Вопросы применения иностранного права являются ключевыми в доктрине и практике международного частного права. По сути, механизмы коллизионного регулирования в Мчп обязаны своим существованием тому, что в международном общении допускается возможность применения иностранных законов или признание в определенном государстве в силу субъективных прав, возникших под действием иностранных законов. С одной стороны, известно, что действие коллизионной нормы не всегда имеет следствием применения иностранного права; предоставление силы иностранным законам на территории определенного государства является ограниченным благодаря односторонним коллизионным нормам, которые признают компетентным только lex fori, в результате принятия обратной отсылки к lex fori, в результате применения оговорки о публичном порядке и др. Однако в спорах и юридически значимых действиях, возникающих из частноправовых отношений, осложненных иностранным элементом, потенциально всегда существует возможность того, что отечественному органа правоприменения придется допустить действие норм иностранного правопорядка, к которому отослала местная коллизионная норма.
В принципе, любая коллизионная проблема в сфере Мчп может быть решена тремя путями:
1) "игнор" одним правопорядком наличии другого (как это случается в случаях, когда суд в обязательном порядке применяет императивные нормы своего государства, несмотря на выбор сторонами иностранного права или коллизионного отсылка к иностранному праву);
2) благодаря наличию унифицированных норм в отношении определенных материально-правовых вопросов (унификация права на уровне международных договоров, актов региональных надгосударственных образований, неофициальных кодификаций обычного права и т.д.);
3) отыскание компромисса между двумя правопорядками, что окажется в применении правовых норм одного из них.
Отношение законодателя и органов правоприменения (судов, нотариата и т.п.) к применению иностранных правовых норм может быть неодинаковым. Можно рассматривать этот процесс как "досадную необходимость", которая заставляет суд прибегать к процедуре установления содержания неизвестного ему иностранного права. А можно относиться к этому процессу как к жизненной необходимости, важного элемента реализации верховенства права, обеспечения стабильности и взаимности в международном общении. Оба подхода в принципе правильными, поскольку второй подход отражает цель, которая должна быть достигнута в результате применения иностранного права, а первый подход указывает на средства достижения этой цели.
Отсюда вытекают основные задачи законодателя в сфере Мчп:
а) обеспечение правоприменительного органа надлежащими правовыми инструментами для установления содержания иностранного права;
б) гарантирование необходимости применения иностранного права, придание ему в силу на территории данного государства с учетом определенных ограничений и соображений публичного порядка. Иначе о справедливое и эффективное судопроизводство или иную форму правоприменения говорить не приходится.
Таким образом, применение иностранного права является формой реализации одной из основных задач Мчп - отыскать оптимальное средство разрешения коллизий правопорядка различных государств на основе общих принципов частного права.
Доктрина международного частного права в поисках ответа на вопрос о причине силы предоставления иностранным правовым нормам в целом исходит из следующего:
а) иностранное право необходимо применять через неразрывность правовых норм и предметов материального мира. Эта концепция обращает внимание на то, что право наделяется возможностью следовать за предметом материального мира, влиять на него даже там, где субъекты права лишаются возможности обеспечения его действия средствами государственного принуждения (проще говоря, за пределами границ их государства). Поэтому брак сохраняет действительность даже в том случае, если супруги выехали за пределы государства, где он был заключен;
б) иностранное право применяется в результате молчаливого согласия государств предоставлять юридическое значение иностранным правовым нормам. Эта концепция впервые сформировалась в учении о comitas gentium, провозглашенному голландским ученым Павлом Вутом (Paul Voet). И хотя теперь идея международной вежливости кажется несколько устаревшей, однако упомянутая концепция не потеряла своей актуальности. Ведь применение иностранного права в значительной мере является следствием действия не столько правовых факторов, сколько рационального интереса и осознанной полезности. Применяя иностранное право, государственный орган охраняет в первую очередь интересы своих граждан, сохраняя силу актов и порожденных ими прав;
в) иностранное право применяется в результате соответствующего обязательства, что вытекает из общепризнанных норм международного публичного права. Эта концепция предусматривает, что государства применяют иностранное право в связи с выполнением долга сотрудничества с другими государствами, который, в свою очередь, вытекает из их международно-правовых обязательств. Следовательно, необоснованный отказ от применения иностранного права является нарушением общепризнанных принципов международного права, в частности, принципа сотрудничества государств, поскольку ни одна из них не может существовать в условиях экономической и политической изоляции;
г) применение иностранного права не нуждается в каких-либо теоретических обоснований. Этот подход основывается на апелляции к требованиям практики, повседневной жизни. Его основная идея заключается в том, что применение иностранного права не имеет в своей основе никаких других причин, чем потребности частноправового оборота. Он не ищет теоретических обоснований природы этого явления, а лишь констатирует факт, который существует: иностранное право применяется для регулирования отношений в рамках национального государства, а практика применения права становится действительно транснациональной.
Кроме того, вопросы применения иностранного права достаточно тесно связано с доктриной государственного суверенитета, которая способствует сосуществованию в мире различных правовых систем. Государственным суверенитетом создан барьер для полной унификации норм различных национальных систем, поэтому остается пространство для действия коллизионного метода международного частного права, а, следовательно, и для применения иностранного права.
Если определение причин применения иностранного права является прежде всего задачей доктрины и законодательных органов, то для органов, которые непосредственно занимаются правоприменением, более насущным является вопрос о том, в каких случаях они должны применять иностранную правовую норм. Таким образом, необходимо четкое определение легальных оснований для применения иностранного права. И в этом практика подавляющего большинства государств мира единодушна. Законным основанием для применения иностранного права является норма отечественного законодательства или международного договора, согласие на обязательность которого предоставлено государством.
Определив, на каких теоретических основах зиждется институт применения иностранного права, следует также установить, какое содержание вложено в само понятие "иностранное право". Для целей Мчп термин "иностранное право" означает всю правовую систему, которая царит на территории иной, чем та, на которой функционирует данный суд.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
Этот термин также включает право, которое действует на территории административно-территориальной единицы государства, правопорядка к которой отсылает коллизионная норма (последнее актуально прежде всего для государств с множественностью правовых систем, например, таких как федерация). Довольно часто термин "иностранное право" заменяют различными терминами, такими как "подходящее право", "право, что может быть применено". Однако в любом случае речь идет об отдельной системе права, которая регулирует правоотношения и не происходит из государства, где происходит правоприменения.
Один из основных вопросов, связанных с понятием иностранного, оно включает только нормы частного права, также публичного! По общепринятому правилу, считается, что иностранное право, к которому апеллирует международное частное право, включает только нормы частного права.
Это утверждение не впервые озвучил лорд Мэнсфилд в деле Holman v. Johnson, где он отметил, что "ни одно государство никогда не считалась с налоговым законодательством другой". По этим же причинам (неприменение публично-правовых норм) судопроизводство осуществляется только по lex fori: суд может применять иностранные нормы только материального права, но отнюдь не процессуального (исключение может составлять разве что система норм доказательственного права, а также исполнение судебных поручений).
Однако сегодня наблюдается постепенный отход от этого принципа. Согласно концепции, все больше утверждается, иностранное право охватывает все нормы, которые бы применялись к конкретному делу, включая и нормы публичного права.
В частности, ст. 6 Закона о Мчп предусматривает, что применение права иностранного государства охватывает все его нормы, которые регулируют соответствующие правоотношения. Причем отдельно отмечается, что применение нормы права иностранного государства не может быть ограничено лишь на том основании, что эта норма относится к публичному праву. Статья 8 Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам стран-участниц СНГ указывает, что суд с целью выполнения поручения о правовой помощи может применить нормы процессуального права страны, обращается за правовой помощью, то есть нормы иностранного процессуального права, которые являются публичными по своему характеру.
Не решенным до конца остается и вопрос, охватывает ли понятие "иностранное право" нормы законодательных актов так называемых непризнанных государств. Несмотря на то, что институт международно-правового признания является одним из институтов международного публичного права, на практике он влияет и на действие норм, входящих в систему Мчп.
Возьмем для примера ситуацию, когда местонахождение юридического лица является территорией непризнанной государства. Если в результате действия коллизионной нормы суд должен применить законодательство государства местонахождения юридического лица, будет ли это означать, что он будет применять право этого непризнанного государства?
Доктрина и практика таких стран, как ФРГ, Бельгия, Швейцария, Австрия и другие, не связывают применение иностранного права с международным признанием государства. И если в начале прошлого века британские и американские суды не применяли право непризнанных государств, то теперь ситуация изменилась в сторону безоговорочного применения норм частного права подобных образований. Ведь процесс правоприменения опирается на юридические нормы, тогда как большинство непризнанных государств появились в результате потрясений, катаклизмов, а, следовательно, эти ситуации ни с точки зрения внутреннего, ни с точки зрения международного права не могут быть юридически безапелляционно обоснованные. Поэтому юрисдикционный орган не должен учитывать их в процессе правоприменения, ведь он интерпретирует факты на основании юридических норм и критериев.
С проблемой применения права непризнанных государств мировая судебная практика впервые столкнулась после октябрьского переворота в России. Правительства почти всех крупных европейских государств не признали новообразованного государства, более того - ее правовая система чрезвычайно сильно отличалась от правовых систем остальных стран мира. Однако судебная практика того времени постепенно сформировала четкую позицию, согласно которой непризнание и применения права не являются связанными.
Например, в решении Верховного Суда штата Нью-Йорк в деле бывшего Петроградского Международного Коммерческого Банка против Нэшнл СИТИ Банка в городе Нью-Йорк. Суд, отказывая истцу в нью-йоркском представительству бывшего Петроградского Международного коммерческого Банка в иске, чрезвычайно точно отметил: "Советское правительство прекратило существование истца как юридического лица. Наше правительство не признал Советского государства, однако мы не можем не признать того факта, что существование истца как корпорации закончилось".
Однако современная практика стоит на давно устаревших позициях, предусматривающих обязательное признание государства для применения ЕЕ права. Это в значительной степени связано, во-первых, с характером господствующей позитивистской правосознания, а, во-вторых, в связи с молчанием по этому поводу отечественного законодателя, а главное - высших судебных инстанций, формирующих разъяснения для отечественных судов.
Как пример можно привести решение Одесского апелляционного хозяйственного суда по делу № 15/202/06. В этом деле суд решил, что дееспособность апеллянта не может быть определена правом Приднестровской молдавской республики, поскольку: "Приднестровская молдавская республика юридически не существует как отдельное государство, что является общеизвестным фактом".
Соответственно суд отказался предоставлять юридического значения хозяйственным действиям, право на совершение которых было дано апеллянту на основании норм, действовавших на территории ПМР.
Наличие возможности в отдельных случаях регулировать общественные отношения нормами иностранного права является одним из ярких проявлений верховенства права, и наоборот, запрет применять иностранное право для регулирования правоотношений в рамках государства является нарушением и попранием принципа верховенства права. В перспективе можно прогнозировать дальнейшее развитие автономии воли в частном праве, что также неизбежно приведет к более частому применению иностранных правовых норм для регулирования частных правоотношений.
Парень задает вопрос девушке (ей 19 лет),с которой на днях познакомился, и секса с ней у него еще не было: Скажи, а у тебя до меня был с кем-нибудь секс? Девушка ему ответила: Да, был. Первый раз – в семнадцать. Второй в восемнадцать. А третий -… После того, как девушка рассказала ему про третий раз, парень разозлился, назвал ее проституткой и ушел вне себя от гнева. Вопрос: Что ему сказала девушка насчет третьего раза? Когда он был?
Однажды один путешественник попал в плен к амазонкам. После недолгого совещания эти отважные воительницы приняли решение убить беднягу. Однако перед этим они предложили «идущему на смерть» исполнить его последнюю просьбу. Подумал-подумал путешественник и попросил амазонок кое-о-чем. Это-то, собственно говоря, его и спасло. -так, вопрос: какую просьбу высказал обреченный»?
Статью подготовил ведущий корпоративный юрист Шаталов Станислав Карлович. 
