Само название статьи «Практическая конфликтология» сразу же вызывает вопрос: «Неужели конфликтология может быть непрактической?» Этот вопрос наиболее часто задается теми, кто впервые открывает для себя опасный и одновременно увлекательный мир конфликтов и конфликтного взаимодействия. Опасность в большей степени связана с негативным опытом, который объединяет людей, испытавших на себе порой драматические последствия конфликтов.
Само название статьи «Практическая конфликтология» сразу же вызывает вопрос: «Неужели конфликтология может быть непрактической?» Этот вопрос наиболее часто задается теми, кто впервые открывает для себя опасный и одновременно увлекательный мир конфликтов и конфликтного взаимодействия. Опасность в большей степени связана с негативным опытом, который объединяет людей, испытавших на себе порой драматические последствия конфликтов. Увлекательность заключается в тех возможностях, которые открывает для себя человек (или социальная группа, организация), в плане решения социальных проблем и противоречий в конфликтной ситуации. Но часто такая возможность упускается конфликтующими сторонами, и тогда разрушительные последствия конфликта, фиксация ошибок, поиски виновного, - мало что могут изменить в тот момент, когда многие процессы уже вышли из-под контроля, и приобрели стихийный, сложно управляемый (без физического насилия), деструктивный характер.
В процессе оказания профессиональной помощи конфликтующим сторонам, мне чаще всего задают следующие вопросы:
• Почему, при всё возрастающем количестве публикаций по конфликтам, конфликты в российском обществе на всех уровнях ужесточаются и требуют применения насильственных форм при их урегулировании?
• Какова роль науки, в частности социологии, в решении проблем связанных с урегулированием конфликтов?
• Почему глубокие и объективные знания в области социологии конфликта не оказывают позитивного влияния на развитие конфликтов в России?
• Кто такой конфликтолог и чем он отличается от социолога или психолога? Что собственно имеется в конфликтологии, чего нет в других дисциплинах? Что могут сегодня предложить российскому обществу конфликтологи?
Необходимо признать, что конфликтная ситуация задается не только личностными проблемами, но и проблемами в обществе, а также в науке, в частности, в социологии конфликта. Занимая позицию конфликтолога и решая практические задачи и проблемы в конфликтных ситуациях, мне приходится переходить с «языка наблюдений» на «язык теории» или «гипотетических конструктов». То сопротивление (а иногда появление вторичных конфликтов по поводу отношения к реальным конфликтам), которое предъявляют теоретики и практики (каждый ревностно охраняет в первую очередь чистоту своего «языка» и свое «пространство»), показывает наличие проблем отнюдь не личностного плана. Например, как объяснить тот феномен, что один и тот же конфликт исследователи (ученые) видят и анализируют по-разному? Осознавая эту (можно сказать вечную) гносеологическую проблему, нельзя забывать, что практики сталкиваются с тем, что в результате применения разных подходов, появляются разные интерпретации и объяснительные модели. Что практику, как человеку, который находится в поисках должного, необходимо выбрать из тех рекомендаций, которые иногда противоречат друг другу? Где и каковы критерии их отбора в реальной конфликтной ситуации? Насколько важно учитывать интересы конфликтующих сторон, если эти интересы разрушают целостность социальной системы? Какова доля социальной ответственности лиц, дающих рекомендации при принятии управленческих решений в конфликте? Каковы индикаторы, позволяющие минимизировать субъективное отношение к конфликтам. Профессиональное вмешательство в конфликтные ситуации, практическое применение научных интерпретаций, с которыми сталкивается управленец или конфликтующие стороны, требуют ответа на эти и другие вопросы. Это методологические вопросы, которые должны быть в поле зрения, как теоретиков, так и практиков. Даже если мы и признаем, что в некоторых теориях эти проблемы уже проработаны, то этого недостаточно для того, чтобы утверждать, что в реальных конфликтных ситуациях, конфликтующие стороны стремятся следовать теоретическим конструктам и схемам. Более того, когда анализ проводят не специалисты (имеется в виду лица, не имеющие специальных и профессиональных знаний в области конфликтов), а, например, конфликтующие стороны или наблюдатель, - тогда выясняется, что в основе такого анализа, как правило, лежат интересы сторон. Подобный анализ не имеет никакого отношения к науке (исключение могут составлять научные интересы, которые, как правило, тотально отождествлены с личностными интересами).
Являясь участником конфликтной ситуации, практику приходится делать выбор в пользу того или иного конструкта или научной интерпретации, которые были бы поняты и приняты в конкретной конфликтной ситуации большинством ее участников. Практики в большей степени осознают наличие существующего пробела, в плане способности профессионального осмысления реальной конфликтной ситуации, в которой им необходимо решать социальные проблемы.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
Здесь имеется в виду невозможность реконструировать реально разворачивающийся конфликт на основе уже существующих, теоретических знаний - это в некотором роде методологический дефицит, который вынуждает практика «изобретать» новые подходы, приемы, технологии при вмешательстве в конфликты и управлении ими. В каждом конфликте ему приходится заново начинать поиск новых оснований и развенчивать устоявшиеся представления (стереотипы) и мифологемы, в том числе и свои собственные (профессиональные), а не только те, которые имеются в индивидуальном или общественном сознании. Например, устоявшееся представление о том, что управленцу необходимо стремиться разрешать конфликты через решение социально-значимых проблем, выявляя интересы (противоречия), сегодня необходимо дополнить тем, что ему также необходимо стратегически создавать платформу для социально-позитивного конфликта. То есть, ему необходимо в большей степени быть готовым к конфликтам, чем к их разрешению. Это в корне может изменить взгляд на процесс управления в целом, особенно в ситуации высокой степени неопределенности и кризиса ценностей в России.
Речь идет о проблемах соотношений теорий с практикой и технологиями, позволяющими обогащать теории жизнью, а жизнь вдохновлять идеями, в том числе и научными. И все-таки, какова моя интенция, как автора книги и для чего излагаются результаты размышлений? Неужели, чтобы спасти общество от конфликтов? Нет, ни в коей мере! Существующее деформированное представление о конфликте, как о разрушительном процессе, страх перед конфликтом (конфликтофобия) способствуют тому, что социальные противоречия, собственно только и могущие начинать осознаваться и разрешаться в коммуникации, в зародыше подавляются, прежде всего, специалистами в области исследования конфликтов и управления. Конфликтология может формироваться и развиваться только тогда, когда конфликтологи будут способствовать сохранению социально-позитивного конфликта как общественно-значимой ценности, ибо ценностью трансформирующегося общества должны быть цивилизованно развивающиеся конфликты, требующие пристального внимания и усилий для сохранения их конструктивного потенциала в демократическом обществе. Конфликтология, которая еще не является самостоятельной наукой, но имеет потенциальную возможность ею стать, должна объединить вокруг себя специалистов, способствующих сохранению научных дискуссий между теоретиками и практиками в плане поиска подходов, социальных технологий и реальной помощи конфликтующим сторонам, а также минимизации деструктивных процессов и перевода их в конструктивное русло. Поэтому любой опыт (отрицательный или положительный, теоретический или практический) вмешательства социологов в конфликты, должен быть подвергнут критическому анализу и проблематизации, как научным сообществом, так и практиками, в случае если общество в целом будет обеспокоено качеством и профессионализмом специалистов, вмешивающихся в конфликтные ситуации и конфликты. Ибо ошибки при диагностике и анализе социальных конфликтов приводят к невосполнимым потерям в этом мире: потере самого ценного потенциала - человеческих жизней, уничтожению культурных ценностей и разрушению целостности социальной системы.
Вторая идея заключается в том, чтобы способствовать формированию профессиональной среды, действительно, а не формально, заинтересованной в становлении практической конфликтологии. Налет снобизма части конфликтологов от теории и уверенность большинства практиков в том, что они знают ситуацию лучше, чем теоретики, не позволяет сократить ныне существующую дистанцию между ними. В данной ситуации появляется следующая закономерность: при попытке со стороны практиков критически осмыслить и проблематизировать знания (могущие быть использованы в реальных конфликтных ситуациях), и средства исследования, формируется вторичный конфликт - «конфликт-фантом», который требует определенных технологий разотождествления с ним. В этой ситуации от специалиста требуется наличие не только здоровой и устойчивой психики, могущей выдержать огромное эмоционально-психологическое и интеллектуальное напряжение, но и владение специальными технологиями, которые позволяют решать эти задачи. Сам процесс проблематизации конфликтен по своей сути, так как осуществляется путем реализации той или иной технологии провокации конфликта, как столкновения различных точек зрения. Но ведь это и есть то, с чем должны работать профессионалы в области конфликтов и с чем имеют дело непосредственно в конфликтах конфликтологи-практики.
Этот процесс каждый раз необходимо осуществлять заново, прежде всего в пространстве коммуникации, в случае ответственного выбора стратегии, связанной с сохранением цивилизованных норм взаимодействия между конфликтующими сторонами и сохранения самого ценного достояния - человеческой жизни и реализации ее творческого потенциала.
Не является тайной то, что существуют реальные мировоззренческие противоречия между специалистами в области конфликтов, однако они крайне редко рефлектируются самими исследователями, хотя оказывают существенное влияние на результаты исследования и анализ конфликтов. Наличие противоречивых мировоззренческих позиций и опасность их выявления породили один стереотип, существующий в групповом сознании большинства теоретиков - конфликтологов - это глубокая уверенность в том, что, публичный дискурс может нанести серьезный ущерб конфликтологии. Но как показывает история развития любой науки, в период ее становления именно публичные дискурсы были той питательной средой, из которой вырастала наука, в том числе укрепляя или ослабляя влияние мировоззренческих установок.
Учёт противоположных и несовместимых взглядов на проблемы и противоречия в конфликте, являются показателем не только профессионального отношения к конфликту, но и необходимым элементом гражданского общества. У профессионала (теоретика или практика) не должно быть никаких оснований ожидать, что взгляды и подходы к конфликту должны быть обязательно научными и всеми признанными. В любом реальном конфликте научная составляющая (в его разрешении и регулировании) занимает очень малый процент и связана с методами исследования, а не с жизненными ситуациями, ценностями и интересами конфликтующих сторон.
Для решения перечисленных выше задач группа социологов организовала профессионально - экспериментальное пространство (Социологическая школа конфликтологии при Институте социологии РАН), в котором возможно сохранение и развитие критической мысли по отношению к любой идее или теоретическому положению, не зависимо от авторитета и социального статуса человека, который ее предлагает и развивает. Представление о проявляющихся между теоретиками и практиками конфликтах как о ценности, позволяет тем и другим совместно учиться и профессионально развиваться. Именно деятельность в реальном конфликте позволяет специалисту подтверждать его профессионализм. Если мы признаем, что столкновение интересов (конфликт) является ценностью не только профессионального развития, но и демократических преобразований в трансформирующемся обществе, то конструктивное конфликтное взаимодействие между теоретиками и практиками будет способствовать этим процессам.
Каждое направление в российской конфликтологии имеет право на существование, поскольку оно отражает не только определенную позицию исследователя в культурном пространстве мысли, но и определенную ценностную позицию в обществе, как возможную в контексте развития российской конфликтологической мысли. Самая большая опасность, как мне представляется - это стремление определенной научной группы монополизировать область, связанную с исследованием конфликтов. Этим устремлениям необходимо профессионально жестко противостоять. Для организации цивилизованной научной коммуникации все возможные подходы (в том числе и ошибочные) должны быть опубликованы и доступны для обсуждения.
Я убеждена в том, что именно российские конфликтологи на собственных конфликтах (между теоретиками и практиками) должны сформировать образец окультуренного научного конфликта, одновременно вырабатывая новые принципы, нормы коммуникации и взаимодействия по поводу конфликта.
Характерной чертой трансформации общественного сознания в России является разрушение единой идеологии, единого политико-экономического пространства. Это способствует появлению такой ситуации, которая позволяет самому человеку (группе людей) выбирать и защищать те основания, на которых будут строиться отношения с миром, с другими, с собой, имеется в виду основания мировоззренческого и морально-этического плана. Сознательное возвращение к этим основаниям позволяет обнаружить и объяснить многие поступки и действия человека (или социальной группы) в конфликтной ситуации или в ситуации высокой степени неопределенности. Так как именно в этих ситуациях стихийно, а потому наиболее ярко предъявляются глубинные ценности, часто скрытые за фасадом приобретенных и окультуренных внешних форм взаимодействия между людьми и социальными группами.
Необходимо признать, что все социальные процессы, связанные с трансформацией общества, сопровождаются обострением социальных конфликтов и социальной напряженностью. Возрастающее количество и разнообразие конфликтов, острота конфликтных ситуаций, - являются показателями вовлечения все новых социальных и профессиональных групп, общественных движений в процессы демократизации общества.
Практика применения широкого спектра способов протеста показывает, насколько разрушительными могут быть последствия разного рода конфликтов. Политические решения, здравый смысл и жизненный опыт необходимо, с одной стороны, подкреплять научными исследованиями всего комплекса проблем, связанных с конфликтами, а с другой - содержательной критикой и проблематизацией появляющихся новых идей и подходов формирующейся отечественной конфликтологии. Эта область, как никакая другая, требует постоянного развития, критического анализа и проблематизации.
К процессу осмысления человеческой природы побуждает и огромный исторический опыт человечества. Люди мучительно переживают процесс отчуждения от власти, собственности, окружающего мира и от знаний. Социальная практика показывает, что те цели, которые они ставят перед собой, оборачиваются зачастую прямо противоположными результатами. Созданные ими организации, социальные структуры, институты обнаруживают парадоксальную враждебность человеку. В истории то и дело возникает опасность тоталитаризма, чреватого злодеяниями и преступлениями против человечества.
Исследование социальных конфликтов долгие предыдущие годы было «идеологизировано» Поэтому особенно актуальными на сегодняшний день становятся задачи разработки технологий диагностики конфликтов, принципов и методов профессионального вмешательства в конфликт с целью оказания помощи управленческим кадрам в принятии решений, связанных с управлением, профилактикой и сохранением социально - позитивных конфликтов.
Но эти разработки должны быть результатом не только теоретического разума, к ним должно быть привлечено внимание всего общества и каждого человека. Ибо взаимодействия конфликтующих сторон должны быть подчинены тем социальным технологиям, которые осознаны и приняты как социальные и правовые нормы обществом в целом.
Эволюционный путь развития России, который сегодня для большинства в обществе людей является предпочтительным в силу того, что он предполагает наименьшую степень разрушения, вовсе не означает того, что общество не будут потрясать конфликты, так как трансформация структур и всей социальной системы невозможна без увеличения и обострения социальных конфликтов. Поэтому Россия сегодня - это общество всеобщего риска, обострения крайних форм конфликтов и насилия.
В России социология управления и социология конфликта находятся еще на стадии формирования новой диалектико-созидательной парадигмы и на сегодня не имеют действенной теоретической модели и практического механизма конструктивного конфликтного взаимодействия.
Существенной проблемой является то, что научные разработки социологов в области социальных конфликтов в большей степени представляет собой аналитические, мониторинговые, рекомендательные или совещательные «постфактум - опусы». Конфликтующие стороны и конфликтная ситуация для ученых пока остаются объектом исследования, находящимся на дистанции от исследователя.
Каждый человек подразумевает, что он то знает что такое конфликт, так как когда-то переживал его последствия. Но переживать конфликт и познавать его, это разные состояния сознания и события. В общественном сознании доминирую стереотипы, которые способствуют и поддерживают генетический страх перед конфликтами, что не позволяет человеку использовать мощный, конструктивный конфликтный потенциал для выхода на новый уровень взаимодействия с окружающей действительностью. Весомых оснований для этого достаточно.
Автору хотелось полагать, что конфликты это не такая страшная вещь, как его представляют себе большинство людей, страдая и мучаясь, теряя здоровье и близких. (Не имеется в виду его крайние и агрессивные формы насилия). Считается, чуть ли не признаком низкого культурного уровня обсуждать предмет конфликта, даже среди профессионалов, специализирующихся в этой области. На мой взгляд, это связано с тем, что существует много темных пятен, прикосновение к которым затягивает людей в клубок коммунальных отношений, цивилизованно выйти из которого они не в состоянии. Для специалиста должен существовать единственный, профессиональный принцип в этом плане: «Нет коммунальных тем для обсуждения, есть коммунальный способ обсуждения, предполагающий отсутствие профессионального языка, культурных образцов и технологий коммуникации в конфликте». Именно в этом видится одна из причин страха перед конфликтами, даже среди профессионалов.
Для конфликтующих сторон чистота метода исследования конфликта не нужна, основное для них - это борьба за интересы, власть и т.д. Но именно конфликтология, если она претендует на науку, должна концентрировать свое внимание не только на интересах (это область политиков, экономистов, журналистов, предпринимателей и т. д.), но, прежде, всего на том, чтобы каждый раз возвращаться к собственным противоречивым основаниям познания окружающего мира, т. е. к методам и ценностям.
В связи с тем, что дальнейшее развитие России невозможно без обострения противоречий, а значит и конфликтов, вполне объективно будут востребованы специалисты-конфликтологи, могущие осуществлять профессиональное вмешательство в конфликты, способствовать их институализации в целях достижения социального согласия и согласования интересов.
Именно эти задачи призвана решать практическая конфликтология.
Одной из проблем маленьких деревень в давние времена был высокий процент детей рождающихся с генетическими отклонениями. Причина этого крылась в том, что муж и жена из-за того, что людей в деревнях мало, часто могли приходиться друг другу родственниками.
Вопрос: Какое изобретение конца 19 века резко снизило процент детей рождающихся с генетическими отклонениями в сельской местности?
Статью подготовила доцент кафедры социально-гуманитарных дисциплин Волгушева Алла Александровна. 
