Ландшафтное планирование как основа развития туризма

Ландшафтное планирование как инструмент резервирования территорий для развития туризма и рекреации

В предыдущих главах мы попытались показать, что внутренний туризм и рекреация в России постепенно выходят из длительной стагнации, на наших глазах возрождается (или точнее — реабилитируется) и формируется специфический отечественный турпродукт, создается инфраструктура, разрабатываются совершенно новые маршруты, осваиваются новые зоны отдыха. Это обстоятельство особенно заметно в провинциальной России, где помимо возведенных в советскую эпоху устаревших морально и изношенных здравниц появляются новые туристско-рекреационные комплексы, базы отдыха, небольшие гостиницы в «ландшафте», сезонные домики охотников и рыболовов, придорожные мотели и т.д.

Однако это, безусловно, позитивное поступательное движение обнаружило ряд проблем, которые могут быть разрешены только в процессе разработки и реализации специальной стратегии территориального развития регионов российской провинции, механизмом осуществления которого должна стать процедура ландшафтного планирования, или — в более привычной и соответствующей нашим традициям формулировке — экологическая организация территории.

Необходимость ландшафтного планирования в туристско-рекреационной сфере определяется следующими причинами:

1.            Территориальные притязания туристско-рекреационной сферы на сегодняшний день весьма слабо отражены (и, следовательно, защищены по сравнению с прочими агентами освоения территории российской провинции) в действующем законодательстве. Судя по всему, среди законодателей, готовивших Федеральный закон «Об основах туристской деятельности», не оказалось ни одного специалиста по территориальному планированию. Статья 13 «Туристские ресурсы РФ» главы VI данного Федерального закона повествует о туристских ресурсах весьма неопределенно, причем авторы как будто специально избегали терминов: «территория», «зона», «район», «местность», «акватория», «ландшафт», надеясь, по всей вероятности, на развитие исключительно экстремальных видов туризма, вроде воздухоплавательного или спелеологического.

Вообще весь текст закона содержит неявную надежду на то, что ценные в туристском отношении земли выделятся сами собой в процессе развития туризма и рекреации, а также в ходе правоприменения уже существующих законов и нормативов. Однако разворачивающееся на наших глазах градостроительное освоение и всегда существовавшее весьма жесткое отраслевое природопользование навряд ли оставят нам подобный шанс. Более того, уже и сегодня большая часть мест стихийного туристского тяготения (как и территории многих учреждений организованной рекреации) по существу бесправны, поскольку расположены в границах зон или земель иного целевого назначения с соответствующим правовым статусом (водоохранные зоны, леса первой категории, земли сельхозпредприятий и т.д.).

Единственным законодательным положением, в какой-то мере работающим на туристско-рекреационную сферу, является Федеральный закон «Об особо охраняемых природных территориях», который определяет несколько категорий ООПТ, как бы специально призванных способствовать развитию туризма, — это национальные и природные парки. Однако совершенно очевидно, что земель, получивших подобный статус в регионах Российской Федерации, недостаточно для развития полноценной туристско-рекреационной системы.

Создание природных и национальных парков даже при условии осознания необходимости такого шага со стороны административных органов и местного социума, как правило, тормозится отсутствием возможности финансирования, ведь обе эти формы предполагают для своего полноценного функционирования образование юридического лица, формирование органов управления, штата сотрудников и т. д.

Многие туристско-рекреационные комплексы создаются в настоящее время на средства частных инвесторов, которые если и претендуют поначалу на земли высокой экологический ценности (зачастую имеющие особый природоохранный статус), то, столкнувшись с реальными трудностями организационно-правового порядка, предпочитают в дальнейшем «свободные» территории, пусть и явно уступающие первым по качеству. Известны случаи аренды частными инвесторами земель национальных парков для создания туристско-рекреационных комплексов, которые приводили к взаимным разочарованиям обе вовлеченные стороны (и инвесторов, и администрацию ООПТ).

2.            Потенциальные возможности размещения в пространстве регионов Российской Федерации композиционных элементов туристско-рекреационной системы постоянно снижаются вследствие неконтролируемого и скрытого по своему характеру (но весьма скоротечного и жесткого) захвата земель в ходе градостроительного и ресурсно-сырьевого освоения территории.

В принципе Градостроительный кодекс на всех уровнях территориального планирования (генеральные схемы расселения субъектов Российской Федерации, генеральные планы городов, сельских районов и населенных пунктов) содержит прямые указания на необходимость выделения рекреационных зон, однако вопрос об их правовом статусе остается открытым, следовательно, сама процедура выделения приобретает не более чем рекомендательный характер. Но даже не это главное: роковым обстоятельством постперестрочно го периода является очевидное отставание (часто — просто отсутствие) разработок верхнего территориального уровня от изменения ситуации на местах. Иными словами, судьба конкретного земельного участка или фрагмента территории, как правило, решается раньше, чем будет определена его роль и значение в общей территориальной мозаике региона.

Индивидуальная дачно-коттеджная застройка, еще недавно расползавшаяся кольцами вокруг всех более или менее крупных городов России, ныне простирает свои «щупальца» и в самые отдаленные углы российской провинции. В тех случаях когда «дачное» освоение «садится» на бывшую селитьбу, еще можно говорить о том, что оно консервирует сложившуюся систему расселения, поддерживая на минимально-функциональном уровне ее наименее устойчивые элементы. Однако сплошь и радом дачная волна приводит к появлению поселков нового типа, захватывающих пространство наиболее ценных провинциальных ландшафтов. В этом случая коттеджная застройка практически обнуляет возможности развития социально значимого туризма и рекреации, перекрывая для территории все дальнейшие перспективы подобного рода (т.е. лишая ее налоговых поступлений, рабочих мест и т.д.).

Отсутствие выраженной территориальной политики (как, впрочем, и элементарных представлений о необходимости таковой) у руководителей всех уровней сыграло злую шутку со всем российским социумом, так до сих пор и не осознавшим своих общих территориальных интересов. Строители коттеджей долгое время рассматривались местными руководителями и чиновниками чуть ли не как инвесторы, просто потому, что операция землеотвода с последующим возведением немаленькой дачи сулила хоть какие то деньги (частью в виде более или менее завуалированных взяток, частью — в форме оплаты комплекса работ, производимых для богатого дачника местным населением). «Новые русские» дачники с чутьем настоящих конкистадоров выискивали наиболее аттрактивные места: поближе к побережьям рек и озер, на лесных опушках, в условиях достаточной транспортной доступности. Каждый новый поселенецдачник «тянул» за собой другого: так потихоньку оказались заселенными целые отрезки речных долин, участки озерных побережий и даже острова на озерах и водохранилищах. В результате наиболее выгодные для размещения туристско-рекреационных комплексов места оказались сданы под частную застройку и, по большому счету, утрачены для российского социума в целом.

Самое читаемое за неделю
Введение ковидных паспортов в 2021 году
Должен знать каждый: Сильное повышение штрафов с 2021 года за нарушение ПДД
Введение продуктовых карточек для малоимущих в 2021 году
Доллар по 100 рублей в 2021 году
Новая льготная ипотека на частные дома в 2021 году
Продление льготной ипотеки до 1 июля 2021 года
35 банков обанкротятся в 2021 году

Это обстоятельство выяснилось в последние годы, когда в провинциальных сельских районах появились настоящие инвесторы в лице фирм и компаний, заинтересованных в развитии инфраструктуры туристско-рекреационной сферы. В отличие от дачников реальные инвесторы, располагающие действительно значительными средствами, способны построить туристские базы отдыха, создать рабочие места для местных жителей, подвести электроэнергию, построить участок дороги, возвести очистные сооружения и т.д. Тут-то и выяснилось, что для столь долгожданных инвесторов остались только заболоченные лесные водоразделы с комарьем, осушенные торфяники, заросшие мелколесьем, необъятные пространства бывших картофельных полей со смытыми почвами, выбитые скотом пастбища или списанные мелиоративные системы.

Местные администрации, многие годы попустительствовавшие земельному произволу, вдруг обнаружили, что выгодного инвестора уже некуда принять: земля роздана в предыдущую, первую, волну постперестроечного дачно-коттеджного освоения. Стоит заглянуть на земли любого примыкающего к Московской области (либо надежно с ней связанного) сельского района, чтобы убедиться в справедливости этого утверждения. Можно рекомендовать поездку по территории Переславского района Ярославской губернии или Осташковского района Тверской губернии, где дачники, по выражению одного известного архитектора, «все хотят сидеть по колено в озере» (имеются в виду знаменитые Плещеево озеро и озеро Селигер).

Безусловно, в более отдаленных районах российской провинции ситуация не столь безнадежна, однако можно предположить, что и эти районы с последовательностью, достойной лучшего применения, осуществляют все тот же бесперспективный и убыточный сценарий регионального развития, бездарно, почти за бесценок, раздавая свой главный ресурс — землю и ландшафт.

Разумеется, поднятая проблема касается не только туризма и рекреации, а перспектив социально-экономического развития российской глубинки в целом. Но дело в том, что именно туристско-рекреационная сфера может стать в недалеком будущем надежным источником доходов для ныне депрессивных сельских районов. Однако реализация этой перспективы, безусловно, требует осуществления осознанной территориальной политики, одним из инструментов каковой и является ландшафтное планирование.

Содержание и алгоритм процедуры ландшафтного планирования для развития региональных туристско-рекреационных систем

Управление ресурсами в туристско-рекреационной сфере должно опираться на предваряющую процедуру ландшафтного планирования, подразумевающую наложение композиционных элементов складывающейся туристско-рекреационной системы на структуру сознательно формируемого экологического каркаса региона. Из-за отсутствия собственного правового статуса рекреационно-аттрактивных земель ландшафтное планирование должно сопровождаться разработкой режимов использования объектов региональной сети ООПТ, а также правовым закреплением дополнительных региональных категорий особо охраняемых природных территорий.

В основе процедуры ландшафтного планирования для развития туристско-рекреационной сферы лежит операция соотнесения ландшафтной структуры территории с композиционными элементами складывающейся туристско-рекреационной системы и существующим правовым режимом земле и природопользования. Состав элементов туристско-рекреационной системы (ТРС) в принципе хорошо известен и обоснован в работах специалистов по районной планировке.

Процедура целевого ландшафтного планирования должна начинаться с выявления основных композиционных элементов складывающейся туристско-рекреационной системы и нанесения их на картографическую основу. Мы сознательно не употребляем в данном случае термин «картографирование», поскольку он подразумевает возможность выделения точных границ наносимых объектов, в то время как операция выявления элементов ТРС ближе по своей сути к зонированию территории, а по технике выполнения — к эскизному плану (проекту).

Попытаемся дать краткую характеристику основным элементам туристско-рекреационной системы:

1.            Ядра — центры ТРС различного ранга. Крупные центры ТРС концентрируют в своих пределах не только большую часть объектов туристской индустрии, но и соответствующие инфраструктурные возможности: гостиницы, отели, кафе, рестораны, автостоянки и т.д. К ядрам направлены основные туристские потоки, которые «тормозятся» в их пределах на какой-либо срок. Ядра могут занимать транзитное положение на оси ТРС более высокого уровня (республиканского) либо функционировать как «тупики» в боковых ответвлениях («лучах») ТРС. В этом случае ядра могут служить районообразующими центрами для ареалов более низкого ранга.

Тест "На сколько вы активны" Тест "Подходит ли Вам ваше место работы" Тест "На сколько важны деньги в Вашей жизни" Тест "Есть ли у вас задатки лидера" Тест "Способны ли Вы решать проблемы"

Тест "Для начинающего миллионера" Тест который вас удивит Семейный тест "Какие вы родители" Тест "Определяем свой творческий потенциал" Психологический тест "Вы терпеливый человек?"

Потоки туристов и рекреантов, доставленных в региональное ядро по оси республиканского ранга, могут: затем радиально рассредоточиваться по региональным трассам-осям для посещения местных туристских достопримечательностей. Так, туристы, приехавшие, скажем, в Ярославль по трассе Золотого кольца, могут останавливаться в городе на несколько суток для совершения челночных поездок в Углич, Ростов или Пошехонье. В свою очередь, Ростов также может играть ядерную роль для ареалов ТРС местного ранга, поскольку добравшись до этого замечательного города, безусловно, стоит задержаться в нем на несколько дней, чтобы совершить экскурсии по живописным окрестностям (Борисоглебский монастырь, долина реки Устье, Николо-Улейминский монастырь и т.п.). Таким образом, при проектировании ТРС в пределах административной области или края следует предусматривать возможность формирования ядерных центров, как минимум трех, иерархических уровней.

2.            Оси туристско-рекреационной системы. Выявляются как сеть действующих маршрутов различных видов туризма. Информация такого рода должна собираться у туристских фирм, а также в разнообразных туристских клубах, с которыми в большей или меньшей степени связаны любители активного (зеленого, спортивного) туризма.

Туристские маршруты должны быть классифицированы и нанесены на картографическую основу в соответствии со своей значимостью (транзитные, областные, местные) и типом (автомобильные, водные, пешие, конные, др.). Зачастую маршруты разного типа укладываются в пределы единого маршрутного коридора, который так же должен быть показан специальными условными знаками. Такая ситуация обычно складывается на довольно протяженных отрезках речных долин, где коридор формируется за счет переплетения трасс пешего и конного (вдоль реки), водного (байдарочники) и, возможно, даже велосипедного (если вдоль долины проложена дорога, что совсем не редкость) видов туризма.

Отметим: в принципе любые дороги потенциально способны служить трассами пассажиро-перевозок в туристской сфере, однако далеко не все маршруты совпадают с элементами транспортной сети. Так, известно, что велотуристы, как правило, избегают загруженных федеральных трасс, предпочитая обходить их по более безопасным (и живописным) областным дорогам с твердым покрытием.

3.            Локусы туристско-рекреационной системы. Отчетливо распадаются на две группы: места, связанные с учреждениями организованного отдыха, и места, приуроченные к наиболее аттрактивным точкам в ландшафте, привлекающим самодеятельных туристов.

Картографирование учреждений организованного отдыха может быть осуществлено на основе районных карт землепользования, на которых, как правило, показаны рекреационные учреждения (как ведомственные, так и муниципальные).

Значительно сложнее получить достоверные материалы о локусах самодеятельного туризма. Места, используемые для отдыха и туризма, только на первый взгляд представляются аналогичными и не стоящими внимания. На самом деле опыт специальных исследований показывает, что потребительские предпочтения наших сограждан весьма разнообразны.

«Классическими» могут считаться локусы, образуемые многодневными стоянками «пришлых» рекреантов, в виде палаточных лагерей, устанавливаемых из года в год на одном и том же месте. В Центре и на Севере России такие палаточные лагеря часто приурочены к устьевым отрезкам речных долин малых водотоков, впадающих в крупные реки, к участкам надпойменных террас и высоких пойм малых рек, к озерным побережьям. Спросом пользуются экотонные участки с переходом типа «опушка леса на террасе — пойменный луг — русловая пляжевая отмель». В противовес распространенному мнению поведение рекреантов таких лагерей, как правило, достаточно экологично, здесь существует своеобразная экоэтика, сооружаются ямы для мусора, устраивается фиксированная туалетная зона и т.д. Продолжительность пребывания — от одной до нескольких недель.

Локусы местных рекреантов, как правило, привязаны к аналогичным, хотя и более закрытым и менее известным и популярным участкам в ландшафте. Разве что вместимость таких локусов меньше, да и сроки отдыха составляют от одного до нескольких дней. Локусы местных рекреантов могут использоваться в качестве стоянок транзитным туристами. Именно так это и происходит в водном туризме, когда проходящая группа, выбирая место для очередного привала, зачастую ориентируется на удобные костровища, оставленные рекреантами-аборигенами.

Наконец, наиболее многочисленную и дисперсно распыленную в пространстве ландшафта категорию составляют локусы отдыха местного населения: от пастушеских «дневок», рыбацких и охотничьих привальных костров до традиционных мест выхода на «зеленую», т.е. на природу.

Заметим, что описанным трем категориям зон самодеятельного отдыха соответствуют и свои категории рекреантов, каждая из которых ревностно охраняет собственные территориальные предпочтения.

Опыт наших исследований показывает, что хорошим способом сбора достоверной информации о локусах самодеятельного туризма служит авиаучет отдыхающих с воздуха (с вертолета, подобно тому, как учитывают крупных копытных охотоведы), проводимый в погожий июльский выходной день и дополненный интервьюированием местного населения сельских районов.

4.            Объекты природного и культурного наследия в ТРС. Определение перспективной конфигурации ТРС напрямую связано с выявлением элементов историко-архитектурного и природного наследия региона. Поскольку национальный туристский продукт России находится еще только в стадии начального формирования, участие в нем ценных элементов этнически укорененной среды можно оценить лишь как эфемерное, т.е. далеко не достаточное. По нашим наблюдениям, менеджеры туристских фирм, занимающиеся разработкой новых маршрутов, пока еще имеют весьма слабое представление о возможностях использования природного и историко-культурного потенциала провинции.

Между тем практически любой объект природно-культурного наследия может быть включен в турпродукт в разных функциональных ипостасях:

•             как элемент видового плана, деталь пейзажного фона;

•             объект демонстрации и показа на транзитном маршруте (без специальной остановки);

•             объект показа и посещения туристами со специальной остановкой;

•             объект — сюжетный центр маршрутного сценария (место длительного пребывания).

Безусловно, включение элементов природно-культурного наследия в турпродукт требует реализации особой стратегии (наподобие той, которая в Великобритании получила название «Национальный Траст»), которая предполагает:

•             устранение диссонансной активности, угрожающей характерным моделям освоения местности;

•             консервацию структурных элементов ландшафта, особенно тех, которые пространственно или функционально связаны с окружающим культурным ландшафтом (например, исторических дамб или старинных усадеб);

•             заботы о сценическом образе местности (нам пока вообще еще мало понятные, а вот в Нидерландах существует закон об охране исторической линии горизонта!);

•             разработку и «раскручивание» специальных туристских мифов.

Картографирование элементов природного и культурного наследия помогает планировщикам и лицам, ответственным за «девелопмент» туристской сферы, увидеть перспективные очертания региональной ТРС, в частности угадать новые жизнеспособные ареалы для приложения усилий и привлечений инвестиций.

5.            Выявление ареалов ТРС различного иерархического уровня и туристской специализации. Это наиболее сложная задача. Само понятие ареала не столь однозначно, как могло бы показаться. Несколько палаток на берегу речки уже формируют миниареал, состоящий из используемого для отдыха у воды участка пляжа,

освоенной опушки леса, пронизанной тропами, пойменного луга, на котором расположился лагерь. Однако в масштабе ТРС сельского района такой ареал будет выглядеть локусом и при среднемасштабном анализе (1 : 100 000, 1 : 200000) именно так и должен трактоваться. В то же время полоса палаточных лагерей, протянувшаяся на несколько километров вдоль берега озера или водохранилища, уже образует ареал или, по крайней мере, часть такового.

И все же рискнем предположить, что перспективные (в смысле дальнейшего развития) ареалы должны включать в себя:

•             центральное ядро (в роли которого может выступать, скажем, исторический малый город или сосредоточение учреждений отдыха и рекреации);

•             один транзитный маршрутный коридор, принадлежащий ареалу более высокого (областного, краевого, республиканского) ранга;

•             несколько местных маршрутных коридоров, отходящих от ядра ареала в разные стороны;

•             одну или несколько зон самодеятельной рекреации.

Очевидно, что этот набор составляющих композиционных элементов может варьироваться от района к району в зависимости от степени туристско-рекреационной освоенности. В этой связи, вероятно, имеет смысл говорить о специализации ареалов ТРС регионального уровня, которая определяется характером преобладающего турпродукта, во-первых, и соотношением различных композиционных элементов, во-вторых.

Так, для российского Центра и Севера можно легко представить ареалы ТРС, специализированные следующим образом:

•             с преобладанием учреждений организованной рекреации в ландшафте при небольшом участии зон самодеятельной рекреации;

•             организованного (экскурсионного) туризма, привязанного к культурноисторическому наследию, при небольшом участии самодеятельного активного маршрутного туризма;

•             организованного (маршрутного) спортивного туризма при небольшом участии самодеятельного активного маршрутного туризма и мест самодеятельной рекреации;

•             самодеятельной рекреации в стихийно складывающихся рекреационных зонах при большем или меньшем участии активного маршрутного туризма и организованного отдыха в учреждениях рекреации.

Разумеется, для ландшафтного планирования все выявленные ареалы различной специализации, а также их элементы должны быть нанесены на картографическую основу.

6.            Выявление и картографирование ландшафтной структуры территории. Эта работа, безусловно, должна быть выполнена специалистами.

Однако опыт показывает, что и для специалистов бывает непросто учесть прикладную составляющую ландшафтной оценки, которая раскладывается на ряд специальных оценок:

•             оценка рекреационной привлекательности ландшафтов;

•             оценка визуальной (эстетической) аттрактивности ландшафтов;

•             оценка рекреационной емкости ландшафтов и (более подробно) устойчивости отдельных экосистем;

•             оценка породного и возрастного состава лесов территории;

•             оценка речной сети.

Сложившиеся подходы к оценке ландшафтной составляющей туристско-рекреационного потенциала охарактеризованы в соответствующем подразделе.

7.            Фиксация сложившегося землепользования и анализ соответствия характера освоения (градостроительного, дачного сельскохозяйственного, ресурсно-отраслевого) задачам развития туризма и рекреации и ландшафтной структуре территории. Это самый сложный раздел целевого ландшафтного планирования, поскольку его задача — выявление противоречий, просчетов и промахов регионального развития (территориальной политики).

Первая и самая несложная операция на данном этапе — оценка ограничений развития туризма и рекреации, которая состоит в выявлении территорий, утраченных для означенных целей. Среди таких территорий должны быть в первую очередь выделены все более или менее крупные скопления садово-огородных товариществ и коттеджных поселений. К территориям, в непосредственной близости от которых не должны и не могут располагаться объекты туристско-рекреационной сферы, относятся также все земли с особым режимом пользования (воинские части, охранные зоны крупных инженерных сооружений — плотин и т.д.).

Фиксация сложившегося землепользования предполагает выделение всех более или менее значительных землепользователей региона, к таковым относятся:

•             земли сельскохозяйственных предприятий;

•             земли лесного фонда;

•             земли поселений и городские земли;

•             зеленые зоны городов и населенных пунктов;

•             земли, находящиеся в собственности или аренде крупных недропользователей (карьерное хозяйство, различного рода выработки и т.п.);

•             земли, находящиеся под объектами системы ООПТ (они должны, собственно выявиться при выполнении пункта 4, здесь же следует тщательно откартографировать границы всех крупных объектов: заказников фаунистических и ландшафтных, крупных по площади памятников природы);

•             водоохранные зоны малых и средних рек.

Анализ сложившегося землепользования должен осуществляться с ориентиром на задачи развития внутреннего туризма и рекреации с учетом стратегических для района интересов территориальной политики.

Иными словами, планировщики должны осветить ряд вопросов, среди которых важнейшими представляются следующие:

•             в какой стадии находится процесс становления туристско-рекреационной системы региона, какие композиционные элементы входят в ее состав и каковы очертания основных ареалов ТРС;

•             в какой степени культурно-историческое и природное наследие региона включено в формирующийся турпродукт и какие новые ареалы могут образоваться при условии более полного использования объектов наследия в возникающей системе туризма региона;

•             в какой степени формирующаяся ТРС региона соответствует ландшафтному потенциалу территории, насколько равномерно освоены рекреацией наиболее аттрактивные ландшафты, какова степень туристской дигрессии наиболее часто посещаемых рекреантами мест;

•             в какой мере существующая система особо охраняемых природных территорий работает на задачи развития туризма и рекреации.

Ответы на все эти (и многие другие — попутно возникающие) вопросы позволяют:

•             осознать общерегиональные территориальные интересы (притязания) местного социума;

•             выявить основные противоречия между существующим правовым статусом отдельных земель и перспективами их использования в системе туризма и рекреации;

•             обнаружить наиболее перспективные точки роста и узкие звенья формирующейся туристско-рекреационной системы;

•             сформулировать основные положения (или принципы) территориальной политики региона;

•             запустить операцию пошагового правового зонирования территории (первый шаг — реконструкция системы ООПТ до полноценного эколого-рекреационного каркаса территории) как предтечу ландшафтного планирования.

Попытаемся проиллюстрировать (хотя бы в первом приближении) эти положения на конкретных примерах:

А. Осознание наличия территориальных интересов, определяющих стратегические возможности развития. В одном из сельских районов Центра России, территория которого разрезана руслом Верхней Волги на две половины, автору пришлось присутствовать на совещании, посвященном возможностям размещения инвестиций. Речь шла о возведении нескольких новых туристско-рекреационных комплексов. Однако уже в самом начале обсуждения стало очевидным, что все наиболее привлекательные земли уже отданы, разумеется, под частные дачи и коттеджную застройку. После демонстрации эскизного ландшафтного плана и соответствующих пояснений было принято решение в дальнейшем в водоохранной зоне Волги (т.е. в пределах 500 м от ее русла, а также на островах) земель под частную застройку не отводить.

Б. Противоречия между существующим правовым статусом отдельных земель и перспективами их использования в системе туризма и рекреации. В городской черте российских городов или в непосредственной близости от нее оказались лесные кварталы старовозрастных лесов, активно используемые для рекреации. В большинстве случаев они до сих пор сохраняют статус лесов 1-й категории, хотя реальная нагрузка соответствует функции городских парков. Со статусом связаны финансирование и объем ухода за лесным массивом, каковые, как правило, оказываются недостаточными при резко увеличивающемся прессе на ландшафт. Выход — применение статуса «городские леса». Однако такие леса уже не входят в лесной фонд. Формы собственности на леса, расположенные на землях городских поселений, устанавливаются федеральным законом, а не Лесным кодексом РФ. Поскольку леса городских поселений оказались вне какой-либо группы, они потеряли защиту, предусмотренную ст. 63 Лесного кодекса РФ, на случай перевода лесных земель в нелесные для использования их в целях, не связанных с ведением лесного хозяйства и изъятием земель для других нужд. Заметим в этой связи, что широко используемый для городских лесов статус «памятник природы» может считаться оптимальным лишь до поры до времени. Как только пресс на землю и ее стоимость на городских территориях достигают определенных размеров, вторжение инвесторов становится неизбежным. Вопрос заключается лишь в том, в какой степени мы сумеем обратить на пользу лесу и формирующейся рекреационной зоне это вторжение. Опыт показывает, что защитный механизм экологической экспертизы, работающий по принципу «да» или «нет», в данном случае не срабатывает.

Вообще, многие зоны активного самодеятельного рекреационного освоения оказываются на стыке земель с различным правовым статусом (леса, земли водного фонда, водоохранные зоны, земли сельскохозяйственных предприятий). Сознательное развитие и конструирование таких зон, а также их оптимизация (в том числе и ландшафтно-экологическое обустройство) зачастую требуют консолидации участков под единым статусом, предполагающим целевое туристско-рекреационное использование.

Другое распространенное противоречие — несоответствие территорий, окружающих санатории и профилактории, целевому использованию и реальному функциональному назначению.

В. Обнаружение наиболее перспективных точек роста. По сути речь идет о территориальных «аттракторах» для инвестиций. Сигналом к их обнаружению для местных администраций и планировщиков должны стать пользующиеся популярностью отдельные рекреационные зоны, места и маршруты, объекты посещений. Ведь популярность означает не что иное, как удовлетворение потребительских ожиданий, а это, в свою очередь, может быть связано либо с уникальными свойствами места, ландшафта (или помещенного в него объекта) и (или) удачно составленным туристско-рекреационным модулем (набором элементарных рекреационных занятий).

Опыт показывает, что развитие таких точек роста — дело частной инициативы, т.е. отдельных лиц, имеющих средства, желание и волю довести начатое до конца. Карьер, оставленный горнодобытчиками в качестве рекультивированного пожарного водоема, может стать привлекательным местом для отдыха горожан, но лишь после того, как частный инвестор возьмет на себя труд намыть пляж, провести санитарную рубку в близлежащем лесном массиве, устроить стоянку для автомобилей, установить палатки для торговли нехитрым товаром, а рядом с ними — баки для сбора мусора Задача планировщика — определить емкость и величину зоны влияния такого объекта, задача администрации — не мешать, осуществлять правовое сопровождение и предусмотреть, чтобы новое рекреационное использование не стало летальным для ландшафта.

Г. Формулировка основных положений территориальной политики региона. Это не простая задача, требующая не только аналитических способностей, но и политической воли.

Среди таких положений, одинаково важных для любой сельской провинциальной территории, должны быть следующие:

•             отказ от порочной практики раздачи земель по принципу «участок за участком», особенно на землях пионерного освоения, до того, как будет определена (в рамках ландшафтного плана) общая функциональная роль и значимость территории;

•             строгий контроль всех акций нового освоения на землях с особым режимом пользования (водоохранные зоны, охранные зоны памятников истории и архитектуры, земли ООПТ, лесные земли и т. п.), для чего потребуется проведение обширной работы по «выносу в натуру» границ таких земель и буферных к ним зон;

•             абсолютная гласность любых акций нового освоения, затрагивающих территориальные интересы социума с обязательным использованием механизма общественной экспертизы и тех пунктов процедуры оценки воздействия на окружающую среду (ОВОС), которые требуют общественных обсуждений любого нового проекта освоения;

•             жесткий контроль реабилитационных действий всех агентов сырьевого ресурсопользования (уходящий разработчик карьера под гравийно-песчаную смесь должен оставить после себя не пожарный пруд, а рекреационный водоем либо же просто парк (в том числе, скажем, спортивный нетрадиционный);

•             резервирование всех перспективных для развития туризма и рекреаций природных территорий, как и мест скопления-сосредоточения историко-культурного наследия;

•             конкурсный (тендерный) характер оценки и принятия инвестиционных проектов.

Д. Запуск операции пошагового правового зонирования как предваряющей операции ландшафтного планирования. Это позволяет реально зарезервировать территорию и подготовить ее для развития туризма и рекреации в регионе.

Экологический каркас как основа для сохранения туристско-рекреационного потенциала территории российской провинции

Инструментом ландшафтного планирования является правовое зонирование до тех пор, пока этот ландшафтный план не стал обязательной и общепринятой подосновой освоения для всех регионов российской провинции. В этой ситуации практически единственным реальным механизмом экологической организации территории выступает деятельность по конструированию полноценного эколого-рекреационного каркаса.

Мы принципиально настаиваем на формулировке «эколого-рекреационный» по двум причинам. Во-первых, туризм и рекреация остаются в настоящее время единственными сферами экономики, которые действительно заинтересованы в сохранении экологически здоровой среды в регионах провинциальной России. Во-вторых, экономическая ценность экологического каркаса выявляется не через введение механизма платного природопользования (как это представляется иным теоретикам), а через развитие в буферной к экологическому каркасу зоне туристско-рекреационной инфраструктуры.

В предыдущих подразделах мы попытались показать, что в нынешнем урбанизированном мире любые блоки экологического каркаса неизбежно становятся вмещающим пространством для развития рекреации и туризма. Так, национальная экологическая сеть Нидерландов предоставляет многие свои элементы для доступа туристов; британская система, известная под названием «Национальный Траст», по сути своей — эколого-туристская система. Следовательно, и перед нами стоит дилемма: либо попытаться организовать и рационализировать взаимодействие туризма и рекреации с экологическим каркасом, либо сделать вид, что проблемы не существует. Первая стратегия ведет к сохранению национального пейзажа и развитию внутреннего туризма, вторая — к деградации испытавших перегрузки лесных массивов, захламлению рек и стагнации рекреации и «зеленого» туризма как отрасли.

Система особо охраняемых природных территорий играет двоякую роль в сфере развития туризма и рекреации, что связано с самой историей выделения множества природных объектов как памятников природы, заказников и т. п. С одной стороны, в качестве памятников природы практически повсеместно выделяли живописные угодья, участки речных долин и озерных побережий, пригородные рощи и лесопарки, традиционно известные как места отдыха населения и рекреационные узлы. С другой стороны, сама операция выделения (производившаяся, как правило, достаточно стихийно, по инициативе любителей природы) была призвана создать для этих объектов некий щадящий режим, не слишком согласующийся с массовым паломничеством туристов.

Это противоречие приводит нас к необходимости специальной разработки режимов и регламентаций использования элементов системы ООПТ в туристско-рекреационной сфере.

Для корректного решения проблемы необходимо иметь в виду следующие обстоятельства:

•             туризм и рекреация — единственная сфера деятельности, которая на сегодняшний день реально заинтересована в сохранении объектов сети ООПТ и может предложить для этой цели средства, стратегию и т.п.; все прочие субъекты хозяйствования (сельскохозяйственные предприятия, предприятия и государственные учреждения) на протяжении последних десятилетий уже доказали свою полную неспособность ни сохранить памятники природы, ни примирить их существование с современными экономическими реалиями;

•             методы огульного «отлучения» сферы туризма от сети ООПТ не давали в прошлом и не дадут в будущем никакого реального эффекта (люди посещали, посещают и будут посещать интересные места), следовательно, речь должна идти о выработке корректной системы регламентации;

•             такая система регламентации туристской деятельности должна базироваться на уже выработанных в экологии подходах к охраняемым природным территориям, включающим в себя преставления о размерах объекта, его типе, средостабилизирующих способностях и др.

Среди строгих ограничений, накладываемых системой ООПТ, следует назвать ограничения на посещение и пребывание в заповедниках, а также ограничения на любительскую охоту в пределах заказников, выполняющих функции воспроизводства, восстановления или акклиматизации тех или иных видов фауны.

Для разработки стратегии включения объектов сети ООПТ в сферу туризма и определения тактики их использования следует использовать инструмент регионализации организационно-правовых форм особо охраняемых природных территорий. В рамках такой (по сути, организационно-правовой) деятельности для всех выделенных ранее объектов сети ООПТ могут и должны быть разработаны типовые режимы регламентаций, определяющие возможность и интенсивность их использования в системе туризма и рекреации.

Существующие ныне в пределах России блоки экологического каркаса заданы Федеральным законом «Об особо охраняемых природных территориях». Различные типы ООПТ неоднократно описывались в литературе, однако их функциональное положение в развивающейся системе туризма и рекреации специально не анализировалось. Между тем именно рекреационное использование определяет существование реального антропогенного пресса на эти территории, поэтому целесообразно хотя бы коротко проанализировать их состояние, а также перспективные функции в системе рекреации и эко-туризма.

Принятая в современной экологии конфигурация экологического каркаса (обширные природные резерваты, которые соединяются экологическими коридорами и дополняются локальными, но уникальными природными объектами) полностью соответствует композиции ТРС, и это соответствие глубоко закономерно.

В староосвоенных регионах российского Центра и Севера категории ООПТ, предлагаемые Федеральным законом, «работают» не слишком хорошо. Консервационный режим, задаваемый правовым статусом «памятник природы», обрекает на медленное разрушение любые объекты, кроме некоторых геологических (скажем, гигантский валун). Практически не зарезервированы Федеральным законом и территории, перспективные (и уже использующиеся) для развития туризма и рекреации. Поэтому необходима разработка набора специальных региональных правовых категорий ООПТ. Такую регионализацию правовых форм ООПТ можно считать действенным инструментом управления экологическими аспектами территориального развития, инструментом, временно замещающим и предваряющим нормальное ландшафтное планирование, которое не скоро еще станет обязательным для регионов нашей страны.

Заповедники. Согласно законодательству заповедники выведены из любых видов хозяйственного использования. Заметим в этой связи, что, например, на территории единственного крупного в Верхневолжье Дарвинского заповедника все равно постоянно находится контингент специалистов — около 12 человек. Добавление к этому числу еще 3 — 6 элитных туристов, приезжающих для наблюдения за миром фауны и флоры (скажем, съемка фильма или фотографирование редких птиц), не скажется заметно на состоянии территории площадью в сотни квадратных километров. Однако реальное включение данной категории в сферу интересов  эко-туризма связано с корректировкой правового статуса заповедников, в частности с внесением изменений в Налоговый кодекс РФ, предусматривающий освобождение заповедников от уплаты налогов на прибыль и добавленную стоимость.

Национальные парки. Как категория ООПТ национальные парки в России оказались искаженной калькой американской практики. Как мы уже могли убедиться, на Западе национальные парки возникали на территориях, с ценным и уже сформировавшимся туристско-рекреационным продуктом, что облегчало для планировщиков и законодателей задачу функционального зонирования и определения границ зон с тем или иным режимом регламентации. Как правило, национальные парки США включают один или несколько действительно уникальных природных объектов со сложившейся практикой туроперейтинга и туристско-рекреационного обслуживания.

В России национальные парки с самого начала задумывались как объекты, на территории которых природное и культурное наследие может быть представлено в органичном единстве: как культурный ландшафт, открытый для посещения и туризма. Эта проблема, однако, оказалось трудноразрешимой на практике и повлекла за собой череду конфликтов в землепользовании, ресурсопользовании, региональном управлении и т.д. В этом плане весьма показателен пример Переславского национального парка (природно-исторического) «Плещеево озеро».

Переславский государственный природно-исторический парк был образован для охраны комплекса природных и историко-культурных ресурсов. Среди основных целей, которые предусмотрены создателями парка, — восстановление природных ландшафтов, имеющих важное рекреационное значение, сохранение архитектурных и пейзажных особенностей переславской земли, а также ознакомление посетителей и туристов с культурой, традициями и повседневной жизнью русского народа.

Переславский парк занимает площадь около 23,6 тыс. гектаров территории, непосредственно примыкающей к Плещееву озеру — одному из крупнейших естественных водоемов края. На территории Переславского парка в бассейне Плещеева озера как нигде в другом месте представлены разнообразные формы взаимодействия народа с природой: история края, его многовековое и многотрудное прошлое получили наглядное отражение в уцелевших фрагментах культурного ландшафта парка. Это и монастыри с окружающими землями бывших вотчин, и ловецкие слободы на берегах озера, и старые водные пути, и древний город Переславль-Залесский — центр феодального княжества, и многочисленные разбросанные по холмам села и деревеньки среди древних пашен и лугов. Богата переславская земля и памятниками древнейшего прошлого — на берегах рек и в заболоченных котловинах бывших озер вскрыты стоянки и жилища древних племен от верхнего неолита до железного века; курганы и могильники виднеются на крутых берегах Плещеева озера, в долине Вексы и Перли.

При выделении границ парка его организаторы по мере возможности пытались соблюсти бассейновый принцип: в состав парковых земель включены долины и бассейны ручьев и речек, впадающих в озеро. Однако этот подход не был реализован окончательно. В буферной зоне парка возникли и накапливались «территориальные» напряжения, связанные с попытками ограничения хозяйственной деятельности. Конфликтная ситуация отчасти разрешилась принятием Положения об охранной зоне парка, подписанного администрацией парка, а также администрациями района, г. Переславля-Залесского и заинтересованными хозяйствующими субъектами.

Задача сохранения раритетов археологии и этнической и архитектурно-исторической среды на природном фоне — это, по сути, задача сохранения культурного ландшафта. Последний для того, чтобы быть культурным, должен оставаться пространством для деятельности: сельскохозяйственной, ресурсопользовательской, ремесленной, причем деятельности в ее этнически укорененных формах. Культурный ландшафт должен оставаться ландшафтом, т.е. набором геосистем, уникальных в природном отношении. Наконец, территория парка должна создавать и поддерживать условия для коммерческого туристского использования. К сожалению, на сегодняшний день мы должны констатировать, что подобного результата пока не удалось добиться ни в одном из национальных парков России.

Заказники. Это следующая важная группа объектов системы ОПТ, среди которых различают заказники фаунистические, созданные для восстановления численности редких и ценных видов (в том числе промысловых), заказники-болота (охрана мест формирования поверхностного и грунтового стока) и ландшафтные заказники (предназначенные для сохранения уникальных или, напротив, типичных ландшафтов).

С самого начала заказники создавались для самых разнообразных целей. Будучи достаточно гибкой, данная организационно-правовая форма позволяет включать в эту категорию самые разные объекты, различающиеся по функциональной роли в экологическом каркасе территории. На территории российского Центра и Севера целесообразными могут быть следующие организационно-правовые формы: заказники-болота, ландшафтные заказники, создаваемые для заповедания классических эталонов природных ландшафтов. К ним кое-где отнесли уникальные по красоте ландшафтные комплексы (как правило, в ранге небольших ландшафтных выделов — ландшафтных урочищ), зато практически не охваченными остались типичные ландшафты Русской равнины. К сожалению, эта категория заказников весьма слабо использовалась до сих пор. Между тем все меньше образцов нетронутого рельефа с условно-коренными лесами осталось на нашей территории. Представляется актуальным создание по крайней мере следующих заказников типичных ландшафтов подзоны южной тайги: темнохвойные ельники на выраженных моренных холмах, зандровые сосняки, черноольховые и дубовые леса на поверхности пойм, смешанные хвойно-широколиственные леса сложного флористического состава и др.

Важной формой среди заказников являются заказники-болота, играющие огромную роль в сохранении редких и исчезающих видов флоры и фауны, кроме того, многие из них являются одновременно и областями формирования речного стока.

Рекреационные функции заказников на сегодняшний день могут быть очерчены лишь приблизительно. Ясно, что эти объекты могут быть использованы для экскурсий на природу, показа природных достопримечательностей на туристской тропе и т.д. Очевидно также, что заказники, особенно фаунистические, могут играть роль ядер — внутренних заповедных территорий, в буферной зоне которых возможно развитие многих форм туризма и рекреации. По нашим наблюдениям, элитная охота практически всегда территориально соседствует с комплексными или видовыми фаунистическими заказниками, что и понятно, поскольку именно в пределах заказников сохраняется и воспроизводится «целевая» для охотников популяция птиц или зверей.

Памятники природы. Это самая обширная группа охраняемых объектов на сегодняшний день. В разных регионах России в связи с характером исторического освоения и сложившейся эколого-экономической ситуацией в качестве памятников природы были выделены различные природные и природно-антропогенные объекты, однако анализ демонстрирует известную аналогию в подходах, а главное — в восприятии человеком уникального и достойного сохранения.

Так, для обширного региона Верхневолжья с полдюжиной административных областей, входящих в его состав, можно указать следующие типы природных объектов (приведены в порядке возрастания средостабилизирующего потенциала, указаны типичные средние размеры):

•             отдельные эрратические валуны (как памятники природы — средняя площадь объекта 0,01 га);

•             геологические обнажения, в том числе с тафоценозами (как памятники природы — 1,0 га);

•             отдельные старые деревья редких пород, крупного размера и (или) весьма старые (как памятники природы — 0,05 га);

•             аллеи редких хвойных или широколиственных пород (как памятники природы — 1,0 га);

•             усадебные парки и их отдельные сохранившиеся фрагменты: пруды, аллеи (как памятники природы — 2,0 га);

•             старые сельские парки, парки отдыха, больничные парки, пришкольные парки (как памятники природы — 1,0 га);

•             отдельные пруды, как правило, копаные (как памятники природы — 0,05 га);

•             обводненные карьеры на месте бывших вскрыш (как памятники природы — 25 га);

•             естественные озера (как памятники природы — 30,0 га);

•             небольшие болота — переходные и низинные в поймах озер и рек (как памятники природы — 10 га);

•             крупные болотные массивы в истоках рек (как заказники — 500 га);

•             участки пригородных лесов высокой рекреационной значимости (как памятники природы — 100 га);

•             участки лесных массивов вблизи крупных деревень и сел (как памятники природы — 35 га);

•             лиственные рощи вблизи сельских населенных пунктов (как памятники природы — 25 га);

•             леса вдоль Волги и водоохранные леса на террасах других более или менее значительных рек;

•             условно-коренные леса на водоразделах (как заказники — 50 га);

•             отдельные урочища и фрагменты ландшафтов (как памятники природы — 75 га).

Интереснейшими в группе геологических памятников природы являются крупные обнажения, многие из которых раскрылись в последние полвека в связи с активным гидростроительством. Так, в результате размыва берегов образовалось почти сплошное обнажение, протянувшееся на 8 км в окрестностях старинного села Глебово. Широкую известность имеет обнажение нижнего триаса на правом берегу Волги у села Тихвинское. В серых мергелевых глинах обнажения встречаются черепа нижнетриасовых земноводных — лабиринтодонтов, чешуя рыб, а также обугленные шишки и остатки стволов гигантских триасовых плаунов.

Наличие геологических обнажений с ценной ископаемой фауной создает особые проблемы. С одной стороны, такие объекты — украшение любого туристского маршрута, однако чрезмерная популяризация обнажений привела к развитию настоящей охоты за окаменелостями; особо усердствуют «старатели» из Москвы и Санкт-Петербурга, применяющие гидромониторы и вывозящие ценные окаменелости ящиками. Такого рода отношение к природе вызывает у местных жителей и региональных властей ответную реакцию радикального толка: запретить любое посещение объекта, однако, как показывает печальный опыт, такие запреты неэффективны и легко обходятся профессионалами. Правильное решение лежит в сфере «культурного туризма»: заинтересованные турфирмы могут наладить контроль за соблюдением правил с помощью местных жителей (рыбаков, дачников, крестьян) в периоды наиболее активного сбора (весна — начало лета). Желательно также включение одиночных геологических памятников в состав более обширных по площади территорий щадящего рекреационного использования: ландшафтно-исторических местностей или природных парков, в этом случае легче наладить контроль за режимом посещения, осмотра и использования ценнейших обнажений. Увеличение площади памятника за счет включения в его территорию окружающего ландшафта является единственно спасительной мерой для других геологических уникумов, в частности огромных эрратических валунов; это логично еще и потому, что многие «священные камни» служили местом поклонения славян в дохристианскую эпоху (в их ближайших окрестностях часто расположены курганные и грунтовые могильники, культовые рощи и т.д.). Туристов и рекреантов следует обучать простейшим правилам осмотра подобных раритетов: недопустимо, например, разжигать возле валунов костры (это приводит к растрескиванию монолита породы), отбивать молотками кусочки на память, оставлять личные метки в виде безвкусных «граффити» и т.д.

В группе ландшафтно-исторических памятников преобладают аллеи, группы деревьев и отдельно стоящие деревья — очень небольшие объекты, имеющие значение как эстетические акценты ландшафта. Численно преобладают липовые аллеи и аллеи «кедра» — сосны сибирской. Среди отдельно стоящих деревьев выделены в качестве памятников солитеры: крупные старые дубы, кедры и вязы, что связано с необычайно величественным обликом этих «старцев». Возраст многих подобных одиночек превышает 200 лет, они чрезвычайно оживляют пейзаж, наполняют образный ряд местности. Обычно это аллеи утраченных усадебных и сельских парков, чаще всего липовые, реже лиственничные, единично — аллеи из туи западной и сосны. Серьезный интерес и ценность в качестве образца обустроенного культурного ландшафта прошлого века представляют фрагменты придорожных аллей. Функция таких объектов в эко-туризме и рекреации очевидна, это центры маршрутного сценария; опытный экскурсовод всегда найдет повод остановиться возле трехсотлетней сосны и пофантазировать на тему о том, свидетелем каких событий могло стать данное дерево.

Обследование, проведенное в Верхневолжье, не выявило особых актов вандализма и разрушения объектов этой категории; основным врагом таких деревьев является само время. Отмечены нарушения в землеустройстве, некоторые старые дубы и группы кедров оказались ныне за высоким забором частных владений, однако в данном случае это следует считать скорее благом, чем злом.

Большую группу в разделе памятников природы составляют фрагменты культурного л а н д ш а ф т а, саженные парки — сельские, городские, усадебные, часто с набором экзотических для нашей местности пород. Некоторые из этих парков — бывшие дворянские усадьбы (Новинское — усадьба драматурга А.В.Сухово-Кобылина, Карабиха — усадьба поэта Н. А. Некрасова), реже дачи (сосняки села Итларь — дача Ф. И. Шаляпина) и бывшие монастырские парки (кедровая роща Толгского монастыря). Близки к этим паркам и старинные парки сел и деревень. Неудивительно, что облик парков, входящих в эту группу, весьма разнообразен.

В связи с тем что парки — образец культурного ландшафта, предельный возраст их существования без активного поддерживающего вмешательства человека в условиях южной тайги редко превышает 200 лет. Большая часть верхневолжских парков была заложена еще в конце XVIII — начале XIX в., в силу чего все объекты подходят к критической для своего существования черте (либо уже переступили ее).

Судьба сельских и усадебных парков в регионе в течение XX в. была во многом схожей. Все они подверглись разграблению, усадебные дворцы и дома победнее в большинстве своем были разобраны и утрачены в начале 1920-х годов. Некоторые сохранившиеся усадьбы с домами использовались под сельские школы (реже как сезонные детские лагеря, дачи и дома отдыха), это и определило их выживание на протяжении последующих 60 — 70 лет. Ландшафт усадеб в основном лишь поддерживался, хотя кое-где при школах были заново заложены фруктовые сады. Стягивание системы сельского расселения и сокращение числа школ оказалось последним ударом по этой категории объектов; в силу естественной убыли населения в среднем сельском районе Нечерноземья за 5 лет переводятся в земли запаса около 25 населенных пунктов, соответственно закрываются четыре-пять школ. Последствия не замедлили сказаться: выезд школ из зданий приводит их к разрушению — сначала проваливается кровля, затем превращается в рухляк открытая всем ветрам и дождям старая кирпичная кладка. Полное запустение парков привело к распаду липовых насаждений, высыханию и суховершинное кедров (сосны сибирской), заилению и обмелению прудов, заполнению внутреннего пространства малоценным самосевом березы, ивы козьей и ломкой, ольхи серой. Такие парки в периферийных сельских районах часто трудно отличимы от окружающего их леса, однако, по нашим наблюдениям, разнообразие существующих в них экологических ниш по-прежнему привлекательно для животных и птиц (в одном из таких парков было обнаружено семейство полярных сов, в другом — гнездовье аиста).

Следует сразу отметить: для объектов этой категории туризм и рекреация — последний шанс, который еще может быть использован для их физического спасения. Реализация этого шанса связана, прежде всего, с определением возможной перспективной функциональной роли в рамках формирующейся системы туризма и рекреации для тех усадебных парков, реконструкция и восстановление которых еще возможны. В этом случае целесообразен поиск потенциального инвестора, разработка грамотного проекта реконструкции или хотя бы консервация парка и архитектурных сооружений.

К гидрологическим памятникам природы относятся разнообразные выходы подземных вод — ключи, родники, минеральные источники. Среди них — хорошо известные источники минеральных вод, имеющих бальнеологическое значение. Другие, более мелкие, источники (в том числе и весьма ценные) практически не изучены, и это обстоятельство нельзя считать нормальным. В последние десятилетия рекреационно-туристское значение этих объектов заметно возросло. Источники широко используются, к ним приходят отдохнуть в жару, набрать воды и пообщаться с сельчанами; многие пешеходные маршруты связаны с источником как с местом привала, центром сценария. Особенно популярны исторические, святые (такие, как «Варварин родник» в Переславском национальном парке или источники Ростовского Аввраамиева монастыря). Около таких источников устраивают кемпинги, стоянки, проводят праздники, крестят вновь обращенных, окунают младенцев, осуществляют зимние оздоровительные погружения и т.д. Однако качество воды в большинстве таких источников никем не контролируется, а оно, по нашим наблюдениям, оставляет желать лучшего.

Пруды и карьеры. Большая часть обводненных карьеров на территории российского Центра и Севера возникла после заброса территорий фрезерной разработки торфа либо (реже) крупных открытых выемок грунта (песка, песчано-гравийной смеси, глины).

Озера, возникшие после выемки песка и гравия, отличаются обширной водной акваторией (более 30 га), значительной глубиной (до 6—12 м), невысокой степенью эвтрофности, отсутствием сине-зеленых водорослей даже в середине лета, относительно высоким содержанием растворенного кислорода (летом и зимой). Все эти обстоятельства делают водоемы искусственного происхождения ценными местообитаниями для рыб, водоплавающих птиц. Для нормального включения их в сферу рекреации необходимо выполнение комплекса несложных мер по обустройству ландшафта прибрежной полосы и формированию плавного свала глубин, намыву пляжевой отмели. При выполнении этих двух условий бывший карьер превращается в хороший рекреационный водоем, особенно необходимый для горожан, поскольку и Волга, и низовья впадающих в нее рек в створе городов для купания уже непригодны.

Важно понимать, что после достижения определенной пороговой нагрузки за такими водоемами будет необходим уход, иначе неприемлемый уровень рекреационной дигрессии может быть достигнут уже в течение одного сезона. Уход, разумеется, требует средств, а средства могут быть получены только путем предоставления достаточно широкого спектра платных услуг (платная автостоянка, продажа прохладительных напитков и продуктов питания, лежаков, зонтов от солнца и т.п.). В этом случае лучшим выходом будет сдача объекта в аренду заинтересованным турфирмам, обязующимся сохранить водоем и окружающий ландшафт в оптимальном состоянии. Такой выход может не вполне понравиться населению, следовательно, почти наверняка потребуется специальная разъяснительная кампания с помощью СМИ. Так или иначе, опыт стихийной рекреационной эксплуатации крупных искусственных водоемов доказывает, что это единственный способ реально уберечь «озера» и окружающие ландшафты от загрязнения.

Карьеры, заполнившиеся водой после фрезерных торфоразработок, как правило, граничат с мелиорированными болотными массивами, находятся среди низких заболоченных торфяных берегов, поросших ольхой серой, ивняками, реже сосной. Здесь вместо единой акватории — несколько торфяных «ванн», разделенных перемычками «твердого берега». Такие ландшафты являются местообитаниями водоплавающих (кряквы, чирки, серый гусь) и других связанных с водой птиц (скопа, цапля), поэтому они не подходят для массовых форм рекреации. Однако здесь могут проходить туристские маршруты, устраиваться кемпинги для рыбаков и просто любителей «дикой» природы. Отдых на берегах торфяного озера может быть приятен и в сочетании с другими видами рекреации — сбором ягод на болоте, или тихой грибной охотой в ближайших перелесках. Однако пребывание на этих акваториях требует опыта и хорошего знания ситуации, отвесные берега карьеров и мелиоративных каналов могут быть опасны для детей и не вполне трезвых рекреантов.

Природные озера. К этой группе памятников природы отнесены водоемы самого разного генезиса: настоящие озера, как крупные (Селигер, Плещеево, Неро), так и многочисленные мелкие различной степени проточности, сюда же относятся реликтовые озера-истоки рек среди заболоченных массивов в сводовых частях моренных водоразделов.

Рекреационное использование озер, безусловно, связано с их природными характеристиками, прежде всего морфологическими параметрами. Уникальные реликтовые озера в центре крупных болотных массивов (например, Богоявленское — исток реки Юхоть, притока Волги) могут использоваться только для редких посещений эко-туристами, поскольку это слишком хрупкие эко-системы, в пределах которых не уместны ни кемпинги, ни рыбная ловля, ни другие виды деятельности.

Своеобразные системы проточных мелководных озер, расположенных в пределах древней волжской поймы и пойм ее наиболее крупных притоков, могут быть использованы для многих видов рекреации, прежде всего любительского лова рыбы, как летнего, так и зимнего. К сожалению, небольшие глубины, высокая затаенность и эвтрофность этих водоемов приводят к частым заморам рыбы, поэтому для оптимизации условий существования рыбного стада этих озер необходимо создание искусственных зимовальных ям посредством откачки сапропеля в отдельных плесах.

Выдающимся рекреационным потенциалом обладают крупнейшие и наиболее глубокие озера региона, расположенные в области конечных морен, (например, Плещеево озеро), побережья которых уникальны в ландшафтном отношении: заросшие лугами и лесами берега, береговые валы и уступы рельефа придают им чрезвычайно живописный вид. Многие озера — места нагула и нереста рыб, в том числе и редких видов (ряпушка европейская в Плещеевом озере); по берегам озер сосредоточены гнездовья редких и охраняемых видов птиц. В настоящее время эти водоемы мало известны туристам и рекреантам. Вовлечение озер и ландшафтов побережий в рекреационную сферу крайне актуально, ибо в противном случае уже в ближайшее десятилетие они подвергнутся дачно-коттеджному освоению. Необходимо создание соответствующей инфраструктуры — небольших баз отдыха с соответствующим набором рекреационных занятий и услуг.

Таким образом, для включения озер и крупных обводненных карьеров как объектов сети ООПТ в систему туризма и рекреации, прежде всего, важна реализация следующих мероприятий:

•             организация рекреационных потоков и обустройство мест отдыха (особенно там, где задачи охраны природы сталкиваются с возрастающим потоком рекреантов);

•             изменение статуса крупных озер, числящихся «памятниками природы», на «охраняемые водные системы» или «туристско-рекреационные местности» с одновременным включением в охраняемую зоны прибрежной полосы.

Болота. К важнейшим, ключевым охраняемым территориям должны быть отнесены все крупные болотные массивы, которые в областных реестрах также числятся «памятниками природы». Среди таких болот можно выделить несколько типов природных объектов, играющих разную роль в экологическом каркасе территории российского Центра и Севера.

Некоторые болота возникли в унаследованных озерно-ледниковых котловинах (1,5 —3,0 км по длиннейшей оси) и сохранили реликтовые озерки (диаметром 200 — 300 м) в центральных приподнятых частях массива. Периферийная часть таких массивов

занята сырыми и влажно-травными мелколиственными лесами на мелких переходных торфах. В пределах самой котловины ландшафт «сосна по болоту» с карликовыми формами сосны сочетается с ровным ковром моховой сплавины.

Более крупные болотные массивы возникли на обширных слабодренированных склонах крупных моренных массивов и слабо дренированных сводовых частях моренных, озерно и водно-ледниковых равнин. Это, как правило, территории размером свыше 500 га (3 — 5 и даже 8 — 10 км по длиннейшей оси) с весьма разнообразными ландшафтами, закономерно сменяющимися от периферийной части болот к центру. В окраинных частях таких массивов произрастают ельники бруснично-зеленомошные, местами — производные леса с осиной и ольхой черной в качестве доминанты первого яруса и с активным подростом ели (свыше 1 000 штук на 1 га), ближе к центру ельники сфагновые с примесью сосны, березы и осины, встречаются также производные березняки пушицевосфагновые и осинники. Наконец, в центральной части на мощных торфах — разреженные сосняки пушицевосфагновые, чередующиеся с открытыми пространствами грядовомочажинных комплексов.

В последние годы болотные массивы подвергаются достаточно заметному скрыторекреационному воздействию, преобладает массовый сбор клюквы с конца июля до середины сентября, когда относительно близко расположенные к населенным пунктам участки подвергаются буквальному опустошению: сбор клюквы ведется «комбайнами» с почти полным выдиранием кустарничка, после чего на поверхности остаются долго не залечивающиеся «мокрые тропы».

Рекреационный потенциал болот для массового рекреанта до сих пор остается «вещью в себе». Туристы и городские отдыхающие плохо знают этот тип ландшафта и, как правило, обходят его стороной, даже организаторы эко-туризма вряд ли включат такой объект в состав тура — и совершенно напрасно. Болота Центра Европейской России представляют собой хорошо сохранившиеся и выдающиеся по эстетическим качествам ландшафты, во всяком случае, трудно отыскать столь же красивые виды, какие можно созерцать на верховом болоте с редкой сосной над ковром сфагновых мхов, декорированным болотными полукустарничками. В противовес расхожим убеждениям о пагубном микроклимате болот беремся утверждать, что в ближайшем будущем за болотами (во всяком случае, верховыми и переходными) будут признаны особые лечебные свойства: нигде более мы не найдем такой красоты, «дикости» и «зеленого безмолвия». Безусловно, экосистемы болот очень уязвимы и сюда не привлечешь толпы отдыхающих, но любая тропа туристов может пройти по касательной к массиву с непременной остановкой и рассказом о природе этого биогеоценоза.

Статус «памятник природы» в любом случае нецелесообразен для болота. Если массив уникален и всякие посещения вообще крайне нежелательны, значительно более подходящим мыслится статус природного резервата; во всех остальных вариантах следует, видимо, искать формы регламентации заготовительной деятельности, применяя иные организационно-правовые формы — вплоть до туристско-рекреационных местностей или природных ландшафтов. В последнем случае функции контроля опять-таки могут брать на себя заинтересованные турфирмы.

Пригородные леса, а также зеленые зоны районных центров и поселков городского типа. Этот тип охраняемых объектов весьма обычен для Центра Европейской территории России. Относительно обширные лесные зеленые зоны сохранились возле городов (Ярославля и Твери, Костромы и Владимира, Череповца и Рыбинска и др.), а также возле отдельных крупных поселков и деревень. Все они числятся «памятниками природы», невзирая на реальную функцию, размеры, средостабилизирующий потенциал, степень рекреационного использования.

Большая часть таких лесов состоит из сосны, высаженной на старопахотных почвах, хотя местами ядро таких посадок составляли остатки естественных боров. В последнем случае лесные массивы в настоящее время представлены двумя классами возрастов: приспевающие 50 — 60-летние насаждения и зрелые сосняки в возрасте 60 — 80 лет. Коренные типы растительных ассоциаций первоначально были разнообразны: от сосняков лишайниковых до зеленомошных, однако в силу весьма жесткого рекреационного воздействия (каковое эти массивы испытывают последние 25 — 30 лет) все они трансформировались в сторону боров разнотравнозлаковых, часто с подлеском из рябины, березы, осины и развитым кустарниковым ярусом (малина, бересклет, волчье лыко).

Жесткое и постоянное (практически во все сезоны) антропогенное воздействие на пригородные леса привело эти ландшафты к кризисному состоянию, признаками которого являются:

•             чрезмерные сети транзитных грунтовых дорог и троп;

•             сильно переуплотненные почвы и практически полностью нарушенный напочвенный покров;

•             суховершинность и многочисленные механические повреждения стволов;

•             обилие деревьев, больных корневой губкой и ракомсерянкой;

•             абсолютное отсутствие надежного подроста и уничтожение заростков двух, трехлетнего возраста;

•             наличие мусора;

•             самовольные порубки, а также весьма жесткие и явно избыточные рубки ухода, производимые лесхозами под видом борьбы с заболевшим древостоем, а на самом деле исключительно ради набора кубатуры и продажи леса;

•             местами — затрудненный дренаж и возникновение вторичного заболачивания.

В этих условиях основной задачей должно стать изменение статуса данных объектов (с «памятника природы» на «городские леса» или «туристско-рекреационные местности») и осознанная попытка увязать цели охраны природы с целями организованной рекреации. Леса, фактически оказавшиеся в городской черте, должны быть переданы специально созданным парк-лесхозам, работающим не на кубатуру расчетной лесосеки, а на здоровье леса и его благоустройство, с соответствующим штатом работников и объемом финансирования. Для массивов такого рода должны разрабатываться специальные лесоустроительные проекты с выделением заповедной (ядерной) и рекреационной (буферной) зоны. Последняя должна специально проектироваться и обустраиваться в расчете на конкретные рекреационные потоки исходя из потенциальной емкости ландшафта.

По большей части в состав водоохранных лесов и существующих объектов сети ООПТ (в ранге памятников природы) были включены боровые сосняки.

Они могут быть разделены на ландшафты трех типов:

1)            классические ленточные боры надпойменных террас самой Волги и низовьев ее притоков;

2)            боры долинных зандров;

3)            леса смешанного состава, иногда с преобладанием редких широколиственных пород.

Первый и второй типы преобладают абсолютно и по площади. В основном это древостой сосны разного возраста группирующиеся, как правило, вокруг фрагментов зрелых и перестойных условно-коренных боров. Рельеф надпойменных террас обычно в той или иной степени осложнен параболическими дюнами либо просто пологими гривами, что приводит к существованию разнообразного ряда растительных ассоциаций: от боров лишайниковых и беломошников на вершинах дюн и сводовых частях грив до боров-черничников на ровной поверхности террас и склонах грив и сосняков долгомошных в слабопроточных понижениях между дюнами и гривами. Выраженность флористического комплекса напрямую связана с антропогенной рекреационной на рушенностью: при условии отчетливой и постоянной перегрузки все ассоциации сдвигаются в сторону боров сложных и разнотравнозлаковых. Для этих лесов характерна сезонная эксплуатация, связанная со сбором ягод (часто именно здесь располагаются лучшие черничники), а также летним отдыхом (палаточные лагеря) на берегах Волги и в устьевых участках ее притоков.

Ценность большей части этих ландшафтов как рекреационных угодий несомненна, хотя и здесь организационноправовая форма «памятник природы» неперспективна, могут быть применены такие категории, как «природные парки» (для наиболее крупных лесных массивов) и «природные ландшафты». Целесообразно упреждающее функциональное зонирование с выделением заповедной (ядерной) и буферной (открытой для регулируемой рекреации) зон.

Менее распространены леса широколиственного состава на поймах крупных рек, например «бытовой» Волги и в низовьях ее притоков: пойменные дубравы в сочетании с осокоревыми (тополевыми) лесами некогда были широко распространены, однако настоящее время их почти не осталось.

Леса на побережье и островах волжских водохранилищ. Занимают совершенно особенное место. По своей ландшафтной типологии они отчасти близки к лесам надпойменных террас рек и зандровых равнин, так как после затопления чаш тектонически обусловленных низменностей на значительной части побережья береговая линия была сформирована по уступам и поверхности первой и второй надпойменной террас Волги и ее притоков.

Интересные для рекреантов ландшафты сформировались на поверхности островов в рукотворных «морях». Так, острова Рыбинского «моря» — это верхние части затопленных пойменных грив (верей) (острова Шумаровский и Зеленый) или надпойменных террас с дюнными всхолмлениями (остров Юршинский, полуостров Каменниковский). Для этих лесов также характерен полный склоновый ряд растительных ассоциаций с сосной в качестве доминанты первого яруса: от сухих боров до сфагновых сосняков. Однако вследствие больших размеров и известной изолированности от очагов антропогенного воздействия островные массивы характеризуются более богатым составом флоры и фауны.

Изолированность островов, совершенно особенная атмосфера этих мест создает удивительную обстановку, привлекающую любителей порыбачить, посидеть у костра, поплавать и позагорать. Однако рекреационная емкость этих экосистем относительно невелика, особенно неустойчив древостой, который и так разрушается сильными ветрами и штормами. В случае неправильных рубок и формирования «резкой» опушки крайние к «морю» деревья начинают «вываливаться» на пляж и этот процесс уже практически не остановить. Поэтому острова требуют особого внимания, а поскольку режим консервации «памятник природы» здесь, скорее всего, выдержать не удастся, следовательно, необходима «организованная рекреация» и поиск подходящих форм использования.

Водораздельные леса. В чистом виде сравнительно редко попадали в состав ООПТ. Поскольку выделение объектов происходило по инициативе общественности, замеченными оказались лишь рекреационно популярные (как правило, сосновые) леса либо березовые рощи, также популярные как места отдыха и проведения праздников.

Парадоксальность ситуации заключается еще и в том, что за последние 30—40 лет во многих местах под пологом зрелых мелколиственных лесов (осинников 50—60летнего возраста) идет активное возобновление ели. Но леса эти относятся к эксплуатационным и охране не подлежат. Лесоустройство, проводимое один раз в десять лет, слабо отслеживает сукцессионные тенденции, закономерности смены породного состава различных ярусов леса, появление подроста, изменение характера подлеска, не говоря уже о напочвенном покрове. В результате ельники попадают в состав охраняемых территорий лишь на периферии низинных болот (ельники сфагновые и долгомошные), а также кое-где в качестве примесей к лесам с доминированием сосны в первом ярусе. Попытки выделить участки леса с осиной в качестве доминанты первого яруса и надежным подростом ели в возрасте 20 — 25 лет натолкнулись на активное сопротивление служб лесного хозяйства, которые считают такие леса эксплуатационными и подлежащими сплошным рубкам.

Между тем в районах преимущественно периферийных с ярко выраженным сырьевым ресурсопользованием идет хищническое истребление лесов, вырубаются только что подросшие ельники, равно как и зрелые и перестойные (но с возобновлением в подлеске ели!) осинники.

Часто перестойные водораздельные леса представляют собой ценнейшие массивы: нормальный лес сложного состава с куртинным доминированием ели, сосны осины и березы в первом ярусе, что обусловлено характером четвертичных отложений — залеганием покровных супесей на моренах. В таком лесу происходят вывалы отдельных старых деревьев (елей, сосен, осин), но просветы заполняются подростом, идет формирование нормального устойчивого разновозрастного и разнопородного леса с высокой степенью разнообразия экологических ниш. Однако нынешняя практика лесопользования находится в противоречии с экологическими принципами конструирования системы ООПТ. Это обстоятельство следует иметь в виду и специалистам по развитию рекреации. Возрастные водораздельные леса — перспективные рекреационные ландшафты, одинаково пригодные для всех видов скрытой лесной рекреации: сбора грибов и ягод, сбора лекарственных трав, спортивной охоты, наконец обычных прогулок по лесу. В этой связи задачей менеджеров туристско-рекреационной сферы (совместно с экологами) является особая забота о выделении как можно большего числа таких массивов в составе системы ООПТ.

Регионализация правовых форм особо охраняемых природных территорий

Совершенно очевидно, что экономическая ситуация, природные и исторические особенности любого региона, а главное специфика современного градостроительного и туристско-рекреационного освоения, диктуют региональную специфику типологии особо охраняемых природных территорий. Более того, даже в одном и том же районе по мере развития экономической и градостроительной ситуаций потребность в ООПТ разного типа будет изменяться.

В староосвоенных регионах российского Центра и Севера категории ООПТ, предлагаемые Федеральным законом, работают не слишком хорошо. Недостатки и функциональную ущербность организационно-правовой формы «памятник природы» мы уже обсуждали. Практически не зарезервированы Федеральным законом и территории, перспективные (и уже использующиеся) для развития туризма и рекреации. Между тем эксплуатация территории туристами и отдыхающими набирает силу год от года, следовательно, необходимо както «застолбить» рекреационно ценные территории от вторжения других конкурирующих видов освоения (главным образом, нерегулируемой частной застройки).

В целом набор региональных типов ООПТ можно считать действенным инструментом управления экологическими аспектами территориального развития, инструментом, временно замещающим и предваряющим нормальное ландшафтное планирование, которое не скоро еще станет обязательным для регионов нашей страны. Однако для того, чтобы этот инструмент реально работал, необходимо предварительно узаконить местные (областные, краевые) правовые формы ООПТ в рамках положения или закона, утверждаемого органом представительной власти (областной думой, например). Именно поэтому в законе четко указано, что администрации областей и органы местного самоуправления могут устанавливать иные (не прописанные в Федеральном законе) категории ООПТ, а также образовывать ООПТ иных категорий на основании лесного, водного, земельного и других законодательств Российской Федерации.

Среди региональных типов ООПТ особенно важны те, которые позволяют осознанно сочетать цели охраны природы с целями развития туризма и рекреации:

•             туристско-рекреационные местности;

•             природные (природно-исторические) ландшафты;

•             лечебно-оздоровительные местности;

•             природные парки;

•             охраняемые водные (речные, озерные) системы.

Использование этих организационно-правовых форм ООПТ позволяет, во-первых, зарезервировать территорию для развития туризма и рекреации, во-вторых, предоставить возможность (важную для инвесторов!) целевой реконструкции (объектов, ландшафта, территории).

Личный опыт автора убеждает: строительство и ландшафтное обустройство крупных туристско-рекреационных комплексов, как правило, требует применения правового статуса «туристско-рекреационная местность».

Типовое положение о «туристско-рекреационной местности» может выглядеть приблизительно следующим образом:

•             туристско-рекреационной местностью регионального значения могут быть признаны зоны отдыха населения и туризма, в том числе территории природных и культурных ландшафтов с туристскими маршрутами и зонами самодеятельной рекреации, лесопарковые зоны лесов, места расположения турбаз, детских лагерей отдыха, пляжей и т.д.;

•             признание территории туристско-рекреационной местностью осуществляется администрацией области по представлению специально уполномоченных областных органов в области развития туризма и рекреации совместно со специально уполномоченными государственным органом по охране окружающей природной среды;

•             объявление туристско-рекреационной местности охраняемой и установление границ охранных зон является основанием для корректировки текущих и перспективных планов и проектов осуществления различных мероприятий и иной деятельности в границах этих особо охраняемых природных территорий с учетом установленных регламентов;

•             любая хозяйственная деятельность на территории туристско-рекреационных зон и их обустройство возможны в соответствии в градостроительной документацией и только при условии предварительной разработки специальных ландшафтных планов, прошедших государственную экологическую экспертизу;

•             размеры и границы туристско-рекреационных местностей и природоохранный режим устанавливаются при разработке специальных ландшафтных планов или иной градостроительной документации (схема землепользования, генеральный план, проект городской черты, проект пригородной зоны).

Попытка выделения туристско-рекреационных местностей в составе особо охраняемых природных территорий обычно вызывает множество возражений. Не противоречат ли целям охраны природы цели развития туризма и рекреации? Как и каким образом будут регулироваться рекреационные потоки? Кто будет проводить обустройство туристско-рекреационных местностей? Наконец, кто будет контролировать правильность использования этих территорий и нести ответственность за их состояние? Ответить на эти вопросы не так уж и просто. Важно понимать, что выделение туристско-рекреационной местности — лишь первый шаг в краеустройстве, дальнейшее развитие туризма и рекреации требуют уже крупномасштабного ландшафтного планирования в пределах конкретной ТРМ, однако состав и содержание такого рода работ уже выходят за рамки принятой нами темы.

Природные парки (областного значения). Природные парки создаются для сохранения природных комплексов и объектов, имеющих значительную экологическую и эстетическую ценность, в целях использования их в природоохранных, просветительских и рекреационных целях. При этом природные парки являются и природоохранными, и рекреационными учреждениями — юридическими лицами, осуществляющими свою финансово-хозяйственную деятельность на некоммерческой основе.

Обеспечение туризма и других видов обслуживания посетителей на территории природного парка осуществляется в соответствии с проектами, утвержденными на основании разрешения на осуществление деятельности по обеспечению регулируемого туризма. Безусловно, данная категория воспринимается неоднозначно, поскольку вроде бы дублирует национальные парки и содержит в себе некоторые противоречия между заявленной рекреационной и природоохранной функциями.

Однако следует иметь в виду, что другой возможности выделить ценный и целостный (!) участок территории на уровне области и сельского муниципального округа, не нарушая при этом федерального законодательства, у нас сегодня нет. С одной стороны, выделять национальный парк областного значения как-то некорректно, ибо это должна быть уникальная территория выдающихся, действительно общенациональных достоинств с туристским потенциалом общероссийского значения; таковых в центральной России осталось не так уж много. С другой стороны, практически любой слабо и среднеосвоенный сельский район располагает относительно крупными территориями, где на фоне дикой (или одичавшей за период запустения) природы сохранены элементы культурного ландшафта, церкви, памятники истории, села и деревни с традиционной планировкой и т.д.

На территории природного парка должна быть запрещена деятельность, влекущая за собой изменение исторически сложившегося природного и (или) культурного ландшафта, снижение или уничтожение режима содержания памятников истории и культуры. Поэтому с администрациями соответствующих природных парков согласовываются вопросы природопользования и использования территории в пределах природных парков и их охранных зон, в том числе вопросы социально-экономической деятельности юридических и частных лиц, проекты развития населенных пунктов и т.п.

Охраняемые природные (природно-исторические) ландшафты создаются для поддержания традиционного неистощительного природопользования и исторически сложившегося соотношения природных и культурных элементов ландшафта в целях обеспечения стабильного развития природных процессов. Эта категория идеально подходит для рекреационно привлекательных сельских территорий с сохранившимся экстенсивным характером хозяйствования и богатым набором памятников истории, архитектуры, культуры на фоне естественной природы. Мыслимы два вида территорий: с преобладанием культурно-исторической (т. е. этнографической) составляющей — природно-исторические ландшафты и с преобладанием природной составляющей — природные ландшафты. Таким образом, в одном случае мы акцентируем внимание на ценностях природного ландшафта, в другом — культурного. Охраняемыми природными (природно-историческими) ландшафтами объявляются крупные природные массивы (с элементами культурного ландшафта), в пределах которых при достигнутом уровне природопользования длительно существуют ценные природные комплексы, редкие и находящиеся под угрозой исчезновения виды живых организмов или отдельные ценные природные объекты.

Основной целью объявления природных комплексов охраняемыми природными (природно-историческими) ландшафтами является:

•             поддержание традиционно сложившейся структуры природопользования и соотношения природных и культурных элементов ландшафта;

•             сохранение исторически сложившегося неистощительного природопользования и благоприятной среды жизни людей;

•             сохранение биологического разнообразия, сформировавшегося в условиях традиционного природопользования и способствующего стабильному развитию природных процессов;

•             сохранение ценных природных территорий и отдельных ценных природных и историко-культурных объектов в пределах охраняемого природного (природно-исторического) ландшафта.

Объявление природного массива охраняемым природным (природно-историческим) ландшафтом областного значения производится администрацией области по представлению специально уполномоченных государственных органов в области охраны окружающей среды без изъятия земельных участков у их пользователей, владельцев, собственников. Охраняемые природные (природно-исторические) ландшафты местного значения могут находиться в ведении органов местного самоуправления.

Объявление территорий охраняемыми природно-историческими ландшафтами является основанием для корректировки текущих и перспективных планов и проектов лесохозяйственной и иной деятельности в границах этих особо охраняемых природных территорий с учетом установленных регламентов. Поэтому освоение и (или) использование территорий охраняемых природно-исторических ландшафтов в туристско-рекреационных целях может осуществляться только при условии предварительной разработки соответствующей градостроительной документации (районных планировок, генпланов населенных пунктов, схем развития туризма, схем охранных зон), согласованной с соответствующими государственными органами в области охраны окружающей среды и (или) органами местного самоуправления.

Лечебно-оздоровительные местности. Необходимость введения этой категории в правовую практику землепользования и ландшафтного планирования вызвана опять-таки досадными лакунами в федеральном законодательстве.

Представим себе обычный санаторий на берегу реки. Понятно, что помимо собственно здания в состав лечебного учреждения входит прилегающая территория (обычно так или иначе обустроенная — с дорожками, цветниками и клумбами), а также более или менее значительный участок окружающего природного или полуприродного ландшафта. Так, в Верхневолжье многие санатории, детские лагеря построены в сосняках на боровых террасах малых рек — притоков Волги. Однако начавшееся коттеджное освоение во многих местах «наступает» на эти леса, администрация лечебных учреждений забила тревогу. И тут выясняется, что правовая основа защиты такого рода участков по сути отсутствует. Ведь согласно федеральному законодательству «лечебной» признается территория, содержащая некий полезный компонент: минеральные воды, лечебные грязи и т.п. Между тем большинство построенных и давно действующих оздоровительных учреждений Центра и Севера России таких ресурсов не имеют: в свое время их просто построили в пределах живописного, рекреационно-привлекательного ландшафта. Считать прилегающие территории «зонами санитарной охраны» также некорректно, поскольку подвести без натяжки под понятие «курорт» какие-нибудь северорусские «Малые Соли» или «Золотой Колос» довольно сложно. Отсюда возникает необходимость введения специальной региональной категории — лечебно-оздоровительная местность.

Управление ресурсами в туристско-рекреационной сфере должно опираться на предваряющую процедуру ландшафтного планирования, подразумевающую наложение композиционных элементов складывающейся туристско-рекреационной системы на структуру сознательно формируемого экологического каркаса региона. Из-за отсутствия собственного правового статуса рекреационно-аттрактивных земель ландшафтное планирование должно сопровождаться разработкой режимов использования объектов региональной сети ООПТ, а также правовым закреплением дополнительных региональных категорий особо охраняемых природных территорий.

Назад | | Вверх