Классовое и общечеловеческое в природе государства
Сущность существует только в явлении и через явление, которое выступает как наличное бытие сущности; закон так же, как существенное отношение, существует не иначе, как закон явления, как «существенное явление». Способу бытия материи присуща внутренняя противоречивость, которая находит свое выражение в атрибуте движения. Постижение сущности государства составляет одну из основных задач теории государства. Познать природу государства — значит выявить главное и определяющее в его функционировании и развитии, в его социальной ценности и назначении, понять государство в единстве всех многообразных и противоречивых свойств, сторон и форм бытия, как самостоятельный и целостный социальный институт. Государство — сложная социальная система со своими взаимосвязанными составными частями. Жизнедеятельность государства как динамической системы, отражающей политические, экономические, научно-технические и иные процессы, подчинена объективным закономерностям. Оно выступает формой организации общества, интегрируемая публично-властными отношениями и институтами. В ходе своей эволюции государственность переживает стадию становления, достигает высшей точки, в которой сама себя отрицает, после чего постепенно преодолевается. На первом этапе развития общества государство и класс неразделимы. Это было показано в главах о генезисе государственности. Затем государство отделяется от общества и выступает по отношению к нему как особая корпорация. Государство на различных этапах развития представляет собой исключительно сложное явление. В этой связи определение его сущностных характеристик сопряжено с немалыми трудностями. Как отмечал М. Вебер, научное понятие государства, как бы оно ни было сформулировано, является синтезом, создаваемым для определенных целей познания. Само понятие «государство» в смысле политически организованного общества сравнительно новое и связано с именем Н. Макиавелли. Древние греки использовали в данном значении слово «polls», а римляне — термины «res publica», «civitates». Выражение «status rei publicae» и подобные ему, например, «status rei гошапае», которые были распространены в античности, в конечном счете трансформировались в понятие «государство» (stato, staat, etat, state).
Трудность в трактовке данной проблемы заключается еще и в следующем. Само слово «государство» в русском языке является производным от слова «государь», которое уже само по себе содержит констатацию отношений господства и подчинения. Очевидно, что оно коренится в вотчинном происхождении и вотчинной, или патримониальной, сущности российского государства, при котором отдельно взятый помещик, князь или, наконец, сам царь является государем для своих подданных. На этих последних по сути дела переносятся отношения хозяина к своей вещи, и в данном смысле как помещик выступает в качестве хозяина своих слуг, так и царь считается полновластным господином над своими подданными. Получается, что, если русское слово «государство» восходит к частноправовому термину «государь», первоначально обозначавшему собственника рабов и вещей, то английское «state» (или французское l’etat) — к публично-правовому понятию «статус», означавшему «состояние», «упорядоченность». Это во многом объясняется тем, что если на Западе со средневековых времен проводится четкое разграничение между публичной властью государя и его частной наследственной собственностью, то московское вотчинное государство было неограниченным собственником всей земли, людей и предметов на его территории. Интерес представляет также русское понятие «правительство», восходящее своими корнями к слову «правитель», которое опять же содержит констатацию отношений господства и подчинения. В данном смысле оно более близко русским же понятиям «господство», «властитель», «властвующий», нежели английскому слову «government» или его французскому эквиваленту «gouvemement», означающим просто «управление» и «система управления».
Как отмечал М. Дюверже, само понятие «государство» используется в двух значениях. Так, когда говорят, например, о вмешательстве государства в экономическую жизнь или когда оно подвергается критике, то речь идет об институтах и должностных лицах, составляющих в совокупности систему управления. Если утверждают, что Франция, Великобритания, Россия являются государствами, то имеется в виду, что они составляют человеческие сообщества особого типа, особым образом организованные нации, обладающие суверенитетом. Очевидно, что эти два значения тесно связаны между собой: государство в первом смысле управляет государством во втором смысле.
Следует заметить, что в большинстве изданных в прошлые годы работ, посвященных теории государства, его сущность рассматривалась однозначно с классовых позиций — как орудие неограниченной власти, диктатуры господствующего класса. Соответственно проявление сущности государства по мысли авторов состояло в следующем: государство выступает как особая, организованная сила, стоящая над обществом; является специфической организацией господства классов; выступает как руководство обществом со стороны господствующего класса и т. д. Основанием для таких выводов служили соответствующие положения марксистско-ленинской политической мысли.
В теоретических и публицистических работах К. Маркса, Ф. Энгельса и В.И. Ленина ощутимо превалировала мысль о государстве как рычаге, машине, аппарате классового господства. Так, в «Манифесте Коммунистической партии» указано, что добившийся своего политического господства пролетариат осуществит (одновременно с иными мерами) деспотическое вмешательство в право собственности и в буржуазные производственные отношения, централизует все орудия производства в руках государства, централизует транспорт и кредит, введет одинаковую обязательность труда для всех и создаст промышленные армии (милитаризация труда рисовалась тогда авторами «Манифеста» одним из способов его организации). Пролетариат в качестве господствующего класса силой упраздняет старые производственные отношения. До тех пор пока все производство не сосредоточится в руках ассоциации индивидов, публичная власть сохраняет свой политический характер. «Политическая власть в собственном смысле слова — это организованное насилие одного класса для подавления другого.
К. Маркс, перечисляя в «Капитале» методы, посредством которых в западноевропейских странах происходило первоначальное накопление, пишет: «Эти методы отчасти покоятся на грубейшем насилии, как, например, колониальная система. Но все они пользуются государственной властью, т. е. концентрированным и организованным общественным насилием, чтобы ускорить процесс превращения феодального способа производства в капиталистический и сократить его переходные стадии. Насилие является повивальной бабкой всякого старого общества, когда оно беременно новым. Само насилие есть экономическая потенция». Как ни толкуй Марксовы строки, из них единственно следует, что насилие органично присуще государству.
Политического аспекта насилия, исходящего от государства, касается Ф. Энгельс. Он пишет Августу Бебелю: «...государство есть лишь преходящее учреждение, которым приходится пользоваться в борьбе, в революции, чтобы насильственно подавить своих противников... пока пролетариат еще нуждается в государстве, он нуждается в нем не в интересах свободы, а в интересах подавления своих противников, а когда становится возможным говорить о свободе, тогда государство перестает существовать». Из слов Ф. Энгельса вытекает, что государство, которое пролетариат использует в целях насильственного подавления противников рабочего класса, не признает свободу для них.
Аналогичные суждения о природе государства, его сущности легко найти в таких работах В.И. Ленина, как «Государство и революция», «Пролетарская революция и ренегат Каутский» и др. Характерно резюме в лекции В.И. Ленина «О государстве»: «Государство — это есть машина для поддержания господства одного класса над другим».
Выделение в природе государства его принуждающего начала было закономерно для марксизма. Почему? Ответ, видимо, заключается в том, что перед умственным взором К. Маркса и Ф. Энгельса находилась государственность на этапе далеко еще не развитого буржуазного общества. Она действительно враждебно противостояла трудящемуся люду, угнетала его. Этот непреложный факт и хотели довести до сознания политически и социально обездоленной массы К. Маркс и Ф. Энгельс.
Таким образом, марксистская «теория насилия» вполне понятна в социально-историческом контексте ее формирования. Более того, осмысление всей истории доиндустриального общества через призму классовой борьбы является вполне оправданным. Но марксистская «теория насилия» вряд ли пригодна для анализа государственности в эпоху постиндустриального общества.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
Во-первых, классовый подход и учение о классовой борьбе неприменимы к обществу, в котором нет классов, но существует сложная социальная структура. В постиндустриальном обществе социальный статус человека и его принадлежность к социальной группе определяются не только его отношением к средствам производства, но и его местом в системе производства и распределения, что особенно характерно для социальных групп среднего и низшего уровней.
Во-вторых, марксистская «теория классового насилия» не может быть метатеорией государства в эпоху постиндустриального общества, поскольку по мере формирования этого общества организованное насилие все больше отходит на задний план, а на передний выдвигается обще-социальная деятельность государства.
Справедливости ради следует заметить, что в произведениях Маркса, Энгельса и Ленина «государство» употребляется не только в значении аппарата публичной власти, выражающего политические интересы и волю экономически господствующего класса, но и в более широком, социологически емком значении политической организации, формы устройства классового общества. Они показали наличие у государства и иных социальных «нагрузок», иных (напрямую не связанных с насилием) способов жизнедеятельности. Однако не суждения об этих социальных «нагрузках» и об этих способах жизнедеятельности задавали общий тон всей совокупности воззрений К. Маркса, Ф. Энгельса и В.И. Ленина на природу государства. В идеологии революционного социалистического движения такие воззрения были подытожены в формуле: государство — организация для систематического насилия одного класса над другим (одной части населения над другой), всякое организованное систематическое насилие над людьми вообще. Именно эта формула чаще всего находилась в теоретическом и агитационно-пропагандистском обращении.
При таком теоретическом понимании сущности государства становятся понятными и те практические следствия, выводы, которые были положены в основу деятельности властей на социалистическом этапе российской государственности. Это и использование государственного принуждения, насилия для ликвидации предыдущего общественного строя, в том числе его персонофицированных приверженцев, и насильственные формы социалистических преобразований. Да и вся устрашающая механическая система представлений о государстве — машина, орудие, механизм — работала исключительно на господство, власть одной партии, а затем и ее лидеров — генеральных секретарей.
За бортом рассуждений о сущности государства оставались многие иные его характеристики. В первую очередь это касается того общесоциального содержания, которое заключено в государственной организации общества, той социальной ценности порядка, стабильности, которое несет с собой государство. Этот культурологический подход к государству добавляет и оценку роли государства как хранителя прав и свобод человека и гражданина, демократических процессов, позволяющих этносу выжить и воспроизводиться в современных условиях глобальных кризисов: экологического, демографического, энергетического, сырьевого и др.
Вот почему, неизменно учитывая «классовый след» в природе государства, становится необходимым рассматривать и другие его характеристики, такие как политическую, структурную, территориальную организацию, взаимосвязь с этнокультурными пластами, традициями, духовной жизнью и т. п. Государство оказывается не только машиной, орудием, механизмом принуждения, насилия, но и большой социальной и культурной ценностью, объективной организацией на этапе формирования раннеклассовых обществ, «городской революцией» (города-государства), становления цивилизации. И сущность его не сводится только к классовой природе.
Сущность государства и его понятие
Существование государства в качестве политической организации в обществе связано, прежде всего, с тем, что оно является особой организацией политической власти. Политическая власть характеризуется способностью влиять на направление деятельности людей, социальных групп, слоев, классов посредством экономических, идеологических и организационно-правовых воздействий, а также с помощью авторитета, традиций, насилия. Это мощный фактор организации и регулирования совместной деятельности людей, средство упорядочения их взаимоотношений, способ обеспечения порядка и стабильности в обществе.
Политическая власть обладает концентрированной силой, превращающей ее в действенный фактор социального бытия. Такой силой выступают различные институты государства, организационно оформляющие власть и придающие ей постоянно функционирующий и общеобязательный характер. Этими институтами являются государственные органы власти с их материальными придатками в виде армии, карательных органов, тюрем, суда, а также правовые нормы.
Другими словами, главное отличие политической власти от власти вообще коренится в ее нерасторжимой связи с той или иной формой и степенью развития государственности.
Политическая власть по сути дела получает материальное воплощение в системе органов и учреждений, образующих ее механизм. Будучи воплощенной в государственно-правовые институты, политическая власть становится государственной властью. Вот почему эти два понятия по существу являются идентичными и в качестве таковых применяются в юридической литературе.
Политическую (государственную) власть отличает от социальной власти и то, что первая выражает потребности, интересы, волю не просто различных групп общества, а таких социальных групп, доминирующее положение среди которых на протяжении долгих веков занимали и продолжают занимать классы. Выражение в первую очередь именно классовых интересов придавало и придает сегодня власти, а вместе с ней и государству политический характер. Но это вовсе не значит, что если в ходе исторического развития вдруг исчезнут классовые различия, то, как утверждается в литературе, публичная власть полностью утратит свой политический характер.
Политический характер государства обусловлен не только тем, что оно выступает регулятором классовых отношений. Государство, так или иначе, регулирует отношения между всеми социальными группами, включая и классы. Политика — это, прежде всего сфера отношений между социальными группами, а они существовали, и будут существовать всегда. Классы возникли лишь на определенном этапе развития общества, когда произошло крупное разделение труда и на его основе имущественное разделение членов общества, о чем мы подробно уже говорили.
Социальные группы не перестанут существовать после гипотетического исчезновения классов, теоретически допускаемого в будущем. В обществе всегда будет иметь место дифференциация интересов у различных индивидов и их разнообразных групп. Эти интересы были и будут разными у различных поколений общества, у мужчин и женщин, представителей различных профессий, регионов, религий, национальностей и т. д. Регулирование этих интересов и есть политика. А политика нуждается в некоем арбитре, авторитете, т. е. власти, немыслимой без определенной силы, пусть демократически контролируемой или даже представленной самим населением. Организацией же этой силы является та или иная форма государственности, существующей реально либо в потенции (зародыше).
Политика и та или иная форма государственности — практически постоянные спутники социальной жизни общества на определенных этапах его существования. К государству стихийно сложившиеся группы одноплеменных общин в результате своего развития пришли сначала только в целях удовлетворения своих общих интересов (например, на Востоке — орошение) и для защиты от внешних врагов. Только после того, как произошел распад на противоположные классы, у государства появилась еще одна, принципиально новая функция — посредством насилия охранять условия существования и господства правящего класса против класса угнетенного.
Разумеется, вообще отбрасывать положения о классовой функции государства было бы неверно. Особенно, когда речь идет о переломных периодах в человеческой истории, например, в эпоху становления капитализма. Тогда доминантой общественного развития действительно была жестокая социальная ломка человеческого общества по классовым параметрам. На протяжении долгих столетий все многообразие типов и модификаций политической власти и соответственно государства имело общий источник — соотношение интересов не вообще социальных групп и слоев, а именно классов с интересами общества в целом.
Сегодня же классы как социальные группировки человечества во многих случаях постепенно начинают утрачивать свои все проникающие, детерминирующие государственную власть способности. В первую очередь это относится к развитым странам Запада, по отношению к которым трактовка государства как орудия политического господства одного класса над другим требует переосмысления, но, разумеется, без зряшного отрицания. И это неудивительно.
Избрание в качестве основной детерминанты класса отношения к средствам производства, да и вообще принцип анализа общества, когда в основу кладется производственная деятельность людей, в наши дни трудно, если не невозможно, применить к анализу современных развитых обществ, где лишь около 1/3 граждан заняты этой деятельностью и где обладание информацией, квалификацией, талантами приносят большие статус и власть, чем обладание овеществленными средствами производства, если вообще таких обладателей сегодня, возможно, вычленить в отдельную группу.
Таким образом, из сказанного можно сделать вывод, что политическая власть и сегодня должна рассматриваться в качестве конституирующего общего признака государства. Именно бытие государства в качестве основного орудия этой власти придает ей характер политической организации. Новое же в этой характеристике состоит в том, что политический характер государства не связан исключительно лишь с его классовой природой. Нет, политический характер государства не в меньшей степени обусловлен его бытием в качестве регулятора отношений между всеми индивидами, социальными группами, слоями.
Сущность государства как политической организации особенно ярко проявляется в его сопоставлении с гражданским обществом. Понятие «гражданское общество» — одно из основных в теоретическом наследии классиков государственно-правовой мысли — было долгое время забыто в отечественной юридической науке и практически сведено к понятию «производственные отношения». На самом же деле «гражданское общество» — категория гораздо более широкая, чем эти отношения. Она включает в себя все богатство общественных отношений за пределами политического государства: экономические, социальные, идеологические, нравственные, религиозные, культурные, семейные и др. Именно гражданское общество составляет реальную основу государства.
И в этой связи в познавательном отношении ценным является положение о том, что государство и гражданское общество предстают как единство формы и содержания, в котором форма представлена политическим государством, а содержание — гражданским обществом. Как политическая форма, политическая оболочка общества государство рассматривается в трудах, например, Гегеля, считавшего, что политическое устройство общества «есть организация государства и процесс его органической жизни в соотношении с самим собой».
Таким образом, государство вообще и современное государство в частности представляют собой политическую организацию общества. Политический параметр государства глубоко раскрывает сущность государства, хотя и далеко не исчерпывает ее. Не менее важно для понимания сущности государства знание его иных принципиальных свойств.
Так, не менее важная характеристика государства состоит в том, что оно представляет собой особую структурную организацию. Это находит свое выражение, как уже отмечалось выше, в наличии у него специального аппарата в лице особого разряда людей, обладающих публично-властными полномочиями и профессионально занимающихся выполнением функций управления и руководства, охраной экономического, социального и политического строя общества, в том числе путем принуждения. Именно эта характеристика государства гак организации публичной власти наряду с некоторыми другими его специфическими чертами делает государство не просто политической организацией классового общества, а его особой политической организацией. Ведь государство не единственное орудие осуществления политической власти. Наряду с ним имеются и другие достаточно эффективные средства реализации этой власти, которые носят негосударственный характер. Среди них политические партии и движения, профсоюзы, трудовые коллективы, религиозные учреждения и т. д. От них государство отличается четко структурированной системой специальных государственных органов, осуществляющих его многообразные внутренние и внешние функции.
До тех пор, пока общество было экономически не дифференцировано и разделялось только социально, прежде всего, с точки зрения половозрастных, региональных, этнических, религиозных и иных различий, важные функции этого общества — оборона от внешних врагов и поддержание внутреннего порядка — могли в значительной, хотя и неполной, мере осуществляться коллективными усилиями без сознательного создания многочисленных специально выделенных социальных институтов. Положение изменилось, когда в результате развития производительных сил, разделения труда и накопления имущества в руках отдельных лиц и групп произошла более глубокая дифференциация общества, и оно разделилось на классы и иные социальные образования.
После этого произошло окончательное обособление существовавших ранее, в доклассовом обществе, в основном лишь в зародыше, особых институтов. Отныне они стали осуществлять не просто власть, а политическую публичную власть, причем, на определенных этапах своего дальнейшего развития, прежде всего (но не исключительно) в интересах господствующего класса. Ее разнообразные структуры и становились постепенно государством, придавая ему вид структурной организации классового общества. Основные органы государства — это правительственный аппарат, административная и финансовая системы, вооруженные силы, полиция, суд, карательные учреждения.
Систему этих органов порой называют собственно государством. Государство сводится именно к такому выделенному из человеческого общества аппарату управления, писал В.И. Ленин. И хотя такое понимание сущности государства, безусловно, неполно и односторонне, оно схватывает все же важный аспект его сущности, подчеркивая структурный характер его организации, наличие разветвленной системы самых разнообразных и тесно взаимосвязанных между собой государственных органов. Еще одной принципиальной характеристикой государства выступает его существование в качестве территориальной организации. Имеются в виду разделение населения по территориальному признаку и территориальная целостность государства. Если негосударственные организации в состоянии объединять людей по мировоззрению, политическим устремлениям, роду занятий, профессиональным интересам и т. д., то специфическая черта государственной организации состоит в объединении населения определенной территории с последующим разделением последней на административно-территориальные единицы. Другими словами, эта черта заключается в строгом ограничении государством своей территории. На эту территорию распространяются власть, правовые нормы государства, т. е. его юрисдикция.
Как уже отмечалось, до возникновения государства люди объединялись не столько на основе проживания, на определенной территории, сколько по признаку родства. Однако со временем связь членов общин с определенной территорией усиливалась, а при переходе к земледелию стала основной. Исходным пунктом организации общества стало территориальное деление, и гражданам предоставили осуществлять свои общественные права и обязанности там, где они поселялись, уже, как правило, безотносительно к родственным отношениям. Организация населения по месту жительства стала основной во всех государствах.
С характеристикой государства как особой организации политической власти, как структурной и территориальной организации тесно связан и целый ряд других принципиально важных специфически сущностных черт государства, которые коренным образом отличают его от других элементов политической системы общества.
Важнейшими среди них являются:
- монополия на принудительную власть в отношении населения (никакая иная организация общества не имеет права на применение силы, во всяком случае, без санкции государства); суверенитет государственной власти, т. е. ее верховенство и независимость от какой-либо иной власти, право и возможность осуществлять внутреннюю и внешнюю политику от имени всего общества внутри и вне страны;
- издание законов и правил, обязательных для всего населения, всех без изъятия граждан данного государства;
- взимание налогов и сборов с населения данной территории для содержания государственного аппарата, формирования общенационального бюджета.
Говоря о перечисленных атрибутах государства, многократно описанных в юридической литературе, очень важно не допустить формирования стереотипа государства, как только комплекса различных учреждений публичной власти, как административного аппарата, обособленного от общества и сверху управляющего им, как механизма, осуществляющего принудительную власть. Для теории государства такая абстракция мало пригодна, хотя она и возникла не на пустом месте. Государству действительно присуща кардинальная черта — быть публичной властью, непосредственно с населением не совпадающей и состоящей не только из чиновников, но и из вещественных придатков — различных принудительных учреждений.
Как справедливо подчеркивается в современных юридических изданиях, схватывая действительность государства лишь частично, эта абстракция претендует на полное отображение государства во всей его многомерности. Между тем такое отображение невозможно также без квалификации государства как определенной коллективности, ассоциации, интегрируемой публично-властными отношениями и институтами.
Другими словами, когда речь идет о государстве, в первую очередь надо иметь в виду не столько государство как особый аппарат власти, сколько государственно организованное общество, или иначе политико-территориальную и структурно организованную форму общества. С философским обоснованием такой позиции выступал еще И. Кант. «Государство, — писал он, — это объединение множества людей, подчиненных правовым законам». Благо государства, с точки зрения И. Канта, заключается в согласованности государственного устройства с правовыми принципами, объединяющими людей общей мерой их свободы с помощью категорического императива.
В трактовке Гегеля государство, как нравственное целое, выступало не в качестве агрегата автоматизированных индивидов с их обособленными правами, не мертвого механизма власти, а живого общественного организма. Поэтому Гегель предполагает не свободу, с одной стороны, индивида, гражданина, а с другой — государства, не противостояние их автономных и независимых прав и свобод, а органическую целостную свободу — свободу государственно организованного народа (нации), включающую в себя свободу отдельных индивидов и сфер народной жизни.
На аналогичных позициях по отношению к государству как в первую очередь к государственно организованному обществу стояли другие выдающиеся теоретики государства и права. Они также исходили из того, что государство следует рассматривать как определенную ассоциацию, члены которой интегрируются в единое целое публично-властными структурами и отношениями. В государстве как политической организации особого рода воля всех членов общества так же, как и воля господствующего класса, организуется в единую силу, выступает как единая государственная воля.
Такой подход, как справедливо подчеркивается в современной отечественной политико-правовой литературе, облегчает проникновение в самую глубокую сущность государства. Во-первых, он дает возможность отобразить один из важнейших аспектов действительной структуры этого социального института. Во-вторых, благодаря ему, облегчается устранение застарелого политического предрассудка, будто только служащие госаппарата и есть подлинное государство, а все остальные члены общества — лишь пассивные объекты, испытывающие воздействие данного аппарата. И, наконец, в-третьих, подобный подход создает плацдарм для наступления на еще один предрассудок — веру в патернализм государства, якобы занимающегося мудрой опекой и отеческим облагодетельствованные своих граждан. Ведь именно отсюда берут начало еще недавно бесконечно повторявшиеся славословия в адрес государства: «государство заботится», «государство обеспечивает», «государство должно дать» и т. п.
Таковы самые общие, отправные характеристики сущности государства. В своем единстве они представляют ту исходную теоретическую конструкцию, которая позволяет мысли двигаться дальше, ко все более полному, всестороннему и целостному воспроизведению рассматриваемого предмета. Движение теоретической мысли, направленное, в конечном счете, на выяснение подлинной сущности государства, предполагает выявление главного противоречия, лежащего в его основе и служащего основным источником его развития.
Как и любое явление социальной жизни, государство внутренне противоречиво. Это диалектическое противоречие заключается в том, что государство одновременно выражает классовый и обще социальный интересы. Само это противоречие вытекает из того, что подавление сопротивления угнетаемых классов на определенных этапах развития государства отнюдь не единственная задача государства. Будучи официальным представителем всего общества, заведуя его общими делами, оно выражает и общенациональные интересы. Поэтому можно говорить о государстве как о носителе некой «общей функции», т. е. публичной власти, которая принадлежит не господствующему классу, а всему обществу и осуществляется с целью его поддержания.
Иначе говоря, социальную природу государства можно охарактеризовать только с учетом противоречивых задач государства, того, что оно является связующей силой цивилизованного общества, а не только машиной подавления угнетенного класса.
Указанное противоречие в деятельности государства, выражающего в одно и то же время классовые и обще социальные интересы, реально существует в виде противоречия между государством и гражданским обществом. Как политическая форма этого общества государство есть выражение общности, тогда как гражданское общество, напротив, — выражение различия. Целью всякого государства выступает всеобщий интерес. Взаимоотношения между государством и обществом характеризуются конфликтом между общим интересом и частным интересом, расколом между политическим государством и гражданским обществом, что, однако, не выводит их за рамки диалектического единства. Тесно переплетаясь, обе стороны единства могут превращаться на какое-то время в политическую общность, в которой государственное становится неотличимым от общественного.
Гражданское общество и государство находятся в состоянии непрерывного противоречивого взаимодействия, характер которого во многом зависит от степени развития общества и его институтов, от возможности последнего контролировать действия государственной власти. В условиях недостаточной развитости гражданского общества государство может проглотить его, узурпировав права и свободы граждан.
Вот почему государство как форма должно отвечать своему содержанию — внутренним потребностям гражданского общества. Об этом писал еще И. Кант: «Гражданскую свободу нельзя сколько-нибудь значительно нарушить, не нанося ущерба всем отраслям хозяйства, особенно торговле, а тем самым не ослабляя сил государства в его внешних делах...» Чтобы функция государства как выражения общности диалектически сочеталась с его ролью как инструмента классового господства, оно вынуждено брать на себя миссию известного компромисса между различными общественными силами и их интересами, т. е. каждый раз находить форму разрешения своего основного противоречия.
Таким образом, анализ главного противоречия государства показывает, что оно, будучи формой устройства общества, олицетворяет в своем лице как общие интересы (интересы нации или общества в целом), так и интересы специальные (интересы господствующего класса и отдельных социальных групп). В различные исторические периоды различны соотношения и приоритетность тех или других. Уяснение этого соотношения предполагает в каждом отдельном случае конкретно-исторический анализ.
Но в любом случае имеет место своеобразное раздвоение сущности государства. Оно выступает не только бездушной машиной классового подавления, но и инструментом поддержания общественного порядка, выполнения общих задач. Охраняя те или иные классовые интересы, государство не может не расплачиваться за это хотя бы частично, обеспечивая, например, всем гражданам одинаковую безопасность. Отсюда прогрессирующее в XX в. возрастание регулятивной роли государства, разрастание всей системы соответствующих механизмов, призванных максимально ограничить сферу классового принуждения и насилия.
Завершая рассмотрение поставленного вопроса, следует обратить внимание на то, что в постиндустриальном обществе социальные противоречия утрачивают остроту до такой степени, что и государственное насилие, скажем мягче, — принуждение, в отношении определенных классов, социальных групп неактуально. Государство само устанавливает цивилизованные рамки разрешения конфликтов между социальными группами и, выражая стремление большинства членов благополучного общества к гражданскому миру, выступает не только как гарант права сильных быть еще сильнее, но и как защитник интересов слабых.
Иначе говоря, постиндустриальное общество столь богато, что оно способно обеспечить большинству такой уровень жизни, который, по меньшей мере, соответствует современным представлениям о человеческом достоинстве.
Больше того, подчеркнем еще раз, трактовка государства как инструмента политического господства эксплуататорского класса, инструмента подавления протеста эксплуатируемых «ни в коем случае не исчерпывает функциональной сути этого института». Совокупность других функций (государство как олицетворение народности, правосудия и справедливости, как институт, консолидирующий общество, как хранитель целостности и безопасности, арбитр в споре между публичными и частными интересами, защитник интересов меньшинства, наконец, цивилизующая функция государства) превращает этот институт в огромной важности социально-исторический фактор.
По самой своей природе государственная организация есть политическое общежитие различных классов, слоев, социальных групп, национальных общностей. Государство как общий дом изначально не выбирают (как и родителей), выбирают политические партии, общественные организации, убеждения. А в государственном доме концентрируются общие и естественные человеческие интересы, которые выше классовых, групповых.
Таким образом, сущность государства есть олицетворение народности, правосудия и справедливости. Оно (государство) выступает как хранитель целостности и безопасности, арбитр в споре между гражданами. По самой своей природе государственная организация есть политическое общежитие различных классов, слоев, социальных групп, национальных общностей.
В современных государствах последовательно утверждаются общечеловеческие ценности, которые прошли многовековой путь становления. Это суверенитет и самоуправление народа, идеологический и политический плюрализм, государственное регулирование рыночной экономики, верховенства права, разделение властей. Без сомнения, высшей ценностью в государственной политике должен быть человек, его права и свободы. Государство, его органы, общественные и политические объединения, все социальные институты играют служебную по отношению к личности и гражданину роль, ответственны перед ним. Центральное место в социально-политической инфраструктуре принадлежит правовому государству, которому народ передает часть своих суверенных прав, образующих основу государственного суверенитета.
В соответствии со сказанным можно сформулировать следующее определение понятия «государство». Государство — это суверенная организация концентрированной власти, официально представляющая и охватывающая все общество (народ, нации и национальности, классы, слои, социальные группы) в пределах определенной территории.
В бар зашли три зэка и заказали: гроб с костями, многоэтажку и то что мы строили. Официант им все принес и говорит: вот вам гроб с костями и многоэтажка. А то что вы строили – нет. Есть только то где вы были. Что заказали зэки?
Статью подготовил ведущий корпоративный юрист Шаталов Станислав Карлович. 
