Воздействие мирового кризиса на процесс формирования российской модели рынков ценных бумаг, оказалось более чем значительным. По сути дела, с началом этого кризиса завершилась эпоха грюндерства, и вся конструкция российских рынков ценных бумаг была испытана на прочность. Если и отдельные институты, и обращающиеся на рынке инструменты претерпели значительные, вплоть до полного исчезновения трансформации, то сама модель рынка в общем и целом пережила кризис, лишившись при этом многих декоративных наслоений, появившихся в период грюндерской активности. Таким образом, кризис поставил точку в формировании российской модели рынков ценных бумаг, и в дальнейшем можно было вести речь о функционировании уже сложившейся модели.
Самым интересным в мировом кризисе 1997 г. явился тот факт, что для значительной части капиталистического мира он был полной неожиданностью. Капитализм вообще есть система, требующая от существующих внутри него лиц некоторой амнезии. В период кризисов он порождает череду философов и экономистов с самыми мрачными прогнозами, а в период роста — неудержимых оптимистов. Хотя цикличность капиталистической экономики не является секретом для ученых и экономистов, в моменты перемен это в целом настраивающее на фаталистический лад знание склонны игнорировать. Когда в начале девяностых годов мировая экономика вступила в период активного роста, совпавшего к тому же с концом противостояния Восток Запад, философ Фукияма немедленно опубликовал работу «Конец истории», в которой провозгласил чуть ли не установление царства божия на земле (по крайней мере, по сравнению с тем, что творилось раньше). В разгар кризиса, в 1998 г. напротив, появилась книга «Конец капитализма», написанная одним из самых удачливых его жрецов — Соросом. Очевидно, что история экономики, начиная с XIX в., неопровержимо свидетельствует, что ни о конце истории, ни даже о конце капитализма в ходе экономических кризисов речи не идет.
К циклическим кризисам, вызванным простой коррекцией экономических параметров, мировая экономика была в общем и целом готова. Однако с масштабным кризисом перепроизводства она не сталкивалась с 30-х гг. XX в. Между тем значение этих кризисов в развитии мировой экономики и их сила очень велики.
Вплоть до 40-х гг. XIX в. уровень оплаты промышленных и сельскохозяйственных рабочих был настолько низок, что обеспечивал по сути исключительно воспроизведение трудовых ресурсов. Между тем развитие технологии не только требовало более квалифицированной рабочей силы, но и увеличивало объемы производства при сохраняющемся низком объеме потребления основной массы населения. Вывод этих объемов на несколько более высокий уровень проблемы массового производства не решил, хотя кризисные явления были отсрочены гонкой вооружений и первой мировой войной.
С появлением конвейерного производства технологически сложных товаров массового потребления вопрос о расширении его базы стал крайне актуальным. Действительно, вплоть до Великой депрессии рабочий Форда не мог приобрести производимый им автомобиль. Данная проблема, ставшая еще более актуальной вследствие примера масштабных социальных потрясений, данных Великой Октябрьской социалистической революцией, была разрешена резким ростом уровня жизни значительной части населения и перехода к «обществу потребления». С этого момента проблемы перепроизводства в общем и целом разрешались за счет адекватного росту экономики роста благосостояния трудящихся масс.
Данный механизм, тем не менее, не мог избавить капиталистическое производство от кризисных явлений по той простой причине, что для потребления необходимо не только обладать деньгами, но и располагать свободным временем. Если доля трудящихся в прибыли в развитых капиталистических странах имела тенденцию к росту (впрочем, и здесь существовали пределы, заложенные в сущности капиталистической эксплуатацией труда), то размер свободного времени не претерпел существенных изменений с тех же 30х гг. XX в. В рамках доступного трудящимся свободного времени все предлагаемые обществом потребления блага (а их число и стоимость возросли многократно) просто не могли быть использованы. Действительно, после того как у каждого члена семьи есть свой автомобиль, покупка еще одного становится просто бесполезной. Обеспечение же покупательной активности исключительно за счет технологических достижений и моды можно только в определенных пределах.
Таким образом, вопрос о достаточно заметном увеличении доли свободного времени без снижения уровня оплаты труда встал в развитых капиталистических странах на повестку дня. Пионером, как это часто бывало, стала Франция, в которой с апреля 1997 г. на государственном уровне рассматривается вопрос о переходе к четырехдневной рабочей неделе.
Кризис перепроизводства в конце 90-х гг. совпал не только с циклическим кризисом, но и с очередным качественным кризисом фиктивности. Было заметно явное опережающее развитие в мире фиктивного капитала (в начале 1998 г. оборот по акциям почти сравнялся с мировым валовым продуктом — $60 трлн., а по облигациям существенно его превысил; что же касается производных ценных бумаг, то здесь превышение составляло несколько порядков).
В таких условиях неудивительно, что мировой кризис впервые в истории проявился не в наиболее развитых странах Европы и Северной Америки, а в развивавшихся до него ускоренными темпами странах Юго-Восточной Азии (ЮВА). В этих странах потерпела сокрушительный крах модель экономики «непрерывного дешевого роста», превозносимая на протяжении всех 90-х гг. Еще за неделю до первых ударов грома, прозвучавших 07.08.97 г. падением гонконгского фондового индекса Hang Seng на 45 процентов, мировая экономическая пресса взахлеб описывала, насколько это здорово, что мировая экономика научилась «производить дешевые товары взаймы». Однако оказалось, что дешево — не значит хорошо, а в кредит — не значит бесплатно. Особенно серьезный удар пришелся как раз на страны, производившие много и дешево за счет иностранных инвестиций. Удар оказался двойным: с одной стороны, удорожание производства в связи с ростом жизненного уровня не везде удалось совместить с ростом качества и с другой — заемных средств перестало хватать на все, в т.ч. и на финансовую стабилизацию национальных экономик. Внезапно все почувствовали, что необходимо пробиваться на рынок качественных и более дорогих товаров, но место там занято. Кстати, из стран Юго-Восточной Азии наименее пострадали от кризиса Ю. Корея и Тайвань, заблаговременно озаботившиеся приданию своей продукции нового, респектабельного облика, в первую очередь качественных, а не дешевых изделий.
Характерным являлось и то, что кризис поразил страны ЮВА в тот момент, когда ведущие капиталистические страны в свете победы в мировом противостоянии с СССР перестали оказывать моральную поддержку диктаторским режимам, которые искусственно обеспечивали в своих странах низкий жизненный уровень и тем самым поддерживали конкурентоспособность производимой продукции. Не имея за своей спиной поддержки Запада и даже столкнувшись с его осуждением, руководство стран ЮВА уже не могло искусственно сдерживать рост жизненного уровня в своих странах, а значит, прибыльность производимой продукции падала.
Что же касается того детонатора, который и вызвал проявление кризиса, то им явился отток капиталов из наиболее развитых промышленных стран, связанный с распространением в этих странах социал-демократических тенденций и ожиданием сопутствующего этим тенденциям роста налогов и встречного движения капиталов из стран Юго-Восточной Азии, исчерпавших резервы экстенсивного ускоренного развития национальных экономик. Столкновение двух этих потоков произошло именно там, где распределяются приходящие из развитых стран инвестиции — в Гонконге.
На кризис наложилось воздействие общего замедления темпов экономического роста в Японии (данная тенденция была замечена уже давно, но оставалась локальной) и предшествовавший валютный кризис в ряде стран региона. Вероятно, оказала свое влияние и, если можно так выразиться, «отложенная паника» в связи с присоединением Гонконга к Китаю.
Соответственно отреагировали и мировые финансовые рынки. Наибольшее падение испытал индекс Доу Джонса, упавший ниже психологической отметки 7000 пунктов (до этого, в период бума, он перерос отметку в 8000 пунктов). Относительное падение составило 7,18 процента, абсолютное — 554,51 пункта за одну сессию 27.10.97 г. Это было естественно, т.к. США являются одним из основных инвесторов в Азии. Затем в списке пострадавших шел Лондон. Франкфурт был наименее затронут кризисом, поскольку континентальная экономика вообще, а немецкая в особенности, не очень увязли своими инвестициями в Азии.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
В дальнейшем падение в развитых странах Запада было откорректировано, однако говорить о том, что падение было чуть ли не случайностью, конечно, невозможно. Хотя 28.10.97 г. ситуацию и удалось переломить, день начался именно с падения Доу Джонса. Активность участников рынка была исключительной — оборот на Нью-Йоркской фондовой бирже достиг рекордной цифры в 1 млрд., акций, а в внебиржевой системе НАСДАК — 1,4 млрд., акций. Так же, как и во всех предшествующих кризисах фиктивности капитала, этот процесс удалось переложить на третьи страны (что полностью подтвердило дальнейшее развитие событий, при котором кризис захватывал все новые страны на фоне роста в странах развитых, в первую очередь — в США). Впрочем, в течение полутора лет после начала кризиса развитым странам так и не удалось выработать механизм качественного повышения фиктивности капитала, и негативные последствия количественного его повышения за счет третьих стран был только отложен. Вероятнее всего, в данном случае вплоть до преодоления глубинных причин кризиса потребления, такой механизм найден не будет.
О том, что процессы перекладывания последствий количественной фиктивизации капитала обладали эффектом «домино» и распространялись от менее развитых стран к более развитым свидетельствует приведенная ниже гистограмма.
За возможность переложить кризис количественного роста фиктивности капитала на своих менее развитых партнеров страны Запада готовы были заплатить немалые средства. Только для Южной Кореи помощь международных финансовых организаций была утверждена в объеме $55 млрд.
При этом для получения подобной помощи Ю. Корея должна была в 1998-1999 гг. сократить дефицит текущего платежного баланса до 1 процента ВВП, не допустить уровня инфляции более чем 5 процентов, принять законодательство, предоставляющее независимость центральному банку и ослабляющее правительственный контроль за финансовым сектором. Помимо этого, Ю. Корея обязалась до конца 1997 г. увеличить разрешенную долю иностранного капитала в корейских компаниях с 26 до 50 процентов и до 55 процентов в 1998 г. Финансовый рынок Ю. Корея обязалась либерализовать для нерезидентов, разрешив иностранным банкам и брокерским компаниям создание дочерних предприятий и полностью открыв рынок частных облигаций для инвесторов.
В довершение всего корейцам пришлось отказаться от протекционистских мер в виде торговых барьеров, включая запрет на японский импорт.
Воздействие мирового кризиса на Россию и завершение формирования российской модели рынков ценных бумаг
Мировой характер кризиса стал очевиден после второго по масштабам, за всю историю существования, снижения индекса Доу-Джонса 15.08.97 г. на 3,1 процента. Российский индекс РТС также снизился на 2 процента. Поскольку отрицательный торговый баланс США с Японией, точные цифры которого и вызвали потрясение рынка, в общем и целом уже более двадцати лет не являлись новостью, положение в Нью-Йорке довольно быстро стабилизировалось, и уже 19.09.97 г. индекс Доу-Джонса начал вновь расти. Тем не менее, «голубые фишки» в РТС медленно, но падали (не более чем на 1 процент). 22.08.97 г. произошло очередное снижение котировок российских голубых фишек, последовавшее за непродолжительным ростом. При незначительном количестве сделок индекс РТС снизился на 2,45 процента. Вплоть до 28.08.97 г. тенденция снижения котировок сохранялась и составила на эту дату для голубых фишек от 1 до 3 процентов.
К моменту начала мирового кризиса экономическая ситуация в России могла быть оценена как «неустойчивое равновесие» с некоторой динамикой в пользу роста. Из гистограммы нетрудно заметить, что при росте, имеющем сугубо психологическое значение, показатели прироста в сфере услуг не компенсировали спада в сфере производства, зато имело место возрастание налогового бремени (подробнее материалы по отдельным отраслям представлены в Приложении И.). Таким образом, вполне возможно, что рост обеспечивался просто ужесточением фискальной политики.
На протяжении всего 1997 г. Банк России ходил по грани срыва в гиперинфляцию. Осуществлялись попытки за счет увеличения денежной массы стимулировать производство. Центробанк за 11 месяцев 1997 г. выдал кредитов на сумму 14 трлн. 99 млрд. 484 млн. р., что на 75 процентов больше, чем в 1996 г. При этом к концу года средств для сохранения финансовой стабильности становилось все меньше — за декабрь 1997 г. объем иностранной валюты в активах Банка России снизился на 44 процента. Нехватка средств компенсировалась наращиванием объема операций Банка России на рынке ценных бумаг — он возрос за ноябрь 1997 г. на 14 процентов.
Уже в августе 1997 г. проблема стабилизации внешнеторгового баланса начала вступать в противоречие с курсом на максимальную стабилизацию курса национальной валюты. Кроме того, рост внешних заимствований побуждал к плавному снижению курса рубля с целью увеличения валютных резервов Банка России. Валютный рынок, уже долгое время не преподносивший сенсаций, 20.08.97 г. удивил привыкших к стабильности наблюдателей. Биржевая сессия на ММВБ оказалась уникальной в том отношении, что при столь противоположных величинах первоначальной продажи и первоначальной покупки в пользу первой, курс американской валюты поднялся на целых 4 пункта (такое случилось впервые). По сравнению с предшествующим днем первоначальная положительная разница между покупкой и продажей доллара США увеличилась в 1,4 раза. Впрочем, в тот момент специалисты данного рынка объясняют происшедшее с помощью сложных схем Изменения баланса между первоначальным предложением и заключительным объемом торгов.
Фактически это верхний предел возможностей вывоза этого сырья — дальнейшему увеличению экспорта препятствовали внутренние потребности страны.
С другой стороны, и структура заимствований для финансирования бюджетного дефицита тоже внушала опасения — в 1997 г. общая сумма государственных заимствований составила 93 трлн. 699 млрд., неденоминированных рублей. На внутреннем рынке объем заимствований составил 42 трлн. 589 млрд., р., а на внешнем — 51 трлн. 110 млрд. р.
Рынок межбанковского кредитования выступал индикатором того, что поставленные Банком России ориентиры доходности существенно занижены. Ставки overnight в среднем держались выше ставки рефинансирования. 14.08.97 г. ставки по однодневным кредитам выросли до 35 процентов, что было связано с привлечением средств банками первого эшелона. Вплоть до 19.08.97 г. спрос на кредиты существенно превышал предложение, хотя по сравнению с предыдущей неделей ставки и упали — банки первого эшелона перешли от привлечения к размещению средств. Разместить кредиты можно было под 23 процента годовых.
Рынок госбумаг находится под воздействием двух противоречивых тенденций. С одной стороны, рост государственных расходов и состояние доходов вынуждают к росту доходности как средству увеличения заемной базы. С другой стороны, власть решительно настроена не допустить роста доходности по ГКО свыше 20 процентов.
27.08.97 г. прошел очередной аукцион по размещению 88го выпуска ГКО на сумму 8 трлн., р., в ходе которого бумаги продавались со средневзвешенным дисконтом в 15,75 процента (т.е. за 84,2 процента от номинала). Доходность по ним составила 18,75 процентов годовых.
В условиях, когда инвестиции в акции сокращались совершенно естественно выросли вложения в государственные бумаги. В результате доходность длинных выпусков ГКО опустилась до 18,5 процентов годовых. 29.08.97 г. темпы падения в РТС курсовой стоимости акций увеличились, поскольку иностранцы приступили к сбросу имеющихся у них акций. Котировки упали I на 35 процентов. 01.09.97 г. падение было еще более существенным и достигло 6 процентов. При этом сброс бумаг второго и третьего эшелонов был куда менее активен, чем голубых фишек.
В условиях притока средств продолжалось падение доходности государственных бумаг — для длинных выпусков ГКО она со ставила 18.4 процентов годовых. 02.09.97 г. картина переменилась. В РТС стал расти спрос на акции, суммарный оборот превысил $25 млн. Котировки голубых фишек повысились на 23 процента. Для акций второго эшелона изменения были незначительны. Рынок государственных бумаг тут же откликнулся легким изменением тенденции. 03.09.97 г. котировки голубых фишек повысились на 57 процентов, суммарный оборот в РТС превысил $45,7 млн., однако ажиотаж ослабел довольно быстро и цены стабилизировались. В тот же день состоялся аукцион по размещению ГКО 89го выпуска. Доходность по ним составила 18,49 процентов годовых.
04.10.97 г. на рынке акций торговля велась вяло, курсовая стоимость большинства акций незначительно (12 процента) снизилась. Оборот РТС составил $20,5. В соответствии с уже сложившимися тенденциями по итогам торгов выросли цены на ГКО. Котировки налогооблагаемых выпусков ОФЗПК поднялись на 0,10,2 процентных пункта. Доходность к погашению по долгосрочным выпускам ГКО снизилась на 0,3 процентных пункта, установившись на уровне 18,1-18,2 процента годовых.
05.10.97 г. котировки большинства акций практически не изменились, по объему торгов были незначительны (суммарный оборот РТС к середине торгов составил порядка $40 млн.). Продолжалось незначительное (до 1 процента) снижение котировок акций первого эшелона. Зато на вторичных торгах значительно выросли котировки ОФЗ с постоянным купоном (для ОФЗПД 17-го выпуска на 1,63 процента). Так же существенно росли котировки ГКО почти всех выпусков, для облигаций длинных серий этот рост был наибольшим и составил 2030 процентов.
09.10.97 г. активность торговли на внебиржевом рынке немного увеличилась, однако это не оказало на результаты существенного влияния: к середине сессии изменения курсовой стоимости большинства голубых фишек не превышала 0,5 процента, а в секторе второго эшелона объемы торгов были минимальными. На вторичных торгах ГКООФЗ сохранился повышенный спрос на ОФЗ с постоянным купонным доходом (ОФЗ ПД). К концу торгового дня увеличение цен ОФЗПД 16го выпуска составило 1,17 процента. В то же время котировки ОФЗ с переменным купоном (ОФЗПК) продолжали снижаться.
10.09.97 г. на рынке акций никаких существенных изменений не произошло, колебания акций так же, как и накануне, не превышали 0,5 процента. К концу сессии объем торгов был зафиксирован на уровне $66 млн. По итогам состоявшегося на ММВБ аукциона по размещению 90го выпуска ГКО средневзвешенная цена составила 84,71 процента от номинала, что соответствует доходности в 18,1 процентов годовых. Установленная Минфином цена отсечения равнялась 84,64 процента от номинала, что соответствует доходности в 18,2 процентов годовых.
Единственным симптомом приближавшегося кризиса можно было счесть то, что в течение первой декады сентября 1997 г. продолжали дешеветь облигации ВЭБа. Иностранцы активно их продавали, а отечественные банки выступали в роли покупателей.
11.09.97 г. на внебиржевом рынке акций сложилась неустойчивая ситуация. Сначала сессии наблюдалось снижение, замедлившееся к ее второй половине. Общим итогом дня стало снижение котировок большинства акций на 23 процента. Интересной особенностью этого дня явилось то, что снижение доходности акций не вызвало аналогичного явления на рынке бумаг государственных — напротив, цены на большинство выпусков ГКО и ОФЗПД на протяжении торгов опустились на 0,10,2 процента. Это, естественно, вызвало рост доходности — для долгосрочных ГКО она возросла в среднем на 0,3 процента, до уровня 18,218,4 процентов годовых. Эксперты полагали причиной данной тенденции завершения исполнения заказов крупных иностранных инвесторов, однако, возможно, данные тенденции свидетельствовали о нарастании кризисных явлений на российских финансовых рынках.
12.09.97 г., в конце рабочей недели произошел определенный — на 0,5 процента рост котировок голубых фишек, однако уже 16.09.97 г. произошел откат на те же 0,5 процента (для бумаг второго эшелона снижение было несколько большим, но не превысило 12 процентов).
В период до 25.09.97 г. продолжался рост стоимости межбанковского кредита. В отдельные дни стоимость денег переступала за рубеж ставки рефинансирования (24 процента годовых). Одновременно произошло некоторое снижение доходности ГКООФЗ. Продолжала повышаться доходность к погашению по налоговым выпускам ОГСЗ, достигнув 18,418,6 процентов годовых.
Как результат вступления России в Парижский клуб кредиторов продолжился рост котировок ОВВЗ. На тот момент по итогам года ОВВЗ были наиболее динамично растущей государственной бумагой — если среднерыночный портфель ГКООФЗ подорожал за этот период на 1920 процентов в валюте, то для ОВВЗ эта цифра составила 27 процентов.
17.09.97 г. участники торговли в РТС, опираясь на новые сведения об улучшении экономических показателей, в США попытались сыграть на повышение — котировки большинства бумаг начали расти. Однако нежелание иностранных инвесторов делать заказы на российские бумаги привело к тому, что к концу сессии котировки вернулись на прежний уровень. В тот же день состоялся аукцион по размещению 92й и 91й серий ГКО. Средневзвешенная цена 92го выпуска составила 84,5 процента годовых (при установленной цене отсечения 84,43 процента от номинала), что соответствовало доходности 18,39 процентов годовых. 18.09.97 г. на рынке акций продолжилось медленное снижение котировок. Для голубых фишек оно составило порядка I процента, для акций второго эшелона 22,5 процента. Объем продаж был невелик — $15 млн. Объемы торгов 19.09.97 г. оставались незначительными, рост голубых фишек примерно компенсировал снижение предшествующей сессии.
Вплоть до 24.09.97 г. сохранялась та же тенденция, которую эксперты связывали с отсутствием заказов от иностранных пенсионных фондов. Объем торгов в этот день составил $16,8 млн.
24.09.97 г. состоялся аукцион по размещению 93го выпуска ГКО. Средневзвешенная цена составила 91,58 от номинала, что соответствует доходности в 18,44 процента годовых. Минфин установил цену отсечения в 91,54 процента от номинала, что соответствует доходности в 18,53 процента годовых. Рынок акций продолжал стагнировать. 24.09.97 г. колебания котировок большинства бумаг были незначительными при невысоких объемах торгов ($16.8 млн.). По итогам аукциона по размещению 93го выпуска ГКО Минфин установил цену отсечения в 91,54 процента от номинала, что соответствует 18,53 процентов годовых.
25.09.97 г. котировки большинства акций не изменились, суммарный оборот РТС к середине дня составил всего $12 млн.
26.09.97 г. началось плавное снижение котировок российских акций, связанное со стремлением западных эмитентов в конце финансового года зафиксировать прибыль. На фоне почти полного отсутствия активности в секторе второго эшелона голубые фишки опустились на 1,52,5 процента. Суммарный оборот РТС в конце сессии составил $18 млн. На рынке ГКО продолжалось снижение котировок, связываемое аналитиками с дефицитом средств на рынке МБК.
30.09.97 г. на рынке акций отмечалось определенное оживление активности, объем торгов в РТС к середине сессии составил порядка $ 20 млн. Имело место однопроцентное увеличение котировок голубых фишек. На вторичном рынке гособлигаций продолжалось плавное снижение котировок.
В целом на протяжении сентября 1997 г. доходность ГКО оставалась достаточно высокой, сохраняясь на уровне 1818,5 процентов годовых. Банку России никак не удавалось вернуть ставки на рекордно низкий уровень— 1617 процентов годовых.
01.10.97 г. рынок акций изменил тенденцию (предшественником этого изменения стал рост спроса на МБК — стоимость однодневных кредитов для первоклассных заемщиков составляла 30.09.97 г. 5060 процентов годовых). Начался его рост, с течением времени все более ускорявшийся. Рост курсовой стоимости сопровождался и резким увеличением объема торгов. По последнему показателю ставились непрерывные рекорды 02.10.97 г. — $140 млн., 03.10.97 г. — $217 млн. (в РТС), на ММВБ — 03.10.97 г. — 100 млрд. р. Основное воздействие на рынок оказывали активно скупавшие иностранцы — как только российские инвесторы оказывались в одиночестве, их стремление зафиксировать прибыль тут же вызывало ценовой откат. С 03.10.97 г. начат расчет сводного фондового индекса ММВБ. Этот индекс является биржевым интегральным показателем состояния российского рынка ценных бумаг. При его расчете планировалось использовать данные по ценам сделок с акциями в секции фондового рынка ММВБ. Индекс должен был рассчитываться на основе курсов акций компаний, включенных в реестр биржи (на момент начала расчета индекса — РАО «ЕЭС России», НК «ЛУКойл», РА «Норильский никель», ОО «Мосэнерго», АО «Ростелеком»). С началом расчета сводного фондового индекса ММВБ секция срочного рынка ввела в обращение новые финансовые инструменты: фьючерс на фондовый индекс и фьючерс на акции. Таким образом, буквально накануне обвала российские рынки ценных бумаг получили последнюю из отсутствовавших составляющих подобных рынков в развитых странах — общенациональные производные ценные бумаги на фондовые индексы. Впрочем, развития данному проекту получить уже было не суждено. Другим важнейшим достижением было то, что впервые за время своего существования рынок российских акций фактически сравнялся по объемам с рынком ГКО ОФЗ. Таким образом, кризис прервал наметившееся окончательное оформление классических пропорций российских рынков ценных бумаг.
Уже 07.10.97 г. произошел откат и незначительное — на 1,5 процента — снижение фондового индекса РТС. Откат сопровождался и снижением цен на МБК, хотя и непоследовательным — снизившись в первых числах октября, цены однодневных кредитов уже 07.10.97 г. выросли до 17 процентов годовых при привлечении и 20 процентов годовых при размещении. 09.10.97 г. ставки при привлечении МБК колебались около 40 процентов.
Конец квартала оказал воздействие и на рынок государственных ценных бумаг — многие банки были вынуждены сбросить госбумаги для того, чтобы заткнуть дыры в балансах. Доходность к погашению наиболее активно торгуемых долгосрочных выпусков ГКО (с погашением в августе-сентябре 1988 г.) установилась на уровне 18,25 — 18,35 процентов годовых.
Настоящий бум пережил рынок ОВВЗ. 03.10.97 г. прирост цен составил 22,5 процента при очень высоких оборотах. Но тот же день для ОГСЗ оказался не слишком удачным — по результатам тендера по размещению 19й серии выяснилось, что разместить удалось только 60 процентов. Судьба серии была решена снижением доходности ГКО до 16,517 процентов годовых. Как следствие, банки, привлеченные высокой доходностью 19й серии ОГСЗ, скупили неразмещенные облигации уже с утра 04.10.97 г.
08.10.97 г. произошло снижение индекса Доу Джонса, что 09.10.97 г. привело к незначительному откату на рынке внешних российских долгов и 35 процентному снижению курсовой стоимости акций в РТС. Все это сопровождалось ростом дефицита ресурсов на рынке МБК — их стоимость возросла с 20/25 процентов (привлечение/ размещение) до 25/40 процентов. Произошло также незначительное снижение котировок гособлигаций (на 0,10,3 процента), что, вероятно, было связано с усилиями Банка России.
10.10.97 г. доходность внешних долгов России продолжала расти, однако усилия Банка России по стабилизации рынка МБК (по операциям РЕПО первичные дилеры были прокредитованы на 2 трлн. р. по цене всего 14 процентов годовых) принесли свои плоды: цена продажи однодневных кредитов опустилась до 20 процентов годовых.
На рынке ГКО Банку России не удалось добиться таких же успехов, доходность оставалась достаточно высокой — 1820 процентов, а по наиболее защищаемым Банком России выпускам длинным ГКО — 17,5 процентов.
На рынке акций имело место незначительное снижение котировок на фоне спада объема торгов. Такая ситуация, безусловно, была вызвана намечавшимся в Думе вотумом недоверия Правительству. 13.10.97 г, на рынке корпоративных бумаг был отмечен рост цен, 14.10.97 г. рост котировок продолжился.
В середине октября 1997 г. на рынке ОГСЗ монетарные власти потерпели весьма серьезное поражение в своей борьбе за снижение доходности. Для займа 19й серии доходность первого купона составила 18,29 процентов годовых. По сравнению с доходностью первых купонов предыдущих серий доходность выросла на 0,66 процента. Такое решение было вызвано падением интереса инвесторов к ОГСЗ и продемонстрировало, что наряду с эластичностью (т.е. способностью рынка менять котировки в ответ на действия монетарных властей), финансовый рынок обладает и упругостью (т.е. способностью возвращаться в конце концов к реальным значениям). К сожалению, монетарными властями данный фактор принят во внимание не был.
16.10.97 г. котировки акций в РТС колебались в пределах 1 2 процентов при высоких — $ 100 млн. В тот же день весьма существенно упал индекс Доу Джонса — на 119.1 пункта (1,48 процента). Причем на этот раз падение было вызвано не спекулятивными колебаниями или корректировкой цен, а скверным состоянием торгового баланса США и низкими доходами американских компаний. Российский рынок на данное падение практически не среагировал (к 17.00 индекс РТС снизился на 0,5 процента). 20.10.97 г. также имело место незначительное — на 1 процент снижение котировок голубых фишек при высоких объемах торгов — $75 млн. Высокие объемы торгов (к 18.00 — $94 млн.) сохранились и 21.10.97 г.
В целом же голубые фишки после бурного роста 02.10.97 г, 06.10.97 г. как бы незаметно потеряли порядка 1315 процентов своей курсовой стоимости. На рынке государственных бумаг Банку России также никак не удавалось переломить тенденцию сохранения высокой доходности ГКО — по коротким выпускам она превышала 20 процентов годовых, а по длинным — 17 процентов годовых. Весьма доходным оставался и рынок МБК — процентные ставки достигали 2025 процентов годовых.
23.10.97 г., вслед за началом кризиса в Гонконге при значительном объеме торгов — $150 млн., на 45 процентов снизилась и стоимость акций в РТС. Упали и котировки валютных облигаций — для 57 траншей — почти на 1 процент. 24.10.97 г. падение в РТС продолжалось. При объеме торгов к 16.00 в $130 млн. котировки по большинству эмитентов снизились на 24 процента. Тем не менее, валютные облигации продолжали держаться и практически отыграли потерянный накануне 1 процент.
27.10.97 г. началась паника среди нерезидентов, начавших активно сбрасывать государственные облигации, что привело к снижению котировок ОФЗПД длинных выпусков на 0,5 процента. Еще более существенно пострадали ОВВЗ, котировки которых снизились на сумму от 1 (для третьего транша) до 57 (для прочих траншей) процентов. На рынке акций падение составило 910 процентов. 28.10.97 г. день начался с массированного сброса нерезидентами российских акций. Ситуация была настолько критической, что вскоре после открытия была остановлена торговля акциями на ММВБ. После падения на 7,5 процентов акций Газпрома ее примеру последовала и МФБ, торгующая этими бумагами. Хотя уже в 11.20. ФКЦБ рекомендовала повсеместно прекратить торги, торговля на уличном рынке продолжалась и голубые фишки упали на 20 процентов. Попытка возобновить торги на МФБ привела к дальнейшему снижению акций Газпрома (еще на 8 процентов) и торги вновь пришлось закрыть. К концу дня среднее падение наиболее ликвидных акций составило 2025 процентов, котировки по ГКО упали на 23 процента, ОФЗ — 47 процентов, котировки 10летних облигаций снизились до 78 процентов от номинала. Доходность госбумаг в зависимости от выпуска достигла 2130 процентов годовых. В дальнейшем государству временно удалось взять ситуацию под контроль, и уже на аукционе по размещению 98й серии ГКО и 20й ОФЗПД доходность была зафиксирована на уровне 20 процентов годовых.
30.10.97 г. иностранные инвесторы продолжали выводить средства с рынка ценных бумаг. В результате доходность ОФЗ ПД снизилась на 12 процента. Возросшей доходностью немедленно воспользовались российские банки, начав выводить средства с прочих рынков для помещения их в ГКО. В результате объем торгов оказался очень высоким — 7,2 трлн. р. В еще большей степени пострадали котировки облигаций ВЭБа — они снизились в среднем на 3 процентных пункта. 31.10.97 г. на рынке госбумаг игроки пытались спровоцировать рост и зафиксировать прибыль, результатом чего стал рекордный объем торгов — 9,8 трлн. р.
Котировки акций в тот же день поднялись на 59 процентов. Это был результат спекулятивных действий российских участников рынка и конечным итогом дня явилось практически нулевое движение котировок. Объем торгов составил $76 млн.
03.11.97 г. рынок находился в состоянии стагнации. Доходность ГКООФЗ находилась на уровне 1820 процентов годовых. Единственным движением было снижение ставок по однодневным межбанковским кредитам до 5 процентов годовых, что в условиях снижения активности рынков и высвобождения большого количества выводимых с рынков средств не удивительно.
04.11.97 г. ситуация в целом также не изменилась, хотя на рынке ГКООФЗ наблюдался незначительный — около четверти процента рост котировок. 05.11.97 г. и 06.11.97 г. рынок продолжал стагнировать. Результатом прошедшего 05.11.97 г. аукциона по размещению гособлигаций явилась фиксация доходности на уровне более 21 процентов годовых.
Новый удар кризиса обрушился на российский рынок 10.11.97 г. Потрясение мировых финансовых рынков и повышение ставки рефинансирования Банка России, сделавшее неизбежным отток средств в госбумаги привели к тому, что котировки акций упали более чем на 15 процентов. Еще 07.11.97 г. упал индекс Никкей, спровоцировав, в свою очередь, падение индекса Доу Джонса. Ухудшилась ситуация и в Бразилии. Сразу после известия о повышении ставки рефинансирования доходность гособлигаций устремилась к ней, и в результате котировки ГКО снизились на 23 процента, а ОФЗ — на 58 процентов.
12.11.97 г. котировки акций снизились еще на 58 процентов, поскольку, как уже отмечалось, российские банки стали переводить средства в госбумаги, доходность которых достигла 25,5-26,5 процентов годовых. 13.11.97 г. ММВБ вынуждено было приостанавливать торги после снижения котировок акций на 8 11 процентов. Снижение котировок в РТС было менее заметным, так что приостановки торгов удалось избежать. Деньги продолжали выводиться с рынка акций, поскольку результаты первой части аукциона по размещению 100й серии ГКО зафиксировали доходность бумаг на уровне 27 процентов годовых.
Таким образом, можно смело сказать, что повышением ставки рефинансирования и увеличением резервирования по валютным счета банков с 6 до 9 процентов Банк России если не спровоцировал, то усугубил обвал российского рынка корпоративных бумаг. Его руководство выбрало мнимую стабилизацию рынка государственных бумаг и удержание курса доллара в ущерб реальной финансовой стабильности. Экономика, по край Я ней мере, временно, вернулась к состоянию 1996 г., когда основными были высокодоходные операции на рынке госбумаг, а щ их портфель раздувался геометрическими темпами. Теоретически понятно, что Банк России попытался присоединиться к своим западным коллегам: 06.11.97 г. поднял до 7,25 процента годовых учетную ставку Банк Англии (в условиях роста как курсовой стоимости корпоративных бумаг, так и национальной валюты). Отказались от повышения учетных ставок Бундесбанк (06.11.97 г., курс национальной валюты рос), Федеральная резервная система США (12.11.97 г., национальная валюта росла относительно иены и падала относительно европейских валют), национальные банки Ю. Кореи и Индонезии (06.11.97 г. и 07.11.97 г.), хотя последним пришлось проводить массированные интервенции для поддержания национальной валюты.
10.11.97 г., потратив предварительно $2,5 млрд., на поддержание курса доллара, увеличил ставку рефинансирования и Банк России. При этом совершенно не был принят во внимание тот факт, что ставка рефинансирования и учетная ставка — вещи совершенно разные. Соответственной этому непониманию оказалась и реакция — иностранцы действия Банка России одобрили, - отечественные экономисты в целом осудили. Очевидно, что совершено это повышение было для поддержания рынка госбумаг. Однако решение оказалось принято на редкость не вовремя. Дело в том, что учетные ставки, как правило, повышаются для привлечения иностранных инвестиций. Однако такая практика действует в достаточно развитых странах. Страны менее развитые в схожих условиях предпочитают идти на девальвацию национальной валюты, тем самым в условиях бегства от нее как бы автоматически увеличивая свои валютные резервы (на каждую 1 единицу резервов начинает приходиться больше национальной валюты). В России не было и реальной потребности в девальвации, по крайней мере, резкой. Бегство с рынка государственных бумаг можно было остановить и частичным повышением их доходности. Дело в том, что остановить отток иностранных инвесторов простым повышением доходности в России было достаточно сложно. Те из них, кто изымал свои деньги с российского рынка, опасаясь его нестабильности, ориентировались не на доходность, а на риск. Естественно, увеличение ставки рефинансирования никоим образом риска не снижало. Те, кто ориентировались на спекулятивный доход, удовлетворились бы и меньшим ростом, поскольку спекулянты в целом спокойнее относятся к риску. Однако результатом действий Банка России стал неожиданный коллапс рынка акций, с которого произошел отток средств российских инвесторов. 12.11.97 г. падение индекса РТС составило 7,46 процента. 13.11.97 г. ситуация стала улучшаться — цены бумаг выросли в среднем на 89 процентов по сравнению с началом торгов, их объем увеличился на 65 процентов. Со стороны иностранных инвесторов появились отдельные предложения о покупке. Стабилизировалась ситуация на рынке ОВВЗ, где был отмечен незначительный рост.
Но все эти события были несопоставимы с происходящим в тот же день на рынке ГКООФЗ — при рекордном объеме торгов (9,92 трлн.р.) доходность бумаг несколько превысила 27 процентов годовых, вплотную приблизившись к уровню, заданному ставкой рефинансирования.
14.11.97 г. рынок акций несколько сдал назад, общее падение по итогам дня составило 0,79 процента, хотя с утра можно было ожидать и цифры в 2,5 процента. Объем торгов был крайне мал —$46 млн. Все средства оказались на рынке госбумаг и доходность ГКО длинных серий снизилась до 2425 процентов годовых. 17.11.97 г. на рынке акций продолжалось незначительное падение при тех же низких объемах торгов — $ 1 млн.
18.11.97 г. рост индекса Доу Джонса спровоцировал и 45 процентный рост котировок российских акций.
Другое дело рынок ГКООФЗ. Еще накануне приблизившись к близкому к докризисному уровню доходности в 23 процента годовых, рынок испытал определенный шок. Фактически оказалось, что действия Банка России были излишними. На рынок госбумаг в результате роста доходности вернулись не иностранные инвесторы, а российские банки, которые до этого с величайшим трудом удалось убедить перевести средства на рынок корпоративных бумаг.
Коммерческие банки как бы вернулись в пору своего золотого детства, когда для получения прибыли достаточно было размещать средства на высокодоходном рынке ГКО и были готовы отчаянно сопротивляться новому понижению доходности ГКО, поскольку на практике знакомы с последствиями такого понижения.
Банк России, вероятно, понял свою ошибку. При этом он, пользуясь метафорой Толстого, напоминал ребенка, пытающегося побить пол, о который он, упав, ушибся. В первую очередь стрелы державного гнева поразили иностранные банки. В необязательности и неаккуратности были обвинены 12 крупнейших западных банков. По мнению Центробанка, эти банки не выполнили в период кризиса обязательств по поставкам ценных бумаг российским банкам. Российским субъектам экономики было не рекомендовано иметь с виновниками дела.
Иностранцы в целом были готовы заплатить за просрочку, однако в ответ на обвинения выразили вежливое недоумение. Дело в том, что запретить российским участникам рынка иметь дело с указанными банками можно только одним путем — полностью изолировав внутренний рынок. Мощь двенадцати западных банков превосходила, вероятно, не только совокупную мощь всей российской банковской системы, но и государства Российского в целом.
Банк России просто забылся. Он привык, что от его окрика трепещут отечественные банки, властелином живота и смерти которых он является. Попытка одернуть иностранцев результата не имела. Однако ею тут же воспользовались в ФКЦБ, резко осудившей грубость конкурента.
Но в Банке России закусили удила. Ситуация, казалось, складывалась превосходно. Удалось реанимировать собственную значимость и частично ослабить зависимость от иностранцев, предпочитавших решать свои проблемы не с тогдашним главой Банка России С, Дубининым, а с А. Чубайсом.
С 17.11.97 г. первичных дилеров на рынке ГКООФЗ обязали выставлять двусторонние котировки по девяти, а не шести, как ранее, бумагам. С 01.12.97 г. эта цифра была увеличена до 12 бумаг. Взамен дилерам в два раза увеличили лимит суммы, на которую они могут покупать госбумаги без предварительной поставки средств.
Таким образом, Банк России вновь переориентировался на отечественных инвесторов, готовясь тем самым к осложнениям с западными банками. Попутно было решено убить еще одного зайца. Умаляя своими действиями рынок корпоративных бумаг. Банк России попутно умалял и его куратора — ФКЦБ. Перчатка была открыто брошена одним из самых амбициозных руководителем Банка России — И. Ясиной, заявившей, что, принимая решение, ее ведомство «не сильно думало о рынке акций». Вообще негативная роль И. Ясиной в развитии кризиса в России явно недооценена. Безусловно, лично ею ключевые решения не принимались, однако зрелище самоуверенной, дорого одетой молодой женщины, с невероятным апломбом рассуждавшей о серьезнейших процессах с определенным пренебрежением в то время, когда общество стояло перед экономической пропастью, вызывало острое раздражение не только у многих специалистов, но и у рядовых граждан. Г-жа Ясина как бы предвосхитила деятелей правительства С. Кириенко, которые так и не смогли осознать меру своей ответственности за сделанные ими шаги и не испытывали не только сомнений во время своей работы, но и каких-либо угрызений совести после проявления ее ужасающих результатов.
18.11.97 г. имел место некоторый рост на рынке акций. Объемы торгов в РТС составили $78,4 млн. При этом отмечался рост спроса на акции второго эшелона. Но уже 19.11.97 г. объемы торгов снизились до $42 млн., а курсовая стоимость голубых фишек снизилась на 23 процента. Однако кризис распространился и на прочие сегменты финансового рынка. Курс доллара на межбанковском рынке преодолел верхнюю границу, установленную Банком России. При этом рынок испытывал острый дефицит рублевых средств — ставки по однодневным МБК достигли уровня 2830 процентов. Проходивший в тот же день аукцион по размещению 101-й серии ГКО оказался для Банка России провальным. Средневзвешенная доходность составила 27,5 процентов годовых. Но острая потребность в средствах для погашения 70-й серии облигаций, а требовалось 7 трлн.р., вынудила установить доходность по цене отсечения на 1 процентный пункт выше ставки рефинансирования. Таким образом, политика Банка России, пожертвовавшего рынком акций для поддержания спроса на ГКО и валютного курса, потерпела крах.
20.11.97 г. котировки гособлигаций продолжали снижаться, а их доходность вплотную приблизилась к ставке рефинансирования. Банк России продолжал воздерживаться от интервенций на рынке госбумаг, рассчитывая на повышение интереса к ним со стороны инвесторов. Удержание первостепенного значения этого рынка оказалось для него идеей фикс, в жертву которой должны были быть принесены все другие интересы (очевидно, определенные надежды ему внушал рынок евробондов и облигаций ВЭБ, на котором наметилась тенденция к росту). При этом рынок акций позволял провести контратаку — при низких оборотах ($40 млн.) отечественные инвесторы ухитрились поднять котировки некоторых голубых фишек на 2 процента. Однако это движение не было поддержано ни иностранными инвесторами, ни большинством отечественных финансовых институтов.
21.11.97 г. наметившаяся было стабилизация мировых рынков способствовала росту котировок акций — они поднялись на 35 процентов. Имели место даже заказы на покупку со стороны иностранных инвесторов. Вместе с тем на рынке госбумаг продолжала удерживаться высокая доходность ГКО — порядка 27 процентов годовых. Одновременно продолжался сброс банками ОФЗПД, что привело к установлению доходности на эти бумаги на уровне 27,5 процентов годовых. Даже этот уровень дорого дался Банку России, который являлся практически единственным покупателем этих бумаг. Вновь усилились слухи о дальнейшем повышении ставки рефинансирования. В этот день методы поддержания курса рубля путем связывания рублевой массы в госбумагах, практикуемые Банком России, дали сбой. Резко, с 1015 процентов годовых утром до 45 процентов днем и вплоть до 100 процентов годовых к концу дня выросла ставка по МБК.
Банк России вынужден был практически расписаться в банкротстве своей политики, признав, что иностранные инвесторы за период кризиса вывели с российского рынка порядка $5 млрд. При этом было признано, что Банком России на поддержание курса рубля было потрачено $1,5 млрд., т.е. чуть менее шестой части всех валютных резервов. Учитывая, что только на рынке госбумаг иностранные инвестиции составили более $15 млрд., уже в тот момент стало ясно, что резервы Банка России не позволят удержать в случае обвала ни этот рынок, ни тем более одновременно и валютный. Однако руководство Банка России продолжало игнорировать реальность.
24.11.97 г. мировые рынки испытали очередное потрясение, вызванное банкротством крупнейшей японской брокерской компании Yamaichi Securities. Индекс Никкей — 225 рухнул на 5 процентов, курс иены достиг минимальных значений за последние пять лет. Довольно существенно (на 113,15 пункта) понизился индекс Доу Джонса, при этом доходность американских казначейских облигаций выросла почти на 2 процентных пункта. Испытали падение и европейские рынки ценных бумаг — английский FTSE снизился на 1,7 процента, французский САС — на 2 процента, немецкий DAX — на 3 процента. Как и на предыдущих стадиях кризиса, российский рынок акций первоначально прореагировал на это известие достаточно вяло — котировки в РТС снизились всего на 35 процентов, хотя инвесторы достаточно активно сбрасывали акции и объем торгов составил $75 млн.
В это время, когда для поддержания рынка как никогда нужны были ресурсы отечественных инвесторов, рынок задыхался от нехватки денежных средств спровоцированной Центробанком: остатки на корр-счетах коммерческих банков составляли порядка 15 трлн., р., стоимость рублевых кредитов составляла 28-30 процентов годовых. Банку России приходилось метаться от одной проблемы к другой. Хотя дефицит рублевых средств и вынудил банки более активно продавать валюту и привел к понижению курса доллара на 5 рублей, банки начали избавляться не только от валюты, но и от ГКО, что привело к снижению котировок этих бумаг на 0,50,6 процентов. Доходность среднесрочных ГКО в результате превысила размер ставки рефинансирования, а попытки удержать инвесторов на рынке ГКО за счет высокой доходности завершились неудачей — и доходность выросла, и инвесторы стали уводить с рынка средства.
25.11.97 г. ситуация с дефицитом рублевых средств несколько разрядилась — остатки на корр-счетах коммерческих банков выросли до 20 трлн.р., ставки однодневных МБК снизились до 5 процентов. Вместе с тем сброс ГКО, особенно среднесрочных, продолжался, и Банк России вынужден был тратить драгоценные валютные резервы для скупки бумаг, доходность которых он своими усилиями увеличил. Хотя к тому времени некоторые иностранные инвесторы и вернулись на рынок ГКО, они приобретали в основном длинные бумаги, а котировки ГКО, сроки погашения которых приходятся на зиму — весну 1998 г., продолжали падать, их доходность достигла 30 процентов годовых.
Продолжалось плавное снижение котировок и на рынке акций (на 56 процентов), однако такого интенсивного сброса, как на рынке ГКО, не наблюдалось. Если объем торгов по ГКО составил значительную для этого рынка сумму в 6 трлн., р., то объем торгов в РТС не превысил $46 млн. Вместе с тем на рынке корпоративных бумаг стало нарастать количество неисполненных сделок. Участники рынка начали выражать опасение, что падение одной компании может привести к «принципу домино» и повлечь за собой крах всего рынка.
День 25.11.97 г. стал критическим для осознания масштабов кризиса. Впервые к данному вопросу обратился сам президент Б.Н. Ельцин, до этого предпочитавший не вдаваться в специфику финансовых рынков. Он высказал недовольство неполнотой информации о ситуации на рынке, которую откровенно назвал обвалом.
26.11.97 г. кошмар для Банка России продолжился. Прошедший в этот день аукцион по ГКО ознаменовался нежеланием инвесторов приобретать эти бумаги при доходности ниже 3032 процента годовых. Доходность удалось удержать на уровне 28 процентов годовых только за счет того, что Банк России купили ГКО на 3 трлн., р., а оставшиеся 1,7 трлн. р. Минфину пришлось рефинансировать за счет казначейства. В тот же день зампред Банка России А. Потемкин признал, что в течение ближайшего месяца с рынка ГКО, нерезидентами будет выведено порядка $ 4 млрд. Особенно Банк России опасался, что средства, выводимые с рынка ГКО будут направлены на приобретение валюты. Чтобы избежать этого, Банк России впервые объявил о привлечении средств на рынке МБК (раньше подобные операции осуществлялись через уполномоченные банки). Ставки привлекаемых Банком России кредитов overnight были установлены на уровне 15 процентов годовых.
26.11.97 г. активность на торгах корпоративными бумагами оставалась низкой — к концу дня оборот в РТС составил всего $30 млн.
Единственное предложение, которое смог в условиях нараставшего кризиса внести глава Банка России С. Дубинин, — повысить налоги. В качестве примера была приведена Бразилия (там, кстати, ставка рефинансирования уже достигла 43 процента годовых). Предложения, как показали впоследствии действия правительства С. Кириенко, были не только бесполезными, но и вредными. В тот же момент действующее правительство В. Черномырдина в целом было настроено как раз на снижение уровня налогообложения и уже внесло в Думу предложения по новой шкале подоходного налога.
Следует признать, что в таких условиях неудача избранного Банком России курса окончательно подтвердилась. Рассчитывая на непродолжительность кризиса и руководствуясь конъюнктурными соображениями ведомственной принадлежности, Банк России сделал ставку на сжатие рублевой массы путем привлечения средств в высокодоходные ГКО и как следствие — стабилизации курса рубля на существующем уровне. И то и другое, потребовало существенных интервенций со стороны Центробанка. Никаких планов на случай, если потребность в интервенциях окажется длительной, судя по всему не существовало. В результате пришлось отпустить на откуп рынка часть ГКО — более короткие бумаги.
27.11.97 г. в торговой системе ММВБ был зарезервирован рекордный объем средств — более 10,6 трлн.р. Хотя дилеры активно продавали ГКО, в первую очередь длинные, Банку России удалось отбить атаку и удержать доходность на уровне 28 процентов годовых. При этом инвесторы стремились приобретать бумаги со сроком обращения до двух месяцев, и котировки подобных выпусков выросли на 0,20,5 процента. Этот рост не мог радовать Банк России, поскольку свидетельствовал о подготовке иностранных инвесторов к фиксации и последующей репатриации прибыли в начале 1998 г. Рынок акций оставался пассивным, обороты не превысили $40 млн., а котировки акций снизились на 25 процента.
28.11.07 г. рынок госбумаг замер в ожидании потрясений. Средства массовой информации умело нагнетали атмосферу, постепенно наполняясь короткими пророчествами кризиса. Задача у них была, следует признать, трудная. Лицам заинтересованным следовало внушить тревогу, а остальной массе населения — спокойствие. Хозяева новостных империй еще рассчитывали договориться с властью и не торопились с решительным ударом. Рынок акций также характеризовался низкой активностью — к 17.00 объем торгов составил всего $24 млн., котировки упали на 23 процента.
01.12.97 г. буря грянула. Под давлением спроса на валюту Банк России расширил границы валютного коридора с 5912 5926 рублей до 58795963 рублей за доллар. Курс рубля моментально достиг верхней границы нового коридора, а на межбанковском рынке даже превысил ее на 10 рублей. Паника усиливалась, и на межбанковском валютном рынке операторы начали требовать предоплату (это явилось прямым повторением ситуации «черного вторника» 1995 г.). Для того, чтобы иметь возможность приобретать валюту, банки начали сбрасывать ГКО и по уровню доходности рынок оказался отброшен на год назад (35-40 и более процентов годовых). Объемы торгов были минимальными, по некоторым сериям торги вообще не открылись.
Политика противодействия кризису, проводимая Банком России, тем самым доказала полную свою несостоятельность. Попытка удержать и рынок госбумаг и рынок валюты не увенчалась успехом по самой простой причине — не хватило денег. Банк России так долго уговаривал общественность в изобилии своих валютных резервов, что сам поверил в эту чушь. За словесами как-то забывалось, что Ю. Корея, обладая куда более стабильной экономикой и значительно большими валютными резервами, даже с одной из этих задач не справилась. В сложившейся ситуации разумнее выглядела бы девальвация национальной валюты, но пойти на нее было невозможно по причинам политического характера, поскольку это решение тут же почувствовало бы на себе все население. Поэтому решено было пожертвовать рынком госбумаг, а вместе с ним и теми миллиардами долларов, которые были потрачены на его поддержание ранее. Рынок акций, поддержка которого никому ни копейки не стоила, испытывал в принципе те же тенденции, что и рынок ГКО — объем торгов был минимальным (на 18.00S36 млн.). Заявок на покупку не было, но не было и серьезного падения — просто потому, что все, что могло, к тому моменту уже упало.
Но самым неприятным для Банка России было другое — именно в этот день коммерческие банки перестали его бояться. Когда дилеры отказались покупать ГКО, им пригрозили отключением от торговой системы. Но дилеры не испугались. Ситуация, если воспользоваться политическими аналогиями, чем-то напоминала период противостояния республик и союзного центра во времена СССР. Когда раздавались угрозы центра, которые никого не пугали, республики сначала слегка опасались своей же смелости, потом стали откровенно пренебрегать Центром, а потом и вовсе забыли о нем — и центр умер. То же происходило в конце 1997 г. и во взаимоотношениях коммерческих банков и Банка России — подвластный никогда не забывает, что был момент, когда он не испугался угроз своего властителя.
В такой ситуации Банк России допустил еще одну ошибку — он усугубил неудачу извинениями и собрал у себя глав крупнейших банков. Цель сбора была пренеприятная — сообщить коммерческим банкам, что исправлять свои промахи их куратор планирует за их же счет. Понимания у коммерческих банков, вполне естественно, найти не удалось. Насколько известно, прямых угроз не последовало, но взаимный контакт и уважение были утеряны. После этого сдерживать себя финансисты уже не считали нужным и в специальных изданиях стала набирать обороты критика руководства Центробанка. Несколько более лояльными оказались издания, контролируемые группой «ОНЭКСИМ» — «Известия» и в меньшей степени «Эксперт». Группа «Моста» не стала торопиться, поскольку по их позициям совершенно неожиданно был нанесен упреждающий удар Патриархом, подозрительно своевременно потребовавшим именно у Правительства принять меры к растлителям народной нравственности из НТВ (по поводу показа пресловутого фильма Скорцезе).
02.12.97 г. продолжалась активная скупка банками валюты — оборот на торгах ММВБ составил более $125 млн. На рынке госбумаг участники находились в состоянии ожидания и объем торгов не превысил 2,6 трлн. р., котировки практически не изменились.
03.12.97 г. Банк России вынужден был до дна испить горькую чашу унижения. Очередной аукцион по размещению ГКО фактически провалился. Не хватило 1,1 трлн., р., и их пришлось покрывать за счет средств бюджета. Доходность по цене отсечения составила 45 процентов годовых.
В то же время рынок акций (который, повторимся, никто не поддерживал) пережил оживление. Оборот составил $88 млн., наблюдалась активность иностранных инвесторов, чьи покупки увеличили котировки на 58 процентов. Известия о печальном итоге аукциона по ГКО подвигли рынок «отыграть» 23 процента.
Банку России оставалось только оправдываться. С. Дубинин заявил, что отныне его ведомство сосредоточит все усилия на поддержании курса рубля, а один из ответственных за состояние рынка ГКО чиновников — К. Корищенко сделал малопонятное по своим целям заявление о том, что. Центробанк понимает проблемы банков, но помогать им не намерен. Ответа на вопросы о том, кто ответит за неправильно потраченные миллиарды долларов и следует ли теперь понимать ситуацию таким образом, что и коммерческие банки не должны озабочиваться проблемами государства в лице Банка России, если их об этом попросят, получено не было.
Единственным решением было облегчение налогового бремени коммерческих банков. Совместным письмом Госналогслужбы, Банка России и Минфина банкам разрешено отражать убытки от переоценки ГКО на соответствующем счете 1998 г., а не гасить из прибыли.
04.12.97 г. ситуация неожиданно начала стабилизироваться. Снизилась доходность ГКО, продолжился курсовой рост корпоративных бумаг (цифр в нашем распоряжении на данный момент еще нет). России здорово повезло — один из пиков кризиса все же совпал с переменой настроений иностранных инвесторов. Нельзя целиком согласиться с тем, что настроения иностранцев изменились вслед за доходностью ГКО — иначе они не допустили бы резкого снижения доходности.
Действительно, могло показаться, что кризис миновал, причем в тот самый момент, когда все буквально висело на волоске. Коммерческие банки перестали бояться окриков Банка России, спрос на валюту рос, а валютные резервы истощались. Однако оживление на западных рынках, совпавшее с повышением доходности ГКО реанимировали интерес иностранных инвесторов и в результате 04.12.97 г. имел место рост котировок ГКО на 0,5 2 процента, а ОФЗПД — на 510 процента. Доходность средних выпусков ГКО снизилась до 3435 процентов годовых, длинных — до 31 32 процентов годовых. Доходность ОФЗПД снизилась до 30 процентов годовых. Оживился и рынок акций — на 17.00. объем торгов в РТС составил $81 млн., прирост котировок — 35 процентов.
Оживился и Банк России. Подобно многим неудавшимся воителям он принялся казнить врагов и трусов еще до победы (проще говоря, делить шкуру неубитого медведя). Было объявлено, что пять коммерческих банков, наиболее виноватых в отказе поддерживать рынок ГКО, будут на два дня лишены права выставлять котировки. Гн Корищенко, как-то слишком быстро позабывший, что за три дня до того этот самый рынок пришлось бросить на произвол судьбы после того, как сей шедевр финансовых технологий сожрал от четырех до пяти миллиардов долларов, не уставал напоминать, что в его распоряжении находятся и более серьезные наказания: приостановление права предоставления короткой позиции по денежным средствам, недопущение к операциям РЕПО, ограничение по участию неконкурентных заявок на аукционе, отключение от торгов ГКО и расторжение договора в виде высшей меры наказания.
Такое поведение было достойно восхищения и удивления и соответствовало практике российского чиновничества в период грюндерства. Ему была свойственна какая-то совершенно хищная психология — если тебя самого хоть секунду не жрут, надо тут же кого-то хватать и терзать. Но приемлемое в животном мире не всегда подходит для общества людей: многие убедились, что руководство Центробанка — совершенно невменяемая публика, не способная к какому-либо компромиссу с ощущением своей гениальности, отягченным манией величия.
События 08.12.97 г. уже продемонстрировали неустойчивость тенденций к росту. Достигнув уровня доходности в 29-32 процента годовых замедлился до десятых долей процента рост котировок ГКО. Снизилась активность на рынке акций — к 17.00 оборот в РТС составил $43 млн., котировки акций поднялись на 2-3 процента. Тяжелая ситуация сложилась и на межбанковском рынке — в течение дня ставки привлечение/размещение выросли с 30/35 процентов годовых до 45-50 процентов годовых. Объем рублевых средств на корсчетах снизился до 17 трлн. р. Банки спешно продавали валюту, радуя Банк России снижением курса доллара и одновременно снижая свою финансовую устойчивость. К середине дня 09.12.97 г. тенденция к росту исчерпала себя. Фиксируя прибыль и готовясь к предстоящему аукциону, участники рынка начали продавать ГКО. Общим итогом дня явилась стабилизация доходности на уровне 28-31 процента годовых. Ставки МБК несколько понизились — до 25-30 процентов годовых. Коммерческие банки, ощущая нехватку рублевых ресурсов, продолжали продавать валюту, тем самым способствуя некоторому снижению курсу доллара.
Совершенно очевидно, что монетарные власти совершенно неожиданно для себя лишились поддержки практически всех участников рынка. Если в отношении с российским крупным финансовым капиталом наметилось противостояние, то нерезиденты просто ушли — доля нерезидентов на рынке ГКО в ноябре 1997 г. сократилась до 12 процентов по сравнению с 37 процентами в октябре.
Общая же ситуация на рынках во второй декаде декабря 1997 г. могла быть охарактеризована термином «стагнация». Если 09.12.97 г. рынок акций уверенно рос (приток средств иностранцев составил около $800 млн.), то 10.12.97 г. торговля активизировалась (к 13.00 объем торгов уже составил $ 12 млн.) исключительно благодаря сообщениям о болезни Президента. Эти же сведения, привели к общему снижению котировок голубых фишек на 45 процентных пункта. Не менее негативное влияние болезнь Б. Ельцина оказала и на рынок ГКО — облигации 93 й серии были размещены по средневзвешенной ставке 35 процентов годовых и эмитент привлек из бюджета 70 млрд. р. для покрытия расходов на погашение. После того, как лондонские банки начали сброс российских валютных облигаций, их котировки снизились на 23 процента, а котировки еврооблигаций — на 34 процента.
Ситуация не стала критической исключительно благодаря тому, что 12.12.97 г., 13.12.97 г. и 14.12.97 г. торгов не проводилось, а к понедельнику стало ясно, что у Президента действительно грипп.
15.12.97 г. торговля в РТС велась довольно вяло (к 17.00 объем торгов составил всего $54 млн.). В то же время наблюдался рост котировок голубых фишек — на 58 процентных пункта. При столь же невысокой активности рост цен госбумаг был намного меньшим — всего на 0,20,8 процента.
16.12.97 г. ситуация не изменилась. К 17.00 объем торгов составил $64 млн., рост котировок несколько замедлился и составил 35 процента. Доходность госбумаг, напротив, снижалась более быстрыми темпами, чем накануне — на 0,51,5 процента. Идиллическую картину портил сохранявшийся дефицит рублевых ресурсов, что привело к высоким ставкам МБК (3540 процентов годовых). Банкам в таких условиях приходилось продавать валюту, что привело к снижению курса доллара на 12 рублей. Такое искусственное сжимание рублевой массы для поддержания курса национальной валюты вместе с тем снижало ликвидность банковской системы в целом.
18.12.97 г., как следствие снижения западных фондовых индексов котировки, голубых фишек, в РТС снизились на 1 процент при незначительных объемах торгов — $40 млн. При этом следует учитывать, что сезонная конъюнктура работала на поддержание рынка — инвесторы предпочитают входить в новый год в длинной позиции, поскольку после новогодних праздников в России обычно отмечается рост котировок.
В отличие от рынка акций, на торгах ГКО наблюдалось оживление, оборот составил 4 трлн, р., а котировки выросли на 0,51,5 процентных пункта и установилась на уровне 3132 процентов годовых для средних и длинных выпусков.
Эффект от некоторой стабилизации, наблюдавшейся до 18.12.97 г., оказался совершенно перекрыт ударом, который был нанесен по уверенности властей на аукционе по размещению 22 выпуска ОГСЗ. Впервые за всю историю этой бумаги аукцион был признан несостоявшимся.
По существующим правилам, в день открытия торгов объем поданных заявок должен составлять не менее 20 процентов от объема эмиссии продаваемой серии. Но 18.12.97 г. стало ясно, что необходимая сумма (в данном случае 200 млрд., р.) не набрана. При этом не ясно было, насколько Сбербанк и Оргбанк, основные участники данного рынка, не смогли, а насколько не захотели выручить Минфин в данной ситуации. Как следствие, торги были перенесены на 23.12.97 г., а все участники рынка преодолели психологический барьер, осознав, что контроль монетарных властей над рынком госбумаг не беспределен.
19.12.97 г. вслед за продолжающимся снижением основных фондовых индексов (Доу Джонс — на 1,4 процента, Никкей — 5,3 процента) примерно на 1,5 процента снизились и котировки ОВВЗ. Доходность ГКО оставалась на прежнем уровне, а дефицит рублевых средств сократился — ставка однодневного кредитования в течение дня снизилась с 10 процентов по привлечению и 15 по размещению до 8 и 12 процентов соответственно. Существенным достижением российского Правительства можно было считать и принятое в тот же день советом директоров Мирового банка решение предоставить России в 1998 г. два бюджето-замещающих кредита общим объемом в $1,6 млрд. Однако к бочке меда был добавлен изрядный половник дегтя — одновременно агентство Standart & Poors понизило кредитный рейтинг лучших российских голубых фишек — АО «Мосэнерго», НК «Лукойл» и РАО «Ростелеком». Вслед за этим сообщением акции данных компаний обвалились более чем на 7 процентов, за ними последовал и весь рынок акций, снижение котировок, на наиболее ликвидном секторе которого составило порядка 5 процентов. Падение рынка акций, которым монетарные власти откровенно пренебрегали, можно было бы и пережить, но агентство заявило, что в дальнейшем может быть снижен и кредитный рейтинг самой России. Абсолютно всем участникам рынка было ясно, что если подобное произойдет, на всей программе внешних заимствований российского Правительства, а также на планах возвращения стоимости обслуживания государственного долга к докризисным временам можно смело поставить крест.
Происшедшее накануне можно было расценивать как тихий, но внятный звонок. На следующий день монетарные власти услышали погребальный звон по своим надеждам на завершение кризиса.
22.12.97 г. индекс Никкей225 обрушился до минимального в 1997 г. значения, потащив за собой и прочие мировые индексы. Всего Никкей снизился на 3,37 процента, гонконгский индекс Hang Sens на 2,24 процента, сингапурский Straits Times Industrial — на 2 процента. Не избежали падения и фондовые индексы Индонезии, Малайзии, Ю. Кореи и Таиланда. Как следствие мировыми рейтинговыми агентства был снижены и валютные рейтинги этих стран.
За Юго-Восточной Азией последовала Европа, где все фондовые индексы пошли вниз, и Америка — Доу Джонс снизился на 2 процента.
Следует учитывать, что ресурсы мировых финансовых организаций к этому моменту уже были в значительной степени истощены помощью именно ЮВА. Исходя из сложившейся ситуации, руководство МВФ выступило с инициативой увеличения взносов в свою организацию. Еще на сентябрьской сессии МВФ в Гонконге было принято решение нарастить капитал на 45 процентов — до $290 млрд. Теперь директор-распорядитель МВФ М. Камдессю предложил увеличить собственный капитал фонда еще на 70 процентов и создать в рамках МВФ специальный фонд экстренной помощи в размере $48 млрд., из которого предоставлялись бы краткосрочные кредиты (обычный срок кредита МВФ — 10 лет) под повышенные проценты. Основные спонсоры МВФ — США (17,5 процентов голосов в совете директоров), Германия (4 процента голосов) и другие наиболее промышленно развитые страны резко воспротивились подобному предложению. Их в условиях кризиса гораздо больше интересовала либерализация доступа своих компаний на фондовые рынки прочих стран. Именно этого им и удалось добиться 13.12.97 г. путем подписания членами ВТО соглашения о либерализации рынка финансовых услуг. Тем самым крупнейшие западные финансовые компании получали доступ практически ко всему мировому финансовому рынку.
09.01.98 г. почти на три процента упал индекс Доу Джонса.
12.01.98 г. новая волна кризиса отразилась и на России в РТС при значительных объемах торгов ($95 млн.) падение котировок голубых фишек составило порядка 10 процентов. На некоторое время торги были приостановлены. Продавали в основном иностранцы, а отечественные участники рынка пребывали в тихом отчаянии, поскольку накануне нового года закупили акций в надежде на их скорый рост.
Менее значительно упали цены на российские госбумаги — их доходность выросла примерно на 1,3 процента.
13.01.98 г. пользуясь однопроцентным ростом индекса Доу Джонса, российские участники рынка попытались взять реванш. К середине торгов им удалось добиться повышения котировок голубых фишек на 10-12 процентов, т.е. в общем и целом отыграть потери предшествующего дня. Сил для развития атаки в отсутствие иностранных инвесторов, тем не менее, было недостаточно и быки поспешили зафиксировать прибыль. Как следствие, наступил раздрай часть голубых фишек удержалась на достигнутом уровне, а часть упала приблизительно на 5 процентов. Объем торгов был значительным и к 17.00 составил $87,6 млн.
21.01.98 г. в очередной раз обрушился курс индонезийской валюты. Для этого оказалось достаточным появления слухов о критическом состоянии ряда индонезийских банков и финансовых компаний. За рупией последовал южно-корейский вон, а затем рухнул начавший было на предшествующей неделе расти гонконгский биржевой индекс. Упали и индексы бирж Сингапура, Новой Зеландии, Австралии и Филиппин. Удержалась только Япония, биржевой индекс которой продолжал расти.
Российский рынок первоначально реагировал вяло — котировки корпоративных бумаг в РТС снизились на 12 процента. На аукционе по размещению 109 выпуска ГКО и 21 — ОФЗПД эмитенту хотя и удалось не допустить реализации наиболее агрессивных заявок с доходностью в 37 процентов годовых, однако пришлось пойти на предоставление дилерам премии в размере 0,50,7 процентов от номинала к уровню вторичного рынка.
22.01.97 г. результаты кризиса в ЮВА докатились и до России. Котировки голубых фишек в РТС упали на 5 процентов, на рынке госбумаг также началась игра на понижение. Котировки госбумаг снизились на 0,20,3 процента. Торговля велась очень активно и объем операций по наиболее ликвидным ГКО с погашением летом 1998 г. составил до 200 млрд. р. (общий объем торгов — 3,6 млрд. р.). Доходность ГКО дальних серий достигла 33,5 процента годовых. 23.01.98 г. падение продолжалось. Хотя активность торгов госбумагами и снизилась (объем торгов — 3 млрд., р.), снизились и котировки. Для длинных ГКО это снижение составило до 0,2 процента, для ОФЗ — до 0,6 процента. В РТС, напротив, торговля активизировалась, и на 17.00 объем торговли достиг $72 млн. Котировки голубых фишек снизились на 48 процентов.
26.01.98 г. открылась вся серьезность переживаемого российским рынком ценных бумаг кризиса. Были опубликованы данные агентства Bloomberg, согласно которым сводный индекс РТС в течение 1998 г. снизился на 30 процентов. Большие темпы падения акций в ходе кризиса наблюдались только в Индонезии. Немедленно вслед за этим рынок рухнул. Средства иностранных инвесторов стали выводиться с рынка, что привело к скачкообразному росту спроса на валюту. Стабилизировать ситуацию Банку России, еще недавно говорившему о том, как удачно под его руководством финансы России преодолели мировой кризис, пришлось за счет собственных истощившихся валютных резервов. Результатом этого черного понедельника стало падение курсов большинства выпусков ГКО на 11,5 процента, ОФЗ — на 24 процента. Доходность достигла 37 процентов годовых. В РТС при незначительном объеме торгов — к 17.00 $50 млн. котировки голубых фишек снизились на 10 процентов.
Полностью сломанными оказались не только прогнозы монетарных властей, но и используемые ими антикризисные технологии. Фактически на корпоративном рынке ставка с этого момента делалась на директивное ограничение не самого спада, а просто его темпов. Глава ФКЦБ подписал распоряжение об ужесточении торгового коридора РТС, допустимая граница разницы индексов закрытия и открытия, в которой была снижена с 15 до 10 процентов. Вводился и новый ограничитель — верхняя планка разогрева рынка в течение дня — 14,5 процентов. Ввести эти правила в действие было намечено с 29.01.98 г.
27.01.98 г. и рынок государственных ценных бумаг, и рынок акций находились в неустойчивом равновесии. Утреннее снижение котировок было в течении сессии компенсировано и день завершился без определенного результата.
Еще в последних числах января 1998 г. суровому осуждению общественности (в лице телевидения) подвергся г-н Йордан, предсказывавший банковский кризис и возможную девальвацию рубля. Предсказания Йордана оказались не настолько пусты — потрясению подверглась вся финансовая система страны, а девальвацию удалось отсрочить лишь экстраординарными мерами.
28.01.98 г. еще наблюдалось затишье. Однако как бы дурным предзнаменованием явилась полудневная (до 15.00) техническая задержка торгов в РТС. Торговля переместилась на неорганизованный телефонный рынок. Общим итогом дня явилось сохранение статус-кво, хотя в начале наблюдался рост, а в конце — снижение котировок. Впрочем, именно в этот спокойный день грянул первый залп войны за перекладывание вины на коллег. Вина за имевшее место 26.01.98 г. десятипроцентное снижение котировок в РТС была возложена на Минфин и лично на его главу г-на Задорнова. В роли доносчика выступил известный возмутитель спокойствия г-н Васильев. Причиной падения он счел новый проект Налогового Кодекса в части, касающейся рынка ценных бумаг. Правда, в тексте заявления Васильева просвечивала в первую очередь обида на то, что, внося в Кодекс изменения, Задорнов с ним не посоветовался. Реакция на обвинения Васильева свидетельствует о том, как мало, в сущности, внимания обращают в верхних эшелонах власти на этого человека — практически тут же Задорнов был назначен членом Совета безопасности.
28.01.98 г. рынки пережили очередное потрясение. Минфин был поставлен в ситуацию, когда ему пришлось признать несостоявшимся аукцион по размещению облигаций федерального займа 21й серии. Причиной явился заявленный дилерами уровень доходности — 45 процентов годовых. Отказавшись от этого уровня, монетарным властям пришлось погашать 81ю серию ГКО за счет облигаций 110й серии и миллиардного заимствования из бюджета.
До этого момента первичный аукцион по государственным бумагам отменялся только единожды — во время кризиса 1995 г. Поражало в первую очередь соответствие затребованной дилерами доходности и будущего уровня ставки рефинансирования. Либо дилеры уже знали о грядущем повышении и готовились снять сливки, либо монетарные власти подчинились диктату рынка.
В такой ситуации дальнейший срыв был неизбежен.
29.01.98 г. после некоторых колебаний котировки госбумаг рухнули на 1,52,5 процента. Доходность значительной части выпусков ГКО превысила 42 процента годовых. Причем торговля велась только по некоторым выпускам. Рынок акций также замер — объемы торгов в РТС составили всего $40 млн., но даже в таких условиях наблюдалось снижение котировок до 7 процентов.
Гром грянул 30.01.98 г. То, что торги на ММВБ были задержаны на полтора часа якобы по причине сгоревшего трансформатора, свидетельствует о том, как тяжело далось принятое Банком России решение об увеличении ставки рефинансирования до 42 процентов годовых. В таких условиях дальнейшее удержание курса госбумаг было просто немыслимо и доходность резко пошла вверх — для годовых выпусков гособлигаций — к цифре в 48,5 процентов годовых, для ОФЗ — 50 процентов годовых. После того как первоначальная паника миновала, Банку России удалось снизить доходность ГКО до 4446 процентов годовых.
Самое странное, что одновременно в РТС наблюдался рост котировок голубых фишек. Можно было бы предположить, что рост доходности на рынке госбумаг приведет к переливу туда капиталов с рынка акций, но этого не произошло ни в день повышения ставки, ни на следующих торгах 02.02.98 г. — оборот на РТС к концу торгов составил $70 млн., на ММВБ к 15.00 — $11 млн., котировки голубых фишек повысились на 715 процентов. Начали расти котировки и на рынке госбумаг. Их доходность снизилась до 3841,5 процентов годовых, впервые в 1988 г. опустившись ниже уровня ставки рефинансирования. Впрочем, торговля велась только по некоторым сериям ГКО. Но цель Банка России была не в этом. Высокая доходность госбумаг заставляла инвесторов продавать валюту с целью вложения рублей. В результате курс доллара несколько снизился и удалось пополнить изрядно оскудевшие валютные резервы Центробанка. Резко возросла и цена денег на межбанковском кредитном рынке.
30.02.98 г. на рынке госбумаг наблюдался разброд — доходность некоторых выпусков ГКО росла, а некоторых — снижалась, однако в целом оставалась на уровне новой ставки рефинансирования. На рынке акций активность снизилась — к 17.00 объем торгов в РТС составил $50 млн., а котировки, вследствие стремления участников рынка зафиксировать прибыль, снизилась на 13 процента.
Очевидно, что одновременное увеличение спроса и на рынке государственных, и на рынке корпоративных бумаг свидетельствовало о том, что многие инвесторы фактически еще не выводили свои деньги из России, а просто ждали удобного момента для выгодных инвестиций. Это в какой-то степени подтверждали и слова главы Минфина о том, что доля нерезидентов на рынке ГКООФЗ за последнее время несколько увеличилась и составила порядка 27 процентов.
Итак, 30.02.98 г. монетарным властям, объявившим о повышении ставки рефинансирования и одновременном увеличении до 11 процентов нормы резервирования для банков, пришлось перейти к стратегии следования за событиями, фактически — слабо управляемого хаоса. Настал черед платы за все те издевательства, которые Банк России позволял себе в отношении коммерческих банков. В упорной, но бессмысленной борьбе было потрачено 45 процентов золотовалютных резервов страны. Коммерческие банки, в т.ч. и крупные, уже неоднократно обиженные высокомерным нежеланием Банка России учитывать их интересы, упорно играли на понижение рубля. Для спасения остатков финансового рынка Дубинину пришлось отказаться от поддержки всех его сегментов, кроме одного — валютного. С точки зрения ожиданий девальвация фактически состоялась, поскольку о ее возможности было официально упомянуто.
Рынок акций оказался совершенно разгромлен тремя убывающими по силе ударами — в октябре 1997 г. (падение на 26 процентов), начале января 1998 г. (падение на 24 процента) и в конце января 1988 г. (падение на 18 процентов), в конечном итоге по сравнению с октябрем 1998 г. его индекс снизился в 10 раз и вернулся к состоянию начала 1997 г. Тем самым были перечеркнуты надежды на высокие доходы от приватизации принадлежащих государству пакетов крупных компаний.
В охватившей монетарные власти панике более стойкие проявили хладнокровие, как г-н Чубайс, заявивший, что о девальвации речи идти не может, а отрицательное сальдо притока и оттока средств зарубежных инвесторов не так уж велико — $600 млн. (правда, ему можно было бы возразить, что это ровно половина всех вложенных за тот же период средств). Менее стойкие попытались отомстить первому, подвернувшемуся под руку. Было объявлено о том, что ГНС примет меры по отношению к банкам, действующим на рынке ГКО против Банка России. Решено было подобные банки проверять, а также отменять по отношению к ним действие письма о переносе отрицательной переоценки на 1998 г.
Кошмарность следующих от публичного заявления такого рода выводов не сразу доходит до понимания. А ведь из него следует, что ГНС и прочие государственные органы следят не за соблюдением законов, а за соблюдением собственных бюрократических интересов. Получается, что все могут совершать нарушения до тех пор, пока не выступают против органов власти, но если они выступят — их тут же начнут проверять и ставить в неконкурентоспособные условия.
Удар в спину нанесли и еще вчера такие милые международные финансовые организации. Так, агентство Moodi’s заявило, что рассмотрит вопрос о снижении кредитного рейтинга девяти российских банков и трех их зарубежных дочерних компаний. Мало того, возможным было признано и снижение рейтинга России по долгосрочным обязательствам в иностранной валюте (Ва2) и по долгосрочным банковским депозитам (ВаЗ).
Хотя Банку России и очень бы хотелось покарать всех вокруг, но ситуация заставляла его не ссориться с коммерческими банками. Ассоциация российских банков обратилась к гну Дубинину с просьбой отсрочить применение требований по формированию резервов на возможные потери по ссудам до 01.06.98 г. Реакция Банка России последовала 02.02.98 г. и была своеобразной. С одной стороны, срок приведения резерва на возможные потери по ссудам в соответствие с величиной, установленной инструкцией 62а, продлен даже до 01.10.98 г. С другой стороны, право разрешить или не разрешить это предоставлено территориальным отделениям ЦБ, которые по результатам данных коммерческими банками объяснений должны были решать, какие меры воздействия к ним применять и применять ли вообще. Тем самым чиновникам территориальных управлений была предоставлена в условиях кризиса исключительно благоприятная возможность подкормиться за счет заинтересованных банков.
Монетарным властям оставалось только делать хорошую мину при плохой игре. Так, 04.02.98 г. разместив всего 20 процентов эмиссии 21й серии ОФЗ (тот минимум, ниже которого аукцион признается несостоявшимся) с доходностью слегка большей уровня вторичного рынка, Минфин признал аукцион удачным. Дискутировать на эту тему с ним никто не стал (действительно, хозяин — барин, раз он считает аукцион удачным, значит так оно и есть). Само же руководство Минфина и Банка России наверняка рассуждало следующим образом: «если дальнейшего кризиса удастся избежать, аукцион все сочтут удачным как начало стабилизации. Если же кризис продолжиться, на фоне ухудшения аукцион тоже сочтут удачным». Объективно же говоря, ситуацию на рынке никак невозможно было назвать стабильной. На том же аукционе доходность по средневзвешенной цене по 111й серии ГКО составила 45 процентов годовых. При этом следует отметить, что треть эмиссии приобрел Сбербанк, покрыв тем самым, как водится, огрехи финансового руководства страны за счет своих вкладчиков.
Не все благополучно обстояло и с валютным долгом. Котировки ОВВЗ с момента повышения ставки рефинансирования упали на 1,5 процента, российских еврооблигаций — на 3 процента. Не была достигнута и основная цель монетарных властей — давление на рубль сохранялось, банки активно скупали валюту и курс доллара держался у верхней границы коридора.
05.02.98 г. наметилось некоторое улучшение ситуации. Однако оно носило характер спекулятивной игры и коррекции цен, нежели общей стабилизации. Наиболее характерен в этом смысле был достигнутый уровень аукционной доходности, размещенной накануне 111й серии ГКО, составивший 500 процентов. Правда, доходность наиболее популярных у инвесторов коротких и средних бумаг снизилась до 3035 процентов годовых, т.е. того уровня, к которому Банк России стремился опустить и доходность госбумаг и ставку рефинансирования как можно скорее.
Серьезное оживление пережил рынок акций. При существенном объеме торгов (в РТС — $84 млн., на ММВБ — $15 млн.) котировки голубых фишек выросли на 58 процентов. Обрадованные наблюдатели отметили появление зарубежных инвесторов. На самом деле на рынок пришли наиболее рискованные спекулянты, которые слетаются на любой рухнувший рынок, как канюки к падали. Как нам кажется, именно появлением этих «финансовых канюков» можно было объяснить и имевшее одновременно место некоторое оживление ситуации на рынках ЮВА. Таким образом, говорить о преодолении кризиса только потому, что сверх рискованные инвестиции при сверхнизком уровне цен привлекли определенную категорию спекулянтов было излишне оптимистично.
Подобного рода оценку полностью подтвердила ситуация 06.02.98 г. Спекулянты переключились с коротких и средних на длинные выпуски ГКО, доходность которых за предыдущие дни не уменьшилась. Как следствие доходность длинных серий снизилась до 40 процентов годовых (полугодовых серий в предшествующие дни опустилась до цифры чуть более 30 процентов годовых). Объем торгов составил более 6,2 млрд. р.
В РТС участники рынка перешли к фиксации прибыли, что привело к снижению темпов роста — к 17.00 при объеме торгов в $85 млн. котировки голубых фишек возросли на 13 процента.
Только 09.02.98 г. монетарные власти добились, наконец, тех симптомов, которых они ожидали с особым нетерпением. В преддверии аукционов по госбумагам и как следствие оживления фондового рынка началась активная продажа долларов и произошло некоторое снижение курса американской валюты. Правительство вздохнуло с облегчением, а г-н Чубайс уже 12.02.98 г. поспешил заявить о том, что атака на рубль отбита. Рынок госбумаг переживал оживление — объем торгов превысил 3,8 млрд., р., однако темпы роста котировок продолжали замедляться и составили 0,51,5 процента. Платой за это явился рост цены денег на межбанковском рынке — ставки по однодневным кредитам выросли до 40 процентов годовых. 10.02.98 г. рост котировок практически прекратился. Доходность стабилизировалась на уровне 3036 процентов годовых (для длинных коротких выпусков).
Менее стабильный рынок корпоративных бумаг переживал более резкую коррекцию цен — ко второй половине дня, когда торговля практически остановилась, котировки голубых фишек снизились на 12 процента.
Еще одной весьма приятной для российского руководства новостью стало то, что одно из ведущих рейтинговых агентств — Томсон Банк Вотч — решило не пересматривать присвоенный им ранее России рейтинг В+.
Особое напряжение борьбе за призрак финансовой стабилизации придавало приближавшееся выступление Президента перед Федеральным собранием. То, что в этом выступлении должен был звучать оптимизм, ясно было всем, однако для того, чтобы оптимизм этот не выглядел слишком уж нелепо, необходима была хотя бы иллюзия позитивного развития событий.
Следует отметить, что судьба оказалась благосклонна и к Президенту, и к Правительству. Еще 10.02.98 г. индекс Доу Джонса достиг своего рекордного значения. Уже на следующий день, 11.02.98 г., этот фактор положительно повлиял на торговлю в РТС: ее объем вырос в 1,5 раза и достиг к 17.00 $75 млн., котировки голубых фишек выросли на 13 процента. Не менее благополучно обстояло дело и на рынке госбумаг. Минфину удалось без напряжения (впервые в 1998 г.) разместить на аукционе ГКО 112й и ОФЗ 21й серий, при этом доходность размещаемых ГКО была зафиксирована на 23 процента ниже уровня вторичного рынка. По итогам аукциона Минфин получил дополнительный миллиард рублей и смог погасить свою задолженность перед казначейством, образовавшуюся за две недели до этого как следствие менее удачного аукциона. Впрочем, стабильность на рынке госбумаг оплачивалась сверхвысокой стоимостью денег на межбанковском рынке — цена однодневных кредитов доходила до 50 процентов годовых.
12.02.98 г. на рынке акций наблюдался 2,5 процентный откат, вызванный проблемами на переговорах с МВФ и продолжавшими поступать от международных рейтинговых агентств сообщениями о намерениях снизить рейтинг России. Снижение котировок произошло и на рынке госбумаг — доходность ГКО повысилась с 33,5 до 34 процентов годовых.
13.02.98 г. понижательная тенденция продолжала сохраняться. Доходность длинных выпусков ГКО превысила 35 процентов годовых, облигаций со сроками погашения до полугода — до 33 процентов годовых. На рынке акций существенных изменений котировок не произошло, объем торгов был не велик и к 18.00 составил $40 млн.
16.02.98 г. также не был днем особенных надежд на снижение доходности госбумаг. Дилеры не были готовы принимать доходность в 35 процентов годовых, свидетельством чего явился значительный объем зарезервированных в Торговой системе средств — 3 млрд. р. Тем не менее, на следующий день должно было состояться выступление Президента и было принято решение идти вабанк.
Еще 12.02.98 г., когда А. Чубайс заявлял, что атака на рубль отражена и достигнуто десятипроцентное снижение доходности госбумаг, С. Дубинин выступил с обещанием снизить ставку рефинансирования. И, наконец, 16.02.98 г. Банк России сообщил, что со следующего дня ставка рефинансирования снижается с 42 до 39 процентов. Обозреватели сошлись во мнении, что цель данного снижения — чисто пропагандистская. Действительно, всего через два дня монетарные власти столь же демонстративно отказались от кредита на поддержание курса рубля, предложенного МВФ. Правда, мотивировка этого отказа была весьма любопытной — сами переговоры об этом кредите могут обрушить рубль. Таким признанием власти продемонстрировали, что до реальной стабилизации еще достаточно далеко, раз простые слухи могут стать для национальной валюты фатальными.
Рынок в целом откликался на действия Банка России — 17.02.98 г. торги и по государственным и по корпоративным бумагам проходили вяло, падений курса не наблюдалось.
18.02.98 г. Минфин провел довольно неудачный для себя аукцион по размещению 113й серии ГКО, итогом которого стала однопроцентная премия, полученная дилерами к уровню вторичного рынка. Доходность составила 3536 процентов годовых. На рынке акций наблюдалось затишье, объем торгов в РТС составил всего $40 млн.
19.02.98 г., после продолжавшегося всю первую половину дня затишья, котировки государственных ценных бумаг существенно возросли. Наибольший рост наблюдался по длинным выпускам ГКО, для которых он достигал до 1,5 процентов номинала (установившийся уровень доходности — порядка 33,5 процентов годовых). По недооцененным ранее участниками рынка ОФЗПД наблюдался еще более значительный рост — вплоть до 2,5 процентов номинала (установившийся уровень доходности — порядка 37 процентов годовых). Рынок акций погрузился в еще большую стагнацию, объем торгов в РТС к 17.00 составил всего $25 млн.
20.02.98 г. явился пиком наступательного движения котировок госбумаг. Доходность самых длинных серий ГКО понизилась до 32 процентов годовых. В таких условиях Банку России удалось добиться некоторого снижения курса доллара без резкого роста стоимости межбанковских ресурсов - цена однодневных МБК не поднималась выше 18 процентов годовых - уровня высокого, но не запредельного.
Однако столь значительное поступательное движение не было поддержано на следующей неделе. 23.02.98 г. рост по инерции продолжался, в частности, по облигациям Минфина он составил порядка 0,5 процентов от номинала. Оживился и рынок акций, объем торгов в РТС на 17.00 составил $55 млн., котировки голубых фишек выросли на 2 процентных пункта. Наблюдалось даже давно не отмечавшееся проявление интереса к акциям второго эшелона.
Уже на следующий день, 24.02.98 г. произошел ценовой откат, достигавший до 0,4 процентов номинала для наиболее пострадавших ГКО средних серий. ОВВЗ также потеряли до 0,3 процента от своих котировок. Единственным исключением явились ОФЗПД, котировки которых выросли на 0,6 процента. Примерно на 1,5 процента снизились и цены на акции при крайне невысокой активности участников рынка — оборот торгов в РТС составил на 17.00 $36 млн. На рынке акций было отмечено и очередное качественное достижение — в секции фондового рынка ММВБ начались торги акциями шести новых эмитентов — АО «Ижорские заводы», «Омский НПЗ», «Московский ММТ», «Черногорнефть», Аэрофлот и АКБ Возрождение. Таким образом, в тот момент на ММВБ котировалось 46 акций 30 эмитентов, относящихся к категории голубых фишек.
После пережитых российским финансовым рынком потрясений наступил период некоторой стабилизации. В феврале 1998 г. инфляция в России составила порядка 0,9 процентов, значительно снизившись по сравнению с уровнем января (1,5 процента). Снижение инфляции имело своим следствием замедление снижения курса национальной валюты на биржевых и внебиржевых рынках.
Объем российского валового внутреннего продукта в январе 1998 г. составил 201,8 млрд., р., что было на 1,3 процента больше, чем за аналогичный период прошлого года. Вместе с тем краткосрочная тенденция выглядела не столь благоприятна. Хотя в стоимостном выражении объем промышленного производства в России в январе 1998 г. вырос по сравнению с январем 1997 г. на 1,5 процента, что составило 132 млрд., деноминированных рублей, по сравнению с декабрем 1997 г. он сократился на 6,8 процентов.
Если в остальном февраль демонстрировал по сравнению с январем тенденцию к стабилизации, то в области сбора налогов положение ухудшилось. Тем не менее, у монетарных властей было и серьезное достижение — сокращение внешней задолженности страны, достигнутое впервые чуть ли не со времен отказа большевиков платить по царским долгам. Сокращение внешней задолженности на $2,5 млрд., следовало, конечно, приписать не самоограничениям Минфина, как об этом заявлял министр финансов г-н Задорнов, а неблагоприятной мировой финансовой конъюнктуре, вынуждающей Правительство воздерживаться от крайне невыгодных займов.
В конце февраля — начале марта 1998 г. ситуация на российских рынках ценных бумаг складывалась в общем и целом благоприятно. 25.02.98 г. вполне спокойно прошли аукционы по размещению 22й серии ОФЗПД и 114й серии ГКО. На последнем дилеры получили несколько завышенную премию — порядка 0,5 процентов от номинала. На рынке акций наметился некоторый рост, оборот в РТС на 17.00 составил $50 млн.
26.02.98 г. ситуация на рынке государственных ценных бумаг оставалась неизменной, доходность осталась на уровне 32 процентов годовых. Зато существенно активизировалась торговля акциями. Котировки голубых фишек выросли на сумму до 4 процентов, оборот торгов в РТС составил $83 млн. Весьма существенным фактором было оживление интереса к российскому рынку акций со стороны иностранных инвесторов, число которых стало увеличиваться. Спокойной оставалась и ситуация на валютном рынке — курс доллара продолжал плавно снижаться.
27.02.98 г. Банк России принял решение о снижении с 02.03.98 г. ставки рефинансирования до 36 процентов годовых. Вероятно, толчок к этому решению дали и оптимистические посылки предшествующих дней. Тем не менее, данный фактор не оказал существенного воздействия на финансовые рынки — доходность госбумаг по сравнению с предшествующим днем осталась практически неизменной (котировки ГКО повысились максимум на 0,6 процентных пункта, ОФЗ — на 1 процентный пункт), незначительные колебания наблюдались и на рынке акций, при сохранении высокой активности участников — объем торгов в РТС превысил $93 млн.
03.03.98 г. на рынке продолжали наблюдаться тенденции к оздоровлению. При высокой активности участников рынка госбумаг (объем операций достиг 4,3 млрд., р.) продолжался рост котировок, который составил до 1,5 процентных пункта. Подобного роста не наблюдалось у коротких выпусков ГКО, но это вполне объяснимо тем фактом, что именно эти бумаги наименее пострадали в ходе кризиса. Крайне благоприятные тенденции наблюдались и на рынке акций, где имели место крупные заказы со стороны нерезидентов.
В марте 1998 г. многим могло показаться, что мировой финансовый кризис уже позади. Так, японское руководство уже 01.03.98 г. заявило, что для его страны финансовый кризис закончился. Тем не менее, уже 03.03.98 г. был прерван длившийся почти неделю рост индекса Доу Джонса — он снизился на 0,5 процента. На следующий день, 04.03.98 г., после того, как компания Интел объявила о десятипроцентном снижении прибыли, Доу Джонс вновь упал. За ним последовали токийский Никкей, упавший на 0,42 процента и гонконгский Ханг Сенг, упавший на 4,8 процента.
На России эти события сразу не отразилась. 04.03.98 г. наблюдалась активная торговля корпоративными бумагами. Было замечено массовое возвращение нерезидентов на рынок ГКО, и именно их участие в аукционе по размещению 117й серии ГКО привело к тому, что доходность по средневзвешенной цене была зафиксирована на два процента ниже уровня вторичного рынка.
05.03.98 г. стало очевидно, что финансовый кризис закончился не для всех стран Юго-Восточной Азии. После отказа президента Индонезии Сухарто от привязки рупии к доллару США ее курс рухнул на 10 процентов. Это не могло не сказаться на мировых рынках — индекс Доу Джонса снизился на 0,5 процента, фондовые индексы большинства стран Юго-Восточной Азии — на 1,56 процентов. На два процента полегчал и южно-корейский вон. Откликнулось эхо индонезийского потрясения и в России — в два раза упали объемы торгов в РТС. Зато на рынке российских госбумаг кризис не сказался — котировки продолжали расти и доходность наиболее длинных выпусков ГКО снизилась до 28 процентов годовых.
Вместе с тем очередной всплеск южно-азиатского кризиса не оказал на Россию продолжительного воздействия — 05.03.98 г. продолжался некоторый рост котировок гособлигаций, правда, при меньших объемах торговли. На рынке акций также был отмечен незначительный рост котировок.
10.03.98 г. стало для участников российского рынка ценных бумаг радостным днем — рейтинговое агентство Fitch IBCA заявило о том, что не намерено снижать кредитный рейтинг России. На эту информацию рынок мгновенно откликнулся существенным ростом котировок акций. Рост котировок госбумаг также продолжился, однако его темпы остались практически неизменными. Доходность длинных выпусков ГКО установилась на уровне 28 процентов годовых, ОФЗПД — 32 процентов годовых.
Одновременно наблюдался острейший дефицит рублевых ресурсов: котировки overnight выросли с уровня 32 процентов годовых по привлечению; 40 процентов годовых по размещению выросли до 5060 процентов соответственно. Рекордно низкого по сравнению с предшествующими периодами уровня в 14,4 млрд. р. достигла сумма остатков на корр-счетах коммерческих банков.
Активность российского рынка была в значительной степени поддержана из-за океана — именно 10.03.98 г. индекс Доу Джонса поставил очередной рекорд роста, преодолев отметку в 8600 пунктов.
Но уже 1 1.03.98 г. фортуна отвернулась от российского финансового рынка. Агентство Мудиз решило не следовать примеру своих коллег и снизило кредитный рейтинг России по валютным долговым обязательством. Заодно были снижены и рейтинги ряда российских банков. Участники рынка не могли не воспользоваться поводом для спекуляции и немедленно приступили к сбросу бумаг. При рекордном объеме торгов в РТС — $168 млн. индекс РТС за час упал на 2 процента. На 0,75 процентов упали котировки российских еврооблигаций.
За неделю с 03.03.98 г. по 10.03.98 г. потребительские цены в России выросли на 0.1 процента (с 25.02.98 г. по 03.03.98 г. — на 0,2 процента). По данному показателю можно было говорить о выходе на докризисный уровень октября 1997 г. (в декабре 1997 г. и январе 1998 г. этот показатель составлял 0,4 процента в месяц). Сократился по сравнению с январским (1,5 процента) и февральский уровень инфляции — до 0,9 процентов. По состоянию на конец февраля 1998 г. денежная масса в России (агрегат М2) превысила 365 млрд. р. Объем наличных денег составлял 132 млрд., р., из них 52,4 процента — в купюрах и монетах нового образца. Золотовалютные резервы Банка России по состоянию на 12.03.98 г. составили $16 млрд., и находятся на уровне апреля-мая 1997 г.
Вместе с тем снижение мировых цен на нефть и неблагоприятная конъюнктура мировых финансовых рынков привела к тому, что стала ухудшаться структура внешнеторгового оборота России. В январе 1998 г. он составил $10,2 млрд., что было на 2,3 процента меньше соответствующего показателя 1997 г. Изменение внешнеторгового оборота нельзя было списать на насыщение потребления за счет внутренних источников — при сокращении экспорта по сравнению с 1996 г. на 13,9 процента (до $5,7 млрд.) импорт вырос на 17,7 процента (до $4,5 млрд.).
В таких условиях монетарным властям приходилось прилагать серьезные усилия для стабилизации финансов страны, без которых невозможен экономический рост. Однако крайне неблагоприятное стечение обстоятельств свело все их усилия на нет (данный факт является характерным примером роли слепого случая в поведении финансовых рынков и возможности точного краткосрочного прогноза происходящих на них событий).
Вначале все выглядело довольно хорошо. 12.03.98 г., невзирая на снижение рейтинга России агентством Мудиз, продолжился рост котировок ГКО (до 1,2 процентных пункта). Доходность ГКО установилась в интервале 2028 процентов годовых, в зависимости от выпуска. Росли и котировки валютных облигаций. Исключением явился рынок акций, на котором котировки снизились на 1 2 процента.
13.03.98 г. Банк России объявил о снижении с 16.03.98 г. ставки рефинансирования с 36 до 30 процентов годовых. Снижение ставки было откровенно приурочено к намеченной на
16.03.98 г. в Женеве и Цюрихе презентации нового транша российских еврооблигаций. Рынок ценных бумаг поначалу откликнулся на решение Банка России. 13.03.98 г. рынок государственных бумаг сразу открылся на высоком уровне, на котором, после ряда колебаний и оставался до конца дня. Доходность по длинным выпуском ГКО составила 26 процентов годовых. Росли и котировки валютных бумаг — облигаций ВЭБ — до 0,4 процентов, внешних долгов — до 0,9 процентов. Продолжала отмечаться и тенденция возвращения нерезидентов. По данным Банка России на 01.02.98 г., чистый приток средств нерезидентов на рынок ГКО составил с 01.02.98 г. по 14.03.98 г. $2,4 млрд. Благоприятствовал планам российских властей и рост на зарубежных финансовых рынках — 16.03.98 г. индекс Доу Джонса вырос до очередной рекордной отметки в 8718,75 пунктов. Одновременно на 1 процент вырос индекс Никкей, за ним последовал гонконгский Ханг Сенг.
Но в России уже в тот же день (16.03.98 г.) рынок, обеспокоенный болезнью Президента, начал испытывать тенденцию к откату — для госбумаг он достигал 1 процента. 17.03.98 г. снижение интереса к госбумагам способствовало необычной предаукционной ситуации — рынок МБК не испытывал недостатка средств, стоимость денег overnight колебалась в диапазоне 2530 процентов годовых по привлечению и 3135 процентов годовых по размещению. Остатки на корсчетах даже выросли и достигли 16,2 млрд. р. Котировки госбумаг снизились на 0,5 процентных пункта. Нерезиденты, традиционно серьезно относящиеся к состоянию здоровья Президента, активно сбрасывали акции, голубые фишки в течение дня снизились на 4,6 процента. Пессимистические настроения еще более укрепило снижение цен на нефть.
23.03.98 г. политика в очередной раз решительно вмешалась в экономику. Президент совершенно неожиданно для всех отправил в отставку все Правительство во главе с Черномырдиным, тем самым, как выяснилось позднее, дав толчок развитию финансового и политического кризиса, сопоставимого с которым страна не переживала с 1991 г.
В условиях ослабления устоявшейся за прежние годы системы власти, в значительной части базирующейся на специфических особенностях личности В.С. Черномырдина и обостряющегося политического кризиса, владельцы крупнейших финансово-промышленных агломератов страны вступили в открытую борьбу не только на экономической, но и на политической арене. Оставить это противостояние в стороне — значит проигнорировать один из основных факторов, оказывавших влияние на ситуацию на финансовых рынках.
Первоначально казалось, что момент для политических перемен избран удачный и ситуация в экономике все больше стабилизируется. Самое главное, что постепенно росли цены на нефть. Однако впоследствии оказалось, что политические перемены создали ситуацию для превращения кризиса в крах.
Буквально в ночь с 22.03.98 г. на 23.03.98 г., ставший днем отставки, в наиболее влиятельной российской политической программе «Итоги» на НТВ выступил крупнейший отечественный предприниматель Б. Березовский. Интервью с усердием брал сам ведущий программы Е. Киселев. Его заботливость по отношению к одному из важных деловых партнеров НТВ простерлась до того, что если всех прочих смертных, даже в высоких рангах Киселев приглашал к себе в студию, то Б. Березовского он посетил у него на дому.
Березовский был неподражаем. Он наконец смог предаться любимейшему интеллигентскому занятию технарей советской эпохи — политическим прогнозам, но только не на кухне, а в живую. Указанный выше член советского социума всегда почитал себя великим знатоком в не касающихся его предметах — философии, сельском хозяйстве, военном деле и политике. Березовский достиг значительных успехах на научно-математической ниве. Плата за такие успехи, помимо ума, — молчание. Молча, только молча можно сделать карьеру в бизнесе, и Березовский ее сделал. Теперь он впервые смог позволить себе на виду у страны поговорить столь откровенно и в гордом одиночестве, а не совместно с другими крупнейшими предпринимателями.
В результате перед страной предстал прямо-таки шекспировский граф Уорик — делатель королей, но только с поправкой на современность и, учитывая отличие реальной политики от поэзии, несколько суетливый.
В выступлении Б. Березовского была заложена вся схема последующих событий с точки зрения их наиболее заметных участников. Говоря об отношениях с властью, Борис Абрамович говорил о позициях самой власти и крупного бизнеса. Бедных, среднего класса, малого бизнеса для него просто не существует.
В ту ночь, во время этого значимого интервью выявилась линия основного противостояния внутри российской деловой и политической элиты, пролегшая по линии Березовский-Чубайс. И если в глазах значительной части российского общества А. Чубайс и ранее не был особенно популярен, то оно неожиданно открыло для себя и ранее находившегося в политической тени Б. Березовского как человека, любившего и хвалившего Чубайса, пока действия последнего были ему выгодны и возненавидевшего его, когда речь зашла о деньгах, как человека, дважды сменившего гражданство, т.е. не имеющего вообще никакой родины, как человека, готового ради своей нефти отдать врагам часть российской земли, густо политой кровью ее солдат, и, тем не менее, претендующего в российской политике на ключевую роль.
27.03.98 г. существенно снизились остатки на корр-счетах коммерческих банков — до 17,4 млрд. р. Значительные средства были направлены на рынок ГКО, цены на которые выросли на 0,5 процента. Доходность долгосрочных ГКО достигла 25,3 процентов годовых. Росли и котировки акций — в самом начале торгов в РТС они поднялись на 23 процента. Правда, объем торгов оставался низким — $60 млн. Но нерезиденты в подавляющей своей массе воздерживались от участия в торгах, так что рост, вызванный оживлением, связанным с отставкой Правительства, оказался недолгим.
Уже 30.03.98 г. цены на наиболее ликвидные выпуски ГКО снизились на 0,3 процентных пункта, доходность длинных госбумаг достигла 28 процентов, коротких — более 21 процента годовых. Упали на 29 процента и котировки голубых фишек при крайне низком объеме торгов в РТС — на 17.00 он составил $ 25 млн. На ММВБ котировки акций снизились на 2,39 процента.
Дефицит денежных средств у коммерческих банков привел к росту стоимости денег — на рынке МБК ставки по кредитам overnight выросли в течение дня с 20/25 процентов годовых (привлечение/размещение) до 40/45 процентов годовых соответственно.
31.03.98 г. снижение котировок гособлигаций продолжалось и составило 0,30,5 процентных пункта. Доходность длинных серий перешагнула отметку в 28,5 процентов годовых. Не отставал и рынок акций бумаг — котировки голубых фишек снизились на 1,52 процента. 01.04.98 г. падение на рынке акций во второй половине дня сменилось некоторым ростом, однако итоговые дневные изменения котировок остались практически нулевыми. Хотя торговля и оживилась, объем ее оставался низким и составил на 17.00 в РТС $ 55 млн. На рынке госбумаг монетарным властям пришлось пережить неприятный день: — при проведении аукциона по 19-му выпуску ГКО и 23му ОФЗПД доходность размещаемых ГКО составила более 28 процентов годовых (на 3 процента выше уровня вторичного рынка). Спрос был настолько низким, что не удалось собрать все необходимые для погашения задолженности по предыдущим выпускам 7 млрд. р. и 1 млрд. р. пришлось занимать в резервном фонде.
В процессе борьбы за утверждение главой правительства С. Кириенко темой повышенного интереса и постоянных дискуссий становилась структура российского платежного баланса и перспективы российской внешней торговли.
Говоря о внешнеторговом балансе России в целом, можно отметить, что весной 1998 г., по данным Всемирной торговой организации, она занимала 20-е место среди крупнейших мировых экспортеров товаров и 24-е — среди импортеров, а по импорту услуг находится на 19-м месте. Таким образом, Россию трудно было идентифицировать с какой-либо группой стран — по экспорту она расположена между Швейцарией (вообще не экспортирующей сырья) и Австралией (так же, как Россия, сырье активно экспортирующей), а по импорту — между Австрией, страной развитого машиностроения, как и Россия импортирующей продовольствие и, в отличие от России, импортирующей сырье, и Турцией, импортирующей именно продукцию машиностроения.
В области внешнеторгового баланса и вообще экономической политики правительство С. Кириенко не придумало ничего нового, как исповедовать одну из самых старых экономических теорий — меркантилизм. Чтобы не быть голословным, приведем характеристику взглядов меркантилизма, даваемую одним из наиболее авторитетных в мире исследователей истории экономической мысли М. Блаугом: «... регулирование внешней торговли с целью притока в страну золота и серебра (в нашем случае — валюты); ... протекционистские тарифы на импортируемые промышленные товары; поощрение экспорта, особенно готовой продукции ... Сердце меркантилизма — доктрина активного торгового баланса». Правда, Правительство Кириенко не оглашало еще одну из доктрин меркантилизма — поддержание низкого уровня оплаты труда в целях увеличения конкурентоспособности продукции. Но зато оно действовало, не снижая заработную плату, а просто не выплачивая или позволяя работодателям не выплачивать ее. В дальнейшем была предпринята попытка существенно уменьшить уровень оплаты труда и путем нелигитимного, в обход парламента, увеличения налогового бремени.
Государственный внутренний долг России, согласно сведениям, направленным в Госдуму Правительством, составил на 01.01.98 г. 506,96 трлн., р., в т.ч. на выпуски ГКООФЗ приходится 435,9 трлн. р. Прирост всего внутреннего долга за 1997 г. составил 135,36 трлн. р. (37 процентов), в т.ч. по ГКООФЗ — 195 трлн. р. (80,95 процентов).
01.04.98 г. глава Банка России С. Дубинин сообщил газете «Файненшиал Таймс» о планах «мягкой девальвации рубля в соответствии с темпами инфляции». По сути такая девальвация происходила уже давно, с момента перехода к практике валютного коридора, и скажи о ней Ясин или Гайдар, внимания на это никто бы не обратил. Но к мягкости со стороны Центробанка участники рынка настолько не привыкли, что тут же ударились в панику. Биржевой курс доллара моментально превысил официальную котировку, вырастя на 2,25 копейки. 02.04.98 г. резко просели российские голубые фишки. Стремительно снизились котировки ГКО со сроком обращения более полугода. К концу торговой сессии ситуация стабилизировалась, однако уже на следующий день, 03.04.98 г., игра на понижение продолжилась. Накануне злокозненное рейтинговое агентство Мудиз, незадолго до того «опустив» Россию и продолжая оправдывать свое название, взялось за Японию и объявило об изменении прогноза ее кредитного рейтинга со «стабильного» на «негативный». Взволновавшиеся американские инвесторы стали сбрасывать не только японские, но и вообще все рискованные бумаги. В результате различные виды российских внешних заимствований подешевели на 0,51,3 процента.
На рынке госбумаг дилерам наконец удалось преодолеть уровень ставки рефинансирования и довести доходность по длинным ГКО до 31 процента годовых. Монетарным властям пришлось спасать рынок госбумаг от обвала с помощью массированных интервенций. Образовавшаяся излишняя рублевая масса оказала мощное давление на доллар, прижав его к верхней границе валютного коридора.
Банк России не способствовал успокоению инвесторов и публикацией сведений о состоянии на март 1998 г. своих золотовалютных резервов. Состояние выглядело как довольно тревожное — по сравнению с началом года запасы снизились на 15 процентов и составили $15 млрд., (из них валютных резервов — $10,2 млрд.). Таким образом, за февраль 1998 г. было потрачено $600 млн. Данные о том, что непосредственно в марте 1998 г. золотовалютные запасы России выросли на 13 процентов и составили $17 млрд., появились только 09.04.98 г. и влияния на рынок оказать уже не успели. Реакция инвесторов была моментальной: 06.04.98 г. доходность годовых ГКО достигла 32 процентов годовых, ОФЗ — 35 процентов годовых. 07.04.98 г. доходность в 32 процента годовых для длинных ГКО была вновь подтверждена рынком. Такая высокая доходность на рынке госбумаг не могла не сказаться на операциях на рынке акций — активность его участников была трудно различима, объем торгов в РТС к 17.00 составил всего $28 млн.
Но если сравнивать мартовскую ситуацию с ситуацией в целом по первому кварталу 1998 г., то можно заметить вполне определенное улучшение.
Процентное изменение показателей внешнеторгового оборота России в I квартале и марте 1998 г. по сравнению с аналогичными периодами 1997 г.
Совершенно очевидно, что хотя общее падение объема внешнеторгового оборота и продолжало ускоряться, его общая структура выправляется — темпы сокращения экспорта и роста импорта уменьшились.
Заканчивая анализ внешнеторгового оборота России в марте 1998 г., отметим, что для стран СНГ он составил $2,9 млрд., а для стран дальнего зарубежья — $8,8 млрд.
08.04.98 г. на аукционе по размещению 120й серии ГКО участники получили премию в 23 процента номинала по сравнению с уровнем вторичного рынка. В условиях нехватки рублевых средств, для того, чтобы разместить 23ю серию ОФЗПД, эмитенту пришлось согласиться на уровень доходности в 40 процентов годовых и прибегнуть к заимствованию средств из резервного фонда.
Все эти неприятности в России происходили в тот самый момент, когда в результате сообщения о слиянии двух крупнейших американских финансовых компаний — «Ситикорп» и «Треве лерз групп» индекс ДоуДжонса впервые превысил уровень 9000 пунктов и достиг величины 9033,23 пункта. Воспользоваться таким благоприятным состоянием мировой рыночной конъюнктуры российский рынок не мог из-за неопределенности с составом и планами нового Правительства.
К середине апреля 1998 г. экономический кризис в России все более стал трансформироваться в кризис политический. Фактически с этого момента любые экономические решения стали обретать значимую, порой даже преувеличенно значимую политическую окраску. Финансовый кризис, обострение которого в значительной степени было вызвано непродуманным политическим решением о смене правительства, бумерангом ударил по самой системе государственной власти. Еще до того момента, когда финансовый кризис достиг апогея и монетарные власти вынуждены были признаться в своей неспособности разрешить его самостоятельно, окончательно и бесповоротно в России кончилась ельцинская эпоха.
Это, конечно не означало, что Президент лишился власти — процесс агонии политических режимов может быть достаточно долгим и, кстати, далеко не всегда сопровождается сменой личности руководителя страны. После революции 1905 г. царская власть в России, непрерывно пытаясь трансформироваться, продержалась еще одиннадцать лет, но уже после Кровавого воскресенья всем было ясно, что она обречена.
Знаком конца ельцинизма стала как физическая деградация самого вождя, так и полное моральное разложение власти, а самое главное — то, что у населения пропал какой-либо практический смысл мириться с этими и ранее отмечавшимися у власти недостатками.
Самое главное это то, что Президент практически в открытую проигнорировал свою, им же самим для себя самого сочиненную конституцию, отказавшись выполнить решение Конституционного суда и подписать закон о реституциях. Речь здесь идет не о самом этом безусловно неудачном законе, а о том, что Ельциным открыто продемонстрировано отсутствие в России каких либо правил игры, отсутствие права. Такое случалось и раньше. В конце концов, именно Ельцин в свое время начал войну в Чечне, именно по причине его нерешительности она неудачно велась и именно с его согласия закончилась позорной капитуляцией. Менее серьезных примеров, когда лично верным людям позволялось творить все что угодно, более чем достаточно. Но люди в общем и целом готовы были с подобного рода положением вещей мириться. Не вызывал возмущения даже расстрел Верховного Совета — здравомыслящая часть общества готова была терпеть авторитаризм в обмен на гарантии рыночного развития страны. И это развитие в общем и целом имело место. Ельцин мог появиться в Верховном Совете подозрительно растрепанным, но поддерживать либерализацию цен. Он мог разгонять депутатов — но бороться за финансовую стабилизацию и вооруженной рукой разгонять мятежи московских люмпенов. Ельцин мог проспать встречу с ирландским премьером и рассуждать о подводной лодке, спасающей заложников парома «Абхазия», но он обеспечивал продолжение приватизации. Все эти действия были логичны и осознавались значительной частью общества как абсолютно необходимые для наличия у страны каких-то перспектив. Дельному человеку прощали чудачества.
Но в середине весны 1998 г. выяснилось, что никаких реальных планов у власти нет. Нерешенными остались вопросы о регулировании деятельности естественных монополий и коммунальной реформе, тяжким грузом лежащих на издержках производства. Совершенно не решался вопрос о банкротстве и прекращении деятельности нерентабельных промышленных предприятий, существование которых подрывало товарно-денежные отношения в стране, становясь постоянным источником возобновления неплатежей. Не решался ключевой земельный вопрос.
Абсолютно разваленными оказались государственные финансы, постоянно балансирующие на грани пропасти. Налоговая система являлась не просто давящей — с этим еще можно было бы смириться, она к тому же оказалась еще совершенно нефункциональной.
В области прав человека — в широком понятии данного вопроса — достижений тоже не наблюдалось. Современные отечественные экономисты, особенно экономисты-практики, прекрасно знающие цену (причем в именно в денежном значении этого слова) газетным публикациям и избирательным кампаниям, а также та часть политического спектра, которая расплывчато именует себя «прагматиками», нередко маскируя этим наименованием политическую всеядность или даже продажность, зачастую не склонны вообще принимать во внимание такие политологические абстракции, как «свободы», «права человека» и т.п. Между тем, недооценивать значимость свободы, наивно и опасно. Конечно, народы редко могут использовать свободу достойным образом и свобода для них часто оборачивается разгулом толпы. Однако сами принципы свободы, разумно ограниченные законами, интуитивно дороги большинству людей. Хотя порой и кажется, что принципы эти недостижимы, но постоянная и зачастую кровопролитная борьба за них — явление, неизменно присущее всем вехам истории человеческого общества. Даже в целом лояльные режиму газеты весной 1998 г. в открытую выражали недовольство существующими институтами власти. Общим местом стало сравнение современной российской власти с монгольскою ордою (в дальнейшем все более усиливающееся по мере роста фискальных аппетитов государства). Противопоставление власти и населения в прессе стало аксиоматичным. В условиях, когда возмущение общей продажностью все более усиливалось, Президент открыто с телеэкрана предложил парламенту взятку в виде распоряжения своему управделами решить проблемы депутатов в обмен на утверждение С. Кириенко главой Правительства. Найдись в стране хоть один порядочный прокурор, и Президента, как это не прискорбно, надо было бы судить за предложение взятки должностным лицам в особо крупных размерах. Глядя на такое поведение своего Президента рядовые взяткобратели могли смело забыть про какие либо муки совести, а рядовые граждане окончательно увериться в незыблемости постулата «не подмажешь — не поедешь».
И ради чего Президентом была осуществлена эта публичная неприличность? Ради утверждения премьер-министром страны человека, причины выдвижения которого на эту должность до сих пор остаются загадкой для всех. Прямо как в старой немецкой балладе, в которой король назначает блоху на должность министра. Дело тут не в том, что блоха не может быть министром, а Кириенко — премьером. Очень даже могут, причем если реальность исполнения блохой министерских функций теряется во тьме веков, то С. Кириенко премьером стал. Но таких людей, как Кириенко, к моменту назначения его премьером в России было несколько тысяч, и аргументировать борьбу за одного из этих тысяч оказалось очень сложно. В конце концов и командирами армий прямо из лейтенантов становятся крайне редко, хотя именно такие редкие случаи часто становятся успешными. Для занятия общественных должностей от человека требуется либо опыт, либо выдающиеся достижения и способности, либо принадлежность к аристократии (в последнем случае, по крайней мере, подразумевается осознаваемое с самого рождения чувство высочайшей ответственности за свое имя).
Итак, обществу вдруг со всей ясностью открылось, что слова Президента смешны, а поступки нелогичны. Некомпетентному руководителю не могли простить самодурства.
Самая богатая часть населения страны ни в коей мере не была готова смириться с непредсказуемостью курса и постоянными поборами на очередные инициативы Президента. Кроме того крупный промышленный и в значительной части финансовый капитал как личное оскорбление воспринял отстранение Черномырдина — своего, понятного человека, с которым можно было говорить на равных и назначение Кириенко. Олигархам легче было бы решать свои проблемы с самостоятельным и жестким Чубайсом, который по крайней мере успел заслужить уважение даже своих врагов. Отправляя их решать проблемы к несамостоятельному Кириенко, Президент фактически отправлял их к лакею, внезапно для смеху поставленного барином в управляющие, а решать проблемы с подобным оппонентом крупному бизнесу было и бесперспективно и унизительно.
Средний и малый бизнес оказались жестоко оскорблены как невниманием государства, так и полным беспорядком в финансово-бюджетной сфере. До этого момента хотя бы было ясно — или инфляция, и все живут на «горячих» деньгах, налоги по сути не взимаются и, напротив, государство легко раздает кредиты; или финансовая стабилизация, рынки устойчивы и все знают основные тенденции развития. Участникам финансовых рынков, например, трудно понять, почему назначение того же Кириенко должно оплачиваться почти месячной стагнацией, в последующем сменившейся жесточайшим кризисом, в тот момент когда, казалось бы, наметился подъем.
Средний класс и вовсе не имел никаких оснований поддерживать власть — им явно готовы были пожертвовать в первую очередь, а усилившиеся попытки более тщательно организовать сбор налогов с физических лиц ставили под угрозу само его существование. Наметившееся было в 1997 г. улучшение жизни основной массы населения оказалось слишком непродолжительным — реальные денежные доходы россиян, за вычетом обязательных платежей и скорректированные на темпы инфляции по итогам 1 квартала 1998 г. снизились по сравнению с аналогичным периодом 1997 г. на 6,8 процентов (при этом следует учитывать тот факт, что основной рост доходов населения приходился не на первую, а на вторую половину 1997 г., так что реальное снижение жизненного уровня еще большее).
Ранее средний класс терпел Президента как альтернативу коммунистам. Было бы неправильно сказать, что во имя рыночных реформ — белым воротничкам неплохо жилось и в СССР. Коммунистов боялись не из-за возврата к общенародной собственности, а из-за боязни неизбежного насилия, которое сопровождало бы этот возврат. Кроме того, средний класс всегда более других тяготел к демократическим свободам в их чистом виде. Но в стране достиг такого уровня, что безопасность собственности и личности среднего класса властью ни в коей мере не обеспечивались, а свободы все более урезались.
Непосредственно финансовые рынки пока еще находились в достаточно спокойном состоянии. Монетарные власти в тот момент еще рассчитывали перетерпеть рост доходности госбумаг без повышения уровня ставки рефинансирования. 10.04.98 г. после ряда колебаний котировки госбумаг потеряли в весе порядка 0,1 процентного пункта, доходность наиболее длинных выпусков ГКО составила 31 процент годовых. На рынке корпоративных бумаг отмечалась слабая тенденция к повышению, котировки акций выросли на 1,52 процента при незначительном объеме торгов — на 18.00 он составил $33 млн. 14.04.98 г., с окончанием на Западе пасхальных каникул рынок корпоративных бумаг стал несколько оживляться. Объем торгов в РТС составил $46 млн., правда, присутствие иностранцев носило в большей степени негативный характер — они продавали российские акции. Тем не менее, по итогам торгов котировки голубых фишек выросли на 11,5 процента. На рынке госбумаг продолжалось снижение котировок, составившее для большинства выпусков ГКО 0,20,3 процентных пункта. ОФЗ потеряли больше — 0,50,7 процентных пункта. Доходность наиболее длинных выпусков ГКО достигла 32 процентов годовых.
15.04.98 г. рост на рынке акций продолжался. При еще более возросшем объеме торгов в РТС — $71 млн. — котировки голубых фишек выросли на 24 процента. Способствовал такому развитию событий и очередной рекорд роста индекса Доу Джонса, превысившего уровень в 9100 пунктов. Ситуация на рынке госбумаг также оставалась стабильной. Аукцион по размещению 121й серии ГКО и 21й серии ОФЗПД прошел успешно для эмитента, прибыль к уровню вторичного рынка по ГКО была минимальна, а по ОФЗ вообще отсутствовала. Тем не менее, серьезную опасность представлял дефицит средств на корр-счетах коммерческих банков, 14.04.98 г. и 15.04.98 г. находившихся на уровне 14 млрд. р.
Важной вехой в развитии финансовых рынков России явился тот факт, что с 21.04.98 г. на Чикагской товарной бирже началась торговля форвардными контрактами на курс российского рубля против доллара США. Интересно то, что торги было решено проводить при технологической поддержке ММВБ. Дело в том, что на Западе валютные курсы определяются простым опросом крупнейших российских банков и понятия валютной биржи в российском понимании отсутствует. Таким образом, четкая фиксация курса на ММВБ оказалась более удобной для организации биржевых торгов.
Для противостояния кризису Банк России упорно пытался наращивать свои золотовалютные резервы. По состоянию на 01.04.98 г. их объем составил $16,9 млрд., дав за март 1998 г. прирост в $1,9 млрд.
Рынок в апреле 1998 г. ценных бумаг находится в довольно странном состоянии: при высокой активности участников и оборотах торгов (в первую очередь по госбумагам) участники упорно продолжали рассчитывать на повышение доходности. Вероятно, это было накачиванием экономики деньгами именно через рынок госбумаг. Большие обороты могли достигаться за счет операций Банка России и его агентов, а ощущение нехватки ресурсов у прочих участников — заставлять их повышать цену вкладываемых им денег (темпы инфляции были достаточно низкие и влиять на увеличение доходности не могли).
16.04.98 г. объем торгов гособлигациями на ММВБ составил 5,5 млрд. р. Тем не менее, доходность годовых выпусков хотя и снизилась, но осталась на уровне большем ставки рефинансирования — 30,531,5 процентов годовых. Но даже в такой ситуации Минфин позволил себе заняться реструктуризацией госдолга в пользу более долгосрочных обязательств. В тот же день наблюдался и 11,5 процентный рост голубых фишек.
22.04.98 г. Минфину удалось провести относительно успешный аукцион — атака дилеров, претендовавших на 38 процентную доходность по размещаемым ОФЗПД и 36 процентную — по ГКО, была отбита, правда, не без потерь — из резервного фонда было произведено заимствование в размере 900 млн. р., да и доходность, хотя ее и удалось удержать на уровне вторичного рынка (35 процентов годовых), значительно превысила уровень ставки рефинансирования. На рынке акций в этот день также наблюдались повышательные тенденции, хотя первоначальный 24 процентный рост и сменился позже некоторым откатом.
Отставка правительства В. Черномырдина и месячный кризис власти только на рынке госбумаг обошлись в 4,5 млрд. р. — именно на эту сумму увеличились расходы на обслуживание государственного долга. Доходность по госбумагам, срок погашения которых наступал в 1999 г. за время правительственного кризиса повысилась на 8 процентов. 23.04.98 г. доходность по госбумагам оставалась выше уровня ставки рефинансирования и составляла 33 процента годовых. На рынке акций наблюдался рост котировок АДР на акции российских предприятий в Нью Йорке (на 24 процента) и в РТС (на 23 процента).
24.04.98 г., в день утверждения Думой нового премьера С. Кириенко, участники рынка испытали эйфорию. Однако она довольно быстро иссякла и ниже уровня ставки рефинансирования доходность госбумаг так и не опустилась — для ГКО она составила 31 процент годовых, для ОФРПД — 35 процентов годовых. В этот день чрезвычайно оживленно торговались валютные бумаги России — объем торгов по долгам Лондонскому клубу, к примеру, составил $250 млн. Но и здесь достигнуты результат был не столь велик — котировки увеличились примерно на 0,8 процентных пункта для внешних долгов и 0,5 процентных пункта — для внутренних займов. Котировки акций в РТС в тот же день выросли на 23 процента.
27.04.98 г. столь необходимый рынку госбумаг эффект от назначения премьера, казалось, был достигнут — при резко возросшем (до 4 млрд., р.) объеме средств в торговой системе ММВБ доходность годичных ГКО опустилась ниже уровня ставки рефинансирования (на рынке акций отток средств в госбумаги привел к снижению котировок). Но уже на следующий день, 28.04.98 г., в условиях серьезного дефицита рублевых средств (стоимость однодневных МБК достигла 50 процентов годовых) доходность годичных ГКО вновь превысила уровень ставки рефинансирования. На рынке акций при умеренной активности участников — объем торгов в РТС на 17.00 составил $57 млн. — котировки продолжали снижаться вследствие неблагоприятной конъюнктуры, сложившихся на крупнейших биржах мира.
Российская же банковская система продолжала находиться под воздействием противоречивых тенденций. Ярким выразителем этих противоречий стал прошедший 27.04.98 г. VIII съезд Ассоциации российских банков (АРБ). Руководители органов государственной власти на этом съезде в основном обещали банкам разнообразные сложности — вновь назначенный глава МВД С. Степашин предложил наделить его ведомство и департамент банковского надзора Центробанка правом проверять и отвергать на основе наличия криминального прошлого или подмоченной репутации не только кандидатуры руководителей банков и их главных директоров, но и владельцев контрольного пакета акций. Руководитель ГНС А. Починок сообщил банкиром, что их банки скоро проверят на предмет достоверности предоставляемых ими сведений о заработной плате сотрудников.
Тем временем в рамках проводимой политики концентрации банковской системы сокращалось не только число банков, но и число их подразделений. В первом квартале 1998 г. в Москве было аннулировано 364 свидетельства о регистрации обменных пунктов валюты. Свидетельств о регистрации обменных пунктов за тот же период было выдано 254. Всего же на 01.01.98 г. в Москве насчитывалось 2688 обменных пунктов. Основными причинами закрытия пунктов были — отзыв лицензий у коммерческих банков, собственные решения банков и нарушения, допущенные при работе обменных пунктов.
29.04.98 г. на проходившем аукционе 20й серии ОФЗПД и 123й серии ГКО эмитент вынужден был пойти на условия дилеров, установив премию по сравнению с уровнем вторичного рынка для первых бумаг в 1,5, а для вторых — 1 процента от номинала. Единственным утешением была высокая активность нерезидентов, принявших в проходившем аукционе деятельное участие. Но те же нерезиденты в этот день при том же объеме торгов, что и накануне, способствовали понижению котировок на рынке акций.
В последний предпраздничный день — 30.04.98 г., хотя и наблюдалось снижение котировок длинных ГКО, котировки бумаг более коротких серий несколько подросли. Все колебания оставались в пределах полупроцента, но ниже уровня ставки рефинансирования доходность ГКО так и не опустилась, оставшись для годовых облигаций на отметке 31 процента годовых. Не удавалось накануне длительного перерыва в деловой активности и ликвидировать и кризис ликвидности — остатки средств на корр-счетах коммерческих банков продолжали держаться на низком уровне, составляя 15 млрд. р. при стоимости однодневных межбанковских кредитов 35/40 процентов годовых по привлечению/размещению. На рынке акций цены, несмотря на имевшие место колебания, остались на прежнем уровне. Исключение составили акции РАО ЕЭС, после получения известия о назначения главой которого А. Чубайса подорожавшие на 5 процентных пункта.
По окончании майских праздников ситуация не улучшилась — кризис ликвидности продолжался и ставки однодневных МБК не опускались ниже уровня 35/40 процентов по привлечению/размещению. В таких условиях о росте котировок госбумаг не могло быть и речи и, действительно, доходность для длинных ГКО выросла до 32 процентов годовых, а для ОФЗПД — до 36 процентов годовых. Иная ситуация сложилась на рынке акций — накопившиеся за время выходных заказы привели к росту котировок голубых фишек на 4 процента.
06.05.98 г. российские монетарные власти постигла очередная неудача, одна из наиболее тяжелых за все предшествующее время существования рынка госбумаг. Для 20й серии ОФЗПД доходность по цене отсечения составила 39 процентов годовых. Для годичных ГКО доходность по цене отсечения составила 34 процента годовых. С трудом удалось аккумулировать средства для погашения 6й серии ГКО. И такой провальный аукцион имел место не в разгар мирового финансового кризиса и не в момент кризиса правительственного, что свидетельствовало о нарастании опасных симптомов в российской экономике.
На рынке акций 06.05.98 г. как результат падения мировых индексов при незначительных объемах торгов — к 18.00 в РТС он составил $40 млн., наблюдалось плавное снижение котировок.
Еще одним позитивным событием для российского финансового рынка служит подведение итогов прошедших первых четырех месяцев торгов фьючерсами на российские акции на Австрийской бирже деривативов. По среднему дневному обороту в марте ($62 млн.) фьючерс на российский индекс акций (австрийцы отказались использовать индекс РТС и самостоятельно рассчитывают свой, названный RTX) превзошел все остальные инструменты, уступив только фьючерсам на австрийские акции.
Валовой внутренний продукт России в первом квартале 1998 г. по сравнению с тем же периодом 1997 г. не изменился и составил 591,2 млрд. р. в текущих ценах. В марте 1998 г. объем произведенного ВВП России составил 198,1 млрд., р., что всего на 0,1 процента больше аналогичного показателя 1997 г. Заданные если не усилиями, то стабильностью предыдущего правительства темпы роста неуклонно снижались: если в январе 1998 г. рост промышленного производства составил 1,5 процента по сравнению с аналогичным периодом 1997 г., то в феврале 1998 г. этот показатель сократился до 1,4 процентов, а в марте — до 1,2 процентов. Продолжился рост разрыва между самыми богатыми и самыми бедными — соотношение доходов 10 процентов самых богатых и 10 процентов самых бедных в январе-феврале 1998 г. возросло до 13,1 процента по сравнению с 12,6 процентов за аналогичный период 1997 г. По данным Госкомстата, в апреле 1998 г. объем валового внутреннего продукта составил 591,1 млрд., р., т.е. не изменился по сравнению с первым кварталом 1997 г. Немного, на 2 процента, увеличился покупательский спрос, зато продолжали сокращаться инвестиции — объем вложений за счет всех источников финансирования сократился на 7,1 процента по сравнению с первым кварталом 1997 г.
Хотя нерезиденты и вернулись на российские рынки — доля иностранных инвесторов в общем портфеле ГКООФЗ составила 32 процента (119 млрд., р.), превысив уровень, на котором она находилась до мирового кризиса (115 млрд., р.), ситуация на рынке госбумаг оценивалась как перманентный кризис — доходность постоянно стремится возрасти.
07.05.98 г., несмотря на то, что остатки на корр-счетах коммерческих банков выросли до 17 млрд., р., ситуация на рынке госбумаг не разрядилась — основная часть средств уходила на межбанковский и валютный рынок (как следствие, курс доллара вырос сразу на 200 пунктов, достигнув уровня в 6,129 р. за доллар, а цена однодневных МБК снизилась с 25/30 до 13/18 процентов годовых по привлечению/размещению). Такая ситуация не могла не оказывать давления на котировки, и доходность годичных ГКО установилась на уровне 34 процентов годовых. Тем не менее, инвесторы продолжали перестраивать свои портфели в пользу менее доходных, но более коротких серий.
На рынке акций 07.05.98 г. объем торговли по сравнению с предшествующим днем увеличился, достигнув $60 млн. Но наблюдавшееся на мировых рынках падение оказало свое воздействие и на Россию, в результате чего котировки голубых фишек снизились на 1.5 процента.
08.05.98 г. тенденция к преимущественной ориентации инвесторов на короткие выпуски ГКО продолжала развиваться. Основное предпочтение отдавалось облигациям со сроком погашения до двух месяцев, более же длинные бумаги сбрасывались, и как следствие, котировки годичных ГКО снизились на 0.4 процента. Как всегда в таких случаях, наиболее пострадали ОФЗ ПД, потерявшие до 1,5 процентных пункта. Продолжали, правда незначительно (около 1 процента) падать и голубые фишки.
Отмеченное накануне трехпроцентное падение фондовых индексов в ряде стран Юго-Восточной Азии и Латинской Америки привело 12.05.98 г. к полуторапроцентному снижению котировок годичных ГКО и ОФЗПД, причем, снижение это было весьма скоротечным — оно заняло всего полчаса. Весьма неприятным симптомом было то, что за снижением котировок госбумаг последовало увеличение спроса на иностранную валюту — это свидетельствовало о стремлении иностранных инвесторов к выводу части капиталов из России. Размер зарезервированных в системе ММВБ средств был минимальным. Пострадал и рынок акций — котировки голубых фишек снизились на 35 процентов.
В таких условиях никто не ожидал, что намеченный на 13.05.98 г. аукцион по размещению госбумаг будет благополучным. Эмитенту необходимо было привлечь 19 млрд. р. В таких тяжелых условиях монетарные власти проявили истинно римскую твердость. Путем договоренностей с крупнейшими эмитентами три серии гособлигаций удалось продать с уровнем доходности вторичного рынка — все заявки с доходности, превышающей 36,7 процента годовых, были отсечены. Но твердость стоила дорого — из резервного фонда пришлось привлечь 3 млрд., р., исчерпав тем самым весь созданный неделей ранее запас. Очередная атака была отражена, но никаких перспектив прекращения тенденции самих атак не заметно.
Не меньшие потери понес и рынок акций. Причем, в этих потерях в значительной степени были виноваты сами власти — увлекшись политическими играми вокруг А. Чубайса, они приняли закон, ограничивающий участие иностранцев в капитале РАО ЕЭС, что не могло не насторожить инвесторов в целом. В результате 13.05.98 г. при объеме торгов в $80 млрд., падение котировок в первые минуты торгов составило 45 процента. Иностранцы продолжали выводить средства из России — курс доллара вырос на 0.5 процента — до 6,150 р. за доллар.
14.05.98 г. снижение котировок госбумаг продолжалось. На этот раз ГКО потеряли 0,5 процентных пункта, ОФЗПД — 0,7 процентных пункта от номинала. Исключение составляли короткие ГКО, даже несколько подорожавшие — на 0,3 процентных пункта. Продолжал сохраняться дефицит денежных ресурсов на рынке межбанковских кредитов, продолжали падать котировки акций.
Уже 15.05.98 г. резко снизились котировки государственных бумаг. В течение первого часа торгов государственные бумаги потеряли 24 процента от номинала, для противоборства обвалу монетарным властям пришлось прибегнуть к прямым интервенциям из специального резервного фонда. Впервые с 1997 г. объем торгов на ММВБ составил $300 млн. Рынок акций в результате очередного падения по уровням котировок оказался отброшен к состоянию октября 1996 г. Поведение монетарных властей было более чем странным. Существовало мнение, что причиной кризиса на рынке акций явилось решение Думы об уменьшении доли иностранного капитала в РАО ЕЭС ниже уже существующего уровня. Об этом факторе газеты писали еще за неделю до кризиса. Но о том, что принятый Думой закон не легитимен, что Правительство исполнять его не будет и рекомендует инвесторам обратиться в Верховный и Конституционный суд, было заявлено только тогда, когда кризис уже закончился. 15.05.98 г. Банк России принимает решение о повышении ставки по ломбардным кредитам с 30 до 40 процентов годовых. Обычно такое решение принимается в совокупности с повышением ставки рефинансирования, но не в данном случае.
18.05.98 г. последовал неизбежный обвал. Индекс ММВБ к полудню упал на 7.5 процентных пункта, и торги были приостановлены, РТС продержалась дольше, но до конца сессии не дотянула — торги были приостановлены в 17.00. О том, что от акций избавлялись активно, свидетельствует объем торгов в РТС — $86 млн.
На рынке госбумаг падение котировок также было весьма существенным: доходность ГКО достигла 47 процентов годовых, ОФЗПД — 50 процентов годовых. Причем по последним основные продажи исходили от какого-то одного крупного иностранного инвестора. Характерным отличием от предыдущих кризисов явилось то, что цены на облигации внешнего долга России существенных изменений не претерпели.
И только после всего этого заговорили руководители финансовых ведомств. О том, что иностранцев — владельцев РАО ЕЭС в обиду не дадут. Что рубль девальвировать не станут, что причин для паники нет — в общем все положенные в подобных случаях успокоительные заявления. А до кризиса говорили обратное — что Россия близка к финансовой катастрофе (С. Дубинин). Кроме того, было принято решение поднять ставку рефинансирования до 50 процентов годовых.
19.05.98 г. ситуация стабилизировалась. Котировки госбумаг выросли на 3 процентных пункта от номинала. В результате доходность годовых ГКО установилась на уровне 46 процентов годовых, ОФЗПД — 50 процентов годовых. Минфин не стал проводить аукцион по размещению 23й серии ОФЗПД, заранее посчитав возможные предложения по доходности завышенными. На рынке акций энергетических компаний подорожали максимум на 10 процентных пунктов, нефтяных — максимум на 5 процентных пунктов.
Выждав еще сутки, 20.05.98 г., когда рынок вновь несколько пошел вниз, глава Банка России заявил, что никому нажиться на кризисе не удастся и слухам о девальвации рубля верить бессмысленно — они не сбудутся. (Но уж Банк России точно на кризисе не нажился, напротив, просадил на поддержку рынка $500 млн. из своих запасов).
Еще 21.05.98 г. наблюдатели с радостью констатировали снижение доходности госбумаг — ГКО до 4243 процентов годовых, ОФЗПД — 4546 процентов годовых. Активная продажа коммерческими банками валюты создавала ситуацию, благоприятную для стабилизации курса рубля по отношению к доллару у нижней границы валютного коридора. Тем не менее, на горизонте маячили и весьма угрожающие тучи — продажа валюты вызывалась острой нехваткой у банков рублевых средств, что привело к взлету стоимости однодневных МБК до 100 процентов годовых (позднее в тот же день их стоимость опустилась до 50 процентов годовых, т.е. уровня ставки рефинансирования). На рынке акций продолжали сохраняться понижательные тенденции.
Монетарные власти, судя по всему, чувствовали какую-то неопределенную угрозу стабильности рынка — ничем иным проведенные в рамках усилий по удлинению госдолга выкуп облигаций короткой 78й серии и размещение вместо них годовых облигаций в столь сложный момент объяснить нельзя.
Рост оказался непродолжительным. 22.05.98 г. доходность годовых ГКО выросла до 47 процентов годовых, ОФЗПД — до 50 процентов годовых. На рынке акций при низком объеме торгов (к 17.00 в РТС он составил $41 млн.) продолжалось падение, составившее порядка 2 процентов. Банк России, как всегда, по окончании критической ситуации вымещал испытанное во время кризиса напряжение на коммерческих банках, наказывая их за вполне логичное рыночное поведение — трем первичным дилерам было запрещено в течении двух рабочих дней выставлять котировки. В целом же по интересам первичных дилеров был нанесен весьма существенный удар. Согласно решению Банка России, с 01.06.98 г. банки-первичные дилеры стали обязаны иметь в своем портфеле не менее 20 процентов от его стоимости облигаций федерального займа на сумму 500 млн. р. по номиналу. Это была не первая попытка Банка России решать свои проблемы за чужой счет — в ноябре 1997 г. уже принималось решение повысить число бумаг, по которым первичные дилеры должны ежедневно выставлять котировки с 6 до 9, а с 01.12.97 г. это число возросло до 12.
Первичные дилеры восприняли решение Банка России с плохо скрытым раздражением. Они выразили надежду, что до наступления 01.06.98 г. им удастся переубедить Центробанк. Некоторые первичные дилеры пообещали в противном случае отказать от этого обременительного звания. Крупные банки, которые являются первичными дилерами, не вызывали особой жалости — эти любимцы тогдашнего Центробанка, теперь страдали от своего капризного господина.
25.05.98 г. падение стало уже гораздо более серьезным. На внешнем рынке его предварило самое серьезное за последние 11 лет снижение фондового индекса Ю. Корее, достигшее 6,8 процентов. В России инвесторы продолжали переводить средства из длинных выпусков ГКО в короткие (доходность годичных ГКО достигла 53 процентов годовых, ОФЗПД — чуть более 53 процентов годовых), выражая тем самым недоверие не столько платежеспособности России, сколько современному состоянию ее политической власти. Что касается чисто экономического аппендикса российской власти в лице Кириенко и его правительства, то и их постигла существенная неудача — не удалось продать на аукционе Роснефть, бюджет потерял $12 млрд. — сумма, лишь немногим меньшая валютных резервов Банка России. Не блеснул Кириенко и в тактической сфере — сделанное им перед группой западных бизнесменов Russell 2020 заявление о том, что Россия запросила у МВФ заем в несколько миллиардов долларов для выкупа краткосрочных долгов на внутреннем рынке привело к тому, что этот самый рынок немедленно рухнул — курс акций в РТС упал на 5 процентов. 26.05.98 г. доходность годовых ГКО достигла 64 процентов годовых, но это было только преддверие кризиса. 27.05.98 г. доходность годовых ГКО выросла до 80 процентов годовых, а для некоторых коротких серий составила даже 90 процентов годовых. Столь настороженное отношение инвесторов именно к коротким бумагам объяснялось тем, что на июнь-июль 1998 г. приходился пик погашения этих бумаг. Причем погашению подлежали именно те серии, в которых доля нерезидентов была особенно велика.
Валютные государственные ценные бумаги потеряли 13 процентных пункта от своих котировок, акции — 1012 процентов. Самым же неприятным было то, что курс доллара пробил потолок валютного коридора, достигнув отметки в 6.2 р. за доллар. Банк России, продолжая обвинять в кризисе все тех же неведомых спекулянтов, пошел на беспрецедентные меры, повысив ставку рефинансирования до 150 процентов годовых. Решение это, явно вызванное паникой и неуверенностью в собственных силах (еще две недели назад уровень ставки рефинансирования в 50 процентов годовых казался перестраховкой, излишне поднятой планкой, так что теперь было решено перестраховаться как минимум двукратно), тем не менее способствовало некоторой стабилизации ситуации — курс рубля удалось сбить до 6,18 рублей за доллар. 28.05.98 г. ситуация несколько стабилизировалась — доходность годовых ГКО снизилась до 60 процентов годовых, коротких — до 72 процентов годовых, индекс РТС вырос на 8 процентных пунктов.
Придавало силы кризису и отсутствие успехов в сборе налогов — в апреле ГНС выполнила план по их сбору всего на 84,3 процента, а это показатель даже меньший, чем в апреле 1997 г. Было понятно, что спад обусловлен истощением резервов главных российских налогоплательщиков — Газпрома, РАО ЕЭС и МПС, перечисливших в I квартале 1998 г. в казну треть всего фискального дохода бюджета — 11,5 млрд. р. Так что сегодняшнее сокращение — плата за вчерашние радости, результат того, что одну овцу два раз за день не острижешь.
Весьма неэффективно использовались государством и заемные средства — эффективность полученных в 199-298 гг. связанных иностранных кредитов на общую сумму $13 млрд., (из них $6 млрд., на развитие промышленности) составила всего 16 процентов. Но, во-первых, в этом не было ничего для России нового — заслуживает удивления уже то, что эти 16 процентов использовали по назначению, а во вторых, от связанных кредитов, раз уж они столь неэффективны, приняли решение отказаться (для того, вероятно, чтобы начать неэффективно использовать несвязанные кредиты).
Первичные дилеры восприняли решение Банка России с плохо скрытым раздражением. Они выразили надежду, что до наступления 01.06.98 г. им удастся переубедить Центробанк. Некоторые первичные дилеры пообещали в противном случае отказать от этого обременительного звания. Крупные банки, которые являются первичными дилерами, не вызывали особой жалости — эти любимцы тогдашнего Центробанка, теперь страдали от своего капризного господина.
25.05.98 г. падение стало уже гораздо более серьезным. На внешнем рынке его предварило самое серьезное за последние 11 лет снижение фондового индекса Ю. Корее, достигшее 6,8 процентов. В России инвесторы продолжали переводить средства из длинных выпусков ГКО в короткие (доходность годичных ГКО достигла 53 процентов годовых, ОФЗПД — чуть более 53 процентов годовых), выражая тем самым недоверие не столько платежеспособности России, сколько современному состоянию ее политической власти. Что касается чисто экономического аппендикса российской власти в лице Кириенко и его правительства, то и их постигла существенная неудача — не удалось продать на аукционе Роснефть, бюджет потерял $12 млрд. — сумма, лишь немногим меньшая валютных резервов Банка России. Не блеснул Кириенко и в тактической сфере — сделанное им перед группой западных бизнесменов Russell 2020 заявление о том, что Россия запросила у МВФ заем в несколько миллиардов долларов для выкупа краткосрочных долгов на внутреннем рынке привело к тому, что этот самый рынок немедленно рухнул — курс акций в РТС упал на 5 процентов. 26.05.98 г. доходность годовых ГКО достигла 64 процентов годовых, но это было только преддверие кризиса. 27.05.98 г. доходность годовых ГКО выросла до 80 процентов годовых, а для некоторых коротких серий составила даже 90 процентов годовых. Столь настороженное отношение инвесторов именно к коротким бумагам объяснялось тем, что на июнь-июль 1998 г. приходился пик погашения этих бумаг. Причем погашению подлежали именно те серии, в которых доля нерезидентов была особенно велика.
Валютные государственные ценные бумаги потеряли 13 процентных пункта от своих котировок, акции — 1012 процентов. Самым же неприятным было то, что курс доллара пробил потолок валютного коридора, достигнув отметки в 6.2 р. за доллар. Банк России, продолжая обвинять в кризисе все тех же неведомых спекулянтов, пошел на беспрецедентные меры, повысив ставку рефинансирования до 150 процентов годовых. Решение это, явно вызванное паникой и неуверенностью в собственных силах (еще две недели назад уровень ставки рефинансирования в 50 процентов годовых казался перестраховкой, излишне поднятой планкой, так что теперь было решено перестраховаться как минимум двукратно), тем не менее способствовало некоторой стабилизации ситуации — курс рубля удалось сбить до 6,18 рублей за доллар. 28.05.98 г. ситуация несколько стабилизировалась — доходность годовых ГКО снизилась до 60 процентов годовых, коротких — до 72 процентов годовых, индекс РТС вырос на 8 процентных пунктов.
Придавало силы кризису и отсутствие успехов в сборе налогов — в апреле ГНС выполнила план по их сбору всего на 84,3 процента, а это показатель даже меньший, чем в апреле 1997 г. Было понятно, что спад обусловлен истощением резервов главных российских налогоплательщиков — Газпрома, РАО ЕЭС и МПС, перечисливших в 1 квартале 1998 г. в казну треть всего фискального дохода бюджета — 11,5 млрд. р. Так что сегодняшнее сокращение — плата за вчерашние радости, результат того, что одну овцу два раз за день не острижешь.
Весьма неэффективно использовались государством и заемные средства — эффективность полученных в 199298 гг. связанных иностранных кредитов на общую сумму $13 млрд., (из них $6 млрд., на развитие промышленности) составила всего 16 процентов. Но, во-первых, в этом не было ничего для России нового — заслуживает удивления уже то, что эти 16 процентов использовали по назначению, а во вторых, от связанных кредитов, раз уж они столь неэффективны, приняли решение отказаться (для того, вероятно, чтобы начать неэффективно использовать несвязанные кредиты).
В целях стабилизации рынка госбумаг Банк России прибегал к достаточно неординарным методам — так, 28.05.98 г. большие пакеты ОФЗПД были приобретены по ставке ниже рыночной скорее всего вследствие негласной договоренности с западными инвесторами. Что касается установленных рынком уровней доходности, то для длинных ГКО она не опускалась ниже 60 процентов годовых. На рынке акций наблюдался незначительный — на 5 процентов рост.
Гораздо более драматически выглядел рынок МБК — в течении дня стоимость однодневных кредитов возросла с 220 процентов годовых по привлечению и 250 процентов годовых по размещению до 320 процентов годовых по привлечению и 350 процентов годовых по размещению.
29.05.98 г. агентство Мудиз снизило кредитный рейтинг России с ВаЗ до В1. Таким образом, из компании таких стран как Аргентина и Казахстан Россия переместилась в общество Бразилии, Турции и Эквадора. Само перечисление очень разных стран, которые уравниваются рейтингом, свидетельствовало о его весьма относительном соответствии действительности, так что рынок, вымотанный реальными катаклизмами, на действия Мудиз решения не обратил. В условиях острейшего дефицита рублевых средств банки активно продавали короткие ГКО, в результате чего доходность коротких выпуском в два раза превысила доходность годовых бумаг. В такой ситуации нельзя было рассчитывать и на рост рынка акций — при очень низком, в $30 млн. объеме торгов котировки в РТС снизились всего на 3 процента.
01.06.98 г. ситуация еще продолжала колебаться — доходность ОФЗПД достигала 70 процентов годовых, длинных ГКО — 75 процентов годовых. Рынок акций совершенно парализовало — объем торгов в РТС составил всего $18 млн., котировки несколько снизились. Но в этот же день пришли и отрадные вести — на мировом рынке была отмечена тенденция роста цен на нефть.
Перелом произошел 02.06.98 г. ГКО подорожали на 3 процента, ОФЗПД испытали еще более существенный рост — до 8 процентов. Еще больший рост наблюдался на рынке акций — голубые фишки подорожали на 20 процентов, правда, при небольшом объеме торгов в РТС он составил $32 млн.
Рост продолжался и 03.06.98 г. Особо серьезным достижением монетарных властей явился аукцион по размещению 126й серии ГКО — им удалось установить доходность на уровне 55 процентов годовых. Начал расти объем торгов в РТС — он составил $66 млн., котировки голубых фишек выросли на 15 процентных пунктов.
04.06.98 г. на рынке госбумаг тенденция к росту сохранилась, и даже усилилась — доходность трехмесячных ГКО снизилась на 28 процентных пунктов, годовых — на 10 процентных пунктов. На рынке акций, испытавшем резкий рост несколько ранее, ситуация стабилизировалась, индекс РТС подрос всего на 2 процента.
Неудачи в финансовой политике монетарные власти пытались прикрыть демагогией. Новый глава ГНС Б. Федоров многим дал пищу для насмешек, заявив сначала о 12 миллионах неплательщиков налогов, на которых обрушится карающая длань вверенного ему ведомства, затем о тысяче самых богатых, для борьбы с которыми будет создан налоговый спецназ и под конец — о восьми, проверка которых будет произведена в первую очередь. Не говоря о том, что пугать собственный народ нехорошо, Федоров к тому же ухитрился довольно быстро вступить в противоречие со своими прежними высказываниями — ранее он утверждал, что фиск не может питаться только за счет крупнейших предприятий, а теперь обратился к восьми персонам, а ведь даже олигархов у нас больше.
Кроме того, публичная жесткость Федорова (вот соберу все налоги, хоть кровь из носа, да не моего, а вашего) начала вызывать резкое отторжение у общественности. Одно дело было с упорством микроцефала распинаться о финансовой стабилизации в 199-394 гг. — это материя достаточно сложная и большинству людей безразличная. Другое — маниакально стремиться вывернуть карманы всей стране. У людей появляется долгожданный образ фискальной ипостаси государства, причем то, что образ этот будет глубоко ненавидим, сомнений не вызывает. У Починка хватало ума, делая все, что он считал нужным с постоянной горечью рассуждать — «какие мерзкие, неправильные налоги, сам бы я их никогда собирать не стал, но что поделать — служба». Если уж нужен верховный «железный баскак», то им должен был стать человек с леденяще-пронизывающим взглядом, сухой аскет, заставляющий цепенеть от ужаса и мысленно переноситься в СИЗО еще до сдачи налоговой декларации. Такой человек должен был на телевидении появляться редко, говорить мало и с присвистом и только одно, как городничий Салтыкова-Щедрина — «Не потерплю» и «Разорю». Плотненький же и пышущий жизнелюбием Федоров, с пустенькими глазками готовый рассуждать о чем угодно, явно демонстрируя свое непонимание дискутируемых предметов, невольно вызывал мысли о том, что для прокормления подобного индивидуума существующих налогов точно мало. Его же обещания все проблемы решить и решить просто вызывают несколько вульгарные, но неодолимые ассоциации с символом его проваленной избирательной программы — так и ждешь, что сейчас эта честолюбивая посредственность воскликнет — «Да я голым задом ежиков давил!».
Да и какой здравомыслящий человек в стране, где люди массово уклоняются не то, что от налогов, но и от призыва в армию, где украденным у государства хвалятся, как законной добычей все — от слесаря до министра, где доносчику, как известно, первый кнут, а с контролирующими лицами привыкли разбираться «по хорошему», взаимно входя в положение друг друга, кто, повторимся в этой стране может всерьез рассчитывать поднять собираемость налогов с физических лиц? Конечно, несколько показательных процессов устроить можно. Но оружие это обоюдоострое — во многих регионах действуют суды присяжных и как бы властям не обрести еще одного народного героя на манер Клементьева, если присяжные подтвердят право человека сначала кормить себя, а потом — не заботящееся о нем государство. Так что зря Федоров обещал кары небесные — ничего особенно серьезного у него не вышло и выйти не могло, и это к лучшему, поскольку, как уже отмечалось выше, привычки платить налогов сколько прикажут у русского человека нет: он готов трудиться за паек, но отдавать обратно уже полученное добром не станет.
Финансовые рынки в общем и целом стабилизировались. Конечно, оптимистические надежды на непрерывны рост не оправдались и без технической коррекции не обошлось. 04.06.98 г. короткие серии ГКО подорожали на 2 процента, длинные — до 8 процентов. Этот день можно считать конечной точкой прошедшего кризиса, поскольку не осталось ни одного выпуска гособлигаций, доходность по которым превышала бы 50 процентов годовых. На 5 процентов подорожали и голубые фишки.
Неожиданные шаги были подготовлены монетарными властями на рынке внешних заимствований. 04.06.98 г. было объявлено о размещении очередного транша долларовых еврооблигаций на сумму в $1,25 млрд. Дата погашения данного транша — 10.06.3 г. Внезапность и некоторая экстремальность ситуации стоили эмитенту достаточно дорого — выплаты по купону составят 11,75 процентов годовых (с учетом дисконта несколько более 12 процентов годовых). Тем не менее опыт оказался вполне удачным — спрос на еврооблигации был почти ажиотажным и заимствования обошлись все равно дешевле, чем на внутреннем рынке. Вдохновленный успехом Минфин тут же объявил о том, что до конца года будет проведено еще два еврозайма. Таким образом, продолжались метания между внешними и внутренними источниками финансирования бюджетного дефицита.
На следующий день состоялось публичное празднование преодоления кризиса — ставка рефинансирования была снижена до 60 процентов годовых.
Решение, по сути, было ошибочным, как и все половинчатые решения. Надо было или снижать ставку до уровня, значительно превосходящего доходность по госбумагам, или до уровня этой доходности. Как следствие же происшедшего снижения участники рынка решили, что шестьдесят процентов — тот уровень доходности, на который ориентируется Банк России. Котировки госбумаг понизились, в результате чего доходность ОФЗПД приблизилась к новому уровню ставки рефинансирования, а длинных ГКО вновь перешагнула психологический рубеж в 50 процентов годовых. Рынок акций падения не испытал, однако рост, наблюдавшийся в предшествующие дни, прекратился.
В дальнейшем откат рынка продолжился. В результате 10.06.98 г. индекс РТС достаточно заметно понизился — на 4,67 процента. Вместе с тем доходность госбумаг оставалась на приемлемом уровне — на прошедшем в этот же день аукционе по размещению ГКО со сроком погашения в 175 дней она установилась на уровне 46 процентов годовых.
Происшедшее в конце второй декады июня можно было бы смело назвать временем всемирного крушения иллюзий. Истоком неприятностей и на этот раз стала Юго-Восточная Азия, но теперь это была не развивающаяся его периферия, а недавний технологический, производственный и финансовый лидер мира — Япония. За обвалом в Японии последовало резкое падение главного мирового финансового барометра — индекс Доу Джонса снизился на 2,3 процента. Неизбежным следствием подобного рода событий явился и резкий обвал котировок на российских финансовых рынках.
Текущий этап кризиса в России, в отличие от случившегося две недели назад, не вызвал столь широко освещаемой в прессе паники, хотя по сути своей ситуация выглядела не менее тревожно — 15.06.98 г. доходность ГКО достигала для некоторых выпусков 75 процентов годовых и для всех длинных выпусков была существенно выше ставки рефинансирования. Отдельные голубые фишки упали на 15 процентов, спада менее 5 процентов не испытал никто. Одновременно вновь обвалились только начавшие было расти мировые цены на нефть.
16.06.98 г. доходность ГКО продолжала превышать уровень ставки рефинансирования. Слухи о кризисе банковской системы практически парализовали рынок МБК, на котором цена одно дневных кредитов достигала 400 процентов годовых. До критической величины — 13 млрд. р. — снизились остатки на рублевых корр-счетах коммерческих банков.
17.06.98 г. пришлось признать несостоявшимися аукционы по очередному размещению ГКО — агрессивная позиция дилеров была сочтена эмитентом неприемлемой. Впрочем, в этот же день были отмечены первые симптомы стабилизации — индекс РТС вырос примерно на 5 процентов и, что гораздо более важно, существенно возрос объем торгов.
18.06.98 г. ситуация уже стабилизировалась — индекс РТС вырос на 7,68 процента, приблизилась к уровню ставки рефинансирования и доходность коротких ГКО, снизившаяся до 52,7 процентов годовых. Однако неуверенность участников рынка в завтрашнем дне и их готовность к дальнейшим всплеском нестабильности демонстрировал рост доходности длинных ГКО, составившей 66,86 процентов годовых.
В такой ситуации вновь возобладала ориентация на внешние источники заимствований. Если еще недавно планировалось за счет еврооблигаций привлечь $3,5 млрд., то теперь эта сумма выросла до $6 млрд. За счет еврооблигаций планировалось финансировать 28 процентов бюджетного дефицита.
24.06.98 г. рынок стагнировал. С одной стороны, в ходе аукционов по размещению ГКООФЗ монетарным властям удалось удержать доходность на уровне 55 процентов годовых, с другой — эмитент вновь недобрал значительные суммы, которые пришлось изъять из доходов, полученных о размещения евробумаг. Фактически прекратились операции на рынке акций — объем торгов в РТС составил $ 15 млн.
25.06.98 г. доходность госбумаг существенно возросла — до 65 процентов годовых. Приближение очередного кризиса чувствовалось совершенно отчетливо — с 12.06.98 г. по 19.06.98 г. золотовалютные резервы Банка России уменьшились с $15,7 млрд., до $14,7 млрд. Уже 26.06.98 г. ставки на рынке МБК выросли до 100 процентов годовых. В такой ситуации Банк России был вынужден поднять с 29.06.98 г. ставку рефинансирования с 60 до 80 процентов годовых. По сути, это был последний подобного рода эксперимент со ставкой рефинансирования — в кризисных условиях она совершенно не смогла служить орудием воздействия на рынок. 30.06.98 г. доходность длинных ГКО превышала ставку рефинансирования.
01.07.98 г. кризис продолжал развиваться. Государство стремительно утрачивало доверие инвесторов — при размещении полугодовой 129 серии ГКО доходность установилась на уровне 65 процентов годовых, а аукцион по размещению годичной 132 серии ГКО пришлось отменять, поскольку дилеры не соглашались на доходность ниже 90 процентов годовых. Монетарные власти прибегли к ставшей уже привычной процедуре, заняв из резервов недостающие для бездефицитного закрытия аукциона средства. На рынке акций при крайне невысоких объемах торгов наблюдалось некоторое снижение котировок.
Не способствовали уверенности участников рынка и заявления премьера Кириенко о том, что этот самый (финансовый) рынок в России по сути не существует. 06.07.98 г. доходность госбумаг приблизилась к 90 процентам годовых и перешагнула ее, 07.07.98 г. был достигнут уровень доходности в 100, а по ряду серий — и 120 процентов годовых. На рынке ОВВЗ доходность приблизилась к 19 процентам годовых в валюте. Пик кризиса пришелся на 08.07.98 г., когда по результатам аукциона доходность размещенных облигаций составила до 115 процентов годовых. Причем даже такая доходность не стимулировала спрос и эмитенту вновь пришлось обратиться к средствам резервного фонда.
Рынок акций также испытывал падение, однако низкие объемы (06.07.98 г. $13 млрд., падение — до 8 процентов; 07.07.98 г. при тех же объемах падение — до 10 процентов; 08.07.98 г. — падение до 10 процентов).
Поздно вечером 10.07.98 г. (обратим внимание, накануне выходных и до конца выдержав паузу) А. Чубайс заявил о достижении принципиальной договоренности с международными финансовыми организациями о выделении России стабилизационного кредита. Вынужденное двухдневное затишье только распалило участников рынка, однако приступить к активным операциям непосредственно 13.07.98 г. им было достаточно сложно — неверие в выделение кредитов и расчеты на девальвацию привели к тому, что для игры в новых условиях требовался слишком крутой поворот и средства, которых в тот момент не было. В т.ч. и из-за опасений девальвации, средства на корр-счетах банков сократились до критической величины — 10 млрд. р. (низким можно было считать уже уровень в 15 млрд. р.). Таким образом, доходность ГКО колебалась в интервале от 120 до 140 процентов годовых. Тем не менее аккумуляция средств для нового витка спекулятивной игры наблюдалась вполне отчетливо — стоимость однодневных кредитов достигла 200 процентов годовых.
Менее емкий рынок акций отреагировал на положительные новости уже 13.07.98 г. — объем торгов вырос до $40 млн., а котировки голубых фишек — до 20 процентов.
14.07.98 г. стал известен объем предоставляемого России кредита — $22,6 млрд. То, что произошло с рынком, можно смело охарактеризовать как «паника наоборот». Доходность госбумаг опустилась до 5060 процентов годовых. На рынке акций объем торгов достиг хорошего докризисного уровня — $77 млн., котировки росли настолько быстро, что превысили лимиты допустимого роста и на ММВБ пришлось приостанавливать торги один, а на МФБ — два раза. Общим итогом явился рост котировок голубых фишек до 20 процентов.
Такой рывок дался участникам рынка нелегко. Остатки на корр-счетах коммерческих банков опустились ниже 10 млрд., р., стоимость однодневных кредитов оставалась крайне высокой — 150 процентов годовых. Долго выдерживать подобного рода напряжение было трудно и рост замедлился. Тем не менее доходность госбумаг опустилась ниже 60 процентов годовых, некоторых серий госбумаг достигла 35 процентов годовых (в ряде случаев даже 17 процентов годовых). Рост котировок на рынке акций был незначителен. 16.07.98 г. наблюдалась некоторая коррекция рынка — доходность годичных ГКО возросла до 64 процентов годовых, объемы торгов в РТС снизились до все еще весьма солидного уровня в $50 млн., а котировки акций практически не менялись. Весьма любопытно, что Банк России в такой ситуации не предпринял не малейших попыток изменить ставку рефинансирования, вероятно окончательно махнув рукой на этот утративший регулятивную функцию инструмент. Зато было принято весьма неординарное решение о конвертации ГКО, показавшее. Что монетарные власти уже не обманывались касательно финансовой стабилизации.
14.07.98 г. было официально объявлено о добровольном обмене ГКО со сроком погашения до 01.07.99 г. на семи и двадцатилетние еврооблигации. Принять решение о том, менять или не менять ГКО следовало принять всего за три дня — до первой половины 17.07.98 г. Таким образом, российские монетарные власти, долго колебавшиеся между внутренними и внешними источниками финансирования бюджетного дефицита, наконец окончательно предпочли внешние. Такой поворот событий формально сыграл на руку нерезидентам, застраховавшимся от валютных рисков и Правительству, сгладившему график выплат по внутреннему долгу и заодно уменьшившему стоимость его обслуживания. Согласно некоторым источникам, международные финансовые круги были настолько заинтересованы в конвертации, что с трудом согласились допустить к участию в ней резидентов. Иностранцев понять достаточно трудно. Инвестировали в российские госбумаги далеко не самые консервативные из них, так что с чисто экономической точки зрения еще вопрос, насколько пониженная доходность при пониженном риске была для них предпочтительней. Тем более, что и риск по сути всерьез не понизился — отказываться от выплаты и внешних и внутренних долгов в России, как было известно ранее и подтверждено месяцем позднее, умеют одинаково легко.
Как бы там ни было, сиюминутный эффект от проведенной конвертации был безусловно положительным и превзошел самые смелые ожидания.
Совокупная номинальная стоимость принятых к обмену ГКО составила $4,4 млрд., (на 2,2 млрд., больше, чем планировалось). ГКО были обменены в равных пропорциях на семи (с доходностью в 8,75 процентов годовых) и двадцати (с доходностью в 11 процентов годовых). Совокупная номинальная стоимость дополнительной (размещаемой за деньги, а не обмениваемой) эмиссии облигаций с погашением в 2018 г. составила $500 млн.
В условиях неразберихи, связанной с обменом ГКО, 17.07.98 г. котировки госбумаг незначительно — не более, чем на 2,5 процента — возросли. На рынке акций тенденция не изменилась — голубые фишки подорожали на 510 процентов.
После отдыха рост котировок госбумаг продолжился — 21.07.98 г. доходность длинных выпусков ГКО снизилась до 50 процентов годовых, коротких — осталась на уровне 32 процентов годовых. Активная инвестиционная деятельность серьезно подточила ресурсы участников рынка — средства банков на корр-счетах сократились до 11.5 млрд., р., стоимость однодневных кредитов возросла до 100 процентов годовых.
23.07.98 г. триумфы по поводу успокоения рынка и отражения кризиса сменились отрезвлением. И дело было не в неудаче, аукциона по размещению ОФЗПД, на котором эмитенту пришлось согласиться на доходность в 60 процентов годовых и не в том, что доходность ГКО выросла до 54 процентов годовых. Дело заключалось в первом открытом выступлении крупного российского бизнеса против политики (пока еще только экономической) Правительства и Президента. Возмущение крупнейших российских нефтяных компаний вызвало нежелание государства войти в их трудное положение, вызванное неблагоприятной конъюнктурой и снизить акцизы на нефть и газ. Сразу следом за обнародованием этого заявления рынок акций рухнул на 10 процентов.
Сразу же отметим, что с самого начала мировая финансовая конъюнктура не способствовала стабилизации российских рынков: 23.07.98 г. промышленный индекс Доу Джонса снизился на 2,15 процента, что для американского рынка является величиной весьма значительной. За американскими рынками последовали, рынки европейские, правда падение там было меньшим и составило 24.07.98 г. в среднем менее 1 процента.
В этот же день, 24.07.98 г. Банк России снизил ставку рефинансирования до 60 процентов годовых. Мнение о том, что серьезного значения этому инструменту более не придается, стало в данный момент уже всеобщим — в частности, «Коммерсантъ» отмечал, что: «Центробанк рассматривает ставку рефинансирования как финансовый инструмент, выполняющий лишь одну функцию — ограничения давления на рубль». Но и эта характеристика оказалась излишне мягкой — любое изменение ставки рефинансирования автоматически вызывало стремление участников рынка госбумаг изменить сложившееся состояние вещей и уровни доходности. Так произошло и на этот раз. Изменение ставки рефинансирования не могло в данном случае привести к такому же снижению доходности госбумаг — слишком нервозной была обстановка, а вызвало наиболее реальную подвижку котировок — в сторону их снижения. Уже в день снижения ставки рефинансирования доходность годовых ГКО составила до 70 процентов годовых, а сверхдлинных ОФЗПД — до 76 процентов годовых.
Рынок акций также переживал падение — котировки голубых фишек в РТС при незначительных — $25 млн. — объемах торгов снизились до 5 процентов. Крайне серьезной оставалась ситуация с ликвидностью российской банковской системы — остатки на корр-счетах коммерческих банков сократились на 1,5 млрд. р. — до 13,75 млрд. р.
По окончанию выходных дней ситуация не стабилизировалась, хотя темпы падения несколько снизились — 27.07.98 г. евробумаги подешевели до 5 процентов, рублевые госбумаги — до 4 процентов и таким образом доходность годичных ГКО выросла до 75 процентов годовых, а сверхдлинных ОФЗПД — до 80 процентов годовых. В РТС при все таких же низких объемах торгов ($25 млн.) падение было более существенным — в среднем до 8 процентов.
28.07.98 г. наступила кратковременная стагнация — если с утра наблюдалось снижение котировок, то во второй половине дня был отмечен рост как на рынке государственных, так и на рынке корпоративных бумаг. Тем не менее говорить о переломе ситуации не приходилось и недаром в тот же день был отменен намеченный на 29.07.98 г. аукцион по размещению первого выпуска государственных федеральных облигаций (ГФО) — широко разрекламированного в свое время проекта по создания «ГКО для населения» и ОФЗПД. Ситуация с ликвидностью банковской системы продолжала ухудшаться — остатки на корр-счетах сократились еще на 1 млрд. р. — до 12,4 млрд. р.
Ухудшение ликвидности усугубилось 29.07.98 г. — остатки на корр-счетах составили уже всего 10,7 млрд., р., стоимость однодневных кредитов составляла 3035 процентов годовых. Как следствие отмены аукциона наметился некоторый рост на рынке госбумаг, однако доходность как длинных ГКО, так и ОФЗГ1Д осталась на уровне, существенно превышающем ставку рефинансирования (70 и 80 процентов годовых соответственно).
30.07.98 г. рынок продолжал колебаться, однако в среднем ситуацию следовало бы признать скорее понижательной — если трехмесячные ГКО подорожали на 4,13 процентных пункта и доходность по ним составила 43,47 процентов годовых, то годичные ГКО подешевели на 10 процентов, а их доходность составила 70 процентов годовых. Правда, несколько — на 2 процента— возросли в РТС котировки акций.
В таких условиях, когда предпринимаемые меры давали исключительно временный эффект, Правительство способно было только разражаться документами, подобными телеграмме от 04.06.98 г. № БФ605/391 за подписью главы ГНС Федорова.
По стилю сей документ должен был бы начинаться по меньшей мере с сакрального «Братья и сестры!». Стиль документа поэтический, но суровый, нечто вроде «Саги о Нибелунгах». Констатируется, что ГНС «...считает практику сокрытия заработной платы с помощью различных схем противоречащей государственным интересам России..». К практикующим такие гнусности — «... игнорирующим общество, в котором они живут и работают» — Федоров обращается со своеобразным «Иду на Вы» — «Со своей стороны обещаю» (далее следует перечисление кар небесных). Федоров верит в свой народ — его манифест завершается оптимистическим уверением в том, что полная уплата подоходного налога «является единственным выходом страны из кризиса» и в том, что сам автор «рассчитывает на взаимопонимание».
Читатель, с интересом ознакомившись с точкой зрения главы ГНС и его моральным кредо оставался в недоумении — где же содержание этого нормативного документа? Для банкиров и предпринимателей нет суда офицерской чести, а даже если бы и был, то установление этических норм не входит в компетенцию ГНС как органа государственной власти и ни в коей мере не могло быть предоставлено нагловатому толстенькому человечку с бегающими глазками как мыслителю или общенародно признанному авторитету.
Поскольку Федоров не смог сам довести свое послание до коммерческих банков, он обратился за помощью к Банку России. Последний предварил опус своим предисловием за подписью Д. Киселева, в котором сквозило откровенное презрение. Слова о необходимости применения послания «в рамках действующего банковского и налогового законодательства» являлись по сути рекомендацией на телеграмму Федорова внимания не обращать, т.к. о законодательстве в ней как раз не содержится ни слова (схемы ухода от непосредственной выплаты зарплаты, описанные в телеграмме, совершенно законны).
Римские доблести Федорова не были оценены не только его безмолвными и безвестными корреспондентами в лице безликой массы коммерческих банкиров. Непосредственный шеф Федорова, премьер Кириенко, вынужден был дать ему 30.07.98 г. публичный пинок. На заседании Правительства по подготовке к зиме глава Газпрома Вяхирев прямо заявил, что если ему будет постоянно мешать налоговая инспекция, он не гарантирует стране тепло зимой. Угроза «поморозить всех как мамонтов» сработала — Кириенко был вынужден приказать Федорову оставить Газпром в покое.
В самом конце июля ситуация на российских финансовых рынках, казалось бы, стабилизировалась и даже начала улучшаться. 30.07.98 г. в результате погашения 82й серии ГКО более чем на треть увеличились остатки на корр-счетах коммерческих банков, достигнув вполне безопасного уровня в 16,1 млрд., р. До полутора процентов снизилась доходность по госбумагам — для годичных ГКО до 70 процентов годовых, а для ОФЗПД — до 80 процентов годовых. Наблюдался рост и на рынке акций. Эту тенденцию не смогло существенно изменить даже сообщение о том, что агентство Fith 1ВСА снизило российские рейтинги — по итогам дня голубые фишки подорожали 59 процента.
Рост продолжился и 31.07.98 г. — доходность годичных ГКО опустилась ниже 70 процентов годовых, а ОФЗПД снизилась до 74 процентов годовых. Оптимизм участников рынка был настолько высок, что несмотря на ухудшение ликвидности коммерческих банков — остатки на корр-счетах снизились на четверть и составили 12,5 млрд. р. — наблюдалась стабилизации на рынке МБК — стоимость однодневных кредитов снизилась примерно на 25 процентов — с 15/25 процентов годовых до 10/15 процентов годовых за привлечение/размещение.
В начале следующей недели, 03.08.98 г., наблюдался примерно шестнадцати процентный рост ликвидности — остатки на корр-счетах достигли 14 млрд., р., но рост сменился спадом — доходность годичных ГКО выросла до 74 процентов годовых, ОФЗПД превысила 80 процентов годовых, а голубые фишки подешевели на 6 процентов.
04.08.98 г. (именно в этот день новость достигла московских рынков, само событие имело место накануне) обвалился рынок на Нью-Йоркской фондовой бирже — индекс Доу Джонса рухнул на 300 пунктов. На Россию существенного воздействия события в США не оказали — несмотря на низкий объем сделок, российские акции подорожали до 3 процентов, годичные ГКО подорожали до 1.5 процентных пунктов, достигнув уровня доходности в 68 процентов годовых, доходность ОФЗПД не изменилась, продолжая колебаться вокруг отметки в 80 процентов годовых. Снижение доходности госбумаг было достигнуто за счет становящейся уже традиционной отмены очередного аукциона по причине неудовлетворенности эмитента предложенным уровнем доходности.
Тем не менее состояние ликвидности российской банковской системы вновь ухудшилось — остатки на корр-счетах коммерческих банков снизились на 3 млрд. р„ до 11 млрд. р. Как следствие, стоимость однодневных кредитов возросла с 30/35 до 40/45 процентов годовых за привлечение/размещение.
05.08.98 г. на фоне некоторого (почти на 2 процента) снижения стоимости акций наблюдалось снижение доходности госбумаг — трехмесячные ГКО подорожали на 5 с лишним процентов, их доходность составила 57 процентов годовых, годичные ГКО подорожали почти на 5 процентов, их доходность составила 79 процентов годовых.
06.08.98 г. котировки акций бумаг практически не изменились — они подешевели всего на 0,5 процента. На рынке госбумаг царил раздрай — в то время как трехмесячные ГКО подешевели на 24 процента, годичные подорожали на почти 16 процентов.
07.08.98 г. цены покупки российских еврооблигаций опустились до беспрецедентно низкого уровня — 50 процентов, доходность рублевых гособлигаций выросла до 97 процентов годовых, голубые фишки потеряли, в цене порядка 6 процентов при достаточно существенных объемах торгов в РТС — $23 млн. Ликвидность коммерческих банков оставалась на крайне низком уровне — остатки на корр-счетах составили 10,1 млрд., р. 10.08.98г. остатки на корр-счетах выросли незначительно — до 10,5 млрд., р., однако в целом финансовая система еще держалась — ставки однодневных кредитов оставались в пределах 30/40 процентов годовых по привлечению/размещению. В остальном ситуация продолжала ухудшаться — доходность госбумаг достигла 110 процентов годовых, котировки голубых фишек упали на 12 процентов.
12.08.98 г. падение продолжалось — доходность некоторых выпусков госбумаг достигла 140 процентов годовых, на рынке акций продолжалось снижение котировок. Нарастало постепенно парализующее рынок МБК недоверие банков друг к другу. В таких условиях неизбежным стало стремление к бегству к валюту, объем торгов в валютной секции ММВБ достиг $200 млн.
13.08.98 г., в тот момент, когда кризис окончательно захлестнул российские финансы, положение выглядело следующим образом. Общий долг по налоговым и неналоговым платежам в федеральный бюджет на 01.07.98 г. составил около 237 млрд. р. Экстраординарные попытки улучшить собираемость налогов к практическим результатам, за исключением все усиливающегося раздражения наиболее социально активных слоев общества, не привели. Объем денежной базы (включающей в себя наличные средства, обязательные резервы и остатки на корр-счетах в Банке России) по состоянию на 01.08.98 г. сократился на 2,4 млрд. р. по сравнению с 01.08.98 г., составив 163,2 млрд. р. Такое сокращение денежной массы в условиях финансового кризиса ставило крест и на возможном производственном подъеме.
Решающим же явилось рекордное за последние десять лет снижение цен на нефть — до $11,55 за баррель смеси Брент.
В качестве дополнительного удара последовало заявление Д. Сороса о необходимости девальвации рубля (впоследствии Сороса обвинили в том, что его заявление было частью игры против российской валюты). Результат совокупного воздействия всех этих факторов был совершенно ошеломляющим. Доходность ГКО составила 200 процентов годовых, превысив для некоторых выпусков 300 процентов годовых. Доходность российских евробумаг приблизилась к уровню в 25 процентов годовых, достигая для трехлетних бумаг 30 процентов годовых. Падение, на рынке акций достигло 25 процентных пунктов.
Для защиты валютного рынка от агрессивной скупки доллара Банк России ввел усложненную схему продажи валюты коммерческим банкам, что привело к возрождению практики существования двух параллельных валютных курсов — официального и межбанковского. В тот же день состоялась встреча руководителей Минфина и Банка России с представителями 50 российских банков. Критика в адрес монетарных властей звучала жесточайшая. Тем не менее в ответ банки услышали все те же слова о том, что поддержание финансовых рынков их собственная проблема (непонятным правда, осталось, зачем нам тогда вообще нужны гигантские Минфин и Центробанк? Для организации эмиссионного процесса вполне хватило бы небольшого казначейства).
Поведение властей в таких условиях было крайне неудачным. Банк России устами И. Ясиной заявил, что на валютном рынке все спокойно, и наблюдается исключительно «некоторое напряжение рынка МБК». Особенно трогательно выглядели слова демонстративно благополучной и откровенно далекой от проблем простого россиянина Ясиной о том, что очередей у пунктов обмена валюты и изъятия вкладов нет по той причине, что граждане «верят государству и Центробанку». На самом деле очередей не было как раз потому, что граждане государству уже давно не верили и все что можно, переводили в валюту немедленно.
Однако настоящая дискредитация власти произошла на следующий день, 14.08.98 г. В то время, как доходность по некоторым выпускам ГКО достигала 300 процентов годовых и не по каким не опускалась ниже 150 процентов годовых Президент заявил, что «последнюю неделю ситуацию мы придержали» (а что же тогда значит «не удержали»?!), отказался от возвращения из отпуска и категорически опроверг возможность девальвации. На самом деле Президент, скорее всего, просто был не в курсе назревавших событий. 1015 процентный рост котировок акций нефтегазовых компаний, которым девальвация откровенно на руку, неопровержимо свидетельствовал — решение было принято и стало известно части участников рынка уже в пятницу, 14.08.98 г.
Утром 17.08.98 г. власти объявили о расширении курса валютного коридора до 9,5 за доллар и прекращении обращения по всем ГКО со сроками погашения до 31.12.99 г. и о замораживании на 90 дней всех выплат по внешним негосударственным долгам. Тем самым было практически признано государственное банкротство и несостоятельность избранного экономического курса.
Действия в области валютного регулирования, по сути, действительно не явились девальвацией — они были гораздо худшим. На самом деле рубль просто отпустили в свободное плавание, отказавшись от всякого регулирования его курса.
Цель предпринятых действий является малопонятной. Обесценить рубль до предполагаемых 7 — 7,5 рублей за доллар можно было бы и безо всякого шума — простым ускорением темпов снижения до 0,01 в день (вместо имевших место 0,003 в день) желаемый уровень достигался за три месяца. Предположим, времени на это не было, хотя зачем тогда нужны были кредиты международных организаций, непонятно. Но можно было бы выбрать и темп в 0,1 — тогда цель достигалась за две недели. Темп, конечно, высокий, но к панике бы, скорее всего, не привел — за две недели все бы привыкли.
Отказ от выплат по внутреннему долгу вообще был безумием — тем самым намертво перекрывалась всякая возможность для внешних займов. Уж лучше было бы прибегнуть к инфляционному погашению подобной задолженности, тем более, что социальные последствия что от инфляции, что от обесценивания рубля приблизительно схожи, но инфляционный способ более растянут во времени и от него при благоприятном стечении обстоятельств в любой момент можно отказаться.
Итак, развитие российского финансового кризиса на протяжении 1997-1998 гг. продемонстрировал, что не взирая на различные инструменты, используемые в качестве регуляторов сама его конструкция оказалась достаточно неустойчивой. Шараханья от одной категории инвесторов к другой совершенно не могли возместить отсутствие на рынке среднего финансового капитал как равноправного участника происходящих процессов. Безусловно, отвратить негативные последствия мирового кризиса было невозможно, однако глубина происшедшего в августе 1998 г. краха была заложена в момент взятия курса на принудительное укрупнение банковской системы.
Что касается идеологии развития рынка, то здесь было продемонстрировано очевидное преимущество эволюционного подхода перед революционным. Достаточно аморфное по своим идеологическим воззрениям правительство В. Черномырдина при использовании аналогичных инструментов в целом успешнее противостояло кризису, чем имевшее более конкретные воззрения правительство С. Кириенко. В целом можно сказать, что любое использование идеологических схем оказывало на рынок крайне негативное воздействие.
Что же касается модели российских рынков ценных бумаг, то она в ходе длительного кризиса и последовавших событий доказала, что основные ее параметры как модели банковской, континентальной и универсальной вполне сформировались. Процессы, происходившие на российских рынках ценных бумаг в период с 1992 по 1998 гг. наглядно продемонстрировали, что в определенных социально-экономических условиях та или иная схема формирования модели рынков не может быть определена субъективными усилиями, а развивается по вполне определенным законам.
Как сдвинуть с места бетонную плиту размером 50 метров в высоту, 100 метров в длину и весом 202 тонны, не применяя никаких механизмов и приспособлений?
Статью подготовила ведущий эксперт-экономист по бюджетированию Ошуркова Тамара Георгиевна. 
