Нельзя не заметить, что многие социальные предписания и запреты по содержанию сходны с теми, которые сформировались в форме заповедей в мировых религиях, как нельзя не заметить и сходства между заповедями в религиях иудаизма, христианства, ислама. Это обусловлено не только тем, что указанные религии возникли, хотя и в разное время, в географически близких регионах, но и тем, что сами социальные регулятивы формировались естественно-историческим образом (вспомним это ключевое понятие К. Маркса), затем уже получая религиозное закрепление.
Естественным образом происходили и другие важнейшие шаги в социокультурной истории — в любых регионах. Так, общими в различные эпохи (и здесь вспомним О. Шпенглера — «одинаковые эпохи в различные времена») оказались объективные предпосылки общественного разделения труда. Пока малочисленным еще древнейшим племенам хватало того, что им давали земля, охота и рыболовство, необходимости в новых формах труда не было, к тому же совместный образ жизни в тех условиях наиболее надежным образом обеспечивал защиту.
По мере истощения земли и оскудения живности, пригодной для еды, приходилось менять формы организации общественной жизни — возникли земледелие и скотоводство, началось разделение производственных функций. Одновременно с развитием агрокультуры и ремесел происходило совершенствование орудий труда и охоты, создание крупных поселений. Возникла членораздельная речь, необходимая в новых условиях общественной жизни, позже развились зачатки абстрактного мышления, появились простейшие счет и письменность.
С разделением труда стал происходить переход от матриархата к патриархату; беспорядочные половые отношения, естественные в стадном образе жизни, сменились неким прообразом семьи, в чем огромную роль сыграли экономические факторы. С появлением частной собственности, неизбежного следствия разделения труда, семья приобретает значение экономической ячейки общества, сохраняющееся и по сей день.
Если на ранних стадиях первобытного общества общественное управление могло находиться в руках старейшин, то теперь появляется потребность в структурах, предвосхищавших государство. Разделение труда тем самым происходило и в общественном управлении, а это означало дополнение морали как общественного регулятива и правовыми установлениями, закрепляемыми в письменной форме. Ф. Энгельс ставит в один ряд «Происхождение семьи, частной собственности и государства» — так называется один из его наиболее значительных трудов.
Новые формы общественной жизни потребовали закрепления трудовых и социальных навыков в воспитании и образовании. «Поскольку мир первобытного человека сосредоточен в настоящем», у него почти нет сознания прошлого и будущего, его воспитание есть лишь непрогрессирующее приспособление к среде» (П. Монро) — воспитание в первобытную эпоху сопутствовало всему процессу передачи жизненного опыта. «В первобытном обществе ребенок обучался в процессе повседневной жизни.
Он не готовился к жизни, как это стало значительно позже, а прямо включался в нее». По существу, в первобытном воспитании уже содержалось повседневное знание: это и производственные навыки, приобретаемые с самого раннего детства, и социальные установки, усваиваемые в форме предписаний и запретов. С развитием общественных отношений накопление и передача знаний, выходя далеко за пределы простого приспособления к среде, приобретали все более сознательный и целенаправленный характер.
Это уже начало образования, которое отстоит от нас на несколько тысячелетий. Появляются организованные формы образования и воспитания, определенные дидактические приемы, появляются и «учителя» — члены общины, выполняющие вполне конкретные функции в разделении труда, обладающие соответствующими этим функциям правами и обязанностями.
Важную роль в первобытном воспитании и образовании играет семья. Единое для общины воспитание все более приобретает сословно-имущественный характер: по-разному обучались дети вождей, воинов, ремесленников, так как, как правило, дети наследовали образ деятельности («профессию») отца.