Роль региональных соглашений в системе мировой торговли
На рубеже тысячелетий на Земном шаре трудно найти страну, которая не являлась бы участницей того или иного регионального соглашения об экономическом сотрудничестве, какого-либо торгового блока. Число региональных группировок исчисляется десятками и продолжает расти. На внутриблоковую торговлю приходится не менее 2/3 объема мировой торговли. Данная тенденция порождает целый ряд вопросов. Каково соотношение процессов глобальной и региональной интеграции и каким оно станет в будущем? Каковы причины глобального распространения региональной интеграции? Как влияет создание региональных интеграционных группировок (РИГ) на экономику стран-участниц? Какие формы РИГ являются предпочтительными и по каким критериям?
Каково соотношение процессов глобальной и региональной интеграции и каким оно станет в будущем? Каковы причины глобального распространения региональной интеграции?
Две тенденции идут бок о бок в современном мире — глобальная и региональная интеграция. От правильного выбора стратегии и тактики участия страны в интеграционных процессах зависит эффективность ее участия в международном разделении труда, эффективность внешнеэкономических связей, темпы и направление экономического развития. Экономисты и политологи давно обсуждают вопрос: не вытеснит ли глобальная интеграция региональную в процессе снижения импортных тарифов и объединения зон свободной торговли? Для России этот вопрос имеет практическое значение. Упрощенно говоря, от ответа на него зависит выбор одной из альтернатив адаптации России — ее хозяйственного законодательства, системы стандартов — к мировым интеграционным процессам. Первый вариант: уповая на возобладание глобализации над региональной интеграцией, ориентироваться преимущественно на американские стандарты, нормы и традиции организации и регулирования бизнеса. Второй вариант: исходить из того, что тенденция к региональной интеграции — устойчивая и долгосрочная, и искать свое место в мозаике региональных блоков.
Чтобы приблизиться к ответу на поставленный вопрос, имеет смысл глубже разобраться с содержанием и факторами процессов глобальной и региональной интеграции. Глобальная интеграция (глобализация), т. е. усиление целостности всего мирового хозяйства и углубление взаимозависимости составляющих его частей, имеет технологические, политические и институциональные предпосылки. К первым, технологическим предпосылкам относится развитие транспорта и особенно телекоммуникаций — сети Интернет, а также электронных систем межбанковских расчетов. Не удивительно, что в наибольшей степени процессы глобализации охватили сферы экономики, связанные с производством и передачей информации, а также сектор финансов, где новые технические возможности позволяют решать задачу оптимального распределения ресурсов в мировом масштабе. Ко второй группе факторов глобализации следует отнести политические перемены в странах бывшего советского блока, обусловившие окончание холодной войны и подключение этих стран к разделению труда в рамках мирового рынка. Третья, институциональная основа глобализации — укрепление международных экономических организаций, действующих во всемирном масштабе (ВТО, МВФ, Мирового банка и других), усиление их влияния на формирование единых «правил игры» в мировом хозяйстве. Соглашения, достигнутые в рамках ГАТТ/ВТО и других глобальных организаций, обусловили снижение протекционистских барьеров, большую свободу движения товаров и капиталов в глобальном масштабе, т. е. растущую открытость национальных экономик. Эти соглашения, в свою очередь, были обусловлены, с одной стороны, заинтересованностью транснациональных корпораций в экспансии на новые рынки (развитие телекоммуникационных сетей при условии открытости рынков облегчает перелив капитала, управление производством и сбытом в глобальном масштабе), с другой, — государства-должники в результате давления и убеждения со стороны стран-кредиторов и банков-кредиторов вынуждены были открыть свои рынки. Наконец, надо учесть, что привлекательным для развивающихся стран оказался положительный опыт рыночного, экспорт-ориентированного развития стран Восточной и Юго-Восточной Азии (по крайней мере, до кризиса). Теоретические и практические преимущества открытия национальных экономик и привлечения иностранных инвестиций стали очевидными, несмотря на обозначившиеся риски внезапного оттока капитала.
Глобализация имеет многообразные проявления, но все их объединяет тенденция к неуклонному снижению трансграничных трансакционных издержек. В самом деле, информатизация позволяет ускорить переговоры, ускорить и упростить документооборот и процесс принятия управленческих решений, содействует унификации технических стандартов, английский язык получает признание в качестве международного бизнес-языка. Начинается переход к единой международной системе бухгалтерского учета (вместо преобладавших ранее англо-американской и евро-континентальной). Базельские соглашения дали единые правила игры для международных банков. Реализация решений Уругвайского раунда ГАТТ/ВТО способствует постепенному устранению тарифных и нетарифных барьеров в международной торговле, конкуренция на рынке капиталов ведет к распространению национального, а то и льготного, режима на инвесторов-нерезидентов. Тем самым снижается экономическая роль национальных границ, сокращается сфера государственного регулирования внешнеэкономической деятельности. В конце концов названные тенденции могут привести к формированию единого мирового рынка без границ и устранению качественных различий между внутри и внешнеэкономической сферой.
Чем же тогда можно объяснить увеличение количества и усиление влияния региональных блоков, каково их будущее? 90-е годы дали настоящий всплеск интеграционных инициатив и соглашений, которые привели к усилению внутрирегиональных взаимосвязей. Помимо Маастрихта и Шенгена вспомним старт Североамериканской зоны свободной торговли (НАФТА) и Общего рынка стран Южного конуса (МЕРКОСУР), образование Центрально-европейской зоны свободной торговли (ЦЕФТА), Содружества Независимых Государств (СНГ) и Общего рынка Восточной и Южной Африки (КОМЕСА), решение о создании зоны свободной торговли арабских стран и многие другие инициативы. Возможно, дело в том, что вышеперечисленные процессы пока идут неравномерно: быстрее всего они развиваются именно в рамках региональных группировок. Именно здесь стираются национальные экономические границы, происходит становление регионального (межстранового) экономического пространства, а государства делегируют часть своих полномочий наднациональным органам. Однако не станет ли следующим этапом стирание экономических и правовых границ уже между блоками? Пробные шары относительно возможности формирования зон свободной торговли ECНАФТА и ЕС Меркосур уже запускались. Джордж Буш провозгласил идею создания зоны свободной торговли «от Аляски до Огненной Земли», и руководители 34 стран Западного полушария «запустили» процесс движения к зоне свободной торговли обеих Америк. Продекларирована цель и намечены сроки формирования зоны свободной торговли в рамках АТЭС, а это означает сближение рынков обеих Америк, Восточной и Юго-Восточной Азии, включая Японию, Китай, Корею, представителей Ассоциации стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН) и России. Большая часть Африки связана Ломейскими соглашениями с ЕС. Процессы либерализации внешнеэкономических связей набирают силу в Южной Азии и арабском мире.
Представляется все же, что у региональных союзов есть будущее. В пользу этого свидетельствуют следующие соображения и факты.
Глобализация затрагивает главным образом сферы финансов и в гораздо меньшей степени — реальный сектор экономики. В обозримом будущем сохранится тенденция к региональной концентрации международной торговли, ибо транспортные издержки по-прежнему влияют на выбор торговых партнеров, составляя, вместе с затратами на страхование грузов, 5-10% объема мировой торговли (cif минус fob). Не случайно одним из наиболее адекватных инструментов, описывающих и объясняющих интенсивность и направления международных торговых потоков, оказывается гравитационная модель, где расстояния между партнерами являются важнейшим экзогенным фактором.
Как влияет создание РИГ на экономику стран участников? Какие формы РИГ являются предпочтительными и по каким критериям?
Региональная интеграция — мощный инструмент повышения конкурентоспособности в глобальной конкурентной борьбе.
Ее положительный экономический эффект включает в себя:
2) снижение трансграничных трансакционных издержек — затрат денег и времени па таможенные и пограничные процедуры, адаптацию к иным правовым нормам и т. д.), а также сокращение государственных расходов на содержание таможенных постов;
3) потокообразующий (нередко по своей сути антимонопольный) эффект — переключение спроса от производителей с более высокими издержками к производителям с менее высокими издержками (за пределами страны, но внутри группировки) — отсюда усиление конкуренции на внутреннем рынке группировки, ведущее к расширению ассортимента, повышению качества и снижению цен товаров и услуг;
4) возможность роста предельной производительности факторов благодаря их мобильности на более широком пространстве, а также более естественное размещение производства, усиление специализации, т. е. более полное использование преимуществ международного разделения труда;
5) рост привлекательности объединяющегося рынка для инвесторов из третьих, не входящих в группировку стран.
Потокоотклоняющий эффект (переключение спроса от производителей с менее высокими издержками (за пределами группировки) к производителям с более высокими издержками (внутри группировки), являющийся единственным отрицательным следствием образования торговых блоков, может быть уменьшен за счет снижения внешнего тарифа.
Экономический эффект региональной интеграции в определенной степени зависит от формы интеграционного объединения, т. е. зоны свободной торговли с единым внешним тарифом. Преимуществом зоны свободной торговли (ЗСТ) является более простая организация, ее участники тратят меньше усилий на координацию торговой политики. Им, например, проще снизить отрицательное влияние потокоотклоняющего эффекта за счет снижения внешних импортных тарифов, чем участникам таможенных союзов (ТС). Но между участниками ЗСТ может начаться соревнование за самый благоприятный импортный тариф — даже в условиях действующего механизма контроля за происхождением товаров. Примеры такого рода демонстрируют страны СНГ, а также Черногория и Сербия. Этот эффект может действовать за счет роста внутриблокового экспорта в страны с высокими тарифами из стран с низкими, которые, в свою очередь, увеличат импорт аналогичных товаров для собственного потребления. Кроме того, низкие пошлины могут повлиять на снижение мировых цен на данный вид товара и через это — на внешнюю торговлю остальных стран блока.
В ЗСТ каждая страна устанавливает свою собственную схему внешних тарифов. В этой ситуации у импортеров возникает соблазн ввезти товар через границу той страны, где уровень ввозной пошлины по данному товару наименьший среди стран — участников данной ЗСТ. В связи с этим требуется система контроля за происхождением товара, призванная воспрепятствовать импорту товаров исключительно по самым низким тарифам. Иначе говоря, свобода внутриблоковой торговли допускается только для товаров внутриблокового происхождения. Правила и процедуры контроля происхождения довольно сложны. Например, соглашение о свободной торговле между ЕС и Польшей состоит из 13 страниц, а описание правил, касающихся происхождения — 60 страниц. Соответствующие административные расходы, например, для Европейской ассоциации свободной торговли (ЕАСТ) оцениваются в 3% совокупного объема торговли внутри ЕАСТ и между ЕС и ЕАСТ.
Другое отличие таможенного союза и зоны свободной торговли состоит в том, что таможенный союз предполагает совместную выработку внешнеторговой политики (включая меры нетарифной защиты) и делегирование существенных полномочий в этой области наднациональным органам. В ЕС, к примеру, таможенные пошлины поступают в общий фонд — бюджет ЕС. Ряд авторов на этом основании приходит к выводу о том, что внешний тариф, максимизирующий благосостояние стран-участников, в ТС выше, чем в ЗСТ.
Пол Кругман первым попытался проанализировать, что будет, если мир окажется разделенным на торговые блоки. В его игровой модели мир состоял из симметричных (одного размера) таможенных союзов. Вывод Кругмана: чем больше число таможенных союзов, тем ниже равновесный уровень их внешних тарифов. Соответственно, укрупнение торговых блоков может означать более высокие тарифы и потери для общемирового ВВП. В соответствии с расчетами
Кругмана, наихудший с этой точки зрения вариант — три блока, а не два, как можно было бы предположить — так как действует и обратная зависимость: чем меньше блоков, тем большая доля мировой торговли является внутриблоковой, и в этом смысле ущерб от тарифов и потокоотклоняющих эффектов снижается. На самом деле он еще ниже, поскольку торговые блоки обычно формируются естественным путем, т. е. из давних, традиционных партнеров. Значит, основная часть торговых потоков и до, и после образования блока ориентирована на поставщиков с минимальными издержками.
Выбор организационной формы создаваемой РИГ зависит от готовности участников согласовать единый внешний тариф, от степени общности их внешнеэкономических интересов и осознания этой общности. Пока в мире только две группировки, ЕС и Меркосур, создали достаточно действенные механизмы интеграции на уровне таможенного союза.
Кроме того, существует важнейшая проблема — выбор партнеров, т. е. географической конфигурации РИГ. Очевидно, наибольшую отдачу приносит институциональное оформление давно существующих и достаточно интенсивных экономических отношений. Иначе говоря, интеграция деюре наиболее эффективна в той конфигурации, в которой уже существует интеграция дефакто. Можно предположить, что эффективность заключения межгосударственных соглашений (при условии их сбалансированности и справедливости) тем выше, чем больше ВВП страны-партнера, ее экспорт и импорт, чем ниже географически обусловленные трансакционные издержки, чем лучше коммуникации, чем ближе культурные традиции (это облегчает ведение переговоров на всех уровнях и стадиях экономических взаимоотношений).
Режим ВТО для региональных торговых соглашений
Основополагающий принцип ГАТТ требует, чтобы страна — участник ГАТТ, предоставившая режим наибольшего благоприятствования в торговле другой стране-участнику ГАТТ, распространила его автоматически и на все остальные страны, участвующие в ГАТТ. Этот принцип равноправия в торговле плохо согласуется со взаимными торговыми преференциями в рамках региональных интеграционных группировок. Хотя формального противоречия нет, если эти преференции не называть режимом наибольшего благоприятствования. Во всяком случае, участники ГАТТ/ВТО не склонны драматизировать ситуацию: большинство из 135 стран — членов ВТО являются участником хотя бы одного регионального торгового блока и нескольких соглашений. ВТО зарегистрировало 194 региональных торговых соглашений, из которых 107 оставались в силе. В определенном смысле цели ВТО и региональных группировок совпадают: все они в той или иной мере стремятся к либерализации международных торговых связей. ВТО терпимо относится к существованию таких блоков и соглашений, стремясь в то же время выработать разумные принципы и правила их участия в системе международной торговли.
Ст. XXV ГАТТ определяет принципы, которыми должны руководствоваться страны-участницы, создавая ТС и ЗСТ. В статье говориться, что целью создания ТС или ЗСТ должно быть облегчение условий торговли между другими странами-участницами и данными территориями. Данная статья ГАТТ также требует, чтобы таможенные тарифы не устанавливались выше или строже, чем те, что преобладали до образования ТС.
В результате Уругвайского раунда ГАТТ была достигнута договоренность о толковании ст. XXV ГАТТ. В договоренность впервые включено положение об изучении экономического эффекта региональных соглашений, для чего предусмотрены критерии, поддающиеся количественной оценке. Здесь же говорится о том, что проводимые с участниками союза тарифные переговоры должны начаться до вступления в силу тарифных уступок в рамках таможенного союза (в тех случаях, когда предполагается повышение связанных ставок пошлин. По итогам уругвайского раунда ГАТТ были образованы более 20 рабочих групп, занимавшихся анализом региональных соглашений на предмет их соответствия требованиям ГАТТ/ВТО. Было решено создать Комитет по региональным торговым соглашениям, одной из задач которого стала выработка единого подхода к анализу региональных соглашений. Комитет занимался анализом 68 региональных соглашений. Их участники обязываются дважды в год предоставлять Комитету сведения о функционировании соглашений. Таможенные союзы и зоны свободной торговли не являлись членами ГАТТ, а теперь — ВТО, но группы стран, в них входящие, действуют совместно в ГАТТ/ВТО, выступая на совещаниях через одного представителя. От имени ЕС выступает Комиссия европейских сообществ (КЕС). Будет ли создание ЕС и ЕАСТ способствовать развитию международной торговли и соответствует ли оно положениям ГАТТ, обсуждалось на сессиях или на совете ГАТТ.
Вопросам экономической интеграции посвящена статья Генерального соглашения по торговле услугами (ГАТС). Среди условий, при которых ГАТС не будет препятствовать своим членам являться или становиться участниками соглашений, либерализующих торговлю услугами, следующие. Соглашение должно охватывать существенное число отраслей и не допускать дискриминацию (впрочем, для развивающихся стран здесь предусматривается гибкий подход). Целью любого такого соглашения должно быть облегчение торговли услугами, оно не должно вести к увеличению общего уровня барьеров в отношении какого-либо члена ВТО. Если в связи с этим член ВТО намеревается отозвать свое обязательство па условиях, совместимых с постановлениями и условиями, установленными в Перечне его обязательств, то извещение об этом он обязан представить за 90 дней. Требуется также извещать Совет по торговле услугами о расширении состава при изменении соглашения. Совет же может давать рекомендации участникам соглашения, если сочтет это необходимым. Член ВТО, который является участником соглашения, либерализующего торговлю услугами, не вправе настаивать на компенсации в торговле в связи с торговыми преимуществами, которые могут возникнуть у другого члена ВТО от такого соглашения. Соглашение ГАТС не должно препятствовать своим членам быть участником соглашения, создающего полную интеграцию рынков рабочей силы между участниками такого соглашения или среди них при условии, что такое соглашение освобождает граждан стран-участников от требований, касающихся разрешений на жительство и работу и становится предметом уведомления Совета по торговле услугами. Подписанные Россией региональные соглашения не противоречат ст. XXIV ГАТТ и ст. V ГАТС.
Региональная (географическая) структура внешнеторговых связей России, факторы и перспективы ее изменения
Географическая структура торговых связей России в 90-е годы стала более разнообразной и сбалансированной, чем в советское время, когда основная часть российского товарооборота, если рассматривать внутрисоюзную торговлю как внешнюю, приходилась на соседей по СССР, а 50-60 % оставшейся части приходилась на партнеров по Совету экономической взаимопомощи (СЭВ). Во второй половине 90-х ни одна страна или регион не занимают доминирующего положения во внешней торговле России.
Структура экспорта и импорта России мало менялась во второй половине 90-х годов. Можно отметить, впрочем, что существенно, с 4,8 до 8,0% выросла доля Белоруссии во внешней торговле России. Белоруссия стала первым по значению партнером России в СНГ, обогнав Украину, доля которой снизилась с 10,5 до 7,6%. В немалой степени это явилось следствием заключения Союза Российской Федерации и Республики Беларусь. Несколько снизился удельный вес торговли с Казахстаном (с 4,2 до 3,3%). Среди партнеров за пределами СНГ наиболее высокими темпами торговлю с Россией развивали США, доля которых выросла с 6,1 до 8%. Свое влияние на региональную структуру российского экспорта оказывает высокий уровень концентрации по рынкам сбыта. Так, около 90% экспорта меди и никеля приходится на Нидерланды (Роттердамский порт — важнейшие морские ворота Европы), 60% поставок алюминия осуществляется в две страны — Японию и США, около 70% лесоматериалов вывозится в Финляндию и Японию, более 40% природного газа поставляется на Украину и в Германию. В связи с этим колебания цен на сырьевые ресурсы влекут за собой существенные изменения удельного веса отдельных партнеров во внешнеторговом обороте России.
Переориентация российской внешней торговли на дальнее зарубежье объясняется целым рядом факторов. Одни из них носят долговременный характер, другие — специфичны для переходного периода, однако и те и другие заложили инерцию современного этапа в части структуры связей. Прежде всего отметим, что либерализация внешнеэкономических связей в России началась раньше, чем либерализация внутренней экономической политики. С ликвидацией государственной монополии внешней торговли тысячи предприятий получили право самостоятельного осуществления внешнеэкономических связей. В этих условиях множество предприятий сменили партнеров. Переориентации хозяйственных связей на дальнее зарубежье способствовала разница цен внутреннего и внешнего рынков, особенно значительная по сырьевым товарам и топливу. Авиазаводам было выгоднее экспортировать металл, из которого делался самолет, чем сам этот самолет продавать на внутреннем рынке.
В условиях происходившей переоценки ценностей на выбор партнеров влияли такие факторы, как возможность (первый или лишний раз) побывать за границей, на ранее недоступном Западе, возможности личных контактов с представителями богатых партнеров, некоторые из которых находили золотые ключики к душам постсоветских менеджеров и чиновников, возможность оставить часть экспортной выручки за границей, бесконтрольность в части ее использования и иные возможности теневого характера. Еще один фактор — большая обязательность партнеров из бывшего Союза. Так, Россия выполнила обязательства по поставкам энергоресурсов в страны Содружества на 70-75%, а получила от них товаров всего на 25-30% от объемов, обусловленных соглашениями и договорами.
Переориентации импорта способствовали изменения структуры потребительского спроса. В том числе — эффект новизны, желание попробовать «все шоколадки Запада». Сравнение в ряде случаев оказалось не в пользу импортных товаров, по и после массового возврата к российской продукции (скажем, пищевой) за импортом осталась существенная часть рынка. По другим же группам товаров, таким как бытовая техника, отечественные товары и товары из стран СНГ оказались практически вытесненными с рынка, проигрывая по большинству параметров качества. Важно также отметить, что прогрессирующее социальное расслоение обусловило наибольший динамизм верхних сегментов потребительского спроса, в максимальной степени ориентированных на западные стандарты потребления.
Все названные факторы действовали и в других республиках бывшего Союза. Добавим сюда стремление местных элит вновь образовавшихся независимых государств дистанцироваться от Москвы, сделать свою торговлю более сбалансированной, сократить чрезмерную зависимость от России, получить доступ к новейшим западным технологиям. Дезинтеграции способствовали и распространенные обиды на якобы несправедливый характер торговли с Россией внутри СССР. Как известно, баланс взаимной торговли, в 80-е годы действительно создававший впечатление, что Россия получает из республик Союза больше товаров, чем поставляет туда, коренным образом изменился с переходом на мировые цены во взаимной торговле. И теперь уже большое положительное сальдо России и неплатежи стран СНГ за поставленные топливо, сырье и электроэнергию стали тормозить развитие взаимной торговли и иных форм хозяйственных связей. Наконец, дезинтеграции способствовали распад рублевой зоны и разрушение системы расчетов между предприятиями, финансовая нестабильность новых государств.
Каковы перспективы, продолжится ли переориентация на дальнее зарубежье или противодействующие факторы возобладают? Существует ли объективно оправданный уровень региональной концентрации внешнеторговых связей? Популярный подход к решению этого вопроса — гравитационная модель внешней торговли. Ее автор, лауреат Нобелевской премии по экономике голландец Ян Тинберген предположил, что объемы торговли между двумя странами зависят от их ВНП и расстояния между ними. Позднейшие интерпретаторы дополнили набор объясняющих переменных наличием или отсутствием общей границы, членством в региональной группировке, переменными, описывающими степень этнической и языковой общности и другими. Гравитационная модель оказывается достаточно адекватной для объяснения и прогнозирования торговли между развитыми государствами. Предпринимаются попытки применить эту модель и для оценки потенциальной структуры внешней торговли постсоветских государств. В работе Бертаван Сельма «Экономика распада СССР» приводится ряд результатов такого рода исследований. Из них следует, что в «естественных» условиях на долю государств бывшего СССР должно приходиться от 7до 18% внешнеторгового оборота России.
Как видно из уравнения, объем экспорта зависит от ВНП страны экспортера и, в меньшей степени страны-импортера, расстояния между ними и наличия общей границы.
В будущем изменение географической структуры российской торговли может произойти под влиянием разнообразных факторов: политических (например, в случае подписания мирного договора с Японией или изменения климата российско-американских или российско-китайских отношений), ценовых, внутриэкономических (в результате структурной перестройки российской экономики). Одним из таких факторов является формирование и укрепление интеграционных группировок той или иной конфигурации.
Перспективы Российских региональных торговых соглашений
Государств (12 государств), Черноморского экономического сотрудничества (11 государств) и Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества (21 государство). Первые три группировки напоминают русскую матрешку: Белоруссия и Россия входят в Таможенный союз пяти, все участники которого, в свою очередь, входят в СНГ. Кроме того, Россия заключила Соглашение о партнерстве и сотрудничестве с Европейским Союзом, а также участвует в форумах стран северной Европы. Разумеется, все эти соглашения различаются между собой по составу, значению, направлениям сотрудничества, влиянию на экономику участвующих государств. Влияние это (нас, прежде всего, интересует здесь влияние на российскую экономику) зависит, во-первых, от масштабов группировки и ее места в структуре внешнеэкономических связей страны и, во-вторых, от того, насколько сильные и далеко идущие решения принимаются в рамках группировки и какие обязательства берут на себя ее участники.
Региональные соглашения с участием России достаточно молоды, и в их деятельности деклараций о намерениях и необязательных решений пока больше, чем реализованных и значимых решений. Все они строят свою деятельность на основе учета и уважения принципов и правил ВТО.
Самое крупная и влиятельная из группировок с участием России — АТЭС, сформировавшаяся и объединяющая фактически половину мировой экономической мощи и международной торговли. Россия стала одной из 21 стран — участниц этого объединения Азиатско-тихоокеанское экономическое сотрудничество — группировка, огромная по охвату территории, населения и ВВП и разнородная по составу участников, масштабам стран, уровню их развития, традиционным связям, политическим режимам и экономическим интересам. Совершенно очевидна невозможность формирования в АТЭС наднациональных органов с решающими полномочиями. Крупнейшие страны АТЭС — лидеры мировой экономики: США, Япония, Китай, Канада. Свои интересы имеют и «второстепенные» участники: Южная Корея, АСЕАН, Россия. Пока в АТЭС больше разъединяющих, чем объединяющих факторов. Трудно ожидать, что участники АТЭС согласятся делегировать свои полномочия и поступиться частью своего суверенитета. Тем не менее, в этом регионе планируется формирование зоны свободной торговли с участием развитых государств, а к 2020 г. — всех стран — членов АТЭС. Уже за первые восемь лет существования организации средний уровень тарифов стран АТЭС понизился с 16 до 9%. Ключевым принципом интеграции в АТЭС провозглашен принцип открытого регионализма. Подразумевается, что наряду с постепенным отказом от протекционизма во внутрирегиональной торговле стимулируются и внерегиональные экономические связи. Участники АТЭС обязались развивать процесс либерализации режима торговли и инвестиций в соответствии с правилами ВТО, следовать принципам прозрачности, добровольности, недискриминации, отказа от деструктивных мер, сопоставимости с аналогичными мерами других участников. Последние форумы АТЭС по понятной причине были посвящены в первую очередь проблемам финансовой устойчивости, оздоровления развивающихся экономик с целью преодоления последствий азиатского финансового кризиса. Интеграция в рамках АТЭС желательна и необходима уже в силу естественной взаимодополняемости хозяйств России (восточной части) и ее тихоокеанских соседей — Китая, Кореи и Японии. Ясно, впрочем, что интеграция с ними не должна касаться рынков рабочей силы. Важность активного подключения к международному разделению труда в АТР самоочевидна — как и недостаточность данного направления для страны, большая часть экономики которой сосредоточена в европейской части. Пока в России перспективы интеграции в АТР связывают, главным образом, с экспортом российского сырья в сопредельные страны Дальнего Востока. Но есть ведь и импорт. России надо готовиться к тому, что с формированием ЗСТ в АТР и в азиатскую, и в европейскую часть России начнется беспошлинный ввоз готовой продукции не только из НИС Дальнего Востока и ЮВА, Австралии и Новой Зеландии, Мексики, Перу и Чили, но и из США, Канады, Японии, Китая. В настоящее время эта перспектива абсолютно не просчитывается и не обсуждается в России. Между тем, России необходимо разработать индивидуальный план действий по либерализации торговли и инвестиций, аналогичный тем, что имеются у других стран — членов АТЭС.
Европейское направление. Как уже было отмечено выше, крупнейшим внешнеторговым партнером России является Европейский Союз; членами ЕС выступают 5 из 10 стран с наибольшими объемами торговли с Российской Федерацией. Доля Европейского Союза в российском внешнеторговом обороте вырастет еще более после вступления в ЕС государств Восточной Европы. Европейские страны (наряду с США) лидируют по масштабам иностранных инвестиций в российскую экономику и по большинству прочих параметров интенсивности международных экономических связей. Таким образом, если исходить из той посылки, что достигнутый уровень интеграции де факто (находящий выражение в интенсивности торговли и остальных видов хозяйственных взаимодействий) является предпосылкой интеграции деюре и что предельная отдача от интеграционных усилий «сверху» будет наибольшей именно на том географическом направлении, где наиболее высока активность межфирменных взаимодействий и заключается наибольшее количество международных контрактов, то России следует ориентироваться на максимальное сближение с ЕС. Подходя к данному вопросу с реалистических позиций, России не стоит тешить себя иллюзией возможности вступления в Европейский Союз в качестве полноправного члена. Этому препятствует, во-первых, географический фактор (ЕС в случае вхождения России заканчивался бы на Тихом океане и получал трудно-контролируемую, необустроенную границу с Казахстаном, а значит и беспредельное общее европейско-азиатское экономическое пространство). Во-вторых, ЕС не может согласиться на интеграцию рынков рабочей силы, на свободный, безвизовый режим передвижения во избежание массового наплыва сверх дешевой рабочей силы из России и прочих стран СНЕ, роста преступности и во имя сохранения единого культурного пространства Западной Европы. Тем не менее достаточно реалистичной является перспектива формирования зоны свободной торговли ЕС и данном направлении явилось подписание на о. Корфу Соглашения о партнерстве и сотрудничестве между ЕС и Россией. Соглашение устанавливает режим наибольшего благоприятствования во взаимной торговле и предусматривает постепенную либерализацию режима инвестиционной и предпринимательской деятельности. Запланировано также проведение совместных исследований возможностей создания зоны свободной торговли ЕС-Россия. Практическая реализация перехода к режиму свободной торговли, скорее всего, окажется возможной не ранее присоединения к ЕС одиннадцати восточноевропейских стран-кандидатов. И дело здесь не только в технических сложностях и политических приоритетах ЕС. Ответ на вопрос, является ли для России желательным образование зоны свободной торговли с Европейским Союзом, не очевиден и зависит от условий возможного объединения товарных рынков России и остальной Европы. С одной стороны, введение режима свободной торговли содействовало бы продвижению на европейские рынки товаров российской обрабатывающей промышленности и, тем самым, облагораживанию структуры российского экспорта. С другой стороны, нельзя не заметить, что значительная часть экспорта России в ЕС (сырье и топливо) и сейчас не облагается импортными пошлинами. Как известно, уровень таможенной защиты тем выше, чем выше степень обработки товара. Европа же поставляет в Россию преимущественно готовую продукцию, конкурирующую с российской и резонно облагаемую ввозными пошлинами. Тем самым, простой переход к режиму свободной торговли означал бы одностороннее таможенное «разоружение» России, разорительное для большинства промышленных предприятий страны и консервацию топливно-сырьевой специализации Российской Федерации. Аналогичные рассуждения применимы и для случая обсуждаемого вступления России в ВТО. В свете сказанного возможное соглашение о ЗСТ с ЕС должно быть несимметричным, предусматривая для России более растянутый во времени график отмены таможенных барьеров (наподобие условий, предусмотренных для Мексики в рамках НАФТА).
Важной составляющей европейской интеграции является формирование единой системы стандартов и сближение хозяйственного законодательства. Российские стандарты и стандарты других стран СНГ имеют общие советские корни и по-прежнему в значительной степени унифицированы; в масштабах СНГ функционирует единая Евразийская патентная организация. В то же время единое хозяйственное законодательство Содружества существует только на уровне модельных законопроектов, разрабатываемых аппаратом Межпарламентской ассамблеи СНГ в Петербурге. Представляется достаточно очевидным, что России целесообразно ориентироваться (желательно, вместе с другими участниками СНГ) па приближение к европейским стандартам в тех областях, где не достигнуты соглашения об общемировых стандартах. В то же время необходимо делать поправку на отсутствие у пас традиций правового государства. Ввиду этого хозяйственное право России следует развивать не только с прицелом на минимизацию расхождений с хозяйственным правом ЕС, но и с учетом опыта среднеразвитых государств со значительной ролью теневой экономики, в частности, стран Латинской Америки, где (например, в Аргентине) в 90-е годы проведен ряд успешных налоговых реформ.
Разумеется, ориентация на Европу не означает необходимости свертывания отношений со странами СНГ. Сохранение технической, политической и социальной интеграционной инфраструктуры и институционализация единого таможенного пространства постсоветских государств являются фактором их инвестиционной привлекательности, в том числе для европейских инвесторов. В свою очередь, ориентация на ЕС поможет совершенствованию институциональной инфраструктуры рынка в России и других странах СНГ вспомним пример Италии, где общенациональное стремление выглядеть «по-европейски» способствовало ослаблению влияния криминальных структур в национальной экономике. Черноморское экономическое сотрудничество (ЧЭС) — достаточно пестрая по составу региональная группировка. ЧЭС существует, но Устав ЧЭС был принят, с этого времени оно приобрело статус региональной международной организации. Помимо России, в нее входят еще 10 государств: Украина, Румыния, Болгария, Турция, Грузия, Армения, Азербайджан, Молдова, Греция, Албания. На эти страны приходится около 15% товарооборота России. Россия высказывается в пользу движения ЧЭС в направлении формирования зоны свободной торговли, одновременно не желая ассигновать сколько-нибудь значительные суммы на функционирование аппарата и деятельность ЧЭС. За время существования этой организации под ее эгидой возникли Предпринимательский совет ЧЭС и Черноморский банк торговли и развития (Салоники). Единственным постоянным органом ЧЭС остается Совет министров иностранных дел. Как и другие РИГ, Черноморское экономическое сотрудничество заявило о своей приверженности принципам и решениям ВТО и других глобальных, а также европейских организаций и форумов. В рамках ЧЭС инициированы проекты в области энергетики, транспорта, телекоммуникаций. Взаимная торговля и ее регулирование пока не входят в число приоритетных областей сотрудничества данной региональной группировки.
Постсоветское пространство выглядит наиболее естественной сферой интеграционной активности России. Как известно, распад СССР имел катастрофические последствия для экономик возникших на его месте государств, усугубив спад производства и падение уровня жизни, произошедшие в ходе экономических реформ. Существуют объективные предпосылки частичной реинтеграции государств, возникших на месте СССР: трансграничные трансакционные издержки на пространстве бывшего СССР относительно низки благодаря сохранению языка межнационального общения, общих черт постсоветского менталитета, идентичных образовательных систем, стандартов, единой транспортной инфраструктуры, личных связей, общих проблем. Здесь существовали традиции технологической кооперации, прежде всего в машиностроительных отраслях. Сохранению хозяйственных взаимосвязей способствует деятельность российских организаций и финансово промышленных групп, распространяющаяся на страны СНГ. Это «Газпром», «Транснефть», «Лукойл» и другие нефтяные компании, «РАО ЕЭС». В каком-то смысле предпосылкой интеграции можно считать и слабый контроль на внутренних границах Содружества. Зона свободной торговли в СНГ действует в той мере, в какой торговля освобождена от пошлин или идет контрабандой.
На этом пространстве уже сформировались не менее шести межгосударственных объединений. В рамках самого крупного из них — СНГ — подписаны десятки документов, призванных содействовать формированию единого рынка постсоветских республик. Подписан Договор об экономическом сотрудничестве государств — участников СНГ (ДЭС СНГ), в котором в выражениях, заимствованных из Римского и Маастрихтского договоров, декларировались такие цели сотрудничества, как образование общего рынка и валютного союза. Как раз в тот период произошел отказ от рубля как единой валюты, и на рублевом пространстве возникли новые национальные валюты. Масштабы вероятных потерь разные ведомства оценивают по-разному: от 500 млн. до 10 млрд. долл., и прогнозы относительно того, что на втором этапе данные потери будут компенсированы ростом поступлений обычных налогов в результате активизации взаимной торговли и деловой активности вообще, не могут успокоить. Вероятно, Соглашение так и не будет ратифицировано Россией, пока не улучшиться ситуация с бюджетом и собираемостью налогов.
Заключен Договор о платежном союзе, который, как и прежние документы, не был доведен до практической реализации. Две трети расчетов между государствами Содружества осуществляется с помощью бартера. Проведенное исполнительным комитетом СНГ исследование показало, что из принятых странами Содружества 880 решений реально действует только 130.
Слабая эффективность интеграционных усилий в масштабах СНГ вызвала к жизни идею интеграции разных скоростей. Подписано Соглашение о создании таможенного союза России и Белоруссии. В том же месяце правительства Белоруссии и России заключили с правительством Казахстана Соглашение, согласно которому формирование теперь уже тройственного союза стало осуществляться в порядке и на условиях Соглашения между Россией и Белоруссией. В последующие годы к договору о таможенном союзе примкнули Кыргызстан и Таджикистан. Государства — члены ТС подписали. Договор об углублении интеграции в экономической и гуманитарной областях, приняли Заявление «О десяти простых шагах навстречу простым людям». Речь в нем идет о необходимости первоочередного согласования таких мер, как упрощенный порядок принятия гражданства, обеспечение гражданам права свободного и беспрепятственного пересечения границ, создание одинаковых условий для получения медицинской помощи на территории другого государства, беспрепятственное перемещение валюты на согласованную сумму, расширение прав провоза некоммерческого багажа, свободная подписка и доставка периодических изданий, беспрепятственная трансляция радио и телевизионных программ, взаимное признание аттестатов о среднем образовании, дипломов о высшем образовании, о степенях и званиях, поступление на равных правах в вузы, облегчение процедуры денежных переводов, максимально льготные условия для занятия малым и средним бизнесом.
К положительным результатам деятельности ТС надо отнести следующие: частично отменены тарифные и количественные ограничения во внешней торговле; достигнуто полное соответствие торговых режимов по отношению друг к другу; завершается унификация ставок акцизов на товары, ввозимые на территории государств — членов ТС. Отменены на взаимной основе некоторые таможенные пошлины, налоги и сборы, имеющие эквивалентное действие.
В то же время ставки таможенных пошлин России и Белоруссии расходились по 460 видам товаров. Импортеры ввозили товар через страну с меньшей пошлиной, в результате чего бюджеты недосчитались 1 млрд. долл. США. Таможенный союз по существу не действует, так как нет единого внешнего тарифа и нет единой внешнеторговой политики и даже механизма ее формирования. В случае решения этих вопросов останется вопрос реальной эффективности функционирования ТС. Существуют сложности в организации таможенных постов и пограничного контроля на границах с Узбекистаном, Украиной, Азербайджаном. Высокий уровень коррупции в таможенных службах будет снижать эффективность ТС СНГ. Среди других проблем ТС и ЗСТ — противоречия по поводу взимания налога на добавленную стоимость (НДС). Хотя НДС не взимается за товары, поставляемые по многим контрактам в рамках кооперации, однако по другой части контрактов одни страны (Россия, Белоруссия, Молдова) при взимании косвенных налогов руководствуются принципом страны происхождения (не взимают при импорте и не возмещают при экспорте), другие — принципом страны назначения (взимают при импорте и возмещают при экспорте).
Как видим, налицо определенная интеграционная деятельность, приносящая некоторые, пока небольшие результаты. Стоит отметить, что наиболее заметными эти результаты являются в самой узкой из группировок с участием России — Союзе Белоруссии и России. Именно между этими партнерами произошел двукратный рост взаимной торговли. По всей видимости, это связано с тем, что именно белорусское руководство не только на словах, но и на деле заинтересовано в укреплении экономического взаимодействия с Российской Федерацией.
Что же касается Содружества в целом, фактом остается продолжающееся относительное, а порой и абсолютное снижение масштабов взаимной торговли между странами СНГ, а взаимные инвестиции составляют менее 1% зарубежных инвестиций. В СНГ продолжают действовать такие факторы дезинтеграции, как технологическое отставание от развитых стран, дефицит финансовых ресурсов, незавершенность и разнонаправленность рыночных преобразований, приведшие к пестроте правового поля. Россия и другие страны СНГ конкурируют между собой как экспортеры сырья, а также промежуточной продукции (металлы) и готовой продукции (вооружение). Создается впечатление, что для большинства руководителей постсоветских государств усиление интеграции в рамках СНГ кажется равнозначным усилению зависимости от России. В такой ситуации их активность в рамках СНГ сводится к присутствию на коллективных саммитах и заявлениям в поддержку СНГ, призванным успокоить собственные народы и Россию. Стремясь сбалансировать внешние связи, преодолеть излишнюю зависимость от России, постсоветские государства налаживают связи с Западом, а также между собой. На пространстве СНГ заявляют о себе новые региональные объединения: Центрально-азиатский союз, ГУУАМ (Грузия-Украина-Узбекистан-Азербайджан-Молдова). Диверсификация транспортной инфраструктуры в сотрудничестве с США, ЕС, Турцией, Ираном, Китаем позволит ряду стран СНГ избавиться от необходимости транспортировки грузов через российскую территорию. Речь идет, прежде всего, о газо- и нефтепроводах из Казахстана, Туркмении, Азербайджана по дну Каспия и через территории Грузии, Турции, Ирана.
Серьезное негативное влияние на развитие отношений России с ее партнерами по Таможенному союзу и СНГ оказывали последствия кризиса финансовой системы России августа 1998 г. Крушение пирамиды ГКО и фондового рынка, обвальная девальвация рубля повлекли за собой аналогичные, хотя и разные по силе негативные процессы в прочих странах СНГ. Произошел обвал финансовых рынков Кыргызстана, Туркменистана, Узбекистана и Казахстана. Более чем в два раза упал за полгода курс кыргызского сома и курс «черного» рынка узбекского сума. В этих условиях вполне объяснимы стремление многих постсоветских государств еще больше дистанцироваться от России, дабы уменьшить масштабы негативного воздействия, их переход к индивидуальным шагам, не согласованным с партнерами по группировкам и зачастую противоречащим существующим договоренностям. Так, Казахстан ввел 200%-ю пошлину на ввоз ряда товаров из Кыргызстана и Узбекистана и запрет на ввоз некоторых видов продовольствия из России (данная мера оказалась неэффективной, и в апреле Казахстан перешел на плавающий курс своей валюты — тенге с ее фактической девальвацией — повлекшей также повторную девальвацию кыргызского сома). Кыргызстан взял курс на более тесное взаимодействие с «дальним» зарубежьем, свидетельством чего стали принятие этой страны в члены ВТО и отказ от услуг российских пограничников. Следующий возможный новый член ВТО — Грузия.
Оценивая интеграционные амбиции России и реальные возможности в этой сфере, приходится признать, что ей не удастся даже при самом благоприятном стечении обстоятельств сформировать па базе СНГ группировку, сопоставимую по своим масштабам с ЕС или НАФТА и способную конкурировать с ними на равных, ибо СНГ по совокупному ВВП уступает каждой из названных группировок в 8-10 раз. Во-вторых, доминирование России в СНГ (подобно США в НАФТА или Бразилии в Меркосур) блокирует возможность создания наднациональных органов с решающими полномочиями. Копирование механизмов, существующих в Европейском Союзе, тем самым бесперспективно.
Для стран третьего мира характерно создание интеграционных группировок «сверху», однако интеграция деюре редко воплощалась в интеграцию дефакто. Уровень внутриблоковой торговли оставался незначительным, а главными партнерами стран-участниц оставались третьи страны из числа развитых. Деятельность иностранного капитала обычно становилась главной составляющей процессов реальной интеграции стран третьего мира. СНГ пока по всем названным признакам подобно группировкам развивающихся стран. Разумеется, обнадеживает только опыт Меркосур, который свидетельствует: объединение рынков и гармонизация хозяйственных систем среднеразвитых государств с масштабными рынками способны стимулировать приток прямых иностранных инвестиций. По мере налаживания ситуации на постсоветском пространстве данная роль СНГ может выйти на первый план.
Несомненно, доля стран СНГ в российской торговле будет оставаться низкой до тех пор, пока низка конкурентоспособность российских товаров потребительского назначения, оборудования, другой конечной продукции; воровство и коррупция остаются самыми яркими особенностями российского стиля «business administration» и «public administration»; инвестиционные ресурсы российского бизнеса прячутся в оффшорных зонах, т. е. кардинально не изменяется к лучшему инвестиционный климат в самой России; обрабатывающая промышленность не обретает положительную динамику благодаря восстановлению рациональных приоритетов во внутриэкономической политике и дозированному использованию протекционизма.
Как видим, одни из главных препятствий на пути к эффективной экономической интеграции лежат в несоответствии правового поля России и ее соседей мировым стандартам. Вступление России в ВТО и ориентация хозяйственного права на европейские и мировые способны может помочь выправить ситуацию, упорядочив взаимодействие России и российских предпринимателей с зарубежными торговыми партнерами. Важно, однако, в ходе переговоров по вступлению в ВТО и формированию зон свободной торговли с ЕС или в рамках АТЭС активно отстаивать интересы российской промышленности и остальных отраслей, а также координировать ход переговоров с партнерами России по Содружеству независимых государств и остальным группировкам с участием России.
Статью подготовила ведущий эксперт-экономист по бюджетированию Ошуркова Тамара Георгиевна. 
