Ранее мы неоднократно упоминали Древний Рим в связи с историей развития права. Отмечали также, что именно там впервые появились юристы в нынешнем их понимании. Теперь настала пора сказать об этом подробнее.
Действительно, римское право занимает уникальное место в правовой истории человечества. Оно представляет собой наивысшую ступень в развитии права в античном обществе и древнем мире в целом. По известному выражению, римляне трижды покоряли мир. В первый раз - легионами, во второй раз - христианством, в третий раз - правом. Особенно тщательно были разработаны в римском праве различные способы защиты интересов частных собственников, и вообще имущественные отношения занимают в римском законодательстве доминирующее положение. На базе римского права, отличавшегося большой разработанностью своих форм, сложилась богатейшая правовая культура, ставшая общим достоянием человечества на последующих этапах развития цивилизации. Это касается не только собственно правовых норм, но и правовой науки и правового образования.
Первым наиболее крупным источником древнеримского права считаются так называемые Законы XII Таблиц (примерно V в. до н. э.). Название происходит оттого, что текст законов был изображен на 12 медных досках, выставленных для всеобщего обозрения на форуме - центре политической жизни древнеримского государства. Составителями этих законов были 10 патрициев (децемвиров). Эти законы были изложены в виде кратких повелительных суждений и запретов, причем некоторые из них несли на себе печать религиозных ритуалов. Например, согласно ст. 8 Таблицы X «золота с покойником пусть не кладут. Но если у умершего зубы были скреплены золотом, то не возбраняется похоронить или сжечь его с этим золотом».
Законы XII Таблиц действовали в древнеримском государстве несколько веков. Известный оратор и государственный деятель Цицерон писал, что «для всякого, кто ищет основ и источников права, одна небольшая книжица Законов Двенадцати таблиц весом своего авторитета и обилием пользы воистину превосходит все библиотеки философов».
Изначальный текст Законов XII Таблиц не сохранился (он погиб в IV в. до н. э. при вторжении галлов). Их содержание реконструировано с достаточной достоверностью по произведениям римских юристов позднейшего времени, главным образом по комментариям популярного толкователя права Гая, о котором чуть ниже будет сказано несколько подробнее.
В дальнейшем важнейшее место среди источников права занимают деятельность и сочинения древнеримских юристов, которая способствовала развитию стройности и цельности всей правовой системы Древнего Рима. Юристы давали консультации, и прежде всего по вопросам судебного процесса, формулируя в связи с этим правовые ответы, редактировали и составляли юридические акты, принимали непосредственное участие в судебных процессах, представляя одну из сторон, то есть, выступая в роли адвоката. Будучи представителями рабовладельческого класса, они, естественно, в своих работах выносили рабов за пределы действия законов.
Юристы республиканской эпохи происходили, как правило, из римских аристократических кругов, а в дальнейшем, после установления империи, стали появляться представители и других сословий. Наиболее известными из числа древнеримских юристов были Катон Старший, Марк Манилий, Алфен Вар, Квинт Муций Сцевола, Публий Муций Сцевола, Сервий Сульпиций, Ульпиан, Помпоний, Юлиан, Сабин и др. Они впервые сделали попытку дать обобщение судебной практики, систематически изложив цивильное (гражданское) право и составив первый комментарий так называемого преторского права (совокупность решений высокопоставленных чиновников). По дошедшим до нас отрывкам сочинений республиканских юристов и ссылкам на них позднейших юристов следует отметить, что уже тогда юридическая техника достигла довольно высокого уровня.
Деятельность юристов выражалась, прежде всего, в толкованиях права, которые впоследствии становились законодательными нормами. Например, римский юрист Помпоний писал: «В нашем государстве... действует собственное цивильное право, которое устанавливается без записи, одним толкованием знатоков права». В начале нашей эры большое значение приобретает преподавательская деятельность юристов. Возникают две основные школы права (сабиньянцы и прокульянцы), которые вели преподавание права и давали разную трактовку некоторых правовых институтов. Тем самым закладывались одновременно основы правовых наук.
Обучение, помимо традиционных бесед-лекций, выражалось также в допущении обучающихся к слушанию даваемых мастерами консультаций, а также в обсуждении с ними конкретных юридических дел, то есть в своеобразной практической обкатке.
Наибольшей популярностью из юридической литературы пользовались краткие элементарные руководства - институции. Среди таких институций важнейшее место занимали Институции Гая (II в.), которые давали сжатое и логически построенное изложение обширного правового материала. Благодаря этому своему сочинению Гай вошел в историю как один из наиболее выдающихся юристов. Текст институций в научном обороте появился с начала прошлого века, когда его обнаружил историк Нибур в итальянском городе Вероне, причем записи Гая были найдены под текстом богословского содержания (существует предание, будто Нибур опрокинул чернильницу и, стирая на рукописи пятно, увидел второй текст).
Институции Гая в основном посвящены разбору цивильного (гражданского) права. От институций других римских юристов они отличаются большей полнотой и четкостью изложения. Здесь, в частности, впервые материальное право отличается от процессуального, а индивидуальные права - от средств их защиты. Гай разделил свои институции на четыре книги: о лицах (то есть субъектах права), о вещах (то есть о формах собственности и имущественных правах), об обязательствах, об исках. И хотя многие исследователи не считают систему, использованную Гаем, оригинальной, она стала значительным шагом вперед в понимании права и получила название институционной системы, оказавшей большое влияние на последующую историю права.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
Для того чтобы читатели могли составить более предметное представление об институциях Гая, приведем одну из таких институций: «При встречном иске наказание является более строгим. По иску о клевете в размере десятой части спорной суммы присуждается только тот, кто сознает, что ведет дело неосновательно и что он предъявил иск с целью преследовать и тревожить противника, надеясь выиграть дело не вследствие своей правоты, а благодаря ошибке или несправедливости судьи, так как ложное предъявление иска, равно и кража, предполагают умышленность. В обратном иске всегда присуждается истец, проигравший дело, хотя бы он, придерживаясь какого-нибудь мнения, был уверен, что добросовестно вчиняет иск». Здесь не все может сразу понятно, что и неудивительно, поскольку указанная институция тесно связана с другими, и только их комплекс выстраивает всю картину того или иного юридического положения.
С I в. до н. э, в древнеримском государстве активизируется практическая деятельность юристов, что выражается в расширении правовых консультаций. Эти консультации (так называемые «ответы») оказывали большое влияние на судей, которые часто следовали мнениям авторитетных юристов.
Таких мнений становилось слишком много, и в этой связи император Август предпринял попытку несколько унифицировать деятельность юристов, разрешив только определенному их кругу давать ответы, имеющие официальное значение. Эти юристы должны были записывать свои ответы (консультации) и ставить свою печать, чтобы тем самым засвидетельствовать легальность правового источника. Такая система позже была закреплена при императоре Андриане, который утвердил порядок, когда мнение только определенных юристов могло иметь обязательную силу. Укреплению авторитета римской юриспруденции как источника права способствовал также тот факт, что императоры стали нередко приближать видных юристов к своей особе, назначать их на ключевые государственные посты.
На закате Римской империи (IV-V вв.) в связи с глубоким кризисом рабовладельческой системы римское право претерпевает некоторые изменения (однако его основные институты сохраняются практически полностью). В частности, все больший удельный вес приобретает законодательство самих императоров. По этой причине новые поколения юристов утрачивают право давать обязательные консультации, лишаются возможности формулировать новые правовые нормы. Сокращается и число тех классических юристов, чьи труды могли рассматриваться в качестве источника права.
Завершающим аккордом развития римского права стала его всеобъемлющая систематизация, проведенная (уже после падения Западной Римской империи) по указанию византийского императора Юстиниана. Благодаря этой акции Юстиниан остался известным в истории, прежде всего не как император, а как выдающийся юрист, которого называют самым великим законодателем всех времен и народов.
По замыслу Юстиниана, изложенному в специальной Конституции, его дигесты (собранные из разных источников законодательные положения) должны были стать всеобъемлющим сборником, охватывающим правовое наследие классической эпохи. Подготовка дигест была поручена специальной комиссии, которая была наделена широкими полномочиями по отбору и сокращению текстов имеющихся трудов римских юристов, а также устранению в них противоречий, повторений и устаревших положений.
В процессе работы над дигестами комиссия просмотрела и использовала почти две тысячи сочинений римских юристов периода I в. до н. э. - IV в, н. э., обработала три миллиона строк. В случае возникновения спорных вопросов их решал лично император Юстиниан, выступая, таким образом, в роли непосредственного законодателя.
В итоге получился знаменитый сборник законодательства под названием «Дигесты Юстиниана», насчитывающий более 100 печатных листов (примерно 2400 стандартных машинописных страниц). Чаще других в Дитестах цитируются Ульпиан, Павел, Папиниан, Юлиан, Помпоний, Модестин.
Содержание Дигест весьма широко и разнообразно. В них рассматриваются некоторые общие вопросы правосудия и права, обосновывается деление права на публичное и частное, дается очерк возникновения и развития римского права. Сравнительно немного места уделяется преступлениям и наказаниям, городскому управлению и другим вопросам публичного права. Основное внимание уделено частному праву, в частности, наследованию, брачно-семейным отношениям, различным видам гражданско-правовых договоров.
Дигесты написаны на латыни, но многие термины, а иногда и целые изречения даны по-гречески. Придав Дигестам силу закона, Юстиниан запретил их комментировать. Были запрещены одновременно ссылки на старые законы и сочинения юристов. Тем самым Юстиниан довольно резко затормозил дальнейшее развитие римского права. Как видно, деятельность его как юриста весьма противоречива; будучи великим систематизатором законодательства, он вместе с тем не давал возможности юристам, придерживающимся иных подходов, проявить себя.
Первоначальный текст Дигест Юстиниана не сохранился. Наиболее древняя полная копия (флорентийская рукопись) относится к VI или VII в. Сохранился также ряд копий Дигест Юстиниана, составленных в XI - XII вв., но в них были допущены значительные искажения текста, а также его сокращение.
Опять же для лучшего представления о содержании Дигест Юстиниана приведем с некоторым сокращением и без каких-либо комментариев одну выдержку: «Добросовестность, которая присуща контрактам, требует высшей справедливости. Как мы оцениваем эту справедливость? Например, обвиняемый в тяжком преступлении внес тебе на хранение 100. Он сослан, а его имущество взято в казну. Должны ли эти 100 быть возвращены ему самому или должны быть переданы в казну? Если мы примем во внимание лишь естественное право и право народов, то деньги должны быть возвращены тому, кто дал. Если же примем во внимание цивильное право и порядок, установленный законами, то эти деньги следует передать в казну, ибо тот, кто является недостойным с государственной точки зрения, должен быть тесним нуждою, дабы другие, видя его пример, страхом отвращались от злодеяний».
Говоря о Юстинине, следует заметить также, что помимо Дигест (а еще раньше кодекса) по его указанию и при его участии были созданы также Институции Юстиниана - элементарный учебник права, обращенный императором к «юношеству, любящему законы». При составлении этого учебника активно использовались упомянутые выше Институции Гая. С именем Юстиниана связываются и другие значительные юридические достижения того времени (Кодекс Юстиниана, Новеллы Юстиниана и др.). Так что его вклад в развитие юриспруденции, как видим, действительно велик.
В дальнейшем, как мы уже отмечали, римское право по сути дела прекращает свое развитие. Это не означает, что оно совершенно было предано забвению. Его продолжали изучать, и прежде всего в самом Риме, однако влияние его на другие народы заметно упало, несмотря на то, оно объективно было более совершенно. Очевидно, сказалось то обстоятельство, что правовая культура других стран, освободившихся от Римской империи после ее падения, была все же ниже, чем в Риме, и римское право оказалось просто-напросто невостребованным, Это видно, в частности, по развитию права Франкского государства (VI - X вв.), которое доминировало на европейском континенте после Рима.
И лишь на подходе нового времени римское право обрело, что называется, второе дыхание, и прежде всего это касается гражданского права. Ведь и сегодня в России и большинстве других стран Европы и других континентов многие положения гражданского права своими истоками имеют именно римское право.
Выдающиеся юристы зарубежных стран
После распада древнеримского государства почти весь средневековый период (вплоть до XVI -XVII вв.) доминировало сословное право, которое отражало монархическо-феодальную форму правления, которая, в свою очередь, объяснялась божественным происхождением.
На переломе эпох, а именно средневековья и нового времени, когда цивилизация стала освобождаться от религиозных оков и древних предрассудков, когда личность востребовала свободы деятельности и духа, коренным образом стало изменяться и право. Свежие правовые идеи высказывали многие известные мыслители того периода - Локк, Гоббс, Руссо, Вольтер и др. Были среди них и юристы.
Прежде всего, нельзя не упомянуть о Шарле Луи Монтескье. Он был советником и президентом парламента в Бордо (Франция), то есть имел солидную юридическую практику. Однако свою известность Монтескье приобрел благодаря своим сочинениям, среди которых самым популярным является труд «О духе законов», написанный в 1748 г.
В этой работе Монтескье обосновывал идеи, согласно которым содержание законов определяется главным образом различием в формах правления. В свою очередь формы государства зависят от географических условий, а также от размера территории той или иной страны. Демократия, считал Монтескье, возможна только в малых государствах, а в больших может быть оправдана деспотия.
Выступая против феодальной абсолютной монархии, он пытался обосновать принцип разделения властей, которые разделял на три ветви: законодательную, исполнительную и судебную. Сегодня этот принцип разделения властей является общепризнанным принципом цивилизованного государства. По мнению Монтескье, лучшая форма правления - это конституционная монархия, которая выражает компромисс между нарождающейся буржуазией и дворянством. Законодательная власть должна принадлежать двухпалатному парламенту, а исполнительная власть - королю и министрам, свободным от контроля представительных органов.
Правовые идеи Монтескье сыграли большую роль в последующем французском буржуазном революционном движении. В частности, они нашли отражение в Декларации прав человека и гражданина, которая, как известно, стала своеобразным правовым знаменем новых общественных отношений. Так, в Декларацию были включены следующие положения, кардинально меняющие положение человека в обществе: «Люди рождаются и остаются свободными и равными в правах», «Закон есть выражение общей воли. Все граждане имеют право участвовать лично или через своих представителей в его образовании. Он должен быть равным для всех как в тех случаях, когда он оказывает свое покровительство, так и в тех случаях, когда он карает. Всем гражданам ввиду их равенства перед законом открыт в равной мере доступ ко всем общественным должностям, местам и службам сообразно их способностям и без каких-либо иных различий, кроме обусловливаемых их добродетелями и способностями».
Достаточно много внимания Монтескье уделял и уголовно-правовым вопросам. В частности, в его работах сквозит мысль о том, что в хорошо управляемых государствах законодатель будет менее заботиться о наказаниях за преступления, чем об их предупреждении; он постарается не столько карать, сколько улучшать нравы. Монтескье подчеркивает положение о зависимости наказания от тяжести деяния. «У нас очень дурно делают, - писал он, - что назначают равное наказание и тому, кто ворует на большой дороге, и тому, кто грабит и убивает... В Китае разрывают на куски, а воров нет; благодаря этому различию там воруют, но не убивают». В этой же связи он упоминает и нашу страну: «В Московском государстве, где воров и убийц наказывают одинаково, всегда убивали; мертвые, говорят там, ничего не скажут».
На американском континенте, где во второй половине XVIII в. американские колонии Англии смогли победить в борьбе за независимость и образовать самостоятельное государство США, также было немало выдающихся знатоков права. Среди них наибольшей популярностью пользуется Томас Джефферсон - один из образованнейших людей, знавший и разделявший самые прогрессивные взгляды своего времени. Этот государственный деятель, политик, юрист написал знаменитую Декларацию независимости США, дата принятия которой Конгрессом стала национальным праздником США. И вообще с именем Джефферсона связывается эпопея возникновения США и развития конституционного права этого государства.
Именно в Декларации независимости США впервые юридически было закреплено право народа на сопротивление угнетению. Да и в целом этот юридический документ является в высшей степени уникальным, давшим толчок последующему развитию конституционного права на всех континентах. В Декларации, в частности, говорится: «Все люди сотворены равными, и все одарены создателем некоторыми неотчуждаемыми правами, к числу которых принадлежат: жизнь, свобода и стремление к счастью. Для обеспечения этих прав учреждены среди людей правительства, источником справедливости, власти которых согласие управляемых. Если же данная форма правительства становится гибельной для этой цели, то народ имеет право изменить или уничтожить ее и учредить новое правительство, основанное на таких принципах и с такой организацией власти, какие, по мнению этого народа, всего более могут способствовать его безопасности и счастию».
Впоследствии Джефферсон принимал активное участие в работе над Конституцией США. При этом далеко не все его идеи были воплощены. В частности, в первоначальном тексте основного закона не было раздела о правах человека и гражданина. Джефферсон вместе с другими своими сторонниками настояли на том, что такой раздел должен быть, и он появился в виде Билля о правах.
Закрепление гражданских прав и свобод, по мнению Джефферсона, было не только необходимым само по себе, но и должно было стать одной из гарантий общего правового строя государства, предупреждением злоупотреблений со стороны законодателя. Эта мысль (о том, что и выборный законодатель, а не только исполнительная власть, может узурпировать власть) также была принципиально новой. Он писал по этому поводу: «Исполнительная власть правительства - не единственная и даже не главная моя головная боль. Тирания законодателей в настоящем и, наверное, еще на долгие годы - вот главная и самая страшная опасность». Хотя нельзя не признать того, что эту опасность Джефферсон все же преувеличивал.
Возвращаясь в Европу нового времени, нельзя не назвать еще одного выдающегося представителя юриспруденции - Чезаре Беккариа. Этот итальянец уже с молодых лет увлекся идеями Монтескье, Дидро, Руссо. Он изучал римское право, современное ему законодательство, довольно долгое время работал на различных государственных должностях. Екатериной II - страстной его почитательницей - ему предлагалось перебраться на постоянное место жительство в Россию, однако Беккариа это предложение отклонил (в своем «Наказе» императрица почти слово в слово использовала многие положения Беккариа, причем сама в этом признавалась).
Известность Беккариа принесло его правовое сочинение «О преступлениях и наказаниях». Оно сразу же стало необычайно популярным не только в Италии, но и практически во всех европейских странах, где было в короткие сроки переведено. Еще при жизни юриста этот труд стали называть классикой юридической мысли.
Если сказать предельно кратко, то Беккариа впервые систематизированно изложил новые принципы уголовного права, делая акцент при этом на необходимости более гуманного отношения к преступникам, поскольку он остается человеком с присущими ему естественными правами. Соответственно уголовные наказания не должны быть жестокими, и их целью должно быть не только устрашение, но и исправление осужденных. Кроме того, Беккариа анализировал соотношение частных и общественных интересов, имея в виду обоснованность права государства, наказывать частное лицо во имя блага общества.
В частности, Беккариа писал, что «наказания за преступления могут быть установлены только законом. Назначать их правомочен лишь законодатель, который олицетворяет собой все общество, объединенное общественным договором», «единственным мерилом преступлений служит вред, причиняемый ими обществу», «никто не может быть назван преступником до вынесения приговора суда», «чем быстрее следует наказание за совершенное преступление и чем ближе оно к нему, тем оно будет справедливее и эффективнее».
Беккариа считал, что следует применять такие наказания и такие способы их использования, которые, будучи адекватны совершенному преступлению, производили бы наиболее сильное и наиболее длительное впечатление на души людей и не причиняли бы преступнику больших физических страданий. Применение пыток к подозреваемым он называл «мерзким способом». В конце своей книги Беккариа дает потрясающую по глубине мысли и краткости формулу, которую в дальнейшем будут разрабатывать и развивать криминалисты многих стран: «чтобы ни одно наказание не было проявлением насилия одного или многих над отдельным гражданином, оно должно быть по своей сути гласным, незамедлительным, неотвратимым, минимальным из всех возможных при данных обстоятельствах, соразмерным преступлению и предусмотренным в законах».
Эти и многие другие положения из труда Беккариа (где он развил ряд правовых идей Монтескье) прошли проверку временем и являются сегодня нормами уголовного и уголовно-процессуального права большинства стран мира. Как указывалось, Екатерина II также использовала работу Беккариа (наряду с трудами Монтескье) для создания своего «Наказа», что во многом предопределило в последующем развитии России гуманистическую правовую идеологию. Достаточно сказать, например, что смертная казнь в нашей стране стала применяться намного реже, а в первой половине прошлого века российским уголовным законодательством она предусматривалась всего за четыре состава преступлений (для сравнения - в советский период - более чем за тридцать, а сейчас - за пять).
Российские юристы
История не сохранила сведений о том, кто же конкретно были составителями первых дошедших до нас памятников российского права, и прежде всего это касается договоров Руси и Византии X в. и Русской Правды XI в.
Весьма затруднительно говорить о профессиональных российских юристах и в последующие века. Например, Соборное уложение является крупнейшим правовым актом вообще в истории российского законодательства. Его составляли не один десяток тогдашних дьяков (по нынешним понятиям - члены рабочей комиссии по разработке какого-либо законопроекта в Государственной Думе). Но сведения о них, увы, весьма скудны.
Ранее мы говорили о том, что в определенной степени юристом можно считать нашего первого императора - Петра Великого, который собственноручно писал тексты многих правовых актов. Законотворчеству большое внимание уделяла также Екатерина II. Но если первый в части юриспруденции проявил себя сугубо как практик, то вторая - как ученый и просветитель.
Например, именно при Екатерине II стал выходить первый в России журнал, носивший длинное название: «Театр судоведения или чтение для судей и всех любителей юриспруденции, содержащий достопримечательные и любопытные судебные дела, юридические исследования знаменитых правоискусников и прочие сего рода происшествия, удобные просвещать, трогать, возбуждать к добродетели и составлять полезное и приятное времяпрепровождение» (издатель - Василий Новиков).
А екатерининский «Наказ», о котором уже упоминалось, представляет собой знаменательный, поворотный этап в развитии российской правовой мысли. Однако тут же следует сделать оговорку, что в большинстве своем намерения так и остались намерениями, в практику на рубеже столетий была реализована лишь небольшая часть. И все же, несмотря на это, при всей противоречивой деятельности Екатерины II, нельзя не констатировать того, что в России, наконец, обозначилось понимание социальных ценностей, достигнутых европейской цивилизацией к тому времени. Выделим также то обстоятельство, что в «Наказе» четко проводится мысль о необходимости справедливого решения вопросов наказания. Так, в эпиграфе к «Наказу» императрица писала: «Господи, боже мой! Вразуми мя и да сотворю суд людям твоим только по закону Святому Твоему судити в правду». В этой связи Н. Неклюдов отмечал, что, в отличие от предшественников, Екатерина смотрела на государственную деятельность «не как на деятельность, служащую лишь личным и эгоистическим интересам власти, а как на обязанность, заключающуюся в удовлетворении народных потребностей и нужд». А известный отечественный ученый-правовед прошлого века М. Ф. Владимирский-Буданов подчеркивал, что «Наказ» есть произведение, прежде всего научное, проникнутое человеколюбивыми началами, и было «встречено в Европе с изумлением перед смелостью законодательницы и, несомненно, имело влияние на дух законодательства в России».
И все же в России XVIII в. правовая наука в сравнении с другими европейскими странами была развита слабо. Как ни странно, но определенное влияние на это оказало правление Петра I, который, «прорубая окно в Европу», делал акцент на военно-практическом деле, мало заботясь о развитии общественных наук, что, впрочем, неудивительно: личный диктат самодержца не мог считаться с появлением идей, не совпадающих с его взглядами.
В результате в XVIII в. помимо Екатерины II появилось лишь несколько серьезных имен, занимавшихся правовыми вопросами (наряду с другими видами деятельности, что было для того времени характерно). Среди них, прежде всего, следует назвать В. Н. Татищева, М. М. Щербатова, С. Е.Десницкого. Эти ученые (первые двое известны, прежде всего, своими трудами по истории) предлагали, в частности, составить новое уложение - взамен Соборного уложения, причем подчеркивалось, что новое уложение должно быть написано более ясным, понятным народу языком, считали необходимым резко ограничить применение смертной казни.
Я. П. Козельский и А. Н. Радищев выступали, в частности, за раскрепощение личности и защиту ее прав и свобод, независимо от сословной принадлежности, отмену телесных наказаний.
А. Н. Радищев касался и пенитенциарной сферы, в частности, он полагал, что целью наказания является не «мщение» (оно всегда «гнусно»), а «исправление преступника или действие примера для воздержания от будущего преступления». Как известно, далеко не все из них находили поддержку властей, и более того были властями гонимы (Радищев).
Дальнейшее развитие правовой мысли в России конца XVIII - начала XIX вв. связывается с именами Н. С. Мордвинова, А. П. Куницына, О. Г. Горегляда, П. Д. Калмыкова,, Г. И. Солнцева, Н. В. Духовского, А. С. Чебышева-Дмитриева, Н. И. Тургенева и др., для которых, в отличие от предшественников, юриспруденция была основным делом.
А плеяду действительно выдающихся и действительно высокопрофессиональных российских юристов открывает Михаил Михайлович Сперанский. Выходец из духовного сословия, не обладая ни богатством, ни знатностью рода, Сперанский своим умом, талантом, а главное неустанным трудом сумел стать образованнейшим юристом своего времени. Он добился и высокого положения в обществе, получив звание графа.
Сперанский был универсальным юристом. Он прекрасно ориентировался в государственном, гражданском, уголовном, уголовно-процессуальном и в других отраслях права, выступая в роли ученого-правоведа. Он лично составлял тексты законов, осуществлял их толкование. Он занимался систематизацией российского права, чем он, прежде всего, известен и о чем мы скажем несколько подробнее. Наконец, Сперанский был практическим юристом, занимаясь правоприменительной деятельностью. В истории юриспруденции России больше нет профессионала со столь широким охватом юридических проблем.
Будучи советником, причем ближайшим, императора Александра I, Сперанский предложил ему проект реформы государственного управления. Он, в частности, полагал целесообразным учредить в России Государственный совет, а также представительный орган - Государственную Думу. Мысль о Госдуме оказалась слишком радикальной, несмотря на то, что она, по замыслу Сперанского, должна была избираться только лишь собственниками недвижимости и иметь только лишь законосовещательные функции, то есть никаким образом Госдума не посягала на всевластие российского императора. Последний, кстати, поначалу отнесся с интересом к идее представительного органа, учитывая, что таковые имелись уже практически во всех странах Европы, однако очень скоро охладел к ней, видимо, не без влияния своего консервативного окружения.
Некоторое время Сперанский за свой радикализм (который, однако, отнюдь нельзя ставить в один ряд, например, с Герценым или декабристами) попал в опалу и был отправлен на службу в Сибирь, где трудился на различных должностях, в том числе в работал ни много ни мало генерал-губернатором Сибири. Там Сперанский время зря не терял - помимо выполнения собственно губернаторских обязанностей он активно изучал государственно-правовые проблемы сибирского края. Результатом такого изучения стало появление Устава о ссыльных - первого в России систематизированного уголовно-исполнительного акта, где регулировались вопросы исполнения уголовного наказания в виде ссылки на каторгу и ссылки на поселение.
После возвращения в столицу Сперанскому было доверено руководство работой по систематизации российского права, к которой он ранее имел отношение и которая в начале века по разным причинам, в том числе из-за отлучения Сперанского от этого дела, не была завершена. Теперь же, работа по систематизации пошла гораздо более эффективно.
В соответствии с планом Сперанского сначала было создано Полное собрание законов Российской империи, куда включались по хронологическому принципу все нормативно-правовые акты, начиная с Соборного уложения.
Таких актов набралось свыше 50 тысяч, составивших 46 увесистых томов. Была проделана громадная по объему организационная работа - ведь архивов тогда еще не было, и многие документы приходилось искать по многим государственным учреждениям и городам страны.
На втором этапе систематизации предстояло создать Свод законов Российской империи. При его составлении исключались недействующие законы, устранялись противоречия в действующих, осуществлялась редакционная обработка, законы располагались строго по отраслям права, более четко определялась их кодификация. На данном этапе Сперанский принимал непосредственное участие в рутинной работе над текстами законов, внося необходимые поправки и по новому формулируя многие законодательные положения, при этом он учитывал и богатый зарубежный опыт, который еще раньше изучил. В итоге было сформировано 15 томов Свода законов. Этот Свод, впоследствии дополненный еще одним томом, действовал вплоть до падения империи, что свидетельствует о фундаментальности проведенной работы, за которую граф Сперанский был награжден Андреевской звездой. Следует заметить, что в нынешнем веке подобного масштаба систематизацию права провести не удалось, и уже ясно, что такая работа и не будет проведена (речь идет о попытках создания сначала Свода законов СССР, а затем Свода законов России).
Талант Сперанского как юриста был использован, увы, и во время следствия и осуждения декабристов. Вообще, нужно заметить, что декабристы, видя в Сперанском носителя достаточно передовых по тем временам государственно-правовых идей, имели в виду назначить его министром в случае успеха восстания. Сперанский знал об этом, хотя внешне никаким образом не поддерживал декабристов. Знал об этом и император Николай I. В беседе с известным историком Н. М. Карамзиным, кстати, ярым сторонником самодержавия, император говорил: «Около меня, царя русского, нет ни одного человека, за исключением Сперанского, который бы умел писать по-русски, то есть был бы в состоянии написать, например, манифест. А Сперанского не сегодня, так завтра, может быть, придется отправить в Петропавловскую крепость».
Тем не менее, он привлек Сперанского для проведения процесса над декабристами, и последний не решился отказать. Можно представить себе ту внутреннюю драму, которая творилась в его душе, когда он собственноручно писал проект императорского манифеста о раскрытии заговора и результатах деятельности следственной комиссии. Сперанский входил также в состав специально созданного Верховного уголовного суда (он же, по горькой иронии судьбы, сам и составлял проект указа о создании такого суда, не предусмотренного действовавшим тогда законодательством) и голосовал, как и другие члены суда, назначенные императором, за смертную казнь многим декабристам, впоследствии оставленную, как известно, только пятерым декабристам.
Да, из истории страниц не выкинешь. Сперанский был высокопоставленным императорским чиновником, графом, сенатором (членом Госсовета), и в этом смысле его поведение было адекватным. И все же, если брать собственно юридическую деятельность Сперанского, то его вклад в развитие права России был поистине выдающимся. (В истории нашей страны немало противоречивых фигур; тот же Петр Великий жестоко подавил восстание Булавина, однако от этого мы не перестаем ставить памятники российскому императору.)
О декабристах следует сказать еще, но уже как о юристах, также внесших заметный вклад в развитие правовой мысли России прошлого века, и в первую очередь в сфере государственного права. И здесь, прежде всего, следует назвать Павла Ивановича Пестеля и Никиту Михайловича Муравьева. Именно они впервые создали проекты конституции, по которой, по их мнению, должно было развиваться наше государство; конституции, которые при всех их различиях, несли в себе передовые идеи того времени.
Над своей «Русской Правдой» Пестель трудился более десяти лет. Здесь провозглашалась полная отмена крепостного права и вообще сословности - «рабство должно быть решительно уничтожено, и дворянство должно непременно навеки отречься от гнусного преимущества обладать другими людьми». Вместе с тем закреплялась незыблемость частной собственности.
Самодержавие, по мнению Пестеля, должно было быть также уничтожено, а формой правления в России должна была стать республика, и власть при этом должна принадлежать народу - «народ российский не есть принадлежность какого-либо лица или семейства. Напротив того, правительство есть принадлежность народа, и оно учреждено для блага народного, а не народ существует для блага правительства».
Конституция предусматривала учреждение законодательного органа - Народного вече. Столицей государства должен был стать Низший Новгород. В конституции нашли отражение и вопросы обеспечения прав российских граждан. В частности, подчеркивалось, что «никто не может быть судим иным порядком, как обыкновенным законным судом, и в том именно месте, которое законом определено и назначено. Потому никогда не должны никакие чрезвычайные судебные комиссии или чрезвычайные суды быть учреждаемы». Следует отметить и то обстоятельство, что Пестель предполагал физически уничтожить всех представителей царствующего дома в самом начале революции. Как видим, в этом отношении он определенным образом противоречил сам себе.
Конституция Муравьева была более умеренной: предусматривалось введение конституционной монархии.
Правда, если императорский дом не принял бы такого варианта, то возможна была и республиканская форма правления. Утверждался ряд буржуазных свобод: свобода передвижения и занятия населения, свобода слова, печати, свобода вероисповеданий. Отменялся сословный суд и вводился общий суд присяжных заседателей для всех граждан. Крестьяне получали личную свободу, правда, при этом помещики не лишались права собственности на землю. Избирательным правом могли обладать лишь лица, имеющие определенный имущественный ценз.
Довольно интересные положения содержались и в разделах о процессуальных правах: «заключенный, если он не обвинен по уголовному делу, немедленно освобождается, если найдется за него порука», «никто не может быть наказан, как в силу закона, обнародованного до преступления», «нынешние полицейские чиновники отрешаются и заменяются по выборам жителей» и др.
В целом Пестель и Муравьев были представителями уже в значительной мере сложившегося тогда в Европе буржуазного права. Они впервые в России четко и определенно заявили (и разработали соответствующие проекты конституций и других законов) о необходимости утверждения в нашей стране общепризнанных к тому времени прав и свобод и государственного правления, основанного на волеизъявлении народа.
В России прошлого века были видные юристы не только с прогрессивными идеями. Среди правоведов большинство все же поддерживали императорскую власть и юридически обосновывали ее и все, что эта власть творит. Среди подобной категории юристов весьма заметная роль отводится Константину Петровичу Победоносцеву. Победоносцев являлся оберпрокурором Святейшего Синода и имел исключительно сильное влияние на императоров Александра III и Николая II. Так, последнему он в свое время читал лекции по русскому государственному и гражданскому праву. В советской литературе его характеризовали не иначе как вдохновителя крайней реакции (судя по политике указанных императоров реакционности царскому советнику действительно было не занимать).
Если же брать в расчет собственно юридическую деятельность, а мы имеем в виду, прежде всего это обстоятельство, то нельзя не признать вклада Победоносцева в развитие права России, хотя он делал это с иной, противоположной, чем, например, декабристы, стороны. Однако, как известно, право развивается более эффективно тогда, когда изучается, анализируется с разных точек зрения. Для науки, во всяком случае, это нормальный процесс.
По мнению Победоносцева, юридические законы должны основываться на нравственных законах как высших нормах человеческих отношений, заповеданных Богом. А обязательность правовых предписаний обеспечивается тем, что человек, понимая это, превращает Божественную заповедь в нравственную обязанность. Отсюда проистекает и обоснование самодержавия как единственно правильной формы правления, поскольку именно монархия свойственна христианской культуре. Демократия же, как считает Победоносцев, основана на лжи, и она, то есть демократия, не обладает ни объективными, ни субъективными основаниями справедливого верховенства в обществе. Отсутствие у народной (партийной) воли объективного руководства, которое в Божественной заповеди дано монарху, позволило Победоносцеву отождествить демократию и деспотию. Соответственно он отрицал доктрину разделения властей. Вместе с тем суд должен был быть отделен от администрации.
Сейчас взгляды этого российского юриста в своей основе, конечно же, неприемлемы. Но не будем забывать, что в прошлом веке религиозное начало имело исключительно большое значение, и вплоть до падения монархии в Основных государственных законах Российской империи содержалась норма о том, что «подчиняться монарху сам Бог повелевает», которая берет начало от Петра Великого. А суждения Победоносцева по правовым вопросам были весьма авторитетными в юридических кругах России.
Заметное место в российской юриспруденции принадлежит также Александру Федоровичу Кистяковскому, который занимался проблемами уголовного права и криминологии. Обосновывал историко-сравнительный метод изучения права как один из основных, по его мнению, методов. Был убежденным сторонником судебной реформы и введения в России суда присяжных. Юридическая общественность того времени высоко оценила его работы «Исследование о смертной казни», «О пресечении обвиняемому способов уклоняться от следствия и суда», «Элементарный учебник уголовного права» и др.
Известным юристом был и его однофамилец - Богдан Феодосьевич Кистяковский. Получив образование в российских и зарубежных университетах, Кистяковский посвятил себя преподавательской и публицистической деятельности. В частности, он вел курсы государственного и административного права. Редактировал несколько юридических изданий, среди которых «Юридические записки», «Юридический вестник». После революции 1917 г. был профессором юридического факультета Киевского университета, затем возглавил юридический факультет Харьковского университета. Работал в комиссии по законодательной подготовке Украинской академии наук. Среди его наиболее известных работ такие, как «Социальные науки и право», «Сущность государственной власти» и др.
Другой известный российский юрист Владимир Данилович Спасович сумел в равной степени проявить себя и как ученый-правовед, и как адвокат. После окончания Петербургского университета он сначала работал чиновником в палате уголовного суда. Затем занялся наукой и педагогической деятельностью. Получил степень доктора права, стал профессором. Спасович опубликовал большое количество работ по уголовному праву и процессу, гражданскому и международному праву. Он автор одного из лучших для своего времени учебников по уголовному праву.
В знак протеста расправы над студентами Петербургского университета вместе с другими учеными ушел из университета. Через два года его учебник был запрещен и Спасович не был допущен к преподавательской работе в Казанском университете. Спасович выбрал деятельность адвоката и очень быстро завоевал уважение своих коллег. Он выступал на многих политических процессах. Известность получили также его речи по делу о злоупотреблениях в Московском коммерческом ссудном банке, делу Нотовича, делу Мельницких и др.
По всеобщему признанию, Спасовича отличали широкая эрудиция, превосходное знание различных отраслей права, простота и ясность речи, доскональное, до мелочей, изучение всех обстоятельств дела, глубокий аналитический обзор всех сторон процесса.
Всероссийскую популярность завоевал в свое время адвокат Федор Никифорович Плевало. После окончания Московского университета он некоторое время работал секретарем Московского окружного суда, а затем посвятил себя адвокатской деятельности. По мнению современников, главная сила Плевако в умении убедительно, делая акцент на чувствах присяжных заседателей и судей, излагать свои аргументы. Его выступления отличались глубоким психологизмом, остроумием и ясностью мысли. В них виртуозно сочетались трагизм, пафос и простота формы, доходчивость.
Благодаря его участию многие процессы становились громкими, как, например, дело о беспорядках на Коншинской фабрике (на этом процессе им была дана интересная характеристика преступлений, совершенных толпой), дело крестьянина из села Люторичи и др. Плевако был избран депутатом Третьей Государственной думы от партии октябристов.
Крупнейшим российским юристом и профессионалом с большой буквы является, конечно же, Александр Федорович Кони, который сумел подчинить свой профессионализм как юриста внутренним разногласиям в связи с падением империи и установлением Советской власти.
Кони вел активнейшую юридическую деятельность, в свое время занимал высокие посты в судебных и прокурорских органах империи. В частности, он был прокурором, а затем председателем Петербуржского окружного суда, оберпрокурором кассационного департамента Сената, являлся членом Государственного совета, академиком. Участвовал в разработке и обсуждении многих важнейших российских законопроектов.
Принадлежал к социально-политической группе, так называемой либеральной бюрократии, которая, в целом лояльно относясь к властям, в данном случае к самодержавию, и работая на нее, вместе с тем полагала целесообразным проведение в стране некоторых демократических преобразований, связанных, прежде всего с обеспечением общепризнанных тогда в Европе прав и свобод. В отличие от большинства либералов, которые после Октябрьской революции эмигрировали, остался на родине и продолжал юридическую деятельность уже при Советской власти. В частности, был профессором Петроградского университета, где читал лекции по уголовному процессу.
Свою известность Кони приобрел после судебного процесса по делу В. И. Засулич, которая совершила покушение на петербургского градоначальника Ф. Ф. Трепова. Оправдательный приговор суда правящие круги царской России приписали «либеральному поведению» председателя суда - Кони, и он на несколько лет был удален от работы в уголовном суде.
Между тем по делу Засулич Кони было известно гораздо более чем прозвучало во время слушания дела под его председательством. В частности, он лично знал Трепова, по долгу службы неоднократно с ним встречался. И Кони не раз убеждался в том, как этот градоначальник, пользуясь своим положением, попирает законность, а это юрист Кони переживал чрезвычайно болезненно. В частности, он был свидетелем, как сам же писал в своих воспоминаниях, «отвратительной сцены насилия, ничем не оправдываемого и, безусловно воспрещенного законом». Речь идет о том, что Трепов во время посещения следственной тюрьмы сбил шапку с заключенного Боголюбова и приказал его высечь только за то, что тот при встрече не снял перед градоначальником той самой шапки.
В этой связи Кони писал: «Еще за месяц до этого сенат разъяснил категорически, что телесному наказанию за дисциплинарные нарушения, приговоренные к каторге подлежат лишь по прибытии на место наказания или в пути, при следовании этапным порядком. Приговор же в отношении Боголюбова еще не вступил в законную силу. Я пережил в этот печальный день тяжкие минуты, перечувствовав те ощущения отчаяния и бессильного негодования, которые должны были овладеть невольными свидетелями истязания Боголюбова при виде грубого надругательства силы и власти над беззащитным человеком».
Покушение на Трепова как раз и было протестом против подобного унижения личности, физического издевательства над арестованными, некоторые из которых скончались в тюрьме. Зная, что называется, всю подноготную дела Засулич и внутренне, видимо, даже сочувствуя ей, Кони и не стал препятствовать такому повороту на судебном заседании, чтобы присяжные оправдали подсудимую.
В частности, напутствуя присяжных заседателей по окончании судебных прений, он, председательствующий на суде, говорил им: «Вы слышали прения сторон. Обвинитель находит, что подсудимая совершила мщение, имевшее цель убить генерал-адъютанта Трепова... Вы слышали затем доводы защиты (адвокатом был П. А. Александров - П. А.). Они были направлены преимущественно на позднейшее объяснение подсудимой, в, силу которого рана или смерть генерал-адъютанта Трепова была безразлична для Засулич, - важен был выстрел, обращавший на причины, по которым он был произведен, общее внимание. Таким образом, по предположению защиты, подсудимая считала себя поднимающей вопрос о восстановлении чести Боголюбого и разъяснении действительного характера происшествия 13 июля, и не только перед судом России, но и перед лицом всей Европы. То, что последовало после выстрела, не входило в расчеты подсудимой...».
Выдающийся судебный оратор, Кони напечатал несколько томов своих судебных речей и докладов. Он был большим знатоком русской литературы, поддерживал дружеские отношения с Н. А. Некрасовым, И. А. Гончаровым, Ф. М. Достоевским, Л. Н. Толстым, В. Г. Короленко. Известно, что Кони, обладая богатейшей судебной практикой, подсказал Толстому сюжеты для «Воскресения» и «Живого трупа». Большая общественная работа Кони была отмечена в постановлении Ленинградского Совета об увековечении его памяти. В последние годы имя Кони вновь на слуху в юридических кругах. В честь выдающегося российского юриста проводятся ежегодные студенческие конкурсы, организовываются научно-практические конференции и семинары.
Еще одним крупнейшим российским юристом, которому удалось добиться профессионального признания, как в период империи, так и при Советской власти, является Михаил Николаевич Гернет. Сын политического ссыльного, бывшего узника Петропавловской крепости, он со студенческих лет впитал в себя демократические воззрения. В знак протеста против полицейских мер царизма после подавления революции он в числе более ста профессоров и преподавателей ушел из Московского университета и вернулся туда лишь с установлением Советской власти.
Гернет много занимался проблемами преступности. До революции заметным явлением в научной жизни России стали такие его работы, как «Общественные причины преступности», «От Томаса Мора до Уголовного кодекса», «Вопросы адвокатской этики» и др. После революции он с научных позиций изучал преступность в СССР, с уголовно-правовой точки зрения проанализировал преступления гитлеровцев против человечности.
Однако главным делом его жизни стала пятитомная «История царской тюрьмы» (причем последний, пятый том был издан уже после смерти Гернета). Этот фундаментальный труд, над которым он работал много лет, получил всеобщее признание юридической общественности нашей страны. К этой теме Гернет обратился во многом из-за судьбы своего отца. Так, в четвертом томе указанной работы он вспоминает о том, как впервые вошел вовнутрь Невской куртины, где в одном из казематов содержался его отец, будучи совсем молодым человеком. «Теперь я 75летним стариком перешагиваю через порог той куртины в качестве историка, где мой отец провел долгие месяцы в качестве политического заключенного. Я чувствовал, какое то особое отношение к крепости. Отец боролся против режима, который поддерживался этой крепостью, а сын дожил до счастья быть ее историком».
В конце тридцатых годов Гернет совершенно ослеп, но вплоть продолжал трудиться на юридическом факультете Московского государственного университета. И в целом жизнь этого замечательного юриста можно назвать научным подвигом ученого и общественного деятеля.
А вот другой российский ученый - Иван Александрович Ильин вынужден был покинуть Советскую Россию вместе с десятками других интеллигентов в связи с тем, что их воззрения и деятельность оказались «вредными» для советского государства.
Золотая медаль и отличный аттестат по окончании гимназии, предоставлявшие в тогдашней России существенные льготы, позволили Ильину беспрепятственно поступить в Московский университет, где он получил фундаментальную подготовку по праву. Ильин как юрист (он был также философом) занимался проблемами правового сознания, а также вопросами государственного и естественного права.
Февральская революция поставила перед Ильиным серьезнейшую проблему оценки происшедшего и выбора дальнейшего жизненного и научного пути. Свое отношение он определяет в пяти брошюрах, выпущенных изданием «Народное право» между двумя российскими революциями. Здесь сформулированы основы правового государства, пути преодоления революции как временного общественного беспорядка в стремлении к новому более справедливому общественному строю.
Он, в частности, писал, что «всякий порядок жизни имеет известные недостатки, и, по общему правилу, устранение этих недостатков достигается посредством отмены неудовлетворительных правовых норм и установления новых, лучших. Каждый правовой строй должен непременно открывать людям эту возможность: совершенствовать законы по закону, то есть улучшать правовой порядок, не нарушая правового порядка. Правовой строй, который закрывает эту возможность для всех или для широких кругов народа, лишая их доступа к законодательству, готовит себе неизбежную революцию».
Подобные взгляды, в которых совершенно прозрачно выражено его критическое отношение к какой-либо диктатуре, теории целесообразности в праве, он продолжал отстаивать и после Октябрьской революции, что и послужило причиной его высылки из страны. Он обосновался в Германии, где много занимался научной и преподавательской деятельностью. Однако после прихода к власти Гитлера за отказ вести преподавание в соответствии с программой нацистской партии вынужден был уехать и оттуда - в Швейцарию. Здесь он и умер, так и не успев закончить большую политико-правовую работу «О монархии».
В первые годы Советской власти сформировался, крут юристов - носителей новых революционных идей. Эти юристы, как правило, были до этого профессиональными революционерами. В соответствии с концепцией слома старого буржуазного права они принимали активное участие в создании нового - советского, социалистического права (при этом, однако, следует заметить, что советское право, тем не менее, достаточно активно воспринимало нормы бывшего имперского права, и это неудивительно, поскольку право как социальное явление имеет объективные законы своего развития, и создать совершенно новое право невозможно в принципе).
Нужно отметить также, что советским юристам удалось создать в итоге достаточно стройную систему права, добиться существенных достижений в правовой науке, хотя в целом по фундаментальности подхода (безотносительно к политической основе) советское право все же уступало праву империи завершающего периода.
Среди советских юристов-профессионалов первой волны выделяются следующие.
Дмитрий Иванович Курский. В самом начале века он окончил Московский университет. После установления Советской власти занимал различные должности в правительства с был народным комиссаром юстиции РСФСР.
Под его руководством была осуществлена большая работа по организации новых (советских) судебных органов. Кроме того, Курский принимал непосредственное и активное участие в разработке многих законопроектов. Являлся также автором ряда научных работ, в которых теоретически обосновывал и развивал марксистско-ленинскую теорию права. Эта теория в дальнейшем на „протяжении нескольких десятилетий будет в нашей стране «единственно верной» по сути, и единственной (без всяких кавычек), которая углубленно изучалась во всех без исключения юридических вузах. Курскому как народному комиссару юстиции были адресованы несколько писем и записок от Ленина, где определялись некоторые аспекты деятельности юридического ведомства и в целом правовой политики Советского государства.
Николай Васильевич Крыленко. Также был соратником Ленина. Крыленко последовательно занимал должности председателя Верховного трибунала, Прокурора РСФСР, наркома юстиции РСФСР, наркома юстиции СССР. Его позиция о независимости прокуроров от местных властей сыграла большую роль в последующем положении прокуратуры как надзирающего органа. Он доказывал, что прокуроры должны непременно назначаться из центра. Этот тезис впоследствии вошел в законодательные акты, регулирующие деятельность прокуратуры. Он действует в нашей стране и по сей день.
Крыленко известен и своими научными трудами. Много внимания он уделял, в частности, проблемам «революционной законности» - она, по мнению Крыленко, должна была быть одним из важнейших методов построения социализма и коммунизма. Доказывал, что «советское право с самого начала было социалистическим по своей направленности, по своему содержанию и своим целям... оно абсолютно новое право по сравнению с буржуазным» (ранее мы отмечали, что этот тезис весьма ущербен, поскольку сущность права как социального явления одинакова во всех государствах вне зависимости от общественно-экономического строя, и в этом смысле положения не меняют внешние атрибуты права).
Петр Иванович Стучка. Много сил вложил в создание советских правоохранительных органов в первые годы Советской власти. Был заместителем наркома юстиции РСФСР. Длительное время трудился Председателем Верховного суда РСФСР. Имеет немало научных работ по общей теории права, а также по гражданскому праву.
Помимо указанных видных советских юристов существенный вклад в становление советского права и развитие юриспруденции первой половины нашего века внесли Е. Г. Ширвиндт, Б. С. Утевский, С. В. Позднышев, А. А. Пионтковский, М. Д. Шаргородский, И. П. Трайнин, И. Е. Фарбер, А. А. Герцензон, Я. М. Брайнин, М. М. Исаев, В. Р. Якубсон, Н. Д. Дурманов, А. Я. Эстрин и др. Над всеми ними, конечно же, довлела классово-партийная доктрина, определявшая основные направления юридической деятельности, и в этом смысле советские юристы, особенно первых лет Советского государства, были в своем творчестве ограничены. Тем не менее, нельзя не признать, что многие правовые проблемы были разработаны ими на весьма высоком организационном и научном уровне. Это касается, в частности, кодификации права, разработки уголовного и исправительно-трудового права и др.
В дальнейшем юриспруденцию нашей страны олицетворяли и олицетворяют такие юристы, как Р. А. Руденко, В. Н. Кудрявцев, С. С. Алексеев, В. С. Нерсесянц ,A.Н. Стручков, Л. С. Мамут, А. В. Наумов, И. С. Ной, B.М. Курицын, М. В. Баглай, О. И. Чистяков, А. А. Гурова, В, А. Туманов, А. М. Яковлев, В. А. Карташкин и др. Здесь юристы выступают, прежде всего, в роли ученых правоведов. Однако немалое число из них занималось и занимается также и практической юридической деятельностью. Например, Р. А. Руденко возглавлял прокуратуру СССР и в этом качестве был представителем обвинения от СССР на Нюрнбергском процессе.
C. С. Алексеев был председателем Комитета конституционного надзора СССР - первого в истории нашей страны такого органа; кроме того, он принимал активное и непосредственное участие в разработке нового российского гражданского законодательства. В настоящее время М. В. Баглай является Председателем Конституционного Суда России, В. Н. Кудрявцев - вице-президентом Российской академии наук, А. А. Гуров возглавляет научно-исследовательский институт МВД России.
Вообще, сейчас, в нынешнее время в нашей стране уже не единицы и не десятки, как когда-то, а сотни и тысячи юристов высочайшей квалификации, проявляющих себя по самым различным направлениям юридической деятельности, и не только в наших двух столицах, как, опять же, когда-то, а во всех регионах.
Это во многом результат развития юридического образования в нашей стране. И сегодня, уважаемые читатели-абитуриенты, вам предоставляются широкие возможности, чтобы, получив юридическую специальность, также пополнить ряды российских юристов и продолжить их нужное и благородное дело.
Как известно, все исконно русские женские имена оканчиваются либо на «а», либо на «я»: Анна, Мария, Ольга и т.д. Однако есть одно-единственное женское имя, которое не оканчивается ни на «а», ни на «я». Назовите его.
Статью подготовил ведущий корпоративный юрист Шаталов Станислав Карлович. 
