Производство золота в его телесной, физической форме в принципе ничем не отличается от производства любого другого металла. Оно извлекается либо из руд, являющихся продуктом разработки коренных горных пород, либо — в гораздо меньших количествах — из золотоносных россыпей. Определенное значение имеет попутное извлечение золота при добыче иных полезных ископаемых, изредка его обнаруживают в виде золотых самородков.
Абсолютные размеры производства золота, если сопоставлять золота? его с производством других металлов, невелики, что в первую очередь объясняется крайней редкостью золотоносных месторождений и очень большой трудоемкостью добычи. Достаточно надежные статистические материалы о размерах золотодобычи начали публиковаться с конца прошлого столетия. О более ранних периодах мы можем судить лишь по условным и приблизительным оценкам, особенно если речь идет о добыче золота в древнем мире и в средние века. Как показывают исторические исследования, люди начали заниматься более или менее регулярной добычей желтого металла около шести тысяч лет назад. За истекшее с тех пор время, если исходить из наиболее известных статистических публикаций и оценок, совокупное мировое производство золота, исключая добычу Советского Союза после 1917 г. и других социалистических стран после второй мировой войны, составило 93 тыс. т. Если бы удалось собрать такое количество золота в одном месте, оно уместилось бы з помещении объемом около 4800 куб. м, скажем в спортивном зале длиной 45, шириной 18 и высотой 6 м.
Это, конечно, ничтожная величина по сравнению с несколькими миллиардами тонн стали и многими миллионами тонн других металлов, произведенных и потребленных человечеством. Тем не менее, такого относительно небольшого количества желтого металла оказалось достаточно, чтобы способствовать многократному увеличению производства товаров и международной торговли за время существования капиталистического общества. Капитализм не может обойтись без золота и сейчас, на государственно-монополистическом этапе развития. Поэтому, хотя однажды произведенное золото затем практически не исчезает в потреблении, — если не считать некоторых потерь в результате войн, стихийных бедствий, морских катастроф, а также в виде кладов и захоронений,— всегда имеется необходимость в пополнении существующих ресурсов металла, т. е. в новой добыче.
Сравнение количества золота, произведенного на различных этапах существования человеческого общества, показывает, что основная масса добытого металла приходится на эпоху капитализма, и особенно на тот отрезок истории, когда капитализм проходит свою последнюю стадию—стадию империализма. Лишь на протяжении одного XIX в. было добыто почти столько же золота, сколько за предшествующие три тысячи лет. Более трех четвертей металла, произведенного за всю историю золотодобычи, было добыто в последней четверти XIX в. и в XX столетии, т. е. как раз в эпоху становления, утверждения и начала разрушения империалистических порядков. Характерно также, что около двух третей совокупных золотых ресурсов было произведено после 1913 г., т. е. в период, когда капитализм вступил в полосу общего кризиса и когда возникли и получили развитие государственно-монополистические тенденции.
Растущая интенсификация капиталистической золотодобычи имела место, несмотря на трансформацию золотого механизма в направлении все большего ограничения функций золота как валютного металла: сначала его изъятия из внутреннего денежного обращения, а затем вытеснения и из международного платежного оборота. Целый ряд причин экономического и политического характера предопределил наиболее крупные масштабы производства золота именно на империалистической стадии развития.
С утверждением империалистических отношений завершился всеобщий переход капиталистического денежного хозяйства на единую золотую основу. Укоренение золотого стандарта, сначала в полноценной форме, а позднее его поддержание в урезанных и модифицированных разновидностях, сопровождалось вытеснением всех остальных денежных систем — серебряных и биметаллических. Для заполнения вакуума и укрепления золотой базы денежного обращения, естественно, требовались более значительные, чем раньше, массы желтого металла.
В эпоху империализма многократно возросли масштабы капиталистического производства и обмена, особенно в сфере международных экономических отношений. Даже при прочих равных условиях это должно было вызывать необходимость в большем количестве денежного материала, чтобы обеспечить расширяющееся товарно-денежное обращение как внутри стран, так и за их пределами.
По мере роста капиталистических прибылей и накопления богатств у эксплуататорских классов все сильнее увеличивался немонетарный спрос на золото как на эстетическое сокровище. Уже в 1900 г. его использование на промышленно-художественные нужды, главным образом для ювелирных целей, превысило 112 т — это больше, чем ежегодно добывалось золота во всем мире пятьюдесятью годами ранее. С развитием науки и техники к этому прибавилось нарастающее потребление золота, как уникального по своим физическим свойствам материала, в медицине, химии, радиоэлектронике, в космических исследованиях и многих других отраслях.
Свойственная эпохе общего кризиса экономическая и политическая неустойчивость капиталистического хозяйства имеет своим неизбежным спутником прогрессирующее расстройство валютных связей, что, в частности, проявляется в хронической и нарастающей несбалансированности международных платежей. Отсюда — постоянная нужда в дополнительных количествах средств уравновешивания платежных балансов, в том числе золота, которое вплоть до недавнего времени использовалось в этом качестве самым активным образом.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
На империалистической стадии — в эпоху войн, кризисов и революционных потрясений — особенно остро проявилось стремление буржуазных государств накапливать золото как военно-стратегический и страховой валютный резерв. Выше было показано, как развивалась эта империалистическая борьба за максимальное обладание мировыми ресурсами металла. Но помимо империалистических держав в погоне за золотом постоянно участвуют и частнокапиталистические элементы, стремящиеся к спекулятивной наживе и спасающие капиталы от инфляционного обесценения, — в последние годы именно эта категория золото-владельцев стала главной силой, стягивающей к себе металл.
В ответ на возросший спрос резко изменился характер самого производства золота. Его добыча, ранее представлявшая собой по преимуществу раздробленный и стихийный промысел, где главной фигурой был индивидуальный старатель или в лучшем случае отдельный капиталист, на империалистической стадии преобразовалась в регулярное, организованное, сравнительно высокомеханизированное и высоко монополизированное промышленное производство. Другими словами, золотодобыча превратилась в полноправную отрасль капиталистической промышленности с соответственно более крупными масштабами и возможностями использования достижений научно-технического прогресса для расширения производства.
Вместе с тем под воздействием ряда экономических и политических факторов в целом интенсивный рост капиталистической золотодобычи происходил крайне неравномерно. Периоды сравнительно быстрого подъема сменялись приостановкой и падением производства металла. На протяжении нынешнего XX столетия в странах капитализма было добыто свыше 65 тыс. т золота, что составляет 70 % совокупной добычи за всю историю человечества. Этот итог явился результатом трех ярко выраженных подъемов и трех падений годового уровня мирового капиталистического производства металла, о чем наглядно можно судить по следующей диаграмме.
В течение первых пятнадцати лет XX в. мировая золотодобыча расширилась с 393 т в 1901 г. до 711 т в 1915 г., т. е. более чем на 80 %, в частности, за счет быстрого промышленного освоения южноафриканских месторождений. Однако затем под влиянием событий, связанных с первой мировой войной, производство желтого металла сильно упало — в 1922 г. был зафиксирован минимальный за послевоенный период уровень капиталистической золотодобычи в размере 476 т.
Следующая волна быстрого подъема производства была связана с повышением официальной цены золота и снижением товарных цен в ходе мирового экономического кризиса 1929—1933 гг. В противоположность другим отраслям промышленности, где уровень производства сократился, золотые компании повсюду продолжали наращивать добычу. К 1940 г. мировая капиталистическая золотодобыча достигла максимальной величины в 1165 т, чтобы затем — в годы второй мировой войны — столь же резко снизиться. В 1945 г. мировой объем производства золота составил лишь 656 т — заметно меньше, чем было добыто в начале первой мировой войны.
Послевоенное оживление в решающей степени было связано с открытием и освоением в начале 50-х годов новых богатых золотоносных площадей в Южно-Африканской Республике. Спустя примерно 15 лет после окончания второй мировой войны производство металла вернулось к предвоенным размерам; в 1966 г. был достигнут абсолютный максимум за всю историю золотодобычи — 1285 т. А затем началось постепенное скольжение вниз. Возможность реализовать добытый металл вместо фиксированной официальной цены по резко возросшем рыночным ценам имела своим результатом сокращение мировой капиталистической золотодобычи до 946 т в 1980 г. — на 26 % меньше достигнутого максимума и даже на 18 % ниже уровня довоенного 1940 г.
Наряду с отмеченными колебаниями объема производства капиталистическая золотодобывающая промышленность пережила большие сдвиги в размещении мест добычи нового металла. Расширение производства в одних странах, замедление и затухание его в других изменяют географию основных центров добычи, внося соответствующие коррективы в направление потоков металла от мест производства к местам потребления.
В настоящее время в капиталистическом мире насчитывается свыше пятидесяти стран, которые занимаются добычей золота на промышленном уровне. Однако решающее значение имеет производство, сосредоточенное в трех-четырех государствах, обеспечивающих подавляющую массу мирового предложения нового металла.
К середине XIX в. главной золотодобывающей страной стала царская Россия, хотя еще в начале столетия ее производство желтого металла измерялось совершенно ничтожными величинами. В результате интенсивного освоения месторождений, обнаруженных на Урале и в Сибири, добыча русского золота менее чем за 50 лет увеличилась в 100 раз и за десятилетие 1841—1850 гг. составила 225 т — более 40 % совокупной мировой добычи.
После открытия крупных калифорнийских, а затем и аляскинских месторождений лидерство в мировой золотодобыче перешло к Соединенным Штатам, которые вместе с Австралией сохранили его до начала следующего столетия. А всего за вторую половину XIX в. американские и австралийские разработки дали более 6,2 тыс. т металла, что составило 60 % мирового производства.
Следующая и, можно сказать, современная страница в истории капиталистической золотодобычи открылась в связи с обнаружением и освоением обширных золотоносных площадей в Трансваале — на территории Южной Африки. Новые технические и организационные методы добычи руды и извлечения металла в сочетании с широким использованием дешевого труда шахтеров-африканцев обусловили высокие темпы развертывания золотодобывающей промышленности в этом районе. В 1884 г. из недр было извлечено лишь 75 кг южноафриканского золота, тогда как 15 лет спустя в 1898 г. его добыча достигла почти 119 т. После резкого спада, вызванного англо-бурской войной, производство золота снова возросло, и с 1905 г. Южная Африка прочно заняла первое место среди капиталистических производителей желтого металла. Эта позиция сохраняется за нею до сих пор.
Со времени первой мировой войны и до 50-х годов на долю южноафриканского золота приходилась половина всей мировой добычи стран капитализма. За следующие 15 лет Южная Африка в связи с освоением новых золотоносных районов дала уже около двух третей производства металла в капиталистическом мире. Несколько позднее доля ЮАР достигла трех четвертей мировой добычи золота, и лишь в самое последнее время она понизилась до двух третей. В целом за почти столетнюю эксплуатацию на южноафриканских месторождениях было произведено свыше 37 тыс. т золота, что составляет 40 % совокупной массы металла, добытого во всем капиталистическом мире за все времена.
Из других стран более или менее заметное развитие на протяжении нынешнего столетия получила золотопромышленность Канады. В начале 30-х годов Канада по размерам добычи обогнала США и заняла второе место после Южной Африки, хотя и сильно уступая ей по масштабам производства. Максимальной точки продукция канадских рудников достигла в 1941 г., когда было добыто более 166 т металла — между прочим, это наивысший уровень годовой золотодобычи, когда-либо достигнутый капиталистической страной, кроме Южной Африки. В годы второй мировой войны производство канадского золота сократилось вдвое, но затем вплоть до конца 50-х годов имел место постепенный рост добычи, не достигшей, однако, довоенного максимума. Потом кривая снова повернула вниз, и двадцатью годами позднее в Канаде добывалось лишь около 50 т. Соответственно сильно упала и доля канадского золота в общем объеме мирового производства металла.
Соединенные Штаты, некогда возглавлявшие лигу главных мировых производителей золота, к настоящему времени полностью утратили эти позиции. Их годовая добыча, трижды поднимавшаяся — в 1909, 1915 и 1941гг. — до наивысшего уровня порядка 150 т, ныне колеблется лишь в диапазоне 30—40 т. Аналогичным образом, по существу, заглохла, когда то довольно крупная золотодобывающая промышленность Австралии.
Более подробные сведения об особенностях производства золота на различных исторических этапах можно получить из изменения объема производства Факторы, влияющие желтого металла и географические сдвиги мест его добычи зависят от сложного взаимодействия целого комплекса факторов, лежащих как на стороне спроса, так и на стороне предложения. При полноценном золотом обращении и позднее — при урезанных формах золотого стандарта фактор спроса для производителей золота в принципе не имел никакого значения. Возможность прямо и непосредственно превратить в деньги добытый металл путем чеканки золотых монет или получить за него банкноты, свободно разменные на золото, практически снимала всякую проблему реализации. Спрос на золото был таким образом, не ограничен, каких-либо препятствий для сбыта металла не существовало, и это коренным образом отличало положение золотопромышленников от всех других товаропроизводителей, которые постоянно сталкивались с вопросом, как найти рынок и обеспечить продажу своей продукции.
Независимость золотопромышленности от фактора спроса полностью сохранялась и в период существования официальной цены золота в неразменных бумажных валютах. Обязательства государств приобретать металл по твердо, установленной цене (а в большинстве случаев — даже государственные предписания об обязательной сдаче металла официальным властям) при поддержании этой цены в международном масштабе по-прежнему обеспечивали неограниченный спрос на золото, и вновь добытый металл всегда мог быть беспрепятственно продан либо соответствующим государственным органам, либо на частных рынках, тоже регулируемых государством.
Отмена официальной цены золота изменила проблему спроса на металл в том смысле, что теперь его реализация, как и всякого другого произведенного товара, поставлена в зависимость от состояния спроса на свободных рынках, причем объем и условия этого спроса целиком определяются стихийными действиями частнокапиталистических элементов. Теоретически это так, однако на практике указанная принципиальная перемена пока что заметно себя не проявляет: нарастающая погоня за золотом в обстановке валютно-экономических неурядиц и не прекращающейся инфляции продолжает обеспечивать золотодобывающей промышленности вполне гарантированный сбыт ее продукции, пусть даже не столь безусловно и безоговорочно, как раньше.
Правда, и это следует подчеркнуть особо, неограниченный и гарантированный спрос на золото и отсутствие проблемы, реализации для золотодобывающей промышленности имеют реальный экономический смысл лишь в рамках определенных условий, важнейшее из которых — уровень реализационной цены. Спрос остается неограниченным и не препятствует реализации только в том случае, если золото предлагается по какой-то господствующей в данный момент и приемлемой для покупателей цене, будь то продажа государству по твердой официальной цене или сбыт на частных рынках по свободным рыночным ценам.
И условная «цена» золота при полноценном металлическом обращении, и официальная цепа в неразменных бумажных деньгах, и нынешние рыночные цены •— все эти величины были и остаются объективными обменными пропорциями, предопределяющими ту или иную покупательную способность золота, т. е. его способность превратиться в какое-то на данный момент определенное количество других товаров.
Поэтому, если золотопромышленник исходя, например, из фактического уровня своих издержек захочет получить за произведенную продукцию более высокую цену или большее количество товарно-материальных ценностей, потребители не возьмут этот металл, и он останется нереализованным. Таким образом, существующая в каждый данный момент цена золота, определяющая его покупательную способность, образует непременный элемент спроса на металл. Она всегда выступает в качестве необходимого условия реализации добываемого золота и, следовательно, оказывает регулирующее воздействие на предложение последнего. В противном случае золотопромышленность расширялась бы безгранично, ибо золото можно было бы добывать даже из морской воды, где оно присутствует в ничтожной концентрации — 5 мг на тонну.
Что касается факторов, действующих на стороне предложения, то здесь наибольшее влияние оказывают две группы факторов: во-первых, естественно природные и, во-вторых, экономические условия добычи.
Группа естественно-природных факторов включает наличие месторождений золота вообще, а также степень их богатства, т. е. содержание металла в золотоносных породах. Сюда входят доступность месторождений с точки зрения транспорта, наличие вспомогательных условий, например источников воды, топлива, энергии, обеспеченность рабочей силой.
К факторам экономическим относятся, прежде всего, уровень издержек по добыче и уровень производительности труда. Издержки производства золота в свою очередь зависят от уровня цен на товары производственного и личного потребления в местах добычи и от стоимости рабочей силы, тогда как производительность труда во многом определяется степенью механизации производства и использованием достижений технического прогресса. Экономические условия включают также налоговую и дотационную политику государства, которые таким путем могут стимулировать или, наоборот, сдерживать, темны золотодобычи.
Следует подчеркнуть, что факторы природного и экономического порядка сказываются на состоянии золотопромышленности в тесной связи, взаимозависимости и взаимодействии друг с другом. Например, в расчете на единицу продукции, скажем на унцию добытого золота, уровень производительности труда находится в прямой, а уровень издержек — в обратной зависимости от богатства разрабатываемых месторождений. При одном и том же количестве добытой и переработанной руды выход золота будет различным в зависимости от содержания металла в породе. Поэтому один и тот же затраченный труд даст разный объем конечной продукции, а одни и те же издержки, распределяясь на этот больший или меньший объем, образуют менее высокий или более высокий уровень денежных затрат на единицу добытого металла.
С другой стороны, издержки золотодобычи, непосредственно связанные с ценами на средства производства и с ценой рабочей силы, в зависимости от уровня последних определяют преимущественную эксплуатацию более золотоносных или менее золотоносных месторождений, лучше или хуже расположенных, более обеспеченных или менее обеспеченных вспомогательными факторами производства. Точно так же в зависимости от степени механизации производства может предприниматься разработка пород лучшего или худшего качества.
Взаимосвязи природных и экономических условий в золотодобывающей промышленности отличаются не только сложностью, но и большой противоречивостью, ибо действие одного и того же фактора может привести к совершенно противоположным результатам. Например, при устойчивом повышении товарных цен издержки по добыче могут возрасти до такой степени, что разработка некоторых приисков или рудников при существующей реализационной цене металла станет нерентабельной, и производство будет прекращено. Объем продукции золотопромышленности, естественно, понизится. В ином случае увеличение издержек может заставить золотопромышленников в интересах сохранения прежней прибыльности производства перейти, если, конечно, для этого имеются возможности, к эксплуатации более богатых месторождений. В этой ситуации общий объем добычи будет уже расти. В конечном итоге в зависимости от сочетания темпов свертывания производства на более бедных участках и его расширения на более богатых один и тот же фактор — рост товарных цен — может вызвать и сокращение, и расширение масштабов добычи.
Аналогичным образом воздействует на золотопромышленную конъюнктуру повышение реализационной цены металла. Более высокий уровень цены дает возможность прибыльно вести дело и на участках с пониженным содержанием, в результате чего богатые месторождения консервируются, а золотопромышленность переходит к разработке более бедных пород. Общий объем производства, как правило, начинает сокращаться. Вместе с тем в некоторых случаях благодаря высокой цене золота вовлекаются в хозяйственный оборот ранее заброшенные месторождения, что ведет уже к увеличению размеров добычи.
Производство золота может сократиться в условиях стабильности товарных цен и даже их снижения, если разработка разведанных месторождений подходит к концу, а новых золотоносных участков не имеется. Наоборот, объем добычи расширится, если при неизменности всех остальных факторов в дополнение к существующим прибавятся новые разработки.
Относительная сила воздействия различных факторов, определяющих объем и размещение капиталистической золотодобычи, также неодинакова. Одни оказывают лишь некоторое корректирующее влияние, тогда как другие вызывают крупные сдвиги и даже изменения существующей тенденции. К числу таких важнейших, решающих факторов следует отнести открытие и освоение новых золотоносных массивов; цену золота, по которой реализуется продукция золотодобывающей промышленности; уровень товарных цен, предопределяющих, с одной стороны, уровень издержек по добыче золота, а с другой стороны, его покупательную способность. Действие первого фактора, как показывает история капиталистической золотопромышленности, отчетливо проявилась, например, в прошлом веке: обнаружение и включение в эксплуатацию новых месторождений металла в Калифорнии, на Аляске, в Австралии, наконец, в Южной Африке вызвали заметные скачки в увеличении масштабов мировой добычи.
Уже в наше время освоение новых золотоносных площадей в Южной Африке существенно сказалось на тенденциях развития всей капиталистической золотодобывающей промышленности. Центр добычи золота в ЮАР ныне переместился из Трансвааля на вновь освоенные золотоносные территории, включающие Дальне-западный Рэнд, Клерксдорп, Оранжевую провинцию. Благодаря этим новым богатым разработкам, вступившим в строй в начале 50-х годов, добыча южноафриканского золота, а с нею и мировая добыча, до этого сокращавшаяся, опять стала расширяться. Сейчас производство на новых территориях ЮАР, по существу, определяет лицо золотодобывающей промышленности всего капиталистического мира. В 1979 г. новые районы дали 90 % южноафриканской и 66 % мировой капиталистической добычи золота. Напротив, доля производства в старых районах, составлявшая в 1953 г. около 80 % южноафриканского и почти 40 % мирового производства, упала соответственно до 10 и 7 %.
В свою очередь стимул к поискам и освоению новых месторождений металла во многом зависит от взаимодействия второго и третьего факторов, т. е. от цены золота и уровня цен всех остальных товаров. Их соотношение, в конечном счете, обусловливает рентабельность, прибыльность золотопромышленности и, следовательно, выгодность или невыгодность самого производства золота.
Особенности добычи золота в условиях твердой официальной цены
В странах капитализма практически вся золотодобывающая промышленность находится в руках частного капитала. Это предопределяет ее функционирование и развитие на капиталистической основе. Например, в Южной Африке почти все производство металла принадлежит нескольким монополистическим концернам, контролируемым преимущественно англо-американскими финансовыми группами. Частный капитал владеет золотыми рудниками и попутным производством золота в Канаде, США, Австралии, а также во всех других странах с более или менее заметным уровнем добычи.
Золотодобывающая промышленность занимается извлечением желтого металла вовсе не потому, что общество возлагает на нее обязанность обеспечивать сферы материального производства и товарного обмена этим специфическим продуктом. Как и всякого другого капиталиста, золотопромышленника в принципе не интересует потребительная стоимость производимого товара. Он добывает золото лишь постольку, поскольку при данных условиях эта отрасль производства позволяет ему присваивать прибавочную стоимость, причем, по крайней мере, в пределах средней нормы прибыли на вложенный капитал. В лучшем случае дополнительным критерием выбора капиталиста служат физические свойства золота, ибо эти свойства, как это имеет место и при добыче иных полезных ископаемых, предопределяют технологическую и некоторые другие конкретные стороны производства — уровень капиталовложений, распределение затрат между отдельными фазами производственного процесса, квалификацию рабочей силы и т. д.
Поэтому первейший интерес капиталиста-золото промышленника, точно так же как и любого другого капиталиста, заключается в том, чтобы получить от своей деятельности максимально возможную прибыль. И поскольку этот возможный максимум, как и во всякой другой отрасли, непосредственно зависит от уровня цены реализации продукции и от уровня издержек по ее производству, именно упомянутые факторы — цена золота и цены всех остальных товаров — образуют объективные рамки и экономические условия существования капиталистической золотодобычи.
Когда действовала официальная три коренных; пена золота, золотодобывающая отличия промышленность отличалась от всех других отраслей капиталистического производства, по крайней мере, следующими тремя особенностями.
Первое отличие состояло в том, что если всякий обычный товар реализовался потребителям по рыночным, колеблющимся ценам, то золото переходило из сферы производства в сферу потребления в большинстве случаев по твердой цене, которая в течение длительных периодов оставалась неизменной. Так, твердая цена на золото, зафиксированная в английской валюте в 1816 г. на уровне 4,24773 ф. ст. за унцию, не менялась до 1914 г. В США цена золота в 20,67 долл., за унцию, установленная в 1837 г. и закрепленная законом в 1900 г., продержалась до 1934 г., когда она была повышена до 35 долл. Новая цена в свою очередь сохранялась без изменения еще почти 40 лет.
Реализация продукции золотодобывающей промышленности происходила по твердой неизменной цене и при свободном золотом обращении, хотя тогда «цена» золота, как мы знаем, была понятием условным. Если, например, калифорнийский золотопромышленник добывал в течение года 100 кг металла и получал за него на монетном дворе 66 тыс. золотых долларов, то твердая «цена» золота 20,67 долл., за одну перечеканенную унцию говорила лишь о том, что в каждом долларе заключалось около 1,5 г золота, и ничего более. Однако для самого золотопромышленника эта условная цена имела вполне определенный реальный смысл: он производил и измерял своп затраты тоже в полноценных долларах, и если бы эти затраты были равны или превышали 66 тыс. долл., он бы вообще не стал заниматься добычей. Выручить за 100 кг золота более 66 тыс. долл., он не мог, но в условиях свободной и неограниченной чеканки полноценных золотых монет он не мог получить и менее 66 тыс. долл. Таким образом, для золотопромышленности это была постоянная цена реализации, и она сохранялась на неизменном уровне до тех пор, пока существовал установленный законом официальный золотой масштаб цен.
С другой стороны, поскольку «цепа» золота при установленном масштабе цен практически означала какое-то определенное, наперед заданное физическое количество металла, сама рациональность добычи золота определялась тем, что для производства этого заданного количества золотопромышленник должен был всегда затрачивать меньшее количество золота. Другими словами, его издержки производства, исчисленные в ценовом, денежном выражении, должны были быть меньшими, чем результаты производства, заранее исчисленные в том же денежном выражении через зафиксированный масштаб цен — иначе, само производство теряло смысл. Поэтому, как справедливо подчеркивал, и «в условиях существования золотого стандарта золото имело всегда одну и ту же фиксированную цену в местной валюте, соответствовавшую золотому паритету».
Это, конечно, не означало, что постоянной была и стоимость золота. Последняя могла изменяться как абсолютно — в зависимости от условий производства металла, так и относительно — в зависимости от условий производства всех остальных товаров. Но с точки зрения сопоставления затрат на производство золота с результатами его производства денежное выражение каждой произведенной и реализованной единицы в официальном масштабе цен всегда было постоянным при любой абсолютной и относительной величине стоимости золота.
С прекращением размена банкнот на золото и установлением государственной монополии на металл официальная цена, выраженная в неразменных бумажных валютах, стала обозначать ту обязательную цену, по которой золотопромышленность в большинстве капиталистических стран должна была сдавать свою продукцию государственным властям — центральным банкам или казначействам.
В США с января 1934 г. и до марта 1968 г., когда золотодобывающие компании получили право продавать металл на свободных рынках, золото скупалось у промышленности по 35 долл., за тройскую унцию чистого металла минус специальный комиссионный сбор в размере 0,25 %. По существу, эта долларовая цена применялась и другими государствами, только она пересчитывалась на местную валюту исходя из официального курсового паритета к доллару. Например, в ЮАР при курсе местной валюты 1 рэнд =1,4 долл., золотопромышленники продавали добытый металл центральному банку по постоянной цене 25 рэндов за унцию. Подобное положение существовало практически во всех важнейших золотодобывающих странах. Исключения имели место лишь тогда, когда золотопромышленники, в обход закона, ухитрялись сбывать металл контрабандным путем или когда практика продажи золота по «вольным» ценам частных рынков санкционировалась государством.
Второе отличие золотодобывающей промышленности от всех других отраслей капиталистического производства, вытекавшее из постоянства реализационной цены золота, заключалось в том, что если любой другой промышленник в принципе располагал двумя путями обеспечения максимальной прибыльности своего дела — снижением издержек и повышением цен, то для золотопромышленника оставался только один путь — снижение издержек. Все прочие отрасли капиталистического хозяйства могли и сейчас могут непосредственно влиять на уровень рыночных цен, по которым реализуется их продукция. Конечно, в каждый данный момент производство должно исходить из существующего уровня цен, однако с помощью конкуренции и монополии этот уровень можно изменить в желаемом направлении. Золотодобывающая промышленность в условиях твердой официальной цены таких возможностей не имела. Она не принимала участия в формировании цены реализации своей продукции, и до тех пор, пока государство, опираясь на имеющиеся в его распоряжении средства и ресурсы, поддерживало заданную цену металла, золотодобывающей промышленности приходилось считаться с этой продиктованной ценой как с постоянно действующим фактором.
С точки зрения золотодобывающей промышленности это содержало в себе и положительные, и отрицательные моменты. Постоянная цена реализации исключала конкурентную борьбу за сбыт продукции, «войну цен» и все сопряженные непроизводительные затраты и издержки. Не нуждаясь в поисках рынков и при заранее известной и неизменной цене реализации, золотопромышленник находился в более благоприятном положении в смысле организации и рационализации производства для обеспечения максимальной рентабельности. Но, с другой стороны, в условиях общей неустойчивости капиталистической системы хозяйства с постоянными экономическими и политическими потрясениями возможности маневрирования у золотодобывающей промышленности были более ограниченными. Она не обладала той относительной эластичностью и выживаемостью, как другие отрасли производства, ибо она имела на одну степень свободы действий меньше.
Наконец, третье отличие состояло в том, что изменения уровня товарных цен — речь идет об общих, массовидных изменениях — совершенно противоположным образом отражались на прибыльности золотодобывающей промышленности и всех остальных отраслей товарного производства. Рост цен, который благоприятным образом сказывался на прибылях в других отраслях, вызывал падение рентабельности золотодобычи из-за увеличения издержек. И это удорожание производства никак не могло компенсироваться путем установления более высокой цены реализации золота. Как подчеркивал Л. Л. Афанасьев, «плохая конъюнктура для всех других товаров означает высокую конъюнктуру для золота и, наоборот, улучшение конъюнктурных условий для всех других товаров означает ухудшение конъюнктуры для золота».
Повышение товарных цен и соответствующее увеличение издержек золотодобычи при неизменной цене реализации приводило к убыточности производства на участках с низким содержанием металла. Такие участки, как правило, выключались из эксплуатации и, если при этом не имелось условий для перехода к разработке более богатых месторождений, объем добычи сокращался. Подобное положение, в общем, было характерно для периода обеих мировых войн и ряда лет после их окончания, когда инфляционный рост цен выступал в качестве одной из важнейших причин сокращения размеров капиталистической золотодобычи. Напротив, падение товарных цен в ходе мирового экономического кризиса 1929—1933 гг. вызвало оживление в золотодобывающей промышленности, получившей затем еще более мощный толчок в результате повышения мировой цены золота.
Таким образом, отрасль, золото, несмотря на отсутствие проблемы реализации, находилась в большой зависимости от условий, которые по отношению к ней были внешними и на которые она сама никак воздействовать не могла. Золотодобывающая промышленность, чтобы существовать и приносить прибыль, должна была обязательно приспосабливаться к этим внешним условиям. Важнейшими из них, повторяем, были диктуемая государством постоянная реализационная цена золота, а также общая хозяйственная конъюнктура, которая через уровень товарных цен формировала издержки производства металла и предопределяла его покупательную способность.
Следует заметить, что постоянная реализационная цена золота в бумажных деньгах имела непосредственный смысл, строго говоря, только для американской золотодобывающей промышленности, ибо уровень этой цены определялся официальным золотым содержанием доллара, т. е., по существу, зависел от воли государственных органов США. Во всех остальных золотодобывающих странах твердая реализационная цена золота в местной валюте, к которой должна была приспособиться промышленность, производящая металл, зависела еще и от курса данной валюты к доллару. И если этот курс изменялся, одновременно изменялась и цена золота в местной валюте с соответствующим воздействием на состояние золотодобычи.
При девальвации или понижении валютного курса уровень реализационной цены золота скачкообразно возрастал, что сначала приносило золотодобывающей промышленности особую «девальвационную» прибыль, а затем могло способствовать переходу к эксплуатации малорентабельных или прежде вовсе нерентабельных месторождений. При повышении курса все происходило наоборот. Однако эффект изменения курса был, как правило, частичным и кратковременным. Например, при девальвации рост цен на продукцию, ввозимую из-за границы, сразу вызывал удорожание импортного элемента издержек по золотодобыче. С другой стороны, повышение цен на импортные товары постепенно воздействовало на общий уровень цен в стране, что, в конечном счете, увеличивало и все остальные издержки, снижая или совсем сводя на нет стимулирующее влияние девальвации.
Инфляционный рост цен, имевший место в годы второй мировой войны, полностью нейтрализовал то стимулирующее воздействие, которое было оказано на золотодобывающую промышленность повышением мировой цены золота и, следовательно, его покупательной способности в 1934 г. Дальнейшее вздорожание товаров при сохранении неизменного уровня мировой цены металла обусловило долговременную тенденцию снижения его покупательной способности в послевоенный период вплоть до крушения «золотого пула». Из главных капиталистических производителей золота только ЮАР сумела приспособиться к этой неблагоприятной тенденции и обеспечить заметное оживление золотодобывающей промышленности. Другие страны этого сделать не смогли, и их золотопромышленность, как было показано ранее, постепенно пришла в состояние упадка.
При постоянной реализационной цене золота денежные затраты на единицу добытого металла никогда не должны были выходить за пределы этой цены, точнее, за пределы разницы между ценой и средней прибылью - иначе производство становилось нерентабельным и теряло смысл. Поэтому в условиях роста товарных цен процесс приспособления должен был обязательно сопровождаться снижением издержек производства золота.
Для минимализации издержек в принципе имелось много способов: повышение производительности труда при сдерживании роста денежных затрат, что достигалось внедрением технических усовершенствований и переходом к эксплуатации более богатых месторождений; уменьшение общей суммы денежных издержек путем понижения заработной платы или сокращения налоговых платежей; увеличение суммы производственной выручки за счет дополнительных источников, например посредством попутного извлечения других ценных продуктов, в частности урана; получение государственных субсидий, если они предоставлялись выборочно, т. е. не всем, а только некоторым малорентабельным рудникам (в противном случае это было бы равнозначно повышению реализационной цены металла).
На практике перечисленные способы, которые помогали золотопромышленникам применяться к снижающейся покупательной способности золота и возмещать денежные потери, связанные с этим явлением, использовались как в отдельности, так и в различных комбинациях друг с другом. Чтобы лучше оценить их воздействие на конечную величину издержек, целесообразно общую формулу «денежные издержки на единицу продукции равняются сумме денежных затрат, деленной на количество добытого металла» разложить на более детальные составляющие. Таким путем можно наглядно показать, за счет каких конкретных факторов удавалось удерживать издержки золотодобычи в рамках постоянной реализационной цены.
Что помогло южноафриканским золотопромышленникам удержаться в седле и не только сохранить, но и значительно увеличить производство металла, несмотря на неменяющуюся цепь его реализации? Три фактора сыграли решающую рола в этом дел с: расширение и интенсификация использования мощностей по извлечению и переработке золотоносной породы; перемещение производства в новые ил ионы с более богатым содержанием золота в руде; усиленная эксплуатация растущей массы дешевого труда рабочих африканцев.
К 1971 г. в ЮАР прекратилась добыча золота на 27 рудниках, которые двадцатью годами ранее (в 1950 г.) обеспечили переработку 28 млн. т руду (в среднем примерно по 1,1 млн. т на рудник) н дали свыше 157 т металла, или 13 % всего золота, добытого в стране. Среднее содержание металла составило 5,61 г па тонну руды, причем па разных рудниках оно колебалось от 3,73 до 10,28 г па тонну.
Вместо них па новых территориях было нас те, то в эксплуатацию 25 рудников, но уже более мощных, лучше технически оснащенных и самое главное с более богатыми рудами. В 1971 г. па этих рудниках было переработано свыше 52 или, труда (по 1,9 млн. т в среднем на каждый рудник) и извлечено 750 т металла, что составило почти 77 % совокупной золотодобычи ЮАР. Среднее содержание золота достигло 14,4 г/т при колебаниях от 7,4 до 31,4 г/т по отдельным рудникам. Причем 346 т металла было произведено на 7 крупнейших предприятиях с мощностью свыше 2,5 млн. т переработанной руды и со средним содержанием золота 16,8 г/т3.
Дополнительные потребности в рабочей силе удовлетворялись исключительно за счет шахтеров африканцев, которые традиционно вербовались, не только внутри страны, но и в соседних государствах и которые, обладая лишь минимальной квалификацией, использовались на самых трудоемких и низкооплачиваемых работах. Напротив, число высококвалифицированных белых рабочих и управленческого персонала постепенно сокращалось. Безжалостная эксплуатация черных горняков, основанная на расистской политике южноафриканского «апартеида», во многом способствовала сдерживанию роста издержек золотодобычи: за период 1950—1970 гг. общая сумма текущих денежных затрат по рудникам Горной палаты увеличилась на 500 млн. долл., в год, тогда как прирост годового фонда заработной платы рабочих африканцев составил лишь 65 млн. долл., против почти 145 млн. долл. — для белых рабочих.
Как видно из материалов исследования южноафриканского экономиста Ф. Уилсона, почти за четверть века—с 1946 по 1969 г. — реальная заработная плата у белых шахтеров поднялась на 74 %, а у черных — менее чем на 8 %. При этом разрыв в оплате белых и черных работников увеличился в среднем с 13 : 1 до невероятной цифры — 20 : 1, в то время как реальные денежные заработки последних по своей величине не достигали даже уровня 1911 г.
Характерно, что, пользуясь дешевизной рабочей силы африканского населения, горнопромышленные монополии ЮАР во многих случаях уклонялись от внедрения передовой техники в процессы золотодобычи, предпочитая применять ручной труд черных горняков. По словам Т. Грина, «золотодобывающая промышленность на протяжении ряда лет очень медленно развивала подземную механизацию, ибо зачастую было гораздо дешевле отправить вниз еще десяток африканцев, нежели изобретать вместо этого машину». В итоге, несмотря на высокую в целом техническую оснащенность золотодобывающих предприятий и разработку богатых руд, производительность труда на золотых рудниках ЮАР оставалась на значительно более низком уровне, чем в некоторых других странах, например в Канаде.
В отличие от Южной Африки канадские золотопромышленники не располагали достаточным противовесом, чтобы компенсировать растущие издержки производства и обеспечить рентабельное ведение дела при неизменной цене металла. Результатом явилось прогрессирующее свертывание золотодобычи и сохранение ее лишь на немногих рудниках, причем в большинстве случаев с помощью государственных субсидий.
Как видно, на протяжении рассматриваемого двадцатилетнего периода уровень издержек резко возрос и вплотную приблизился к порогу рентабельности. Однако Канада не имела ни ресурсов дешевой рабочей силы, ни разведанных богатых месторождений, куда можно было бы переместить добычу, чтобы противостоять непрерывному увеличению производственных затрат под влиянием инфляционного роста цен. Отсутствие этих важнейших элементов инициализации издержек обрекало канадскую золотую промышленность на убыточность, хотя она характеризовалась высоким уровнем горно-шахтных работ и пользовалась растущими налоговыми льготами и финансовой поддержкой со стороны государства. В 1971 г. 9 золотодобывающих рудников прекратили добычу, исчерпав рентабельные запасы золотоносной породы. К концу этого года в эксплуатации остался лишь 21 рудник против 117 в 1948 г. Горнопромышленные компании бросали золотодобычу и перемещали свои капиталы в более прибыльные медные и никелевые разработки.
Похожая ситуация наблюдалась в США и Австралии, где также происходило свертывание производства и падение добычи. Как отмечалось в одном из американских специализированных изданий по драгоценным металлам, упадок золотопромышленности в этих странах «отразил комбинированное воздействие низкой фиксированной цены золота, растущих издержек горных работ и истощения богатых рудных залежей».
Современное состояние капиталистической золотодобывающей промышленности
Отмена регулируемой государством постоянной цены золота явилась для золотодобывающей промышленности событием чрезвычайной важности. По существу впервые в истории предприятия этой отрасли должны теперь ориентироваться не на гарантированную реализацию по официальным каналам и по заранее известной цене, а на свободный неконтролируемый рынок с его стихийными колебаниями спроса и непредсказуемыми зигзагами ценовой конъюнктуры. Это обстоятельство серьезнейшим образом изменило экономические условия капиталистической золотодобычи, породило новые тенденции и закономерности в ее развитии. Происходящие сдвиги лучше всего прослеживаются на примере Южной Африки, играющей роль главной золото-производящей базы капиталистического мира.
Для современной промышленности ЮАР характерна дальнейшая концентрация золотодобывающего дела, сосредоточение его на сравнительно небольшом числе крупных и крупнейших рудников. Южноафриканская золотодобыча с самого начала складывалась на широкой промышленно-капиталистической основе с привлечением значительных капиталов и эксплуатацией большой массы наемного труда. С годами тенденция укрупнения масштабов добычи получила дальнейшее развитие, и к настоящему времени степень концентрации производства в золотопромышленности ЮАР достигла наивысших за вето ее историю показателей.
В 1979 г. три самых больших рудника добыли почти четверть всего южноафриканского золота, в то время как в 1947 г. доли таких же трех самых больших производителей составляла менее 15 % совокупной добычи. На крупнейшем в ЮАР, да и во всем мире золотодобывающем предприятии — руднике «Вааль рифе», расположенном в районе Клерксдорпа, в 1979 г. было переработано более 8 млн. т золотоносной породы и извлечено свыше 67 т металла. Этот результат почти в 2,5 раза превысил совокупное производство золота в США и был равен общей добыче Канады и Австралии, вместе взятых. А и а иные шин в истории объем добычи па одном руднике был, достигнут в 1971 г., когда па золотодобывающем комплексе «Уэст дран-фонтейн» (Дальне-западный Рэнд) было получено почти 89 т драгоценного металла.
Растущая концентрация производства усиливает господство южноафриканских горнопромышленных групп, управляющих деятельностью отдельных золотодобывающих предприятий. Раньше уже упоминались эти крупнейшие объединения частного монополистического капитала (в ЮАР до недавнего времени их было семь), которые сосредоточивают в своих руках абсолютную власть над всем, что связано с производством золота. Разведка новых золотоносных месторождений, подготовка их к эксплуатации, финансирование строительства и ввод в действие золотодобывающих и золото-извлекающих мощностей, обучение технических кадров — эти и многие другие аспекты производства желтого металла целиком определяются могущественными монополистическими концернами — так называемыми финансовыми домами, контролирующими работу подчиненных рудников.
Финансовые дома распоряжаются в Южной Африке не только добычей золота. Под их контролем находятся еще около 70 крупных предприятий, добывающих целый ряд других ценнейших сырьевых материалов — уран, платину, алмазы, хромовую и марганцевую руды, медь, сурьму, асбест, уголь. В целом на долю финансовых групп приходится сейчас свыше 85 % продукции всей горнодобывающей промышленности страны. Благодаря этому и опираясь на свой генеральный штаб — Горную палату ЮАР, они сосредоточивают в своих руках не только промышленно-финансовое могущество, но и политическую власть. Расистские порядки на юге Африки в большой степени определяются кровной заинтересованностью горнопромышленных монополий в увековечивании режима, обеспечивающего дешевизну местной рабочей силы.
Господство монополистических концернов опирается как на разветвленную систему участия в капиталах контролируемых подразделений, так и на личную унию — сосредоточение ключевых административных постов у одних и тех же лиц. По сведениям, относящимся к 1965 г., 36 высших руководящих работников семи финансовых домов занимали на 55 золотодобывающих рудниках 274 директорские должности. Эта практика полностью сохраняется в южно-африканской промышленности и в настоящее время.
Во многих западных публикациях можно встретить утверждение о том, что деятельность горнопромышленных групп якобы представляет собой образец партнерства и сотрудничества, заботы о благе золотодобывающей отрасли в целом. Если в этой буржуазной апологетике и есть доля истины, то только в том смысле, что финансовые дома действительно никогда не конкурировали и до сих пор не конкурируют при сбыте своей продукции. Гарантированный спрос на все добываемое золото избавляет их от необходимости сбивать цену ради завоевания рынков, а в нынешних условиях они должны, в самом деле, активно сотрудничать, чтобы поддерживать ее на достаточно высоком уровне. Во всем остальном, движимые стремлением к монополии и господству, горнопромышленные концерны ведут себя как непримиримые соперники, стремящиеся урвать максимальную долю прибылей.
Жажда власти и наживы давно вывела ААК, за рамки чисто золотого бизнеса и за пределы собственной страны. В настоящее время ею заправляет Гарри Оппенгеймер, формально владелец частной семейной фирмы, основанной в Иоганнеебурге его отцом, алмазным магнатом Эрнстом Оппенгеймером. В действительности это полновластный хозяин могущественного международного транснационального конгломерата, в котором переплелись английский, американский, южноафриканский и другие капиталы и который внедрился в самые разнообразные отрасли капиталистического предпринимательства во многих странах мира. «Как Гарри Оппенгеймер контролирует империю в 15 миллиардов долларов» — таким характерным заголовком снабдил однажды американский еженедельник «Бизнес уик» схему разветвленных связей и участий, обеспечивающих руководящую роль ААК в многочисленных звеньях этой монополистической и космополитической группировки.
Благодаря взаимному приобретению акций ААК подчинила себе второй важнейший опорный пункт на юге Африки — алмазную держат в своих руках до 80 % мировой торговли алмазами. В свою очередь под контролем ААК и Де Бирс находится целый ряд южноафриканских предприятий по добыче угля и платины, по производству горного оборудования, автомобилей, химических и пищевых продуктов, страховые компании, банки, конторы по торговле недвижимостью и многое, многое другое. По некоторым подсчетам, уже в конце 1978 г. совокупная стоимость инвестиций этой группы в Южной Африке приближалась к 9 млрд. долл.
Третий кит империи Оппенгеймера — заморские фирмы Чартер консолидейтед в Лондоне и Минералз энд рисорсез на Бермудах. Через эти подразделения ААК тесно связана еще со многими добывающими и обрабатывающими предприятиями в странах всех континентов мира — в Англии, Ирландии, Португалии; в США, Канаде, Бразилии; в Замбии и Зимбабве; в Малайзии, Индонезии, Австралии.
По словам «Бизнес уик», «очень трудно установить, где группа начинается и где она кончается». В нее входит около 260 дочерних и внучатых обществ, а кроме того, ААК владеет портфельными инвестициями еще в 90 кампаниях. Характерно, что директором 70 акционерных обществ является сын Гарри Оппенгеймера — Николас, представляющий третье поколение этой монополистической династии.
Растущая монополизация золотодобычи и сопряженных с нею отраслей и усиление сращивания южноафриканских промышленников с международным финансовым капиталом открывают новые возможности теперь она получила реальные шансы активно на нее воздействовать, в том числе используя позиции, завоеванные в международных финансовых кругах.
Прекращение государственного регулирования цены золота, означавшее ликвидацию ценового «потолка» для золотодобывающей промышленности, значительно увеличило ее маневренность и живучесть. С другой стороны, благодаря мероприятиям по официальной «демонетизации» желтого металла его добыча, по существу, утратила специфические черты отрасли, производящей денежный материал. Производство золота осуществляется теперь фактически в таких условиях и подчиняется таким же закономерностям, которые присущи добыче других полезных ископаемых, например цветных металлов. «На производителей золота воздействуют те же самые экономические силы, что заботят предпринимателей, добывающих иные минералы, — отмечает известный американский специалист по золотым вопросам Т. Уолф. — При этом они руководствуются ключевой предпосылкой, что залегающее под землей золото будет извлекаться на поверхность и перерабатываться в подходящий для продажи товар только в том случае, если имеется возможность реализовать его на конкурентном рынке по цене, превышающей издержки производства, включая соответствующую прибыль на капитал».
На протяжении 70-х годов южноафриканские золотопромышленники сумели «уложиться» в названные критерии. Об этом свидетельствуют следующие сводные показатели, относящиеся к результатам работы золотых рудников Горной палаты ЮАР.
Во многих западных публикациях используются результаты иного способа определения денежных затрат по добыче золота, при котором учитываются только текущие издержки (заработная плата, расходы на топливо, материалы и т. п.), но оставляются в стороне капитальные затраты, налоговые и арендные платежи, а также дополнительные доходы от попутной добычи урана и некоторых других полезных ископаемых. Подобный «урезанный» подход к издержкам золотодобычи представляется неправомерным: он серьезнейшим образом искажает объем денежных расходов, связанных с производством желтого металла, что нередко приводит к неправильным оценкам н выводам.
Поэтому неудивительно, что общая сумма дивидендов, выплаченная в 1979 г. владельцам золотых рудников Горной палаты ЮАР, превысила 1,1 млрд., долл., против прежнего рекордного уровня в 833 млн., долл., зарегистрированного в 1974 г. Интересно при этом отметить, что только дивиденды 1972—1979 гг. (8 лет) но своей суммарной величине —4,8 млрд., долл. — превысили размер дивидендов, распределенных в золотодобывающей промышленности Южной Африки на протяжении предыдущих шестидесяти лет (4,1 млрд. долл., за период 1911 —1971 гг.).
В последующее время в связи с новым скачком рыночной цены желтого металла прибыльность золотодобычи еще более возросла. По сведениям газеты «Интернэшнл гералдтрибюн», некоторые южноафриканские рудники только за один квартал 1980 г. получили больше прибылей, чем за весь предыдущий год. «Мало какие отрасли промышленности, где либо в мире, — отметила эта газета, — могут соперничать с тем, что происходит в последнее время с прибылями золотодобывающих рудников Южной Африки».
Особо следует остановиться на динамике издержек, связанных с оплатой труда в южноафриканской золотопромышленности. При росте материальных затрат на добычу одной унции металла за период 1970—1979 гг. примерно в 5,5 раза расходы по заработной плате в целом росли несколько быстрее — в 5,8 раза. Однако если при этом увеличение заработков белого персонала, в общем, где-то следовало за темпами развития инфляции, то оплата труда рабочих африканцев возрастала более интенсивно. В расчете на одну унцию золота величина издержек по заработной плате повысилась в течение названного отрезка времени для белых в 3,7 раза, а для черных шахтеров — в 9,8 раза. В начале 70-х годов разрыв в оплате труда белых и черных горняков достигал 18: 1, к 1979 г. он уменьшился до соотношения 7 : 1.
На протяжении всей истории золотодобычи в Южной Африке годовой фонд заработной платы относительно небольшой группы белых работников всегда превышал сумму заработков более многочисленного отряда шахтеров-африканцев; еще в 1970 г. эта разница была значительной — 1,91 : 1. Но примерно с середины прошлого десятилетия положение коренным образом переменилось, и денежные выплаты белому персоналу золотых рудников по сумме стали меньше фонда заработной платы африканских рабочих. В 1975 г. указанное соотношение составило 0,90:1. в 1977 г.— 0,72: 1.
Почему же южноафриканские горные магнаты пошли на такие «жертвы»? Разумеется, этот шаг был вынужденным: выступления коренного населения Южной Африки за свои экономические и политические права достигли на современном этапе такой остроты, что надо было как-то «выпускать пар». Увеличением оплаты труда рабочих-африканцев хозяева золотых рудников пытаются умерить накал классовой борьбы, создать более высокооплачиваемую «черную» рабочую аристократию, противопоставив ее остальной массе трудящихся-африканцев с нищенскими заработками. По свидетельству журнала «Экономист», в 1979 г. при средней заработной плате африканских шахтеров в размере 183 долл., в месяц многие неквалифицированные черные рабочие, занятые на наземных работах, получали лишь 16 долл., в неделю.
Материальные возможности для проведения такой классовой политики были обеспечены резким повышением мировой рыночной цены золота. Если бы не это решающее обстоятельство, неизвестно еще, как сложились бы судьбы современной южноафриканской золотодобывающей промышленности, а вместе с нею и всей золотодобычи капиталистического мира. Реализация продукции золотых рудников по растущим рыночным ценам имела своим результатом еще один важнейший сдвиг в экономике производства золота. Несмотря на увеличение стоимости трудовых издержек и материальных затрат, прибыльная золотодобыча в ЮАР была обеспечена при все уменьшающемся содержании металла в извлекаемых и перерабатываемых золотоносных породах.
Это явление дало о себе знать сразу после прекращения продаж золота по твердой официальной цене. Пока реализационная цена оставалась на фиксированном и к тому же заниженном уровне, промышленность была вынуждена идти по пути разработки все более богатых руд — благо такие руды оказались в наличии. Когда продажа добытого металла стала осуществляться по растущим рыночным ценам, тенденция повернула в прямо противоположном направлении.
Если в период 1950—1970 гг. среднее содержание золота на тонну перерабатываемой руды по рудникам Горной палаты ЮАР поднялось с 6,4 до 13,3 г, то к 1979 г. данный показатель существенно снизился— до 8,2 г/т. В 1980 г. южноафриканская золотодобывающая промышленность работала при среднем содержании металла 7,3 г/т, а в 1981 г.— 6,9 г/т.
Конечно, указанное обстоятельство в определенной мере было связано с естественным процессом, когда на рудниках, вступивших в строй 20 и более лет тому назад, богатые горизонты оказались уже отработанными, и пришлось переходить к эксплуатации обедненных пород или вовсе прекращать добычу. Так, на протяжении 70-х годов в ЮАР было закрыто 13 рудников подобного рода, на которых еще в 1971 г. было извлечено и переработано почти 12 млн. т золотоносной породы со средним содержанием металла 9,3 г/т и добыто свыше 109 т золота.
Однако более важное и, по существу, решающее значение имела намеренная политика горнопромышленных монополий по исключению из разработок богатых месторождений и сосредоточению золотодобычи на сравнительно бедных рудах. Маневр по консервации богатых залежей при сохранении прибыльности золотодобычи возможен лишь при условии, если цена реализации растет быстрее издержек производства металла. Именно такая ситуация сложилась в современной южноафриканской золотопромышленности, и ее владельцы не преминули этим воспользоваться. «Промышленность, — отметил по этому поводу журнал «Юромани», — традиционным образом отреагировала на более высокую цену золота и перешла к разработке низкопроцентных руд, что стало экономически возможным при этих повышенных ценах на металл».
Как уже отмечалось, в 1979 г. среднее содержание золота в переработанных породах составило в ЮАР 8,2 г/т. Вместе с тем, по официальным данным Горной палаты, на 21 наиболее крупном руднике было подготовлено к разработке и заблокировано более 150 млн. т золотоносной руды с содержанием от 9,2 до 24,4 г/т (среднее содержание—13,9 г/т). В этих рудах имелось почти 2,1 тыс. т чистого золота — на три года при современных темпах добычи. Заметим, что данный подсчет был сделан исходя из реализационной цены от 203 до 368 долл. за унцию. Если взять более высокий уровень рыночной цены золота (а именно это имеет место в настоящее время), масштабы консервации богатых руд должны быть еще более значительными.
Переключение на разработку пород с меньшим содержанием металла приобрело в ЮАР повсеместный характер. Оно распространилось и на более продуктивные, и на менее продуктивные рудники, затронуло все главные горно-финансовые группы. Генеральный принцип одновременной эксплуатации и богатых, и бедных руд, конечно, сохранился, однако теперь это сочетание фактически реализуется на значительно более низком уровне.
Смещение золотодобычи в сторону использования низкопроцентных руд имеет для сферы производства желтого металла чрезвычайно большое значение. С одной стороны, непосредственным результатом подобной практики является увеличение запасов золотоносной руды, пригодной к промышленной эксплуатации, что продлевает жизнь уже построенных золотодобывающих предприятий. Удлиняются сроки использования вложенных капиталов и соответственно извлечения капиталистических прибылей. С другой стороны, указанное обстоятельство оказывает серьезнейшее влияние на масштабы производства золота, что в современных условиях важно с точки зрения формирования рыночной цены металла. Последняя обычно чутко реагирует на размеры его предложения, имея тенденцию понижаться при росте добычи и повышаться при ее сокращении.
Сохранение, а тем более увеличение производства золота в условиях снижения процентного содержания металла в руде можно обеспечить лишь путем соответствующего наращивания мощностей по подземной разработке горных пород, доставке не на поверхность, размолу руды, ее обогащению, извлечению металла. Между тем на протяжении 70-х годов производственные возможности южной Африки некой золотодобывающей промышленности в этом отношении изменились мало. В период 1971 —1977 гг. общий объем переработки золотоносных пород на рудниках Горной палаты оставался в пределах 75 млн. т в год, и лишь к 1979 г. он увеличился до 83,5 млн. т, или на 11 %. Среднее содержание металла в руде уменьшилось за это время, как известно, гораздо значительнее более чем на 38 %.
Неизбежным результатом явилось устойчивое падение ежегодного объема производства золота, что коренным образом отличает нынешнее состояние южноафриканской золотодобывающей промышленности от ситуации 50—60-х годов. В 1970 г. в ЮАР был, достигнут максимальный уровень за всю историю капиталистической золотодобычи — ее рудники произвели 1000 т желтого металла. С тех пор объем годового производства золота систематически сокращался, опустившись к 1979 г. до 705 т. Процесс падения продолжился и в 1980—1981 гг., когда добыча южноафриканского золота снизилась до отметок 675 т и 658 т соответственно.
Сокращение добычи в ЮАР сказалось на уменьшении производства желтого металла в масштабах всего капиталистического мира: с 1273 т в 1970 г. до 960 т в 1979 г. и до 946 т в: 1980 г. Лишь в 1981 г. было отмечено небольшое увеличение — до 962 т, в основном за счет второстепенных производителей.
Таким образом, в развитии капиталистической золотодобывающей промышленности, средоточием которой является ЮАР, на современном этапе прослеживается следующая четкая закономерность: растущие цены реализации продукции золотых рудников дают возможность эксплуатировать относительно более бедные золотоносные породы; это в свою очередь приводит к сокращению общего объема производства металла.
Как уже отмечалось, капиталистов золотопромышленников в принципе интересует не столько количество произведенного металла, сколько конечный результат производства — полученная прибыль. Поэтому они идут на расширение добычи лишь в том случае, когда это диктуется соображениями рентабельности и окупаемости вложенных капиталов, например в условиях роста производственных издержек при постоянной реализационной цене. Если рентабельность и окупаемость обеспечиваются более быстрым повышением реализационной цены по сравнению с издержками, шахтовладельцы не останавливаются перед сокращением выпуска конечной продукции, хотя состояние спроса на металл может требовать обратного.
Следует заметить, что в некоторых местах добычи, где низкая цена реализации в свое время истощила более богатые залежи, а бедные руды не могли прибыльно разрабатываться, сейчас наблюдаются сдвиги в ином направлении. Возросшая цена золота позволила возобновить производство металла на базе низкопроцентных руд, и это в итоге ведет к некоторому увеличению общего объема добычи. Так обстоит дело, например, в австралийской золотопромышленности. «Более высокая цена золота, отмечалось в одном из обзоров фирмы «Консолидейтед голд филдз», — открыла перспективу для увеличения его добычи в Австралии как за счет возможного возобновления работ на старых рудниках, так и за счет сооружения некоторых новых предприятий» Правда, по, сравнению с масштабами сокращения производства в ЮАР подобные добавки незначительны, и они не меняют общей тенденции сжатия размеров современной золотодобычи в масштабах всего капиталистического мира.
Понятно, что уменьшение мирового производства золота в обстановке растущего спроса оказывает определенное повышательное влияние на рыночную цену металла. Вместе с тем благодаря прогрессирующему сдвигу в сторону эксплуатации золотоносных пород более низких разрядов нарастает действие важнейшего объективного фактора, подкрепляющего возросшую цену золота. Речь идет о четко обозначившейся тенденции повышения стоимости желтого металла из-за систематического снижения производительности труда в капиталистической золотопромышленности.
В первом издании работы было уделено много внимания дискуссионным вопросам, касающимся процесса формирования стоимости золота в условиях его функционирования как денежного материала. Представляется, что в современной ситуации, золото в связи с мерами по «демонетизации» лишается монетарных атрибутов, как во внутренних экономических системах капиталистических стран, так и на международной арене, необходимость в подобных дискуссиях отпадает. Теперь производство, обращение и потребление золота осуществляются если не целиком, то в преобладающей степени по законам товарного, а не денежного мира. Поэтому особенности образования и движения его стоимости целесообразнее рассматривать не обособленно, а в тех же рамках и исходя из тех же принципов, которые относятся к формированию стоимости при добыче других полезных ископаемых, и в частности цветных металлов.
Рост производительности труда в золотодобыче означает уменьшение стоимости золота, и наоборот, снижение производительности труда увеличивает его стоимость — это элементарно. В свою очередь движение производительности труда в золотопромышленности определяется взаимодействием ряда факторов, связанных формулой, где ПТ означает производительность труда, обычно выражаемую в граммах годовой добычи, приходящейся на одного занятого; Д — объем годовой добычи; М — мощность производства в виде годового объема переработанной породы; С — содержание золота в руде; Ч — общую численность работников.
Если проанализировать работу южноафриканской золотодобывающей промышленности за последние двадцать лет, явственно вырисовывается следующая характерная особенность: в первой половине этого периода, прошедшей в условиях неизменной реализационной цены, взаимодействие названных выше элементов обусловливало постоянное повышение производительности труда; на протяжении второго десятилетия, ознаменованного быстрым нарастанием цены золота, производительность труда, напротив, все время снижалась.
Расширение золотодобывающих мощностей, безусловно, способствовало некоторому повышению производительности труда — это, естественно, вытекало из факта прекращения эксплуатации старых отработанных месторождений и введения в действие новых, более крупных и технически лучше оснащенных предприятии. Определенные коррективы в уровень производительности вносили и колебания в численности рабочей силы, хотя за рассматриваемое двадцатилетие масса труда, занятая в добыче желтого металла, изменилась мало.
Главное воздействие на продуктивность золотопромышленности шло со стороны содержания металла в перерабатываемых породах. Колебания в размере 1557 г, или на 65 %, явились результатом изменения разряда золотоносных руд — сначала увеличения, а затем снижения. Различное на разных этапах содержание металла в разрабатываемых породах было и остается важнейшим фактором, определяющим сдвиги в производительности труда при производстве золота, а, следовательно, изменения в его стоимости.
Обобщая, можно сделать вполне определенный вывод о том, что нынешняя тенденция к разработке все более бедных месторождений, ставшая возможной благодаря значительному росту реализационной цены, вызывает повышение стоимости добываемого металла. Вместе с тем очевидно, что в условиях формирования денежной оценки золота как чисто рыночной категории более высокая его стоимость неизбежно должна отражаться в повышении цены.
Таким образом, на современном этапе возникла и набирает силу своеобразная спираль: растущие цены реализации продукции золотодобывающей промышленности порождают в ней процессы, объективно ведущие к уменьшению объема добычи, понижению производительности труда и повышению стоимости золота; в свою очередь уменьшение объема добычи, понижение производительности труда и увеличение стоимости золота однозначно действуют в направлении еще более высокой цены металла на рынках. Эта спираль — новая реальность капиталистического золотого механизма; если высокий спрос на золото сохранится,— а это наиболее вероятный ход событий,— она будет раскручиваться и далее, обедняя добычу и увлекая вверх рыночную цену на металл.
Как в свете изложенного выглядят перспективы капиталистической золотодобывающей промышленности?
В свое время — это было в 1967 г. — руководство тогдашней Горной палаты Трансвааля и Оранжевого свободного государства предсказывало, что в случае сохранения неизменной цены золота продукция золотопромышленности ЮАР в течение последующих 20 лет может уменьшиться до одной шестой от достигнутого уровня, т. е. до 150—160 т в год. Этому пророчеству не суждено было сбыться, поскольку отпал важнейший угнетающий фактор — постоянная цена реализации при растущих издержках производства. Вместе с тем добыча золота в ЮАР с тех пор на самом деле сократилась, хотя, как было показано, в значительно меньших масштабах и совсем по другим причинам. И самое главное: если при неизменной цене упадок добычи произошел бы в результате истощения богатейших месторождений и невозможности эксплуатации бедных залежей, то в современной ситуации сжатие производства имеет место, когда высоко-разрядные руды консервируются и остаются в резерве, а разрабатываются породы с пониженным содержанием металла.
Причем это относится не только к уже действующим предприятиям. В ряде случаев золотопромышленники, несмотря на резкое увеличение стоимости нового строительства, приступают к организации производства на участках, которые ранее считались бесперспективными. Как отмечала газета «Файнэншл мейл», «при условии, что цена золота будет повышаться в соответствии с эскалацией капитальных и текущих затрат, окупаемый предел содержания металла для нового и жизнеспособного рудника по всей вероятности должен определяться на уровне значительно более низком, чем 10 г/т. А если при этом имеется возможность пусть даже скромного попутного извлечения урана, минимальный разряд руды может понизиться и до 5 г/т».
В 1979 г. началась добыча на новых рудниках «Эландсрэнд» (Дальне-западный Рэнд) и «Юнисель» (Оранжевая провинция), были произведены первые тонны золота при среднем содержании металла в переработанных породах 5,0 г/т и 6,2 г/т соответственно. «Эландсрэнд» сооружался с 1975 г. и после выхода на проектную мощность—1,6 млн. т руды в год — общая сумма затрат на строительство этого рудника достигнет 310 млн. долл. Если начать сооружать подобное золотодобывающее предприятие сейчас, оно обойдется уже в 420 млн. долл., а может быть, и больше. Для сравнения можно отметить, что в конце 60-х годов строительство даже более крупного рудника (на 2,2 млн. т) стоило примерно 85 млн. долл.
Владельцами золотодобывающего комплекса «Уэ стерн дип левелз» принято решение соорудить новый шахтный ствол и построить еще одну обогатительную фабрику. Строительство будет продолжаться 12 лет при затратах порядка 900 млн. долл. А всего, по сведениям газеты «Интернэшнл геральд трибюн», Южно-Африканские золотопромышленники собираются в течение ближайшего десятилетия расходовать на капитальное строительство по 2,5 млрд. долл., ежегодно.
Примеру ЮАР следуют производители золота и в других странах. По сообщению газеты «Файнэншл тайме», единственная в США крупная золотодобывающая компания Хоумстейк майнинг собирается открыть в Калифорнии новый рудник с общим объемом разведанных запасов около 100 т чистого металла. Предполагается, что на этом предприятии, начиная с 1985 г., будет ежегодно добываться свыше 6 т золота.
Эксплуатация низкопроцентных руд вполне определенно раздвигает временные границы существования капиталистической золотодобычи как крупной промышленной отрасли за пределы 2000 года. По сведениям, относящимся к началу 1982 г., разведанные запасы золота о странах капиталистического мира оцениваются в 28 тыс. т, из которых 18 тыс. т, или около 65 %, приходится на Южную Африку. С другой стороны, специалисты сходятся на том, что нынешний объем добычи может в лучшем случае продержаться где-то до конца 80-х годов, а затем произойдет его снижение. «При сохранении цены золота в реальном выражении на достигнутом уровне, — полагает, например, журнал «Экономист», — существенное уменьшение южноафриканского производства может быть отсрочено приблизительно, но после этого добыча, по всей вероятности, резко упадет». Если этот прогноз оправдается, можно подсчитать, что имеющихся залежей золота будет достаточно для продолжения сто добычи в более или менее крупных масштабах еще в течение, по крайней мере, 40 лет.
По существу, к таким же выводам пришли эксперты Горной палаты ЮАР. По утверждению ее бывшего президента Д. Эгереджа, в течение последующих 50 лет, т. е. до 2030 г., южноафриканские рудники дадут несколько более 15 тыс. т золота, в том числе в 80-х годах — около 7,5 тыс. т, в 90-х годах — 4,5 тыс. т и в оставшиеся три десятилетия — еще примерно 3 тыс. т Правда, для этого понадобится дополнительно вложить в золотодобычу не менее 50 млрд., долл., однако для ее владельцев, учитывая баснословно высокий уровень прибылей, подобные расходы вполне по плечу.
Но это только одна сторона проблемы — экономическая. Будущее южноафриканского золота, а с ним в значительной степени и всего капиталистического золотого механизма сильно будет зависеть от политической ситуации в ЮАР, где режим расизма приходит в непримиримое противоречие с нуждами и чаяниями коренного африканского населения. «Главное препятствие, бесспорно, состоит в том, — отметил как-то по этому поводу американский еженедельник «Бизнес уик», — что политическое сознание среди черных южноафриканцев достигло точки, когда экономические уступки не могут охладить требований полноценного гражданства и права голоса...». Несмотря на жестокие репрессии, национально-освободительное движение на юге африканского континента набирает силу. Время начала решающих классовых боев и их исход во многом определят, куда пойдет дальше кривая развития капиталистической золотодобывающей промышленности.
Как известно, все исконно русские женские имена оканчиваются либо на «а», либо на «я»: Анна, Мария, Ольга и т.д. Однако есть одно-единственное женское имя, которое не оканчивается ни на «а», ни на «я». Назовите его.
Статью подготовила ведущий эксперт-экономист по бюджетированию Ошуркова Тамара Георгиевна. 
