Статью подготовил ведущий корпоративный юрист Шаталов Станислав Карлович. Связаться с автором
Профессиональных карманников, для которых, как говорят, «тюрьма — дом родной», на самом деле путевка в места не столь отдаленные не радует по многим причинам. Да, живется им за решеткой куда легче, чем остальным осужденным: почет, уважение, на работе не надрываются, а то и вовсе от нее отказываются. И дело не в том, что труд на лесоповале или на строительстве каких ни будь важных для страны объектов им не по зубам. Просто берегут руки. Даже на воле, дабы не растерять профессиональных качеств, далеко не каждый карманник отважится на обильное застолье, не станет просиживать несколько ночей напролет за игрой в карты. Плотная еда и азартные игры, как показала практика, притупляют реакцию преступника и снижают бдительность. А курение и переедание сказываются на чувствительности пальцев.
Полицейские сводки отмечают, что за годы экономических реформ карманное племя заметно помолодело. Если в, советский период за кошельками охотились жулики в возрасте от 20 до 60 лет, то теперь оптимальный возраст от 14 до 30. Правда, сейчас среди карманников мало настоящих профессионалов. Воруют от случая к случаю, а многие идут на риск ради приобретения наркотиков.
По «возрастному вопросу» психологами и правоведами было проведено обширное исследование. Ученых интересовало, в каком возрасте начинающий карманник в конце концов становился вором рецидивистом (будем говорить — профессионалом). Для этого была принята следующая классификация преступников по возрастам: до 18 лет, от 19 до 25, от 26 до 29, от 30 до 40 и старше 40. Такой порядок подсчета был выбран неспроста — работники правоохранительных органов именно по этим возрастам регулярно ведут статистическую отчетность тех, кто совершил преступление и оказался за решеткой.
Понятно и психологически. Ведь в 18 лет ребенок становится мужчиной, настоящим гражданином, который не только может участвовать в выборах, получать водительские права, повестку на действительную военную службу, но и нести самую суровую уголовную ответственность.
С 18 до 25, как утверждают психологи, происходит полное социальное становление личности. К 25 годам, как правило, заключаются браки, человек, в том числе и вор, получает и осваивает профессию. Это возраст самоутверждения, самоопределения: выбора специальности, места работы.
Возраст до 30 некоторые специалисты именуют молодостью и выделяют в нем два важных периода. Первый это время путешествий, поисков самого себя, выработки индивидуальности, окончательного осознания себя как взрослого человека со всеми правами и обязанностями. Второй характеризуется утверждением личности в профессиональной деятельности, выборе конкретной специализации в избранной профессии, приобретении мастерства.
31—40 лет — расцвет, или, как его еще называют, «золотой возраст». Период бури, натиска, огромной отдачи и работоспособности.
40-летний возраст знаменует рубеж, по достижении которого рецидивист, как правило, прекращает преступную деятельность, на что теоретики права давно обратили внимание. Как говорят, сорок лет — это юность старости.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
Так вот, в результате исследований было установлено, что 63,5 процента уголовников, ставших впоследствии рецидивистами, первое свое преступление (часто по неосторожности) совершили, не достигнув даже 26летнего возраста. Другие возрастные группы представлены так: 26—29-летних, впоследствии оказавшихся рецидивистами, было 16,2%, 30—40летних — 15%. И тех, кому уже перевалило за сороковник, — только 4,3 процента. Это возраст на момент первого осуждения.
Таким образом, выведена отчетливая тенденция: чем моложе гражданин, осужденный в первый раз за преступление по неосторожности, тем выше вероятность рецидива. И наоборот, вероятность стать вором-рецидивистом резко снижается у тех, кто попал под суд в более зрелом возрасте. А кто первый раз «сел» в возрасте за 40, рецидивистами, как правило, уже не становятся. Одним словом, у молодого вора вероятность стать рецидивистом гораздо выше, чем у его старших коллег.
Сегодня даже полицейские-старожилы отмечают, что нынешний карманник — не чета тем, кто работал в годы советской власти. Нынешние щипачи — не те, что прежние. Ветераны полиции со смаком вспоминают истории о, казалось бы, фантастических похождениях 83-летней бабушки кармен или слепого деда-немтырщика, которые умудрялись за несколько секунд как липку обдирать на виду у честного народа советских граждан.
Действительно, раньше ремесло карманника в преступном мире было в почете, а его представители считались самыми уважаемыми в криминальном мире людьми. Уважали их не только за мастерство, но и за благородство. К примеру, профессионалы не проверяли сумочки и карманы у беременных женщин и стариков. А попавшие вместе с «лопатником» документы чаще всего обратно подкидывались владельцу. Зато к иностранцам был повышенный интерес. И отечественные воры скопом ехали в те города, где проводились международные фестивали, спортивные мероприятия, симпозиумы, выставки, совещания. В 70-е годы с пуском ВАЗа Тольятти был наполнен зарубежными гостями. Туда же устремились и отечественные специалисты по карманной тяге. Крали у иностранцев без стыда и совести, днем и ночью. Многие гости остались не только без денег, но и без документов. Запахло международным скандалом. Жалобы дошли до МИДа и ЦК КПСС. Министерство внутренних дел СССР не могло не отреагировать на такой беспредел и поставило местным сыщикам задачу: преступников изловить, а все документы вернуть.
Работал в то время в Тольятти шустрый опер Симаков. Чтобы выполнить поставленную задачу, решил он переквалифицироваться в подсадную утку — сработать под иностранца. Для этого положил кошелек в задний карман брюк, но предварительно подцепил его к тонкой и прочной леске, продернул ее под брюки и привязал к ноге. Малейшее прикосновение к бумажнику тут же ощущалось, и Симаков ловко хватал карманника за руку. За короткое время задержал с поличным 11 «спецов», в числе которых оказались не только местные, но и из соседних городов — Куйбышева, Самары, Волгограда. Но цель опера была не изловить, а договориться. Чтобы выручить своих коллег, на встречу с опером пришли несколько авторитетов. И полицейский им объяснил, что к чему: если паханы, хотят, чтобы их пойманные подопечные получили срок по полной программе — нет проблем. Но можно разойтись и полюбовно: вернуть документы и как можно скорее убраться из Тольятти. Решили полюбовно. Пойманных отпустили, а вместе с ними город покинули и остальные профессионалы.
Впрочем, существует и еще одна байка, как десятью годами ранее, в 60-х годах прошлого века, от воров очищали Москву. Говорят, что акция началась после того, как карманники обворовали какого-то родственника Михаила Суслова — второго человека в стране и первого идеолога коммунистической партии. Разгневанный беспределом партийный идеолог вызвал к себе в кабинет все муровское начальство, стукнул кулаком по столу и сказал: «До каких пор!!!» Из кабинета сыщики вышли с приказом в короткий срок очистить столицу от ворья. Стали думать, как это сделать. И один опытный опер решил обратиться за помощью к авторитетам. По легенде выходит так, что муровцы поехали во Владимирский централ, где тянули срок коронованные щипачи. Удалось «договориться» с пятнадцатью авторитетами, которых тут же выпустили на свободу. Среди ворья да же ходили слухи, что опера всем этим авторитетам присвоили звание полковника, прописали всех в Белокаменной и дали по квартире. Но как бы то ни было, а «короли» отработали «аванс» — выдали полиции всех профессионалов карманников. Щипачей, маршрутников, вихеров тут же переловили и на первом же допросе каждому молотком раздробили пальцы на руках. То ли в наказание за содеянное, то ли для того, чтобы лишить карманников их основного инструмента — ловких пальцев.
Карманник — не грабитель и уж тем более не убийца-мокрушник. Профессионал не представляет особой угрозы для жизни или здоровья человека.
В воспоминаниях Б.С. Утевского бывалый карманник делился мнением насчет потенциальных клиентов: «Вы не смотрите, что человек задумался, али книгу читает в трамвае, значит, или в поезде, или разговором увлекся, чай попивает или водочку... Молодой вор думает: лезь в таком разе, не заметит. Нет, не лезьте... Заметит, обязательно заметит... Такие бывают чуткие люди, что к нему дотронешься мизинцем и то услышит... Ей богу услышит... Я на это никогда не полагаюсь, на человека, значит, какой он. Был со мной случай, когда еще молодым был. Хожу по магазинам и вижу, что обсчитали человека. Он с кассиршей ругается, слюной брызжет. Все, кажется, на свете позабыл. Родную мать не заметит, если подойдет к нему. А сумочку, вижу, на окно поставил, на нее не смотрит, да и увидеть, думаю, не может. Она вроде сзади у него приходится... Ну, я смело иду к ней, как будто моя она. Только взял, а он как закричит, да ко мне бросился! Глаза у него, думаю, на затылке, что ли? Насилу убежал... Из кармана берите только в толпе, да не просто в толпе, а в густой, когда человека и сзади и с боков припирают, да и он в кого-то упирается. Тут самый чуткий человек услышать не может. В конке или, по нынешнему, в трамвае хорошо брать, когда народу много, жмут его, голубчика, со всех сторон. Тут можете карман у него вырезать, не услышит, Спокойно режьте...»
Современный городской карманник — это не беспризорник в лохмотьях и рваной шапке, каких показывают в фильмах о Гражданской или Отечественной войне. И даже не виртуозный карманник по кличке Кирпич в приличном пиджаке и военной фуражке, которого многие читатели могли видеть в фильме «Место встречи изменить нельзя». «Прикид» Кирпича по тем временам был если не модный, то весьма обыкновенный, не выделявший его из основной массы советских граждан.
Кстати, прототип Кирпича, вор-щипач Александр Прокофьев, скончался в Москве в начале 2000х годов на 74-м году жизни. В преступных кругах его больше знали под кличкой Шорин. Именно деятельность этого карманника использовали братья Вайнеры при создании образа Кирпича в сценарии легендарного фильма; По данным Главного управления по борьбе с организованной преступностью, Прокофьев за карманные кражи был, судим восемь раз. В общей сложности он провел в лагерях и Тюрьмах более 20 лет. В последнее время считался лидером сокольнической преступной группировки. Скончался Прокофьев от хронических заболеваний. Попрощаться с великим карманником приехали многие авторитеты преступного мира России.
Нынешний городской карманник-профессионал может даже выгодно отличаться от окружающих граждан. Он модно одет, аккуратно подстрижен, умыт, матом не ругается, вежлив с будущей жертвой. Если хотите — даже элегантен. Он внимателен к жертве: уступит место в общественном транспорте, поможет подняться в переполненный автобус или трамвай. И все это приветливо, с улыбкой. Попробуй заподозри его в чем-то нехорошем!
Немало представителей этой профессии, особенно среднего возраста, внешне напоминают «светских львов»: безукоризненные манеры, приятная наружность, галстук-бабочка, перстень с печаткой, зонтик. Будучи на званом вечере, торжественном рауте, престижной выставке, вы никогда не догадаетесь, что называющий себя ведущим менеджером джентльмен всего лишь вор. Вор со стажем, рецидивист. Он предложит вам рекламный проспект, свободное кресло, и «клиент» начнет думать, что не все так плохо, как говорят и пишут, что не перевелись у нас «рыцари».
Одного лишь будущие жертвы не замечают: как лихорадочно блестят глаза у благодетеля, как они бегают из стороны в сторону, как нервозно подергиваются руки. К тому же карманник отличается излишней подвижностью, суетливыми жестами. Это результат нервного напряжения, которое испытывает каждый, даже опытный преступник.
В последней четверти XX века воры взяли на вооружение и достижения современной техники. О технических приспособлениях, которые используют карманники, можно говорить очень долго. Это и миниатюрные радиостанции, и сотовые телефоны, и пейджеры...
Слухи о благородстве карманных воров-профессионалов сильно преувеличены. История не знает случаев «справедливого» отъема частной собственности. Воры вытаскивали хлебные карточки во времена голода, похищали талоны на молоко у матерей-одиночек, сегодня они могут при удобном случае лишить старушку последних грошей.
Но вот что интересно: большинство карманников — люди верующие. По крайней мере, носят крестики на золотых цепочках и на допросах всегда божатся, матерью и всеми святыми клянутся, что к украденному бумажнику, часам или ювелирному изделию не имеют никакого отношения.
Суть кражи всегда одна — о преступном действии вора-карманника честные граждане узнают позднее. По опустошенным карманам, кошелькам или сумочкам. Но ведь чаще всего виноваты мы сами, своим беззаботным поведением давая отличный шанс вору-карманнику. Тех, кто осторожен и внимателен, среди нас очень мало. Может быть, в силу русского менталитета, воспитания, доверчивого характера, перешедшего по наследству из дореволюционных и советских времен. А в результате только в пяти случаях из ста потерпевшие догадываются о совершаемой у них краже и хватают вора за руку.
Огорчаясь, потерпевшие проклинают и плохую борьбу полиции с преступниками, и то, что их слабо наказывают. А ведь чтобы поймать того же преступника, требуется специалист, которого надо обучить, и еще не факт, что из него получится достойный профессионал, который сможет тягаться с опытным карманником.
Обнаружить в толпе, или, как говорят сыщики, «наколоть» вора могут только истинные мастера сыскной профессии, которых карманники кличут «тихарями». Делают они это по едва уловимым внешним признакам: взгляд, мимика, особенности поведения. Например, на рынке, в отличие от обычных людей, взгляд которых направлен в сторону витрин или поверх голов, вор всегда смотрит на уровне пояса, изучая карманы и сумки. При этом он время от времени поднимает взгляд и оборачивается, как говорят муровцы, «грызется» в поисках «конторы». На транспорте воров «накалывают» на остановках. Они либо перебегают из одной двери в другую, либо выходят, пропускают садящихся и снова входят, обязательно последними. Сыщики говорят: «Наколоть вора — это только начало. А вот дальше уже начинается искусство, которое приходит с возрастом. Надо прорасти вора так, чтоб он тебя не «загрыз» (не обнаружил), увидеть, когда он «воткнется» (полезет в сумку или карман), отойдет от жертвы или «отпасует» (передаст) «шмеля» (кошелек) подельнику, затем спокойно отпустить его, подойти к потерпевшему и выяснить, сколько у того было денег в кошельке. Если больше 300 рублей, то вора можно брать». А если он к тому же работает не один, а в бригаде с коллегами-тырщиками?
В довоенные времена существовала даже особая «специализация» в таких «бригадах». Вот сейчас даже школьники знают слово «тырить». Стырить — значит украсть. Но появился этот жаргонизм именно у карманных воров. Тогда и кражу называли не иначе как «тыркой», соответственно карманника — «тырщиком». А далее все тырщики делились на узкие специализации по виду выполняемой работы в группе себе подобных, «Притырщики» прижимали жертву к главному «тырхцику». «Оттырщики», создавая видимость толпы, оттесняли лишних людей. «Перетырщики» передавали украденное «затыршикам», которые уносили и _ прятали добычу в укромных местах, то есть — «затыривали»...
Любой оперативник может назвать не один десяток случаев, когда у пострадавших пропадали кошельки и бумажники с очень крупными четырех и пятизначными суммами. Конечно, если работе никто не мешает. Но если на участке, в центре Москвы или элитном дорогом универмаге, трудится опытный оперативник, доходы карманников резко падают, что не устраивает криминалитет. Говорят, что в конце советских времен одному очень уж дотошному муровцу воры предлагали даже ежемесячную зарплату в размере 10 тысяч баксов, что составляло 5 процентов от ежедневной выручки. Конечно, с одним условием: если бы он закрывал глаза на деятельность воров.
Он не взял. Потому что был такой же профессионал, как и те, кто предлагал ему взятку.
Карманная специализация
Спросите любого опера, и он скажет, что карманные кражи — один из характерных видов городских преступлений. Их удельный вес в начале XXI века по отношению ко всем совершаемым кражам колебался от 5 до 10 процентов. Больший показатель по «воровской тяге» принадлежал только домушникам — каждая вторая. Ежегодно в одной лишь Белокаменной на карманников заводится более шести сотен уголовных дел. Есть и еще предостерегающие невнимательных обывателей цифры: 75 процентов краж совершается на рынках и толкучках, базарах и ярмарках, 20 — в общественном транспорте, 5 — в дорогих магазинах и на улицах.
Но как бы ни работали наши сыщики, на каждую зарегистрированную кражу приходится четыре незарегистрированных. Объясняется этот факт тривиально: не каждый из обворованных граждан спешит отнести заявление в полицию.
Одни лишь погорюют об испарившемся кошельке и постараются утешить себя поговоркой, дескать, деньги — дело наживное. Благо и то, что большинство горожан в карманах и бумажниках в 74 последнее время стали носить далеко не значительные суммы. Так, на покупку продовольствия да разной бытовой мелочи. Есть категория граждан, оберегающих себя от всяческих волнений, они полагают, что заявлять о каждой мелочи в полицию — только портить нервы и тратить время. Они уверены, что украденное уже никто не сможет вернуть. Чего греха таить, к сожалению, мы все еще живем в стране, в которой нет безналичного оборота денег, и кредитная карточка — пока удел очень немногих россиян. Хождение по рукам наличных денег приводит к тому, что желающих тихо изъять эти суммы в качестве легкой добычи предостаточно.
Другие, засунув руку в карман и не обнаружив деньги, будут мучительно соображать, не дома ли забыт кошелек и не оставлен ли он по рассеянности на прилавке магазина? Третья категория граждан, самых «начитанных и всезнающих» пессимистов, прекрасно осознает, что поймать карманника после «работы» практически невозможно. От любых улик в виде кошелька, паспорта, оставшегося в сумочке, и самой сумочки он избавляется через несколько секунд после кражи, оставляя себе только банкноты. Для него это наименее хлопотная добыча. Чтобы от них избавиться, не надо прибегать к услугам скупщика краденого. Четвертые — те, кто всего боится. Любой сыщик может припомнить несколько случаев из своей практики, когда вора поймали за руку, карманная кража практически раскрыта, но «терпелка» (на полицейском жаргоне — потерпевший) наотрез отказывается писать заявление.
И наконец, пятые — это «практики», которые успели набить шишек. Эти на своей шкуре испытали полицейское гостеприимство и уверены, что сотрудники органов внутренних дел приложат все силы для того, чтобы отговорить потерпевшего писать заявление и портить баланс раскрытых и нераскрытых преступлений. Мой знакомый, у которого в вагоне метро вытащили из кармана сотовый телефон, делился со мной впечатлениями после общения со следователем. «Своими придирками и ехидными вопросами, — рассказывал он мне, — менты только вводят потерпевшего в заблуждение. Ну что значат фразы: «А может, у вас телефон (кошелек, бумажник) в другом районе украли? А может быть, вы его сами потеряли? А вы водку не пили?» Мне их придирки понятны: разве им нужен лишний висяк? За нераскрытые преступления работникам правопорядка премии не выплачивают...»
Мой знакомый был прав: к чему полиции лишняя головная боль, если и в самом деле на одну раскрытую кражу приходится десяток другой нераскрытых. Это зарегистрированные факты. На самом же деле нераскрытых гораздо больше.
Но можно войти и в положение оперативников, которые денно и нощно ведут борьбу с карманниками. Посмотрит такой сыскать на вас уставшим взглядом, разведет руки в стороны и скажет: а что мне, разорваться, что ли? Специалистов по карманной тяге только в Москве работает несколько тысяч! Иначе бы, исходя из той же статистики, не появилось цифры, что каждый четвертый житель Москвы становится жертвой карманника. А если говорить о размахе карманных краж в масштабах государства, то каждый год в России пресекается деятельность более десяти тысяч преступников. Понятно, что большие города, как и в старину, являются основными скопищами «карманных дел мастеров».
Криминалисты и правоведы даже разработали научную формулу для подсчета точного количества воров, выходящих на промысел в том или ином населенном пункте. Исходя из этой формулы, в городах с населением свыше 1 миллиона жителей на «ударную работу» выходят около полутора тысяч карманников. В городах с населением от 500 тысяч до миллиона профессиональных воров может быть до 300 человек. В городке с населением до полумиллиона — от 100 до 150. А в среднем по России за один год совершается до полутора миллионов карманных краж! Жалко мне сыщиков...
И хотя камеры следственных изоляторов переполнены, увидеть за решеткой маститого профессионала мне ни разу не удалось. Как правило, задержанными оказывались малоопытные подмастерья, а то и вовсе дилетанты. Те, кто попался, не успев нащупать кошелек в чужом кармане, и в ходе следствия горько расплакался и во всем признался: кушать хотел, дозу хотел, бутылку пива хотел... К числу начинающих относятся студенты, молодые одинокие матери, которых в большинстве случаев залезть в чужой карман заставила Личная беда или голод. Каков будет им приговор, зависит от оперативников и следователей, которые могут замять дело или состряпать протокол таким образом, что судьи влупят виновникам срок на полную катушку. Ведь не секрет, что нередко случается, когда на воров-дилетантов правоохранительные органы до кучи вешают часть преступлений, так называемых «висяков», которые задержанные и не совершали. Тем самым у следователей и оперативников появляется повод отрапортовать о выполнении плана по раскрываемости.
Один мой знакомый оперативник как-то заметил: зло нельзя оставлять безнаказанным. Раз простил, два простил, и начинающий преступник поверит в свою неуязвимость. Сегодня он дилетант, а завтра перейдет в ранг специалиста, послезавтра в совершенстве освоит специальность щипача, маршрутника или ширмача. Тогда уже его схватить за руку будет крайне трудно. На то он и специалист...
А дальше мой давний друг опер монотонно и без всякого восторга стал перечислять мне карманные специализации, и из длинного монолога мне всего лишь запомнилось, что самого презираемого среди карманных воров называют «дубилом», а иногда «дуплом». То ли за то, что недостаток мастерства не позволяет ему незаметно запустить руку в чужой карман, то ли за то, что объектом его повышенного интереса является не лопатник, набитый деньгами, а батон хлеба или ломоть колбасы в хозяйственной сумке.
И только во время второй нашей доверительной беседы, когда я пришел к оперу не с бутылкой водки, а с диктофоном, он с увлечением поведал мне, как трудно охотиться за карманниками. Карманник карманнику рознь, не только по опыту «работы», но и по специализации — по месту кражи, по специфике изъятия денег из кармана, по численности воровской группы.
Как ни странно, редкий вор-карманник может похвастать универсальностью, имея навыки маршрутника или подсадчика, писаки или волынщика. В большинстве случаев каждый обладает своей спецификой. Первый крадет только в общественном транспорте, второй выдергивает кошельки во время посадки в трамвай или автобус, третий виртуозно использует бритву, четвертый, как опытный конферансье, вступает в разговор с жертвой, и в результате «доверительного» диалога опустошает сумочку или карман.
О воровском контингенте, который представляют отечественные карманники, можно говорить долго. Это фокусники, актеры, массовики затейники, которые могут работать не только на многолюдной улице, но и в вагонах и на эскалаторах метро, в наземном общественном транспорте, на вокзалах, рынках, в магазинах, в местах культурно массового назначения.
В карманном деле чуткость пальцев должна быть не хуже, чем у скрипача, плюс своего рода чутье на «клиента». Есть ли у данного человека деньги, каково их количество, в пачке купюры или в кошельке, в каком именно кармане. Но и это не все. Карманник должен быть еще и великолепным психологом и знать, как поведет себя пострадавший, если схватит тебя за руку... Главное — найти жертву. К примеру, в торговых точках карманник долго будет наблюдать за расплачивающимися покупателями: много ли денег у них в кошельке, куда кошелек положен. Остается только сопроводить жертву до автобуса и там похитить кошелек. Иногда на рынке, в магазине один из воров загораживает человека, другой достает кошелек и тут же передает третьему. Когда «Машка щекотнется», то есть почувствует неладное и схватит вора за руку, он может изобразить обиду, удивление, но даст себя обыскать: кошелек-то уже уплыл. А потом в безопасном месте весь «навар» делится поровну между членами бригады. В большей денежной выгоде лишь карманник-одиночка, который все берет себе, но он больше и рискует и соответственно чаще оказывается за решеткой.
При этом те, кто обладает особым артистическим даром, навыками фокусника, используют для преступлений подсобные вещи, на блатном языке так называемую «ширму». Вору-карманнику отличной ширмой может послужить «дипломат», плащ, переброшенный через руку, а в отдельных случаях обыкновенная газета или журнал.
Некоторые, совсем уникумы, берут на дело пинцеты, крючки. И в карман рукой лезть не нужно, достаточно только подцепить то, что плохо лежит. Пинцет часто используется на рынках или ярмарках. В многолюдной толпе, считающие себя опытными покупатели, сделав приобретение, не решаются доставать кошелек, а потому кладут сдачу или мелкую покупку в карманы. Тут и начинается работа с хирургическим пинцетом. Его длина не меньше 15 сантиметров, таким орудием «бесшумно» извлекаются любые купюры, лежащие на самом дне карманов.
Говорят, что самые неординарные воры занимались дрессировкой собак и с их помощью легко завладевали чужим кошельком.
И поиск новых специализаций на этом не заканчивается. С появлением в продаже мобильных телефонов, мини-плееров, карманных компьютеров появилась каста воров-мебельщиков. Карманник, помимо своей основной работы, стал получать и долю с общей прибыли, работая в тандеме с представителями других преступных групп. Так, в Хабаровске карманные воры стали помогать авто-угонщикам. Последним теперь не надо тратиться на приобретение дорогостоящей аппаратуры для раскодирования сигнализации на машине. Опытный карманник без труда добудет ключи. Бывший владелец новенькой «Хонды», который обратился в полицию, не знал сначала, кому из сыщиков выложить свое горе: то ли специалисту по борьбе с карманными кражами, то ли сотруднику, специализирующемуся на авто-угонах. Дело в том, что, поставив машину на сигнализацию, он на десять минут заглянул в универмаг. В магазине какой-то растяпа наступил ему на ногу и долго извинялся. Выйдя на улицу, владелец «Хонды» полез в карман за ключами с брелоком, но их не оказалось. Дойдя до стоянки, он и иномарки не обнаружил. Картина стала предельно ясна: карманник выкрал брелок с ключами, передал его угонщикам и получил за свою работу вознаграждение.
Карманники, как уже сказано в первых главах, — самый сплоченный и дружный класс криминала, повязанный к тому же между собой воровским братством. Одних лишь узких специализаций по карманной тяге можно насчитать до пяти десятков. Верхушники, вихеры, волынщики, гонши, дурковеды, жульманы, лазутчики, карменши, кроты, маршрутники, мойщики, муравьи, мурки, отверточники, отвертники, хапушники, писаки, художники, понтщики, подсадчики, тонкие проволоки, шигачи, ширмачи, щипачи...
Многие воры из вышеназванного сборища карманников не получали никакого образования, поскольку большую часть жизни проводили в тюрьмах и лагерях. Патриарх уголовного мира Вася Бузулуцкий с грехом пополам окончил четыре класса начальной школы. Он почти сорок лет скитался по пересылкам и острогам, писал с грамматическими ошибками, но при этом пользовался непререкаемым авторитетом и уважением. А когда он скончался, проводить в последний путь символ воровской идеи съехались авторитеты со всей страны. Теперь около его могилы на Смоленском кладбище в Санкт-Петербурге регулярно собираются молодые воры, считая за честь сфотографироваться у гранитной стелы. Знаменитый Бриллиант (в миру Владимир Бабушкин), «коронованный» еще авторитетами дореволюционного «призыва», имел десять судимостей. Всю жизнь он скитался по централам и зонам и скончался (по некоторым данным, был задушен в Соликамском ИТК-6 в возрасте 57 лет), не оставив ни семьи, ни завещания. Но — факт поразительный! — помнят Бриллианта воры нынешние, даже никогда с ним не общавшиеся. Для них он стал легендой, помогающей укреплять собственный авторитет.
Еще немецкий криминалист А. Вейнгардт писал: «Профессиональный вор старается специализироваться, он особо охотно направляет свои действия на одинаковый род предметов и в исполнении краж тождествен до мельчайших подробностей, с одной стороны, потому что это более способствует его способностям и склонностям, с другой — такое постоянство в одинаковой деятельности может повести к достижению наибольшей ловкости и совершенства».
Да что говорить о немце Вейнгардте, если уже в елизаветинские времена во дворце императрицы нередко происходили кражи, которые можно отнести к ресторанным. Известно, что вельможи и придворные частенько проводили время за карточным столом. В это время не дремали и придворные воришки, которые, пользуясь азартом и возбужденным состоянием захмелевших игроков, тащили из под руки зазевавшегося князя или графа выигранные денежки. Не поздний Вейнгардт, а наш отечественный историк. В. О. Ключевский уже тогда, обратил на этот вид краж особое внимание: «Когда играл фаворит граф А. Разумовский, сам держа банк и нарочно проигрывая, чтобы поддержать славу тароватого барина, статс-дамы и другие придворные крали у него деньги; действительный тайный советник и президент вотчинной коллегии князь Одоевский однажды тысячи полторы в шляпе перетаскал, отдавая краденые деньги в сенях своему слуге».
Статью подготовил ведущий корпоративный юрист Шаталов Станислав Карлович. 
