Статью подготовила ведущий эксперт-экономист по бюджетированию Ошуркова Тамара Георгиевна. Связаться с автором
В первой половине девяностых годов сложился фондовый рынок России. Это был, пожалуй, самый впечатляющий и неоднозначный итог монетаристских преобразований.
Фондовый рынок начал складываться гораздо раньше и интенсивнее, чем зарождались рыночные отношения в промышленности, строительстве, сельском хозяйстве, на транспорте. Более того, он начал формироваться в отрыве от реального сектора. Фондовые ценности функционировали в своем замкнутом кругу, не контактируя с производством и не финансируя его. Обстановка в реальном секторе не влияла на взлеты и падения на финансовом рынке. Достаточно сказать, что в условиях острого промышленного кризиса и колоссальной инфляции быстро набирали оборот операции с казначейскими обязательствами, ваучерами, акциями и т.п.
Фондовый рынок первой половины девяностых годов не обладал не то, что прозрачностью, как это положено по западным стандартам, но был прямо-таки непроницаем. Для большинства участников рынка, а тем более потенциальных инвесторов вся «кухня» финансовых операций оставалась за семью печатями.
От западных рынков отечественный отличала и слабая информационная обеспеченность юридических и физических лиц, не входивших в число участников рынка. Публичность торгов и аукционов, цен и котировок, допущенных к ним финансовых инструментов не носила всеобъемлющего характера. Получить исчерпывающую информацию о банке или акционерном обществе — эмитенте ценных бумаг — было можно в основном у реестродержателей, которые, действуя по договору с эмитентом, ограничивали доступ к информации о нем.
Слабое информационное обеспечение инвесторов дало возможность финансовым спекулянтам активно задействовать некачественную рекламу. Рекламные объявления заманивали сверхвысокими доходами от вкладов в кредитные учреждения, от быстрого роста котировок акций и долговых бумаг. Проверить сведения, содержащиеся в рекламе, из-за отсутствия рейтинговых агентств и развитого аудита было крайне затруднительно.
Фондовый рынок России — это рынок для узкого элитарного слоя, заинтересованного в короткие сроки получить прибыль зачастую от нечистоплотных, а нередко и просто криминальных сделок, и репатриировать ее за границу. Для основного слоя потенциальных инвесторов, включая крупных, средних и мелких (население), фондовый рынок существует в виде приманки, куда они должны вложить капиталы, которые потом бесследно исчезнут.
Таким образом, фондовый рынок России принял элитарный характер. Господство на нем принадлежало узкому слою крупных финансовых спекулянтов, не гнушавшихся за счет проведения противоречащих закону операций обирать своих клиентов. К этому слою принадлежали руководители АО «МММ», «Автомобильного всероссийского альянса», «Хоперинвеста», «Технического прогресса», «Нефть—алмаз—инвеста», концерна «Тибет», «Русского дома Селенга» и других. Несколько позже в состав фондовой элиты стали входить крупнейшие коммерческие банки. Сначала они находились на вторых ролях, уступая финансистам типа Мавроди и Березовского. Однако потрясающая по своим масштабам афера с фальшивыми авизо изменила положение банков. Операции с фальшивыми авизо позволили десяткам кредитных организаций нажить миллиардные капиталы. После этого банки стали сначала вровень с АО «МММ», AWA, «Русским домом Селенга» и т.п., а затем и превзошли их.
Окончательно первенствующая роль банков в среде финансовой элиты была закреплена после появления на рынке колоссальных для России выпусков государственных ценных бумаг — казначейских обязательств, ГКО, векселей, гарантированных Минфином, а также корпоративных векселей.
Надо отметить, что элитная экономика сформировалась в России чрезвычайно быстро — за 2—3 года. Главную роль в этом сыграл процесс виртуализации экономики, и прежде всего фондового рынка.
Конкретно это проявлялось в следующем:
— фондовый рынок во всем мире все менее связан с реальным сектором. В России, хотя и недавно вступившей на путь рыночных преобразований, процесс расхождения между производством и финансовым рынком зашел далее всего. Взаимосвязь между ними почти полностью отсутствовала;
— произошли радикальные изменения на рынке акций. Курсы акций перестали зависеть от финансового положения их эмитентов, от экономической и политической ситуации в стране. В России были периоды, когда курсы большинства обращавшихся на свободном рынке акций падали в несколько десятков раз, а отдельных бумаг даже более чем в 100 раз. Хотя Россия в эти периоды испытывала тяжелый экономический кризис, но сокращение объемов производства эмитентов акций, ухудшение их финансового положения выражались в процентах, иногда в десятках процентов, но никак не в десятках раз;
— на мировом рынке все более усиливается роль производных от акций и облигаций ценных бумаг — финансовых фьючерсов, опционов, варрантов, конвертируемых облигаций. Рынок этих бумаг на Западе начал интенсивно развиваться еще в семидесятые годы. До конца восьмидесятых годов котировки производных бумаг, хотя и слабо, но все-таки зависели от состояния производственно-финансовой деятельности эмитентов первичных бумаг. В настоящее время рынок производных бумаг претерпел качественные изменения. Во-первых, он колоссально вырос. За последние десять лет объем производных бумаг вырос более чем в 10 раз и, превысив отметку 50 трлн, долл., устремился к рубежу 100 трлн. долл. Во-вторых, возникли новые производные бумаги — американские депозитарные расписки и глобальные депозитарные расписки. Они выпускаются в виде акций, депонированных в соответствующих банках. Здесь происходит полный разрыв между реальными владельцами акций, находящихся в депозитариях банков, и владельцами депозитарных расписок. Последних совершенно не волнуют действия или бездействие реальных владельцев акций. Поэтому курсы депозитарных расписок, обращающихся к тому же на других рынках первичные бумаги, практически не зависят от курсов акций. Наоборот, все чаще наблюдается прямо противоположная картина, когда владельцы первичных бумаг ориентируются на котировки депозитарных расписок на их бумаги. Это на Западе, В России же такое положение вещей стало правилом;
— все большее значение на фондовом рынке приобретают виртуальные финансовые инструменты, существующие в промежуточных состояниях экономики, когда нарушены обычные причинно-следственные связи. Вследствие, как правило, временного наличия таких состояний виртуальные финансовые инструменты имеют преходящий характер. Какие только виртуальные финансовые инструменты ни выпускались государством и частным сектором: акции бирж, акции и билеты АО «МММ», акции «Хоперинвест» и тому подобные дивидендные бумаги, казначейские обязательства, казначейские налоговые освобождения, денежные зачеты, векселя, гарантированные Минфином. В отдельные периоды эти инструменты полностью преобладали на рынке. Акции бирж полностью превалировали в биржевом и во внебиржевом оборотах в 1991 г. И это при том, что по общепринятому в западных странах правилу акции бирж вообще не имеют права свободного обращения на рынке. Тем не менее этот инструмент почти год определял состояние фондового рынка России. На смену ему пришли акции и билеты АО «МММ». В отдельные недели на них приходилось 50—80% оборота фондовых бирж страны. Государство также выпускало виртуальные фондовые ценности. Чего стоит один только проект эмиссии казначейских обязательств. Их было выпущено почти на 30 трлн, неденоминированных рублей. Более года эти бумаги полностью преобладали на рынке. Но как и другие подобные виртуальные финансовые инструменты, они довольно быстро канули в Лету;
— искажение состояния многих систем народного хозяйства. Так, денежная система России включает в себя не только национальную валюту — рубль, но и многие суррогатные платежные средства — фондовые инструменты. К ним относились казначейские обязательства, казначейские налоговые освобождения, векселя предприятий, банков, регионов, векселя, гарантированные Минфином, золотые сертификаты. Другим важнейшим искажением хозяйственной системы является строительство финансовых пирамид, тяжесть которых непомерна для рынка. Можно сказать, что развитие фондового рынка в России до 1998 г. — это время строительства самых разнообразных финансовых пирамид, начиная от пирамид ценных бумаг АО «МММ», «Хопра», «Тибета», «Русского дома Селенга» и кончая пирамидой ГКООФЗ. Эти пирамиды строились вне всякой зависимости от реальных потребностей экономики, без малейшего взаимодействия с реальным сектором;
— наличие гигантских неплатежей, бартера, характеризующих дезорганизацию хозяйственных связей, нарушение рыночного равновесия, рост энтропии экономической системы. Быстрый рост энтропии ведет, как правило, к полной деградации экономической системы и ее разрушению.
Приведенные нами конкретные примеры виртуализации фондового рынка имеют, как и любые другие явления человеческого мира, свои положительные и отрицательные стороны. Нетрудно заметить, что положительные стороны виртуализации — компьютеризация экономики, внедрение интернет-технологий бизнеса и т.п. — либо полностью обходят стороной Россию, либо затрагивают ее чрезвычайно слабо. Зато отрицательные стороны виртуализации— неплатежи, бартер, расстройство денежной системы, разрыв между отдельными составляющими народнохозяйственного комплекса, особенно между финансовым рынком и реальным сектором, строительство непомерных для экономики пирамид и т.д. — реализуются в России в полном объеме. Складывается впечатление, что Россия, минуя достижения научно-технического прогресса в области виртуализации хозяйственной, научной, культурной жизни общества, пошла по пути принятия исключительно отрицательных сторон виртуализации.
Таким образом, мы обозначили важнейшие проявления виртуализации на фондовом рынке. Виртуализация рынка содействовала приспособлению механизма перелива капиталов к потребностям финансовой элиты.
Оформившейся в первой половине девяностых годов олигархии не было нужды развивать экономику страны, производить структурную перестройку, создавать полноценную рыночную инфраструктуру. Наоборот, все это противоречило интересам финансовой элиты. Ей был нужен разрушенный механизм государственного регулирования, разрыв связи между рынком ценных бумаг и реальным сектором, возможность выкачивания капитала из производства и его свободный перелив в фирмы типа АО «МММ», AWA, «Тибет» и в офшорные зоны.
Виртуализация фондового рынка — главного канала перелива «серых» капиталов значительно облегчила и ускорила процесс становления элитной экономики. Отрыв рынка ценных бумаг от реального сектора позволил котировать акции и облигации независимо от производственно-финансовых показателей работы предприятий, а чисто виртуально, используя разные методы психологического воздействия на инвесторов, прежде всего через откровенно лживую рекламу на телевидении, радио, в журналах и газетах.
Наличие огромной массы виртуальных финансовых инструментов приучило все слои общества к пониманию операций с ценными бумагами как бизнеса делания денег из воздуха. Олигархи воспользовались этим, выпуская свои собственные виртуальные инструменты, проводя операции, невозможные на цивилизованном рынке.
Наличие производных ценных бумаг, курсы которых все менее связаны с курсами первичных ценных бумаг, позволило резко расширить спектр «серых» операций, вывести их уже совершенно открыто на зарубежные рынки. Цены на депозитарные расписки на акции российских эмитентов, котировавшиеся преимущественно на фондовых биржах Европы, в 1,5—2 раза превышали цены на сами акции, котировавшиеся на внутреннем рынке России. Это дало возможность скупать акции в России, депонировать их в зарубежных банках и продавать депозитарные расписки на эти акции по вдвое более высокой цене. Мало того, что сама эта операция из мира виртуальных финансов чрезвычайно прибыльна. Наличие огромной разницы котировок на акции на внутреннем и зарубежном рынках открыло легальный канал для перелива капиталов из России за рубеж. Причем канал очень мощный. Ежемесячный перелив капиталов составлял и составляет вплоть до настоящего времени от нескольких сот миллионов до нескольких миллиардов рублей.
Наконец, такие показатели виртуальной экономики, как гигантские неплатежи и всеобъемлющий бартер, характеризующие дезорганизацию хозяйственных связей, позволили финансовой элите бесконтрольно оперировать триллионами рублей за счет нарушения платежной дисциплины. Олигархи откровенно игнорировали платежи в государственный бюджет, не возвращали долги предприятиям, средним и мелким банкам. Неплатежи и бартер стали особой сферой, питательной средой для возрастания мощи финансовой элиты.
Таким образом, уже в первые годы развития постсоветской экономки на фоне разлагающегося хозяйства страны возникла особая элитарная сфера экономики, становым хребтом которой стал фондовый рынок. Эта сфера существовала и быстро увеличивалась в своих масштабах не за счет развития цивилизованного рынка ценных бумаг, а путем высасывания соков из промышленности, сельского хозяйства, мелкого и среднего бизнеса, населения. Элитная сфера паразитировала на всех прочих сегментах народнохозяйственного комплекса.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
Элитная экономика формировалась не только олигархами. Первостепенную роль в этом процессе сыграли стоящие во главе Правительства Российской Федерации реформаторы. Многие представители команды (Нечаев, Чубайс, Вавилов, Алексашенко и другие) «чикагских мальчиков» сами вошли в элитарные круги. Но главное не это. Если реформаторы стали бы очень богатыми людьми и при этом вывели бы экономику из кризиса, то ничего дурного здесь бы не было.
Однако реформаторы не только не поднимали хозяйство страны, а сознательно дезорганизовывали его в целях создания благоприятной среды для развития элитной экономики. Элитная сфера, прежде всего фондовый рынок, была витриной реформ. Всему миру можно было показать достижения «чикагских мальчиков» — рынок государственных ценных бумаг достиг объема 65 млрд., долл., капитализация российских предприятий — 150 млрд. долл. Суммарная рыночная стоимость акций «Газпрома» превысила 43 млрд. долл. — эго уже на уровне восьмого десятка крупнейших корпораций всего мира. Вот, смотрите — в России создано рыночное хозяйство. Россия вписалась в международный рынок.
Но, впрочем, и это не главное для реформаторов. Более важно то, что, скрываясь за этой мишурой, за псевдо достижениями, можно было спокойно и целенаправленно разрушать реальный сектор, дезорганизовывать хозяйственные связи, создавать отлаженный механизм выкачивания капиталов из России.
Создание элитной экономики, безграничная власть олигархии нанесли непоправимый удар по едва заметной подлинно рыночной среде, и прежде всего по малому бизнесу. Олигархическая система не только душила малое предпринимательство путем ценовой политики и неплатежей — этим инструментом пользовались именно элитарные круги. Еще более важно негативное психологическое воздействие элитной экономики на потенциальных предпринимателей. Кому охота мучиться в реальном бизнесе, когда видишь примеры быстрых взлетов на финансовом рынке. Взлетов без регулярной, кропотливой работы по организации предприятия, изучению рынка, сбыту продукции. Взлетов буквально из небытия — на голом месте вырастают финансовые пирамиды, создаются колоссальные состояния. И везде, под дудку реформаторов, это превозносится в качестве примеров подлинных достижений рыночной системы.
В первой половине девяностых годов сложились следующие основные характеристики элитной экономики:
— элитная экономика сформировалась как обособленная сфера народного хозяйства страны. Она развивалась в направлении, противоположном развитию экономики в целом. В первый период своего существования элитная экономика развивалась по всем параметрам — масштабу, количеству участников, объему операций, росту котировок и процентных ставок, доходам. Все это происходило на фоне усиливающейся деградации производства. Данная черта — разнонаправленность развития элитной сферы и экономики в целом — сохраняется и в настоящее время. В 1999—2000 гг. производство начало постепенно оживать. Рост промышленного производства в 2000 г. превысил 9% — лучший показатель начиная аж с середины семидесятых годов (конечно, с учетом того, что этот рост начался после падения промышленного производства в 1990— 1998 гг. более чем в 2,5 раза). В то же время на финансовом рынке наблюдается противоположное явление — глубокая стагнация по большинству показателей, исключая доходы финансовой элиты;
— элитная экономика с самых первых шагов своего развития существовала за счет выкачивания ресурсов из реального сектора — сначала из государственных предприятий, позднее из предприятий среднего и малого бизнеса. Вторым по значению ресурсом для развития элитной экономики были текущие доходы (заработная плата, пенсии, социальные пособия) и накопления населения. С помощью виртуальных финансовых инструментов — акций АО «МММ», AWA, «Хоперинвест» и т.д., суррогатных инструментов, депозитных операций, приватизации (ваучеры, акции чековых инвестиционных фондов) — деньги населения выкачивались на финансовый рынок и присваивались элитными кругами;
— сфера элитной экономики ограничивалась финансовым рынком. Сначала в элитную экономику входили все его основные сегменты — валютный, кредитный и фондовый рынки. Однако с течением времени элитная сфера сужалась. Валютные операции были взяты под контроль Центральным банком РФ. В сфере элитной экономики остался налично-валютный рынок. Однако котировки наличной валюты в решающей степени зависят от котировок сделок с безналичной валютой на ММВБ, т.е. от политики Центрального банка. Доходность операций с наличной валютой с течением времени все более снижалась. Постепенно утрачивался интерес финансовой олигархии и к рынку ссудных капиталов. Все более ужесточался контроль Центрального банка РФ над операциями коммерческих банков. К тому же банковская система вступила в затяжной кризис, приведший к банкротству большого числа кредитных учреждений. В результате всех этих событий основой элитной экономики стал фондовый рынок. Об исключительном интересе олигархии к операциям с ценными бумагами свидетельствует тот факт, что практически ликвидированный в 1998 г. фондовый рынок был восстановлен в течение нескольких месяцев. Менее сильный кризис банковской системы продолжался более двух с половиной лет;
— элитная экономика сформировалась в виде замкнутой системы. Деньги, выкачиваемые из реального сектора на финансовый рынок, так и оставались на нем. Обратного движения — вложений финансовых магнатов в акции и облигации предприятий реального сектора — не было. Единственным каналом оттока средств с пухнущего финансового рынка был перевод их по различного рода «серым» схемам за границу;
— финансовый рынок существовал как закрытый элитарный клуб, членами которого были представители узкого слоя олигархов. Соответственно и сверхдоходы, получаемые на финансовом рынке, присваивались исключительно олигархами;
— существование финансового, прежде всего фондового, рынка как закрытого клуба определило важное отличие российского рынка от западных рынков. Отечественный фондовый рынок не только не обладал прозрачностью, но был плотно закрыт от посторонних глаз. Полностью закрытыми были аукционы и конкурсы по продаже государственных пакетов акций приватизированных предприятий. В них участвовало обычно два, реже три крупных коммерческих банка. Но даже и второй участник конкурса был чисто номинальным. Результаты конкурсов и аукционов были заранее предопределены — победу одерживал не просто крупный банк, а еще и тесно связанный с Правительством и Центральным банком. Конкурсы и аукционы проводились с многочисленными нарушениями, нередки были откровенные подтасовки результатов. Все это было закрыто не только для широких слоев юридических и физических лиц и средств массовой информации, но и для самих участников конкурсов. Попытки проигравших участников добиться пересмотра результатов конкурсов и аукционов через суд ни к чему не привели;
— преобладание финансовой олигархии на рынке привело к специфике в формировании его инфраструктуры. Те элементы инфраструктуры, которые обеспечивают прозрачность рынка, — рейтинговые агентства, консалтинговые фирмы, инвестиционные консультанты и т.п. — практически отсутствовали. Первоначально ощущался недостаток и таких органов, как депозитарии и реестродержатели. В то же время существовало огромное количество элементов операционной инфраструктуры — фондовых бирж, фондовых отделов на товарных биржах, фондовых центров и магазинов. По количеству подобных органов Россия вышла на первое место в мире. И это при том, что по объемам операций с ценными бумагами Россия уступала странам с развитым рынком в десятки и сотни раз. Возрастание роли финансовой элиты на рынке повлекло за собой постепенные изменения и в составе операционной инфраструктуры. Все большая часть операций с акциями стала концентрироваться в Российской торговой системе, созданной по принципу закрытой дилерской сети. Аналогичные процессы происходили и на рынке государственных ценных бумаг. Большая часть операций с федеральными долговыми обязательствами с течением времени была сконцентрирована на Московской межбанковской валютной бирже;
— элитная экономика сформировалась как анти инвестиционная сфера. Она подрывала инвестиционный потенциал страны за счет выкачивания на финансовый рынок потенциальных инвестиционных ресурсов — накоплений предприятий и населения. Не выполнял фондовый рынок и своей значимой функции канала перелива капиталов между отраслями и концентрации их на наиболее перспективных участках народного хозяйства. Анти инвестиционный характер фондового рынка привел к преобладанию на нем чисто спекулятивных сделок, а также наличию регулярных и широкомасштабных финансовых афер;
— элитная экономика характеризуется «презрением» к мелкому капиталу. Во всем мире усиливается тенденция к привлечению средств мелких инвесторов, прежде всего физических лиц, к вложению в ценные бумаги. Мелкие инвесторы становятся до некоторой степени совладельцами акционерных предприятий и участвуют в распределении полученной предприятием прибыли.
В России интерес финансовой элиты к средствам мелких инвесторов проявлялся лишь в случае проведения афер — операций по изъятию денег у населения через различные махинации. В то же время к привлечению населения в качестве акционеров реальных, а не виртуальных предприятий финансовая элита интереса не проявляла. В сфере государственных ценных бумаг для населения предназначалось небольшое количество облигаций государственного сберегательного займа (ОГСЗ). Емкость рынка ОГСЗ составляла 2—5% емкости рынка ГКООФЗ. У банковской системы также не было интереса к привлечению средств мелких вкладчиков. Если на Западе депозиты физических лиц составляют 30—40% активов банков, то в России на них приходилось всего 5—10% активов коммерческих банков. В результате 75—85% всех вкладов населения было сосредоточено в Сбербанке РФ.
Таким образом, уже в начале реформ — в первой половине девяностых годов — в России сформировалась особая, элитная сфера экономики. Она включала в себя финансовый рынок, и прежде всего наиболее интенсивно развивавшуюся его часть — фондовый рынок. Элитная экономика бурно развивалась на фоне прогрессирующего кризиса в реальном секторе. Финансовая олигархия за счет выпуска виртуальных инструментов, проведения спекулятивных и чисто криминальных операций выкачивала потенциальные инвестиционные ресурсы предприятий и населения. Это в корне подрывало возможность расширенного воспроизводства реального сектора, но обеспечивало процветание узкого круга финансовой олигархии.
Элитная экономика стала фасадом реформ. Быстрый рост финансового рынка трактовался реформаторами как наглядный успех структурной перестройки экономики России, как развитие подлинно рыночных отношений. Одновременно этот парадный фасад имел целью скрыть за собой невиданный в мирное время спад в промышленности, сельском хозяйстве, строительстве, транспорте. Даже такие наиболее приспособленные к рыночным условиям отрасли, как торговля и сфера услуг, переживали острый кризис. Успехи элитной экономики прикрывали и катастрофическое положение в социальной сфере — обнищание абсолютного большинства населения, рост безработицы, массовый выезд квалифицированных кадров на работу за рубеж. Элитная экономика со своим внешним лоском, скрывавшим катастрофическое положение производственной и социальной сфер, стала целью монетаристских реформ в России.
Статью подготовила ведущий эксперт-экономист по бюджетированию Ошуркова Тамара Георгиевна. 
