Главная » Юристу »
Доверенность абстрактная или каузальная сделка
Доверенность абстрактная или каузальная сделка
Статью подготовил ведущий корпоративный юрист Шаталов Станислав Карлович. Связаться с автором
В основе доверенности обычно лежит какое-либо правоотношение. Между представляемым и представителем существует чаще всего договор поручения, трудовой, реже товарищества, подряда и др.
В тех случаях, когда доверенность кажется внешне объединенной с этим правоотношением, она отличается от него юридически. Доверенность имеет односторонний характер даже тогда, когда в основе ее лежит договор.
На этой почве перед учеными возник вопрос, является ли доверенность каузальной или абстрактной сделкой.
Доверенность — говорят одни — не может не воспринять каузу того внутреннего отношения, на основе которого она возникла. Поэтому существование этого отношения оказывает влияние на существование доверенности. Доверенность каузальна. Другие утверждают, что доверенность не включает в себя цели, лежащей во внутреннем отношении, а потому существует даже в том случае, если эта цель не реализовалась. Осуществление цели не принадлежит к фактам, основывающим доверенность. Доверенность поэтому абстрактная сделка.
В процессе развернувшейся дискуссии наметилось несколько точек зрения.
Мы подразделяем их на четыре основные группы, в зависимости от предложенного ответа на этот спорный вопрос:
1. Доверенность каузальная сделка.
2. Доверенность может быть и абстрактной сделкой.
3. Доверенность абстрактная сделка.
4. Доверенность вообще не может быть ни абстрактной, ни каузальной сделкой, речь должна идти о самостоятельности или зависимости доверенности от внутреннего отношения.
Постановка данной проблемы в науке вообще не была возможна на той стадии развития учения о представительстве, когда старая теория мандата смешивала поручение и доверенность. Поэтому в литературе этого периода не имеется никаких высказываний по этому поводу.
Поскольку с позиций старой теории доверенность есть внешний рефлекс отношения договора поручения, существование доверенности не мыслилось без мандата, а основания для прекращения мандата рассматривались как причины погашения доверенности: смерть, отзыв поручения и другие факты прекращали поручение одновременно с доверенностью. На этой почве стоят все законодательства 19-го столетия, в том числе Французский гражданский кодекс (ст. 2003), Австрийское уложение (§ 1020) и другие кодификации.
Даже после того, как восторжествовало воззрение на поручение и доверенность как на разные явления, доверенность продолжала некоторое время разделять судьбу поручения. Отделяя доверенность от внутреннего отношения (главным образом, поручения), цивилисты все же распространяли на нее правила, касающиеся прекращения основной сделки. Погашение доверенности и мандата они выводили из одних и тех же оснований. Характер мандата, предполагающего взаимное доверие сторон и заключенного в интересах доверителя, они переносили на доверенность. Доверенность в таком понимании оказывалась каузальной сделкой. Ни в одном вопросе учения о представительстве не может быть так полно выявлена степень самостоятельности доверенности и проверена ее природа (абстрактная или каузальная), как в вопросе прекращения доверенности.
Другие авторы, исходя из возможности признания доверенности абстрактной сделкой, все же признают ее зависимость от внутреннего правоотношения в ряде существенных моментов и тем самым подтверждают его каузальный характер. К числу их принадлежит, например, Планк. Толкуя ст. 168 БГБ о прекращении полномочия в связи с прекращением правоотношения, на котором оно было основано, Планк приходит к заключению, что правило, верное для погашения полномочия, должно быть верным и для его происхождения. Если доверенность погашается при аннулировании сделки, служившей основанием, очевидно, что доверенность не может возникнуть, если сделка не существует вообще или недействительна.
У Планка получается, что, хотя доверенность самостоятельная и абстрактная сделка, она каузальна, поскольку, как правило, включает в себя отношение, лежащее в ее основе и образует с ней одно целое. Поэтому она зависит от действительности основной сделки. Абстрактность же доверенности составляет исключение. Рассуждения Планка противоречивы — доверенность, по его мнению, не свободна от каузальной сделки, но тем не менее абстрактна.
Большинство авторов признает доверенность абстрактной сделкой, т.е. не связанной в своем существовании с фактическим составом договора, вызвавшего уполномочие.
В России задолго до дискуссии об абстрактной природе доверенности в иностранной литературе (преимущественно немецкой) этот вопрос был поставлен в цитированной работе Нерсесова, опубликованной в 1879 г. Он писал: «представительное полномочие независимо от своей kausa. Дано ли полномочие в собственном интересе представителя или самого принципала, это не влияет на отношение к третьим лицам, обязанным действовать только на основании содержания представительного полномочия». И далее: «Даже если легитимационный акт полномочия перешел в руки представителя, помимо воли представляемого, третье лицо, действовавшее добросовестно, имеет право привлекать к ответственности самого принципала».
Из советских авторов за абстрактный характер доверенности высказывался профессор Шерешевский: «судьба полномочия как абстрактного волеизъявления не связана неразрывно с судьбой договорного отношения между представляемым и представителем... возможны случаи, когда полномочие переживает отмененное поручение».
В иностранной литературе к числу наиболее последовательных защитников абстрактного характера доверенностей принадлежит Хупке. Мысль об абстрактной природе доверенности доведена у Хупки до своего логического завершения, Хупка максимально разграничивает поручение и доверенность. Между ними нет никакого связующего элемента. Доверенность односторонняя и абстрактная сделка. Хупка не признает никаких исключений. Доверенность не имеет никакой другой предпосылки как та, что представляемый изъявил свое согласие на представительство. Поэтому он заключает, что «дальнейшее ее существование должно быть также независимо от существования каузального отношения».
Четвертое направление в воспроизводимом нами споре представлено теми, кто отвергает вообще возможность постановки вопроса об абстрактной или каузальной природе доверенности и считает, что понятия абстрактности и каузальности к доверенности неприложимы. Они применяются только при обязательственных договорах и при сделках, направленных на установление вещных прав, в особенности права собственности. Они имеют смысл только при имущественных представлениях или при других сделках, уменьшающих имущество лица, изъявляющего свою волю. Наиболее обычные каузы: donandi, credendi, intercedendi, novandi, condi tionis implendae, dotis constituendie, mandati suscipiendi и т.д. Ни одна из этих категорий кауз не подходит к доверенности.
Об абстрактности или каузальности доверенности можно было бы говорить, если бы доверенность основывала бы обязательственное или вещное право, между тем доверенность дает представителю род правомочия. Оно не уменьшает имущества представляемого и не подпадает под действие гой же каузы, что основное отношение.
Отсюда делается вывод, что «полномочие... и категории «каузальность» и «абстрактная сделка» совершенно несравнимые вещи». Однако в числе цивилистов, считающих неприемлемой саму постановку вопроса об абстрактности и каузальности доверенности, мы находим сторонников полной зависимости доверенности от внутреннего отношения (Шлоссман) и в то же время защитников независимости доверенности, с большими или меньшими отступлениями от этого принципа.
В чем искать корни происхождения этой проблемы? По мере превращения капитализма в империализм все усиливался массовый вывоз товаров, возрастала борьба за рынки и сферы приложения капитала. Расширялись территориальные границы деятельности представителей. Третьи лица не могли вникать в сущность отношений между представляемым и представителем. Увеличение коммерческой, оперативной самостоятельности агентов капитала сказывалось на возрастании независимости доверенности. Ей начинают придавать абстрактный характер.
Мы считаем неправильным отказываться от постановки вопроса об абстрактности доверенности. Хотя по традиционному учению о каузе понятия абстрактности и каузальности применяются только к сделкам, основанным на имущественных предоставлениях, нет оснований придавать этим категориям столь ограниченный смысл. Как известно, каузальными считают те сделки, действительность которых зависит от их цели, абстрактными — сделки, действительность которых не зависит от их цели. Не следует вводить иные обязательные признаки, как-то: а) наличие имущественного представления по сделке, б) соответствие цели данной сделки классификации кауз, выработавшейся в римском праве. Последнее не знало института представительства, а потому нельзя искать для доверенности каузу в старом юридическом арсенале и отрицать возможность обсуждения вопроса о каузальности или абстрактности доверенности по мотиву, что каузу, под которую можно подвести доверенность, римское право не предусматривало.
При обсуждении вопроса, абстрактна или каузальна доверенность, необходимо установить понятие так называемого внутреннего отношения (в него вкладывается весьма неопределенный смысл), являющегося предпосылкой выдачи доверенности, а затем изучить возможные варианты связи доверенности с этим отношением. Неясность позиции ряда буржуазных ученых в вопросе об абстрактности доверенности в значительной степени объясняется тем, что понятие «внутреннего отношения» не было ими уточнено и определено. По этой причине неправильно освещалась связь между внутренним отношением и доверенностью и давались ошибочные ответы на вопрос о том, абстрактна или каузальна доверенность.
Как указывалось, представитель, имеющий доверенность, часто состоит в каком-либо правоотношении с представляемым, созданном договорами поручения, трудового найма, подряда и т.д.
Но не каждое из этих правоотношений может рассматриваться как внутреннее (основное) отношение для сделки доверенности. Оно будет ее предпосылкой лишь при условии, что выдача доверенности по необходимости вытекает из существа этого правоотношения, является логическим следствием самого факта заключения какого-либо договора. Если между доверенностью и правоотношением нет причинной связи, обусловленной самим содержанием договора, поручения, найма, купли-продажи и т.д., то их нельзя считать основанием выдачи доверенности.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
Договор поручения заключен по поводу управления имуществом (домом), доверенность выдана на продажу дома. Здесь договор поручения не служит внутренним отношением между представляемым и представителем. Преподавателю дана доверенность директором школы на закупку семян для подсобного хозяйства школы. Договор трудового найма в этом примере не может рассматриваться как основная сделка, т.е. внутреннее отношение между школой и преподавателем, являющимся ее представителем при покупке семян. Напротив, тесная связь и согласованность имеются между внутренним отношением и доверенностью при условии, если внутреннее отношение требует представительных действий и в нем определена деятельность представителя и по предмету, и по объему. В силу этого доверенность и каждое действие представителя находят оправдание во внутреннем отношении и служат достижению содержащейся в нем пели. Так, например, доверенность, выданная юрисконсульту, находится с заключенным с ним трудовым договором в определенной связи. Она есть логическое следствие существующего правоотношения. Сам трудовой договор предполагает совершение сделки выдачу доверенности на ведение дел в судебных и иных органах.
Поручение продать вещи и вслед за тем выданная доверенность соответствующего содержания находятся уже в таком соотношении между собой, которое позволяет считать, что первая сделка служит предпосылкой второй.
«Внутренним отношением» для доверенности может быть в некоторых случаях договор представляемого с третьим лицом. Так, стороны в договоре купли-продажи могут условиться о том, что для получения проданных вещей доверенность будет выдана покупателем определенному лицу (например, жене или родственнику покупателя, работнику предприятия, не имеющему постоянной доверенности, и т.д.). Указанный договор здесь служит основанием выдачи доверенности.
Вопрос о том, абстрактна или каузальна доверенность как сделка, нельзя правильно разрешить, избрав только одно из этих двух возможных суждений. Такой ответ был бы точным для одних отношений и неточным для других. Разнообразие содержания и способов совершения доверенности не позволяет ответить на данный вопрос односложно (да или нет). Формальнологический метод исследования у буржуазных ученых неизбежно приводит к ответам, не охватывающим всего богатства явлений жизни. Для одних случаев потребуется положительный, для других — отрицательный ответ. Необходимо рассмотреть данную проблему сперва для самостоятельной доверенности, т.е. волеизъявления, образующего отдельную сделку, а затем для несамостоятельной доверенности, т.е. для волеизъявления, выраженного в фактическом составе другой сделки, преимущественно договора.
Наличие связи между самостоятельной доверенностью и тем отношением, на основе которого она была выдана, не означает, что существование и объем доверенности должны определяться по этому отношению. Поручение может быть ограничено, тогда как доверенность предоставляет широкие полномочия. Договор может быть заключен на короткий срок, а доверенность на основе того же договора выдана на более продолжительный. Договор может быть условным, тогда как доверенность может не содержать такого условия, и т.д. И наоборот, доверенность иногда имеет все эти особенности, тогда как договор свободен от них. Для независимости доверенности безразлично, совершена ли она по отношению к представителю или третьем лицу. Лишь в отдельных случаях, когда неясно содержание доверенности и трудно определимы границы полномочия, суд или Госарбитраж вправе истолковать волю представляемого по тем отношениям, в которых он находился с представителем, в частности по содержанию договора, явившегося поводом выдачи доверенности.
Поскольку целью доверенности является наделение другого лица полномочием, доверенность может быть выдана и при отсутствии какого-либо правоотношения между представляемым и представителем. Эта цель доверенности может отпасть, но сама по себе доверенность останется в силе. Например, гр. А направляет доверенность гр. П с просьбой продать принадлежащий А дом и выслать деньги по месту его нового жительства. Спустя некоторое время А получил возможность вновь вернуться в город, где он ранее проживал, и в связи с этим дал телеграмму П, что передумал и не хочет продавать дом. Получив телеграмму, П тем не менее заключил договор о продаже дома А. Доверенность в момент заключения договора действительна, хотя цель ее отпала.
Доверенность была выдана лицу ввиду предстоящего заключения с ним поручения, что уполномоченному было известно. Однако, решив не заключать с ним договора, представляемый сообщил, что доверенность он считает аннулированной. Теряет ли силу доверенность в отношении третьих лиц? И на этот раз ответ будет отрицательным. Доверенность продолжает действовать, хотя цель ее отпала. Все эти юридические особенности отдельной доверенности свидетельствуют об ее абстрактном характере.
Особенно четко обнаруживается он при прекращении доверенности. Предпосылки прекращения доверенности определяются так же самостоятельно, как и при возникновении ее. Здесь применяются критерии, соответствующие своеобразной природе полномочия, созданного доверенностью. В основе доверенности часто не лежит каузальное отношение. Но также и там, где доверенности соответствует постоянная кауза внутреннего отношения, ее отпадение не влечет за собой автоматического прекращения доверенности.
Правильность этого вывода подтверждается постановлением СНК РСФСР (С.У., № 112, ст. 756). Согласно этому постановлению действие доверенности в отношении третьих лиц не прекращается с момента извещения поверенного об отмене доверенности. Доверитель должен известить и третьих лиц (специальными сообщениями или публикацией в газете) о прекращении доверенности и только с момента получения ими этих извещений или получения газеты в данном населенном пункте доверенность теряет силу (ст. 1, 3, 4, 5, 7, 12). Ни о каких внутренних отношениях между представляемым и представителем постановление не говорит. Следовательно, доверенность по смыслу нашего законодательства есть абстрактная сделка, сохраняющая свою действительность с отпадением ее непосредственной цели.
Неправильно мнение тех буржуазных ученых, которые отказываются видеть в дальнейшем действии отмененной доверенности в отношении третьих лиц доказательство ее абстрактности. Так, Днистржанский полагал, что если существует правило закона, основанное на принципе защиты добросовестного контрагента и не зависящее от воли лица, то отпадает вопрос об абстрактности доверенности. Это неверно. Абстрактность сделки может быть установлена по различным хозяйственным и политико-правовым основаниям. Днистржанский же подменяет вопрос об абстрактности сделки вопросом о мотивах, по которым законодатель сохраняет (в интересах третьих лиц) за доверенностью силу и после ее отмены. Эта черта доверенности и подчеркивает ее абстрактный характер.
Абстрактная природа самостоятельной доверенности не препятствует признанию ее недействительной, если сама доверенность нарушает закон, выдана в обход закона или исходит от недееспособного. Например, недействительна доверенность, выданная организацией, еще не оформленной в качестве юридического лица (ст. 14 ГК). Из сделок, заключенных представителем по такой доверенности, не возникнет соответствующих прав и обязанностей для организации.
Квалифицируя отдельную доверенность по ее типичным признакам как абстрактную сделку, мы не отрицаем вообще возможности выдачи доверенности, настолько связанной с внутренним отношением, что от него будет зависеть и действительность самой доверенности. Это может быть достигнуто двояким способом.
Путем включения в доверенность оговорок, ставящих в подчинение ее действие от существования или содержания внутреннего отношения между представляемым и представителем или представляемым и третьим лицом либо от наличия какого-либо факта. Например, в доверенности сказано, что представитель обладает правом заключать сделки, пока является членом артели или работником данного предприятия; или в доверенности оговорено, что объем полномочий представителя в части сделок, касающихся приобретения товаров, размера санкций за неисполнение обязательств определяется основными условиями поставки, которые по утверждении их вышестоящими органами будут присланы представителю для ознакомления с текстом их третьих лиц. В такую же зависимость действие доверенности может быть поставлено от содержания договора поручения с представляемым или инструкции, утвержденной представляемым или другим лицом. Примером отношения представляемого с третьими лицами, определяющего судьбу доверенности, может быть доверенность, в которой предусмотрено, что она сохраняет силу, пока действует договор подряда между сторонами, одна из которых выдала своему представителю указанную доверенность. Естественно, что с прекращением договора прекращает свое действие и доверенность. Существование доверенности может быть, как указывалось, поставлено посредством оговорки не только в зависимость от того или иного правоотношения, но и какого-либо факта. Например, в доверенности сказано, что она сохраняет силу, пока представитель является мужем сестры представляемого или проживает в данном городе, или пока представляемый находится на военной службе; либо что доверенность вступает в силу с того момента, когда представитель переведет представляемому по почте 1000 руб. Такие оговорки, несомненно, ослабляют доверие третьих лиц к силе подобных уполномочий. При оговорках, содержащихся в доверенности, третье лицо должно потребовать от представителя доказательств, подтверждающих соответствующее правоотношение, или факт, под условием которого (о чем можно судить по тексту доверенности) последняя была выдана и может сохранить силу. Сделки, совершенные третьим лицом с представителем, без внимания к подобным оговоркам в доверенности, не создадут прав и обязанностей у представляемого, если оговорка оказалась нереализованной или кауза доверенности уже отпала к моменту заключения этих сделок. Доверенности такого рода нельзя не признать каузальными сделками.
Теряет свой абстрактный характер и доверенность, выраженная в том договоре, который является для данной доверенности основным отношением. Такая доверенность называется нами несамостоятельной.
Доверенность может содержаться и в договоре купли продажи, найма и т.д.
Так, например, трудовой договор иногда включает в себя доверенность на совершение представительных действий.
Доверенность в этом случае может существовать, пока сохраняются отношения трудового найма и прекращаются одновременно с его окончанием. Это объясняется тем, что доверенность, связанная с трудовым договором, охватывает только те действия, к которым обязывает договор. Воздействие на доверенность внутреннего отношения возможно лишь тогда, когда оба объединены в одном фактическом составе или когда при различном фактическом составе единство устанавливается волею представляемого или сторон, заключающих договор.
Такая форма уполномочия допустима при наличии двух условий: а) если нет закона, требующего для совершения представителем сделок, предусмотренных в договоре, отдельной письменной доверенности и б) если третьи лица придают значение такому уполномочию и не требуют отдельной доверенности.
Основное отношение, содержащее доверенность, может существовать и между представляемым и третьим лицом. Например, два завода заключают соглашение о том, что один из них будет поставлять продукцию другому, причем качественную приемку будет производить на месте инженер завода покупателя гр. Петров. В соглашении указывается, что ему предоставляется также право заключать разовые сделки с заводом-поставщиком по экспедированию этой продукции на машинах или другом транспорте. Петров уполномочен уже изложенным соглашением, в которое вошло уполномочивающее волеизъявление представляемого. В данном договоре это волеизъявление не сливается с фактическим составом, хотя и представляет связанную с ним часть. Эта часть играет подчиненную роль. От действительности и существования основного отношения полностью зависит и существование и действительность такой доверенности.
При недействительности соглашения между двумя предприятиями в нашем примере вследствие того, что поставщик незаконно сбывал по этому соглашению фондируемую продукцию, недействительна и содержащаяся в договоре доверенность. Она не породит у инженера Петрова полномочия. То же следует сказать о недействительности договора, установленной в результате их оспаривания, ввиду пороков воли со стороны представляемого. Эта недействительность распространяется и на несамостоятельную, «связанную» доверенность. Лишь в том случае, если можно будет предположить, что содержащуюся в договоре доверенность представляемый сохранил бы независимо от признания остальной части договора недействительной, эта доверенность может быть признана судом или арбитражем сочтена действующей в соответствии со ст. 37 ГК.
Прекращение договоров, включающих в себя доверенность, влечет, как правило, погашение самой доверенности, так как по воле представляемого доверенность содержит в себе ограничение, вытекающее из содержания договора. По этой же причине и объем доверенности определяется по этим договорам, поскольку доверенность служит выраженным в них целям.
Если доверенность явно не выражена, но совершена путем конклюдентных действий, ее зависимость от внутреннего правоотношения, в котором состоят представляемый и представитель, также весьма значительна. Существованием этого отношения определяется действительность доверенности; ее объем и содержание также определяются по этому отношению. Отношения могут быть типичными для данной области (торговли, бытового обслуживания, управления имуществом, ведения домашнего хозяйства), тогда и содержание и объем такой доверенности будут типичными, поскольку они будут устанавливаться по этим отношениям и воспримут признаки, характеризующие тот или иной тип названных отношений.
В итоге мы приходим к следующим выводам:
1. Независимость (абстрактность) доверенности имеется налицо, когда она представляет собой самостоятельное волеизъявление, свободное от оговорок, устанавливающих связь доверенности с каким-либо правоотношением или фактом.
2. Каузальным характером обладает доверенность, содержащая указанные оговорки, а также доверенность, включенная в состав договора.
Право и теория различных буржуазных стран признают в тех или иных пределах так называемое молчаливое уполномочие, о котором заключают по поведению представляемого с учетом предшествующих этому поведению обстоятельств или сопутствующих ему.
В том же смысле употребляются на разных языках термины: фактическое уполномочие, презумптивное уполномочие, фактическое оповещение об уполномочии (в отличие от специального заявления).
В буржуазном обществе молчаливое уполномочие есть в основном следствие неорганизованности и анархии капиталистического хозяйства. В условиях его отношения торгового оборота сложны и запутанны, а правовое положение их участников зачастую неясно. Капиталисты, стремясь к прибыли, не останавливаясь ни перед чем, нередко сознательно действуют через других лиц, не легитимируя их до поры до времени в качестве представителей.
Наиболее характерны те случаи, когда предприниматель, не будучи уверенным в положительных коммерческих результатах деятельности лица, выступающего от его имени и с его согласия, избегает выдавать доверенность, чтобы не быть связанным действиями этого лица. Но убеждаясь в дальнейшем в том, что они могут принести ему выгоду, он выявляет свою волю в поведении, которое, не будучи волеизъявлением (устным или письменным), направленным на установление полномочия, тем не менее свидетельствует о признании им данного лица своим представителем. Однако, когда конечный результат не оправдывает расчетов предпринимателя, он отказывается признать действия такого лица обязательными для себя, ссылаясь на отсутствие уполномочия. Усматривая здесь нарушение интересов контрагентов, буржуазные суды стали удовлетворять требования последних к «молчаливо уполномочивающим». Новейшие законодательства ряда капиталистических стран предусмотрели такой вид уполномочия, а теоретики занялись его исследованием.
Вопрос о молчаливом уполномочии давно привлек внимание русских юристов. Он обсуждался в работах Гордона, Казанцева, Нерсесова, Оршанского и других цивилистов. Гордон по этому поводу писал: «Понятие о молчаливом уполномочии может и должно быть выведено из положительных действий и фактов, которые указывают на действительное существование молчаливого согласия лица представляемого на деятельность представителя. Полномочие это названо молчаливым не потому, что оно заключается из одного молчания лица представляемого. Оно носит это название только потому, что согласие доверителя не высказывается явно (письменно или словесно), а обнаруживается из положительных действий и фактов».
Но Гордон совершает ошибку, приравнивая молчаливое полномочие к молчаливому мандату (Mandatum taciturn).
Казанцев, говоря о «молчаливом полномочии», отмечает, что существенной чертой его является конклюдентный факт. Нерсесов употребляет выражение «презумптивное полномочие», Оршанский — «фактическое уполномочие», указывая, что оно может быть выведено из конклюдентных действий. Нерсесов добавляет, что «о наличности воли известного лица можно заключить на основании всяких пригодных к тому средств». Но и Нерсесов говорит о «молчаливом мандате» там, где следует сказать «презумптивное уполномочие» (стр. 70).
Использование понятия мандат для обозначения уполномочия было следствием еще не установившейся терминологии в учении о представительстве и не всегда достаточно последовательного разграничения мандата и уполномочия. Мандат, включая и молчаливый, мыслится как договор, между тем уполномочие таковым не является; поэтому понимание молчаливого уполномочия как молчаливого мандата снижало ценность по существу правильной характеристики названными авторами молчаливого уполномочия.
Синайский, отмечая существование полномочия, прямо не выраженного, а выводимого из всей обстановки действия представителя, говорит не о молчаливом уполномочии, а молчаливом, конклюдентном представительстве.
Такое наименование представительства неудачно. Сущность представительства заключается в возникновении прямых последствий для представляемого из сделок, заключенных представителем. Эти последствия одинаковы в случаях явного и молчаливого уполномочия. Сделки же «конклюдентный представитель» совершает отнюдь не в конклюдентной форме, они ничем не отличаются от сделок обычного представителя. Поэтому термин «молчаливое», «конклюдентное» имеет лишь смысл в отношении уполномочия, которое может выражаться в конклюдентных действиях. Мы используем в дальнейшем термин «конклюдентная доверенность» («конклюдентное уполномочие»), считая, что они лучше, яснее воспроизводят характер рассматриваемого уполномочия.
В немецкой судебной практике последних десятилетий молчаливое уполномочие, установленное на основании такого поведения представляемого, называется Duldungsvollmacht, т.е. «полномочием терпения». Это понятие, развитое судебной практикой, применялось не только в торговом праве, как это было ранее, но и в гражданском праве. Соответствующее поведение принципала (хозяина дела) должно быть продолжительным. Необходимо, чтобы он в течение определенного времени терпел подобное действие другого лица. Однократного проявления «терпимости» (Duldung) со стороны принципала не считают достаточным. То же самое требуется и в отношении «терпения» к превышению представителем уже имеющегося полномочия.
В интересах защиты интересов добросовестного третьего лица уполномочие констатируется и в тех случаях, когда в действительности представляемый не имел в виду своим поведением (или через иные обстоятельства) выявить волю к наделению другого лица полномочием. Полномочие, выводимое из такого кажущегося уполномочия, в новейшей немецкой литературе стало именоваться «видимым полномочием» (Schemvollmacht), т.е. «правом представительства», возникающим в силу правовой видимости (Rechtsscheins).
В этом же направлении развивалась и французская судебная практика. Лицо, создавшее, хотя бы по неосторожности в результате бездействия, видимость того, что другое лицо является его поверенным, несет ответственность по сделкам, которые совершили с предполагаемым поверенным третьи лица. Таким образом, и при отсутствии реального уполномочия наступление последствий представительства считается возможным, поскольку идея «видимого полномочия» твердо признана судебной практикой.
Само по себе понятие видимого полномочия отражает многочисленные случаи этого рода, происходящие в капиталистическом обороте. Но выводы, которые делают буржуазные суды и авторы из их констатации, порочны. Последствия видимого полномочия ими устанавливаются те же, что при действительном полномочии. В таком решении данного вопроса проявляются типичные черты буржуазного права и науки, не только создающих видимость фактов, когда это выгодно господствующему классу, но и приравнивающих саму видимость фактов по ее правовому значению к реальным отношениям.
В английском праве идея молчаливого уполномочия нашла широкое применение, хотя в своеобразной форме, на почве «агентства». «Агентство» возникает не только на основании соглашения сторон (принципала и агента), но может быть также признано, с учетом определенной ситуации, известных действий сторон, при наличии которых одна из них рассматривается как агент другой. «Агентство» такого рода санкционируется многочисленными прецедентами. Они говорят также о том, что наделение лица полномочием действовать в качестве агента должно устанавливаться на основании обстоятельств, поскольку явно выраженного назначения агентом в таких случаях нет. Поэтому полномочие здесь презюмируется. Характерными примерами уполномочия такого рода в английском праве может служить признание жены представителем мужа по сделкам, вызываемым нуждами супружеской жизни, и слуги представителем хозяина по сделкам, относящимся к ведению домашнего хозяйства. Оба пользуются кредитом, предоставляемым им в указанных границах. Заведующий магазином признается имеющим молчаливое уполномочие заказывать товары для надобностей ведущейся торговли, а также получать платежи от клиентов и выдавать расписки в их получении.
Уполномочие, констатируемое на основании поведения лица, имеется также при «агентстве» be estopped. Так обозначают тот случай, когда кто-нибудь своим поведением заставляет других думать, что он уполномочил третье лицо действовать в качестве своего агента. Контрагент заключает сделку с «видимым» агентом, а предполагаемому принципалу преграждается (estopped) возможность отрицать полномочие. Сюда же относится случай превышения агентом своих полномочий, против которого принципал не возражал, но впоследствии ссылается на нарушение агентом полномочий.
С точки зрения советского гражданского права конклюдентная доверенность является столь же допустимой, как в принципе любая сделка, совершенная посредством конклюдентных действий. Если определенные способ и форма уполномочия не установлены в качестве обязательных, то уполномочие может выражаться поведением представляемого. Этот вывод базируется прежде всего на ст. 26 ГК, определяющей сделку как юридическое действие, направленное на установление, изменение или прекращение гражданских отношений. Статья 26 ГК требует, чтобы это действие обязательно было устным или письменным волеизъявлением.
Уполномочие, за исключением случаев совершения его в порядке судебного или административного акта, есть сделка. Доверенность, будучи сделкой, не всегда является волеизъявлением в устной или письменной форме. Доверенность может быть также сделкой конклюдентной.
В этом убеждает нас и ст. 269 ГК, которая не устанавливает какой-либо определенной формы и способа для одобрения. Между тем одобрение, являясь сделкой, есть не что иное, как последующая доверенность. Отсюда можно заключить, что аналогично одобрению доверенность, предшествующая представительным действиям, может также совершаться в любой форме, в частности путем конклюдентных действий.
Доверенность, выраженная в конклюдентных действиях, создает полномочие так же, как и всякое другое волеизъявление этого вида. Включенная в проект ГК СССР, ст. 101 предусматривает, что полномочие может явствовать из обстановки. В этой фразе выражена, хотя и не совсем ясно, мысль о возможности установления полномочия конклюдентной доверенностью. Об этом нужно сказать в вышеназванном Кодексе более определенно.
Но если устная или письменная доверенность может быть совершена как по отношению к представителю, так и к третьему лицу, то доверенность посредством конклюдентных действий фактически осуществляется только в отношении тех третьих лиц, с которыми имеет или будет иметь дело представитель.
При доверенности в форме конклюдентных действий никакого сообщения об уполномочии также быть не может, ибо в противном случае конклюдентные действия уже перестают быть таковыми, а вместо них появляется доверенность, явно выраженная в форме сообщения.
Какие причины вызывают у нас потребность в признании конклюдентных доверенностей? Причины эти, конечно, совершенно другие, чем в капиталистическом обществе. Социалистическое плановое хозяйство немыслимо без строгого учета и документирования всех тех действий, с которыми связан переход материальных ценностей от одной социалистической организации к другой. Вследствие этого в СССР значительно возросла роль письменной доверенности. В настоящее время порядок и форма совершения многих торговых и финансовых операций у нас нормируются в законодательстве. Представитель часто не может совсем действовать без письменной доверенности. Так, например, для совершения сделок с банком или для получения купленных товаров, а также в других случаях, указанных нами ранее, требуется надлежаще оформленная доверенность. Конклюдентная же доверенность в социалистическом обороте есть проявление нечеткости в организации дела некоторыми хозорганами и в способах установления ими гражданских правоотношений с другими участниками оборота.
По указанным причинам в условиях советского оборота, основанного на плане и регулируемого государством, поле применения конклюдентных уполномочий по сравнению с капиталистическими странами чрезвычайно сузилось.
По мере дальнейшего усиления планового начата, улучшения постановки учета, достижения четкости во взаимоотношениях с контрагентами в Советском Союзе будет оставаться все меньше и меньше условий для применения конклюдентных доверенностей. Дольше всего они сохранятся между гражданами.
Пока же в нашем гражданском праве вопрос о конклюдентном уполномочии не утратил значения. Не всегда руководители хозорганов и граждане действуют через представителей, имеющих письменные доверенности, не всегда обеспечивается ясность в возникающих отношениях. Этим объясняется необходимость использования и в нашем праве понятия конклюдентной доверенности и установления ответственности за виновное создание «видимости уполномочия».
В советской литературе специальному рассмотрению данный вопрос не подвергался. Имеются лишь отдельные высказывания, правда очень беглые, в пользу признания уполномочия, выводимого из обстоятельств дела. Так, Шерешевский (приводим все, что им сказано по этому поводу) писал:
«Полномочие имеется налицо и в том случае, если кто-нибудь ставит другого в такое положение, с которым обычно связывается представительство (например, назначает своим приказчиком), или если о согласии представляемого на сделку представителя судят по тому, что последний совершил ряд однородных сделок с ведома принципала. В таких случаях, когда наличие согласия представляемого лица выводится из обстоятельств дела, вообще нет никакого волеизъявления».
«При этом те же моменты, на основании которых заключают о наличии полномочия, служат и для установления его пределов».
По нашему мнению, вопрос о конклюдентной доверенности есть по сути дела вопрос об юридических фактах, в которых выражается воля к уполномочию представителя. Одни факты прямо выражают собою волю представляемого к уполномочию (легитимация представителя), хотя и не обличенную в форму устного или письменного волеизъявления. Другие факты лишь косвенно подтверждают наличие уполномочия. Только в первом случае мы можем говорить, что «конклюдентное уполномочие» — сделка, направленная на установление полномочия. Факты второго рода могут быть сделками, но в отличие от первого случая эти сделки направлены на иную цель, а не на установление полномочия; существование его они подтверждают лишь попутно, косвенно.
Факты, с которыми следует связывать конклюдентное уполномочие, в нашем законе не предусмотрены. Желательно, чтобы отдельные, наиболее типичные факты, обычно подтверждающие присутствие воли к уполномочию, были предусмотрены в новом Гражданском кодексе. Разумеется, с того момента, как эти факты указываются в законе, конклюдентного уполномочия, на основе их, уже не может быть, так как полномочие возникает в этих случаях прямо в силу закона, а не на основании молчаливого выражения воли. В ст. 101 проекта некоторые факты указаны, а именно работа продавца и кассира в розничной торговле.
В отношении конклюдентного уполномочия мы не имеем специальных руководящих указаний о линии судебной практики. Но разъяснения, данные в инструктивном письме ГКК Верховного Суда РСФСР № 1 (Судебная практика, № 2, стр. 13) по поводу применения ст. 269 ч. II, предусматривающей одобрение представляемым действий представителя, в основном следует относить к конклюдентному уполномочию.
Иногда факты, по которым третьи лица заключают о существовании конклюдентного уполномочия, в действительности это уполномочие не выражают и не подтверждают. Они имеют только внешние обманчивые признаки конклюдентных действий и вызывают ложное, ошибочное представление у третьих лиц о наличии уполномочия, в то время как у представляемого не было никакого намерения уполномочить другое лицо. В этих случаях можно говорить о видимом, кажущемся уполномочии. Лицо, принимаемое за уполномоченного, не есть представитель, а потому для мнимо представляемого не могут создаваться последствия представительства. Но если ошибочное мнение у третьих лиц относительно наличия конклюдентного уполномочия возникло по вине такого представляемого, то это обстоятельство не может оставаться без внимания при разрешении вопроса об его ответственности перед ними (этот вопрос мы обсудим позднее). Факты, которые могут выразить или подтвердить волю к уполномочию, равно как и факты, вызывающие ошибочное представление об уполномочии у третьих лиц, разнообразны.
Мы считаем, что все они могут быть сведены к положительным и отрицательным действиям представляемого.
Если речь идет о юридическом лице, то необходимо, чтобы действия совершил сам орган юридического лица либо кто-либо с его ведома или по его указанию.
В качестве примеров положительных действий, уполномочивающих лицо к представительству, могут быть указаны: при переговорах по поводу заключаемого договора присылка с этим лицом образцов продукции предприятия, адресование представляемым письма этому лицу, в копии контрагенту, с указанием внести изменения в проект, составленный таким представителем; предъявление последним эскиза или чертежа, присланного представляемым к заключаемому договору, выдача аванса или задатка по сделке, заключаемой представителем (пример отношений, возможных преимущественно между гражданами), присылка представляемым денег на оплату вещи, по поводу которой представитель вел предварительные переговоры, сдача на почту гражданином (например, счетоводом учреждения) денег от имени учреждения, указанного в переводном бланке в качестве отправителя, и т.д.
Каждое из этих действий или сочетание их могут свидетельствовать о том, что представляемый считает лицо, заключавшее сделку от его имени, своим представителем, поскольку представляемый дает ему возможность выступать в этой роли.
В практике бывают случаи, когда администрация дает распоряжение работникам, занимающим в предприятиях или учреждениях определенные должности, о кратковременном выполнении обязанностей тех работников, которые в силу своей должности являются представителями. По этой причине на их рабочих местах оказываются другие лица, которые клиентами, посетителями этого предприятия или учреждения, естественно, принимаются за надлежаще уполномоченных. Например, вместо заболевшего продавца магазина заведующий на один день ставит за прилавок счетовода; приемщика багажного отделения заменяет на несколько часов по распоряжению администрации носильщик; вместо ушедшего в поликлинику работника гардероба его обязанность поручается выполнить курьеру учреждения и т.д.
Во всех этих примерах полномочие указанных лиц не может возникнуть по должности, так как никакого назначения на должность здесь не происходит. Каждый из этих работников выполняет чужие обязанности в обстановке, которая сама по себе дает повод всем посторонним предполагать, что они имеют дело с представителем предприятия или учреждения. Но это не только внешнее впечатление. В том факте, что данное лицо допущено к совершению действий, выполнение которых входит в обязанности особого работника — представителя по должности, выражается воля предприятия или учреждения наделить заместителя определенными правами и обязанностями. В таком поведении руководителей предприятия или учреждения заключается конклюдентная доверенность.
Отрицательные действия, выражающие или подтверждающие наличие уполномочия, состоят обычно в несовершении представляемым тех действий, которые совершил бы всякий, кто не желал бы, чтобы другое лицо выступало его представителем.
В этом случае каждый, на месте представляемого, либо запретил бы этому лицу называть себя его представителем, либо помешал бы совершению сделки, либо оповестил третьих лиц, если были основания предполагать, что у них могло создаться неправильное мнение, что это лицо уполномочено представляемым. Приведем пару примеров.
В присутствии управляющего трестом инженер заключает договор с маляром и печником о ремонте помещения. Из молчания управляющего следует, что он не возражает, чтобы инженер от имени треста заключил договор. В отрицательном действии управляющего, органа юридического лица, заключено подтверждение соответствующего уполномочия инженера.
Домработница застройщика до войны аккуратно собирала квартплату с его жильцов. В период эвакуации она выехала с ним, но затем он трудовой договор с ней расторг. Зная о том, что она возвращается на прежнее местожительство, застройщик не известил жильцов о том, что они не должны ей платить за жилплощадь. Последние погасили ей свою полугодовую задолженность по квартплате. Застройщик не вправе требовать с жильцов повторной уплаты этой суммы. Налицо конклюдентная доверенность, не отмененная доверителем.
Не требуется сознательного, намеренного воздержания представляемого от этих действий. Они могут быть результатом непредусмотрительности, небрежности и даже плохой постановки дела.
Тем не менее молчание лица, когда ему нужно возражать, бездействие, когда ему нужно было активно действовать, чтобы рассеять ложное представление у третьих лиц об его отношении с предполагаемым представителем, рассматриваются как факты, подтверждающие наличие уполномочия.
Случается, что работник, являющийся представителем по должности, без ведома администрации заменяет себя посторонним лицом. Например, работник гардероба городской библиотеки, отлучившись на несколько часов, просил свою родственницу заменить себя. Администрация об этом не была поставлена в известность. Здесь постороннее лицо не уполномочено в форме конклюдентных действий со стороны библиотеки, но зато налицо факты, которые для посетителей библиотеки, не знающих в лицо работника гардероба, создают видимость уполномочия. Лицо, находящееся в служебной обстановке, выполняющее обычные функции соответствующего работника (приемка, выдача вещей, принятие денег с выдачей квитанций и т.д.), не может не рассматриваться контрагентами как представитель данного предприятия или учреждения. В нашем примере граждане, сдавшие свою одежду в гардероб, вправе считать, что имеют дело с работником и представителем библиотеки.
Об отрицательных действиях представляемого можно говорить лишь тогда, когда по обстоятельствам дела устанавливается, что он знал или должен был знать о действиях другого лица как его представителя. Необходимо также, чтобы он имел фактическую возможность проверить, опровергнуть, своевременно аннулировать действия этого неуполномоченного представителя. В противном случае в его воздержании от действия нельзя усмотреть доказательства уполномочия.
Например, военнослужащий, находящийся в армии, узнал о том, что его брат самовольно от его имени отдал в прокат принадлежащий военнослужащему мотоцикл и продал некоторые вещи. При данных обстоятельствах продолжительное молчание военнослужащего, который не знал ничего о намерении брата, а потому не мог своевременно оповестить контрагентов или помешать совершению сделок, нельзя расценивать как конклюдентное уполномочие.
Конклюдентная доверенность может иметь место как до возникновения обязательственных отношений между представляемым и третьими лицами, так и при наличии их (договора поставки, займа, найма и т.д.). Один из приведенных выше примеров (договор с рабочими о ремонте помещения) иллюстрирует конклюдентную доверенность в момент совершения сделки, второй (случай с застройщиком) при существующих обязательственных отношениях (договоре найма) между представляемым и жильцами.
Действия представляемого (положительные или отрицательные), совершаемые до заключения сделки либо одновременно с ней, следует рассматривать как конклюдентную доверенность, совершаемые же после заключения сделки представителем, не имеющим полномочия, — как одобрение.
Приводимые в буржуазной литературе примеры молчаливого уполномочия в подавляющем большинстве относятся именно к одобрению. Это результат смешения разных явлений, сходных лишь по характеру выражения воли.
Факты, вызывающие у контрагентов впечатление, что с ними вступает в сделки конклюдентно уполномоченный представитель, столь разнохарактерны, что в наличии в каждом случае конклюдентного уполномочия нельзя быть уверенным. Убежденность контрагента в существовании конклюдентного уполномочия с учетом тех или иных фактов, нередко оказывается необоснованной. Что может показаться одному лицу конклюдентным уполномочием, другому таковым не покажется. Вопрос о том, выражают ли данные факты уполномочие или могут ли они создать у контрагентов видимость уполномочия и побудить их вступить в сделку, решает суд.
Суду при этом нужно исходить из обычного, типичного восприятия фактов в данной сфере общественных отношений (гражданские бытовые отношения, торговый оборот между социалистическими предприятиями и т.д.). Лишь в отдельных случаях суд может делать отступления от этого общего объективного начала, выводимого из условий данной общественной среды, и учитывать индивидуальные особенности тех отношений, которые существовали между представляемым и представителем и третьими лицами. Указание инструктивного письма Верховного Суда РСФСР об одобрении применимо и здесь. Выводить уполномочие так же, как и одобрение, «из предположений, догадок ни в коем случае нельзя». Суд должен иметь в виду такие конкретные действия представляемого, которые с несомненностью подтверждают наличие уполномочия или одобрения.
Практически очень трудно разграничить конклюдентную доверенность и видимое уполномочие. Поведение, которым представляемый хотел выразить свою волю иметь другое лицо своим представителем, внешне сходно с поведением, фактически не выражающим факт воли, но вызывающим обратное впечатление у контрагента. Вопрос о наличии уполномочия представителя и в первом и во втором случаях возникает только при отказе предполагаемого представляемого нести последствия сделок представителя. Представляемый обычно и в том и в другом случае отрицает, что он желал иметь это лицо своим представителем. Если он соглашается признать его своим представителем, о конклюдентном уполномочии уже говорить не приходится. Нам могут возразить, что представляемый, не желающий уполномочить другого своим поведением, может оспорить сделки предполагаемого представителя, тогда как представляемый, выразивший противоположное намерение своими действиями, оспаривать деятельность представителя не может. С этим соображением согласиться нельзя. Заранее, до рассмотрения спора в суде (арбитраже), часто остается под сомнением, хотела или нет сторона конклюдентно уполномочить другую сторону.
Если бы воля выражалась достаточно явно (устно или письменно), то не было бы и конклюдентного уполномочия. Даже тот, кто желал уполномочить другого своим поведением, все же может отрицать уполномочие, когда это ему выгодно, оспаривая сделку представителя. При решении этого спора суд будет исходить из того, были ли факты, которые могли убедить третье лицо в том, что оно имеет дело с представителем. Таким образом, суду (арбитражу) приходится при рассмотрении подобных дел, как возбужденных по иску третьего лица, так самого представляемого, прежде всего принимать во внимание определенную объективную сторону дела и выяснять, был ли налицо фактический состав (созданный представляемым намеренно или по непредусмотрительности, небрежности), который объективно подтверждает существование уполномочия. Искать ответа только в субъективном отношении к фактам самого представляемого было бы неправильно. Но для практических результатов рассмотрения дела важно установить, выражало или не выражало лицо в своих действиях волю к наделению другого полномочием.
Если суд или арбитраж придет к выводу, что «представляемый» не хотел выразить своим поведением воли к уполномочию, то решение должно быть иным, чем при признании конклюдентной доверенности. Различие между конклюдентным уполномочием и видимым уполномочием скажется в том, что при признании «видимого» уполномочия, возникшего вопреки воле «представляемого», он может быть признан обязанным возместить лишь ущерб третьим лицам, добросовестно положившихся на «видимое уполномочие»; при конклюдентном же уполномочии представляемый несет все последствия из сделок, заключенных представителем, т.е. приобретает права и становится обязанным.
Присуждение убытков с лица, создавшего своими действиями «видимое уполномочие», может последовать лишь при наличии вины с его стороны (при непредусмотрительности, небрежности, недосмотре за работниками, несоблюдении правил оформления договорных отношений и т.д.). Если видимость уполномочия создалась не по вине лица, а вследствие случайного стечения обстоятельств, это лицо должно быть освобождено от материальной ответственности, по принципу ответственности только за вину (ст. 117 ГК). Вторым условием возложения ущерба на мнимо представляемого является добросовестность третьего лица. Если последнее знало, что никакого уполномочия нет, но воспользовалось наличием фактов, сходных с конклюдентной доверенностью, чтобы предъявить требования к представляемому, они удовлетворению не подлежат.
Статью подготовил ведущий корпоративный юрист Шаталов Станислав Карлович. 
