Jus cogens — это специальное понятие международного права, обозначающее императивную норму международного права. В последнее время как доктрина, так и судебная практика поддерживают идею существования абсолютных и обязательных принципов международного права, формирующих отдельную специфическую категорию jus cogens. Нормы jus cogens настолько тесно связаны с основополагающими представлениями о нравственности и человеческой морали, что считаются общими, универсальными и применимыми ко всем. Таким образом, они достигают особого статуса, стоящего на уровне конституционно-правовых установлений.
Другими словами, jus cogens — это нормы, соответствующие фундаментальным правилам международного публичного порядка, которые могут быть изменены только последующими нормами того же характера. Это означает, что положение императивных правовых норм являются вышестоящим по сравнению с другими обычными нормами международного права.
Нормы jus cogens признаются международным сообществом в целом в качестве важнейшего фактора поддержания международного правопорядка. К ним относятся базовые правила, касающиеся обеспечения мира, запрещающие применение силы или угрозы силы в международных отношениях, а также нормы гуманитарного характера, такие как запрет геноцида, пыток, рабства и работорговли, расовой дискриминации.
Ввиду важности ценностей, которые защищают императивные нормы международного права, государства в своих взаимоотношениях не могут их преступать даже путем соглашений. В отличие от общего международного обычного права, нормы которого традиционно основаны на взаимном согласии и позволяют изменить содержащиеся в них обязательства по взаимной договоренности сторон, государства ни при каких обстоятельствах не должны отступать от императивных норм ни путем заключения международных договоров, ни установлением местных, специальных или даже общих обычных правил, не наделенных такой же нормативной силой. В результате чего эти нормы обычно интерпретируется как ограничение договорного права государств, так как международные соглашения, противоречащие нормами, признанным jus cogens, являются ничтожными.
Масштаб, характер и сам факт само существования jus cogens являются предметом обсуждения в среде международного юридического сообщества на протяжении многих лет. Рассуждения о необходимости таких норм, построенные, очевидно, на принципах естественного права можно обнаружить в работах Эмер де Ваттеля (Le Droit des Gens) и Христиана Вольфа (Jus gentium methodo scientifica pertractatum). Решения Постоянной палаты международного правосудия также подтверждают существование подобных норм. В деле Уимблдона, хотя императивные нормы как таковые прямо не упоминаются, но говорится о том, что государственный суверенитет не является неограниченным. Консенсус относительно определения jus cogens был достигнут в ходе Венской конференции закреплен в положениях статьи 53 Венской конвенции о праве международных договоров.
Предполагается, что общее количество императивных норм международного права ограниченно, но закрытого списка не существует. Они не устанавливаются или санкционируются каким-либо авторитетным органом, а возникают в результате обобщения судебной практики с учетом меняющихся социальных и политических взглядов. В качестве примера jus cogens, как правило, приводится запрет на ведение агрессивной войны, преступления против человечности, военные преступления, морское пиратство, геноцид, апартеид, рабство и пытки. Международные трибуналы считают недопустимым захват территорий путем применения военной силы.
Норма международного права может быть «возведения» в статус jus cogens–императивной нормы международного права при определенных условиях. Согласно критериям, установленным в ст. 53 Венской конвенции:
Общее международное право является правом обязательным для большинства, если не всех, государств мира. Это право, которое регулирует международное сообщество в целом, подобно основной части обычного права. Этим оно отличается как от регионального международного права, которое является обязательным только для государств отдельного географического региона, так и от партикулярного международного права, нормы которого, как правило, содержатся в договорах и обязательны только для нескольких государств-участников.
Прежде чем норма будет рассматриваться в качестве jus cogens, она должна быть принята и признана международным сообществом государств в целом (в некотором отношении аналогично тому, как формируются нормы общего международного обычного права). Тем не менее, это не означает, что подобные нормы должна приниматься единогласно всеми государствами. Наиболее существенным моментом является то, что несколько отдельных субъектов международного права, действуя в одиночку или совместно с другими, не могут создавать нормы jus cogens, а затем навязывать свою интерпретацию большинству государств. Точно так же, несколько отдельных субъектов международного права, действуя в одиночку или совместно с другими, теоретически не могут ветировать решение, принятое большинством государств.
Следует констатировать, что это условие фактически отражает главный отличительный признак и «суть» нормы jus cogens. Хотя, можно утверждать, что большинство норм причисляется к статусу jus cogens на основании данного критерия, будет проще проиллюстрировать эти правила, чем приводить их формальное определение. В следующем разделе статьи постараемся продемонстрировать их на конкретных примерах.
Комиссия международного права высказалась против включения конкретных примеров jus cogens в проект статей, направленных на Венскую конференцию. Решение не включать отдельные примеры jus cogens было принято по двум причинам. Во-первых, это могло привести к неправильному пониманию в отношении других императивных норм международного прав, не упомянутых в статье. Во-вторых, составление даже на выборочной основе перечня норм, имеющих характер jus cogens, потребовало бы продолжительного исследования материалов, выходящих за рамки настоящих статей.
Тем не менее, в доклад Комиссии были включены предложенные ее членами примеры в качестве иллюстрации отдельных наиболее очевидных и прочно утвердившихся императивных правовых норм, чтобы на их основе указать общий характер и масштабы содержащегося в статье правила.
Примеры международных договоров, противоречащих jus cogens, предложенные Комиссией по международному праву:
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
1. договоры, предполагающие незаконное применение вооруженных сил в нарушение принципов Устава ООН;
2. договоры, предполагающие совершение уголовных преступлений в соответствии с международным правом;
3. договоры, предполагающие или попустительствующие свершению преступлений международного характера, таких как работорговля, пиратство или геноцид, для противодействия которым необходимо сотрудничество всех государств.
Некоторые члены Комиссии высказали мнение, что нежелательно ограничивать сферу применения положений 53-й статьи Венской конвенции только преступными деяниями по международному праву, и в качестве других возможных примеров называли договоры, нарушающие права человека, суверенное равенство государств или право народов на самоопределение.
Примеры императивных норм
Императивные нормы - категорические, строго обязательные веления (нормы права), не допускающие отступлений и иной трактовки предписания.
Императивные нормы характерны для публичного права.
Одна из классификаций правовых норм - подразделение их на императивные и диспозитивные нормы права.
Императивные нормы представляют собой строго обязательные веления, не допускающие отступлений.
Пример:
Пункт 2 статьи 3 Налогового кодекса РФ определяет - налоги и сборы не могут иметь дискриминационный характер и различно применяться исходя из социальных, расовых, национальных, религиозных и иных подобных критериев.
Пример:
Статья 143.1. "Требования к документарной ценной бумаге" (п. 2) ГК РФ: "При отсутствии в документе обязательных реквизитов документарной ценной бумаги, несоответствии его установленной форме и другим требованиям документ не является ценной бумагой, но сохраняет значение письменного доказательства".
Императивные нормы характерны для публичных отраслей права, но применяются также и в частном праве. Так, упоминаются императивные нормы в ст. 422 ГК РФ: "Договор должен соответствовать обязательным для сторон правилам, установленным законом и иными правовыми актами (императивным нормам), действующим в момент его заключения".
Разъяснения судам по поводу применения императивных и диспозитивных норм в спорах вытекающих из хозяйственных договоров указаны в Постановлении Пленума ВАС РФ N 16 «О свободе договора и ее пределах».
Диспозитивные нормы, в отличие от императивных, предоставляют субъектам права возможность в пределах законных средств урегулировать отношения по своему усмотрению.
Международные императивные нормы
Отсутствие в прошлом целостности и организованности системы международных правоотношений исключало наличие в международном праве императивных норм в связи с доминированием национальных интересов крупных государств над интересами всего международного сообщества, в результате чего международное право, являясь в большей мере диспозитивным, в качестве господствующего своего принципа пред-усматривало принцип свободы договоров как основание для отступления по взаимному соглашению между субъектами международного права от любой его нормы. Однако наукой последовательно обосновывался довод о наличии в международном праве носящих такой фундаментальный характер категории норм, отступление от которых недопустимо. Несомненно, концепция наличия в праве императивных норм возникла ранее современного международного права, так как была поднята еще в XIX в. такими видными юристами-международниками, как И. Блюнчли и И. Е. Холл, а уже впоследствии развита Д. Анцилотти, А. Фердроссом, Г. И. Тункиным и другими учеными. Некоторые из юристов-международников начала XIX в. указывали, что договор является недействительным, если он противоречит нормам морали или некоторыми основным принципам международного права, поскольку противоречит нормам естественного права.
Первым юристом, ссылавшимся в своих трудах по международному праву на концепцию «jus cogens», является немецкий юрист Ф. фон дер Хейт. Однако одним из ученых, внесшим особо важный вклад в развитие концепции jus cogens, явился А. Фердросс, обращавший внимание на наличие у всего международного сообщества высших интересов, необходимость защиты которых диктует поддержание международного правопорядка. Вместе с тем некоторые ученые начала XX в. все же отрицали существование в международном праве императивных норм. Так, в частности, по мнению Г. Кельзена, в доктрине международного права отсутствуют доказательства наличия императивных норм, подлежащих изменению заключенными договорами.
Дж. Шварценбергер в свою очередь утверждал о неизвестности международному праву каких-либо норм jus cogens. В период возникновения концепции jus cogens императивные нормы международного права рассматривались в качестве неконсенсуального источника права, вытекающего из естественного права. Сегодня в научных трудах ряда юристов подчеркивается естественно-правовая основа возникновения императивных норм международного права, в силу чего нормы jus cogens, будучи основаны на естественном праве, в иерархи норм международного права занимают высшее место по сравнению с иными источниками, например, общими принципами права или международными договорами.
Важными вехами в развитии концепции jus cogens явились прошедшая по данной проблематике специальная научная конференция в Лагонисси (Греция), а также включение после соответствующего обсуждения в КМП ООН на Венской конференции по праву международных договоров статей 53 и 64 в Венскую конвенцию о праве международных договоров Особенно важную роль в развитии концепции jus cogens сыграла КМП ООН, включившая в Проект статей о праве международных договоров три проекта статей, регулирующих вопросы jus cogens, в частности статьи 50, 61 и 67, которые с определенными поправками и были приняты в рамках статей 53 и 64 Венской конвенции. Впервые же в рамках КМП ООН концепция jus cogens была упомянута в Третьем докладе Специального докладчика по праву международных договоров Дж. Фитцмориса. За период после закрепления концепции jus cogens в Венской конвенции о праве международных договоров императивным нормам международного права было уделено достаточно большое внимание в доктрине международного права. КМП ООН в своей деятельности неоднократно затрагивала вопросы, связанные с концепцией jus cogens, в частности в комментариях к Проекту статей «Об ответственности государств за международно-противоправные деяния», Докладе исследовательской группы «Фрагментация международного права: трудности, обусловленные диверсификацией и расширением сферы охвата международного права», а также в комментариях к Проекту «Руководящие положения об оговорках к международным договорам». С учетом обстоятельств развития концепции jus cogens КМП ООН было принято решение включить данный вопрос в повестку своей деятельности.
В комментариях к проекту статей «Ответственности государств за международно-противоправные деяния». КМП ООН прямо указала на признание международной практикой, правовой доктриной и судебными актами международных и национальных судебных учреждений концепции императивных норм международного права. В настоящее время среди юристов-международников существуют споры в основном от-носительно теоретических основ концепции jus cogens.
Согласно ст. 53 Венской конвенции о праве международных договоров императивная норма общего международного права является нормой, которая принимается и признается международным сообществом государств в целом как норма, отклонение от которой недопустимо и которая может быть изменена только последующей нормой общего международного права, носящей такой же характер. Из закрепленного в ст. 53 Венской конвенции о праве международных договоров определения следует, что норма jus cogens должна быть нормой общего международного права, в систему которого входят создаваемые государствами путем согласования воль всех или прочти всех государств международного сообщества нормы, являющиеся, таким образом, универсальными и общепризнанными нормами международного права. Учитывая изложенное, по смыслу данного в ст. 53 определения норма jus cogens не является партикулярной нормой международного права.
Следует особо отметить, что нормы jus cogens являются единственным источником, в отношении которого неприменим общий принцип добровольности принятия на себя государствами международных обязательств. В комментариях к ст. 50 Проекта статей о праве международных договоров. КМП ООН указала на то обстоятельство, что «становится все труднее придерживаться мнения о том, что не существует норм международного права, от выполнения которых государства могли бы освободиться по собственной воле».
Одна из особенностей императивных норм международного права заключается в их создании. При создании нормы jus cogens необходимо наличие дополнительного волеизъявления государств относительного императивности соответствующей нормы, а именно: достижение согласия о большей обязательности принимаемой нормы международного права, которое, как правило, бывает молчаливым. Некоторые ученые считают, что в силу автономности и суверенности каждого государства какие-либо нормы, не предусматривающие согласие на их принятие государством, но обязательные для их исполнения, в международном праве отсутствуют. В качестве контраргумента сторонники противоположного подхода считают процесс признания норм jus cogens проистекающим из обычного международного права, которое постепенно становится обязательным для всех его субъектов.
Одним из основных элементов нормы jus coges согласно данному в Венской конвенции о праве международных договоров определению является признание недопустимости заключения двусторонних или локальных многосторонних договоров, положения которых отступали бы от нормы jus cogens. Любые международно-правовые акты такого характера, положения которых идут вразрез с нормами jus cogens, являются ничтожными ab initio. При этом нельзя обойти вниманием то обстоятельство, что согласно правовой позиции Европейского суда по делу «Kadi», в случае противоречия Резолюций СБ ООН нормам jus cogens, Суд вправе осуществлять над такими резолюциями юрисдикционный контроль. Следует согласиться с мнением A. С. Исполинова, что указанная позиция ЕСПЧ является неубедительной в связи с неоправданно широким толкованием ЕСПЧ норм jus cogens.
В настоящее время какого-либо международно-правого акта, содержащего определение той или иной нормы в качестве jus cogens, не существует. Некоторые ученые связывают императивный характер норм cogens с закрепленными в Уставе ООН основными принципами международного права, другие — с Нюрбергскими принципами. Ряд юристов-международников считают императивными те нормы международного права, которые закрепляют запрет на применение силы, недопустимость актов геноцида, рабства, пыток, грубых нарушений права народов на самоопределение и расовой дискриминации. В решении по делу «Барселона Трэкшн». Международный суд ООН прямо указал на недопустимость совершения таких нарушений прав человека, как рабство, расовая дискриминация, агрессия и геноцид, которые вызывают «озабоченность всех государств». По мнению П. Маланчука, указанные в данном решении Международного суда ООН нарушения прав человека являются нарушениями императивных норм международного права. Вместе с тем в консультативном заключении «О законности угрозы ядерного оружия или его применения». Международный суд ООН не нашел необходимости разрешения вопроса о возможности квалификации в качестве jus cogens недопустимости нарушения общепризнанных норм международного гуманитарного права.
При составлении текста Конвенции о праве международных договоров было принято решение не включать в положения ст. 53 Конвенции конкретный перечень норм jus cogens ввиду того, что наличие такого перечня могло бы повлечь за собой неправильное отношение к иным нормам международного права и вынудить КМП ООН и Конференцию приступить к работе, которая выходила бы за рамки предостав-ленных им мандатов. В рамках голосования за ст. 53 Венской конвенции о праве международных договоров СССР сделал заявление о том, что императивные нормы включают в себя «прежде всего основные принципы современного международного права, а под ст. 53 подпадают все кабальные и другие подобные неравноправные договоры, заключенные в нарушение принципа суверенного равенства государств». В этой связи интерес представляет решение Большой коллегии суда ЕврАзЭС по делу «О Южном Кузбассе», в котором суд квалифицировал принцип pacta sunt servanda в качестве нормы jus cogens, указав, что любой акт или действие, направленные на ненадлежащее исполнение судебного решения, юридически ничтожны. Как справедливо замечает А. С. Исполинов, правовая позиция Суда ЕврАзЭС во многом обусловлена традиционными и широко распространенными еще со времен советской науки международного права представлениями о когентности всех принципов между-народного права.
Необходимо особо отметить, что данное в Венской Конвенции определение нормы jus cogens сформулировано исключительно для целей данного международного договора и относится только к конвенционному праву международных договоров, но не к международному обычному праву, что обуславливает возможность несовпадения указанного в ст. 53 определения с тем, которое может быть дано норме jus cogens в других областях международного права, и включать или исключать отдельные элементы определения данной нормы в рассматриваемом положении Конвенции. Однако, как отмечает П. Маланчук, указанное в ст. 53 Конвенции определение универсально и в равной степени относится также и к международному обычному праву, что не нашло свое закрепление в положении данной статьи, поскольку целью Венской конвенции является кодификация договорных норм международного права. Данной позиции придерживается также и М. Шоу.
Решения по относительно новым судебным спорам показывают склонность международных судебных учреждений характеризовать правовую природу и содержание некоторых норм международного права, имеющих характер jus cogens. Так, в частности, в решении МС ООН по делу «О вопросах, касающихся обязательства выдавать или осуществлять судебное преследование», суд квалифицировал запрет пыток в качестве составной части обычного международного права и императивной нормы jus cogens. Данный вопрос был проанализирован также Международным Трибуналом по бывшей Югославии в решении по делу «Прокурор против Анто Фурунджиа», в котором Трибунал прямо указал, что «вследствие важности ценностей, которые защищает запрет на применение пыток, этот принцип развился в императивную норму, или jus cogens, а именно норму, занимающую более высокую ступень в иерархии, чем договорное право и даже международное обычное право». В решении по данному делу Трибунал указал, что представляющий собой норму jus cogens запрет пыток распространяется как на межгосударственный, так и на национальный уровни правоотношений, лишая любой законодательный, ад-министративный либо судебный акт, запрещающий пытки, юридической силы, делая его ничтожным. Данный вывод позволил развить в науке современного международного права точку зрения о применении концепции jus cogens в отношении норм национального права. Мнения о возможности вертикального применения концепции jus cogens придерживаются такие ученые, как Эрика де Ветт, А. Тринидад и др. Данная логика была положена в обоснование своей правовой позиции Верховным Судом Аргентины, изложенной им в своем решении об отмене указа президента Менема о помиловании, которым суд признал данный указ незаконным в связи с его противоречием положению о запрете преступлений против человечества, квалифицированном судом в качестве нормы jus cogens.
Вместе с тем итальянским юристом Дж. Спердути было обращено внимание на существование в международном праве норм, рождающих совместные обязательства, нарушение которых является нарушением обязательств против всего международного сообщества. Такого рода обязательства определяются в настоящее время в доктрине международного права обязательствами erga omnes (по лат. «по отношению к каждому/всем). Несмотря на отсутствие в современном международном праве единого подхода к определению правовой природы обязательств erga omnes, на доктринальном уровне все же предпринимаются попытки дать понятие такого рода обязательства. Так, например, Институт международного права в своей резолюции «Обязательства erga omnes в международном праве» 2005 г. определил обязательство erga omnes как «обязательство по общему международному праву, которое то или иное государство несет в каждом данном случае по отношению к международному сообществу, с учетом его общих ценностей и его заботы о соблюдении данного обязательства таким образом, что нарушение этого обязательства позволяет всем государствам принимать меры; или обязательство по многостороннему договору, которое государство-участник договора несет в каждом данном случае по отношению ко всем другим государствам-участникам этого же договора, с учетом их общих ценностей и его заботы о соблюдении, таким образом, что нарушение этого обязательства позволяет всем государствам принимать меры». Как указывает М. Рагации, причиной придания обязательствам erga omnes особых средств правовой защиты является необходимость выполнения данных обязательств всеми в силу их универсальности и наличия у каждого государства интереса в их защите.
По мнению некоторых ученых, основные характеристики норм jus cogens и обязательств erga omnes схожи. Примеры обязательств erga omnes и императивных норм международного права обычно идентичны: запрет на ведение агрессивной во-йны, геноцида, преступлений против человечности и военных преступлений, основные нормы международного гуманитарного права и прав человека, право народов на самоопределение. Основное отличие правовой природы обязательств erga omnes от носящих характер jus cogens норм международного права заключается в том, что обязательства erga omnes определяются не столько своей нормативной силой, сколько сферой применения соответствующей нормы международного права и вытекающими из этого правовыми последствиями процедурного характера. В своем Докладе о фрагментации международного права КМП ООН прямо указала, что порождающие обязательства erga omnes нормы международного права охватывают международное сообщество в целом, и вне зависимости от заинтересованности того или иного субъекта международного права в конкретном вопросе в случае их нарушения субъект международного права, нарушивший данное обязательство, может быть призван к международной ответственности. Характер erga omnes у того или иного обязательства не свидетельствует о его явной преимущественной силе перед иными нормами международного права, поскольку важность такого рода обязательств не заключается в соответствующем иерархическом превосходстве, которая является одним из критериев для квалификации нормы международного права в качестве jus cogens. Как справедливо отмечает Ян Сайдерман, в силу отсутствия как в доктрине, так и в практике современного международного права конкретных критериев квалификации обязательства в качестве erga omnes, вопрос о нормативном содержании такого рода обязательств до настоящего времени является дискуссионным. Однако бесспорен тот факт, что сама концепция обязательств erga omnes и применимость ее в современном международном праве за последние годы достаточно серьезно укрепилась как в доктрине, так и в практике международного права.
По мнению К. Л. Сазоновой, «концепция обязательств erga omnes, с одной стороны, усиливает категорию jus cogens, а с другой стороны — усложняет ее концептуальное осмысление. На практике проблема наличия в международном праве обязательств erga omnes была поднята МС ООН в его решении по делу «Барселона Трэкшн», в котором Суд прямо указал, что «следует проводить существенно важное различие между обязательствами государства по отношению к международному сообществу в целом и обязательствами по отношению к другому государству в области дипломатической защиты. По самой своей природе первое касается всех государств. Ввиду важности задействованных прав все государства могут рассматриваться в качестве имеющих правовой интерес в их защите; речь идет об обязательствах erga omnes». Указанная правовая позиция Международного суда ООН, по мнению целого ряда ученых, является его неофициальным мнением (obiter dictum) в связи с отсутствием в решении ссылки на фактическое нарушение обязательства erga omnes.
В отличие от имеющих императивный характер норм международного права обязательства erga omnes характеризуются не столько особой значимостью защищаемого ими интереса, а скорее юридической неделимостью их содержания, поскольку имеют юридическую силу для всех государств, для всего международного сообщества в целом. Если имеющие характер jus cogens нормы международного права отличает их непреложность и ничтожность вступающих с ними в коллизию иных норм международного права, то правовая природа обязательств erga omnes определяется заинтересованностью всего международного сообщества в целом в их соблюдении. Доктринальные дискуссии относительно соотношения норм jus cogens и обязательств erga omnes сфокусированы на схожести категорий, которыми оперирует современная наука международного права при изучении двух указанных концепций в их взаимосвязи. Различие обязательств erga omnes и императивных норм международного права заключается в правовых последствиях, порождаемых ими. Действие императивной нормы предполагает ничтожность противоречащих ей договоров, не допускает никаких оговорок к ней. В то время как правовые последствия обязательств erga omnes предполагают особый механизм призвания к международной ответственности.
Логично предположить, что все государства заинтересованы в соблюдении не допускающих никаких отклонений императивных норм международного права. Таким образом, на наш взгляд, все имеющие характер jus cogens нормы международного права представляют собой обязательства erga omnes. Однако не все обязательства erga omnes представляют собой императивные нормы общего международного права. Из этого следует, что правовая квалификация международного обязательства в качестве erga omnes не лишает юридической силы вступающую с ним коллизию иную норму международного права. Только в случае коллизии с иной нормой международного права обязательство erga omnes, вытекающее из императивной нормы общего международного права, лишит последнюю юридической силы в связи с ее ничтожностью. Как указал МТБЮ в решении по делу «Фурунджи», «хотя только что упомянутый характер erga omnes относится к сфере международного правоприменения (lato sensu), то другой важной особенностью принципа запрета применения пыток является необходимость установления аспектов его взаимосвязи с иерархией норм в международном нормативном порядке».
Отсутствие единых четко определенных иерархических связей между принципами, обязательствами и нормами международного права не означает отсутствие таких связей как таковых, а предполагает их выявление в зависимости от конкретных международных правоотношений, в рамках которых они подлежат соотношению, порождая совершенно определенные правовые последствия. Если правовая квалификация нормы в качестве jus cogens предопределяет «вес» данной нормы, то обязательство erga omnes имеет отношение к ее процедурной «сфере охвата». Норма jus cogens всегда имеет сферу охвата erga omnes, но не каждое обязательство erga omnes имеет такой же «вес», как императивная норма общего международного права.
Императивные правовые нормы
В методологическом и общетеоретическом смысле вопрос соотношения диспозитивности и императивности в условиях экономической глобализации считается одним из важнейших элементов более обширной проблемы. Она состоит в обеспечении баланса публичных и частных юридических начал в процессе регулирования гражданского оборота. Далее рассмотрим, как действуют императивные правовые нормы сегодня.
Наибольшую актуальность в приведенной выше проблеме приобрели вопросы о необходимых пределах и объеме экономической свободы для всех участников рынка и законодательных гарантиях, призванных обеспечивать оптимальное сочетание и гармонизацию публичных и частных интересов. Решение этих и прочих задач позволит по-новому оценить то значение, которое имеют императивные нормы права в современных условиях.
Оно складывается на основании проанализированных и обоснованных методологических и теоретических подходов. Императивность, по своей сути, предполагает наличие в гражданской правовой системе категоричных повелений. В качестве них выступают запреты и позитивные обязывания. Эти повеления заключены в правилах-принципах, дефинитивных положениях и предписаниях. Императивные нормы устанавливают юридические обязанности и формулируют основные возможности. Данное определение имеет практическую ценность. Оно акцентирует внимание на нормативный состав всей гражданско-правовой отрасли. В качестве его основной направленности выступает выявление и исследование специфики конкретных групп норм, закономерностей и их положения в общей системе.
Императивные нормы права обладают своими характерными чертами. В частности, к ним относят:
• Распространенность. Императивные нормы выступают в качестве признака объективности в целом. В связи с этим они в той либо другой степени присутствуют во всех юридических отраслях.
• Статус. Императивные нормы обладают особым влиянием на регулирование общественных отношений.
• Метод внедрения. Императивность вводится в систему посредством установления ограничений.
• Внешнюю форму. Императивные нормы представляют собой четко обозначенные категории: принципы, предписания, запреты, ограничения.
• Функции. Императивные нормы исполняют охранительную, обеспечительную, системообразующую, регулятивную задачи. Они также наделяют субъектов юридическими возможностями и обязанностями.
В целом императивность гарантирует реализацию субъективного гражданского права, позволяя при этом выделить наиболее важные категории. Обеспечение исполнения и следования закрепленным предписаниям осуществляется за счет поддержки государственной силы. Она предусматривает наступление неблагоприятных последствий при несоблюдении гражданином предложенной модели поведения.
В гражданском праве установлена взаимная зависимость различных категорий императивных норм. Их проявление, в свою очередь, находится под влиянием процесса обнаружения и закрепления общественно значимых интересов, которые соответствуют обусловленным в объективном плане потребностям социума в пределах имущественного оборота. Эта связь наделена особым значением. При обеспечении гражданским правом защиты интересов, не соответствующих существующим объективным социально-значимым потребностям в той либо другой области, возможно возникновение нарушения гражданского баланса в обществе в целом.
Императивные нормы предполагают применение права в качестве юридического ограничителя в широком смысле. Такое воздействие ориентировано на защиту экономических свобод субъектов, участвующих в имущественном обороте в рамках, определенных законом в условиях высокой монополизации этих отношений. Вместе с этим императивные нормы содержат такие предписания, которые обеспечивают защиту общественно-значимых интересов социума и государства в превентивном (предупредительном) порядке.
Она может проводиться в соответствии с разными признаками. В частности, классификация возможна по:
• Степени определенности. Существуют относительно и абсолютно императивные нормы.
• Положению в системе. На основании данного признака выделяют специальные (применяемые к определенному институту) и общие.
• Юридической технике закрепления. В данном случае имеется в виду непосредственно форма изложения (определяемые посредством толкования и четкие), внешняя атрибутика.
• Методу регулирования. В соответствии с этим критерием выделяют нормы: запреты, позитивные обязывания, предписания.
• Времени действия. В этом смысле различают постоянные и временные нормы.
• Наличию либо отсутствию материально-обязывающего порядка поведения. По данному признаку выделяют статические и динамические нормы. Первые закрепляют положение субъектов и основные юридические возможности либо режим их реализации. В рамках второй категории описание отношений осуществляется в их динамике. Вместе с этим статичные положения могут также классифицироваться в соответствии с субъектным составом. На основании этого выделяют императивные нормы, которые распространяют свое действие на публичные правовые формирования, граждан и юрлиц.
• Результату воздействия. В соответствии с этим признаком различают охранительные и регулятивные императивные нормы.
В течение последних десятилетий достаточно остро стоит вопрос о взаимодействии императивных и коллизионных норм права. В частности, спор ведется относительно того, имеют ли последние приоритет перед первыми. Такая актуальность связана с тем, что императивные нормы международного права в ряде случаев исключают либо ограничивают действие коллизионных положений. Так, начало автономии волеизъявления сторон ограничено рамками обязательственного статута. В частности, вопросы, касающиеся личного закона участников, формы договора подчинены действию иных коллизионных положений. В соответствии с законодательством некоторых государств признание автономии сопровождается необходимостью локализации выбора используемого права, а также рядом других требований. Оговорка о публичных правилах исключает использование иностранной юридической системы в тех случаях, когда это противоречит основам правопорядка РФ. В мировой практике периодически возникают такие ситуации, в которых большую силу имеют императивные нормы. Примеры, приведенные выше, иллюстрируют далеко не все случаи. Более того, приведенные и иные существующие способы ограничения коллизионных положений имеют свою область применения.
За пределами названных выше приемов находятся "сверхимперативные" предписания суда государства. На них не распространяется публичный порядок, определяемый, в частности, в российском законодательстве в качестве "основ правопорядка". Такие предписания, тем не менее, способны ограничивать в ряде случаев начало автономии волеизъявления сторон, а также проявление других коллизионных положений. Практический интерес к обеспечению нормативного регулирования вопроса сверхимперативных норм в международной юридической сфере нашел свое выражение в Гаагской конвенции. Она определяла положения, применимые в рамках отношений доверительной собственности. Они имеют место при заключении договоров международной торговли. В соответствии с конвенцией, ее предписания не создают препятствия для применения тех предписаний, которые должны реализовываться вне зависимости от системы, регулирующей условия договора.
Они во многом схожи с положениями статьи 7 Римской конвенции. Тем не менее, в разделе VII ГК для стран СНГ в ст. 1201 правила не ограничивают сферу применения императивных норм исключительно договорными отношениями.
Это видно в следующих положениях:
• Правила данного раздела не касаются действия императивных правовых норм, посредством которых осуществляется регулирование соответствующих отношений вне зависимости от предписания, подлежащего применению.
• При использовании юридической системы какого-либо государства суд может применить ограничительный порядок иной страны, если он имеет тесную связь с конкретным отношением и если в соответствии с режимом этой страны он должен регулировать это взаимодействие. Вместе с этим уполномоченный орган должен принять во внимание характер и назначение норм такого рода и последствия, которые могут наступить при их использовании.
Остается дискуссионным вопрос о сфере "сверхимпертивных" норм, имеющих место в российском праве. Некоторые из них исключают применение непосредственно отечественных коллизионных положений, обращаясь вместо них к иностранным предписаниям. Противоречивым моментом при начале международного сотрудничества может стать толкование любой частно-императивной нормы как ограничивающего правила для действия коллизионной нормы собственного права страны. С таким подходом исключается возможность обеспечивать защиту субъективных интересов, появляющихся под влиянием зарубежной юридической системы.
Императивные и диспозитивные нормы права
Правовые нормы – это основа для всех юридических действий, благодаря им эти действия могут осуществляться в рамках закона. Любой аспект жизнедеятельности невозможно решить, не руководствуясь этими предписаниями. Нормы гражданского права позволяют регулировать все взаимоотношения граждан страны законодательно верно в договорах и хозяйственных спорах.
Основной их характеристикой является диспозитивность, т.е. предоставление свободы выбора при наличии множества правил, которые и контролируют взаимоотношения граждан. Однако существует и такая характеристика права, как императивность, т.е. четкие предписания действий, которым необходимо следовать всем участникам взаимоотношений.
Что такое императивные и диспозитивные нормы, их характеристики и отличия будут рассмотрены в данной статье.
Для начала следует уточнить, что в данном случае права – это система обязательных уставов и правил поведения, которые занимаются урегулированием отношений в обществе.
Любой конфликт между гражданами регулируется установленными юридическими правилами.
Различают два основных метода регулирования:
1. Императивный – данный метод крайне точен, именно он требует безусловного подчинения субъектов кодексу правил, предусмотренных для конкретного случая. Он точным образом характеризует не только права, но и обязанности субъектов, а также не дает им возможности менять что-либо в соглашении. Примером метода может стать наказание преступника государством: применяются жесткие меры, которые субъект не может изменить. В литературе императивный метод называют авторитарным, подчиняющим и методом субординации.
2. Диспозитивный – это равноправный метод, который говорит о равных юридических правах участвующих субъектов и свободе их воли. Применяется в сферах гражданских, трудовых, административно-правовых и семейных взаимоотношений. Регулирующей основой выступает договор, заключенный сторонами, в котором прописываются их возможности и обязанности. Примером метода может стать создание договоров о покупке или продаже, хранения или аренды. В литературе может встречаться под названием автономный метод.
Диспозитивный метод всегда указывает на тип взаимоотношений между участниками.
Данные методы существенно различаются между собой, поскольку основываются на совершенно различных юридических предписаниях, несмотря на то, что они одинаково направлены на управление субъектных взаимоотношений.
Что такое диспозитивная форма отношений? Понятие диспозитивности происходит от латинского слова dispositivus – распоряжающийся, а диспозитивные нормы гражданского права подразумевают наличие некоторых правил поведения, которые уточняются самим субъектом.
Проще говоря, во взаимоотношениях их участники самостоятельно определяют обязанности и возможности друг для друга. Такая форма взаимоотношений является демократической и характерна для большинства гражданских связей.
Помимо установленных правил, эти законы включают и предписания на случай невыполнения их последующего наказания (штрафы, пеня и пр.). Сегодня Гражданский кодекс РФ содержит в большинстве своем именно такие статьи.
К диспозитивным относятся правовые нормы:
• имеющие диспозицию;
• дающие субъектам выбирать манеру своего поведения;
• определяющие и разграничивающие позиции субъектов на судебном разбирательстве;
• определяющие обязанности;
• исключающие учет позиций сторон в случае споров об имуществе.
Примерами могут стать статьи 211, 212, 455, 713 ГК РФ. В любой подобной статье предусматривается свобода выбора сторон при определении их обязанностей и прав, основной модели поведения и характера отношения. Достаточно легко сразу определить, что используется именно такой метод урегулирования отношений, – в договоре сторон прописываются фразы «если договор не предусматривает иного» и подобные им.
Императивные нормы права существенно отличаются от диспозитивных, являются их полной противоположностью и не предоставляют свободу действий. Они представляют собой примеры авторитарных законов и установленных правил. Императивность – абсолютная безусловность требований и достаточно точное обозначение прав и обязанностей каждой стороны в споре. Эта форма отношений полностью исключает право выбора и является основой для множества законов, например, прописанных в Уголовном кодексе.
Императивные нормы права можно сразу определить по прописанному закону – он будет включать в себя такие выражения, как «недопустимо», «не могут» или «недействительно», а также другие элементы запрета.
Этот тип предписаний предполагает четкое юридическое ограничение для взаимоотношений, т.е. их субъекты жестко ограничены в возможностях выбора и действиях.
Их цель – защитить экономические свободы сторон и обеспечить защиту важных интересов общества и государства.
Императивные законы категоричны, они не допускают отклонения от требований или изменений. У данных законов имеются свои характерные черты, которые делают их отличными от прочих.
Они отличаются:
• распространенностью – они являются показателем объективности в любых спорах сторон, что делает их присущими любой правовой отрасти;
• статусом – они стоят выше диспозитивных форм и по-особому влияют на регуляцию отношений в социуме;
• методом использования – они применяются только в качестве ограничителей;
• внешней формой – это не расплывчатые объяснения, а четко прописанные принципы и ограничения;
• функциями – выполняют охранную, обеспечивающую, образующую и регуляционную работу. При этом для них характерно наделение сторон юридическими обязанностями и возможностями.
Императивность предписаний позволяет гарантировать соблюдение гражданских прав, выделяя наиболее важные, а также обеспечивает следование установленным законодательным предписаниям.
Любая форма закона отличается разнообразностью, и поэтому ее можно по-разному охарактеризовать.
Императивную форму можно классифицировать в первую очередь по характеру предписания:
• обязывающие – такие законы указывают субъектам на необходимость выполнения какого-либо действия. Например, третья часть 91 статьи ТК РФ говорит, что работодатель обязан учитывать время работы каждого сотрудника;
• управомочивающие – эта категория законов дает свободу выбора относительно характера действий, т.е. субъект может самостоятельно выбрать выполнять те или иные действия или нет. Например, вторая часть статьи 295 ТК РФ говорит, что каждый сотрудник может воспользоваться правом на получение выгоды от имущества, которое находится в хозяйственном использовании фирмы;
• запрещающие – в таких законах четко прописаны запреты на определенные поступки. Например, вторая часть статьи 91 ТК РФ запрещает трудовую деятельность рабочих свыше 40 часов в неделю.
Кроме этого, их также различают по:
1. Степени определенности – относительно определенные (предлагают выбор из нескольких вариантов) и абсолютно определенные (предполагают лишь один вариант).
2. Положению в системе – различают специальные, которые можно применить только к определенному случаю, и общие, применяемые ко всем ситуациям.
3. Методу регулирования – могут быть в виде запретов, принципов или рекомендуемых предписаний.
4. Времени действия – разделяются на постоянные и временные.
5. Порядку поведения – статические, которые утверждают положение сторон и их возможности, и динамические, предписания к положению и возможностям сторон изменяется на протяжении времени.
Исходя из данных, которые приведены выше, можно сделать вывод что императивные и диспозитивные уставы имеют существенные различия и противоположны друг другу. Главное отличие императивной нормы в том, что она не позволяет субъекту делать самостоятельный выбор или принимать независимые решения. Все, что она может предоставить субъекту, – это выбор из нескольких предложенных вариантов. А диспозитивные применяются лишь в том случае, когда стороны не предусмотрели иного исхода событий, предоставляя им решать и определять свои обязанности самостоятельно.
Классификационные различия позволяют применять императивные статьи относительно различных ситуаций и регулировать отношения субъектов на различных уровнях.
Нормы гражданского права охватывают и предписывают действия сторон в любом виде деятельности. Эти законы совершенно разные по своим характеристикам и положениям, но их знания дают возможность субъектам следовать им и компетентно оформлять свою деятельность с точки зрения действующего законодательства.
Императивный характер норм
Метод гражданско-правового регулирования проявляется в способах воздействия на поведение субъектов гражданских правоотношений. Такое воздействие осуществляется со стороны правовых норм. Сила и характер действия гражданско-правовых норм неодинаковы.
С учетом такой неодинаковости их можно разделить на две части:
- императивные нормы;
- диспозитивные нормы.
Различие между ними проходит по линии воли участников гражданских правоотношений. Императивные нормы имеют принудительный характер. Они действуют на участников правоотношения независимо от воли последних. Диспозитивные нормы имеют восполнительный характер. Они действуют на участников конкретного правоотношения лишь в тех случаях, когда таковое не урегулировано волей последних (восполняя тем самым не выраженную ими волю).
Диспозитивные нормы характерны для сферы частного права, в то время как императивные нормы составляют содержание публичного права. Однако не все гражданско-правовые нормы диспозитивны. Для некоторых категорий общественных отношений, относящихся к кругу гражданско-правового регулирования, диспозитивные нормы не применимы, так как требуют регулирования, не зависящего от воли их участников. Так, только императивными нормами регламентируются вопросы правового статуса субъектов гражданского права. Императивны по своей природе многие нормы вещного и наследственного права. Договорное право наполнено преимущественно диспозитивными нормами, хотя целый ряд договорных обязательств также подчиняется действию императивных норм (вексельные, чековые отношения и др.).
Поведение контрагентов регулируется как самим договором, так и распространяющими на него свое действие нормативными актами. В первом случае регуляторы поведения сторон создаются их собственной волей. Во втором - такой же регулятор выражает исключительно волю органа, принявшего нормативный акт. Именно такой характер носят императивные нормы.
Промежуточное положение занимают регуляторы, созданные в результате совместной воли компетентного органа власти или управления с одной стороны, и согласованной воли самих контрагентов - с другой. К числу таких регуляторов относятся прежде всего диспозитивные нормы. Имеется в виду, что контрагенты по соглашению между собой включают в договор либо созданную (выбранную) ими модель поведения, либо модель, которая в качестве альтернативы предложена принявшим диспозитивную норму органом. В последнем случае воля сторон может быть определена любым образом. Чаще всего это происходит в форме молчания, признаваемого, по аналогии с п. 3 ст. 158 ГК, согласием с правилом, выраженным в диспозитивной норме.
В отличие от императивных норм, исключить действие которых можно только путем отказа от заключения договора, норма диспозитивная допускает признание договора заключенным вне зависимости от отношения сторон к самой норме, т.е. согласны ли они с нею или отступили от нее. Это связано с тем, что отступление от правила, зафиксированного в императивной норме, противоправно, а от такого же правила диспозитивной нормы правомерно, поскольку возможность подобного отступления не только не противоречит норме, но и прямо предусмотрено ею.
Диспозитивные нормы призваны восполнять пробелы в тексте договора, образовавшиеся из-за отсутствия в нем решений по соответствующим вопросам. Такого рода нормы основаны на презумпции: зная о предоставленной им законодателем возможности самим выбрать любой вариант, контрагенты сознательно остановились именно на том, который предложен в качестве запасного диспозитивной нормой.
Указанная презумпция является неоспоримой. Это означает, что действие диспозитивной нормы не может быть исключено ссылкой одной стороны на то, что при заключении договора соответствующий вариант контрагентами вообще не обсуждался и, более того, обе стороны, или по крайней мере одна из них, не знали о существовании самой нормы.
Обычным атрибутом диспозитивной нормы служит формула: "если в договоре не предусмотрено иное". С нее обычно начинается или ею кончается текст нормы.
Диспозитивная норма по общему правилу является общей в том смысле, что как таковая она действует во всех случаях, и, подобно императивной норме, непосредственно. Примером может служить ст. 659 ГК, в силу которой подготовка предприятия к сдаче его в аренду, включая составление и представление на подписание передаточного акта, - обязанность арендодателя и соответственно осуществляется за его счет, если иное не предусмотрено договором.
Однако нередко такие же диспозитивные нормы имеют более сложный характер. Так, п. 1 ст. 394 ГК предусматривает, что в случаях установления за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства неустойки убытки возмещаются в части, не покрытой неустойкой.
Вместе с тем возможны ситуации, при которых законом или договором допускается взыскание только неустойки, но не убытков; либо убытки могут быть взысканы в полной сумме сверх неустойки; либо по выбору кредитора взыскивается или неустойка, или убытки.
Приведенная норма предоставляет сторонам возможность выбрать любой вид неустойки, но только при условии, если закон не предусмотрел какой-либо один определенный ее вид, притом сделал это в форме императивной нормы. Такой же условный характер носит и норма п. 1 ст. 888 ГК, которая возлагает на поклажедателя, не передавшего вещь на хранение в предусмотренный договором срок, ответственность перед хранителем за убытки, причиненные в связи с несостоявшимся хранением, если иное не предусмотрено законом или договором.
Диспозитивные нормы, которые представляют собой одну из закрепленных за участником гражданского оборота гарантий свободного волеизъявления, вместе с тем имеют весьма важную особенность юридико-технического характера. Они освобождают стороны от необходимости включать в договор условия, воспроизводящие правило поведения, зафиксированное в норме, в случае их с ним согласия.
Наконец, следует иметь в виду, что выбор диспозитивной нормой определенного варианта из множества возможных не случаен. Он, как правило, основан на обобщении договорной практики и в этом смысле представляет собой типичное, многократно проверенное решение. Отмеченное обстоятельство учитывается при разрешении преддоговорных споров. Судебные органы имеют полное основание исходить из предположения: диспозитивная норма содержит оптимальный вариант. В этой связи сторона, которая предлагает иное, должна доказать преимущества предложенного ею варианта договорного условия.
Диспозитивные нормы, несомненно, в наибольшей степени соответствуют сущности отрасли гражданского права, созданной для регулирования рыночных отношений. Вместе с тем в составе гражданского законодательства - и это в полной мере относится к его институтам, посвященным договорам, - немало императивных норм.
В отличие от диспозитивных норм императивные не имеют внешней атрибутики. Сам способ изложения нормы, и, в частности, отсутствие ссылки на возможность предусмотреть в договоре иное, должны свидетельствовать об ее безусловной обязательности для контрагентов.
Императивные нормы носят абсолютно обязательный характер и, в частности, конкурируют с руководящим принципом гражданского права - свободой договоров, закрепленным в ст. 421 ГК. В этой связи в самой указанной статье применительно к обоим аспектам свободы договоров - свободы заключения договора и свободы выбора определенной его модели (отдельных ее элементов) - содержится указание на приоритет закона по отношению к нормам не только закрепляющим, но и выражающим принцип свободы договоров.
Вместе с тем следует иметь в виду, что отличие рыночного хозяйства от хозяйства, основанного на жестком планировании и других столь же жестких способах регулирования со стороны государства, состоит не только в количественном соотношении императивных норм договорного права по отношению к диспозитивным (достаточно указать, что в первой и второй частях нового ГК в составе норм, регулирующих отдельные виды договоров, оказалось около 1600 императивных и только около 200 диспозитивных), а в целевой направленности императивных норм.
При оценке сущности императивных норм следует исходить из того, что они представляют собой особую форму, которую принимает публичное начало в гражданском праве. В самом общем виде соответствующее начало, имеющее исключительно важное значение для характеристики наиболее существенных изменений, которые претерпело современное гражданское законодательство страны, закреплено в командных статьях, с которых начинается Кодекс. Подразумевается провозглашение в них равенства участников отношений, неприкосновенности собственности, свободы договоров, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела, признание граждан и юридических лиц свободными в установлении прав и обязанностей на основе договора и в определении любых, не противоречащих законодательству условий договора и др.
Однако не меньшее значение имеет и прямо противоположная задача: ограничение в необходимых случаях свободы волеизъявления заключающих договор участников оборота. Речь идет о ряде причин, вынуждающих государство вводить соответствующие ограничения. На одну из них справедливо указал Р.З. Лившиц: "В природе рынка ...социальная защищенность человека просто не заложена. Чтобы обеспечить подобную защищенность, ее нужно ввести извне. В этом одно из важнейших направлений деятельности государства и права как средства сохранения стабильности общества. Вот почему государственно - правовое вмешательство в экономику необходимо, ибо оно несет в себе социальную защищенность человека. Мера вмешательства государства и права, формы вмешательства здесь различны, они зависят от состояния общества".
Ограничение свободы волеизъявления проявляется в принятии законодателем обязательных для сторон правил, которые приобретают различную форму. Они могут выражаться в том, что законодатель либо возлагает на стороны обязанность заключить договор, либо предоставляет сторонам возможность выбрать только строго определенную модель договора, либо формулирует обязательную для сторон редакцию определенного договорного условия, либо, напротив, запрещает включение в договор определенного условия, исключает возможность определенных категорий субъектов заключать договоры и др.
В самом общем виде ограничение автономии воли при заключении договора может быть сведено к троякого рода целям. Потребность во внесении публичного начала в договорное регулирование путем принятия императивных норм возникает при необходимости защитить интересы слабой (слабейшей) стороны в договоре, интересы третьих лиц (прежде всего реальных или потенциальных кредиторов), а также защитить действующий в стране правопорядок и иные имеющие особую общественную значимость ценности. В обобщенном виде можно представить себе все указанные цели как прямое выражение социального, в том числе экономического, назначения права как такового.
Важно подчеркнуть, что любая из императивных норм в конечном счете предназначена обеспечить достижение какой-либо из указанных выше целей.
Не случайно поэтому в исторически первом урегулированном правовыми нормами рыночном хозяйстве, - имеется в виду экономика Древнего Рима - были созданы необходимые условия для государственного вмешательства в частную сферу. Более того, именно в праве Древнего Рима была определена триединая цель государственного вмешательства.
Достаточно указать прежде всего на правила, защищавшие интересы слабой стороны в договоре, в частности той, которая вынуждена была продать свою вещь дешево в силу тяжелых обстоятельств. Соответствующее правило (laesio enormis) допускало оспаривание договора по указанному основанию. Необходимо было лишь доказать, что за товар получено менее половины его стоимости.
Второй цели служил Паулианов иск, и в частности требование, которое было направлено против тех, кто в преддверии ожидавшегося конкурса распродавал свое имущество, чтобы оно не попало в конкурсную массу.
И наконец, третья цель. Имеется в виду, что римское право считало обязательным для себя защиту интересов гражданского общества в целом и в этой связи вводило нормы, которые предусматривали необходимость признания недействительными договоров, которые противоречили не только правопорядку, но и общественным нравам.
В современном праве нашей страны необходимость защиты интересов слабейшей стороны в договоре влечет за собой прежде всего создание специального правового режима участия в договорных связях потребителя. Речь идет об отдельных новеллах ГК - таких, как ст. 426, посвященная публичным договорам, и ст. 428, выделившая договоры присоединения, статьи, посвященные бытовому подряду и розничной купле - продаже, ренте, пожизненному содержанию с иждивением и др., а равно о находящихся за пределами Кодекса нормах закона и иных правовых актов о защите прав потребителей, к которым отсылают п. 3 ст. 492 и п. 3 ст. 730 ГК. При этом имеются в виду как уже созданные акты, так и те, которые предстоит принять.
Однако этим круг норм, направленных на достижение отмеченной цели, не исчерпывается. Так, можно указать на ряд статей ГК, которые предоставляют право оспаривать действительность сделок (договоров) лицу, находившемуся в момент совершения сделки в состоянии, при котором он не был способен понимать последствия своих действий или руководить ими, либо лицам, которые заключили сделку (договор) под влиянием заблуждения, обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения их представителя с другой стороной или стечения тяжелых обстоятельств, либо лицу, ограниченно дееспособному вследствие злоупотребления спиртными напитками или наркотическими средствами.
Непосредственно на защиту интересов слабейшей стороны направлено правило о недействительности сделки, заключенной лицом вынужденно, вследствие стечения тяжелых обстоятельств, на крайне невыгодных для себя условиях, чем другая сторона воспользовалась (ст. 179 ГК).
В ряде случаев обеспечение защиты интересов слабейшей стороны достигается предоставлением ей дополнительных прав, льгот или гарантий. В силу особенностей договорного правоотношения как такового это делается всегда за счет соответствующего умаления прав и интересов другой стороны.
Примером может служить наделение суда правом уменьшить размер неустойки в случаях, когда она явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства (ст. 333 ГК), отказать в обращении взыскания на заложенное имущество, если допущенное должником нарушение обеспеченного залогом обязательства крайне незначительно и размер требований залогодержателя по этой причине оказался явно несоразмерным стоимости заложенного имущества (п. 2 ст. 348 ГК), или по просьбе залогодателя в решении об обращении взыскания на заложенное имущество предусмотреть отсрочку его продажи с публичных торгов на время до одного года (п. 2 ст. 350 ГК). В некоторых случаях законодатель идет так далеко, что право суда защитить интересы слабейшей стороны превращается в его обязанность поступить подобным образом. Примером может служить необходимость признания судом недействительным соглашения, ограничивающего право залогодателя завещать свое имущество (п. 2 ст. 346 ГК). В данном и во всех других подобных случаях защищаются одновременно интересы и стороны, и третьего лица (например, наследника).
Наиболее последовательно идея приоритетной охраны интересов слабейшей стороны проявляется в посвященных защите прав потребителей нормах, которые содержатся в самом ГК (речь идет, в частности, о статьях о договорах розничной купли - продажи, бытового подряда, а также о специальных актах, регулирующих вопросы охраны прав потребителей). Заслуживают быть особо отмеченными в этом смысле также нормы главы ГК о ренте и пожизненном содержании, последовательно направленные на защиту интересов ее получателя.
Нередко ГК предусматривает различные решения одних и тех же вопросов в зависимости от того, о какой именно стороне в договоре идет речь. Так, в аналогичных ситуациях при одностороннем отказе от исполнения договора возмездного оказания услуг последствием служит обязанность полностью возместить контрагенту все причиненные убытки, если отказ исходит от исполнителя, и возместить контрагенту лишь фактически понесенные расходы, если отказывается от договора заказчик, в роли которого выступает нуждающийся в особой защите потребитель (ст. 782 ГК).
Законодатель нередко учитывает, что в положении слабейшей в различных условиях может оказаться то одна, то другая сторона. Примером может служить п. 1 ст. 349 ГК, который предоставляет залогодержателю возможность при наличии соответствующего нотариально удостоверенного соглашения удовлетворять требования за счет заложенного недвижимого имущества без обращения в суд. ГК принял во внимание, что в момент получения кредита и обеспечения его залогом слабейшая сторона - лицо, обратившееся за получением ссуды. А потому заключение в этот момент указанного соглашения, удовлетворяющего интересы именно залогодержателя, могло бы задеть интересы ссудополучателя (залогодателя). Соответственно такое соглашение будет признано действительным только при условии, если уже выяснилось, что должник в назначенный срок долга не погасил. Имеется в виду, что в это время должник - залогодатель уже перестал быть слабейшей, нуждающейся в особой защите стороной.
С другой целью - защиты интересов кредиторов - связана устойчивость гражданского оборота в целом. По этой причине на достижение указанной цели направлены многие нормы ГК, помещенные как в первой, так и во второй его части. Примером могут служить выраженные в виде императивной нормы правила, относящиеся к солидарным обязательствам (ст. ст. 322 - 326), правила, предусматривающие необходимость получения согласия кредитора на перевод должником своего долга на другое лицо (п. 1 ст. 391), предоставляющие кредитору во всех случаях нарушения или возникновения денежного обязательства право требовать уплаты процентов в указанном в ст. 395 ГК размере и порядке, и др.
Особые гарантии для кредиторов создаются также императивными нормами, которые предусматривают необходимость для того, кто предполагает продать свое предприятие, направить кредиторам извещение о предстоящей продаже и получить от них согласие под страхом наступления указанных в ст. 562 ГК неблагоприятных для продавца последствий. Аналогичное положение содержится в ст. 657 ГК ("Права кредиторов при аренде предприятия"). Наконец, можно указать на гарантии прав кредиторов при реорганизации юридического лица: речь идет об обязанности направить соответствующее письменное уведомление его кредиторам, имея в виду наделение последних правом требовать прекращения или досрочного исполнения обязательств и возмещения возникших убытков (ст. 60 ГК). Во всех трех ситуациях кредиторам предоставляются и другие гарантии.
Интересам прежде всего кредиторов служат статьи, направленные против возможного освобождения от ответственности должников. Имеются в виду признание ничтожным согласия участников полного товарищества на ограничение или устранение их ответственности перед кредиторами (п. 3 ст. 75 ГК), а также признание солидарной ответственности участников простого товарищества по всем общим обязательствам независимо от оснований их возникновения (п. 2 ст. 1047 ГК). В последнем случае, правда, не установлена ничтожность договорного условия, предусматривающего "иное". Однако это нисколько не сужает пределов защиты интересов кредиторов, поскольку общий принцип состоит в том, что, если даже в императивной норме закона отсутствует указание на ничтожность сделки, при заявлении соответствующего требования кредитором все равно будет применена соответствующая норма, а не отличное от нее договорное условие (т.е. последнее будет признано таким же ничтожным).
В конечном счете именно необходимость защитить интересы кредиторов (контрагентов) вызвала появление законодательства о банкротстве юридических лиц и граждан, осуществляющих предпринимательскую деятельность без создания юридического лица, включая различного рода специальные правила, которые регулируют порядок и последствия банкротства, в том числе ограничения действий соответствующего лица, связанных с распоряжением принадлежащим ему имуществом.
Так, в силу ст. 18 Закона "О несостоятельности (банкротстве) предприятий" с момента признания должника несостоятельным (банкротом) ему запрещается передача либо другое отчуждение имущества (кроме случаев, когда необходимое разрешение на отчуждение дано собранием кредиторов) в погашение своих обязательств; сроки исполнения всех долговых обязательств должника считаются наступившими, а все претензии имущественного характера с этого момента могут быть предъявлены должнику только в рамках конкурсного производства. Такую же цель - защиту интересов кредитора - преследуют отдельные статьи раздела VI того же Закона, посвященные неправомерным действиям должника, в частности продаже или внесению в качестве залога части имущества, полученного в кредит и неоплаченного.
Закон РФ N 3929-1 "О несостоятельности (банкротстве) предприятий" утратил силу в связи с принятием Федерального закона N 6-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)".
Так же, как это имеет место в отношении слабейшей стороны, целям защиты интересов оборота служат нормы о признании при определенных случаях действительными договоров, которые противоречат соответствующим требованиям. В частности, имеется в виду возможность "исцеления" сделок, заключенных с нарушением требований об их обязательной нотариальной форме в ситуациях, когда одна из сторон полностью или частично исполнила свои обязательства, а в соответствующих случаях и при нарушении правил об обязательной государственной регистрации (п. 3 ст. 165 ГК), либо предоставление родителям, усыновителям или опекунам права требовать признания судом действительной сделки, совершенной малолетним, если только она заключена к выгоде малолетнего (п. 2 ст. 172 ГК).
Частным случаем защиты интересов гражданского оборота служит защита интересов конкретных третьих лиц. Примером может служить включенная в главу о договоре банковского счета ст. 855 ГК, устанавливающая очередность списания денежных средств со счета.
Среди других целей императивных норм особое место занимает защита интересов государства и общества, в конечном счете - защита установленного в стране правопорядка.
Можно и в этом случае прежде всего указать на некоторые нормы о сделке, и в частности на те нормы, которые устанавливают применительно к отдельным случаям требования к форме сделок (ст. 158 ГК), государственной их регистрации (ст. 164 ГК), нормы о признании ничтожными мнимой и притворной сделок (ст. 170 ГК). Следует особо выделить впервые появившуюся в ГК общую норму, которая признает ничтожными сделки, противные основам правопорядка и нравственности (ст. 169 ГК).
Аналогичные нормы содержатся и за пределами ГК. Так, утвержденные Постановлением Правительства РФ. Правила поставки газа потребителям предусматривают определенные санкции на случай неполного использования потребителями указанного в договоре объема газа и одновременно недопустимость применения соответствующих санкций, если указанное последствие произошло в случаях снижения газопотребления за счет внедрения мероприятий по ресурсосбережению.
Постановление Правительства РФ N 1445 "Об утверждении Правил поставки газа потребителям Российской Федерации" утратило силу в связи с изданием Постановления Правительства РФ N 162 "Об утверждении Правил поставки газа в Российской Федерации".
Вместе с тем сфера действия подобных норм, защищающих интересы государства (общества), после принятия ГК оказалась суженной, что соответствует общим тенденциям в экономике и в ее правовом регулировании. Примером может служить отмена материальной ответственности за весовой и объемный недогруз вагонов и контейнеров при перевозках грузов по железным дорогам.
Постановление Правительства РФ N 157 "Об отмене материальной ответственности за весовой и объемный недогрузы вагонов и контейнеров при перевозках грузов по железным дорогам" утратило силу в связи с изданием Постановления Правительства РФ N 733 "О признании утратившими силу некоторых решений Правительства Российской Федерации в связи с Федеральным законом "Транспортный устав железных дорог Российской Федерации".
Выше приводились взятые из разных глав ГК примеры, подтверждающие направленность императивных норм на ту или иную из указанных целей. Однако существует возможность проиллюстрировать стремление законодателя обеспечить комплекс соответствующих целей на примере одной и той же статьи. Имеется в виду, что в рамках ст. 575 ГК ("Запрещение дарения") можно выделить нормы, защищающие интересы слабой стороны (запрещение дарения от имени малолетних и граждан, признанных недееспособными, их законными представителями - п. 1 указанной нормы), интересы кредиторов (запрещение дарения в отношениях между коммерческими организациями - п. 4), а равно интересы государства и общества (запрещение дарения государственным служащим и служащим органов муниципальных образований в связи с их должностным положением или в связи с исполнением ими служебных обязанностей, а также работникам лечебных, воспитательных учреждений, учреждений социальной защиты и других аналогичных учреждений гражданами, находящимися на лечении, содержании или воспитании, супругами и родственниками этих граждан - п. п. 2 и 3).
Сосуществование диспозитивных и императивных методов регулирования рынка служит, таким образом, непременным условием его нормального функционирования. В этой связи гипертрофия диспозитивных норм, как и любая иная, не является достоинством законодательства. Не случайно, отмечая диспозитивный характер большинства норм американского договорного права, В.П. Мозолин и Е.А. Фарнсворт в совместно написанной ими книге усматривали в этом одновременно источник как силы, так и слабости американского права.
Общепризнанное двучленное деление норм на императивные и диспозитивные в действительности не охватывает всего относящегося к договорам правового массива. Речь идет о существовании в нем еще и третьего вида регулирующих договор норм. Имеются в виду факультативные нормы. Последние отличаются тем, что для их вступления в силу необходимо положительным образом выраженное согласие сторон.
Хотя удельный вес факультативных норм в договорном праве и невелик, их существование и особенности имеют принципиальное значение. Так, например, п. 1 ст. 922 ГК закрепляет за поклажедателем право хранения ценностей с использованием поклажедателем (клиентом) или с предоставлением ему банком индивидуального сейфа (вариант - ячейки сейфа, изолированного помещения в банке) только при условии, если это предусмотрено договором. Пункт 2 ст. 592 ГК, посвященный ограничению прав плательщика на выкуп постоянной ренты, вступает в действие при наличии в договоре специальных условий, запрещающих выкуп ренты на протяжении жизни получателя либо в течение определенного срока (не превышающего 30 лет). Такой же факультативный характер носят нормы, включенные в п. 1 ст. 851 (клиент обязан оплачивать услуги банка по совершению операций с денежными средствами, которые находятся на счете клиента, только в случаях, предусмотренных в договоре).
Наряду со статьями об отдельных видах договоров, помещенными в разделе IV ГК, есть такие же факультативные нормы и в части I ГК. Примером может служить п. 1 ст. 76, который допускает установление договором того, что полное товарищество вправе продолжить свою деятельность в случаях выхода из него или смерти кого-либо из участников, признания участника безвестно отсутствующим, недееспособным или ограниченно дееспособным, несостоятельным (банкротом).
Диспозитивные нормы по общему правилу обладают определенными преимуществами перед нормами факультативными. В отличие от первых вторые сами по себе не способны устранять неопределенность во взаимоотношениях сторон в случаях, когда пробелы в договоре обнаруживаются на стадии его исполнения или рассмотрения судом спора, возникшего по поводу нарушения договора. В этой связи замена факультативных норм диспозитивными все же (опять-таки по общему правилу) заслуживает поддержки, чего нельзя сказать об обратном процессе - замене диспозитивных норм факультативными.
Ключевую роль для стоящего перед законодателем выбора между диспозитивной и факультативной нормами играет предположение о значимости, которую может иметь определенное условие для договоров данного вида (типа). Если есть основания предположить, что договор не может существовать без того, чтобы стороны не выразили прямо отношения к соответствующему вопросу, принимается диспозитивная норма. И наоборот, если вопрос, о котором идет речь, может быть без ущерба для договора обойден сторонами, целесообразно соответствующую норму сделать факультативной с тем, чтобы придание ей правовой силы было связано со включением в договор отсылки к ней. Имеется в виду, что при последнем варианте не может быть ситуации, при которой норма приобретет силу без явно выраженной и согласованной воли контрагентов.
В заключение следует еще раз подчеркнуть, что различие между тремя видами указанных норм можно свести к следующему: императивная норма действует независимо от того, что укажут стороны в договоре, диспозитивная - только в случае, когда в договоре не предусмотрено иного, а факультативная - если в договоре есть прямая отсылка к ней.
Общее для диспозитивных и факультативных норм - и те и другие укладываются в рамки свободного волеизъявления сторон. Имеется в виду, что контрагенты могут либо выбрать любой вариант независимо от того, предусмотрен ли он в диспозитивной или факультативной норме, либо вообще оставить вопрос без правового регулирования.
Иное дело - императивные нормы, заведомо направленные на ограничение договорной свободы во имя защиты нуждающихся в этом, с точки зрения законодателя, особых интересов.
Императивные нормы договора
В связи с возникающими в судебной практике вопросами и в целях обеспечения единообразных подходов к разрешению споров, вытекающих из договоров, Пленум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации на основании статьи 13 Федерального конституционного закона № 1-ФКЗ «Об арбитражных судах в Российской Федерации» постановляет дать арбитражным судам (далее - суды) следующие разъяснения:
В соответствии с пунктом 2 статьи 1 и статьей 421 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) граждане и юридические лица свободны в установлении своих прав и обязанностей на основе договора и в определении любых не противоречащих законодательству условий договора.
Согласно пункту 4 статьи 421 ГК РФ условия договора определяются по усмотрению сторон, кроме случаев, когда содержание соответствующего условия предписано обязательными для сторон правилами, установленными законом или иными правовыми актами (императивными нормами), действующими в момент его заключения (статья 422 ГК РФ). В случаях, когда условие договора предусмотрено нормой, которая применяется постольку, поскольку соглашением сторон не установлено иное (диспозитивная норма), стороны могут своим соглашением исключить ее применение либо установить условие, отличное от предусмотренного в ней. При отсутствии такого соглашения условие договора определяется диспозитивной нормой.
Применяя названные положения, судам следует учитывать, что норма, определяющая права и обязанности сторон договора, толкуется судом исходя из ее существа и целей законодательного регулирования, то есть суд принимает во внимание не только буквальное значение содержащихся в ней слов и выражений, но и те цели, которые преследовал законодатель, устанавливая данное правило.
Норма, определяющая права и обязанности сторон договора, является императивной, если она содержит явно выраженный запрет на установление соглашением сторон условия договора, отличного от предусмотренного этой нормой правила (например, в ней предусмотрено, что такое соглашение ничтожно, запрещено или не допускается, либо указано на право сторон отступить от содержащегося в норме правила только в ту или иную сторону, либо названный запрет иным образом недвусмысленно выражен в тексте нормы).
Вместе с тем из целей законодательного регулирования может следовать, что содержащийся в императивной норме запрет на соглашение сторон об ином должен толковаться ограничительно. В частности, суд может признать, что данный запрет не допускает установление сторонами только условий, ущемляющих охраняемые законом интересы той стороны, на защиту которой эта норма направлена.
Так, частью четвертой статьи 29 Федерального закона № 395-1 «О банках и банковской деятельности» установлен запрет на одностороннее изменение кредитной организацией порядка определения процентов по кредитному договору, заключенному с заемщиком-гражданином, однако это не означает, что запрещено такое одностороннее изменение указанного порядка, вследствие которого размер процентов по кредиту уменьшается.
Статья 310 ГК РФ допускает согласование в договоре права на одностороннее изменение или односторонний отказ от договора только в случаях, когда договор заключается в связи с осуществлением обеими его сторонами предпринимательской деятельности. Цель данной нормы состоит в защите слабой стороны договора. Следовательно, подразумеваемый в ней запрет не может распространяться на случаи, когда в договоре, лишь одна из сторон которого выступает в качестве предпринимателя, право на одностороннее изменение или односторонний отказ от договора предоставлено стороне, не являющейся предпринимателем.
При отсутствии в норме, регулирующей права и обязанности по договору, явно выраженного запрета установить иное, она является императивной, если исходя из целей законодательного регулирования это необходимо для защиты особо значимых охраняемых законом интересов (интересов слабой стороны договора, третьих лиц, публичных интересов и т. д.), недопущения грубого нарушения баланса интересов сторон либо императивность нормы вытекает из существа законодательного регулирования данного вида договора. В таком случае суд констатирует, что исключение соглашением сторон ее применения или установление условия, отличного от предусмотренного в ней, недопустимо либо в целом, либо в той части, в которой она направлена на защиту названных интересов.
При этом, если норма содержит прямое указание на возможность предусмотреть иное соглашением сторон, суд исходя из существа нормы и целей законодательного регулирования может истолковать такое указание ограничительно, то есть сделать вывод о том, что диспозитивность этой нормы ограничена определенными пределами, в рамках которых стороны договора свободны установить условие, отличное от содержащегося в ней правила.
При возникновении спора об императивном или диспозитивном характере нормы, регулирующей права и обязанности по договору, суд должен указать, каким образом существо законодательного регулирования данного вида договора, необходимость защиты соответствующих особо значимых охраняемых законом интересов или недопущение грубого нарушения баланса интересов сторон предопределяют императивность этой нормы либо пределы ее диспозитивности.
Например, пункт 2 статьи 610 ГК РФ предусматривает право каждой из сторон договора аренды, заключенного на неопределенный срок, немотивированно отказаться от договора, предупредив об этом другую сторону в названные в данной норме сроки. Эта норма хотя и не содержит явно выраженного запрета на установление иного соглашением сторон, но из существа законодательного регулирования договора аренды как договора о передаче имущества во временное владение и пользование или во временное пользование (статья 606 ГК РФ) следует, что стороны такого договора аренды не могут полностью исключить право на отказ от договора, так как в результате этого передача имущества во владение и пользование фактически утратила бы временный характер.
Пункт 1 статьи 463 ГК РФ, в соответствии с которым покупатель вправе отказаться от исполнения договора купли-продажи, если продавец отказывается передать покупателю проданный товар, не содержит явно выраженного запрета предусмотреть договором иное, например, судебный порядок расторжения договора по названному основанию вместо права на односторонний отказ от его исполнения. Однако договором не может быть полностью устранена возможность его прекращения по инициативе покупателя в ситуации, когда продавец отказывается передать ему проданный товар, поскольку это грубо нарушило бы баланс интересов сторон.
Согласно пункту 1 статьи 544 ГК РФ оплата энергии производится за фактически принятое абонентом количество энергии в соответствии с данными учета энергии, если иное не предусмотрено законом, иными правовыми актами или соглашением сторон договора энергоснабжения (купли-продажи (поставки) энергии). Если плата за единицу поставляемого ресурса является регулируемой, то указанная норма может быть истолкована лишь следующим образом: установление соглашением сторон иного количества энергии, которое оплачивает абонент (потребитель, покупатель), допускается только тогда, когда невозможно определить фактически принятое им количество энергии в соответствии с данными учета, а закон или иные правовые акты не содержат порядка определения такого количества в отсутствие данных учета. Это правило направлено на защиту публичных интересов, обеспечиваемых государственным регулированием тарифов.
В силу пункта 12 статьи 28.2 Закона Российской Федерации № 2872-1 «О залоге», если при реализации заложенного движимого имущества во внесудебном порядке федеральным законом предусмотрено обязательное привлечение оценщика, начальная продажная цена заложенного движимого имущества, с которой начинаются торги, устанавливается равной восьмидесяти процентам рыночной стоимости такого имущества, определенной в отчете оценщика, если иное не предусмотрено договором о залоге, содержащим условие об обращении взыскания на заложенное движимое имущество во внесудебном порядке. Это означает, что стороны своим соглашением вправе лишь увеличить начальную продажную цену по сравнению с предусмотренным названным пунктом общим правилом, но она не может быть установлена соглашением сторон ниже восьмидесяти процентов стоимости, определенной в отчете оценщика. Императивность данной нормы в части недопустимости снижения начальной продажной цены обеспечивает защиту охраняемых законом интересов как залогодателя, так и третьих лиц - других кредиторов залогодателя, которые вправе претендовать на удовлетворение своих требований за счет суммы, оставшейся после удовлетворения требований, обеспеченных залогом.
Если норма не содержит явно выраженного запрета на установление соглашением сторон условия договора, отличного от предусмотренного в ней, и отсутствуют критерии императивности, указанные в пункте 3 настоящего постановления, она должна рассматриваться как диспозитивная. В таком случае отличие условий договора от содержания данной нормы само по себе не может служить основанием для признания этого договора или отдельных его условий недействительными по статье 168 ГК РФ.
Например, статья 475 ГК РФ о последствиях передачи покупателю товара ненадлежащего качества не исключает право сторон своим соглашением предусмотреть иные последствия названного нарушения (в том числе по-иному определить критерии существенности недостатков товара или дополнить те права, которые предоставляются данной статьей покупателю).
Положения статьи 782 ГК РФ, дающие каждой из сторон договора возмездного оказания услуг право на немотивированный односторонний отказ от исполнения договора и предусматривающие неравное распределение между сторонами неблагоприятных последствий прекращения договора, не исключают возможность согласования сторонами договора иного режима определения последствий отказа от договора (например, полное возмещение убытков при отказе от договора как со стороны исполнителя, так и со стороны заказчика) либо установления соглашением сторон порядка осуществления права на отказ от исполнения договора возмездного оказания услуг (в частности, односторонний отказ стороны от договора, исполнение которого связано с осуществлением обеими его сторонами предпринимательской деятельности, может быть обусловлен необходимостью выплаты определенной денежной суммы другой стороне).
Нормы статьи 410 ГК РФ, устанавливающие предпосылки прекращения обязательства односторонним заявлением о зачете, не означают запрета соглашения договаривающихся сторон о прекращении неоднородных обязательств или обязательств с ненаступившими сроками исполнения и т. п.
В соответствии с пунктом 2 статьи 421 ГК РФ стороны вправе заключить договор, не предусмотренный законом и иными правовыми актами (непоименованный договор).
При оценке судом того, является ли договор непоименованным, принимается во внимание не его название, а предмет договора, действительное содержание прав и обязанностей сторон, распределение рисков и т. д.
В таких случаях судам следует учитывать, что к непоименованным договорам при отсутствии в них признаков смешанного договора (пункт 3 статьи 421 ГК РФ) правила об отдельных видах договоров, предусмотренных законом или иными правовыми актами, не применяются.
Однако нормы об отдельных видах договоров, предусмотренных законом или иными правовыми актами, могут быть применены к непоименованному договору по аналогии закона в случае сходства отношений и отсутствия их прямого урегулирования соглашением сторон (пункт 1 статьи 6 ГК РФ). Применение к непоименованным договорам по аналогии закона императивных норм об отдельных поименованных видах договоров возможно в исключительных случаях, когда исходя из целей законодательного регулирования ограничение свободы договора необходимо для защиты охраняемых законом интересов слабой стороны договора, третьих лиц, публичных интересов или недопущения грубого нарушения баланса интересов сторон. При этом суд должен указать на то, какие соответствующие интересы защищаются применением императивной нормы по аналогии закона.
Судам надлежит иметь в виду, что согласно пункту 2 статьи 422 ГК РФ закон, принятый после заключения договора и устанавливающий обязательные для сторон правила иные, чем те, которые действовали при заключении договора, распространяет свое действие на отношения сторон по такому договору лишь в случае, когда в законе прямо установлено, что его действие распространяется на отношения, возникшие из ранее заключенных договоров. В силу пункта 2 статьи 4 ГК РФ это правило применяется как к императивным, так и к диспозитивным нормам.
Для определения условий договоров стороны могут воспользоваться примерными условиями (стандартной документацией), разработанными в том числе саморегулируемыми и иными некоммерческими организациями участников рынка для договоров соответствующего вида и опубликованными в печати (статья 427 ГК РФ). При этом стороны могут своим соглашением предусмотреть применение таких примерных условий (стандартной документации) к их отношениям по договору как в полном объеме, так и частично, в том числе по своему усмотрению изменить положения стандартной документации или договориться о неприменении отдельных ее положений.
Если при заключении договора стороны пришли к соглашению, что его отдельные условия определяются путем отсылки к примерным условиям (статья 427 ГК РФ), судам следует учитывать, что при внесении в эти примерные условия изменений последние распространяют свое действие на возникающие из договора отношения лишь в случае, когда это прямо предусмотрено сторонами либо в самом договоре, либо в последующем соглашении.
В силу пункта 5 статьи 421 и пункта 2 статьи 427 ГК РФ в случаях, когда в договоре не содержится отсылка к примерным условиям, а условие договора не определено сторонами или диспозитивной нормой, такие примерные условия применяются к отношениям сторон в качестве обычаев, если они отвечают требованиям, установленным статьей 5 ГК РФ.
В случаях, когда будет доказано, что сторона злоупотребляет своим правом, вытекающим из условия договора, отличного от диспозитивной нормы или исключающего ее применение, либо злоупотребляет своим правом, основанным на императивной норме, суд с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает этой стороне в защите принадлежащего ей права полностью или частично либо применяет иные меры, предусмотренные законом (пункт 2 статьи 10 ГК РФ).
При этом возможны ситуации, когда злоупотребление правом допущено обеими сторонами договора, недобросовестно воспользовавшимися свободой определений договорных условий в нарушение охраняемых законом интересов третьих лиц или публичных интересов.
При рассмотрении споров, возникающих из договоров, включая те, исполнение которых связано с осуществлением всеми его сторонами предпринимательской деятельности, судам следует принимать во внимание следующее.
В тех случаях, когда будет установлено, что при заключении договора, проект которого был предложен одной из сторон и содержал в себе условия, являющиеся явно обременительными для ее контрагента и существенным образом нарушающие баланс интересов сторон (несправедливые договорные условия), а контрагент был поставлен в положение, затрудняющее согласование иного содержания отдельных условий договора (то есть оказался слабой стороной договора), суд вправе применить к такому договору положения пункта 2 статьи 428 ГК РФ о договорах присоединения, изменив или расторгнув соответствующий договор по требованию такого контрагента.
В то же время, поскольку согласно пункту 4 статьи 1 ГК РФ никто не вправе извлекать преимущество из своего недобросовестного поведения, слабая сторона договора вправе заявить о недопустимости применения несправедливых договорных условий на основании статьи 10 ГК РФ или о ничтожности таких условий по статье 169 ГК РФ.
В частности, при рассмотрении спора о взыскании убытков, причиненных нарушением договора, суд может с учетом конкретных обстоятельств заключения договора и его условий не применить условие договора об ограничении ответственности должника-предпринимателя только случаями умышленного нарушения договора с его стороны или условие о том, что он не отвечает за неисполнение обязательства вследствие нарушений, допущенных его контрагентами по иным договорам. Также с учетом конкретных обстоятельств заключения договора и его условий в целом может быть признано несправедливым и не применено судом условие об обязанности слабой стороны договора, осуществляющей свое право на односторонний отказ от договора, уплатить за это денежную сумму, которая явно несоразмерна потерям другой стороны от досрочного прекращения договора.
При рассмотрении споров о защите от несправедливых договорных условий суд должен оценивать спорные условия в совокупности со всеми условиями договора и с учетом всех обстоятельств дела. Так, в частности, суд определяет фактическое соотношение переговорных возможностей сторон и выясняет, было ли присоединение к предложенным условиям вынужденным, а также учитывает уровень профессионализма сторон в соответствующей сфере, конкуренцию на соответствующем рынке, наличие у присоединившейся стороны реальной возможности вести переговоры или заключить аналогичный договор с третьими лицами на иных условиях и т. д.
Вместе с тем при оценке того, являются ли условия договора явно обременительными и нарушают ли существенным образом баланс интересов сторон, судам следует иметь в виду, что сторона вправе в обоснование своих возражений, в частности, представлять доказательства того, что данный договор, содержащий условия, создающие для нее существенные преимущества, был заключен на этих условиях в связи с наличием другого договора (договоров), где содержатся условия, создающие, наоборот, существенные преимущества для другой стороны (хотя бы это и не было прямо упомянуто ни в одном из этих договоров), поэтому нарушение баланса интересов сторон на самом деле отсутствует.
При разрешении споров, возникающих из договоров, в случае неясности условий договора и невозможности установить действительную общую волю сторон с учетом цели договора, в том числе исходя из текста договора, предшествующих заключению договора переговоров, переписки сторон, практики, установившейся во взаимных отношениях сторон, обычаев, а также последующего поведения сторон договора (статья 431 ГК РФ), толкование судом условий договора должно осуществляться в пользу контрагента стороны, которая подготовила проект договора либо предложила формулировку соответствующего условия.
Пока не доказано иное, предполагается, что такой стороной было лицо, являющееся профессионалом в соответствующей сфере, требующей специальных познаний (например, банк по договору кредита, лизингодатель по договору лизинга, страховщик по договору страхования и т. п.).
Императивная коллизионная норма
В доктрине права выделяют виды коллизионных норм в зависимости от особенностей их коллизионных привязок, регулируемых коллизий, источников происхождения, действия во времени и пространстве.
Видовое деление коллизионных норм зависит от критериев их классификации:
1. Способ выражения воли законодателя - императивные, альтернативные, кумулятивные и диспозитивные коллизионные нормы.
В императивных нормах может быть только одна коллизионная привязка (любая, кроме "гибких", "каучуковых" - автономии воли, реальной связи, закона существа отношения, собственного права контракта). Императивная коллизионная норма - это властное предписание законодателя о применении права одного государства, устанавливаемого на основании какого-либо объективного критерия. Например, "признание в Российской Федерации физического лица безвестно отсутствующим и объявление физического лица умершим подчиняются российскому праву" (ст. 1200 ГК РФ).
Императивная коллизионная норма исключает право выбора законодательства как судом, так и сторонами правоотношения. Законодатель в императивном порядке устанавливает, какое право должно регулировать данное отношение (в зависимости от типа коллизионной привязки это может быть как национальное, так и иностранное право).
Альтернативные коллизионные нормы характеризуются наличием нескольких коллизионных привязок, "негибких", т.е. однозначно и определенно сформулированных, определяющих несколько вариантов выбора применимого права. Альтернативная норма предоставляет суду право по собственному усмотрению выбирать применимое законодательство (право выбора есть только у суда, но не у сторон). Такие формулы прикрепления конструируются посредством альтернативных привязок, обеспечивающих возможность выбора различных моделей поведения: "Если оба лица, вступающие в брак, являются иностранцами, то брак может быть заключен в соответствии с испанским законодательством или в соответствии с личным законом любого из них" (ст. 50 ГК Испании).
Простые альтернативные коллизионные нормы предусматривают возможность применения одного или другого правопорядка. Выбор зависит от судейского усмотрения и фактических обстоятельств дела. Например, "если лицо является гражданином нескольких стран, в отношении него применяется право страны, с которой оно связано наиболее тесным образом, в котором оно имеет обычное место нахождения или занимается основной деятельностью" (ч. 1 ст. 22 Закона о МЧП Грузии).
Сложные (соподчиненные) альтернативные коллизионные нормы устанавливают основную и субсидиарную привязки, которые применяются в зависимости от дифференциации объема коллизионной нормы. Основная привязка применяется в первую очередь, субсидиарные (их может быть две и более) - в соответствии с конкретными обстоятельствами дела и если невозможно применить основную привязку. Например, "в случае объявления пропавшим без вести или признании умершим лица без гражданства применяется право государства по постоянному месту жительства. Если оно не может быть установлено, применяется монгольское право" (ст. 546.2 ГК Монголии).
Основная и субсидиарные коллизионные привязки находятся между собой в отношении соподчинения. Может быть соподчинение первой, второй, третьей и так далее степеней (в зависимости от количества субсидиарных привязок и дифференциации объема коллизионной нормы). Сложные соподчиненные альтернативные нормы - относительно новое явление в коллизионном праве. Их называют "цепочками" ("каскадом") коллизионных норм.
Кумулятивные нормы устанавливают возможность применения иностранного права, но указывают, что соответствие требованиям собственного национального права исключает признание юридической недействительности отношения, даже если не соблюдены требования соответствующего иностранного права. Например, "форма сделки подчиняется праву места ее совершения. Однако сделка, совершенная за границей, не может быть признана недействительной вследствие несоблюдения формы, если соблюдены требования российского права" (п. 1 ст. 1209 ГК РФ).
Диспозитивные нормы в качестве основной коллизионной привязки предусматривают автономию воли сторон (ст. 1210 ГК РФ "Выбор права сторонами договора": "Стороны договора могут при заключении договора или в последующем выбрать по соглашению между собой право, которое подлежит применению к их правам и обязанностям по этому договору"). Терминологически в законодательстве право сторон на автономию воли может быть выражено по-разному: "если иное не предусмотрено договором", "если стороны не оговорили иного", "правом, избранным сторонами".
Автономия воли регулирует основное число частноправовых отношений (прежде всего обязательственных), связанных с иностранным правопорядком. Эта привязка считается оптимальным коллизионным началом, так как предусматривает наиболее гибкое регулирование, в максимальной степени следует фундаментальному принципу свободы договора и обеспечивает децентрализацию в регламентации отношений между частными лицами.
Диспозитивные коллизионные нормы могут предусматривать и иные привязки - закон наиболее тесной связи, закон существа отношения, наиболее благоприятное право. Например, "основания взимания, порядок исчисления и размер процентов по денежным обязательствам определяются по праву страны, подлежащему применению к соответствующему обязательству" (ст. 1218 ГК РФ).
Диспозитивными коллизионными нормами можно считать и те, в которых выбор применимого права (из вариантов, указанных законодателем) принадлежит участнику спора. Например, "к требованию о возмещении вреда, причиненного вследствие недостатков товара, работы или услуги, по выбору потерпевшего применяется: 1) право страны, где имеет место жительства или основное место деятельности продавец или изготовитель товара либо иной причинитель вреда; 2) право страны, где имеет место жительства или основное место деятельности потерпевший; 3) право страны, где была выполнена работа, оказана услуга, или право страны, где был приобретен товар" (ст. 1221 ГК РФ).
Диспозитивные коллизионные нормы, предусматривающие различные "гибкие" критерии выбора права, близки альтернативным коллизионным нормам. Основное различие - альтернативные нормы всегда предусматривают выбор из нескольких определенных правопорядков, т.е. как правило, это "жесткие" коллизионные начала. В диспозитивных нормах всегда присутствует хотя бы одна "гибкая", "каучуковая" привязка.
Однако по общему правилу, с точки зрения российского законодателя, норма может иметь диспозитивный характер только тогда, когда в ней непосредственно указано: "если иное не предусмотрено законом", "если иное не вытекает из закона, иных правовых актов или существа отношения", "если иное не вытекает из закона, условий или существа договора либо совокупности обстоятельств дела" (ст. 1198, ч. 2 ст. 1203, ст. 1204, п. 1 ст. 1213 ГК РФ).
Подход российского законодателя противоречит основным принципам права, современным тенденциям правового развития и является порочным с юридической точки зрения. Основной метод регулирования частноправовых отношений - это метод децентрализации и автономии воли сторон. Следовательно, подавляющее большинство норм, регулирующих такие отношения, по определению должны иметь диспозитивный характер. Норма частного права, по идее, является диспозитивной по умолчанию. Императивность регулирования должна представлять собой исключение и специально оговариваться в норме права.
Показательны в этом отношении положения ГК РФ, ограничивающие автономию воли сторон в обязательствах внедоговорного характера, - стороны имеют право на выбор законодательства, но этот выбор может быть сделан только в пользу права страны суда (п. 3 ст. 1219, абз. 2 п. 1 ст. 1223).
2. Форма коллизионной привязки - двусторонние (многосторонние) и односторонние коллизионные нормы.
Односторонние коллизионные нормы предусматривают возможность применения только национального права, права страны суда ("к возникновению морского залога на судно и очередности удовлетворения требований, обеспеченных морским залогом на судно, применяется закон государства, в суде которого рассматривается спор" - ст. 424 КТМ РФ). Такие нормы имеют императивный характер. Односторонние коллизионные нормы указывают обстоятельства, при которых применяется национальное право, и рассматривают правоотношения, связанные с иностранным правопорядком, только с точки зрения национального права. Например, ст. 3 ФГК: "Статус недвижимого имущества, даже того, владельцами которого являются иностранцы, определяется французским правом".
В российском законодательстве (и в законодательстве других стран) в настоящее время наблюдается тенденция замены классического коллизионного правила "закон суда" выражением "применяется российское право" (п. 3 ст. 1199 ГК РФ, п. 1 ст. 160 СК РФ).
Двусторонние (многосторонние) коллизионные нормы предусматривают возможность применения как национального, так и иностранного или международного права. Они могут иметь императивный, альтернативный, кумулятивный и диспозитивный характер (п. 1 ст. 1197, ст. 1201, п. 1 ст. 1211 ГК РФ). В современном праве двусторонних коллизионных норм значительно больше, чем односторонних. Коллизионное правило "закон суда" считается "жестким"; национальный законодатель стремится установить гибкое правовое регулирование посредством двусторонних коллизионных норм (в особенности диспозитивных). Привязка двусторонней коллизионной нормы называется формулой прикрепления.
3. Правовая форма (источник права) - национально-правовые (внутренние - разд. VI части третьей ГК РФ) и унифицированные международно-правовые (договорные - Гаагская конвенция) коллизионные нормы. Преимущественное применение имеют, естественно, внутренние коллизионные нормы.
Унифицированные коллизионные нормы - это единообразные коллизионные правила, созданные на основе международных соглашений и представляющие собой конечный результат процесса согласования воль государств. Такие нормы выделяются в отдельную подгруппу в системе МЧП. От внутренних коллизионных норм унифицированные отличаются по механизму создания (источник - международный договор) и применения (пространственная и временная сферы действия, толкование).
Унифицированные коллизионные нормы в национальной правовой системе действуют в качестве норм внутреннего права (ст. 15 Конституции РФ, ст. 7 ГК РФ). Однако они сохраняют связь с "породившим" их международным договором, не сливаются с внутренними правовыми нормами, существуют параллельно с ними и имеют свои особенности. Наличие международного договора, содержащего коллизионные нормы, предполагает, что к частноправовому отношению, связанному с иностранным правопорядком, будут применяться унифицированные коллизионные нормы. Внутренние коллизионные нормы в такой ситуации не применяются.
В настоящее время в кодификациях МЧП развитых стран применение унифицированных коллизионных норм декларируется посредством специальной отсылки: "Право, применимое к отношениям представительства, определяется на основе норм Гаагской конвенции о праве, применимом к агентской деятельности" (ст. 126 кн. 10 ГК Нидерландов).
Генеральные коллизионные привязки устанавливают право, применимое в первую очередь ("основное" право). Например, "отношения между опекуном... и лицом, находящимся под опекой... определяются по праву страны, учреждение которой назначило опекуна... Однако когда лицо, находящееся под опекой... имеет место жительства в Российской Федерации, применяется российское право, если оно более благоприятно для этого лица" (п. 3 ст. 1199 ГК РФ). В данной норме право страны, учреждение которой назначило опекуна, является генеральной коллизионной привязкой, которая не применяется только в определенных обстоятельствах, указанных в норме.
Субсидиарные коллизионные нормы устанавливают "дополнительное (субсидиарное) право", применимое только в конкретных обстоятельствах, указанных в норме. Например, "право физического лица заниматься предпринимательской деятельностью без образования юридического лица в качестве индивидуального предпринимателя определяется по праву страны, где такое физическое лицо зарегистрировано в качестве индивидуального предпринимателя. Если это правило не может быть применено ввиду отсутствия обязательной регистрации, применяется право страны основного места осуществления предпринимательской деятельности" (ст. 1201 ГК РФ). Право страны основного места осуществления предпринимательской деятельности является субсидиарной коллизионной привязкой и применяется, если физическое лицо не обязано проходить регистрацию для получения статуса индивидуального предпринимателя.
Соотношение генеральных и субсидиарных коллизионных норм аналогично соотношению коллизионных привязок в сложных соподчиненных альтернативных коллизионных нормах.
Деление коллизионных норм на генеральные и субсидиарные связано с детализацией и конкретизацией нормативного регулирования. Если "главное" правило, установленное в норме, почему-либо не может быть реализовано, то имеются дополнительные предписания, близкие к главному. Выбор применимого права осуществляется на основании вспомогательных предписаний. Такие правила существуют в соподчинении: невозможно применить одно - следует обратиться к другому: "(1) Основания и последствия расторжения брака и разлучения супругов регулируются законом общего гражданства сторон. Если стороны имеют различное гражданство, то подлежит применению закон места совместного постоянного проживания, а если таковое отсутствует - турецкое право" (ст. 14 Кодекса МЧП Турции).
В данной норме генеральной коллизионной привязкой является право страны общего гражданства сторон. Это общее правило, компетентное в первую очередь (основное право). Если стороны имеют различное гражданство, то применяется право страны совместного проживания супругов. Это правило "второй очереди" (субсидиарное право первой степени). Специальное правило установлено для случая, когда супруги не имеют ни общего гражданства, ни общего местожительства. В такой ситуации применяется турецкое право (субсидиарное право второй степени).
Общие коллизионные привязки - общие для большинства правовых систем коллизионные правила. Это общие (сквозные), т.е. применимые во всех отраслях и институтах МЧП коллизионные нормы: личный закон физического лица, закон суда, закон флага, закон продавца, автономия воли, закон места совершения акта. В настоящее время к "классическим" общим привязкам прибавились общие "каучуковые" коллизионные нормы: lex causae - закон существа отношения, lex benignitatis - наиболее благоприятное право. В настоящее время существует тенденция трансформации lex benignitatis в один из основных принципов МЧП: "В отношении договоров, заключаемых со сторонами, которые считаются более слабыми, эти стороны должны быть защищены коллизионными нормами, имеющими для их интересов более благоприятный характер по сравнению с общими правилами" (п. 23 Преамбулы Рим I).
Специальные коллизионные привязки сформулированы непосредственно для конкретных институтов МЧП. Они применяются в отдельных сферах отношений: закон усыновителя, закон дарителя, закон места отправления груза. Например, "установление и оспаривание отцовства (материнства) определяются законодательством государства, гражданином которого является ребенок по рождению" (ч. 1 ст. 162 СК РФ). В данной норме закон происхождения ребенка (lex originis) представляет собой специальную коллизионную привязку.
Специальные коллизионные привязки - это трансформация общих коллизионных норм: специальная привязка "закон перевозчика" - трансформация общей привязки "закон продавца"; "закон совместного места жительства супругов" - трансформация "личного закона физического лица".
Среди специальных коллизионных привязок можно назвать наиболее распространенные:
- lex arbitri - закон местожительства суперарбитра;
- lex loci arbitri - закон места проведения арбитража;
- lex cartae - закон места нахождения ценных бумаг, закон места эмиссии ценных бумаг;
- lex loci laboris - закон места работы;
- lex fori (loci) concursus - закон места проведения конкурсного производства;
- lex loci celebrationis - закон места заключения брака;
- lex loci protections - закон страны, в которой испрашивается защита;
- lex originis - закон происхождения (ребенка, культурной ценности).
Императивные нормы конституции
Особенности норм конституционного права обнаруживаются также через проведение их классификации. Конституционные нормы едины с точки зрения их основного назначения, роли и места в механизме правового регулирования. Однако, в силу того, что они регулируют разнообразные отношения, они не могут не обладать некоторыми отличительными свойствами, которые обеспечивают выполнение ими специфических функций. Их классификация заключается в подразделении норм на отдельные виды в соответствии с принятыми критериями в целях наилучшего изучения и использования их регулятивных качеств.
Конституционно-правовые нормы могут быть подразделены по различным основаниям:
1. По юридической природе и степени обязательности эти нормы могут быть императивными, когда в них повелительно предписывается правило поведения, и диспозитивными, когда правилом предоставляется возможность выбора поведения. Примером императивных норм могут служить положения, регулирующие полномочия органов государственной власти, обязанности граждан Российской Федерации, а также определяющие обязательства по осуществлению каких-либо действий. Например, в соответствии со ст. 87 и 88 Конституции РФ Президент РФ обязан незамедлительно сообщать палатам Федерального Собрания РФ о введении военного или чрезвычайного положения по предусмотренным конституционными нормами основаниям. В качестве диспозитивных норм можно привести положения ч. 3 и 4 ст. 117 Конституции РФ, согласно которым если Государственная Дума дважды выражает недоверие Правительству РФ, то Президент РФ может принять решение об отставке Правительства либо распустить Государственную Думу. К диспозитивным относятся также нормы, закрепляющие права и свободы. Граждане Российской Федерации могут воспользоваться предоставленными им правами и свободами, а могут отказаться от них, за исключением тех, которые одновременно являются и обязанностью (например, право и обязанность воспитывать детей).
2. По функциональному назначению в механизме правового регулирования конституционно-правовые нормы принято делить на материальные и процессуальные. Материальные нормы регулируют содержание поведения (действий и бездействия), т.е. отвечают на вопрос, что следует или не следует делать. Процессуальные нормы определяют формы и процедуры реализации правил поведения. Несмотря на преобладание в конституционном праве материальных норм, процессуальные нормы обнаруживаются практически во всех разделах Конституции РФ: например, в статьях, определяющих порядок реализации прав и свобод (ч. 2 ст. 22, ч. 2 ст. 23, ст. 25, 26, 33, ч. 3 ст. 35, ч. 3 ст. 40, ч. 3 ст. 43, ч. 2. ст. 45 Конституции РФ). Процессуальный характер присущ некоторым нормам, регулирующим федеративное устройство (ч. 2 ст. 65, ч. 2–5 ст. 66, ч. 2, 3 ст. 67 Конституции РФ). Процессуальными по природе являются конституционные нормы, устанавливающие процедуру отрешения Президента РФ от должности, порядок осуществления им полномочий (ст. 81, 92 Конституции РФ); порядок формирования и деятельности палат Федерального Собрания РФ, порядок принятия федеральных законов, порядок роспуска Государственной Думы и др. (ч. 2 ст. 95, ч. 2 и 3 ст. 99, ст. 100, 101, 104–109 Конституции РФ). В отличие от бинарных отраслей нрава, где материальные и процессуальные нормы объединяются в различные, хотя и тесно взаимосвязанные отрасли (уголовное и уголовно-процессуальное, гражданское и гражданско-процессуальное, административное и административно-процессуальное отрасли права), конституционное право представляет собой единство материальных и процессуальных норм. Так, материальные и процессуальные нормы одновременно содержатся в федеральных законах, регулирующих государственное устройство Российской Федерации, избирательную систему, референдум, формирование и функционирование органов государственной власти и местного самоуправления, осуществление конституционного судебного контроля и др. Примером неразрывной связи материальных и процессуальных норм могут служить также нормы, регулирующие федеральный законодательный процесс. В частности, положения ч. 1, 4 ст. 105 Конституции РФ о том, что федеральные законы принимаются Государственной Думой и одобряются Советом Федерации, являются по своей природе материальными нормами. В этой же статье имеются процессуальные нормы о том, что федеральные законы принимаются большинством голосов от общего числа депутатов Государственной Думы и одобряются более половиной от общего числа членов Совета Федерации. Преобладание в конституционном праве материальных норм не умаляет значимости содержащихся процессуальных норм. Именно посредством последних обеспечивается реализация материальных норм конституционного права.
3. По методу правового регулирования, т.е. по приемам и способам правового воздействия на соответствующие общественные отношения, нормы конституционного права подразделяются на управомочивающие, обязывающие и запрещающие. Первый вид норм – управомочивающие наделяют юридическими благами, т.е. определяют права и свободы, полномочия и условия их реализации. Например, каждый в Российской Федерации имеет право на свободу и личную неприкосновенность (ст. 22 Конституции РФ), неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени (ст. 23 Конституции РФ); право свободно передвигаться, выбирать место пребывания и жительства, выезжать за пределы Российской Федерации и возвращаться обратно (ст. 27 Конституции РФ) и т.п. Именно управомочивающие нормы составляют основу правового регулирования прав и свобод человека, прав народа и других субъектов конституционного права, наделяемых правами и полномочиями. Обязывающие принуждают к осуществлению определенных действий или бездействия (например, обязанности каждого платить установленные налоги и сборы (ст. 57 Конституции РФ), сохранять природу и окружающую среду (ст. 58 Конституции РФ), обязанности граждан Российской Федерации защищать Отечество. Такие нормы необязательно возлагаются только на конкретных физических или юридических лиц, индивидов или органы. Особенность обязывающих конституционно-правовых норм выражается в том, что они могут быть обращены к более абстрактным субъектам, например, к государству, народу, нации, территории. Так, в соответствии со ст. 2 Конституции РФ "признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства". Запрещающие нормы устанавливают запреты, т.е. предписывают воздерживаться от определенных действий (бездействия), определяют факты, которые служат препятствием для определенного поведения. Например, согласно ч. 4 ст. 3 Конституции РФ "никто не может присваивать власть в Российской Федерации. Захват власти или присвоение властных полномочий преследуются по федеральному закону". В соответствии со ст. 21 Конституции РФ никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию; никто не может быть без добровольного согласия подвергнут медицинским, научным или иным опытам. Слово "запрещается" зачастую используется напрямую. Так, согласно ч. 5 ст. 13 Конституции РФ "запрещается создание и деятельность общественных объединений, цели или действия которых направлены на насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации, подрыв безопасности государства, создание вооруженных формирований, разжигание социальной, расовой, национальной и религиозной розни".
4. По времени своего действия конституционно-правовые нормы подразделяются на постоянные, которые не ограничены сроком своего действия, и временные, – призванные действовать только в определенные периоды (например, в периоды чрезвычайного или военного положения, на срок действия договора и т.д.).
5. По территории действия нормы конституционного права разграничиваются на те, которые действуют:
а) в масштабах всей страны – общенациональные, общегосударственные;
б) на территории отдельных регионов, субъектов федерации, автономий – региональные;
в) на территории местного самоуправления (муниципального образования) – муниципальные или местные.
6. Нормы конституционного права различаются по юридической силе. Конституционно-правовые нормы выстраиваются в иерархию в той же последовательности, что и нормативные правовые акты, в которых они содержатся. С этой точки зрения конституционные нормы дифференцируются в виде норм, обладающих высшей юридической силой (содержатся в Конституции РФ), юридической силой постановления Конституционного Суда РФ, федерального конституционного закона, федерального закона, указа Президента РФ, подзаконного акта и т.д.
7. Разнообразна дифференциация норм конституционного права по их содержанию. Как уже было замечено, наряду с традиционными нормами, в конституционном праве встречаются нормы-дефиниции, принципы, декларации, цели, программы, разъяснения, дескрипции, символы, справки и др. Объединяющим для этой группы норм является регулирование правовых отношений общего характера. Как правило, они содержат лишь один элемент структуры – диспозицию.
Приведенная классификация не выходит за рамки традиционно сложившихся взглядов. Вместе с тем для науки конституционного права интерес представляет расширение представлений о видах норм конституционного права. В частности, из конституционно-правовых норм можно выделить положения экстерриториального действия, т.е. действующие вне пределов территориальных границ России. Например, российское законодательство о выборах и о гражданстве распространяется на граждан Российской Федерации, проживающих за рубежом и участвующих в выборах, а также пользующихся покровительством Российского государства на территории посольств и консульств за рубежом.
В современной юридической литературе предпринимается попытка представить классификации, базирующиеся на критериях комплексного или смешанного характер. Так, В. Е. Чиркин считает, что по характеру предписаний конституционно-правовые нормы подразделяются на стимулирующие, дозволяющие, управомочивающие, обязывающие, запрещающие и репрессивные. Думается, что примеры стимулирующих и дозволяющих норм являются по своему характеру, по сути, более частной разновидностью управомочивающих норм. Такие нормы также предоставляют субъекту какое-либо право, однако обращают внимание на отношение к этому праворегулирующей стороны (государства). В дозволяющих нормах сферы регулирования – отношения, которые при определенном поведении могут иметь нежелательные последствия, поэтому действия носителя прав ограничиваются использованием соответствующих слов: "может", "дозволено в определенных пределах", "если это не ущемляет права других" и т.д. Например, владение, пользование и распоряжение землей и другими природными ресурсами осуществляется их собственниками свободно, если это не наносит ущерба окружающей среде и не нарушает прав и законных интересов иных лиц (ч. 2 ст. 36 Конституции РФ). В стимулирующих нормах, наоборот, указывается на поощрительное отношение к желаемому поведению. Реализация предоставленного права имеет здесь особую значимость, связано с приумножением материальных или духовных благ, либо несет гуманистическую направленность. Так, в России "поощряются добровольное социальное страхование, создание дополнительных форм социального обеспечения и благотворительность" (ч. 3 ст. 39 Конституции РФ). В Российском государстве поощряется также "деятельность, способствующая укреплению здоровья человека, развитию физической культуры и спорта, экологическому и санитарно-эпидемиологическому благополучию" (ч. 2 ст. 41 Конституции РФ).
Довольно спорно выделение В. Е. Чиркиным репрессивных норм (карающих за противоправные деяния) в качестве самостоятельного вида. Очевидно, что ответственность наступает за нарушение запрещающих и обязывающих норм. Отсюда неясно различие между ними и репрессивными нормами.
Императивные виды норм
В любом государстве существует и появляется огромное количество норм права. Эти нормы можно классифицировать (разделить) на виды в соответствии с определенным критерием (признаком).
Нормы права по предмету правового регулирования (или по отраслям права): нормы конституционного, административного, уголовного, гражданского, трудового, экологического права и др.
Императивные — нормы, выражающие в категорических предписаниях государства четко обозначенные действия, не допускающие никаких отклонении от исчерпывающего перечисления прав и обязанностей субъектов. Иначе: императивные нормы прямо предписывают правила поведения.
Диапозитивные — нормы, предписывающие государством вариант поведения, но дающие возможность сторонам регулируемого отношения самим определять права и обязанности в отдельных случаях. Их называют «восполнительными», поскольку они восполняют отсутствующее соглашение и действуют только тогда, когда стороны регулируемого отношения не установили для себя другого правила, не договорились по данному вопросу (распознаются по формулировкам: «при отсутствии иного соглашения», «если иное не установлено в договоре» и др.).
Иначе: диспозитивные нормы предоставляют свободу выбора поведения.
Нормы права по характеру воздействия на личность поощрительные рекомендательные.
Поощрительные — нормы, устанавливающие меры поощрения за одобряемый государством и обществом вариант поведения субъектов, заключающийся в добросовестном и продуктивном труде (напр., правила выплаты премий).
Рекомендательные — нормы, устанавливающие варианты желательного с точки зрения государства поведения субъектов. Нормы права по субординации в правовом регулировании материальные процессуальные.
Норма материального права — норма, являющаяся первичным регулятором общественных отношений: содержит правило (права, обязанности, запреты), на основании которого возможно решение дела по существу. Например, нельзя совершать убийство.
Норма процессуального права — норма, устанавливающая оптимальный порядок применения норм материального права: содержит правило, на основании которого возможно решение дела по существу. Например, порядок расследования преступления, порядок вызова свидетелей в суд и т.п.
Назначение процессуальной нормы — установить процедуру, «регламент»' осуществления прав или выполнения обязанностей, закрепленных в материальных нормах; способствовать достижению результата, предусмотренного нормой материального права.
Нормы процессуального права производны от норм материального права: процессуальные нормы регулируют уже не фактические, а юридические связи, сложившиеся в социально-правовой сфере, в правоотношениях, вызываются к жизни потребностью реализации норм материального права.
Нормы процессуального права имеют двойную обусловленность:
— материальными условиями жизни общества;
— особенностями норм той отрасли материального права, с которой они тесно связаны и потребности которой обслуживают.
Все предписания процессуальных норм имеют процедурный характер, т.е. определяется наиболее целесообразный порядок осуществления правотворческой, правоприменительной, правоохранительной, учредительной и контрольно-надзорной деятельности государства. Много предписаний процессуальных норм определяют порядок организации органов государства и осуществления ими своей компетенции.
Предписания процессуальных норм, как правило, адресуются субъектам, которые наделены властными полномочиями по применению норм материального права (следователям, судьям, прокурорам и др.).
Таким образом, нормы процессуального права отличаются от норм материального права:
— содержанием, которое выражается в своеобразии их предписаний;
— особенностями адресата;
— структурой построения. Нормы права по субъектам правотворчества: нормы органов представительной власти нормы главы государства нормы органов исполнительной власти нормы общественных объединений, коммерческих организаций, трудовых коллективов предприятий.
Нормы права по функциональной направленности (по функциям права):
— устанавливают права и обязанности субъектов (например, норма, которая закрепляет правомочия собственника: владение, пользование, распоряжение, или норма, которая определяет порядок брака);
— устанавливают способы юридической ответственности за нарушение прав и невыполнение обязанностей, закрепленных в регулятивных нормах (например, норма Уголовного кодекса об ответственности за убийство).
Запрещающая норма соответствует охранительной норме, однако не следует их смешивать. В запрещающей норме запрет совершать правонарушения (преступления) имеет регулятивный характер, поскольку ее соблюдение связано с недоведением до правонарушения (преступления), с поддержанием правопорядка. Например, административно-правовая норма, устанавливающая запрет заниматься определенным промыслом, есть запрещающая норма.
Охранительная (уголовно-правовая) норма, указывающая на конкретные преступления и меры наказания, предполагает запрет совершать преступления, но не содержит запрета, поскольку ее применение рассчитано на факт совершения преступного деяния, на нарушение правопорядка. В случае преступления происходит нарушение не охранительной (уголовно-правовой) нормы, а регулятивной нормы из другой отрасли права: обязывающей, запрещающей или дозволяющей. Охранительная правовая норма не нарушается, поскольку условием, вызывающим ее действие, служит акт преступления.
Запрет входит в содержание и обязывающей нормы. Устанавливая обязанность лица совершать определенные положительные действия, обязывающая норма включает запрет сделать что-то иначе, чем это требуется для обеспечения интереса управомоченного лица. В случае нарушения обязывающей нормы происходит посягательство не на запрет (как в запрещающей норме), а на позитивное обязывание.
Трехчленное деление регулятивных юридических норм соответствует трехчленному делению способов регулирования: дозволение, запрещение (запрет), обязывание (веление).
Применение императивных норм
Еще одним способом ограничения применения иностранных норм являются императивные нормы.
В доктрине отсутствует единое название подобных норм. Такие нормы получили наименование «во Франции — нормы непосредственного, или обязательного применения, в Голландии — приоритетные нормы, в Швеции — абсолютные нормы, в Германии — вторгающиеся нормы. Некоторые авторы используют термин «сверхимперативные нормы». Однако в основном используется термин «императивные нормы».
Причем один и тот же термин используется для обозначения различных по своей правовой природе норм. Дело в том, что в европейской доктрине международного частного права проводится четкое деление императивных норм на два вида: императивные нормы внутреннего гражданского права и императивные нормы международного частного права. Действие императивных норм первого вида, по мнению большинства авторов, устраняется как вследствие выбора сторон, так и вследствие функционирования коллизионной нормы страны суда.
На данное обстоятельство указывал Л.А. Лунц, отмечая, что «отсылка коллизионной нормы к иностранному закону, как правило, устраняет применение к данному отношению не только диспозитивных, но и императивных норм отечественного правопорядка».
В доктрине МЧП можно выделить три позиции относительно понимания императивных норм в МЧП:
1. Согласно первой позиции, под императивными нормами международного частного права понимаются нормы публично-правового характера, которые, по мнению В.П. Звекова, находятся на «пограничье» частного и публичного права, то есть нормы смешанного характера.
2. К императивным нормам относится всякая императивная норма, независимо от ее публичного или частного наполнения.
3. Третьей позиции придерживаются авторы которые в качестве императивных норм МЧП выделяют сверхимперативные нормы. Для отнесения императивной нормы к данной категории необходимы два критерия: а) указание в самих нормах на их «сверхимперативность»; б) особое значение норм для охраняемых законом инте-ресов участников гражданского оборота. К числу «сверхимперативных» или «особо императивных» могут быть отнесены нормы об основных началах гражданского законодательства (ст. 1), о пределах осуществления гражданских прав (п. 1 ст. 10), о недействительности сделки, совершенной с целью, противной основам правопорядка и нравственности (ст. 169). Примером сверхимперативной нормы являются положения ч.2 ст.1209 «2. Форма внешнеэкономической сделки, хотя бы одной из сторон которой является российское юридическое лицо, подчиняется независимо от места совершения этой сделки российскому праву».
Т.о. общепринятого понимания императивных норм не сложилось. Отсутствие легального определения императивных норм приводит к тому, что решение практических вопросов, возникающих в рассматриваемой нами области, может достигаться только в результате толкования соответствующих национальных норм. Положение может быть облегчено появлением новых, достаточно убедительных научных рекомендаций или разъяснений высших юрисдикционных органов, однако они при всей их желательности они пока отсутствуют.
Анализ действующих правовых актов позволяет выделить три вида императивных норм:
1. императивные нормы страны суда;
2. того иностранного права, которое подлежит применению в силу коллизионной нормы страны суда или соглашения сторон;
3. императивные нормы третьих стран, т.е. нормы, являющиеся частью любой правовой системы, отличной от lex causae и lex fori и которой договор имеет тесную связь.
По действующему законодательству установлены следующие правила:
1. Правила настоящего раздела не затрагивают действие тех императивных норм законодательства Российской Федерации, которые вследствие указания в самих императивных нормах или ввиду их особого значения, в том числе для обеспечения прав и охраняемых законом интересов участников гражданского оборота, регулируют соответствующие отношения независимо от подлежащего применению права.
2. При применении права какой-либо страны согласно правилам настоящего раздела суд может принять во внимание императивные нормы права другой страны, имеющей тесную связь с отношением, если согласно праву этой страны такие нормы должны регулировать соответствующие отношения независимо от подлежащего применению права. При этом суд должен учитывать назначение и характер таких норм, а также последствия их применения или неприменения».
Из статьи видно, что сверх императивные нормы страны суда должны применяться в обязательном порядке, а сверх императивные нормы третьей страны, право которой тесно связано с правоотношением, могут применяться или же не применяться по усмотрению суда. Общим для императивных норм этих двух категорий является то, что их нормы должны применяться независимо от подлежащего применению права.
Однако, несмотря на правила зафиксированные в законе в доктрине и судебной практике сложилось достаточно устойчивое мнение, согласно которому избранное на основе коллизионной нормы страны суда или соглашения сторон иностранное право устраняет компетенцию императивных норм гражданско-правового характера как страны суда, так и других правовых систем.
Намного сложнее обстоит дело с теми императивными нормами смешанного характера. В доктрине и практике МЧП сложилось негативное отношение к возможности применения иностранного публичного права, поскольку это воспринимается как проявление иностранной государственной власти на территории страны суда.
Однако в современной доктрине и практике ряда стран все большее число сторонников приобретает подход, в соответствии с которым отдельные публично-правовые нормы иностранного права могут не только учитываться, но и применяться судами к существу спора, если соответствующая иностранная правовая система исполняет роль lex causae и норма публично-правового характера направлена на подчинение себе соответствующей фактической ситуации.
Императивные нормы гражданского права
Диспозитивные императивные нормы гражданского права. Содержащиеся в актах гражданского законодательства правовые нормы применяются как самими участниками общественных отношений, так и правоприменительными органами, например, в случае спора, возникшего между сторонами гражданского правоотношения. Правильное применение нормы гражданского права предполагает выявление ее - характера и содержания Характер гражданско-правовой нормы зависит от степени обязательности для участников гражданских правоотношений содержащихся в ней правил поведения. С этой точки зрения необходимо различать диспозитивные и императивные нормы гражданского права.
Если норма гражданского права содержит в себе правило, которое участники гражданского оборота не могут изменять по своему усмотрению, то данная норма является императивной. Если же норма гражданского права содержит в себе правило, которое участники гражданского оборота могут менять по своему усмотрению, то такая норма является диспозитивной. В силу специфики регулируемых гражданским законодательством общественных отношений большинство норм гражданского права носит диспозитивный характер. Так, ст. 223 ГК предусматривает, что право собственности у приобретателя вещи по договору возникает с момента ее передачи, если иное не предусмотрено законом или договором. Это диспозитивная норма гражданского права, так как содержащееся в ней правило о моменте возникновения права собственности может быть изменено соглашением сторон в договоре. Например, стороны могут договориться о том, что право собственности на отчуждаемую вещь возникает у приобретателя в момент заключения договора или в момент уплаты покупной цены.
Однако в гражданском законодательстве встречаются и императивные нормы. Так, ст. 198 ГК предусматривает, что сроки исковой давности и порядок их исчисления не могут быть изменены соглашением сторон. Это означает, что правила ст. 196-204 ГК носят императивный характер. В большинстве случаев определить диспозитивный или императивный характер той или иной гражданско-правовой нормы не составляет особого труда. В статьях, содержащих диспозитивные нормы гражданского права, обычно имеется оговорка "если иное не предусмотрено договором". На императивный характер нормы указывают содержащиеся в соответствующих статьях правовых актов запреты типа "не допускается", "не могут", "недействительна" и т.п. В том случае, если в статьях нормативных актов гражданского законодательства отсутствуют какие-либо ориентиры, позволяющие выявить характер правовой нормы, последний определяется исходя из применимых к ней способов толкования.
Толкование гражданско-правовых норм. Под толкованием гражданско-правовой нормы понимается уяснение ее содержания (смысла) путем устранения обнаруженных в ней неясностей. Неясности содержания той или иной нормы гражданского права могут возникнуть в силу разных причин. Это может произойти в силу краткости формулировок нормативного акта, который не мажет быть многословным и всеобъемлющим ввиду самой природы правового акта. Это может произойти и в силу того, что вновь появляющиеся общественные отношения и жизненные факты не могут получить точного словесного описания в нормативном акте, принятом задолго до их появления. Однако они могут охватываться смыслом этого нормативного акта, который и необходимо выявить при применении соответствующей нормы права к данному случаю. Этому и служат различные виды толкования гражданско-правовых норм.
В зависимости от субъекта толкования различают аутентическое, легальное, судебное и научное толкование. Аутентическое толкование имеет место тогда, когда смысл правовой нормы разъясняется тем же органом, который принял правовой акт, содержащий в себе данную норму. Поэтому аутентическое толкование имеет такую же силу, как и толкуемая норма права.
Легальное толкование имеет место тогда, когда смысл правовой нормы разъясняется не тем органом, который принял соответствующий нормативный акт, а тем, который в силу существующего законодательства вправе разъяснять смысл данного нормативного акта. Так, в соответствии сост. 13 Федерального Конституционного закона РФ "Об арбитражных судах в Российской Федерации" Пленум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации дает разъяснения по вопросам судебной практики. Такое толкование имеет обязательную силу для всех арбитражных судов в Российской Федерации.
Судебное толкование имеет место тогда, когда смысл правовой нормы выявляется судебным органом в выносимом им решении или определении по делу. Судебное толкование имеет обязательную силу только для участников того конкретного дела, по которому вынесено соответствующее решение или определение.
Научное (доктринальное) толкование имеет место тогда, когда смысл правовой нормы разъясняется ученым в юридической литературе, в комментариях к гражданским законам, на научных конференциях и т. п. Научное толкование не имеет обязательной силы. Однако значение его велико, поскольку научное толкование оказывает существенное влияние на уяснение смысла закона теми органами, толкование которых имеет обязательную силу.
В зависимости от способа толкования различают грамматическое, логическое, систематическое и историческое толкование. Грамматическое толкование характеризуется тем, что смысл нормы гражданского права выявляется с помощью правил грамматики. Так, в ст. 29 ГК говорится, что гражданин может быть признан судом недееспособным, если он вследствие психического расстройства не может понимать значение своих действий или руководить ими. Поскольку законодатель использует здесь разделительный союз "или", то для признания гражданина недееспособным вследствие психического расстройства достаточно одного из двух последствий: либо непонимания значения своих действий, либо неспособности руководить ими.
Логическое толкование характеризуется тем, что смысл нормы гражданского права выясняется с помощью правил формальной логики. Так, ст. 1080 ГК устанавливает, что лица, совместно причинившие вред, несут солидарную ответственность перед потерпевшим. Для ответа на вопрос, имеются ли в виду в данной статье только юридические лица или же и другие субъекты гражданского права, нужно прибегнуть к соответствующим логическим рассуждениям. Поскольку подраздел 2 раздела 1 ГК назван "Лица" и включает в себя граждан, юридические лица, Российскую Федерацию, субъектов Российской Федерации и муниципальные образования, то неизбежен логический вывод о том, что понятием "лица" охватываются все субъекты гражданского права. Поэтому ст. 1080 ГК применяется не только к юридическим лицам, но и к любым другим субъектам гражданского права.
Систематическое толкование характеризуется тем, что смысл нормы гражданского права определяется путем уяснения места данной нормы в системе гражданского законодательства и ее соотношения со смежными нормами права. Так, из содержания абз. 1 п. 1 ст. 572 ГК вытекает, что договор дарения может считаться заключенным либо в момент передачи имущества, либо в тот момент, когда одна сторона (даритель) обязуется безвозмездно передать имущество в собственность другой стороны (одаряемого). Правильно понять содержание данной нормы можно только путем сопоставления ее с правилом ст. 224 ГК, где говорится, что передачей признается вручение вещи приобретателю, а равно сдача перевозчику для отправки приобретателю или сдача в организацию связи для пересылки приобретателю вещей, отчужденных без обязательства доставки. Вещь считается врученной приобретателю с момента ее фактического поступления во владение приобретателя или указанного им лица.
Историческое толкование характеризуется тем, что смысл нормы гражданского права выявляется путем сопоставления ее с теми историческими условиями, при которых она была принята.
Так, ст. 472 ГК, предусматривающая возмещение вреда, понесенного при спасании социалистического имущества, принималась в условиях господства социалистической собственности, предполагающего повышенную степень ее защиты. Поэтому данная норма не могла применяться в случае спасания личной собственности. Ныне, поскольку ни одна из форм собственности не признается социалистической, указанная норма не может применяться не только потому, что ее действие на территории Российской Федерации не допускается, но и по самому существу дела.
В зависимости от объема толкования различают буквальное, ограничительное и расширительное толкование. Буквальное толкование гражданского закона применяется тогда, когда смысл закона точно соответствует его тексту. Поскольку законодатель стремится к тому, чтобы подлинный смысл гражданско-правовой нормы точно совпадал с ее буквальным текстом, в большинстве случаев применяется именно буквальное толкование.
Вместе с тем встречаются и такие ситуации, когда смысл правовой нормы уже, чем ее буквальный текст. В таких случаях применяется ограничительное толкование. Так, в ст. 533 ГК говорится о том, что предметы обычной домашней обстановки и обихода переходят по закону к наследникам, проживавшим совместно с наследодателем до его смерти на менее одного года, независимо от их очереди и наследственной доли. Из буквального текста этой статьи следует, что правило о наследовании предметов обычной домашней обстановки и обихода применяется ко всем наследникам, которые проживали с наследодателем не менее одного года до его смерти. Однако из подлинного смысла ст. 533 ГК вытекает, что правило о наследовании предметов обычной домашней обстановки и обихода должно применяться только к тем наследникам, которые не только совместно проживали с наследодателем не менее одного года до его смерти, но и при жизни наследодателя пользовались этими предметами для удовлетворения повседневных бытовых нужд. В противном случае нет смысла устанавливать особый правовой режим наследования для предметов обычной домашней обстановки и обихода. Поэтому ст. 533 ГК должна применяться к более узкому кругу случаев, чем это вытекает из ее буквального текста.
В том случае, когда смысл гражданско-правовой нормы шире, чем ее буквальный текст, применяется расширительное толкование. Так, из буквального текста ст. 17 ГК РФ следует, что гражданская правоспособность включает в себя способность иметь гражданские права и нести обязанности. Между тем из подлинного смысла этой статьи вытекает, что за пределы гражданской правоспособности нельзя вынести самое осуществление прав и исполнение обязанностей, хотя для этого и могут быть необходимы юридические акты других лиц. Поэтому подлинный смысл данной статьи шире ее буквального текста.
Следует иметь в виду, что расширительное толкование не допускается, если речь идет об исключении из общего правила. Это и понятно, так как расширительное толкование, будучи исключением из общего правила, подрывает само общее правило гражданского законодательства, в котором закреплены наиболее существенные закономерности в гражданско-правовом регулировании общественных отношений. Так, по общему правилу п. 1 ст. 26 ГК несовершеннолетние в возрасте от 14 до 18 лет совершают сделки с письменного согласия своих законных представителей. В порядке исключения из этого правила п. 2 ст. 26 ГК устанавливает, что несовершеннолетние вправе самостоятельно, без согласия своих законных представителей, распоряжаться своим заработком, стипендией и иными доходами. Поскольку это исключение из общего правила, его нельзя толковать расширительно и понимать под заработком, стипендией и иными доходами то имущество, которое на них приобретено, или будущие заработки, стипендии и иные доходы, которые несовершеннолетний может получить как до, так и после достижения совершеннолетия. В противном случае можно легко обойти общее правило, требующее согласия законных представителей на совершение сделок несовершеннолетними. Расширительное толкование не допускается и тогда, когда в гражданско-правовой норме дается исчерпывающий перечень обстоятельств, при которых она применяется. Так, ст. 203 ГК дает исчерпывающий перечень обстоятельств, которые прерывают течение срока исковой давности. Поэтому указанные обстоятельства не подлежат расширительному толкованию.
Применение гражданского законодательства по аналогии. Законодатель не в состоянии предусмотреть правовые нормы на все случаи жизни. Нередко возникают такие имущественно-стоимостные и личные неимущественные отношения, которые либо не имели места в момент принятия соответствующего гражданского закона, либо не были учтены законодателем, когда такой закон принимался. В этом случае говорят о пробеле в гражданском законодательстве, который необходимо устранить. Однако впредь до устранения указанного пробела соответствующие общественные отношения не могут оставаться неурегулированными. Поэтому ст. 6 ГК устанавливает, что в тех случаях, когда входящие в предмет гражданского права общественные отношения не урегулированы законодательством или соглашением сторон и отсутствует применяемый к ним обычай делового оборота, к таким отношениям, поскольку это не противоречит их существу, применяется гражданское законодательство, регулирующее сходные отношения (аналогия закона).
Для применения аналогии гражданского закона необходимы следующие условия:
1. Имеет место общественное отношение, которое по своим признакам входит в предмет гражданского права, т. е. либо имущественно-стоимостное, либо личное неимущественное отношение.
2. Данное общественное отношение неурегулировано нормой гражданского права, соглашением сторон или обычаем делового оборота. При этом правовое регулирование общественного отношения не предусмотрено не только буквальным текстом какого-либо гражданского закона, но и не охватывается его подлинным смыслом, т. е. нельзя урегулировать это общественное отношение путем расширительного толкования какой-либо нормы гражданского права.
3. Имеется норма права, регулирующая сходное общественное отношение.
Так, если решением суда о ликвидации юридического лица на его учредителей (участников) либо уполномоченные саганы возложены обязанности по ликвидации, но в установленный срок ликвидация не произведена, суд назначает ликвидатора и поручает ему осуществить ликвидацию юридического лица. Поскольку основанием для ликвидации юридического лица не является в данном случае его банкротство, суд при решении вопросов, связанных с назначением ликвидатора, определением порадка ликвидации и т.п., в соответствии с п. 1 ст. 6 ГК по аналогии закона применяет соответствующие положения о банкротстве (см. п. 24 постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ № 6/8).
При невозможности использования аналогии закона права и обязанности сторон определяются исходя из общих начал и смысла гражданского законодательства (аналогия права) и требований добросовестности, разумности и справедливости (п. 2 ст. 6 ГК). Для применения аналогии права кроме двух первых условий, о которых шла речь при аналогии закона, требуется следующее третье условие: отсутствует норма права, регулирующая сходные общественные отношения. Общие начала гражданского законодательства, т. е. принципы гражданского права, сформулированы в ст. 1 ГК (см. § 3 гл. 1). Общий же смысл гражданского законодательства вытекает из всей массы гражданско-правовых норм, закрепленных в гражданском законодательстве. Требования добросовестности, разумности и справедливости носят оценочный характер и зависят от конкретной ситуации, при которой приходится прибегать к аналогии права.
Императивная норма закона
Главным методом регулирования имущественных и личных неимущественных отношений (и, как следствие, всего гражданского права) является диспозитивный, или метод дозволений. Он предоставляет свободу участникам гражданского оборота при заключении договоров согласовывать в них любые условия, не противоречащие закону. Диспозитивные нормы в законе предусматриваются на случаи, когда участники оборота не договорились о тех или иных правилах, применимых к их отношениям. В такой ситуации диспозитивные нормы действуют по умолчанию (например, презюмируемая возмездность договора в предпринимательской деятельности). Этим они отличаются от императивных норм, которые устанавливают определенные правила поведения, не предоставляя при этом какой-либо свободы усмотрения для сторон договора. Последние не вправе предусмотреть иные правила, нежели те, что прямо установлены в законе.
Так, например, в соответствии с п. 2 ст. 456 ГК РФ продавец обязан одновременно с передачей вещи передать покупателю ее принадлежности, а также относящиеся к ней документы (технический паспорт, сертификат качества, инструкцию по эксплуатации и т.п.), предусмотренные законом, иными правовыми актами или договором, если иное не определено договором купли-продажи. Как видно из приведенной нормы, она является диспозитивной, поскольку устанавливает, что стороны договора купли-продажи могут предусмотреть в нем, что продавец обязуется передать относящиеся к продаваемой вещи принадлежности не сразу с передачей вещи, а спустя некоторое время (если их получение самим продавцом занимает определенное время) или вообще исключить такую обязанность, если документы до передачи товара уже были переданы покупателю.
Примером императивной нормы является правило, определенное п. 4 ст. 401 ГК РФ, согласно которому заключенное заранее соглашение об устранении или ограничении ответственности за умышленное нарушение обязательства ничтожно. Указанная норма сформулирована четко и недвусмысленно, она содержит прямой запрет участникам оборота заключать названное в ней соглашение, поэтому является императивной.
Императивной также будет норма с оговоркой «если иное не предусмотрено законом», поскольку никакой свободы усмотрения участникам оборота она не предоставляет: они не делают выбор между теми или иными правилами, а могут только следовать содержащимся в законе предписаниям — либо в одном законе, либо в другом, к которому отсылает первый закон (отсылочная норма).
Сравнительно легко различать диспозитивные и императивные правовые нормы законодательства в ситуациях, когда их содержание не вызывает неоднозначного восприятия (например, фразеологическая конструкция «если иное не предусмотрено соглашением сторон» характерна для диспозитивной нормы). С императивными нормами все не так просто.
Пунктом 3 ст. 421 ГК РФ предусмотрено, что стороны вправе заключить смешанный договор, содержащий элементы различных договоров, определенных законом или иными правовыми актами РФ, в соответствующих частях к которому применяются правила о договорах, элементы которых в нем содержатся, если иное не определено соглашением сторон или не вытекает из существа смешанного договора.
В составе смешанного договора могут быть представлены элементы договора, правила о котором являются императивными и не подлежат изменению по соглашению сторон. Так, например, в силу п. 3 ст. 825 ГК РФ по договору банковского счета банк не вправе определять и контролировать направления использования денежных средств клиента и устанавливать другие, не указанные законом или договором банковского счета ограничения его права распоряжаться денежными средствами по своему усмот-рению. Стороны могут заключить договор банковского счета с условием о его кредитовании (овердрафт), который является смешанным, однако это не означает, что они могут обойти установленный законом запрет на контроль со стороны банка за расходованием средств клиента со счета (кроме случая, когда кредит является целевым и выдается под конкретные цели).
В связи с этим п. 3 ст. 421 ГК РФ необходимо применять в нормативном единстве со ст. 422 ГК РФ об обязательном соответствии всякого договора требованиям закона. Закон предоставляет участникам гражданского оборота изменять или исключать применение к своим отношениям действие лишь диспозитивных, но не императивных норм (абз. 2 п. 4 ст. 421 ГК РФ).
Следовательно, норма п. 3 ст. 421 ГК РФ, дающая право сторонам изменять своим соглашением условия их отношений, по своему смыслу в системе действующего правового регулирования договорных отношений и с учетом приведенных императивных предписаний не может рассматриваться как предполагающая широкие возможности по исключению применения к отношениям субъектов гражданских правоотношений законодательных норм. Это тем более верно, что иное истолкование, по сути, ставит под сомнение существование императивных норм как таковых.
Указанный вывод подтверждается позицией ФАС Центрального округа, который указал, что смешанный договор, содержащий в себе элементы договора об оказании услуг по передаче электроэнергии и договора купли-продажи электроэнергии с целью компенсации потерь в сетях, последний из которых является публичным в соответствии с законодательством РФ, — весь такой смешанный договор является публичным (постановление ФАС Центрального округа по делу № А36-1378).
Трудности могут возникнуть при установлении характера правовой нормы, которая сформулирована в законе в виде определенного правила без указания на возможность ее отмены или изменения по соглашению сторон.
Так, например, в силу п. 1 ст. 824 ГК РФ по договору финансирования под уступку денежного требования одна сторона (финансовый агент) передает или обязуется передать другой стороне (клиенту) денежные средства в счет денежного требования клиента (кредитора) к третьему лицу (должнику), вытекающего из предоставления клиентом товаров, выполнения им работ или оказания услуг третьему лицу, а клиент уступает или обязуется уступить финансовому агенту это денежное требование.
В приведенной норме указано, что финансирование предоставляется взамен уступки права денежного требования, вытекающего из конкретных обязательств, и ничего не сказано насчет того, могут ли это быть какие-либо иные обязательства (к примеру, обязательство по возврату суммы займа)?
В практике автора имел место случай, когда инвестор отказался предоставлять финансирование под уступку прав требований о возврате сумм займа, мотивируя свой отказ тем, что уступка подобных прав, которые, кроме того, еще не возникли на дату уступки, не предусмотрена п. 1 ст. 824 ГК РФ. Между тем он не учел, что указанная норма по своему характеру не является императивной. Содержащийся в ней перечень обязательств, из которых допускается уступка прав (предоставление товаров, выполнение работ и оказание услуг) не сформулирован как закрытый, равно как и нет в данной норме указания на то, что не допускается уступка прав из других обязательств. Кроме того, возможность уступки прав требования о возврате сумм займа вытекает из общих правил о цессии, предусмотренных главой 24 ГК РФ.
Неверной также являлась позиция инвестора о том, что не допускается уступка прав требования, которые еще не возникли, поскольку положения главы 24 ГК РФ не исключают возможности уступки таких прав (так называемые несозревшие права требования). Более того, предметом уступки могут быть также права требования, которые не являются бесспорными: например, требование об уплате неустойки (п. 4, 8 Обзора практики применения арбитражными судами положений главы 24 ГК РФ, утв. информационным письмом Президиума ВАС РФ № 120).
Таким образом, нормы гражданского законодательства, сформулированные без прямого указания на тот или иной запрет, могут рассматриваться в качестве диспозитивных и предполагают возможность согласования сторонами иных правил своего поведения.
Данный подход основывается на принципе частного права «разрешено все то, что не запрещено законом», который означает возможность субъектов определять свои действия по собственному усмотрению во всех тех случаях, когда правила поведения прямо не предписаны законом, сообразуясь при этом с требованиями добросовестности и разумности и не выходя за пределы осуществления гражданских прав. Однако он неприменим к отношениям, составляющим предмет регулирования публичного права, в котором действует иной постулат — «разрешено то, на что указано в законе».
Между тем при определении характера отношений (публичные или частные) следует принимать во внимание не субъектный состав, а их существо, предмет, то есть по поводу чего они складываются. Если речь идет об уплате налогов, то отношения здесь публичные и прямо предписаны нормами НК РФ, если же в основе отношений лежит равноправие сторон и автономия воли, то отношения частные, даже если в них участвуют публичные органы или публично-правовые образования (участие налоговых органов в процедуре банкротства, выдача бюджетного кредита и т.д.).
В частных отношениях публично-правовые образования и их органы участвуют на равных с обычными участниками оборота, что прямо следует из главы 5 ГК РФ. В связи с этим принцип «разрешено все то, что не запрещено законом» действует также и в случаях, когда в частных отношениях участвуют публичные образования и их органы.
Пользуясь упомянутым принципом «разрешено все то, что не запрещено законом», можно также утверждать, что если правила о конкретном договоре прямо не предусматривают использования определенных способов обеспечения исполнения обязательств или их прекращения, это еще не означает невозможность их применения к такому договору.
Действующее законодательство РФ не содержит норм, запрещающих применение сторонами, например, неустойки в целях обеспечения исполнения обязательств,
определенных предварительным договором (постановления Президиума ВАС РФ № 16973, № 13585), поэтому в силу принципа свободы договора (ст. 421 ГК РФ) это вполне допустимо. Анализ отдельных институтов гражданского законодательства, посвященных правилам о договорах, позволяет сделать вывод о том, что при отсутствии специальных указаний не исключается действие общих положений обязательственного права. В связи с этим нет никакой необходимости во включении в правила о том или ином договоре положений сторон использовать те или иные конструкции, поскольку такое правовое регулирование было бы избыточным.
К любому гражданско-правовому договору применяются специальные правила о нем, предусмотренные в законодательстве РФ, и общие положения об обязательствах и договорах, что само по себе уже является достаточным для вывода о возможности использования положений из общих норм (в частности, неустойки в обеспечение обязательств сторон из предварительного договора).
Важные разъяснения по рассматриваемому нами вопросу даны в Постановлении № 16, где указано, что при определении характера правовой нормы суд принимает во внимание не только буквальное значение содержащихся в ней слов и выражений, но также ее существо и цели законодательного регулирования — защиту особо значимых охраняемых законом интересов (интересов слабой стороны договора, третьих лиц, публичных интересов и т.д.), недопущение грубого нарушения баланса интересов сторон и т.д.
Данный подход важен тем, что он позволяет с помощью объективных критериев (существо и цели законодательного регулирования) определить характер подлежащей применению нормы права, а в случае, когда норма является диспозитивной, также определить пределы свободы усмотрения сторон в ней.
В пункте 2 Постановления № 16 приведен следующий пример на этот счет. Статья 310 ГК РФ допускает согласование в договоре права на одностороннее изменение или односторонний отказ от договора только в случаях, когда договор заключается в связи с осуществлением обеими его сторонами предпринимательской деятельности. Цель данной нормы состоит в защите слабой стороны договора. Следовательно, подразумеваемый в ней запрет не может распространяться на случаи, когда в до-говоре, лишь одна из сторон которого выступает в качестве предпринимателя, право на одностороннее изменение или односторонний отказ от договора предоставлено стороне, не являющейся предпринимателем.
С помощью данных критериев можно определить императивный характер нормы и в том случае, когда она не содержит в себе явного запрета на те или иные действия, однако с учетом целей законодательного регулирования именно таковой и является. В таком случае суд констатирует, что исключение соглашением сторон ее применения или установление условия, отличного от предписанного в ней, недопустимо либо в целом, либо в той части, в которой она направлена на защиту названных интересов (п. 3 Постановления № 16).
Так, п. 1 ст. 595 ГК РФ установлено, что риск случайной гибели или случайного повреждения имущества, переданного бесплатно под выплату постоянной ренты, несет плательщик ренты. Данная норма не содержит прямого запрета на установление иных правил, однако она не предусматривает и соответствующей возможности, сформулирована в таком виде с целью защиты прав получателя ренты как слабой стороны договора и в силу этого является императивной.
А вот норма п. 1 ст. 824 ГК РФ о предмете договора факторинга, которую мы упомянули выше, не подразумевает императивный запрет, она не ограничивает стороны в праве произвести уступку прав из обязательств, которые в ней не поименованы, поскольку такое толкование не противоречит целям законодательного регулирования.
Необходимо учитывать, что и диспозитивные нормы имеют свои пределы, устанавливая определенные ограничения для свободы усмотрения участников гражданского оборота.
К примеру, п. 3 ст. 614 ГК РФ предусмотрено: если иное не предусмотрено договором, размер арендной платы может изменяться по соглашению сторон в сроки, предписанные договором, но не чаще одного раза в год. Данная норма является диспозитивной и может быть изменена соглашением сторон, которым стороны вправе установить возможность изменения арендной платы чаще одного раза в год. Однако если изменение арендной платы происходит не по соглашению сторон, а в порядке, определенном договором аренды по инициативе арендодателя (включение такого права в договор аренды в соответствии со ст. 310 ГК РФ), то в такой ситуации он имеет право изменять арендную плату не чаще одного раза в год (п. 21 постановления Пленума ВАС РФ № 73 «Об отдельных вопросах практики применения правил Гражданского кодекса Российской Федерации о договоре аренды»). Такой подход направлен на защиту интересов более слабой стороны договора аренды.
Можно привести и другой пример. В силу ст. 319 ГК РФ сумма произведенного платежа, недостаточная для исполнения денежного обязательства полностью, при отсутствии иного соглашения погашает сначала издержки кредитора по получению исполнения, затем — проценты, а в оставшейся части — основную сумму долга. Данная норма также является диспозитивной и предусматривает возможность ее изменения соглашением сторон, однако такое соглашение может касаться только изменения очередности погашения названных в данной статье обязательств и не касается таких обязательств, как уплата неустойки или штрафных процентов, поскольку под процентами в данной статье имеется в виду плата за пользование, а не мера ответственности (п. 2 информационного письма Президиума ВАС РФ № 141 «О некоторых вопросах применения положений статьи 319 Гражданского кодекса Российской Федерации»).
Общество с ограниченной ответственностью (продавец) заключило с гражданином (покупателем) договор купли-продажи доли в уставном капитале ООО в размере 50%. Оплата должна была проходить поэтапно: аванс (меньшую часть) покупатель перечисляет в течение десяти дней после подписания договора, а большую часть — в течение шести месяцев при условии, что за это время гражданин также продаст свою долю в уставном капитале третьей организации. В качестве последствия пропуска срока платежа предусмотрено расторжение договора и возврат доли продавцу, аванс покупателю не возвращается.
В установленный срок покупатель перечислил продавцу аванс, а оставшуюся стоимость — нет. Продавец обратился в суд к покупателю о расторжении договора купли-продажи доли в уставном капитале и признании права истца на эту долю. В ходе судебного разбирательства истец требования изменил, пожелав получить вместо права на долю оставшуюся часть выкупной стоимости.
Однако спор истец проиграл. Дело в том, что п. 3 ст. 486 ГК РФ предусматривает право продавца требовать уплаты цены товара, а специальная норма п. 2 ст. 489 ГК РФ о продаже товара в рассрочку также предусматривает возможность требовать возврата товара. Однако в силу диспозитивности регулирования стороны договора вправе выбрать только одно последствие из двух указанных, что и было сделано в данном случае.
Императивные нормы частного права
В третьей части Гражданского кодекса в разделе международного частного права закреплено, что вследствие определения и указания нормы, а также ввиду их определённого значения для обеспечения прав, а также интересов субъектов гражданского оборота, охраняемых законом, императивные нормы регулируют рассматриваемые отношения вне зависимости от права, подлежащего к применению.
Выделяют два критерия для характеризации круга императивных норм. Первый основан на указании об этом самой нормой, а второй обозначается при помощи пояснения «ввиду их определённого значения для обеспечения охраняемых законом интересов и прав субъектов гражданского оборота».
К числу императивных норм относят:
· Нормы о пределах (границах) осуществления гражданских прав;
· Нормы об основных началах данного гражданского законодательства.
Императивные нормы и сверхимперативные нормы в МЧП являются императивными нормами национального законодательства, которые по причинам своей значимости обязаны применяться всегда, вне зависимости от применяемого права, которое определено судом (при применении коллизионных норм) или сторонами гражданского правоотношения.
Другие (сверхимперативные) нормы исключительно при необходимости защиты специального интереса (к примеру, осуществление защиты слабой стороны договорного отношения, например, потребителя), а не в случаях нарушения самих основ правопорядка РФ. Вторым отличием сверхимперативных норм от императивных является то, что первые не только блокируют развитие коллизионных принципов регулирования, но и сами по себе регулируют отношения.
Императивные нормы в законодательстве (национальном) не изменяются соглашением сторон (к примеру, о сроках давности).
Императивными называются правовые нормативы, которые не могут изменяться по желанию сторон и содержат категоричные описания требуемых действий. В международном частном праве (МЧП) императивные установки являются основными и не могут быть обойдены участниками спорных отношений. Подобное положение в законодательстве регламентируется ст.1192 ГК РФ и имеет ряд особенностей.
Международное частное право рассматривает гражданско-правовые вопросы, возникающие в семейных, трудовых, инвестиционных, процессуальных аспектах. Хотя бы один из участников спорной ситуации должен являться иностранцем. И тогда возникает вопрос, по праву какой страны вести рассмотрение дела, какие законы являются императивными для конкретного процесса.
Существует два вида императивных нормативов: законодательно определенные именно для МЧП и нормы для обеспечения правовых действий для всей гражданской сферы юриспруденции.
Если речь идет о международных правовых отношениях частных лиц, то императив рассматривается в следующих аспектах:
• законодательное право страны суда;
• иностранные нормы, которые применимы к внутренним коллизионным нормам и им соответствуют;
• императивные положения зарубежного законодательства, наиболее близкие и связанные с данными отношениями.
Выбранные и утвержденные для рассмотрения конфликтной ситуации императивные нормативы становятся основополагающими. При этом не действуют законы страны жительства, международного права и права, выбранного участниками процесса по согласию.
Соблюдение императивных норм и следование им обязательно при возникновении следующих юридических вопросов:
• земельные отношения по приобретению владения или отчуждения, если участником процесса является иностранный гражданин или его представитель;
• защита материальных и прочих интересов более слабой стороны с точки зрения законодательства и существующих нормативов;
• применение в рассмотрении антимонопольных установок, что также является юридической защитой более слабых, но юридических лиц.
Наиболее сложной задачей является установления перечня государственных законов, которые нельзя изменять. Они являются сверхимперативными, стоят выше, но количество и правила применения таких законов решается в каждом конкретном случае на фоне общих положений. Российское законодательство в части ст.1210 ГК РФ указывает, что если спорный вопрос касается интересов, возникших в одной стране, то рассмотрение проводится по ее законам.
Позитивный публичный порядок и сверхимперативные нормы (ст.1193 ГК РФ) указывают на собственную юридическую базу страны, которая не может быть изменена, независимо от страны суда рассмотрения. В МЧП любого государства процедура обхода своего законодательства и применения императивных установок является довольно сложным и длительным процессом. Чтобы определить для определенного судебного процесса, по каким законам и нормам права он будет идти, требуется не меньшее время, чем на ведение самого рассмотрения.
Предварительно устанавливается перечень императивных норм, их концепция применительно к разбираемой ситуации, возможные последствия применения или отказа. Подбор статей законодательства различных государств, гражданами которых являются участники судебного процесса, осуществляется судом. При несогласии заинтересованных лиц с теми императивными нормами, по которым происходит рассмотрение, они имеют право обжаловать судебный законодательный выбор в вышестоящие и надзорные инстанции.
Данный юридический термин означает, что иностранный закон может быть отклонен при судебном процессе как несоответствующий публичному правопорядку. Другими словами, даже при наличии закона иностранного государства, применимого в спорном случае между гражданином РФ и иностранцем, на территории РФ отдается предпочтение сверхимперативным законам. Поскольку иностранные уложения не могут по определению применяться в российском (публичном) законодательстве.
Сюда можно отнести общественные устои, брачные и наследственные отношения, которые имеют на территории РФ особое значение, отличное от традиций другой страны. Невозможность применения законов другого государства в рассматриваемом конкретном случае приводит к необходимости использовать местное законодательство, основанное на публичном порядке.
При определении законодательных норм, по которым будет вестись дело, суд имеет право обратиться в вышестоящую инстанцию за пояснениями, вплоть до ВС РФ. Могут привлекаться специалисты и эксперты международного права, а также производиться рассмотрение доказательств, предоставленных участниками процесса.
Виды императивных норм права
Сверхимперативные нормы применяются не в случаях нарушения основ правопорядка РФ, а при необходимости защиты особого интереса (например, защита слабой стороны договорного отношения - потребителя, или защита интересов РФ при торговле продукцией военного назначения). Второе отличие состоит в том, что сверхимперативные нормы не только блокируют развитие коллизионного механизма регулирования, но и регулируют отношение по существу.
Императивные нормы в национальном законодательстве - не могут быть изменены соглашением сторон (напр. ст. ГК о сроках исковой давности).
Сверхимперативные нормы или императивные нормы в МЧП - такие императивные нормы в национальном законодательстве, которые в силу своей особой значимости должны применяться всегда, независимо от применимого права, определенного сторонами гражданского правоотношения, или судом (в результате применения коллизионных норм).
Правила настоящего раздела не затрагивают действие тех императивных норм законодательства РФ, которые вследствие указания в самих императивных нормах или ввиду их особого значения, в том числе для обеспечения прав и охраняемых законом интересов участников гражданского оборота, регулируют соответствующие отношения независимо от подлежащего применению права.
При применении права какой-либо страны согласно правилам настоящего раздела суд может принять во внимание императивные нормы права другой страны, имеющей тесную связь с отношением, если согласно праву этой страны такие нормы должны регулировать соответствующие отношения независимо от подлежащего применению права. При этом суд должен учитывать назначение и характер таких норм, а также последствия их применения или неприменения".
Примером такой нормы в российском праве может служить ст. 162 ГК "Последствия несоблюдения простой письменной формы сделки", в п. 3которой установлено, что несоблюдение простой письменной формы внешнеэкономической сделки влечет недействительность сделки. Эта императивная норма российского законодательства, как свидетельствует обширная практика, не может быть изменена никаким соглашением сторон, включая соглашение о применимом праве. Это означает, что независимо от выбранного сторонами или установленного судом применимого права положение о форме внешнеэкономической сделки применяется всегда.
В ряде государств есть специальное законодательство, регулирующее трудовые отношения на совместных предприятиях, а также в свободных экономических зонах. Соответствующие правила касаются не только иностранного персонала предприятий, но и местных граждан. В качестве примера можно привести Закон КНР о совместных предприятиях с китайским и иностранным капиталом и Положение о применении этого закона.
Так, в Кодексе труда Франции имеется специальный раздел, который называется “Иностранная рабочая сила и защита интересов национальной рабочей силы”. Нормы этого раздела касаются доступа иностранцев к работе во Франции. Согласно ст. 341-2, для въезда во Францию с целью поступления на работу по найму иностранец кроме документов и виз, требующихся в соответствии с действующими международными договорами и правилами, должен представить трудовой договор, завизированный административными властями, или разрешение на работу и медицинский сертификат.
В США, Австрии, Швеции и в ряде других стран установлены ежегодные квоты на въезд иностранцев, в том числе и для лиц, специально приезжающих для работы в соответствующей стране. В этой связи определенное значение приобретает заключение Россией межправительственных соглашений о предоставлении нашим гражданам определенных квот. Такие соглашения были заключены Россией с ФРГ, Францией.
Условия труда иностранных рабочих определяются во многом именно публично-правовыми предписаниями, которые носят обязательный характер и по своему содержанию менее гуманны, чем общие условия, установленные общим трудовым законодательством и коллективными договорами. На практике же в силу зависимости иммигрантов от предпринимателей, угрозы высылки, языковых трудностей, отсутствия профессионального обучения и других причин условия их труда еще хуже (большая продолжительность рабочей недели, чем у местных трудящихся, дополнительные работы, непредоставление отпусков и т. д.).
В области трудовых отношений сложились определенные коллизионные принципы. Коллизионный принцип применения закона страны места работы (lex loci laboris) — это основной принцип законодательства о международном частном праве Австрии, Албании, Венгрии, Испании, Швейцарии, он применяется в судебной практике Нидерландов, Бразилии.
Этот же принцип закреплен в Европейской конвенции относительно права, применяемого к договорным обязательствам, а также в проекте Конвенции ЕЭС о единообразном ре1улировании коллизий законов в области трудовых отношений.
Под законом места работы (lex loci laboris) понимается закон страны места нахождения предприятия, где работает трудящийся.
В отдельных специальных случаях под lex loci laboris понимается закон страны места нахождения правления предприятия, закон флага судна и др. Иногда, в случае командирования работника в другую страну для выполнения тех или иных трудовых заданий применяется и принцип закона страны учреждения, командировавшего работника (lex loci delegationis).
В отношении специальных ситуаций, когда работа выполняется в нескольких странах, например в случае с работником международного транспорта (воздушного, речного, автомобильного, железнодорожного), применяются дополнительные коллизионные привязки. Так, например, австрийский Закон о международном частном праве предусматривает, что в случае, когда работник обычно выполняет свою работу более чем в одной стране или когда он не имеет обычного места работы, применяется закон страны, в которой наниматель имеет обычное место нахождения или в которой преимущественно осуществляется его деятельность.
На территории РФ действует единый порядок лицензирования деятельности, связанный с трудоустройством российских граждан за границей. Такая деятельность может осуществляться только российскими юридическими лицами. Взимание платы с граждан РФ за трудоустройство за границей не допускается (пост. Совета Министров РФ об упорядочении деятельности, связанной с трудоустройством граждан Российской федерации за границей).
Условия труда и временного пребывания российских граждан, предусмотренные такими контрактами, не должны быть хуже условий, предусматриваемых контрактами с иностранцами—гражданами других государств. В каждом случае они не должны нарушать императивные, обязательные нормы законодательства этих стран.
Постоянно проживающий за границей российский гражданин может поступить по договору найма на работу в какое-либо иностранное учреждение или к предпринимателю. Условия труда такого гражданина будут определяться законодательством о труде страны пребывания. Сам факт российского гражданства не влечет за собой применения норм нашего трудового права.
У одной смазливой девушки есть муж и любовник, оба богатые люди. Для неё они денег не жалеют и осыпают её дорогими подарками. А вот денег на карманные расходы не дают. Но вот у девушки после каждого презента появляются и деньги и подарки. Что для этого она делает?
Статью подготовил ведущий корпоративный юрист Шаталов Станислав Карлович. 
