Статью подготовила ведущий эксперт-экономист по бюджетированию Ошуркова Тамара Георгиевна. Связаться с автором
На рубеже третьего тысячелетия христианской веры явственно обозначились качественные изменения в современной экономике. Уже в 70х годах возникло невиданное ранее явление — спад производства в условиях роста цен, что противоречило представлениям самых разных экономических школ — неоклассической, кейнсианской, марксистской, экономики предложения, экономики спроса и т.п.
Позднее обозначились такие явления, как самоподдерживающийся рост обменных курсов валют или падение котировок ценных бумаг, которые по законам спроса и предложения должны были постепенно остановиться, а рынок сбалансироваться. Но рост курсов валют и падение котировок ценных бумаг не прекращались, и рыночное хозяйство становилось все более и более хаотичным. Наступали такие моменты, когда рыночные механизмы оказывались не в состоянии сбалансировать спрос и предложение на валюту и ценные бумаги, и для восстановления равновесия требовалось внешнее вмешательство.
Эти и другие подобные явления, в конце концов, вылились в единый процесс виртуализации экономики.
Что же такое виртуальная экономика? Главной ее особенностью является резкое ослабление обычных причинно-следственных связей, прежде всего на финансовом рынке. Принцип неопределенности все сильнее проявляется в экономике, и детерминизм все чаще уступает место индетерминизму. Вероятно, мы сегодня находимся в самой начальной стадии формирования виртуальной экономики. Детерминизм в настоящее время господствует в экономике. Но принципы индетерминизма в определенные моменты времени начинают преобладать в ряде ее сегментов — особенно на фондовом и валютном рынках.
Возможно, что виртуализация экономики значительно усиливается, и мы, в конце концов столкнемся с не представляемым сейчас абсолютным большинством субъектов рынка хозяйством, ведущимся с помощью Интернет-технологий, виртуальных кредитных учреждений, виртуальных магазинов, ателье и тому подобных организаций, виртуальных платежных средств и фондовых ценностей. И самое главное — с хозяйством с резко возросшей рефлексивностью экономических процессов, формируемых изначально в сознании участников рынка, а, следовательно, и с ростом индетерминизма в экономике.
Возможен и совершенно иной вариант развития мировой экономики, когда рост индетерминизма в экономических процессах приведет к глобальному кризису. Экономика резко изменится, но детерминистские связи опять будут преобладать в ней.
Но независимо от того, как сложится ситуация в будущем, необходимо уже сейчас изучать явления, ведущие к радикальным изменениям в экономике. И в первую очередь это относится к ее виртуализации.
Я определил виртуальную экономику как экономику, где все сильнее действует принцип индетерминизма, а обычные причинно-следственные связи в ряде случаев перестают действовать.
Конкретно это проявляется в следующем:
- финансовый рынок все менее и менее связан с реальным сектором. В России, хотя и недавно вступившей на путь рыночных преобразований, процесс расхождения между производством и финансовым рынком зашел далее всего. Взаимосвязь между ними почти полностью отсутствует. А если эта взаимосвязь иногда и проявляется, то через многочисленные опосредующие звенья. Например, резкое изменение паритета между рублем и долларом с конца августа 1998 г. привело сначала к значительному уменьшению импорта и экономическому спаду. Но через несколько месяцев это вылилось в рост производства в импортозамещающих отраслях;
- увеличивается количество ситуаций, когда валютные курсы не зависят от объективных показателей — роста производства, сбалансированности бюджета и даже от спроса и предложения на валюту. Такое положение все чаще встречается на международных рынках. Наиболее ярко оно проявилось в России в конце августа — начале сентября 1998 г., когда рублевая масса в обращении не росла, количество свободно конвертируемой валюты увеличивалось, но валютный курс стремительно рос. Законы рынка в этот момент перестали действовать, ситуация находилась под воздействием чисто психологического состояния участников рынка;
- складываются радикальные изменения на рынке акций. Курсы акций перестают зависеть от финансового положения их эмитентов, от экономической и политической ситуации в стране. Подобное положение наблюдается как в наиболее развитых странах, так и в странах, только переходящих к рыночной экономике. Например, в России с октября 1997 г. по октябрь 1998 г. курсы большинства обращавшихся на свободном рынке акций упали в 20—40 раз, а отдельных бумаг даже более чем в 100 раз. Хотя Россия в этот период испытывала тяжелый экономический кризис, но сокращение объемов производства эмитентов акций, ухудшение их финансового положения выражалось в процентах, иногда в десятках процентов, но никак не в десятки раз. С самого конца 1998 г. и в начале 1999 г. в России начался компенсационный рост производства — восстановление наиболее сильно пострадавших в 1998 г. отраслей и отдельных производств. Как отреагировал на это рынок акций? Вплоть до мая 1999 г. наблюдалось очередное падение их курсов (исключая начавшийся в апреле подъем на рынке ценных бумаг нефтяных компаний). Все это происходило в России, экономику которой лишь со значительной степенью условности можно считать рыночной. Но возьмем самую развитую страну — США. За последние годы здесь происходит просто-таки фантастический рост курсов акций. При этом если в течение многих лет считалось нормальным положение, когда суммарная рыночная стоимость в 4—6 раз превышает объем годовой прибыли, то всего лишь за последние пять лет положение кардинально изменилось. В настоящее время соотношение между суммарной рыночной стоимостью акций и годовой прибылью у большого числа компаний достигло 25—40 раз, а у некоторых компаний оно составляет сотни раз. Более того, в США складывается совершенно уникальная ситуация, когда многие Интернет-компании и высокотехнологичные компании из года в год работают с убытком, а курсы их акций растут гораздо быстрее, чем у большинства предприятий США. Это один из главных и наиболее ярких феноменов виртуальной экономики. Курсы акций отныне все чаще зависят не от производственно-финансовых показателей их эмитентов, а от психологического состояния потенциальных инвесторов, готовых вложить средства в те или иные бумаги в состоянии некоего психоза, очень напоминающего действия отдельных субъектов, находящихся в огромной толпе;
- все более усиливается роль производных от акций и облигаций ценных бумаг — финансовых фьючерсов, опционов, варрантов, конвертируемых облигаций. Рынок этих бумаг начал интенсивно развиваться еще в 70е годы. До конца 80х годов котировки производных бумаг хотя и слабо зависели от состояния производственно-финансовой деятельности эмитентов первичных бумаг, но все-таки зависели от изменения курсов первичных бумаг. В настоящее время рынок производных бумаг претерпел качественные изменения. Во-первых, он колоссально вырос. За последние 10 лет объем производных бумаг возрос более чем в 10 раз и, превысив отметку в 50 трлн. дол., устремился к рубежу в 100 трлн. дол. Во-вторых, возникли новые производные бумаги — американские депозитарные расписки и глобальные депозитарные расписки. Они выпускаются на акции, депонированные в соответствующих банках. Здесь происходит полный разрыв между реальными владельцами акций, находящихся в депозитариях банков, и владельцами депозитарных расписок. Последних совершенно не волнуют действия или бездействие реальных владельцев акций. Поэтому курсы депозитарных расписок, обращающихся к тому же не на тех рынках, что первичные бумаги, практически не зависят от курсов акций. Наоборот, все чаще наблюдается прямо противоположная картина, когда владельцы первичных бумаг ориентируются на котировки депозитарных расписок на их бумаги. Таким образом, гигантский рост рынка фьючерсов, опционов, варрантов, по которым заключаются сделки без поставки того инструмента (акции, облигации и т.п.), на который они выписываются — участнику, выигравшему контракт просто перечисляется соответствующая сумма денег, — а также появление рынка депозитарных расписок привели к тому, что котировки производных ценных бумаг во все меньшей степени зависят от котировок первичных бумаг. Рынок производных ценных бумаг превращается в чисто виртуальный рынок, состояние которого не зависит не только от положения дел в реальном секторе, но и от курсов первичных бумаг;
- все большее значение на финансовом рынке приобретают виртуальные финансовые инструменты, существующие в промежуточных состояниях экономики, когда нарушены обычные причинно-следственные связи. Вследствие, как правило, временного наличия таких состояний виртуальные финансовые инструменты имеют преходящий характер. Особенно это характерно для России. Какие только виртуальные финансовые инструменты не выпускались государством и частным сектором. Акции бирж, акции и билеты АО «МММ», акции «Хоперинвеста» и тому подобные дивидендные бумаги, казначейские обязательства, казначейские налоговые освобождения, денежные зачеты, векселя, гарантированные Минфином. В отдельные периоды времени эти инструменты полностью преобладали на рынке. Акции бирж полностью превалировали в биржевом и во внебиржевом оборотах в 1991 г. И это при том, что по общепринятому в западных странах правилу акции бирж вообще не имеют права свободного обращения на рынке. Тем не менее этот инструмент почти год определял состояние фондового рынка России. На смену ему пришли акции и билеты АО «МММ». В отдельные недели на них приходилось 50—80% оборота фондовых бирж страны. Государство также выпускало виртуальные фондовые ценности. Чего стоит один только проект эмиссии казначейских обязательств. Их было выпущено почти на 30 трлн. руб. (неденоминированных). Более года эти бумаги полностью преобладали на рынке. Но, как и все другие подобные виртуальные финансовые инструменты, они довольно быстро канули в Лету;
- современные экономические процессы во все большей степени определяются компьютеризацией хозяйства. Особое значение приобрело появление и развитие Интернета. В настоящее время он охватил такие области, как бизнес, домашнее хозяйство, науку, культуру, оборону и т.п. Уже не редкостью являются виртуальные банки, виртуальные магазины, виртуальные посреднические компании, виртуальные консалтинговые фирмы, виртуальные платежные средства, виртуальные операции с ценными бумагами и валютой. Развитие Интернет-технологий носит взрывной характер. Объемы операций, проводимых с помощью Интернета, увеличиваются ежегодно в несколько раз. Дело дошло до того, что Интернет проник даже в социальную сферу. Массовый характер приняли взаимоотношения между людьми при посредстве Интернета, в том числе виртуальные личные отношения;
- искажается состояние многих систем народного хозяйства. Так, денежная система России включает в себя не только национальную валюту — рубль, но и многие суррогатные платежные средства. В 1992—1999 гг. к ним относились казначейские обязательства, казначейские налоговые освобождения, денежные и безденежные зачеты, векселя предприятий, банков, регионов, векселя, гарантированные Минфином, золотые сертификаты, ГКО, ОФЗ в той мере, в какой их можно было вносить в фонд обязательного резервирования. Особой и наиболее явной формой виртуальной трансформации денежной системы России является долларизация. Доллар используется в деловом обороте, причем в размерах, превышающих использование в этом обороте рублевых средств. Доллар успешно вытесняет рубль, депозиты, ценные бумаги в качестве инструмента накопления сбережений. Еще одним важнейшим следствием ненормального состояния денежной системы является возвращение к доисторической форме платежа — бартеру. В середине 90х годов на бартер в ряде случаев приходилось свыше половины платежей в промышленности. Другим важнейшим искажением хозяйственной системы, в данном случае функционирования фондового рынка, является строительство финансовых пирамид, тяжесть которых непомерна для рынка. Можно сказать, что развитие фондового рынка в России в 1993—1998 гг. — это время строительства самых разнообразных финансовых пирамид, начиная от пирамид ценных бумаг АО «МММ», «Хоперинвеста», «Тибета», «Русского дома Селенга» и кончая пирамидой ГКООФЗ. Эти пирамиды строились вне всякой зависимости от реальных потребителей экономики, без малейшего взаимодействия с реальным сектором. В результате все они рано или поздно обрушились. При этом пирамида ГКО ОФЗ похоронила под собой весь фондовый рынок, а для поддержания валютного рынка, рынка ссудных капиталов и реального сектора потребовалось огромное напряжение сил;
- наличие особой формы искажения экономических процессов — неплатежей. Неплатежи в России пронизали всю хозяйственную систему. Бюджет и внебюджетные фонды задолжали юридическим лицам в оплате государственных заказов и возврате НДС, физическим лицам — в выплате заработной платы, пенсий и социальных пособий. Предприятия задолжали бюджету по налоговым платежам, а своим сотрудникам — по заработной плате. Наконец, предприятия, банки, компании имеют задолженность друг перед другом. Общий объем неплатежей сопоставим с валовым внутренним продуктом. Можно сказать, что неплатежи стали имманентной формой существования российской экономики. Неплатежи, искажение денежной системы, бартер, непомерные для хозяйства финансовые пирамиды являются показателями дезорганизации хозяйственных связей, нарушения рыночного равновесия, роста энтропии экономической системы. Быстрый рост энтропии ведет либо к полной деградации экономической системы и ее разрушению, либо через кризис стимулирует восстановление нормальных связей и обновление экономики характеризовались постоянным нарастанием энтропии.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
В 1997 г. наступил колоссальный всплеск энтропии. По денежным суррогатам она приближается к 80%, а по виртуальным фондовым инструментам и ирреальной капитализации составляет соответственно 40 и 45%. И наконец, в 1998 г. энтропия по денежным суррогатам поднимается до 90%. Валютный рынок закачался, но все-таки с огромным трудом при самом активном участии Центробанка, применившего, в частности, далеко не рыночные методы регулирования, устоял.
А вот суммарная энтропия на фондовом рынке по виртуальным фондовым инструментам и ирреальной капитализации превысила 100%. Фондовый рынок обрушился и на время перестал функционировать.
В настоящее время наряду с процессами обновления экономики, к сожалению, сложились новые предпосылки роста энтропии — все те же неплатежи, слабая денежно-кредитная система, оторванность финансового рынка от реального сектора, привлечение для финансовых спекуляций потенциальных инвестиционных ресурсов, что ведет к обескровливанию реального сектора;
- виртуальная экономика характеризуется особым, превращенным состоянием инфляции. В начале 90х годов статистика показывала ежегодный рост инфляции в 25 раз. В 1997 и 1999 гг. Госкомстат фиксирует инфляцию уже в 20—40% в год. Казалось бы, уменьшение инфляции просто поразительное. 20процентная инфляция — это уже хотя и высокий показатель по меркам западных стран, но в общем-то нередко встречающийся в развитой рыночной экономике. Что же — гиперинфляция в России преодолена?
С точки зрения обычных причинно-следственных связей ответить на этот вопрос нельзя. Снижение инфляции — результат многих факторов: гипертрофированного уменьшения денежной массы в обращении; роста процентных ставок по вкладам юридических и физических лиц в банки — с 1996 г. депозитная ставка приобрела положительное значение, и деньги с валютного и потребительского рынков стали перетекать на банковские вклады, впрочем, это длилось недолго — до конца 1997 г.; эмиссии огромного числа государственных федеральных и региональных ценных бумаг. Среди этих факторов однозначно позитивное значение на подавление инфляции оказывает рост депозитных ставок, приводящий к связыванию горячих денег, их аккумуляции на банковских счетах, где они служат ресурсом для инвестирования. В то же время эмиссия государственных ценных бумаг — это «палка о двух концах». Если эмиссия проводится осторожно, доходы от нее вкладываются в экономику, то это бесспорно ведет к постоянному снижению инфляции. Однако в России пошли по другому пути. Начались колоссальные заимствования на рынке госбумаг. Его емкость, учитывая ГКО, ОФЗ, ОГСЗ, ОВВЗ, ОГНЗ, существенно превысила 60 млрд. дол. Доходы от займов шли не на финансирование народного хозяйства, а на покрытие дефицита федерального бюджета. Что же из этого вышло? Когда непомерно раздутая пирамида ГКООФЗ рухнула, то в течение четырех с половиной месяцев, по данным независимых источников, цены подскочили более чем в полтора раза. Следовательно, инфляция была загнана в госдолг, приняла скрытый характер. И в настоящее время положение на рынке государственных ценных бумаг достаточно сложное. Приближающийся к 300 млрд. руб. объем государственных ценных бумаг хотя и связывает инфляцию, но низкое качество ценных бумаг, скачки их доходности, необычайно низкий срок государственного долга создают угрозу нового обвала рынка и как следствие этого нового всплеска инфляции. Другим примером скрытой инфляции являются гигантские неплатежи. В результате сверх всякой меры жесткой кредитно-финансовой политики денежная масса в обращении составляет непомерно малую величину.
Если отпускать денежную массу плавно, как это было в первые три квартала 1997 г. и в 1999 г., то роста инфляции не происходит. Но ведь это не кардинальное решение вопроса о достаточности денежной массы для нормального функционирования экономики. Количество денег в обращении у нас как минимум в 4—5 раз меньше необходимого. Эго означает, что нужна существенная денежная эмиссия, но при этом есть вероятность всплеска инфляции. Таким образом, преподносимые Госкомстатом сведения о 36процентной инфляции в 1999 г. — это лишь показатель несвязанной инфляции. Анализируя эти цифры, нужно всегда иметь в виду гораздо более значительную скрытую, загнанную в государственный долг и неплатежи инфляцию.
Рассмотренные нами конкретные примеры виртуализации экономики имеют, как и любые другие явления человеческого мира, свои положительные и отрицательные стороны. Нетрудно заметить, что положительные стороны виртуализации — компьютеризация экономики, внедрение Интернет-технологий бизнеса, использование Интернета в домашнем хозяйстве, научных исследованиях, обмене культурными ценностями — либо полностью обходят стороной Россию, либо затрагивают ее чрезвычайно слабо. Зато отрицательные стороны виртуализации — неплатежи, бартер, расстройство денежной системы, разрыв между отдельными составляющими народнохозяйственного комплекса, особенно между финансовым рынком и реальным сектором, строительство неподъемных для экономики пирамид и т.д. — реализуются в России в полном объеме. Складывается впечатление, что Россия, минуя достижения научно-технического прогресса в области виртуализаций хозяйственной, научной, культурной жизни общества, пошла по пути принятия исключительно отрицательных сторон виртуализации.
Результаты этого уже налицо. Если в странах с развитым рынком отрицательные стороны виртуализации охватывают лишь финансовый рынок, то в России они уже сказываются и на реальном секторе. Наиболее очевидный пример этого — неплатежи, а также резкий спад производства, колоссальное сокращение импорта, 3—5кратный рост товарных цен в августе — начале сентября 1998 г., произошедшие после дефолта по ГКООФЗ.
Таким образом, мы обозначили важнейшие проявления виртуальной экономики. В последнее время в научной литературе проблемам виртуальной экономики — в основном виртуальным финансам — уделяется все большее внимание. При этом я не могу согласиться с мнением некоторых авторов, разделяющих производство — реальный сектор — и финансы — виртуальный сектор.
Так, в ряде публикаций финансы трактуются как важнейший виртуальный ресурс. Более того, ряд авторов считают, что финансовая сфера стала выполнять функции виртуальной инфраструктуры, что порождает необозримые возможности конструирования и обращения все новых и новых виртуальных ресурсов.
Но акции, облигации и другие ценные бумаги в процессе обмена являются такими же товарами, как продукция реального сектора. Если цена акции определяется стоимостью имущества предприятия-эмитента, объемом его прибыли и другими производственно-финансовыми показателями, то это по всем параметрам — реальный инструмент.
Совсем другое дело, если курс акции начинает расти в десятки раз быстрее, чем объем прибыли эмитента, или даже расти при регулярной из года в год убыточности эмитента. Очевидно, что здесь не производственно-экономические показатели определяют динамику курса акции, а психологическое состояние их потенциальных инвесторов. В этом случае акция действительно становится виртуальным инструментом.
Еще более поразительным является утверждение некоторых авторов о виртуальном характере денег. По их мнению, если в предыдущие эпохи денежные единицы соотносились с их материальными эквивалентами — головами скота, нормированным весом драгоценных металлов и т.д., — то в настоящее время они стали полностью виртуальными.
Деньги являются и всегда являлись одной из форм богатства (наряду с акциями, облигациями, золотом и т.п.). Более того, через деньги происходит оптимизация диверсификации различных форм богатства с целью максимизации получения им дохода. Во все времена деньги являлись средством сохранения стоимости, и эта их функция не изменилась и сейчас. То, что за деньгами сегодня не стоит золото, вовсе не делает их виртуальными. А как же тогда быть с безналичными деньгами? Ведь они в отличие от наличных денег не существуют в материальной форме. И если уж считать, что наличные деньги являются виртуальным инструментом, то безналичные деньги — это виртуальный инструмент на несколько порядков выше наличных денег, т.е. какой-то уже запредельный сверх виртуальный инструмент.
Говорить так — все равно, что считать электроэнергию нематериальным субстратом, так как ее нельзя увидеть. Деньги были и остаются реальным финансовым инструментом. А вот денежные суррогаты — казначейские обязательства, казначейские налоговые освобождения, денежные зачеты, векселя «дутых фирм», доллары в деловом обороте (в России), денежные потоки через механизм фальшивых авизо — виртуальные инструменты на денежном рынке.
Денежно-финансовом рынке России в 1992 г. преобладали реальные инструменты, их доля достигала 70%. Резкий рост виртуальных инструментов произошел в 1993 г. — их доля достигла почти 50%. Однако в 1994 и 1995 гг. доля виртуальных инструментов сократилась. Это было связано с выводом из обращения главного фондового виртуального инструмента — казначейских обязательств — и крахом финансовых пирамид типа пирамиды акций и билетов АО «МММ». Кроме того, в эти годы были окончательно пресечены денежные потоки через фальшивые авизо.
С 1996 г. начинается новый и уже постоянный рост виртуальных инструментов на Денежно-финансовом рынке. В 1998 г. на долю виртуальных инструментов пришлось уже более 65%.
Однако в 1998 г., в связи с почти 4кратным ростом курса доллара и резким увеличением количества долларов в деловом обороте, они стали главным виртуальным инструментом на Денежно-финансовом рынке. На их долю приходится более 40% виртуальных инструментов и около 30% общего количества реальных и виртуальных инструментов на Денежно-финансовом рынке.
Таким образом, даже в результате катастрофических событий 1998 г., приведших к резкому увеличению доли виртуальных инструментов на Денежно-финансовом рынке страны — прежде всего за счет роста числа долларов в деловом обороте, — порядка 35% общего числа инструментов являются реальными. Поэтому рассматривать весь денежно-финансовый рынок как чисто виртуальный ни в коей мере нельзя.
Если денежно-финансовый рынок нельзя рассматривать как исключительно виртуальный, то и производство нельзя считать полностью реальным сектором. В производстве наблюдаются одни из самых сильных проявлений виртуальной экономики — неплатежи и бартер.
Таким образом, я полностью отвергаю развиваемую сейчас рядом авторов концепцию деления экономики на чисто реальный сектор и полностью виртуальный денежно-финансовый сектор.
Каковы же причины быстрой виртуализации экономики России?
Как я уже отмечал, развитие виртуальной экономики связано с необычно быстро усиливающимся влиянием представления людей, их мыслительного процесса на реальные процессы, происходящие в рыночной экономике. Мышление людей становится одним из главных ценообразующих факторов, имея в виду прежде всего курсы валют и котировки ценных бумаг и, в гораздо меньшей степени, товарные цены. Мышление людей становится одним из условий, формирующих рыночный спрос на товары и услуги. Иными словами, мыслительная деятельность субъектов рынка становится одним из объективных рыночных процессов, влияющих на ускорение или замедление экономического роста, образование тех или иных особенностей рынка в различных странах.
В России все это особенно заметно. В 1992 г. по сути не было проведено реальных рыночных преобразований. Субъектами рынка в государственной экономике были Гайдар, Вавилов, Нечаев, Алексашенко и другие реформаторы. Сформировавшиеся в их головах ирреальные представления о рыночной экономике повлияли на ход реформ. В итоге в стране сложился квазирынок. Приход новой команды реформаторов — Чубайса, Федорова, Мостового, Васильева, Коха — привел к изменениям в экономике. Была проведена ваучерная приватизация, образовавшая крохотный, еле заметный подлинно рыночный слой в разлагающейся государственной экономике. Это сопровождалось резким ростом криминогенное™ экономической системы. Одновременно была введена регулярная практика задержки выплаты заработной платы и пенсий, оплаты госзаказов.
Новая команда реформаторов — Дубинин, Алексашенко — во время подготовки дефолта решила воплотить созревшую в их мозгах чисто авантюрную идею — за счет привлечения на российский рынок спекулятивного иностранного капитала построить гигантскую пирамиду ГКО ОФЗ. По их мнению, это позволило бы снизить инфляцию, доходность госбумаг и процентных ставок и за счет дешевых кредитов оживить производство. Трудно сказать, возможно ли вообще осуществление этой примитивной авантюры в условиях сложной, многообразной экономики. Во всяком случае, это было бы возможно, если подобная идея овладела бы всеми субъектами экономики, что сказалось бы на необычайной консолидации участников фондового и валютного рынков. Но большинство экономистов, предпринимателей, аналитиков и тому подобных противились ей. Итог известен — крах пирамиды ГКО—ОФЗ и сильнейшая рецессия производства. Но в результате общих потуг разных команд реформаторов ситуация в России в корне не меняется. Сложился тончайший, полупрозрачный слой рыночной экономики на фоне гигантского разлагающегося тела командно-административной системы. Это можно сравнить с тончайшей кисеей, вшитой в толстый слой мешковины.
И вот такая многослойная, многофактурная экономика с едва пробивающимися зачатками рыночного хозяйства активно подвергается виртуализации. Причем не виртуализации во всем ее многообразии с компьютеризацией, интернетизацией и т.п., а лишь негативным сторонам виртуализации.
Процессы виртуализации, развивающиеся в народном хозяйстве России, все большее нарушение обычных причинно-следственных связей в народном хозяйстве, рост индетерминизма экономической системы, сопряженный иногда с полным выхолащиванием направлений и методов развития этой системы, делают крайне необходимым рассмотрение проблем виртуальной экономики России.
Мое знакомство с вопросами становления и развития виртуальной экономики произошло во время прочтения работ Дж. Сороса «Алхимия финансов», «Кризис мирового капитализма» и «Сорос о Соросе. Опережая перемены». В этих работах впервые поставлена проблема влияния интеллектуальной деятельности людей на фундаментальные условия рыночной экономики. Дж. Сорос применил принцип соотношения неопределенностей В.Гейзенберга к экономике и получил поразительные результаты. Оказывается, соотношение неопределенностей действует не только на уровне микромира, но и в современной экономике. Разница, причем принципиальная, заключается в том, что в экономике принцип неопределенности проявляется через мыслительную деятельность людей. Дж. Сорос блестяще доказал это в своих работах. Он разработал теорию рефлексивности, учитывающую воздействие мыслящих участников рынка на изменение его реальных условий.
Теория рефлексивности Дж. Сороса дает также инструмент управления рынком, которым крайне необходимо воспользоваться, особенно у нас в России.
Кризис августа — сентября 1998 г. показал, что события на рынке развиваются точно в соответствии с теорией рефлексивности. Учитывая это, я поставил задачу проследить развитие реформ в России в 1992—1999 гг. и показать, что все эти, с позволения сказать, реформы вели ко все большей виртуализации экономики, вылившейся в необычайно сильный даже для ко всему привычных россиян кризис 1998 г.
Второй, не менее важной задачей я считал выработку целостной системы мер по девиртуализации экономики и формированию истинно рыночных начал. При решении этой задачи я также опирался на неоценимый опыт Дж. Сороса, гениального знатока рыночной экономики и великого специалиста в области валютного и фондового рынков, международного долга, денежно-кредитной политики. Большое значение для меня имела и оценка Дж. Соросом экономической ситуации в США начала 80х годов. По сути, в разделе «Рейгановский имперский круг» («Алхимия финансов») он показал пути выхода из кризиса, в который завели США монетаристы. Этот практический опыт необходимо знать и применять в России. Страна с деградирующей экономикой должна взять на вооружение «теорию рефлексивности» и не допускать больше монетаристских провокаций, именуемых в средствах массовой информации реформами.
Для работы мне пришлось привлечь значительный статистический материал, как по России, так и по зарубежным странам. Именно в период подготовки этой книги я понял важность быстродействующих компьютеров и периферийных устройств. Книга была бы написана в гораздо более сжатые сроки, если бы у нас была бы нормально развита сеть Интернета, имелся бы быстрый доступ к зарубежной научной литературе и статистике.
Я сам — писатель, ученый, артист по жизни, предприниматель с двадцатилетним стажем, убедился в крайней необходимости скорейшего внедрения Интернет-технологий в России. Если этого не произойдет, то в третье тысячелетие мы въедем под лязг полуразбитых колес дрезины с гужевой тягой. В то время как другие страны влетят в него через виртуальные миры Интернета.
Ничего не пишите и не используйте калькулятор, и помните - вы должны отвечать быстро. Возьмите 1000. Прибавьте 40. Прибавьте еще тысячу. Прибавьте 30. Еще 1000. Плюс 20. Плюс 1000. И плюс 10. Что получилось? Ответ 5000? Опять неверно.
Статью подготовила ведущий эксперт-экономист по бюджетированию Ошуркова Тамара Георгиевна. 
