Статью подготовил ведущий корпоративный юрист Шаталов Станислав Карлович. Связаться с автором
В России первая железная дорога общего пользования была открыта в 1837 году. Протяженность ее составляла 27 километров, а связывала она вокзалы Петербурга и Павловска. Кстати, первые вокзалы в нашей стране считались не только пассажирским зданием, местом ожидания и отправления людей в дорогу, но и местом увеселения.
Как раз на вокзалах и станциях, где, как и на ярмарках, скапливалось много народа, в середине XIX века был зарегистрирован резкий скачок криминальной активности. Там, где за рюмкой водки отмечают долгожданную встречу и грустное расставание, всегда трутся жулики. Перед правоохранительными органами встала проблема обеспечения общественного порядка. Вот почему после строительства участка Петербург — Царское Село — Павловск фигура железнодорожного жандарма сделалась на станции привычной. И в обязанности «держиморды», как в народе часто называли жандармов, входило не только приструнивать драчунов, но и вылавливать воришек, вмиг смекнувших, что площадь и здание вокзала, да и подвижной железнодорожный состав могу дать средства к существованию.
С развитием железнодорожного транспорта набирало темпы и воровство. С каждым годом преступления становились все более крупными. Причем находились и такие деятели, которые собственные преступления были готовы списать на поездных криминальных специалистов. Примеров хоть отбавляй.
Во время Первой мировой войны железнодорожный артельщик Юго-Восточной железной дороги Лаврентий Иглин сошел с поезда на платформе Кардаил и поспешил в кабинет начальника станции. Попросив у чиновника чистый лист бумаги, он написал заявление, что на перегоне Поворино — Кардаил неизвестные воры, когда он почивал, украли у него золотые часы и 22 205 рублей артельных денег.
В то военное время ворья в поездах, промышлявшего в особенности на ложных железнодорожных ветках, действительно было немало. Жалобы на кражи в пути поступали к начальникам станций и в полицейские участки кипами. Поэтому заявление Иглина у администрации станции Кардаил не вызвало удивления. О преступлении тут же было доложено начальнику Борисоглебского отделения Воронежского жандармского управления железной дороги подполковнику Белявскому. Тот, пригласив к себе в кабинет Иглина, еще раз расспросил его о краже. История казалась вполне правдивой, но вот поведение артельщика Иглина вызывало у подполковника какое-то сомнение. Распрощавшись с потерпевшим, Белявский вызвал к себе вахмистра Климова и... приказал обыскать дом и подворье самого артельщика, после чего еще раз тщательно допросил его. На допросе Иглин стал путаться и в конце концов, припертый к стенке, сознался, что деньги при пособничестве жены он спрятал в поленнице дров во дворе родственника в слободе Станичной.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
За вдумчивое отношение к службе генерал майор граф Татищев объявил подполковнику Белявскому свою благодарность.
О вокзальных и поездных преступлениях можно говорить очень долго. Потому что промыслу этому пошел третий век. И возник он даже не с постройкой первых железнодорожных вокзалов в Питере и Царском Селе, а с тех пор, как появилось конное пассажирское сообщение и были выстроены станции, где вместе с отъезжающими томились на лавках жаждущие попользоваться чужим добром.
Та же знаменитая Сонька Золотая Ручка частенько ошивалась на многолюдных станциях, меняя специализацию гостиничной воровки на поездную и вокзальную. Изымала она чужие чемоданы с завидной ловкостью, часто используя опробованный трюк: роскошная женщина строила глазки и тем самым отвлекала пассажира, а в это время его чемодан, как через минуту другую и сама Сонька, исчезал в неизвестном направлении. Полиция сбивалась с ног, но поймать Соньку за руку было делом архисложным. Не один год она считалась лучшей байданщицей. Но однажды постовые проявили особую прыть, и Золотая Ручка была поймана прямо на перроне с поличным.
Вместе с чужой поклажей ее доставили в участок, вытряхнули баулы и указали на вещественные доказательства. Оставалось только заполнить протокол. Но Сонька, ссылаясь на женскую болезнь, запросилась в туалет. Наслышавшись о коварстве и неуемной фантазии хитрованки, полицейский, не спуская глаз, отвел ее к нужному помещению. Закрыл дверь на щеколду и стал дожидаться, пока воровка справит свою нужду. Лишь посмеивался в усы, когда из кабинки доносились какие-то вздохи и возня. Но естественный процесс явно задерживался, и страж порядка принялся стучать в дверь, требуя появления Соньки на свет божий. Когда же выбил дверь, никого в туалетной комнате не обнаружил. Лишь в открытое окно задувал свежий ветер.
Ну а что теперь говорить о современных вокзалах, которые напоминают настоящие муравейники! Первое прибежище для приезжих. Почти постоянное для бомжей, проституток, карманников. Из конца в конец снуют челноки, вернувшиеся с огромными баулами из-за рубежа, волокутся группы туристов. Расталкивая все на своем пути, катятся доверху наполненные баулами тележки. Но не всегда носильщики везут только сумки и чемоданы пассажиров. По указанию начальства вывозят подальше с территории вокзала и пьяных, завшивленных бомжей. Но, проспавшись где-нибудь в переходе, бомжи вновь ползут к вокзальному «столу», рассчитывая на сердобольность русской души.
Кстати, от бомжей и нищих большого вреда ни уезжающим приезжающим, ни встречающим провожающим не бывает, почему сотрудники полиции и смотрят на их присутствие сквозь пальцы. Другое дело — жулье всех мастей. Впрочем, приезжего щиплют все кому не лень. Носильщики, полицейские, гадалки, проститутки, мошенники, воры. На простоватом провинциале, от которого «деревней» за версту разит, вороватая московская публика делает самые легкие и быстрые деньги. А способов отнять лишнее или оставить совсем без копейки в арсенале московских воров гораздо больше, чем знал великий Остап Бендер.
Ежедневный «оборот» девяти московских вокзалов исчисляется сотнями тысяч пассажиров. Каждый из них — человек с деньгами и ценными вещами, причем занятый мыслями о билетах, от ходящем поезде, детях и многом другом. Психологическое состояние озабоченного, усталого, с рассеянным вниманием человека и есть та база, на которой основан криминальный вокзальный бизнес.
— Вокзалы — это золотое дно, — говорит мне дежурный офицер транспортной полиции не самого большого московского вокзала. — Здесь для преступника почти каждый пассажир — потенциальная дойная корова. Ловушек, причем самых неожиданных, — масса. Сейчас увидишь. Ну что, пошли?
Я вижу, как он пристегивает под полу пиджака изящную кобуру со штатным «Макаровым», и мы покидаем его «офис». Дальше, по ходу, пространная лекция.
Самый распространенный вид вокзальных преступлений — разумеется, карманные кражи. Чаще всего они совершаются в многолюдных очередях у билетных касс и в сонных залах ожидания. Карманники научились приспосабливаться к окружающей среде в соответствии с уровнем вокзала. На Курском, Казанском или Ярославском они маскируются под отъезжающих: в их «джентльменский набор» может входить сумка-тележка с потрепанным грязным баулом. А вот карманники с Ленинградского или Рижского вокзала могут щегольнуть модным костюмом тройкой, из-под которого выглядывает белоснежная сорочка от «Russo» с настоящими золотыми запонками. Ну, кто в таком респектабельном гражданине заподозрит вора? Вокзальные карманники в последнее время обращают внимание исключительно на деньги и очень редко берут сотовые телефоны или документы.
Не менее прибыльная работа у так называемых «билетеров». Это люди, занимающиеся незаконной реализацией билетов. Работа эта сезонная, а пика достигает в июле — августе, когда приобрести билет в сторону южных курортов весьма трудно. Но если раньше жулики не гнушались «штамповать» билеты на ксероксе (бывали случаи, когда на одно место в купе претендовали сразу по 5—7 человек), то теперь действуют более осмотрительно. Заранее договариваются с кассиром и выкупают несколько проездных документов на подставную фамилию. А когда появляется клиент, лже-билеты сдают в кассу, покупают новые — уже на настоящую фамилию покупателя и продают пассажиру. Но втридорога.
Повышенную опасность для отъезжающих и приезжающих представляют вокзальные таксисты — «бомбилы». Практически у каждого из них в бардачке есть припасенное «на всякий случай» пиво с клофелином или «бабоукладчик» — ликер «Амаретто» с той же самой начинкой. Хлебнув дармового пивка, клиент неожиданно засыпает й в себя приходит только на обочине дороги. Естественно, без вещей и денег.
Сотрудниками транспортной полиции давно подмечен такой нюанс: все приезжие в столице ведут себя, словно малые дети. Простота, доверие... Жулики издалека угадывают прописку в приехавшем: москвич, питерец, житель мегаполиса миллионника, провинциального городка или вовсе деревни. К коренному жителю Белокаменной и не сунутся. Потому как москвич и сам может так развести, что и без носков останешься.
Но и из приезжих выбираются те, на кого времени тратить особо не приходится. Пьяный провинциал — это находка для любого вора транспортного или вокзального «уклона». Причем у каждого представителя этой профессии свое законное место. Щипачи и писаки работают обычно возле касс, в очередях. Внешне это очень приличные респектабельные люди, не вызывающие у пассажиров ни малейших подозрений. Иногда преступники работают парами. При этом очистка ваших карманов происходит по такому сценарию. Стоящий в очереди впереди прижимается спиной к пассажиру. Стоящий сзади в этот миг остро отточенной монеткой, зажатой между указательным и средним пальцами, делает надрез на левой стороне его пиджака. Дырка получается в виде перевернутой буквы «Г», и кошелек сам выпадает в руку вора.
Вокзальных карманников очень трудно взять с поличным и доказать их виновность. Они предельно внимательны и осторожны, а монета, пусть даже заточенная, орудием преступления не является. При малейшей опасности писака щелчком отправляет ее на приличное расстояние от себя. Послушайтесь совета: войдя в здание вокзала, не держите деньги в левом нагрудном кармане курток и пиджаков. Лучше держать их под свитером, в кармане рубашки.
Есть на вокзалах довольно многочисленная группа лохов — чересчур доверчивые или лихие. В буфете «засветил» деньги перед вокзальной шалавой, а та, прежде чем дать собой попользоваться, все расскажет дружкам, если не ворам-щипачам, то грабителям. Такую проститутку, Веру М., сотрудники транспортной полиции Курского вокзала уже много лет помнят. Вера выясняла, насколько полон бумажник приехавшего гражданина, сообщала «ментам» с «корочками», выполненными примитивнейшим образом. Жулики подходили к богатому провинциальному гостю, показывали ксивы, заводили жертву за киоски, обыскивали и, естественно, обирали до нитки. Да еще и справку выдавали об изъятии материальных ценностей.
Ушли в прошлое те времена, когда в столицу приезжали за колбасой и другим дефицитом. Нынче провинциальный люд и гости из ближнего зарубежья наведываются в Белокаменную, дабы подыскать работу, товар на ярмарке продать, посетить концертик, международный футбольный матч.
Сходит такой пассажир на перрон, и перед ним сразу же встает вопрос — а где жить то? Казалось бы, проблему можно решить тут же. На любом из московских вокзалов можно увидеть не одного радушного хозяина квартиры, готового поделиться с гостем жилыми метрами. Но только половина из них предоставляет эти самые метры ради заработка. Другая половина держит квартирки криминальные, куда заманиваются провинциалы. А там уже гость может расстаться со своим багажом и деньгами после бутылки водки, начиненной клофелином, или же в результате откровенного грабежа.
Но вокзалы нашпигованы не только карманниками. Эти многолюдные места, где так много народа с деньгами и ценными вещами, особо привлекают преступников других «узких специализаций». Здесь и специалисты по воровству ручной клади:— бановые и банщики, байданщики и бердайочники, скрипушники и сопчики. Стоит только зазеваться, и опытный мойщик-байданщик, ювелирно владеющий острой бритвой, враз срежет с плеч сумочку или ловко удалит днище чемодана. Доверитесь случайному незнакомцу, а тот окажется отъявленным подкладчиком или подсадчиком. Первый путем подмены чемоданов оставит вас ни с чем. Второй, если вы поручите ему покараулить свои вещи и всего лишь на пять минут отлучитесь по нужде, тут же исчезнет вместе с вашим багажом.
В течение суток в дежурную комнату полиции обращаются два три десятка простофиль, оставшихся без багажа, денег и билетов. Правда, есть и такие, кто прикидывается обманутым, дабы за счет городской казны, пусть в общем вагоне, добраться в нужный пункт назначения.
Но не стоит думать, что изъять поклажу из чемоданов у вас могут только на привокзальной площади или в зале ожидания.
Попав на вокзал или выйдя с поезда на железнодорожную платформу чужого города, будьте начеку. Даже усиленные наряды полиции не справляются с вокзальной преступностью и мошенничеством, В советские годы воровали и мошенничали потому, что крайне не хватало сервисных услуг, мест для отдыха, камер хранения. Уснул человек с чемоданами — проснулся без них. Или такой пример. Ставите вы вещи в свободную ячейку камеры хранения, набираете номер, пытаетесь бросить жетон, а отверстие забито. Берете вещи, переносите в другую ячейку, автоматически набираете тот же номер, закрываете, а через считанные минуты ваши вещи в руках воров. Понятно, что отверстие первой ячейки забилось не само по себе.
А может случиться и так. Сдали вы багаж все в ту же автоматическую камеру. Погуляли по городу. А за полчаса до отправления поезда идете забрать свои вещи. Да только камера может «сломаться». Вы в панике бросаетесь к обслуживающему персоналу. А те в ответ: «А почем мы знаем, ваши это вещи или нет? Проверить надо все. Сопоставить по описи. Пишите заявление по форме». Но тут оказывается, и бланков нет. Работник камеры хранения не спеша идет искать бланки. А поезд ждать не будет. И опоздаете, если не сунете ответственному благодетелю мзду, дабы он без всяких протоколов открыл вашу ячейку и позволил забрать вещи. И многим наивным будет невдомек, что сломавшиеся разом десяток другой ячеек — это всего лишь обычный вокзальный рэкет.
Сегодня и сервиса, и мест для отдыха хватает, и такси долго не надо ловить, но преступлений стало гораздо больше. А потому многие путешественники предпочитают самолеты...
Современный предмет, который мы называем также, как во времена Лермонтова называли конверт с письмом, написанным орешковыми чернилами. Что это за предмет?
Статью подготовил ведущий корпоративный юрист Шаталов Станислав Карлович. 
