Напомним общий вывод исторического анализа: российская деловая культура развивалась по общему для многих стран сценарию: накопление капитала (праведными и неправедными путями) в руках индивидуальных собственников, политическая защита частной собственности, установление «правил игры», т.е. норм деловых отношений по мере развития рынка, постепенное осознание выгоды их соблюдения, поиск приемлемого равновесия между общественными и частными интересами.
К сожалению, судьба не отвела российскому обществу достаточно времени для того, чтобы завершить этот процесс, выносить до конца исторический плод. Насилие «повивальная бабка истории» (Маркс) на этот раз загубило ребенка, не дав ему развиться. В итоге Россия была отброшена назад.
Оставив в стороне хитросплетения огромного количества исторических, политических и тому подобных факторов, сосредоточимся лишь на одном, но чрезвычайно важном для нашей темы психологическом моменте: связи, усилия человека, траты им энергии, т.е. в конечном счете, своей жизни и получаемого результата.
В свое время классики марксизма убедительно показали, что рабовладельчество уступило место феодализму, а феодализм капитализму потому, что каждая новая историческая формация укрепляла связь между трудом и его вознаграждением и тем самым вовлекала все новые и новые внутренние резервы работника. Раб мог произвести 100 единиц продукта вместо тех 10, которых от него требовал рабовладелец, но его положение, «пайка», которую он получал, оставались неизменными. Крепостной крестьянин, отработав на помещика, пусть даже большую часть своего времени, получал за это возможность быть самому себе хозяином на выделенном участке, да и его доля от барщины зависела гораздо больше, чем у раба от личных усилий. Иными словами, он осязаемо видел и чувствовал связь между трудовыми затратами и плодами труда. Отсюда значительное общее повышение эффективности труда по сравнению с рабским трудом.
Капитализм, буржуазия (дословно горожане) выросли из деятельности городских ремесленников и мелких торговцев, которые ясно ощущали связь между количеством, качеством своего труда и уровнем благосостояния, теми моральными и психологическими преимуществами, которые давал труд и на себя тоже. Мелкий частный собственник, ремесленник, торговец были сами у себя работниками, они эксплуатировали самих себя.
Если проследить эволюцию современного массового производства, использующего наемную рабочую силу, то и здесь совершенно очевидна все возрастающая роль тех же самых качеств личности, которые были свойственны средневековым мастерам: высокий профессионализм, любовь к своему делу, чувство собственного достоинства, стремление стать лучшим в своей гильдии.
Капитализм, получив на первых порах огромную массу рабочих рук, нещадно эксплуатировал труд людей, которые были вынуждены работать так же, как и рабы, за кусок хлеба, чтобы просто выжить. Однако постепенно, по мере развития новых технологий и возрастающей конкуренции, и капиталистам стали нужны не рабы, а квалифицированные, образованные работники, «человеческие ресурсы» высокого качества. В конце нашего века хороший работник это уже не только хороший специалист своего дела, но и человек, любящий свою работу, преданный своему делу трудоголик. Простым физическим принуждением, угрозой голодной смерти этого невозможно добиться. Аксиомой современного высокоразвитого производства стал принцип утверждения тесной и прямой связи между эффективностью труда и его результатами для работника. В череду стимулов все больше вовлекаются стимулы «неосязаемые», моральные и психологические.
Но по-прежнему ферментом общества являются предприниматели, не наемные, а независимые работники. Согласно одному из определений предприниматель это человек, не желающий быть наемным работником. Их не очень много: в современных развитых капиталистических странах от 80 до 90% составляют наемные работники, предпочитающие предпринимательским рискам и ответственности более спокойную жизнь. Однако их хозяева, хорошо понимая тесную связь эффективности с психологическим чувством причастности к общему продукту, всеми мерами (порой иллюзорными) стремятся вовлечь работников в управление производством, его совершенствование, сделав их хотя бы частично собственниками. Для этого разрабатываются специальные мероприятия, имеющие целью убедить работников в том, что и они получат свою часть прибыли.
Современного капиталиста не нужно убеждать в том, что он впитал с молоком матери, а именно: человек испытывает за свою собственность гораздо большую ответственность, чем за чью-то еще; он готов работать, если видит связь между своими усилиями и их вознаграждением.
Простой американский налогоплательщик также намного более чем российский, требователен к государству именно потому, что он справедливо считает себя собственником денег, на которые он вместе с другими собственниками нанял государство для выполнения определенной работы.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
Официальная стратегия партии большевиков (а точнее, группы «руководящих товарищей») в России с самого начала советской власти состояла в обратном. Двойственность и потому психологическую укоренилось в менталитете и образе жизни частного собственника весьма справедливо отмечал в свое время Ленин. Он указывал, что, с одной стороны, мелкий буржуа капиталист, потому что он, как и любой капиталист, стремится к получению прибыли, с другой его рабочая сила и, следовательно, источник получения прибавочной стоимости он сам. Отсюда идея коммунистов уничтожить в мелком буржуа капиталиста и развить пролетария, т.е. сделать наемным работником.
Независимо от деклараций и искренних намерений их авторов общество в России в результате революции было приватизировано с помощью государственного аппарата партийно-государственной номенклатурой. Все граждане в результате этой операции стали наемными работниками у государства, а фактически у номенклатуры. Уместно здесь напомнить, что в работе «Государство и революция» Ленин сравнивал государство с «конторой», в которой трудятся «служащие». Учитывая огромную дистанцию между отдельными «служащими» и «начальниками конторы» и количество промежуточных звеньев, на которых определялось, кому, сколько положено из общего пирога, нетрудно было предвидеть, что связь между тратой усилий и вознаграждением станет трудно уловимой, почти исчезнет. Этот вакуум были призваны возмещать официальные пропагандисты своими рассказами о том, насколько повысилось народное благосостояние, возгласами об «обетованной земле» на горизонте.
Формально все обещания были выполнены: крестьяне могли до седьмого пота работать на земле, рабочие на фабриках. Вот только плоды труда им не принадлежали. Их по-прежнему распределяли не они. Однако постепенно «служащие» прозрели и на лозунги «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме» отвечали анекдотами типа: «Вопрос: что такое растет, но не видно? Ответ: народное благосостояние». Трудно придумать более точное определение ситуации, сложившейся накануне перестройки, чем формула: «Они (начальники) делают вид, что платят нам зарплату, а мы что работаем». При советской власти до 60% плодоовощной продукции в СССР производилось на крохотных подсобных участках, где применялась на века отставшая технология. Такой парадокс объяснялся все тем же обстоятельством тесной связью между трудом и его результатами. Рыночная экономика задолго до перестройки уже вросла в официальную «конторскую» систему, и «социалистические капиталисты» тоже жили по своим законам, вовсю используя «общенародную» собственность.
Даже небольшие отступления от командно-административной системы, предоставление минимальной возможности людям почувствовать себя причастными к распределению продукта труда давали поразительные результаты. Этот факт был многократно зафиксирован в социологических и социально-психологических исследованиях, в частности таких форм организации труда, как бригадный подряд.
Надо сказать, что уравниловка и гарантированный минимум пусть самого убогого уровня жизни вполне устраивали многих людей. По существу советская система идеально подходила для людей с низким уровнем потребностей и средними способностями. Именно поэтому даже сейчас, в свете всех открывшихся фактов о чудовищной эксплуатации народа партийной бюрократией не менее 20% избирателей, причем как раз тех, кто не понаслышке знает о социализме, ратуют за возвращение старых порядков. За годы советской власти в русском человеке были еще более упрочены традиционно свойственные ему черты: зависимость от барина, неизбывная надежда на его доброту и всегдашняя готовность к «левому» заработку, в какой бы форме он не подворачивался. В эти же годы система всячески угнетала лучшие черты деловой культуры: инициативность, размах, чувство ответственности за свои поступки, самодостаточность. Сильные, способные люди должны были для того, чтобы сделать полезное дело, всячески подчеркивать, что они «такие же, как все», как бы извиняясь за свои таланты и одаренность.
История российского социализма убедительно подтвердила прогноз выдающегося английского социолога Г. Спенсера. В своей небольшой статье «О социализме», написанной более 100 лет тому назад, он предсказывал, что если социализм как общественная система, когда-нибудь и утвердится, то он непременно погибнет из-за двух зол: ложно понятого гуманизма и бюрократии. Как найти оптимальное сочетание между признанием прав сильных и моральной обязанностью помогать слабым? Такова вечная дилемма любого общества, поэтому всегда приходится выбирать из двух зол. Пока в российском общественном сознании продолжает господствовать та же мечта о чудодейственном сочетании капиталистической эффективности труда и социалистической распределительной справедливости, когда слабый мог бы жить не хуже, чем сильный, и самым уравняться в потреблении при неравенстве в производстве. Отсюда тезис коммунизма: «Каждому по потребностям, от каждого по труду». История за прошедшие 25 веков продемонстрировала несбыточность этого мифа, подтвердив справедливость тезиса Конфуция о неравенстве людей как вечном социальном законе. Единственное, что могут сделать общество и его наиболее способные граждане, это смягчить неравенство.
Как показывает история, такое возможно, лишь, если сильные «уяснят себе нравственный закон, по которому живет человечество». Медленно, но неуклонно этот процесс принудительного морального воспитания идет.
Он особенно трудно совершается в современном российском обществе. Так распорядилась история, что оно опять вынуждено «проходить все заново», переживать, преодолевать дикий капитализм с его беспринципностью и хищничеством, культ быстрой наживы и торжество той самой грубой силы, о которой более 120 лет тому назад писал Салтыков Щедрин.
Противоречивость этого процесса самым непосредственным образом отражается в современной российской деловой культуре, которая представляет собой весьма сложный сплав из:
1) остатков дореволюционных традиций, стимулируемых ныне не без идеализации историческими экскурсами;
2) «правил игры», усвоенных в советский, управленческий период;
3) новых норм поведения, складывающихся под влиянием трех основных источников: собственных «проб и ошибок», контактов с зарубежными партнерами и теневой экономики, как «серой», так и «черной».
Как мы показывали в обзоре подходов различных наук к культуре, она реально живет в живых людях, их индивидуальном, групповом и общественном сознании, их менталитете, привычках, системах ценностей. Огромную роль в функционировании культуры с этой точки зрения играют социальные стереотипы, образы людей, в которых персонифицируются, обретают облик живых персонажей важнейшие социальные проблемы. Стереотипы суть иероглифы, в которых записываются ответы на главные смыслообразующие вопросы: для чего стоит жить, как это сделать, кто в этом помешает и кто поможет? Поэтому образы делового человека самый наглядный материал для иллюстрации текущего состояния деловой культуры.
Среда, в которой рождаются стереотипы, весьма разнообразна: живой, непосредственный хозяйственный опыт, воспитание в семье, общение со сверстниками и т.п. Но над всем этим опытом в современном обществе витают и царят средства массовой информации (СМИ) с их бесспорным лидером телевидением.
Если воспользоваться известным социологическим приемом, именуемым «взглядом марсианина», т.е. попытаться реконструировать российскую деловую культуру только по ее телевизионному отражению, то можно установить следующее:
1. Деловой культуре уделяется крайне мало внимания по сравнению с другими темами. Например, из общего недельного объема передач по проблемам бизнеса, составляющего всего около 10 ч по всем московским каналам, аспектам, прямо или косвенно затрагивающим деловую культуру, уделялось не более 810%.
2. Информация, содержащаяся в этих передачах, фрагментарна и бессистемна.
3. В них практически отсутствуют так называемые истории успеха, рассказы о том, как можно преуспеть в бизнесе. Ближайшим аналогом таких историй в советский период могут служить передачи о передовиках производства, сельского хозяйства и т.п.
4. Негативный образ делового человека явно преобладает над позитивным. Более того, и позитивный образ возникает обычно в связи с рекламой какого-либо предпринимателя, либо желающего стать политиком, либо продающего свой товар, т.е. опять же преследующего корыстные цели. Между тем из специальных социально-психологических исследований известно, что знак отношения к объекту кардинальным образом меняет его восприятие и трактовку. Поскольку наши недостатки суть продолжение наших достоинств, то одно и то же качество в одном случае может восприниматься как «жмотничество», в другом как «бережливость», «рачительность».
Если дополнить анализ программ, посвященных непосредственно экономике и предпринимательству, остальными телевизионными передачами, то получится следующая «картинка». Деловой человек ассоциируется с заказными убийствами (либо как жертва, либо как заказчик), громкими аферами, «пирамидами», жульничеством, мошенничеством, скандальным поведением. Он преподносится на фоне откровенно демонстрируемой роскоши, скажем, отдыха на фешенебельных курортах мира, на личной вилле. Легко представить себе отношение к нему, которое складывается у большинства телезрителей, едва сводящих концы с концами, а то и вовсе живущих за чертой бедности.
«Жулик», «олигарх», «политический проходимец», «бандит» вот набор ролей, в которых выступает деловой человек на экране. Совершенно отсутствует такой важнейший момент, который составляет суть настоящего предпринимательства: быть хозяином своей судьбы, иметь возможность воплотить в жизнь свои идеи, т.е. фактически быть творцом.
Наибольшую опасность для успешного развития нормальной деловой культуры, упомянутые стереотипы создают тем, что формируют ложное представление о предпринимательской деятельности, ее реальных сложностях, проблемах и законных способах ее осуществления, сеют сомнения в практичности и необходимости «игры по правилам», формируют циничное отношение к моральным принципам вообще, фактически пропагандируют криминальную идеологию и тем самым морально дезориентируют начинающих предпринимателей.
В психологических исследованиях известен эксперимент с влиянием одежды на внешнее поведение испытуемого. Если одеть его в матросскую форму и попросить походить по комнате, то через некоторое время он начинает ходить «по-матросски», вразвалку. Когда молодые предприниматели начинают собственное дело, они «примеряют» на себя образ «крутого авторитета» и, порой, не осознавая этого, уже фактически готовы встать на опасный и ложный путь. Лишь ценой больших издержек они рано или поздно понимают, что телевизионная «картинка» сыграла с ними злую шутку.
Большая часть из того, что было сказано выше, относится в значительной степени и к другим СМИ радиопередачам или печатным изданиям. Сами предприниматели фактически мало участвуют, если не считать описанных выше случаев (политические кампании и реклама), в создании своего образа. Между тем в развитых капиталистических странах предприниматели уделяют этому огромное внимание. Например, влиятельные американские организации «Круглый стол бизнеса» и «Национальная ассоциация промышленников» имеют специальные программы по созданию позитивного образа предпринимателя. В них они пропагандируют такие качества, как чувство социальной ответственности, патриотизм, стремление вести свои дела честно и на высоком профессиональном уровне, забота о природе и о будущих поколениях, неприятие всего, что как-то связано с коррупцией, жульничеством и аферами.
Иначе говоря, всеми доступными средствами конструируется нормативный образ жизни «дельфина» героя экономической жизни, владеющего всеми современными секретами профессии предпринимателя и при этом руководствующегося четко выраженной социальной ориентацией.
Принято считать, что СМИ всего лишь отражают общественное мнение, «подстраиваются» под него. Иначе говоря, «нечего на зеркало кивать...» Возьмусь утверждать, что в нашем случае это далеко не так.
Обобщив социологические исследования общественного мнения, проводившиеся на протяжении последних 10 лет ВЦИОМ и другими социологическими центрами, можно сделать выводы о том, что общество:
• первоначально было достаточно позитивно настроено по отношению к негосударственной хозяйственной активности;
• неоднозначно и более сдержанно относится к группам предпринимателей (собственников и менеджеров), чем к предпринимательству как таковому;
• более лояльно относится к малому предпринимательству и мелкой собственности на средства производства и землю, чем к крупному бизнесу и крупной собственности;
• более терпимо относится к предпринимательской деятельности в производственных сферах в промышленности, строительстве, сельском хозяйстве, чем к деятельности в торговой, финансовой сферах и в сфере услуг;
• склонно более поддерживать частную собственность, когда речь идет о небольших земельных наделах, нежели о собственности на магазины, кафе, мастерские и т.п.;
• достаточно сдержанно относится к приобретению предприятий и земли иностранными гражданами и инофирмами, особенно если это крупная собственность;
• если говорить о представителях более молодых и более образованных групп, а также жителях крупных городов, более позитивно по сравнению с остальным населением настроено по отношению к разным формам и видам предпринимательской активности;
• полагает, что частные предприниматели обладают позитивными деловыми качествами: трудолюбием, организованностью, действуют более эффективно, чем их предшественники в советский период, но вместе с тем отмечает, что частные предприниматели нередко вовлечены в криминальную деятельность, демонстрируют низкие моральные качества;
• склонно переоценивать уровень доходов и материального благосостояния предпринимателей;
• оценивает принадлежность к предпринимательским группам как нечто престижное, имея в виду социальное и особенно экономическое положение, и вместе с тем испытывает смешанное чувство уважения и зависти;
• ставит достаточно высоко предпринимателей малого бизнеса, что является следствием их отождествления с представителями более крупного бизнеса;
• при относительно позитивном отношении к предпринимательству не рассматривает его проблемы как наиболее острые или первоочередные общественные проблемы.
В общем, к бизнесу относятся плохо там, где его нет и где ему нечего делать: в слоях с низкой активностью и низким спросом. Там же, где есть возможности для деловой активности, он является престижным и привлекательным занятием. В целом отношение общества к бизнесу по преимуществу имеет идеологический или мифологический характер и во многих случаях это идеологемы и мифологемы из советского наследия. Так, данные опросов показывали, что массовые представления о собственности и ее распределении, какими они оказались после отмены государственно насаждаемой идеологии и морали (которая называла себя социалистической и коммунистической), можно с определенной долей условности квалифицировать как «крестьянскомелкобуржуазные»3. Это идеология мелких и очень мелких собственников. Они не хотят быть пролетариями, они хотят быть хозяевами (прежде всего земельного надела). Но собственность не должна быть значительной. К собственности крупной (частной) они относятся подозрительно и враждебно (в этом, очевидно, совпадая с коммунистической доктриной). Владеть большой собственностью это грех против людей, у которых ее нет. Крупная собственность, большое богатство сами по себе суть и следствие и причина дурных антисоциальных действий, преступлений. Такое отношение определяется присутствием в массовом сознании коммунитаристского («общинного») начала. Если крупной собственностью владеют «все», сообща и на равных основаниях, то греха нет.
Отношение общества к предпринимательству и бизнесу противоречиво и подвержено колебаниям. Так, на вопрос: «Как вы в целом относитесь к развитию предпринимательства в России?» 49% опрошенных ответили: «Скорее положительно», 28%: «Скорее отрицательно». Однако осенью на вопрос: «Как вы считаете, активность российских бизнесменов и предпринимателей сейчас в целом идет на пользу или во вред России?» 34% опрошенных ответили: «Определенно, скорее, на пользу» и 49%: «Определенно, скорее, во вред».
И вместе с тем опросы школьников (будущего поколения респондентов) в том же зафиксировали, что профессии банкира, финансиста и предпринимателя, бизнесмена на шкале престижа уступают лишь экономисту и юристу, занимая соответственно 3ю и 4ю позиции. Таким образом, репутация бизнеса еще не окончательно испорчена.
Итак, можно констатировать, что в отличие от образов, функционирующих в СМИ, общественное сознание содержит более дифференцированные образы. Они не столь поляризованы, помимо черного и белого цветов имеют и другие оттенки. Но и для образов, складывающихся в общественном мнении, характерны крайности, колебания между романтическим идеалом и его заземленным антиподом в зависимости от состояния общественно-политического климата.
По ним трудно судить о реальном состоянии современной российской деловой культуры. Гораздо более точно его фиксирует наука. Из данных, полученных в ходе исследований, выполненных в рамках проекта «Российская деловая культура»5, складывается весьма сложная, но гораздо более адекватная картина.
Диагноз социологов
Как уже неоднократно отмечалось, деловая культура в том смысле, который вкладывается в это понятие в данной книге, это культура деловых отношений, имеющих своей целью развития дела, в финансовом выражении культура получения прибыли. Поэтому ее носителями в первую очередь являются частные предприниматели, далее те наемные менеджеры, заработок которых зависит от размеров прибыли управляемых ими предприятий, и лишь затем все остальные наемные работники. Таким образом, для того чтобы составить себе представление о сути деловой культуры той или иной страны, необходимо изучить деловую культуру ее предпринимателей. Вот как она выглядит в зеркале социологических исследований российских ученых.
Предпринимательство в современной России становящийся класс. Его образуют представители самых разнообразных социальных слоев. В предпринимательскую деятельность они привносят с собой особенности идеологии, сознания, психологии, норм поведения тех групп и условий жизни, из которых они вышли. Они несут на себе отпечаток того времени, которое побудило их стать предпринимателями (Т. Заславская). Существует несколько способов классификации «бизнес-слоя»: по группе происхождения, по времени начала деятельности, по политическим убеждениям и т.п. Для нас наиболее показательными являются первые два способа, поскольку дают информацию об основных, базовых отношениях.
Деловые люди России по отношению к работающему населению составляли в около 12% и разделялись на следующие подгруппы:
• собственно предприниматели (владельцы и руководители предприятий) 1,3%;
• полу-предприниматели (сочетание частного бизнеса с работой по найму) 5,3%;
• менеджеры (управление чужими капиталами) 3,7%.
По способам рекрутирования российские предприниматели вышли из следующих основных групп: номенклатурные группы, пред номенклатурные группы, рядовые рабочие и специалисты, дельцы теневой экономики.
Номенклатурные группы состоят из бывших работников государственного управления, представителей политических и общественных организаций (политическая номенклатура) и директората государственных хозяйственных предприятий (хозяйственная номенклатура). Из них первые сменили сферу деятельности, вторые юридический статус. Представители пред номенклатурных групп это бывшие руководители различных подразделений учреждений и рядовые специалисты, не имевшие высоких должностных позиций, обычно выходцы из различных сфер народного хозяйства. Дельцы теневой экономики вышли в легальную экономику «из подполья», как только представилась такая возможность, они, несомненно, оказались теми людьми, которые лучше других категорий были наиболее сведущи в рыночных отношениях.
Выходцев из рабочих среди предпринимателей явно меньше, чем из людей, занимавшихся умственным, в том числе организационно-управленческим, трудом.
Социологи отмечают, что формирование предпринимательского слоя шло как бы «волнами», каждая из которых отличалась преобладанием той или иной социальной группы.
Первая волна характеризуется высокой степенью политического и уголовного риска. Бизнес в это время привлекает энтузиастов и маргиналов, которые стремятся выскочить из застывшего статуса в государственных структурах. Здесь испытывают свои силы те, кто имел опыт неформальной и теневой экономики. Именно эта волна дала относительно высокий процент (25%) тех, кто имел нелады с советскими законами. Однако в этот же период начинают свою деятельность лидеры комсомольских и молодежных организаций типа научно-технических союзов молодежи и т.п. Они тоже обладали навыками работы с людьми, лидерскими свойствами и необходимыми амбициями.
Характер второй волны определяют группы образованных специалистов (рядовых или руководителей среднего звена), которые пытаются завести собственное дело. В это же время начинается активная конвертация политического капитала власти в экономические ресурсы в форме совместных предприятий, создаваемых представителями партийных органов, министерств и ведомств, руководителями государственных организаций. Это было время, когда «миллионером могли назначить».
Третья волна наиболее разнородна и пестра. В этот период происходит бурное развитие торгово-посреднических и финансово-кредитных структур. Эту волну отличают готовность к риску, азарт и жажда быстрого обогащения.
Четвертая волна стадия массовой приватизации крупных и средних предприятий. Она вновь выдвигает на первый план представителей директората вчерашних государственных предприятий, которым удалось отстоять свое положение в конкуренции с внешними инвесторами и сохранить свое положение после приватизации.
Экономический кризис августа подверг российских предпринимателей серьезной проверке на прочность. Многие из них разорились, другие получили возможность расширить сферы влияния за счет первых.
Наконец, важными отличительными чертами этой начавшейся новейшей, пятой волны следует считать появление значительного слоя профессионально подготовленных (как в России, так и за рубежом) специалистов новой формации, а также сумевших легализоваться владельцев крупных незаконно и полузаконно собранных за время реформ капиталов. Укрепление этой группы знаменует собой новый этап обратной конвертации капитала во власть.
Современный «типичный» средний деловой человек России обладает следующими социо-демографическими характеристиками. Это мужчина (женщины пока составляют по разным данным от 15 до 30% в зависимости от сферы деятельности). Возраст 36-45 лет (женщины от 40 до 50 лет). Образование, как правило, высшее, около 10% имеют ученую степень. По профилю образования преобладают специалисты, имеющие не экономическое и не гуманитарное образование, а техническое, инженерное. Самой массовой этнической группой являются русские.
Этот общий социо-демографический тип может быть подразделен на несколько подтипов в зависимости от «волны», принесшей его в предпринимательство. Вот как они выглядят в классификации В. Радаева.
«Фарцовщик». Еще со школы подрабатывал добычей и перепродажей дефицита. Перестройка позволила ему применить свои способности. Он основал свою первую торгово-посредническую фирму, затем еще несколько разных фирм, взяв основные хозяйственные функции под свой личный контроль. Легко меняет сферы деятельности. Прагматичен, не лишен цинизма. Чтобы выжить, вынужден браться за множество разнообразных проектов, из которых в лучшем случае одна десятая обещает успех.
«Комсомолец». Мужчина средних лет, начинал как активист, затем как освобожденный работник комсомольской организации. Участвовал в организации центра Научно-технического творчества молодежи. Через некоторое время основал совместное предприятие. Деловит, коммуникабелен, гибок в принятии решений. Придерживается западного стиля во всем от оборудования офиса до манер делового общения.
«Инженер». Вчерашний специалист, работавший инженером на предприятии, которое покинул ввиду бесперспективности ситуации. Начал дело с нуля и попал в «нужную струю». Успев взять дешевый кредит и выкупив полу списанное оборудование, стал заниматься мелким производством. Затем перед лицом экономических трудностей вынужден был переключиться на чисто торговые и посреднические операции. Материально обеспечен, но к престижному потреблению не склонен.
«Красный директор». Мужчина старшего возраста. Начинал специалистом, затем дорос до руководящего поста. Используя этот пост, конвертировал часть государственных ресурсов в негосударственную собственность. Продолжает в принципе заниматься своим прежним делом. Знаток производства, имеет хорошие личные связи с директорами других предприятий и представителями местных органов власти. Технократ по образованию, стилю мышления и действия, хотя сегодняшняя жизнь все более заставляет его заниматься финансовыми и коммерческими вопросами.
К этим четырем типам нужно добавить еще одну весьма любопытную фигуру современного директора государственного предприятия. Его отличает своеобразное соотношение прав собственности, управления ею и личной ответственностью. У первых четырех типов она обычна: собственность на дело предполагает сочетание владения и управления с ответственностью за принимаемые решения. Иными словами, чем лучше ведет дело хозяин, тем лучше его финансовое положение и вытекающие из этого следствия. Директор при советской власти управлял предприятием без права собственности, но нес ответственность перед вышестоящими инстанциями. Сейчас он весьма часто и реально владеет предприятием и управляет им, но не несет ответственности за свои решения ни перед кем: ни перед сотрудниками (за исключением ближайшего окружения), ни перед государством, ни перед обществом. Отсюда возникает весьма распространенная ситуация, когда директор благоденствует и даже процветает, в то время как дело хиреет, а рабочие месяцами не получают мизерную зарплату, во много раз меньшую, чем у директора, установленную им самим.
В. Радаеву принадлежит и другая типология по способам утверждения власти внутри фирмы.
«Начальник». Пытается выстроить строгую административную иерархию, где за каждым работником жестко закреплены его трудовые обязанности. Принимает единоличные решения, которые должны выполняться точно и в срок. Постоянно контролирует работу подчиненных, возлагая персональную ответственность за провал. Контакты с подчиненными ограничивает делами чисто служебного свойства. Строит организацию на рационально-бюрократических началах как машину с хорошо отлаженными функциональными механизмами.
«Хозяин». Принимает авторитарные решения, которые не принято обсуждать. Требует от подчиненных проявлений личной лояльности. Бдительно контролирует их действия, но при необходимости берет на себя часть возложенных на них функций. Организует работу достаточно гибко, полагая, что все должны помогать друг другу в напряженных ситуациях и ответственность за провалы нести целым коллективом. Пытается поддерживать единство организации не путем формальной регламентации, а через утверждение своего личного влияния. Несмотря на строгую субординацию, его отношения с подчиненными нередко выходят за служебные рамки. «Хозяин» часто берет на себя решение их личных проблем. Склонный к патернализму, такой руководитель строит организацию, создавая отношения семейного характера.
«Лидер». Старательно пытается сгладить иерархичность отношений. Стремится принимать решения коллегиально, считает необходимым обсуждать их содержание, заручиться осознанной поддержкой подчиненных. Последним предоставляет достаточную самостоятельность, его дело во многом строится на доверии. Работу организует гибко, на началах взаимной помощи и поддержки независимо от статуса работника. Любой неуспех считает общей бедой всего коллектива. Поддерживает подчеркнуто неформальные отношения с подчиненными, не разделяя «рабочие» и «нерабочие» проблемы. Культивирует артельные, общинные, товарищеские отношения.
«Координатор». Не подчеркивает своих властных полномочий. Решения принимает на основе общего обсуждения, где ожидает от каждого профессиональных предложений. Предоставляет подчиненным широкую самостоятельность. Не злоупотребляет мелким текущим контролем. При этом закрепляет за каждым четко определенные функции. Конечная ответственность за отведенный участок работы возлагается им персонально и достаточно жестко. Считается демократом, но склонен к формальным отношениям с подчиненными, переведенными на служебно-контрактную основу. Не считает себя обязанным налаживать внеслужебные связи или вникать в чьи-то личные дела, ограничивается распределением работ и контролем за их конечным выполнением.
Таким образом, мы видим, как весьма схематичный стереотип предпринимателя при ближайшем рассмотрении делится, множится на целую толпу персонажей в зависимости от времени «призыва», сферы деятельности и личностных особенностей, отражающихся в стиле руководства. К личностным особенностям мы еще обратимся специально, когда будем говорить о диагнозе социальных психологов. Пока же опять вернемся к тому, что является общим для всех этих типов, тем, что порождается современной ситуацией в экономике и политике России.
В. Радаев делает вывод о том, что общими чертами современной российской деловой культуры являются следующие: полу-правовое регулирование деятельности; большое значение неформальных отношений; избирательная этика в деловых отношениях; использование силовых методов; «брак по расчету» с властями; независимость и отстраненность от политики; создание «команд» и централизация управленческих функций; технократизм и патернализм руководства; трудоголизм; повышенная склонность к риску и диверсификация деятельности; высокая степень адаптивности и быстрота реакции; сдержанное отношение к благотворительности; пиетет к иностранцам и гостеприимство; высокое значение образования как ценности; слабо выраженное потребительство8. Если сгруппировать их вокруг выделенных нами базовых отношений, то получится следующая картина.
Отношение к обществу. По принятой нами схеме оно складывается из отношений с властью, отношений к законам и его представителям, к общественному мнению. Как было показано в историческом обзоре, для российской деловой культуры отношения с властью всегда играли системообразующую роль. Не изменилось значение этого отношения и в настоящее время. В. Радаев образно характеризует его как «брак по расчету» и поясняет эту метафору так. Власти являются объектом непрекращающейся критики со стороны предпринимателей, но зависимость от их решений разрешений или запретов, порядка распределения ресурсов и льгот, как правило, высока. Коррупция традиционно ставится предпринимателями и экспертами на первое место среди незаконных хозяйственных действий. До 90% опрошенных на эту тему руководителей малых предприятий отмечают факты вымогательства со стороны чиновников. Сложилась даже целая классификация способов ограбления предпринимателей. Они делятся на: мздоимство, лихоимство и собственно вымогательство. По некоторым оценкам, от 35 до 40% прибыли частный бизнес вынужден тратить на подкуп чиновников. Сама система законодательства, регулирующего хозяйственную деятельность и особенно налогообложение, такова, что потенциально каждый предприниматель может быть обвинен в нарушении по причине либо незнания законов (а они меняются быстро, непредсказуемо и часто противоречат друг другу), либо их принципиальной невыполнимости (так, если следовать букве закона при выплате налогов, то предприятие практически должно разориться).
Поэтому важным элементом всей российской хозяйственной деятельности и соответственно деловой культуры является отсутствие привычки соблюдать законы. Речь не идет о какой-то врожденной «испорченности». Большинство предпринимателей предпочли бы соблюдать законы, но фактически они вынуждены их обходить, когда действующие нормы существенно ущемляют их интересы. По данным опросов, 70% предпринимателей стараются «по возможности» не нарушать закон. Однако несовершенство и противоречивость самого законодательства создают одновременно массу возможностей для уклонения от них, а невозможность следовать всем разноречивым законодательным положениям служит оправданием для нарушений.
Государство, его законы и государственный аппарат важнейшее условие соблюдения деловых обязательств, поскольку государство и призвано выступать в роли арбитра, третьей стороны. «Встретимся в суде» весьма популярное выражение в США. В России роль арбитражных судов пока еще незначительна: дела рассматриваются долго, механизм исполнения судебных решений несовершенен.
Беспомощность власти, с одной стороны, и алчность, безнаказанность ее представителей с другой, неизбежно ведут к возвращению к другим, неформальным способам надзора за исполнением обязательств: применению силы или угрозы ее применения. Эффективность криминальной экономики может служить в этом плане примером, если отвлечься от того, каким образом обеспечивается выполнение обязательств. Другой способ принуждение с помощью иных неформальных рычагов влияния: связей в том же государственном аппарате или в деловой среде. К сожалению, гораздо меньшую роль играет пока моральное осуждение партнеров и делового сообщества, хотя значение этого способа заметно возрастает.
Как отмечает В. Радаев: «Слабость юридического подкрепления деловых контрактов и редкое применение санкций против нарушителей порождают столь хорошо известное российское пренебрежение к «формальностям». В итоге контракты не имеют безусловной силы и беспрепятственно нарушаются при возникновении “объективных обстоятельств”. Одновременно с этим чрезвычайно возрастает роль личных связей и разного рода обменов деловыми и личными услугами».
Не видя в государстве поддержки и опоры, вплоть до самого недавнего времени частный капитал держался в стороне от политики и только сейчас, причем далеко не всегда в лице своих лучших представителей, начинает понимать, что даже экономически гораздо выгоднее провести во власть своих сторонников и легально изменить драконовские законы, нежели подкупать «чужих» чиновников.
Напряженные и двусмысленные отношения к власти и с властью не могли не отразиться на отношении предпринимателей к общественным интересам в традиционном для России плане отношении к благотворительности. В. Радаев характеризует его как достаточно сдержанное. Причина такой сдержанности все то же налоговое законодательство, которое (в отличие, скажем, от американского или дореволюционного российского) отнюдь не поощряет благотворительность. Кроме того, благотворительные траты привлекают внимание не только государства, но и бандитов, «наводя» их на очередную жертву, неосторожно оповещающую о своем состоянии.
Несмотря на все это, благотворительность тем не менее, существует. Среди благотворительных акций на первый план отчетливо выдвигаются помощь детям, поддержка малообеспеченных и нетрудоспособных, развитие медицинских услуг. Соответственно детские и медицинские учреждения получают самое большое число пожертвований. При этом прямая адресная поддержка, как правило, оказываемая личным знакомым, предпочитается сотрудничеству со специальными благотворительными фондами, которые большей частью не вызывают особого доверия.
Зачастую имеет место «залихватская» благотворительность, связанная с растрачиванием огромных сумм на разовые акции без какой-либо серьезной цели, рассчитанной на сколько-нибудь долгосрочный эффект, а иногда преследуются чисто рекламные цели. Порой благотворительность становится вынужденной: местные власти попросту заставляют фирмы выделять средства на социальную сферу и коммунальное хозяйство. Но в целом благотворительность, направленная на нужды, связанные с охраной жизни и здоровья, занимает довольно важное место.
Отношение к людям. О его состоянии свидетельствуют следующие социологические данные.
В обстановке нестабильности, непредсказуемости поведения государства, весьма предвзятого и противоречивого отношения общества не могла не сложиться и весьма специфическая этика деловых отношений. Ее ядро, как это неоднократно подчеркивалось, составляет отношение к людям, а среди них в первую очередь к деловым партнерам.
Социологи полагают, что деловая этика как совокупность общепринятых, универсальных «правил игры», как «кодекс чести» современного российского предпринимательства находится в стадии становления. В настоящее время этические нормы формируются локально, в определенных сегментах рынка и в рамках неформальных деловых объединений. Действует более древний исторический принцип: вести деловые отношения «со своими» порядочно, не церемонясь особенно «с чужими».
Необязательность в выполнении договоров является одной из наиболее острых проблем в сегодняшних деловых отношениях. По результатам опроса участников Первого всероссийского съезда представителей малых предприятий, абсолютному большинству представителей малого бизнеса (более 9/10) приходится сталкиваться с нарушением деловых обязательств со стороны партнеров, в том числе более половины (52%) считают это нередким явлением, а 41,2% что такие нарушения совершаются часто.
При этом принято апеллировать к объективным внешним обстоятельствам (каковые всегда находятся) даже в тех случаях, когда предприниматель сам нарушает взятые обязательства. Партнерам в подобных случаях часто приписываются негативные деловые или моральные качества (неорганизованность, нечистоплотность). Так, большинство предпринимателей жалуются на необязательность деловых партнеров. В то же время из ответов на вопрос о том, как часто респонденты сами нарушают данные ими обязательства, картина получается чуть ли не обратная число нарушителей оказывается минимальным.
Нет ничего удивительного, что в современной российской ситуации деловой человек полагается гораздо больше на «своих», чем на «чужих», в том числе и по сравнению со многими другими (особенно западными) странами. Кроме того, постоянное балансирование на грани закона требует особо доверительных отношений. Поэтому, как правило, предприниматели редко имеют дело с совершенно незнакомыми людьми, когда разворачивают дело. Большинство предпочитают привлекать своих родственников, друзей, знакомых или использовать механизм личных рекомендаций и на этой основе формировать свою доверенную «команду». Лишь каждому восьмому приходится иметь дело при создании предприятия с малознакомыми людьми.
Привлечение «своих» способствует укреплению традиционного, патерналистского типа управления людьми. В дополнение к характеристикам уже упоминавшихся типов руководителя необходимо добавить сильное влияние техно-кратизма в его советском варианте. Он имел, по мнению специалистов, выраженный милитаристский оттенок и предполагал отношение к подчиненным как к трудовой армии, мобилизуемой с помощью военной дисциплины. Проявления патернализма в этом случае выполняют функцию смягчения техно-кратизма путем проявления «отеческой заботы» о подчиненных в виде неформальной помощи, различных льгот и поблажек.
Отношение к делу. Рабочий день предпринимателей, по результатам исследований, достигает в среднем 11 ч в день при шестидневной рабочей неделе. Эта поглощенность работой, с одной стороны, вызвана обычной для предпринимателей во всем мире мотивацией, с другой недостатками организации труда. Традиционно в России хозяин стремится вникать во все мелочи, не умеет делегировать свои управленческие функции и полномочия. Вместе с тем следует отметить черту, в высшей степени характерную для российского делового человека: высокую адаптивность и быструю реакцию в затруднительной ситуации. Привычка бороться за выживание, жить в постоянном напряжении порождает изобретательность и умение выходить из безвыходных, казалось бы, положений. Однако, с другой стороны, эта сильная черта ведет к тому, что можно было бы назвать «тренировкой» тактических навыков в ущерб стратегическим, ориентацией на краткосрочный эффект в ущерб долгосрочным результатам.
Отношение к природе. К сожалению, в настоящее время пока еще недостаточно социологических исследований такого базового отношения, как отношения к природе. В целом можно предположить, что оно не занимает важного места в системе отношений и по-прежнему подчиняется принципу экстенсивной культуры, столь характерной для российского менталитета.
Мы завершим социологический портрет российского делового человека указанием на еще несколько его отличительных черт, которые зафиксированы в социологических исследованиях.
К ним относятся следующие:
• подчеркнутое уважение к зарубежным партнерам, которые рассматриваются не только как источник средств, но и как символ престижа, знак качества и признания;
• относительно слабо выраженная религиозность (по эмпирическим данным, верующими людьми считают себя чуть более трети опрошенных, регулярно соблюдают обряды лишь считанные единицы);
• высокий престиж образования, особенно когда речь идет об образовании для детей;
• слабо выраженное потребительство, которое не является характерным для российских деловых людей; как правило, они склонны сохранять старые «до предпринимательские» привычки. Судя по их высказываниям, они в большей степени обеспокоены упрочением своих социальных позиций, нежели материальным вознаграждением как таковым, которое также часто ими рассматривается как средство помощи близким, ресурс для развития дела.
Проблемы личности, носителя деловой культуры занимают гораздо большее место в психологических и социально-психологических исследованиях.
Диагноз социальных психологов
Специфика социально-психологического подхода заключается в изучении субъективного, личностного преломления норм деловых отношений. Социальных психологов интересует не столько то, какие нормы приняты, сколько то, как они реализуются в индивидуальном и групповом поведении. Необходимо подчеркнуть сразу, что социально-психологические исследования в силу ряда причин уступают социологическим и по количеству, и по широте охвата интересующих нас проблем. Однако в сочетании с имеющимися социологическими данными они могут дать более полное представление о психологическом аспекте деловой культуры. В основу данного раздела будут положены исследования, выполненные по заказу Национального фонда «Российская деловая культура» под руководством известного российского социального психолога, заведующего лабораторией социальной и экономической психологии Института психологии РАН А. Л. Журавлева.
Внимание социальных психологов привлекают две большие группы проблем, связанные:
а) непосредственно с личностью предпринимателя и
б) с его отношениями с другими участниками деловых отношений.
К первой группе проблем относятся: мотивация выбора предпринимательской деятельности; отношение к риску и неудачам в своей деятельности; система и структура жизненных ценностей; самооценка. Вторую группу составляют: отношение к конкуренции и конкурентам; отношение к партнерам; особенности взаимодействия предпринимателей с чиновниками. В этом порядке мы их и рассмотрим.
Мотивация. В психологии мотивом называется причина, побуждающая человека совершать то или иное действие. Совокупность главных, ведущих мотивов образует мотивацию данного рода деятельности. Сама эта совокупность может состоять у разных людей из разных мотивов, но, тем не менее, можно выстроить некую типологию, выделить основные, наиболее распространенные типы мотивации.
Среди основных мотивов российских предпринимателей можно выделить следующие пять: стремление к независимости в деловой сфере, желание ре авизовать свои способности; стремление обеспечить материальное благосостояние свое и своей семьи; желание заниматься делом, полезным для людей; стремление завоевать авторитет у окружающих.
При этом, как отмечают некоторые исследователи (А. Журавлев и В. Позняков), содержание любого из мотивов может проявляться в двух различных формах: позитивной и негативной (от обратного). Например, мотивация, связанная с материальным успехом, может субъективно предстать, как стремление обеспечить себе высокий уровень благосостояния, стать богатым. Это психологическое движение «к чему-то». Но то же стремление стать богаче может субъективно предстать, как желание перестать быть бедным. Это психологическое движение «от чего-то».
По результатам проведенного названными авторами опроса, наибольшую силу имеют мотивы, связанные со стремлением к личной независимости и желанием реализовать свои профессиональные способности. Значительная часть опрошенных связывает выбор предпринимательской деятельности с такой мотивацией, как достижение материального благосостояния и желание быть уверенными в полезности выполняемой работы. Сравнительно меньше «вес» мотива, связанного со стремлением завоевать авторитет у окружающих. Авторы объясняют это тем, что социальная значимость и престиж предпринимательской деятельности не играют заметной роли при выборе этой сферы деятельности.
Авторы отмечают, что применительно к таким мотивам, как реализация профессиональных способностей, потребность чувствовать себя полезным людям, стремление завоевать авторитет у окружающих, преобладает позитивная форма мотивации, т.е. стремление к реализации своих побуждений. Для мотивов, связанных со стремлением к независимости и материальному благополучию, характерно сочетание позитивной мотивации с желанием устранить неблагоприятные условия жизнедеятельности: уйти от зависимости, от бедности. Авторы предположили, что вторая группа побуждений, связанная с устранением неблагоприятных условий, преград, препятствующих самореализации человека, играет вспомогательную роль в общей структуре мотивации. Ликвидация помех, например низкого уровня материального благополучия и зависимости от организационных и административных ограничений, позволяет человеку наиболее полно реализовать свои способности, ощутить общественную значимость своей работы и почувствовать пользу от своей деятельности.
Материальное благополучие, как констатируют авторы, рассматривается предпринимателями не как самоцель их деятельности, а как необходимое условие для ее осуществления. Деньги обеспечивают предпринимателям большую свободу в выборе сферы приложения своих усилий и выступают в качестве финансовой основы (начального капитала) предпринимательской деятельности. Кроме того, материальное благополучие является важным показателем, демонстрирующим окружающим, и в первую очередь потенциальным партнерам и клиентам, успешность деятельности бизнесмена, его возможности и хорошие деловые качества. Таким образом, деньги являются, прежде всего, средством достижения конкретных целей деятельности предпринимателя. В то же время они выступают инструментом, которым предприниматель манипулирует с целью увеличения прибыли.
Ф. Кузин подходит к мотивации предпринимательской деятельности несколько иначе. Он считает, что в современном бизнесе основными мотивами являются творческий и конъюнктурный. В условиях развитого рынка конъюнктурный мотив становится второстепенным, а творческий (т.е. поиск путей наилучшего удовлетворения потребностей) основным. В период формирования рыночных отношений преобладает конъюнктурный мотив. Это происходит потому, что, во-первых, среда, в которой действуют предприниматели, еще нестабильна и, во-вторых, спекулятивные операции на первых порах обеспечивают более высокий результат при меньших затратах. Этот исследователь отмечает, что мотивы предпринимательской деятельности зависят и от возраста. Люди моложе 36 лет на первое место ставят материальные стимулы, а те, кто уже достиг определенного уровня благополучия, выше ценят стремление к независимости и самореализации. Для этих людей важно не столько удовлетворение материальных потребностей, сколько реализация своего потенциала и собственная значимость для общества. Из этого следует, что начинающий предприниматель, вступая на путь бизнеса, в своей мотивации неизбежно должен пройти период «первоначального накопления».
Неудивительно поэтому, что сейчас в среде российских предпринимателей складывается тип мотивации, отличный от характерной для бизнесменов развитых стран, уже прошедших этот этап. Согласно данным ряда исследований, в мотивации британских предпринимателей доминируют стремление к профессиональному самосовершенствованию, гордость за решение нетрадиционных проблем, желание сохранить необходимый баланс между работой и частной жизнью. Для российских предпринимателей характерна принципиально иная мотивация. В отличие от британских бизнесменов, явно стремящихся в любой ситуации сохранить джентльменский образ жизни, для российских предпринимателей рынок стал своеобразным видом спорта, где они реализуют свою потребность в борьбе, свое стремление к победе, свое желание доказать себе самим собственное превосходство над другими. Пока они плохо принимают корпоративные «правила игры» и любые формы подчинения; для них очень важен мотив власти. Если использовать термин американского социолога М. Маккоби, они напоминают классический тип «человека джунглей». Как известно из западных психологических исследований, стремление к доминированию, инициативность и уверенность в себе позитивно коррелируют с успехом в бизнесе; напротив, ориентация на жизнь без стрессов скорее препятствует деловому успеху.
Одновременно действует и другой мотив «человека-игрока» (Маккоби), главный интерес которого заключается в решении новых, творческих проблем. Смена господствующих типов мотивации происходит в разных странах примерно одинаково: от мотивации «крысы» (безжалостного и сильного хищника, в борьбе за жизнь поедающего своих конкурентов) к мотивации «игрока», стремящегося испытать волнение азарта и радость от выигрыша, к мотивации «творца», самореализущегося в построении и воплощении сложных стратегических схем, и, наконец, к мотивации «гражданина», способного пережить радость от сознания чувства исполненного гражданского, общественного долга.
Можно заметить, что в описанных выше четырех российских «волнах набора» в предпринимательскую среду явно просматриваются эти типы. Для первой волны характерны «крысы», для второй и третьей «игроки», в четвертой уже появляются «творцы» и, наконец, постепенно вызревает тип «гражданина». В последние годы в исследованиях мотивации все чаще звучат социальные мотивы, высказываются убеждения в том, что предприниматели призваны и способны сделать Россию богатой и сильной страной, значительно улучшить положение своих соотечественников.
Подчеркнем при этом, что преобладание в той или иной «волне» определенного типа отнюдь не исключает наличие и других типов. Просто представлены они в различных пропорциях. Кроме того, следует учитывать и то обстоятельство, что многие люди в России в связи с быстротечностью и хаотичностью социально-экономических изменений становились и становятся предпринимателями вынужденно, поневоле. Эта достаточно массовая категория поставляет во все остальные часть индивидов, прошедших практику «челноков», мелких торговцев, помощников, подмастерьев и т.п. Для большинства же «вынужденных» предпринимателей характерна мотивация «от противного», при ближайшей возможности они готовы вернуться к своему прежнему занятию.
В значительной степени такая позиция связана с отношением к риску, готовностью рисковать и, следовательно, готовностью терпеть неудачу, извлекая из нее соответствующие выводы. Приведем в качестве иллюстрации данные, свидетельствующие о выраженности этой черты деловой культуры у российских предпринимателей
В только 18% опрошенных испытывали неудачи,. 48%. Однако при этом лишь 2%, отвечая на вопрос о том, что они предпримут в случае неудачи, сказали: «Ушел бы работать на госпредприятие», 10% ушли бы работать к другому предпринимателю, 38% постарались бы найти надежного компаньона и 50% организовали бы новое дело самостоятельно. Таким образом, «устойчивые в бизнесе» составляют, по меньшей мере, половину опрошенных.
Не вдаваясь в подробности методики измерения, приведем общий вывод сравнительного исследования отношения предпринимателей к риску. При этом измерялась оценка реального риска и максимально допустимого (желательного). Было установлено, что в изучаемый период степень оцениваемого реального риска в предпринимательской деятельности для 2/3 опрошенных снизилась с 7 баллов по 10 балльной шкале до 6 баллов, а степень допустимого риска, напротив, выросла с 25 до 47 баллов. Авторы исследования делают обоснованный вывод: во-первых, принципиально снизилась степень риска; во-вторых, сами предприниматели стали менее чувствительны к риску, поэтому воспринимали его как нечто обычное, естественное в своей работе, поэтому и выбирали более рискованные условия по сравнению.
Таким образом, к очередному экономическому кризису большинство предпринимателей пришли, имея хорошую закалку. Отчасти в этом кроется секрет сохранения жизнеспособности российского предпринимательства в условиях жесточайшего экономического катаклизма.
Социально-психологическую характеристику российских предпринимателей мы завершим данными об их жизненных ценностях. Предпринимателям было предложено два списка ценностей: ценностей целей и ценностей средств. Были получены следующие результаты.
Среди ценностей целей первостепенными являются «здоровье», «семья», «материальная обеспеченность», «свобода» и «работа». Если сравнивать полученную иерархию ценностей предпринимателей со шкалой ценностей других социальных групп в обществе, то нужно отметить: «здоровье» и «семья» как ценности не выделяют предпринимателей, а, наоборот, объединяют их с другими группами, а вот три следующие ценности цели отличают их, так как не относятся к типичным (даже «работа» у большинства социальных групп не относится к числу основных ценностей, тем более «свобода»).
Среди ценностей средств явно ведущей является «честность»: первым рангом ее предпочли 28% опрошенных, третьим 24 и пятым тоже 24%.
Значение этого факта трудно переоценить, поскольку он свидетельствует о том, что российские предприниматели не представляют собой исключения из общего правила и общих закономерностей развития личности.
Они же состоят в том, что если поведение человека в значительной степени регулируется его психикой (эмоциями, представлениями, мотивами, ценностями и т.п.), то ядро, сердцевину самой этой регуляторной, «управляющей системы» составляют моральные этические принципы и нормы. Как уже неоднократно подчеркивалось, эти принципы проявляются в первую очередь в отношениях к другим людям и с ними. В деловых отношениях на первый план выступают соответственно отношения с другими участниками этих отношений.
В современных российских условиях это отношения с партнерами, конкурентами и представителями власти (чиновниками).
Поскольку отношений с партнерами мы уже касались в предыдущем разделе, остановимся более подробно на психологической стороне конкуренции. Как отмечает А. Журавлев, для характеристики деловой культуры важно знать, во-первых, отношение предпринимателя к конкуренции в целом, т.е. избегает ли он ее или, наоборот, предпочитает работать только в условиях конкуренции с другими, а во-вторых, реальное поведение предпринимателя в конкурентной борьбе и его отношение к конкурентам. Конкурентное поведение предпринимателей во многом определяется их соревновательной мотивацией. Участникам Первого всероссийского съезда представителей малых предприятий и был задан вопрос об их личном отношении к соревнованию с другими людьми.
Ответы распределились следующим образом (%):
• Мне чуждо это чувство
• Я не люблю соревнования
• Бывает всякое: и соревнуюсь, и нет
• Мне нравится соревноваться с людьми
• Предпочитаю жить и работать в условиях конкуренции
Таким образом, самую большую группу составляют предприниматели, настроенные на конкуренцию. Напомним, что в плановой экономике свободная конкуренция практически отсутствовала, а состязательность допускалась в особой форме-форме социалистического соревнования.
Результаты цитированного исследования показали, что ныне конкурентные отношения в России четко сформировались и предприниматели отмечают их в своей практике: 70% из них оценили интенсивность конкурентной борьбы в пределах 46 баллов по 7-балльной шкале, т.е. достаточно высоко. Условия по этому признаку отличаются, когда уровень конкуренции был ниже: тогда 79% опрошенных оценивали его в 1 4 балла.
Ситуация полностью изменилась: конкуренцию вообще как высокую (57 баллов) стали оценивать 80% предпринимателей, а свою собственную конкурентоспособность как высокую 56% из них. Поэтому, несмотря на то, что и общее число предпринимателей, считающих себя конкурентоспособными, увеличилось с 48 до 56% (если сравнивать этот показатель с ростом общей интенсивности конкурентной борьбы), можно утверждать, что существовавший «запас прочности» у предпринимателей не только существенно иссяк, но, более того, его не хватает примерно на четверть до соответствия интенсивности конкуренции. Иными словами, интенсивность общей конкуренции оценивается как чрезмерная для собственных возможностей, что чревато ростом числа предпринимателей, которые могут испытывать неуверенность в своих силах.
Огромную роль в определении перспектив российской деловой культуры, несомненно, играет неоднократно упоминавшийся выше фактор: характер отношений деловых людей и государства, бизнеса и власти. В реальной практике они воплощаются в отношениях конкретных чиновников и конкретных предпринимателей как представителей социальных групп.
Из социально-психологических исследований межгрупповых отношений известно, что они складываются в зависимости от положения (статуса) группы в социальной структуре; места в системе отношений власти и подчинения; доступа к ресурсам; степени влияния на государственные решения; отношения к группам со стороны общества; взаимных ожиданий и. наконец, истории данных межгрупповых отношений.
Теоретически чиновники, будучи государственными служащими, должны защищать и отстаивать интересы всего общества, «служить» всем группам населения. В российской практике до революции чиновники служили государю и государству, а также самим себе, после революции государству, своему начальству и по-прежнему самим себе. Остальное общество и до сих пор именуется «населением», бесформенной, докучливой массой, которую полагается принимать в выделенные для этого часы. До сих пор «население» это то, что мешает работать, так же как в советское время продавщицам портили жизнь покупатели с их назойливыми просьбами что-то продать, что-то показать, дать примерить, объяснить и т.д. Не случайно сейчас в объявлениях о приеме на работу в торговые организации достаточно часто подчеркивается: «Работников с опытом торговли в государственных предприятиях просят не обращаться». К сожалению, этот принцип невозможно применить к чиновничеству в силу его высокой численности и влияния.
Не углубляясь в детали современных теоретических и эмпирических исследований отношений между предпринимателями и чиновниками, отметим следующие общепризнанные моменты. По своему взаимному положению эти группы могут находиться в отношениях оппозиции, противостояния или кооперации, сотрудничества и соответственно либо конфликтовать, либо сотрудничать друг с другом. Обычно степень конфликтности или сотрудничества между социальными группами зависит от степени совпадения целей. В идеале общей целью предпринимателей и чиновников должно бы быть благоденствие и процветание общества, на практике они большей частью преследуют свои групповые, а еще чаще индивидуальные цели, т.е. стремятся к собственному благоденствию и процветанию.
В результате представители этих социальных групп интересов смотрят друг на друга с точки зрения того, в какой степени противоположная сторона способствует или препятствует достижению данных целей. Идеологическое и политическое обоснование своих позиций они черпают в различных теориях общественного блага; чиновники объясняют оппонентам, что они защищают интересы общества, отстаивая соблюдение законов; деловые люди объясняют им, что как раз для общества в конечном итоге они и стараются, создавая рабочие места, производя продукты и услуги. На самом деле в российской практике главная цель чиновников заставить деловых людей «делиться» как можно щедрее, причем большей частью не с обществом, а с ними лично. Главная цель предпринимателей «оставить себе» как можно больше.
Здесь не место исследовать причины сложившегося положения. Они многообразны: бедность чиновничества, эгоизм предпринимателей, общие традиции отношений, свойства менталитета и т.п. Важно одно: реальное положение в России таково, что оно в этом плане отличается в худшую сторону от целого ряда развитых стран и это существенно сдерживает нормальное развитие всего общества.
В этой связи психологические особенности взаимоотношений между предпринимателями и государственными структурами приобретают в настоящее время особое значение. Социальные ожидания предпринимателей и представителей органов власти весьма часто кардинально противоположны.
Предприниматели полагают, что:
• государство должно быть только гарантом деятельности предпринимателей и при этом не мешать им;
• между предпринимателями и органами власти должны быть равноправные партнерские отношения;
• государство должно помочь предпринимателю встать на ноги и обрести экономическую независимость;
• государство обеспечивает развитее предпринимательства, а потому имеет право вмешиваться в деятельность предпринимателей в случаях, оговоренных законом;
• государство должно полностью отвечать за состояние дел в сфере предпринимательства.
За исключением последнего пункта, который ярко свидетельствует о живучести былого иждивенчества, во всех остальных нет ничего особенного. Это нормальные ожидания, которые разделяют большинство предпринимателей во всем мире. Различия начинаются там, где эти ожидания расходятся с ожиданиями чиновников и общественным мнением, которое, надо сказать, больше совпадает, как правило, с мнением чиновников, чем с мнением предпринимателей.
Если суммировать обратные ожидания (причем не декларируемые, а реальные) чиновников, то выявится следующий перечень:
• государство не должно отвечать за состояние дел в сфере предпринимательства;
• предприниматели в силу природы своей деятельности, алчности и эгоизма всячески стремятся взять от общества больше, а дать ему меньше;
• по своей природе предприниматели эксплуататоры, они живут за счет своих работников;
• если предпринимателей не контролировать повсеместно и постоянно, то они все растащат и распродадут и будут систематически обманывать население;
• поскольку их состояние нажито нечестным путем, надо, по крайней мере, перераспределить награбленное;
• это тем более оправданно, если сравнить доходы предпринимателя и чиновника.
Для того чтобы эти суждения не показались тенденциозными, приведем в качестве иллюстрации «выравнивания доходов» и «перераспределения» следующие данные одного из исследований по Москве.
Если сравнить нормативные и реальные расходы времени, необходимые для того, чтобы создать предприятие и довести его до выпуска первой продукции, то окажется, что реально предприниматели тратят на это в несколько раз меньше времени по сравнению с предполагаемым законом и различными инструкциями. Иными словами, предприниматели фактически выигрывают самое дорогое для них время. Но, как известно, «время это деньги». И поэтому вместо предполагаемых по закону сборов они реально платят в несколько раз больше. Куда уходит эта разница, догадаться нетрудно.
Для этого выдумана масса легальных и полулегальных способов: создаются учреждения и предприятия, которые всегда готовы оказать «квалифицированную помощь» при оформлении многочисленных бумаг; составляются двусмысленные формулировки правил, трактовка которых отдается на откуп чиновнику; устраиваются бесчисленные плановые и внеплановые проверки и т.д. и т.п.
К настоящему времени можно четко выделить три основных способа «изъятия» денег у делового человека государственными людьми:
• «мздоимство» взимание платы за дополнительные бюрократические услуги;
• «лихоимство» взимание платы за выполнение положенных обязанностей;
• «злостное вымогательство» взимание платы за преодоление искусственно созданных самим же чиновником препятствий.
В свою очередь эти способы могут реализовываться в самых утонченных и изощренных формах, которые они приобретают в зависимости от ряда факторов, определяющих характер взаимоотношений между чиновниками и деловыми людьми.
По данным В. Радаева, к ним относятся следующие:
• размер предприятия крупный бизнес в большей степени завязан узлами бюрократических контактов;
• сфера деятельности финансово-кредитные операции, оптовая и розничная торговля, бытовое обслуживание населения и вообще все сферы, тесно связанные с относительно быстрым оборотом средств, часть из которых принимает наличную форму, традиционно находятся под более пристальным вниманием контролирующих органов всех уровней и считаются к тому же наиболее криминогенными областями;
• тип деятельности степень привязанности к получению и продлению лицензий, прочих бюрократических разрешений, вовлеченность в полу правовые и криминальные действия;
• характер предпринимательской стратегии степень ориентации предпринимателя на официальные разрешения и государственные ресурсы. Индикатором веса указанных факторов может служить частота внешних проверок предприятия. Она напрямую связана с частотой вымогательств.
Руководителями предприятий в опросе было названо в целом два десятка учреждений, посылающих своих «проверяющих». Главным бичом, как указывает автор одного из таких опросов В. Радаев, стала сегодня налоговая инспекция (на ее посещение указали 70% опрошенных). Далее идут: центры сан эпи надзора (22,5%), пожарный надзор (21%), социальные фонды (пенсионного, медицинского страхования и т.п.) (8%), милиция, отдел по борьбе с экономическими преступлениями, государственная торговая инспекция (каждая не превышает 5%). При этом только 25% проверок осуществляется по плану, о котором известно проверяемым; остальные идут внепланово. Стоит ли говорить о том, как могут выбить из колеи эти проверки и сколько они могут стоить хотя бы в случае «закрытия на всякий случай».
Сталкиваясь с этой системой, предприниматель, как показывают исследования26, выбирает одну из четырех возможных стратегий:
• вести себя лояльно по отношению к власти (таких 15%);
• стремиться к паритету с властью (36%);
• активно конфликтовать с властью (28%);
• откупиться от власти (21%),
Таким образом, лишь 1/3 предпринимателей начинает воевать, «качать права», остальные либо вынужденно подчиняются, часто кляня себя и чиновников, либо налаживают сотрудничество.
Последнее возможно в двух вариантах:
1) как сговор, основанный на коррумпированных связях, и
2) как действительно взаимно лояльное сотрудничество.
В. Радаев высказывает обоснованное, на наш взгляд, предположение, что молодое российское предпринимательство изначально разделилось по своей ориентации. Одни решили добиваться поддержки властей и действовать через коридоры власти, другие предпочли отойти от кабинетов власть имущих как можно дальше и приближаться к ним только в случае крайней необходимости в бюрократических услугах.
Первые, неся материальные и моральные издержки, старались удержать и наращивать политический капитал, вторые искали опору в человеческом капитале, измеряемом с помощью рассчитанного В. Радаевым индекса «человеческого капитала», суммирующего наличие/отсутствие следующих характеристик:
• получение специального образования (финансы, менеджмент и т.п.) или обучение на соответствующих курсах);
• обладание личными аттестатами, сертификатами, патентами на ведение хозяйственной, деятельности;
• владение хотя бы одним иностранным языком;
• навыки работы на компьютере. Важно отметить, что, по данным В. Радаева, чем выше уровень накопленных профессиональных навыков, тем более негативны оценки распространенности вымогательских действий. Эти оценки тесно связаны с культурным капиталом предпринимателя своим и своих «команд». «По прошествии первого предпринимательского десятилетия мы вынуждены констатировать, пишет В. Радаев, что, если речь идет о сколько-нибудь крупном бизнесе, успешнее, как правило, действовали первые: их дополнительные издержки, конечно, выше, но и выгоды значительнее».
Сравнительный анализ результатов трех последовательно проведенных опросов показывает, что противодействие со стороны государственных органов год от года осознается предпринимателями все более отчетливо. В их сознании формируются преимущественно негативные стереотипы представителей государственной власти. По мнению деловых людей, для чиновников характерны равнодушие к нуждам и интересам предпринимателей, неумение и нежелание оперативно решать проблемы, стремление извлекать личную выгоду из своего положения, предвзятое отношение к предпринимателям. Это порождает взаимное недоверие, подозрительность.
Другой вывод из этих же исследований состоит в том, что если на более ранних этапах значительная часть предпринимателей рассчитывала на поддержку государственных органов и создание государством благоприятных условий, то уже ситуация изменилась. Предприниматели в большей степени стали рассчитывать на собственные возможности, не ожидая помощи от государственных органов власти.
В результате этих исследований делается следующий общий вывод: в дальнейшем ожидается более высокая активность предпринимателей по защите своих прав и интересов. При сохранении негативных стереотипов чиновников эта активность чревата конфронтацией с ними.
Но и с другой стороны: «Осуществляя контроль от имени государства, чиновники эти агенты политической власти в экономическом пространстве реализуют собственные интересы, которые могут сильно расходиться с интересами их могучего принципала. В итоге бюрократические барьеры, хроническая нехватка элементарной информации о принятых регулятивных актах порождены не столько нашей “неразвитостью”, сколько потребностью удержания бюрократического контроля за деятельностью предприятий в условиях, когда государство переуступило многие права собственности в пользу предпринимателей».
Развивая эту мысль, можно добавить, что вольно или невольно здесь происходит то, что Маркс определял, как «мертвые хватают живых»: цепкость старой командно-административной системы, которая, умирая формально, живет в поведенческих нормах, привычках и менталитете тех, кто имеет еще возможность ее практиковать, всячески ее защищает и тем самым «хватает» зарождающийся цивилизованный рынок.
В России этот процесс идет тем более болезненно, что исторически, традиционно деловые люди были вынуждены здесь делать дело, преодолевая сопротивление, как общества, так и особенно правящего класса, будь то аристократия и дворянство при царе или номенклатура при советской власти. Впрочем, так было почти везде в мире, где только в ходе буржуазных революций постепенно утверждались права «третьего сословия». Исключением можно считать историю США, где предпринимательство практически с самого начала не имело между собой и обществом такого посредника. Вместе с тем нельзя не отметить, что рано или поздно и общество, и государство везде приходили к выводу об общественной пользе бизнеса. В XX в. по крайней мере, уже более типичными становятся поддержка и защита предпринимательства как важного источника благосостояния и государства, и общества. Упомянем, что и в нынешней Москве, по меньшей мере, 1/3 городского бюджета формируется из налогов на малый и средний бизнес.
Современная экономика такова, что и предпринимательство не может обойтись без государства. Достаточно привести лишь один пример таможенную политику, которая полностью зависит от государства и которая непосредственно влияет на предпринимательскую деятельность. Как справедливо отмечает В. Радаев, «...наивно было бы полагать, что государство, сформировав в один долгожданный день благоприятные законодательные и инфраструктурные рамки, сможет удалиться от дел, избрав для себя спокойное место “ночного сторожа”. Перед нами разворачивается сфера непрерывного согласования и пере согласования условий хозяйствования, сопряженных с дополнительными выгодами и заведомо ненулевыми трансакционными издержками»31.
Таким образом, предприниматели и чиновники являют собой типичный пример так называемых соционических, т.е. взаимодополняющих, групп, так же как группы врачей и пациентов, учителей и школьников, родителей и детей. Одна группа немыслима без другой. Вопрос, следовательно, в том, сколь оптимально для них обоих и для общества в целом складываются их отношения, сколь велики те самые трансакционные издержки, о которых было сказано выше.
В книге о деловой культуре не стоило бы так много говорить об этой проблеме, если бы не три обстоятельства: укорененность определенного, исторически утвердившегося стиля этих отношений; экономический и социально-политический урон, который этот стиль наносит, и соответственно необходимость его изменения; наконец, его принципиальное значение для складывающихся в современной России норм деловой этики. Она же, как следует из всего предыдущего материала, является фундаментом деловой культуры в любой стране. Множественность принципов «деловых этик» для отношений с партнерами, клиентами, чиновниками не может привести ни к чему иному, кроме как к беспринципности, чреватой для всех участников деловых отношений самыми разрушительными долгосрочными последствиями, несмотря на локальные, краткосрочные выигрыши одной из сторон. Поэтому весьма важно знать, в каком состоянии находится этот фундамент будущей деловой культуры, что на нем может вырасти.
В современной экономике существует несколько установившихся типов этих отношений, которые можно разместить между двумя крайними вариантами:
1) легитимации (официального юридического признания) так называемых «комиссионных», причитающихся чиновнику от сделки в зависимости от его статуса, значимости в сделке, ее объема и т.п., и
2) полного исключения каких-либо «вознаграждений», будь то в своей стране или за рубежом.
Примером первого типа могут служить некоторые ближневосточные страны, второго Скандинавские страны и США. По какому пути пойдет Россия, покажет будущее. Хотелось бы верить, что это будет второй вариант, как наиболее цивилизованный и, в конечном счете, экономически более эффективный, морально-психологически оздоровляющий и перспективный для всех участников, хотя наши традиции и социокультурный контекст толкают нас в другом направлении.
Более того, по сравнению с нашим прошлым появляются и некоторые новые черты. Целиком возлагают вину за взяточничество на чиновников только 28% опрошенных предпринимателей; более 1/3 (35%) считают, что предприниматели и чиновники в равной мере становятся инициаторами неофициальных вознаграждений за бюрократические услуги; каждый восьмой (13%) и вовсе переносит основную ответственность на предпринимателей, а затруднились ответить 25%. При этом чаще указывают на инициативу чиновников руководители малых предприятий (31% против 17% среди руководителей крупных и средних предприятий). Таким образом, большинство опрошенных признают активную роль предпринимателя в неформальных отношениях с чиновниками.
Проявляется даже некоторая закономерность: чем больше размер предприятия, тем ниже инициатива чиновника и, напротив, чем меньше предприятие, тем выше инициатива чиновника.
Другое, относительно новое по сравнению с советским и дореволюционным периодом состоит в том, что называется «брать не по чину». Раньше чиновник более низкого уровня не брал взяток больше старшего по рангу. Теперь «цена вопроса» определяется конкретной конъюнктурой и цену назначают те, от кого зависит решение. Этот «беспредел» объясняется просто: общим смещением центров власти на места и ослаблением центральной власти.
Главная опасность для будущего цивилизованного пути заключается в том, что постепенно складывается целая коррумпированная система, которая базируется уже не на разовых «вознаграждениях», а на систематических контрактных отношениях. Бюрократ в этой ситуации заинтересован в том, чтобы у подопечного дела шли хорошо, ибо этим гарантируется и доход самого мздоимца. Он уподобляется хорошему хозяину, который следит за здоровьем рабочего скота и, кстати говоря, мало чем отличается от крупного рэкетира, который тоже всегда готов защитить своего «данника» от возможных напастей. В итоге складывается некий симбиоз, паразитирующий на теле общества, поскольку трансакционные издержки перекладываются на него. Что еще более опасно, так это возрастающая заинтересованность вовлеченных сторон в том, чтобы «оставить все как есть», стремление как можно скорее и эффективнее использовать ситуацию. Нетрудно предсказать, деловая культура, какого типа может сложиться в этом процессе, и, к сожалению, ее контуры просматриваются из года в год все явственнее. Главная опасность состоит даже не в том, что она появится, а в том, что после того, как она сложится, изменять ее будет все труднее и труднее, поскольку в нее будут втягиваться все новые и новые участники. Подобно раковой опухоли она даст большие метастазы по всей системе деловых отношений в обществе. Предотвратить эту болезнь возможно только усилиями всех трех основных заинтересованных сторон: общества, предпринимателей и государства.
Опираясь на имеющиеся научные данные, попытаемся теперь реконструировать по ним образ делового человека носителя современной российской деловой культуры. Принцип реконструкции будет тот же, т.е. характеристика по основным объектам отношений: к людям, обществу, делу и природе.
Отношение к людям
Партнеры. В значительной степени это отношение ситуативно и зависит от степени близости на шкале «свой» «чужой», которая в свою очередь определяется давностью отношений и степенью взаимозависимости. Значительный вес имеют неформальные отношения. Весьма характерна необязательность вплоть до недобросовестности в выполнении взятых на себя обязательств. Низок общий уровень доверия, особенно к малознакомым партнерам. При выборе между более выгодной, но долгосрочной сделкой и сделкой менее выгодной, но краткосрочной предпочтение отдается второй. Ориентация на конкуренцию постепенно растет вместе с более трезвой оценкой своей конкурентоспособности. Можно отметить тенденцию к повышению значимости репутации в деловом сообществе.
Работники. Весьма выражен патернализм: покровительственное отношение в сочетании с представлением о хорошем работнике как хорошем исполнителе.
Клиенты. Сведений мало, но по косвенным данным есть основания полагать, что постепенно возрастает понимание ценности устойчивых связей и формирования постоянной клиентуры по мере изживания психологии дефицита услуг и товаров.
Отношение к обществу
Общественное мнение. Имеется достаточно адекватное осознание скорее негативной, нежели позитивной, общественной оценки занятия предпринимательской деятельностью. Попытки изменить его носят эпизодический характер.
Государство, законы, чиновники. Практически и психологически наиболее важный аспект деятельности. Определяющим моментом является неравноправное отношение по сравнению с чиновниками. Выражена общая тенденция недоверия к законам в связи с их противоречивостью и нестабильностью. Очевидна склонность к решению своих проблем неформальным, чаше всего незаконным образом. Характерны «притерпелось» и стремление «устроиться», не меняя системы. По мере роста предприятия эта готовность увеличивается. Выражены амбивалентность, двойственное отношение к государству: с одной стороны, налицо стремление освободиться от его опеки, с другой постоянная апелляция к нему как гаранту успеха предпринимательской деятельности.
Чувство социальной ответственности. Присутствует, выражается в благотворительности в сферах помощи детям, инвалидам, отчасти в сфере искусства и спорта. Его выражение сдерживается налоговым законодательством и боязнью «засветиться» перед бандитами.
Отношение к делу
Мотивация. Заметно преобладание позитивной мотивации над негативной. Выражены мотивы самореализации и свободы, стремление быть хозяином своей судьбы.
Ценностная ориентация. Зависит от времени прихода в бизнес, соответствующей «волны» и доминирующей в ней идеологии: теневой, бюрократической, командно-административной и т.п. Заметен приоритет (по сравнению с остальными социальными группами) «свободы» и «независимости» как ценностей. «Богатство» значимо как ценность средство.
Работоспособность. Высокая, до трудоголизм, обусловленная увлеченностью делом.
Уровень компетентности работы в рыночных условиях. Заметно растет, характерно стремление овладеть современными знаниями, чему способствует общий высокий уровень образования.
Организация труда. Еще несовершенная, отличается стремлением вникать во все и неспособностью делегировать полномочия.
Отношение к природе
Заметно скорее своим отсутствием, нежели активным участием, деловых людей в решении экологических проблем, будь то региона или страны в целом. Это отношение наименее развито, что объясняется общим экстенсивным типом российской хозяйственной культуры.
Теперь с учетом этого краткого резюме попытаемся выяснить, какой диагноз современному состоянию российской деловой культуры поставили сами практики, образы которых создают СМИ, те деловые люди, которые служат объектами научных исследований. Еще более широко вопрос, на который мы постараемся ответить в следующей части этой главы, можно сформулировать и гак: в какой степени мироощущение и представление деловых людей о себе, своих проблемах совпадают или расходятся с образом, господствующим в СМИ, и тем обликом, который формируется в научных исследованиях?
Диагноз практиков
Мы постараемся его сформулировать, опираясь в основном на фундаментальные исследования, выполненные под руководством И. Бунина, сходные им по типу работы, а также эпизодические материалы из других источников. Все они объединяются общим жанром биографического интервью, поэтому весь следующий раздел можно было бы назвать публицистически: «Слово обвиняемому» или «Говорят те, о ком говорят».
В нем будет две части. В-первой будут представлены мнения бизнесменов об их отношении к людям, делу, обществу; во-второй-то, как они осознают отношение к ним со стороны людей и общества.
При этом общая схема этого вторичного исследования будет сохранена, т.е. из упомянутых работ будут взяты те сведения и оценки, которые имеют отношение к сформулированным и рассмотренным выше проблемам.
Все это делается для того, чтобы реконструировать «Я» образ современного российского предпринимателя, его (их) представление о самом (самих) себе.
Итак, если свести воедино самооценки деловых людей по двум критериям частоте упоминания и совпадению между собой, то получится следующая общая сводная характеристика.
Происхождение. Из среды интеллигенции, преимущественно научно технической.
Образование. Высшее.
Семейное положение. Женат (замужем).
Исходный капитал. Ничтожный.
Мотивация. В большинстве случаев позитивная, стремление обрести независимость, свободу, быть самому себе хозяином, иметь возможность реализовывать свои идеи, нежелание нищенствовать.
Моральные принципы. Высоко ценятся порядочность, надежность, честность. Убежденность в том, что «лихие деньги ведут к лиху». Признается, что пока в деловой среде по ряду обстоятельств субъективного и объективного порядка эти принципы соблюдаются недостаточно ни ими самими, ни их партнерами.
Отношение к богатству. Не как к самоцели, а как к средству развития дела.
Отношение к делу. Как к любимому занятию, нераздельному с «Я» и требующему полной самоотдачи. Жизнь по принципу «Жить, чтобы работать». Высокая работоспособность, средний рабочий день не менее 14 ч. Отпуск минимальный или отсутствует в течение ряда лет.
Техника дела. Еще невысокая, мало организованности, недостаточно специальных знаний: об управлении, экономике, ее законах. Быстрая обучаемость и готовность учиться.
Отношение к людям. В целом скорее положительное, чем отрицательное. Выше всего ценятся в людях, привлекают: профессионализм, честность, порядочность, надежность, самодостаточность, чувство собственного достоинства. Вызывают отвращение, отталкивают: дилетантство, необязательность, лживость, зависть, иждивенчество, предательство.
Отношение к стране. В основном патриотическое, налицо стремление вернуть России статус великой державы уже на новом поле экономики и благосостояния.
Отношение к закону. В целом как к важному средству организации деятельности и всего общества, обеспечения предсказуемости перспектив и основы для решения споров. Выражена любовь к порядку. Конкретные законы и современное состояние законодательства оцениваются как крайне неудовлетворительные. Имеется четкое убеждение в том, что сложившееся положение не случайно и законы служат скорее обратным целям: воспрепятствовать предпринимательству, не дать ему развиться и обрести самостоятельность, наконец, служить средством личного обогащения чиновников.
Отношение к чиновникам. В целом отрицательное. Они воспринимаются не как защитники интересов общества, а как защитники своекорыстных и корпоративных интересов.
Отношение к политике. Вплоть до недавнего времени как к сфере, мало связанной с собственной деятельностью. Однако все более характерным становится понимание ее значения и необходимости лоббировать не только свои личные, но и «сословные» интересы.
Попробуем теперь «оживить» эти сухие формулировки с помощью выдержек из интервью, взятых у деловых людей в ходе различных исследований предпринимательства, организовав их вокруг сходных тем.
«У новых российских предпринимателей совершенно другая психология, другая генетика, другие цели и ориентиры, система ценностей и поведения. Возник новый тип отношений, где честное имя значит очень много и стоит дорого. Причем ненадежные очень быстро вышибаются из бизнеса».
«Мой отец военный, партиец. Мать меня крестила тайно, чтобы не навредить его карьере. Сам я к религии был достаточно равнодушен, бегал с ребятами на крестный ход и все. А вот наш "Диалог ” высветил для меня проблемы морали, заставил задуматься над тем, что такое бизнес с человеческим лицом. Мы стараемся повыше поднять планку нравственности. Это и по-человечески выгодно и в прямом смысле тоже лучший способ обеспечения стабильности».
«Спасение российской экономики возможно только через предпринимательство. А это дело рук самих предпринимателей, но не чиновников. Пока же чуть ли не весь процесс развития предпринимательства свелся к успешному развитию духа предпринимательства у чиновников. Что ж, можно считать это крупным завоеванием: более оборотистых людей, чем наши функционеры, я нигде не встречал. Единственный вид товара, которым они прекрасно торгуют и который пользуется постоянным спросом в распределяющем государстве, разрешительная или (чаще всего) запретительная подпись».
«До зубовного скрежета я ненавижу три качества иждивенчество, некомпетентность и необязательность. Именно эти качества в нашей стране рушат все... Я преклоняюсь перед профессионалами. Одинаково уважаю тех, кто ворочает миллионами, и тех, кто занимает более скромное положение в бизнесе, но делает все профессионально и надежно».
«Я думаю, предпринимательство приносит добро. Откуда в мире зло? У нас, прежде всего от жажды “справедливости ”, от идеи “равенства”. От нее зло в виде ненависти. Идеалы оказались иллюзиями отсюда зло в виде ненависти».
«Сейчас мною движет один мотив сделать эту страну нормальной... И еще для меня очень важно, чтобы российские дети жили так же, как живут дети в развитых странах. Мы приватизировали и содержим школу-интернат для глухонемых детей и, следовательно, мы поможем этим 124 детям. Чем больше у меня капитал, тем острее чувство социальной ответственности за тех, кто трудится в компании, и еще за социально обездоленных».
«Бывшие теневики люди с хорошим комбинаторным мышлением, чутьем, организаторскими способностями. Но их недостаток в том, что чувство уважения к закону у них намного ниже стандарта. Только благодаря этому они смогли выжить в те времена, но они не в состоянии вести дела цивилизованно и очень даже быстро выбывают из игры. Для нормального человека даже плохой закон все же закон».
«Я считаю, что честный бизнес наиболее прибыльный, наиболее перспективный, долгосрочный, стабильный, имеет гораздо больше шансов на успех. И для меня партнер определяется тем, насколько он разделяет мои представления о бизнесе. Если это так, тогда я иду на контакт, и шаг за шагом мы реализуем те возможности, которые нам предоставляет сотрудничество. Но это не исключает конкуренции. Свободный бизнес он сразу психологически ориентирован на то, что у тебя должны быть конкуренты, что ты живешь на рынке и должен делать для твоего клиента лучше, чем кто-нибудь другой».
«Цель предпринимательства получение прибыли. Требовать от предпринимателя иной мотивации, значит лишить его деятельность смысла».
«Обязательность, способность держать данное слово даже в мелочах, мобильность, двусторонность отношений, т.е. готовность поддержать партнера по бизнесу, я называю “предпринимательской этикой”. Отсутствие то одного, то другого у моих коллег-бизнесменов основной недостаток российских предпринимателей, но он преодолим, поскольку мы сами все больше и больше начинаем ценить в себе и других именно эти качества».
«Еще один врожденный порок бизнеса по-советски укоренившаяся за десятилетия существования экономики абсурда привычка рассчитывать не столько на свои собственные усилия, предприимчивость и профессионализм, сколько на связи».
«... Существование в экстремальных условиях на протяжении многих поколений выработало у нас удивительную выживаемость, изобретательность, смекалку, бойцовские качества.
Главное сейчас это развивать цивилизованные формы деятельности. Всякого рода нелегальные, теневые формы работы, в конечном счете, оборачиваются против тех, кто практикует их. Сегодня они, может быть, выигрывают. Но завтра, когда нормой станут цивилизованные формы, они окажутся в проигрыше и здесь, и там, на зарубежном рынке. Потому что в теневой экономике другие правила игры, там работает “закон джунглей”, “закон банды”».
«Если же попытаться, наметить черты, которые отличают настоящего предпринимателя, то для меня это, во-первых, человек, который поддерживает и реально воплощает на практике элементарную деловую этику. Во-вторых, ему должен быть присущ профессионализм в том деле, которым он занимается. Третье необходимое качество организационные способности, умение наладить дело. Но при этом руководители предыдущих поколений были лишены предприимчивости, в них культивировались качества исполнителя директив и указаний. Последнее, четвертое качество, на мой взгляд, главное в современных условиях это стремление к совершенствованию, к освоению новых форм деятельности... Удивительная способность изобретать то, что не удается сделать другим, и делает предпринимателя счастливым».
«Я люблю учиться. Можно сказать, что я постоянно нахожусь в процессе обучения. Это мне очень помогает, как и то, что по натуре я “живчик ". Не люблю выжидать, предпочитаю действовать, пробовать, искать. Глубоко уважаю профессионализм, сам стремлюсь к нему. Не терплю кич, надувательство».
«Этика дает надежность и предсказуемость».
«К примеру, зарабатывая, ты должен дать заработать и партнеру. Ты должен быть корректен в назначении процентов за свою сделку, уметь вовремя их разделить с партнерами. Важно также дать возможность партнерам войти в твой бизнес, вместе заработать».
«...Говорят, что хорошим человеком быть невыгодно. Я не согласен. Даже если смотреть с практической точки зрения, то окажется, что порядочным, искренним, хорошим человеком быть просто прибыльно».
«Работаю по 16-18 ч в сутки, без выходных, без отпуска. Поэтому мне трудно ощутить себя богатым для этого просто нет времени».
«Что в бизнесе мне чуждо? Зависть. Вы даже не можете представить себе, как она тормозит дела».
«..Многим нашим людям присуща такая модель поведения, когда они выполняют свои обязанности “от и до ” и больше их ничего не волнует. А бизнес это творчество, бизнес это и искусство, и им нужно заниматься все время, каждую минуту, без остановки и роздыха. Даже во время сна мозг бизнесмена не отдыхает, а продолжает просчитывать варианты проектов, сделок... Мой опыт подсказывает, что по-другому нельзя. Бизнес требует всех сил без остатка. Иначе им лучше не заниматься».
«Душевный стержень это вера в то, что в России наконец-то будет цивилизованный бизнес, что Россия, которая когда-то была одной из ведущих держав, снова займет достойное место в мировом экономическом сообществе».
«Нам изрядно вдалбливали в головы стереотип об “акулах империализма ’’ как о чем-то чудовищном. Но на самом деле современный западный предприниматель поверьте, я многих знаю лично это человек, который печется не только о себе, но и об обществе, о социальной защите и окружающей среде. Люди независимо от профессий и размеров капитала наконец-то поняли, что жить-то нам всем вместе на нашей Земле, а не на других планетах.
Что же касается России, то у нас еще недостаточно развита культура предпринимательства. И, как следствие, хищничество стало характерной чертой нашего бизнеса. Слишком долго у нас людей выравнивали под линейку и загоняли в угол. Сегодня же многие из тех, кто получил возможность немного отличиться от других... рванулись к другой крайности».
Разумеется, жанр интервью, мемуаров или даже исповеди человека несет на себе печать субъективности как бы ни старались их авторы «улучшить» истинное положение дел, представляя их в том свете, в каком они хотели бы выглядеть. Но даже с поправкой на этот неизбежный сдвиг нельзя не заметить, сколь разительно «автопортреты» или авто-стереотипы деловых людей отличаются от тех, которые создаются СМИ и формируются в общественном сознании. Одновременно следует отметить значительную близость «Я добра за» предпринимателя и его портрета, складывающегося на основе научных исследований. Иными словами, если разместить этот «Я образ» на шкале между двумя полюсами объективной действительностью и стереотипами СМИ, то он будет располагаться гораздо ближе к полюсу реальности.
Как констатируют специалисты, в целом представления предпринимателей о собственном имидже отличаются достаточной реалистичностью и пониманием глубинных причин сложившегося отношения общества к деловым людям.
Предприниматели не без основания считают, что оно поверхностно, часто ошибочно, формируется под влиянием СМИ, падких на сенсационность и экзотические детали. Это отношение воспринимается не как серьезное препятствие, а как обидная точка зрения, которая со временем изменится в положительную сторону.
«Давайте подумаем, что такое деловой человек в нашем обыденном сознании. Это, прежде всего коммерсант, работник торговли, образ которого негативно воспринимается на протяжении всех семидесяти с лишним лет нашей истории. А что такое работник магазина, продавец? Это ничтожно маленькая зарплата, установленная государственными чиновниками на основе искаженного представления об этих людях как о жуликах, которые все равно «до воруют» недостающее до нормальной жизни. В массовой психологии устойчиво живет мнение о том, что деловой человек ныне это продавец, который торговал мясом, привык обвешивать и в подсобке держать дефицитный товар. Подобный миф все еще сохраняется в психологии большинства людей, и журналисты здесь не исключение».
Однако предприниматели не склонны полагать, что общественное мнение однородно. Скорее оно содержит целый спектр оценок: от крайне негативных ненависти и презрения до крайне позитивных зависти, восхищения, желания подражать и даже подобострастия.
Приведем несколько типичных высказываний.
«Раньше ты вообще был никто», слово «кооператор» было ругательным, а синоним был «шашлычник». Теперь престиж предпринимательства повысился. Это такое же отношение, как ко многим другим профессиям. Более того, показательно, что «дети хотят быть предпринимателями, как раньше хотели стать космонавтами»56 и даже: «...если я начинаю рассказывать о себе, то люди, с которыми я был на равных, занимают такую рабскую позицию обожания, что мне становится неинтересно».
«Мне кажется, что сегодня общество начинает нормально воспринимать бизнесмена как представителя определенного слоя, определенной профессиональной ориентации. Мне кажется, что общество начинает как-то понимать, что бизнесмен это просто человек, который с утра до вечера работает, чтобы просто зарабатывать деньги, чтобы просто делать дело».
Об изменении отношения общества к лучшему сообщили в одном из опросов 33% опрошенных, 47% считают, что отношение не изменилось, и 19% считают, что оно ухудшилось. Между тем текущее отношение к себе оценивается более пессимистично: «положительным» его считают 18%, «нейтральным» 36, «отрицательным» 34%.
Среди факторов, способствующих положительным сдвигам в общественном мнении, предприниматели относят свой вклад в развитие в первую очередь производства, создание новых рабочих мест, «открытие» многими людьми после «примерки на себя» в своей практике, что быть предпринимателем далеко не просто.
Среди факторов негативных отмечаются «показное потребление», резкий разрыв в доходах, «демонизация российской деловой культуры».
«Как можно говорить о хорошем отношении человека, который зарабатывает 200-300 тысяч, к человеку, который зарабатывает 20-30 миллионов?» «Конечно, молодой парень на “мерседесе” раздражает людей пожилого возраста».
«Имидж предпринимателя в обществе это проблема не предпринимательства, а культуры. В предпринимательство идут люди, обладающие определенным характером, авантюризмом, нахальством, хамством. Он может быть голодным, но будет ехать на крутой машине, с сотовым телефоном и голым задом. Как в рекламе: имидж ничто, жажда все. В результате воспринимается только внешняя сторона малиновый пиджак и сотовый телефон. А эта внешняя сторона людей раздражает, предприниматели сами себе вредят. Это от недостатка культуры».
Вредят облику предпринимателя и «псевдо-предприниматели», которые получили в силу обстоятельств завод, распродали его по частям, понатыкали своих родственников, жиреют на этом, да еще не платят зарплату. Таких ведь очень много, кто распродал свое предприятие и живет на аренду».
В России процесс социального сравнения работает специфически, полагают предприниматели.
«Отношение к предпринимателям в обществе не негативное, а завистливое».
«Терпят. А если поскользнешься, то не подпихнут, но порадуются».
«В России не любят, когда кто-то живет лучше». «Здесь очень сильно работает базовое качество россиянина, которое привело к революции. Черная зависть. Русский человек будет молиться, чтобы соседу стало хуже, а любой нормальный человек будет молиться, чтобы ему самому стало лучше. На мой взгляд, это одна из опор для криминального развития. Человек достиг чего-то, надо его остановить. В нормальной ситуации все наоборот. Человек достиг чего-то, как здорово, надо попробовать сделать что-то близкое».
Предприниматели довольно трезво оценивают и те факторы, которые могут привести к изменению своего образа. К ним относят объективные факторы: естественный процесс смены поколений, появление нормальных условий для предпринимательской деятельности, освобождение от влияния криминальных структур, усиление влияния на органы власти.
Важное значение придается субъективным факторам, среди которых добросовестное исполнение своих функций, забота о своей репутации и уровне деловой этики. Весьма показательны в этом плане следующие формулировки: «зависит от самих предпринимателей», «нужно лучше заниматься собственным делом», «доказывать надо своей работой», «образ предпринимателя должны шлифовать поступки, в каком-то смысле это означает: чтобы люди вокруг тебя жили лучше».
«Репутация предпринимателя это просто его лицо. Без лица делать дело невозможно».
«Репутация это очень серьезно. Репутация намного важнее денег. За деньги репутацию не купишь. А за репутацию сколько угодно денег. Это конвертируемая валюта».
Что касается основного направления действий СМИ (о чем пойдет особый разговор), то его суть также схватывается верно: «...культ успешности это то, чем просто обязаны заняться средства массовой информации. Культ успешности должен стать одной из составляющих той самой национальной идеологии, о которой так много говорят»66.
Из представленного материала видно, насколько сложен и противоречив процесс формирования российской деловой культуры. Он основан на сохранении преемственности и обладает сильной инерционностью.
Среди заметных тенденций можно выделить следующие:
• Слой предпринимателей в количественном отношении стабилизируется, хотя некоторый прирост будет обеспечиваться за счет малого бизнеса. При этом расширится предпринимательская «почва» в связи с сужением рынка труда и его структурными перекосами вырастет число самостоятельных работников.
• Российские деловые круги станут относительно более закрытыми. Особенно это касается хозяйственной элиты, поскольку выход на все виды рынков будет затруднен ростом минимального стартового капитала, монополизацией многих рыночных ниш и т.д. Приватизированная собственность позволит ослабить процессы циркуляции и укрепить элементы прямого наследования позиций.
• Высокий уровень образованности хозяйственной элиты сохранится, но в ее рядах увеличится число профессиональных экономистов, юристов и людей прочих «рыночных специальностей». В сферах же малого бизнеса (за исключением инновационного технологического предпринимательства) уровень образования будет постепенно снижаться в связи с массовым развитием этого вида бизнеса и притоком в него большого количества людей, в том числе со средним образованием.
• В сфере деловых норм ослабятся элементы организованного насилия в горизонтальных хозяйственных отношениях (связи с партнерами и клиентами). Вымогательство в вертикальных отношениях (связи с властями разного уровня) вряд ли прекратится.
• Российская деловая культура будет приобретать все более западнические формы, связанные с освоением заимствованных технических приемов и стилей делового этикета. Однако под этой оболочкой сохранятся и даже укрепятся национальные устои деловой этики уже не только как элемент традиции, но как осознанная позиция хозяйственников.
• Для динамики хозяйственно-политических позиций предпринимателей будут характерны сдвиги в сторону, во-первых, национально-патриотических ориентаций и, во-вторых, социальной ответственности бизнеса (по крайней мере, этот сдвиг будет более активно демонстрироваться).
• Социальные позиции предпринимателей в большей степени будут зависеть от политической ситуации и целенаправленной работы средств массовой информации. Но в любом случае проблема легитимизации предпринимательской деятельности в глазах общества останется достаточно острой.
В каком направлении будет развиваться российская деловая культура? Это зависит от многих обстоятельств: экономических, социально-политических и т.п. Все их предусмотреть просто невозможно, но можно достаточно определенно предсказать, что российская деловая культура как часть культуры России в любом случае не сможет избежать воздействия следующих грех факторов: исторически сложившихся традиций и норм; современного, описанного выше состояния; глобализации экономики.
Статью подготовила доцент кафедры социально-гуманитарных дисциплин Волгушева Алла Александровна. 
