Каждая историческая эпоха порождает свои векторы, источники и ценности развития. Они предопределяют сущностное или основополагающее в складывающемся либо доминирующем типе цивилизации. В управлении всегда важно знать это типологическое и по нему ориентировать соответствующие решения и действия. Иначе при игнорировании тенденций, закономерностей, новых средств и орудий труда, новых технологий и продуктов, новых знаний и навыков управленческие решения не будут давать желаемых результатов, станут уводить управленческие ситуации в иную сторону, вести к напрасной растрате времени, ресурсов и сил.
Но общая, глобальная диалектика развития проявляется в разных странах сообразно множеству их порой уникальных природных, общественных и духовных условий и факторов. Поэтому нельзя обходиться использованием или применением известных где-то идеалов, ценностей и целей, форм и методов деятельности, норм и стимулов, современных технологий и т.п. без учета их применимости, приспособленности, адаптационности к конкретике как субъектов, так и объектов управления.
Социальные смыслы управленческих решений в своей совокупности есть отражение, использование и воплощение в практике исторического предначертания человечества, философии и идеологии его общественного развития. В них содержится очень многое, свидетельствующее об уровне мышления, знаниях, идеалах, ценностях и целях, присущих народам и действующим среди них субъектам управления. Анализ и оценка уже “материализованных” управленческих решений, когда отчетливо видны объективные результаты их исполнения, позволяет определять соответствие субъективной деятельности людей общественным закономерностям, тенденциям и направлениям прогрессивного движения, изучать их готовность и способность осваивать возникающие проблемы, видеть в их мышлении и поведении степень ориентации на достижения науки и мирового опыта.
В качестве предпосылки для последующих размышлений хотелось бы отметить следующие моменты, связанные с особенностями управленческих решений, их местом и ролью в общественных процессах, на которые порой не обращается должного внимания.
Управленческие решения субъектов управления редко касаются самих субъектов управления, даже когда речь идет об их благе. Они в большинстве направлены на другие субъекты и объекты управления, которые будут подвергаться управляющим воздействиям, их исполнять и в соответствии с ними изменять свое сознание, поведение и деятельность. А предлагать другим, особенно если они находятся где-то далеко, вне зримого прямого контакта, делать то-то и то-то, подчиняться тому-то и тому-то, ограничивать себя в том-то и том-то, всегда легче, чем подобное возлагать на себя. С этой точки зрения управленческие решения свидетельствуют о многом: о знании, понимании и уважении подчиненных субъектов и объектов управления, об отношении к людям, об ориентации управляющих на их потребности, интересы и цели, о нравственном и культурном развитии субъектов управления и т.д.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
Принятые управленческие решения обычно как бы отпочковываются от субъектов их принятия, они приобретают институциональный характер и начинают “жить” самостоятельно. Многие управленческие решения нормативного свойства действуют десятилетиями, порой и тогда, когда их авторов давно уже нет на должности, а то и в мире этом. Институциональность управленческих решений заставляет очень внимательно подходить к их замыслам, содержанию, используемым ресурсам, методам реализации и другим элементам их состава, которые могут проявляться только с течением времени и приводить к тем результатам, которые вначале (при принятии решения) как бы не предполагались, тем более что решения готовили и принимали одни, а пользуются ими совсем другие, которые по их поводу могут иметь свое мнение и свои интересы.
Следует также учитывать, что когда речь идет о социальных смыслах управленческих решений, то менее всего в виду имеется их текст, набор тех мыслей и пожеланий, посредством которых изложены осуществляемые или предполагаемые управляющие воздействия. Главными здесь являются объективные результаты практической реализуемости управленческих решений. К сожалению, нередко при историческом анализе деятельности коллективных субъектов управления либо отдельных должностных лиц внимание обращается в основном на идеологический целевой (телеологический), ценностный (аксиологический), просто словарный состав управленческих решений, а не на те практические перемены, явления, процессы, преобразования и пр., которые возникли вследствие их исполнения. А если смотреть на последствия, да к тому же на длительную перспективу, то многие управленческие решения можно оценивать совсем иначе, чем исходя лишь из их текстов. Это особо важно помнить, когда изучается деятельность крупных исторических фигур.
Управленческое решение представляет собой сложное социально-интеллектуально-волевое образование. Конечно, оно — всегда продукт сознания, завершение и фиксация определенного мыслительного процесса (индивидуального или коллективного). В нем заметна связь и подкрепление волей, благодаря которой делается выбор из многообразия вариантов действий и обеспечивается реальное влияние на сознание, поведение и деятельность управляемых. Это социальный акт, поскольку сосредоточенные в нем управляющие воздействия адресованы многим людям (или их структурам) и последние обязаны на них ориентироваться и им подчиняться.
Поэтому любое управленческое решение можно анализировать в разных аспектах: мировоззренческом как “сгусток” знаний и опыта, мыслей и чувств, представлений и намерений; идеологическом, как целеустремленность, проявление идеалов и ценностей субъектов управления; информационном как определенный объем констатирующей и директивной управленческой информации; юридическом как набор используемых или вновь формируемых правовых норм (обязательных установлений); педагогическом как способы и приемы воспитания людей; как форма управленческой деятельности, в которой получает внешнее выражение умственный и физический труд персонала субъектов управления и др.
Следовательно, социальный смысл управленческих решений несет в себе большую и разнообразную нагрузку, под действием которой в общественных процессах, сознании, поведении и деятельности людей происходят глубокие перемены, формируются мотивы, установки, ценности, проявляются эмоции, изменяются традиции, обычаи, ориентации и идеалы. Часто именно они инициируют стихийные бунты или подготовленные перевороты и революции, созидают и разрушают, создают порядок или стихию, мобилизуют или порождают апатию, одним словом, творят определенное состояние жизни. Тем самым для социальных смыслов управленческих решений очень важно то, о чем упоминалось ранее: творческие способности управляющих, их нравственные императивы, потенциал управленческого мышления, обширные знания, жизненный опыт и многое другое, что человека возвышает и делает конструктором добра.
Да, социальные смыслы управленческих решений определяются управляющими (субъектами управления, теми, кто их готовит, принимает и исполняет). Но все управляющие, какими бы ни были некоторые из них выдающимися и высокопрофессионально подготовленными, формируются обществом, живут в обществе, опираются на общество и используют его возможности. Важно знать общество, его идеалы, ценности и цели жизнедеятельности, его материальную и духовную культуру, т.е. все то, что детерминирует социальные смыслы управленческих решений.
После неудачных экспериментов, непродуманных преобразований, ошибочных действий Россия находится в тяжелом состоянии, что сказывается на управленческом мышлении и поведении, на содержании, “планке” и многих иных характеристиках социальных смыслов управленческих решений. Многие все еще растеряны, поникли, утратили веру в себя, сосредоточились на выживании.
Восстановление сил любой нации после военных поражений, кризисной полосы, стихийных бедствий или иных разрушительных событий начинается, прежде всего, с укрепления, ее духовности, с обращения к тем ценностям, которые сопровождали и творили ее историю.
Вспомним некоторых наших великих предков: землепроходцы Ермак Тимофеевич, С.И. Дежнев, Г.И. Невельский, Н.М. Пржевальский, Н.Н. Миклухо-Маклай, Е.П. Хабаров (какой можно составить список!); мореплаватели — В. Беринг, М.П. Лазарев, И.Ф. Крузенштерн, Ф.Ф. Ушаков, П.С. Нахимов, С.О. Макаров и многие другие, причем это для континентальной, а не морской страны; воины — А. Невский, Д. Донской, II.А. Румянцев-Задунайский, А.В. Суворов, М.И. Кутузов, М.Д. Скобелев, А.А. Брусилов и огромное количество других генералов, офицеров и солдат, которые на всех границах России являли образец героизма и гуманизма (разумеется, который реален в условиях войны); государственные мужи — Иван Грозный, Петр Великий, Александр II, П.И. Шувалов, Г.А. Потемкин, три поколения графов Румянцевых, братья Орловы и Милютины и т.д. Было много у нас выдающихся ученых, изобретателей, литераторов, деятелей театра, живописцев, скульпторов и других талантливых людей, которые не в лучших условиях жизни создавали высочайшие духовные ценности.
Говоря об истории как о “стволе” и источнике нашего самосознания и силы, нельзя умалчивать или игнорировать период социалистического строительства. За последние годы его просто осудили, превратили в ошибку, заблуждение, а то и просто в массовое преступление против самих себя, хотя стоило бы в этом внимательно разобраться, тем более что он начинался после первой мировой войны, двух революций и гражданской войны в ситуации, близкой к нынешней, когда ВВП за 90-е годы снизился больше, чем вдвое, а демографическая ситуация стала действительно катастрофической. Надо бы отделить политический аспект, политический режим различных лет того периода от реальных процессов экономического, социального, культурного, научно-технического развития и управления ими.
Ведь была же в малограмотной стране создана система образования, которая позволила ей в 1953 г. по коэффициенту интеллектуализации молодежи делить 2-е и 3-е места с Канадой. Еще в довоенные годы были заложены те научно-исследовательские, конструкторские и производственные структуры, которые обеспечили нам победу в Великой Отечественной войне, создание ракетно-ядерного оборонительного щита над страной и первого спутника, первый полет человека в космос, выход на уровень сверхдержавы и многие другие важные свершения. Сегодня забыто, что именно мы были в числе основателей ООН, соавторами Декларации прав человека 1948 г., огромного числа документов, составляющих правовую основу современных международных отношений, создателями всей инфраструктуры европейского сотрудничества и безопасности, сыграли определенную роль в формировании суверенной азиатской жизнедеятельности, в судьбах многих народов.
В этот период принимались управленческие решения и очевидно, что не все они были только ошибочными, глупыми или преступными. Вспомним хотя бы крупные системы, составляющие и сегодня мощь России и основу ее будущего: транспорт, энергетика, газо-теплоснабжение, ВПК, топливный комплекс, научно-технический комплекс, машиностроение и т.д. Должны же, например, когда-то понять значение созданных судостроительных верфей в Комсомольске-на-Амуре с выходом в Тихий океан, в Северодвинске с выходом в Атлантику, а также размещения основополагающих оборонных объектов между Волгой и Байкалом. Много можно назвать решений стратегического уровня, которые были приняты в период социалистического строительства и будут обеспечивать нужды страны в течение всего XXI в.
Значит, и тогда люди мыслили, знали, понимали и были озабочены судьбой страны, что, конечно, не снимает ни с кого ответственности за злодеяния, разрушения, напрасные жертвы, некомпетентность и беспечность. Надо, наверное, различать, что если сын сжег или развалил дом, выстроенный отцом, то последний не во всем виноват в его поведении.
Поэтому сегодня и в будущем, исходя из единства и непрерывности истории, надо бы основательно исследовать систему ценностей, которая формирует “координаты” жизнедеятельности наших народов. Подчеркиваю: ценности наших народов, а не так называемые общечеловеческие ценности, космополитические, интернациональные, цивилизационные, западные, восточные и т.п. И не для того, чтобы противопоставлять последним, вовсе нет. Брать лучшее, созидательное надо из всей мировой культуры, потому что (как показал наш опыт в тяжелые годы) каждому народу приходится выживать, полагаясь лишь на самого себя.
История — не только слова и дела в прошлом, а главным образом последствия всего этого, те “следы” и “рубцы”, которые они оставили в жизни народов и дали им определенный уровень материального благосостояния и нравственной высоты. Здесь и таким образом составляется “шкала координат”, позволяющая понимать философию истории и черпать из нее социальные смыслы управленческих решений.
Важное значение в жизнедеятельности любого народа принадлежит тем ресурсам, природным, производственным, демографическим, интеллектуальным и др., на которые он может опираться и, исходя из них, выстраивать свою линию поведения. Здесь у нас, с одной стороны, много сложностей: холодный, неустойчивый климат, рисковое земледелие, тепло-затратное производство, нехватка человеческого потенциала, неэкономическая ментальность, но, с другой — все еще имеется немало ресурсов, которые при их рациональном использовании способны на многие десятилетия обеспечивать достаточно высокий уровень развития России и благополучия ее граждан. Назову в качестве предпосылки для дальнейших размышлений некоторые цифры. В последнее время во многих публикациях указывается, что стоимость национального богатства Российской Федерации составляет приблизительно 340-380 трлн. долл. Из этого проистекает, что на душу населения приходится национального богатства в 2 раза больше, чем в США, в 6 раз — чем в ФРГ, в 22 раза — чем в Японии. Но в противовес этому богатству валовой национальный продукт с учетом показателя потребительной стоимости (разницы внутренних цен) составлял в 1998 г. на душу населения: в Российской Федерации — 2300 долл., в США — 29 340, в ФРГ — 25 850, в Японии — 32 380 долл.
А если на основе приведенных цифр еще немного посчитать, то получится, что в Российской Федерации на каждую душу населения приходится национального богатства более чем на 2,4 млн. долл. Но из него на среднестатистическое потребление в год используется менее чем одна пятьсот тридцатая (1/530) часть этого богатства.
Все это говорит о следующем:
- ресурсы (названные материальные, к которым следует добавлять возобновляемые интеллектуальные) у нас для нормальной жизни и устойчивого развития имеются;
- реальное потребление ресурсов в сравнении с возможным и актуальным весьма незначительное;
- мы вполне можем и обязаны поднять планку своих требований в смысле уровня и качества благосостояния каждого гражданина Российской Федерации.
Проблема заключается в выборе генеральной линии развития, в определении ее приоритетов и желаемых результатов. К сожалению, этому не всегда и не везде учат. Чаще учат чему-то обратному. Квази-обученность, квази-знания, квази-наука нередко воспроизводятся из поколения в поколение, от одних, берущихся обучать, к другим, которые из их обучения мало что вынесли. Поэтому для управления принципиальнейшей является ситуация, которая существует в обществе с его идеалами, ценностями и целями. Всегда, когда принимаются или реализуются управленческие решения, и управляющие, и управляемые из чего-то исходят, на что-то ориентируются, к чему-то стремятся.
Когда необходимо “переваривать” огромный массив информации, то невольно ощущаешь, что большинство пишущих и говорящих просто не знают, что они хотят, с чем борются, что отвергают, к чему призывают, за что выступают и пр. Ведь нельзя относиться к миру так, как будто до сих пор (до “наших” мыслей и чувств) в нем ничего не было, что предшествующие поколения ничего не понимали, только заблуждались и ошибались, что кроме “универсальной” свободы человека на свете ничего больше не существует. Но если народы пережили победы и поражения, сохранились, значит, они чем-то руководствовались, во что-то верили, что-то считали важным, чему-то поклонялись. Все это не всегда можно выразить словами, описать в системе понятий, представить в виде наглядной таблицы, но оно существует.
Многое порой кажется трансцедентальным, но в нужную минуту оно проявляется и дает о себе знать. Идеалы, ценности и цели есть несущие конструкции, ориентиры и созидательные средства общественной жизнедеятельности. Они объединяют, сближают и возвышают людей, делают их нужными друг другу и превращают в общество. Народы на какое-то время можно подчинить силе, но, пока они хранят свои идеалы, ценности и цели, будет нарастать сопротивление, которое рано или поздно преодолеет подчинение. Поэтому так часто в истории используется идеологическое подчинение, которое вроде бы незримо, ненавязчиво, однако бьет по самому главному — по идеалам, ценностям и целям. Смотришь, люди внешне вроде бы свободны, но на самом деле они мыслят и поступают по подсказке, даже умиляются собственным самоуничижением. Что, откровенно говоря, и сделано за последние годы с Россией.
Сегодня нет явления, отношения, процесса, причем и в прошлом, и в настоящем, по поводу которого нас не оскорбляли бы и не третировали: в XX в. во всем мире жили только одни ангелы, лишь в России — злодеи, которые и творили все плохое (войны, кризисы, забастовки, революции и все им подобное). Пора прекратить поддаваться этой вселенской лжи, вернуть достоинство и правду, восстановить свою историю, утвердить наши идеалы, ценности и цели ™ все, что у нас было, ничуть не хуже, чем у других народов.
Почему мы должны стесняться того, что нашими идеалами всегда были правда, справедливость, милосердие, доброта, сочувствие слезе человеческой? И что плохого в таких ценностях, как равноправие людей и народов, гуманизм, коллективизм, взаимопомощь, солидарность, общинность, соборность и др.? А разве стремление построить общество, в котором всем людям жилось бы благополучно и безопасно, является преступлением?
Идеалы, ценности и цели выражают собой взаимосвязи человека с другими людьми, трудовыми и территориальными коллективами, обществом в целом. Отдельный человек может прожить без идеалов, ценностей и целей, множество людей, тем более взаимозависимых, — уже нет. В известном смысле можно сказать, что они представляют святыни, благодаря которым из поколения в поколение в народе сохраняется что-то важное, имманентное лишь ему, отвечающее сущности. В управлении любого вида, конечно, должны присутствовать идеалы, ценности и цели. Во-первых, управляющее воздействие всегда чем-то аргументируется, на что-то опирается, из чего-то исходит. Чем больше оно связано с идеалами, ценностями и целями жизнедеятельности людей, тем больше надежды на то, что оно будет ими понято и поддержано. Во-вторых, управляющее воздействие обычно содержит в себе требование определенного поведения, и чем это требование ближе к идеалам, ценностям и целям людей, тем больше шансов на его добровольное исполнение. И в-третьих, идеалы, ценности и цели как общественные институты служат важной гарантией благоприятного восприятия управляющих воздействий. Следует актуальные для людей идеалы, ценности и цели закладывать в социальные смыслы управленческих решений, давать постоянно ощущать людям, что для управляющих эти явления также важны и они готовы способствовать их утверждению.
Управленческие решения всегда ориентированы на будущее. Даже если приходится исправлять чьи-то ошибки прошлого, неграмотность или предательство, все равно прошлое изменить нельзя. От него можно оттолкнуться и идти вперед.
Значит, стратегическое мышление, стратегический подход, стратегическое решение управленческих вопросов есть самое главное и определяющее для придания управленческим решениям социального смысла. Решая любой вопрос, надо сразу же думать о его последствиях, о том, как они изменят ситуацию, и какие новые вопросы может породить возникшая ситуация. И так беспрерывно по линии нарастания качества управления.
Далее, решая свои вопросы, всегда приходится оглядываться на других, на их отношение к твоим решениям и их возможную реакцию. Управленческая среда, окружающая определенный субъект управления, имеет большое значение для реального осуществления управленческих решений.
Необходимо способствовать созданию благоприятной управленческой среды и учитывать ее интересы. У нас же принят и давно проповедуется стереотип “борьбы”, т.е. пренебрежение к мыслям и запросам других. Но даже победа в борьбе, о чем свидетельствует множество фактов, обычно ослабляет победителя и вызывает чувство мести со стороны побежденного. В результате рано или поздно векторы меняются: победа превращается в тяжелый урон.
Стратегическое управление должно все это предусматривать и выстраивать в “линейной” перспективе и вокруг себя такие отношения, которые бы отличались устойчивостью, надежностью, позитивной воспроизводимостью, служили источником и гарантией развития.
Как уже неоднократно подчеркивалось, управление не может существовать без целеполагания, целенаправленности, целеустремленности. Стратегия, собственно говоря, и есть постановка и достижение далеко просмотренных целей. Весь вопрос в том, какие это цели, на что они направлены, к чему могут или должны привести. Злоба, ненависть, зависть, нажива, отмщение и другие мотивы тоже могут быть целями, которые заполняют социальные смыслы управленческих решений. Мы из истории хорошо помним, какие управленческие решения и действия порождали неуемная жажда власти, корыстолюбие, желание растоптать оппонентов, стремление к самоутверждению любой ценой и другие “роковые” страсти. Причем, когда речь идет о целях управления, не мешает различать цели открытые, видимые (скажем, гласные), и цели скрытые, подспудные; одни — камуфляж, отвлечение внимания, идеологический обман, другие — реальное управление.
XXI в. сразу же демонстрирует, что будет время сложное, трудное, напряженное. Как ни странно, но возрастают неопределенность, жесткость противоречий, нехватка ресурсов, вероятность кризисов, прессинг силы. Скорее всего, состояние многих процессов будет еще худшим, чем в прошлом веке. Прогнозы, на которые столь щедры публикации, в большинстве не являются утешительными, тем более для стран, которые не попали в “золотой миллиард”. Предстоит очень трудная жизнь, очень напряженная работа.
В целом судьбы народов будут определяться тем, какое управление для себя они сформируют и чем будут руководствоваться соответствующие субъекты управления. Главное: какой уровень и какое содержание будут воплощены в их управленческих решениях. Налицо откровенная попытка придать России периферийный характер, подчинить ее ресурсы обеспечению интересов, лежащих далеко за ее пределами, создать в ней всецело подражательный, скопированный образ жизни, внушить и закрепить в ней чувство неполноценности, как все чаще любят говорить, страны изгоя. Логично, что реализация любых сценариев зависит от многих обстоятельств, и прежде всего от отношения людей к ним. Самим придется делать анализы и выводы, оценки и выборы. В этом — суть проблемы, для решения которой требуются не озарения двух-трех гениев, а согласованные, системные действия множества субъектов управления, каждый из которых постоянно принимает актуальные для себя управленческие решения. Ясно, что совокупный результат общественного развития будет таковым, к какому подведут его управленческие решения и последствия их исполнения.
Поэтому очень хочется, чтобы читатели этой книги, естественно, связанные с управлением, с пониманием относились к социальным смыслам тех управленческих решений, с которыми им приходится сталкиваться (их готовить, принимать или исполнять). Мы порой с негодованием оцениваем разные разрушительные управленческие решения прошлых лет, но мало задумываемся над социальным смыслом тех, которые исходят непосредственно от нас самих. Ситуация в стране крайне сложная и мне думается, что нельзя ограничиваться только “тушением пожаров” и “латанием дыр”. Наоборот, именно в критических ситуациях надо поднимать планку требований как к себе, так и к окружающим. Для великих дел всегда нужен великий дух. Опыт отечественной истории подтверждает, что когда у лидеров пробуждались высокие стремления, то и у народов удесятерялись силы и они решали самые трудные проблемы. У России было много величия, не стоит только об этом забывать.
Имеются все основания для того, чтобы и в нравственном, и в интеллектуальном, и в идеологическом, и в организационно регулирующем отношениях сделать социальные смыслы решений управляющих России достойными своего народа, его истории и созидательной мощи. Стоило бы стремиться к тому, чтобы в каждом управленческом решении просвечивались благородный характер устремлений, озабоченность благом Отечества, высокий уровень требований к своему поведению и своих подчиненных. Ведь субъектам управления многое дано: они обладают властью, богатством, авторитетом, материальной силой. В большинстве они образованны, информирования, опытны. Кроме того, способны оказывать влияние на состояние и развитие науки, культуры, литературы и искусства. Поэтому если они сами будут уважать и ценить нравственные заповеди, великие традиции служения народу, обществу и государству, красоту и чистоту человеческих отношений, заботиться о процветании Отечества и все это вкладывать в социальные смыслы управленческих решений, то и все, кто ощущает их управляющие воздействия, будут следовать этому же. Наглядный пример всегда действенен.
В завершение еще раз отмечу, что практически все в управлении определяется социальным смыслом управленческих решений — отсюда уже отбирается необходимая информация, распределяются и используются ресурсы, подбираются и формируются кадры, организуются структуры, внедряются технологии, проводятся анализы и оценки, короче, осуществляется вся совокупность элементов, охватываемая емким понятием “управленческая деятельность”. Хотелось бы, чтобы каждый, кто обращается к управленческому решению, всегда задавал себе вопросы: а зачем оно? для чего оно? какие оно преследует цели, утверждает идеалы, несет людям ценности? что посредством него получат люди, общество, страна? как оно повлияет на социально-экономическое и духовно-политическое состояние Родины? Есть поговорка: “Если не можешь сделать хорошего, то хотя бы не делай плохого”. Управление — нет спору, рискованное дело, во многом вероятностное, очень неопределенное в ряде проявлений. Лишь его высокая общественная “планка” может извинять некоторые ошибки и промахи.
Информационная нагрузка решений
Социальный смысл управленческих решений, какой бы он не был по своим характеристикам, непременно закрепляется информационно, т.е. посредством слов, цифр и графиков, которые делают его доступным для понимания, освоения, а затем и практической реализации. Все в природе и в человеческих отношениях построено на информации. Практически все науки анализируют информационные взаимосвязи, которые выступают предметом их познания. Существует много теорий информации, которые полезно знать. В конце XX в. осуществился информационный “взрыв”, приведший к формированию новейших информационных технологий, вплоть до Internet. Это огромнейшая и сложнейшая социальная проблема, над разрешением которой бьется все человечество. Сейчас речь пойдет об информации в управлении, о такой ее части, которая имеет субъективный характер, доступна восприятию людей, в основном ими создается и используется.
Это очень важно, поскольку имеется много информационных взаимодействий в живом и неживом мире, о которых мы не знаем или которые пока еще не познаны человеческим разумом. Условимся под информацией понимать совокупность каких-то сведений, данных, фактов, представлений о предметах, явлениях, процессах, отношениях и событиях человеческой жизнедеятельности, собранных и систематизированных в пригодную для использования форму. И еще одно ограничение: невозможно всю информацию, которая связана с общественной и частной жизнью людей (иными словами, социальную информацию), ввести в управление, даже во все его виды. Для управления актуальна и необходима только управленческая информация — та часть социальной информации, которая выделена из ее общего массива по критериям пригодности к обслуживанию процессов формирования и реализации управляющих воздействий.
Выделить и упорядочить управленческую информацию, вне сомнения, трудно, ибо критерии отграничения до сих пор недостаточно проработаны. Вот и вовлекают в управление политику, пропаганду, различные концепции и программы, обещания и прогнозы, а порой и художественные образы и сентенции. В результате получается большой объем информации в системах управления, который создает лишь “шумы”, заглушающие содержание управленческой информации.
Все последующие рассуждения по различным аспектам управленческой деятельности связаны, разумеется, с управленческой информацией, и постепенно в книге будут раскрыты особенности ее проявлений для многочисленных управленческих элементов и соответствующие способы работы с такой информацией. Здесь же в контексте замысла данной стать внимание сосредоточено на информационной нагрузке управленческих решений. Если, как уже было показано, управленческое решение представляет собой основное, определяющее выражение управления, то информационная нагрузка управленческих решений свидетельствует об очень многом в управлении.
Информационная нагрузка (и качество, и уровень) управленческих решений характеризует содержание и форму социальной информации, отражающей управленческую ситуацию, проблему, задачу и представляющей собой “заряд” (потенциал) управляющих воздействий, способный перевести их в новое состояние (сохранить, изменить или преобразовать). В информационной нагрузке сполна проявляется возможная и реальная объективная обусловленность, субъективная обоснованность и социальная эффективность управленческих решений.
Важно помнить, что любое управленческое решение есть внешняя форма выражения управленческой деятельности той или иной управляющей структуры. Через управленческие решения такая деятельность приобретает публичный характер. Ведь люди в большинстве за пределами субъекта управления не знают, кто и что в нем делает, кто и как готовит управленческие решения, как они обсуждаются или принимаются и т.д. Они судят об управляющей структуре по содержанию и форме той информации, которая заключается в издаваемых ими управленческих решениях. Какова информационная нагрузка управленческих решений, таков и авторитет, и организационно-регулирующий потенциал, и восприятие, и предполагаемая исполнительность последних. Поэтому информационной нагрузке управленческих решений в практике управления следует придавать первостепенное значение, в этом вопросе, как говорится, нет пределов совершенствованию.
Обычно в силу собственной природы управленческое решение состоит из двух частей: констатирующей (аналитической, обосновывающей, оценивающей) части, в которой фиксируются выявленные потребности, интересы и цели в управлении, описываются обстоятельства, факторы, причины, вызывающие необходимость формирования и реализации определенных управляющих воздействий, указываются конкретные ресурсы, возможности для влияния на управленческую ситуацию, и постановляющей (резолютивной, директивной, нормативной) части, в которой формулируются требования и. положения, нормы и правила, актуальные действия, которые следует соблюдать и осуществлять в целях улучшения состояния какого-либо управляемого процесса, явления, отношения.
В информационном аспекте каждая из частей управленческого решения имеет свои особенности, которые целесообразно знать и учитывать. Прежде всего, многое зависит от информации, которая закладывается в констатирующую часть, поскольку именно на базе этой информации, отталкиваясь от нее, идет формулирование постановляющей части.
Управленческая информация, которая закладывается в управленческие решения, независимо от того, из каких источников она получена, и кто конкретно выступал ее носителем, должна обязательно соответствовать требованиям актуальности, достоверности, достаточности, доступности и аутентичности.
Актуальность означает, что собранная информация является свежей, отличается оперативностью сбора и передачи, соответствует решаемым проблемам и способна обеспечить их решение. Вся сложность данного аспекта информации заключается в том, что между временем фиксации информации, описывающей состояние управленческой ситуации (управляемого отношения, явления, процесса), и временем принятия управленческого решения на базе данной информации порой проходит значительный период, за который изменяется управленческая ситуация. В результате управленческое решение становится неадекватным реальности управленческой ситуации уже на момент его принятия. Актуальность обусловливает сами управленческие возможности информации, закладываемой в управленческое решение.
Достоверность характеризует способность конкретной информации схватывать и отображать факты, явления, события, поступки и главным образом их причины, движущие механизмы и взаимосвязи. Получение достоверной управленческой (по качествам) информации представляет собой очень большие познавательный и аналитический процессы, требующие привлечения специалистов по отдельным отраслям знаний и использования современных научных процедур. Ведь речь идет не о поверхностных суждениях, не о выявлении каких-то внешних, видимых простым глазом признаков, а именно о познании глубинных, объективных и субъективных закономерностей, форм, оснований управляемых объектов. Иначе принимаемые решения будут мало влиять на соответствующие управленческие ситуации. В то же время, и об этом надо откровенно сказать, мы пока по многим явлениям, отношениям и процессам общественной и частной жизнедеятельности не можем судить с необходимой достоверностью. Приходится принимать управленческие решения при относительности знаний, что и сказывается на качестве управления.
Достаточность свидетельствует, что информация получена по целому ряду системно увязанных вопросов, всесторонне и основательно раскрывает исследуемую управленческую ситуацию, особенно ее внутренние источники, движущие “пружины” и внешние детерминанты, отражает управленческую ситуацию в целом, содержит предпосылки для прогнозирования и моделирования возможных новых состояний данной управленческой ситуации. Конечно, вопрос о достаточности управленческой информации, выражаемой констатирующей частью управленческого решения, является сложным, поскольку всегда могут возникать сомнения в том, что какой-то информации не хватает, что надо бы что-то еще узнать об управленческой ситуации. Поэтому нередко субъекты управления стремятся к избыточности управленческой информации, что в свою очередь порождает трудности в выделении актуальной и достоверной управленческой информации, необходимой для данного управленческого решения. Везде нужен конкретный подход, связанный главным образом с остротой, нетерпимостью и опасностью решаемой управленческой ситуации.
Доступность информации связана с ее открытостью, гласностью, объективностью оценки управленческой ситуации. Ведь могут быть случаи, при которых какая-то часть управленческой информации умышленно скрывается, в этих целях даже засекречивается, не вводится в резолютивную часть управленческого решения. Кто-то ее держит в “уме”. Тогда получается неполная характеристика управленческой ситуации, неубедительными и непонятными становятся оценки и выводы, нарушается адекватность между констатирующей и постановляющей частями управленческого решения. А исполнитель вообще не может в нем разобраться, что влечет за собой и соответствующее отношение к заданному.
Аутентичность обусловливает текстуальное и словесное выражение управленческой информации в понятной людям форме, соответствие ее их познаниям в области языка. Это требование особо актуально в современных условиях по двум основаниям. Во-первых, из-за распространившегося желания подавать информацию посредством узкоспециальных и иностранных терминов, когда даже человек с высшим образованием для их понимания должен обращаться к новейшим словарям. А часто и в них не найдешь толковой интерпретации, ибо многие иностранные термины приспособлены лишь для конкретных национальных языков: в их контексте они логичны, вырванные из него приобретают иной смысл. Во-вторых, Россия — страна многонациональная, поэтому есть постоянные проблемы перевода текстов управленческих решений на другие языки — с русского, и наоборот.
Не менее серьезные требования предъявляются и к управленческой информации, которая содержится в постановляющей части управленческих решений. Отметим лишь наиболее существенные требования.
Информация в постановляющей части всегда должна быть связана с той, которая зафиксирована в констатирующей части, исходить из нее и соответствовать ей. Только корреляция информации в обеих частях придает единство и логику управленческому решению, делает его, по крайней мере, обоснованным. Плохо, когда в постановляющей части говорится про “Фому”, а в последующей — про “Ерему”, что бывает, увы, нередко. “Грозная” констатирующая, вскрывающая ошибки, злоупотребления, беспредел и пр., и “либеральная” постановляющая, в которой слегка “пожурили” виновных, а то их и вообще не нашли.
Естественно, что постановляющая часть должна быть ясной, понятной и предметной, поскольку она содержит в себе набор тех управляющих воздействий, которые необходимо будет осуществлять при выполнении данного управленческого решения. Ясность обеспечивает видение того, что же хочет и намеревается делать субъект управления относительно управляемой управленческой ситуации. Понятность предполагает, что требования субъектов управления так изложены, что они доступны восприятию управляемыми объектами, будут ими освоены и адекватным образом реализованы. Сложнее обстоит дело с предметностью, посредством которой раскрываются конкретные (четко прописанные) цели, организационные и регулятивные возможности воздействий, изложенные в управленческом решении. Это не обычные слова типа “усилим”, “повысим”, “активизируем”, “мобилизуем”, “улучшим” и т.д., которыми заполнены очень многие наши управленческие решения, а слова-смыслы, реализация которых действительно позволяет переводить управленческую ситуацию в новое состояние. Такие слова должны непременно вызывать определенные (адекватные им) практические действия управляющего свойства. Сформулировать набор управляющих воздействий — значит найти модель решения искомой проблемы.
Важным требованием, предъявляемым к информации в постановляющей части, является ресурсное обеспечение намеченных управляющих воздействий. Всем очевидно, что без ресурсов нельзя управлять. Но понятие ресурсов не сводится только к материально-финансовым. В их числе могут быть ресурсы знания, опыта, власти, управляющего персонала, носителей информации, разъяснения, пропаганды, стимулирования, ответственности и т.д. В принципе в распоряжении субъектов управления всегда имеется немало различных ресурсов, надо только уметь их использовать. Жаль, что у нас среди управляющих беспрерывно звучат нарекания за недостаток или отсутствие материально-финансовых ресурсов и как-то забывается, что управление существует не для распределения ресурсов (здесь не надо большого ума), а для добывания их. Задача управления как раз и сводится к тому, чтобы, опираясь на одни (имеющиеся) ресурсы, находить другие.
Особо актуальной для информации постановляющей части управленческих решений является ее адресность, причем не только по отношению к формальным структурам субъектов и объектов (органам, предприятиям, учреждениям, организациям и т.д.), но и конкретным лицам. Целесообразно возлагать осуществление необходимых поступков и действий на специально уполномоченных лиц, с которых в последующем возможен и спрос за результаты исполнения управленческих решений. Короче, директивная информация должна быть изложена так, чтобы из нее ясно проистекало, что, как, с какими ресурсами и какими результатами должен делать каждый конкретный (персонально определенный) исполнитель соответствующего управленческого решения.
К сказанному следует добавить и те требования, которые предъявляются к управленческому решению в целом, к обеим его частям:
Во-первых, сюда относится полнота информации, фиксирующей состояние управленческой ситуации и меры (набор управляющих воздействий) по ее сохранению или переводу в новое состояние. Это весьма принципиальное требование, поскольку познание и оценка управленческой ситуации тогда приобретают предпосылки для управления, когда они охватывают ее в целом, как в позитивном, так и в негативном, проявлениях, вскрывают реальные условия, причины и факторы ее состояния, справедливо определяют виновников тех или иных ошибок и упущений. Соответственно предполагаемые управленческие воздействия должны сполна охватывать данную управленческую ситуацию, предусматривать управляющие воздействия на самые разные ее стороны, улучшать ее в целом. Фрагментарность того и другого (отражения и воздействия) вряд ли создает гарантии рациональности и эффективности управления.
Во-вторых, в органической связи с полнотой информации выступает требование плотности и чистоты записи информации. Имеется в виду количество записанной информации на единицу площади письменно выраженного управленческого решения (на одну, скажем, машинописную страницу текста). Плотность записи информации предполагает, что в тексте управленческого решения содержатся лишь те сведения, данные, нормы, наметки, планы, указания, ресурсы, модели действий и т.д., которые имеют непосредственно управленческий смысл и прямо относятся к соответствующему вопросу. Все, что косвенно касается данного решения, должно оставаться за его рамками. Исходя из чистоты записи информации, следует, что и факты, и их анализ, и способы решения поставленных задач необходимо выражать конкретно, точно, лаконичным языком. Особого внимания требуют правильность употребляемых слов, логичное построение предложений, адекватность и понятность используемых терминов, ясность и емкость формулировок, обоснованность и четкость адресных предписаний.
В последние годы в связи с введением в пользование огромной международной и национальной информации в управлении стали применять очень многие экономические, политические, технические и иные обозначения, которые плохо переводятся на русский язык (теряют при переводе свою смысловую нагрузку) или вообще не имеют в нем аналогов. В результате даже специалисты порой не могут разобраться в соответствующих обозначениях, дискутируют по поводу их интерпретации. Поэтому неизбежное использование общемировой, континентальной или какой-либо инонациональной терминологии в управленческих решениях обусловливает необходимость обязательного разъяснения, описания, комментирования вводимых терминов, понятий, слов и смысловых образований. Люди, принадлежащие и к субъектам управления, и к управляемым объектам, должны понимать тексты управленческих решений и уметь их разъяснять другим, имеющим более слабую подготовку. Это, я думаю, элементарно.
Надо отметить, что требование плотности и чистоты записи информации особо значимо для революционной (директивной) части управленческих решений. Нельзя говорить об управлении, если здесь ограничиваются лишь общими призывами, благими пожеланиями, громкими лозунгами, нотациями для исполнителей и тому подобными сентенциями, что очень распространено в российской управленческой практике.
В-третьих, весьма важно соблюдать требование о внутренней согласованности информации в каждом конкретном управленческом решении. Целесообразно, например, чтобы констатирующая и резолютивная (постановляющая) части решения соответствовали друг другу по содержанию, интонации, акцентам, остроте, “привязке” к ситуации и действующим лицам и т.п. Имеет значение и равномерное расположение информационного материала, ибо на практике приходится встречаться с решениями, в которых констатирующая часть занимает две-три, а то и более страниц (в ней направляются острые “стрелы” то в один, то в другой адрес), а резолютивная состоит из одного или двух небольших пунктов самого общего характера, или наоборот. Вот и удивляются люди: “громы и молнии” в констатирующей части управленческого решения, “тишь и гладь” — в постановляющей.
Особенно подобное имеет место, когда анализируют и оценивают управленческую деятельность “любимых” подчиненных руководителей. Вроде бы и совершили неблаговидные поступки, бездельничают, неспособны вести дела, злоупотребляют и т.д., но они “свои”, “доверенные”, жалко их. А уж если попадается кто-то самостоятельный, упрямый, волевой, то тут одного недостатка порой хватает для того, чтобы снять с занимаемой должности. И то, и другое обычно не убеждает в обоснованности и справедливости управленческого решения.
Лучшему восприятию любого управленческого решения способствует выделение в нем посредством курсива, абзацев, подчеркивания или иным способом основной информации, заслуживающей пристального внимания. Надо всегда помнить о способности глаз схватывать определенные тексты, схемы, картины и другие явления, несущие в себе информацию. Ведь в них, в том числе и в управленческие решения, можно заложить много информации, но она не будет увидена и воспринята.
В-четвертых, поскольку решения являются основной формой выражения и закрепления управленческой деятельности и постоянно принимаются, дополняются, расширяя, развивая и отменяя друг друга, то необходимо, чтобы информация, заложенная в каждом решении, имела системный характер, была содержательно и концептуально связана как с предыдущими ранее изданными и действующими актами, так и с теми, которые предполагается или планируется принять. Для понимания данного требования стоит на минуту представить себя в положении исполнителя управленческого решения. Как правило, он осуществляет свою деятельность в рамках многих управленческих решений — это и законы, и другие нормативные правовые акты, и решения вышестоящих органов, и решения непосредственных руководителей, которые издавались и вчера, и ранее, и многочисленные запросы нижестоящих лиц и структур. Значит, в каждый данный момент существует обширное поле управленческих решений, которое только тогда выступает таковым, когда информационно согласовано, представляет собой определенную систему норм, нормативов, правил, указаний и пр.
Соблюдение требований системности информации способствует выработке единого, типового и наиболее эффективного подхода к разрешению соответствующих проблем, позволяет на практике, причем в разных условиях, проверять рациональность различных элементов управленческой деятельности и отбирать из них лучшие, помогает упорядочиванию нормативно-правовой основы управления, дисциплинирует работу управленческих кадров и благоприятствует совершенствованию управленческих явлений. Системность информации, заключенная в управленческих решениях, служит также одной из необходимых предпосылок для формирования информационных систем на базе современной компьютерной техники. Системность информации, наконец, экономит усилия, средства и время в управлении.
В-пятых, рассматривая информационные требования к управленческим решениям, нельзя, не выделить требование выражения содержания решения в четкой логической форме, в модели действительного разрешения поставленного вопроса или проблемы. Вряд ли можно ожидать много от тех управленческих решений, которые заполнены отсылочной информацией либо к прошлым, к другим где-то имеющимся актам, либо к будущим, в которых что-то предполагается делать, когда вместо рассмотрения и выводов по существу даются поручения изучить вопрос, внести в перспективе предложения, разработать необходимые документы, программы, положения, планы, проекты и т.д. В результате подобное управленческое решение содержит не способ перевода того или иного социального явления, процесса,
отношения из одного состояния в другое (искомое, необходимое, позитивное), а лишь определенный промежуточный момент в подготовительном этапе, а то и просто видимость какой-то управленческой активности. Формируется иллюзия, что вроде бы что-то сделано, намечено, предпринято, но на самом деле ничего собственно управленческого не доведено до конца. За такими решениями с удовольствием прячутся субъекты управления в тех случаях, когда они не хотят, не могут или не готовы принимать необходимые управленческие усилия. Порой за подобными “решениями” могут скрываться и злонамеренные цели, для того, к примеру, чтобы подвести предприятие под банкротство или где-то вызвать социально-политическое напряжение.
Между тем, если подходить к делу серьезно, управленческое решение всегда, по крайней мере, так полагает теория управления, представляется актом, венчающим (завершающим) подготовительную информационную работу и содержащим (воплощенным в себе) конкретный комплекс целеполагающих, организующих и регулирующих воздействий, направленных на перевод соответствующего (управляемого) явления, процесса, отношения, ситуации в новое состояние, иными словами, разрешающим вопрос по существу. Все же другие документы, в которых изложена подготовительная информация, должны, надо полагать, и называться таковыми и не относиться к категории управленческих решений.
Подсистемы видов управления в своей совокупности и взаимодействии день за днем выстраивают сложнейшее информационное пространство управленческих решений. В нем много так называемой отражающей информации, которая фиксирует и оценивает состояние управляемых объектов и разнообразных субъектов управления. Уже одно знание и понимание такой информации открывает возможность предметного изучения всего, что происходит в сфере управления, в том числе и вопросов, связанных сугубо с управленческой деятельностью. Здесь обычно собрано много фактологической и комментированной информации, взятой в соотношении с различными управленческими ситуациями. Выявление в ней типологического, характеризующего смысл и уровень управления в обществе, задача теоретической мысли.
Существует также большой объем постановляющей (директивной, предписывающей, прескрингивной) информации, заключенной в управленческих решениях. Этот целеполагающий, организующий и регулирующий массив свидетельствует об общественной направленности, идеалах и ценностях действующего управления, и прежде всего его субъектов, о его “мощности” (потенциале) и реализуемости последней. Познание такой “нормативной” информации представляет несомненный интерес, ибо только через нее можно осознавать, что же реально делает управление в обществе для его сохранения, преобразования и развития. Как уже отмечалось не раз, многие тайны истории открываются “ключиком” управления.
В информации, сосредоточенной в управленческих решениях, таким образом, выражается исключительно многое сознание общества и его воля, актуальность и характер знаний, отношение к истории и приобретенному опыту, способность “впитывать” глобальную информацию, технология и ментальность людей, вовлеченных в управленческие процессы, творческие (эвристические) дарования управляющих и управляемых, понимание мироздания и нашего места в нем, короче, практически все, что охватывается понятием “человеческая жизнедеятельность”. Следовательно, каждый, кто в разной роли соприкасается с управлением, должен всегда обращать первостепенное внимание на информационную нагрузку управленческих решений, пытаться постигать ее адекватность жизни и реальный смысл, извлекать из нее все необходимое для функционирования управляемых объектов и, разумеется, стремиться ее обогащать и усиливать. Особый интерес видится в директивной части управленческих решений, которая ориентирована на будущее, является как бы проектом, логической конструкцией нового, желаемого и необходимого людям, обществу.
Решение — модель поступков и действий
В управленческом решении в силу его природы и сущности практически все связано с моделированием, т.е. с построением и использованием моделей (франц. modele — образец). Ведь при анализе и оценке любой управленческой ситуации, результат которой отражается в констатирующей части управленческого решения, факты, данные, измерения, поступки, действия и т.д. мы всегда соотносим с некими образцом, шкалой, конструкцией, набором показателей, характеристиками, которые признаем актуальными, достаточными, рациональными и эффективными. Если произносятся слова “хорошо” или “плохо”, “позитивно” или “негативно”, значит, предполагается, что существует какая-то модель хорошего или плохого, позитивного или негативного, по отношению к которой мы можем что-то измерять или оценивать. Так и при формировании постановляющей части управленческого решения опять же приходится создавать некую модель поступков, поведения, действий, которую надо непременно воплощать в жизнь.
Потому что для любого вида управления и обеспечивающей его управленческой деятельности так важны идеалы, ценности, цели, социальные нормы, которые актуальны для общества, для большинства людей и выступают в управлении ориентирующими моделями. Давняя драма российского управления заключается во многом, в том, что в нем не хватает таких четко и конкретно сформулированных ориентирующих моделей. Все говорят и пишут абстрактно, на подобном же уровне проводят революции и реформы, различные преобразования и инновации. Годами, десятилетиями обещания, призывы, лозунги, программы и пр., но критерии их измерения и оценки не выдвигаются. Порой нельзя и сказать, что уже сделано, а что — нет, что реально получилось от того, к чему стремились, а что по каким-то причинам не вышло. Сплошные иллюзии и манипуляции, как в хорошем цирке, когда человека “разрезают” пилой пополам, а он потом выходит как ни в чем не бывало.
Вся проблема здесь определяется характером и содержанием, уровнем и направленностью ориентирующих моделей. Отсюда столь существенно то, о чем писалось в предыдущих сюжетах: интересы и нравственные императивы в управлении; управленческие знания и мышление; социальные смыслы и информационная нагрузка управленческих решений, а также другие, ранее рассмотренные вопросы. Можно, разумеется, довольствоваться тем, что корова дает 2 тыс. л. молока в год, зная, что где-то она дает 1,5 тыс. л. Но стоит это соотнести с тем, что надаивают, к примеру, в Дании (710 тыс. л), как картина будет другая. То же можно сказать о производительности труда, новизне и качестве продукции, уровне коммунального обустройства, характере поведения человека и по другим ипостасям жизни. Все зависит от той модели, с которой мы что-то сравнивает, выверяем и оцениваем. Понятно, что если брать худшую модель, то легко выглядеть передовиком, героем, молодцом, а если лучшую — получится отсталость, беспомощность.
Когда-то, в период социалистического строительства, все утешались тем, что по сравнению с 1913 г. у нас все время ощущался “прогресс”. Теперь некоторые идеологи либерализма рады, что валовой национальный продукт на душу населения в России выше, чем, скажем, в Боливии или Бангладеш.
Моделирование есть сложный и ответственный интеллектуальный и нравственный процесс, связанный с выбором точек отсчета, координатных сеток, идеалов и ценностей, рубежей и параметров. Обычно, исходя из истории и практики, мелкие люди выбирают мелкое, большие — большое. И когда речь заходит о характеристике модели, ее смысле и управленческой нагрузке, об этом не стоит забывать.
Обычно под моделью подразумевается искусственно созданный объект в виде схемы, чертежа, логико-математических знаковых формул, физической конструкции и т.п., который, будучи аналогичен (подобен, сходен) исследуемому объекту, отображает и воспроизводит в более простом, уменьшенном виде структуру, свойства, взаимосвязи и отношения между элементами исследуемого объекта. Разумеется, что в научном познании, в проектировании и конструировании, в практической деятельности модели используются широко, поскольку они весьма облегчают исследование и решение многих вопросов. В данном контексте в виду имеются модели в управлении, что сразу же вводит определенные ограничения в их характеристике и в их применении.
В управлении все связано с людьми и их взаимодействиями. Значит, модели тоже должны раскрывать, отображать и направлять сознание, поведение и деятельность людей. Причем в зависимости от уровня управления модели призваны схватывать и характеризовать различные проявления общественной и частной жизнедеятельности людей.
Когда заходит речь об управляющих воздействиях в пределах общества, его отдельных социальных и территориальных общностей, то моделировать приходится виды (или крупные видовые структуры) общественных отношений. Это наиболее абстрактный и сложный уровень управленческого моделирования. В рамках различных коллективов (органов государственной власти, местного самоуправления, предприятий, учреждений и организаций и т.д.) приходится моделировать виды человеческой деятельности (виды работ). При выходе на уровень регулирования поведения и деятельности отдельных людей возникает необходимость в моделировании социальных ролей. Естественно, что каждый уровень моделей имеет свои особенности и отличается конкретностью описания соответствующих внешних контуров и структуры внутренних элементов.
В управленческой литературе можно встретить следующие виды моделей, которые предлагаются для практического использования.
Физическая модель, суть которой состоит в том, что она описывает объект либо систему в уменьшенном виде; это вроде мини копии, выраженной графически, в рисунке, в качестве макета (нередко и реально действующего). Такая модель позволяет наглядно представить определенную конструкцию, механизм, либо их замкнутую систему.
Аналоговая модель — как умозаключение по аналогии, т.е. логический вывод, в результате которого достигается знание о признаках одного явления, процесса на основании знания того, что данный предмет имеет известное сходство с другими предметами, знание о которых у нас уже есть. Аналогия совместно с другими формами умозаключений (индукция, дедукция) составляет мыслительный процесс, с ее помощью решается немало управленческих задач. Имеется много видов аналогий (простая аналогия, распространенная аналогия, строгая аналогия, нестрогая аналогия и т.д.), и тот, кто заинтересован в использовании аналоговых моделей в управленческой деятельности, должен освоить этот логический материал. Конечно, всегда надо учитывать реальные ограничения при аналоговом моделировании, ибо любая аналогия дает относительное, в известной мере условное знание, которое еще надо выверить на конкретном объекте, явлении или процессе.
Математическая модель представляет собой использование математических знаков, формул и символов для описания свойств или характеристик объекта или события. С помощью математических моделей можно изображать и анализировать организационные взаимосвязи, движение ресурсов, кадровый потенциал, показатели эффективности и многие другие управленческие явления. Математическое, экономико-математическое, математико-статистическое моделирование используется сегодня во многих видах управления. Оно очень помогает просчитывать различные варианты решения управленческих задач и находить их оптимальные варианты.
Ситуационная модель (или ситуационная модель лидерства Фидлера) фиксирует взаимосвязи руководителя (субъекта управления) и управленческой ситуации. В разных ситуациях должны проявляться разные качества (свойства) руководителей — оцениваться адекватность ситуации и возможностей руководителя (управления), что, конечно, не всегда может совпадать. Есть руководители (и подчиненные), которые сильны в одних ситуациях и слабы в других. И наоборот, слабые в одних ситуациях способны быть сильными в других. Отсюда — подбор руководящего звена, разно плановость потенциала его состава. Ситуационная модель выводит на комплекс взаимоотношений субъекта управления со своими управляемыми объектами, а также и на взаимоотношения в сложноорганизованном субъекте управления.
Концептуальная модель предполагает описание инновационного подхода к переводу управленческой ситуации из одного состояния в другое. Суть ее — в доказательном выражении новой ситуации. Очень сложное моделирование, поскольку оно носит вероятностный характер и основано порой лишь на эвристическом предвидении или прогнозировании. Для того чтобы построить такую модель, необходимо выразить в понятийных терминах поставленные цели, установить взаимосвязи между переменными, затем описать эти отношения математически, чтобы получить оптимальный ответ.
Модель теории очередей, или модель оптимального обслуживания, используется для определения оптимального канала обслуживания по отношению к потребности в нем. Эти модели предельно актуальны для управления транспортными потоками, системами связи, торговли и т.д. — там, где сотни тысяч, миллионы людей постоянно обращаются за удовлетворением своих потребностей. Многое именно как экономическое познается через использование “теории очередей”. Жаль, что наши службы, созданные для общества, слабо владеют данным инструментарием.
Модели управления запасами (касаются почти всех видов управления) применяются в целях определения времени размещения заказов на ресурсы и их количество, и соответственно массы готовой продукции на складах. Ее смысл: сведение к минимуму отрицательных последствий накопления запасов, что выражается в определенных издержках. Такие издержки бывают трех видов: на размещение заказов, на хранение, а также потери, связанные с недостаточным уровнем запасов. Все должно иметь оптимальные параметры, которые только и дают экономический эффект.
Возможны, разумеется, и другие виды моделей, поскольку, управленческая деятельность многообразна и ее различные проявления поддаются известному моделированию. Необходимо только всегда помнить, что модели имеют имитационный характер, отображают (при анализе и оценке) и проектируют (при созидании нового) тот или иной объект (явление, отношение, процесс, деятельность и т.д.) идеально, умозрительно, в логической форме, в сознании и посредством сознания. Тем самым между адекватной моделью и реальностью сохраняются различие, несовпадение, нетождественность. Нельзя абсолютизировать моделирование, но не стоит и недооценивать его познавательное и информационное значения. Как и все в мире, моделирование имеет свою меру, свои возможности и их пределы, свое целевое и функциональное предназначение. И конечно, свои место и роль в рационализации управленческих решений. Поэтому все сказанное ниже исходит из таких ограничений и опирается на соответствующий потенциал моделирования.
Актуальность моделирования в управленческой деятельности определяется не только его способностью отражать и изображать в понятном виде объективную реальность (более конкретно: управленческие ситуации), сколько пригодностью служить эталоном для измерения прошлого, настоящего и будущего. Именно эталонность модели определяет ее роль в управленческой деятельности. Для этого сама модель как логическая структура со своим содержанием должна отвечать определенным требованиям. Назову некоторые из них.
Первый момент — любая модель приобретает управленческий смысл тогда, когда она исходит из реальности и обладает свойством реалистичности. Предполагается, что модель, где бы и кем бы она не была сформулирована, основывается на знании жизни, ее действительных проявлениях, охватывает и отражает их. В этом смысле модель выверяема, и чем больше она соответствует действительности, тем выше в ней удельный вес реалистичности. Но в управлении мы сталкиваемся с ситуациями, при которых данного положения еще недостаточно для рационального моделирования. Ведь обычно модель “снимается” (или конструируется) с конкретной ситуации, имеющей свою привязку к определенным месту, времени, условиям, факторам, ресурсам, обстоятельствам и действующим лицам. Даже тогда, когда она по своим качествам типологична.
Несуразности и ошибки начинаются в тех случаях, при которых модели, сформулированные на одной основе, применяются для совсем других ситуаций. Они (по генезису) вроде бы правильны, отражают реальность, но в иных ситуациях плохо “работают”. Все дело в том, что им придали абстрактный (а порой и универсальный) характер и не подумали при этом об их реалистичности, т.е. приспособленности к новым ситуациям. Взяли модель и упустили из виду ту ситуацию (реальность), которую она воспроизвела и зафиксировала. Между тем нельзя модель рассматривать саму по себе, вне той объективной и субъективной реальности, в которой она возникла и формулировалась. Всякие переносы моделей приемлемы и возможны тогда, когда ситуация, в которой они используются, более или менее совпадает, близка.
Указанные положения очень важно учитывать при применении “чужих” теоретических выводов и практических наработок. Здесь не может быть упрощений. Мол, все мы — люди почти одинаковые, живем в одинаковых (приблизительно) техносфере и информационном поле, способны в общем-то, понимать друг друга. Значит, берем модели мышления, поведения и деятельности, хорошо проявившие себя в одних странах, и переносим к себе, внедряем их посредством силы власти.
В российской истории на подобном “зеркальном” (буквальном) восприятии “западного” образа жизни мы немало попеклись и, наверное, еще долго будем “жариться”. Ведь и социализм, и марксизм, и социал-демократия, и другие так называемые “левые” интеллектуальные явления взросли в определенной исторической ситуации европейской (локальной) цивилизации. Там же сформировались консерватизм, либерализм, христианский демократизм и другие “правые” идейные ценностные ориентации. И бессмысленно заниматься их оценкой — хорошие они или плохие. Если они возникли, укрепились, проявили себя в решении тех или иных проблем, то тем самым завоевали право на признание и даже авторитет, на свою жизненность, преимущественно в той исторической ситуации и общественной среде, в которой они подтвердили свою конструктивность. То же относится к любой социальной технологии, организационной форме, процессуальному действию и т.д. Все везде возникает и приспосабливается в конкретной ситуации.
В то же время в самых разнообразных и часто “далеких” от нас моделях обнаруживается немало общего, типичного или типологического. Это придает им (но в данных, конкретных элементах, аспектах и т.д.) свойства универсальности и широкой применимости; причем там, где создаются более или менее аналогичные управленческие и иные ситуации. Значит, надо: в каждой модели, какой бы она не была, популярной или знаменитой, находить главным образом типичное (общее, универсальное) и его осознавать; уметь соотносить типичное в модели с той конкретной ситуацией, в которой данную модель предполагается использовать; четко представлять, а затем и практически использовать набор тех управленческих ресурсов, посредством которых типичные модели постепенно позволяет ввести в действие и всю модель.
Отсюда логический вывод: нельзя обижаться на модель или в чем-то ее обвинять; виноват тот, кто либо применяет модель не к той ситуации, которая для нее адекватна, либо не умеет модели придать реалистичность и приспособить ее к конкретной (реальной) ситуации. Так что в бедах России повинны не какие-то или чьи-то, а те люди, которые, не поняв ситуации, пытались или пытаются использовать их.
Второй момент — необходимость учета динамики моделирования. Ведь не надо больших доказательств для понимания того,
что любая модель, то ли повернутая “назад” для анализа прошлого, то ли ориентированная “вперед” — для структурирования будущего, обычно сформулирована на той информации, которая имелась на момент ее создания. Модель есть фиксация пройденного этапа управленческой деятельности, правда, применительно к той деятельности, которую она “схватывает”. А поскольку жизнь идет непрерывно и, следовательно, деятельность постоянно изменяется, то и модели должны применяться с поправкой на данные обстоятельства.
В управленческом моделировании, как и вообще в управлении, следует придерживаться принципа историзма, или конкретно-исторического подхода, причем опять же принимая во внимание уровень и масштабы типичности моделей. Нельзя автоматически проецировать на будущее те модели, которые были в прошлом либо даже в настоящем. Вспомним хотя бы попытки переноса модели земельной реформы П.А. Столыпина в условия 90х годов XX в. Или назойливые призывы к восстановлению земства (земского самоуправления), которое с трудом утверждалось уже во второй половине XIX в. Или организации городского управления по тем моделям, которые были в свое время созданы совсем в других городах по всем социально-экономическим, производственным, коммуникационным и иным характеристикам. Многое в истории бывает и делается только раз, что, разумеется, не снимает проблемы наследования и использования прошлого опыта. Просто каждый раз надо думать.
Трудности управленческого моделирования возникают из-за того, что в управлении все крутится вокруг человека, в рамках субъективного фактора, а затем уже (через человека) выводится на многообразные ресурсы. Дом по типовому проекту и типовой технологии можно с известными поправками построить где угодно, а вот взаимодействие людей в типовых домах организовать по одной и той же модели, скорее всего не удастся. Даже одни и те же люди с возрастом и развитием меняются. Подвижность, переменчивость, порой непредсказуемость интересов и мотивов, состояния здоровья и настроения, целей и установок и других проявлений человека выступают теми моментами, которые очень влияют на применимость и осуществимость управленческих моделей, зафиксированных в управленческих решениях. Всегда требуются глубокое знание человека и условий его жизнедеятельности, умелый выбор соответствующих моделей его поведениям! их грамотное применение.
Отсюда третий момент, связанный с пониманием предназначения и смысла моделей. В самом общем виде моделирование представляет собой форму рационализации (подчинения сознанию) поведения и деятельности людей на основе научного знания и практического опыта. Собственно говоря, любая технология есть проявление и результат моделирования. Потому что технологии широко применяются в производстве, обслуживании, информации, обучении и других видах деятельности, где должны четко функционировать определенные системы, дающие непременный результат. Но здесь в большинстве моделируются взаимосвязи человека с механизмами, технологическими средствами, производственными процессами. Порой наши действия доводятся до автоматизма. Возьмем, к примеру, поведение экипажа в штатной (обычной) ситуации при взлете, полете и посадке самолета. За это время сотни людей работают с точностью часов.
Повторяющиеся, однообразные, ритмичные, многократно выверенные действия, т.е. такие, которые приобретают амплитудно-равномерный (скажем, количественный) характер, широко поддаются моделированию. В таких моделях главное состоит в том, чтобы добиться строгого соблюдения заданного режима, последовательности, норматива, нормы, результата и других заранее определенных и измеренных параметров. Как будет показано далее, подобные модели весьма актуальны при подготовке и реализации управленческих решений. Но там, где необходимо новое качество поступков и действий, на которые ориентируется управленческое решение, мыслится иной подход к моделированию.
Вообще среди управленческих решений по их целевой направленности и характеру можно (условно) различать сохраняющие управляемые объекты или нижестоящие управляющие структуры сложноорганизованных субъектов управления и развивающие (изменяющие, преобразовывающие) их. Для сохраняющих управленческих решений более всего присущи, конечно, модели, которые жестко и точно количественно прописаны. В них много должного, обязательного и мало свободы усмотрения. Дело в том, что если какой-либо процесс, вид или структура деятельности отлажены, дают устойчивые и нужные результаты, то логично стремление к тому, чтобы они длительное время находились в таком состоянии.
Иная ситуация возникает при принятии и реализации развивающих управленческих решений. Это самый важный вид управленческих решений, поскольку общество должно развиваться, приобретать новое, более высокое и совершенное качество. Ведь любая консервация объектов (даже в хорошем состоянии) на излишнее время ведет постепенно к их устареванию. Общество объективно призвано всегда искать, изобретать, совершенствовать, созидать. Но надо тут же сказать, что в обществе нет “фронтального” развития, в нем одни элементы сознания, поведения, деятельности, управления продвинуты вперед, находятся на высоком уровне, в то время как другие довольно отсталы, традиционны, инертны.
В моделировании развивающих управленческих решений отчетливо вырисовываются две возможности. Одна предполагает, что во многих случаях достаточно воспользоваться моделью, которая где-то уже проявила свою рациональность и эффективность. Как говорится, не надо “изобретать велосипед”, лучше взять его готовую схему и попытаться использовать или несколько модернизировать. Поэтому следует активно изучать науку, искусство и опыт управления. Другая возможность ставит нас перед совершенно новой, неизвестной и необычной проблемой. Аналогий для ее решения нет, готовых моделей нигде не сыскать. Приходится самим создавать искомую модель поведения и деятельности.
И в таких условиях знание науки, искусства и опыта управления, безусловно, необходимо. Но в дополнение к ним и на их основе здесь на первый план выходят эвристические способности людей (интуиция, воображение, предвидение, логическое мышление, экстраполяция, может быть, и провидение). В любом случае творчество играет большую роль. Сама история людей, развитие их сознания и деятельности говорят о том, что люди могут создавать новое и обязаны этим заниматься. У них просто нет другого выхода, кто и что не писал бы по этому поводу.
Надо творить новые модели поступков и действий. Не бояться такого творчества и не оглядываться в страхе по сторонам. На то человеку и даны природой (или Богом, как кому угодно!) разум и воля. Одно только здесь ограничение: творя новое, надо всегда рассчитывать на реальные ресурсы. Ибо комбинации ресурсов весьма обширны, но сами ресурсы имеют четкое исчисление.
Таким образом, каждое управленческое решение (даже простое по смыслу: назначить кого-то или выделить кому-то что-то) выражает собой определенную модель человеческих поступков и действий. Эти модели как оценивают поведение в прошлом, так и ориентируют человека на будущее. Любая модель свидетельствует об известном представлении людей о важном, нужном, актуальном, об их нацеленности на лучшее, совершенное. Отсюда конструктивный, созидательный характер моделей.
Сущность моделей зависит от предназначения и смысла управленческих решений: сохраняющие, закрепляющие, поддерживающие устойчивость модели имеют одно содержание, а развивающие, изменяющие, преобразовывающие — другое. Но все они непременно основываются на знании, опыте и творческих дарованиях человека. Не стоит надеяться, что удастся моделировать на “голом” месте: мол, захочу и нарисую что угодно (как уже делали многие революционеры и реформаторы), и пусть другие покрутятся.
Моделирование управленческих решений — ответственный интеллектуальный процесс, за ошибки в котором приходится дорого расплачиваться. В любых видах управления, особенно рассчитанных на длительное существование, его необходимо тщательно прорабатывать. Кстати, тоже посредством моделирования процессуальных технологий. Ведь от качества моделей очень многое зависит в реализуемых управляющих воздействиях. Их надо уметь создавать.
Приходит отец домой, а его ребенок плачет. Отец спрашивает ребенка: - Почему ты плачешь? Отвечает ему ребенок: - Почему ты мне папа, а я не сын тебе? Кто же это плакал?
Статью подготовил категорийный менеджер по работе с ключевыми клиентами Умберг Эмиль Дмитриевич. 
