Главная » Юристу »
Нормативная регламентация непосредственного осуществления прокурором уголовного преследования в досудебном производстве
Нормативная регламентация непосредственного осуществления прокурором уголовного преследования в досудебном производстве
Статью подготовил ведущий корпоративный юрист Шаталов Станислав Карлович. Связаться с автором
Новый УПК РФ прямо возложил на прокурора обязанность непосредственного осуществления уголовного преследования от имени государства по уголовным делам публичного, частно-публичного, а в предусмотренных законом случаях и частного обвинения (ст. 21 ч. 1, 3).
Согласно Федеральному закону «О прокуратуре РФ» процессуальной формой осуществления этой деятельности в досудебном производстве является предварительное расследование преступлений (ст. 31 ч. 1). При этом прокурор вправе как принять к своему производству, так и поручить расследование любого преступления дознавателю, следователю или нижестоящему прокурору.
Иными словами, в соответствии с действующим отечественным законодательством, прокурор может осуществлять уголовное преследование либо непосредственно, приобретая для этого процессуальные полномочия следователя, либо опосредованно через органы предварительного расследования, руководя их деятельностью.
Следовательно, прокурор в досудебном производстве современного уголовного процесса может выступать в двух качествах:
1) как исполнитель уголовного преследования;
2) как руководитель уголовного преследования.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
С учетом этого и его полномочия могут рассматриваться в двух аспектах. Во-первых, это полномочия, непосредственно используемые прокурором при реализации функции уголовного преследования путем личного осуществления этой деятельности. Во-вторых, это полномочия связанные с руководством деятельностью органов предварительного расследования по осуществлению ими уголовного преследования.
Рассмотрим первый вариант, когда прокурор, выступая в роли непосредственного исполнителя уголовного преследования, приобретает полномочия следователя с учетом особенностей своего процессуального положения. Совокупность действий прокурора в этом случае зависит от момента его вступления в уголовно-процессуальные правоотношения, возникающие после поступления информации о преступлении.
Действующий уголовно-процессуальный закон устанавливает два следующих юридических факта, порождающих процессуальные правоотношения прокурора по осуществлению уголовного преследования:
1) получение информации о преступлении непосредственно прокурором;
2) поступление прокурору постановления о возбуждении уголовного дела, вынесенного уполномоченными законом должностными лицами после проверки сообщения о преступлении.
В первом случае, т.е. когда информация о преступлении поступает непосредственно к прокурору, у него, в соответствии с требованиями ст. 21 УПК РФ возникает обязанность принять меры по установлению события преступления, а в дальнейшем и по изобличению лица, подозреваемого в совершении этого преступления.
Процессуальный порядок принятия указанных мер предусмотрен нормами главы 19 УПК РФ. В зависимости от повода для возбуждения уголовного дела прокурор составляет либо протокол принятия устного заявления о преступлении (ст.141), либо протокол явки с повинной (ст. 142), либо рапорт об обнаружении признаков преступления (ст. 143).
Закон возлагает на прокурора обязанность не только принять сообщение о преступлении, но также проверить его (ст. 144) и принять одно из следующих решений (ст. 145):
1) о возбуждении уголовного дела;
2) об отказе в возбуждении уголовного дела;
3) о передаче сообщения по подследственности.
Несмотря на то, что ст. 144 УПК РФ именуется «Порядок рассмотрения сообщения о преступлении», и в ней на прокурора возложена обязанность проверить это сообщение, сама процедура проверки в законе не регламентирована. Если в прежнем УПК РСФСР 1960 г. было закреплено, что «по поступившим заявлениям и сообщениям могут быть истребованы необходимые материалы и получены объяснения», в новом уголовно-процессуальном законе такого положения нет.
Как видим, новый УПК в настоящее время четко не регламентирует полномочия прокурора по осуществлению уголовного преследования, в особенности на этапе установления события преступления. Статья 37 УПК РФ называет эти полномочия в едином перечне наряду с надзорными полномочиями. Следует отметить, что в УПК РСФСР 1960 г. существовала отдельная глава (18), посвященная надзору прокурора за исполнением законов органами дознания и предварительного следствия, что позволяло более менее отграничивать процессуальные полномочия по расследованию преступлений. Но в нем не было тогда самого понятия «уголовного преследования».
При обсуждении в юридической литературе проекта нового уголовно-процессуального кодекса настойчиво обосновывалась необходимость существования отдельных статей или даже глав, посвященных соответственно надзорным полномочиям прокурора и полномочиям при осуществлении уголовного преследования. Однако законодателем эти предложения не были учтены при принятии окончательного варианта текста закона.
Отсутствие надлежащей правовой основы в этой сфере, приводит на практике к снижению эффективности деятельности прокурора по изобличению подозреваемых, обвиняемых в совершении преступления; нередко дает возможность преступнику избежать уголовной ответственности и наказания.
Представляется, что в этих условиях прокурорам при проверке сообщения о преступлении необходимо руководствоваться и нормами закона о прокуратуре. В этом вопросе мы исходим из того, что уголовно-процессуальная деятельность прокурора, как сложная система общественных отношений, помимо норм уголовно-процессуального права, урегулирована также нормами прокурорско-надзорного права.
Сообщение о совершении преступления представляет собой информацию о факте нарушения закона. В данном случае уголовного закона. В тоже время это и информация о нарушении прав и свобод человека и гражданина, так как в результате преступления причиняется физический, имущественный и моральный вред пострадавшему. В свою очередь исполнение закона и соблюдение прав и свобод человека и гражданина являются предметом прокурорского надзора. Следовательно, те полномочия, которые предоставлены прокурору в соответствии с законом о прокуратуре, вполне могут быть им использованы в сфере уголовного судопроизводства.
Исходя из этого, прокурор при проверке сообщения о преступлении вправе: вызывать должностных лиц и граждан для объяснений по факту совершения преступления; требовать от руководителей и должностных лиц, в подчинении которых находились пострадавший или лицо, подозреваемое в совершении преступления, представления необходимых документов, материалов; использовать иные полномочия, предоставленные законом о прокуратуре.
Вторым юридическим фактом, вовлекающим прокурора в уголовно-процессуальные отношения, является факт поступления к нему от следователя или дознавателя постановления о возбуждении уголовного дела с материалами проверки сообщения о преступлении (ст. 146 ч. 4 УПК РФ).
В этом случае прокурор уполномочен принять одно из трех решений:
1) дать согласие на возбуждение уголовного дела;
2) вынести постановление об отказе в даче согласия на возбуждение уголовного дела;
3) возвратить материалы для дополнительной проверки.
Принятие прокурором второго решения прекращает дальнейшее уголовное преследование. При принятии первого или третьего решения процессуальная деятельность по установлению события преступления и лица его совершившего продолжается. Помня предмет нашего исследования, рассмотрим вариант, когда при положительном решении вопроса о возбуждении уголовного дела, прокурор принимает его к своему производству и непосредственно проводит предварительное расследование.
При этом, следует иметь в виду, что термин «прокурор», по действующему законодательству (ст. 5 п. 31 УПК РФ), подлежит расширительному толкованию и употребляется в значении «Генеральный прокурор Российской Федерации и подчиненные ему прокуроры, их заместители и иные должностные лица органов прокуратуры, участвующие в уголовном судопроизводстве и наделенные соответствующими полномочиями федеральным законом о прокуратуре».
То есть, круг полномочий работника прокуратуры, осуществляющего уголовное преследование, зависит от занимаемой должности. К примеру, помощник прокурора при непосредственной реализации функции уголовного преследования обладает полномочиями следователя без каких либо изъятий. В том случае, если уголовное преследование осуществляют прокурор, как руководитель органа прокуратуры, или его заместитель, то объем их полномочий значительно шире по сравнению с иными должностными лицами прокуратуры. Это положение вытекает из нормы, изложенной в части 6 статьи 37 УПК РФ. В ней, в частности, закреплено, что полномочия прокурора, предусмотренные частью 2 названной статьи, осуществляются только «прокурорами района, города, их заместителями, приравненными к ним прокурорами и вышестоящими прокурорами».
Особенность процессуального положения прокуроров-руководителей, осуществляющих уголовное преследование, заключается в том, что они самостоятельны в принятии решений о производстве следственных и иных процессуальных действий, за исключением тех случаев, когда требуется судебное решение. В отличие от них другие субъекты уголовного преследования должны согласовывать ряд своих действий и решений с надзирающими прокурорами.
Анализ норм действующего уголовно-процессуального кодекса показывает, что в том случае, когда прокурор выступает в качестве непосредственного исполнителя уголовного преследования в досудебном производстве, содержание данной его уголовно-процессуальной деятельности включает в себя совокупность следующих действий и решений:
а) принятие сообщения о совершенном или готовящемся преступлении и его проверка с целью установления данных, указывающих на признаки преступления (ст. 144 ч. 1 УПК РФ);
б) возбуждение уголовного дела путем вынесения соответствующего постановления (ст. 146 ч. 1 УПК РФ) и принятие его к своему производству (ст. 37 ч. 2 п. 2 УПК РФ);
в) производство следственных и иных процессуальных действий, направленных на изобличение лица в совершении преступления (ст. 21 ч. 2; 38 ч. 2 п. 3 УПК РФ);
г) задержание лица по подозрению в совершении преступления, за которое может быть назначено наказание в виде лишения свободы, при наличии соответствующих оснований (ст. 91 ч. 1 УПК РФ);
д) привлечение лица в качестве обвиняемого и предъявление ему обвинения (ст. 171, 172 УПК РФ);
е) избрание в отношении обвиняемого (в исключительных случаях подозреваемого) меры пресечения при наличии предусмотренных законом оснований (ст. 97, 100 УПК РФ);
ж) применение к подозреваемому или обвиняемому иных мер процессуального принуждения (ст. 111 УПК РФ);
з) составление обвинительного заключения и направление уголовного дела в суд для рассмотрения по существу (ст. 215, 221 УПК РФ).
Перечень данных полномочий составляет, по сути, содержание уголовного преследования, как уголовно-процессуальной деятельности прокурора, осуществляемой им непосредственно в ходе досудебного производства. В основе этой деятельности лежит непременное требование закона, обязывающее прокурора изобличать любое лицо или лиц, виновных в совершении преступления (ст. 21 ч. 2 УПК РФ) с тем, чтобы они понесли заслуженное наказание в целях восстановления социальной справедливости (ст. 43 УК РФ).
Разделяя понятия «сущность» и «содержание», отметим, что в данном случае сущность уголовного преследования состоит в уголовно-процессуальном доказывании путем познания события преступления и обоснования виновности обвиняемого собранными доказательствами. Уголовно-процессуальный закон дает полный перечень тех обстоятельств, которые подлежат доказыванию при производстве по любому уголовному делу и в любой стадии уголовного процесса, следовательно, и при осуществлении уголовного преследования в досудебном производстве.
Их характера отечественного процесса доказывания вытекает еще одна проблема, тесно связанная с осуществлением прокурором непосредственного уголовного преследования и касающаяся построения современного досудебного производства на основе соблюдения принципа состязательности и равноправия сторон.
Особенность нынешнего уголовно-процессуального кодекса состоит в том, что он обязывает всех субъектов уголовного преследования собирать, помимо доказательств, уличающих обвиняемого или отягчающих его наказание, так же и доказательства защиты. Иными словами доказывать, как это сказано в законе (ст. 73 УПК РФ): обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость деяния; обстоятельства, смягчающие наказание; обстоятельства, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания.
Включение в предмет доказывания, осуществляемого прокурором и иными субъектами уголовного преследования указанных выше обстоятельств, в условиях, когда отечественная «концепция трех уголовно-процессуальных функций» концептуально положена в основу самой системы уголовного процесса, позволяет заключить, что идея состязательности в досудебном производстве далека от полной реализации. Сказанное вытекает из устоявшегося в теории положения, что состязательность есть абсолютное отделение друг от друга функций обвинения, защиты и разрешения дела, которые, согласно части 2 статьи 15 действующего УПК РФ, не могут быть возложены «на один и тот же орган или одно и то же должностное лицо».
Приведенный же анализ норм нынешнего уголовно-процессуального закона, как это установлено выше, свидетельствует, что на прокурора фактически возложено выполнение и функции обвинения, и функции защиты. Более того, прокурор по действующему УПК не освобожден и от функции разрешения дела по существу. Об этом свидетельствует то, что он уполномочен законом прекращать все производство по уголовному делу либо уголовное преследование в отношении отдельных обвиняемых полностью или частично. То есть прокурор фактически является субъектом принятия окончательного решения о завершении производства по уголовному делу (ст. 37 ч. п. 16; 221 ч. 1 п. 2 УПК РФ).
Налицо совмещение трех основных уголовно-процессуальных функций в руках одного субъекта уголовно-процессуальной деятельности. Поэтому следует констатировать, что, несмотря на декларирование в ст. 15 УПК РФ принципа состязательности сторон, в уголовном судопроизводстве сохранена в неизменном виде отечественная модель предварительного расследования, при которой сторона защиты поставлена явно не в равные условия в вопросе уголовно-процессуального доказывания при производстве предварительного следствия.
Так, если в судебном заседании все полномочия по проверке и оценке представленных доказательств находятся в руках судьи, равно удаленного и от стороны обвинения, и от стороны защиты, то в досудебном производстве эти правомочия предоставлены одной из сторон, а именно стороне обвинения. Сторона защиты при этом вправе осуществлять лишь одно из деяний, входящих в процесс доказывания собирание доказательств. Все это, на наш взгляд, свидетельствует о «нежизненности» упомянутой «концепции трех уголовно-процессуальных функций» и крайнем несовершенстве процедуры современного досудебного производства.
Изложенное позволяет утверждать, что правовые нормы, регламентирующие процессуальную деятельность прокурора (как и иных участников со стороны обвинения) по осуществлению уголовного преследования в досудебных стадиях уголовного процесса, не соответствуют потребностям борьбы с преступностью и уровню современного развития демократических начал в сфере уголовного судопроизводства. Совокупность этих норм не обеспечивает ни достаточной эффективности правового воздействия на общественные отношения, связанные с производством предварительного расследования преступлений, ни реализации принципа состязательности и равноправия сторон в досудебном производстве. Вследствие этого, они не способствуют получению должного результата в достижении конечной цели всей системы уголовного судопроизводства охраны законных интересов личности, ее прав и свобод, собственности, интересов государства и общества.
Повышение эффективности правового регулирования уголовного преследования в досудебном производстве предполагает использование такой правовой формы, которая обеспечивала бы максимальную экономию сил и средств органов исполнительной власти и прокуратуры и, в то же время, соответствовала конституционным принципам уголовного судопроизводства.
Решение этой задачи, на наш взгляд, целесообразнее в два этапа:
Вначале необходимо в рамках существующей модели досудебного производства внести в действующий закон изменения и дополнения, направленные на повышение результативности действий стороны обвинения по установлению события преступления и изобличению виновных лиц.
В частности, предлагается выполнить следующие мероприятия:
- вернуть в УПК РФ норму о том, что «по поступившим заявления и сообщениям о преступлении могут быть истребованы необходимые материалы и получены объяснения»;
- придать материалам, добытым в результате оперативно-розыскных мероприятий, самостоятельный статус процессуальных доказательств.
В последствии с целью реального воплощения в жизнь принципа состязательности и равноправия сторон в сфере уголовного процесса необходимо провести коренную реорганизацию всего досудебного производства. Данная реорганизация, на наш взгляд, должна быть связна с созданием института судебных следователей (следственных судей) и наделением их полномочиями по проверке и оценке доказательств, собираемых по ходатайству (предложению) сторон.
Статью подготовил ведущий корпоративный юрист Шаталов Станислав Карлович. 
