Дореволюционная теория о косвенных доказательствах упоминала лишь вскользь. Советская юриспруденция совершила качественный скачок в развитии теории косвенных доказательств (улик) во многом благодаря теоретикам уголовного процесса. Можно прийти к выводу, что было выработано два подхода к определению косвенных доказательств. Первый подход: косвенные доказательства – это доказательства, имеющие многозначную связь с доказываемым фактом. Прямые доказательства, напротив, имеют однозначную связь с главным фактом. Условно назовём этот подход «теорией связей». Второй подход: косвенные доказательства – это доказательства, содержащие сведения о факте, который позволяет через умозаключение прийти к главному (искомому) факту. Соответственно, прямые доказательства содержат сведения о главном факте. Его назовём также условно «теорией фактов». В 2020 году именно первый подход преимущественно воспринят теоретиками гражданского процесса.
«Теория связей». Автором этой теории, скорее всего, является С.В. Курылёв. Так, учёный исходил из всеобщей связи явлений и взаимной обусловленности (суть материалистической диалектики). Поэтому каждое изменение не только имеет свою причину, но и отражение в предметах окружающего мира. Именно это и позволяет на основе известных данных постигать неизвестные. Наличие связи факта-доказательства с искомым фактом – это первый и существенный признак доказательства.
Учёный выделял четыре формы связи фактов: причинные, временные, пространственные связи, а также связь условий с обусловленным. Он подчёркивал, что причинная связь не является единственной формой связи фактов. Наряду с этими связями есть однозначные и многозначные связи, «которыми может характеризоваться как причинно-следственная связь, так и связь условий с обусловленным. Однозначная связь – это такая связь явления (причины, условия или следствия), которая проистекает только в единственно возможном направлении. … Многозначная связь, наоборот, это такая связь явлений (причины, условия или следствия), которая может проистекать в различных направлениях». Такие связи существуют объективно, и именно они и служат основой для разделения доказательств на прямые и косвенные.
Таким образом, «прямое доказательство – это такой известный факт, который в силу его однозначной связи с неизвестным фактом даёт возможность сделать лишь один вывод о неизвестном факте – о наличии его либо отсутствии; косвенное доказательство – это, наоборот, факт, дающий в силу многозначности его связей возможность для различных вероятных выводов. Поэтому заключение от него к искомому факту носит не характер единственной возможности, а лишь характер большей или меньшей вероятности». Следовательно, задача правоприменителей – свести многозначную связь к единственно возможной связи.
Схожее представление встречается у Д. М. Чечота. По его мнению, вывод из такой классификации один: необходимо использовать цепь косвенных доказательств, в которой каждое косвенное доказательство «сокращало бы число связей» – только это позволит прийти к достоверным выводам. К слову, такой же вывод делали и сторонники другой теории.
Точку зрения С.В. Курылёва поддерживал К.С. Юдельсон, с ней согласился и М.К. Треушников. Также у профессора Треушникова можно встретить утверждение, что «прямые доказательства являются более предпочтительными». Правда, это, по мысли учёного, не исключает возможности опровержения прямого доказательства, в том числе, совокупностью косвенных доказательств.
Такой же подход к делению доказательств можно встретить и у В.В. Молчанова. Правда, он подчёркивает, что постановка вопроса о том, какое доказательство лучше, вряд ли правомерна (к этому вопросу мы вернёмся позже). Позиция С.В. Курылёва воспроизведена и в ряде других современных работ.
«Теория фактов». Деление доказательств на прямые и косвенные в зависимости от того, какой факт они устанавливают, можно встретить в работах А.Я. Вышинского. При этом определение, которое даёт А.Я. Вышинский нельзя назвать вполне удачным. Прямые доказательства – это доказательства, «прямо, непосредственно устанавливающие искомый факт», а косвенные – «доказательства, удостоверяющие этот факт посредством других доказательств, лишь косвенно относящихся к искомому факту (главному факту)».
Схожую точку зрения можно встретить и в работе «Косвенные доказательства в советском уголовном процессе». В ней коллектив авторов хоть и выделяют в качестве классификационного критерия «отношение к главному факту», всё равно использует синонимичный термин «непосредственно». К тому же они определяют косвенные доказательства через противопоставление прямым.
Такой подход в описании прямых и косвенных доказательств встретится и в более поздней советской литературе. Например, А.И Трусов считал, что «доказательства называются прямыми, когда они прямо указывают на главный факт, то есть когда они устанавливают … юридические факты»; «к косвенным относятся доказательства, которые прямо не указывают на главный факт, а устанавливают лишь побочные обстоятельства (его признаки), которые в их совокупности и взаимосвязи позволяют сделать вывод» о юридических фактах.
Однако с таким подходом можно не согласиться по двум причинам. Первая – это определение термина через слово, которое содержится в определяемом термине. А.Т. Боннер удачно подметил, что в таком случае такие определения – не более чем тавтология. Вторая причина – это использование термина «непосредственно» при определении прямых доказательств, которое скорее привычно для «теории связей».
К сторонникам «теории фактов» можно отнести и М.М. Гродзинского. М.А. Чельцов представил уже более ясное представление о прямом доказательстве. «Из прямого доказательства (при признании его правильным) сразу делается вывод о главном факте», – считал учёный. А вот определение косвенных доказательств не стало более ясным. По его мнению, такие доказательства косвенно приводят к решению вопроса о главном факте. При этом в целом М.А. Чельцов верно подмечал разницу в доказательствах, говоря, что косвенные доказательства устанавливают факты, которые «более или менее близко» связаны с главным фактом. Весьма ценное ещё одно уточнение: каждое косвенное доказательство может быть прямым по отношению к какому-либо факту, имеющему значение для дела.
Статью подготовил ведущий корпоративный юрист Шаталов Станислав Карлович. 
