Упомянутые науки специализируются на человеке и его жизнедеятельности в обществе. Возникли они как логическое продолжение схоластики. Первой оформилась философия, которая занимается человеческими деяниями. Слово, мысли и их толкование являются средством и источником познания для данной области знаний.
Естественно-гуманитарные науки зарождались как элементарное наблюдение за процессами без участия в них человека. Но со временем их число пополнялось.
На данный момент к ним можно отнести:
• философию;
• социологию;
• политологию;
• психологию;
• педагогику;
• литературоведение;
• языкознание;
• историю и целый ряд других научных дисциплин.
Говорить о том, что предоставляет каждая из них, дело трудоёмкое. Хотя в качестве примера одну всё же рассмотреть можно. Вот история – наука гуманитарная. А относится к таковым она, поскольку в её основе лежит слово (в виде летописей, хроник) и мысли (как что реализовать, что рассказать потомкам, про что останется свидетельствовать материальная культура).
У нас данный термин обычно употребляется как синоним социальным наукам. Хотя возможен вариант применения его и к дисциплинам, которые занимаются изучением культуры. Очень часто гуманитарные противопоставляются точным наукам.
Особенностью последних является широкое использование математического и метрологического аппарата. Тогда как в гуманитарных науках (не забываем это) опора делается на слово (естественные языки).
А у англичан гуманитарная наука трактуется довольно широко. Речь идет о группе академических дисциплин, которые объединяются на основании изучения аспектов человеческого бытия. В нее включены и качественно иные подходы, не предусматривающие наличия единой парадигмы, которая сможет определить представленное направление как науку.
Так, здесь есть дисциплины, которые не предусмотрены у нас, или же они подаются в сокращенном виде.
Также тут присутствует и некоторое смешение с тем, что и куда включать, а конечный вариант может разниться, в зависимости от страны, которая взяла за основу английскую систему:
1. Классика (под нею подразумевают классическую античность). У нас как отдельная дисциплина отсутствует.
2. Философия.
3. Языки. Занимаются изучениями литературных особенностей (главное отличие от лингвистики).
4. Литература.
5. Теология (богословие).
6. Музыка, танцы, живопись, искусствоведение, изобразительное искусство.
7. Археология.
8. История.
9. Краеведение.
10. Этнография.
11. Культурология.
В целом, он имеет много общего с рассмотренными ранее вариантами. Единственная существенная разница относится к толкованию. Так, французы гуманитарные и социальные науки вкупе с формальными и дисциплинами о природе рассматривают вместе.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
В целом, их обозначение может трактоваться так, что они занимаются людьми в социуме (а также всеми последствиями и связанными с этим аспектами).
Мы много говорили о теоретическом подходе. Но что такое гуманитарная наука на практике? Что она собой представляет при использовании? Какие проблемы гуманитарных наук существуют? Давайте рассмотрим это на примере политологии.
В целом, завоевать сторонников политик может с помощью личной харизмы, ума и уместных действий. И если два первых качества необходимо иметь лично, то придумывать публичные шаги можно поручить и другим людям.
Данная гуманитарная наука даёт представление о том, какие действия как на что-либо влияют. Например: если идет война, то валовой внутренний продукт падает и, кроме темы прямого действия (победы), можно ещё обыграть и дополнения (выиграем – получим деньги, ждёт экономический рост, другая страна будет прислушиваться к нам). Поэтому составляется план движений или выступлений (о чем надо говорить, что волнует людей). А для этого необходимо наблюдать за настроениями, витающими в обществе.
То есть названная гуманитарная наука тесно связана с другими. Да и, по правде говоря, чтобы хорошо понять любую дисциплину, как правило, необходимо иметь ряд познаний и в других схожих предметах. Причем эта подобность может смело перешагивать границы группы. Политология, например, в немалой степени опирается на данные, которые предоставляет статистика (а ведь она является математической дисциплиной!).
В общем, гуманитарные науки нацелены на обеспечение прямой и обратной связи, чтобы получить максимальную эффективность действий.
Социально-гуманитарные науки
В настоящее время существует такая проблема, как классификация социально-гуманитарных наук. Одни авторы рекомендуют подразделять их на гуманитарные и социальные дисциплины. Другие считают, что такое деление нецелесообразно. Подобное разногласие во взглядах стало отличным поводом для того, чтобы работал институт социальных и гуманитарных знаний.
Они представляют собой детальное изучение общества, а также всех его существующих сфер: юридической, политической, экономической. Для того чтобы познакомиться с особенностями данного гуманитарного направления, исследователи проводят социологические опросы, анализируют изменение состава ректората. Среди социальных наук выделяют юриспруденцию, политологию, историю, философию, экономику.
В их составе есть религиоведение, культурология, психология, педагогика. Между гуманитарными и социальными дисциплинами много сходства, поэтому данное направление является особым регионом познания.
Раз социально-гуманитарное знание - это отдельное направление научного познания, у него должны присутствовать определенные признаки. Среди особенностей социально-гуманитарных наук выделим важность учета феномена свободы. Если науки о природе (химия, биология, физика) направлены на изучение естественных процессов, связанных с живой природой, то социально-гуманитарное знание - это в первую очередь изучение человеческой деятельности в художественной, юридической, экономической деятельности. Работа человека не происходит, она совершается. Если у природных процессов нет свободы, то человеческая деятельность полностью независима. Именно поэтому социально-гуманитарное знание - это минимум определённости, максимум гипотетичности.
Специфика данного направления в том, что важно изучать субъективную реальность. Если объектом изучения естественных наук являются материальные объекты, то гуманитарии занимаются исследованием материальных систем, следовательно анализом объективной реальности. Социально-гуманитарный профиль связан с сознанием человека. Так как оно суверенно, то есть присуще какому-то определенному субъекту, проводить исследования в таком направлении достаточно трудно. Для многих людей сознание конкретного субъекта недоступно. Они могут видеть только внешние проявления в виде речи и действий, которые управляются сознанием. Именно по ним окружающие оценивают собеседника. Но проблема заключается в том, что под внешней порядочностью вполне может скрываться либо настоящий преступник, либо очень ранимый человек.
Институт социальных и гуманитарных знаний сталкивается и с такой проблемой, как идеальность сознания. Оно не имеет определенных химических и физических свойств, например степени окисления, валентности, заряда ядра. Особенность его в том, что оно бесплотно, бестелесно. По сути, информация предоставляется в идеальном виде, независимо от непосредственного носителя – мозга. Именно по этим причинам не получается зафиксировать сознание объективными методиками. Чувства человека нельзя измерить линейкой, определить динамометром. Разнообразные медицинские и физические приборы дают возможность фиксировать лишь физиологические мозговые процессы, которые являются носителями сознания. Например, можно установить частоту возбуждения нервных клеток, их пространственную структуру. Сознание человеку дано в качестве внутренних, субъективных переживаний. Его нельзя определить приборами, можно лишь почувствовать. Несмотря на все трудности, которые существуют при изучении духовности человека, их нельзя считать непреодолимыми. Социально-гуманитарный профиль предполагает детальное изучение речи и деятельности людей, получение знаний о структуре, составе, функциях человеческого сознания.
Структура социально-гуманитарного знания невозможна без важнейших методов: эмпатии и интроспекции. Интроспекция в переводе с латинского языка означает самонаблюдение, изучение личной духовной жизни человека, проведение анализа собственных переживаний. Она позволяет получать представление о собственном сознании. Без существования данного метода человек не смог бы изучать его, управлять им.
Эмпатия (в переводе с английского языка звучит как сопереживание) представляет собой проникновение одного человека во внутренний мир другого, восприятие чужих мыслей и чувств как своих личных качеств. Институт социально-гуманитарных знаний особое внимание при проведении исследований уделяет выявлению сходных эмоций у группы единомышленников, которые вместе перенесли какие-то опасности и трудности. Основывается данный метод на симпатии, то есть внутреннем расположении (сопереживании) к какому-то человеку.
Можно считать эмоционально окрашенную бессознательную положительную оценку действий человека, базируясь на опыте общения. С ее помощью проявляется общность между разными людьми. Специфика социально-гуманитарного знания заключается в том, что только оно предполагает использование эмпатии и интроспекции. При изучении природных процессов подобные методы не применяются.
Система социально-гуманитарного знания обладает высокой степенью уникальности рассматриваемых объектов. Они обладают неповторимой совокупностью определенных свойств, что прибавляет проблем при создании единой исследовательской системы в гуманитарной сфере. Если физик сталкивается только с несколькими терминами, биолог с двумя соснами, то педагог либо юрист должны работать с двумя абсолютно разными людьми. Сравнивая химическую реакцию с ростом березы и с экономической реформой, отметим, что для их детального изучения потребуются различные методы. Для технического и естественного направлений применение индивидуального подхода необязательно, ведь объекты, рассматриваемые в этих науках, однотипны. Различия в основном несущественные, поэтому их можно упускать. А вот у педагога, психолога, юриста нет возможности абстрагироваться от особенностей человека. Классификация социально-гуманитарных наук многогранна, так как существует множество разновидностей в каждой науке.
Для этого необходимо установить особенности проявления в конкретном объекте определенного закона. В противном случае не удастся в полной мере объяснить объект, провести с ним практические действия. Для выявления социально-психологических особенностей индивида либо социальной группы в данный момент применяется категория менталитета. Подобное исследование намного сложнее, чем изучение индивидуального духовного мира человека. Выявить менталитет означает определить уникальное из единичного, то есть выбрать социально-психологические признаки.
Институт социально-гуманитарных знаний (Казань) на протяжении длительного промежутка времени занимался разработкой последовательности действий, направленных на изучение уникальных признаков живого субъекта.
В итоге было выявлено два основных этапа:
• идентификация признаков различных субъектов, а также степени их выраженности;
• сравнение их разных субъектов, определение на основе этого специфических характеристик, выявления для каждого менталитета.
Если не будет проводиться подобное сравнение, пойдет речь об изучении личности, сознания, но не о менталитете. Психологи и социологи понимают важность учета законов функционирования исследуемых объектов. В социально-гуманитарной сфере применяют статические законы. Они обладают вероятностной причинностью, допускается порождение причиной одного из разных действий. Именно поэтому все предсказания в социально-гуманитарной науке являются приблизительными, а в технике и природе – четкими и точными.
Среди особенностей рассматриваемого направления выделим и ограниченность использования в них полноценного эксперимента. К примеру, при изучении истории отдельной страны говорить об эксперименте неуместно, ведь события уже произошли. Нельзя использовать исследования в социологии для анализа межнациональных отношений. Неуместен эксперимент и при изучении миграции населения. Некорректно специально переселять людей, менять их жилищные условия, уровень заработной платы, состав семьи, чтобы получить какой-то результат. Кроме того, существуют и этические ограничения для проведения исследований в социально-гуманитарных науках. Запрещены опыты, которые могут нанести вред здоровью людей, унизить человеческое достоинство, ущемить авторитет. Из-за ограниченности опытов эмпирическая база в данной сфере будет менее достоверной, чем в технических дисциплинах.
Социальное направление использует определенные критерии научности:
• рациональность;
• доказательность;
• опытная и практическая проверяемость;
• возможность воспроизведения эмпирического материала;
• эссенциальность.
Доказательная база в социально-гуманитарном цикле менее серьезная и строгая, нежели в точных науках. Причина в недостаточном количестве теоретических положений и установленных фактов. Часто вместо законов, психологи и педагоги действуют интуитивно, чтобы изучить определенные объекты.
Гуманитарные и естественные науки
Прежде чем говорить о двух типах наук – гуманитарных и естественных, поговорим о том, в какой обстановке они возникали.
Появление интереса к устройству общества. Как вы, наверное, знаете, для всех сколько-нибудь развитых живых существ, склонных к существованию в группах, поведение в группе является очень существенным. В любой группе высших животных очень быстро устанавливается иерархия: самый сильный занимает главную позицию, роль «начальника» или «вожака», а остальные распределяются пропорционально собственной силе или отношению к себе этого вожака.
Ясно, что в такой компании никому нет дела ни до того, как устроен мир, ни до того, что такое добро и что такое зло. Каждый стоит сам за себя и заботится только о пропитании и об оставлении потомства. А возможностей и к первому, и ко второму у существа тем больше, чем выше оно стоит на иерархической лестнице. Поэтому, по мере того, как существо обретает сознание, ему становится очень интересно выяснить, как же устроено сообщество ему подобных и что надо делать, чтобы занять в нем не последнее положение.
Проявление доброты. Единственное исключение из этой жестокой компании представляют собой самки с детенышами: их врожденные программы поведения заставляют их заботиться о беспомощных детенышах так яростно, что детенышам удается выжить и вырасти во взрослых даже в такой страшной обстановке.
Это, пожалуй, единственная ситуация в животном мире, когда можно говорить о добром (с человеческой точки зрения) поступке, т.е. о поступке, в ходе которого существо заботится не о себе, а о близких. А интерес к тому, как устроен мир, ограничивается интересом к местам возможных кормёжек, к хорошим убежищам и логовам.
Сознание-подсознание. Здесь следует сказать о том, что поведение нынешнего человека, несмотря на всю его кажущуюся разумность, определяется не только сознанием, но очень во многом - подсознанием. Подсознанием я называю такую работу мозга, которая не требует размышления. Например, когда человек идет, или дышит, или ест, ему не нужно думать, как сделать шаг, или вдох, или как пережевать пищу. Это все делает не разум, а врожденные программы или, как их еще называют, инстинкты.
Однако, разум и врожденные программы существуют не для борьбы между собой, а для взаимодействия. У всех животных, не говоря уже о человеке, во многих программах отведено место для произвольного поведения. Пока мы идем по дороге, врожденные программы как автоматы обеспечивают движения ног, рук, тела, предоставив сознанию заниматься чем угодно. Но перед глубокой лужей на дороге автоматы запрашивают сознание: что делать? Сознание включается, делает выбор поведения, лужа позади. Автоматы опять не нуждаются в сознании.
Иерархия здесь очень определенная: подсознание бесцеремонно обрывает и переключает сознание, как только в сознании появляется необходимость. Сознание же не может запрашивать подсознание.
У позвоночных животных роль сознания вполне определенная, хоть по большей части и небольшая, вспомогательная. По мере эволюции некоторых видов эта роль – роль сознания – стала все больше и больше расширяться и усложняться. В конце концов, эти виды составили целый мир интеллектуальных животных – млекопитающих и птиц, которые умеют прекрасно сочетать врожденные программы поведения – инстинкты – с разумными действиями.
Значительно большая роль интеллекта «предусмотрена» в поведении человекообразных обезьян, и это оказалось не очень удачным: все они малочисленны, занимают небольшие территории и близки к вымиранию. Эволюционная линия, приведшая к современному человеку, которая делала еще гораздо большую ставку на интеллект, чем человекообразные. Эта линия большую часть своей истории, миллионы лет, влачила еще более жалкое существование, и все ее виды вымирали один за другим, несмотря на всё более крупный мозг. Дело в том, что слишком долго и слишком многому каждая особь должна была учиться самостоятельно и путем подражания. При этом удачные опыты, выдающиеся достижения отдельных особей или групп быстро утрачивались и забывались, так что общего прогресса не было. Так что можно сказать, что «снабжение» существа сознанием не приводит к господству такого существа над другими.
Успех пришел только к виду Homo sapiens. В чем же его преимущество перед другими, предшествовавшими ему видами? Здесь ответ ясен: его спасла и выручила речь. Она позволила быстро обучаться, накапливать знания и передавать их следующим поколениям во все возрастающем объеме. Внегенетическая передача новой информации стала значить больше, чем генетическая.
Этот последний факт привел к тому, что человек стал выходить из-под созидательного влияния естественного отбора: ведь естественный отбор идет по генетической информации, а раз она стала второстепенной, то отбор бессилен ее улучшить.
Появление речи сыграло очень важную роль в усилении интеллектуальной эффективности мозга. Оказалось, что язык речевых символов гораздо удобнее для мозга, чем внеречевое мышление, такое же, как у животных. С переходом на языковую основу возможности того же мозга колоссально возрастают. Таким образом, виду Homo sapiens удалось протиснуться через «узкое горло» эволюции, в котором застряли человекообразные обезьяны, а питекантропы, австралопитеки и остальные виды человека вымирали.
Когда возник современный человек – вид homo sapiens – в его поведении еще очень сильны были те же врожденные программы, которые руководили поведением его предков-животных. Однако возникновению современного человека сильно способствовало освоение им техники земледелия (около 40 – 50 тысяч лет назад), что привело к очень заметному ослаблению влияния естественного отбора как видообразующего фактора. Выживать в условиях земледелия стало значительно проще, еды стало значительно больше, но необходимость в коллективном труде заметно увеличилась – земли под посевы надо было очищать от зарослей большими коллективами.
В связи с этим представители homo sapiens стали больше задумываться над окружающим миром. При этом в первую очередь их интересовало, конечно, взаимодействие с себе подобными. Коллективный труд привел к возникновению зачатков дружбы, т.е. отношения между особями перестали быть только конкурентными. Создание семьи породило добрые чувства всех ее членов друг к другу – понятие заботы появилось не только у матерей по отношению к детям, но и у отцов.
Вероятно, в связи с тем, что пищи стало гораздо больше (в связи с появлением земледелия), человек стал иногда наблюдать окружающий его мир с неким отвлеченным интересом. Скорей всего, началось это с наблюдением за солнцем и звездами. Конечно, первобытный человек с самого начала связывал появление солнца с теплом и светом. Он видел и запоминал, что зимой солнце поднимается над горизонтом ниже, чем летом. Но, разумеется, причинно-следственные связи, которые он при этом создавал, были далеки от наших.
Таким образом, можно сказать, что с самого начала формирования человека как нового биологического вида Homo sapiens его интересовали два класса явлений: природные явления, от которых зависели условия его существования (наступление света, тепла, появление корма и пр.), и общественные явления – его отношения с членами общины, внутри которой он существовал. Из двух этих областей интересов и появились два типа наук – гуманитарные и естественные.
Развитие интереса к этим двум классам явлений привело в дальнейшем к появлению двух существенно отличающихся типов наук: естественных и общественных наук.
Для того, чтобы рассматривать оба этих типа с некоей общей точки зрения, рассмотрим понятие, их объединяющее – понятие культуры.
Культура – это все, что создано человеком как бы в добавление к природному миру, хотя и на основе последнего. Наглядно проиллюстрировать этот тезис может известное античное рассуждение «о природе вещей»: если посадить в землю черенок оливы, то вырастет новая олива. А если закопать в землю скамейку, сделанную из оливкового дерева, то вырастет не скамейка, а тоже олива. То есть, сохранится только природная основа этого предмета, а чисто человеческая исчезнет.
Мир человеческой культуры существует не рядом с природным, а внутри него, и потому неразрывно с ним связан. Именно поэтому всякий предмет культуры можно разложить на две составляющие – на природную основу и социальное содержание и оформление.
Именно эта двойственность мира культуры и является в итоге основанием возникновения двух ее типов: естественно-научного и гуманитарного. Первый тип занимается природными свойствами, связями и отношениями вещей, которые «работают» в мире человеческой культуры в виде естественных наук, технических изобретений и приспособлений, производственных технологий и пр. Второй тип культуры – гуманитарный - охватывает область явлений, в которых представлены свойства, связи и отношения самих людей как существ социальных во-первых и духовных во-вторых. В него входят «человековедческие» науки (философия, социология, психология, история и пр.), а также религия, мораль, право и подобные им. Наличие в единой человеческой культуре двух разнородных типов описания разных сторон природы стало предметом философского анализа еще в Х1Х веке, в пору формирования наук о проявлениях человеческого духа (теории государства и права, изучения религии, эстетики).
Действительно, естествознание изучает природные вещи и процессы, которые существуют вне зависимости от существования человека и никак с его деятельностью не связаны. В противоположность естествознанию, в гуманитаристике изучают поступки людей, их целевые ориентиры и ценностные убеждения. Поступки людей имеют ценностное содержание, и это ценностное содержание очень часто зависит от исследователя. Мы – русские – знаем, что Чингиз-хан, Наполеон и Гитлер поступали плохо, нападая на Россию. Возможно, у представителей тех наций, к которым принадлежат названные персонажи, мнение будет прямо противоположное, но это тоже можно объяснить.
Ситуация, подобная описанной, описана в замечательном романе Карела Чапека «Белая болезнь».
Именно такая ситуация невозможна в естественных науках. Плохо ли поступает атом водорода, соединяясь со взрывом с атомом кислорода и давая воду? Плохо ли поступает азот, не давая нам возможности дышать в его атмосфере? Здесь нет оценок: природа устроена так, а не иначе, и мы просто должны помнить об этом.
Но и альтернативных мнений в естественных науках быть не может. После того, как объяснение найдено и вошло в здание науки, никакие альтернативные объяснения, отличающиеся по сути дела от найденного, не могут быть признаны правильными. Как только научное знание получило практическое применение (сначала на него опираются в тех же научных исследованиях, а потом, когда /если/ оно подтверждается, его используют в строящихся приборах), истинность его проверяется в каждом работающем приборе при каждом включении этого прибора. Поэтому, когда, например, некто говорит вам о том, что квантовая механика – неверная наука и должна быть заменена тем, что придумал говорящий, вспомните о тех сотнях миллионах работающих в мире лазеров, которые обеспечивают не только нужды исследователей, но и гигантское количество прикладных задач, типа записи и чтения компакт-дисков или резки синтетических тканей на швейных предприятиях, и не слушайте его.
Эти два разнородных типа культур в ХХ веке создали впечатление растущего разрыва между людьми, представляющими каждый из этих типов культур. Создавалось впечатление, что люди, принадлежащие к разным типам культур, с трудом понимают друг друга. А взаимное непонимание автоматически снижает интерес и уважение друг к другу, что может привести к конфликтам и открытой вражде.
В период до ХХ века отчетливо доминировали представители гуманитарного типа культуры. Писатели, философы, государственные деятели были знаменитыми людьми, а ученые – математики, физики, химики, биологи - казались чем-то вроде ремесленников. В течение второй половины Х1Х века ситуация начала слегка меняться, так как жизнь среднего человека стала определяться деятельностью не только гуманитариев, но и представителей естественных наук. Все более заметную роль в быту стало играть электричество, внедрялся в жизнь транспорт, иной, кроме лошадей и парусников, появились быстрые средства связи – телеграф, телефон, радио.
ХХ век был в этом смысле радикально новым. И хотя общая картина истории ХХ века тоже во многом зависела от деятельности гуманитариев – дипломатов, военачальников, писателей – все же вклад представителей естественных наук оказался чудовищно впечатляющим. Способы ведения войны изменились настолько, что человечество впервые испугалось за судьбу всего мира: во второй половине ХХ века причин для мировых войн было более чем достаточно, однако ни одна из них не привела к реальному вооруженному конфликту. У всех в памяти были слова Эйнштейна: вскоре после второй мировой войны один из корреспондентов спросил его, каким, по его мнению, будет преобладающее оружие в третьей мировой войне. Эйнштейн на это ответил, что про третью он ничего сказать не может, а вот в четвертой наверняка будут каменные топоры, а может быть луки и стрелы.
Помимо вооружения, ХХ век принес много нового и в мирную жизнь. Появление телевизоров, компьютеров, лазеров, мобильных телефонов, впечатляющие открытия в космогонии и в биологии, - все это привело к радикальной переоценке труда представителей естественных наук.
Замечательный поэт того времени Вадим Шефнер писал с некоторым недоумением:
• Что-то физики в почете,
• Что-то лирики в загоне,
• Дело не в простом расчете,
• Дело в мировом законе.
Появившееся в 60-е годы, это стихотворение стало своего рода символом того времени, символом переоценки роли представителей гуманитарной деятельности и естественных наук.
Если продолжить классификацию наук дальше, то можно отметить, что среди естественных наук выделяют точные науки, которые позволяют в принципе получить точный результат решаемой задачи. К ним можно отнести математику, физику, химию. Биология, геология, география и некоторые другие естественные науки к точным не относятся, хотя и являются естественными.
Кроме того, развитие физики и химии привело к появлению большого количества прикладных, технических наук, типа сопротивления материалов, строительной механики, квантовой электроники и прочих. Дело этих наук – обеспечивать практическое применение новых результатов физики и химии. Эти науки целиком базируются на выводах, полученных фундаментальными науками, и подтверждают правильность этих выводов в каждом новом работающем практическом применении.
Поэтому еще раз хочу подчеркнуть: наше доверие к научным результатам, полученным нашими предшественниками, базируется не на том, что мы неграмотны, или ленивы и не хотим пересмотреть якобы устаревшие догмы, а на том, что выводы этих наук давно используются разного рода прикладными науками и подтверждаются безукоризненной работой приборов и систем, основанных на тех или иных результатах.
Человек, занятый деятельностью гуманитарной сфере, разумеется, не в состоянии знать естественные науки с той степенью детальности, с которой они известны профессионалам, но основные выводы, результаты, определяющие нынешнюю картину мира, должны быть известны каждому, чтобы не допускать грубых ошибок в своей деятельности. Ибо говорят, что точные науки нужны нам для того, чтобы успешно достигать целей, поставленных представителями гуманитарных наук.
Система гуманитарных наук
Все науки по их предмету и методу можно разделить на науки о природе и науки о культуре. Это подразделение было предложено В. Виндельбандом и затем подробно разработано Г. Риккертом еще в XIX веке.
Риккерт считал, что понятие научного закона не является универсальной категорией теории познания. Не каждая наука призвана устанавливать законы. Закономерность следует отличать от причинности. Хотя всякое явление причинно обусловлено, существуют науки, которые не интересуются законами, но стремятся познавать индивидуальные причинные ряды. Естественные науки, или науки о природе, устанавливают универсальные законы; науки, занимающиеся изучением “человека в истории”, не формулируют никаких законов, а изучают отдельные исторические факты и их причинные связи.
Таким образом, с точки зрения Риккерта, понятия закона науки и закона природы совпадают, поскольку никаких законов, касающихся развития культуры, не существует. Социологию Риккерт характеризовал, в частности, как “чисто естественнонаучную трактовку человеческой социальной духовной жизни”.
Постановка Виндельбандом и Риккертом вопроса о специфике методологии наук о культуре оказала существенное воздействие на методологию социального и гуманитарного познания.
Приводимая далее классификация наук имеет две особенности. Во-первых, в ней для подразделения наук на типы важным является то, используются ли в рассматриваемых науках оценки и какого именно типа (абсолютные или же сравнительные). Во-вторых, данная классификация является уточнением классификации, разрабатывавшейся когда-то Виндельбандом и Риккертом и ставшей, можно сказать, классической.
Обычно все науки делятся на три группы: естественные науки, социальные и гуманитарные науки, формальные науки. К естественным наукам относятся физика, химия, науки биологического ряда и др. Некоторые естественные науки, как, например, космология, рассматривают исследуемые ими объекты в развитии и оказываются, таким образом, близкими к гуманитарным наукам, а именно к наукам исторического ряда. Другие естественные науки, как, к примеру, география или физическая антропология, формируют сравнительные оценки и тяготеют к таким социальным наукам, как социология и экономическая наука. Поле естественных наук весьма разнородно. Различия между отдельными естественными науками настолько велики, что невозможно выделить какую-то одну из них в качестве образца “естественнонаучного познания”.
Распространенная когда-то идея, что физика является тем образцом, на который должны ориентироваться все другие науки (исключая формальные науки – математику и логику), непродуктивна. Физика не способна служить в качестве образца даже для самих естественных наук. Ни космология, ни биология, ни тем более физическая антропология не похожи в своих существенных чертах на физику. Попытка распространить на эти научные дисциплины методологию физики, взятую в сколько-нибудь полном объеме, не может привести к успеху.
Тем не менее, определенное внутреннее единство у естественных наук имеется:
– они стремятся описывать исследуемые ими фрагменты реальности, а не оценивать их;
– даваемые данными науками описания обычно формулируются в терминах не абсолютных, а сравнительных понятий (временной ряд “раньше – позже – одновременно”, пространственные отношения “ближе – дальше” и т. п.).
В число социальных наук входят экономическая наука, социология, политические науки, социальная философия, социальная психология и т. п.
Для этих наук характерно:
– они не только описывают, но и оценивают;
– при этом они очевидным образом тяготеют не к абсолютным, а к сравнительным оценкам, как и вообще к сравнительным понятиям.
К гуманитарным наукам относятся науки исторического ряда, лингвистика, (индивидуальная) психология и др. Одни из этих наук тяготеют к чистым описаниям (например, история), другие – сочетают описание с оценкой, причем предпочитают абсолютные оценки (например, психология). Гуманитарные науки используют, как правило, не сравнительные, а абсолютные категории (временной ряд “было – есть – будет”, пространственные характеристики “здесь – там”, понятие предопределенности, или судьбы, и т. п.).
Область социальных и гуманитарных наук еще более разнородна, чем область естественных наук. Идея отыскать научную дисциплину, которая могла бы служить образцом социогуманитарного познания, нереалистична.
Между собственно социальными и гуманитарными науками лежат науки, которые можно назвать нормативными: этика, эстетика, искусствоведение и т. п. Эти науки формируют, подобно социальным наукам, оценки (и их частный случай – нормы), однако предлагаемые ими оценки являются, как правило, не сравнительными, а абсолютными. В использовании абсолютных оценок нормативные науки подобны гуманитарным наукам, всегда рассуждающим в координатах абсолютных категорий.
К формальным наукам относятся логика и математика. Их подход к исследуемым объектам настолько абстрактен, что получаемые результаты находят применение при изучении всех областей реальности.
Данная классификация наук опирается на две оппозиции: “оценка – описание” и “абсолютные понятия – сравнительные понятия”. Все науки сначала делятся на естественные науки, тяготеющие к описанию в системе сравнительных категорий, и социальные и гуманитарные науки, тяготеющие к оценке в системе абсолютных категорий; затем последние подразделяются на социальные, нормативные и гуманитарные науки. Такая классификация не является единственно возможной, существуют многообразные иные основания деления наук.
Предметы гуманитарных наук
Таковым является человек, его деятельность и ее плоды. Поэтому гуманитарные науки и называются «гуманитарными» (от латинского humanus - человеческий). Однако изучать человека могут, разумеется, и естественные науки, будь то биология, медицина, химия, биофизика или даже механика. Человеческая деятельность послужила основой для построения многих математических моделей, интересных именно для математики. Основное и принципиальное отличие в подходе гуманитарных наук к человеку от подходов всех иных наук заключается в том, что гуманитариев человек интересует не как организм или конструкция и т.д., но лишь как субъект целеполагающей деятельности (это такое международное слово. По-нашему, по рабоче-крестьянски, оно означает попросту «разумное существо, наделенное желаниями и волей»), то есть существо, являющееся сознательным источником, организатором и контролером своих действий.
Способ существования всякого целеполагающего субъекта можно описать как работу четырехтактного двигателя: «желание - селекция - целеположение - реализация». Первая фаза от сознания самого субъекта непосредственно не зависит: наши желания приходят к нам в достаточной мере самостоятельно. На второй фазе субъект проводит селекцию своих «пожелательных импульсов»: какие-то отбраковывает (по техническим, этическим и т.п. причинам), выполнение других откладывает «на потом», третьи пытается осуществить. Решение осуществить данное желание и разработка соответствующего плана составляют третью фазу, сама попытка осуществления - четвертую. Поскольку такие цепочки непрерывно разветвляются и сами порождают одна другую (например, в ходе осуществления желания возникла трудность или опасность, которой мы хотим избежать; тем самым берет начало новая, дополнительная цепочка), субъекту приходится соотносить и соразмерять их друг с другом и продолжать или прерывать некоторой последовательности. Оценка и разработка этой последовательности также составляет значительную часть активности целеполгающего субъекта.
Фундаментальным свойством разумного существа, которое в наших глазах и делает его таковым, является именно способность предвидеть и оценить последствия своей деятельности, позволяющая осуществить вторую и третью фазы описанной выше операции. Существа «неразумные» - то есть низшие животные (если видеть в них, как это делается обычно, своеобразных самообучающихся биороботов - в чем, впрочем, есть веские основания усомниться) или компьютеры - работают в упрощенном, двухтактном режиме «вызов / команда - ответ» или «желание - реализация», чем с человеческой точки зрения и отличаются от «разумных».
Итак, именно целеполагающая деятельность человека, ее обстоятельства и результаты и, наконец, отношения, в которые люди вступают в ее ходе, являются предметом гуманитарных наук. Сами же науки различаются по тому, какой именно фрагмент или аспект этого огромного целого они изучают.
Представим себе обычную ситуацию: некий человек идет по улице и несет портфель. Строго говоря, такую ситуацию можно будет описать доброй сотней способов, и каждый из них будет правильным - но при этом вовсе не обязательно значимым или осмысленным. Например, можно представить себе многометровую распечатку с указанием начальных координат, скоростей и изменений местоположения всех частиц в данном месте пространства-времени. Такое описание ситуации будет идеально точным и подробным, и тем не менее не скажет нам вообще ничего. Правильным будет и такое описание: «портфель, человек и некоторые частицы окружающего воздуха сонаправленно движутся относительно поверхности Земли». Однако и оно, с нашей точки зрения, не передаст суть ситуации. Всякий из нас безошибочно выберет только одно описание как единственно адекватное - именно то, которым мы воспользовались с самого начала: «человек идет по улице и несет портфель». Иными словами, мы сразу выделили субъекта всего процесса, так сказать, «отвечающее» за этот процесс существо, и пока такой субъект не был выделен и поставлен описывающим «во главу угла», описание оставалось в наших глазах негодным. Для некоторых физических задач аналогичной задачей становится выделение «точек приложения сил»; в гуманитарных науках следовало бы говорить о субъекте скорее как о «точке порождения сил».
Поскольку гуманитарные науки изучают людей именно как субъектов, правильное выделение таких точек является их важнейшей первоначальной задачей. Читатель, конечно, может спросить: что же в этом трудного? Таким субъектом следует признать каждого человека, и дело с концом. Такой путь, однако, для гуманитарных наук не является ни единственным, ни главным. Приведем в пример физику: она ведь изучает не только поведение отдельных частиц, но и движения и свойства их огромных множеств, в частности, тел. При этом при решении целого ряда задач тела оказывается возможным и нужным уподоблять частицам (точкам). Если физика частиц сосредоточена на первых задачах, то механика - на вторых, а физика газов, например, исследует свой предмет то на молкулярно-кинетическом уровне, то на макроуровне, где, к примеру, устанавливается соотношение объема, давления и температуры без всякого обращения к «подлинной» молекулярной природе этих параметров. Точно так же и гуманитарные науки изучают не только (и даже не столько) отдельных людей, сколько те или иные их группы - группы не только разного объема, но и разной природы.
«На пальцах» можно выделить несколько крупнейших разновидностей таких групп:
1) Однородные (по тем или иным параметрам) нескоординированные группы. Например, социологи могут изучать «молодежь» как таковую, то есть людей, объединенных одним и тем же определенным возрастом и некоторыми типовыми чертами и реакциями. Ясно, однако, что схожесть свойств и действий «молодых» не связана с координацией их действий: «молодые» ведут себя сходным образом не потому, что заранее берут в расчет действия друг друга, но потому, что они похожи друг на друга, так сказать, «сами по себе».
2) Стихийно и временно координирующиеся группы. Например, «толпа» как таковая, или группа пассажиров автобуса. Они могут на какое-то время устанавливать относительное единство действий: толпа, увлекаемая единым порывом, внезапно предпринимает нечто такое, что и во сне не привиделось бы ее членам самим по себе; пассажиры автобуса могут вместе начать стыдить целующуюся парочку (то есть теперь, пожалуй, не могут, а лет тридцать назад - всегда пожалуйста), подхватывая и аккумулируя действия друг друга. В этих случаях члены групп стихийно координируют свои действия друг с другом, но именно стихийно: каждый решает принять участие в общем деле «от себя», на свой страх и риск, а не потому, что считает себя обязанным учитывать действия других и координироваться с ними. Принимая решение об участии в таком «общем деле», человек не берет в расчет интересы и действия прочих, а само это участие продолжается лишь до тех пор, пока он этого хочет. Речь, по сути дела, идет не столько о координации, сколько об особой сонаправленности действий, когда человек, действуя «в связке» с другими, объективно учитывает действия этих других, но от начала до конца руководствуется своими собственными стремлениями, рассчитанными без учета желаний и интересов других людей и вне какого-либо долга перед ними. Участие в совместной деятельности является для него исключительным делом его доброй воли, а не какого бы то ни было обязательства. Близко к границе этой категории со следующей стоят такие устойчивые группы, как социальные группы (например, классы) или этносы. Их члены на практике то и дело обнаруживают достаточно высокую и постоянную солидарность и координированность действий, хотя никаких обязательств, которые заставляли бы их делать это, у них нет.
3) Наконец, существуют постоянно и субъективно скоординированные группы; их называют также сообществами, организованными группами или коллективами. Примеры подобных групп: футбольная команда, рота, клуб, социум. Члены таких групп связаны определенными обязательствами и общей потестарной (властной) структурой. Они координируют свои действия не просто постольку, поскольку каждый из них хочет этого «сам по себе», но и потому, что они считают себя обязанными по определенным правилам соподчинять свои действия действиям других членов группы. Предназначение объединяющей их организационной / потестарной структуры как раз и заключается в том, чтобы вырабатывать, гарантировать и проводить в жизнь такие правила. При общей сходной структуре такие обязательственные группы, разумеется, радикально различаются по той доле времени и действий своих членов, которую они контролируют и направляют. Власть футбольной команды над человеком и по жесткости, и по продолжительности, и по широте неизмеримо уступает власти государственного коллектива над своими соподданными.
Разные гуманитарные науки сконцентрированы на изучении разных видов этих групп и разных аспектов их деятельности. Так, психология сосредоточена в основном на поведении отдельных людей, социология - на поведении и взаимодействии людей в группах всех трех типов, история - на поведении самих таких групп (в основном - самых больших и устойчивых групп второго и третьего типа).
Какие из перечисленных групп могут рассматриваться как субъекты гуманитарных процессов? Ясно, что непосредственным субъектом может являться здесь только отдельный человек - существо, наделенное единой личностью, единой волей и единой линией последовательного целеположения. (Подчеркнем, что так человека рассматривают именно гуманитарные науки; с ничуть не меньшими правами другие науки будут рассматривать его как сложную биохимическую машину или механическое сцепление частиц). Однако, следуя той же логике, в той самой степени, в какой целая группа людей проявляет единство действий, она может рассматриваться как отдельный субъект. Точно так же в механике уподобляют физическое тело точке. Из всего, сказанного выше, ясно, что в качестве полноценных субъектов гуманитарного процесса допустимо рассматривать лишь устойчивые группы второго и особенно третьего типов.
Разумеется, выводя группу в качестве субъекта, мы строим не более чем упрощенную модель реальности (как и механики из примера, приведенного выше). В действительности «единая» деятельность группы является (как и вообще любой гуманитарный процесс) результатом сложнейшей интерференции действий подлинных, первичных субъектов - отдельных людей. Тем не менее мы говорим, к примеру: «команда нацелилась на победу», вместо того, чтобы перечислять всех ее членов по отдельности, - и хорошо понимаем, что при этом имеется в виду. Другое дело, что всякий гуманитарий обязан тщательно проверять, в каких случаев применение каждой из моделей такого рода оправданно и эффективно, а в каких - нет. Так, например, деля общество на социально-экономические классы, мы строим модель, весьма полезную при изучении социально-экономических процессов и, так сказать, «физиологической» типологии разных обществ. Однако при изучении культурных процессов эта модель оказывается практически неприменима. Приведем аналогию из области естественных наук: изучая кислородный обмен в человеческом теле, мы можем построить модель, которая включала бы только дыхательную и кровеносную системы. Ясно, насколько «пригодилась» бы такая модель при изучении нервной деятельности! Между тем гуманитарии часто склонны забывать об относительности своих моделей и абсолютизировать их.
Другим самостоятельным направлением деятельности гуманитарных наук является изучение отношений, в которые вступают субъекты гуманитарного процессов, в частности, коммуникативно-информационная сфера этих отношений, а также результаты этих процессов (на исследовании таких результатов, например, сосредоточена культурология). При этом всевозможные явления, отмечаемые в соответствующих областях, тоже могут условно моделироваться как псевдосубъекты. Так, мы без труда воспримем фразу: «В XVIII в. силлабо-тоническая поэзия распространяется на Россию», хорошо понимая, что силлабо-тоническая поэзия - это не живое существо, способное куда-либо распространяться, и что такую конструкцию мы употребили лишь как простой условный знак сложного переплетения действий действительных субъектов, «корректное» описание которого оказалось бы куда сложнее и потребовало бы куда большего количества слов («многие поэты в России перешли на..., в то время как часть аудитории... мнение критики...» и т.д. и т.п.). К сожалению, многие гуманитарные ученые, повинуясь «магии слов», начинают инстинктивно воспринимать псевдосубъекты как настоящие субъекты. Именно на этом, по-видимому, основано большинство телеологических историософий.
История гуманитарная наука
Своим названием гуманитарные науки обязаны латинскому слову humanitas (человечность, образованность), посредством которого в I в. до н. э. римский оратор Цицерон перевел греческое слово «пайдейя» (воспитание). Humanitas означает одновременно и ученое занятие, и культивирование человечности. Важно отметить, что европейская культура, начиная со Средневековья, является книжной письменной культурой. Это приводит к тому, что европейская традиция и образ культурного человека в ней передаются через классические тексты. В результате этих процессов текст начинает занимать центральное место именно в гуманитарном знании.
Если проследить истоки и тенденцию развития данной традиции и связанных с ней областей знания, то можно обнаружить определенный порядок в их развитии: от поэтики, риторики и грамматики в Античности через «свободные искусства» («тривиум»: грамматика, риторика, диалектика) в Средние века и гак называемые «моральные науки» в XVII-XVIII в., науки о духе (или пауки о культуре) в XIX в. (такое название закрепилось преимущественно в германоязычных странах) к гуманитарным наукам, которые с середины XIX по начало XXI в. завершают эту линию развития.
Гуманитарное знание в современном смысле возникает во второй половине XIX в. Гуманитарные науки являются частью социальных наук, изучающих культуру как важнейшую составляющую жизни общества. Как часть социальных наук они противопоставляются точным (формальным) и естественным наукам.
Возникновение гуманитарного знания современного тина связано с рядом факторов. Во-первых, с появлением в эпоху Нового времени промышленного производства и общества труда. Это время обнищания крестьян, ремесленников, роста городов, мануфактур; время формирования новых экономических отношений, морали, права, религиозных доктрин, обосновывающих груд в качестве первой нравственной обязанности человека. Развитие промышленного производства лишает традиционных форм жизни и приводит в города огромное количество населения. Исчезновение традиционных форм связи людей ставит проблему организации и управления большим количеством разнородного, зачастую деклассированного населения. Человек должен трудиться и приносить пользу обществу! — это лозунг классической эпохи. Тот, кто не умеет или не хочет быть полезным, безнравственен, он подлежит наказанию и перевоспитанию. v
В обществе начинают вырабатываться социальные процедуры дифференциации людей, закрепления за ними социального статуса, прав и обязанностей граждан нового общества. Прежде всего возникает практика разделения граждан на разумных и неразумных и изоляция последних в так называемых исправительных работных домах, домах-изоляторах. Туда попадали безработные, проститутки, венерические больные, безумные, растратчики семейного состояния, т. е. люди, нарушающие общепринятые социальные нормы. Цель изоляции — исправить поведение, сделать его социально приемлемым. Вместе с тем, следует отметить, что в рамках сложившейся системы изоляции классическая эпоха вырабатывает различные способы описания индивидов, процедуры обследования и измерения, позволяющие классифицировать различные виды асоциального поведения. Это позволяет сформировать сферу знания, внутри которой в XIX в. начинают выделяться различные науки о человеке, как то социология, психиатрия, медицина, история.
Важно отметить, что в XVIII в. общественная природа человека определяется через понимание его как субъекта права. Юридическая практика требует обнаружения тонких степеней градации социальной нормы, безумия, нарушения прав, т. е., если говорить в общем виде, детализированного описания человека и форм его жизни. Таким образом, в социальной практике складываются процедуры, благодаря которым человек выделяется в качестве объекта познания.
Во-вторых, еще одной предпосылкой, повлиявшей на возникновение гуманитарных наук, было возникновение новоевропейского естествознания. Оно вносит в европейскую культуру идею прогресса как непрерывного движения человечества по направлению к все более разумным формам жизни. Это становится основанием для возникновения исторического сознания. Время теряет цикличность и превращается в стрелу, направленную из прошлого через настоящее в будущее. Историческое сознание воспринимает любое событие как сформированное прошлым и как то, что определяет будущее. Историческое сознание постоянно разворачивает и удерживает напряжение между прошлым и будущим, зачастую теряя при этом способность жить в настоящем. История осознается как способ бытия человека.
На рубеже XVIII-XIX вв. вместе с категориями «жизнь», «время», «история», «истолкование», «понимание» в духовную культуру Запада входит идея о том, что душа и духовная жизнь человека несут на себе печать иррационального и, возможно, непознаваемы исчерпывающим образом рациональными процедурами. Человек выделяется не столько своим разумом и свободой воли, сколько историей (индивидуальной и родовой). Человек не способен путем простой интроспекции проникнуть в глубины своего сознания. Понять человека — значит понять сложную историю его взаимоотношений с окружающим миром, где важна не только природная среда, но и мир культуры и рационально непостижимая духовно-душевная связь между людьми.
Наконец, еще один важный фактор, называемый последним, но по значимости, возможно, и самый главный. Нельзя обойти вниманием ренессансную культуру, сформировавшую представление о человекотворце, искусно транслировавшую культуру Античности в Новое время, сформировавшую, по сути дела, гуманитарную стилистику мышления, приближенную к сфере искусства, художественного восприятия мира.
Предметом познания гуманитарных наук человек становится постольку, поскольку он проговаривает себя в тексте: устном или письменном, актуальном или потенциальном, словесном или тексте культуры. Текст становится линией демаркации, отделяющей естественные и социальные науки о человеке от гуманитарных наук о человеке.
Для гуманитарного знания человек — это существо, которое рассказывает о себе истории. Это может быть всемирная история или литературный рассказ, беседа с психоаналитиком или философское эссе. Уже в XX в., исследуя природу нарратива, философия приходит к выводу, что нарратив (рассказ) и является для человека средством решения проблемы самоидентичности, т. е. способом ответить на вопрос: кто я такой? По большому счету, проблема идентичности и становится предметом гуманитарных наук, которые пытаются понять человека.
В связи с вопросом об объекте и предмете гуманитарных наук возникает необходимость прояснить понятие гуманитарной реальности, выявить ее специфику.
В европейской традиции начиная с Античности формируется практика противопоставления окружающего мира и объективной реальности, представленной в научной теории. Параллельно окружающему миру выстраивается мир объективной природы — эго и есть мир рационально познаваемый. Но проблема в том, что рационализированный мир — это одновременно и мир полностью «нечеловеческий», «обесчеловеченный»: в таком мире пространство многомерно и однородно, а время измеряется универсальными общезначимыми единицами, и длится оно равномерно. А вот мир, в котором живет человек, эго как раз и есть окружающий пас мир. Окружающий мир соразмерен человеку: он являет собой мир наших забот, интересов, огорчений, субъективного переживания времени — другими словами, эго мир нашего повседневного существования. Именно повседневность рассматривается в гуманитарном знании XX в. как пространство, в котором конституируется субъективность личности.
Гуманитарная реальность носит языковой характер. Люди всегда себя некоторым образом называют, описывают, проговаривают. Проблема в том, что язык, в том числе и язык самоописания, не только представляет нам человека, по и скрывает правду о нем: язык гуманитарной реальности — это язык символов, где за первичным непосредственным смыслом слов, поступков, событий скрывается вторичный скрытый смысл. Все не такое, каким кажется, все требует истолкования. Ответ на вопрос, кто такой человек, не дан изначально как результат непосредственного наблюдения и размышления, он возникает в конце длительного процесса исследования.
Тем самым, гуманитарная реальность существует и изучается, по крайней мере, на двух уровнях: первый уровень — самоописание, второй — то, как она предстает исследователю в результате процедур интерпретации источников.
Важный момент заключается также и в том, что гуманитарная реальность разнородна. Человек одновременно живет в разных мирах: искусство, наука, повседневность, религия, политика, производство и т. и. — это все в своей совокупности и есть окружающий мир. Каждый из этих миров обладает относительной замкнутостью и имеет внутренний закон, определяющий существование всего того, что к нему относится. Это значит, что невозможно вывести все богатство человеческой жизни из одного единого начала, будь то труд, душа или разум. Это говорит также и о богатстве гуманитарных наук: в них включены и искусствоведение (во всех его многообразных ответвлениях), и наука, взятая в ее гуманитарно-культурологическом аспекте, и религиоведение, раскрываемое с позиций духовно-нравственных ценностей, воплощенных в религии, и мифология как исток формирования всего собственно человеческого в человеке, и многое другое.
В XX в. в гуманитарные науки входит идея значимости случайных событий в человеческой жизни. Заслугу в признании данного обстоятельства приписывают 3. Фрейду, который показал, что характер человека определяется его индивидуальной судьбой, которая истолкована им как набор случайных событий. В результате гуманитарная реальность, в отличие от естественно-научной, предстает как реальность индивидуальных событий.
Таким образом, гуманитарная реальность определяется как реальность окружающего повседневного мира, который разнороден и многообразен, имеет языковой и символический характер. Человек, живущий в этой реальности, является существом историческим, и его жизнь определяется через категории индивидуальности, случайности и времени.
Наука международного гуманитарного права
Международное гуманитарное право – это совокупность обязательных для субъектов международного права (государств, народов и наций, межправительственных организаций и др.) норм поведения, определяющих их права, обязанности и ответственность в сфере защиты человека как личности в экстремальных и обычных ситуациях. Данная дефиниция Международного гуманитарного права по своему содержанию близка к толкованию термина «гражданская защита» в той части, в которой она выражает обязанности указанных субъектов права и их деятельность по защите человека и гражданина в экстремальных (чрезвычайных) ситуациях.
В настоящее время Международное гуманитарное право квалифицируется как новейшая отрасль общего международного права, как категория международно-правовой науки, признающей три характерных подхода.
В соответствии с первым подходом к Международному гуманитарному право относятся принципы, положения и нормы, направленные на регулирование международного сотрудничества субъектов права в области культуры, науки, образования, обмена информацией, контактов между людьми, но главное – на обеспечение гражданских, социально-экономических, политических, культурных прав человека, на защиту человека, его прав и имущества в условиях вооруженных конфликтов.
Второй, традиционный, подход ограничивает Международное гуманитарное право функциями регулирования защиты жертв войны, вооруженных конфликтов, гуманизации средств и методов ведения войны (Женевское право).
Наконец, третий (системный) подход объединяет все юридические нормы и положения в единый правовой комплекс, направленный на обеспечение прав человека как в экстремальных (в условиях вооруженных конфликтов, стихийных бедствий, техногенных катастроф, террористических актов и др.), так и в обычных ситуациях. Этот правовой комплекс и считается Международным гуманитарным правом.
С позиций Международного гуманитарного права, права человека – это права, существенные для характеристики статуса лица (положения по отношению к государству, его возможности и притязания в экономической, социальной, политической, культурной сферах, сфере безопасности). Термин «права человека» появился в международной политической лексике после американской войны за независимость и Великой французской революции (конец XVIII века). В то время в документах говорилось о правах человека и гражданина. В Уставе ООН о правах гражданина уже не говорится. Однако некоторые права человека, например, право на участие в управлении государством, неотъемлемы от гражданства. В Конституции РФ (гл. 2) фигурирует термин «права человека и гражданина», говорящий о преемственности в толковании этих прав в России по истечении почти двухсотлетнего временного периода. Существует универсальная концепция межгосударственного сотрудничества в области прав человека на основе общепризнанных принципов международного права.
Наибольшее признание получили следующие принципы этой концепции:
• все права человека неделимы, взаимозависимы и взаимосвязаны, тем не менее, приоритет отдается праву на жизнь, без которого бессмысленно соблюдение остальных прав и свобод;
• принцип уважения прав человека как один из основных современного международного права не только не противопоставляется др. принципам, но гармонично с ними взаимодействует (этот принцип исключает использование прав и свобод человека в качестве повода для посягательства на безопасность и мир, на независимость и равноправие государств – на те основы, на которых базируется идея международного сотрудничества);
• вся сфера взаимоотношений государства с его населением, как следует из толкования суверенитета государства, представляет собой сферу внутренних отношений, регулируемых на национальном уровне (но это не означает право государства совершать произвол, оно должно учитывать международные обязательства и прежде всего принцип уважения прав человека);
• область межгосударственного сотрудничества по гуманитарным вопросам, прежде всего по вопросам прав человека, должна быть деидеологизирована и деполитизирована, что означает исключение политизации межгосударственного гуманитарного сотрудничества;
• индивиды и их группы непосредственно от международного сообщества никаких прав не получают;
• государства–участники сообщества должны предоставлять лицам, находящимся под их юрисдикцией, не только определенные права и свободы, но и не посягать на такие права и свободы (например, не допускать расовой, национальной и др. дискриминации, применения пыток и т.п.);
• допускаются определенные ограничения прав и свобод, установленных национальными законами, которые необходимы для охраны государственной безопасности, общественного порядка, здоровья или нравственности населения (это реализуется обычно в условиях чрезвычайного положения, но даже в условиях этого режима управления не допускается дискриминация личности на основе расы, цвета кожи, пола, языка, религии или социального происхождения, а также права на жизнь и др.
Перечисленные принципы изложены в декларациях, пактах и конвенциях, разработанных и принятых на международных конференциях государств, впоследствии на конференциях, проводимых под эгидой ООН и ее специализированных учреждений, прежде всего Международной организации труда (МОТ), Организации ООН по вопросам образования, науки и культуры (ЮНЕСКО) и др.
Современное Международное гуманитарное право составляют:
• многосторонние договоры, ограничивающие или запрещающие некоторые антигуманные средства и методы ведения военных действий;
• Гаагские конвенции;
• Женевские конвенции и Дополнительные Протоколы I и II к ним;
• Всеобщая декларация прав человека, принятая Генеральной Ассамблеей ООН;
• Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за него;
• Международная конвенция о ликвидации всех форм расовой дискриминации;
• Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах;
• Конвенция о пресечении преступления апартеида и наказании за него;
• Конвенция о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин;
• Декларация о ликвидации всех форм нетерпимости и дискриминации на основе религии или убеждений;
• Конвенция против пыток и других жестоких бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания;
• Венская декларация и Программа действий, принятые Всемирной конференцией по правам человека.
К указанной группе документов следует отнести акты, разработанные в рассматриваемой нормативно-правовой сфере МОТ, Международной организацией здравоохранения (МОЗ), и др.
Некоторые из приведенных выше документов имеют обязывающий характер (Международная конвенция о ликвидации всех форм расовой дискриминации, Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах, Международный пакт о гражданских и политических правах, Конвенция против пыток и др. жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания и др.), остальные – рекомендательный характер (Всеобщая декларация прав человека, Декларация о ликвидации всех форм нетерпимости и дискриминации на основе религии или убеждений и др.).
Документы Совета по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ, ныне – ОБСЕ) носят политический характер и поэтому в соответствии с вышеупомянутым принципом деидеологизированности и деполитизированности межгосударственного сотрудничества по гуманитарным вопросам не относятся к источникам Международного гуманитарного права. Положения этих документов называются обычно договоренностями, рассматриваемыми как односторонние обязательства международно-правового характера государств, или региональными стандартами в области прав человека.
Международное гуманитарное право использовано российским законодателем в качестве основы при разработке национальной нормативной правовой базы, регулирующей отношения российских граждан и государства, отношения Российской Федерации с другими государствами и негосударственными организациями. Конституция Российской Федерации (гл. 1, ст. 2) декларирует, что человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина — обязанность государства. Глава 2 Конституции Российской Федерации во всем своем объеме определяет права и свободы человека и гражданина. В части осуществления и регулирования прав и свобод человека и гражданина Конституция Российской Федерации не противоречит Международному гуманитарному праву Согласно п. 4 ст. 15 Конституции гласит, что общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры являются составной частью правовой системы Российской Федерации. Если международным договором РФ установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора. Таким образом, принципам и положениям Международного гуманитарного права в Российской Федерации придана высшая юридическая сила.
В развитие данных конституционных установлений в Российской Федерации приняты и действуют федеральные законы:
• «О защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера»;
• «Об аварийно-спасательных службах и статусе спасателей»;
• «О гражданской обороне»;
• «О международных договорах»;
• «О безвозмездной помощи (содействии) Российской Федерации и внесении изменений и дополнений в отдельные законодательные акты Российской Федерации о налогах и об установлении льгот по платежам в государственные внебюджетные фонды в связи с осуществлением безвозмездной помощи (содействия) Российской Федерации»;
• а также подзаконные акты – указы Президента Российской Федерации и постановления Правительства Российской Федерации, ведомственные нормативные правовые акты.
Их нормы и положения направлены на осуществление международной гуманитарной деятельности Российской Федерации. Большую практическую роль в этой деятельности играет МЧС России, другие федеральные органы исполнительной власти, а также общественные организации. Следует признать, что расширяющаяся сфера международного гуманитарного сотрудничества в области гражданской защиты обусловливает необходимость развития общего Международного гуманитарного права и его ветвей – национальных и региональных гуманитарных правовых институтов.
Развитие гуманитарных наук
Научная мысль, как известно, развивалась крайне неравномерно - ее лидеры менялись в зависимости от изменений, происходивших в культуре, в мировоззрении общества, в иерархии его ценностных ориентаций, наконец, в методологической структуре самой познавательной деятельности. При этом та отрасль знания, которая завоевывала положение ведущей дисциплины в системе наук, оказывала методологическое влияние на все другие, воспринимаясь как своего рода образец для других наук. Так, на протяжении нескольких тысячелетий лидерство принадлежало теологии, которая, не будучи в точном смысле этого слова наукой, представляла себя как науку, поскольку стремилась «познать Бога». И действительно, если верить в существование Бога, в реальность того, что описывает миф, то богословие и комментирование мифов придется считать научной деятельностью. В данном случае несущественна истинность или фантастичность содержания мифов, важно то, что признание теологического дискурса наукой приводило к подчинению ему всех подлинных наук, так же как и всех форм идеологии и, конечно же, искусства: философия была объявлена «служанкой богословия», химия превратилась в алхимию, астрономия - в астрологию, и даже абстрактнейшая наука математика подчинилась мистическому толкованию чисел и геометрических фигур, художественная же деятельность оказывалась предметом многовековой дискуссии - допустима ли она вообще в религиозной культуре, а если допустима, то в какой мере (различия в отношении к искусству христианства, мусульманства, буддизма, а в пределах христианства его западноевропейской и восточной ветвей, споры иконоборцев и иконопочитателей в Византии, ревизия протестантизмом отношения к искусству католицизма).
Смена теоцентризма средневековой европейской культуры натуроцентризмом культуры Возрождения привела к появлению нового лидера в сфере познавательной деятельности - строго-научной формы познания природы механики. Такое ее положение было обусловлено требованиями развития материального производства, его движением от ремесла к мануфактуре и от нее к вооруженной машинами промышленности. Неудивительно, что сам строй мышления людей этой эпохи, радикально перестраивавшегося под влиянием механики, получил название механицизма.
В ХIХ веке в Европе происходит новая смена научного лидера - отвечая требованиям развивающегося производства Запад вступил в эпоху научно-технического прогресса, и теоретическим стимулом его развития стала физика, в тех ее разделах, которые изучали несравненно более сложные по сравнению с механическими формы движения. В начале ХХ века достижения физики, выразившиеся в создании теории относительности и квантовой механики, совершили переворот не только в мире наук, но и в мире искусств, в философии, во всем строе мышления образованных людей.
В 60-е годы популярным в России стало стихотворение поэта Б. Слуцкого «Физики и лирики», начинавшееся словами:
Что-то физики в почете;
Что-то лирики в загоне;
Дело не в сухом расчете;
Дело в мировом законе.
Понятие «лирики» обозначает здесь не только поэзию, но всю гуманитарную сферу, так же как имя «физики» не случайно избрано для представления всей сферы естественно-научного знания. Примечательно и прозвучавшее в это время ехидно-остроумное замечание математика А. Мигдала, что все науки делятся на «естественные» и «противоестественные», равно как и вполне серьезное противопоставление «двух культур» в одноименное брошюре Ч. Сноу, одна из которых была названа «наукой», а другая «гуманитарным знанием» (humanities), то есть вообще не наукой.
Вместе с тем, в пределах самого естествознания в середине ХХ в. роль лидера у физики все более активно оспаривала химия, доказывавшая это своей все более значительной ролью в промышленности, в сельском хозяйстве, а в первой мировой войне и в военном деле. Вместе с тем, в середине века на авансцену научной мысли уверенно выходила биология, ставившая себе на службу и физику, и химию (в таких синтетических науках как биофизика и биохимия); роль биологии проявилась и в таких, поистине сенсационных, открытиях как открытие функциональной асимметрии человеческого мозга, как расшифровка структуры генетического кода (так называемая «двойная спираль»), как рождение на этой основе генной инженерии и практики клонирования живых организмов. Неудивительно, что именно на базе биологии складывалась теория систем, оказавшая глубочайшее влияние на другие науки, на различные сферы практики и на саму философию.
Однако уже в конце ХХ века все чаще раздавались голоса, предрекавшие выход на авансцену научной мысли социологии и, шире, социальных наук - наук об обществе и человеке как носителе социальных отношений. Для этого существовали достаточно веские основания: воцарение и сокрушение тоталитарных режимов фашистского и большевистского типа, Вторая мировая война, экологический кризис, вызванный успехами физики, химии, биологии и их претворением в промышленном производстве, военном деле и генной инженерии, сделали очевидной зависимость научно-технического прогресса от характера общественных отношений, что стало осознаваться как необходимость поиска научно обоснованных способов управления общественными процессами для предотвращения надвигающихся экологической и демографической катастроф. Поскольку марксистская теория общества оказалась скомпрометированной ее применением в СССР (хотя в действительности крах проведенного здесь социального эксперимента подтверждал верность марксизма и ложность такой ее интерпретации, какой был ленинизм), нужна была разработка иной теории современного общества, которая могла бы стать основой управления научно-техническим прогрессом для преодоления смертельно-опасного конфликта культуры и природы. В этом контексте возникла и необходимость научного решения проблемы «Запад - Восток», ибо, с одной стороны, неодолимо развивался процесс вестернизации Востока, а с другой, расширялись поиски способов ориентализации Запада, поскольку Восток не знал пугающей Запад конфронтации культуры и природы.
Так в конце ХХ века обоснованные претензии на лидерство в культуре стало предъявлять обществознание, подтверждая это рядом открытий, обязанных применению к анализу социальной реальности теории систем и теории информации, кибернетики и синергетики.
Вместе с тем, уже в ХХ веке становилось все более ясным, что изучение общества как системы социальных отношений, в которой протекает человеческая жизнь, будучи безусловно необходимым, оказывалось отнюдь не достаточным для понимания самого человека - самой сложной системы изо всех, известных науке, ибо ее существование не укладывается ни в социальные, ни, тем более, в природные, биологические закономерности, ни даже в единство тех и других, но требует включения в этот биосоциальный контекст третьей силы - культуры. Понимание сверхсложности системы «человек» постепенно назревало в культуре - в ХIХ веке благодаря творчеству Ф.М. Достоевского, затем в психоаналитическом учении З. Фрейда, в мировоззренческих концепциях экзистенциалистов и в философской антропологии, которая разрабатывалась в СССР как теория человеческой деятельности и теория общения. Вместе с тем, в этой сфере знания все более отчетливо осознавалось эвристическое значение междисциплинарного подхода, поскольку уровень сложности системы «человек» делал необходимым сопряжение философского, психологического, педагогического, этического, эстетического и культурологического аспектов ее анализа. Отсюда проистекала необходимость решения наиболее сложной задачи - разработка методологии сопряжения гуманитарного знания как наук о человеке не только с обществознанием и культурологией, но и с естествознанием.
Онтологический анализ, проводившийся автором данного доклада на протяжении тридцати лет - от монографии «Человеческая деятельность» до обобщающей «Философии культуры», - показал, что различаются четыре основные формы бытия: его исходная и всепроникающая форма - природа; возникшая на определенной ступени развития природы сверхприродная форма бытия - человеческое общество, которое живет и развивается по законам, которых не знает природа; третья форма бытия - сам человек, поскольку он объединяет в своем существовании природные и социальные свойства и закономерности; наконец, четвертая форма бытия - культура, являющаяся изобретением и плодом деятельности человека, превращающая его двусторонне био-социальное существование в трехстороннее - био-социо-культурное. Отсюда следует, что применительно к структуре научного знания приходится признать упрощающими ее и неокантианскую дихотомию «науки о природе - науки о культуре» (или «о духе»), и принятое марксистами противопоставление «естественные науки - общественные», ибо особенности разных групп наук детерминированы своеобразием познаваемых ими форм бытия; соответственно различаются пять групп научных дисциплин: науки о природе - естествознание; науки об обществе - обществознание (или социальные науки); науки о человеке - человекознание (или гуманитарные науки); науки о культуре - культурология; наконец, науки, отвлекающиеся от особенностей разных форм бытия и обращенные к познанию его общих свойств - сущностно-качественных, изучаемых философией, и количественно-структурных, изучаемых математикой.
Нетрудно заключить, что гуманитарное знание занимает центральное место в мире наук, ибо в нем скрещиваются потоки информации, идущие от всех других отраслей знания - человек принадлежит ведь, как уже было отмечено, и природе, и обществу, и культуре, и в его существовании, функционировании и развитии особенно ярко проявляются общие законы бытия, рассматриваемые философией и математикой. Так находит современное подтверждение и обоснование интуиция великого греческого философа-гуманиста Протагора, что человек является «мерой всех вещей»… Однако должен был пройти длительнейший, многовековый путь познания бытия, чтобы человек адекватно осознал свое место в мире, которое он прежде отдавал иным силам - богам, природным стихиям, общественным отношениям, тем или иным формам культуры. Только в наше время, на рубеже нового века и нового тысячелетия, он получает возможность осознать свое истинное место в мире, а значит устремить свою познавательную деятельность на то, что до сих пор было в ней второстепенным. Так становится и возможной, и исторически необходимой новая смена ориентации в мире наук - формирование антропоцентристскй ориентации всей познавательной деятельности.
Ее претворение в жизнь требует выработки такой методологической программы, которая соответствовала бы отмеченному выше уровню сложности самого человека. Достижение этой цели невозможно простым суммированием тех методов и полученных с их помощью знаний, которые были выработаны в ходе разрозненного изучения человека биологией, психологией, социологией, культуроведением, самой философской антропологией, невозможно именно потому, что человек - не сумма разных сторон его бытия, а система, то есть их органическая взаимосвязь и взаимодействие. Поэтому нужна особая методология, способная выявить эти связи и взаимодействия - именно та, которую в наши дни начала разрабатывать теория междисциплинарных исследований. Следовательно, первая задача научной и философской мысли ХХI века - глубокая разработка методологии междисциплинарных исследований человека, адекватной его системной структуре, и открывающей науке новые пути, неизвестные всей прошлой ее истории.
Реализация этой методологической программы зависит, однако, не только от нее самой, но и от создания необходимых организационных условий для совместной работы представителей разных областей знания. Готовность к такой, непривычной для исследователей традиционного - аналитического, специализированного типа познания, - требует определенной самоотверженности, желания и способности «переучиваться». Поскольку же это крайне сложно психологически, необходимо начать перестройку системы образования в высших учебных заведениях и в аспирантуре, дабы формировать мышление будущих ученых на принципах междисциплинарно-системно-синергетического понимания научной деятельности в ХХI веке.
Я включаю в эту триаду понятие «синергетическое» потому, что жизнь человека, его деятельность, каждый творческий акт динамичны, являются не стабильными состояниями, а процессами самоорганизации, синергетика же - это родившаяся в конце ХХ века наука, изучающая общие закономерности именно этих процессов. Поскольку же она делала это до сих пор на материале термодинамическом, а синергетическое исследование социокультурных процессов только начинается, в новом столетии предстоит проделать серьезную работу по выявлению способов синергетического осмысления закономерностей развития систем, несравненно более сложных, чем физические. В сфере гуманитарных наук такая работа должна быть проделана на двух уровнях - филогенетическом и онтогенетическом, то есть родовом и индивидуальном. На первом синергетический подход позволит преодолеть ставшую в ХХ веке столь популярной «теорию локальных цивилизаций», которая отрицает единство путей развития человечества и тем самым не позволяет понять направление движения современного общества, в частности, взаимоотношения Запада, Востока и Юга - трех социокультурных регионов единой, при всех ее противоречиях, современной «миросистемы» (по точному ее определению И. Валлерстайном); на уровне индивидуальном синергетическое осмысление биографии личности должно предоставить научную основу для совершенствования практики воспитания, главный недостаток которой состоит в том, что педагогическая деятельность сводится к образованию школьников и студентов, игнорируя наиболее сложные проблемы формирования личности - направленное развитие ее мировоззрения, характера, нравственных принципов, гражданских позиций, эстетических вкусов, то есть систем ценностей. Поэтому в спектре гуманитарных наук на центральное место должна выйти педагогическая теория, ибо судьба человечества зависит в конечном счете от того, сумеют ли наши потомки преодолеть исторически сложившееся противостояние эгоистического индивидуалиста и безличного «массового человека», преодолеть раскол современной культуры на «элитарную» и «поп-культуру», сумеют ли они осознать, что в ХХI веке судьба человечества зависит в первую очередь от того, сумеют ли они осознать, теоретически обосновать и практически реализовать духовное и деятельностное единство населяющей нашу планету популяции, сделав не войны и революции, а диалог способом разрешения всех реально существующих и возможных в будущем противоречий бытия.
Исследование в гуманитарных науках
К гуманитарным методам исследования обычно относят методы изучения духовной деятельности человека, исходными предпосылками для разработки гуманитарных методов исследования послужили идеи и принципы интерпретации и понимания явлений и процессов культурно-исторической деятельности, опиравшиеся на понятия и методы герменевтики. Но герменевтика возникла и развивалась в неразрывной связи с истолкованием и пониманием текстов, и поэтому ее методы наибольшее применение нашли в таких отраслях гуманитарного знания, как литературоведение и искусствознание, литературная и художественная критика, теория и практика перевода и другие. В них основным объектом исследования действительно служит текст, определение которого пришлось значительно расширить в сравнении с обычными текстами.
Как указывает М.М. Бахтин, текст является той непосредственной действительностью (действительностью мысли и переживаний), из которой только и могут исходить гуманитарные и филологические дисциплины: «Где нет текста, — пишет Бахтин, — нет и объекта для исследования и мышления».
В обобщенной форме в качестве текста можно рассматривать нотную запись музыкального произведения, скульптуру или картину, созданную художником, киноленту, радио- и телепередачу и т.п. «Если понимать текст широко, как всякий связный знаковый комплекс,— продолжает Бахтин, — то и искусствоведение (музыковедение, теория и история изобразительных искусств) имеет дело с текстами (произведениями искусства).
Такое определение соответствует современному семиотическому взгляду на текст как любую упорядоченную знаковую систему, где знаками являются не только буквы того или иного письменного языка, но и другие символы и образы. Соответственно на них переносятся и способы интерпретации и понимания, которые требуют, однако, более сложного и специфического анализа.
Самой простой с семиотической точки зрения является интерпретация созданных человеком текстов, написанных с помощью различных формальных или искусственных научных языков, где смысл знаков однозначно определяется заранее заданными семантическими правилами интерпретации. Значительно большие трудности встречаются при переводе с чужого языка на родной, интерпретации исторических и юридических документов, текстов художественной литературы, не говоря уже об истолковании поступков и поведения людей, а также социально-исторических действий. Не случайно поэтому применение герменевтических методов, как мы видели, натолкнулось на серьезные трудности в истории и социологии.
Попытка Дильтея превратить реформированную им герменевтику в методологию гуманитарных наук не могла увенчаться успехом по следующим причинам:
• во-первых, доминирующим способом интерпретации исторических и социальных явлений у него в основном оставалась унаследованная от Ф. Шлейермахера психологическая их трактовка;
• во-вторых, связанное с этим чрезмерное преувеличение значения уникальности и неповторимости социально-исторических событий и явлений привело к игнорированию роли объективных закономерностей в их возникновении и развитии;
• в-третьих, последнее привело его к отрицанию значения методов объяснения в социально-гуманитарном познании;
• в-четвертых, чисто психологическая интерпретация литературных и других текстов оказалась несостоятельной, поскольку эмпатия, или вживание в духовный мир автора текста, не дает возможности раскрыть смысл текста, не говоря уже о том, что современному исследователю трудно, или даже не возможно, вжиться в мысли и чувства авторов прошлых эпох.
Современные исследования проблем интерпретации и понимания значительно обогатили приемы и методы герменевтики, а это значительно расширило и усовершенствовало их применение в гуманитарных исследованиях, в особенности относящихся к анализу текстов. Совершенствование и развитие методов герменевтики происходило как по линии уточнения и углубления прежних ее приемов и способов исследования, так и новых, более общих подходов к процессу понимания как составной части единого, целостного процесса познания.
Значительному обобщению подвергся также принцип герменевтического круга, являющийся одним из краеугольных камней здания герменевтики. Суть этого принципа, как мы отмечали, довольно проста и сводится к тому, что всякое понимание начинается с постижения целого, опираясь на которое, переходят к познанию его частей, а затем на основе знания частей получают более полное знание целого. Такой цикл все более полного и углубляющегося познания от целого — к частям, а от частей — к целому образует непрерывно расширяющийся герменевтический круг.
Эта закономерность процесса понимания интуитивно хорошо была известна всем практикам, занимавшимся анализом разнообразных текстов: переводчикам, палеографам и другим специалистам. В самом деле, чтобы понять или перевести текст, например предложение, необходимо сначала, хотя бы интуитивно, представить его как целое. Опираясь на такое предварительное и гипотетическое представление о целом, скажем, иностранного предложения, которое надо перевести на родной язык, начинают анализировать его части, находить значения отдельных слов, сопоставлять их друг с другом и на основе этого исправляют и уточняют прежнее представление о целом. В свете такого нового представления о целом вновь переходят к изучению частей, и такой процесс движения познания продолжается до тех пор, пока не достигается адекватное понимание текста.
Приведенный пример весьма элементарен, так как он ограничивается только предложением как наименьшей единицей осмысленного текста, поэтому понимание здесь достигается сравнительно быстро и легко. Но уже в нем ясно видна взаимосвязь целого и частей при переходе от одного уровня понимания к другому в процессе расширения герменевтического круга. Началом этого процесса является предпонимание, которое часто связывают с интуитивным постижением целого. Но оно может относиться и к соотношению эмпирического и теоретического уровней познания, а Вебер, как было показано в предыдущей главе, рассматривает предпонимание как предварительное условие для образования понятия социального типа.
С чисто формальной точки зрения понятие герменевтического круга кажется логически противоречивым, поскольку познание в нем совершается от целого к частям, а затем вновь возвращается к целому. Однако это отнюдь не тот порочный круг, который справедливо отвергается логикой, ибо возврат мышления происходит в нем от частей не к прежнему целому, а к целому, обогащенному исследованием его частей, а, следовательно, к иному целому. Поэтому процесс понимания совершается не в прежнем круге, а этот крут последовательно расширяется, раскрывая более широкие горизонты познания. Таким образом, правильно объяснить взаимодействие целого и частей в ходе понимания можно только в рамках диалектической концепции познания, которая рассматривает понимание именно как процесс, как движение от менее полного и глубокого понимания к пониманию более полному и глубокому. Соответственно этому вместо наглядного образа герменевтического крута следовало бы говорить о герменевтической спирали понимания.
Диалектический характер процесса понимания был убедительно раскрыт представителями современной философской герменевтики, в особенности М. Хайдеггером и Г.Г. Гадамером. По мнению Хайдеггера, герменевтический «круг не следует низводить до порочного, хотя бы и поневоле терпимого круга. В нем скрывается позитивная возможность исконнейшего познания, возможность которой, однако, мы поистине овладеваем лишь тогда, когда истолкование осознает, что его первая, постоянная и последняя задача заключается в том, чтобы его преднамерения, предосторожности и предвосхищения определялись не случайными озарениями и популярными понятиями, но чтобы в их разработке научная тема гарантировалась самими фактами».
Один из виднейших представителей философской герменевтики Г.Г. Гадамер считает, что именно Хайдеггер придал категории понимания исторический и диалектический характер, «открыл проективный характер всякого понимания» и тем самым бросил «дерзкий вызов традиционной герменевтике».
Взаимодействие целого и частей может анализироваться также в рамках теории систем и семиотики, где текст рассматривается как конкретная знаковая система, расшифровка которой происходит в соответствии с общими принципами системного исследования. В согласии с ними именно система как целое детерминирует значение своих частей и элементов, но в то же время только взаимосвязь и взаимодействие последних определяет интегративные свойства целого. Такой подход, как было показано в главе 11, применим не только к знаковым концептуальным структурам, но к любым системам — материальным и идеальным.
Диалектический подход к процессу понимания во многом изменил традиционное представление о смысле как цели понимания. В логике и семантике обычно проводят различие между смыслом и значением выражения. Идея такого разграничения четко проводилась известным немецким логиком Г. Фреге, который под значением подразумевал предмет или денотат имени, а смысл связывал с информацией, которую оно содержит. «Собственное имя (слово, знак, сочетание знаков, выражение), — указывает он, — выражает свой смысл и обозначает или называет свой денотат».
С этой точки зрения такие понятия, как равносторонний и равноугольный треугольник имеют, конечно, разный смысл, но денотат у них одинаков. В логической семантике для подобного различия выделяют два вида значений: экстенсиональное значение — конкретный предмет или класс, обозначаемый данным знаком, т.е. возможные денотаты знака, и интенсиональное значение — смысл понятия или выражения, которые соответствуют знаку.
При интерпретации большинства письменных текстов, а тем более обычной речи такое различие обыкновенно не делается, поэтому смысл и значение выражений рассматриваются в единстве, поскольку ведущим в этой паре является смысл выражения, к раскрытию которого направлена вся деятельность интерпретатора. Сам процесс раскрытия смысла, а тем самым и понимания, различными авторами трактуется по-разному, но в целом среди них можно выделить две основные точки зрения.
Сторонники широко распространенной и ставшей почти традиционной точки зрения считают, что адекватное понимание текста сводится к раскрытию того смысла, который вложил в него автор. Поэтому задача любого специалиста, работающего с текстом, будь то переводчик, историк, литературовед или критик, заключается в том, чтобы с помощью всех доступных приемов и методов интерпретации текста выявить авторский смысл в наиболее чистом виде, не допуская каких-либо искажений, добавлений и изменений. Такую точку зрения, как мы уже знаем, особенно настойчиво выдвигают переводчики, и в определенной степени они правы, выступая против искажения авторского текста. Однако каждая эпоха рассматривает великие произведения литературы и искусства со своей точки зрения, подходит к ним со своими критериями художественных, нравственных и культурных ценностей.
Представители нетрадиционной точки зрения, которой придерживаются фактически все новаторы в литературе и искусстве, и позицию которых защищает и обосновывает ряд методологов науки, напротив, убеждены в том, что процесс понимания неизбежно связан с приданием дополнительного смысла тому, что стараются понять. Бахтин, например, указывал, что понимать текст так, как его понимал автор, недостаточно, «понимание может быть и должно быть лучшим». Поэтому в отличие от переводчиков талантливые исполнители музыкальных произведений всегда подчеркивают свою интерпретацию и индивидуальность исполнения. Именно в этом заключается творческий подход к пониманию, который не сводится к простому воспроизведению авторского смысла, а обязательно включает критическую его оценку, сохранение всего позитивного и обогащение его смыслом всех тех реалий, которые являются характерными и для современной эпохи и органически связаны со смыслом авторской позиции.
С диалектическим характером понимания и творческим поиском смысла неразрывно связан исторический подход к интерпретации, который был намечен еще в трудах Дильтея. Эта идея получила мощное развитие в процессе применения идей герменевтики в социологии, истории, социальной психологии и антропологии. Касаясь универсализма и всемирности смысла, Бахтин подчеркивает, что «не может быть единого (одного) смысла. Поэтому не может быть ни первого, ни последнего смысла, он всегда между смыслами, звено в смысловой цепи, которая только одна в своем целом может быть реальной. В исторической жизни эта цепь растет бесконечно, и потому каждое ее звено снова и снова обновляется, как бы рождается заново».
Исторический характер понимания текста связан с изменением социальных, экономических, нравственных и культурных условий жизни общества, с позиций которых подходит к истолкованию текста каждый интерпретатор. Ведь в ходе истории меняются концепции и парадигмы науки, критерии рациональности познания, нормы поведения, ценностные установки и другие факторы, влияющие на осмысление текстов. Кроме того, сам текст получает новое освещение в рамках другого, более широкого контекста, чем авторский. При раскрытии смысла прошлых социальных и культурных процессов особенно важно анализировать также конкретные исторические условия их возникновения и развития.
Особенно важные изменения в сравнении с классической герменевтикой произошли в трактовке методов объяснения и понимания. Дильтей и его сторонники считали, что исторические и социально-культурные явления и процессы в силу их неповторимости нельзя подвести под общие схемы и объяснить с помощью законов. Поэтому их можно постичь лишь с помощью интерпретации и понимания. В противовес этому сторонники неопозитивизма, имевшие большое влияние в философии науки, как и их предшественники, против которых выступали представители герменевтики, вновь стали заявлять, что недостаток объяснений в социально-гуманитарных науках зависит от неразвитости их концептуального аппарата. Как только эти науки достигнут необходимой теоретической зрелости, к ним можно будет применить традиционные схемы и модели объяснения. Но обе эти противоположные точки зрения оказались несостоятельными.
Во-первых, в социально-гуманитарном познании были найдены другие формы объяснения, которые были названы телеологическими, или финалистскими. О них подробно шла речь в предыдущих главах, где подчеркивалось, что в отличие от причинных и других номологических объяснений они не ставят своей задачей подведение явлений и событий под некоторую общую схему, а стремятся раскрыть цели, намерения и мотивы поведения людей.
Во-вторых, принципы и методы понимания в видоизмененной форме были перенесены на естественнонаучное познание. Поскольку телам и явлениям неодушевленной природы нельзя приписать никаких целей и стремлений, постольку в этом случае речь в точном смысле слова может идти только о понимании тех теоретических построений, которым ученые придают смысл и с помощью которых постигают природу. Совершенно аналогичным образом можно говорить, например, о понимании работы машины, имея в виду тот смысл, который человек связывает с его использованием.
Наряду с этим для социально-гуманитарного познания особое значение приобретает введенное Вебером объясняющее понимание. Например, мы понимаем действия охотника или стрелка, если нам известно, что первый добывает зверя за плату, а второй действует по приказу, во гневе, из мести и т.п. «Все это, — пишет Вебер, — понятные нам смысловые связи, понимание их мы рассматриваем как объяснение фактического действия. Следовательно, в науке, предметом которой является смысл поведения, «объяснить» означает постигнуть связь, в которую по своему субъективному смыслу входит доступное непосредственному пониманию действие».
Особое значение в современных гуманитарных науках, в том числе в филологии, истории литературы и искусства, культурологи, приобретает диалогический характер процесса понимания. По сути дела, уже обыкновенная речь представляет собой простейшую форму диалога. Более специфическими его формами являются спор, полемика, дискуссия и диспут. Из диалога же возникла античная диалектика. Во всех этих случаях диалог выступает в прямой, непосредственной форме обмена мыслями, их обоснования и критики. Но можно говорить также о косвенном диалоге, который, например, ведет исследователь с автором литературного произведения или любого текста. Задавая вопросы, он ищет ответ на них в самом тексте и тем самым стремится раскрыть его смысл и понять его. Более того, можно с достаточным основанием говорить о диалоге разных культур и традиций, если исходить из максимы Бахтина: «Жить — значит участвовать в диалоге: вопрошать, внимать, ответствовать, соглашаться и т.п.».
Все эти изменения в разработке и совершенствовании методов исследования значительно усилили и обогатили социально-историческое и гуманитарно-культурное познание, ослабили прежнее противопоставление естествознания обществознанию.
Прикладные гуманитарные науки
Возможность чёткого разделения наук на вышеуказанные группы оспаривается некоторыми исследователями. Они обосновывают свои возражения тем, что любая сфера научного знания, начиная свой путь с целей, весьма далёких от практики, в конечном счёте может трансформироваться в преимущественно прикладную область.
Развитие любой отрасли науки проходит в два этапа. Суть первого заключается в аккумуляции знаний до определённого уровня. Преодоление его и переход на следующий маркируются возможностью осуществлять на основе полученных сведений какой-либо вид практической деятельности. Второй этап состоит в дальнейшем развитии полученных знаний и применение их в какой-либо конкретной отрасли.
Принятая многими точка зрения, относящая результаты фундаментальной науки к новым знаниям, а прикладной – к их практическому применению, является не совсем верной. Проблема в том, что здесь происходит подмена результата и цели. Ведь часто новые знания возможны благодаря прикладным исследованиям, а открытие неизвестных доселе технологий может явиться итогом фундаментальных.
Принципиальными различиями этих составляющих науки являются свойства полученных результатов. В случае прикладного исследования они прогнозируемы и ожидаемы, а в фундаментальном – непредсказуемы и могут «опрокинуть» уже устоявшиеся теории, что рождает гораздо более ценное знание.
Эта предметная сфера научного знания уделяет внимание проблемам человека, изучая его в качестве объекта с самых различных сторон. Однако единства по поводу того, какие науки относить к гуманитарным, пока нет. Причиной этих разногласий можно считать социальные дисциплины, которые также имеют отношение к человеку, но только уже с позиций рассмотрения его в социуме. По мнению ряда наук, человек без общества не может сформироваться в полном смысле этого слова. Примером тому служат дети, оказавшиеся и выросшие в стае животных. Пропустив важный этап своей социализации, они так и не смогли стать полноценными людьми.
Выходом из сложившейся ситуации стало объединённое название: социально-гуманитарное знание. Оно характеризует человека не только как индивидуального субъекта, но и как участника социальных отношений.
Количество научных дисциплин, формирующих эту предметную сферу, значительно: история, социология, политология, психология, философия, экономика, филология, теология, археология, культурология, юриспруденция и т. д. Все это гуманитарные науки. Прикладные аспекты многих из них появлялись по мере развития. Наиболее ярко проявились в подобном качестве такие дисциплины, как социология, психология, политические и юридические науки. Они являлись фундаментальными и стали основой для практических. В социально-гуманитарной сфере к прикладным наукам относятся: прикладная психология, политические технологии, юридическая психология, криминалистика, социальная инженерия, психология управления и т. д.
Эта отрасль научного знания также содержит фундаментальные и прикладные науки. Здесь раздел между ними прослеживается просто. Есть фундаментальная дисциплина – теория государства и права. Она содержит главные понятия, категории, методологию, принципы и является основой для развития всей юриспруденции в целом.
На основе теории государства и права развиваются все остальные дисциплины, и в том числе прикладные юридические науки. Их появление основано на использовании так называемых неюридических знаний из различных сфер: статистики, медицины, социологии, психологии и т. д. Такое сочетание открыло в своё время новые возможности человеку в обеспечении законности.
Перечень юридических дисциплин, которые формируют прикладные науки, достаточно большой. Он включает криминологию, криминалистику, юридическую психологию, судебную медицину, судебную статистику, правовую информатику, судебную психологию и другие. Как видим, здесь к прикладным наукам относятся не только сугубо юридические дисциплины, а преимущественно те, которые не относятся к юриспруденции.
Говоря об этой сфере научного знания, следует отметить, что она, как и фундаментальная, призвана служить человеку и решать его проблемы. Собственно, этим и занимаются прикладные науки. В широком аспекте их задачи должны формироваться как социальный заказ общества, позволяющий решить насущные проблемы. Однако на практике, учитывая конкретный характер прикладных задач, все видится иначе.
Как уже отмечалось, развитие прикладных наук может быть построено на основе фундаментальных. Существующая тесная, почти генетическая связь между ними не позволяет проводить здесь чёткую границу.
И поэтому задачи прикладных наук обусловлены совершенствованием фундаментальных исследований, которые состоят в следующем:
• возможности открытия неизвестных фактов;
• систематизации полученных теоретических знаний;
• формулировке новых законов и открытий;
• формировании теорий на основе введения в науку новых понятий, концепций и представлений.
В свою очередь, прикладные науки используют полученные знания для следующих целей:
• разработки и внедрения новых технологий;
• проектирования различных устройств и приспособлений;
• исследование влияния химических, физических и других процессов на вещества и предметы.
Список будет продолжаться до тех пор, пока существуют человек и наука как особая форма познания реальности. Но главной задачей прикладной науки видится её служение человечеству и его потребностям.
Эти дисциплины концентрируются вокруг человека и общества. Они здесь выполняют свои специфические задачи, обусловленные их предметом.
Развитие прикладных наук возможно как с приоритетом практической составляющей, так и с теоретической. Первое направление широко распространено и охватывает различные отрасли научного знания, о которых уже было сказано.
Относительно второго направления следует отметить, что прикладные теоретические науки строятся на совершенно иных основаниях.
Здесь в качестве фундамента выступают:
• гипотезы;
• закономерности;
• абстракции;
• обобщения и т. д.
Сложность такого вида знания состоит в том, что предполагается наличие особого вида конструктов – абстрактных объектов, которые связываются воедино теоретическими законами и направлены на исследование сущности явлений и процессов. Как правило, к таким способам познания реальности прибегают философия, экономика, социология, политическая и юридическая науки. Кроме теоретических оснований они могут использовать и эмпирические данные, а также аппарат математических дисциплин.
Метод гуманитарных наук
Методология гуманитарных (социальных наук) – область методологической рефлексии способов получения, обоснования, изложения и проверки знания в социальных науках.
На нее влияют:
а) объект исследования;
б) важность данных средств познания для коллективной (этнической, групповой, политической) и индивидуальной адаптации людей к социальным условиям.
Вопрос дискуссионный, образовался ряд позиций. Неокантианцы разделяли науки по методу на номотетические и идиографические (законооткрывающие и описательные). Реакция на позитивизм О.Конта, его распространение на гуманитаристику. Например, сторонник такой позиции Л.Гумплович утверждал: «Социология, наблюдая исторический процесс, должна вывести из него социальные законы, т.е. законы развития политической жизни. Если эти законы познаны правильно, они должны проявиться в настоящем и будущем каждого политического развития. В таком случае на место шатких политических комбинаций и вероятностей выступает трезвый, покоящийся на позитивном социальном знании политический расчет и предвидение будущего». Однако выявить подобные «универсальные законы» общественного развития не удалось.
Претензии неокантианцев к номотетическим наукам. Во-первых, если их метод объявить единственно правильным, универсальным, то будет иметь место «методологический натурализм». Гуманитарные науки полностью утратят собственную специфику, станут похожи на естественные. Во-вторых, в номотетических науках отождествляется «существенное» и «общее» как характеристики объекта. Между тем, как с позиции гуманитария в нем целесообразнее было бы различать существенное и несущественное. В-третьих, номотетические науки настаивают на отрицании ценностей, освобождении от них научного познания, мышления ученого. Любой частный объект для них – выражение общих родовых понятий, подлежащий замене.
Идиографические науки противоположны номотетическим. Их метод – способ познания, имеющий целью изображение объекта как единого уникального целого. Индивидуальное постигается в его однократности, неповторимости. Речь идет об уникальности объекта как целого, ибо оно не сводимо к сумме частей. Результаты исследования обобщаются в понятиях, имеющих индивидуальное, а не всеобщее содержание (характерное для номотетического метода). Индивидуальное на базе идиографического метода постигается рациональными способами. Следует устанавливать причинно-следственные связи между частями и целым при реконструкции уникального объекта. Это роднит идиографический метод с номотетическим. Как считает Риккерт, «причинные связи, если они вообще обладают эмпирической реальностью, суть части индивидуальной действительности, ибо кроме индивидуальной эмпирической нет никакой другой действительности».
Между науками о «природе» и «культуре» существуют важные отличия. Объект одних – воспроизводящиеся, повторяющиеся, а других – уникальные явления. Методы – номотетический и идиографический - соответственно. Одни стремятся абстрагироваться, а другие, наоборот, не могут существовать без операции по отнесению объекта к ценностям.
В настоящее время классификация наук, предложенная неокантианцами, не может быть принята по ряду причин. Во-первых, естественнонаучное знание не занимается ныне только открытием законов, подобных выявленным классической физикой. Во-вторых, нет серьезных попыток экстраполировать методологию естественных наук на гуманитарные, объявить первую «образцом» для подражания. В-третьих, историки не только описывают прошлое, но формулируют некоторые закономерности его развития, т.е. пользуются номотетическим методом. В-четвертых, имеет место процесс не обособления, а дальнейшей интеграции наук. Появляются междисциплинарные направления научного знания (системный подход, синергетика), предлагающие универсальные модели познания для естественных и гуманитарных наук.
Существовала попытка выявить специфические методы гуманитарных наук, сделанная В.Дильтеем. Он полагал, что данные науки опираются на понимание вместо объяснения, на диалог с человеком прошлого через документы (вместо монолога), на изучение текстового мира (вместо природного).
Попытку разработки универсальной методологии гуманитарных наук предприняла герменевтика. Формально существует с 1819 г. (основатель - Ф. Шлейермахер). Реально проблематика сложилась раньше. (Например, Бл. Августин в Средние века искал скрытый смысл текста Библии). Герменевтика (светская) вводит понятия «текст», «контекст», «герменевтический круг». Чтобы понять один, надо знать другой, в итоге появляется герменевтический круг.
Современное толкование герменевтики – постмодернизм (Ж.Делез, П. Бодрийяр). Суть позиции – нет единого текста, претензии на монополию текстов надо отбросить; игра с текстами (Ж.Делез, «Шпоры, стили Ницше»). Отсюда вытекает «Конфликт интерпретаций» (П. Рикер).
На роль методологии гуманитарных наук претендуют и модели познания, порожденные в рамках междисциплинарных направлений (синергетики, системного подхода). В итоге возникают модели «системы», «точки бифуркации». Проблема: необходима их апробация к реальности конкретной гуманитарной науки.
С позиции социологии к методам гуманитарных наук относятся: социологический мониторинг состояния общества и его отдельных сфер; проектирование социальной реальности, сопровождающееся расчетами и прогнозами; понимание (интерпретация) социальной реальности с точки зрения определенной ценностной шкалы; постоянная научная критика (самокритика) рожденных здесь теорий.
Статью подготовил ведущий корпоративный юрист Шаталов Станислав Карлович. 
