Статью подготовила ведущий эксперт-экономист по бюджетированию Ошуркова Тамара Георгиевна. Связаться с автором
Летом 1998 г. испытание элитной экономики на прочность достигло своего апофеоза. Финансовая элита должна была доказать, сможет ли она удержать в равновесии созданную ею экономическую систему. А доказать можно было только одним — удержать пирамиды госбумаг и акций от обвала.
Сразу отметим, что «сливки» финансовой элиты — нерезиденты ничего доказывать не собирались. Они просто стали смываться с российского рынка. В период с середины июля по середину августа они продали ГКООФЗ и акций на сумму около 20 млрд., руб., конвертировали их в доллары и вывезли за границу. Хотя, прямо отметим, с подобными действиями они сильно запоздали и большая часть их инвестиций оставалась на рынке ГКООФЗ.
Более упорно держалась национальная финансовая элита во главе с Центробанком. Она еще надеялась спасти положение, удержав пирамиды — главный источник ее благосостояния. Для этого были предприняты сверхординарные меры.
За март—август 1998 г. на рынке еврооблигаций было размещено 6 займов на общую сумму свыше 11 млрд., долл.! За все предшествующие годы реформ было размещено всего 4 займа еврооблигаций на общую сумму около 5 млрд. долл.
От МВФ было вырвано обещание на получение кредитов на сумму почти 8 млрд. долл. Все эти заимствования — на рынке еврооблигаций и у МВФ — должны были пойти на поддержание пирамиды госбумаг.
Таким образом, финансовая элита во главе с Центробанком, полностью исчерпав собственные ресурсы, предприняла поистине титанические усилия для нахождения новых ресурсов на внешнем рынке.
На внутреннем рынке также были предприняты отчаянные усилия по удержанию пирамиды ГКООФЗ. Минфин попытался выпустить документарные ГКО — в расчете на население. Но первый же аукцион по их размещению полностью провалился.
Более успешной была попытка конвертировать часть рублевых госбумаг в валютные облигации. Центробанку удалось провести конверсию на несколько миллиардов долларов, но ей в основном подверглись госбумаги Сбербанка. При этом явно обозначился давно назревавший конфликт между руководством Центробанка и Сбербанка. Сбербанк отказывался покупать сверх меры ГКО и ОФЗ, а также проявил упорство в конверсии этих бумаг в валютные облигации.
Это явилось по сути переломным моментом на рынке. Финансовая элита теряла контроль над структурами рынка, в том числе над важнейшим участником рынка ГКООФЗ — Сбербанком. Элитная экономика трещала по всем швам.
Последним успехом финансовой элиты была продажа юридическим и физическим лицам валютных облигаций на сумму около 0,5 млрд. долл., за наличную СКВ.
Но все было тщетно. Во второй половине лета 1998 г. положение финансовых пирамид стало критическим. Пирамидообразующие операции — погашение одних выпусков госбумаг за счет других — прекратились. Новых выпусков ГКООФЗ практически никто не покупал. Средства на погашение ГКООФЗ вынужден был выделять Минфин. В июле он выделил 20 млрд. руб. В августе предстояло погасить госбумаг еще на 13 млрд. руб. Минфин смог выделить всего 5,3 млрд. руб.
Когда об этом стало известно, котировки ГКООФЗ обрушились. Доходность ГКО за неделю выросла в 2 раза — до 100—120% годовых по отдельным выпускам. Доходность ОФЗ также превысила 100%.
В этих условиях на помощь российским реформаторам поспешил МВФ. Для поддержания пирамиды госбумаг он выделил 3,8 млрд. долл., и объявил о намерении выделить еще более 4 млрд. долл., в сентябре. Однако это уже не могло успокоить рынок. Массовый сброс госбумаг продолжался. Вырученные от продажи ГКО и ОФЗ рублевые средства конвертировались в СКВ. Из полученных от МВФ 3,8 млрд. долл. 3,5 млрд. долл., были «съедены» в кратчайшие сроки. Более того, на 1,9 млрд., долл., уменьшились золотовалютные резервы.
После того как информация об этом просочилась на рынок, начались события, возможные, казалось, лишь в кошмарном сне. Менее чем за неделю средняя учетная ставка по всем выпускам ГКО подскочила со 102,1% годовых до 320,9% годовых. Бешеный рост доходности рублевых госбумаг потянул за собой и рост доходности ОВВЗ до 143% годовых (по третьему траншу ОВВЗ).
Спасти положение не представлялось возможным. На совещании у главы правительства С. Кириенко собрались: Е.Гайдар, Б.Федоров, С. Дубинин, С. Алексашенко. Все главные виновники позора и разорения России! Вся элита псевдо реформаторства! Итог совещания известен: правительство и Центробанк, объявив дефолт по ГКООФЗ, признали банкротство своей экономической политики.
Вот только своей ли? Практика последних лет показала, что перечисленные господа на проведение какой-либо серьезной политики неспособны. Их задача — выполнять установки МВФ. А как же дефолт? Неужели наши горе реформаторы вдруг в одночасье оперились и самостоятельно пошли на такую серьезную, пускай и чрезвычайно глупую, меру?
Ведь МВФ метал громы и молнии по поводу дефолта: как, мол, Россия решилась пойти на такое? Однако господа из фонда хитрили. Вице-премьер правительства Б.Федоров на встрече с представителями mass media сказал, что он лично докладывал представителям фонда в Москве о готовящемся решении о дефолте. Более того, по словам Б. Федорова, у него сложилось мнение, что в МВФ об этом хорошо известно.
Так что ничего нового, нетрадиционного не произошло. Гайдар, Дубинин, Алексашенко, Федоров (Кириенко, мой молодой земляк, оказался не в то время не в том месте) пошли на дефолт с одобрения МВФ. Валютный фонд был по-прежнему руководящей и направляющей силой российских реформ.
Таким образом, 17 августа 1998 г. пирамида ГКО ОФЗ приказала долго жить. Платежи по госбумагам были остановлены. Было объявлено о реструктуризации госдолга, о том, что большая часть ГКООФЗ будет обменена на новые госбумаги с длительным сроком обращения, а 10% долга будут погашены деньгами. Причем нерезиденты смогут конвертировать полученные рублевые средства только через специальные аукционы.
Одновременно были внесены изменения и в валютную политику. Официальный курс рубля к доллару стал устанавливаться в конце дня по итогам торгов на биржах и межбанковском валютном рынке.
Возвращаясь к событиям августа 1998 г., невольно задаемся вопросом: неужели все это было неизбежно? Можно ли было предотвратить надвигающийся беспрецедентный кризис?
Еще в начале января 1998 г. я точно предсказал его сроки — вторая половина августа. Впрочем, для некоторых экспертов и руководства Правительства и Центробанка это, надеюсь, не было секретом.
Как же Центробанк действовал в этой ситуации? Плавное снижение курса рубля, очевидное для всех уже 6—8 месяцев назад, осуществлено не было. А ведь при постепенном снижении курса, сопровождаемом ростом депозитных ставок, фактическая девальвация рубля прошла не так болезненно.
Центробанк не удосужился скупить госбумаги, когда их курс стал стремительно падать. Котировки ГКО дошли до 17—30% номинала, а ОФЗ — до 30%.
Оборот рынка ГКООФЗ в течение полутора недель до момента объявления о реструктуризации госдолга составил около 12 млрд. руб. Бумагами активно торговали по фантастически низким ценам. Почему Центробанк не выкупил хотя бы некоторую их часть? Даже если бы при этом не удалось спасти рынок, то помощь бюджету по погашению госдолга была бы значительна. Этим вопросом я задавался еще в своей предыдущей книге «Виртуальная экономика и сюрреалистическое бытие: Россия. Порог XXI века».
Ведь в задачу Центробанка входит поддержка рынка госбумаг, как и валютного рынка. И в то время, когда котировки ГКООФЗ упали до невиданно низкого уровня, Центробанк просто обязан был их выкупить. Тем более что денег для этого требовалось не столь много, а ситуация на рынке и проблема госдолга были бы серьезно облегчены.
Однако тогда ответа на эти вопросы я не нашел. Но прошло время, и по средствам массовой информации было объявлено, что ведется следствие по вопросам участия некоторых высших руководителей Центробанка в игре на рынке ГКООФЗ непосредственно перед дефолтом. Вот, оказывается, в чем дело. Просто кто-то решил погреть руки на спекуляциях с ГКООФЗ, зная о готовившемся дефолте.
Наконец, наиболее парадоксальным, а точнее, преступным действием Центробанка стало понижение нормы обязательных резервов коммерческих банков в момент, когда после объявления о реструктуризации госдолга началась всеобщая погоня за долларом. Высвободившиеся ресурсы банки бросили на валютный рынок. Если в 1994 г. господа Дубинин, Алексашенко и другие, возглавлявшие тогда Минфин, были повинны в знаменитом «черном вторнике», то теперь в черный цвет для страны окрасились уже целые месяцы.
В результате действий Центробанка в стране сложилась следующая ситуация. Рынок государственных ценных бумаг был практически ликвидирован, и осуществление новых займов в ближайшее время стало проблематичным. Особенно бессмыслен и губителен оказался запрет на вторичные торги ГКООФЗ. Сотни миллиардов рублей заморожены в этих бумагах. Деньги эти нужны как воздух. «Специалисты по макроэкономике», «романтики рынка», эксперты в области знаний обо всем и ни о чем, посмотрите на многочисленные примеры провала таких запретов. Россия уже проходила это. В начальный период НЭПа, когда рыночные займы размещались с трудом, был введен запрет на продажу гособлигаций. Впоследствии Госбанк приложил огромные усилия и затраты на скупку облигаций, восстановление рыночной инфраструктуры для реанимации вторичного рынка.
В России оставался единственный инструмент для операций на финансовом рынке — СКВ. Все стараются приобрести доллары. Рубль перестал быть средством накопления. Стремление все быстрее избавиться от рубля путем конвертации в СКВ или скупки товаров — признак надвигающейся катастрофы. Зомораживание вложений в ГКООФЗ парализовало формирующиеся институты финансового рынка — пенсионные и инвестиционные фонды, страховые компании.
Невиданные потрясения испытал валютный рынок. Уже через три дня после объявления о дефолте курс доллара вырос на 11% и приблизился к отметке 7 руб. Через неделю курс доллара составил 7,86 руб., еще через неделю — 10,88 руб. А затем началось уже чистое светопреставление. За несколько дней курс доллара подскочил в несколько раз. О печально знаменитых четырех днях начала сентября, когда все разумные, да и неразумные пределы изменения котировок СКВ были преодолены.
За 4 рабочих дня — 5 и 6 сентября были выходными — курс безналичной валюты подскочил почти в 3 раза — с 10,88 руб. 2 сентября до 29,5 руб. 7 сентября. Это, пожалуй, одно из рекордных достижений монетаристской теории свободно плавающих курсов валют.
Впрочем, этот рекорд был тут же перекрыт скачками наличной валюты. За указанные четыре дня котировки наличного доллара выросли более чем в 4 раза, достигнув ошеломляющего уровня — 50 руб. На скупку долларов бросились все. Банки, забыв об экономических и юридических законах, стали скупать СКВ за счет всех имеющихся у них средств вплоть до клиентских платежей. Население часами выстаивало у обменных пунктов в надежде приобрести валюту.
Огромные очереди появились и в магазинах. Граждане буквально сметали с прилавков товары.
Дефолт по ГКООФЗ привел к непрекращавшемуся более полутора лет кризису банковской системы.
По данным Центробанка, в стране действовало 1473 банка, из которых 440 банков испытывали серьезные проблемы с ликвидностью и не обеспечивали полное выполнение обязательств по платежам клиентов. Причем 397 банков находились в таком состоянии, что поддержка их государством считалась нецелесообразной. Почти 150 банков ожидала процедура банкротства. В результате кризиса совокупный капитал банковской системы снизился со 119 млрд. руб. на 1 августа 1998 г. до 60 млрд. руб. на 1 марта 1999 г. Объем просроченных кредитов вырос за этот период в 2 раза, а доля сомнительных и безнадежных кредитов — в 1,5 раза.
Был нанесен удар и по реальному сектору. У предприятий имелось госбумаг на несколько десятков миллиардов рублей в додевальвационном исчислении. После дефолта часть даже тех недостающих у промышленности рублей в результате зажима денежной массы Центробанком была заморожена в госбумагах.
Центробанк умудрился нанести удар даже по своему любимому детищу — институту нерезидентов на фондовом рынке. Правда, иностранные инвесторы успели сбросить около половины своих вложений в госбумаги. Но и на момент реструктуризации госдолга у них было помещено в ГКООФЗ свыше 13 млрд. долл. После объявления порядка погашения госдолга на Западе подсчитывали: на каждый доллар, вложенный в ГКООФЗ, они получат 30 центов. Полноте, господа! С учетом падения курса рубля вы вернете из России по нескольку центов. Воистину! Кто к нам с деньгами придет, тот их тут и оставит!
Но самый сильный удар нанесен по населению. Такого не было даже в 1991 — 1992 гг. Цены в конце августа—сентябре за день увеличивались в несколько раз! Многие пищевые продукты и товары длительного пользования вообще исчезли с рынка. Вклады физических лиц в банках обесценились. Да и их до конца года было трудно получить. Заработная плата, пенсии, социальные пособия не выплачивались по нескольку месяцев.
Денежные доходы населения в среднем на одного человека составили в 1998 г. 970 руб. Это на 18% (в реальном исчислении) ниже, чем в 1997 г. Особенно разительным было падение денежных доходов в сентябре 1998 г. — сразу на 25%.
В итоге средняя заработная плата, пересчитанная на доллары, упала до 50 долл. К тому же долги по заработной плате выросли в 1998 г. в 1,45 раза. Задолженность по детским пособиям выросла с 15,8 млрд. руб. в 1997 г. до 25,4 млрд. руб. в 1998 г. Реальный размер пенсий в результате кризиса сократился на 218%. При этом 33 млн. пенсионеров получали пенсию со значительными задержками.
По официальным данным, разрыв в доходах между богатыми и бедными гражданами увеличился с 9,8 раза в 1997 г. до 14,5 раза в 1998 г.
Дефолт ударил и по сбережениям граждан. Общая сумма вкладов населения в российских банках сократилась в августе на 14,5 млрд., руб., а в сентябре — еще на 15,2 млрд. руб. Основная масса вкладов была изъята из коммерческих банков. В итоге их доля в общем объеме вкладов населения сократилась с 22% в середине августа до 17% в начале сентября.
Что же касается Сбербанка, то хотя его доля в общем объеме вкладов населения и выросла с 78 до 83%, общий объем вкладов сократился и здесь. В августе вклады населения в Сбербанке сократились на 6,9%, а в сентябре — еще на 5,3% .
В результате уменьшения сбережений населения в рублевой форме — вкладов в банки и ценные бумаги, и колоссального роста курса доллара резко изменилась структура накоплений.
С середины августа 1998 г. началось катастрофическое снижение накоплений населения страны. Накопления в СКВ с середины августа по ноябрь сократились на 10—11 млрд. долл., из-за массового изъятия валютных вкладов (уже к середине сентября они сократились примерно на 3 млрд., долл.) и некоторого уменьшения наличной СКВ, пошедшей на потребительский рынок в результате недостатка рублевых средств у населения.
Рублевые же накопления в долларовом исчислении обесценились в десятки раз. В начале сентября они упали даже ниже 10 млрд. долл., из-за скачка курса доллара свыше 25 руб. Однако к ноябрю они несколько возросли в связи с откатом курса доллара до 17 руб. и стабилизацией рынка рублевых депозитов.
В целом накопления населения в долларовом исчислении сократились к январю 1999 г. в 1,8 раза. В общем объеме накоплений доля накоплений в иностранной валюте приблизилась к 72% в январе 1999 г. против 50% в январе 1998 г.
Такова цена псевдореформаторских иллюзий в вопросах сжатия денежной массы, достижения низкой ставки процента и т.п., насаждаемых Гайдаром, Федоровым, Ясиным, апофеозом которых стала пирамида ГКООФЗ.
Таким образом, в августе 1998 г. произошло событие, давно предсказываемое большинством российских и западных аналитиков: пирамида ГКООФЗ рухнула. Ее обвал повлек за собой катастрофические явления на валютном рынке и рынке ссудных капиталов. Начался банковский кризис, сократились внешнеторговый оборот и производство в реальном секторе.
Такой страшной ценой страна заплатила за действия финансовой элиты во главе с Центробанком — построение финансовых пирамид в целях извлечения сверхдоходов за счет ограбления реального сектора, малого бизнеса, граждан России,
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
Итогом деятельности монетаристов-реформаторов в 1994 — первой половине 1998 г. было создание не только пирамиды ГКООФЗ, но и пирамиды акций. Эта пирамида начала сильно раскачиваться еще с конца 1997 г.
Обычно кризис 1997 г. связывают прежде всего с рынком ГКООФЗ. Однако котировки госбумаг удержались в период октябрьского падения курсов акций, а затем еще некоторое время рынок госбумаг успешно поддерживался Центробанком. Кризис 1997 г. начался, и больше всего он коснулся рынка акций. В октябре 1997 — январе 1998 г. отмечалось несколько пиков падения курсовых цен «голубых фишек» сразу на 10— 25%, а торговля в РТС—2 вообще замирала.
Рынок акций пострадал несравненно больше, чем рынок госбумаг, и в части отлива иностранного капитала. Если вывод средств нерезидентов из ГКООФЗ в конце 1997 г. был компенсирован и даже превзойден их новыми вложениями в первой половине 1998 г., то с рынка акций иностранный капитал уходил безвозвратно.
В итоге с конца октября 1997 г. в развитии рынка наступил перелом — подъем сменился нарастающим кризисом. В течение осени 1997 г. — первой половины 1998 г. курсы акций снизились в 1,5—2,5 раза. С августа же начался настоящий обвал рынка — за два месяца курсы ценных бумаг упали в 10—15 раз!
Первые потрясения на рынке акций начались еще в начале второй декады августа. С 10 по 13 августа индекс РТС упал на 25%. «Достижение» уже само по себе серьезное. Однако уже на следующий день многие бумаги подешевели еще сразу на 20%. Индекс РТС достиг минимальных значений, отмечавшихся лишь в апреле 1996 г.
ФКЦБ попыталась воспрепятствовать падению курсов акций. По установленным ею нормативам торги на РТС должны прекращаться в том случае, если индекс РТС отклоняется на 10%.
После заявления правительства и Центрального банка о дефолте по госбумагам обвал на рынке акций продолжился. За три дня индекс «голубых фишек» снизился на 25%. И это только потому, что акции нефтяных компаний оказались в относительно благоприятном положении. Курсы же ценных бумаг других эмитентов упали от 30—33% (РАО «ЕЭС России», «Ростелеком», «Мосэнерго», ГАЗ и т.п.) до 4246% (Сбербанк, «Аэрофлот» и т.п.).
В итоге к началу сентября большинство акций российских эмитентов попали в разряд неликвидов. Регулярные сделки заключались по акциям 23 эмитентов. А ведь еще в первой половине лета на рынке котировались акции 160—180 эмитентов.
В первой половине сентября падение курсов акций продолжалось. Акции некоторых компаний (ГАЗ, ГУМ) за неделю дешевели на 45—50%. Большинство «голубых фишек» обесценивалось на 18—20% в неделю.
В результате РТС официально объявила о переходе на новую модель торгов. Это включало: отказ от института маркет-мейкеров; отмену максимального десятипроцентного спрэда между котировками продажи и покупки; слияние торгов РТС1 и РТС2; существенное снижение для участников рынка тарифов на услуги технического центра.
В середине сентября абсолютно ликвидными можно было считать акции только трех эмитентов — «Газпрома», РАО «ЕЭС России» и «ЛУКойла». 17 сентября ФКЦБ пошла на совсем уникальную меру. Она приняла решение считать реальными котировками акций их курсы на 17 часов, а результаты последующих сделок считать индикативными.
В последнюю неделю сентября обвал рынка корпоративных бумаг продолжался. За неделю индекс РТС упал на 14%. Среднедневной оборот торгов в РТС составил 0,46 млн. долл. А в 1997 г. оборот РТС достигал 200 млн. долл., в день. За последнюю неделю сентября было зафиксировано всего 86 сделок по акциям 12 эмитентов. Все это означает, что в августе—сентябре ликвидность рынка акций упала в 20 раз!
Период конца сентября — начала октября 1998 г. можно было охарактеризовать следующим образом: рынок скорее жив, чем мертв. Причины этого — ухудшение экономического положения эмитентов акций, замораживание активов внутренних инвесторов, вложенных в ГКООФЗ, и вследствие этого массовый перелив свободных денежных средств на валютный рынок. Но главной причиной кризиса является почти полный уход иностранного капитала из России.
Между тем на рынке госбумаг ничего подобного не было. В первой половине 1998 г., несмотря на кризисное состояние экономики страны, чистый приток средств нерезидентов на рынок ГКООФЗ составил 2,8 млрд. долл. Даже в начале второго полугодия, когда стало очевидным, что государство не справляется с обслуживанием долга по ГКООФЗ, вложения нерезидентов в эти бумаги превышали 15 млрд. долл.
Если взять отношение суммарной рыночной стоимости акций к аналогичной стоимости госбумаг, то с сентября 1997 г. по сентябрь 1998 г. оно снизилось в 1,5 раза. И это после дефолта ГКООФЗ и парализации рынка этих бумаг, что отрицательно отразилось и на стоимости обращающихся облигаций сберзайма, внутреннего валютного займа и Банка России. Оборот же одних только облигаций Банка России в начале октября в 5— 6 раз превышал оборот акций.
И дальнейшие сопоставления будут не в пользу рынка акций. По каким же причинам рынок акций оказался в столь плачевном положении? Дело в том, что Федеральная комиссия по ценным бумагам оказалась совершенно беспомощной в попытках его регулирования. Главным способом контроля над рынком со стороны ФКЦБ явился запрет на проведение торгов в том случае, если изменение котировок превышает установленный комиссией уровень. На деле это сводилось лишь к отключению информационного табло в РТС, а не к прекращению сделок. В этих условиях удержать котировки в установленных границах просто невозможно, нередко падение котировок превышало установленный уровень в несколько раз.
Полная неподготовленность и неспособность ФКЦБ противостоять стихии рынка неслучайна. Комиссия не сделала даже малейших усилий по созданию механизма регулирования рынка, анализу многочисленных в последние годы кризисных явлений на фондовом рынке как в России, так и за рубежом.
В отношении формирования инфраструктуры фондового рынка действия ФКЦБ часто просто поражают. Так, комиссия не только не принимала участия в создании депозитарной сети по ценным бумагам, но и вообще умудрялась в течение длительного времени не замечать ее наличия.
Депозитарии выполняют важные функции на фондовом рынке, занимаются хранением ценных бумаг, регистрацией сделок с ними, обеспечивают информацией своих клиентов. В стране действует большое количество депозитариев и даже целые их системы. А для ФКЦБ эти органы долгое время не существовали. Это было вызвано тем, что значительная часть депозитариев создана банками, а ФКЦБ с начала своего существования постоянно конфликтует с Центробанком. По этим причинам в течение ряда лет депозитарии не признавались ФКЦБ и были вынуждены функционировать в соответствии с нормативными актами Центробанка.
А что сделала ФКЦБ по привлечению на фондовый рынок имеющихся в стране финансовых ресурсов, прежде всего находящейся на руках населения наличной СКВ? Комиссия предприняла определенные усилия по созданию паевых инвестиционных фондов. В настоящее время несколько таких фондов действуют. Но говорить о них как о реальной силе, способной привлечь значительные инвестиционные ресурсы, не приходится. Возможности паевых фондов пока мизерны.
Кроме мало результативной затеи с паевыми фондами можно отметить еще только одно усилие комиссии в части расширения ресурсной базы фондового рынка. Глава ФКЦБ Д.Васильев предложил использовать для мобилизации свободных денежных средств населения почтовые отделения. Трудно сказать, насколько серьезно было это предложение, поскольку дальше слов дело не пошло.
В итоге ФКЦБ не может ни регулировать рынок акций, ни способствовать формированию его инфраструктуры, ни заниматься аналитической работой по выявлению причин кризиса. Основными видами деятельности ФКЦБ являются лицензирование профессиональных участников рынка ценных бумаг и регистрация проспектов эмиссии, а также постоянные склоки с Центробанком о разграничении сфер влияния на фондовом рынке. Однако для того чтобы зарегистрировать проспекты эмиссии, не нужно было создавать специальное ведомство. С этой задачей до весны 1996 г. справлялся Минфин.
К сожалению, как исполнительная, так и законодательная власть недоучитывает значение рынка акций для экономики страны и негативную роль ФКЦБ на этом рынке. Правительство занято преодолением последствий дефолта по ГКООФЗ, реструктуризацией госдолга.
При этом не обращают внимания на то, что и осенью 1997 г., и в августе 1998 г. дестабилизация экономики начиналась с кризиса на рынке акций. Я вовсе не хочу утверждать, что если рынку акций уделялось бы должное внимание, то пирамида ГКООФЗ устояла бы.
Но то, что кризис на всех сегментах финансового рынка, в том числе и на валютном, куда обрушились миллиарды рублей, выведенных иностранцами из российских акций, был бы и менее острым, и менее продолжительным, несомненно.
Подводя итог, следует сказать, что в результате краха финансовых пирамид Россия попала в невиданный по силе в мирное время кризис.
Рецессии и дезорганизации подверглись буквально все элементы народного хозяйства: реальный сектор и внешняя торговля, фондовый и валютные рынки, система государственного долга, денежное обращение. Второй, сравнимый по силе с гайдаровским 1992 г., удар по доходам и сбережениям населения довел наших граждан до уровня потребления наименее развитых африканских стран.
Когда мы употребляем термин «коллапс», не всегда правильно понимаем, что это такое, не чувствуем масштабов этого явления. Так вот, то, что произошло за полтора месяца в России — с середины августа по конец сентября, — эго и есть самый настоящий коллапс. Грандиозное по своим масштабам и стремительное сжатие экономики вплоть до ликвидации отдельных ее компонентов — фондового рынка — это коллапс, пускай и не астрономического, но всеземного масштаба.
Ликвидация фондового рынка, катастрофическое состояние банковской системы, невероятные колебания валютного рынка, исчезновение фьючерсного рынка — все это знаменовало собой полный крах элитной экономики.
Финансовые круги, которые строили элитную экономику, и прежде всего ее главный компонент — пирамиды, сами оказались похоронены под обвалами пирамид.
Капиталы нерезидентов — наиболее мощных слоев финансовой элиты — оказались замороженными в России. И до сих пор никто не может ответить, когда они смогут вернуть не все, но хотя бы часть своих денег.
Нерезиденты перестали хозяйничать на российском рынке, диктовать там свои условия игры. Более того, нерезиденты оказались в наиболее сложном положении из всех участников рынка ГКООФЗ. Они в принудительном порядке должны были обменять свои госбумаги на новые, долгосрочные, причем без гарантии, что те будут погашены деньгами, а не вновь конвертированы, Нерезиденты оказались ограничены в действиях с новыми госбумагами. Практически они могли участвовать в операциях с ГКООФЗ (позже и с акциями) или же держать свои капиталы без движения на счетах типа «С».
Иностранные спекулятивные инвесторы — любители ловить рыбку в мутной воде — сами попали в эту воду. А точнее, в финансовое болото конца 1998 г. — начала 1999 г., созданное при их активнейшем участии.
Российская часть финансовой элиты после краха пирамид либо полностью разорилась, либо находилась в состоянии перманентного предбанкротства. Это относится к подавляющему числу коммерческих банков и финансовых компаний.
Менее жестко ударил кризис по участникам рынка, не входившим в элитарные круги. Им были предоставлены более льготные условия конверсии госбумаг, а физическим лицам — владельцам ГКООФЗ вообще все бумаги были погашены в срок в денежной форме.
События середины августа — начала сентября 1998 г. знаменуют собой конец целой эпохи российских реформ — создания «чикагскими мальчиками» элитной экономики. Руководствуясь рецептами МВФ, они вместо подлинно рыночной экономики — с конкуренцией, свободой выбора бизнеса и профессий — создали элитарную квазирыночную систему. В ней власть финансовой элиты переплелась с властью высшей бюрократии. Более того, важнейший государственный орган — Центробанк стал частью этой элиты и по существу возглавил ее.
В элитной экономике нельзя свободно, без многочисленных регистраций и лицензирования, открыть свой бизнес — элите конкуренты ни к чему. В этой экономике нельзя быть равноправным партнером ни на товарном рынке, ни на аукционах по размещению госбумаг, ни на аукционах по продаже госпакетов акций предприятий — везде господствует финансовая элита. В элитной экономике невозможно свободное продвижение товаров и капиталов по регионам страны. Региональная элита через местные власти препятствует этому.
Однако элитная экономика — продукт псевдомонетаристских реформ «чикагских мальчиков» — не выдержала соревнования с подлинно рыночной экономикой. Возникшие, несмотря на все препоны элитарных кругов, рыночные структуры подтачивали элитарную хозяйственную систему. Но более всего слабость этой системы проявилась во время международного финансового кризиса. Элитарная экономика была совершенно не готова противостоять стихии мирового рынка, и когда проходивший стороной кризис в Юго-Восточной Азии слегка задел Россию, элитная экономика развалилась несмотря на активную помощь со стороны ее «крестных» отцов из МВФ.
Статью подготовила ведущий эксперт-экономист по бюджетированию Ошуркова Тамара Георгиевна. 
