Государственно-монополистический капитализм и монетарное золото

От капитализма свободной конкуренции к государственно-монополистическому капитализму

Особая экономическая роль золота, стихийно выделившегося из товарного мира в качестве всеобщего, денежного товара, обусловила его преимущественное использование для монетарных целей, т. е. для обслуживания внутреннего и международного денежного обращения. Начало применения желтого металла для монетарных целей уходит, как известно, в глубокую древность. Однако его монетарные функции достигли наибольшего развития в эпоху, когда окончательно укоренился капиталистический способ производства.

Одна из характерных особенностей золотых денежных систем XIX — начала XX в. заключалась в том, что монетарный металл не только сосредоточивался в централизованных государственных запасах, но и находился в децентрализованном владении частных субъектов денежного оборота — фирм, банков, отдельных лиц. Накопление и обращение монетарного золота в частном секторе обеспечивалось свободным его функционированием во внутреннем денежном обращении в качестве полноценных металлических денег. Столь же свободными были операции по перемещению золота — мировых денег из страны в страну. Само буржуазное государство практически не вмешивалось ни во внутренний, ни в международный оборот монетарного металла, осуществлявшийся частными владельцами.

Таким образом, государственная и частная сфера владения монетарным золотом параллельно существовали и взаимодействовали друг с другом, регулярно поглощая значительное количество желтого металла. Столь же тесно были связаны внутренняя и международная сферы обращения монетарного золота. Сбрасывая в случае необходимости мундир национальной монеты, полноценные золотые деньги в виде слитков переходили в мировой платежный оборот, откуда они после перечеканки снова вливались во внутреннее денежное обращение.

Несмотря на широкое распространение различных денежных заменителей, например кредитных орудий обращения, масса монетарного золота, находившегося во владении частного сектора, соперничала по величине с централизованными государственными запасами металла. Примерно такая же картина наблюдалась в использовании монетарного золота для целей внутреннего денежного обращения и для международных платежей.

Переход от серебряных и биметаллических систем к золотому обращению требовал создания и расширения соответствующих резервов у национальных банков, что, естественно, сопровождалось опережающим ростом централизованных запасов золота. Тем не менее, на протяжении всего XIX столетия частные монетарные фонды значительно превосходили централизованные золотые резервы. Согласно подсчетам американского экономиста Р. Триффина, общая масса золота, циркулировавшего во внутреннем денежном обращении трех стран — США, Великобритании и Франции, превышала размеры их государственных металлических резервов в 1815 г. более чем в 23 раза, в 1872 г. — в 4 раза, в 1892 г. — почти в 2 раза.

Процесс централизации еще больше усиливался стремлением накапливать золото в качестве важнейшего военно-стратегического резерва, однако, даже накануне первой мировой войны количество металла,

Следует заметить, что вследствие несовершенства статистических материалов приведенные цифры, как и все другие сведения по золоту, относящиеся к периоду до первой мировой войны, а в ряде случаев и к более поздним периодам, страдают крайней приблизительностью. Как справедливо подчеркивает тот же Р. Триффин, «в обширной литературе о золотом стандарте нигде нельзя найти сколько-нибудь исчерпывающих статистических опенок его эволюции не только по всему миру в целом, но даже и по главным странам сосредоточенного в официальных резервах, по существу, мало отличалось от размеров частных монетарных фондов. При этом в ряде стран масса золота, отвлекаемая сферой внутреннего денежного обращения, продолжала преобладать над централизованными металлическими запасами.

Приведенные цифры сами по себе достаточно показательны. Вместе с тем, чтобы полнее представить себе значение частной сферы, самостоятельно распоряжавшейся монетарным металлом в условиях свободного золотого обращения, необходимо учесть еще одно важное обстоятельство. В рассматриваемый период централизованные государственные запасы металла не только предназначались для опосредствования внешних платежей, но и служили одновременно резервным фондом для регулирования внутреннего денежного обращения.

В свое время К. Маркс обратил внимание на эту особенность, отметив троякое назначение металлических резервов национальных банков:

1) Быть резервным фондом для международных платежей, короче, резервным фондом мировых денег.

2) Быть резервным фондом для внутреннего металлического обращения, попеременно расширяющегося и сокращающегося.

3) Быть резервным фондом для платежей по вкладам и для размена банкнот...».

Самое читаемое за неделю
Введение ковидных паспортов в 2021 году
Должен знать каждый: Сильное повышение штрафов с 2021 года за нарушение ПДД
Введение продуктовых карточек для малоимущих в 2021 году
Доллар по 100 рублей в 2021 году
Новая льготная ипотека на частные дома в 2021 году
Продление льготной ипотеки до 1 июля 2021 года
35 банков обанкротятся в 2021 году

При таком состоянии дел часть золота из государственных запасов могла перемещаться и при размене банкнот, действительно, перемещалась в сферу внутреннего денежного обращения, расширяя частные монетарные фонды за счет сокращения централизованных официальных резервов.

Следует также иметь в виду, что в частном владении находилось большое количество немонетарного металла — речь идет о ювелирно-художественных изделиях и других разновидностях частного сокровища. Благодаря механизму полноценного золотого обращения эти сокровища в случае необходимости сравнительно легко превращались в монетарную форму, увеличивая частные запасы денежного металла.

Таким образом, общая масса монетарного золота распределялась между частной и государственной сферами, по крайней мере, пополам, а, возможно, частные монетарные резервы даже превосходили по объему централизованные государственные запасы. С определенной долей вероятности можно утверждать, что приблизительно в такой же пропорции монетарное золото распределялось между внутренней и внешней сферами обращения. Ведь государственные золотые фонды в первую очередь предназначались для обслуживания международных платежей, тогда как частные монетарные фонды использовались главным образом во внутреннем товарно-денежном обороте, хотя четкой границы между указанными сферами не было, и быть не могло.

Металлическое внутреннее денежное обращение, право свободного владения и совершения сделок с золотом для частных субъектов денежного оборота, осуществление международных платежей преимущественно в порядке частных операций, минимальное вмешательство государственных властей, как во внутренний, так и в международный оборот металла — все это являлось необходимым атрибутом развития денежно-валютных систем и в наибольшей мере отвечало требованиям эпохи капитализма свободной конкуренции. Благодаря указанным особенностям золото в максимальной степени выполняло функции, присущие капиталистическим деньгам, создавая благоприятный «денежный климат» для действия слепых сил частнокапиталистической стихии связей, постепенно сложившихся в мировую валютную систему. Таким образом, свобода золотого оборота заложила базу и послужила одним из важнейших условий быстрого развития международных экономических связей капитализма.

Смена капитализма свободной конкуренции монополистическим капитализмом, обусловленная серьезнейшими сдвигами в области экономики и политики и в свою очередь, породившая новые изменения, на первых порах не затронула механизма золотого обращения. Больше того, именно в этот период перехода к монополистической стадии развития, отмеченные особенности использования и функционирования золота, перестав быть достоянием отдельных стран, приобрели относительно всеобщий характер и превратились в закономерность. Несмотря на прогрессирующее углубление тенденции к монополии, к сосредоточению богатств, силы и влияния в руках немногих, капитализму все еще была нужна свобода золотого оборота.

Во-первых, сам монополистический уклад возникал на основе свободной конкуренции. «Свободная конкуренция, — писал В. И. Ленин, — есть основное свойство капитализма и товарного производства вообще; монополия есть прямая противоположность свободной конкуренции, но эта последняя на наших глазах стала превращаться в монополию, создавая крупное производство, вытесняя мелкое, заменяя крупное крупнейшим, доводя концентрацию производства и капитала до того, что из нее вырастала и вырастает монополия: картели, синдикаты, тресты, сливающийся с ними капитал какого-нибудь десятка ворочающих миллиардами банков». Утверждая свое господство, монополистический капитал до поры до времени нуждался в максимальной степени свободы во всех сферах капиталистической системы хозяйства, в том числе в сфере использования золота.

Во-вторых, перерастание капитализма свободной конкуренции в капитализм монополистический сопровождалось необычайным усилением роли банков, которые, сливаясь с промышленностью, образовали центры господства финансового капитала и финансовой олигархии. Процесс выделения немногих банков-гигантов и завоевания ими в ходе ожесточенной конкурентной борьбы позиций монопольных распорядителей денежными капиталами требовал развитого и в то же время относительно стабильного денежного механизма: богатства, находящиеся в распоряжении банков, должны были обладать более или менее устойчивой ценностью. Эта стабильность лучше всего обеспечивалась свободным обращением золотых денег.

В-третьих, переход к монополистической стадии развития сопровождался серьезнейшим качественным сдвигом в характере международных экономических связей — во всей внешнеэкономической деятельности капиталистических стран резко возрастало значение вывоза капиталов. А, как известно, при экспорте капиталов уверенность в сохранности и прибыльности, сделанных за границей капиталовложений приобретает для инвесторов особую важность. В условиях функционирования полноценных золотых денег и свободного распоряжения монетарным металлом риск обесценения заграничных инвестиций и получаемых по ним доходов был минимальным.

Тест "На сколько вы активны" Тест "Подходит ли Вам ваше место работы" Тест "На сколько важны деньги в Вашей жизни" Тест "Есть ли у вас задатки лидера" Тест "Способны ли Вы решать проблемы"

Тест "Для начинающего миллионера" Тест который вас удивит Семейный тест "Какие вы родители" Тест "Определяем свой творческий потенциал" Психологический тест "Вы терпеливый человек?"

Наконец, в-четвертых, распространение и утверждение денежных систем, основанных на свободной внутренней и международной циркуляции золота, было связано с усилением империалистической борьбы за внешние рынки, за раздел и передел мира. Включаясь в эту борьбу, капиталистические державы, прежде всего, сталкивались с сильными позициями английского империализма, чье торговое и колониальное могущество обусловливалось не только наличием мощной промышленности. Великобритания была первой страной, перешедшей к полноценному золотому обращению, и она активно использовала привилегированное положение    золотого фунта стерлингов для осуществления империалистической внешнеэкономической политики. Чтобы конкурировать с Великобританией «на равных», другие страны также должны были обладать сильными золотыми валютами.

Показательно, что для ряда стран переключение денежных систем на золотую основу пришлось как раз на тот период, когда капитализм свободной конкуренции сменялся монополистическим капитализмом. И пока шел процесс такой своеобразной «золотой нивелировки», золото продолжало свободно циркулировать по каналам внутреннего и международного денежного обращения.

Переход к монополистическому капитализму означал не только новую ступень в развитии капиталистической системы хозяйства. Одновременно имело место дальнейшее усиление всех свойственных капитализму противоречий и прежде всего основного его противоречия — между общественным характером производства и частнокапиталистической формой присвоения. Причем это противоречие достигло такой степени остроты, что для сохранения капиталистического строя монополии оказались перед необходимостью призвать на помощь силу буржуазного государства, взявшего на себя выполнение широких экономических функций. Этот процесс сращивания экономической мощи монополий с политической и экономической силой буржуазного государства в единую систему государственно-монополистического капитализма усиливался и развивался по мере развертывания мирового революционного движения и углубления общего кризиса мировой капиталистической системы. «Государственно-монополистический капитализм, — подчеркивается в Программе Коммунистической партии Советского Союза, — соединяет силу монополий с силой государства в единый механизм в целях обогащения монополий, подавления рабочего движения и национально-освободительной борьбы, спасения капиталистического строя, развязывания агрессивных войн».

Возраставшее вмешательство государства в процесс капиталистического производства, обращения распределения для обеспечения интересов монополий привело к тому, что на определенном этапе использование монетарного золота также стало объектом государственного регулирования. Главное существо вторжения государства в капиталистический золотой механизм выразилось в том, что в результате огосударствления частных монетарных фондов весь национальный запас монетарного золота стал собственностью государства. С огосударствлением золота был ликвидирован частный оборот монетарного металла, причем не только внутри стран, но и в сфере международных платежей. В итоге подавляющее большинство операций с монетарным металлом приобрело государственный и межгосударственный характер.

Указанные изменения произошли не сразу и не во всех странах одновременно. Разными были также степень и формы государственного воздействия на сферу обращения золота, предопределившие многочисленные специфические особенности конкретного устройства денежных и валютных систем в различных странах капиталистического мира. Но все эти частности имели второстепенное значение. Главное и определяющее состояло в том, что государственно монополистическое вмешательство в капиталистический золотой механизм стало объективным и непременным фактором денежно-валютных отношений на империалистической стадии развития.

Говоря о мотивах, побудивших буржуазную государственную машину взять в свои руки распоряжение золотом, следует отметить, что монополистический уклад сам по себе уже предполагал неизбежную тенденцию к сосредоточению этой важной части общественного богатства во власти монополий и ограничению его использования в интересах остальных классов и социальных групп капиталистического общества. Приводимая В. И. Лениным формула Гильфердинга «Финансовый капитал хочет не свободы, а господства» в общем виде пригодна для характеристики поведения монополистического капитала и в золотом вопросе.

Однако в силу специфичности выполняемой роли золото не могло стать объектом монопольного обладания для отдельных, пусть даже самых могущественных монополистических объединений. Монетарное золото — составной элемент денежного хозяйства, т. е. механизма, обеспечивающего самые общие и необходимые условия для осуществления всего процесса общественного воспроизводства. Поэтому денежное хозяйство всегда было прерогативой государства, в том числе буржуазного. Естественно, что, когда возникла необходимость установления господства монополий над золотыми ресурсами, это господство могло реализоваться не иначе, как в рамках государственно-монополистического комплекса. Конкретно это выразилось в том, что решение всех вопросов, связанных с использованием монетарного золота, сосредоточилось в распоряжении буржуазного государства.

Помимо генеральной тенденции к монополии, огосударствление золотого механизма было обусловлено и другими причинами. Важнейшая из них — резкое возрастание роли внешнеэкономических факторов в воспроизводственных процессах капитализма.

Монополистический капитал благодаря большим размерам и усиливающейся концентрации уже не мог ограничиваться масштабами местного рынка и поэтому в своем движении неизбежно выходил за национальные границы. Другие страны и районы мира не только широко использовались как поставщики производственного сырья и как рынки реализации произведенной продукции. Зачастую за пределы метрополии переносилось и само производство. Таким образом, кругооборот и воспроизводство монополистического капитала осуществлялись уже в интернациональном, всемирном масштабе.

Но воспроизводство в рамках мирового капиталистического хозяйства обязательно опосредствуется специфическими формами международного обмена — внешней торговлей, движением капиталов и пр., которым всегда сопутствуют международные денежные потоки. Это обстоятельство значительно увеличивало вероятность кризисных нарушений за счет внешних звеньев воспроизводственного процесса. Чтобы иметь возможность эффективнее противостоять таким нарушениям, империалистическое государство при подходящих условиях стремилось сосредоточить в своих руках страховой резервный фонд мировых денег — золота. Таким путем монетарный металл использовался для обеспечения максимально благоприятных условий воспроизводства капитала.

Обострение политических противоречий между империалистическими державами на монополистической стадии капитализма всегда было чревато опасностью вооруженных столкновений. А поскольку в периоды войн более или менее нормальный «обмен веществ» между участниками мирового капиталистического хозяйства прерывался, золото приобретало значение важнейшего военно-стратегического резерва. В военное время золото не только использовалось в качестве всеобщего покупательного средства для оплаты дефицитных товаров и услуг, но играло существенную воль в обеспечении военных кредитов и в поддержании валютных курсов. Имея это в виду, империалистические государства в мирное время прилагали большие усилия, чтобы накопить золотые запасы, необходимые на случай военного конфликта.

Политика империалистических государств, натравленная на максимальную централизацию золотых ресурсов, диктовалась также важными сдвигами в сфере капиталистических валютных отношений. Если тля капитализма свободной конкуренции в целом была характерна относительная устойчивость платежных балансов, то на монополистической стадии возникла и получила развитие тенденция к хронической несбалансированности международных платежей. Стойкие нарушения платежных балансов потребовали значительно более интенсивного, чем ранее, расходования золотых ресурсов для урегулирования международных денежных обязательств.

Между тем свойственная капитализму неравномерность экономического и политического развития уже в начальные периоды империалистической эпохи явственно проявилась в неравномерном распределении монетарного золота между отдельными странами. Если, например, три государства — США, Великобритания, Франция — в 1848 г. обладали примерно одной третью совокупного мирового запаса монетарного металла, то в 1913 г. они концентрировали у себя уже половину всего золота мира.

Другие империалистические государства также старались расширить золотые резервы, чтобы претендовать на более высокую долю в мировых запасах и соответственно на более заметное место в международных экономических делах, доля США, Великобритании и Франции в общей массе мировых ресурсов золота достигла максимального уровня в 80-х годах прошлого столетия (по данным Р. Триффина 54 % в 1885 г.), а затем постепенно стала снижаться. Это снижение было связано с тем, что конкурирующие империалистические державы активно включились в борьбу за золото и, наращивая собственные резервы, стали теснить указанную тройку.

Так, к 1913 г. и царская Россия, и Германия каждая по количеству накопленного монетарного металла опередили Великобританию, выйдя соответственно на третье и четвертое места после Соединенных Штатов и Франции. «Теперь, — писал один из дореволюционных русских исследователей валютных проблем, — золото считается главным платежным средством при международных платежных оборотах, по крайней мере, главнейших государств, и борьба за преобладание им столь велика, что даже трудно установить пределы этой борьбы».

Стремление собрать золото в единый государственный кулак усиливалось в связи с отставанием золотодобычи от растущих потребностей в монетарном металле. Как известно, мировое производство золота на высшей ступени развития капитализма свободной конкуренции и, особенно в период становления монополистического капитализма резко расширилось. Если в первой половине XIX в. среднегодовая мировая добыча металла не достигала и 25 т, то во второй половине столетия она составляла в среднем более 200 т в год. В годы, предшествовавшие первой мировой войне, среднегодовое мировое производство желтого металла поднялось уже почти до 600 т.

Но не менее интенсивно (как абсолютно, так и относительно) увеличивалось использование для монетарных целей металла из новой добычи. В первой половине XIX в. монетарное потребление в среднем поглощало не более 46 % добываемого металла. В последующем, как показывают подсчеты, из 28 тыс. т золота, произведенного во всем капиталистическом мире за период 1850—1933 гг., только на чеканку монет ушло 22,4 тыс. т, т. е. уже 80 %.

Одним из показателей систематического преобладания монетарного спроса над предложением металла может служить тот факт, что на протяжении более чем столетнего периода до начала первой мировой войны темпы расширения монетарных запасов, как правило, были выше темпов прироста общего количества золота в мире (накопленной добычи). В этой связи определенный интерес представляют сведения о быстром расширении монетарного потребления золота главными капиталистическими странами в последней четверти XIX в., собранные русским экономистом А. Д. Поленовым.

Анализируя приведенные данные, А. Д. Поленов подчеркивает, что «производство золота, несмотря на небывалое его развитие в последнее время, едва успевает удовлетворять предъявляемым на него требованиям для монетарных целей. Можно даже утверждать и более того: лихорадочность чеканки золотой монеты, оставляющая далеко за собой ежегодную добычу желтого металла, говорит с несомненной ясностью, что спрос превышает предложение».

Из-за нехватки металла некоторые страны при переводе валюты па золотую основу с самого начала ограничивали возможности образования сколько-нибудь значительных частных денежных фондов, не выпуская золото во внутреннее обращение (это практиковала, например, Австро-Венгрия).

Таким образом, многочисленные факторы экономического, политического, валютного порядка обусловили необходимость централизации монетарного золота в распоряжении буржуазных государств. Одна из главных целей этой политики состояла в переключении максимального количества металла для обслуживания сферы международного обращения.

Понятно, что конкретные формы такого государственного вмешательства были самыми разнообразными. Вместе с тем все они, как показал исторический опыт, опирались на единую основу этой основой была политика огосударствления золотых ресурсов стран капитализма.

Чтобы располагать резервными и страховыми фондами платежных средств для обеспечения коренных интересов монополистического капитала на международной арене, буржуазное государство сосредоточило в своих руках фонды монетарного металла, иначе говоря, принудительно сделало своей собственностью специфическую часть национального богатства страны. Монетарное золото стало объектом государственной монополии. Оно оказалось в исключительном распоряжении государственных властей и никто, кроме специально уполномоченных на то органов, не мог воспользоваться фондами валютного металла для осуществления денежных операций.

Вместе с государственными ресурсами иностранных валют золото образовало материальную базу государственно-монополистического вмешательства в международные валютные дела. Располагая этими ресурсами, буржуазное государство получило возможность непосредственно участвовать в сделках с валютными ценностями, в том числе в сделках с золотом. Тем самым буржуазная государственная машина стала самостоятельным и важным субъектом денежных операций международного характера, и это обеспечило государственно-монополистическому комплексу активную роль в попытках ориентировать международные денежные потоки в желаемом направлении.

Разумеется, золото, переходя в собственность буржуазного государства, изымалось у частных владельцев не безвозмездно — о таком покушении на священный для капитализма принцип частной собственности не могло идти речи даже при самых жестких системах государственного регулирования. При огосударствлении валютный металл выкупался за неразменную национальную валюту данной страны, и в таком виде его бывшие собственники получали взамен определенное денежное возмещение. Однако это возмещение обладало, если можно так выразиться, худшим качеством: с одной стороны, неразменные бумажные денежные знаки были подвержены инфляционному обесценению, а с другой стороны, национальные валюты в своем подавляющем большинстве не имели необходимых свойств международного платежного средства и поэтому оказывались непригодными для расчетов с заграницей.

Что касается денежных средств, которые расходовались государственными органами для приобретения золота у частных владельцев, то они черпались из тех же источников, откуда буржуазная казна брала деньги для финансирования всех остальных своих расходов: это были либо налоги, либо государственные займы, либо, наконец, просто эмиссия неразменных бумажных денежных знаков. Таким образом, с точки зрения финансов буржуазного государства огосударствление золотых ресурсов выглядело практически так же, как и любые другие государственные закупки. Правда, в данном случае эти специфические «государственные закупки» имели принудительный характер.

Другой важнейшей чертой государственно-монополистического вторжения в сферу золота явилась разработка и проведение в жизнь специального государственного законодательства, регламентировавшего различные стороны функционирования золотого механизма. Новое законодательство вошло составной частью в общую административно-юридическую систему валютного контроля, ставшего в период общего кризиса капитализма непременной принадлежностью государственной деятельности стран, входящих в орбиту мирового капиталистического хозяйства.

Декретированное государственными властями специальное законодательство по вопросам золота было обязательно для всех физических и юридических лиц, подпадавших под юрисдикцию данного государства. Эта обязательность обеспечивалась и поддерживалась соответствующим аппаратом политического насилия — во многих странах нарушения правил сделок с валютным металлом приравнивались к уголовным преступлениям с суровыми мерами наказания. Таким образом, и в сфере золота буржуазное государство, выражая наиболее общие интересы и устремления монополистического капитала, выступало как самостоятельная сила, навязывая свою волю всем остальным участникам операций с валютным металлом. Данное обстоятельство, естественно, по, влекло за собой многочисленные модификации в функционировании самого золотого механизма. Но не только это. Оно явилось также источником острых конфликтов и противоречий между государственными властями как таковыми, с одной стороны, и частнокапиталистическим сектором — с другой. И надо сказать, что в этом противоборстве государству удавалось одерживать верх далеко не всегда.

Государственно-монополистические мероприятия по регулированию сферы золота в силу самой международной специфики функционирования валютного металла не могли остаться изолированными, замкнутыми в границах данной страны. Меры, предпринимаемые в одной стране, неизбежно затрагивали интересы других государств. Последние, как правило, прибегали к ответным мерам, в результате чего возникали острые конфликты и коллизии, которых не знала эпоха домонополистического капитализма.

Прежде валютные отношения между капиталистическими странами, в том числе по вопросам золота, строились преимущественно па частной основе. Характер этих связей определялся, поэтому стихийными процессами и законами взаимодействия частнокапиталистических субъектов международного экономического обмена. В этих рамках частного сектора сталкивались интересы стран, возникали и разрешались противоречия. Буржуазное государство, как таковое,  почти всегда стояло в стороне, лишь изредка прибегая к отдельным корректирующим мерам.

Взаимодействие частнокапиталистических элементов — монополистических объединений, фирм, банков, отдельных лиц — и в последующем продолжало оставаться основой экономического обмена между капиталистическими странами. Но вместе с тем по мере нарастания государственно-монополистического вмешательства решение важнейших валютных проблем, в их числе проблем золота, во все большей степени переходило в ведение официальных властей буржуазных государств. А это означало, что центр тяжести валютных отношений между странами перемещался уже в плоскость межгосударственных отношений с соответствующим столкновением на международной арене государственных валютных интересов.

Таким образом, к противоречиям между государственными властями и представителями частного сектора, объективно возникшими в связи с вмешательством буржуазного государства, прибавился еще один важный комплекс империалистических противоречий — межгосударственные валютные противоречия. Валютные отношения капитализма, включая вопросы золота, как и всякие другие отношения, сопровождаемые столкновением международных интересов государств, стали объектом мировой дипломатии, очень активной и изощренной. Причем характерное для буржуазной дипломатии стремление навязать право сильного всем остальным соперникам или достичь компромисса за счет ущемления интересов более слабых участников превратило названную сферу в арену острой и непрекращающейся империалистической борьбы, все более расшатывающей и ослабляющей капиталистическую систему хозяйства.

Высшей формой государственно-монополистического вмешательства является достижение межгосударственных договоренностей и создание международных организаций, регулирующих валютные дела капитализма, в том числе вопросы золота. Таким путем мировая финансовая олигархия пытается поднять государственно монополистическое регулирование международного денежного обращения уже на надгосударственный, наднациональный уровень.

Неискоренимый взаимный антагонизм, присущий участникам этих договоренностей и организации, исключает возможность целенаправленного и согласованного управления мировой валютной системой, и поэтому, как свидетельствует исторический опыт, реализация совместно принятых решений неизменно сопровождается распрями, конфликтами, вынужденными компромиссами. Тем не менее объединенные силы государства и монополий, располагая огромными финансовыми ресурсами и используя методы экономического и политического давления, выступают в качестве мощного фактора, ориентирующего действие капиталистического валютного механизма в интересах монополистического капитала и сильнейших империалистических держав.

Основные этапы государственно-монополистического вмешательства в сферу золота

Исторически основные фазы процесса, в результате которого национальные ресурсы денежного металла сосредоточились в распоряжении буржуазных государств, а частный сектор был отстранен от операций с монетарным золотом, уложились в двадцатипятилетний период—с 1914 по 1939 г., т. е., по существу, совпали с первым этапом общего кризиса капитализма. С началом второй мировой войны фактически все мировые запасы монетарного золота оказались в безраздельной государственной собственности соответствующих стран-владельцев.

Но на этом дело не кончилось. Серьезнейшие перемены, внесенные войной в расстановку политических и экономических сил на мировой арене, потребовали проведения специальных государственно монополистических мероприятий по реорганизации капиталистического валютного механизма, включая мероприятия, регулирующие использование государственных золотых запасов для международных платежей. Таким образом, была предпринята попытка подчинить государственно монополистическому контролю сферу монетарного металла в мировом, глобальном   масштабе, что привело к резким конфликтам и острейшим кризисным потрясениям.

Новейший этап связан с наступлением государственно-монополистического комплекса уже на саму денежную природу золота. Если прежние методы имели своим результатом вытеснение желтого металла из внутреннего денежного обращения, то теперь мировая финансовая олигархия, не сумев преодолеть стихийного характера функционирования золота как мировых денег, встала на путь его изгнания и из международного денежного оборота, т. е. на путь лишения золота денежных функций вообще.

В дальнейшем мы остановимся на указанных процессах более подробно. Но предварительно хотелось бы затронуть одно соображение, имеющее существенное значение для характеристики всего исторического пути, по которому прошло государственно монополистическое регулирование сферы золота.

В одной из своих последних работ волнообразности академик Е. С. Варга сформулировал важную мысль о волнообразном характере развития государственно-монополистического капитализма. Суть этого совершенно правильного, на наш взгляд, положения состоит в том, что нарастание государственно монополистических тенденций в капиталистическом хозяйстве идет, не плавно и равномерно, а волнообразно: периоды усиления государственно монополистических процессов сменяются периодами их некоторого ослабления, затем происходит новое усиление, за которым снова следует ослабление и так далее. При этом волнообразное движение государственно-монополистического капитализма, обусловленное непрекращающейся борьбой между тенденцией к все более разностороннему вмешательству буржуазного государства в сферу экономики и присущей буржуазии тенденцией оставаться на позициях ничем не ограничиваемого частнокапиталистического свободного предпринимательства и стихийной конкуренции, имеет, по крайней мере, три особенности.

Во-первых, тенденция к усилению государственно-монополистического капитализма в конечном счете, одерживает верх, и движение в противоположном направлении обычно представляет собой временное явление. Во-вторых, указанное волнообразное развитие идет по восходящей линии: как показывает исторический опыт, в процессе ослабления государственно монополистических тенденций не происходит возврата к исходным позициям, откуда началось их усиление, и поэтому развитие государственно-монополистического комплекса в конце волнообразного цикла все-таки оказывается на более высокой ступени, чем вначале. В-третьих, и это особенно важно, усиление государственно-монополистического вмешательства в экономику приходится на периоды чрезвычайных потрясений капиталистической системы вроде войны и кризисов, угрожающих самому существованию буржуазных порядков. «Войной и разрухой, — подчеркивал В. И. Ленин, — все страны вынуждены идти от монополистического капитализма к государственно монополистическому капитализму. Таково объективное положение» Наоборот, в периоды, когда непосредственная угроза капиталистическому строю отпадает, может последовать временное ослабление государственно монополистических тенденций.

Поскольку монополизация буржуазным государством сферы монетарного металла явилась необходимым звеном в общей цепи государственно монополистических мероприятий, для этого процесса тоже характерно волнообразное движение. Достигая максимальной степени в периоды особого обострения экономических и политических противоречий капитализма, государственное вмешательство в функционирование золотого механизма обычно становилось менее интенсивным при относительной нормализации положения. Так было после первой мировой войны, подобные явления имели место и после второй мировой войны.

Но возврата к старым порядкам не наблюдалось: не выпуская из рук уже завоеванных господствующих позиций, буржуазное государство шло лишь на некоторые уступки частной сфере операций с золотом. При этом «приватизация» золотого оборота, как правило, ограничивалась смягчением тех элементов государственного вмешательства, которые либо чрезмерно ущемляли частнокапиталистические интересы, либо приводили к общеэкономическим последствиям,    оправданным с точки зрения изменившихся условий.

Военные и кризисные периоды форсировали государства в сферу золота. Первый и с горой этапы общего кризиса капитализма протекали знаком особых опасностей для буржуазного троя, ибо на указанный отрезок времени пришлись две мировые войны и самый сильный в истории капитализма мировой экономический кризис. Именно для этого периода наряду со многими другими государственно монополистическими явлениями был характерен наибольший размах государственного регулирования золотого механизма. Принудительное регламентирование буржуазным государством всего комплекса сделок с желтым металлом стало всеобщим и укоренившимся фактом, поскольку в создавшихся условиях только таким путем можно было избежать валютного банкротства.

Третий этап общего кризиса капитализма развернулся, как известно, не в связи с мировым военным конфликтом. Поэтому отсутствие непосредственной угрозы существованию буржуазного общества позволило империалистическим государствам в послевоенный период несколько ослабить контроль за сделками с золотом. Однако очередная критическая ситуация, возникшая как сочетание экономического кризиса с энергетическим кризисом и кризисом валютным, снова вызвала волну усиления государственно-монополистического вмешательства в сферу золота, но на этот раз в своеобразной форме. Упор был сделан не на количественную сторону государственной монополии (расширение государственных ресурсов и ужесточение контроля за их использованием), а на ее качественную сторону — объединенная сила монополистического капитала и буржуазного государства была нацелена уже не на использование монетарных функций желтого металла в собственных интересах, а на их ликвидацию и низведение золота в разряд обычного товара.

Внешне произошла широкая «приватизация» золотого механизма, поскольку совершение сделок с металлом в подавляющей массе переместилось в частную сферу. Однако, по существу, имеет место еще более высокая степень государственно-монополистического вмешательства, ставящего целью сломать внутреннюю экономическую природу золота как денежного металла и заменить объективно обусловленные закономерности его циркулирования в рамках капиталистической валютной системы регулирующими мерами соответствующих государственных властей.

Широкие государственно монополистические мероприятия по огосударствлению золота впервые были предприняты в годы первой империалистической войны, явившейся результатом кризиса мирового капиталистического хозяйства и открывшей эпоху общего кризиса капитализма. В обстановке военного времени, когда обычная система международного кредита оказалась в значительной степени парализованной, а ее ресурсы переключились на обслуживание военных поставок товаров и услуг, стремление к максимальной мобилизации золотых ресурсов заняло центральное место в валютной политике не только воюющих, но и большинства нейтральных государств.

Проводившиеся ранее некоторые подготовительные меры, косвенно влиявшие на постепенное перемещение золота из внутреннего обращения в государственные резервы, в годы войны сменились прямым и решительным вторжением государственных властей в сферу золотого оборота. Наиболее значительным и далеко идущим шагом по сосредоточению золотых ресурсов в распоряжении государственных казначейств и центральных банков явилось прекращение размена на золото банкнот, циркулировавших в каналах внутреннего денежного обращения.

По классификации казначейства США накануне войны насчитывалось 44 страны и территории, где обращающиеся банкноты беспрепятственно разменивались на золото, и, кроме того, было еще 15 стран, где такой размен гарантировался или на золото, или на другие валюты, в свою очередь свободно разменные на металл. Но уже в течение 2—3 лет после начала военных действий в большинстве этих стран свободный размен банкнот на золото был прекращен и внутреннее золотое обращение ликвидировано.

Во Франции, Германии, России и еще в ряде государств центральные банки прекратили размен на основании единовременных распоряжений соответствующих правительств. В других странах, например в Великобритании, размен банкнот на золото был приостановлен менее откровенными мерами неофициального порядка. Но конечный результат всюду был одинаков: благодаря вмешательству буржуазного государства полноценное золотое металлическое обращение перестало существовать, уступив место бумажноденежному обращению. Из империалистических держав исключение составили, да и то скорее юридически, чем фактически, США и Япония, осуществившие указанную меру во время мирового экономического кризиса 1929—1933 гг.

Прекращение свободного размена банкнот и некоторые другие меры по мобилизации золота у населения сочетались в годы первой мировой войны с государственно монополистическим регулированием международного оборота желтого металла. В результате установления эмбарго на экспорт золота частный золотой оборот оказался ликвидированным и в сфере внешних платежей. Правительства Франции, Великобритании, Германии, царской России и многих других воюющих стран, большинства нейтральных государств и даже США, формально сохранивших размен банкнот, запретили частным субъектам денежного оборота совершение международных сделок с золотом без специального на то разрешения и передали международные золотые операции в компетенцию государственных и приравненных к ним денежно-валютных органов. Таким образом, был установлен государственный надзор за международным движением монетарного золота, а само это движение в основном сосредоточилось в межгосударственных каналах.

Мероприятия по огосударствлению золота в период первой мировой войны сыграли определенную роль в деле обеспечения интересов монополистической буржуазии стран, их осуществивших. В частности, благодаря монополизации операций с золотом империалистические государства могли более маневренно и эффективно расходовать металлический фонд для оплаты дефицитных военных материалов, снаряжения, разного рода услуг, получать кредиты  под золотое обеспечение и т. д. Однако подлинное значение этих мероприятий вышло за пределы указанных конкретных результатов: опыт первой мировой войны послужил основой дальнейшего усиления государственно монополистических тенденций в специфической сфере золотого оборота на последующих этапах чрезвычайных потрясений капиталистической системы хозяйства. Многие методы, испытанные в годы войны, вошли в арсенал средств государственно-монополистического регулирования, и они пускались в ход всякий раз, когда это диктовалось развитием экономических и политических событий.

Окончание войны и вступление капиталистического хозяйства в полосу относительной стабилизации сопровождалось ослаблением роли буржуазного государства в распоряжении золотыми ресурсами. Пытаясь использовать золотой механизм для восстановления денежных систем, в ряде случаев полностью разрушенных войной, н для нормализации ценностных и иных хозяйственных пропорций, многие государства вернулись к размену банкнот на золото, отменили запрет на передвижение металла из страны в страну и сняли некоторые другие ограничения по операциям с золотом. В результате процесс огосударствления желтого металла не только приостановился, но, по существу, повернул вспять, в сторону «приватизации».

Таким образом, в период относительной стабилизации тенденция к усилению государственного вмешательства в сферу золотого оборота сменилась обратной тенденцией. Но не менее характерным для указанного периода было и то обстоятельство, что эта обратная тенденция не достигла такой степени развития, чтобы можно было говорить о возврате к довоенному положению вещей. Прежде всего, сфера свободного размена банкнот территориально оставалась более узкой, чем до войны. По сведениям группы экспертов Лиги наций, в конце 20-х годов насчитывалось 44 страны и территории, где банкноты подлежали размену либо на золото, либо на иностранную валюту, в свою очередь разменную на золото. Это значительно меньше, чем в довоенный период.

Еще одно отличие, гораздо более важное, заключалось в том, что возобновление размена банкнот и, следовательно, допущение частного золотого оборота не сопровождалось восстановлением внутреннего обращения полноценных металлических денег.

В подавляющем большинстве государств, вернувшихся к разменности банкнот, новый порядок не предусматривал свободного их обмена на золотые монеты. Только немногие страны установили размен банкнот на слитковое золото. В остальных странах банкноты на золото непосредственно не обменивались, а их владельцы могли получить взамен лишь иностранные валюты, разменные на физический металл. Однако и в том, и в другом случае для осуществления размена, как правило, требовалось предъявить банкноты на довольно крупную сумму. Очевидно, что в подобных условиях внутреннее обращение золотых денег по-прежнему исключалось.

Более того, даже в странах, формально допускавших размен банкнот на золотые монеты, например в США и Японии, внутренний оборот металлических денег под воздействием соответствующей кредитно-денежной политики неуклонно уменьшался и заменялся обращением кредитных денег. В конечном счете, системы внутреннего денежного обращения капиталистических стран, несмотря на восстановление разменности банкнот, по существу, остались бумажноденежными системами, тогда как металлическое обращение сократилось до уровня, близкого к исчезновению.

С ликвидацией последних остатков внутреннего золотого обращения отпала объективная необходимость в накоплении частных золотых фондов для этой цели. Такое сужение сферы монетарного функционирования золота явилось немаловажным фактором дальнейшей концентрации золотых ресурсов в составе государственных резервов. Тем более что во многих странах размен банкнот на золото осуществлялся лишь косвенно и не сопровождался непосредственным их превращением в физический металл, который бы пополнял частные резервы.

Представляет определенный интерес статистическая оценка данного процесса. В имеющихся публикациях не удалось обнаружить сколько-нибудь обобщенных материалов о динамике распределения совокупной массы монетарного золота между государственными и частными резервами. Однако, опираясь па опубликованные сведения о движении государственных золотых резервов, размерах мировой добычи золота и его распределении на монетарное и те монетарное потребление, молено представить масштабы концентрации золота в государственных фондах.

Следует подчеркнуть, что исчисленные на этой основе итоги являются приблизительными и дают лишь ориентировочное представление о существе вопроса. Причин тому несколько: здесь и недостаточная достоверность исходных сведений, присущая статистическим материалам о золоте вообще, и определенная условность разделения новой добычи на монетарное и немонетарное потребление, и невозможность элиминировать влияние на мировое распределение золота такого факта, как отпадение от капиталистической системы крупной золотодобывающей страны — Советского Союза, и многое другое. Тем не менее, несмотря на всю условность, полученные цифры весьма красноречивы.

Высокая концентрация монетарного металла в составе государственных резервов, конечно, не являлась показателем такой же высокой степени огосударствления золота, ибо при разменности банкнот государственный золотой запас потенциально принадлежал и частному сектору. Владельцы банкнот, предъявляя их к обмену, могли при желании прямо или косвенно получить физический металл из государственных резервов в свое распоряжение.

Тем не менее, сосредоточение физической массы монетарного золота почти исключительно в центральных банках и казначействах имело чрезвычайно важное значение с точки зрения создания базы для нового усиления, в случае необходимости, государственно-монополистического вмешательства в механизм золотого оборота. Собрав преобладающую часть золотых ресурсов в государственных хранилищах, правительства капиталистических стран уже гораздо легче могли осуществить и другую задачу по огосударствлению золота, заключающуюся в отстранении частного сектора от операций с монетарным металлом. Для этого практически было достаточно прекратить размен банкнот на золото по твердо, установленным паритетам.

Именно по такому пути пошли буржуазные государства в период очередного потрясения капиталистической системы, каким явился мировой экономический кризис 1929—1933 гг. Поиски выхода из критического положения сопровождались значительной активизацией всего государственно-монополистического комплекса, в том числе в сфере валютных отношений вообще и в сфере обращения золота в частности.

Вызванное кризисом обострение проблемы платежей как внутри страны, так и особенно на международной арене породило острую нужду в монетарном металле. Росла потребность в золоте для регулирования расстроенных платежных балансов; в золото обращались валюты, подвергавшиеся обесценению и терявшие международное доверие; многочисленные биржевые и банковские крахи подогревали стремление избавиться от ненадежных банкнот и обратить их в более устойчивую ценность — в золото. Между тем предпринятые после первой мировой войны попытки нормализовать функционирование капиталистического денежно-валютного механизма не привели к созданию объективных условий, которые бы придали этому механизму необходимую прочность и позволили выдержать удары кризисной стихии.

Во-первых, послевоенная стабилизация валют во многих случаях была осуществлена на нереальных уровнях, т. е. в отрыве от новых стоимостных и ценовых соотношений, сложившихся во время войны и в первые годы после ее окончания. Типичной в этом плане явилась стабилизация фунта стерлингов, которому ради сохранения международного престижа был возвращен довоенный золотой паритет. Однако этот паритет оказался завышенным, ибо реальная покупательная способность английской валюты в результате войны значительно снизилась.

Во-вторых, слишком медленно расширялась золотая база валютной системы капитализма. По ряду причин, в частности из-за возросшей неуравновешенности платежных балансов, капиталистический мир испытывал недостаток монетарного золота, усугублявшийся низким уровнем производства этого металла. По имеющимся оценкам общее количество золота, добытого за десять предкризисных лет, было меньшим, чем было добыто за десятилетие, предшествовавшее первой мировой войне. Сократилась также доля новой добычи, направляемая для использования в монетарных целях. Поэтому в предкризисные годы в золотые резервы капиталистических стран поступало в среднем примерно на 25 % меньше золота, чем до войны. Недостаточность наличных ресурсов монетарного металла особенно болезненно дала о себе знать в обстановке внезапно обострившейся и ставшей, по существу, всеобщей погони за золотом в период кризиса.

В-третьих, капиталистический мир в период относительной стабилизации не сумел преодолеть резкой диспропорциональности в распределении золотых резервов между отдельными государствами. Перед первой мировой войной ресурсы монетарного золота европейских стран почти втрое превосходили золотые запасы США, и это более или менее соответствовало той экономической роли, которую играли европейский и американский империализм в системе мирового капиталистического хозяйства. В период войны и за время послевоенной разрухи положение, как известно, кардинальным образом изменилось. США сосредоточили в своем распоряжении почти половину мировых золотых ресурсов, значительно обогнав в этом отношении капиталистическую Европу.

Правда, в последующие годы перераспределение золота шло в пользу Европы, однако перед кризисом у США все равно находилось почти столько же монетарного золота, сколько имели все европейские страны, вместе взятые. В свою очередь европейское золото распределялось между странами крайне неравномерно, поскольку в основном оно принадлежало лишь трем государствам — Франции, Великобритании, Германии. В целом на долю этих стран, с одной стороны, и Соединенных Штатов — с другой, приходилось в конце 20-х годов около двух третей всего монетарного золота капиталистического мира.

В условиях общей нехватки и неравномерного распределения монетарного металла большинство капиталистических стран не могло противостоять кризисному обострению спроса при сохранении прежних порядков, допускавших частный сектор к операциям с золотом. Утечка по частным каналам выступала в качестве одного из важнейших факторов истощения

национальных золотых ресурсов, и для уменьшения этой опасности вновь были пущены в ход средства государственно-монополистического регулирования. Стремясь довести до возможного минимума влияние частного сектора на сферу использования монетарного металла, буржуазные государства прекратили (на этот раз окончательно) размен банкнот на золото по твердым паритетам или установили ограничения, практически вытеснявшие частных владельцев из международного золотого оборота. Вместе с мерами, предпринятыми в связи с началом второй мировой войны, это завершило исторический процесс огосударствления золота и целиком переключило капиталистический золотой механизм на обслуживание государственно-монополистических интересов.

Из 44 государств, фактически осуществлявших прямой или косвенный размен банкнот на золото, в годы кризиса 1929—1933 гг. прекратили размен по твердым паритетам или установили жесткий государственный контроль за использованием золота не менее 30 стран, включая большинство ведущих империалистических государств. В последующие годы к ним присоединились и остальные государства и территории.

Особенно большое значение имел тот факт, что среди стран, отстранивших частный сектор от операций с золотом, оказались Соединенные Штаты Америки. Вступление на путь огосударствления крупнейшей империалистической державы, сосредоточившей самый большой золотой запас и долее всех других сохранявшей внутреннее обращение полноценных металлических денег, не только свидетельствовало о новом чрезвычайном обострении проблемы золота под влиянием кризисных потрясений капиталистической системы хозяйства, но придавало государственно-монополистическому вмешательству в сферу операций с монетарным металлом подлинно всеобщий, мировой характер.

В США государственное регулирование распространилось на все стороны золотого оборота и, по существу, закрыло частному сектору легальный доступ к монетарному золоту. Дело не ограничилось прекращением размена банкнот на золото, ликвидацией металлического обращения и запрещением использовать золото для осуществления частных международных платежей. Устанавливая государственную монополию на металл, власти США вообще объявили незаконным всякое частное владение золотом в монетарной форме, принудительно выкупили его у частных собственников и отказались от совершения каких либо сделок по продаже монетарного металла с частными контрагентами из-за рубежа. Только меры по тотальной мобилизации золота, практиковавшиеся многими капиталистическими государствами во время второй мировой войны, могли соперничать с режимом, который был установлен Соединенными Штатами для монетарного металла в годы мирового экономического кризиса.

Формы и методы государственно-монополистического вмешательства в сферу золотого оборота разных стран в зависимости от конкретных задач золотой политики отличались большим своеобразием. Например, фашистские государства, активно готовясь к войне, подчинили золото общему режиму жесткого государственного валютного контроля, нацеленного на накопление военно-стратегических запасов инвалютных ресурсов. Наоборот, Франция хотя и прекратила с осени 1936 г. размен банкнот на слитки, но, действуя в интересах собственников денежных капиталов, вплоть до начала войны либерально относилась к частным операциям с золотом, в том числе в международном плане. Это позволило представителям крупной буржуазии не только припрятать большие запасы золота внутри страны, но и переправить крупные суммы за границу.

Великобритания еще раньше перестала разменивать свою валюту на монетарный металл по твердому паритету. Однако, пытаясь предотвратить ослабление международных позиций фунта стерлингов, она вплоть до начала войны сохраняла и для отечественных, и для иностранных владельцев возможность совершать частные сделки с золотом, правда, уже по рыночным декам. Благодаря функционированию в Лондоне международного частного золотого рынка Великобритания продолжала служить важнейшим центром, где скрещивались мировые золотые потоки, а это в свою очередь способствовало активному использованию английской валюты в системе международных платежей. Только начало военных действий, потребовавшее мобилизации всех имеющихся валютных ресурсов, заставило британские власти закрыть лондонский рынок и поставить распределение металла под полный контроль государства.

Государственно-монополистические круги США, выдвигая доллар на амплуа главной валюты капиталистического мира, также стремились переместить к себе основную массу международных сделок с золотом. На осуществление этой задачи был, в частности, нацелен особый режим золотых операций, при котором государственные валютные органы зарубежных стран могли сравнительно легко приобретать монетарный металл за принадлежащую им долларовую валюту по твердой официальной цене.

Таким образом, специфические особенности регулирования операций с золотом в отдельных странах были очень разными. Вместе с тем за этим внешним многообразием скрывалось внутренне единое и общее начало — серьезнейшая перестройка капиталистического золотого механизма, обусловленная углублением процесса огосударствления ресурсов монетарного металла.

В период первой мировой войны и мирового экономического кризиса конца 20-х — начала 30-х годов государственно-монополистические тенденции в денежно-валютной сфере капитализма достигли такой глубины, что реальная власть над золотом сосредоточилась в руках буржуазного государства. Теперь уже только государственные власти в зависимости от конкретной обстановки и по своему усмотрению решали вопрос о том, в каких формах должно осуществляться владение монетарным металлом, каким образом и для каких целей он должен использоваться. Еще более выпукло эта качественно новая роль буржуазного государства в валютных отношениях проявилась в годы второй мировой войны, когда практически все страны капиталистического мира установили абсолютную государственную монополию на владение и использование золота.

В годы войны жесткий валютный контроль в большинстве воюющих стран фактически исключал совершение, каких либо частных сделок с золотом. Во многих случаях государственные власти под предлогом обеспечения военных потребностей насильственно изымали золото у населения, тогда как попытки нелегальных операций с желтым металлом в условиях военного времени были сопряжены с немалым риском.

Более или менее регулярные частные сделки по купле-продаже золота совершались только в нейтральной Швейцарии и в некоторых странах Ближнего и Дальнего Востока, да и то специфическая военная обстановка сильно затрудняла доступ в эти районы, так что объем операций в общем ограничивался небольшими масштабами. Интересно отметить, что попадавший туда металл поступал главным образом из государственных резервов. Например, спрос на золото на Ближнем Востоке, в Индии и Китае в значительной степени удовлетворялся за счет продажи золотых запасов союзных держав, а также Японии, которые таким путем покрывали часть своих потребностей в местных валютах для финансирования военных расходов.

В итоге подавляющая масса металла, поступавшего в международный оборот, стала объектом межгосударственных операций. По данным, собранным американскими экономистами Ф. Таманья и М. Гарбер, за 1940—1944 гг. поступление золота в мировой оборот из новой добычи и из других источников составило около 4,9 тыс. т. Из этого количества в государственных резервах осело примерно 4,6 тыс. т, или почти 95 %.

После окончания войны расстройство платежных балансов, характерное для валютного положения большинства капиталистических стран, обусловило сохранение, а в ряде случаев — дальнейшее усиление государственного контроля за валютными сделками, в том числе за движением золота. В обстановке «долларового голода» и резкого сокращения мировой добычи металла валютные органы старались удерживать операции с золотом по возможности в межгосударственном обороте и не допускать его утечки в частные каналы. В то же время правящие круги империалистических государств хорошо понимали, что обеспечить послевоенную нормализацию валютных связей, включая сферу золота, только национальными мерами государственно-монополистического вмешательства будет невозможно. Поэтому еще до окончания войны был взят курс на создание международных рычагов государственно-монополистического регулирования. С помощью многосторонних соглашений и путем организации соответствующих международных учреждений капиталистический мир попытался создать новую валютную систему, которая бы более упорядоченно и эффективно обслуживала интересы монополистического капитала в послевоенный период.

Существо этой новой ориентации состояло не только в том, чтобы дополнить внутренние регулирующие мероприятия отдельных стран мерами международного, наднационального воздействия. Не менее, а, может быть, даже более важным было стремление сильнейших держав ограничить права более слабых партнеров самостоятельно управлять своими валютно-финансовыми отношениями, подчинить их империалистическому давлению сверху.

Как известно, основой такого регулирования явились решения международной валютно-финансовой конференции, состоявшейся в Бреттон-Вудсе (США) в 1944 г. Наряду с другими принципиальными установками, которые должны были предопределить валютное устройство и валютную политику капиталистических стран в послевоенный период (особая роль американского доллара как международной резервной валюты, система фиксированных валютных курсов, специальный валютно-финансовый орган — Международный валютный фонд и т. п.), Бреттон-Вудская договоренность претендовала также на глобальное регулирование сферы золота как составного элемента межгосударственных валютных отношений.

Международное руководство золотыми делами капитализма должно было опираться на следующие основополагающие принципы:

• Во-первых, весь мировой оборот монетарного золота сосредоточивался в межгосударственных каналах. Покупать и продавать металл для целей международных расчетов дозволялось только официальным валютным властям — казначействам и центральным банкам, тогда как частный сектор от этих операций полностью отстранялся;
• Во-вторых, фиксировалась твердая цена для межгосударственных сделок с монетарным металлом. Ею была избрана официальная цена золота в США — 35 долл., за тройскую унцию чистого золота, что вытекало из золотого содержания американской денежной единицы, установленного после девальвации 1934 г. Странам запрещалось совершать операции с золотом, кроме как по этой официальной цене, причем им, по существу, вменялось в обязанность навязывать эту цену и для тех внутренних сделок, где могли бы принять участие и частные владельцы желтого металла;
• В-третьих, для обеспечения снабжения монетарным металлом в порядке межгосударственной торговли Соединенные Штаты взяли на себя обязательство покупать и продавать золото официальным валютным органам других стран по установленной твердой цене.

Тем самым получала практическую реализацию гегемония США в сфере международного золотого оборота: купля-продажа металла только через Нью-Йорк, за американские доллары и по американской официальной цене заставляла другие капиталистические государства следовать по вопросам золота в фарватере американской политики.

Для этого были определенные объективные экономические причины, поскольку к концу войны лишь Соединенные Штаты располагали необходимыми золотыми запасами, которые могли бы поддержать циркуляцию желтого металла в каналах международных платежей. У других стран золота для этих целей было явно недостаточно. Если в 1933 г. в централизованных резервах США хранилось ровно в 2 раза меньше золота, чем его имелось у остальных капиталистических государств, то к концу 1945 г. американский запас, почти утроившись за истекшее время, уже в 1,5 раза превосходил совокупный резерв всех других стран капиталистического мира.

Не меньшее значение имел далеко идущий стратегический расчет американской финансовой олигархии. «Золотой» аспект Бреттон-Вудская системы, фактически предписанный Соединенными Штатами другим странам, должен был подкрепить привилегированное положение доллара, также заложенное в этой системе. Без увязки с золотом трудно было рассчитывать на выполнение долларом роли международного платежного средства и международной резервной единицы, а также на его использование в качестве «якоря» для всех остальных капиталистических валют  «Доллар так же хорош, как золото!» для подтверждения этого лозунга американской пропаганды необходимо было обеспечить более или менее реальные условия покупки и продажи металла за американскую валюту по твердой официальной цене, и это было сделано статьями бреттон-вудских соглашений.

Следует еще добавить, что, устанавливая твердую официальную цену для торговли золотом, США преследовали прямой корыстный интерес. Уже в те времена заниженный уровень этой цены давал американским властям возможность скупать по дешевке металл у своих партнеров по «системе». И они этим хорошо воспользовались: за период 1946—1949 гг. золотой резерв США пополнился еще на 4 тыс. т, причем 2,4 тыс. т было скуплено из сильно оскудевших запасов других капиталистических стран.

Официальные власти капитали Частный сектор стоических стран с большей или против государства меньшей последовательностью вынуждены были выполнять «правила игры», установленные Международным валютным фондом для сделок с золотом. Однако частнокапиталистическая сфера подчиняться этим   правилам никак, не хотела. Спрос на золото со стороны частных владельцев после окончания войны не только не уменьшился, но, напротив, значительно возрос. Под влиянием резкого падения доверия к валютам стран, вышедших из войны с расстроенным денежным обращением и сильной инфляцией, частные операции с золотом, несмотря на жесткие государственные ограничения, быстро активизировались, и частный сектор, действовавший в большинстве случаев нелегально, стал поглощать довольно крупные массы металла.

Сильный спрос в условиях инфляционного обесценения валют, ограниченность источников и нерегулярность снабжения металлом, риск торговли на «черных» рынках — все это обусловило резкое повышение цен по частным сделкам с желтым металлом. При неизменной официальной цене 35 долл., за унцию цены золота на «черных» рынках достигали максимального уровня в 116 долл., за унцию в 1946 г., 81 долл. — в 1947 г., 100 долл. — в 1948 г., 110 долл. — в 1949 г.

Попытки пресечь нелегальную деятельность частного сектора с помощью административных предписаний и запрещений успеха не имели. Поэтому официальным органам, регулировавшим сферу золотого оборота, пришлось менять тактику — вместо подавления рыночной стихии был взят курс на ее использование путем легализации частных операций с золотом. Переключая деятельность частных золотых рынков на легальную основу, государственные власти надеялись, что свободная игра частного спроса и предложения быстрее приведет рыночные цены в соответствие с уровнем официальной цены. Одновременно они получали возможность осуществлять надзор за ходом сделок, а в ряде случаев влиять на объем операций и уровень рыночной цены желтого металла собственными интервенционистскими выступлениями.

Первой на путь легализации частных сделок с золотом встала Франция: уже в начале 1948 г. в Париже начал функционировать так называемый «свободный» рынок золота. Затем частная торговля была официально разрешена в Италии, Бельгии, Греции и  еще в ряде стран. К концу первого послевоенного пятилетия имелось 15 крупных и еще столько же более мелких центров, где частные операции с золотом велись на легальной основе с разрешения, а нередко и с участием соответствующих государственных властей.

Продажи металла на частных рынках были особенно выгодными для золотодобывающих стран, поскольку в течение ряда послевоенных лет рыночные цены превышали уровень официальной цены. Но, с другой стороны, бреттон-вудских правила не допускали продажи золота по ценам выше официальной. Соображения прибыли решили исход конфликта: золотодобывающие страны, игнорируя требования Международного валютного фонда, сбывали значительные массы вновь добытого металла именно на частных рынках.

Наиболее распространенным способом обхода ограничений были продажа золота в неочищенном виде, полуфабрикатах и грубых изделиях. Поскольку в соответствующих документах МВФ речь шла о монетарном золоте, под которым подразумевались монеты и слитки определенного веса и пробы, золото-производители, сбывая неочищенное золото и металл в изделиях — в виде пластин, проволоки, колец и т. п., — формально не нарушали предписаний международного регулирования. В действительности золотые полуфабрикаты уже на месте легко и с небольшими издержками превращались в форму, привычную для частных покупателей, и таким путем металл уходил в частную сферу, минуя государственные монетарные резервы. Поставки вновь добытого золота на частные рынки приняли такие широкие масштабы, что в 1951 г. пришлось вообще отказаться от попыток помешать этому процессу. Борьба с золото производителями относительно реализации вновь добытого металла закончилась полным поражением Международного валютного фонда и он, предоставив своим участникам право самим решать вопрос о продажах продукции золотодобывающей промышленности на частных рынках по более высоким «премиальным» ценам, по существу, перестал вмешиваться в международную торговлю золотом.

Особо повышенный спрос на золото со стороны частного сектора держался приблизительно до начала 50-х годов, но затем он начал снижаться. По мере завершения послевоенного восстановления экономики происходила относительная стабилизация валютного положения капиталистических стран, замедлялись инфляционные процессы, уменьшалось недоверие к валютам. Все это несколько ослабляло стимул к превращению части капиталов и сбережений в золотую форму. С другой стороны, активизация продаж вновь добываемого золота на частных рынках заметно повысила      уровень предложения металла.

Столкновение возрастающего предложения с падающим спросом в ряде случаев приводило к перенасыщению рынков металлом, что, естественно, сказывалось и на уровне его цены. В конце 1953 г. цена слиткового золота на основных рынках, имевших международное значение, впервые за послевоенный период сравнялась с официальной ценой.

С открытием в марте 1954 г. крупнейшего частного золотого рынка в Лондоне начался период более или менее «мирного сосуществования» государственной и частной сфер золотого оборота. В течение длительного времени (примерно 7 лет) рыночные цены оставались на уровне, близком к официальной цене, и частный сектор, действуя в установленных пределах, совершал свои операции при минимальном вмешательстве государственных властей.

Однако осенью 1960 г. прогремел первый удар грома: под влиянием обострения международной валютной обстановки частный спекулятивный спрос на золото быстро расширился, и рыночная цена слиткового металла резко отклонилась вверх. В Лондоне она поднялась до 40, а по некоторым сделкам даже до 42 долл., за унцию. Правда, эту панику, вспыхнувшую в связи с падением международного доверия к доллару, удалось сравнительно быстро заглушить, и рыночная цена вновь вернулась к официальному уровню. Но это потребовало крупных продаж золота из государственных резервов и прежде всего из золотого запаса США.

События 1960 г. наглядно показали, что в условиях растущей неустойчивости международной валютной системы оставаться нейтральными к деятельности частных золотых рынков и полагаться на саморегулирование спроса и предложения больше было нельзя. Для стабилизации рыночной ситуации требовались активные действия, и очередная попытка государственно-монополистического вмешательства в  сферу частного золотого оборота приняла на этот раз форму международного регулирования рыночной цены золота со стороны государственных властей ведущих стран капитализма.

По инициативе США была создана специальная межгосударственная организация — «золотой пул», которая, используя золотые резервы стран-участников, покупала и продавала металл на лондонском рынке, с тем, чтобы удерживать рыночную цену на уровне официальной цены, т. е. сохранять ее одинаковой и для межгосударственного, и для частного оборота. До поры до времени «золотому пулу» удавалось справляться с возложенными на него задачами в том смысле, что благодаря его вмешательству рыночная цена золота в Лондоне в течение ряда лет не отклонялась слишком значительно от официальной цены. Однако обеспечение такой стабильности обошлось США и их партнерам по «золотому пулу» чрезвычайно дорого. Для стабилизации цены пришлось направлять на рынок все возрастающие количества металла из состава государственных золотых резервов. В начале 1968 г. в связи с углублением кризиса доллара эта утечка достигла таких масштабов, что от операций по сохранению рыночной цены на уровне официальной пришлось отказаться. Прекращение государственного вмешательства в деятельность частных рынков знаменовало собой наступление новейшего, самого кризисного этапа в эволюции золота как монетарного металла.

Начало новейшего этапа Новейший этап I капиталистического золотого механизма датируется совершенно точно— 17 марта 1968 г. В этот день на экстренной встрече в Вашингтоне представители ведущих промышленных держав мира во главе с США приняли решение прекратить операции по поддержанию рыночной цены золота на уровне официальной цены 35 долл., за унцию, распустить «золотой пул» и сохранить официальную цену золота только для межгосударственных расчетов друг с другом.

Вашингтонская договоренность, навязанная затем практически всем другим капиталистическим странам, имела, как показал ход событий, далеко идущие   последствия в сфере золотого оборота. Вашингтонское соглашение «придало миру золота новое измерение», — отметил по этому поводу известный английский специалист по вопросам золота Т. Грин.

Раскол мирового рынка золота на два не сообщающихся сектора — межгосударственный и частный — с разными ценами на металл (специалисты окрестили это «двухъярусным рынком») привело к тому, что из под контроля официальных валютных органов выпала значительная часть обращающегося металла. Соответственно уменьшилось и государственное влияние на всю международную торговлю золотом. В свою очередь цена золота, избавленная от государственного вмешательства, оказалась целиком во власти стихийно складывающейся рыночной конъюнктуры. Спрос и предложение частнокапиталистических фирм и индивидуальных владельцев стали главным фактором ценовых колебаний на свободных рынках желтого металла.

Наконец, «двухъярусная» система «заморозила» совокупные государственные резервы капиталистических стран и закрыла дорогу к возможному увеличению этих резервов в будущем. Реализация новой добычи по соображениям цены практически целиком была переключена на свободные рынки, но именно на этих рынках официальные власти покупать золото не имели права. Таким образом, весь новый металл уходил в частный сектор, тогда как общая сумма государственных резервов если и изменялась, то только в сторону снижения.

Вашингтонская договоренность наглядно показала, что государственно-монополистическая машина далеко не всегда может противостоять разгулу частнокапиталистической стихии. Обещание американских властей о готовности защищать официальную цену золота «до последнего слитка» оказалось пустой похвальбой. Потеряв из государственных резервов более 3 тыс. т металла, США и их империалистические партнеры вынуждены были, в конце концов, расписаться в своем бессилии сохранить неизменную оценку золота и в межгосударственном, и в свободном рыночном обороте. Это было началом конца официальной цены золота, державшейся на одном и том же уровне с 1934 г.

Конец наступил скоро. Не устояв перед очередным ударом долларового кризиса, американская администрация в августе 1971 г. захлопнула «золотое окошко»— прекратила покупку и продажу золота для государственных валютных органов всех остальных стран. В результате межгосударственная торговля золотом оказалась полностью парализованной, поскольку никакие другие власти таких покупок и продаж не вели уже давно.

А затем пришел черед официальной цены. В конце 1971 г. впервые почти за сорок лет было принято решение о девальвации доллара, а четырнадцать месяцев спустя — о второй его девальвации. Официальная цена золота поднялась соответственно до 38 долл., и 42,22 долл., за унцию, т. е. более чем на 20 %, но теперь это уже не имело никакого значения. Сделок по официальной цене больше никто не совершал, она никак не влияла на уровень рыночных цен и ее применение сохранилось разве что для статистических целей.

Отказ Соединенных Штатов от купли-продажи золота по официальной цене, прекращение государственной поддержки этой цены наряду с переходом большинства других ведущих капиталистических держав к «плавающим» курсам вместо твердых валютных паритетов означали ликвидацию всех главных принципов, положенных в основу бреттон-вудской международной валютной системы. Созданная под американским руководством и разрекламированная как идеальный инструмент валютного устройства «свободного мира» эта система, не выдержав кризисных потрясений, прекратила свое существование.

Итогом перечисленных изменений явилась полная дезорганизация капиталистического золотого механизма. Под воздействием рыночной стихии, подогреваемой углублением долларового кризиса, цена золота на лондонском рынке в 1974 г. достигла уровня 197,5 долл., за унцию, превзойдя новую официальную цену в 4,7 раза, а старую — в 5,6 раза. Специалисты даже с самым богатым воображением не могли предвидеть такого головокружительного взлета.

К концу 1974 г. централизованные запасы золота капиталистического мира практически остались в «замороженном» состоянии на уровне около 36,5 тыс. т, причем государственные резервы стран, благодаря переливу значительной массы металла в Международный валютный фонд, уменьшились до 31,6 тыс. т против 35,0 тыс. т в конце 1967 г.

Повернула вниз и кривая добычи золота в странах капиталистического мира. После максимального уровня производства нового металла в 1285 т, достигнутого в 1966 г., добыча 1974 г. сократилась до 1005 т, т. е. более чем на одну пятую. При этом в процессе перераспределения весь металл уходил в немонетарное потребление, где он оседал у частных инвесторов, тезавраторов, спекулянтов. Беспорядочные перемещения золота между этими категориями частно владельцев в зависимости от колебаний рыночной цены при фактическом параличе его монетарного движения между государствами стали нормой„ обычным состоянием золотой сферы капитализма.

В сложившихся обстоятельствах — и это важно отметить для осмысливания происходящих процессов — государственно-монополистические круги капиталистических государств во главе и под нажимом США стали искать выход из положения не на путях сохранения того, что еще можно было спасти, а на путях дальнейшего разрушения золотого механизма. Выдавая грех за добродетель, западные валютные политики объявили катастрофические перемены в золотой сфере не результатом стихийного взрыва назревших капиталистических противоречий, а итогом сознательных действий официальных властей по вытеснению золота из международного платежного оборота. По крайней мере, так можно было понять инициаторов очередной реформы капиталистической валютной системы, которые включили обеспечение окончательной демонетизации золота в качестве одного из важнейших «заданий» для тех, кому надлежало эту реформу готовить.

В дальнейшем мы будем иметь возможность подробно рассмотреть мотивы, которыми руководствовались США и их партнеры по реформе, взяв прицел на демонетизацию желтого металла. А пока отметим, что когда эта реформа, призванная найти замену Бреттон-Вудсу, несмотря на сильнейшие раздоры, наконец, завершилась, золото действительно, если исходить из буквы закона, оказалось за бортом между народного валютного оборота. Концепция демонетизации, во всяком случае, формально, взяла верх.

Принятые на Ямайке в январе 1976 г. и законодательно одобренные к апрелю 1978 г. большинством капиталистических стран решения о новой валютной системе предусматривают следующие жесткие шаги по демонетизации золота:

• упраздняется его официальная цена и, стало быть, ликвидируется золотое содержание практически всех капиталистических денежных единиц;
• вместо золота международным валютным эталоном провозглашены так называемые СДР («специальные права заимствования») — искусственно сконструированная валютная единица, чья стоимость в свою очередь определяется не золотом, а «корзиной» наиболее распространенных валют во главе с долларом;
• все страны должны выражать свои валютные паритеты в этих СДР или в другой общей расчетной единице, но только не в золоте или какой либо национальной валюте;
• между участниками договоренности прекращаются какие-либо официальные сделки с золотом, как для регулирования взаимных платежей, так и для всяких других целей, включая операции по поддержке курса своей собственной национальной валюты;
• сосредоточенный в Международном валютном фонде централизованный золотой запас (почти 5 тыс. т) подлежит постепенной ликвидации — имеется в виду, что металл частично будет распродан на специальных аукционах по ценам, близким к свободным рыночным ценам, а частично возвращен владельцам по «бывшей» официальной цене 42,22 долл., за унцию.

Таким образом, ямайские решения «достойно» увенчали, если можно так выразиться, процесс дезинтеграции международной системы золотого обращения, существовавшей какими-нибудь десятью годами ранее.

Как выглядит теперь золотой механизм капиталистического мира?

Если прежде золото двигалось в официальной и частной сферах, а также между ними, то теперь его циркуляция практически ограничена лишь частным сектором. Межгосударственной торговли не стало, на капиталистическом золотом фронте ныне безраздельно господствуют частные рынки.

Раньше золотую конъюнктуру определяла официальная цена металла, на которую с неизбежностью ориентировались рыночные цены. В настоящее время, наоборот, все определяется колебаниями стихийно складывающихся цен на частных рынках. Более того, официальная цена золота вообще перестала существовать как экономическая и юридическая категория.

В течение многих послевоенных лет мировое производство золота постепенно, но устойчиво нарастало, что играло существенную роль в пополнении государственных запасов, используемых для монетарных целей. Сейчас мировая добыча, напротив, сокращается, но это практически не затрагивает международное денежное обращение: весь новый металл уходит в частную сферу, ускользая от государственного контроля.

Прежде капиталистические государства стремились централизовать, накопить золото, всячески боролись за максимальное им обладание. Теперь происходит распродажа ранее созданных резервов, вследствие чего и государственный металл постепенно перемещается в частное владение.

Дальнейшее изложение будет посвящено анализу и оценке различных аспектов роли и значения золота в экономике современного капитализма, в том числе в свете этих разительных перемен.

Назад | | Вверх