Материальные права – это конкретные свободы и права, полагающиеся человеку: свобода слова, совести, вероисповедания, выбора местожительства, право на образование и др. Процессуальные права – это доступные человеку способы действия и связанные с ними институты, позволяющие индивиду добиваться от правящих соблюдения свобод и реализации прав.
Иногда это разграничение нечеткое, например, право на судебное разбирательство может в некоторых ситуациях считаться материальным (когда мы обращаемся в суд как к арбитру, решающему наш спор с другим человеком), а в других – процессуальным (когда мы подаем в суд жалобу на учреждение, нарушившее наши права).
Материальные права делятся на права и свободы. Право (иногда называемое позитивным правом) – это обязанность правящих предпринять активные действия в пользу каждого из нас. Например, право на образование накладывает на власть ответственность за создание сети школ, дающей каждому ребенку возможность обучения. Как решен вопрос оплаты, вносится ли оплата за школу непосредственно или же в виде налога, вносимого в бюджет, который выступает в роли посредника при передаче денег, – это второстепенный вопрос. Если, однако, ребенок не будет иметь возможности получить образование (например, ввиду отсутствия эффективной стипендиальной системы в первом из этих случаев), мы будем иметь дело с нарушением права на образование. Аналогично выглядит ситуация в случае права на справедливый суд, так как выполнение обязанности построить сеть судебных учреждений дает возможность каждому обратиться в суд с важным для него делом.
Свобода (иногда называемая негативным правом) – это налагаемые на власть запреты на вмешательство в определенные области нашей жизни. Свобода слова, свобода вероисповедания и т. п. – это запреты на вмешательство государственной власти в эти области человеческой активности. Иначе говоря, если у меня есть право, то обязанностью власти является что-то для меня сделать, действовать активно, а если мне полагается какая-то свобода, государство обязано от действия воздержаться.
Традиция польского языка иногда противоречит этой систематике – буквально понимаемое право на жизнь могло бы значить, что государство должно сделать меня бессмертным, а, тем временем, речь идет скорее о свободе жизни; право на собрания – это запрет на вмешательство в то, где и под какими лозунгами мирно собираются люди, а, значит, это свобода собраний. Бороться с языковой нормой сложно и не совсем целесообразно, тем не менее, разграничение позитивных и негативных прав очень существенно.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
Это полагающиеся человеку права, от которых он не может отказаться. Подписанный кем-то документ о том, что он отрекается от личной свободы и отдается кому-то в рабство, не будет иметь никаких юридических последствий и с самого начала лишен значения. С другой стороны, мы можем эффективно распоряжаться имуществом и ограничить свое право собственности – собственность не является неотъемлемым правом.
Поскольку все, что связано с правами и свободами человека, происходит между индивидуумом и властью, следует подчеркнуть, что есть три принципиально разных подхода к природе этих отношений.
В соответствии с первым из подходов, власть первична, и это именно она по своей благосклонности и доброте предоставляет людям некоторые права. Таким образом, люди имеют столько прав, сколько власть захочет им дать. Такой подход представлен во всех коммунистических конституциях, можно найти его также в некоторых европейских конституциях девятнадцатого века.
Второй подход базируется на модели общественного договора: власть и, с другой стороны, народ, понимаемый как совокупность индивидуумов (а не как марксистское общество, которое являясь «новым качеством», может иметь свое собственные, независимые от воли и интереса его членов, цели), составляют договор. Подданные соглашаются выполнять определенные повинности в пользу правящих (например, платить налоги), а власть обязуется что-то делать для людей (реализовать их права) и воздерживаться от вмешательства в некоторые области их жизни (признавать свободы). Такой договор, более или менее выгодный для каждой из сторон, дополненный описанием структуры аппарата власти, часто называется конституцией.
Третий подход типичен для американского образа мышления. Люди, имеющие природные, вытекающие из сути их человечности свободы и права, решают создать государство и назначить власть, чтобы им лучше и удобнее жилось. Чтобы государство могло действовать, они добровольно ограничивают некоторые свои права и передают их в распоряжение государства, например, ограничивают свое право на собственность и соглашаются платить налоги, ограничивают свою свободу и обязуются по мере надобности служить в армии.
Эта модель принципиально отличается от первой. В первой люди имели столько прав, сколько предоставила им власть, в третьей власть имеет столько прав, сколько ей передали люди. Такие отличия в образе мышления имеют серьезные практические последствия. Если надо будет выбрать правовую норму и применить ее в конкретном, хорошо подобранном случае, то, руководствуясь первым и третьим способом рассуждения о взаимоотношениях между человеком и властью, мы получим разные решения, а, значит, даже одни и те же положения могут по-разному формировать общественную действительность. Третий подход, гласящий, что власти дозволено только то, что допускается законом, а людям – все, что законом не запрещено, является одной из основ концепции прав человека. Следует, однако, помнить, что мы рассматриваем только проблему взаимоотношений «индивидуум – власть», и что утверждение, согласно которому человеку дозволено все, что законом не запрещено, ограничивает только возможность основывающегося на принуждении вмешательства государства в многочисленные области нашей жизни, не уменьшая при этом ни в чем наши нравственные обязанности по отношению к близким, соседям или просто другим людям.
Основным понятием в концепции прав человека является неотъемлемое человеческое достоинство или – на языке общественного учения католической церкви – достоинство человеческого существа. Человеческое достоинство связано с самой сущностью человечности, вытекает из самого факта, что кто-то является человеком; его имеет и младенец, который еще ничего ни хорошего, ни плохого в жизни не сделал, и самый большой преступник. Человеческое достоинство следует отличать от личного достоинства, которое является понятием, близким чести – такое достоинство надо «заработать», оно растет, когда мы ведем себя благородно и порядочно, можно его потерять, если поступаем подло. Для прав человека важным является первое понятие – человеческое достоинство. Его обоснование можно искать в разных религиях и философиях. Например, для христианина оно вытекает из того, что человек, созданный по образу и подобию Бога, носит в себе частицу достоинства своего Создателя. Однако, оказывается, что для дальнейшего рассуждения не особенно важно, как мы обосновываем существование человеческого достоинства, в какой религии или философии мы будем его искать, если и так, рассматривая последствия существования этого достоинства, получим в конечном итоге очень сходные перечни свобод и прав, полагающихся человеку в его связях с государственной властью; прав, защищающих человека от унижения, негуманного отношения со стороны сильного, обладающего средствами принуждения государства.
Эти права и свободы являются оболочкой, щитом, защищающим достоинство каждого человека от посягательств со стороны власти. Таким образом, права человека не гарантируют того, что мы будем любимы, счастливы, что нам будет сопутствовать успех, не гарантируют даже справедливости или минимум благосостояния – они защищают нас только от унижения, посягательств на наше достоинство, и то лишь со стороны одного, но самого могущественного из потенциальных нарушителей – государственной власти, что в демократии означает волю большинства.
Права человека позволяют нам сохранить индивидуальность, неповторимость, так как не было до сих пор и никогда не будет уже кого-то такого, как каждый из нас, с нашим индивидуальным багажом воспоминаний, чувств, мыслей. Противоположностью строя, уважающего неповторимость и индивидуальность каждого из нас, являются «тоталитаризмы», создающие «нового человека», придуманного диктаторами и отвечающего эталону.
Такие идеальные граждане говорят одинаково, думают одинаково, а в крайнем варианте одеты в северно-корейские или китайские мундирчики или коричневые рубашки, и маршируют строем или складываются на стадионах в живые картинки в честь Вождя-Отца или организующей их жизнь Идеи.
Из человеческого достоинства выводятся два основных понятия: свобода и равенство. Свобода до сегодняшнего дня имеет несколько разное значение в Северной Америке и в Европе. Это обусловлено историческими причинами и разным положением людей на этих континентах в конце XVIII века, когда формировалась современная концепция прав человека. В Америке поселенцы шли на Запад, было много урожайных земель, а созданное ими государство необходимо было исключительно для защиты от внутренних и внешних врагов. Задачей государства было создание института шерифа и системы правосудия, которые защищали от внутренних врагов, а также армии, защищавшей от других – внешних – врагов. Индейцы считались внешними врагами. Каждое последующее вмешательство государства в жизнь колонистов было бы не только излишним, но и нежелательным, так как уменьшало бы их шансы на успех. В связи с этим появилась концепция свободы от государства, которое – ограниченное до роли «ночного сторожа» – должно было выполнять исключительно защитные функции. Одновременно в преамбуле Декларации Независимости появилась запись о праве на стремление к счастью, праве, понимаемом как негативное право: американец свободен в своем стремлении к счастью, а государство должно ему в этом не препятствовать.
В это же время в Европе не было свободной земли, которую можно было бы взять, большинство людей работало на чужой земле, и подчинялось экономической, а иногда и судебной власти крупных землевладельцев. Эти люди надеялись, что свободу даст им государство, которое в состоянии призвать к порядку их непосредственных угнетателей. Отсюда концепция свободы посредством государства. С этой концепцией было связано ожидание, что государство осчастливит каждого гражданина, и понимаемое в таком духе право на счастье получило свое отражение в документах Французской Революции. Склонность к притязаниям как черта европейской концепции свободы отразилась со временем на истории, ведь именно в этом регионе появились правительства, которые поверили в то, что знают, что хорошо для людей и как их можно осчастливить, а некоторые даже пробовали претворять это в жизнь.
Слово «равенство» в устах политиков имеет разные значения. Когда его использует кто-то, имеющий, немного упрощая, коммунистическую идеологическую родословную, то имеется в виду равенство причитающихся каждому средств и благ, равенство условий жизни. Воплощением такого образа мышления был лозунг «у нас у всех одинаковые желудки», значит, всем полагается одно и то же.
Равенство в устах социалиста означает равенство шансов. Люди, входя в жизнь, должны иметь одинаковые возможности. Позднее талантливые и трудолюбивые сделают карьеру, у других это не получится, но точка старта должна быть одинаковой. Такой образ мышления появляется в концепции прав человека при вопросах, связанных с правами лиц, относящихся к национальным и общественным меньшинствам.
Наконец, либерал понимает равенство как равенство прав и равенство перед законом. Понятие равенства прав очень близко понятию «запрещения дискриминации». А дискриминация – это каждая необоснованная рационально, основывающаяся на физических или биологических признаках, дифференциация прав или полномочий. Так, положение, запрещающее незрячему вести автомобиль, не является дискриминацией, поскольку оно рационально обосновано, а запрет на выдачу водительских прав блондинкам или цыганам наверняка является проявлением дискриминации. Можно на практике создать правовую систему, свободную от дискриминирующих положений, однако до сих пор не удалось построить систему, выполняющую второе либеральное условие равенства: равенство перед законом. К человеку богатому или известному должностные лица везде относятся лучше, чем к членам стигматизированных или сталкивающихся с общественным пренебрежением групп. Придумываются разнообразные системы, призванные нивелировать эту разницу, однако нигде не удалось достигнуть этого в полной мере и, может быть, постулат равного отношения является практически недостижимой целью, что не значит, что следует перестать стремиться к его реализации. Очевидно, что в общественных или межличностных отношениях могут появляться элементы нерациональной дифференциации, однако это вопрос не связанный с отношением «индивидуум – власть», рассмотрением которого мы здесь ограничиваемся.
Размышления над равенством и свободой являются исходной точкой для формулирования каталогов материальных прав и создания институтов и процедур, гарантирующих соблюдение государством содержания этих каталогов.
Большинство материальных прав – это ограниченные права. Среди содержащихся в Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод только свобода от пыток и свобода от рабства не могут быть ограничены ни при каких обстоятельствах. Остальные могут быть ограничены тогда, когда возникает конфликт между их реализацией и правами и свободами других людей или такими благами, как, например, безопасность государства. Однако, эти ограничения допустимы исключительно ввиду конкретно указанных целей, а сделать это можно только законом – само правительство не имеет права вносить такие ограничения. Допустимым является только минимальное ограничение, достаточное для защиты блага, с которым реализация права находится в противоречии. Наконец, форма ограничения должна быть приемлема в демократическом обществе свободных людей. То, не были ли нарушены эти четыре условия при ограничении прав, проверяет Европейский Суд по правам человека. Итак, в свете европейского права необоснованным является опасение, типичное для нас, воспитанных при коммунизме: если власть сможет ограничивать права, то на практике она их ликвидирует. Ограничения есть и должны быть допустимы, но их объем и форма очень строго проверяются. Таким образом, возможность ограничения прав человека ни в коем случае не упраздняет их сущность. Поиски пределов прав и свобод человека бывают трудными, являются источником конфликтов, а развитие науки и технологии вызывает все новые проблемы.
Сам факт признания прав и свобод человека не имеет большого значения, если отсутствуют процедуры, позволяющие каждому эффективно защищаться от нарушения этих прав. Власть всегда имеет склонность к нарушению прав подданных, поскольку, делая это, можно править эффективнее и быстрее, иногда даже стремясь к достижению достойных похвалы и благородных целей. Эта склонность правящих кругов не зависит от господствующего в данной стране строя, отсюда вытекает фундаментальная проблема создания предупреждающих ее процедур, которые воспрепятствуют хождению власти «кратчайшим путем». Особенно ярко это проявлялось во времена ПНР, в Конституции которой были записаны некоторые права человека, в 1976 году был ратифицирован Международный пакт о гражданских и политических правах, однако граждане не имели процессуальных прав. В то время не было возможности выдвинуть обвинение против городского государственного служащего, полицейского или министра в нарушении полагающихся нам прав, а ссылка на конституцию или международное право могла встретиться в лучшем случае с деликатной насмешкой. В развитых демократических странах защите прав и свобод человека служат суды, в том числе административные и конституционные; парламентские уполномоченные по правам человека (омбудсмены); институты гражданской законодательной инициативы и гражданского референдума; гражданское право на жалобу в конституционный суд; прямое применение правовыми институтами конституции и международных трактатов, касающихся прав человека; действующие на базе соответствующего законодательства неправительственные организации; право на подачу петицию и др. Некоторые материальные права, такие как свобода слова, право на информацию о деятельности государственной власти, свобода собраний и ассоциаций, являются не только охраняемыми ценностями, но также инструментами, облегчающими защиту других прав. В конце концов, хороший политический строй государства с четко разграниченными, взаимно контролируемыми ветвями власти – законодательной, судебной и исполнительной – облегчает защиту прав человека.
Права человека постоянно развиваются, их каталог расширяется как во внутригосударственных правовых системах, так и в международном праве (стоит при этом подчеркнуть, что международное право определяет минимальный стандарт защиты прав человека, общий для стран с разными традициями и культурами; остальные же права и свободы к таким общепринятым каталогам добавлены национальным законодательством). Наряду с дискуссией об этих дополнительных правах появляются новые проблемы и угрозы, например, угроза для права на частную жизнь со стороны развивающейся информатики или новые проблемы, связанные с границами свободы научных исследований. Таким образом, формулируются новые права и свободы, идут поиски процедур, эффективнее гарантирующих их соблюдение, а также с помощью разного рода техник ведется противодействие нарушению правящими кругами общепризнанных сегодня прав человека. Поскольку склонность к ограничению прав индивидуумов является имманентной чертой власти, в том числе власти большинства, общественная деятельность в поддержку прав человека будет нужна всегда. Сегодня видно, что чем более зрелой является демократия, тем сильнее и многочисленнее организации, защищающие индивидуальность и неповторимость человеческой личности от притязаний правителей.
Современный предмет, который мы называем также, как во времена Лермонтова называли конверт с письмом, написанным орешковыми чернилами. Что это за предмет?
Статью подготовил ведущий корпоративный юрист Шаталов Станислав Карлович. 
