Большая проблема современной политики в области охраны окружающей среды и экономический практики в этом направлении состоит в изолированном подходе к отдельным проблемам. Это приводит к необозримым каталогам отдельных требований, мероприятий, изделий. Уже в середине 80-х гг. в Chemical Abstract Service было зарегистрировано 8 млн. большей частью синтетических химических веществ. С уверенностью можно сказать, что с тех пор добавилось еще более миллиона. Из всего этого количества лишь несколько сотен тысяч химикалий находятся в обращении, а около одного процента экологически опасных продуктов требует невероятных усилий по охране окружающей среды — законодательных, административных или через принятие предприятиями добровольных обязательств. Повышение эффективности использования ресурсов может только отчасти решить эту гору проблем, поскольку оно в первую очередь нацелено на уменьшение количества преобразуемого сырья. До тех пор, пока мы остаемся на ископаемой сырьевой базе, нам необходимо множество отдельных регламентаций, соблюдение которых никто больше не может контролировать и которые перенасыщают бюрократией производственную и повседневную жизнь.
Итак, это не случайность, что всеобщая симпатия к охране окружающей среды и к экологической политике ослабевает, хотя существует понимание угрозы. Учет экологических проблем на каждом шагу становится обременительным и надоедливым — тем более, что при этом часто не делается различий между действительно важными и второстепенными проблемами. Кроме того, многие люди не осознают, почему они должны вести себя ответственно в отношении экологии в малом, в то время как одновременно нарастают крупные угрозы окружающей среде, довольно часто создаваемые действиями, предпринятыми в политических целях. Тенденции к отказу от активной природоохранной деятельности огромны, потому что все больше людей чувствуют себя обремененными явно избыточным количеством требований.
Улучшение ситуации возможно с заменой ориентиров во взаимоотношениях промышленности и окружающей среды и в переходе от ископаемого к солнечному сырью, то есть к использованию растительного сырья в качестве промышленной основы. Путем изменения энергетического и сырьевого базиса можно действительно решить проблему исчерпаемости ресурсов и избежать вреда, приносимого преобразованием ископаемого сырья. Поначалу экологические усилия в области энергохозяйства были нацелены, прежде всего, на экономию энергии и повышение КПД, но затем мы неизбежно пришли к необходимости перейти на возобновляемые энергоносители, и теперь речь должна идти о том, чтобы ископаемое сырье повсеместно вытеснялось солнечным. С освоением безграничного богатства солнечных кладовых можно перейти от оборонительной критики опасных для природы вмешательств к последовательному наступлению на вредные промышленные процессы и индустриальные продукты. Переход от ископаемого к солнечному сырью необходим так же, как переход к солнечной энергии. И прежде всего потому, что во многих случаях он может произойти даже быстрее.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
Понимание жизненно важного значения растительного сырья заново сформировалось только в последней четверти XX века, после столетия систематического игнорирования и вытеснения его из экономической и культурной жизни. После того как в течение долгого времени зелень в городах была вынуждена уступать место асфальту, а аллеи зеленых насаждений считались только помехой движению транспорта, началось постепенное возвращение к озеленению — из соображений эстетики и улучшения микроклимата. Опасность вырубки лесов стала общемировой темой, появились инициативы по лесонасаждению на территориях, где производилась вырубка. Правда, это не помешало дальнейшему росту объемов вырубки, что затронуло не только тропические леса, но и, в значительных масштабах, леса Сибири и Северной Америки. Значение сохранения биоразнообразия признается во все большей степени, и не в последнюю очередь со стороны химической индустрии, правда она так и не начала участвовать до сих пор в том, чтобы остановить последовательное уничтожение этого биоразнообразия, происходящее также и от изменений климата, вызываемых сжиганием ископаемых энергоносителей.
Химическая промышленность упрямо держится, при очень немногих исключениях, за «ископаемую» сырьевую базу и отказывается от перехода к солнечному сырью, хотя тем самым она сужает или даже уничтожает свои шансы на будущее — по причине исчерпания полезных ископаемых. «Пока есть альтернатива между ископаемым и растительным сырьем, — обосновывает позицию предприятия один из представителей BASF, — последнее должно быть конкурентоспособно к рыночным ценам и доступно в достаточных количествах». Это высказывание показывает экономическую недальновидность и упорный консерватизм большинства химических гигантов.
С переходом на солнечную сырьевую базу можно предотвратить «отравление планеты» (Карл-Отто Генслиг) химической промышленностью и ее продуктами. Хотя и природа создает различные токсические вещества и сильнодействующие яды, но она, однако, функционирует разумно и сдержанно, поскольку природные яды расщепляются и действуют лишь в специфических случаях. Химические концерны пытаются учиться у природы, исследуя, к примеру, растения по всему миру, развившие у себя химические средства защиты от насекомых. Благодаря солнечному сырью открываются такие шансы в достижении продуктивности, которые невозможные использованием ископаемого материала: природа предоставляет, как уже показывают убедительные примеры «природной химии», многочисленные произведенные путем фотосинтеза исходные материалы, уже имеющие в своей молекулярной структуре то, что в синтетической химии производится путем больших усилий в высокотоксичном и сложнейшем процессе.
Многие обосновывают необходимость перехода к возобновляемым видам энергии тем, что слишком жаль сжигать ценные ископаемые ресурсы; они необходимы якобы обязательно как сырье для производства синтетических продуктов. Такое благосклонное обоснование недооценивает, однако, вредного влияния химического способа производства, который состоит преимущественно из преобразования ископаемых углеводородов — то есть нефти, природного газа или угля. Также недооценивается и потенциал солнечного сырья, которое представляет собой альтернативу синтетическим химическим продуктам на основе ископаемого сырья, причем альтернативу не только более экологичную, но зачастую и более технологичную.
В процессе газифицирования биомассы получается газ, который может быть использован для процессов синтеза так же, как в настоящее время используется природный газ — с той существенной разницей, что газ из биомассы практически не содержит серы. Тем самым химическая промышленность могла бы не только сохранить технологии синтеза, но и сделать их безопасными для окружающей среды. Так как растения также состоят из углеводородных соединений, то логично, что все, производимое с помощью ископаемого углеводорода, может производиться и из растений. Хотя использование растительного сырья вместо ископаемого для процессов производства и самих продуктов ни в коем случае не одно и тоже. Переход к солнечному сырью ведет, аналогично с вытеснением ядерной и ископаемой энергии, к новым технологиям и к другой экономической конъюнктуре при преобразовании и использовании сырья. Кроме того, эксперименты показывают и значительный потенциал солнечного сырья в металлургических отраслях.
Можно ли использовать эти возможности и каким именно образом, это снова структурный вопрос. Конкретная замена традиционного сырьевого элемента солнечным для производства какого-то конкретного продукта — это, конечно, рациональный шаг. Но для того, чтобы реально ощутить превосходство солнечного сырья по отношению к ископаемому, необходимо учесть различные производственные условия и различные системы, в которых эти производства действуют. При этом мы увидим, насколько необоснованно, также и в отношении сырья, заявлять о том, что все зависит в первую очередь от продуктивности самого сырья, и менее — от выбора ресурсов. Возможности использования солнечного сырья показывает, сверх того, как недостаточны и даже фатальны результаты применения того, что понимается и практикуется под названием «биотехнологии».
Чтобы получить полезные ископаемые, необходимо пройти долгий путь добычи, очистки и сложнейших процессов преобразования в исходный для промышленности и энергетики продукт. В противоположность этому, солнечное сырье получают проще, его цепь — выращивание, уборка, складирование, очистка, сушка, разделение материала и его транспортировка. При выращивании, возможно более близком к месту его использования, затраты на перевозки незначительны. Крупными издержками при производстве растительного сырья являются только необходимые затраты людских ресурсов, что, однако, одновременно составляет и значительное социальное преимущество. Джулиано Грасси рассчитал значения затрат человеческого труда на тераватт/час произведенной энергии: для производства природного газа — 250 занятых; для нефти — 260, для угля — 270, для ядерной энергии — 70, и сравнил это с результатами, полученными для растительного сырья: для производства топлива из выращенных растений необходимо 1145, из древесины — 1000 рабочих мест. Разница в численности необходимых рабочих местах возникает и при использовании солнечного сырья для химической промышленности.
Наряду с этим, достаточно спорным, недостатком, мы имеем неизмеримо более чистые технологии и множество экономических преимуществ. Так, солнечное сырье требует менее сложных преобразований, чем это происходит в химии ископаемого сырья. Природное сырье, благодаря своему многообразию, может быть переработано уже в том виде, в каком получено. Сравним это с нефтью, которая в сыром виде непригодна для производства ни одного из химических продуктов.
Герман Фишер, производитель натуральных красителей, провозглашенный журналом «Capital» «Экоменеджером года», доказывает вышеуказанное утверждение на примере одной из линий продукции своего предприятия: это полиуретаны, из которых, среди прочего, производятся лаки, клеи, пенистый пластик и искусственное волокно. Для производства этих продуктов необходимо многократно преобразовать молекулярную структуру нефти, пока она не превратится в пригодное исходное сырье. Эта подготовка сырья протекает при высоких температурах и с химически активными добавками, в том числе на основе тяжелых металлов. Во-первых, нефть в процессе гидрирования с водородом должна быть освобождена от серы. Затем, в процессе обработки химикалиями, экстрагируются ароматические вещества. Из очищенных от шлаков углеводородов в результате последующих процессов, проходящих при температуре от 500 до 1000 градусов, получают нужную молекулярную структуру, которая при необходимости дополняется другими соединениями или, наоборот, дробится. После этого углеводороды пригодны для химического синтеза. Последним фазам химических преобразований сопутствует получение высокотоксичных химикалий: например, преобразование с участием высококонцентрированных серной и азотной кислот дает динитротолуол, активный канцероген. Еще один пример — технологический процесс окисления моно-оксида углерода с хлором, благодаря которому получаются хлористые углеводороды, составляющие основу пестицидов, консервантов, средств защиты леса. Побочным продуктом при соединении моно-оксида углерода с хлором является исключительно ядовитый газ фосген — один из основных компонентов химического оружия.
Возникающие в процессе производства продукты постепенно испаряются, рассеиваются, попадают в воздух в помещениях, вдыхаются или впитываются человеком или животными. Даже если конечный продукт не содержит ядовитых веществ, нельзя забывать о том, что в данных производственных процессах были использованы высокоядовитые химикалии, и процесс изготовления несет с собой большую опасность для здоровья и оставляет после себя высокотоксичные отходы. Когда же конечный продукт отслужит свое и сам станет отходом, то встанет вопрос о его вторичной переработке или утилизации, зачастую настолько энергоемкой и сложной, что это делается крайне редко — по причине слишком высоких затрат. В результате мы имеем второй цикл загрязнения, связанный с разложением конечного продукта. Все эти проблемы почти полностью отсутствуют в случае, если конечный продукт произведен из экологически чистого материала.
Рассмотрим конкретный пример. На производство 100 кг красителя бензопурин 4В идет 768 кг исходного материала, из которых 668 кг станут отходами, и эти цифры отражают только последние шаги производства! Предварительное получение исходного вещества в процессе рафинирования из нефти — нафталина, анилина и толуола — этот расчет не содержит!
Вся «нефтехимическая змея», как ее описывает Фишер ошеломляющим образом опровергает предположение, что «ископаемая» химия принципиально более экономична, чем химия на основе растительного сырья. Это становится еще более очевидно, если представить производственные линии использования ископаемого и солнечного сырья. Учитывая, что эта «змея» выделяет во многих местах отнюдь не целебный яд, мы поймем, что потакание традиционной химии и особенно нефтехимии есть политическое извращение. Такова продиктованная мнимым «отсутствием альтернативы» директива Европейского Союза, освободившая от налогов «потребление нефти нефтеперерабатывающей промышленностью»: миллиардная субсидия за счет окружающей среды была направлена против солнечного сырья!
Высокая цена солнечного сырья, названная основным препятствием для его внедрения, при ближайшем рассмотрении оказывается не настолько решающей, по крайней мере, она не была бы весомым аргументом в пользу освобождения нефтехимических предприятий от налогов на нефть. Если бы затраты на утилизацию отходов от процессов преобразования примерно 300 основных химических веществ, которые получают из нефти и природного газа, были включены в расчет, то баланс между стоимостью ископаемого и солнечного сырья наверняка изменился бы в пользу последнего. Он и дальше будет развиваться в пользу солнечного сырья, если на общий счет будет занесен еще и вред здоровью занятых в нефтехимическом производстве людей.
В «Руководстве по внедрению растительного сырья» сопоставлены рыночные цены, включая цены на исходное сырье, основные продукты, материалы и полуфабрикаты.
Многие практические примеры промышленного использования солнечного сырья показывают его отличные экологические и производственные характеристики. Герман Фишер, описывающий это в своей книге «Речь в защиту мягкой химии», сравнивал использование ископаемого и солнечного сырья в области лакокрасочной химии. Объемное и систематическое исследование, в котором применены 34 критерия оценки, анализирует путь от соответствующего исходного сырья до использования конечного продукта и его утилизации. Только в одном из пунктов этого пути — в переработке — синтетические красители имеют небольшое преимущество, что, однако, объясняется в первую очередь столетиями промышленной оптимизации. Это отставание солнечное сырье легко может наверстать, если исследовательские институты и промышленность займутся этой темой более заинтересованно. Кроме переработки только в одном критерии — устойчивости — синтетические красители равноценны натуральным; по всем 32 оставшимся критериям натуральные краски показывают существенные преимущества.
Преимущества солнечного сырья в экономичности подтверждаются большим числом примеров во многих областях. Так, автомобилестроительный концерн «Даймлер» обобщил свой опыт использования укрепленного природным волокном пластика. Оказалось, что затраты энергии на первичную обработку натурального волокна значительно ниже, чем при использовании стекловолокна. Добавим к этому и возможность многократного использования материала, без потерь в технических характеристиках, что особенно важно в связи с введением закона об обязательствах предприятия принимать обратно старые автомобили. Уменьшение веса от 10 до 30% сэкономит владельцу автомобиля значительные средства на топливе. Естественное волокно имеет преимущество и с точки зрения медицины, поскольку обращение с ним не вызывает раздражения кожи и легких. Итак, при более низких ценах на сырье для натурального волокна и с усовершенствованной технологией переработки появилась бы возможность снизить цены на него на 10—30%. Аналогичная ситуация и в области смазочных материалов: растительные масла имеют многочисленные преимущества, прежде всего эксплуатационные — меньший уровень испарения, более длительный срок службы, никакого микробного заражения, никаких затрат на утилизацию, хорошие смачивающие качества для различных материалов и меньшие затраты времени, сил и средств на техобслуживание, никакой угрозы загрязнения воды, более благоприятная зависимость вязкости от температуры. Стоимость этих смазочных материалов в 2—5 раз выше по сравнению с обычными консистентными смазками, однако, вряд ли выше, чем стоимость смазочных материалов из ископаемого сырья с такими же эксплуатационными характеристиками. Уже по сегодняшним данным 90% всех смазочных материалов могут быть заменены смазками на растительной основе — они вполне конкурентоспособны, учитывая их потребительские свойства.
До сих пор растительное сырье широко применялось только при изготовлении медикаментов. Сегодня в Германии 30% всех медикаментов составляют так называемые фитофармакологические средства, в состав которых входят разнообразные лекарственные и пряно-вкусовые растения, выращиваемые в специальных питомниках. Концерн Henkel — одно из крупнейших предприятий химической промышленности — использует натуральные компоненты (солнечное сырье) для производства разнообразнейших продуктов — натуральное волокно вместо стекловолокна в полимерах, солнечное сырье при производстве поверхностно активных веществ, а также клеев, моющих, чистящих и косметических средств. Что касается таких продуктов концерна, как моющие и чистящие средства, то здесь многие линии уже полностью перешли на солнечное сырь. Можно привести множество практических примеров применения солнечного сырья: получение хитина из наружного скелета насекомых и ракообразных, использование грибов — для производства консервантов, катализаторов химических реакций, упаковочных материалов; горохового крахмала для получения новых материалов; применение сортов картофеля с высоким содержанием крахмала, которые используются при производстве композиционных материалов, мягких упаковочных и обивочных материалов и пленки, использование растительного волокна и целлюлозы для производства изоляционных материалов и пенопласта; кукурузного экстракта — для упаковки; концентрата конопли или льна — в качестве «универсального полуфабриката» для текстильной промышленности, строительства, фармакологии и бумагоделательного производства; стволов бананового дерева — для производства высокопрочного волокна. Все эти вещества подвергаются естественному процессу разложения, и, пройдя полный цикл, могут использоваться повторно.
Солнечное сырье предлагает, как уже упоминалось ранее, материал, пригодный для использования в своем изначальном состоянии, не нуждающийся, как в случае ископаемого сырья, в предварительном препарировании в ходе сложнейшего высокотоксичного процесса. По словам Фишера, растения никогда не образуют «только одну субстанцию или только один класс сырья. Даже простые хвойные деревья синтезируют одновременно целлюлозу, лигнин, красители, дубильные вещества, хлорофилл, растительный воск на верхней стороне иголок, эфирные ароматические масла, смолы, терпентинное масло (скипидар), богатые маслами и белками шишки, а также тысячи других простых в употреблении и пользующихся спросом природных материалов». Солнечное сырье обладает очевидными преимуществами в процессе промышленной переработки и позволяет отказаться от длинной цепи производственного процесса, основанного на индустриальных монокультурах. Мы видим, что солнечное сырье предоставляет шанс мелким и средним предприятиям завоевать свое место на рынке химического производства.
В Германии химическая промышленность потребляет ежегодно 13 млн. т нефти, 2,7 млн. т природного газа, 1,5 млн. т угля и 1,8 млн т растительного сырья. Что касается последнего, то из него получают, прежде всего, 450 000 т крахмала и 250 000 т целлюлозы; 900 000 т приходятся на растительные масла и жиры. Грандиозный потенциал солнечного сырья до сих пор остается по большей мере неиспользованным. Большинство малых производителей химических продуктов растительного происхождения вынуждены продавать свой товар на специализированных рынках, поскольку не имеют больших организаций по продвижению на рынок своих товаров. Химическая наука получает заказы на исследования преимущественно от нефтехимии. Экологическое движение, специализирующееся преимущественно на охране природы, а не на использовании природных даров, почти не оказывало давления на химическую промышленность, для того, чтобы форсировать фундаментальные перемены в ней. Это происходит как по незнанию, так и по причине стереотипов, которые сильны и среди экологов.
Потенциал солнечного сырья
В словаре химии можно прочитать, что химическая промышленность по всему миру перерабатывает около 900 млн. т ископаемого первичного сырья. В то же время годовое производство биомассы только в сельской местности составляет 1,7 трлн. т. Это число в 2000 раз больше, чем общая потребность в нефтехимических продуктах. На 4й Международной конференции по солнечной энергии и прикладной фотохимии в Каире назывались следующие данные: годовая потребность химической промышленности в сырье составляет только 0,02% годовой продуктивности природы.
В издании UNEP по биоразнообразию говорится о нескольких десятках миллионов видов растений. В «Атласе полезных растений», составленном Вольфгангом Франке, речь идет о 400 тысячах известных видов. Из них 20 тысяч, то есть 5%, используются для питания, лечебных и технических целей. Культивируются, однако, только 5 тысяч видов, а широко используются в качестве культивируемых растений только 660 видов. Очень немногие понимают, насколько широки возможности применения растений, да и это понимание, по большей части, теоретическое. Однако уже сегодня мы можем привести немало отдельных примеров успешного использования природного сырья вместо ископаемого. Для тех, кто интересуется подобными примерами, можно порекомендовать описание возможных продуктов из «открытого заново» растения — конопли, которые перечислены в вызвавшей большой интерес книге. При этом в книге приводятся только известные из культурной истории формы использования. Какие существуют еще, выявится только тогда, когда исследователи, наконец, вплотную займутся этой темой. Сколько же новых продуктов может дать использование примерно 400 тысяч известных и множества неизвестных видов растений, не учитывая комбинации материалов!
Реальное многообразие веществ, которые могут быть получены из растений, не поддается численному выражению. Оно оставит далеко позади общее число зарегистрированных химических продуктов. Научная оценка, что на сегодняшний день известно менее одного процента реальных возможностей, явно завышена! Необходимо будет учесть, какие растения, при каких условиях возделывания и при каких видах переработки принесут соответственно наиболее высокий и качественно наиболее ценный урожай. Вместо того, чтобы расценивать этот потенциал как шанс для кардинального экологического преобразования химической промышленности, мировое сообщество продолжает цепляться за отжившее энерго-сырьевое хозяйство, за моноструктуры в экономической и сырьевой сфере, пренебрегая дарованным самой природой многообразием. По крайней мере, уже сегодня вполне выполнимым выглядит проект по полному переходу от нефтехимии, со всей палитрой производимой ею продукции, — к солнечной химии.
А какова ситуация в других областях современной индустрии, прежде всего в металлургии? Федеральное ведомство Германии по геологическим наукам и сырью приводит в одной из своих публикаций под названием «Минеральное сырье. Строительный материал экономики» вещества заменители для 12 важнейших металлов, из которых 7 уже частично заменены: оболочка кабелей, трубы, нефтепроводы, фильтры, бытовые приборы, окна и двери, сантехника, водосточные желоба, упаковка — все это изготавливается из пластика и других искусственных материалов вместо меди, алюминия, латуни, стали, свинца, цинка и олова. Естественно, все эти предметы могут быть сделаны и на основе солнечного сырья. Этот список может быть продолжен вплоть до полного перечня продуктов, когда-либо произведенных человеком: от кузовов автомобилей до фюзеляжей и крыльев самолетов, от корпусов кораблей до цистерн и кабелей. Одна из крупных возможностей замещения металлов — это замена алюминия деревом в качестве строительного материала. Не случайно строительные конструкции из древесины переживают сейчас второе рождение.
Всего — только случайные срезы, наброски, поскольку промышленное использование солнечного сырья находится только на старте, а его технико-экономический потенциал может увеличиваться практически бесконечно. Чем сильнее раскручивается маховик этого развития, тем больше возможностей раскрывается и в таких исконно «ископаемых» отраслях, как металлургия. И если не все металлы могут быть полноценно заменены возобновляемыми продуктами (к примеру, металлы с высокой проводимостью или экстремальной жаропрочностью), то в целом намного больше половины металлов, с учетом возможностей радикального изменения конструкции конечных изделий, могут быть успешно заменены.
Сельское хозяйство: от монокультур — к мульти культурам
Против использования солнечного сырья (и тем самым фактически против замещения ископаемого сырья солнечным) выступает, прикрываясь «затратными» аргументами, не только химическая промышленность. В поддержку позиции химических воротил выступают и представители сельского хозяйства.
В основном приводятся следующие два довода:
Во-первых, «ископаемая» углеродная химия необходима, поскольку иначе большое количество посевных площадей будет занято на выращивании сырья и для производства продуктов питания земли якобы не хватит. Этот аргумент о потенциале мировых посевных площадей, безоснователен. Уже сейчас треть ежегодного мирового уровня добычи нефти, которая используется для производства синтетических продуктов химической промышленностью, может быть заменена на природное фотосинтетическое. Квота при необходимости могла бы быть еще выше.
Во-вторых, при переводе химии на растительную сырьевую базу возрастет угроза чрезмерной перегрузки почв и их истощения сельскохозяйственными монокультурами, тенденции к которым якобы усилятся. Это более чем спорно, поскольку при производстве солнечного сырья для покрытия растущих потребностей в энергии и веществе нет нужды сохранять старые тенденции. В пользу солнечного сырья говорят возможности оптимального использования почв, прежде всего, на основе мульти культурного земледелия.
Анализ, сделанный Дэвидом О. Халлом и Франком Розино-Калле, показывает, что угроза эрозии и чрезмерного потребления удобрений и средств защиты растений для «энергетических» урожаев значительно ниже, чем при возделывании продуктов питания: угроза эрозии ниже в 12,5 раз, потребность в удобрениях — в 2,1 раза, потребность в гербицидах — в 4,4 раза, потребность в инсектицидах — в 12 раз и потребность в фунгицидах — в 39 раз. Расчет проводился для сравнения так называемого «условного леса», состоящего из ивы, с возделыванием зерновых культур, пшеницы или соевых бобов. Шведский опыт показывает, что при правильном энергетическом использовании биомассы не происходит сколько-нибудь значительного вреда для окружающей среды. При этом еще не учтены специфические концепции использования «энергетического земледелия», позволяющие снимать более одного урожая в год; не учтены и возможности полного отказа от применения удобрений и средств защиты растений — вполне возможного опять же для «энергетического земледелия». Итак, нагрузка на почвы у энергетических растений в сравнении с растениями, предназначенными для производства продуктов питания, значительно меньше.
При использовании растений в качестве сырья речь ни в коем случае не идет только о количестве, но, в не меньшей степени, и о соответствующем качестве сырья. Что касается солнечного сырья, то, как было уже показано, в отличие от ископаемого сырья, природа сама уже произвела предварительные «производственные операции», обеспечив высокое качество вещества. Именно это и делает возможным производство все большего разнообразия исходных продуктов в сельском хозяйстве, что будет благоприятствовать переходу от моно к мульти-культурам или даже инициировать этот переход.
Использование монокультур для выращивания солнечного сырья ни в коем случае нельзя назвать не только необходимым, но даже и сколько-нибудь желательным. Монокультуры господствуют сегодня в производстве продуктов питания, которое сократилось до выращивания считанного числа видов растений (кукуруза, пшеница, рис, картофель). Многообразие предлагаемого природой промышленного сырья требует, наоборот, мульти-культурного земледелия. Конечно, содержание в растениях многих необходимых сырьевых компонентов, например, ароматических веществ, крайне низко, так что для их получения необходимо перерабатывать большие объемы растительного материала. Поэтому при солнечном производстве речь не может и не должна идти об узкоспециализированном использовании выращенных растений. Признав это, мы повышаем шансы для перехода к солнечному производству. Экономические преимущества биологических методов производства промышленного сырья заключаются, кроме прочего, в широком многоцелевом использования растительных ресурсов и их остаточного сырья. Использование ископаемого сырья для получения химических продуктов неизбежно связано с высокоядовитыми отходы, преобразование солнечного сырья открывает возможности получать вместо расходов на утилизацию дополнительную прибыль от реализации побочных продуктов. Все растительные отходы, которые не могут быть использованы для производства какого-то определенного продукта, могут применяться, на крайний случай, для получения биогаза.
Химическая промышленность, работающая на основе солнечного сырья, покроет и большую часть своих энергетических потребностей на счет биоэнергии, произведенной из отходов ее производства. Таким образом, она получит и энергетические, и сырьевые преимущества.
Нынешней ориентации промышленности на небольшое количество крупных сырьевых источников, а сельского хозяйства — на небольшое количество культивируемых видов есть альтернатива — множественное производство основного сырья на небольших предприятиях по переработке солнечного сырья, дающих разнообразную продукцию. Тем самым грубо сколоченное заменяется тонкой работой, монопроизводство — разнообразным производством, а монокультурное хозяйство — поликультурным. Солнечное сырье инициирует развитие общества, в то время как ископаемое неминуемо тянет его вниз.
Химические продукты из ископаемых углеводородов — это основная причина загрязненности нашей цивилизации. Синтетические соединения либо совсем не разлагаются на исходные составляющие, либо расщепляются в условиях сложнейших и дорогостоящих технологических процессов. Это значительно сокращает возможности их вторичного использования, так как они имеют изначально сложную химическую структуру и вообще не расщепляются в природных условиях, так что они либо накапливаются, либо уничтожаются с большим ущербом для окружающей среды. Произведенные из растений химические продукты, напротив, не только в случае необходимости могут подвергнуться естественному процессу рециклирования, они также не выбрасывают вредных веществ при сгорании. При этом существенно сглаживается проблема отходов: поскольку сегодня уже все осознают необходимость разделения мусора, его утилизация станет опять же проще и дешевле, поскольку мусор будет разделяться только на две категории: на способный к вторичной переработке металлический лом и органические отходы. При этом разделение мусора станет интегрированным элементом технологии получения энергии от возобновляемых энергоносителей. Такой возможности не существует для продуктов химической промышленности на ископаемой основе, которые из-за специфических процессов выработки содержат тяжелые металлы. В итоге ради незначительного выигрыша в стоимости продукта потребитель несет значительные затраты по его утилизации. Это еще одно доказательство того, каким образом «ископаемое» ресурсное хозяйство ограничивает развитие продуктивных форм экономики.
Учитывая потенциальные экономические выгоды замещения ископаемого сырья солнечным, его преимущества для окружающей среды и лучшие показатели продуктивности, которые дает применение солнечного сырья для предприятий малого и среднего бизнеса, становится неразумным и недальновидным отвергать путь к солнечному сырьевому хозяйству, ссылаясь на негативный опыт «современного» сельскохозяйственного производства и преувеличивая опасности переходного периода. Промышленные предприятия, исходя из сиюминутных соображений, часто хоронят даже свои собственные долговременные выгоды. Тот или иной концерн не принимает в расчет другие предприятия того же сектора промышленности, которые сознательно ставят на альтернативы — наоборот, он действует в противоположность им. Тот, кто отвергает переориентацию на солнечное сырье, ссылаясь на возможные (кратковременные и локальные) экологические проблемы, должен сравнивать их с общими последствиями использования ископаемого сырья. Тот, кто отвергает основополагающие перемены, уступает потенциал солнечных ресурсов структурам, сформированным современным энергопромышленным комплексом. В этом случае тенденция к монополии и монокультурам будет сохранена, а большая часть сырьевых и социальных возможностей использования солнечного богатства останется неиспользованной.
Большинство специалистов энергетики, а также экспертов из экологического «сообщества» не способны увидеть проблему энергии и сырья как единое целое, С другой стороны, энергетическая и химическая отрасли из-за обоюдной потребности в ископаемых углеродосодержащих веществах очень хорошо отдают себе отчет в общности своих интересов, даже если не говорят об этом открыто. При переходе на использование солнечной энергии взамен потребления нефти и природного газа ископаемое химическое промышленное сырье теряет свои стоимостные преимущества перед солнечным. Стоимость ископаемой энергии вырастет, если все большая часть рынка химической промышленности будет для нее потеряна. Это означает: чем больше солнечное сырье будет заменять ископаемое, тем быстрее пойдет процесс отторжения ископаемого сырья и энергии от потребителей. Именно поэтому необходимо рассматривать ориентацию на солнечную энергию и сырье как стратегическое единство. Таким образом легче будет распознавать препятствия солнечным инициативам, и тем легче станет переход от оборонительной политики в области окружающей среды к активным целенаправленным действиям.
Чем большее признание получит солнечный сырьевое богатство, тем большего успеха добьется и экономическая логика солнечного ресурсного хозяйства, для которого должны возыметь силу и действенность два правила:
• При производстве химических продуктов всегда надо отдавать предпочтение солнечным видам сырья перед ископаемыми, если при этом может быть произведен равноценный продукт.
• Использование выращенного сельскохозяйственного сырья в качестве продуктов питания имеет преимущество перед его применением в качестве энергоносителя.
Последнее не означает отказа от энергетического использования растений, поскольку есть достаточные возможности удовлетворить потребности и в продуктах питания, и в сырье, и в энергии.
Нет необходимости и запасать это сырье на будущее, тем самым отказываясь от удовлетворения текущих энергетических нужд:
во-первых, гораздо удобнее хранить не носитель, а энергию;
во-вторых, солнечное сырье нарастает снова, и можно быстро перейти от одной формы его использования к другой, то есть чередовать выращивание продуктов питания и культивирование «энергетических» и сырьевых растений.
Необходимо, однако, сохранить в качестве основополагающего принципа заботу о будущих условиях хозяйствования — от сбережения почв до сохранения многообразия видов. Разумно также и применение интегрированных концепций, при которых культивирование всевозможных растений для различных целей (продукты питания, сырье, энергия) может сменяться год от года. Это приведет к еще более быстрой и полной замене продуктов, полученных из ископаемого сырья, вплоть до удобрений и средств защиты растений.
Реальные биотехнологии: исследование материалов вместо генной манипуляции
При поверхностном наблюдении положение в современной биотехнологии выглядит так, будто бы промышленность осознала возможности солнечного сырья. Биотехнология стала ключевым понятием для технических инноваций и промышленной модернизации. При этом биотехнологии многими опрометчиво или умышленно приравниваются к генным технологиям — здесь особенно постарались сторонники последних. Поскольку генная инженерия приобрела дурную славу и встречает большое недоверие в отношении непредвиденных последствий (как этических, так и биологических), сегодня охотнее говорят о «биологических и генных технологиях» или только о биотехнологиях. При этом генная инженерия вновь получает зеленый свет. Но биотехнологии — это нечто намного большее. К ним относятся, например, технологии ферментации, которые не используются генными технологиями. Исследование многообразия уже имеющегося исходного биологического материала, а не возможности манипулирования им, должно стать первостепенной задачей.
Сужение рамок биотехнологии до манипулирования генами людей, животных и растений уводит ее от реальных перспектив, которые состоят в осознании огромных возможностей, заложенных в фотосинтезе растений — в том виде, в каком он предстает перед нами в результате эволюции и в каком может развиваться, если мы будет способствовать этому. Согласно исследованию Дэниэла Кверола, каждое растение имеет в среднем 10 тысяч генов, это означает, что 400 тысяч полезных растений имеют около 4 млрд. генов. Каждый ген обладает примерно одинаковой частотой мутаций и имеет позади более 400 млн. лет репродукционных циклов. Если при этом в пределах цикла в каждом виде растений произойдет одна единственная мутация, то появятся новые подвиды растений, имеющих каждое 10 тысяч генов. Естественный отбор решает, сколько из этих подвидов выживет. Те, кто выжил, всегда эффективны в данных условиях. Нет сомнений, что флора является бесконечно прирастающим богатством, которое постоянно должно исследоваться заново: это самое большое естественнонаучное поле исследований для раскрытия действительной кладовой природы.
Сконцентрироваться на этом и осознать экономические выгоды — это действительно задача биотехнологии на будущее. Научный поиск того, что предлагает природа и что можно использовать для удовлетворения потребностей в сырье и материалах для промышленного и сельскохозяйственного использования, экономически значительно важнее того, что составляет приоритет биотехнологии в настоящее время: путем манипулирования генами создавать транс-генные растения с полезными свойствами (и плохо предсказуемыми последствиями этого).
То, что генные манипуляции сегодня находится в центре внимания — отнюдь не случайность. Причины этому кроются в традиции естествознания — вырывать природные элементы из целого. Наполненное предубеждениями основное предположение химической науки, как пишет Герман Фишер в своей критической статье о «жесткой химии», «состоит в том, что встречающиеся в природе субстанции по виду и количеству не могут удовлетворить основные материальные потребности современного индустриального общества. Как следствие этого предположения количественно и качественно недостаточной природы, формулируется цель производства химических продуктов в максимально возможной независимости от природных процессов». Стереотипы нефтехимии методично переносятся и на растительное сырье. Нацеленная на генную манипуляцию биотехнология работает таким же образом, как и химическая промышленность с ее коммерческими наклонностями: кажется, что самый быстрый и правильный путь удовлетворения коммерческой потребности в сырье не может проходить через традиционное растениеводство. Современные задачи биотехнологий лежат в области так называемой «красной биотехнологии» — для медицинских, терапевтических и диагностических целей, и «зеленой биотехнологии» — для сельскохозяйственного производства, в том числе и продуктов питания.
Примером является попытка сделать растения устойчивыми к вредителям, введя в их генную структуру «пестицид». Эта манипуляция обосновывается возможностью сэкономить обычные пестициды и одновременно внести вклад в «победу над мировым голодом». Если бы биотехнологии использовались в интересах сельскохозяйственных предприятий, а не химической промышленности, были бы найдены и другие пути по улучшению сельскохозяйственных технологий, на что снова и снова обращает внимание бразильско-немецкий эксперт по сельскому хозяйству и бывший министр по охране окружающей среды Бразилии Хосе Лютценбергер: например, использовать вместо пестицидов специальные жидкости на основе навоза или этанола, эти вещества прекрасно переносятся растениями и заменяют пестициды; кроме того, благодаря этому методу укрепляется иммунная система растений. Оказывая поддержку выведению устойчивых к вредителям сортов растений, химическая промышленность пытается заменить нефтехимические пестициды — на будущее, когда запасы ископаемых углеводородов будут исчерпаны. Десять крупнейших в мире производителей пестицидов — CibaGeigy, ICC, RhonePoulenc, американские концерны Du Pont, Dow Elanco и Monsanto, Bayer, Hoechst и BASF и голландско-британский концерн Shell (итак, в их числе 3 немецких и 3 американских концерна) имеют годовой оборот не менее чем 5 млрд. долларов каждый. В списке десяти крупнейших поставщиков семенного материала мы опять увидим большинство из этих концернов. Становится понятна политика этих компаний — делать ставки на семена с измененной генной структурой ради завоевания окончательной монополии.
Оба приведенных аргумента в пользу генную инженерию несостоятельны и не могут выдержать тщательной проверки. Аргумент преодоления мирового голода за последние десятилетия затаскан до крайности. Так называемая «зеленая революция» на десятки лет раньше обосновывалась тем, чтобы путем внедрения индустриального сельского хозяйства повсеместно повысить урожайность. В действительности же был достигнут противоположный эффект, хотя статистика и дальше обнародует заявления о неуклонных успехах в этой области. Лютценбергер приводит пример, который вскрывает подоплеку таких «успехов»: «Приводятся такие аргументы, что индейцы-крестьяне в Чиапас (Мексика), которые бунтуют против NAFTA, североамериканского общего рынка, якобы являются отсталыми. Они получают только две тонны кукурузы с гектара по сравнению в шестью тоннами на современных мексиканских плантациях. Но это открывает только одну сторону медали: современные плантации производят шесть тонн с гектара, и это все. Но индейцы с той же площади получают смешанный урожай — вьющиеся по стеблю кукурузы растения семейства бобовых, фрукты и тыкву, сладкий картофель (батат), томаты, многие сорта овощей и лекарственные травы. На тех же посевных площадях они кормят телят и кур. Они легко производят 15 тонн продуктов питания с гектара, и все это без коммерческих удобрений и пестицидов и без поддержки какого-либо банка или правительства или транснационального концерна». Однако в статистике появляются шесть тонн кукурузы против двух тонн, выращиваемых индейцами. Если фермер при повышении производительности до шести тонн не может сам вырастить другие продукты питания, он вынужден их покупать. Может быть, у него и немного больше прибыли, но зато и более высокие цены на продукцию и затраты на пропитание, к тому же его хозяйство также наносит вред окружающей среде. Неудивительно, что при все более низких ценах, которые устанавливают монопольные скупщики за его кукурузу, фермер все чаще вынужден отказываться от своего бизнеса и впадать в нищету, а за его счет утверждаются работающие в промышленных масштабах хозяйства, напрямую зависящие от концернов по производству продуктов питания и даже принадлежащие им.
Этот ложный путь развития сельского хозяйства приводит к постоянно растущей зависимости сельско-зяйственных предприятий от монополистов — производителей семенного материала и владельцев патентов. Вместо того чтобы платить (или не платить) за пестициды, их вынуждают платить за семенной материал с «пестицидной» составляющей (с геном «пестицида»). Поля, на которых высаживаются устойчивые к вредителям растения, не могут служить больше для выращивания других растений. На помощь монополиям приходит и патентное право. Пищевые и химические концерны пытаются насадить патентные права на гены, предлагая все больше гибридных растений; эти растения только в ограниченной степени способны к размножению и, если фермер захочет сам получить семена, то он должен будет смириться с более низким качеством. Концерны получают с помощью новых генных технологий препарированные соответствующим образом растения, вообще не способные к регенерации. Вскоре фермеры попадут в окончательную зависимость от производителей семенного материала. Этот процесс, основанный на чисто коммерческих монопольных интересах, ознаменует организованное вытеснение природных видов растений и конец свободному крестьянствованию на земле. Все это делается под лозунгами «свободной глобальной рыночной экономики» и победы над голодом, на основе запатентованного государством грабежа живой природы.
В довершение всего, генные манипуляции над растениями — от лабораторных опытов до полевых испытаний — связаны с большими затратами. Отсюда возникает интерес промышленности к массовому производству семян, с соответствующим научно-техническим и производственным обеспечением. Политические институты присоединяются к финансированию исследований во все большем количестве — по оценке Ульриха Долата в его исследовании стратегии концернов, исследовательских программ и технологических изысканий в области генной инженерии.
Результатом этого становится систематическое сокращение биологического потенциала, вследствие тотального противоречия природному богатству. В жертву сиюминутным прибылям монополий приносится долговременное благосостояние всего человечества. В «Первом немецком биотехнологическом отчете» в статье «Прорыв» говорится: «Генетически измененные микроорганизмы, животные и растения приведут к необратимым изменениям в сельскохозяйственных, медицинских и промышленных процессах». То, что здесь понимается под «необратимыми изменениями», не имеет ничего общего с «долговременным улучшением», ибо отбирая у растений свободу развития, мы фатально ослабляем их, снижая и качество, и количество. Направление усилий необходимо изменить. Первостепенной задачей биотехнологий должно стать исследование природного многообразия и возможностей его использования, а не сужение многообразия ради одной единственной возможности. Вместо того, чтобы ориентироваться на потребности традиционного ресурсного хозяйства, биотехнология должна, наконец, переориентироваться на потребности человечества.
Хозяйственное использование природы в целях удовлетворения потребностей человечества в питании и сырье необходимо. Проблемы возникают, если природой избирательно манипулируют, не задумываясь о естественном круговороте и не видя, не зная и не понимая ее в целостности. Поэтому и экономическое использование должно происходить с применением таких методов и технологий, которые отвечают природному порядку, а не интересам отживших свое «ископаемых» структур. Возможно, тогда исследование генов, которое слишком сосредоточено на генном манипулировании с непредвиденными последствиями, проходило бы более осмотрительно, и его основные задачи состояли бы в бесчисленных возможностях использования богатства флоры. Патентование достижений генной инженерии дает исключительное право привилегированного использования их отдельными концернами. Все большее число предприятий включается в масштабные генные манипуляции, и ответственны за эту биотехнологическую гонку в ложном направлении те патентные службы, правительства и парламенты, которые поддались бесцеремонному натиску крупных промышленных концернов, таких как американский Monsanto, и отдали им карты в руки.
Статью подготовила ведущий эксперт-экономист по бюджетированию Ошуркова Тамара Георгиевна. 
