Международные платежи и золото

Теоретические и практические основы регулирования международных платежей

Золото, как известно, могло использоваться и использовалось трояким образом: в качестве всеобщего средства платежа, всеобщего покупательного средства и абсолютной общественной материализации богатства. Наиболее важным аспектом, предопределившим широкое применение золота в международном денежном обороте, явилось его первое предназначение —   быть всеобщим средством платежа, способным окончательно погашать денежные требования и обязательства, возникавшие в ходе экономического общения между странами.

Главная экономическая причина выдвижения золота на роль мировых денег, способных регулировать международные платежи, коренилась в том, что этот металл, образуя основу капиталистических денежных систем, представлял собой материальное бытие стоимости и поэтому выступал как наилучшее средство перенесения из страны в страну воплощенного в нем средством, обязательным к безусловному приему во все без исключения платежи, способно только суверенное государство. Более того, только суверенное государство, опираясь на политический аппарат насилия и принуждения, имеет возможность не только декларировать, но и практически обеспечить функционирование соответствующей денежной единицы в качестве законного платежного средства. Прерогатива придания законной платежной силы той или иной разновидности денег свойственна любому государству вообще, в том числе и буржуазному государству. Однако сфера действия такой прерогативы строго ограничивается национальными рамками. Если не считать особых случаев войны и оккупации, она может распространиться лишь на ту территорию, которая находится под юрисдикцией данного государства.

Американский доллар как законное платежное средство циркулирует только в пределах США и ничто не заставит, например, французского поданного принять в платеж американскую валюту, если он сам этого не пожелает. Государственная машина США не в состоянии принудить француза взять доллары, тогда как французские власти, исходя из принципа национального суверенитета, никогда не объявят иностранную валюту законным платежным средством на территории своей страны.

Разумеется, в зависимости от конкретной обстановки и целей проводимой государством валютной политики могли возникать и на самом деле возникали различные отклонения и отступления. Тем не менее, решающим оставался общий принцип, в силу которого национальная валюта пользовалась статусом законного платежного средства только в своей собственной стране. А отсюда вытекают следующие существенные обстоятельства.

Во-первых, та или иная национальная валюта могла выступать в качестве международного платежного средства лишь в той мере и до тех пор, пока иностранные кредиторы соглашались считать ее таким средством и на этом основании принимали в платежи.

Во-вторых, национальной валютой одной страны невозможно было осуществить окончательный международный платеж другой стране. Окончательный   платеж должен был производиться законным платежным средством, а как раз это свойство утрачивалось национальной валютой при ее выходе за пределы национального внутреннего обращения. Конечно, иностранный кредитор, получив в платеж такую валюту, мог ее обменять на законное платежное средство своей собственной страны. Однако с точки зрения окончательного урегулирования денежных требований и обязательств между странами подобные операции не меняли существа дела: и в руках нового владельца валюта чужой страны все равно не обладала силой законного платежного средства.

Уплата национальной валюты загранице не означала окончательного платежа также и потому, что эта валюта обычно представляла собой кредитное обязательство либо центрального эмиссионного института, если для платежа употреблялись банкноты, либо других кредитных учреждений, если производились безналичные платежи. И как бы валюта не меняла владельцев, кредитные отношения, заключенные в ней, сохранялись и окончательного платежа со стороны страны-должника в законных платежных средствах страны-кредитора не происходило.

Следовательно, — и это имело решающее значение —   для окончательного урегулирования международных требований и обязательств требовалось такое средство платежа, которое либо обладало законной платежной силой одновременно во всех странах, либо могло легко, беспрепятственно и с минимумом издержек превращаться из одного законного платежного средства в другое.

Перечисленные качества, как известно, были присущи только золоту. Именно в силу этих качеств золото могло выполнять международные денежные функции интернационально, а еще точнее — наднациональное. Ограничения международных платежных функций национальных валют, объективно обусловленные природой государственного суверенитета, на золото не распространялись. Благодаря этому обстоятельству, золото обладало исключительными свойствами окончательно погашать денежные требования и обязательства, возникавшие в процессе экономического общения стран, что предопределило его использование в роли всеобщего международного средства платежа.

Самое читаемое за неделю
Введение ковидных паспортов в 2021 году
Должен знать каждый: Сильное повышение штрафов с 2021 года за нарушение ПДД
Введение продуктовых карточек для малоимущих в 2021 году
Доллар по 100 рублей в 2021 году
Новая льготная ипотека на частные дома в 2021 году
Продление льготной ипотеки до 1 июля 2021 года
35 банков обанкротятся в 2021 году

Еще одна из специфических особенностей употребления золота для регулирования международных платежей заключалась в том, что наличным металлом оплачивалась не каждая международная экономическая сделка в отдельности и не каждое сопутствующее ей денежное требование и обязательство, а лишь конечный результат, который оставался непогашенным после равновеликих взаимных платежей. Другими словами, уплатой золота возмещалась только разница стоимостей, ушедших из страны и поступивших обратно в результате международного обмена, или, как обычно принято говорить, погашалось сальдо платежного баланса.

Капитализм еще на ранних этапах развития преодолел те примитивные формы международных расчетов, при которых совершение той или иной сделки с заграницей сопровождалось немедленной уплатой на личных металлических денег. Достоверно известно, например, что уже в XIV в. иностранные векселя широко использовались для расчетов во внешней торговле. Расширение и диверсификация международных хозяйственных отношений и особенно развитие кредита и международных банковских связей обусловили внедрение в расчетную практику средств и методов, несравненно более дешевых и мобильных, чем наличное золото.

Всеобщее распространение получили безналичные операции, ставшие господствующей формой расчетов по внешнеэкономическому обороту между странами. «Было бы очевидным абсурдом, — писал по этому поводу уже упоминавшийся английский экономист У. Джевонс,— если бы через Атлантический океан двигался двойной поток наличных денег, в то время как использование небольшого числа бумажных долговых обязательств позволяет оплачивать товары, идущие в одном направлении, товарами, идущими в противоположном направлении... Таким образом, металлические деньги могут здесь почти совсем не употребляться».  

С другой стороны, как мы видели, к уплате наличного металла необходимо прибегать лишь для урегулирования непогашенного сальдового результата, тогда как основная масса международного денежного оборота все равно обслуживается движением национальных валют по каналам мировой кредитно-банковской системы, в ходе которого осуществляется взаимный обмен и взаимное погашение равновеликих требований и обязательств между странами без какого-либо участия золота.

Такова общая принципиальная схема механизма международных платежей. Но она так и останется только схемой, если не учесть ряда специфических особенностей конкретной практики ведения международных расчетов в странах капитализма, особенно на государственно-монополистической стадии развития.

В таких конкретных условиях критерий окончательности платежа перестает быть однозначным понятием, а становится понятием относительным, меняя свое содержание в зависимости от сочетания и взаимодействия как отмеченных выше, так и других факторов реальной практики осуществления международных расчетов. И прежде всего понятие окончательности платежа приобретает неодинаковое значение для различных категорий субъектов международных сделок, стоящих на разных ступенях социально-хозяйственного организма.

С точки зрения индивидуального участника (например, частного лица или частной фирмы) окончательным, очевидно, будет такой платеж, в результате которого данный индивидуальный кредитор получит определенную сумму законных платежных средств, возмещающую ему понесенные издержки и обеспечивающую прибыль. Для такого платежа золото совсем не обязательно. Если кредитор, скажем, через обслуживающий его банк сумеет без дополнительных затрат обменять требование к должнику на законное платежное средство своей страны, или, выражаясь технически, купить собственную валюту за валюту иностранную, сделка завершится без участия золота.

Указанное погашение требования к загранице будет для данного кредитора окончательным платежом, хотя на самом деле обязательство иностранного должника останется в силе и лишь перейдет к другому кредитору. Аналогичный эффект последует и в том случае, если должнику удастся обменять свою валюту на законные платежные средства кредитора, а затем использовать их для платежа, опять-таки не прибегая к уплате золота. Это первая типичная ситуация, содержащая в себе принципиальную возможность осуществления окончательного международного платежа с помощью только национальных валют и поэтому исключающая использование для этой цели монетарного металла.

Почти то же самое можно сказать о следующем звене, а именно о коммерческих банках и других частных кредитных учреждениях, обслуживающих непосредственных участников международного экономического оборота. Приобретая у клиентов денежные требования к иностранным должникам, частное банковское звено тем самым берет уже на себя роль кредитора, которому причитается окончательный платеж. А поскольку для совершения такого платежа вполне достаточно, чтобы банки получили эквивалентную сумму законных платежных средств, эта операция также может завершиться без участия золота, если имеются условия для приобретения законных платежных средств от центрального банка или других государственных кредитных институтов в обмен на требования к загранице.

Таким образом, благодаря участию частного банковского звена в обслуживании внешнеэкономического оборота создается еще одна возможность осуществления международных платежей без посредничества золота. И не только это. У банков, регулярно занимающихся международными денежными операциями, обычно появляется необходимость иметь среди своих ресурсов какой-то запас валюты других стран в качестве оборотного фонда. Национальная валюта, вышедшая за рубеж, экономически всегда представляет собой международное требование к стране происхождения, однако пока она находится в оборотных фондах иностранных банков, указанное требование фактически не предъявляется к платежу, и поэтому вопрос о его погашении, в том числе золотом, вообще не возникает.

Тест "На сколько вы активны" Тест "Подходит ли Вам ваше место работы" Тест "На сколько важны деньги в Вашей жизни" Тест "Есть ли у вас задатки лидера" Тест "Способны ли Вы решать проблемы"

Тест "Для начинающего миллионера" Тест который вас удивит Семейный тест "Какие вы родители" Тест "Определяем свой творческий потенциал" Психологический тест "Вы терпеливый человек?"

Этот международный кредит, оказываемый банками друг другу, настолько отодвигает момент окончательного платежа, насколько банки испытывают потребность в оборотных фондах чужих валют и соглашаются включать в указанные фонды те или иные конкретные иностранные валюты. И если подобная практика укореняется и становится постоянной, регулярно повторяющийся процесс отсрочки окончательного платежа превращается в фактор, по существу, исключающий необходимость уплаты золота по требованиям, систематически не предъявляемым к погашению. На деле получается так, что платежи национальной валютой, если эта валюта попадает в оборотные фонды иностранных банков, заменяют — иногда на неопределенно долгий период — реальный платеж с помощью монетарного металла.

Специфическими чертами характеризуются и те случаи международных расчетов, когда роль кредитора переходит к высшему звену национального денежно-кредитного механизма — к центральному эмиссионному банку или другим приравненным к нему по статусу государственным учреждениям, где благодаря обмену на законные платежные средства нижестоящими звеньями, в конце концов, сосредоточивается вся масса непогашенных требований к загранице. На уровне центрального банка международный платеж путем обмена требований к загранице на законные платежные средства данной страны, очевидно, не может иметь места: с одной стороны, центральный банк—вершина кредитно-банковской структуры и ему уже не с кем совершать такой обмен; с другой стороны, сами законные платежные средства эмитируются этим центральным банком. Следовательно, если речь идет о необходимости ликвидировать международные требования, принадлежащие государственному банковскому звену, то это можно осуществить только с помощью наличного платежа золотом. Получается так, что никакая замена здесь уже не будет иметь силы, и окончательное урегулирование межгосударственных денежных требований и обязательств, поэтому непременно должно сопровождаться реальной передачей из страны в страну всеобщего платежного средства в виде определенного количества монетарного металла.

Но всегда ли для государственного банковского звена обязательно такое окончательное урегулирование? На практике оказывается, что далеко не всегда.

Во-первых, для бесперебойного функционирования мирового кредитного механизма, обеспечивающего погашение взаимных требований и обязательств в порядке безналичных расчетов, центральные банковские учреждения должны располагать, по крайней мере, минимальными оборотными средствами в форме иностранных валют. Более или менее регулярное хранение таких оборотных фондов означает, что находящиеся в их составе требования к загранице фактически не предъявляются к платежу.

Во-вторых, преобладающее использование для ведения расчетов в масштабах мира или его отдельных регионов немногих наиболее сильных и авторитетных валют, о чем уже упоминалось выше, вызывает необходимость накопления у центральных банков запасов именно таких ключевых валют. И чем значительнее эти запасы, тем обширнее становится сфера расчетов, исключающая предъявление международных  требований к странам ключевых валют для их окончательного погашения.

Наконец, в-третьих, для центральных банков в ряде случаев не имеет смысла предъявлять принадлежащие им международные денежные требования к немедленному погашению, ибо таким путем они лишаются источника извлечения дополнительных доходов. До тех пор, пока указанные требования к загранице находятся в кредитной форме, они будут приносить определенный процент, тогда как наличное золото в этом смысле абсолютно бесплодно.

Кстати говоря, некоторые специалисты, учитывая чрезвычайно высокую степень развития международных кредитных отношений, приходят к выводу о том, что в нынешних условиях возросшие возможности урегулирования взаимных требований и обязательств между странами с помощью тех или иных кредитных методов вообще делают излишними окончательные платежи монетарным металлом. «Окончательные расчеты в золоте, которые при неразвитых кредитных отношениях, действительно, были обычной практикой,— пишет болгарский экономист Т. Вылчев, — сегодня потеряли значение. В условиях развитого международного кредита, огромной внешней торговли, интенсивных капиталовложений и гигантских транснациональных компаний потребности в окончательных расчетах золотом постепенно угасли и исчезают, а в тех редких случаях, когда они применяются, выглядят старомодными... Сегодня кредитные деньги или передача собственности на реальный активный и фиктивный капитал полностью удовлетворяют потребности в урегулировании взаимоотношений, для которых в прошлом единственной возможностью был «окончательный расчет» в денежном металле. Потребности в денежном металле более не существует, следовательно, отпадает и необходимость «окончательного расчета» в золоте». Рассуждения Т. Вылчева во многом объясняют, почему на современном этапе уже в течение ряда лет страны капиталистического мира поддерживают взаимные экономические связи и осуществляют сопутствующие им международные расчеты без участия в этих операциях наличного золота в качестве всеобщего платежного средства.   

Таким образом, существует целый ряд причин и мотивов, в силу которых государственные банковские учреждения систематически не предъявляют международные денежные требования к окончательному погашению. Это означает не что иное, как фактическое замещение наличных золотых платежей своеобразным кредитованием тех стран, чьи национальные валюты оседают в фондах центрального банковского звена других государств. Первоначально возникнув как накопление инвалютных оборотных фондов у частных банков, эта специфическая форма международного кредита впоследствии разрослась в разветвленную систему, составляющую ныне один из главных элементов мирового валютного устройства капитализма. То, что называется сейчас официальными резервами иностранных валют, как раз и представляет собой накопленный суммарный результат не предъявляемых к погашению международных денежных требований, возникших в ходе осуществления внешнеэкономических и всяких иных сделок между странами.

Кредит, возникающий между странами в форме образования и накопления резервных фондов чужих национальных валют, — мы будем в дальнейшем именовать его международным резервным кредитом — во многом отличается от обычных вариантов кредитных сделок, распространенных в международном платежном обороте. Прежде всего, специфичен сам характер возникновения и оформления кредитных отношений: международный резервный кредит, как правило, формируется стихийно, в соответствии с фактически складывающимся положением вещей, а не является следствием какого-либо конкретного соглашения с заранее установленными условиями относительно размера ссужаемых сумм, порядка получения кредита, его использования и погашения.

Весьма неопределенна и срочность международного резервного кредита. С одной стороны, он может рассматриваться как чрезвычайно краткосрочный кредит типа ссуд до востребования, ибо во многих случаях кредитор может по своему желанию предъявить имеющиеся у него денежные требования к обмену на какие-либо иные ценности. С другой стороны, систематический характер накопления резервных инвалютных фондов, их непрерывный рост фактически делают международный резервный кредит долгосрочным или, по крайней мере, постоянно возобновляемым.

Наконец, стоимость международного резервного кредита также не является заранее фиксированной величиной. В зависимости от конкретных видов кредитных обязательств, в которые облекаются запасы чужих национальных валют, доходы стран-кредиторов и затраты стран-должников могут колебаться в довольно широком диапазоне.

Следовательно, современная международная кредитная система не только обеспечивает взаимное погашение равновеликих требований и обязательств между странами посредством безналичных платежей. В ее рамках складывается также особый механизм регулярной и сравнительно длительной отсрочки платежей, на основе которого непогашенные денежные требования превращаются в специфическую форму международного резервного кредита.

При наличии такого кредита неуравновешенные международные требования и обязательства регулируются при помощи тех или иных национальных валют сначала с соответствующим сокращением объема наличных золотых платежей, а затем и с полным исключённом из оборота монетарного металла. И хотя с теоретической точки зрения подобное урегулирование как будто бы не может считаться окончательным и поэтому представляется формальным, оно в сложившихся условиях имеет реальный практический смысл. Взять хотя бы ситуацию, когда с течением времени взаимные платежные позиции стран изменяются — страна-должник становится кредитором, и наоборот. И если при этом у должника возникнет, например, ответное равновеликое требование к кредитору, оно перекроет непогашенное обязательство и тогда необходимость какого-либо платежа, в том числе монетарным металлом, вообще отпадет.

Таким образом, система международного резервного кредита дает возможность откладывать, причем на неопределенный срок, реальное погашение денежных требований и обязательств, возникающих между странами. Но, с другой стороны, действие такой системы приводит с течением времени к нагромождению огромной пирамиды непогашенных долгов, что заключает в себе многие неудобства, чреватые конфликтами и кризисами. В поисках выхода из этого противоречия государственно-монополистические круги уже давно пытаются найти или, точнее, изобрести некую искусственную валютную единицу, которая, не будучи реальным металлом, тем, не менее, обладала бы способностью окончательно погашать международные денежные требования и обязательства. Тем самым она играла бы роль некоего нового всеобщего платежного средства, заменяющего в этой функции наличное золото. Иными словами, ставится задача заменить материальное воплощение стоимостного эквивалента, которое, перемещаясь из страны в страну, действительно погашает возникающие долги, условной договоренностью о таком погашении с помощью искусственно создаваемых платежных суррогатов.

Одна из попыток разработать и внедрить в практику международных валютных отношений условное платежное средство была предпринята еще при обсуждении проекта Международного валютного фонда. Руководитель британской делегации, известнейший буржуазный экономист Дж. Кейнс предложил тогда организовать Международный клиринговый союз, расчетной и платежной единицей которого был бы так называемый «банкор» — своего рода искусственные мировые деньги, долженствующие заменить в некоторых валютных функциях золото. План Кейнса, как известно, не осуществился, однако сама идея искусственной международной валюты, замещающей во взаимных платежах наличный металл, активно продолжала дискутироваться экономистами и политиками Запада.

Результатом этих обсуждений явилось создание в начале 70-х годов, так называемых специальных прав заимствования (СДР), а в конце того же десятилетия—   европейской валютной единицы (ЭКЮ), которые будут предметом более детального рассмотрения в последующих главах. Это первый случай, когда подобные проекты оказались реализованными на практике. Страны—участники соответствующей договоренности получили в свое распоряжение определенное количество искусственных валютных средств, которые, как они условились, должны использоваться и в некоторой степени на самом деле используются для взаимного погашения международных денежных требований и обязательств.

Конечно, с точки зрения надежности получить СДР или ЭКЮ в оплату неурегулированного сальдо расчетов — это совсем не то, что получить наличное золото. Однако до тех пор, пока между странами сохраняется об этом договоренность, указанные валютные единицы хорошо ли, плохо ли, но выполняют функцию международного платежного средства, заменяя в этом качестве золото, или, может быть, точнее, сказать, играя роль его суррогата. И вовсе не исключено, что продолжающиеся попытки регулировать сферу валютных отношений капитализма методами межгосударственного сговора дадут нам в будущем новые примеры создания искусственных валютных единиц, которые будут использоваться для окончательного урегулирования международных расчетов вместо наличного металла.

Таковы общие принципиальные теоретические и практические основы, на которые опиралась и продолжает опираться система международных расчетов стран капитализма, в том числе на современном государственно-монополистическом этапе развития. Нам особенно хотелось бы привлечь к ним внимание читателя, ибо они дают возможность лучше видеть и глубже понять существо тех серьезнейших сдвигов в функционировании международного платежного механизма, которые привели к резкому изменению роли золота в современной капиталистической валютной системе. Эти принципиальные основы не оставались застывшими, неподвижными, раз и навсегда данными. По мере эволюции всего капиталистического хозяйства  тоже подвергались переменам, модифицировались, приспосабливались к новым условиям и явлениям. Соответственно этой эволюции трансформировалась и практика использования золота для регулирования международных платежей.

Международные платежи при свободном золотом обращении

В условиях свободного золотого обращения практика ведения международных денежных отличалась рядом специфических особенностей. В силу коренного и принципиального характера, по крайней мере, две из них заслуживают более кристального внимания.

Первая и главная особенность заключалась в том, что частный сектор капиталистического хозяйства, совершавший подавляющую массу конкретных внешнеэкономических сделок, в то же время непосредственно сам осуществлял и сопутствующие им международные денежные расчеты и платежи. Что же касается буржуазного государства, то оно — в лице центральных банковских и им подобных институтов — либо вовсе не участвовало в международных валютных операциях, ибо вторгалось в эту сферу лишь эпизодически и, так правило, в незначительных масштабах.

По существу, весь международный денежный обо от, включая и зачеты взаимных требований и обязательств, и проведение сальдирующих платежей, в пределах деловых взаимоотношений частных субъектов капиталистического хозяйства различных стран. Частные лица и фирмы — не посредственные участники внешнеэкономических сделок, а обслуживающие их частные банковские учреждения совершали самостоятельно все необходимые денежные операции, вытекающие из международного мена товарами, капиталами и услугами. Государственные власти косвенными методами банковской монополии пытались поддерживать более или менее нормальное функционирование сложившегося механизма расчетов, однако сами они стояли от этого механизма в стороне. В результате, если отвлечься от некоторых деталей, можно констатировать, что международные расчеты эпохи свободного золотого обращения были сферой господства частного капиталистического предпринимательства, которая управлялась стихийными рыночными силами.

Другая характерная черта международных денежных отношений той эпохи заключалась в действии своеобразных автоматических рычагов, предопределявших и регулировавших движение золота как всеобщего платежного средства тогда, когда в этом возникала необходимость. Объемы и направления циркуляции металла непосредственно зависели от состояния платежных балансов, т. е. от размеров сальдо и их географической структуры, причем процесс окончательного урегулирования сальдо золотыми платежами шел стихийно и непрерывно.

В условиях свободного золотого обращения и развитой системы международного кредита, как сами участники внешнеэкономического оборота, так и обслуживающие их частные банковские учреждения располагали широким арсеналом средств и методов для погашения международных требований и обязательств. Например, должники или действующие по их поручению банки могли приобрести на валютном рынке национальную валюту кредитора и, отослав ее последнему, совершить, таким образом, платеж. Они могли также погасить долг собственной национальной валютой или национальными валютами других стран — в этом случае кредитор получал необходимые ему законные платежные средства после реализации указанных валют либо на собственном, либо на заграничных валютных рынках. Наконец, ничто не препятствовало должникам рассчитываться по международным обязательствам наличным золотом.

Благодаря отсутствию государственного вмешательства участники внешнеэкономического оборота их посредники в принципе по собственному усмотрению могли выбирать тот или иной способ расчетов i отдавать предпочтение либо национальным валютам, либо золоту. Однако фактически этот выбор не произвольным. Имелся стихийный и до известной степени саморегулирующийся механизм, ставивший свободу выбора участников платежного оборота в строгие рамки. Речь идет о так называемом механизме «золотых точек», который управлял движением металла из страны в страну и обеспечивал, по существу, автоматическое погашение сальдо платежных балансов с помощью золота. Конкретное действие механизма «золотых точек» неоднократно и достаточно подробно анализировалось в соответствующей литературе. Поэтому в данном изложении мы ограничимся лишь напоминанием о его наиболее характерных особенностях.

Поскольку платежный оборот был свободен от какого-либо регулирующего вмешательства государственных властей, то главное соображение, оказывавшее влияние на выбор метода платежа, заключалось в вопросе об издержках. Должники всегда старались использовать для погашения своих обязательств такие средства платежа, которые обошлись бы им наиболее дешево. Точно так же и кредиторы неизменно стремились к тому, чтобы процедура превращения требований к загранице в законные платежные средства либо сопровождались минимумом издержек, либо даже приносила определенную выгоду. «Купить международное платежное средство как можно дешевле — продать его за национальную валюту как можно дороже» — такой или приблизительно такой принцип царил на свободных валютных рынках, и он же определял в каждый данный момент состояние спроса и предложения на те или иные конкретные орудия, используемые для осуществления платежей.

При свободе владения и распоряжения золотом любой международный платеж можно было совершить с помощью металла. Тем не менее, при прочих, равных условиях предпочтение всегда отдавалось кредитным орудиям обращения — векселям, чекам,, переводам, выраженным в тех или иных национальных валютах. И понятно почему. Платеж золотом за границу неизбежно был связан с дополнительными издержками. Сюда относились расходы по перевозке, страхованию и хранению металла, затраты на упаковку, издержки по перечеканке монет или переплавке слитков, возможный ущерб от изношенности монет, комиссионные платежи за услуги посредников, потери процентов на капитал, вложенный в золото на время совершения операции. Например, в конце XIX в. указанные издержки при расчетах между Лондоном и Берлином, а также между Берлином и Парижем составляли около 0,5 % стоимости золота, а при расчетах между Берлином и Нью-Йорком — около 1 %. Перед первой мировой войной дополнительные расходы при расчетах золотом между Парижем и Лондоном достигали примерно 10 сантимов на каждый фунт стерлингов, т. е. около 0,4 % от стоимости металла.

Таким образом, участие или неучастие золота в международных платежах при свободном золотом обращении определялось в немалой степени тем, имелась ли возможность избежать дополнительных издержек, которыми обязательно сопровождались расчеты наличным металлом, или такая возможность отсутствовала. В свою очередь условия, влиявшие на стоимость платежных операций и тем самым диктовавшие выбор метода платежа, непосредственным образом зависели от состояния платежных балансов.

При сбалансированности расчетов, когда международные обязательства страны уравновешивались обратными требованиями, дело ограничивалось взаимной куплей-продажей соответствующих денежно-кредитных документов на валютных рынках. Причем благодаря равенству спроса и предложения международных требований и обязательств курсы сделок, т. е. взаимные цены обмениваемых валют, по существу совпадали с золотыми паритетами, которые характеризовали соотношения национальных валют по весу, содержавшегося в них металла и, следовательно, точно отражали относительную ценность этих валют друг к другу. Понятно, что в подобных случаях платежи с помощью кредитных орудий обращения, покупаемых и продаваемых по паритетным курсам, обходились дешевле, чем платежи золотом: последние требовали дополнительных издержек, а это было равнозначно платежу по менее выгодному курсу.

Иная ситуация складывалась при неуравновешенности платежных балансов. Равновеликие требования и обязательства тоже погашались путем взаимной купли-продажи валют, однако урегулирование неуравновешенной сальдовой части непременно сказывалось на изменении конъюнктуры валютных рынков. Превышение международных обязательств над требованиями уменьшало спрос и увеличивало предложение национальных валют стран с пассивными платежными балансами, тогда как превышение требований над обязательствами увеличивало спрос и уменьшало предложение национальных валют стран, имевших активный результат расчетов.

Сдвиги в соотношении спроса и предложения незамедлительно влияли на уровень курсов: у валют с повышенным спросом и уменьшенным предложением курс отклонялся вверх, а у валют с пониженным спросом и увеличенным предложением — вниз от золотого паритета. Соответственно только в обратном направлении изменялись курсы валют, противостоящих в конкретных сделках каждой данной валюте. Повышение курсов иностранных валют, естественно, увеличивало накладные расходы должников по погашению международных обязательств, однако пока курсовые отклонения были меньше издержек по вывозу золота, расчеты все равно велись с помощью кредитно-денежных документов без наличных золотых платежей. Но если повышение курсов продолжалось, и курсовые переплаты начинали превосходить упомянутые издержки, употребление кредитных орудий обращения становилось невыгодным, и их циркуляция прекращалась. Вместо безналичных расчетов на сцену выходило наличное золото, которое в виде монет или слитков вывозилось за границу и после перечеканки поступало кредиторам в качестве законных платежных средств в локальной золотой форме.

Разумеется, инициатива по осуществлению платежей в золоте могла исходить и от кредиторов. Если понижение курсов иностранных валют превышало расходы по перевозке наличного металла, для них становилось выгодным разменивать эти валюты на золото по твердым паритетам и ввозить полученный за границей металл в собственную страну. Указанную ситуацию можно иллюстрировать следующим условным примером. Предположим, что речь шла о расчетах между Францией и США в конце XIX в., причем Франция имела по этим расчетам пассивное сальдо. Золотое содержание доллара— 1,50467 г, золотое содержание франка —0,29032 г, золотой паритет этих валют—1 доллар = 5,1813 фр. Величина дополнительных издержек при расчетах наличным золотом — около 1 % стоимости металла, т. е. 5,2 сантима на каждый доллар.

Пассив платежного баланса Франции означал избыток требований со стороны американских кредиторов, или, что то же самое, избыток обязательств французских должников. Это вызывало повышенный спрос на доллары и, наоборот, пониженный спрос на франки. В результате курс франка к доллару отклонялся вниз, а курс доллара — вверх от золотого паритета. Как в этом случае рассчитывались французский должник и американский кредитор, если долги первого и соответственно требования второго составляли, скажем, 1000 долл.?

Если курс доллара к франку поднимался, например, до 5,20, то французский должник, очевидно, еще не прибегал к платежам наличным золотом. Он покупал 1000долларовую тратту за 5200 фр. и расплачивался ею с кредитором, теряя около 19 фр. против золотого паритета, или по 1,9 сантима на каждый доллар. Но если курс доллара поднимался до 5,24, то подобная операция становилась для французского должника уже невыгодной. Поэтому вместо приобретения долларовой валюты за 5240 фр. он разменивал франки на наличный металл по золотому паритету и затрачивал на необходимые ему 1,5 кг золота 5181 фр. Затем, уплатив дополнительно еще 52 фр., он переправлял этот металл в США и, таким образом, погашал свой долг, израсходовав в итоге 5233 фр.

В свою очередь американский кредитор, учитывая понижение курса франка, мог предпринять самостоятельные шаги по получению причитающегося ему долга. Для этого он продавал 1000долларовое обязательство в Париже за 5240 фр. и разменивал вырученную сумму на наличный металл по золотому паритету.

Пока сохранялась неуравновешенность платежных балансов, и отклонения валютных курсов от золотых паритетов превышали дополнительные издержки, связанные с расчетами наличным металлом, золото, передвигаясь из страны в страну, продолжало циркулировать в международном обороте в качестве конечного средства платежа. Однако когда платежные балансы выравнивались, это сразу сказывалось на соотношении спроса и предложения обмениваемых валют с соответствующим воздействием на уровень их курсов.

Курсовые отклонения от золотых паритетов становились менее значительными, и как только эти отклонения опускалась ниже затрат на пересылку золота, движение наличного металла приостанавливалось, а участники международного платежного оборота вновь переходили на расчеты с помощью безналичных денежно-кредитных документов. Новое колебание курсов в результате изменения платежных позиций стран могло опять возобновить движение наличного золота, затем его прекратить, снова возобновить и так до бесконечности.

Таким образом, в условиях полноценного золотого обращения и свободного функционирования валютных рынков механизм стихийных колебаний валютных курсов, обобщенно отражавших ход и результаты деятельности частных субъектов международного обмена, одновременно выполнял роль, по существу, автоматического регулятора движения золота в соответствии с конкретным состоянием платежных позиций стран.

Этот стихийный механизм обеспечивал базу международных расчетов, вполне адекватную капиталистическому хозяйству эпохи свободной конкуренции: золото как денежный металл неограниченно выполняло функции международного платежного средства, обращаясь почти исключительно в сфере экономических отношений частнокапиталистического сектора ив своем движении целиком подчиняясь частно-коммерческим принципам этих отношений. Международная циркуляция золота носила подлинно экономический характер, тогда как внеэкономические факторы либо не действовали, либо имели второстепенное значение.

Важно отметить, что процесс погашения сальдо платежных балансов с помощью золота осуществлялся не только стихийно и автоматически, но и более или менее регулярно и непрерывно по мере возникновения неравенства платежей. Появление разрыва в платежах и покрытие этого разрыва фактически не разделялось во времени. Урегулирование происходило в ходе постоянно повторявшихся каждодневных операций, точно так же, как непрерывно и каждодневно совершались внешнеэкономические сделки, порождавшие международные денежные требования и обязательства.

Простого на первый взгляд факта достижения валютным курсом «золотой точки», т. е. уровня, при котором становились выгодными расчеты наличным металлом, было достаточно, чтобы механизм международной циркуляции золота пришел в движение. Напротив, стоило валютному курсу отойти от «золотой точки», как физическое перемещение металла из страны в страну сразу прекращалось. Столь прямая и непосредственная зависимость международной циркуляции золота от колебаний валютных курсов служила объективной предпосылкой для проведения банками в случае необходимости особых регулирующих мероприятий: с помощью курсовых манипуляций они добивались намеренных изменений в движении металла, не связанных с фактическим состоянием платежных балансов.

В свою очередь свобода сделок с золотом обеспечивала высокую стабильность рыночных валютных курсов. Раз имелась возможность в любое время переключиться на расчеты наличным металлом, курсовые отклонения от золотых паритетов, разумеется, никак не могли выйти за пределы «золотых точек». 

А поскольку дополнительные издержки при расчетах золотом были невелики и изменялись мало, валютные курсы колебались вокруг золотых паритетов в незначительных пределах. Например, анализ сведений о колебаниях курсов важнейших капиталистических валют за двадцатилетний период с 1889 по 1908 г. показывает, что максимальные отклонения курсов вверх и вниз от золотых паритетов в худшем случае не достигали и 1,5 договори о взаимозависимости движения золота и состояния валютных курсов в эпоху свободного золотого обращения, уместно остановиться еще на одном важном обстоятельстве, имевшем непосредственное отношение к практике регулирования платежного баланса в условиях развитого капитализма. Дело в том, что по мере (расширения международных кредитных связен и углубления «разделения труда» среди капиталистов, сосредоточивших свои капиталы и деятельность в определенных сферах хозяйствования, международные расчеты все реже осуществлялись самими участниками внешнеэкономических сделок и все чаще перепоручались специализированному звену — частным коммерческим банкам и другим аналогичным кредитным учреждениям.

Именно это частное банковское звено со временем приняло на себя основную нагрузку по урегулированию международных требований и обязательств, и именно оно в эпоху свободного золотого обращения выполняло главную работу по фактическому обслуживанию международной циркуляции золота. Когда состояние платежных балансов требовало физического перемещения металла из страны в страну, это передвижение осуществлялось преимущественно по частным банковским каналам.

Поэтому рассмотренные выше особенности механизма «золотых точек» относились, прежде всего, к практической деятельности именно банковских учреждений. Что касается непосредственных участников внешнеэкономических сделок, то они погашали свои денежные требования и обязательства чаще всего в процессе обычного коммерческого общения с отечественными банками. Например, французский импортер, покупая товары в Соединенных Штатах, в конечном счете, уплачивал необходимую сумму франков своему банку во Франции, тогда как американского экспортера вполне устраивало получение соответствующего эквивалента в долларах от банковского учреждения США. С формальной точки зрения такая практика больше походила на расчетные отношения внутреннего порядка, чем на международные платежи. Денежные операции каждого отдельного контрагента сравнительно мало зависели от общего состояния платежного баланса; они в подавляющей массе осуществлялись без участия золота и без его физического передвижения через границы.

Подлинно международный характер расчеты приобретали на уровне банков. Руководствуясь коммерческими соображениями минимализации издержек, банковские учреждения различных стран либо оперировали друг с другом при помощи кредитно-денежных документов, пока валютные курсы не достигали «золотых точек», либо переключались на платежи наличным металлом.

Когда валютные курсы находились на уровне «золотых точек», сальдо платежных балансов регулировалось золотом. Но чем же регулировались платежные балансы на промежуточных этапах, когда курсы под влиянием неуравновешенности расчетов отклонялись от золотых паритетов, не достигая, однако, «золотых точек»? Очевидно, кредитами, причем, учитывая главенствующую роль частного банковского звена в практическом осуществлении международных расчетов, кредитами коммерческих и им подобных банков.

Кредиторами выступали банки стран с активными платежными балансами, тогда как само кредитование заключалось в приобретении ими денежных обязательств в валютах стран-должников, или, иначе говоря, национальных валют стран с пассивными платежными балансами. Эта специфическая форма международного кредита в виде накоплений фондов иностранных валют неизбежно возникала и развивалась по мере возрастания роли мировой кредитной системы в обслуживании международных платежей. Таким образом, осуществлявшееся преимущественно на уровне частного банковского звена регулирование сальдо платежных балансов и в эпоху полноценного золотого обращения производилось не только наличным металлом, но и национальными валютами в форме разного рода кредитно-денежных обязательств, разумеется, свободно размениваемых на золото.

Пользуясь стерлинговой валютой для взаимных платежей, банки других стран неизменно оставались кредиторами английских банков, выпускавших свои обязательства в международный платежный оборот, хотя в процессе обращения происходило непрерывное перемещение этих кредитных обязательств от стран с пассивными платежными балансами к странам с активными результатами внешних расчетов. Впоследствии такая практика использования международного резервного кредита, или, иначе говоря, применения национальных валют небольшого числа наиболее сильных стран для целей международных расчетов, послужила отправной основой распространения и функционирования, так называемых резервных или ключевых валют в валютной системе современного капитализма.

Поэтому в полном соответствии с основной направленностью буржуазной государственной машины — обеспечивать общие условия для осуществления капиталистических воспроизводственных процессов — задача создания и поддержания такой благоприятной обстановки всегда возлагалась на государственный сектор. Тем самым буржуазное государство тоже вовлекалось в область международных валютно-финансовых отношений, однако не в качестве непосредственного участника, а, скорее, как некоторая вспомогательная сила.

Зачастую роль государства ограничивалась чисто пассивными функциями: ресурсы централизованного металлического фонда служили тем резервуаром, откуда в необходимых случаях черпалось наличное золото для урегулирования международных платежей. Здесь общегосударственные золотые запасы непосредственно выполняли свое назначение резервного фонда мировых денег. Вместе с тем время от времени возникали ситуации, когда от государственных властей требовались более активные действия в сфере международных расчетов.

Например, хроническая пассивность платежного баланса и утечка золота за границу могли сопровождаться рядом неблагоприятных явлений во внутреннем производстве и товарно-денежном обращении. Для нормализации обстановки и восстановления нарушенного равновесия нередко приходилось прибегать к помощи государственной машины. Без вмешательства государства трудно было также обойтись, если в силу каких-то причин валютные курсы подвергались слишком большим колебаниям или если требовалось поддержание дифференцированного уровня курса, чтобы ориентировать внешнеэкономические связи в политически выгодном направлении. А в преддверии первой мировой войны многие империалистические государства активно проводили особые меры по стягиванию золота из-за границы, накапливая металл в качестве важнейшего военно-стратегического резерва.

Государственное вмешательство в валютные дела обычно ограничивалось двумя специфическими формами деятельности центральных банковских учреждений, известными под названием дисконтной и девизной политики. В первом случае центральные банки, манипулируя процентной ставкой, стремились сказать косвенное корректирующее влияние на состояние платежного баланса.

Регулирование международных платежей при бумажноденежном обращении

От эпохи свободного золотого обращения и до нынешнего этапа, когда предпринимаются попытки вообще исключить золото из международного платежного оборота, капитализм прошел длительную полосу, для которой была характерна активная политика огосударствления наличных золотых запасов и сосредоточения операций с монетарным металлом, в руках буржуазного государства. В этот период коренным образом изменились условия осуществления денежных расчетов между странами. Прекращение силой государственного вмешательства свободного размена бумажных денег на металл, а также установление запретов и ограничений на золотые сделки с заграницей имели далеко идущие практические последствия с точки зрения участия золота в обслуживании повседневного экономического оборота.

С технической стороны эти последствия отличались большим многообразием в зависимости от конкретной обстановки в разных странах и на различных отрезках времени. Однако общее и главное заключалось в том, что государственная монополия, по сути дела, отстранила частный сектор не только от внутренних, но и от международных операций с монетарным металлом, ограничив денежный оборот этого сектора исключительно неразменными кредитно-бумажными деньгами (разумеется, речь идет о более или менее нормальном производственно-коммерческом обороте, а не о спекуляции, накоплении частных тезаврационных сокровищ и других сделках, хотя и распространенных, но, в общем, не решающих для процесса современного капиталистического воспроизводства как такового).

Во многих странах титул собственности на все золотые ресурсы перешел к правительствам. Чеканка золотых монет была запрещена, золото в принудительном порядке изъято из обращения. Право совершения операций с монетарным металлом для целей международных расчетов сосредоточилось в центральном банковском звене, причем иностранными партнерами по сделкам с золотом были также центральные банки.

Так обстояло дело в странах, где монополия государства на владение и совершение операций с монетарным золотом была закреплена законом. Но далее в тех случаях, когда буржуазное государство по тем или иным причинам формально сохраняло свободу золотых сделок для частных фирм и лиц, эта «свобода» фактически обставлялась столькими косвенными ограничениями, что частному сектору все равно приходилось пользоваться в своих денежных расчетах исключительно неразменными кредитно-бумажными деньгами.

Столь серьезнейшее ограничение возможности реально использовать наличный металл для денежных целей, естественно, не могло не привести к глубоким сдвигам во всем механизме циркуляции золота по каналам международного денежного обращения. Перемены затронули всех участников мирового валютного оборота, но далеко не одинаково и не в равной степени. Если государственные власти во многом сами диктовали новые условия расчетов, то частному сектору в лице непосредственных участников внешнеэкономических сделок и частного банковского звена приходилось считаться с этими навязанными условиями и по необходимости приспосабливаться к ним.

Установление государственной монополии на золото означало ущемление свободы действий частнокапиталистических элементов на международной валютной арене и в более широком социально-экономическом смысле. Буржуазное государство внедрилось и прочно утвердилось там, где прежде, по существу, безраздельно господствовал индивидуальный или корпорированный капиталист, подчинявшийся только законам свободного рынка и свободной конкуренции. Указанное обстоятельство составляет одну из главных особенностей валютной системы современного капитализма, функционирующей в условиях всеобщего распространения неразменных кредитно-бумажных денег, и именно в нем заключается принципиальное отличие от системы международных валютных отношений, свойственных эпохе полноценного золотого обращения.

Прежде чем перейти к более подробному анализу изменений, которые претерпел механизм использования золота для международных платежей под влиянием огосударствления монетарных ресурсов металла, хотелось бы сделать следующую оговорку. Как и в предыдущем разделе, посвященном системе расчетов при свободном золотом обращении, будут рассмотрены особенности, главным образом, такой расчетной практики, которая была типичной для более или менее нормальной обстановки на мировом капиталистическом рынке. Что касается периодов экономических и политических осложнений, то условия международных расчетов при таких осложнениях, разумеется, становились иными.

Как конкретно изменилась картина международного денежного оборота, и в первую очередь для представителей частного сектора, когда они в силу государственного принуждения должны были оперировать друг с другом только неразменными национальными кредитно-бумажными деньгами, лишившись возможности использовать для взаимных платежей наличный монетарный металл?

На первый взгляд эти изменения не заключали в себе чего-то принципиально нового, если вспомнить, что и в эпоху свободного золотого обращения система международного кредита позволяла в широких пределах осуществлять расчеты между странами с помощью кредитно-денежных документов в национальных валютах, ограничивая наличные золотые платежи сравнительно небольшими суммами. Тем более что и для частных капиталистических фирм, непосредственно совершавших международные экономические сделки, и для частных банков, обслуживавших эти операции, как и раньше, вполне было достаточно получить в результате расчетов законные платежные средства, пусть даже в виде неразменных кредитно-бумажных денег, если только они покрывали понесенные издержки и обеспечивали необходимую прибыль.

Особенно мало изменилась техника и практика расчетов. Как и при свободном золотом обращении, частные контрагенты по внешнеторговым и другим  международным экономическим операциям в подавляющем большинстве случаев благодаря посредничеству банков производили и получали платежи в собственных национальных валютах, правда, уже не разменных на золото. Обслуживающее их частное банковское звено по-прежнему осуществляло международные расчеты через валютные рынки, покупая и продавая соответствующие денежно-кредитные документы, которые, кстати говоря, и по форме, и по существу в большинстве случаев остались такими же, как и раньше. С помощью международного кредита обеспечивалась взаимная оплата равновеликих требований и обязательств, тогда как для окончательного погашения разрывов в платежах в ход пускалось абсолютное платежное средство — наличное золото.

Такая схожесть условий расчетов, бесспорно, явилась результатом определенной преемственности между вновь сложившейся системой и системой, ушедшей в прошлое. Новая система не возникла вдруг, на пустом месте, ее материальная основа и объективные предпосылки складывались в эпоху золотых денег, подобно тому, как распространение кредитно-денежных заместителей в условиях разменное на золото формировало объективную базу для вытеснения наличного металла из внутреннего денежного обращения и для замены его неразменными бумажными деньгами.

Вместе с тем за внешним сходством условий расчетов скрывались и важные различия, относящиеся уже к внутренней, экономической сущности процесса урегулирования международных требований и обязательств при всеобщем господстве бумажноденежных систем. Эти различия в свою очередь обусловили совершенно иные принципы циркуляции золота в международном платежном обороте.

Чтобы получить более наглядное представление о новых моментах, возникавших в связи с изъятием золота из арсенала средств международных расчетов частного сектора, обратимся сначала к некоторой условной ситуации. Возьмем, например, расчеты между довоенной Германией и Швецией, допустив при этом, что Германия в силу ряда обстоятельств имела в рассматриваемый период пассивный платежный баланс. Предположим также, что в обеих странах размен на золото прекращен и установлен запрет на вывоз металла за границу. Обязательство немецкого покупателя перед шведским поставщиком выражалось, скажем, в сумме 10 000 крон. Как в этом случае регулировались расчеты, если существовал свободный валютный рынок, а валютный паритет составлял 1 крона=1,25 марки?

Немецкий торговец, чтобы рассчитаться со шведским контрагентом, естественно, обращался к своему посреднику — частному банку и поручал ему осуществить требуемый платеж. В прежние времена немецкий банк, стремясь минимизировать издержки, рассчитался бы со шведским банком-корреспондентом либо кредитно-денежными орудиями платежа, либо отправкой наличного золота — это зависело от конкретного состояния спроса и предложения марок и крон и, следовательно, от уровня их рыночных курсов. Немецкий банк и в нашем случае стремился к минимуму расчетных издержек, однако, не имея больше права выбора между золотом и его заместителями, он был вынужден рассчитываться только неразменными бумажными валютами, независимо от того, как складывались рыночные курсы этих валют.

Немецкому банку, скорее всего, приходилось платить кронами, ибо шведский банк, занимая позицию кредитора, мог принять, а мог и не принять марки, тогда как кроны он брал всегда — для него это было законное платежное средство. Другое дело, каким путем немецкому банку удавалось найти владельца шведской валюты, который уступил бы кроны в обмен на марки. В условиях повышенного спроса на кроны это, по всей вероятности, было связано с определенными затруднениями, и если кто-то соглашался взять предлагаемые в избытке марки за шведскую валюту, то, очевидно, лишь по более низкому курсу, скажем, по 1,5 марки за каждую крону. В результате рыночный курс марки отклонялся вниз от паритета, и немецкому банку для приобретения необходимых 10 000 крон приходилось платить за них не 12 500, а 15 000 марок.

Уплатив указанную сумму марок и взыскав ее с клиента, немецкий банк приобретал на валютном рынке платежный документ на 10 000 крон и расплачивался этим документом со шведским банком. Последний, в свою очередь, перечислял соответствующую сумму шведскому поставщику, и все расчеты, таким образом, оказывались урегулированными.

Несколько иные операции, но с тем же конечным результатом имели место, если шведский банк соглашался принять платеж в марках. В этом случае он требовал расплатиться такой суммой немецкой валюты, которая при реализации на рынке обеспечивала получение необходимой суммы в шведских кронах, иначе говоря, денежно-кредитным обязательством на 15 000 марок. Продав это обязательство по рыночному курсу, шведский банк выручал требуемые 10 000 крон, что позволяло ему произвести уплату соответствующих законных платежных средств непосредственному кредитору — шведскому поставщику.

Итак, отсутствие у частного сектора права использовать наличное золото для международных платежей в принципе не исключало возможности регулировать платежный баланс посредством сделок с неразменными бумажными валютами. Но тогда за счет чего и какой ценой происходило урегулирование платежного баланса?

Легко заметить, что при любой из рассмотренных схем пассив платежного баланса Германии, в конечном счете, оплачивался неразменными марками, которые оставались во владении иностранных держателей. Этими держателями могли быть или шведские частные банки, согласившиеся принять платеж в немецкой валюте, или какие-то иные учреждения и лица, уступившие шведскую валюту в обмен на марки, либо и те и другие одновременно. Но независимо от того, в чьих руках оседали марки, экономическая сущность этого явления была одна и та же: пока иностранцы соглашались принимать немецкую валюту, пассив платежного баланса Германии фактически регулировался специфической формой международного резервного кредита. Причем, если оставаться в рамках нашей условной ситуации, предоставление такого кредита путем приобретения марок иностранными держателями служило единственным средством покрытия пассивного сальдо платежного баланса.

В условиях золотого обращения кредиты в форме накопления оборотных и резервных фондов валют других стран участвовали в балансировании международных требований и обязательств наряду с наличным золотом, предшествуя фактическому перемещению металла. Когда же доступ к золоту оказался закрытым, специфическая форма международного резервного кредита заменила и золотые платежи, конечно, при условии, что заграничные круги соглашались принимать в платеж ту или иную национальную валюту.

Здесь следует отметить еще одно важное обстоятельство. Завершение расчетов по внешнеэкономическим сделкам с помощью неразменных бумажно-кредитных денег, несмотря на погашение требований кредиторов, и обязательств должников, фактически не означало реального международного платежа, если подойти к этому с точки зрения участвовавших стран. Требование к стране в виде национальной валюты, оседавшей в иностранном владении, оставалось в силе, хотя теперь оно уже не могло быть непосредственно материализовано предъявлением к обмену на наличное золото.

Вместо реального международного платежа, в котором золото выступало бы в качестве абсолютного платежного средства, имела место отсрочка этого платежа на неопределенных условиях и на неопределенный срок. Если, например, какой-либо держатель немецкой валюты не хотел больше быть кредитором Германии, ему не оставалось ничего другого, как продать эту валюту какому-либо иному владельцу. Тем самым происходила лишь перемена кредитора и, возможно, удлинялась отсрочка, однако сам факт кредитования Германии другими странами оставался без изменения.

Совершенно очевидно, что заграничные владельцы соглашались держать неразменные бумажные валюты (в нашем примере — немецкие марки) только при непременном условии получения за это определенных экономических выгод или, по крайней мере, гарантии от потерь. Поэтому при пассивности платежного баланса Германии и избытке международных обязательств в немецкой валюте стремление зарубежных кредиторов оградить свои интересы неизбежно приводило к тому, что иностранцы соглашались принимать неразменные марки не иначе, как по пониженному курсу. Другими словами, они требовали оплатить отсрочку в получении реального платежа более значительной суммой немецкой валюты, чем полагалось бы при свободном золотом обращении.

Таким образом, урегулирование расчетов с помощью кредитно-бумажных денег и без участия золота достигалось ценой неизбежного падения курса валюты, которая предлагалась вместо наличного металла. Неразменная национальная валюта заменяла золото в том смысле, что приобретение ее иностранцами отодвигало на какой-то срок необходимость реального международного платежа. Но это всегда было чревато тенденцией ее обесценения по отношению к другим валютам.

Следует добавить, что теоретическая и практическая возможность регулирования международных платежей посредством снижения курса неразменных бумажных валют без участия золота могла реализоваться лишь при более или менее свободном функционировании валютных рынков, иначе говоря, при отсутствии сколько-нибудь существенного государственного вмешательства в операции частного сектора по купле-продаже валют. Именно это обстоятельство имелось в виду в приведенном условном примере расчетов между Германией и Швецией.

При сильной пассивности платежного баланса падение курса могло достигать больших масштабов, особенно если слабость внешнеэкономических позиций усугублялась развитием инфляционной ситуации внутри страны. А в периоды, когда процесс обесценения заходил особенно далеко, падение курса принимало лавинообразный характер: владельцы падающей валюты, не имея возможности разменять ее на золото, старались при всяком удобном случае избавиться от такой валюты, что, естественно, осуществлялось каждый раз по все более низкому и низкому курсу. Классическим образцом в этом отношении явилась история падения все той же немецкой валюты после первой мировой войны. В условиях не разменности бумажных денег, запрета вывоза золота и углубления инфляции пассив платежного баланса Германии во все возрастающей степени покрывался ее собственной падающей валютой. В конечном счете, это привело почти к полному обесценению немецкой марки.

Известный немецкий специалист по валютным вопросам К. Диль подчеркивал, что «за невозможностью уплаты золотом и получения девиз или иностранных банкнот оставалось только платить германскими банкнотами... Как только подобное отношение устанавливается, перестает существовать твердый курс на иностранные платежные средства в Германии и на германские за границей, раз исключается возможность уплаты в единственно годном и признанном международном средстве — золоте. Можно платить только национальными платежными средствами, и уровень курса национальных платежных средств зависит от соотношения спроса и предложения на подлежащие платежные средства... мы должны платить высокие цены и за швейцарские франки, голландские гульдены, шведские кроны, которые требуются в большом количестве для покрытия иностранного импорта. В этом печальном обстоятельстве заключается причина глубокого падения германской валюты...».

Можно привести ряд других примеров, когда страны, не имея до валютных курсов статочных золотых резервов или не желая их расходовать, пытались регулировать международные платежи путем манипуляций с курсом национальной валюты, не прибегая к расчетам наличным металлом. Среди буржуазных экономистов Запада сложилось целое на  правление сторонников так называемых «колеблющихся» или «плавающих» курсов, считающих использование механизма неконтролируемых колебаний рыночных соотношений валют наиболее подходящим способом выравнивания платежных балансов, при котором обеспечивается экономия или даже полностью исключается расходование резервных фондов платежных средств.

Приверженцы концепции «плавающих» курсов до некоторой степени правы в том смысле, что при господстве неразменных кредитно-бумажных денег урегулирование международных Требований и обязательств в известных пределах, действительно, может быть достигнуто за счет непрерывных колебаний свободных рыночных курсов, [г. е. постоянных изменений относительной ценности национальных денежных единиц, обращающихся на международных валютных рынках. Но, как показывает практика, применение такой системы ни в коей мере не уменьшает потребностей государственных валютных органов в резервах ликвидных ресурсов, необходимых для бесперебойного осуществления платежей по международным обязательствам. Напротив, связанные с этим хлопоты из года в год становятся все более сложными и обременительными. «Идея, что при (плавающих курсах понадобилось бы меньше резервов, чем при твердых паритетах, либо они могли бы не понадобиться совсем, эта идея все время оказывалась пустой академической        мечтой», — подчеркивает К. Джонсон, один из экономических советников Ллойдс-банка.

С другой стороны, колеблющиеся курсы несут с собой целый ряд неудобств, осложняющих осуществление нормальных коммерческих операций, а бесконтрольное «плавание» валюты может, в конечном счете, привести к серьезнейшим нарушениям всего хозяйственного организма нации. Поэтому там, где это возможно и когда это позволяют экономические и политические условия, страны капитализма обычно стремятся регулировать свои взаимные платежи, используя более или менее устойчивые валютные курсы.

«В тридцатых годах, — констатирует один из обзоров Лиги наций, — принцип свободно колеблющихся валют нигде не практиковался на протяжении сколько-нибудь продолжительного периода. Большое число стран понизило внешнюю ценность своих валют, однако через короткий промежуток времени, если не немедленно, они перешли к их стабилизации, либо посредством официальной купли-продажи, либо посредством валютного контроля»

В межвоенные годы принцип стабильности курсов проводился странами поодиночке, единолично, на свой страх и риск. В послевоенный период система Бреттон-Вудса предусмотрела этот принцип уже в качестве объекта совместной согласованной политики, нацеленной на государственно-монополистическое регулирование сферы международных платежей. По уставу Международного валютного фонда все участники этой организации обязаны были, по крайней мере, формально, не допускать отклонений свободных рыночных курсов своих валют более чем на 1 % от официально заявленного паритета.

Конечно, в реальной жизни принцип стабильности курсов далеко не всегда и далеко не всеми странами претворялся в действительность. Тем не менее, практика поддержания более или менее устойчивых соотношений между валютами просуществовала длительное время. И даже сейчас, когда бреттон-вудский механизм развалился, а принцип стабильных, или, как еще говорят, «закрепленных», курсов уступил место «плавающим» курсам, капиталистические страны не допускают абсолютно свободного «плавания», стараясь держать ситуацию под контролем и регулировать соотношения между валютами в зависимости от складывающихся обстоятельств.

Хорошо выразился по этому поводу бывший руководитель Банка Англии Г. Ричардсон: «Если бы было возможно иметь мир с абсолютно свободным плаванием валют, то тогда, конечно, резервы бы вовсе не требовались и никакой проблемы не существовало... Однако, начиная с 1973 г., фактическое поведение стран в действительности свидетельствует о том, что    стремление иметь резервы, накапливать их и расходовать с целью регулирования курсовых соотношений остается сейчас, по крайней мере, таким же энергичным, как и при режиме формально фиксированных валютных паритетов».

Таким образом, в эпоху огосударствления золота возникает и развивается необходимость проведения буржуазным государством специальных мероприятий по регулированию международного расчетного механизма, которые бы предотвращали или по крайней мере, смягчали отрицательные последствия, могущие возникнуть в случае, если частный сектор, лишенный доступа к наличному золоту для сальдирования внешних платежей, станет прибегать к бесконтрольному использованию для этой цели неразменных кредитно-бумажных денег. В самом общем виде существо таких мероприятий заключается в активном участии государственных органов в процессе урегулирования платежных балансов наряду с частнокапиталистическими участниками международного денежного оборота. В более конкретном, практическом смысле это вторжение буржуазного государства в международный платежный механизм принимает форму государственного воздействия на валютные курсы с целью поддержания их на уровне, диктуемом тем или иным направлением валютной политики.

При пассивности платежного баланса и усилении спроса на иностранную валюту центральный банк или какое-нибудь другое государственное валютное учреждение может предотвратить падение курса двумя путями: либо предложить дополнительное количество иностранной валюты для продажи на валютном рынке, либо выступить на валютном рынке с дополнительным спросом на свою собственную национальную валюту. Впрочем, на практике эти два вида операций сливаются в одну — чтобы не допустить снижения курса, государственный валютный орган и в первом и во втором случае должен продавать иностранную валюту за свою национальную валюту. Наоборот, при активном платежном балансе и возросшем предложении иностранных валют центральный банк, если  ему надо удержать курс своей национальной валюты от повышения, должен обязательно покупать на валютном рынке излишнюю иностранную валюту.

Следовательно, интересы воздействия на курсы неразменных кредитно-бумажных денежных единиц требуют от буржуазного государства более или менее систематического участия в операциях валютных рынков в качестве самостоятельного агента. Прежние сравнительно эпизодические выступления в порядке проведения девизной политики становятся теперь постоянной функцией государственных валютных органов, активно воздействующих на конъюнктуру валютных рынков.

Однако существо интервенционистской деятельности государственных валютных органов далеко не ограничивается проведением в жизнь той или иной курсовой политики. Через эту специфическую форму в современных условиях реализуется другая важнейшая задача государственного регулирования сферы валютных отношений: в процессе государственных операций по купле-продаже валют частнокапиталистическому сектору обеспечиваются соответствующие условия погашения международных требований и обязательств только с помощью неразменных кредитно-бумажных денег и без всякого использования золота.

Самостоятельно выступая на валютных рынках, государство, прежде всего, ведет операции с частным банковским звеном, осуществляющим основную работу по обслуживанию международного денежного оборота. При этом, покупая и продавая иностранные денежно-кредитные документы за национальную валюту, государственные валютные органы решают следующие основные задачи. Они либо непосредственно обеспечивают частную клиентуру заграничными средствами платежа, если расчеты ведутся в иностранной валюте, либо создают необходимую обстановку для использования в платежах собственной национальной валюты, соглашаясь беспрепятственно покупать ее у иностранцев в обмен на требуемую валюту и по выгодному для них курсу. Указанными операциями буржуазное государство поддерживает циркуляцию неразменных кредитно-бумажных денег в качестве международных платежных средств и тем самым фактически берет на себя функцию сальдирования платежных балансов.

Разумеется, здесь речь идет об участии государственных властей в регулировании уже данного сальдо платежного баланса, т. е. фактически сложившегося соотношения международных требований и обязательств на какой-то определенный момент. Что касается более широкой проблемы — обеспечения равновесия внешних расчетов методами государственно-монополистического регулирования, в том числе в увязке с государственными мерами воздействия на другие сферы капиталистической экономики, то это особая тема, выходящая за рамки настоящего изложения в подобных условиях частнокапиталистические элементы внешнеэкономического оборота продолжают рассчитываться и получать оплату по внешнеэкономическим сделкам почти исключительно собственной национальной валютой вне зависимости от состояния платежей между странами. А покрытие разрывов в платежах, по существу, возлагается уже на государственные валютные органы, которые должны располагать для этого соответствующими резервами платежных средств, пригодных и приемлемых для урегулирования международных денежных требований и обязательств.

Если снова обратиться к нашему условному примеру, то теперь шведскому коммерческому банку для погашения излишнего обязательства перед немецким банком-корреспондентом в размере 10000 марок (Швеция имеет с ФРГ пассивный платежный баланс) достаточно купить немецкую валюту у Сверигесрнкс-банка (центральный банк Швеции), которую последний должен будет продать, если он не захочет допустить понижения курса кроны. Например, при валютном           курсе 1 марка=2,359 кроны            покупка 10 000 марок обойдется в 23 590 шведских крон. Или шведский коммерческий банк уплатит указанное количество крон немецкому банку, который затем может предъявить эти кроны опять-таки Сверигесрикс банку в обмен на западногерманскую валюту. Последний при названных условиях купит их за те же 10 000 марок. И в том и в другом случае пассивное сальдо платежного баланса Швеции, возникшее в результате импортных закупок немецкой продукции шведским торговцем, будет оплачено западногерманский бумажной валютой из запасов Сверигесрикс банка, и никакого наличного платежа золотом не произойдет.

Но где и за счет чего получает Сверигесрикс банк западногерманскую валюту? Здесь мы непосредственно переходим к одному из важнейших аспектов валютной системы современного капитализма, а именно к вопросу о формировании государственных валютных резервов, используемых для погашения сальдо платежных балансов.

Прежде всего, отметим, что государственным валютным органам для выступлений на валютных рынках требуется именно валюта в виде тех или иных денежно-кредитных документов, а не наличное золото. И это вполне естественно. Частнокапиталистическая клиентура рынков уже давно лишена возможности пользоваться для своих валютных операций монетарным металлом, в связи, с чем покупатели валют не могут расплачиваться золотом, а продавцы получать его в платеж.

Поэтому в условиях огосударствления золота любая операция на валютном рынке, где, по крайней мере, одна из сторон представлена частным сектором, обязательно совершается только в национальных бумажных валютах. Более того, меры по «демонетизации» валютного металла привели к тому, что в настоящее время таким же способом осуществляются и все те сделки, где участниками выступают сами государственные валютные органы.

Золото включает запасы Международного валютного фонда и других международных организаций. В состав иностранных валют включены право на получение автоматического кредита в Международном валютном фонде, «специальные права заимствования» — СДР и «европейские валютные единицы» — ЭКЮ.

Источники образования централизованных инвалютных фондов и методы накопления резервов иностранных валют во многом определяются интенсивностью государственного вмешательства в сферу валютных отношений. Подобно золоту, иностранная валюта также может быть предметом огосударствления—     в этом случае все инвалютные поступления, причитающиеся частному сектору, подлежат обязательной сдаче государственным валютным органам. При более либеральном режиме государство покупает иностранную валюту на добровольной коммерческой основе, пополняя централизованные фонды в периоды активности платежного баланса.

Государственные валютные власти могут приобретать иностранную валюту у государственных органов других стран, у международных валютно-финансовых организаций, наконец, прибегать к займам в иностранных валютах или получать такие валюты в порядке безвозмездных даров. Все эти источники и методы в тех или иных комбинациях свойственны современной валютной практике капиталистических стран.

Следует, однако, подчеркнуть, что ни один из перечисленных способов не может гарантировать безусловное выполнение государственными валютными властями задачи накопления необходимых резервов в централизованных валютных фондах. Размеры и темпы таких накоплений в решающей степени будут зависеть от того, сколько иностранной валюты «заработают» представители частнокапиталистического сектора, а также от того, как скоро они захотят обменять инвалютные поступления на национальные кредитно-бумажные деньги. Многое будет определяться согласием других государств либо международных валютно-финансовых организаций продать требуемую иностранную валюту или предоставить ее взаймы.

Иначе говоря, поступления иностранной валюты в централизованные государственные фонды будут обусловливаться стечением обстоятельств, находящихся за пределами непосредственного воздействия данного государства. Это, конечно, может серьезно ограничить эффективность государственно-монополистического вмешательства и регулирования, и поэтому, если государственные власти хотят располагать более широким суверенитетом в валютных делах, они должны иметь самостоятельные источники получения иностранной валюты.

В качестве независимого канала валютных поступлений может служить собственная коммерческая или инвестиционная деятельность государства за границей. Однако главным источником, который бы гарантировал самостоятельное обеспечение государственных валютных органов необходимой иностранной валютой, до недавнего времени оставались централизованные золотые запасы. Именно ради этого источника государственно-монополистический комплекс на определенном этапе развития встал на путь огосударствления монетарного металла, и именно ради этого капиталистические государства потратили столько усилий, чтобы сосредоточить в своих руках максимально возможную массу золотых ресурсов.

И даже сейчас, когда под давлением политики «демонетизации» накопленные в государственных хранилищах запасы валютного металла оказались иммобилизованными, официальные власти все равно не располагают более надежным источником получения иностранной валюты, чем золото.

С ликвидацией свободного золотого обращения и. разменности банкнот была прекращена неограниченная и безусловная выдача золота за кредитно-бумажные деньги любому их предъявителю, включая, как правило, и зарубежные государственные органы. Но ни среди государственных властей, ни среди частнокапиталистических элементов никогда не было недостатка желающих получить золото и отдать взамен бумажную валюту, разумеется, при условии экономически оправданного обменного соотношения между ними. Поэтому проблемы реализации золота за кредитно-бумажные деньги вплоть до конца 60-х годов практически не существовало, и золотые запасы, принадлежавшие государственным органам, всегда и фактически без каких-либо особых осложнений могли быть использованы как средство получения любой национальной валюты, потребной для урегулирования международных обязательств. При этом в зависимости от конкретных обстоятельств металл продавался либо на свободных золотых рынках, либо другим государственным властям, выражавшим готовность приобрести золото за бумажную валюту по взаимно приемлемой цене.

Такая, по существу, абсолютная реализуемость золота, а отсюда — и максимальная независимость, которую обеспечивало обладание монетарным металлом, объясняла стремление стран расходовать золото только в крайнем случае, когда иссякали другие источники иностранной валюты и возможности ее получения. С этим были связаны устремления буржуазных государств заполучить в свое распоряжение максимально возможную долю золотых ресурсов, что сопровождалось острой империалистической борьбой.

Правда, предпринятые за последнее десятилетие попытки максимально ограничить монетарную роль золота в регулировании международного платежного оборота резко сузили практику использования государственных золотых накоплений как источника получения необходимой иностранной валюты. Однако потенциальные возможности мобилизации валютных, средств через этот канал отнюдь не исчезли.

Несмотря на некоторые формальные ограничения, имеющийся металл при желании можно легко реализовать через разветвленную сеть золотых рынков, причем существующая, в общем, повышательная тенденция рыночных цен обеспечивает продавцам золота в принципе растущую выручку в кредитно-бумажных деньгах, Поэтому-то капиталистические государства вопреки всем декларациям и мерам по «демонетизации» не спешат расставаться с накопленными золотыми запасами, очевидно, приберегая их на тот чрезвычайный момент, когда все другие источники получения валюты вдруг окажутся недостаточными.

Особенности участия золота в современном платежном механизме

Чтобы лучше оценить новые явления, возникшие в сфере регулирования международных платежей в связи с ликвидацией свободного золотого обращения и огосударствлением, золотых запасов, целесообразно сначала на конкретном материале рассмотреть роль и участие монетарного металла в таком урегулировании в старые н нынешние времена. В качестве примера рассматривается реальная ситуация, которая имела место в Германии в 1903 г. и в ФРГ в 1963 и 1976 гг., причем выбор для сравнения именно этих стран и именно этих годов объясняется следующими соображениями.

Во-первых, ни в старой Германии, ни в ФРГ никогда не существовало сколько-нибудь заметного международного рынка золота, что позволяет исключить нежелательное воздействие золотых операций между третьими странами на результаты сравнения. Во-вторых, современный золотой режим ФРГ в максимально возможной степени сопоставим с прежним режимом Германии, поскольку ФРГ, как известно, относится к числу тех стран, где сравнительно давно восстановлена свобода сделок с золотом, включая ввоз и вывоз. Это избавляет проводимое сравнение от возможного искажающего влияния дополнительных запретов и ограничений. В-третьих, из имеющихся материалов только в германской статистике удалось разыскать достаточно сопоставимые сведения, необходимые для объективного анализа. В-четвертых, выбирались годы, когда на мировых валютных рынках наблюдалась более или менее спокойная и уж во всяком случае, не кризисная обстановка, что позволяет свести к минимуму воздействие чрезвычайных факторов. Наконец, в-пятых, все эти три года Германия и ФРГ имели одинаковые результаты международных расчетов — активный платежный баланс.

Приведенные за 1903 г. данные показывают, типичную для эпохи свободного золотого обращения. Золото регулярно и систематически уходило за рубеж и возвращалось обратно, следуя за изменениями сальдо платежного баланса. Операции частного сектора по ввозу и вывозу золота осуществлялись бок о бок с внутренними золотыми платежами, а также с операциями, но размену банкнот на матичный металл. Сюда вплетались сделки с гарным золотом и, таким образом, внутренняя и международная циркуляция золота сливались в единый  процесс обращения полноценных металлических денег. Золотые резервы Рейхсбанка выступали в качестве запасного резервуара, поглощавшего часть металлических запасов частного сектора или пополнявшего их в случае необходимости. Характерно, что в рассматриваемом году международные операции с золотом практически мало сказались на резервах центрального банковского звена: подавляющая часть пришедшего в страну металла осела в частных запасах.

Совершенно иное положение наблюдалось шестьдесят лет спустя, когда весь монетарный металл оказался сконцентрированным в государственных резервах, а его циркуляция в соответствии с правилами Бреттон-Вудса осуществлялась по государственным каналам.

Располагая формальной свободой совершения сделок с золотом, представители частного сектора ФРГ, тем не менее, уже не пользовались наличным металлом для международных платежей. Они не могли делать этого в первую очередь потому, что такой свободой не обладало подавляющее большинство их зарубежных контрагентов. А, кроме того, все сделки с золотом подлежали обложению специальным налогом. Размер обложения значительно выходил за пределы допускаемых колебаний валютного курса, что делало платежи наличным металлом при нормальных коммерческих операциях заведомо невыгодным делом. Поэтому все частные международные сделки оплачивались бумажными валютами, а неурегулированные расчеты погашались в ходе валютных операций центрального банковского звена.

Как видно из приведенных данных, урегулированное таким путем активное сальдо платежного баланса ФРГ в 1963 г. было на три четверти оплачено иностранными валютами и только четверть — золотом, причем весь монетарный металл поступил в централизованные резервы Бундесбанка. И что характерно: если движение инвалютных резервов в общем, близко следовало за сальдо платежного баланса, то движение золота фактически происходило независимо от состояния международных платежей. Например, в январе при значительной пассивности платежного баланса золотые запасы Бундесбанка увеличились, тогда как на протяжении других четырех месяцев (апрель, май, август, сентябрь), на которые пришлась почти половина совокупного активного сальдо платежей, эти запасы оставались без изменения.

Золото поступало в централизованные резервы не постепенно и систематически, а скорее в разовом, единовременном порядке, более или менее значительными порциями. При этом монетарный металл мог вовсе и не ввозиться в страну в физическом виде: благодаря хранению части золотых запасов за границей переход собственности на золото от одного государства к другому зачастую оформлялся простыми записями в соответствующих документах.

В современных условиях ситуация снова изменилась. Теперь золото, сосредоточенное в государственных централизованных запасах, уже совершенно не участвует в процессе погашения неурегулированных денежных требований и обязательств между странами, полностью уступив эту роль иностранным валютам и международным валютным суррогатам.

Официальные резервы ФРГ из-за полного прекращения покупок и продаж монетарного металла оставались абсолютно неизменными на протяжении 1,974—1976 гг., и только в 1977 г. они увеличились на 22 т и в 1978 г. — на 10 т, что составляет ничтожную величину по сравнению с накопленным запасом почти в 3,7 тыс. т.

Такую же линию заняло большинство других стран капиталистического мира, вследствие чего их совокупные официальные золотые запасы на протяжении многих лет остаются почти без изменения.

Укоренившаяся практика оплаты международных денежных требований и обязательств сначала в преобладающей степени, а сейчас исключительно с помощью неразменных кредитно-бумажных национальных валют и международных валютных суррогатов существенным образом модифицировала механизм окончательного уравновешивания платежных балансов.

Во-первых, изменились рамки и структура самих платежных балансов. Наряду с обычными внешнеэкономическими сделками коммерческого и инвестиционного характера, по-прежнему осуществляемыми в основном частным сектором, современные платежные балансы охватывают обширный круг операций, которые регулярно проводятся буржуазным государством, в том числе в ходе интервенционистских выступлений и других манипуляций по регулированию международных расчетов. Раньше платежный баланс представлял собой итог преимущественно частных сделок с заграницей. Теперь в нем переплетаются, подчас в очень сложных комбинациях, и частные, и государственные операции. 

Во-вторых, — и это также непосредственно связано с ростом государственного вмешательства в сферу международных платежей — современная процедура погашения сальдо платежных балансов коренным образом изменилась по сравнению с практикой свободного золотого обращения, когда оплата сальдо ограничивалась предоставлением кредитов частным банковским звеном и пересылкой золота. Конечно, оплата, а вернее, отсрочка оплаты какой-то части международных денежных требований и обязательств за счет взаимных кредитов коммерческих банков происходит и сейчас. Однако к этому способу, который, как и прежде, может компенсировать лишь сравнительно небольшие разрывы в платежах, сейчас добавились многие новые способы, почти не применявшиеся ранее.

Речь идет, прежде всего, о широком использовании государственных запасов иностранных валют, что на современном этапе стало главным способом погашения сальдо платежных балансов. Но к этому добавляются и другие различные специфические операции, позволяющие покрывать разрывы в платежах без расходования централизованных инвалютных фондов. Это иностранные займы, безвозмездные «дары», поддержка со стороны международных валютно-финансовых организаций. Новейшим изобретением в этой области являются попытки внедрения в практику искусственных средств погашения международных денежных обязательств типа СДР или ЭКЮ.

В-третьих, страны, чьи валюты или в границах определенных регионов, или в международном масштабе получили наибольшее хождение, приобрели тем самым уникальную возможность оплачивать разрывы в платежах собственными кредитно-бумажными деньгами. И до тех пор, пока на эти деньги существует спрос как на средство внешних расчетов и платежей, пассивное сальдо платежных балансов указанных стран может покрываться этой специфической формой международного кредита, который предоставляется зарубежными держателями таких «ключевых валют». Естественно, что страны, чьи национальные валюты принимаются в платеж, не нуждаются в расходовании инвалютных резервов или использовании других специфических методов покрытия сальдо платежного баланса.

Раньше достижение валютным курсом «золотых точек» свидетельствовало о фактическом движении золота через границы страны. Теперь отклонение курса до зафиксированных максимальных пределов лишь включает механизм государственного вмешательства в процесс регулирования платежного баланса с помощью специфических методов поддержки валютных курсов и прежде всего путем купли-продажи неразменных бумажных валют. Но это и раньше не обязательно и далеко не всегда сопровождалось, а теперь и вовсе перестало сопровождаться международными перемещениями монетарного металла.

Отсюда непосредственно вытекает еще одна отличительная закономерность циркуляции золота между странами в современных условиях: монетарный металл передвигается из одних государственных резервов в другие (если он передвигается вообще) редко, нерегулярно, прерывисто, эпизодически и вне всякой связи с фактическим состоянием баланса международных платежей.

Таким образом, современное валютное устройство капитализма практически исключает классические формы и методы использования монетарного металла качестве средства регулирования международных платежей. Однако данное обстоятельство еще не дает оснований говорить о том, что золото для этой цели теперь вообще не употребляется. При определенных обстоятельствах металл, сосредоточенный в государственных запасах, пускается в оборот как крайнее средство получения иностранной валюты, необходимой для неотложных платежей по внешним обязательствам. Факты подобного использования монетарного металла, хотя и немногочисленные, имеют место, например, при продаже золота за границу с целью покупки дефицитных иностранных товаров или при передаче его в залог под обеспечение заграничных займов.

Но все эти действия, связанные с потребностями  уравновешивания платежного баланса, в нынешних условиях господства неразменных бумажных валют огосударствления металлических ресурсов не могут осуществляться прямо и непосредственно с помощью золота в виде наличных металлических денег. На современном этапе абсолютно все операции с золотом обязательно опосредствуются промежуточной базой его обмена на ту или иную национальную валюту, или, иначе говоря, сопровождаются куплей-продажей металла на кредитно-бумажные деньги.

Поэтому третья особенность современной международной циркуляции золота состоит в том, что всякое его обращение и по частнокапиталистическим, и по государственным каналам осуществляется, а исключительно в товарной форме, непременно проходя фазу обмена на неразменные бумажноденежные знаки или кредитные обязательства, точно так же, как это происходит со всеми остальными товарами. Эта принципиальная особенность естественно и объективно вытекает из того факта, что с ликвидацией свободного золотого обращения и монополизацией запасов монетарного металла государством ни один из товаровладельцев, совершающих нормальные коммерческие сделки, не, может продавать свой товар прямо на золото — при всех обстоятельствах за него можно выручить только неразменные бумажные деньги. Точно так же владелец желтого металла, если он хочет получить за этот металл что-либо, должен предварительно продать его за ту же самую бумажную валюту. При существующих порядках (опять-таки имеется в виду обычная коммерческая практика) ни один должник не станет погашать свои денежные обязательства наличным металлом, а ни один кредитор не возьмет золото в уплату долга.

Поэтому какое бы конкретное звено современной капиталистической экономики мы ни взяли — будь то отношения производителей и потребителей золота, частных коммерческих банков или государственных валютных органов, — во всех этих звеньях наличный металл обращается сейчас в качестве товара, перемещаясь от одного владельца к другому только в обмен на кредитно-бумажные деньги.

Факт перехода денежного материала — золота в товарный мир перед лицом неразменных бумажных денежных знаков был отмечен в свое время К. Марксом. Анализируя денежное обращение в период, когда Банк Англии получил право выпуска неразменных банкнот, он дал этому явлению следующую оценку: «По отношению к банкнотам золото стало товаром особого сорта». Мысль К. Маркса была высказана в связи с временной н банкнот. Тем более она справедлива для нынешней обстановки, когда бумажных денег превратилась в постоянный и неустранимый фактор капиталистического денежного обращения. 

Любопытно заметить, что названное обстоятельство привлекло также внимание некоторых дореволюционных русских экономистов, изучавших опыт обращения неразменных бумажных денег в царской России. Так, Д. Пихно, характеризуя последствия бумажной эмиссии после отмены разменности в 60-х одах прошлого столетия, подчеркивал, что в этот период «не только металлические слитки и иностранные монета, но даже русская монета циркулировала на рынке не как деньги, а как товар».

Государственно-монополистические мероприятия по огосударствлению золота, сопровождавшиеся его изъятием из внутреннего денежного обращения, демонетизацией частных тезаврационных накоплений и резкими сдвигами в использовании металлических запасов для обслуживания международных платежей, существенно изменили общую картину мировой циркуляции металла, включая его передвижение между странами, между государственным и частным секторами, между монетарной и немонетарной сферами потребления.

В своих трудах К. Маркс дал следующую характеристику мирового движения благородных металлов, выполнявших функции денег, в том числе и золота. «Движение золотого и серебряного потока, — писал он, — имеет двоякий характер. С одной стороны, отправляясь от своих источников, он разливается по всему мировому рынку, перехватывается в различной степени различными сферами национального обращения, входит в их внутренние каналы обращения, замещает сношенные золотые и серебряные монеты, доставляет материал для предметов роскоши и застывает в виде сокровищ... С другой стороны, золото и серебро постоянно перемещаются туда и сюда между сферами обращения различных наций...».

Указанная схема движения, если, конечно, исключить из нее серебро, уже давно переставшее быть денежным металлом, в некоторых чертах сохраняет свое значение и поныне. Вновь произведенное золото и сейчас от мест добычи регулярно поступает к местам реализации, где, пройдя механизм золотых рынков, либо попадает непосредственно потребителям, либо идет дальше — в другие страны, на другие рынки, к другим потребителям. К этому металлу добавляется золото из ранее накопленных запасов и, таким образом, как и прежде, имеет место более или менее постоянная циркуляция золота между разными странами и различными сферами использования золота, внутри этих стран и внутри этих сфер.

О масштабах и основных направлениях мировой циркуляции золота в современных условиях некоторое представление могут дать сведения о движении металла в форме стандартных валютных слитков, собираемые и публикуемые английской фирмой «Кон солитейтед голд филдз».

В порядке дополнительных пояснений следует отметить, что объем первичного движения золота за указанные годы в действительности был более значительным,— например, в 1978 г. порядка 1750—1800 т. Разница вызвана тем, что часть вновь добываемого металла остается в странах и не вывозится за границу, а также тем, что в движении слитков из государственных запасов учитываются не обороты по купле-продаже, а только сальдовый результат. Что касается различия в приведенных объемах первичного и вторичного движения, то здесь оно в основном связано с оседанием металла в тезаврационных и спекулятивно-инвестиционных накоплениях, а кроме того, с тем, что значительная масса золота передвигается сейчас между странами помимо слитковой формы в виде изделий, монет и т. п., причем не только при посредстве западноевропейских, но и многих других легальных и нелегальных золотых рынков.

При некоторой общей внешней похожести на классическую схему мировой циркуляции драгоценных металлов современное движение золота обладает целым рядом совершенно иных особенностей и новых закономерностей.

Раньше международное движение желтого металла носило по преимуществу денежный характер — потокам золота как мировых денег противостояли обратные потоки эквивалентов в виде товаров, услуг или тоже золота. Теперь золото циркулирует в международном обороте исключительно в товарной форме: его перемещение из страны в страну, от одного владельца к другому обязательно сопровождается противоположным движением неразменных кредитно-бумажных денег. Везде и всюду современное золото, какие бы функции оно ни выполняло, продается и покупается за неразменные национальные валюты, и в результате этих сделок обладателем наличного металла как такового каждый раз оказывается только один субъект — участник операции. Другая сторона всегда получает в обмен неразменные бумажные деньги.

Еще одна важнейшая особенность современной мировой циркуляции желтого металла - ее немонетарный характер. Паралич функции золота как всеобщего средства платежа привел к тому, что в нынешней ситуации перемещения металла оказываются менее всего связанными с его использованием в роли мировых денег. И из новой добычи, и из ранее накопленных запасов золото уходит в промышленность, поглощается художественно-бытовой сферой, перекачивается в частные тезаврационные фонды. Но оно нигде уже больше непосредственно не употребляется для регулирования платежных балансов, уступив эту прерогативу национальным валютам и международным валютным суррогатам.

Наконец, следует подчеркнуть, что изъятие наличного металла из внутреннего денежного обращения и современная политика «демонетизации», направленная на лишение золота денежных функций и в международном плане, привели к обособлению его мировой циркуляции в сравнительно узкой и специфической сфере, хотя, может быть, по-своему и важной, однако лежащей в стороне от хозяйственных отраслей и экономических процессов, предопределяющих ход капиталистического воспроизводства.

В эпоху полноценных металлических денег золото в своем движении пронизывало все капиталистическое хозяйство, объединяя в едином мировом потоке и внутреннюю, и внешнюю сферы циркуляции металла. Национальные границы и государственные предписания практически не оказывали влияния на этот поток и ничем его не нарушали. Они лишь обусловливали смену внешней формы циркулирующею золота — национальные монеты превращались в слитки, а последние снова в монеты, — но никак не затрагивали его экономической, денежной сущности.

В современных условиях международный золотой оборот ограничивается движением металла в форме обязательной купли-продажи за неразменные бумажные деньги по особым каналам, через специфическую систему золотых рынков. Вместо непрерывной циркуляции в качестве денежного материала в масштабах всей капиталистической экономики, что было характерно для периода свободного золотого обращения, современное золото перемещается от границ до границ отдельных национальных политико-государственных образований, не попадая в монетарную сферу и, по существу, не выполняя денежных функций. Причем уже в течение многих лет это — улица преимущественно с односторонним движением: желтый металл из новой добычи и из государственных запасов, как правило, переходит в частное владение.

Данное обстоятельство, между прочим, подводит определенный промежуточный итог в той извечной борьбе, которая постоянно идет между государственными властями и частными держателями золота. Последние, как было показано, никогда не хотели мириться с ущемлением их прав и возможностей в сфере золотого оборота, и этот антагонизм, переплетаясь с империалистическими валютными противоречиями на международной арене, с самого начала обусловил неупорядоченность и неустойчивость мировой циркуляции золота, ожесточенную борьбу всех против всех за желтый металл.

Лишенные былой свободы, но не утратившие жажды золота, частные владельцы упорно цеплялись за металл и, прибегая к самым различным ухищрениям, продолжали накапливать и отвлекать от монетарного потребления все возрастающую массу старого и нового золота. Буквально на наших глазах мощный натиск частнокапиталистической стихии опрокинул послевоенный золотой механизм, основанный на межгосударственно» регулировании, обусловив нынешнее положение вещей, когда частные те завраторы, инвесторы и спекулянты выступают в роли главных субъектов мировой циркуляции желтого металла, а государственные власти, по существу, занимают в этой сфере подчиненное место.

Заключая раздел об особенностях участия золота в современном платежном механизме, уместно остановиться еще на одном соображении. Приключение на органы буржуазного государства целого ряда регулирующих операций по уравновешиванию платежных балансов, а также то обстоятельство, что золото в процессе обращения обязательно должно проходить фазу купли-продажи за неразменные бумажные валюты, резко меняют всю картину участия желтого металла в системе международных платежей.

В классические времена обмен стоимостями между странами сначала приводил к возникновению взаимных международных денежных требований и обязательств, и уже затем, в случае их неуравновешенности, достигалось необходимое равенство путем перемещения золота как единственной формы универсальной материализации стоимости и всеобщего богатства. Однако, когда золото начинает циркулировать между странами вне прямой связи с фактическим состоянием их взаимных денежных требований и обязательств, отмеченная последовательность нарушается, а то и вовсе исчезает. Международное движение металла отрывается от процесса осуществления окончательных платежей и, таким образом, перестает означать выполнение золотом функции всеобщего платежного средства.

Когда, например, золото вывозится из страны и продается за иностранную валюту, то никакого международного платежа с помощью монетарного металла теперь больше не происходит. Движение золота в данном случае не погашает, а, наоборот, порождает международное денежное обязательство в виде вырученной бумажной валюты, и фактический платеж по этому обязательству последует только тогда, когда указанная валюта вернется в страну происхождения.

Точно так же, когда покупается золото за национальную бумажную валюту, передвижение металла лишь увеличивает международные денежные обязательства данного государства перед заграницей. Возврат валюты может погасить этот международный резервный кредит, но золото к этим платежам уже не будет иметь никакого отношения.

Таким образом, в отличие от прежних условий сейчас сложилась совершенно противоположная ситуация: перемещение золота больше не означает конечного международного платежа между странами, тогда как конечные платежи совершаются передачей неразменных бумажных валют. Эта принципиальная трансформация процесса международной циркуляции  золота резко усиливает неустойчивость всей современной капиталистической валютной системы.

Перенос центра тяжести на расчеты в бумажных деньгах и нагромождение пирамиды непогашенных требований в виде запасов иностранных валют объективно заключают в себе растущий риск их обесценения или даже полной аннуляции в случае острых перемен в экономической или политической обстановке. Отсутствие процедуры более или менее регулярного превращения международных требований и обязательств в наличный металл исключает возможность сколько-нибудь нормального и безболезненного решения проблемы международных долгов, что чревато новыми разрушительными последствиями для всего комплекса валютно-расчетных отношений современного капитализма.

Назад | | Вверх