Социология отнюдь не умозрительная наука. Во-первых, потому что она опирается на мощную экспериментальную базу, успешно используемую также и другими общественными науками, во-вторых, потому что сама служит надежной теоретической опорой социальной практики.
Ставшие в последнее время особенно популярными опросы населения, выясняющие мнение людей по различным текущим проблемам, не столько прибавляют популярности социологии, сколько создают о ней ложное впечатление. Фигуры анкетера и интервьюера стали уже привычны и легко узнаваемы. Любые опросы не упускают случая назвать «социологическими», придавая им тем самым якобы научный статус. Средства массовой информации с легкостью необыкновенной оперируют добытыми подобным способом данными. Тем самым создастся впечатление, будто человек с умным выражением лица, задающий вопросы, и есть социолог, а социология — это наука, изучающая общественное мнение.
На самом деле ни в анкете, ни в интервью нет ничего специфически социологического. Данные, полученные с их помощью, могут быть использованы любой общественной наукой. Заслуга социологии в том, что эти два исследовательских приема основательно разработаны именно ею. Известно, что субъективное высказывание вполне может не раскрыть сути дела, а лишь помочь составить мнение о говорящем. Превратить же мнение о себе в действительно научное знание — это уже подлинное искусство. Таким искусством владеют социологи. Они не столь наивны, как может показаться массовому потребителю оперативной информации. Социология — наука серьезная.
В настоящее время наряду с экономистами, юристами и психологами на рынке труда растет спрос на социологов. Но тогда как экономические, юридические и психологические науки достаточно развиты и успешно конкурируют с зарубежными, социология для современной России — наука относительно молодая. Если не считать эмпирических социологических исследований, проводившихся в СССР в 1920-х и отчасти в 1930-х гг., и тех, что проводятся начиная с 1960-х гг., а также теоретических социологических разработок, на них опирающихся, то в СССР фактически науки социологии не было.
Существовала социальная философия под названием «исторический материализм», которая, будучи именно философией, хотя и социальной, все же не может претендовать на статус и роль социологии, поскольку, строго говоря, не соответствует тому, что собственно и называется «наукой», в отличие от «философии». Разработанные в рамках исторического материализма теоретические социологические концепции имели в основном умозрительный характер: они, как правило, не опирались на эмпирические исследования, а выводились из одной только социально-философской теории, считавшейся к тому же единственно научной. Искусственное сращивание таких концепций с эмпирическими социологическими исследованиями не заменит нормального естественного развития социологии.
Разумеется, социальная философия, и философия вообще, должны быть одним из оснований социологии, но не единственным, так как социология — эмпирическая, а не умозрительная наука, в отличие, например, от той же философии, математики и логики. Что касается марксистской социальной философии, и марксистской философии в целом, то она, конечно же, наряду с другими направлениями может претендовать на научную эффективность и конкурировать с ними на равных основаниях.
По-настоящему независимой, самостоятельной, действительно научной отечественная социология станет только тогда, когда с уверенностью можно будет сказать, что сформирована теоретическая социология (аналогичная теоретической физике, теоретической биологии, теоретической психологии), вовсе не совпадающая с социальной философией и далеко ей не тождественная; когда социология теоретически, а не философски, переработает, теоретизирует свой эмпирический материал и достигнет действительно теоретического, а не философского уровня, что отнюдь не одно и то же. Теоретизация эмпирического материала как раз и означает, что на его основе и на основе конструктивных философских концепций формируются именно теории в строго научном смысле этого слова, а не очередные умозрительные философские концепции, у которых совершенно другие статус и роль. Причем возникает теоретическая социология только на высокой стадии развития социологии в целом, при наличии достаточно мощного эмпирического базиса и достаточно изощренной рефлексии.
Социология порождает особый способ видения окружающего мира. Мировосприятие социолога регулируется категориальной структурой социологического мышления, создающей особый род интуиции — способности схватывать тонкую материю социального взаимодействия.
Представители разных наук по-разному воспринимают один и тот же объект. Так, если взять семью, то экономиста прежде всего заинтересуют ее бюджет, доходы и расходы; юриста — права и обязанности родителей и детей; демографа — детность; психолога — мотивы вступивших в брак супругов; политолога — авторитет родительской власти. Социолог примет все это во внимание и поставит вопрос по-своему: какова сплоченность семьи?
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
Тот же вопрос он может поставить в отношении школьного класса и студенческой группы. Более того, по специальной методике он может рассчитать степень сплоченности, выраженную числом.
Любая группа имеет свою статусно-ролевую и ценностно-нормативную структуру. Плохо ли, хорошо ли, но она как-то организована, так или иначе действует, выполняет определенные функции, преследует какие-то цели. Связи и взаимодействия индивидов образуют своеобразную социальную сеть — социум, который, как душа в теле, имеет место в любой точке группы. Статус, роль, ценность, норма, действие, функция, цель - элементы той категориальной матрицы, сквозь которую социолог смотрит на мир, воспринимает, описывает и объясняет его.
Взаимодействие двух индивидов — это уже социум. Чем их больше, тем сложнее структура взаимодействия. Каковы отношения индивидов, насколько они многообразны, что их порождает? Индивиды объединяются в группы или группа объединяет индивидов? Мы видим людей, но не видим того, что их заставляет объединяться и действовать совместно. Какие невидимые нити связывают их? Кто является субъектом действия: группа или индивид? Эти вопросы ставит социолог и пытается найти на них ответ.
Имеет ли место социальность в природе? И да, и нет. Все зависит от того, как ее понимать. Разве растения и животные не живут совместно, не образуют свои социумы? Например, пчелиный рой, стая птиц или стадо обезьян? Да, совместность, взаимодействие характерны и для растений, и для животных. В известном смысле «социология растений» и «социология животных» — не такой уж абсурд: «стражи» есть и в муравьиной куче, и в государстве Платона. Однако у животных нет ни сознания, ни воли, ни культуры, ни истории. Социальность человека другого рода.
На первый взгляд социолог изучает индивидов и группы. Но это не совсем так. Он изучает те связи, которые их образуют, — связи взаимодействия. И индивид, и группа для него — это совокупность связей, но особых, социальных, порождающих сложные социальные структуры: личность, общество, культуру, государство, право, мораль, науку, искусство, семью и т. д. Ни экономист, ни юрист, ни психолог не раскроют тайн социального взаимодействия. Это может сделать только социолог.
Социолога, выступающего, разумеется, в роли исследователя, не интересуют сами по себе пол и возраст, товары и деньги, статьи и параграфы гражданского и уголовного кодекса, радость и печаль. Он не останавливается на этом. Это не его стихия. Он оперирует другими категориями и озабочен другими проблемами. Что порождает социальные конфликты, каковы критерии общественной стабильности, как погасить социальную напряженность? Что такое социальный институт и социальный контроль, зачем они нужны, как они связаны с социальной организацией? Неизбежна ли общественная иерархия? Такие знания дает наука о социальном.
Социолог может рассчитать рейтинг популярности того или иного политического деятеля, с высокой долей вероятности предсказать итоги выборов, а после их проведения определить по специальной методике, сфальсифицированы они или нет. Он может рассчитать возможные варианты развития событий, предсказать социальные последствия принятия и реализации того или иного юридического закона, определить механизмы согласования интересов различных социальных групп. Деятельность социолога исключительно многообразна, но в ней есть своя «изюминка»: способность увидеть проблему, порожденную социальным взаимодействием, сформулировать ее на языке социологии, найти пути и средства ее разрешения и предложить их обществу.
В настоящее время положение российской социологии далеко не из лучших. С горечью приходится сознавать, что по некоторым характеристикам она уступает зарубежной. Например, в США — десятки социологических факультетов, институтов, журналов и словарей, сотни монографий и учебников. После десятилетий запрета, подавления научного свободомыслия и лицемерного заигрывания властей российская социология вынуждена заимствовать все лучшее, что создано современной мировой социологией, закладывать новый фундамент своего здания. Вместе с тем, опираясь на богатый опыт других стран, свои достижения 1920-х, отчасти 1930-х гг., а также периода от 60-х гг. XX в. до наших дней, российская социология в состоянии возродить и продолжить лучшие отечественные традиции XIX — начала XX в. Надеемся, что у молодого поколения хватит ума и таланта создать такую науку социологию, которая войдет в золотой фонд российской культуры.
Кстати отметим, что до недавнего времени отечественная социология достигала уровня социологии США. Это признают и зарубежные ученые. Однако в последние годы в процессе проведения реформ и социальных потрясений, потеряв поддержку государства и оказавшись в стихии рынка, она вынуждена вести борьбу за выживание. Ее захлестнула волна коммерческих прикладных исследований — откровенно конъюнктурных и далеко не бескорыстных. Нередко они служат средством манипулирования общественным мнением в угоду господствующей элите и претендующим на власть партиям. Что касается фундаментальных исследований, без которых исследования прикладные рано или поздно рискуют оказаться в положении «голого короля», то здесь нужны либо инвестиции государства, либо покровительство меценатов. Меценатов у нас пока нет, а государство еще не осознало всей великой социальной силы науки о социальном.
Статью подготовила доцент кафедры социально-гуманитарных дисциплин Волгушева Алла Александровна. 
