В первом издании книги была предпринята попытка сформулировать и обосновать принципиально важное положение о том, что в современных условиях цену золота в неразменных бумажных деньгах следует рассматривать не как условное, иррациональное понятие, а как реальную экономическую категорию, как самостоятельную и определенную меновую пропорцию, по которой совершаются сделки с желтым металлом. Предложенный тезис вызвал довольно оживленную дискуссию среди советских экономистов.
Исход спора решила сама жизнь, поскольку на протяжении всех последующих лет развитие событий однозначно шло в сторону все большего ограничения денежных функций золота и оттеснения его в сферу товарного обращения. Кульминацией явилось решение участников Международного валютного фонда (а это практически весь капиталистический мир) о кардинальном изменении экономической и организационно-юридической основы денежного и валютного устройства путем лишения золота статуса денежного материала с соответствующей ликвидацией всех сопутствующих этому статусу атрибутов — официальной цены золота, золотого содержания валют, золотого обеспечения, золотых паритетов. Пользуясь принадлежащими им прерогативами в области денежного обращения, капиталистические государства законодательно отказались от золота как основы денежного хозяйства, фактически приравняв его с правовой точки зрения к товарам, как это было сделано в свое время с серебром.
В свете отмеченных перемен, вероятно, уже больше нет необходимости снова возвращаться к аргументам доказательствам в пользу экономической реальности цен на желтый металл, устанавливаемых и реализуемых, аналогично ценам на все остальные товары, неразменных кредитно-бумажных деньгах — теперь реальность очевидна. Вместе с тем такие новые проблемы, как отмена официальной цены золота и переход к осуществлению всех сделок с ним включительно на базе рыночных цен, заслуживают детального рассмотрения. Этому и посвящается следующий раздел работы.
При полноценном золотом обращении с неограниченным и беспрепятственным разменом бумажных денежных знаков золото вообще не могло выразить свою цену. «Золото — подчеркивал К. Маркс, — там, где оно служит элементом определения цен, а потому счетными деньгами, не имеет не только твердой, но и вообще никакой цены». В этих условиях так называемая «цена» золота в каких-либо национальных денежных единицах (фунтах стерлингов, долларах, франках и т. д.) являлась лишь перевернутым обозначением весового золотого содержания этих единиц. Если, например, золотое содержание американского доллара в свое время составляло 1,50463 г чистого золота, то долларовая «цена» 1 г желтого металла, равная 0,664 долл., свидетельствовала именно о данном и ни о каком другом золотом содержании денежной единицы США.
В то же время, реально заключая в себе определенное весовое количество золота, национальные денежные единицы придавали подлинное денежное выражение цены стоимостям и меновым соотношениям всех остальных товаров, выполняя, таким образом, функцию масштаба этих товарных цен. Причем такие цены не только показывали, что за товар надо заплатить ту или иную сумму, скажем, долларов или фунтов стерлингов, но и объективно подтверждали его эквивалентность определенной реальной массе желтого металла. Что касается конкретной фиксации золотого содержания национальной денежной единицы и соответственно масштаба товарных цен в этой золотой единице, то указанное действие, не затрагиваемое фактическими стоимостными и меновыми соотношениями товаров и золота, носило уже формальный характер и осуществлялось волей государства, организующего национальную денежную систему.
«Так как денежный масштаб, — отмечал К. Маркс, — с одной стороны, совершенно условен, а, с другой стороны, должен пользоваться всеобщим признанием, то он, в конце концов, регулируется законом. Определенное весовое количество благородного металла, например, унция золота, официально разделяется на определенные части, которые нарекаются при этом своем легальном крещении определенными именами, например фунт, талер и т. д.». В результате «...цены, или количества золота, в которые идеально превращаются стоимости товаров, выражаются теперь в денежных названиях, или законодательно установленных счетных названиях золотого масштаба».
Все эти обстоятельства хорошо известны, однако хотелось бы подчеркнуть, что реальное функционирование механизма золотого масштаба цен, что в свою очередь обусловливало иллюзорность, иррациональность денежной «цены» золота, было возможно только в условиях полноценного металлического обращения. Лишь благодаря обращению золотых монет и беспрепятственной разменности бумажных денежных знаков на золото любой участник товарного обмена мог в любое время убедиться в том, что цена товара, выраженная определенным количеством счетных денежных единиц, на самом деле соответствует и действительно эквивалентна по стоимости определенному количеству золота, реально содержавшемуся в этих денежных единицах.
Золотой масштаб цен был единым п. единственным. Соответственно единственно возможными и реальными товарными ценами были золотые цены, хотя на практике они могли реализоваться и не обязательно в золоте: разменность бумажных денежных знаков на металл обеспечивала указанную возможность и реальность. При едином золотом масштабе весь разнообразный и бесконечный мир товарных цен получал свое происхождение от реально обращавшегося металла, но в этом мире, естественно, не оставалась места для «цены» самого золота.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
Следует добавить, что специфическая природа золота как денежного материала состояла в том, что оно помимо чисто товарных качеств обладало еще особым свойством выполнять дополнительное экономическое и общественное назначение — быть носителем денежных функций. При полноценном металлическом обращении золото полностью выполняло это общественное назначение, как во внутренних, так и в международной сферах обращения, причем формы проявления денежных функций монетарным металлом были адекватны его экономическому существу как денег.
Во всех случаях монетарное золото непосредственно противостояло всем остальным товарам и выступало тем самым в качестве их абсолютного антипода. Никаких других денежных антиподов товарный мир не имел, ибо любые денежные заместители, будучи разменными на золото, легко превращались в монетарный металл и, таким образом, были целиком ему эквивалентны. Соответственно цены товарам давало только золото, и вполне естественно, что при этих условиях монетарный металл не имел и не мог иметь какой-либо самостоятельной денежной оценки.
Положение коренным образом меняется, когда золото в результате государственно-монополистических мероприятий официально лишается статуса денежного материала и заменяется в товарно-денежных отношениях неразменными кредитно-бумажными деньгами. В этой новой ситуации прерогатива желтого металла выступать в качестве абсолютного и единственного антипода товарного мира сначала резко сузилась — при изъятии золота из внутреннего денежного обращения, — а затем и вовсе исчезла в связи с тем, что для непосредственного обмена металла на все остальные товары не осталось места и в международном обороте.
Вместо золота в современных национальных денежных системах решающее значение приобрели неразменные кредитно-бумажные деньги, и поскольку они и только они целиком обслуживают все процессы движения товаров, капиталов и услуг на всех стадиях капиталистического воспроизводства, эти деньги выполняют теперь роль денежного антипода. Именно эти деньги противостоят всему товарному миру, включая желтый металл, и именно в этих деньгах выражаются все товарные цены, в том числе цена золота.
Таким образом, современные неразменные кредитно-бумажные деньги, будучи единственным реально обращающимся носителем специфической денежной формы, выступают в качестве денежного антипода и по отношению к желтому металлу вне зависимости от того, где он сосредоточен: в собственности ли буржуазного государства или в частных руках. При свободном золотом обращении монетарное золото безраздельно занимало место денег в циклах товарно-денежного оборота Т—Д—Т и Д—Т—Д. В нынешних условиях оно вынуждено уступить это предназначение неразменным кредитно-бумажным деньгам и противостоять им как денежному антиподу, уже находясь, по существу, в одном ряду с остальными товарами.
И в самом деле, когда реальных золотых денег в обращении нет, а размен на золото его бумажных заменителей запрещен законом, желтый металл, сталкиваясь в процессе обмена с неразменными бумажными деньгами, не может быть ни чем иным, как товаром, хотя и «товаром особого сорта». А раз это все-таки товар, его стоимость обязательно должна иметь денежное выражение в форме цены. Таким денежным выражением стоимости «товара особого сорта» сейчас выступает вполне реальная цена золота в неразменных национальных бумажноденежных единицах.
Коренное изменение характера цепы золота вытекает и из особенностей его циркуляции в настоящее время, о чем подробно говорилось выше. Золото переходит от одного владельца к другому не в порядке наличных денежных платежей и не путем размена бумажных денежных представителей на металл, а исключительно путем купли-продажи, в порядке торговли золотом на те или иные национальные бумажноденежные единицы. Иначе говоря, циркуляция желтого металла осуществляется сейчас только в форме его обращения как товара. А там, где есть торговля, где есть обращение товара, не может не быть цены на предмет торговли, отражающей определенное меновое соотношение данного товара с другими ценностями и поэтому выступающей в качестве объективной о существующей и реальной категории товарно-денежного обмена. Этим современная цена золота в кредитно-бумажных деньгах принципиально сличается от условного, иррационального понятия гены» золота при классическом золотом стандарте.
Таким образом, прогрессирующее I бумажноденежном сокращение денежных функций масштабе цен золота вплоть до ликвидации его статуса как основы денежного обращения с отменой золотого содержания капиталистических денежных единиц привело к трансформации бирациональной «цены» желтого металла в реальную бумажно-денежную цену. На определенных этапах буржуазные государства пытались поддерживать бумажно-денежную оценку золота на уровне так называемой официальной цены, а сейчас она всюду приобрела свободно колеблющихся рыночных котировок, та эволюция шла параллельно более общему провесу, свойственному развитию современных капитала денег, а именно вырождению прежнего злотого масштаба цен в бумажноденежный масштаб.
Правда, после изъятия золота из внутреннего товарно-денежного оборота и замены его кредитно-бумажными деньгами большинство капиталистических государств в течение длительного времени продолжало прямо или косвенно фиксировать золотое содержание национальных денежных единиц, номинально приравнивая их какому-то определенному количеству золота, однако из-за отсутствия золотых денег во внутреннем хозяйственном обороте такое «законодательно усыновленное счетное название золотого масштаба» фактически действовало как элемент уже не золотой, а бумажной системы денежного обращения.
На практике, в реальной, повседневной жизни поучалось так, что золотые счетно-денежные названия стали применяться для обозначения цен, выражались, исчислялись и реализовывались исключительно в кредитно-бумажных деньгах, т. е. ля обозначения бумажноденежных товарных цен. Количественные величины этих товарных цен, формально выражаемые в счетных названиях официального золотого масштаба, т. е. в денежных единицах с нормально установленным содержанием золота, на самом еле стали определяться в бумажных денежных единицах, не подлежащих размену на наличный металл, таким образом, товарные цены вместо золотого масштаба, который, по существу, давал им только счетное наименование, в действительности измерялись уже другим, особым масштабом в неразменных кредитно-бумажных деньгах, или, иначе говоря, бумажноденежным масштабом цен.
С изъятием золота из обращения и ликвидацией разменности кредитно-бумажных денег исчез тот объективный механизм, который раньше обеспечивал и автоматически контролировал соответствие денежно-счетных обозначений меновых стоимостей — цен их реальному стоимостному содержанию, воплощавшемуся в определенном количестве материализованной меновой стоимости денежного материала — золота. Появилась возможность для нарушения указанного соответствия, и эта возможность превратилась в действительность таким образом, что цены товаров, измеряемые бумажноденежным масштабом и реализуемые только в бумажных деньгах, стали отрываться от стоимостного содержания, которое должно было бы вытекать из их счетного названия и обозначения в номинальном золотом масштабе. Другими словами, в новых условиях товар при данной бумажной цене мог содержать и со временем на самом деле стал содержать иное количество общественно необходимого труда, чем масса золота, которая должна бы соответствовать обозначению этой цены при данном формально сохранявшемся золотом содержании денежной единицы.
Решающее значение в появлении и углублении этого разрыва — между формальным золотым и действительным бумажноденежным масштабом цен — сыграли инфляционные процессы, ставшие неизменным спутником современного капитализма. Не вдаваясь в существо проблемы инфляции, требующей отдельного специального рассмотрения, хотелось бы подчеркнуть, что инфляционное состояние капиталистической экономики и денежного обращения обусловливает хроническое и, по существу, необратимое количественное увеличение денежного обозначения стоимости товаров, т. е. их цен не только тогда, когда стоимость товаров растет, но и тогда, когда она остается на одном уровне или даже снижается. Товарные цены, выражаемые в кредитно-бумажных деньгах, по всюду и непрерывно растут; этот рост, как показывают факты, имеет, прежде всего, инфляционное происхождение.
В Соединенных Штатах до последних двух девальваций номинальный золотой масштаб цен, основанный на официальном соотношении 1 долл. = 0,888671 г золота, оставался неизменным в течение почти сорока лет. За это время американские оптовые товарные цены в неразменных бумажных деньгах выросли более чем в 3,3 раза, а розничные цены — в 3,1 раза. Этот рост цен никоим образом не был связан с повышением стоимости товаров, поскольку производительность труда в американской экономике поднялась за указанное время примерно в 3,4 раза.
Теоретически при таком повышении производительности труда, означающем уменьшение количества общественно необходимого рабочего времени в единице продукции, товарные цены должны были не возрасти, а значительно снизиться. И, тем не менее, они не понизились, а, напротив, сильно возросли. Именно инфляцией и только ею объясняется непрекращающийся рост товарных цен, как в США, так и в других странах капитализма в эпоху распространения и укоренения бумажноденежных систем.
По мере углубления инфляции и повышения товарных цен начался и получил развитие непрерывный процесс обесценения кредитно-бумажных денег не только по отношению к товарам, но и по отношению к золоту. В результате возникла ситуация, когда стоимость товаров, оцениваемая определенной суммой бумажных денег, перестала равняться той стоимости, которая содержалась в объеме металла, соответствующем равнозначной счетно-денежной оценке этих товаров в номинальном золотом масштабе, стала меньше стоимости этого объема золота. В подобных условиях при обесценении бумажной денежной единицы США по отношению к золоту, например, в 2 раза товарная масса, эквивалентная по стоимости одной унции золота, должна была реально оцениваться не в 35 долл., как это в течение ряда лет вытекало из номинального золотого масштаба цен, а уже в 70 долл., соответствующих фактически сложившемуся бумажноденежному масштабу.
Таким образом, в условиях ликвидации полноценного металлического обращения и интенсификации инфляционных процессов действительный бумажно-денежный масштаб цен все больше отрывался от номинально сохранявшегося золотого масштаба, становясь все мельче в связи с ростом товарных цен и обесценением бумажных денежных единиц. Сам официальный золотой масштаб все более превращался в категорию формального порядка: хотя все еще наделяя цены счетными названиями, он почти перестал влиять на изменения количественных значений цен товаров.
О формальном характере официального золотого масштаба цен при бумажноденежном обращении можно судить по тому незначительному воздействию на общий уровень товарных цен, которое оказывали законодательные изменения этого официального масштаба. Например, в США при изменении официального масштаба цен в начале 1934 г. золотое содержание доллара было снижено с 1,50463 до 0,888671 г чистого золота, т. е. на 41 %. При свободном золотом обращении такое изменение денежного масштаба должно было немедленно поднять общий уровень товарных цен на 69 %. Между тем оптовые цены в США возросли на указанную величину только примерно 12 лет спустя, причем это повышение явилось результатом углубления инфляционных тенденций в экономике и денежном обращении страны. Аналогичным образом, в результате девальвации, осуществленной осенью 1949 г., формальное золотое содержание фунта стерлингов понизилось на 30,5 %. Однако процесс повышения товарных цен в Великобритании на 44 %, соответствующий такому изменению официального масштаба, продолжался в течение 7—8 лет и опять таки был связан с развитием инфляции.
Прогрессирующая атрофия официального масштаба как фактора ситуация современного ценообразования послужила той объективной основой, которая позволила капиталистическим странам вообще с ним покончить, когда встал вопрос о практических мероприятиях по осуществлению лозунга «демонетизации». И что характерно: упразднение членами Международного валютного фонда официальной цены золота н, следовательно, официального золотого содержания национальных денежных единиц — этих последних «пережитков» золотого обращения — не оказало ни малейшего влияния на ценовую структуру капиталистического хозяйства и уровень товарных цен. Можно даже сказать, что в потоке многих других событий, связанных с углублением кризиса современной капиталистической валютной системы, эту меру, по существу, мало кто заметил.
Замена золотого масштаба цен бумажноденежным масштабом, занявшим место единственного соизмерителя бумажных цен товаров, имела своим результатом полное вытеснение золотых цен из ценового механизма капиталистического производства и товарно-денежного обращения. С изъятием золота из денежного оборота стран и переходом к неразменным кредитно-бумажным деньгам золотые цены прекратили свое существование как реальная категория экономической жизни капиталистического общества. При определенных условиях золото продается и покупается за бумажные деньги, но ничего нельзя продать или купить непосредственно за золото. Соответственно повсюду господствуют бумажные цены, тогда как золотые цены отмирают.
Ни в одной стране сейчас нельзя найти ни единого объекта купли-продажи, пусть это будут товары или какие-то другие ценности, у которых цены исчислялись бы и реализовывались в золоте. Действительных золотых цен теперь просто нет. Равно не существует ни прейскурантов, ни биржевых котировок, ни товарных каталогов, ни каких-либо статистических материалов о ценах, выраженных в золоте. Правда, встречаются попытки доказать наличие «золотых цен» умозрительно, расчетным путем, исходя из оценки золота в неразменных бумажных деньгах. Так, если 1 фунт сахара-сырца стоил на бирже в Нью-Йорке 5 августа 1982 г. 0,0708 долл., то, воспользовавшись долларовой оценкой желтого металла, можно сказать, что «золотая цена» 1 т сахара равнялась... На самом деле достоверно определить золотую цену сахара, как и любого другого товара, сейчас практически невозможно.
Будут ли использованы котировки стандартного слиткового золота или мелких слитков и монет, внутренних или международных рынков, наличных или срочных сделок — во всех этих случаях получатся разные результаты, разные уровни цен одного и того же товара, в одно и то же время, в одном и том же месте, чего в реальной жизни, естественно, быть не может. А поскольку объективного критерия для того или иного выбора не существует, мы так и не узнаем, чему же в конце концов равна золотая цена 1 т сахара.
Все зависит от субъективного подхода того, кто будет искусственно конструировать «золотые цены», что, конечно, является слишком шатким основанием для серьезных суждений и выводов.
Итак, развитие денежно-валютного устройства капитализма в условиях государственно-монополистического регулирования и инфляционного состояния капиталистической экономики сопровождалось прогрессирующим вырождением реального золотого масштаба цен в современный бумажноденежный масштаб. Пройдя определенный исторический этап параллельного сосуществования с номинальным золотым масштабом, этот особый масштаб в неразменных и обесценивающихся бумажных деньгах стал единолично и безраздельно определять количественные величины всех денежных оценок, соизмеряя цены товаров и других, производимых и реализуемых ценностей, включая «товар особого сорта» — золото.
Замена золотого масштаба цен бумажноденежным масштабом влечет за собой дальнейшее нарастание неустойчивости и расшатывание капиталистического денежного хозяйства. В прежние времена масштаб цен реально заключал в себе узаконенное весовое количество денежного материала — золота, гарантируя тем самым каждому владельцу товаров эквивалентность их стоимости вполне определенному объему наличного металла. Нынешний бумажноденежный масштаб представляет собой лишь ю долю цены любого товара, оцениваемого в N бумажных денежных единиц, и поэтому не может означать ничего иного, кроме как национального названия этой денежной единицы. Он не в состоянии измерять стоимость товаров, а способен их только соизмерять.
Цена автомобиля— 10 000 бумажных долларов, не разменных на золото и не имеющих золотого содержания, сейчас абсолютно ничего не говорит о его настоящей стоимости. В лучшем случае эта цена, выраженная в современном бумажно-долларовом масштабе, будет свидетельствовать о том, что данный автомобиль равен по стоимости, скажем, 200 парам обуви по 50 долл., каждая, или любым другим товарам на сумму 10 000 долл. Аналогичным образом эта же сумма американских денежных знаков в международном плане приобретает смысл лишь тогда, когда она через валютный курс будет сопоставлена с другими национальными денежными единицами: 5 августа 1982 г. 10 000 долл., были, например, равновелики 24 857 западногерманским маркам или 5820 фунтам стерлингов, которые в свою очередь не могут свидетельствовать о представляемых ими стоимостях сами по себе, а только в сравнении с другими товарами или валютами.
Официальная цена золота
В нынешние времена золото, покупаемое и продаваемое за бумажные валюты, в принципе должно подчиняться общим закономерностям современного капиталистического ценообразования. Выступая как объект уже не денежной, а товарной сферы, оно получает оценку в неразменных кредитно-бумажных деньгах исходя из бумажноденежного масштаба цен. Вместе с тем этому процессу свойственны специфические черты, обусловленные своеобразием золота как особого товара, что предопределяет существенные различия в формировании его цены и цен: на все другие представители товарного мира.
Если взять металл, обращающийся в рамках частного сектора, то здесь с самого начала проведения регулирующих мероприятий цена золота была и до сих пор остается только рыночной ценой. И подобно тому, как это происходит с остальными товарами, взаимодействие стихийных рыночных факторов в каждый данный момент определяет конкретный уровень этой цены.
Другое дело — оценка золота, принадлежащего государству, хотя в настоящее время реализация металла из государственных запасов также происходит по свободно колеблющимся рыночным ценам. Но такой порядок относится лишь к самым последним годам, а до этого, как было показано выше, капиталистические страны прошли длительный исторический этап, когда для государственных сделок с металлом применялась так называемая официальная цена золота. Эволюция этой теперь уже не существующей категории капиталистического золотого механизма — от ее возникновения до ликвидации — служит наглядным примером ограниченности регулирующих методов государственно-монополистического комплекса, его неспособности переломить стихийное действие объективных законов капиталистического хозяйства.
В ходе осуществления мероприятий по государственно-монополи-официальной цены этическому регулированию золотого оборота монопольное право буржуазного государства обладать и распоряжаться о государств ленными ресурсами золота было подкреплено установлением монопольной государственной цены на желтый металл. Фиксируемая в национальных бумажноденежных единицах эта официальная цена сохранялась и поддерживалась государственными властями на установленном уровне до тех пор, пока у них имелись для этого средства и возможности пока позволяли экономические и политические обстоятельства. Основное предназначение официальной цены золота состояло в том, чтобы обеспечивать более или менее устойчивое соизмерение межгосударственных сделок с желтым металлом, предохраняя их от влияния рыночной стихии, а также служить основой для всех других узаконенных операций с золотом.
Какими же особенностями характеризовалось установление официальной цены золота в условиях его изъятия из денежного обращения и прекращения разменности бумажных денег на металл? На первый взгляд все оставалось по-старому: если раньше иррациональная «цена» золота выступала как производная величина от официального золотого содержания национальной денежной единицы, то и в новых условиях официальная цена золота в бумажных деньгах непосредственно выводилась из формального золотого содержания последних. Так, официальная цена золота, установленная Соединенными Штатами в 1934 г. и просуществовавшая до 1972 г., равнялась 35 долл., за тройскую унцию чистого металла. Это в точности соответствовало законодательно зафиксированному золотому содержанию американской валюты 1 долл. = — 0,888671 г золота (31,1035 г: 0,888671 г = 35 долл.). Такая прямая связь между официальной ценой золота и номинальным золотым содержанием денежных единиц существовала и в других капиталистических странах.
Сходство с прошлыми временами усугублялось тем, что выбор и установление конкретного уровня названных величин, как и раньше, целиком зависели от воли государства, а также тем, что официальная цена золота в бумажных деньгах исторически возникала из той его счетной «цены», которая существовала в эпоху полноценного металлического обращения. Правда, как показывают факты, повсюду, где происходил переход от золотой денежной системы к системе бумажной, этому процессу обычно сопутствовало или предшествовало изменение количественной величины официальной оценки золота, причем всегда в сторону повышения.
Однако за этой внешней одинаковостью процедуры установления официальной цены золота скрывалась совершенно иная экономическая сущность. Прежде всего следует отметить, что из-за обострившейся кризисной обстановки н размежевания сил на международной валютной арене только очень немногие страны имели возможность в законодательном порядке пойти на официальную оценку монетарного металла в своих национальных валютах путем сохранения за ними номинального золотого содержания. В конечном счете послевоенная бреттон-вудская система вообще предоставила прерогативу установления официальной цены золота только одним Соединенным Штатам. Для всех других капиталистических стран эта категория имела уже чисто формальный характер, поскольку ее конкретная числовая величина не определялась непосредственно на основе самостоятельного золотого содержания данной валюты, а фиксировалась косвенным путем — исходя из законодательно установленного официального курса этой валюты по отношению к доллару.
Поэтому официальная цена золота в местных денежных единицах всегда равнялась американской цене, пересчитанной по официальному курсу к доллару, а ее изменение осуществлялось в результате девальваций, которые в отличие от времен классических золотых денег заключались не в уменьшении узаконенного золотого содержания, а в понижении официального валютного курса.
Например, в Великобритании, где золотое содержание денежной единицы перестало законодательно устанавливаться с 1931 г., официальная цена золота до девальвации 1967 г. равнялась 250 шиллингов за тройскую унцию чистого металла, что соответствовало американской цене, пересчитанной в английскую валюту по официальному курсу 1 ф. ст. = 2,8 долл. (35 : 2,8 = 12,5 ф. ст. = 250 шиллингов). После девальвации стерлинговое выражение официальной цены золота поднялось до 291 шиллинга 8 пенсов за унцию, как это вытекало из нового курсового соотношения 7 1 ф. ст. = 2,4 долл. (35 : 2,4 = 14 Ф ст. = 291 шиллинг 8 пенсов). При этом о девальвации было объявлено не как об уменьшении официального золотого содержания фунта стерлингов, а как о понижении его курса к доллару. В связи с этим новая официальная цена золота и новое номинальное золотое содержание были исчислены уже как производные величины от изменившегося курсового паритета.
Другая важнейшая особенность официальной цены золота состояла в том, что счетное обозначение этой цены выводилось из номинального золотого масштаба цен, а реализовывалась она в равновеликом количестве бумажных денежных единиц, имевших уже другой — бумажноденежный масштаб. Исчислялась в золоте — реализовывалась в бумажках — так коротко можно характеризовать сущность официальной цены золота в условиях прекращения золотого обращения и господства, неразменных кредитно-бумажных денег и бумажных цен.
В подобной обстановке ценности товаров и услуг выражались в определенном количестве номинальных золотых денежных единиц только по названию, тогда как на самом деле они исчислялись и оплачивались бумажными денежными единицами, неразменными на золото. Точно так же обстояло дело и с денежной оценкой желтого металла. Счетное обозначение официальной цены золота устанавливалось исходя из формально золотого масштаба цен. Однако в силу того, что сделки с золотом обязательно опосредствовались бумажными деньгами, эта цена в действительности возмещалась уже в соответствии с бумажноденежным масштабом, который по мере нарастания инфляционных процессов все более отрывался от золотого масштаба. Это обстоятельство серьезнейшим образом сказалось на действии всего капиталистического золотого механизма: оно не только повлияло на масштабы и отношения государства с частным сектором и между странами, но, в конечном счете, затронуло принципиальные основы политики ведущих империалистических кругов в золотом вопросе.
С точки зрения стоимостного содержания любой весовой объем золота всегда обладал такой же стоимостью и материализовал такую же величину общественно необходимых затрат на его производство, которая заключалась или должна была заключаться в определенном числе настоящих золотых денежных единиц, которое бы отвечало официальной оценке данной массы металла. Сто тройских унций золота всегда заключали в себе такую же стоимость, как и 3500 золотых долларов, если каждый из них действительно содержал по 0,888671 г желтого металла. Но поскольку золото продавалось и покупалось уже не за золотые, а только за неразменные кредитно-бумажные деньги, возникла и получила развитие вполне реальная ситуация, когда величина фактической стоимостной субстанции, представляемой соответствующим официальной цене количеством бумажных денежных единиц, перестала совпадать со стоимостью реализуемого металла.
В случае с американской валютой это означало, что стоимость, представляемая теми же 3500 бумажными долларами, которые уплачивались за сто унций золота согласно его официальной цене, уже не равнялась в количественном отношении стоимости, действительно содержавшейся в этих ста унциях металла. В то же время упомянутые 3500 бумажных долларов, при всем их отличии от долларов золотых, так или иначе, олицетворяли собой какую-то массу стоимости и, следовательно, равнялись какому-то адекватному этой стоимости количеству золота.
В результате возникал на первый взгляд странный парадокс: при осуществлении сделок с желтым металлом по официальной цене стоимость как бы не равнялась стоимости, золото переставало быть эквивалентным золоту, а одна и та же денежная единица одновременно отражала стоимостную субстанцию разной величины. Однако этот парадокс совершенно объективно вытекал из факта противоречивого сосуществования двух масштабов цеп — номинального золотого и фактического бумажноденежного масштаба. И, как показала практика, государственно-монополистический комплекс попытался рассчитано и намеренно использовать его в своих корыстных интересах.
Опираясь на политическую власть, буржуазное государство через поминальное золотое содержание национальной валюты устанавливало официальную цену золота формально в золотых денежных единицах, тогда как в действительности эта цена воплощалась в таком же количестве неразменных бумажных денежных единиц. Тем самым при оценке золота государство, игнорируя стоимостный разрыв, принудительно приравнивало фактический бумажноденежный масштаб цен к номинальному золотому масштабу и наделяло золото бумажной ценой, не соответствовавшей подлинной стоимости металла. Эта политика заключала в себе глубокие противоречия.
Монетарное золото стягивалось в государственные централизованные запасы для того, чтобы, в конечном счете, использоваться для обмена на товары, капиталы и услуги. Обмен, разумеется, в принципе должен был осуществляться по равновеликим ценам, так что унция золота, официально оцениваемая в 35 долл., обменивалась на товар, цена которого тоже составляла 35 долл. Равенство цен обмениваемых материальных ценностей внешне не нарушалось, однако в условиях инфляционного обесценения бумажных денег за этим кажущимся равенством фактически скрывался неэквивалентный обмен стоимостей. Поскольку золото оценивалось в номинальном золотом масштабе, а товары — в более мелком бумажноденежном масштабе цен, указанный обмен в действительности происходил на разных стоимостных уровнях: масса стоимости, заключенная в золоте, обменивалась на меньшую массу стоимости, заключенную в товаре.
В результате стоимостная субстанция, реально содержавшаяся в том или ином количестве желтого металла, овеществлялась в обмениваемых товарах не целиком, а только частично — в меру несоответствия бумажноденежного масштаба цен официальному золотому масштабу, или, иначе говоря, в меру фактического обесценения неразменных бумажных валют по отношению к золоту. Отдавая золото по официальной цене, его владелец мог исходить только из номинального золотого содержания денежных единиц, которые ему за это причитались. Но эти денежные единицы были бумажными и, получая их, он на самом деле получал взамен золота меньшее количество стоимости, чем отдавал.
Общая закономерность такого неэквивалентного обмена состояла в следующем: при официальной недооценке золота в неразменных бумажных валютах всегда проигрывал с точки зрения величины стоимости тот, кто отдавал металл за бумажные деньги, и выигрывал тот, кто за бумажные деньги металл получал.
При этом указанная закономерность распространялась на все без исключения операции по купле-продаже золота по официальной или близкой к ней цене. Форма сделки не имела никакого значения. Важен был сам факт ее совершения по официальной цене за неразменные бумажные деньги.
Например, компания — производитель золота в принципе имела стоимостный выигрыш, если ее денежные издержки по добыче оставались в пределах официальной цены металла. Но, она сразу утрачивала этот выигрыш, как только продавала золото государству по официальной цене. В свою очередь золотодобывающая страна несла стоимостные потери, когда она продавала металл другим странам по официальной цене. Далее стоимостная выгода от неэквивалентного обмена золота по официальной цене последовательно переходила от продавца к покупателю, пока, в конце концов, она не доставалась стране — последней обладательнице металла. Проигрывали страны, добывавшие новое золото, а также те государства, которым приходилось продавать золото, ранее накопленное при иных, более благоприятных стоимостных и ценовых соотношениях.
Перспектива скупить по дешевке золото у разоренных войной стран была одним из весомых мотивов, предопределивших главенствующую роль американской официальной цены золота в рамках бреттон-вудской системы. Империалистические круги США, как было показано выше, в полной мере воспользовались этим обстоятельством, стянув к себе в первые послевоенные годы большую часть мировых запасов валютного металла.
В более поздние времена конъюнктура изменилась, и покупателями золота стали другие страны, в первую очередь из числа ведущих западноевропейских государств. Теперь уже они стали получать стоимостный выигрыш от заниженной официальной оценки металла. Стремление сохранить это преимущество как можно дольше во многом объясняет, почему эти страны пошли за Соединенными Штатами в их упорных попытках удержать официальную цену золота на нереальном уровне, хотя это потребовало от них немалых издержек, особенно в связи с операциями «золотого пула».
Буржуазное государство, фиксируя бумажную цену желтого металла и поддерживая ее имеющимися в его распоряжении силами и средствами, тем самым формально не признавало факта обесценения кредитно-бумажных денег по отношению к золоту в ходе развития инфляционных процессов. Официальной ценой золота оно как бы утверждало, что любая сумма данной национальной валюты постоянно равнялась тому количеству металла, которое соответствовало установленному золотому содержанию денежной единицы. Но при не разменности бумажных денег это утверждение превращалось в пустую фикцию, ибо владелец бумажной валюты фактически не мог превратить ее в реальное золото по официальному соотношению и тем самым проконтролировать и получить свидетельство стоимостного соответствия одного другому. Государственные продажи золота по твердой официальной цене не меняли положения. Во-первых, такие обязанности приняла на себя лишь одна страна — Соединенные Штаты, во-вторых, они касались только межгосударственных сделок с золотом и, в-третьих, обставлялись рядом дополнительных ограничений, еще больше сужавших круг официальных операций.
Благодаря указанным обстоятельствам обесценение бумажных денег по отношению к золоту происходило в скрытом виде, создавая до поры до времени иллюзию относительной стабильности в сфере денежно-валютного обращения. Однако сохранение заниженной официальной цены золота ради этой внешней видимости благополучия и обеспечения односторонних выгод лишь узкой группе наиболее богатых империалистических держав было чревато серьезнейшими неприятностями для всей валютной системы капитализма. Чем больше углублялся разрыв между номинальной и реальной оценкой металла, тем сильнее нарастали в сфере золотого оборота неблагоприятные явления, приведшие, в конце концов, к упразднению самой категории официальной цены.
Официальная недооценка золота, прежде всего, сказывалась на золотой политике стран, продававших металл. Государства-производители вынуждены были сдерживать или даже сокращать добычу нового золота, тогда как страны, располагавшие уже накопленными запасами, всячески старались удерживать металл у себя, обходиться другими средствами и продавать золото лишь в случае крайней нужды. Заниженная официальная цена металла выступала, таким образом, в качестве существеннейшего фактора, тормозившего приток золота в международный оборот.
Принудительное удерживание официальной цены золота на неизменном уровне в обстановке инфляционного роста товарных цен имело своим результатом и то обстоятельство, что по мере снижения покупательной способности бумажных денег по отношению к товарам происходило точно такое лее снижение покупательной способности золота. Поскольку бумажные деньги, несмотря на их обесценение, продолжали приравниваться в силу государственного принуждения одному и тому же количеству золота, эта неизменно оцениваемая масса металла при повышении товарных цен обменивалась на все уменьшающееся количество товаров. Товары дорожали, золото относительно товаров «дешевело».
Падение покупательной способности золота еще больше угнетало производство металла, ибо становилось более выгодным вкладывать капиталы не в золотодобычу, а в иные отрасли товарного производства и обращения. С другой стороны, относительная «дешевизна» золота по сравнению с товарами создавала стимул к предпочтительному приобретению металла, особенно тогда, когда покупку можно было осуществить по официальной или близкой к ней цене. Правда, это в меньшей мере относилось к сфере межгосударственных отношений, поскольку приобретение металла государствами представляло собой по преимуществу общий и конечный результат внешнеэкономического обмена между странами, а не являлось следствием преднамеренного выбора между товарами и золотом. Однако в других областях, где купля-продажа в силу ряда причин также производилась по ценам, мало отличавшимся от официальных, заниженная оценка золота способствовала созданию повышенного спроса на желтый металл со стороны частного сектора в лице тезавраторов и промышленников с соответствующим ущербом для государственных запасов.
Нельзя сказать, что руководители денежно-валютной политики капиталистических стран не понимали, какой серьезный экономический риск скрывался за неизменной официальной оценкой золота в условиях не разменности бумажных денег и их подверженности инфляционному обесценению. Во многих странах, поэтому в попытках оздоровить денежное обращение периодически предпринимались изменения внутренней официальной цены золота путем уменьшения номинального золотого содержания национальных денежных единиц. В послевоенный период благодаря привязке к американской валюте эти действия, как упоминалось выше, облекались в форму девальваций, т. е. снижения официального валютного курса, но отношению к доллару, у которого формальное золотое содержание оставалось неизменным.
Иного выбора у стран и не было. Ведь хорошо известен факт необратимости инфляционных процессов в современной капиталистической экономике в том смысле, что результаты этих процессов устойчиво закрепляются в повышенном уровне товарных цен, которые не снижаются даже при наступлении кризисов перепроизводства. Это говорит о том, что буржуазное государство теперь абсолютно бессильно повлиять на фактически складывающийся бумажноденежный масштаб цен. Поэтому, если возникала необходимость как-то поправить положение, государственные власти могли маневрировать лишь формальным золотым масштабом. Снижая номинальное золотое содержание денежной единицы и тем самым повышая внутреннюю официальную оценку золота, они пытались привести ее в большее соответствие с новыми стихийно сложившимися стоимостными пропорциями и, в частности, с повысившимся уровнем товарных цен.
Подобные маневры особенно учащались в периоды бурного развития инфляционных процессов, когда быстрый и непрекращающийся рост товарных цен заставлял правительства капиталистических стран неоднократно снижать валютные паритеты, а вместе с ними и номинальное золотое содержание денежных единиц, увеличивая тем самым местную официальную оценку золота в соответствующих бумажных валютах.
Таким образом, существовали некоторые объективные рамки, которые ограничивали государственный произвол в отношении фиксации официальной денежной оценки желтого металла. Государственные власти, когда они решали вопрос о выборе того или иного конкретного уровня этой оценки, не могли действовать лишь по своему усмотрению, а должны были считаться со стихийным движением товарных цен и в конце концов приспосабливать номинальный золотой масштаб к объективно складывавшемуся бумажноденежному масштабу цен. При полноценном золотом обращении подобной зависимости «цены» золота от товарных цен, естественно, не было. Государство в принципе произвольно определяло золотой масштаб, и цепы товаров послушно ему следовали.
За время, истекшее после 1913 г., и до начала 70-х годов страны капиталистического мира многократно изменяли официальную денежную оценку золота в своих национальных валютах (например, Франция — 18 раз), причем всегда в сторону повышения. И только США сделали это однажды — в 1934 г., когда эта страна прекратила золотое и перешла на бумажноденежное обращение. Установленная в то время официальная долларовая оценка золота продержалась без изменений вопреки экономическим реальностям почти сорок лет; как показал ход событий, эта видимая стабильность имела для валютного устройства капитализма самые отрицательные последствия.
Если бы американские правящие круги, вняв призывам многих специалистов и политиков, вовремя подняли официальную цену желтого металла до более обоснованного уровня, это во много раз разрядило бы напряженность, сложившуюся в золотой сфере. Уменьшилась бы, а может быть, и вовсе прекратилась спекулятивная скупка золота, все более нараставшая в ожидании официального повышения его цены; могла бы расшириться добыча металла за счет разработки ранее нерентабельных месторождений с соответствующим увеличением притока золота для монетарного потребления; сократился бы спрос со стороны частных тезавраторов, а при определенных условиях часть ранее скупленного золота могла бы даже вернуться в монетарный оборот; прекратилась бы растрата крупных государственных средств для поддержки нереальной золотой цены.
Все это привело бы к более рациональному распоряжению государственными запасами золота, к более эффективному обеспечению системы международных платежей надежными ликвидными ресурсами. И хотя окончательного решения проблемы последовать не могло, — поскольку инфляционные процессы, внутренне присущие природе неразменных бумажных денег, все равно продолжали бы свою разрушительную работу,— на какой-то более пли менее продолжительный период ситуация на мировой капиталистической валютной арене стала бы менее острой и противоречивой.
Однако предпринятые американскими властями меры — вмешательство в операции свободных золотых рынков сначала в одиночку, а затем через коллективный «золотой пул», организация двухъярусного рынка, наконец, прекращение межгосударственной торговли — отнюдь не исходили из трезвого учета объективно сложившейся обстановки. И поэтому вместо приспособления к экономически обусловленным сдвигам в стоимостных и обменных соотношениях товаров и золота последовали безуспешные попытки подавить, «организовать» капиталистическую рыночную стихию, игнорируя эти реальные изменения. По стихийные процессы оказались сильнее всех регулирующих мероприятий; экономическая реальность пробила себе дорогу в виде рыночной цены на металл, вырвавшейся из под государственного контроля.
Правда, официальную оценку желтого металла в США, в конце концов, тоже пришлось изменить: законом от 8 мая 1972 г. ее повысили до 38 долл., а законом от 21 сентября 1973 г. — до 42,22 долл., за унцию, т. е. в общей сложности на 20,6 % против старой цены. Однако к тому времени рыночные котировки золота оказались далеко впереди, так что его новая официальная цена имела не более чем символическое значение.
В сложившихся условиях единственная теоретическая возможность нормализовать положение могла заключаться в том, чтобы сильно повысить официальную оценку желтого металла — по крайней мере, в 4—5 раз, поскольку рыночная цена золота уже в 1973 г. перешагнула 100долларовый рубеж, а к концу 1974 г. вплотную приблизилась к 200долларовой отметке. Но, с другой стороны, в свете столь обострившегося конфликта между официальной и рыночными ценами решение проблемы указанным путем становилось практически неосуществимым — ведь для устранения разрыва требовалась такая невиданная в истории операция, как четырех-пятикратная девальвация доллара, но отношению к золоту с таким же или почти таким же понижением номинального золотого содержания всех остальных капиталистических валют. Невозможно было даже приблизительно предвидеть, к каким экономическим и политическим последствиям могли привести подобные глобальные перемены в масштабах и пропорциях внутреннего денежного обращения и международного валютного обмена.
Преследуя главную стратегическую задачу—не допустить подрыва долларовой гегемонии в капиталистической валютной системе, — империалистические круги США, заручившись вынужденной поддержкой своих западных партнеров, решили вообще отбросить идею упорядоченной государственной переоценки золотых ресурсов, упразднив для этого саму категорию официальной цены золота. При этом отказ от официальной оценки металла проводился как составная часть практической реализации генеральной концепции «демонетизации» золота.
Таким образом, когда длительные усилия обеспечить особые интересы американского империализма на путях неизменного номинального золотого содержания доллара и твердой долларовой цены желтого металла потерпели неудачу, острие государственно-монополистического регулирования капиталистического золотого механизма было перенаселено против золота как денежного и валютного материала и против всех категорий и элементов, сопутствующих его функционированию в этом качестве. «В соответствии с международной договоренностью об устранении остающихся связей между валютами и золотом его официальной цены больше не существует»—так оценил новую ситуацию влиятельный американский еженедельник «Юнайтед Стейтс энд Уорлдр-импорт».
Соответствующие поправки к уставу Международного валютного фонда, в том числе об упразднении официальной цены золота, получили силу закона с апреля 3978 г. С тех пор абсолютно все сделки по купле-продаже желтого металла осуществляются по никем, не контролируемым рыночным ценам, которые в нынешних условиях стали единственным показателем и выразителем стоимости золота, единственным критерием его ценности в кредитно-бумажных деньгах. И в зависимости от движения этого показателя в значительной степени складываются теперь основные тенденции производства, реализации, обращения и потребления золота в современном капиталистическом мире. Вместе с тем рыночные котировки стали единственным ценовым элементом золотого механизма, тогда как раньше им приходилось сосуществовать с официальной государственной ценой, постоянно подвергаясь ее влиянию.
С ликвидацией официальной цены золота государственные власти капиталистических стран, естественно» избавились от многих хлопот, связанных с регулированием этого важного элемента применительно к стоимостным и ценовым сдвигам, свойственным инфляционному состоянию бумажноденежного обращения. Вместе с тем оказался утраченным ориентир, который в прежние времена ставил операции с золотом в какие-то определенные рамки, ограничивая размах капиталистической стихии. Отсутствие такого ориентира, безусловно, оказало резко отрицательное воздействие на состояние нынешнего капиталистического золотого I валютного механизма: свободные от сдерживающего влияния государственной цены рыночные котировки желтого металла достигли за последние годы необычайно высоких размеров.
Рыночные цены золота
Формальное устранение золота из валютно-денежного устройства означает, что теперь его циркуляция должна осуществляться исключительно через частнокапиталистический рыночный механизм, подчиняясь общим закономерностям товарного производства и обращения, т. е. аналогично всем остальным товарам. Вместе с тем процессы обращения желтого металла продолжают отличаться большим своеобразием, поскольку речь идет об особом представителе товарного мира, в течение долгого времени выполнявшего роль основного элемента капиталистического денежного хозяйства.
Включение бывшего денежного материала в товарно-рыночную орбиту связано, поэтому с рядом специфических особенностей и в первую очередь в отношении образования и развития его цены.
Если взять практику ценообразования, существующую на золотых рынках сегодня, то важнейшее ее отличие от прошлых периодов состоит в том, что государственные власти перестали вмешиваться в формирование рыночной цены золота. Само участие официальных органов в сделках по купле-продаже металла стало теперь несравненно менее значительным; но и там, где оно имеет место, это никогда не связывается с попытками оказать регулирующее влияние на уровень его рыночной оценки. Золотые котировки, таким образом, больше не являются объектом государственного воздействия. Факты показывают, что даже в периоды серьезных обострении конъюнктуры, как это было, например, осенью 1978 г. или в 1979—1980 гг., капиталистические государства оставались нейтральными к поведению цены золота на рынках.
Бездействие властей объясняется, прежде всего, ликвидацией официальной цены: раз принципиально исключается возможность установления какой-то более или менее стабильной оценки металла, бессмысленно предпринимать меры по ее регулированию. Но, с другой стороны, вашингтонские стратеги, реализуя концепцию «демонетизации», постарались придать подобной политике «невмешательства» обязательный характер. Еще в 1975 г., когда разрабатывались основы ямайских соглашений, «группа десяти» вместе со Швейцарией условилась не предпринимать каких-либо шагов по воздействию на рыночную цену золота, и эта договоренность до сих пор остается в силе.
Самоустранение от процессов ценообразования золота не означает, однако, что государственные власти стали вообще безразлично относиться к торговле желтым металлом. Как уже говорилось, во многих странах сохраняется соответствующая регламентация, особенно по части внешних сделок. Правда, теперь все это делается исключительно административным путем.
Что касается экономического регулирования сферы золотой торговли через государственное воздействие на цену металла, то такого регулирования больше не существует. Поэтому рыночные цены, колеблются в принципе самостоятельно, в зависимости от спроса и предложения со стороны частнокапиталистических элементов. Между прочим, прекращение государственного воздействия на цену золота открыло широкие возможности для развития спекулятивных сделок — в условиях нарастающей инфляции и валютных неурядиц золото становится одним из излюбленных объектов биржевой спекуляции.
Упразднив официальную цену золота, государственные органы капиталистических стран, тем не менее, продолжают широко использовать в своей валютной практике рыночные котировки. На рыночные цены золота ориентируются продавцы и покупатели при проведении золотых аукционов; при залоговых операциях закладываемый металл также оценивается по рыночной цене; наконец, из уровня рыночной цены исходят при оценке государственных запасов желтого металла.
Многочисленность золотых рынков, разбросанных по всему миру (регулярная торговля золотом ведется сегодня более чем в пятидесяти местах) имеет своим результатом множественность цен на золото.
Следует заметить, что множественность рыночных цен золота, связанная с влиянием специфических местных факторов, была в той или иной степени характерна и для времен существования официальной цены. Но тогда эти местные условия играли подчиненную роль, и их воздействие как бы наслаивалось на уже заданный, исходный уровень в виде официальной оценки металла. Теперь, когда такого исходного уровня нет, в принципе любые рынки и любые действующие на них факторы могут существенно влиять на движение рыночных котировок золота, усиливая их подвижность и неопределенность.
Рыночные цены золота меняются не только ежедневно, но во многих местах по нескольку раз в день. Поэтому преобладающие тенденции в изменении международной оценки металла — рост или снижение — складываются как результат непрерывных колебаний отдельных рыночных котировок вверх и вниз в зависимости от игры спроса и предложения.
Снижение цены может привлечь на рынок новые группы покупателей и одновременно оттолкнуть некоторых продавцов. В итоге соотношение спроса и предложения может измениться таким образом, что движение вниз прервется повышением цены металла. Растущие цены, наоборот, могут отпугнуть отдельных покупателей, но зато способствовать увеличению продаж, например, со стороны владельцев, которые ранее купили металл по более низкой цене, а теперь стремятся реализовать соответствующую прибыль. При таком изменении комбинации спроса и предложения рост цены может смениться ее снижением.
Процесс постоянных колебаний вверх и вниз независимо от общей тенденции движения рыночной цены золота хорошо иллюстрируется на примере ежедневных котировок ной генеральный перелом мировой золотой конъюнктуры: после длительного (с декабря 1974 г.) движения вниз началось устойчивое повышение цены золота.
В течение августа 1976 г., которым завершился понижательный цикл, цена золота на лондонском рынке в целом упала с 111,5 до 104 долл., за унцию. Вместе с тем если проследить изменения цены между утренними и послеобеденными котировками (на так называемых «фиксингах»), то на протяжении 21 рабочего дня при общем движении вниз понижение цены было отмечено лишь в 23 случаях, тогда как в 12 случаях цена повышалась, а в 6 случаях оставалась без изменения. При этом максимальное значение цены достигало 113,65 долл., а минимальное— 103,05 долл., за унцию.
Аналогичным образом на протяжении 22 рабочих дней сентября 1976 г., когда тенденция подорожания золота возобновилась, при общем росте цены металла со 104 до 116 долл., за унцию, лишь в 24 случаях имело место повышение цены при достижении максимального уровня в 120,75 долл., за унцию, в то время как в 19 случаях цена золота понижалась и один раз оставалась без изменения.
Подобные колебания, правда, разных масштабов и интенсивности происходят постоянно и во всех без исключения центрах торговли желтым металлом. Это свидетельствует о чрезвычайной неустойчивости, подвижности и, в конечном счете, непредсказуемости современных рыночных оценок металла, лишенных стабилизирующего воздействия государственного вмешательства и регулирования.
Правда, и эта тенденция отнюдь не была однозначной, поскольку на смену повышательным циклам приходили периоды снижения. Однако движение вверх явно преобладало, в результате чего рыночные котировки ушли далеко вперед от прежнего 35-долларового уровня.
С момента развала «золотого пула» можно выделить семь более или менее четко очерченных этапов в развитии рыночной цены золота.
Первый этап — с апреля 1968 по 1970 г. включительно; рыночные цены, освобожденные от государственного регулирования, сначала пошли вверх — почти до 44 долл., а затем снизились примерно до 37 долл., за унцию (по среднемесячным котировкам лондонского рынка).
На втором этапе— 1971—1972 гг. — по мере углубления кризиса доллара имело место умеренное и сравнительно постепенное повышение рыночных цен с 37 до примерно 63 долл., за унцию.
Для третьего этапа — 1973—1974 гг., который совпал с развитием энергетического кризиса, было характерно резкое нарастание цены металла с 63 до 184 долл., за унцию, причем в отдельные дни рыночные котировки доходили почти до 200долларовой отметки.
Четвертый этап — 1975 г. — август 1976 г. — явился этапом временного понижения цены золота: под влиянием обсуждений, а затем и практических мероприятий в отношении «демонетизации» валютного металла рыночные котировки снизились со 184 до 110 долл., за унцию.
В сентябре 1976 г. начался пятый этап, который отличался стремительным и беспрецедентным нарастанием цены золота. В августе 1978 г. был пройден рубеж в 200 долл., за унцию, в августе 1979 г.— 300 долл., а в канун 1980 г. цена взлетела до 525 долл.
Абсолютный рекорд был зарегистрирован 21 января 1980 г. — 850 долл., за унцию!
Шестой этап сначала характеризовался частыми и сильными колебаниями цены вверх и вниз, а затем примерно с середины 1980 г. установилась понижательная тенденция, продолжавшаяся без малого два года. Минимального уровня цена золота достигла в середине 1982 г.: 21 июня в Лондоне была отмечена котировка в 297 долл., за унцию.
Седьмой, современный, этап, берущий начало с июля 1982 г., снова характеризуется нарастанием рыночной цены металла. В конце августа была пройдена отметка в 400 долл., и в дальнейшем рыночные котировки продолжали колебаться вокруг этого сравнительно высокого уровня.
Какие факторы предопределили долговременную тенденцию повышения рыночной цены металла? Поскольку речь идет о цене, формируемой стихийными силами частнокапиталистического рынка, самое простое объяснение может заключаться в том, что на протяжении длительных отрезков времени спрос на золото со стороны различных категорий потребителей систематически превышал возможное его предложение, как из новой добычи, так и из ранее накопленных запасов. Но это будет общий ответ, мало что говорящий о более специфических воздействиях и причинах, реально влияющих на конъюнктуру золотых рынков. С другой стороны, на состоянии спроса и предложения в каждом отдельном случае может сказываться такое большое количество временных и случайных явлений, что дать им систематизированную оценку, принимая во внимание многочисленность рынков, их особенности, а также разнообразие совершаемых сделок, просто не представляется возможным.
Тем не менее, результаты пятнадцатилетнего функционирования свободных от государственного вмешательства золотых рынков дают возможность выделить некоторые генеральные факторы, определяющим образом повлиявшие и продолжающие влиять на движение рыночной цены золота. В первую очередь — это факторы объективного порядка, вытекающие из реальных явлений и тенденций развития капиталистической экономики. Вместе с тем нельзя сбрасывать со счетов факторы субъективно-психологического характера, зачастую существенно сказывающиеся на поведении продавцов и покупателей, а отсюда — и на уровне оценки металла, хотя представить меру воздействия такого рода факторов в каких-то конкретных показателях чрезвычайно трудно.
В настоящей работе предпринята попытка проанализировать, насколько это позволяют имеющиеся статистические материалы, участие в формировании современной рыночной цепы золота таких основных объективных экономических факторов, как изменение стоимости самого золота, развитие инфляции в капиталистическом мире, движение курса доллара. Что касается других факторов, включая факторы субъективно психологического и спекулятивного порядка, то их влияние из-за невозможности найти для них количественное выражение приходится рассматривать как остаточную величину, как разницу между общими изменениями и изменениями под воздействием факторов, поддающихся учету.
Следует добавить также, что влияние анализируемых факторов на цену золота исчислено здесь чисто статистически, непосредственно и прямолинейно, тогда как в реальной жизни это влияние сказывается более сложными и опосредствованными путями, через намерения и действия клиентуры рынков, предопределяющие в каждый данный момент соотношение спроса и предложения, и уже отсюда — конкретный уровень рыночной оценки металла.
Первый существенный вывод, вытекающий из приведенных расчетов, состоит в том, что на протяжении большей части рассматриваемого периода долговременные факторы действовали в сторону повышения рыночной цены золота. Вопреки предсказаниям сторонников «демонетизации» прогрессирующее нарастание величины рыночных котировок после сравнительно краткой «передышки» 1975—1976 гг. снова продолжилось, причем по некоторым направлениям повышательное давление на цену золота стало еще более интенсивным, чем ранее.
Самое сильное воздействие на цену золота оказало развитие мирового инфляционного процесса, особенно в связи с возникновением и углублением энергетического кризиса. В условиях роста цен на золото, и особенно, когда его подорожание идет быстрее, чем растут цены товаров, определяющих издержки золотодобычи, возникает отчетливая тенденция повышения стоимости желтого металла. Этот процесс в свою очередь дополнительно воздействует на рыночные котировки золота также в сторону повышения. Как показывают расчеты, относящиеся к лондонскому рынку, из общего удорожания золота за период 1971—1981 гг. на 373 долл., за унцию названный фактор обусловил увеличение цены на 124 долл., что составляет третью часть всего прироста денежной оценки унции металла.
Первопричина повышения стоимости золота в современных условиях коренится в том, что при быстрорастущих реализационных ценах и соответственно прибыльности его добычи золотопромышленники получают возможность, несмотря на увеличение издержек производства, переключаться на эксплуатацию менее богатых месторождений или разрабатывать прежде нерентабельные участки. Подробно этот вопрос будет рассмотрен в дальнейшем изложении; здесь важно отметить, что названные сдвиги имеют своим непосредственным результатом снижение производительности труда в золотодобывающей промышленности, или, другими словами, увеличение стоимости производимого ею продукта — золота.
Что касается повышательного воздействия более высокой стоимости металла на его рыночную цену, то на практике оно сказывается через уменьшение предложения золота на рынке, вызываемое сокращением объема новой добычи. В течение 1971—1981 гг. производительность труда в золотодобывающей промышленности ЮАР снизилась, по ориентировочным расчетам, более чем на 40 %, что почти на три четверти повысило стоимость желтого металла. Соответственно снизилась добыча золота в этой стране — с 1000 т в 1970 г. до 656 т в 1981 г. Естественно, что такое существенное уменьшение поставок металла на рынок (более чем на одну треть) не могло не отразиться на повышении уровня его цены.
На всех главных международных рынках торговля золотом ведется на доллары США, и соответственно его цена также устанавливается в американских денежных единицах. Вполне понятно поэтому, что формирование рыночных оценок желтого металла должно существенным образом зависеть от состояния и поведения доллара, причем в двояком аспекте. С одной стороны, его положение как ведущей валюты международной торговли и платежей постоянно сказывается на соотношении спроса и предложения на золотых рынках — ослабление позиций доллара усиливает тягу к превращению бумажноденежных накоплений в наличный металл с соответствующим, правда, опосредствованным воздействием на повышение его рыночной цены. С другой стороны, этот валютный фактор прямо и непосредственно влияет на рыночные котировки через курс доллара к другим валютам.
Чем выше при прочих равных условиях курс доллара, тем ниже долларовая цена золота на международных рынках, и наоборот, чем ниже курс доллара по отношению к другим денежным единицам, тем цена золота выше. Иногда воздействие валютного курса на цену металла бывает настолько велико, что это коренным образом меняет тенденцию рынка. Для примера можно взять ситуацию 1976— 1978 гг., когда доллар обесценился ко всем остальным валютам капиталистического мира в среднем не менее чем на 10 %, а по отношению к таким денежным единицам, как западная марка или швейцарский франк, — значительно больше.
С января 1976 г. по февраль 1977 г. среднемесячная цена золота на лондонском рынке, если ее выразить в западногерманской валюте, снизилась с 345,2 до 327,5 марки за унцию, тогда как в долларовом исчислении она поднялась со 131,6 до 136,2 долл., за унцию. С марта по декабрь 1977 г. лондонская цена металла, если перевести ее в швейцарскую валюту, уменьшилась с 378,4 до 333,2 франка за унцию, а долларовое обозначение этой цены продолжало возрастать— с 148,3 до 160,5 долл., за унцию. В течение 1978 г. лондонская цена золота, пересчитанная в швейцарские франки, практически не изменилась (в декабре она составляла 348,6 франка против 344,2 франка в январе) и, тем не менее, из-за продолжающегося обесценения американской валюты долларовая оценка металла повысилась со 173,2 до 207.9 долл., за унцию.
Другой пример относится к недавнему периоду временного повышения курса доллара. Выраженная в западногерманской валюте среднемесячная лондонская котировка в декабре 1980 г., составившая 1173,8.марки за унцию, была на уровне более высоком, чем в январе того же года (1163,3 марки). Однако в долларовом исчислении та же самая котировка снизилась за указанное время с 674,9 до 595.9 долл., за унцию.
На первый взгляд может показаться, что подобное влияние курса доллара на цену золота имеет формальное значение: тенденция цены будет зависеть от выбора валюты, ее обозначающей. Но на самом деле это не так. Рыночная цена золота в долларах — преобладающая, укоренившаяся величина, по существу, получившая международное признание. К ней привыкли и на нее ориентируются и продавцы, и покупатели металла, ее движение предопределяет те или иные конкретные действия с их стороны. Поэтому, какие бы факторы ни влияли на конъюнктуру золотых рынков, окончательная международная оценка желтого металла в современных условиях всегда увязывается с состоянием американской валюты, — если доллар идет вверх, можно ожидать замедления роста или даже снижения цены золота, если доллар падает — цена металла обычно возрастает.
Остается сказать несколько слов о некоторых прочих факторах, которые хотя и не поддаются количественному учету, однако оказывают определенное влияние на движение рыночной цены золота. В реальной жизни их великое множество: различные события в области экономики и политики международного и местного масштаба и ожидание каких-то перемен, официальные заявления политических и экономических деятелей и распускаемые слухи, опубликование статистических данных, преднамеренная игра спекулянтов и многое, многое другое. Подобные факторы или их комбинации друг с другом, так или иначе, сказываются на повседневной реакции продавцов и покупателей металла, а отсюда — и на колебаниях конъюнктуры золотых рынков.
Известно, что факторы субъективного порядка никогда не, могут коренным образом изменить тенденцию, предопределяемую объективным ходом событий. Это в полной мере относится и к движению современной рыночной цены золота. Вместе с тем, как показывает опыт, на определенных этапах субъективные соображения участников торговли могут перевешивать воздействие объективных обстоятельств и отклонять, иногда значительно, рыночную оценку желтого металла от ее, если можно так сказать, «нормального» уровня.
Так было, например, в 1972 г., когда прогрессирующее ослабление позиций доллара привели к его первой послевоенной девальвации, или в 1974 г., прошедшим под знаком обостряющегося энергетического кризиса. И в том и в другом случае усиление спроса тезавраторов, напуганных ухудшением международной валютной и экономической обстановки, предопределило гораздо более высокие темпы повышения рыночной цены золота, нежели это вытекало из роста мировых товарных цен, обесценения американской валюты и повышения стоимости желтого металла. Аналогичным образом, только в обратном направлении, проявилось воздействие субъективных настроений в 1975—1976 гг. Муссирование на всех уровнях вопроса о готовящейся «демонетизации» золота заметно ослабило активность золотых рынков, вызвав вопреки влиянию объективных факторов временное понижение его рыночной цены.
Примечательно, однако, что в целом за рассматриваемый период влияние субъективно-психологических и спекулятивных факторов менее других сказалось на достигнутом уровне рыночной цены металла. Повышательное давление на одних этапах в значительной степени нейтрализовалось понижательным воздействием на других, и поэтому из общего повышения лондонской цены золота за 1971 — 1981 гг. в 373 долл., за унцию на долю неучтенных воздействий пришлась сравнительно небольшая величина — 89 долл.
Отсюда можно сделать вывод, что сложившийся к настоящему времени уровень рыночной оценки золота сформировался не под влиянием каких-то случайных обстоятельств, а на более или менее объективно обусловленной базе, что предопределяет высокую степень его экономической обоснованности и реальности.
Конъюнктура последних лет
Золотая лихорадка События, сопровождавшие деятельность золотых рынков в 1979—1980 гг., войдут в историю торговли желтым металлом, пожалуй, как самые неожиданные и драматичные. В течение года с небольшим рыночная цена золота взметнулась до величины, которая казалась совершенно невероятной даже для наиболее прозорливых и опытных специалистов.
Средняя цена лондонского рынка в декабре 1978 г. составила около 208 долл., за унцию. Это означало, что на протяжении предыдущих десяти лет она увеличилась по сравнению с прежней официальной ценой без малого в 6 раз. Однако к декабрю 1979 г. лондонская котировка подскочила уже в среднем до 460 долл., за унцию, лишь за один год, перекрыв десятилетний прирост почти в полтора раза и увеличив дистанцию против 35долларового уровня до 13 с лишним раз. В следующем году лихорадочное движение вверх продолжилось: в один из дней января в Лондоне были зафиксированы сделки по 850 долл., за унцию, тогда как для большей части года среднемесячные величины выходили за пределы 600долларовой отметки. Среднегодовая цена золота в Лондоне в 1980 г. достигла почти 615 долл., за унцию, т. е. была в 17 с лишним раз выше бывшей официальной цены. Из всех других товаров только нефть по темпам вздорожания могла соперничать с золотом.
Обычные для золотых рынков неравномерность, прерывистость и скачкообразность изменений оценки металла в 1979—1980 гг. усилились во много раз. Вместо нескольких долларов ежедневные колебания цены возросли до десятков, а порой сотен и более долларов.
Наибольший ажиотаж наблюдался в начале 1980 г. Например, с 10 по 21 января (за 11 дней) цена на послеобеденном «фиксинге» в Лондоне поднялась на 247 долл. — с 603 до 850 долл., за унцию, чтобы затем в течение двух дней скатиться до 695 долл. (на 155 долл.). Подобные беспорядочные рывки, правда, уже более умеренных размеров, повторялись потом в течение года неоднократно. «Были побиты все рекорды, и не только по абсолютной величине цены, но также и по масштабам ежедневных колебаний» — так характеризовал состояние золотых рынков Р. Валентайн, бывший директор банка Ротшильда.
Какие факторы обусловили столь серьезные потрясения в сфере золотой торговли? Когда подобный вопрос был задан одному из лондонских дилеров, он ответил, что за объяснением причин золотой лихорадки «разумнее обращаться к психиатрам, а не к экономистам». Шутка шуткой, но эта реплика точно обозначила ключ к пониманию ситуации, сложившейся на рынках.
Бесспорно, что общее ухудшение экономической конъюнктуры в странах капитализма продолжало сказываться на цене золота. Дальнейшее углубление энергетического кризиса в связи с новым увеличением цен на нефть и нефтепродукты, нарастание мировой инфляции, валютные неурядицы, снижение производительности труда в золотодобыче — все это предопределяло систематическое преобладание спроса над предложением металла, а отсюда, естественно, и повышение рыночных котировок. Однако на этот раз кривая цены золота пошла вверх гораздо круче, чем это можно было предположить, наблюдая за поведением экономических факторов.
Подсчеты показывают, что, принимая во внимание рост мировых товарных цен, увеличение стоимости золота и изменение курса доллара, повышение рыночной цены металла за 1979—1980 гг. можно было бы определить где-то в пределах 150 долл., за унцию. На самом деле фактический прирост составил почти 390 долл., что говорит о резкой активизации в этот период внеэкономических факторов, факторов субъективно-психологического и спекулятивного плана.
На рассматриваемом этапе количество перешло в качество: прежняя более или менее осторожная и осмотрительная реакция владельцев денежных капиталов на неблагоприятный ход экономических и политических событий уступила место паническому страху, из-за чего постепенное нарастание тяги к золоту сменилось безудержной погоней за металлом, ненасытной жаждой иметь его, во что бы то ни стало, невзирая на цену. Стремление денежных собственников обезопасить свое благополучие, снова обратившись к самому надежному прибежищу — золотому тельцу, — вот что в первую очередь стимулировало необычайный размах золотой лихорадки 1979— 1980 гг. Вместе с тем заслуживают внимания и некоторые дополнительные обстоятельства, сыгравшие роль в нагнетании золотой конъюнктуры и взвинчивании цены золота.
По мере нарастания паники обострявшийся спрос наталкивался на все уменьшающееся предложение металла. И это вполне понятно: если владельцы бумажных денег, больше им не доверяя, гонялись за золотом, то владельцы золота, напротив, отнюдь не торопились с ним расстаться, предпочитая сохранить его как более надежную ценность или дождаться более выгодного уровня цены. А чем меньше металла предъявлялось к продаже, тем быстрее росли его рыночные котировки.
В 1979—1980 гг. политический климат в мире резко ухудшился. Свержение шахского режима в Иране, расовые волнения в ЮАР, захват американских заложников и блокирование иранских активов, безответственные действия американской администрации по подрыву разрядки в связи с советской помощью Афганистану — на эти и некоторые другие международные события рынки каждый раз отзывались новыми беспорядочными всплесками золотых цен. Как подчеркивалось в «Интернэшнл», «инвесторы не только перестали доверять всем бумажным валютам; они во все возрастающей степени опасаются, что нынешнее ухудшение международных отношений уже ничем не удастся остановить».
Масштабы золотой лихорадки еще больше возросли, когда к крупным приобретателям металла присоединились более мелкие владельцы денежных накоплений и когда волна панических закупок перекинулась с регулярных золотых рынков на обычную ювелирную торговлю. Интересно заметить, что в этих условиях вслед за ценой золота резко скакнули вверх цены серебра, платины и некоторых других металлов, которые раньше вели себя по отношению к золотым котировкам достаточно независимо. «Каждый день,— писал американский «Юнайтед Стейтс», — тысячи людей осаждают нумизматические магазины, ювелирные лавки и золотых дилеров, чтобы превратить свою наличность в драгоценные металлы. Потребители, которые лишь несколько месяцев назад толпились у бензоколонок, теперь выстраиваются в очереди за монетами, браслетами и слитками, надеясь таким путем сохранить свои сбережения».
Разжиганию ажиотажа сильно способствовал огромный размах спекулятивных операций с золотом. Вообще-то спекулятивные сделки — обыденное явление для сферы золотой торговли, впрочем, как и для любой другой области капиталистического бизнеса, где имеют место постоянные колебания цен. Однако на этот раз деятельность срочных золотых бирж, и прежде всего американских, сыграла особую роль в обострении золотой конъюнктуры. С одной стороны, резко возросшие ежедневные колебания цен по сделкам с наличным металлом создавали благоприятную почву для увеличения объема спекулятивных сделок на срок. С другой стороны, срочные сделки при развернувшейся игре на повышение заключались по гораздо более высоким ценам, чем при купле-продаже наличного золота, и это оказывало сильнейшее психологическое давление на поведение тех слоев продавцов и покупателей, которые желали обменяться металлом немедленно.
А вот аналогичный комментарий другого американского еженедельника: «Когда у одного из европейских банкиров спросили, что может излечить рынок, он, судя по всему, ответил и за многих своих коллег. Ответ таков, — заявил он, — как можно скорее избавиться от Картера».
Взвинченная конъюнктура современный «откат» хранилась на золотых рынках до 1981—1982 гг. осени 1980 г., после чего кривая цены постепенно пошла вниз. На первых порах это был естественный результат участившихся продаж со стороны владельцев, купивших металл ранее по более низким расценкам. Но позднее в действие вступили факторы более фундаментального характера.
Первый из них — нарастание самого глубокого и. как оказалось, самого затяжного за послевоенный период экономического кризиса, тяжело поразившего всю структуру мирового капиталистического хозяйства. Достаточно сказать, что по сравнению с последним кварталом 1979 г. уровень промышленного производства в США снизился к осени 1982 г. на 11 %, Великобритании — на 10, ФРГ — на 9, Франции и Италии — на 7 %. Общее число безработных в странах развитого капитализма превысило к этому времени 30 млн. человек.
Кризисное сжатие производства и занятости и соответственно сокращение доходов и спроса двояким путем воздействовали на понижение цены золота. С одной стороны, уменьшились потребности в металле для нужд ювелирного дела и некоторых других отраслей, использующих золото как сырьевой материал. В сочетании с сильно возросшими издержками из-за подскочивших цен это привело к резкому падению спроса, предъявляемого указанной группой потребителей. В течение 1980 г. использование золота в США сократилось в ювелирной промышленности на 41 %, в стоматологии — на 30, в прочих отраслях индустриального производства — на 26 %. В других странах сокращение было еще более значительным, что дало повод одной лондонской брокерской фирме отметить: «В 1980 г. промышленный спрос на золото снизился до половины уровня предыдущего года, и серьезнейший кризис окутал мир».
С другой стороны, углубление кризисных явлений в капиталистической экономике распространилось и на неновую область, несколько приглушив инфляционные процессы. Во внутреннем хозяйстве стран это выразилось в замедлении роста оптовых и розничных цен; в международной торговле произошло даже некоторое снижение мировых цен, в первую очередь на нефть и нефтепродукты, а также на ряд продовольственных и сырьевых товаров. Например, в течение 1981 г. общий индекс экспортных цен понизился на 4 %, а к осени 1982 г. — еще на 5 %. Ослабление инфляционного давления и в особенности более низкий уровень цен в мировой торговле должны были сказаться и, действительно, сказались понижательным образом на рыночных ценах золота.
Вторым важнейшим фундаментальным фактором охлаждения конъюнктуры золотых рынков явилось всеобщее вздорожание кредита, принявшее на рубеже 70—80-х годов особо крупные масштабы. Использование повышенных процентных ставок для компенсации инфляционных потерь и для борьбы с дальнейшим нарастанием инфляции в сочетании с высоким спросом на ссудный капитал для финансирования раздутых бюджетных дефицитов обусловили повсеместное распространение этого процесса, причем главным его инициатором и наиболее активным поборником выступила американская финансовая олигархия.
Что касается более отдаленных Возможные перспектив поведения золотых перспективы рынков и движения цены золота, достоверных прогнозов на этот счет, понятно, не имеется. Тем не менее, генеральная тенденция для специалистов, в общем ясна. Она состоит в том, что при всех колебаниях вверх и вниз рыночная цена золота, если исходить из сложившихся к настоящему времени организационно-юридических форм его обращения и использования, в обозримом будущем будет продолжать расти. Рост этот, конечно, не будет равномерным: возможно повторение скачкообразных взлетов цены с последующим временным снижением, однако, судя по имеющемуся опыту, мало вероятно, чтобы подобные обратные движения возвращали цену к уровню начала подъема.
Из постоянно действующих факторов наибольшее влияние на поддержание высокого уровня рыночной цены золота и ее дальнейшее повышение, безусловно, будет оказывать степень развития инфляции. Экономический механизм современного капитализма, опирающийся помимо всего прочего на внутреннее и международное обращение неразменных кредитно-бумажных денег, заключает в себе целый ряд элементов, обусловливающих неотвратимый рост товарных цен и, следовательно, прогрессирующее усиление инфляции. А в инфляционной атмосфере ничем не регулируемая рыночная цена золота не может не расти, по крайней мере, в темпе, не отстающем от темпов общего вздорожания всех других товаров.
Последние годы показали большое сходство масштабов повышения цены золота с масштабами роста цены нефти. Некоторые западные экономисты стали даже говорить о некоем твердом соотношении (вроде 1 унция золота =20 баррелям нефти), которое якобы должно связывать цены этих двух товаров. Конечно, никакой такой твердой зависимости не существует, однако, если в дальнейшем нефть снова подорожает, это наверняка усугубит общую инфляционную обстановку с вероятным повышением и цены золота. Больше того, этот процесс может принять спиралеобразный характер: удорожание золота, определенным образом свидетельствуя об обесценении бумажных валют, выручаемых за товары, может побудить производителей попытаться еще выше поднять цены на свою продукцию; это опять усилит инфляционные тенденции, приведет к новому росту цен на товары и золото, и так далее, и так далее. Как подчеркнула в свое время французская газета «Монд», золото «является полностью ликвидным активом и фундаментально ориентированным на повышение... до тех пор, пока инфляция в мире будет продолжать развиваться».
Видимо, сохранит свое повышательное воздействие и такой объективный фактор, как увеличение стоимости самого золота в результате снижения производительности труда в капиталистической золотодобывающей промышленности. В следующем разделе этот вопрос будет освещен более подробно, а пока отметим, что здесь тоже возникает своеобразная спираль: высокая цена золота дает возможность золотопромышленникам переходить к разработке более бедных месторождений, которые до этого эксплуатировать было невыгодно. Однако такой переход неизбежно сопровождается увеличением материальных, трудовых и денежных затрат и, чтобы их компенсировать и получить необходимую прибыль, промышленник должен стремиться продавать металл по еще более высокой цене. Таким образом, и с этой стороны события будут развиваться, скорее всего, в направлении дальнейшего повышения рыночной цены золота.
Для коренного перелома тенденции должно сложиться массированное превышение предложения над спросом на металл, а это в современных условиях может быть обеспечено лишь тремя путями: либо резким увеличением золотодобычи, либо распродажей централизованных государственных резервов, либо широкой детезаврации частных золотых накоплений.
Но ни то, ни другое, ни третье в обозримом будущем практически нереально.
Учитывая экономические условия современного производства золота, состояние разведанных запасов и малую вероятность открытия новых богатых месторождений, все специалисты сходятся на том, что размеры добычи золота в странах капитализма в долгосрочном плане будут продолжать сокращаться с соответствующим уменьшением поставок металла на рынки. Вместе с тем ни одно капиталистическое государство без крайней на то необходимости не проявляет готовности расстаться с накопленным золотым запасом, причем даже такие рьяные поборники «демонетизации», как официальный Вашингтон и руководство Международного валютного фонда, прекратили в 1980 г. распродажу золота с аукционов и, по-видимому, не собираются их возобновлять. Остается неизменной и генеральная линия поведения частных: в обстановке незатухающих экономических и политических неурядиц они не видят никакой другой надежной альтернативы для спасения своих денежных накоплений, кроме покупки золота.
Таково сочетание объективных экономических факторов, предопределяющее долговременное повышательное давление на рыночную оценку металла. С другой стороны, все главные участники, которые могли бы реально повлиять на конъюнктуру золотой торговли, однозначно заинтересованы в высокой цене золота, будет ли идти речь о золотодобывающих странах, о государствах, хранящих золото в официальных резервах, или о частных собственниках, обративших свои капиталы в наличный металл. Они контролируют и настоящие, и будущие ресурсы золота и, как показывает опыт, будут стараться делать все, чтобы ценность этих ресурсов не только не уменьшалась, но по возможности возрастала и дальше.
В одном из исследований, проведенном американским экономистом Г. Браком по заказу крупнейшего южноафриканского золотодобывающего концерна «Англоамерикэн корпорейшн», с вероятностью в 94 % утверждается, что в 1986—1988 гг. средняя цена золота будет находиться в пределах 739— 993 долл., за унцию (при среднем темпе роста инфляции в 80-х годах по 6 % в год) или даже в пределах $73—1174 долл., за унцию при 9процентной инфляции. Конечно, точность подобных предсказаний, и фактические значения рыночной цены металла могут на самом деле оказаться совсем иными. Однако общая направленность тенденции прогнозируется совершенно правильно.
«Голд энд силверс-эрвей» - узко специализированный и хорошо осведомленный англо-американский ежемесячник — еще в середине 1980 г. писал, что возобновившийся интерес к золоту, о чем свидетельствует недавнее повышение его цены, станет в ближайшем будущем еще более заметным — на все более мрачном фоне зловещей мировой инфляции и растущей неустойчивости международной банковской системы». С подобной оценкой можно только согласиться.
В указанном году частный сектор ФРГ ввез на 301 млн. марок золота для «промышленных целей» и вывез такого золота на 49 млн. марок. Однако это движение немонетарного металла осуществлялось наряду с обычными товарными операциями, в связи, с чем оно отразилось в соответствующих разделах торгового баланса 1980 г., а среднемесячные котировки первой половины 1982 г. показали снижение с 384 долл., в январе до 315 долл., в июне. Это было «дно» понижательного цикла, в результате которого золото подешевело более чем вдвое. Но при всей значительности масштабов «отката» рыночная цена металла все же далеко не достигла точки, откуда в свое время начался ее подъем. Новый рост цены пошел от уровня, почти в 3 раза более высокого, чем при предыдущем переломе.
Коротко перечислим явления, прервавшие в середине 1982 г. понижательную линию конъюнктуры золотых рынков и повернувшие ее в обратном направлении: на горизонте к этому времени замаячили некоторые признаки выхода из экономического кризиса. Имея в виду возможное оживление экономики, ювелирная промышленность и другие отрасли, потребляющие золото как производственное сырье, увеличили его закупки с соответствующим воздействием растущего спроса на цену металла.
В советские времена у телефонисток на коммутаторе висел лозунг, из которого следовало, что они все ратуют за свободные сексуальные отношения. Что это был за лозунг?
Статью подготовила ведущий эксперт-экономист по бюджетированию Ошуркова Тамара Георгиевна. 
