходы печатным станком. Никаких других источников для этого роста капиталовложений не было. Это был сознательный шаг в сторону инфляции.
Конечно, я не завидую положению Николая Ивановича Рыжкова: на него давят наши не очень грамотные министры, перед глазами которых где-то маячат золотые звезды, а они в этих случаях прут, что называется, как на буфет. Но имеем ли мы центральную власть или не имеем? Могли ли Николай Иванович и Борис Иванович Гостев сказать: нет, денег нет, печатать мы больше денег не будем? Мне кажется, что такая возможность была.
Для того чтобы избегнуть финансовой катастрофы, финансового краха, нам необходима санация нашей экономики, прежде всего санация нашей финансовой системы. Это означает выравнивание рынка, выравнивание товарного предложения и денежной массы, прежде всего и ликвидацию бюджетного дефицита. Зачем нам это необходимо? Прежде всего, для того, чтобы поднять жизненный уровень населения — рабочих, крестьян, интеллигенции, пенсионеров. Если бы мы сейчас создали такую товарную обстановку в стране, когда каждый свой рубль человек мог потратить на то, что хочет, это означало бы рост жизненного уровня для всех категорий населения примерно в полтора раза. Во-вторых, нам необходимо, чтобы рубль, наконец, в экономике стал работать, чтобы люди хотели заработать рубль. И в-третьих, нам необходимо создать обстановку превышения предложения товаров над спросом, для того чтобы запустить в действие все стимулы новой экономической системы, и прежде всего такой стимул, как конкуренция производителей.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
Как добиться санации и оздоровления нашей финансовой системы? Насколько я понимаю, правительство возлагает все свои надежды на резкий рост производства товаров широкого потребления в этом году и в девяностом году. Не вдаваясь в подробности, могу сказать только, что этого предусмотренного роста недостаточно. Его еле-еле хватит на то, чтобы прикрыть прирост денежной массы. А то огромное количество неотоваренных денег, которое накопилось у населения, этот рост тронуть никак не может.
Имеется и другое предложение: провести радикальную реформу потребительских цен. Само по себе оно верное. Но в нынешней ситуации, когда настолько напряжена социальная обстановка, я думаю, что мы какое-то время не можем рискнуть на такой шаг, по крайней мере, до тех пор, пока рынок хоть немного не будет насыщен. Не случайно, что, по опросам, только треть населения согласна на реформу розничных цен, и то при условии, если в магазинах появится все.
Есть еще одно отчаянное предложение. Предложение конфисковать лишние деньги у населения. С этой трибуны я хотел бы обратиться к депутату — главному редактору «Правды» Виктору Афанасьеву. Спросить его и редколлегию, о чем они думали, когда опубликовали статью Чекалина, в которой «Правда» в открытую призывает отнять лишние деньги у населения. Воистину никакое ЦРУ, никакой классовый враг нам не принесет столько вреда, сколько мы по собственной, так сказать, неразумности можем нанести сами себе. Подобные призывы в такой горячей обстановке, когда с прилавков исчезает все, когда люди, чуя надвигающуюся инфляцию, хватают все, что можно, — это значит подбросить еще ведерко масла в огонь, усилить тревогу. Мало нам всех этих историй с мылом, солью, спичками. Еще «Правда» — центральный орган (между прочим, вопреки заверениям правительства) — поджигает настроения людей: тратьте деньги, пока они не превратились в простые бумажки. И сама конфискация денег (я не беру даже моральную сторону), что она может дать в современных условиях? Заткнуть на полгода бюджетную дыру, и опять мы вернемся к тому, что было. Я уже не говорю о том, насколько это подорвет настроения и доверие людей к перестройке.
Таким образом, хотим мы или не хотим, в деле оздоровления нашей финансовой ситуации мы должны прибегнуть к нормальным экономическим мерам. Не к конфискации в той или иной форме, а именно, к использованию тех товарно-денежных отношений, которые сейчас имеются.
Я попробую изложить, товарищи, ту программу, которая мне кажется реалистичной. Если чуть-чуть захвачу пару лишних минут, прошу мне их простить. И сразу предупреждаю, что эта программа многим может не понравиться и вряд ли вызовет поддержку правительства.
Какие меры мне представляются сейчас необходимыми? Первое. Вернуться к нормальной торговле спиртным.
Задушить не полицией (полиция здесь бессильна), а задушить экономическими мерами самогонщиков, которые, во-первых, отняли государственные доходы, а во-вторых, разваливают всю социальную стабильность нашего общества. Я хочу здесь обратиться к писателю Василию Белову. Если бы я его назвал, так сказать, идеологом мафии, черной экономики, разгула спекуляции, он бы, наверное, страшно обиделся. Но то-то и оно, что наделе так и получается. Сейчас, даже если ссылаться на официальные публикации, половина спиртного в стране (этот справочник у вас, товарищи депутаты, есть на руках) уже производится самогонщиком. Это только из сахара, еще не считая томатную пасту, «табуретовку», всякие тараканьи жидкости и все прочее. Пить у нас меньше не стали. Это иллюзия. И пьют люди вообще не из-за цены. Люди пьют от тоски, ото лжи и от безделья. Здесь надо искать способы решения проблемы, а не разрушать один из источников товарного и бюджетного равновесия в стране. (Аплодисменты.)
Другой фактор выравнивания ситуации на рынке. У нас в стране «горячих денег» сейчас, по оценкам специалистов, где-то на уровне 150 млрд. рублей. Это деньги, которые ждут товаров на рынке, это не сбережения на будущее: кинь товар на прилавок — они мгновенно выскочат на рынок. Для того чтобы погасить, отоварить эти 150 млрд. рублей, нам нужно примерно 15 млрд. долл., разового импорта потребительских товаров. И плюс к тому на ближайшие два—три года, пока экономика находится в таком состоянии неравновесия, пока существует опасность краха, нам нужен искусственный, я подчеркиваю, искусственный импорт порядка 5—6 млрд. долл., в год для поддержания товарного равновесия. Где взять эти деньги? Вчера мы выслушали очень серьезное сообщение Николая Ивановича Рыжкова, что таких денег в стране нет. Я смею утверждать, что при возможности эти деньги найти можно.
Например, когда-нибудь правительство может всерьез поставить вопрос перед нашими председателями колхозов о том, что если сверх какого-то привычного уровня они будут сдавать зерно и мясо, то им будут платить валютой, с правом тратить эту валюту, где они хотят? (Аплодисменты.) Причем наши люди скромные. Я уверен, что не надо им платить 200 долл., за тонну зерна. С них хватит и 75, они и за это продадут. Вот это первый источник колоссальной экономии валюты.
Из года в год у нас, если перечислять на доллары, переходящий запас неустановленных машин и оборудования порядка 10 млрд. долл. Может быть, остановим на 5, на 10 лет импорт оборудования для всех наших гигантских проектов? (Аплодисменты.)
Позволительно также спросить: кто-нибудь думал когда-нибудь, сколько нам стоят, скажем, наши «интересы» в Латинской Америке? По американским профессиональным оценкам, 6—8 млрд. долл., ежегодно. Из них значительная часть в твердой валюте. И из них значительная часть непонятно за что, когда мы, например, платим 400% за кубинский сахар (по сравнению с мировой ценой) и платим в твердой валюте. Одного этого источника хватило бы, чтобы поддержать в равновесии потребительский рынок на те несколько лет, которые нам необходимы, чтобы как-то обернуться и вступить по-настоящему на дорогу реформ.
И наконец, займы. Николай Иванович говорит, что он не хочет оставлять никаких долгов своим внукам. Я могу его понять, но в этом все же есть нечто провинциальное. Сейчас весь мир одной рукой занимает, другой дает. Все живут, так сказать, в долг. И если мы какую-то сумму займем (меньшую, чем тот долг, который висит сейчас на нас, а висит на нас, если опять-таки пользоваться западными источниками, чистого долга где-то на уровне 30 млрд. долл.), ничего страшного не произойдет. Чем отдавать? Если уж говорить по-деловому (любой финансист меня поймет), то отдавать сейчас никто не отдает. Отдавать не надо. Надо поддерживать только выплаты процентов, а для того, чтобы обслуживать дополнительно занятые деньги, нам любого из трех вышеназванных мною источников хватит. Это, повторю, сокращение импорта сельскохозяйственной продукции, сокращение импорта тяжелого оборудования, уменьшение наших расходов по международным обязательствам.
Третий фактор выравнивания. Нам необходимо, если мы думаем о выравнивании рынка, решиться на продажу земли или, по крайней мере, на отдачу ее в вечную аренду любому, кто хочет. Это огромный источник выкачивания денег. (Аплодисменты.) Нам надо решиться не только говорить, но уже и продавать квартиры по-настоящему, продавать грузовики, продавать трактора, продавать все, что есть в запасах. Все, что можно, пусть государство продает, чтобы как-то произвести выравнивание рынка. И наконец, такой фактор, как акционерная собственность, акции и государственный нормальный заем на 30 лет под высокий процент. Это тоже парализовало бы какую-то серьезную часть неустойчивых денег у населения. И, конечно же, другие государственные займы: пустые, неотоваренные деньги у предприятий тоже можно вовлечь в стабильную государственную структуру, продавая им облигации долгосрочного государственного займа с высоким процентом.
Здесь уже говорилось о других источниках сокращения наших расходов. Конечно, необходимо сокращать производственные капиталовложения. Мне, например, вчера было радостно слушать, что, слава Богу, пенсии мы, наконец, повысим. Но кто-нибудь хоть понимает, что, если бы мы остановили только один из «проектов века» — тюменский проект, этих денег хватило бы на то, чтобы повысить пенсии, повысить выплаты всем нашим обездоленным слоям населения уже в этом году? А сколько таких «тюменских проектов» мы еще пока реализуем или вот-вот намечаем реализовать? Надо понять, что государство разорено, что на ближайшие десять лет не может быть никаких «строек коммунизма», что мы можем строить только то, что дает быстрый потребительский эффект. (Аплодисменты.) Никаких «строек коммунизма». (Атюдисменты.) И я считаю, что банки через повышенный процент должны сегодня тоже сдерживать капиталовложения предприятий.
О расходах на оборону здесь тоже уже говорилось. Есть еще один фактор — очень деликатный. Я не знаю, как наши аграрники, поддержат меня или нет. Конечно, наше сельское хозяйство нуждается в дополнительных инъекциях государственных средств, нуждается в поддержке. Но мы придумали самую неэффективную, самую нелепую форму государственной помощи сельскому хозяйству, когда хорошо работающему мы за килограмм продукции платим рубль, а тому, у кого все валится из рук, мы платим 2 рубля. (Аплодисменты.) Нужно это ликвидировать. (Аплодисменты.) И этот расход — не шуточки, это чуть не треть дефицита государственного бюджета. От этого расхода надо избавляться как можно скорей. Я не хочу сказать, что на три года, пока мы не санируем, не оздоровим наше финансовое положение, надо притормозить экономическую реформу. Нет, и санирование, и реформа должны идти параллельно. Но сейчас самое острое не перспектива, самое острое — ближайший день. В связи с этим я вношу несколько предложений.
Прежде всего, мне кажется, что бюджет — это настолько важное, острое дело, что уже в октябре или ноябре, когда мы соберемся, принятие бюджета должно стать компетенцией Съезда народных депутатов. (Аплодисменты.)
Второй момент. Николай Иванович Рыжков обещает ликвидацию бюджетного дефицита. Я думаю, можно и нужно приблизить этот срок. В этом году, конечно, это нереально. Но если принять драконовские, радикальные меры на следующий год, то можно свести дефицит хотя бы к тому уровню, который привычно был у нас 15 лет, — хотя бы к 10—20 млрд. рублей, в отличие от того колоссального уровня, на котором он находится сейчас. Поэтому вношу предложение: предусмотреть в рекомендациях съезда ликвидировать или принципиально сократить бюджетный дефицит не в конце следующей пятилетки.
Далее, для того чтобы мы могли понять, где мы, что с нами происходит, в каком положении государство, я считаю, что абсолютно необходимо опубликовать реальные масштабы государственного долга. Мы занимали многие годы и у населения, и у предприятий в скрытом порядке. Государственный долг огромен, но мы в нем не признаемся. Мы должны знать эту картину, сколько государство набрало, сколько оно должно населению сейчас, включая изъятия из сберкасс и изъятия из накоплений предприятий. Точно так же обязательно должны быть опубликованы наш внешний долг и наш платежный баланс. А то мы с вами все гадаем, движемся ощупью и реального положения до конца не знаем.
И наконец, последняя мысль, и я на этом заканчиваю, последнее предложение. Не может Центральный банк страны находиться в том положении, в котором он находится сейчас, — на роли отдела Министерства финансов или отдела Совета Министров. Центральный банк в этой сложившейся ситуации должен всю проблему выпуска денег и инфляции взять в свои руки. Во всех нормальных государствах Цен тральный банк так же независим, как Верховный судья или Конституционный надзор. Президент Центрального банка не должен подчиняться никому, включая и Николая Ивановича Рыжкова, он должен подчиняться только съезду. (Аплодисменты.) Спасибо за внимание.
Статью подготовила ведущий эксперт-экономист по бюджетированию Ошуркова Тамара Георгиевна. 
