Главная » Юристу »
Конституция и современная российская наука конституционного права
Конституция и современная российская наука конституционного права
Статью подготовил ведущий корпоративный юрист Шаталов Станислав Карлович. Связаться с автором
Конституция — основной объект науки конституционного права, поэтому хотелось бы сказать о современной науке.
Безусловно, в последние десять лет наблюдаются определенные позитивные явления.
Во-первых, появилось много молодых исследователей. Значительная их часть — это подвижники, которые в трудных условиях, при нищенской заработной плате разрабатывают научные проблемы.
Во-вторых, увеличилось количество статей, книг, диссертаций по конституционно правовым проблемам, особенно много новых учебников, учебных пособий, правда, не всегда качественных. Нередко их пишут лица, весьма далекие от науки конституционного права.
В-третьих, юриспруденция превратилась в официальную идеологию государственной власти. Особенно востребованными оказались государствоведческие знания, и это способствовало повышению престижа науки конституционного права.
Если же оценивать данную науку с точки зрения содержания, то к числу позитивов, на мой взгляд, следовало бы отнести то обстоятельство, что она отпочковалась от политологии, приобрела свое собственное лицо. Значительные успехи достигнуты в сфере применения формально догматического, сравнительно правового методов исследования. Но было бы ошибочно преувеличивать достижения отечественной науки. Ее недостатки все же превалируют над достоинствами, и это позволяет сделать вывод о кризисных явлениях в современном российском государство ведении.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
Представляется, что современная наука конституционного права все же не до конца выполняет свое предназначение. Ведь главное в любой науке — это поиски истины. В этом и состоит содержание основной функции науки конституционного права — теоретической (познавательной). Она заключается во всестороннем изучении, накоплении фактов, взятых из практики государственного строительства, и выявлении закономерностей развития конституционно правовых норм и конституционно правовых отношений. Научная мысль не может ограничиваться изучением правовых форм, не вникая в их социально-экономическое, политическое, нравственное, духовное содержание. Она призвана, переходя от явления к сущности конституционно правовых норм, дать не только их формально догматический анализ, но и определить их действительную роль в государственной и общественной жизни. Поэтому проблема соотношения юридической и фактической конституции государства, по моему мнению, является одной из основных в современной науке. Истинная природа Конституции РФ 1993 г., особенно такие вопросы, как демократизм и гуманизм ее основных принципов, реальность и эффективность ее норм, остаются неисследованными. И это происходит потому, что не получили достаточного развития такие ее функции, как методологическая, мировоззренческая, прагматическая и прогностическая. Причем следует иметь в виду, что все функции науки взаимосвязаны. Искажение в реализации одной оказывает негативное влияние на осуществление остальных. Особенно значительна роль методологической функции, ибо использование не апробированных в науке методов исследования либо неиспользование подлинно научной методики способно привести исследователя к ошибочным результатам.
Если обратиться к методологическим проблемам современной науки конституционного права, то ее действительному и эффективному использованию в целях постижения истины, по моему мнению, препятствует ряд отрицательных факторов. Прежде всего, можно назвать деструктивную роль мировоззренческой функции. В советский период нашей истории в официальном государство ведении общепризнанной считалась точка зрения, что наука государственного (конституционного) права партийная. Поэтому истинно научными рассматривались лишь те исследования, которые базировались на мировоззренческой основе диалектического и исторического материализма. Следует сказать, что этот философский подход действительно открывает существенные возможности и перспективы для познания государственно правовых явлений, противоречивого процесса их возникновения, развития и отмирания.
С одной стороны, этот философский подход не отрицает возможности применения специальных юридических методов познания. С другой — он предотвращает формирование односторонних, абстрактных, оторванных от реальных политических, экономических, социальных и культурных процессов, теоретических конституционно правовых конструкций. Использование диалектик материалистической философии как мировоззренческой базы конституционно правовых исследований позволяло добиваться серьезных результатов (например, труды Н.Я. Куприца по истории науки конституционного права, работы А.А. Мишина по иностранному конституционному праву). Однако надо сказать, что интерпретация диалектик материалистической методологии, даваемая под давлением обуржуазившейся и обюрокраченной части партгосноменклатуры в 30-80х гг. XX в., искажала ее научные возможности, препятствовала ученым разрабатывать теоретические положения, отражающие объективную истину. Роль науки конституционного права в этих условиях сводилась к комментированию государственно правовых норм. Предполагалось, что истина уже известна и сформулирована в последних решениях высших органов ВКП (б) КПСС, а научные работники призваны их обосновать и защитить.
Конституция РФ 1993 г. признала идеологическое многообразие (ч. 1 ст. 13), запретила цензуру (ч. 5 ст. 29) и провозгласила свободу научного творчества (ч. 1 ст. 44). Юридически, казалось бы, созданы все предпосылки для многообразных, подлинно научных методов познания в науке конституционного права. Однако эти возможности оказались неиспользованными до конца. Многие современные исследователи проявляют завидную смелость и непреклонность в выявлении действительных и мнимых пороков советских конституций, но обнаруживается их робость в оценке современных конституционно правовых реалий. По моему мнению, это связано с тем, что в идеологическом плане подавляющее большинство современных специалистов в области конституционного права от марксизма ленинизма (советского образца 30-80х гг.) перешли к либерализму, причем в его устаревшей форме. Цитаты из сочинений российских либеральных юристов конца XIX — начала XX вв. стали такой же обязательной принадлежностью многих современных работ, как цитаты из марксистских классиков и партийных документов в трудах юристов советского периода. Это идеологическое однообразие просто поразительно, и оно отражает содержание мировоззренческой функции современной науки конституционного права.
Мировоззренческая позиция научного работника в той или иной мере оказывает влияние на выбор используемых им методологических приемов и средств познания и, в конечном счете — на результат исследования Приверженность к либеральным ценностям как некая общепризнанная позиция, мода, почти обязательное требование, как и любая навязываемая извне императивная норма, способна ограничить творческие возможности научного работника. Существует комплекс причин вышеуказанного явления. Назовем некоторые из них. Так, в науке нашли отражение интересы людей, ставших объектом обработки общественного мнения, произведенного средствами массовой информации, внедряющими либеральные идеологические штампы. В таких условиях научные убеждения подменяются стереотипами массового сознания. Порой, особенно у молодых исследователей, это происходит бессознательно, в результате полученного ими воспитания, условий их жизни, некритичного восприятия действительности. Кроме того, быть либералом в постсоветской России не только удобно, но и выгодно.
Необходимо иметь в виду, что в отечественном обществоведении существует негативная традиция безоговорочной поддержки правящей элиты. В этом случае стремление к объективности подменяется псевдонаучным обоснованием этой политики, в результате чего мировоззренческая функция науки подменяет теоретическую. Это особенно характерно для апологетического направления в науке. Данное псевдонаучное течение преследует цель, во что бы то ни стало оправдать существующую власть, доказать, что ее акции, правомерны они или нет в действительности, соответствуют конституции, нормам международного права. За апологетикой власти могут скрываться добросовестное научное заблуждение, неспособность постичь истину в результате идеологической засорённости сознания или отсутствия гражданского мужества, так необходимого ученомуконститу финалисту. Здесь могут иметь место карьеристские или иные низменные побуждения. Но в любом случае апологетика антидемократических юридических норм либо беспринципное оправдание антиконституционных актов власти необходимо оценить как измену науке.
Следует отметить, что сторонники апологетического направления выработали разнообразные приемы и методы отстаивания своих целей. Один из этих методов был представлен на данной конференции в виде доктрины «скрытых и подразумеваемых полномочий» высших органов государственной власти и должностных лиц, якобы зафиксированных в Конституции РФ. Смысл этой доктрины заключается в том, что конституционные нормы будто бы обладают двойным смыслом: внешним, понятным каждому гражданину, и внутренним, понятным только избранным. Разумеется, этими особыми, почти мистическими способностями постичь некую трансцендентную сущность конституционных норм наделяются согласно этой теории судьи Конституционного Суда. Руководствуясь этой доктриной, они могут, например, дать такое толкование ст. 83 и 102 Конституции РФ, из содержания которых будто бы вытекает «право» Президента РФ отстранять от должности Генерального прокурора РФ до того, как Совет Федерации примет решение по этому вопросу.
К числу апологетических методов можно отнести и некоторые аргументы сторонников концепции «естественного права», объявляющих его вопреки Конституции одним из источников конституционного права. Представляется, что использование в некоторых научных исследованиях теологических аргументов неправомерно, поскольку они основаны на иррациональных суждениях, не подлежащих доказыванию и опытной проверке.
По моему мнению, существующая ныне система присвоения ученых степеней и званий, возглавляемая всесильным ВАКом, препятствует реализации свободы научного творчества, зафиксированной в ст. 44 Конституции РФ. Состязательная, открытая, демократическая форма защиты диссертаций в ученых советах университетов и НИИ сводится на нет тайной, не подлежащей контролю со стороны научной общественности, деятельностью ВАК. Отсюда и возникшая в научной деятельности классификация исследований на «диссертабельные» и «недиссертабельные», т.е. такие, которые ВАК может не признать научными и отказать в присвоении научной степени. Подобная система стимулирует научных работников, особенно молодых, в сфере конституционного права (и во многих других науках) обходить острые углы, приспосабливаться к господствующим в науке догмам, препятствует проявлению смелости в постановке и решении новых проблем.
Если говорить о недостатках в реализации методологической функции науки конституционного права, то следовало бы отметить недостаточное использование метода конкретно социологических исследований. Представляется, что в последние годы мы проводим мало исследований, связанных с изучением практики органов государственной власти и местного самоуправления, избирательных кампаний, процессов реализации прав и свобод человека и гражданина и т.д. И главное — теоретические выводы многих исследований не подкрепляются достаточно серьезными фактами, взятыми из практики государственного строительства.
Многие научные работники конституционалисты участвуют в разработке практических предложений, направленных к совершенствованию законодательства, деятельности государственных органов. Прагматическая функция науки реализуется, хотя и не всегда, достаточно эффективно. Однако прогностическая функция — одно из самых отсталых направлений нашей науки. В советские времена этому препятствовали сами условия, в которых находились ученые. В последнее десятилетие ст. 44 Конституции РФ предоставляет такие возможности, но они не используются. Возможно, здесь сказывается консерватизм мышления, проявляющийся в стремлении к описанию существующих и ушедших в прошлое фактов, но не в разработке обоснованных прогнозов. Представляется, что разработанные в социологии методики футурологических исследований должны найти применение и в науке конституционного права.
Ученый должен стремиться к познанию объективной истины, отражающей сложную, противоречивую государственно правовую действительность. Цель науки — разработка теоретических конструкций, выдвижение идей, способствующих развитию конституционно правовых норм и конституционно правовых отношений в гуманистическом направлении. В конечном счете, наука существует для человека, поэтому правозащитный подход должен стать составной частью осуществления всех присущих науке конституционного права функций. Смысл его раскрыл Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан. «При правозащитном подходе к развитию конкретные ситуации, — говорил он, — рассматриваются не просто через призму людских потребностей или потребностей развития, а через призму обязанностей общества удовлетворить неотъемлемые права человека».
По моему мнению, существует ряд главных проблем современной науки конституционного права.
Во-первых, это права человека, вопросы их реализации и защиты. Серьезный недостаток Конституции РФ 1993 г. в том, что она исключила из перечня основных прав право на труд, сузила объем других социальных и экономических прав и не закрепила материальные гарантии всей системы прав человека и гражданина. В последние годы формируется новая наука прав человека, достижения которой должны быть использованы конституционалистами для разрешения специфических задач конституционного права в этой области.
Во-вторых, проблемы теории конституции. Такие фундаментальные вопросы, как социально-экономическая и политическая сущность Конституции РФ, соотношение юридической и фактической конституции в современной России, остаются неразработанными до конца. Одна из серьезнейших проблем — глобализм как одна из глубочайших причин появления и проявления сущности российской Конституции. Если рассматривать этот вопрос в том аспекте, в каком он решался Ф. Лассалем и В. И. Лениным, то можно сделать следующие выводы. Первые советские конституции выражали волю трудящихся масс, стремившихся к свободе и человеческим условиям существования. Начиная с Конституции СССР 1936 г. в советских конституциях был зафиксирован компромисс интересов трудящихся и буржуазно перерождающейся бюрократической элиты. В 1991 — 1993 гг. эта социальная группа пришла к власти, зафиксировав свою победу в Конституции РФ 1993 г. Экономическим результатом этой победы явилось конституционно правовое закрепление свободы предпринимательства и права частной собственности (ст. 8, 35). Таким образом, были оформлены результаты проведенной в начале 90-х гг. криминальной приватизации. Однако развитие рыночных, частнокапиталистических отношений невозможно без признания юридических принципов равноправия и свободы труда. И эти нормы нашли свое отражение в Конституции (ст. 19, 37). Широкие народные массы, недовольные ограничениями в демократии, которые проводила советская партгосноменклатура, сумели добиться включения в Конституцию гл. 2, где признаны права и свободы человека согласно общепризнанным принципам и нормам международного права.
Таким образом, и новая постсоветская российская Конституция закрепила компромисс между сформировавшейся монополистической буржуазией — олигархами и вступившей с ней в союз бюрократией, с одной стороны, и народными массами — с другой. Принятые в последние годы законы о свободе совести, о политических партиях, о борьбе с экстремизмом, об избирательных правах свидетельствуют, о стремлении правящей элиты укрепить свою власть путем ограничения прав и свобод человека и гражданина. Представляется, что эти процессы должны стать предметом изучения науки конституционного права.
Если оценивать Конституцию РФ с международной точки зрения, то можно сказать, что она закрепила итоги, связанные с поражением СССР в глобальном противостоянии с западным миром, возглавляемым США. Но, несмотря на реакционные черты, определяющие ее природу (широкие правомочия президентской власти, приниженное положение парламента и бессилие органов местного самоуправления), Конституция РФ содержит известный демократический потенциал. Представляется, что наука конституционного права призвана искать возможности его использования в интересах человека.
И, наконец, особая проблема — власть и ее конституционно правовое регулирование. Составной частью проблемы является вопрос о бюрократии, ее структуре, формах деятельности. Все эти аспекты проявляются в институте государственной службы, являющейся объектом изучения административного права. Но здесь существует и конституционно правовой аспект. Особый вопрос: информационная природа современной политической власти и СМИ как средства манипулирования общественным мнением и способом властвования. Подделка общественного мнения, информационное подавление личности становятся антиконституционными методами подавления человека и лишения народа его суверенного права на власть. И этот вопрос не может быть исключен из предмета науки конституционного права.
Указ Б.Н. Ельцина посягает на незыблемые основы конституционного строя: народовластие, федерализм, республиканскую форму правления, разделение властей, о которых сказано в ст. 1 Конституции РФ.
Незаконно прекратив полномочия народных депутатов, Ельцин нарушил ст. 2 Конституции. В ней сказано: «Народ осуществляет государственную власть через Советы народных депутатов».
Это посягательство на республиканскую форму правления. Ведь в республике парламент нельзя самовольно разогнать.
Он нарушил ст. 1216 Конституции РФ, где сказано, что Президент не вправе распускать законно избранные органы государственной власти.
Роспуск Съезда народных депутатов и Верховного Совета противозаконен.
Он нарушил и ст. 121 4, в которой сформулирована Присяга Президента при вступлении в должность: «Клянусь соблюдать Конституцию». Мы хорошо помним, как Б.Н.Ельцин произносил эти слова, положив руку на Конституцию РСФСР.
Его действия не соответствуют ст. 185 Конституции, устанавливающей, что Основной Закон может быть изменен только съездом народных депутатов. Б.Н. Ельцин же объявил, что он сам изменяет Конституцию. Его действия противоречат и ст. 3, 4 Конституции, утверждающей принципы разделения властей и законности. Он не только вторгся в правомочия законодательной власти, но ликвидировал саму законодательную власть.
Нарушив ст. 109 Конституции, он назначил выборы в новый высший правительственный орган власти, структуру и название которого он установил сам. Назначение выборов относится к компетенции Верховного Совета РФ.
Распустив Верховный Совет, он прекратил деятельность его палаты Совета Национальностей, которая состоит из депутатов, представляющих республики, входящие в Российскую Федерацию. Тем самым нарушена не только ст. 107, предусматривающая порядок организации Совета Национальностей, но и попраны основы федерализма, записанные в ст. 72 Конституции, которая гарантирует формы участия республик в осуществлении власти.
Антиконституционно и решение Б.Н. Ельцина подчинить себе Генерального прокурора. Это нарушение ст. 177 Конституции. Прокурор не может быть оружием исполнительной власти.
Президентский Указ нарушает п. 21 Всеобщей Декларации прав человека и ст. 25 Международного пакта о гражданских и политических правах.
В них сказано, что каждый человек вправе принимать участие в управлении через свободно избранных депутатов. Разгон депутатов — посягательство на указанные права человека.
Нарушен и п. 5.3 Документа Копенгагенского Совещания Конференции по человеческому измерению СБСЕ. Этот акт обязывает государственные власти соблюдать Конституцию.
Таким образом, Указ Б.Н. Ельцина не соответствует Конституции РФ, международным пактам о правах человека.
Следует отметить, что Конституционный Суд РФ признал, что Б.Н. Ельцин может быть отстранен от власти на основании ст. 1216 Конституции РФ.
Статью подготовил ведущий корпоративный юрист Шаталов Станислав Карлович. 
