Главная » Экономисту »
Возникновение права на эмиссионную ценную бумагу
Возникновение права на эмиссионную ценную бумагу
Статью подготовила ведущий эксперт-экономист по бюджетированию Ошуркова Тамара Георгиевна. Связаться с автором
В научной литературе одним из наиболее дискуссионных остается вопрос оснований и момента возникновения прав на ценную бумагу и прав из ценной бумаги. Сама постановка данной проблемы обусловлена особой правовой природой ценной бумаги, ее дуализмом: «...в бумагах на предъявителя, как вообще в ценных бумагах, следует различать право на документ от права из документа», подчеркивал Н.О. Нерсесов.
Далее автор, исследуя правовое положение ценных бумаг на предъявителя, указывает, что ценные бумаги как институт гражданского права находятся на рубеже вещного и обязательственного права: «По некоторым свойствам они подлежат определениям обязательственного права, а по другим вещного права». Право на бумагу свидетельство вещной природы ценных бумаг. Осуществление прав, удостоверенных ценными бумагами, регулируется нормами обязательственного права.
Наиболее известные точки зрения на основания и момент возникновения ценных бумаг сводятся к трем теориям. Первая, так называемая договорная теория, утверждает, что ценная бумага есть результат согласованности воль как минимум двух сторон и поэтому имеет договорной характер. К сторонникам такой точки зрения можно отнести Г.Ф. Шершеневича, который по поводу акций в частности указывал следующее: «Акционерное товарищество представляет соединение лиц... В основании соединения лежит договор, который выражается для первоначальных акционеров в подписке на акции, а для преемников их в передаче акций».
Н.О. Нерсесов, а затем и В.М. Гордон критически оценивали договорную теорию, справедливо полагая, что она не способна дать удовлетворительного объяснения сущности ценных бумаг. Наиболее серьезным возражением обоснованности договорной теории традиционно считается присущая ценным бумагам неопределенность лиц в обязательстве. Этому противопоставляется известный принцип, согласно которому договор может быть заключен только между конкретными лицами.
Д.В. Мурзин мягко не соглашается с этим, отмечая, что в отношении предъявительских ценных бумаг неосведомленность должника о своем реальном кредиторе юридически равна возможной неосведомленности при классической цессии. Этот автор, хотя и отмечает несовершенство договорной теории, является убежденным ее сторонником. Он весьма последовательно отстаивает ее, полагая, что ценная бумага является удостоверением договора и одновременно процессуальным доказательством его заключения.
Согласно второй теории одностороннего обещания (М.М. Агарков и Б.Б. Черепахин именуют ее креационной теорией), ценная бумага возникает вследствие односторонней деятельности должника. Должник фактом составления ценной бумаги связывает себя односторонним обязательством исполнения прав по ней. Основой обязательства является воля одного лица, изготовившего документ. Воля кредитора не имеет никакого значения, а потому не может быть и речи о договоре. При этом, поскольку кредитор по ценной бумаге заранее не известен, то односторонняя воля должника единственное, что его связывает с потенциальными приобретателями ценной бумаги. Такой точки зрения в отношении ценных бумаг на предъявителя придерживался в частности Е. Годэмэ.
По мнению М.М. Агаркова недостатком данной теории является то, что факт составления бумаги сам по себе не означает еще намерения составителя создать в лице кого-либо то право, которое в бумаге выражено. Составитель мог иметь в виду изготовить документ для того, чтобы передать его первому приобретателю не непосредственно вслед за изготовлением, а позднее.
Н.О. Нерсесов обоснованно отмечал, что теория одностороннего обещания все же не лишена элементов влияния договорной теории. Цитируя германских юристов, он подчеркивает, что для существа бумаги на предъявителя все-таки требуется наличие двух воль одна воля должника, которая играет активную роль, другая воля приобретателя, играющая пассивную роль: «...документ как таковой считается действительным благодаря воле должника, односторонне в нем выраженной, но практическое действие его парализовано до тех пор, пока не перейдет в руки приобретателя».
Сторонники эмиссионной теории полагают, что для возникновения права из ценной бумаги необходимо, чтобы бумага была выпущена в обращение ее составителем по собственной воле. Одного только изготовления ценной бумаги недостаточно. По мнению В.М. Гордона эмиссионная теория отодвигает момент возникновения обязательства от изготовления вексельного документа к моменту его выпуска. С такой позицией солидарен Б.Б. Черепахин, подчеркивающий, что в сравнении с теорией креации, теория эмиссии лишь усложняет фактический состав вексельного обязательства, отодвигая момент его завершения. При этом выпуск в обращение рассматривается не как договор, а как одностороннее волеизъявление составителя, указывал по поводу эмиссионной теории М.М. Агарков.
Последнее утверждение в литературе рассматривалось критически. Сущность эмиссионной теории демонстрирует известный компромисс между договорной теорией и теорией одностороннего обещания. Действительно, в составлении ценной бумаги проявляется элемент односторонней сделки, и, следовательно, уместно утверждать о влиянии доктрины одностороннего обещания. Выпуск в обращение трудно представить без наличия встречной согласованной воли, что с определенными оговорками может рассматриваться как признак договорной теории. В этой связи В.М. Гордон приводит позицию Г.Ф. Шершеневича выпуск производится не на ветер, а в руки определенного лица, в которые вексель попадает не иначе, как по его воле. «Благодаря этому, теория эмиссии начинает напоминать договорную», заключает В.М. Гордон.
Приведенные точки зрения высказывались в отношении неэмиссионных ценных бумаг (преимущественно предъявительских) и их практическое значение сводилось к выяснению момента и оснований возникновения ценной бумаги в связи с проблемой распределения риска предъявления ценной бумаги к оплате, например, неуполномоченным лицом. Но обсуждаемые аспекты актуальны и по поводу эмиссионных ценных бумаг. Для настоящего исследования принципиальными являются следующие вопросы создания ценной бумаги как объекта гражданских прав: когда и у кого появляется впервые право на эмиссионную ценную бумагу и что же является основанием для возникновения прав из эмиссионной ценной бумаги?
Как было указанно выше отличительной чертой эмиссионных ценных бумаг является юридическая обязательность государственной регистрации их выпуска. Большой соблазн заключается в желании объявить моментом возникновения эмиссионной ценной бумаги дату государственной регистрации выпуска. Однако такая позиция не находит подтверждения в законодательстве и противоречит природе ценной бумаги. Как уже отмечалось, государственная регистрация выпуска эмиссионных ценных бумаг является только способом государственного регулирования рынка ценных бумаг, условием правомерности размещения ценных бумаг выпуска.
Кроме того, законодательно не установлено, что факт государственной регистрации означает возникновение обязанного лица или управомоченного субъекта по таким ценным бумагам. Без таковых обязательных элементов ценная бумага лишена смысла и не может существовать. Иными словами закон не связывает с регистрацией выпуска возникновение каких-либо правоустанавливающих последствий. Поэтому необоснованным является утверждение о возникновении эмиссионной ценной бумаги как объекта гражданского права в момент государственной регистрации их выпуска.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
Логично было бы предположить, что впервые право на эмиссионную ценную бумагу и, следовательно, права из нее возникают у эмитента такой бумаги. Данная гипотеза в части возникновения прав из эмиссионной бумаги у самого эмитента сразу наталкивается на противоречие природе ценной бумаги и принципам обязательственного права. Действительно, выраженное в бумаге обязательство не может существовать, если должник и кредитор совпадают в одном лице. В.М. Гордон по этому поводу замечает: «...немыслим тот случай, когда в обязательстве участвует лишь одна сторона пассивная (должник); требуется наличие другой стороны активной (кредитора)».
Предположение о том, что эмитенту принадлежит приоритет в праве на его же эмиссионные ценные бумаги на первый взгляд представляется более убедительным. Эмитент в процессе размещения отчуждает эмиссионные ценные бумаги приобретателям. Согласно общим принципам гражданского права полномочие по отчуждению принадлежат управомоченному лицу, которое может быть собственником, титульным владельцем или действовать в силу представительства. Утверждение о том, что именно эмитенту принадлежит первоначальное право на эмиссионную ценную бумагу соответствует одному из наиболее известных положений римского частного права: nemo plus juris ad alium transfert potest, quam ipse habet (никто не может передать больше прав, чем сам имеет).
В связи с этим интересным представляется эволюция взглядов Л.Р. Юлдашбаевой на проблему момента возникновения эмиссионной ценной бумаги как объекта гражданского права. В начале автор приходит к выводу о том, что эмитент становится первым собственником еще не размещенных ценных бумаг. Далее она вполне обоснованно указывает, что неразмещенные ценные бумаги еще не воплощают в себе обязательство, обязательственные и иные имущественные права появляются лишь с момента возникновения правоотношения между двумя сторонами: «Пока ценная бумага не размещена, мы не видим в этом правоотношении вторую сторону кредитора», подчеркивает Л.Р. Юлдашбаева.
Согласно ее окончательному мнению основанием возникновения обязательства, составляющего содержание эмиссионной ценной бумаги, является сложный юридический состав, включающий в себя, в зависимости от того, является ли эмиссия первой или последующей, одностороннюю сделку (сделки), административный акт или договор. Такой вывод делается автором в результате анализа юридических фактов, составляющих процедуру эмиссии ценных бумаг. Отметим, что Л.Р. Юлдашбаева уклоняется от прямого ответа на вопрос, является ли эмитент первым собственником своих эмиссионных ценных бумаг. Тем не менее анализ ее выводов позволяет предположить, что по ее мнению первоначальное право собственности на эмиссионную ценную бумагу возникает в момент ее размещения не у эмитента, а у первого приобретателя.
Вышеприведенную точку зрения разделяет А.А, Маковская. Но в отличие от Л.Р. Юлдашбаевой она прямо указывает: «Неразмещенная ценная бумага не может считаться собственностью лица, ее выпустившего (эмитента)...». В подтверждение своих слов она ссылается на авторитетное мнение Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, выраженное в постановлении Пленума: «...акционерное общество, выпустившее акции «является только эмитентом акций, а не их собственником, не обладает какими-либо правами в отношении акционеров и акций»».
Такое толкование конкретного акта высшей судебной инстанции вызывает некоторое сомнение. Более тщательное исследование существа спора и контекста постановления показывают следующее: Пленум в этом случае имел в виду только то, что эмитент (истец) на момент рассмотрения спора не владел на праве собственности выпущенными им акциями, поскольку ответчик приобрел их в процессе приватизации. Отсюда и констатирующий вывод суда о том, что эмитент не является собственником эмитированных им ценных бумаг. Не более того. Утверждать, что при этом Высший Арбитражный Суд высказал свою позицию относительно теоретического вопроса, является ли эмитент собственником выпущенных им акций до момента размещения или нет, представляется недостаточно обоснованным.
По вопросу возникновения прав на ценные бумаги интерес представляет позиция В.А. Дозорцева, который полагает необходимым с достаточной осторожностью относиться к признанию объектом права собственности ценных бумаг. По его мнению не все объекты гражданского права могут быть объектом права собственности. К объектам права собственности В.А. Дозорцев относит лишь материальные вещи. Обосновывая индивидуальное значение бумаги как вещи для разных видов ценных бумаг, он подчеркивает: «Для именных ценных бумаг она (ценная бумага как вещь. А.С.) имеет наименьшее значение, в частности, в связи с появлением бездокументарных ценных бумаг, где право собственности отсутствует вообще». Л.Р. Юлдашбаева в отношении бездокументарных ценных бумаг также придерживается аналогичной точки зрения.
Какие выводы можно сделать на основании вышесказанного? Прежде всего, идея о возникновении прав из ценной бумаги в момент появления ее первого реального приобретателя (кредитора) в процессе размещения не вызывает сомнений. Предположить, что эмитенту принадлежат права, удостоверяемые его же неразмещенными ценными бумагами означает вступить в противоречие с облигаторной природой ценной бумаги. Совпадение должника и кредитора в одном лице эмитента не может влечь возникновения обязательства, то из-за чего собственно, и ценится ценная бумага как объект гражданских прав.
Известным исключением из этого правила является пример с приобретением эмитентом своих ранее размещенных акций. В этом случае закон оставляет за акциями возможность существования в качестве объекта прав, но вводит своеобразный мораторий на осуществление отдельных прав, удостоверенных акциями. Но как только приобретенные эмитентом собственные акции вновь отчуждаются третьим лицам права из ценной бумаги возобновляются. На уровне закона закрепляется приостановление существования прав из бумаги, но сам объект права (ценная бумага) не исчезает по причине совпадения кредитора и должника в одном лице.
Такой на первый взгляд необычный подход законодателя является скорее всего следствием концепции уставного капитала акционерного общества, реализованного в России. Прекращение существования акции в результате выкупа самим эмитентом повлекло бы уменьшение уставного капитала на сумму ее номинальной стоимости. Возникает дилемма: запретить всякое приобретение обществом размещенных ранее акций в угоду концепции уставного капитала или предусмотреть временное «омертвление» прав, сохранив их как «квазиакции» с номинальной стоимостью, и возможность последующей реанимации при отчуждении третьим лицам.
Второй вариант более соответствует потребностям гражданского оборота. Представляется неразумным ограничивать эмитента в возможности приобретать свои акции, лишать его таким образом одного из немногих инструментов влияния на структуру собственного акционерного капитала. Еще одна причина лишения приобретенных акций наиболее значимых прав кроется в небезосновательном опасении ситуации, когда акционер и эмитент совпадают в одном лице. В этом случае высок риск злоупотреблений со стороны управленцев.
Далее, представляется верным предположение о том, что основой возникновения обязательства, составляющего эмиссионную ценную бумагу, является сложный юридический состав, включающий одно и многосторонние сделки, а также административные акты. Данный вывод полностью соответствует ранее высказанным мыслям о природе эмиссии ценных бумаг.
Приведенный пример с выкупленными эмитентом акциями подводит нас к следующему предположению. Если закон допускает в особых случаях существование акции как объекта прав, но без удостоверения прав из нее, то может ли это правило быть распространенным в целом на все неразмещенные эмиссионные ценные бумаги? Положительный ответ на этот вопрос дает право на существование следующей гипотезы.
Первоначальное право на эмиссионную ценную бумагу возникает у ее эмитента. Появление такого права обусловлено внесением записи в специальный эмиссионный счет в реестре владельцев именных ценных бумаг. Внесение записи по этому счету в соответствии со статьей 29 Федерального закона «О рынке ценных бумаг» означает возникновение права собственности эмитента на именную бездокументарную ценную бумагу. Для возникновения права собственности эмитента в отношении именной документарной эмиссионной ценной бумаги необходимо, в дополнение к записи в реестре, изготовление на имя эмитента их сертификатов.
В отношении предъявительских документарных эмиссионных ценных бумаг основанием возникновения права собственности у их эмитентом можно считать изготовление сертификатов на имя эмитента или внесение записи по счету депо эмитента в случае учета прав в депозитарии.
Права, удостоверенные эмиссионной ценной бумагой, в таком случае возникают не у эмитента, а только в момент их размещения у первых приобретателей.
Такой подход позволяет объяснить наличие у эмитента права на отчуждение ценных бумаг первым приобретателям эмитент является их собственником и поэтому вправе реализовать одно из своих полномочий. Тем самым соблюдается доктрина римского частного права, связанная с принадлежностью права отчуждения вещи только управомоченному лицу (по общему правилу собственнику). Косвенным подтверждением данной теории может выступать уже упомянутый пример с временным прекращением существования прав, удостоверяемых выкупленными эмитентом акциями. Понятно, что в этом случае способ возникновения права собственности на ценные бумаги относится к первоначальным, а не к производным.
Но существуют и весьма серьезные возражения обоснованности высказанной теории. Во-первых, раздельное появление права на ценную бумагу и права из ценной бумаги не укладывается в общепринятое понимание ценных бумаг. Как верно отмечает В.А. Дозорцев, основную ценность представляет право, заключенное в ценной бумаге, а не бумага как вещь? Без своего содержания, тех прав, которые облечены в форму ценной бумаги, она не может представлять какой-либо потребительский интерес и, следовательно, являться объектом гражданского оборота. «Предмет обладания или вещь становится предметом права, поскольку обладание ею соединено с пользой или с вещественным интересом для обладателя», как справедливо полагал К. Победоносцев.
Во-вторых, согласно теории ценных бумаг право, выраженное в бумаге, переходит к новому владельцу после передачи прав на саму ценную бумагу. «Подлежащее право находит свое выражение в документе и следует судьбе этого документа»2, отмечал в связи с этим М.М. Агарков. В норме права это требование выражено в статьей 29 Федерального закона «О рынке ценных бумаг» права, закрепленные эмиссионной ценной бумагой переходят к их приобретателю с момента перехода прав на эту ценную бумагу. Из этого законодательного положения не усматривается возможность существования права на бумагу без прав из нее.
В дополнение к этому следует привести еще один аргумент. Исследуемая нами теория противоречит легальному определению ценной бумаги, предусмотренному статьей 142 Гражданского кодекса. Согласно данной статьи ценная бумага это документ, удостоверяющий с соблюдением установленной формы и обязательных реквизитов имущественные права. Логично предположить, что если некий документ не предоставляет прав, то отсутствует один из важнейших признаков ценной бумаги (опять в этом случае мы вынуждены констатировать законодательное исключение в отношении выкупленных эмитентом ранее размещенных акций). Вывод: такой документ в отсутствии прямого исключения закона не может быть признан ценной бумагой.
На основании вышесказанного представляется более обоснованной теория о возникновении эмиссионной ценной бумаги как объекта гражданских прав в момент появления ее первого приобретателя (кредитора) после размещения. При этом первоначальное право на эмиссионную ценную бумагу и права ею удостоверенные возникают одновременно. Основой возникновения обязательства, составляющего эмиссионную ценную бумагу, является вся совокупность юридических фактов, составляющих по нашему мнению эмиссию ценных бумаг (гражданско правовые сделки, административные акты и организационно-распорядительные действия эмитента).
Такой подход, как мы уже выяснили, не укладывается в русло принципиальных положений римского частного права. Очевидно, что данные принципы и не применимы в полной мере к институту ценных бумаг.
В этой связи очень важной является позиция Н.О. Нерсесова, который объяснял причину разнообразия воззрений в германской теории на юридическую природу безименных ценных бумаг господствующей догмой римского права. «По теории этого последнего, области вещного и обязательственного права строго разграничены; res и obligatio суть два резко отличающиеся друг от друга юридические понятия. Причисляя бумаги на предъявителя к обязательствам, немецкие юристы видели в то же время невозможность применения к ним всех консеквенций римского обязательственного права. Между тем в праве современных народов такого строгого различия между указанными областями гражданского права не существует», заключает он.
Именно стирание отчетливой грани между вещными и обязательственными правами в современной теории гражданско-правовой науки дает логичное объяснение особенностям регулирования ценных бумаг как объектов гражданского оборота. Понимание ценной бумаги как воплощения двух основных начал гражданского права вещных и обязательственных прав исследовалось многими ученными. Основу таких представлений составляет идея о том, что право это тоже имущество. Так, следуя традициям римского частного права, еще К. Победоносцев упоминал о праве требования как об одном из видов имущества.
Р. Саватье рассматривает права как особые самостоятельные виды бестелесного имущества-требования, отмечая взаимопроникновение правил и принципов регулирования вещных и обязательственных объектов гражданского права. По его мнению конструкция ценной бумаги является примером технико-юридического приема включения в оборот бестелесных имуществ в качестве объекта обязательств и договоров посредством символического представления в виде документов (телесного движимого имущества). Апофеозом данной теории можно считать определение ценой бумаги, сформулированное Д.В. Мурзиным: «Ценная бумага как бестелесная вещь это обязательственное договорное право, регулируемое нормами вещного права».
С таких позиций само потенциальное право эмитента на обязывание по эмиссионным ценным бумагам также может рассматриваться как отдельный вид имущества и как правомерное основание для возникновения прав, удостоверенных такой ценной бумагой, в момент отчуждения первому приобретателю при ее размещении. Данное основание с юридической точки зрения проявляется в субъективном праве эмитента в предписываемыми законом форме и порядке осуществлять заключение договоров размещения ценных бумаг с их первыми владельцами. Таким образом, можно говорить о том, что право на эмиссию ценных бумаг ассоциируется с таким элементом правосубъектности юридического лица, как его «сделко-способность».
Предложенная концепция возникновения эмиссионной ценной бумаги безоговорочно не может быть отнесена ни к одной из тех, которые кратко были изложены выше. И все же, в ней прослеживаются в большей степени черты эмиссионной теории. Вербальное совпадение названия данной теории и наименования процесса, в результате которого появляется современная эмиссионная ценная бумага, не кажется столь случайным. С эмиссионной теорией нашу концепцию сближает необходимость не только составления ценной бумаги для ее «создания» как объекта гражданских прав (хотя данный термин и не уместен по отношению к бездокументарным ценным бумагам), но и обязательное требование появления ее первого приобретателя. Наиболее весомым отличием является то, что в основе возникновения эмиссионной ценной бумаги лежит сложный фактический состав, включающий иные помимо односторонней сделки юридические факты.
Причиной усложнения юридического основания появления эмиссионной ценной бумаги является участие государства в осуществлении современного эмиссионного процесса (путем утверждения административных актов), необходимость для реализации эмиссии принятия внутренних решений органов управления эмитента, совершение иных организационно-распорядительных действий (например, раскрытие информации в ходе эмиссии).
Высказанные новые подходы к осмыслению возникновения эмиссионной ценной бумаги как объекта гражданских прав не претендуют на звание завершенной теории. Это, скорее, одна из первых современных попыток привлечь внимание к данным важным теоретическим вопросам и инициировать дальнейшее исследование этой темы.
признаки (аналогичные указанным в отношении регистрации выпуска ценных бумаг) особой деятельности государства или органов им уполномоченных. В связи с этим следует дополнить Федеральный закона «О рынке ценных бумаг» соответствующими изменениями, указав о государственной регистрации отчета об итогах выпуска ценных бумаг.
До момента вступления в силу Федерального закона «О рынке ценных бумаг» ранее действующие нормативные акты довольно противоречиво регулировали порядок представления отчетов об итогах выпуска ценных бумаг. Так, утратившее силу постановление Правительства РСФСР № 78 «Об утверждении положения о выпуске и обращении ценных бумаг и фондовых биржах в РСФСР» в пункте 5 предусматривало обязанность регистрации отчетов об итогах выпуска только публично размещенных ценных бумаг для эмитентов, осуществивших выпуск ценных бумаг до выхода этого постановления без соответствующей регистрации. Сам текст Положения не содержит порядка такой регистрации.
Принятая во исполнение указанного постановления Правительства Инструкция Минфина России № 2 «О правилах выпуска и регистрации ценных бумаг на территории Российской Федерации» в пункте 16 содержит лишь упоминание об обязанности эмитента составлять ежеквартальные и годовые отчеты об итогах выпуска ценных бумаг без какой-либо их регистрации.
Более детальная регламентация ежеквартальных и годовых отчетов об итогах выпуска ценных бумаг была введена только инструкцией Минфина России «О порядке составления и представления эмитентами ценных бумаг отчетов об итогах выпуска ценных бумаг и о порядке составления и представления акционерными обществами годовых отчетов по ценным бумагам». Согласно Инструкции отчеты об итогах выпуска ценных бумаг составляются эмитентами и представляются в регистрирующие органы в течение срока размещения ценных бумаг и по окончании их размещения или после окончания размещения ценных бумаг.
Действующий порядок регистрации отчета об итогах выпуска ценных бумаг, предусмотренный Федеральным законом «О рынке ценных бумаг» и нормативными актами ФКЦБ России значительно отличается от ранее принятого. Основные различия сводятся к следующему.
Во-первых, статья 25 Федерального закона «О рынке ценных бумаг» указывает на регистрацию отчета об итогах выпуска ценных бумаг. Нормативные акты Минфина России устанавливали только обязанность эмитента составлять и предоставлять отчеты. Уведомительный характер предоставления отчетов об итогах выпуска уступил место регистрационному. Таким образом, ныне действующий порядок предусматривает более активную роль регулирующих органов в процессе контроля за эмиссией ценных бумаг.
Во-вторых, регистрация отчета об итогах выпуска представлена в виде отдельного самостоятельного этапа процедуры эмиссии ценных бумаг, предусмотренной статьей 19 Федерального закона «О рынке ценных бумаг».
В-третьих, этап регистрации отчета об итогах выпуска более четко урегулирован как окончание процедуры эмиссии ценных бумаг и юридическое оформление ее результатов.
Кроме того, факт регистрации отчета (дата вступления в силу Федерального закона «О защите прав и законных интересов инвесторов на рынке ценных бумаг») является наряду с полной оплатой ценной бумаги одним из условий правомерности совершения сделок по обращению размещенных ценных бумаг. Согласно пункту 2 статьи 5 указанного закона совершение владельцем ценных бумаг любых сделок с принадлежащими ему ценными бумагами до их полной оплаты и регистрации отчета об итогах их выпуска запрещается. Данная мера в части запрета на совершение сделок с ценными бумагами до регистрации отчета призвана ограничить риск появления большого количества добросовестных приобретателей и облегчить процедуру изъятия ценных бумаг и возврата средств инвестирования в случае признания выпуска ценных бумаг несостоявшимся.
Содержание отчета об итогах выпуска ценных бумаг, предусмотренное статьей 25 Федерального закона «О рынке ценных бумаг» позволяет установить наиболее существенную информацию о размещенном выпуске ценных бумаг: дату начала и окончания размещения ценных бумаг, цену размещения и общий объем поступлений за размещенные ценные бумаги, а также фактическое количество размещенных ценных бумаг. Вопросы, возникающие по поводу включения в отчет данных о фактическом количестве размещенных ценных бумаг представляют практический и теоретический интерес.
Напомним, что в соответствии со статьей 24 Федерального закона «О рынке ценных бумаг» эмитент имеет право разместить меньшее количество эмиссионных ценных бумаг, чем указано в проспекте эмиссии. Кроме того, допускается право эмитента устанавливать долю ценных бумаг, при не размещении которой, выпуск признается несостоявшимся.
При этом в соответствии с актами ФКЦБ России такая доля не может быть меньше 75 процентов.
Анализ возможных вариантов в случае размещения меньшего количества ценных бумаг и возможного установления эмитентом доли ценных бумаг, при неразмещении которой выпуск ценных бумаг признается несостоявшимся, показывает, что в процессе эмиссии могут возникнуть три ситуации:
а) размещено меньшее количество ценных бумаг, чем это предусмотрено в решении о выпуске, минимальное количество ценных бумаг, при размещении которых выпуск считается состоявшимся, не установлено;
б) размещено меньшее количество ценных бумаг, чем это предусмотрено в решении о выпуске, эмитентом установлена доля ценных бумаг, при неразмещении которой выпуск признается несостоявшимся, и фактическое количество ценных бумаг, размещенных эмитентом, превышает указанную долю;
в) размещено меньшее количество ценных бумаг, чем это предусмотрено в решении о выпуске, эмитентом предусмотрена доля ценных бумаг, при неразмещении которой выпуск признается несостоявшимся, и фактическое количество размещенных ценных бумаг меньше, чем указанная доля.
В случае размещения ценных бумаг в количестве меньшем, чем предусмотрено решением об их выпуске, количество ценных бумаг уменьшается регистрирующим органом на число неразмещенных ценных бумаг на основании данных отчета об итогах их выпуска (пункт 12.13. Стандартов эмиссии). Действия по одностороннему уменьшению ценных бумаг не приводят к нарушениям прав собственности кого-либо, поскольку, как было обосновано ранее, эмиссионная ценная бумага возникает как объект гражданского права только в момент ее размещения первому приобретателю.
Во втором случае отсутствуют основания для признания выпуска ценных бумаг несостоявшимся и (аналогично первому случаю) отчет об итогах выпуска ценных бумаг регистрируется с указанием количества, фактически размещенных ценных бумаг.
В третьем случае выпуск ценных бумаг должен быть признан несостоявшимся. Ценные бумаги такого выпуска подлежат изъятию эмитентом из обращения. Денежные средства (иное имущество), полученные в счет оплаты ценных бумаг, должны быть возвращены владельцам ценных бумаг в соответствии с требованиями, устанавливаемыми ФКЦБ России.
Факт регистрации отчета об итогах выпуска бумаг подтверждает, что документы, представленные эмитентом в регистрирующий орган, содержат полную информацию. Регистрирующие органы несут ответственность только за полноту, но не за достоверность представленных эмитентом сведений. Кроме того, регистрация отчета может рассматриваться как то, что регистрирующие органы не обнаружили нарушений процедуры эмиссии, они не располагают информацией о фактах нарушения прав инвесторов в ходе эмиссии.
Следующая проблема лишь косвенно связана с регистрацией отчета об итогах выпуска, но имеет важное значение для правового регулирования корпоративных отношений. До момента внесения изменений в Федеральный закон «Об акционерных обществах» в законодательстве Российской Федерации недостаточно четко был урегулирован вопрос внесения изменений в учредительные документы, связанные с результатами эмиссии ценных бумаг. Особенно остро данная проблема влияла на правовое положение акционерных обществ. Действительно, любая эмиссия акций должна сопровождаться внесением изменений в устав акционерного общества.
Такие изменения в зависимости от вида эмиссии и способа размещения могут быть следующими:
- в случае увеличения уставного капитала акционерного общества за счет размещения дополнительного количества акций уменьшение количества объявленных акций или исключение такой записи из устава, а также увеличение размера уставного капитала и количества размещенных акций;
- в случае увеличения уставного капитала путем увеличения номинальной стоимости одной акции увеличение размера уставного капитала и номинальной стоимости одной акции;
- увеличение уставного капитала за счет размещения акций путем их распределения среди акционеров увеличение уставного капитала и количества размещенных акций;
- в иных случаях изменению подлежат указанные величины (размер уставного капитала, количество объявленных акций и др.).
Логично предположить, что наиболее последовательным и обоснованным представляется подход, при котором изменения в устав регистрируются только после окончания всех этапов процедуры эмиссии на основании зарегистрированного отчета об итогах выпуска. Именно такая концепция нашла отражение в новой редакции статьи 12 Федерального закона «Об акционерных обществах».
До внесения изменений упущение законодателя на практике приводило к тому, что уполномоченные органы часто осуществляли регистрацию изменений в устав сразу после принятия органами управления акционерного общества решения об увеличении уставного капитала порой даже до момента государственной регистрации выпуска акций. Это не соответствует сущности уставного капитала, который по закону составляется из номинальной стоимости акций, приобретенных акционерами (пункт 1 статьи 25 Федерального закона «Об акционерных обществах»). Кроме того, регистрация изменений в уставе при условии отсутствия реального увеличения уставного капитала часто служила основой финансовых мошенничеств и злоупотреблений при получении кредитов, заключении гражданско-правовых договоров. Возникала правовая неопределенность в вопросе размера уставного капитала у государственных регулирующих органов и потенциальных инвесторов.
В Москве еще до момента принятия статьи 12 Федерального закона «Об акционерных обществах» в новой редакции был предпринят ряд попыток упорядочить процесс регистрации в учредительных документах результатов эмиссии ценных бумаг. Так, согласно пункту 3 постановления Правительства Москвы № 791 «Об изменении порядка регистрации акционерных обществ в г. Москве» для регистрации изменений в уставе акционерных обществ, связанных с увеличением или уменьшением уставного капитала, требуется представить зарегистрированный отчет об итогах выпуска ценных бумаг.
Еще одной попыткой совершенствования процедуры регистрации изменений в учредительных документах были положения Стандартов эмиссии акций и облигаций и их проспектов эмиссии при реорганизации коммерческих организаций и Стандарты эмиссии акций при учреждении акционерных обществ, дополнительных акций, облигаций и их проспектов эмиссии, утвержденные постановлением ФКЦБ России № 48 и № 47.
Указанные нормативные акты также предусматривали регистрацию изменений в уставе на основании в том числе и зарегистрированного отчета об итогах выпуска ценных бумаг. Такой порядок устранял правовую неопределенность в вопросе регистрации изменений, внесенных в учредительные документы, а также снижал риск возникновения негативных последствий для инвесторов. Обоснованность и разумность указанного порядка регистрации изменений неоднократно отмечалась в специальной литературе. При этом подчеркивается несоответствие нормам Гражданского кодекса Российской Федерации немедленной регистрации изменений в уставе после приятия решения об увеличении уставного капитала.
Однако положения актов ФКЦБ России были признаны недействительными как раз в части упорядочения регистрации изменений в учредительных документах. Верховный Суд Российской Федерации в решении по делу № ГКПИ 99815 (оставленном без изменения кассационной коллегией) обоснованно указал на неправомерность таких положений как не предусмотренных действующим законодательством. Еще одной причиной признания незаконности стало превышение полномочий ФКЦБ России, поскольку Федеральный закон «О рынке ценных бумаг» не представляет этому органу власти полномочий по регулированию порядка государственной регистрации учредительных документов.
Статью подготовила ведущий эксперт-экономист по бюджетированию Ошуркова Тамара Георгиевна. 
