Главная » Экономисту »
Неплатежи как проблема номер один российской экономики
Неплатежи как проблема номер один российской экономики
Статью подготовила ведущий эксперт-экономист по бюджетированию Ошуркова Тамара Георгиевна. Связаться с автором
Современный всеохватывающий кризис неплатежей — самый острый в череде подобных кризисов, сотрясающих российскую экономику. Специфическая острота сегодняшнего кризиса заключается, прежде всего, в том, что, помимо разрушительного воздействия на производство, он поразил и бюджетно-финансовую систему страны, вызвав почти невыносимую социальную напряженность в обществе. Сегодня речь идет уже не только о постоянно ухудшающемся состоянии производства и развале производственного и научно-технического потенциала России, но и о реальной опасности социальной дестабилизации, чреватой непредсказуемыми политическими последствиями.
Причины кризиса неплатежей
Общая задолженность по обязательствам (задолженность предприятий друг другу, по банковским кредитам и займам) составила 1042 трлн. руб., из них 522 трлн. — просроченная задолженность, превысившая 23% ВВП. При этом задолженность по налогам бюджету составила 128,2 трлн. руб., неплатежи бюджета по зарплате — 9,5 трлн., задолженность по платежам из Пенсионного фонда — 15,2 трлн. руб.
Искусственная нехватка денег в стране
Непреложный факт современной российской действительности — искусственно созданная нехватка денег в обращении, демонетизация экономики и возвращение ее в состояние всеобщего натурального обмена. В странах, сопоставимых с Россией по уровню экономического развития, количество наличных и безналичных денег в обращении (М2) в нормальных условиях находится на уровне 80% ВВП, в США — даже 120%. У нас же в этот показатель составлял 10-12%. Подобное положение является следствием сознательно проводившейся политики резкого сокращения денежной массы и платежеспособного спроса. За эти годы цены в стране выросли примерно в 8,5 тыс. раз, количество же наличных и безналичных денег в обороте увеличилось в 230 раз. Даже с учетом общего падения производства рост денежной массы отставал, таким образом, от потребностей экономики в 15— 20 раз.
В наметилось выравнивание темпов инфляции и роста денежной массы (того и другого за год примерно на 25%). В правительство и Центробанк планируют инфляцию на уровне 10-12% и рост денежной массы примерно на 30%. Очевидно, если такое соотношение будет поддерживаться и дальше, то для восстановления в экономике равновесия между потребностями страны в деньгах (даже без учета возможного роста производства) и их наличием в обращении потребуется не менее 4—5 лет. Между тем искусственный «голод» на деньги, столь резко сокративший потребительский спрос и лишивший предприятия оборотных средств, подвел экономику к такой черте, за которой явственно проглядывается опасность всеобщего экономического и бюджетно-финансового паралича. Времени на постепенное, растянутое по срокам выравнивание денежной массы и потребностей рынка в деньгах в России уже нет.
Обесценение сбережений, снижение доходов основного внутреннего потребителя, искусственная нехватка оборотных средств у предприятий привели к резкому сокращению внутреннего платежеспособного спроса, т. е. к сжатию внутреннего рынка, что и явилось главной причиной экономического спада. По имеющимся оценкам, действием этого фактора можно объяснить до 57% общего объема падения производства. На второй по значению фактор — потерю партнеров в бывших советских республиках и странах бывшего СЭВ — приходится 35%. И наконец, на третий фактор — снижение конкурентоспособности отечественных производителей из-за ужесточения налогового пресса и замещения их продукции импортом — 8%.
Преднамеренная неоплата государственных заказов, задержка пенсий и зарплаты работникам бюджетной сферы
Снижение темпов инфляции в стране было достигнуто, прежде всего, ценой дезорганизации всей бюджетной сферы, и одним из ее проявлений стали неплатежи. По мере углубления курса на искусственное сокращение денежной массы основную роль в развитии кризиса неплатежей примерно с начала играть именно проводимая правительством сознательная политика длительной неоплаты выполненных государственных заказов, недофинансирования утвержденных парламентом статей бюджетных расходов и, как следствие, задержек выплат пенсий и зарплаты работникам бюджетной сферы, которые составляют около половины всех работающих в стране. Непосредственно на бюджет в эти годы приходилось и приходится в настоящее время не более 10—15% всех неплатежей в экономике. Но бюджетные деньги являются либо главной причиной, либо первоисточником практически каждого случая неплатежей. По некоторым оценкам, один рубль, вовремя невыплаченный бюджетом по своим обязательствам, сегодня порождает 6—7 руб. неплатежей по всей цепи экономических отношений.
Неоплаченный в установленные сроки государственный заказ (неважно, что это — подводная лодка или вагон с зерном) порождает на взаимосвязанных предприятиях невыплаты заработной платы, неоплату по их обязательствам поставщикам энергии, сырья, комплектующих изделий, неоплату транспортных расходов, кредитов. Эти неоплаты, в свою очередь, вызывают последующие неплатежи партнерам партнеров и у всех участников экономической цепи, вместе взятых, — неплатежи налогов в бюджет. Затем начинается новый виток в спирали неплатежей: недобор налогов в бюджет, неоплата госзаказов и невыдача зарплаты бюджетникам, сокращение платежеспособного спроса, падение производства, новые неплатежи в бюджет и т. д. Образовался, таким образом, своего рода порочный замкнутый круг, разорвать который на уровне отдельных предприятий невозможно, какими бы мощными они ни были. Прорыв реален лишь там, где этот круг первоначально и по преимуществу возник — в сфере отношений бюджета со всей остальной экономикой.
Налоговая политика
Имевшая хоть какое-то временное оправдание налоговая политика правительства с течением времени превратилась в сильнейший тормоз экономического развития страны и мощный фактор ее бюджетно-финансовой и социальной нестабильности. Запредельные ставки налогообложения породили резкое сокращение налогооблагаемой базы и, как следствие, падение налоговых поступлений в бюджет, а не их рост.
Даже без учета различного рода вне налоговых выплат (обложение сверхнормативной зарплаты, отчисления в пенсионные фонды, социальное страхование и пр.) реальный уровень налогообложения прибыли в российской экономике, включая инфляционную составляющую, находился все эти годы в пределах 55—77% при установленной законом ставке 35%. Для многих категорий плательщиков, особенно в частном секторе, этот уровень составляет около 100% прибыли, а зачастую и выше. Ситуация усугубляется еще и невероятными по своим размерам штрафами за неуплату налогов, не учитывающими снижения инфляции.
Вместе с тем традиционно главные налоговые поступления в российский бюджет — акциз на алкогольную продукцию, предметы роскоши, автомобили и др., таможенные сборы — в результате сознательно проводимой правительством политики резко сократились. Только таможенные льготы разного рода общественным организациям, во многом криминальным по своей сути, достигали в последние годы 4—5 млрд. долл., в год (т. е. 25—30 трлн. руб. по нынешнему курсу). Всего же объем разного рода налоговых льгот в стране составил 163 трлн. руб. (из них в ущерб федеральному бюджету — 53 трлн.), что в сумме существенно превышает размеры бюджетного дефицита.
Естественно, поставленные в невыносимые налоговые условия многие предприятия постарались вывести значительную часть своего экономического оборота из под налогового пресса. Сегодня от налогов уклоняются до 80% всех юридических лиц и индивидуальных предпринимателей. При этом широко используются «взаимная амнистия» по задолженности друг другу, натуральный обмен (бартер), на освобождения и выбитые путем лоббирования налоговые льготы, всякого рода, искусственное сокращение масштабов производства и пр. Другая негативная сторона нынешней на системы — прямой уход 40% и более реальной российской экономики в теневую, т. е. полностью неналоговую сферу, расчеты «черным налом», рост организованной преступности, массовое укрывательство личных доходов и имущества от налогообложения, наличие на руках (вне банковской сферы) у населения, ни в чем не доверяющего правительству, 40—60 млрд. долл., в иностранной валюте, массированный отток российских капиталов за границу, превысивший уже, по самым минимальным западным оценкам, 100 млрд. долл., и т. д. Все эти факторы оказывают усиленное воздействие на современный кризис неплатежей, резко сокращая и без того ослабленные всеобщей нехваткой денег возможности нормальных расчетов между самими предприятиями и их расчетов с бюджетом.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
Для всей сферы обрабатывающей промышленности, агропромышленного комплекса, торговли, услуг, коммунального хозяйства и пр. подлинным бедствием стал безудержный рост в последние годы внутренних цен на продукцию естественных монополий, прежде всего на электроэнергию, нефть и нефтепродукты, газ, услуги связи, транспортных тарифов. Внутренние цены на эти ресурсы, достигнув на начальной стадии реформ более или менее естественного мирового уровня и тем самым ликвидировав свое длительное искусственное отставание, в дальнейшем по ряду позиций значительно (в 1,5 раза и более) превысили мировой уровень. Сейчас продолжается их относительное повышение: в среднем темпы роста внутренних цен на продукцию естественных монополий в годы реформ в 3 раза превысили рост цен на все другие виды продукции в стране.
«Инфляция издержек» была и остается фактором нашей экономики, по своему значению не меньшим, а, по-видимому, большим, чем классическая монетарная инфляция. Это специфически разрушительно воздействует на российскую экономику: ее энерго и материалоемкость в 2—3 раза (причем во многом экономически неоправданно) превышает соответствующие показатели в большинстве промышленных государств, а наши транспортные расстояния от Калининграда до Владивостока не сопоставимы ни с какими расстояниями в других странах, которые, между прочим, и формируют мировой уровень транспортных тарифов.
Общую платежеспособность российской экономики настолько подрывает «инфляция издержек», что правительство, в конце концов, видимо, смирилось с нынешней уродливой, невиданной ни в одной стране мира системой взаимоотношений государства и предприятий монополистов: РАО «Газпром», например, должен экономике 15 трлн. руб., а потребители, в первую очередь бюджетники, должны «Газпрому» (во многом из-за нереальных цен) 50 трлн. руб., и никто никому не платит, но зато газовая отрасль имеет возможность удерживать монопольно высокие цены. Того, что она пока получает от еще платежеспособных потребителей, так или иначе хватает ей, чтобы обеспечить себе безбедное существование.
Неконкурентоспособность отечественной продукции
Существенным фактором кризиса неплатежей стала также неспособность значительной части обрабатывающей промышленности адаптироваться к новым условиям. Далеко не все руководители предприятий восприняли поначалу всерьез переход к рынку: либерализацию цен, резкое сокращение государственных субсидий и льготных, а то и невозвратных кредитов, обострение конкуренции на внутреннем рынке. По некоторым оценкам, при существующем положении до 70% промышленных предприятий являются потенциальными банкротами, причем не менее 20—25% их правительство официально считает обреченными на банкротство при любом повороте событий. Вместе с наблюдающимся по России в целом снижением использования производственных мощностей на 50% это означает, что в ходе развернувшейся структурной перестройки страна может потерять в итоге до 65-70% своего нынешнего промышленного потенциала.
Печальный опыт таких промышленных гигантов, как ЗИЛ, АЗЛК, Ростсельмаш и др., говорит о том, что большая доля вины за положение в экономике лежит на самих предприятиях, не сумевших существенно повысить конкурентоспособность своей продукции в условиях резкого изменения и масштабов, и структуры платежеспособного потребительского спроса. Когда исчез искусственный (по существу, бесплатный) спрос армии и сельского хозяйства на тяжелые грузовики или спрос колхозов и совхозов на неконкурентоспособные тракторы и комбайны, продаваемые к тому же по неоправданно высоким ценам, стало очевидно, что причины нынешних трудностей со сбытом такой продукции лежат не в монетарной, а преимущественно в производственной сфере. Сумел же в рыночных условиях каким-то образом выжить ГАЗ, быстро перешедший на новую, более перспективную модель малотоннажного грузовика. Видимо, для не сумевших приспособиться к изменениям на рынке предприятий только реальная угроза полного банкротства может стать единственным способом, который заставит их осуществить давно назревшие преобразования в производстве, организации труда и сбыте своей продукции.
В таком же положении оказались многие предприятия оборонной промышленности, на которых одномоментная и слабо подготовленная конверсия не выдержала конкуренции импорта. На долю импортной продукции сегодня приходится около половины всего внутреннего потребительского рынка. Подобная конкуренция, в принципе благотворная, в конкретных российских условиях оказалась для многих отечественных производителей и целых отраслей разрушительной.
Усугубила ситуацию и валютная политика правительства. При ограниченных возможностях (учитывая наши намерения вступить во Всемирную торговую организацию) прямого таможенного протекционизма правительство и Центробанк слишком рано перешли к политике повышения курса рубля. Если сегодня курс российской валюты по отношению к доллару составляет порядка 65—70% реальной покупательной способности рубля, то в странах, находящихся в сходном с Россией положении, например в Индии и Китае, курс национальной валюты сознательно поддерживается на уровне 20—25% паритета ее покупательной способности. При общемировой тенденции к снижению прямого таможенного протекционизма такая политика является действенным (и пока еще вполне легальным) способом, с одной стороны, защиты отечественного производителя от конкуренции импорта, а с другой — стимулирования экспорта, прежде всего экспорта продукции с повышенной степенью обработки.
Резко отрицательное воздействие на платежеспособность российской экономики оказала и оказывает также утрата (преимущественно по политическим причинам) рынков сбыта и традиционных поставщиков по кооперационным поставкам на постсоветском экономическом пространстве и в странах бывшего СЭВ. Развал давно сложившихся промышленных конгломератов (особенно в оборонной промышленности), искусственные административные барьеры на путях экономической интеграции, взаимная неконвертируемость большинства национальных валют, переориентация торговли на третьи страны, наконец, невозможность конвертации торгового актива и растущей задолженности в различные виды собственности на территории страны-должника лишают российские предприятия значительных источников столь остро необходимой им сегодня ликвидности. По ряду оценок, растущая задолженность предприятий стран СНГ своим российским партнерам составляет более У5 всех неплатежей.
«Прокрутка денег» в банковской сфере, коррупция, прямое воровство, отток денег за границу — пороки современной российской действительности, которые столь известны и очевидны, что, видимо, не нуждаются ни в каких специальных комментариях. Буквально всеобщим явлением стали искусственная задержка прохождения платежей по банковским каналам, конвертация доходов предприятий в иностранную валюту с последующим вывозом ее за рубеж, гигантские масштабы личного обогащения руководителей даже тех предприятий, которые давно и прочно сидят в неплательщиках по своим обязательствам, как партнерам, так и бюджету и на которых персоналу месяцами не выплачивается зарплата.
В правительственных и деловых кругах страны утвердилось мнение, что любая экстренная денежная помощь, любые бюджетные вливания, включая и погашения государственных обязательств перед предприятиями, будут мгновенно разворованы, конвертированы в валюту и переправлены за рубеж. Трудно сказать, в какой мере подобные пессимистические настроения соответствуют реальной действительности. Некоторые зарубежные эксперты, напротив, считают, что волна всеобщего разворовывания в последнее время пошла в стране на убыль. Так, по некоторым оценкам, разворовывалось или каким-то иным образом незаконно присваивалось частными лицами до 75—80% ВВП страны, в то время как сегодня — порядка 12—15%. Если так, то это отчасти обнадеживает. Не лишне напомнить, что в прежнем Советском Союзе масштабы коррупции и воровства, по экспертным оценкам, находились на уровне 12—13% ВВП страны.
Последствия кризиса неплатежей сегодня и в перспективе
Перманентный кризис неплатежей шаг за шагом превращает российскую экономику в нечто в высшей степени уродливое и в перспективе нежизнеспособное. Нигде в мире сегодня не наблюдается ничего подобного: с одной стороны, крупнейший, все еще высокотехнологичный индустриальный потенциал, с другой — стремительное без всяких на то объективных причин саморазрушение этого потенциала, полный паралич инвестиционного процесса, невозможность не только расширенного воспроизводства, но и простого выживания отраслей, обеспечивающих основы существования страны.
Падение производства в России за годы реформ по своим масштабам и длительности значительно превысило все известные в истории кризисы мирного времени, включая Великую депрессию. В машиностроении, промышленном строительстве, легкой и пищевой промышленности и во многих других важнейших отраслях производство сократилось в 4—5 раз, госзаказы оборонной промышленности — в 3—4, капиталовложения в экономику из всех источников — в 4—5, расходы на научные исследования и конструкторские разработки — в 10, а по отдельным направлениям — в 15—20 раз.
Требуемая для российской экономики структурная перестройка сегодня выражается лишь в резком сокращении и выбытии производственных мощностей в депрессивных отраслях и регионах. Здесь можно назвать угольную, оборонную и химическую отрасли, Ивановскую область с ее текстильной промышленностью. Но такая позитивная сторона структурной перестройки, как наращивание производства в перспективных отраслях и регионах на основе новых капиталовложений, пока полностью отсутствует. В масштабах всего народного хозяйства структурная перестройка выражается, по существу, лишь в стихийном приспособлении населения к новым реальностям, например в возникновении 10миллионной армии «челноков».
Одним из самых сильных побудительных мотивов радикальных экономических реформ были всеобщая демонетизация советской экономики, паралич всей ее денежной системы и возвращение страны в «каменный век» — век всеобщего натурального обмена. Печальный парадокс, но, совершив в полный круг, российская экономика (правда, по другим уже причинам) опять вернулась в то же самое состояние. На нормальный денежный сектор сегодня в стране приходится лишь 20% (с учетом долларов, может быть, несколько более 30%) экономического оборота. Остальное — натуральное хозяйство или хозяйство, обслуживаемое различного рода противоестественными суррогатами денег: бартерный обмен (30-35% оборота), взаимная «амнистия» кредиторов и должников, просроченная задолженность, налоговые освобождения, необеспеченные, дисконтируемые сплошь и рядом на 60—70% векселя, всякого рода талоны и натуральные выплаты зарплаты и пр.
Одно из очевидных последствий такого положения — подавленная, скрытая инфляция, которая, как известно, в долгосрочном плане гораздо более вредна и разрушительна для экономики, чем инфляция открытая. Но еще большую тревогу вызывает искусственный развал экономики страны на два параллельно существующих и лишь отчасти связанных между собой сектора (рынка), каждый из которых живет по своим собственным законам: более слабый в реальности денежный сектор, значительную часть которого к тому же обслуживают «черный нал» и доллары, и мощный, но загнанный почти в подполье сектор натурального обмена, представляющий собой отнюдь не современный, а уродливый, поистине средневековый рынок.
Недобор налогов и бюджетный кризис, судя по всему, могут приобрести в России хронический характер. Уровень сбора налогов против планируемого лишь ненамного превысил 70%. Был собран только 41% предполагавшихся налоговых доходов, т. е. результат хуже «провального» прошлогоднего (правда, к марту положение удалось несколько выправить). По опенкам ряда экспертов, и доходная, и расходная части бюджета необоснованно завышены на 60—130 трлн. руб., или на 12—25% общих бюджетных расходов. Это означает в то же время реальную угрозу роста неплатежей в бюджет на 50—60 трлн. руб. и может породить новую волну общих просроченных задолженностей во всей экономике России на 300 400 трлн. руб.
Серьезным признаком далеко зашедшего «нездоровья» российской экономики стали также глубокие деформации во всей денежно-кредитной системе страны. Масштабы хронического бюджетного дефицита и переход к финансированию его за счет выпуска ГКО и других государственных ценных бумаг привели к резкому ускорению роста государственного внутреннего долга и стоимости его обслуживания. Государственный внутренний долг может увеличиться до 630 трлн. руб. и внешний — до 700 трлн. руб., а эффективность государственных «долговых пирамид» (масштабы новых заимствований государства на рынке по сравнению со стоимостью их обслуживания) уже сейчас — не более 1,5%. Если так пойдет и дальше, то расходы бюджета по обслуживанию госдолга возрасту! с 17% всех его расходов до 20% и 3335% через 2—3 года.
Вместе с тем диктуемая этой политикой и практикой величина учетной ставки Центробанка РФ вплоть до сегодняшнего дня устойчиво поддерживает массовый уход денег из реальной экономики в валютно-спекулятивную сферу. При наличии легального сверхдоходного рынка ценных государственных бумаг естественное экономическое поведение предприятий заключается как раз в предоставлении государству займов, а не в уплате ему налогов. То же самое можно сказать и о банковском кредите: при такой учетной ставке инвестиционный банковский кредит остается недоступным для подавляющей части российской реальной экономики, что усугубляет проблему неплатежей.
С другой стороны, сохраняется (как плата за прежнюю близорукую политику правительства) укоренившееся недоверие и мелких, и крупных потенциальных инвесторов к организованной банковской сфере. Деньги в стране есть. Но они либо уходят в нелегальный оборот, либо их прячут «в кубышку», либо они «эмигрируют» за границу. Об этом, в частности, убедительно свидетельствует тот факт, из порядка 245 трлн. руб. денежных сбережений в России на прирост вкладов в банках и на покупку ценных бумаг затрачено только 50 трлн., тогда как 195 трлн. руб. (или 39 млрд. долл.) пошло на покупку иностранной валюты.
Резкое обострение социальной напряженности в стране, особенно в депрессивных отраслях и регионах, очевидно. Разрушительный эффект неплатежей со стороны государства в особо неприемлемых формах и больших масштабах находит свое проявление в задержках зарплаты работникам бюджетных организаций, пенсий по старости и инвалидности. Такая линия демонстрирует недопустимо пренебрежительное отношение властей к человеку и обществу в целом, возможность произвольного отказа государства от обязательств перед своими гражданами, равнодушие к их судьбе, вплоть до пренебрежения к тому, смогут ли люди, зависящие от государственных выплат, выжить физически в условиях нынешних экономических трудностей. Терпение российского населения, судя по всему, на пределе.
Столь разрушительные неплатежи со стороны государства стали «дурным примером» для экономических субъектов. Поскольку государство первым открыто и в крупных масштабах нарушает свои обязательства, соблюдение которых оно должно обеспечивать как уполномоченный на то обществом орган порядка, то экономические субъекты воспринимают такое поведение допустимым и оправданным. В итоге основополагающий принцип нормальной хозяйственной жизни — соблюдение договорных обязательств, обеспечение выполнения которого составляет одну из главных обязанностей государственной власти, — становится объектом произвола.
Важнейшая сторона нынешнего бюджетного кризиса — нарастающее ухудшение финансовых отношений между центром и регионами. Не сложилась до сих пор стабильная и конституционно закрепленная формула отношений между ними по поводу доли в налоговых поступлениях и масштабов экономической ответственности за соответствующие расходы. Решает проблему «перетягивание каната» той и другой сторонами. При этом вся тяжесть налогового бремени ложится в основном на несколько регионов—доноров федерального бюджета. На дотируемые же регионы приходится не менее 2/з неплатежей и задолженности. Напряженности в отношениях между центром и регионами в последнее время в определенной мере содействует и новый фактор, порожденный кризисом неплатежей, — вынужденные попытки ряда регионов восполнить всеобщий недостаток денег выпуском различного рода местных денежных суррогатов.
Внешнеэкономическая сфера стала одним из главных, а нередко и главным убежищем от опасностей и потрясений, которым подвергается российский бизнес. Вместе с тем она стала и наиболее эффективным каналом укрывательства доходов (в частности, путем искусственного занижения цен на экспортную продукцию) в целях или ухода от чрезмерного налогообложения, или просто злоупотреблений.
Сложилось парадоксальнейшее, противоестественное положение: не мир финансирует сегодня Россию, а, наоборот, ослабленная, обедневшая страна в огромных масштабах финансирует остальной мир. При все еще сохраняющемся некотором превышении внешней государственной дебиторской задолженности России над ее кредиторской задолженностью весь приток иностранных инвестиций в экономику составил за годы реформ не более 12 млрд. долл., в то время как отток капиталов из страны за этот период оценивается от 100 млрд. до 300 млрд. долл. Примерно половина «сбежавших» из страны денег вложена в недвижимость и, скорее всего, уже никогда не вернется назад. Но даже и оставшейся половины достаточно для того, чтобы считать проблему возвращения этих средств назад одним из самых главных приоритетов сегодняшней российской экономической политики.
Все это происходит, к сожалению, на фоне уже поистине «наркотической» зависимости российского бюджета от незначительных, в сущности, инъекций Международного валютного фонда и Всемирного банка. Цена подобной зависимости становится непомерной: настойчивый прессинг со стороны этих организаций является, возможно, главной причиной многих поспешных шагов правительства, внешне антиинфляционных, а на деле лишь обостряющих кризис неплатежей в стране и возможности регулирования ее бюджета.
Возможные пути «расшивки» кризиса неплатежей
Не существует какой-либо одной меры или даже комплекса мер, принятие которых в реально сложившихся условиях могло бы ликвидировать кризис неплатежей раз и навсегда. Без устранения глубинных причин общеэкономического характера, серьезнейшей корректировки курса реформ в целях, с одной стороны, усиления государственного вмешательства в экономику, а с другой — создания максимально благоприятных условий для развития истинного частного предпринимательства кризис неплатежей будет неизбежно возобновляться в том или ином его виде, как это уже не раз происходило за годы реформ.
Россия никак не может выйти из круга «дурной цикличности»: либо ускорение инфляции при смягчении проблемы неплатежей, либо подавление инфляции ценой стремительного разрастания масштабов неплатежей. Открыто про инфляционная политика, массированный без разбора (неселективный) взброс денег в российскую экономику, ослабляя на время проблему неплатежей и порождаемый ею спад производства, вгоняет страну в очередную инфляционную фазу этой «дурной цикличности». При столь же тотальной, неселективной антиинфляционной политике, как это происходит сейчас, неизбежны дальнейший спад производства, резкий скачок безработицы и взрывоопасное ухудшение общей социальной ситуации.
Между тем эта дилемма — либо инфляция, либо неплатежи — представляется в значительной мере искусственной. Существует третий, срединный, путь между этими двумя крайностями: умеренный, «точечный» вброс денег в экономику, в ее наиболее узкие места и вместе с тем проведение целенаправленной политики подавления главных причин инфляции. Речь идет, прежде всего, о таких аспектах этой политики, как выравнивание доходов и расходов бюджета, кредит, антимонопольное регулирование, структурные преобразования, вплоть до закрытия нежизнеспособных производств, массированная поддержка мелкого и среднего предпринимательства, стимулирование притока иностранных инвестиций. Вопрос лишь в том, достаточно ли у нынешнего руководства страны понимания проблемы, профессиональной подготовленности и решимости проводить эту политику третьего пути в жизнь.
При нынешней налоговой системе — с ее ничем не оправданным уровнем налогообложения, искусственно суженной налогооблагаемой базой и неэффективной техникой сбора налогов — нереально рассчитывать на то, что проблемы бюджета можно решить путем нормального роста его доходной части. Вместе с тем, очевидно, что порочный круг неплатежей, основную вину за который несет государство, необходимо разорвать. Этот прорыв возможен и реален при погашении государством своих обязательств по выполненным, но неоплаченным госзаказам, по зарплате бюджетной сфере и пенсионной задолженности.
Масштабы искусственного сжатия денежной массы в стране позволяют надеяться, что подобные «точечные» вливания новых бюджетных денег либо вообще не отразятся на инфляции, либо она повысится дополнительно в пределах 2—3% в месяц, таким образом, уровень инфляции составит 3—4% ежемесячно. Собственно, правительство и Центробанк, планируя трехкратное превышение прироста денежной массы над ростом цен, уже признали целесообразность такого подхода. Дело теперь за тем, чтобы открыто поставить перед обществом подобную цель, выбрать объекты первоочередной «расшивки» и определить необходимые для этого пределы увеличения денежной массы.
Имеются, однако, два серьезных, но все же, надо думать, преодолимых препятствия для этой политики «точечной инфляции». Во-первых, необходимо внести соответствующие изменения в действующее законодательство, которые позволили бы бюджету занимать деньги у Центробанка напрямую: не собрал налоги — занимай средства у ЦБ. Во-вторых, широко распространенные сегодня настроения, что любые, пусть даже строго «точечные» и контролируемые вливания бюджетных денег в экономику будут мгновенно разворованы. Подобные опасения, конечно, весьма реальны, но это вопрос о том, есть ли еще какая-то воля у нашей власти или нет. Думается, что при общей растущей озабоченности нашего общества проблемами коррупции, рэкета и организованной преступности необходимость принятия экстраординарных мер становится сегодня уже чуть ли не главным государственным приоритетом.
В этом смысле установление контроля за прохождением бюджетных средств должно быть осознано как первое и, возможно, наиболее серьезное испытание экономической дееспособности Российского государства вообще. В качестве ключевого шага здесь можно порекомендовать постепенный вывод бюджетных денег из «уполномоченных» банков и организацию их движения преимущественно по каналам федерального казначейства и его органов на местах.
Как на федеральном, так и на региональном уровне надо провести очередной взаимозачет долговых требований и обязательств, что, по крайней мере, на время ослабит (но, естественно, не решит) проблему неплатежей, оставив лишь сальдо, для погашения которого потребуются дополнительные кредитные вливания.
Для крупных предприятий целесообразно реструктурировать их задолженность с применением понижающих коэффициентов, дифференцированных в зависимости от сроков погашения долговых обязательств, и под залог их акций или принадлежащего им имущества.
Цель — предоставить крупным предприятиям возможность перенести погашение долгов на срок до 3—5—10 лет в зависимости от их места в приоритетах структурной политики. Учитывая нынешние темпы инфляции, вполне оправданно либо списать, либо резко сократить размер недоимок по пени и штрафам.
Следует также разработать и внедрить в практику продажу дебиторской задолженности на федеральных или региональных аукционах, организовать продажу коммерческими банками «плохих» долгов их клиентов на открытых торгах, через прямые переговоры с возможными покупателями, посредством обмена долгов на акции должников. Банкротство и ликвидацию должников целесообразно применять лишь в случае крайней необходимости, когда другие методы оказываются неэффективными. Начинать же надо с попытки достижения компромисса с должниками. Действенной мерой могла бы стать по опыту московского правительства и временная передача имущества предприятий-должников перед бюджетом в управление государственных органов на период, необходимый для извлечения с помощью этого имущества доходов, достаточных для погашения задолженности.
Во многих случаях государство могло бы само выкупать «плохие» долги по пониженной цене в обмен на свои долгосрочные облигации, опять-таки имея в виду приоритеты структурной политики. Судя по опыту некоторых стран Центральной Европы, весьма эффективными оказывается и «до финансирование» государством тех банков, которым поручена «расшивка» неплатежей, путем передачи им государственных облигаций (с обратным их выкупом через 20-25 лет), а также консолидация неплатежей в одном органе (например, консолидационный банк в Чехии).
Необходимо расширить сферу денежного обращения за счет альтернативных форм расчетов, сократить долю налично-денежного обращения на основе совершенствования безналичных расчетов и в перспективе — преодоления стены между наличным и безналичным оборотом, не прибегая к «хирургическим» методам. При этом следует исходить из того, что далеко не все виды заменителей денег являются нездоровым средством расчетов.
В сложившейся обстановке безусловным злом можно считать бартер, неплатежи как таковые (принудительный кредит) и налоговые освобождения. Векселя являются естественным компонентом денежной системы в любой рыночной экономике. Однако нынешняя обстановка бесконтрольного выпуска необеспеченных (иногда фальшивых) векселей приводит к подрыву доверия к этому инструменту денежного рынка. Речь должна идти не о запрете выпуска векселей, а об укреплении системы эмиссии и обращения коммерческих векселей по двум направлениям: обеспечение их реальными товарными ценностями и своевременное погашение или опротестовывайте векселя, заключая банкротство и арест имущества его эмитента. По этим же двум направлениям должно идти и укрепление системы эмиссии и обращения банковских векселей.
Не следует также принимать никаких скоропалительных мер против различных локальных суррогатов денег (вроде региональных купонов, заводских талонов, выдачи зарплаты продукцией и пр.), которые сегодня выпускаются вследствие безвыходного положения из-за не поступления законных платежных средств. Эти суррогаты со временем исчезнут сами, когда в стране будет налажено нормальное денежное обращение. Вместе с тем выпуск локальных заменителей денег предприятиями и местными органами власти надо поставить под контроль и до разрешения ситуации с неплатежами удерживать этот процесс в разумных пределах, не допуская его разрастания за рамки вынужденной необходимости.
Важное значение в совершенствовании взаимных расчетов имеет также использование современных расчетных кредитных инструменте, в первую очередь кредитных карточек, в том числе по схемам, специально разработанным для разрешения ситуации неплатежей. Положительный опыт уже имеется в Магнитогорске и ряде других городов.
Целесообразно создать региональные расчетные палаты, представляющие собой смешанные корпорации с участием администрации, коммерческих банков и предприятий. Эти палаты могли бы функционировать как уполномоченные представители Федеральной комиссии по ценным бумагам и получить определенные полномочия это Центробанка (нечто вроде федеральных резервных округов) по регулированию денежного обращения. Региональные палаты могут па себя взять обязательную регистрацию выпуска всех видов заменителей денег, а также коммерческих и банковских векселей, контроль за соблюдением правил эмиссии, обеспечением покрытия обязательств и т. д.
Кредитная экспансия необходима не только для общего оживления экономики — без нее невозможно и решение проблемы неплатежей. Нужны меры по повышению ликвидности коммерческих банков, с тем чтобы они имели возможность направлять средства в экономику на пели расширения производства и инвестиций.
Сегодня активы коммерческих банков в значительной своей части связаны не с реальной экономикой, а с фиктивным капиталом, государственными бумагами, вложениями в иностранные активы, причем в подавляющей своей части в виде краткосрочных кредитов. Центробанк должен снизить нормы обязательных резервов, продолжить снижение реальных процентных ставок рефинансирования и проводить операции на открытом рынке для улучшения ликвидности банков и увеличения их ликвидных ресурсов, а не для перетягивания средств из кредитной системы в пользу государственного бюджета. Следует признать, что возможности ГКО на внутреннем рынке себя исчерпали, их выпуск необходимо переориентировать на внешние рынки. Этот «пылесос», вытягивающий из кредитной системы столь нужные для реальной экономики ресурсы, надо наконец, остановить.
Государство и общество в целом должны признать, что восстановление доверия населения и потенциальных инвесторов к организованной банковской системе страны — ключевой вопрос успеха или неуспеха проводимых в стране экономических реформ. Те 40—60 млрд. долл. (240—360 трлн. руб.), что удерживаются сейчас «на руках» вне банковского оборота, — потенциально самый мощный на сегодня резерв экономического возрождения страны. И мобилизован этот резерв может быть только под соответствующие государственные гарантии путем укрепления и расширения организованного кредитного и фондового рынка.
В нынешнем положении быстрый переход России на единственно разумную формулу налогообложения: низкая ставка — широкий охват, видимо, пока еще невозможен. Невозможен, прежде всего, из-за отсутствия реальных источников для компенсации временного падения объемов собираемых налогов, неизбежного в ходе перестройки налоговой системы в соответствии с этим принципом.
По-видимому, сегодня при совершенствовании налоговой системы целесообразны и реальны следующие шаги:
— унификация налогов и сокращение их числа до 25—30 против нынешних 240;
— снижение ставки НДС до 15 — максимум 20%;
— отмена обязательной предоплаты НДС;
— снижение ставки налога на прибыль и введение «регрессивной» его ставки: чем больше налогооблагаемая прибыль, тем ниже ставка;
— законодательная и иная подготовка к такой налоговой реформе, при которой определяющую роль будут играть налог на прибыль, акцизы, налог на имущество, налог на пользование природными ресурсами (роялти) и налог на землю (земля должна быть не просто дорогой, а очень дорогой);
— максимально возможное сокращение всякого рода налоговых льгот и освобождений; одна эта мера могла бы дать поступления в бюджет, сопоставимые с нынешними размерами дефицита федерального бюджета;
— ликвидация внутренних оффшорных зон;
— повышение минимально облагаемого дохода для физических лиц до 24 млн. руб. в год, увеличение ставки прогрессии для годовых доходов 350 млн. руб. и выше — до 50%, расширение практики подачи деклараций о доходах, а также, что особенно важно и трудно, деклараций о приобретенном имуществе.
Полностью от льгот в налогообложении отказываться нельзя. Объектами таких льгот, как и везде в мире, должны быть преимущественно средства, направляемые на модернизацию и техническое развитие производства, в некоммерческие общественные организации и на благотворительность, налоговая поддержка малого бизнеса (в США, например, первые 50 тыс. долл., прибыли облагаются по ставке 15%, следующие 25 тыс. — 25%, а свыше 75 тыс. — 34%).
Самостоятельное значение имеет вопрос о наведении, наконец, порядка в налогообложении производства и торговли спиртным. Еще недавно этот источник покрывал около 30% доходной части бюджета страны, в настоящее время — вряд ли более 2%. Государство, по существу, добровольно уступило свои законные доходы подпольным производителям и контрабандистам спиртного.
Следует, несомненно, продолжить практику приватизации госимущества за деньги. По минимальным оценкам, ежегодный недобор средств в бюджет от такого рода приватизации составляет сейчас 8—10 трлн. руб.
Кризис неплатежей еще сильнее обострил проблему, связанную с положением естественных монополий. Сегодня жизненно необходимо установить строгий государственный контроль за политикой цен на продукцию естественных монополий с принудительным их снижением или «замораживанием», а также в случае целесообразности — дробление этих монополий на конкурирующие компании.
В сфере наших экономических взаимоотношений с мировой экономикой особенно необходимо провести следующие меры:
— снижение курса рубля, существенно обгоняющее рост внутренних цен, по отношению к доллару как действенное средство протекционистской защиты отечественного производителя и повышения конкурентоспособности нашего экспорта;
— развитие системы государственного страхования российского экспорта и других форм его поддержки, а также государственного страхования иностранных частных инвестиций;
— частичное восстановление таможенных пошлин на экспорт;
— введение обязательного обмена 100процентной экспортной выручки на рубли;
— более рациональное использование активного сальдо торгового баланса для решения особо острых внутренних проблем, в том числе и для выполнения государственных инвестиционных проектов;
— установление благоприятного административного, правового и налогового режима для иностранных частных инвестиций и возвращающихся назад российских капиталов — от принятия «Закона о разделе продукции» до возможной бессрочной «амнистии» для капиталов, по тем или иным причинам «эмигрировавших» за границу.
Необходимо также предоставить региональным российским структурам возможность с участием администрации и местного бизнеса привлекать средства с мировых рынков капитала для развития перспективных производств и реконструкции депрессивных зон (с использованием механизма залога).
Учитывая ту роль, которую наши партнеры из стран СНГ играют в обострении проблемы неплатежей, целесообразно:
— расширить практику предоставления Россией странам СНГ так называемых «связанных» государственных кредитов, обеспечивающих российским предприятиям устойчивые платежи за продукцию, поставляемую по межгосударственным соглашениям в эти страны;
— постепенно снижать, а в перспективе и полностью отменить НДС на продукцию российского экспорта в страны СНГ (по некоторым оценкам, на рубль снятого НДС можно получить 2 руб. при налогообложении соответствующего роста производства);
— предпринять дальнейшие политические и другие меры для конвертации долгов стран-должников в собственность на их территории;
— ускорить заключение двусторонних платежных соглашений, предусматривающих равноправное участие национальных валют во взаимных расчетах, что, в свою очередь, потребует внесения соответствующих корректив в деятельность как российского, так и других центр-банков.
Предлагаемые меры будут, несомненно, способствовать значительному ослаблению остроты проблемы неплатежей. Но все эти меры носят преимущественно пожарный характер и в своей совокупности могут лишь остановить продолжающееся падение российской экономики. Переход же ее на траекторию устойчивого роста требует кардинального пересмотра всей стратегии экономических реформ, выработки ясного, продуманного плана того, какую структуру экономики, какую систему собственности и какой рынок нам надо иметь в XXI веке.
Статью подготовила ведущий эксперт-экономист по бюджетированию Ошуркова Тамара Георгиевна. 
