Разделение труда и экономическая координация. Теоретические рассуждения об экономической деятельности человека часто начинаются с анализа взаимодействия между человеком и природой. В связи с этим возникают понятия ограниченности благ и экономического выбора.
Эти рассуждения касаются только одной стороны экономики. Но есть и другая, не менее важная сторона. Она состоит в том, что в реальной жизни человек почти никогда не занимается экономической деятельности в одиночку, подобно Робинзону на необитаемом острове. Производство экономических благ требует взаимодействия между людьми, к невозможность изолированной деятельности, протекающей исключительно в плоскости отношений «человек — природа», связана с тем, что; производство экономических благ требует разделения труда, то есть специализации индивидов на выполнении определенных функций. Даже в простейшем производстве мы видим разделение функций: например, для изготовления стола один работник делает детали из деревянных заготовок, другой сколачивает их вместе, а третий красит или покрывает лаком. Конечно, можно представить такое положение, когда все три функции выполняет один человек, но тогда производительность его труда резко упадет и общее количество изготавливаемых столов будет меньше. Но даже в такой ситуации на самом деле имеет место разделение труда, потому что изготовитель столов не занимается производством столярных инструментов, выращиванием пшеницы и разведением скота для своего пропитания и изготовлением одежды для себя. Эти и многие другие функции, которые в конечном итоге необходимы для изготовления столов, выполняют другие люди.
Столы используются другими, в частности теми, кто производит продукты питания и инструменты для работников, изготавливающих эти, столы. Таким образом, они зависят от производителей питания и инструментов. Последним, в свою очередь, необходимы столы, потому что без них они не смогут готовить пищу или изготавливать инструменты. Поэтому в рамках разделения труда возникает взаимозависимость экономических субъектов.
В современном мире разделение труда приняло огромные масштабы и привело к чрезвычайно дробной специализации индивидов при выполнении тех или иных функций. Многим людям приходится всю жизнь заниматься простой, однообразной и скучной работой. Это порождает множество сложных социально-экономических, философских и психологических проблем, сущность которых выражается понятием отчуждения — отделения человека от продуктов его труда. Философы и экономисты активно занимаются вопросами отчуждения с середины XIX в., когда это явление приобрело огромную остроту в условиях бурного роста машинного производства, и предлагают разные решения — от развития кооперативной деятельности, помогающей укрепить связь между человеком и продуктами его труда, и разработки новых форм организации труда на крупных компаниях до коренного переустройства всего общества. Но даже на теоретическом уровне никому еще не удалось радикально решить проблему отчуждения, потому что она вытекает из фундаментального факта разделения труда в экономике.
Поскольку существует разделение труда, необходима экономическая координация, то есть согласование деятельности экономических субъектов. Без этого ни одно общество, ни одна экономика существовать не могут. Экономическая координация должна обеспечить согласование огромного множества планов и действий различных людей, причем изменение экономического поведения одного индивида может потребовать перемен в экономическом поведении многих других людей. Если вернуться к простому примеру с работниками, которые изготавливают столы, то нетрудно увидеть, что увеличение количества выпускаемой ими продукции потребует от других работников увеличить производство деревянных заготовок, инструментов, клея и краски. В свою очередь, решение расширить производство столов должно опираться на желание и возможность потребителей иметь больше столов, что может быть связано с возросшими доходами или бурным жилищным строительством, которое сопровождается ростом спроса на мебель.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
В отсутствие должной координации между изготовителями столов и поставщиками материалов и инструментов, с одной стороны, и потенциальными пользователями, с другой стороны, может возникнуть такое положение, когда сырья и материалов окажется недостаточно и количество изготовленных столов будет отставать от спроса. Но может возникнуть и иное положение: столов сделано слишком много и часть из них оказалась никому не нужной.
Если столов будет произведено недостаточно, то это значит, что некоторые потенциальные покупатели не смогут удовлетворить потребности в мебели. Если же столов больше, чем нужно, то часть столов окажется ненужной, неоплаченной, а часть ресурсов производителей мебели (как и поставщиков материалов и инструментов) окажется израсходованной напрасно. В обоих случаях экономические субъекты не максимизируют полезность, хотя имели такую возможность, а значит, не достигается идеальное состояние экономики, описываемое критерием эффективности по Парето.
В действительности же экономика включает не малую группу производителей и потребителей, представленных в этом примере, а сотни тысяч и миллионы людей, которые должны согласовывать свое экономическое поведение. Поэтому экономика является социальным феноменом: ее функционирование определяется желаниями, планами и поступками огромного множества субъектов, каждый из которых, в конечном счете, зависит от желаний, планов и поступков других (хотя обычно не осознает этого) и должен принимать их во внимание.
Каким же образом экономический субъект узнает о намерениях и действиях других? На этот вопрос невозможно ответить коротко, потому что именно он и составляет одну из главных проблем экономической теории. Но из жизненной практики каждому известно, что существует множество способов согласования экономического поведения. Чаще всего — это изменения цен: если в стране или даже в отдельном регионе случился неурожай, то цены на сельскохозяйственную продукцию возрастут и ее будут покупать меньше. Но крестьяне это знают, и поэтому везут на рынки меньше продукции, чем прежде, и, возможно, отправляют часть продукции в другие регионы, где покупательная Способность населения выше. Но согласование экономического поведения может протекать и в других формах, например посредством распоряжений со стороны владельца фирмы, который указывает своим сотрудникам, что и как делать. При этом владелец, естественно, должен составить распоряжения таким образом, чтобы обеспечить согласованную работу подчиненных.
Среди Множества механизмов согласования экономического поведения (механизмов координации) всегда существует ряд механизмов, которые:
Во-первых, доминируют по отношению к остальным и,
Во-вторых, отличаются устойчивостью. Так, в одной системе координация может осуществляться главным образом посредством цен, в другой — посредством централизованных (государственных) заданий. Совокупность преобладающих и устойчивых механизмов экономической координации образует экономическую систему.
Экономическая система всегда складывается таким образом, чтобы отвечать на три вопроса: Что производить? Как производить? Для кого, производить? Конечно, эти вопросы выступают в неявном виде, но все, кто создает мысленный набросок некоторой экономической системы (например, революционеры и реформаторы), должны найти ответы на "эти три вопроса. Что производить означает определение номенклатуры и объема выпускаемой продукции (сколько производить хлеба, мяса, автомобилей, компьютеров и т. д.). Как производить? определяет способы организации производства и выбор технологии, и для кого производить? требует ответа на вопрос о том, кто станет потребителем выпускаемой продукции. Механизмы экономической координации в любой системе должны решать эти вопросы — иначе система окажется внутренне противоречивой и неустойчивой.
На практике указанные вопросы сводятся к проблеме аллокации (размещения) ресурсов, то есть нахождения оптимального способа распределения ограниченных благ. Поясним, что в теории, начиная с работ выдающегося австрийского ученого Карла Менгера (1840—1921).
Различают:
— блага низшего порядка, которые непосредственно удовлетворяют потребности человека (например, продукты питания, одежда, жилище);
— блага высшего (второго, третьего) порядка, служащие для производства благ низшего порядка. К благам высшего порядка традиционно относят сырье, материалы и производственный капитал, которые нужны не сами по себе, а лишь для того, чтобы на их основе произвести продукцию потребительского назначения.
Если выйти за рамки традиционного понимания экономики, то нормы и правила экономического поведения тоже следует отнести к благам высшего (например, третьего) порядка, потому что в зависимости от того, что разрешено и что — нет, решаются вопросы распределения благ первого и второго порядков. Например, если в рамках той или иной экономической системы не допускается частная собственность на сырьевые ресурсы, то индивид не может владеть большими запасами бензина и торговать ими на АЗС (в собственности индивида может находиться только небольшое количество бензина для заправки личного автомобиля).
Приведем другие примеры проблемы аллокации ресурсов. Ограниченные запасы древесины, которыми располагает та или иная страна, можно использовать по-разному на производство мебели или бумаги, на экспорт в сыром или переработанном виде и на другие цели. Другой пример; человек, хорошо владеющий компьютером (его навыки — это тоже благо, имеющееся в ограниченном объеме), может использовать свои навыки для того, чтобы устроиться на высокооплачиваемую работу в частной компании, или работать «на дому», или уехать за границу, где существует высокий спрос на специалистов со знанием компьютера.
Экономическая система как совокупность механизмов координации должна обеспечить экономически эффективную аллокацию ресурсов и тем самым дать правильный ответ на вопросы: что, как и для кого производить?
Экономика неопределенности и издержки координации. В идеальной экономической системе Парето эффективная аллокация ресурсов происходит автоматически под воздействием соотношения спроса и предложения. Если в какой-то сфере экономики наблюдается повышение спроса на продукцию, то туда устремляются новые предприниматели, стремящиеся увеличить прибыль (полезность), после чего предложение продукции сравнивается со спросом и рост цен прекращается. Обратные процессы происходят тогда, когда наблюдается снижение спроса на продукцию.
Идея о том, что рыночная система, функционирующая без помех, обеспечивает Парето эффективное распределение ресурсов, нашла отражение в знаменитой теореме Коуза.
Выдающийся американский экономист Рональд Коуз (р. 1910), лауреат Нобелевской премии по экономике за 1991 г., изложил свою теорему в 1960 г. в статье «Природа социальных издержек». Как часто бывает с крупными теоретическими открытиями, значение теоремы вышло далеко за пределы ее конкретного содержания. Теорема больше известна в разнообразных интерпретациях, чем в первоначальном варианте.
Текст теоремы Коуза гласит, что если права собственности четко определены и трансакционные издержки равны нулю, то размещение ресурсов (структура производства) будет оставаться неизменным и эффективным независимо от изменений в распределении прав собственности.
За этой формулировкой скрываются важные теоретические положения.
Теорема Коуза фактически утверждает, что в рамках рыночной экономики, возможно, такое идеальное состояние, когда достигнута максимально возможная отдача полезности от каждого экономического блага. Например, добытая нефть перерабатывается полностью и строго в соответствии с платежеспособным спросом покупателей на бензин, мазут, нефтехимические продукты и т. д. Ни одна капля нефти, таким образом, не пропадает даром, причем ни по одному виду нефтепродуктов нет ни избытка, ни дефицита.
Но теорема содержит и более радикальное утверждение: в идеальной экономике размещение ресурсов, то есть распределение ресурсов по разным направлениям использования (сколько нефти потратить на бензин, сколько на мазут и т. д.), будет оставаться неизменным при любых изменениях в структуре прав собственности — если, например, какой-то НПЗ перейдет в руки другого владельца, а нефтяные месторождения будут сданы в концессию иностранным компаниям.
Какие же условия выдвигал Р. Коуз для достижения такого идеального состояния? Как следует из текста теоремы, это четкая определенность прав собственности и нулевые трансакционные издержки. Ниже мы подробно остановимся на этих важнейших понятиях современной экономической теории, здесь же ограничимся упрощенной интерпретацией.
Оптимальное размещение ресурсов достигается тогда, когда:
— права собственности каждого субъекта установлены ясно и однозначно («это — мое, а это твое») и надежно защищены;
— взаимодействие субъектов (получение экономической информации, ведение переговоров и «торг» по поводу переуступки прав собственности) происходит абсолютно без затрат времени, сил и денег.
Неоклассическая теория, которая сложилась примерно за полстолетия до появления теоремы Коуза, молчаливо исходила именно из таких посылок и не задавалась вопросом о том, как же влияют на экономическую жизнь затраты на определение и защиту прав собственности, добывание информации и ведение переговоров с контрагентами. Поэтому неоклассика фактически описывает идеальную экономическую модель, существенно отличающуюся от реальной действительности, за Что и подвергаешься критике со стороны многих ученых.
Одним из первых шагов по расширению исходного набора принципов неоклассики послужила концепция американского экономиста Фрэнка Найта (1885—1974). В книге «Риск, неопределенность и прибыль» (1921) он показал, что риск и неопределенность выступают неотъемлемыми условиями любой предпринимательской деятельности. При этом риск можно с той или иной степенью точности просчитать заранее, исходя из опыта и статистической вероятности наступления того или иного события. Поэтому от риска можно застраховаться, включив страховые взносы в свои издержки и переложив их на покупателя. Но неопределенность, или незнание вероятности и полного набора возможных событий в будущем, — это такая характеристика экономической среды, от которой субъект принципиально не способен избавиться. Человек не может достоверно знать, что наступит в будущем. В частности, предприниматель не может заранее точно знать, сколько товара и по какой цене он сумеет продать в будущем, но расплачиваться с поставщиками сырья и материалов он должен уже сегодня. Ф. Найт подчеркивал, что неопределенность не может быть застрахована или иным образом оплачена предпринимателю.
Нетрудно представить и множество других примеров неопределенности, присущей экономической деятельности вообще. Поэтому ей можно дать расширительное толкование: неопределенность — это незнание того, как поступят другие. Для экономики как социального феномена это имеет принципиальное значение.
Хотя неопределенность нельзя устранить из экономической жизни вообще, ее можно существенно снизить. Так, каждый предприниматель должен уделять внимание изучению партнеров и конкурентов и анализу тенденций рынка. Это позволяет лучше знать экономическую обстановку, уменьшить неопределенность и тем самым принимать более обоснованные решения.
Иными словами, снижение неопределенности помогает улучшить координацию в рамках экономической системы.
Что же требуется для того, чтобы снизить неопределенность? Ответ достаточно очевиден: для этого требуется информация.
Американский экономист Джордж Стиглер (1911—1991), нобелевский лауреат 1982 г., разработал в 60х гг. экономическую теорию информации, в которой показал, что информация является экономическим благом. С одной стороны, она обладает полезностью, поскольку без нее невозможно принять правильное решение. С другой стороны, она обладает свойством редкости, ограниченности. Информация не существует в окружающем нас мире подобно воздуху или свету; получение информации всегда сопряжено с издержками. Это могут быть затраты индивидуального времени и внимания на изучение литературы по тем или иным вопросам или затраты, связанные с личным знакомством с контрагентами, но могут быть и огромные затраты на промышленный шпионаж или содержание мощных аналитических центров. Чем сложнее экономическая система, тем, при прочих равных условиях, больше информации требуется Для принятия решений. «Платность» информации — это конечная причина того, что экономическое поведение человека характеризуется «ограниченной рациональностью».
Отметим также, что любой экономической системе присуще неравномерное распределение информации (асимметричность информации»). Например, продавец всегда лучше знает качество своего товара, чем покупатель, и тому приходится тратить дополнительные усилия для того, чтобы убедиться в качестве, или по повышенной цене (то есть тоже с дополнительными затратами) покупать товар в дорогих магазинах, которые гарантируют высокое качество.
«Платность» информации и ее влияние на экономического деятельность — это одно из самых главных теоретических открытий последних десятилетий, которое привело к возникновению новых научных направлений.
Вернемся к теме координации экономической деятельности. Поскольку координация требует информации, а для получения информации нужны затраты, мы можем утверждать: экономическая координация сопряжена с издержками.
Способы экономической координации. На протяжении человеческой истории, от первобытного общества до наших дней, существуют разнообразные экономические системы, характер которых определяется технологическими, природно-климатическими, культурными, религиозными и другими факторами.
Можно выделить следующие основные системы:
— традиционная, основанная на замкнутом, натуральном ведении хозяйства;
— рыночная, основными субъектами которой являются независимые и равноправные предприниматели. Современная рыночная экономика имеет различные типы, или модели: либеральная, социальная рыночная, скандинавская и др. в зависимости от масштабов государственного регулирования;
— централизованно управляемая, в которой экономические ресурсы национализированы и хозяйство ведется по единому плану; составляемому в Центре и обязательному к исполнению (экономики советского типа и других тоталитарных режимов);
— переходная, к которой обычно относят постсоциалистические страны (но необходимо иметь в виду, что в строгом смысле к переходным экономикам относятся и многие развивающиеся страны, особенно в Азии, которые стремятся трансформировать традиционное общество в современную рыночную систему).
В рамках этих систем действуют, обычно смешиваясь друг с другом, различные механизмы координации.
Множество этих механизмов образуют пять основных способов координации:
1. Иерархический порядок, основанный на передаче распоряжений (приказов, инструкций, планов и т. п.) от вышестоящих к нижестоящим («сверху вниз»), причем распоряжения обязательны к исполнению. Этот порядок, таким образом, опирается на вертикальные отношения господства и подчинения.
2. Спонтанный, или стихийный, порядок, в котором координация возникает как непреднамеренный результат взаимодействия равноправных индивидов, преследующих индивидуальные цели. В рамках спонтанного порядка господствуют отношения между субъектами «по горизонтали».
3. Самоуправление, или порядок, в котором права распоряжения передаются снизу вверх (нижестоящие делегируют полномочия выборному руководящему органу), а собственно распоряжения передаются сверху вниз (как в иерархическом порядке).
4. Этический порядок, который опирается на взаимопомощь, сочувствие и другие моральные принципы и формы поведения. В данном случае координация может протекать и по вертикали, и по горизонтали. Этический порядок наиболее характерен для небольших групп людей, но может иметь место и в рамках всего общества, когда люди приносят в жертву свои индивидуальные интересы, например, из патриотических побуждений.
5. Семейный порядок, опирающийся на традиционное распределение функций и ответственности членов семьи.
Среди перечисленных способов координации наибольшее значение для понимания экономической жизни имеют иерархия и спонтанный порядок.
На иерархическом подчинении основано управление внутри фирмы и любой другой экономической организации, управление в рамках государственного аппарата, а в отдельных экономических системах — и в рамках всего национального хозяйства (административно командная система советского типа).
Спонтанный порядок соответствует рыночной организации экономической деятельности. Экономические субъекты руководствуются главным образом изменением цен, а не чьими-то распоряжениями. Если на каком-то рынке цены начинают расти (что обычно бывает вследствие нехватки товара), то это является сигналом для производителей увеличить выпуск и продажу товара на этом рынке. Благодаря этому нехватка товара исчезает, предложение приходит в соответствие со спросом и цена перестает расти. Как мы видим в этом примере, экономические субъекты ориентируются только на движение цен (если говорить более строго, на изменение относительных цен) и преследуют только индивидуальные интересы. При том, что производители не вступают в переговоры друг с другом и с потребителями и стремятся лишь к личной выгоде, достигается полная координация действий и тем самым — рост общественного благосостояния.
На этой идее построена знаменитая метафора А. Смита о «невидимой руке рынка» (хотя он не пользовался понятиями координации и спонтанного порядка) из его основной работы «Исследование о природе и причинах богатства народов». Смит указывал, что действия человека, стремящегося к собственной цели, «как бы невидимой рукой» направляются таким образом, что они полнее служат интересам общества, чем тогда, когда человек сознательно стремится служить им. Примечательно, что эта метафора употреблена А. Смитом всего один раз, причем мельком, но прочно вошла в современную культуру как нарицательный образ, выражающий идею способности рынка координировать действия людей без всякого принуждения по отношению к ним.
Примерно о том же говорил А. Смит и другими словами: «не от благожелательности мясника, пивовара и булочника ожидаем мы получить свой обед, а от соблюдения ими собственных интересов».
Правомерен ли вопрос о том, какой из двух порядков «лучше»? История показывает, что они обычно переплетаются, и зачастую бывает непросто отделить иерархическое управление от спонтанной самоорганизации. Но все же можно говорить о том, что в малых группах преобладает иерархия, а в больших — спонтанный порядок. Он наиболее характерен и как способ координации в рамках всей экономической системы того или иного государства.
Хотя в XX в. предпринимались неоднократные попытки заменить спонтанный порядок иерархическим в рамках национальной экономики — речь идет о централизованно-управляемой экономике советского типа и других тоталитарных режимах, они обернулись полной исторической неудачей. На месте бывших централизованно-управляемых экономик возникают рыночные системы. Причины провала попыток управлять всей экономикой из единого центра, как в СССР и других социалистических странах, весьма разнообразны. Укажем на одну из самых важных, следуя логике рассуждений Ф. Хайека.
Принятие любых экономических решений требует информации. Тот, кто управляет другими людьми в рамках иерархического порядка, должен обладать большим объемом информации об имеющихся ресурсах, способах производства, возможностях и способностях подчиненных, предпочтениях и платежеспособном спросе потребителей, поведении конкурентов и т. д. Более того, необходимо собрать такую информацию не на момент принятия решения, а на будущее, потому что процесс производства и поставки товара на рынок занимает определенное место.
Это возможно на небольшой и даже на крупной фирме, но невозможно в пределах всей национальной экономики. Хайек утверждал, что знание, информация не существуют в концентрированном виде, а «рассеяны» среди множества людей, причем каждый обладает частицей общего знания, но никто не способен собрать все знания воедино. Помимо всего прочего, значительная часть знания носит неформальный, интуитивный характер, зачастую воплощена не в фактах и цифрах, а в привычках и навыках, и принципиально не может быть передана другим. Поэтому все попытки управлять экономикой из единого центра оборачиваются неспособностью обеспечить должную координацию, следствием чего становится хронический дефицит и разбалансированность. Достижения централизованно-планируемых экономик в отдельных сферах, главным образом в развитии военной и тяжелой промышленности, объясняются огромной концентрацией ресурсов сил и средств в этих сферах за счет других сфер, но такое однобокое развитие, в конце концов, подрывает всю систему в целом.
Напротив, в рыночной экономике экономические субъекты принимают решения на основе крупиц рассеянного знания, доступного каждому из них, в первую очередь — цен. Несколько упрощая, можно утверждать, что каждому производителю достаточно знать только движение цен на исходные ресурсы и готовую продукцию, чтобы принять такое решение, которое будет отвечать не только его интересам, но и интересам всего общества. Так рынок эффективно обеспечивает экономическую координацию без насилия и принуждения.
Трансакционные издержки и институты
В рыночной экономике за кажущейся простотой отношений купли продажи и преследования личной выгоды скрываются очень сложные механизмы. Не случайно переход нашей страны от централизованно управляемой системы к рыночной оказался таким трудным и болезненным. Для того чтобы понять сущность рынка, необходимо разобраться в сравнительно новых категориях экономической теории — трансакционных издержках, институтах и правах собственности.
Трансакционные издержки. Каждый экономический субъект несет издержки для того, чтобы произвести какое-то благо. Чаще всего издержки выступают в форме затрат на переработку сырья и материалов, оплату рабочей силы, возмещение износа оборудования и других затрат, хорошо знакомых каждому предпринимателю. В результате таких затрат происходит физическая трансформация благ: из древесины изготавливают мебель, из молока — масло и т. д. Затраты сырья и материалов, рабочей силы и капитала, направленные на изменение физических и других материальных свойств блага, называются трансформационными издержками.
В течение долгого периода, фактически с момента возникновения в XVII—XVIII вв. до второй половины XX в., экономическая теория оперировала только таким типом издержек. Это справедливо и для неоклассики, которая трактует издержки только как «отрицательную полезность», порожденную расходованием ресурсов непосредственно в процессе производства.
Однако в XX в. такой подход перестал удовлетворять экономистов, которые столкнулись со стремительным усложнением хозяйственной жизни.
Более глубокий анализ экономического процесса показал, что его неотъемлемым свойством является неопределенность, а это, в свою очередь, заставляет каждого экономического субъекта нести расходы на получение информации о ценах, поставщиках и потребителях, условиях сделок, конкурентах и т. д. (как показано в предыдущем разделе, информация — это платное, экономическое благо).
Усложнение хозяйственной жизни также заставило ученых обратить пристальное внимание на высокие издержки, которые теперь приходится нести субъекту для защиты своих прав собственности, например для предотвращения нарушения контрактов со стороны коммерческих партнеров и контроля за качеством поставляемой продукции (это — тоже защита прав собственности, потому что в любой сделке купли продажи покупатель становится собственником товара заранее обусловленного качества).
Подчеркнем, что издержки получения информации и защиты прав собственности существовали всегда, но именно в современном рыночном хозяйстве приобрели особое значение.
Очевидно, что такие издержки по своему содержанию существенно отличаются от обычных трансформационных издержек. Они связаны не с изменением свойств экономических благ (переработкой сырья в готовую продукцию), а с самим фактом проведения рыночных сделок (трансакций) и защитой прав собственности. Поэтому их называют трансакционными издержками.
Существует ряд довольно сложных определений трансакционных издержек, которые исходят из того, что всякая сделка (трансакция) есть обмен правами собственности. Трансакционные издержки — одно из ключевых понятий неоинституционализма, ведущей современной теории, которая значительно углубляет неоклассический анализ экономики, сохраняя при этом исходные неоклассические принципы. В упрощенном виде трансакционные издержки можно определить как издержки, связанные с получением информации, совершением сделок и защитой прав собственности. (Для сравнения приведем пример одного из научных определений, сформулированных современным ученым Трэйнном Эггертссоном: «В общем виде трансакционные издержки — это издержки, которые возникают при обмене индивидами прав собственности на экономические блага и защите своих исключительных прав». Но сам Т. Эггертссон считает это определение слишком общим и отмечает: «Четкого определения издержек производства в неоклассической теории тоже не существует».)
Обычно выделяют пять типов трансакционных издержек:
1. Издержки по поиску информации. Если речь идет о предпринимателях, то им приходится нести издержки по поиску товара для покупки и потенциального продавца, изучению его деловой репутации или, напротив, по поиску потребителей для своих товаров и услуг.
2. Издержки оценки и контроля за качеством. Благодаря стандартизации методов оценки соответствующие затраты невелики для массовых товаров повседневного спроса, но достаточно ощутимы для более или менее сложных технических товаров. Связанная с этим «отрицательная селекция», то есть «вымывание» с рынка более сложных и качественных товаров вследствие нежелания покупателей нести слишком высокие издержки оценки и контроля, описаны в классической статье Джорджа Акерлофа «Рынок «лимонов»: качественная неопределенность и рыночный механизм» (1970). Поясним, что «лимонами» в США называют подержанные автомобили. Суть статьи в том, что потенциальные покупатели не хотят брать автомобили, которые еще находятся во вполне удовлетворительном состоянии, потому что они стоят довольно дорого, а достоверная проверка качества требует слишком много времени и денег. Поэтому продавцы постепенно заменяют их дешевыми и откровенно изношенными автомобилями.
3. Издержки ведения переговоров и заключения договоров.
4. Издержки защиты прав собственности. К ним относятся издержки на составление контракта или подготовку учредительных документов фирмы, регистрацию сделки или новой компании у нотариуса, защиту прав собственности в судебном Порядке или иными способами.
5. Издержки защиты от оппортунистического поведения. Под оппортунистическим поведением понимается любое уклонение от соблюдения условий контракта или неписаного соглашения. Поэтому неисполнение рабочим своих обязанностей и неподчинение законным распоряжениям администрации фирмы — такая же форма оппортунистического поведения, как поставка продавцом товаров ненадлежащего качества.
Безусловно, в современном мире с развитыми формами прав собственности и сложными контрактными отношениями те трансакционные издержки, которые описаны в четвертом и пятом пунктах, занимают преобладающую долю в этой категории издержек.
Не следует воспринимать трансакционные издержки как нечто эфемерное. Они занимают очень существенное место в общих затратах современных предпринимателей. Американский ученый Д. Норт, один из ведущих теоретиков неоинституционализма, и его коллега Дж. Уоллис в 80е гг. провели специальное исследование трансакционных издержек на рынке США. Для этого они сложили затраты американцев на банковские, финансовые услуги, страхование, оптовую и розничную торговлю, на оплату юристов и бухгалтеров, а также другие расходы, связанные а торговлей (сравните с пп. 1—3 вышеприведенного перечня), защитой прав собственности и контролем над состоянием и расходованием своих материальных и финансовых активов (пп. 4 и 5 перечня). Норт и Уоллис установили, что свыше 45% национального дохода США приходится на трансакции, причем сто лет назад эта доля составляла примерно 25% национального дохода. Иными словами, в современной экономике почти половина национального дохода производится теми, кто не создает материальный продукт, а занимается перераспределением уже созданного и обеспечением прав пользователей.
По мере развития человеческой цивилизации совокупные трансакционные издержки занимают все большую долю в общих затратах, которые несет экономическая система в целом, и вытесняют обычные, трансформационные затраты («производственные издержки»). Но на единицу товара, услуги или сделки объем трансакционных издержек имеет тенденцию к сокращению. Естественно, что вся экономическая жизнь замерла бы, если бы любая сделка, да и любое взаимодействие между людьми сопровождались огромными затратами на сбор информации о партнере, контрагенте или просто коллеге, длительном обсуждении предполагаемой сделки (или просто каких-либо совместных действий) и, наконец, пристальным и безжалостным контролем за исполнением договоренностей.
(В западных странах крупные сделки нередко совершаются на основе устной договоренности и при этом не срываются. В литературе описаны случаи, когда фермеры заказывают по телефону у дилера в соседнем городе запчасти для тракторов и на следующий день получают их. Никаких контрактов и иных бумаг, кроме тех, что требуют налоговые органы, при этом не заполняется. Это хорошая иллюстрация возможностей снижения трансакционных издержек в устойчивом обществе с развитыми традициями взаимного доверия и деловой этики.)
Институты — средство снижения трансакционных издержек. Экономические субъекты стремятся минимизировать издержки и максимизировать полезность (прибыль). Если с вопросом о снижении трансформационных издержек все ясно — для этого следует применять более производительную технику, улучшать организацию труда и т. д., то со снижением трансакционных издержек дело обстоит гораздо сложнее, особенно если учесть, что именно углубление разделения труда и развитие многих других форм человеческих отношений, происходящее в рамках общественного прогресса, ведет к быстрому росту этого типа издержек.
Хотя современные методы передачи и переработки информации, безусловно, сокращают трансакционные издержки (например, с помощью Интернета и современных средств связи можно быстро и недорого получить коммерческую информацию), влияние других факторов, особенно связанных с правами собственности, значительно перекрывает этот эффект. Главный путь к снижению трансакционных издержек — это уменьшение неопределенности экономической среды и соблюдение прав собственности за счет устойчивых правил поведения.
Эти устойчивые правила поведения и есть институты. Вот как раскрывает их содержание Д. Норт
«Институты — это «правила игры» в обществе, или, выражаясь более формально, созданные человеком ограничительные рамки, которые орга1шзуют взаимоотношения между людьми... Институты уменьшают неопределенность, структурируя повседневную жизнь. Они организуют взаимоотношения между людьми, так что когда мы хотим поздороваться с друзьями на улице, поехать на автомобиле, купить апельсины, занять деньги, организовать свой бизнес, похоронить близких и совершить любые другие действий, с которыми сталкиваемся в обычной жизни, мы знаем (или можем легко научиться), как это сделать. Говоря профессиональным языком экономистов, институты определяют и ограничивают набор альтернатив, которые имеются у каждого человека».
Итак, институты — это правила человеческого поведения в экономической, социальной и любой другой сфере.
Нетрудно увидеть, что институты образуют набор ограничений, внутри которых человек свободен и может поступать так, как подсказывают ему его чувства, желания и интересы. Поэтому в соответствии с неоклассической традицией мы можем утверждать, что индивид стремится максимизировать полезность и действует при этом рационально, но его рациональность ограниченна, а возможности деятельности лимитированы институтами.
Таким образом, неоинституционализм характеризует экономического субъекта четырьмя чертами:
1) стремление к максимизации полезности;
2) стремление к рациональному решению задач;
3) ограниченная рациональность;
4) ограничения, налагаемые институтами.
Важно подчеркнуть, что институты являются экзогенными (т.е. внешними по происхождению) ограничениями. Человек не может их преступить, воспринимает как данность. Однако в процессе социализации, или восприятия человеком норм того общества, в котором он живет, институты часто входят в сознание индивида и перестают восприниматься как чуждые и вредные ограничения. Например, многие религиозные запреты, которые последователям других религий кажутся ненужными и даже нелепыми, сторонниками данного вероисповедания воспринимаются как нечто совершенно естественное.
Неоинституционалисты сравнивают институты с правилами коллективной спортивной игры, например футбола, а игроков — с экономическими субъектами, действующими в рамках институциональных ограничений. Эта аналогия очень удачно иллюстрирует экзогенность институтов, которые выступают внешними ограничениями для экономических субъектов подобно тому, как футбольные правила запрещают игрокам совершать определенные действия, например, касаться мяча рукой. Но в пределах того, что разрешено, экономические субъекты свободны в действиях, направленных на достижение своих целей — как свободны в перемещении по полю и разыгрывании комбинаций футболисты, действующие в рамках правил. Наконец, за соблюдением правил игры следит судья, который может наказать за нарушения (в реальной жизни его аналог судебные и правоохранительные органы государства), хотя не которым игрокам иногда удается незаметно нарушить правила. Могут быть и неписаные правила, традиции, которых придерживаются игроки.
Из этой аналогии можно вывести следствие, которое имеет огромное значение для институционального анализа.
Институты бывают формальными, т. е. закрепленными в писаном виде. Если оставаться в рамках аналогии со спортивной игрой, то формальным институтом следует считать правила игры, узаконенные соответствующим органом, например национальным спортивным комитетом.
В реальной жизни формальными институтами являются конституция государства, гражданский и другие кодексы, законы, постановления, распоряжения и т. д. Обратите внимание, что формальные институты структурированы строго иерархично: изменить более высокий уровень формальных институтов труднее, чем предыдущий. Например, внесение изменений в конституцию любого государства требует длительных и напряженных усилий, зачастую — общенационального референдума, а вот изменить распоряжение местных органов власти может просто вышестоящий региональный руководитель.
Другая группа институтов — неформальные: традиции, привычки, стереотипы поведения и другие устойчивые формы взаимодействия между людьми, которые определяются главным образом культурой, психологией и идеологией данного общества. В рамках спортивной игры это могут быть болевые приемы воздействия на противника, за которые судья не назначает наказания, потому что формального запрета на такие приемы нет. Взаимодействие между формальными и неформальными институтами — один из основных и самых трудных для анализа факторов институциональной динамики.
Из спортивной аналогии мы можем вывести еще одно важное следствие, помогающее понять функционирование экономических систем. В прикладной и даже в научной литературе под словом «институт» понимают некую формальную или неформальную структуру, например организацию. Пишут, например, об институциональных изменениях в России 90х гг., имея в виду приватизацию и развитие малого предпринимательства. Строго говоря, такое употребление слова «институт» неправильно: оно может обозначать только правила или устоявшиеся стереотипы человеческого поведения. Аналогия со спортивной игрой показывает, что организации вырастают из институтов: когда были придуманы правила игры в футбол, возникли футбольные команды, но не наоборот. Правда, в реальной жизни организации и институты постоянно взаимодействуют и влияют друг на друга; или в мяч существовали и до появления футбола, и многое из устоявшейся практики этих игр было закреплено в качестве формальных правил игры, превратившись в институт — но в строгом смысле слова футбольные команды (а не просто группы игроков в мяч) появились только тогда, когда возникли правила игры в футбол. (В данном случае мы сознательно игнорируем существование организаций, не санкционированных обществом. Например, производственные кооперативы в нашей стране начали легально функционировать в 1987 г. после принятия государством соответствующего закона, т. е. набора правил, институтов, которые регламентировали деятельность кооперативов. Те же кооперативы, которые существовали до 1987 г., тоже функционировали на основе определенных правил, институтов, но главным образом неформальных и часто незаконных.)
Таким образом, развивая основные положения неоклассики, неоинституционализм обосновал собственные принципы и создал стройную, логичную последовательность понятий, в которой каждое понятие вытекает из предыдущего. Эту логическую последовательность можно представить следующим образом.
Максимизирующее поведение — неопределенность экономической среды — «платность» информации — трансакционные издержки — институты — организации.
Особое место среди институтов занимают права собственности. Именно они в первую очередь определяют, каким образом ограниченные блага и заключенная в них полезность распределяются между экономическими субъектами. Поэтому эта тема заслуживает подробного изучения.
Права собственности
Два подхода к пониманию собственности. Категория собственности занимает очень важное, а часто центральное место во всех социальных науках — экономике, истории, юриспруденции, социологии и т. д. При всем многообразии экономических и юридических теорий собственности можно выделить два основных подхода, которые сложились к настоящему времени.
Первый подход представляет собой континентальную традицию. Она опирается на Гражданский кодекс Наполеона (1804), который, в свою очередь, восходит к римскому праву. Основная идея континентальной традиции состоит в цельности и неделимости категории собственности. Собственность священна и неприкосновенна. Такое понимание возникло во Франции в конце ХVIII в. в эпоху Просвещения и в известной мере было реакцией идеологов «третьего сословия» на незащищенность собственников перед произволом королевской власти. С течением времени эта трактовка собственности вошла в конституции и кодексы большинства стран мира, поскольку она отвечает потребностям современного рыночного хозяйства в гарантиях для частной собственности от незаконной конфискации, национализации и произвола.
Одновременно с этим в странах, которые придерживаются англосаксонской традиции, сохранилось другое понимание собственности. Оно состоит в том, что категория собственности делима и представляет собой набор, или «пучок», частичных правомочий. Эта идея опирается на традиции феодального права, сложившегося в Великобритании в Средние века, когда сложные и запутанные отношения между королевской властью, лендлордами, церковью и арендаторами (крестьянами) обернулись дроблением категории «собственность» на частичные правомочия. Например, дом можно передавать по наследству, но не продавать, землю можно использовать для выпаса скота, но не для сдачи в аренду и т. д. Сама по себе возможность дробления собственности была связана с авторитетом права, утвердившимся в Великобритании уже в Средние века, потому что иначе невозможно было бы обеспечивать соблюдение многочисленных имущественных договоров, к тому же заключенных между лицами с весьма различным социальным статусом (например, между лендлордом и крестьянином).
По мере того как правовая система Великобритании переносилась в другие страны, которые становились английскими колониями или попадали под ее политическое и культурное влияние, распространялась и англосаксонская традиция понимания собственности как набора частичных правомочий. В частности, такая традиция вошла в американскую правовую систему.
Во второй половине XX в. именно англосаксонская традиция стала основой для неоинституционалистской трактовки категории собственности. Это связано с тем, что в условиях чрезвычайного усложнения социальных и экономических отношений понимание собственности как набора частичных правомочий, каждое из которых регулирует отдельную, не пересекающуюся с другими плоскость взаимодействия между людьми по поводу объектов собственности, оказалось более соответствующим требованиям современной жизни, чем цельный взгляд на собственность, свойственный континентальной традиции.
Многообразие форм собственности. Из истории известно огромное многообразие форм собственности. Вопрос о том, как оно возникает и почему одна форма вытесняет другую, традиционно решался с позиций экономической эффективности: «побеждает» та форма собственности, которая обеспечивает более высокую производительность труда. Но такой ответ не давал объяснения тому, почему разные формы собственности устойчиво сосуществуют в одной и той же стране на протяжении длительного времени.
Ответ, который дает неоинституционализм, состоит в том, что существование любой формы собственности зависит не от экономической эффективности в традиционном понимании этого термина, а от того, во что обходится обществу создание и поддержка институтов данной формы собственности. Если говорить более строго, то существование формы собственности зависит от трансакционных издержек создания и защиты ее институтов по отношению к ценности того блага, которое является объектом собственности.
Вот как проявляются трансакционные издержки в различных формах собственности:
1. Общая собственность. Это совокупность институтов, которые допускают всех желающих к тем или иным благам. Отметим, что речь идет именно об экономических («редких») благах, которые имеют цену на рынке. Почему же общество соглашается на свободный доступ к этим благам? Причина в том, что установление и защита прав собственности на эти блага требуют больше издержек, чем рыночная цена единицы блага. Это положение характерно, например, для запасов рыбы в открытом море (вне национальных вод). Рыба, безусловно, представляет ценность, и зачастую весьма внушительную, но «разгородить» открытое море вдали от берегов и следить, чтобы каждый ловил рыбу только на «своем» участке, было бы слишком дорого. Правда, когда цена на рыбу тех или иных пород резко возрастает, некоторые страны в одностороннем порядке или по согласованию с другими странами всё-таки устанавливают национальные участки для ловли и не допускают посторонние рыболовные суда. Так общая собственность прекращает существование.
2. Государственная собственность. Объекты государственной собственности довольно многообразны, и во многих развитых странах (Италия, Франция) на госсектор приходится значительная доля экономики. Но есть один класс экономических благ, который «по определению» относится к государственной собственности. Это «общественные блага», то есть те блага, которые рынок не производит из-за невозможности установить цены на эти блага, поскольку они отличаются не конкурентностью в потреблении (любое количество субъектов может потреблять благо, но оно при этом не потеряет своей полезности, например свет маяка) и неисключаемостью в потреблении (если такое благо предоставлено кому-либо, то неограниченное число лиц также может им воспользоваться — пример с маяком подходит и здесь). Теоретически рассуждая, можно было бы всё-таки установить меру потребления общественных благ каждым членом общества и тем самым превратить их в обычные рыночные товары и услуги. Но трансакционные издержки при этом были бы настолько высоки, что бывшие общественные блага, превращенные в рыночные товары и услуги, стали бы недоступны для основной массы населения. Таким образом, принимая на себя обязательства по производству общественных благ, государство экономит трансакционные издержки общества.
3. Коммунальная собственность. С общего согласия группа людей может владеть собственностью. Это — коммунальная форма собственности. К ней могут относиться артели, кооперативы, церковные хозяйства и другие, по большей части небольшие общины, организации и предприятия. Коммунальная форма собственности имеет определенные «плюсы», что делает ее жизнеспособной в сельском хозяйстве и малых производствах. К этим «плюсам» относится, прежде всего, взаимная солидарность членов общины и заинтересованность каждого в общем успехе. Но эти «плюсы» превращаются в «минусы», как только община разрастается: мотивация к труду падает (возникает стремление некоторых лиц воспользоваться плодами труда других. Что в теории называется «проблема безбилетника»), а трансакционные издержки контроля за трудовым вкладом каждого участника зачастую превосходят этот трудовой вклад. Поэтому коммунальная собственность распространена главным образом в виде сельскохозяйственных (производственных и торговых) кооперативов, особенно в странах с живучими традициями совместного труда (Испания, Латинская Америка), где трансакционные издержки взаимного контроля и защиты от посторонних ниже, чем рыночная стоимость единицы продукции. Однако и в этих странах численность кооперативов падает.
4. Частная собственность. Несмотря на модификации и изменения, институт частной собственности оказался самым устойчивым в истории человечества. Как и с другими формами собственности, с ней связаны трансакционные издержки установления и защиты, но обычно эти издержки значительно ниже по отношению к цене единицы выпускаемой продукции, чем в кооперативах и на государственных предприятиях. В настоящее время частная собственность выступает в формах индивидуальной (личной) и корпоративной собственности, сохраняя свою важнейшую черту: тесную связь между индивидуальными ресурсными вложениями (труда, капитала, интеллектуальных способностей) и получаемой в ответ полезностью. Но эта черта, а, следовательно, и эффективность частной собственности проявляются только в том случае, когда права собственности надежно защищены, а собственник действует в условиях конкуренции и способен предотвращать оппортунистическое поведение наемных работников, прежде всего — управляющих.
Собственность как «пучок» частичных правомочий. Права собственности регулируют распределение запасов ограниченного блага между людьми. Но что понимать под словом «распределение»? Значит ли это, что некое благо должно просто делиться между людьми в определенной пропорции, например в зависимости от платежеспособности того или иного индивида?
Такой ответ в принципе соответствует духу неоклассической теории, которая, как известно из определения Л. Роббинса, видит свой предмет в анализе распределения ограниченных ресурсов, имеющих альтернативные способы применения. При этом под альтернативными способами применения неоклассика понимает довольно узкий спектр возможностей: потребление, сбережение, обмен, инвестирование. В стороне остается многообразная природа самого блага. Его потребление — а точнее, потребление полезных свойств, носителем которых является благо, может быть весьма различным и вовсе не сводится к уничтожению блага (разовому или постепенному) в процессе потребления, как молчаливо подразумевается неоклассикой. Извлечение полезности из блага может происходить не только путем потребления, но и путем получения дохода от эксплуатации блага, продажи, сдачи в аренду, предоставления в залог, дарения, передачи по наследству и т. д.
Сам процесс извлечения полезности по своей природе социален, потому что лицо, извлекающее полезность из ограниченного блага, в той или иной степени препятствует доступу к благу со стороны других лиц. Поэтому возможность распоряжаться благом, принимая решения о том, кто и как может извлекать из него полезность, сама по себе имеет ценность для лица, принимающего решения. Использование блага должно быть ограждено от незаконных действий других лиц, но при этом не служить источником вреда для окружающих.
Это еще раз свидетельствует о том, что категория «собственность» представляет собой набор прав. Какая же фундаментальная черта характеризует лицо, которое может реализовать эти права, то есть собственника? Если исходить из ограниченности любого экономического блага и социальной природы процесса извлечения собственником полезности из блага, то нетрудно увидеть, что извлечение собственником полезности из ограниченного блага, возможно, только при исключении других лиц из доступа к нему (речь, конечно, идет о частных, а не общественных благах). Следовательно, лицо становится собственником только тогда, когда оно располагает возможностью исключать других из доступа к благу.
Право собственности — это исключительное право, предполагающее запрет на несанкционированный доступ к объекту собственности со стороны тех, кто не является собственником. Так, владелец автомобиля может запретить, а может и разрешить другим Людям садиться в свою машину. Таким образом, реализуется запрет на несанкционированный (без согласия владельца) доступ к объекту собственности — автомобилю. Из этого правила, конечно, бывают исключения: например, полиция может открыть автомобиль и насильственно извлечь оттуда преступника. Под доступом следует понимать не только физический доступ к объекту собственности, но и возможность, реализации индивидом одного, нескольких или всех прав собственности.
В жизни нередко случается так, что без помощи квалифицированных юристов собственники не могут разобраться, что же каждый из них вправе делать с объектом собственности, а что — нет. Такие ситуации встречаются, например, когда разные частные структуры и/или государственные органы предъявляют претензии на владение или, по крайней мере, на получение Дохода от эксплуатации месторождений полезных ископаемых.
Эффективное использование благ, при котором исключается столкновение интересов разных собственников, требует четкой определенности в правах собственности и отделения одного правомочия от другого. Определение границ правомочия, в рамках которого собственник реализует свои права, называется спецификацией прав собственности. Чем более четко специфицированы права, тем труднее доступ к благу других лиц и, соответственно, полнее собственнические полномочия. Процесс, противоположный спецификации, называется размыванием прав собственности. В этом случае границы правомочий теряют определенность (недостаточно ясно, что кому принадлежит), и между разными лицами может возникнуть конфликт по поводу взаимных притязаний на извлечение полезности из блага.
Как мы говорили, большинство благ допускает разнообразные способы извлечения полезности, и это известно каждому из повседневной жизни. Совокупность прав какого-либо лица на эти способы извлечения полезности из блага и образует категорию собственности. Поскольку эти права наделяют собственника определенными, четко обозначенными и социально признанными полномочиями для решения вопросов, связанных с извлечением полезности, то их называют частичными правомочиями, а собственность — набором, или «пучком», частичных правомочий.
Таким образом, отношения собственности это санкционированная обществом совокупность отношений, регулирующих порядок извлечения индивидами полезности из экономических благ через систему частичных правомочий.
Подчеркнем, что речь идет об отношениях, санкционированных не государством, а именно обществом, потому что некоторые отношения могут опираться на социальные традиции, но не на юридические нормы, утверждаемые государством.
Специалисты в области теории прав собственности предлагают разные комбинации частичных правомочий, которые должны покрывать весь спектр отношений между людьми по поводу собственности на экономические блага. Наиболее известен перечень, предложенный английским экономистом Андре Опоре в 1961 г.
Он включает следующие 11 правомочий:
1. Право владения, означающее исключительное право собственника осуществлять физический контроль над благом — например; не допускать к нему других лиц. Это основополагающее правомочие, без которого остальные правомочия теряют смысл. Не случайно поэтому слова «собственник» и «владелец» обычно употребляются как синонимы.
2. Право пользования, то есть право извлекать полезность непосредственно из блага. Непосредственность извлечения полезности, например, путем потребления продуктов питания или наслаждения произведением искусства отличает данное право от других правомочий, которые приносят собственнику полезность в результате опосредованных действий, например сдачи в аренду.
3. Право управления, которое обозначает исключительное право собственника принимать решения о любых действиях по отношению к благу, составляющему предмет собственности. Оно включает и возможность передачи права управления, что очень часто практикуется собственниками фирм, нанимающими менеджеров для текущего управления бизнесом.
4. Право на доход, то есть на полезность, полученную в результате использования блага в целях производства других благ. Эта полезность может быть получена как самим собственником, например, при выращивании урожая на своей земле, так и другими лицами, взявшими эту землю в аренду.
5. Право на капитальную стоимость. Оно означает право собственника по своему усмотрению изменять физическое содержание и форму блага вплоть до его уничтожения, а также продавать или дарить его.
6. Право на безопасность, то есть на защиту от изъятия блага частными лицами (грабеж, воровство) или государством (экспроприация).
7. Право на передачу блага по наследству. По форме оно близко к праву на капитальную собственность, но, строго говоря, не является отчуждением владельцем своих прав, потому что после смерти владельца понятие его прав теряет смысл.
8. Бессрочность правомочий. Это означает, что правомочия принадлежат собственнику без каких-либо ограничений во времени.
9. Запрещение вредного использования, то есть недопущение вредного для других использования блага.
10. Ответственность в виде взыскания, или возможность отчуждения блага у владельца в уплату долга.
11. Право на восстановление правомочий. Это означает, что после окончания срока уступки правомочия, например сдачи в аренду, оно автоматически возвращается к собственнику.
Нетрудно увидеть, что перечень Оноре содержит пункты, весьма разнообразные по экономической и юридической сути. Здесь есть несколько «чистых» правомочий (пп. 1—5 и 7), которые позволяют собственнику совершать активные действия со своим имуществом. Некоторые правомочия (пп. 6,8 и 11) — это фактически гарантии собственности со стороны государства. В п. 10 указано правомочие не собственника, а других лиц, то есть фактически в этом пункте содержится «отрицательное» правомочие. Это еще более справедливо для п. 9, который не расширяет, а, напротив, сужает сферу возможных действий со стороны собственника. Поэтому многие исследователи критикуют Опоре за включение данного пункта в перечень.
Действительно, пункт о запрещении вредного для других использования объекта собственности противоречит содержанию других пунктов, каждый из которых (кроме п. 10) обосновывает право собственника на те или иные действия по своему усмотрению. Кроме того, виновность за нанесение вреда не всегда просто установить. Очевидно, что если владелец автомобиля сбивает фонарные столбы, то он должен понести наказание. Также очевидно, что если владелец обувной фабрики поджигает предприятие своего конкурента, то он тоже должен быть наказан. Но как расценить действия того же владельца фабрики, если он нашел дешевый источник сырья, стал выпускать более конкурентоспособную продукцию и тем самым сознательно разорил конкурента? Такие действия не запрещаются обществом (и даже поощряются рынком), хотя факт нанесения вреда другому здесь очевиден.
Тем не менее, как представляется, п. 9 включен английским экономистом в свой знаменитый перечень вполне обоснованно. Благодаря этому пункту перечень Оноре стал не просто констатацией тех возможностей, которыми располагает собственник, но и очертил границы этих возможностей.
Есть еще один аспект проблемы прав собственности, который наиболее наглядно демонстрирует относительный и ограниченный характер этих прав.
Речь идет о налогах. Независимо от того, облагаются ли налогом денежные средства или иное имущество, сам факт изъятия некоторой части дохода или стоимости имущества свидетельствует о том, что собственник не может в полной мере реализовать свои права. Степень реализации прав часто становится компромиссом между стремлением собственника к полноте владения объектом собственности и стремлением общества (государства) изъять часть стоимости этого объекта для перераспределения среди других членов общества и для оплаты социальных услуг, предоставляемых государством, включая защиту самого налогоплательщика. Индивид — часть общества, поэтому он должен добровольно или вынужденно уступать часть своего суверенитета над объектами собственности в пользу общества.
Роль прав собственности в экономическом анализе. Еще раз о теореме Коуза.
Несколько особенностей Нео институциональной трактовки прав собственности принципиально важны для понимания этой категории и ее роли в экономическом анализе:
Во-первых, делимость собственности на частичные правомочия дает возможность извлекать полезность из каждого правомочия по отдельности. Строго говоря, эта идея не является открытием Нео институциональной теории. Если горожанин хочет провести отпуск в деревне, то ему вовсе не обязательно покупать сельский дом достаточно снять дом на летние месяцы у деревенских жителей. Заслуга неоинституционализма в том, что он признал делимость одной из фундаментальных характеристик отношений собственности и подверг ее всестороннему анализу.
Если собственность может расщепляться на частичные правомочия и каждое правомочие обладает, ценностью, поскольку позволяет извлекать полезность из блага, то что мешает индивидам продавать и покупать правомочия подобно тому, как они поступают с обычными товарами? Один, определенный вид правомочий уже с конца Средних веков стал предметом торговли — это право на истребование долга, которое оформляется векселем и обращается на финансовом рынке как обычный товар. Стоимость векселей так же зависит от соотношения спроса и предложения, как и цена товара: векселя по безнадежным долгам можно купить во много раз дешевле номинала, потому что спрос на них значительно меньше предложения. Но помимо рынка долгов, взаимодействие между индивидами по поводу других правомочий не носит выраженного характера купли продажи, что зачастую заслоняет истинный характер экономических отношений.
Однако социально-экономический прогресс обычно сопровождается повышением степени абстрактности тех категорий, которые являются объектом человеческих взаимоотношений. Поэтому наряду с куплей продажей товаров и услуг расширяется рынок прав, служащих предметом торговли, — от прав на покупку товара или валюты в будущем на бирже (опцион) до прав на разработку полезных ископаемых (концессии). Права, таким образом, становятся нематериальными носителями вполне конкретных материальных благ или денег и обращаются на рынке так же, как обычные товары.
Во-вторых, всякий обмен (в том числе куплю продажу) следует понимать не просто как переход товаров от одного лица к другому, но и как обмен правами собственности (частичными правомочиями). Передавая некое благо, например дом, в собственность другого лица за определенную сумму денег, продавец одновременно передает все правомочия или только часть из них. Так, продавец передает покупателю дома права пользоваться им как собственным жильем, сдавать в аренду и получать от этого доход, передавать дом по наследству и т. д. Можно продавать только отдельные правомочия — чаще всего объектом таких сделок является право на доход. В обычной деловой жизни эта практика имеет такие формы, как предоставление арендатору права на сдачу в субаренду или в поднаем, продажа лицензий на занятие определенной деятельностью, на демонстрацию кинофильмов и т. д.
Именно передача прав собственности, а не физическое перемещение блага от продавца к покупателю составляет суть актов купли продажи и других экономических операций, потому что при многих сделках вообще не происходит физического перемещения благ (например, при продаже недвижимости). Еще более определенно это проявляется при продаже нематериальных благ, таких как патенты, лицензии и авторские права.
Но объектом собственности являются не только движимые товары и недвижимые объекты, ценные бумаги и другие нематериальные блага. Способности к труду, навыки, квалификация, опыт каждого человека — это тоже объект собственности. Поэтому на рынке труда тоже происходит обмен правами собственности.
В-третьих, из теории прав собственности легко сделать вывод о том, что ценность блага в ходе обмена непосредственно зависит от полноты и защищенности прав собственности, сопровождающих это благо. Чем больше защищенных (обеспеченных) прав индивид может приобрести при покупке блага, тем выше он ценит это благо и, соответственно, тем выше рыночная цена блага.
Например, скоростной автомобиль будет иметь совершенно разную ценность для покупателя в зависимости от правил дорожного движения, принятых в той или иной стране. Если в стране установлен верхний предел скорости в 100 км, то автомобиль, способный развивать 250 км в час, не будет цениться покупателями намного дороже обычного автомобиля, потому что ездить с большой скоростью все равно не придется (конечно, некоторые соображения, прежде всего престиж, все равно заставят покупателя оценивать скоростной автомобиль выше обычного). Но если лимит скорости будет отменен, то сразу вслед за этим цена скоростного автомобиля возрастет, хотя его конструкция, качество и дизайн совершенно не изменятся. Рост цены произойдет потому, что расширится объем прав, сопровождающих автомобиль, и потребитель сможет извлекать из него больше полезности (получит возможность ездить с очень высокой скоростью).
В-четвертых, ценность самого права зависит от того, насколько оно защищено. Если индивид формально располагает большими правами собственности по отношению к некоему благу, но эти права не обеспечены ни обществом (государством), ни самим собственником (например, путем использования частной вооруженной охраны), то ценность блага будет значительно ниже, чем она могла бы быть при надежной защищенности прав собственности. Более того, индивид не станет инвестировать средства в развитие объекта собственности, например в повышение плодородия своего земельного участка, если не уверен, что в будущем сможет в полной мере реализовать свой права собственности. Так, сельский житель, скорее всего, забросит участок или постарается его побыстрее продать, если полагает, что он может быть национализирован. Недостаточная защита прав собственности в России — одна из причин низкой рыночной стоимости предприятий и других производственных активов.
Анализ прав собственности, а также трансакционных издержек позволяет вернуться к упомянутой выше теореме Коуза и объяснить, почему она считается одним из главных достижений теоретической мысли за последние десятилетия и каким образом Нео институциональная теория помогает понять механизм оптимального (Парето эффективного) распределения ресурсов в рыночной экономике, то есть решить основную проблему экономической теории. Напомним формулировку теоремы Коуза: если права собственности четко определены и трансакционные издержки равны нулю, то размещение ресурсов (структура производства) будет оставаться неизменным и эффективным независимо от изменений в распределении прав собственности (теперь четкую определенность прав собственности мы можем понимать как «специфицированность»).
Смысл теоремы состоит в том, что при отсутствии издержек ведения переговоров, составления контрактов и других трансакционных издержек, а также при ясно установленных и надежно защищенных (специфицированных) правах собственности экономические активы, то есть те блага, из которых можно извлечь прибыль (например, земельные участки, недра, компании), будут постепенно перекупаться теми, кто готов заплатить за них более высокую цену. Кто же готов заплатить за актив более высокую цену? Очевидно, тот, кто видит возможность извлечь из нее более высокую прибыль, чем нынешний владелец. Соответственно те, кто ценит свои активы меньше, будут их продавать. Почему же активы будут перераспределяться таким образом?
Потому что:
Во-первых, по условиям теоремы любые сделки не требуют от участников никаких затрат,
Во-вторых, опять же по условиям теоремы, права на активы четко специфицированы, то есть и продавец, и покупатель знают, какую полезность можно извлечь из актива, и могут не опасаться притязаний на актив со стороны третьих лиц, и, наконец,
Если иметь в виду, что наиболее высокую прибыль из каждого актива будет извлекать тот, кто способен использовать его оптимальным образом, то несложно увидеть, что в результате перераспределения по Коузу все активы найдут оптимальное использование, или, что то же самое, сложится Парето эффективное распределение ресурсов. (Оно соответствует некоторому идеальному первоначальному распределению ресурсов, которое возникает при четкой спецификации прав собственности и отсутствии трансакционных издержек. Какие бы изменения в правах собственности ни имели место в дальнейшем, они будут происходить таким образом, чтобы не нарушать это идеальное первоначальное распределение.)
Но из теоремы Коуза можно сделать и другой вывод: при тех исходных условиях, которые в ней указаны, собственники активов могут самостоятельно договориться о перераспределении активов между собой.
Эта теорема, конечно, описывает такие условия, которые никогда не встречаются в жизни. Но она доказывает, что при низких трансакционных издержках и высокой защите прав собственности рыночная система успешно справляется с задачей эффективной (но не Парето эффективной, которая является идеальным состоянием) аллокации ресурсов. Поэтому экономическая наука, общественные институты и государство должны по возможности устранять ограничения, мешающие работе рыночных механизмов, а не искать способы административного перераспределения ресурсов.
Рынок
Понятие рынка. Мы уже говорили о том, что каждая экономическая система опирается на некоторые механизмы и нормы (институты) для решения задачи координации распределения ресурсов. Например, в советской экономике, которая принадлежала к типу централизованно-управляемых систем, координация осуществлялась посредством директивного планирования производства и потребления ресурсов, которые находились в государственной собственности. Рыночная экономика тоже обладает определенным набором институтов, которые обеспечивают именно рыночное распределение ресурсов. Следовательно, мы должны установить эти институты для того, чтобы сформулировать понятие рынка.
Каждому, кто знаком с принципами функционирования рынка, понятно, что главным инструментом координации здесь выступают цены. Они выполняют сигнальную функцию, информируя экономических субъектов о нехватке или избытке товаров. Конечно, есть и множество других инструментов координации, например ставка заработной платы, процент, налоги, законы и нормы.
Однако:
Во-первых, среди них многие инструменты по сути дела тоже являются ценами: таковы, например, ставка заработной платы (цена труда) и процент (цена заемного капитала),
Во-вторых, ценам всё-таки принадлежит ведущая роль. Исключительное достоинство цен как инструментов координации состоит в том, что, как мы указывали, любому экономическому субъекту, например производителю того или иного товара, достаточно следить за движением относительных цен, чтобы принять решение, которое будет оптимально с точки зрения его личных интересов и интересов всего общества. (Естественно, это требует, чтобы цены могли свободно изменяться под влиянием соотношения спроса и предложения.)
Теперь нужно разобраться в том, при каких условиях цены выполняют сигнальную, информационную функцию. Как известно, всякий экономический субъект стремится к максимизации полезности (прибыли). Но отнюдь не всегда он может или хочет реагировать на изменение относительных цен.
Для этого нужны, по крайней мере, два условия:
Во-первых, экономический субъект должен быть независимым, способным принимать самостоятельные экономические решения в интересах максимизации прибыли. Это позволит ему вступать в свободные контрактные отношения с другими субъектами, находить наиболее выгодных поставщиков и покупателей, нанимать именно то количество рабочей силы, которое ему нужно, совершать выгодные для себя сделки со своей собственностью. Экономический субъект должен хорошо представлять границы своей и чужой собственности («это — мое, а это — твое»), и при этом иметь возможность в рамках закона и морали делать со своей собственностью то, что он считает нужным. Поэтому неоинституционализм подчеркивает, что четкая спецификация прав собственности — первая предпосылка возникновения рынка.
В наиболее полной мере этим условиям отвечает частная собственность. Хотя на протяжении всей экономической истории, в том числе в XX в., частная собственность соседствует с другими формами собственности, именно она образует основу любой рыночной системы.
Экономические организации других форм собственности не обладают в должной степени свободой и самостоятельностью. Так, в централизованно управляемой системе государственные предприятия действовали на основании распоряжений плановых органов, и их возможность, вступать в выгодные контрактные отношения с поставщиками, потребителями и экономическими партнерами была крайне ограниченна. Это в известной мере справедливо и для государственных компаний в современных рыночных экономиках, хотя их экономическая самостоятельность, конечно, несравненно выше. Но следует обратить внимание на то, что государственные компании в рыночной экономике не несут полной ответственности за результаты своей деятельности: если компания функционирует неэффективно, она всегда рассчитывает на то, что государство поможет ей избежать разорения.
Организации других форм собственности, например кооперативы, достаточно свободны в своей деятельности, но некоторые особенности, такие как тенденция низкой капитализации, прибыли (то есть склонность тратить доход на текущее потребление, а не инвестиции), мешают им стать полноценными субъектами рынка.
Каким же образом независимые субъекты рынка реализуют свои интересы? Если вдуматься в содержание любых форм взаимодействия экономических субъектов, то нетрудно увидеть, что они представляют собой некие сделки, соглашения, договоренности, или, пользуясь современной экономической терминологией, контракты. К этой категории относятся не только обычные коммерческие контракты купли продажи, аренды, найма и т. д., но и практически все остальные экономические действия. Контракт — это любой акт экономического взаимодействия, который в явном или неявном виде предполагает соблюдение сторонами определенных условий. Контрактная природа экономических отношений настолько распространена, что мы ее обычно не замечаем, особенно если все стороны соблюдают условия. Например, покупка билета на проезд в метро означает вступление пассажира в контрактные отношения с руководством метрополитена: пассажир обязуется соблюдать правила проезда и поведения в метро, а руководство метрополитена — обеспечить быстрый и безопасный проезд. Контрактные отношения обычно требуют некой инстанции, которая может защитить права потерпевшего и наложить санкции на нарушителя. Как правило, это суд, а в широком смысле — государство, которое должно стоять над интересами конфликтующих сторон и защищать закон, но при слабости государства потерпевшие используют частные, в том числе преступные, структуры.
Свободные контракты — вторая предпосылка рынка, потому что они дают возможность экономическим субъектам максимизировать прибыль.
Во-вторых, говоря о возможности частного предпринимателя вступать в контрактные отношения с другими субъектами ради максимизации прибыли, нельзя упускать из виду чрезвычайно важное обстоятельство: другие субъекты тоже должны быть свободны в выборе тех экономических решений, которые максимизируют их прибыль.
Поэтому между субъектами рынка должно иметь место соперничество, или конкурентная борьба. В широком смысле слова конкуренция — это соперничество за обладание экономическими благами. Искусственное ограничение конкуренции будет означать, что кто-то из участников экономического процесса лишится возможности сделать свободный выбор и потому не сможет рассматриваться в качестве полноценного субъекта рынка. Таким образом, конкуренция — третья важнейшая предпосылка рынка.
Наиболее распространенный вид конкуренции — это соперничество между производителями за сбыт продукции. Но возможна и конкуренция между потребителями за производителя, если предложение отстает от спроса. Современная экономическая теория говорит и о конкуренции институтов (обычно выживают те нормы и правила, которые благоприятствуют развитию общества или больших социальных групп). Конкуренция пронизывает все экономические отношения в рыночной системе (и в более широком смысле — все отношения в демократическом обществе, например соперничество идеологий, партий в рамках политического процесса, соперничество сторон в суде и т. д.), но важно, чтобы она протекала с соблюдением юридических правил и моральных норм.
Таким образом, мы можем дать определение рыночной системы исходя из вышеперечисленных предпосылок. Рынок — это совокупность институтов координации выбора посредством ценовых сигналов, протекающей в условиях спецификации прав собственности, свободных контрактов и конкуренции.
Пределы рынка. В историческом плане рыночная организация экономики продемонстрировала свое превосходство над другими хозяйственными системами. За последние столетия, несмотря на очень существенные «приливы» и «отливы», численность рыночных и демократических обществ (а это обычно взаимосвязано) возросла очень заметно. Если в конце XVIII в. только три страны (Франция, США и Швейцария) официально исповедовали те принципы, которые сегодня называются либеральными, а в 1940 г. таких стран насчитывалось всего 13, то к началу 90х гг. более 60 государств были либеральными или, подобно бывшим социалистическим странам, признали ценности рынка и демократии. В 1977 г. в социалистических государствах и в странах «социалистической ориентации» жило 32% населения Земли (почти треть человечества!), но в 1991 г. в оставшихся двух странах классического социализма (Куба и Северная Корея) проживало только 0,006% населения нашей планеты.
Некоторые направления современной теории, особенно так называемые «сильные» версии неоинституционализма, считают рынок универсальной формой социальной жизни, потому что даже за пределами традиционных экономических отношений многие формы поведения в неявном виде содержат контракт и предполагают соперничество между людьми, а каждый индивид является носителем каких-то уникальных свойств и в этом качестве может быть уподоблен экономическому субъекту — владельцу капитала.
Но наиболее распространенной среди современных экономистов является точка зрения о том, что рынок имеет пределы в своих возможностях оптимально распределять ресурсы.
Первое, и самое главное, ограничение состоит в существовании трансакционных издержек. Мы говорили, что этот тип издержек в основном отражает факт «платности» информации. Поскольку информация не может свободно распространяться между субъектами рынка, а ее получение всегда требует затрат, то экономические решения всегда отличаются от Парето оптимальных. Например, продавец продает товар дешевле, чем он мог бы продать, потому что не знает обо всех возможностях сбыта. В этом отношении современная экономическая теория существенно расходится с неоклассикой, которая вообще не ставила вопрос о том, как субъекты рынка узнают о спросе и предложении, насколько точно цены передают эту информацию и сколько «стоит» экономическому субъекту «сообщить» другим о готовности купить, продать или совершить какую-либо иную сделку. Поскольку неоклассика не задавалась этим вопросом, она утверждала, что рынок способен оптимально распределить ресурсы. Однако трансакционные издержки, которые американский ученый Кеннет Эрроу сравнил с силами трения в механических системах, ограничивают свободное перемещение ресурсов.
Второе ограничение связано с фактором времени и неопределенностью как фундаментальным свойством экономических систем. Сделки совершаются «сегодня», но перераспределение ресурсов чаще всего происходит в будущем. Например, между заключением контракта (в котором зафиксирована определенная цена) и реальной поставкой товара проходит какое-то время. Даже если предположить, что на момент заключения контракта цена точно отражала соотношение спроса и предложения, то в момент получения товара покупателем заплаченная им цена может быть уже неоптимальной — к этому времени рыночная цена уже пошла вниз, и значит, что покупатель как бы «переплатил» деньги за товар.
Наконец, третье ограничение вызвано «нейтральностью» рынка по отношению к социальным и моральным нормам. Можно представить себе такое положение, когда рыночная цена на молоко взлетает настолько, что большинство семей оказываются неспособными поить молоком детей, но при этом богатые семьи продолжают покупать молоко для своих домашних животных. Такая ситуация неприемлема, но она не противоречит принципам рынка, который разместил ресурсы (в данном случае молоко) в полном соответствии с покупательной способностью потребителей.
Есть и другие ограничения, которые изучаются в соответствующих разделах курса экономической теории, — проблема «внешних эффектов», неспособность рынка производить общественные блага и др.
Наличие пределов рынка свидетельствует о том, что рыночная аллокация ресурсов никогда не бывает идеальной. (Это не противоречит идее теоремы Коуза, которая, напомним, исходит из допущения о нулевых трансакционных издержках.) Во многих случаях недостатки рыночного механизма могут быть исправлены государственным или общественным регулированием или же иерархическим регулированием в рамках экономической организации.
Вопрос, таким образом, распадается на две части: где границы между рынком и государством и где границы между рынком и фирмой?
На первый вопрос отвечает теория государственного регулирования, отдельные положения которой будут изложены в дальнейших разделах этого курса. Здесь остановимся на втором вопросе.
Граница между рынком и фирмой. В границах рыночной экономической системы существует собственно рынок и многочисленные экономические организации с иерархической структурой (фирмы). В рамках фирмы владелец или менеджер отдает распоряжения подчиненным, которые должны их выполнять. Это — иерархический способ координации.
Власть хозяина фирмы ограничена законом (он не может принудить работать сверх продолжительности рабочего дня) и другими обстоятельствами. Но главное, что иерархическая координация принципиально отличается от рыночной.
Почему же фирмы, которые часто сливаются или поглощаются, никогда не разрастаются настолько, чтобы полностью заменить рынок? И напротив, почему рынок не вытесняет иерархическую систему таким образом, чтобы все фирмы распались на индивидуальных частных производителей?
Иными словами, вопрос заключается в том, где проходит граница между рынком и фирмой.
Эта проблема впервые исследована еще в 1937 г. в знаменитой статье Р. Коуза «Природа фирмы». Коуз и другие неоинституционалисты показали, что ответ на вопрос о границах между фирмой и рынком дает теория трансакционных издержек (это еще одно свидетельство огромной важности данной категории в современном экономическом анализе).
Для рыночной координации — это затраты на поиск информации, проведение переговоров и подготовку контракта, контроль за качеством, но самое главное — затраты на защиту прав собственности и предотвращение оппортунистического поведения. Для рыночного субъекта очень важно следить за тем, чтобы его партнёры не нарушали договоренностей, а если такое происходит — суметь защитить свои интересы. Для этого приходится нести огромные затраты на юридические, бухгалтерские, аудиторские и другие службы.
Но иерархическая координация тоже требует немалых трансакционных издержек. Это издержки управления, которые, по сути, также сводятся к издержкам получения информации, защиты от оппортунистического поведения работников (уклонения от надлежащего выполнения своих обязанностей) и т. д. Для того чтобы принять решение, хозяин фирмы должен иметь информацию о положении дел на своем производстве (состояние производственных мощностей, товарные запасы, загрузка работников и т. д.), а после принятия решения надежно контролировать его выполнение. Для этого во всех фирмах существуют наемные менеджеры, бухгалтерские и экономические службы и иные работники и подразделения, содержание которых стоит хозяину больших средств (зачастую не меньших, чем собственно производство и сбыт продукции).
Как правило, издержки управления возрастают по мере роста размеров фирмы. Следовательно, расширение фирмы (наем новых работников, создание новых подразделений, закупка дополнительного оборудования и т. д.) прекратится тогда, когда управлять большой организацией станет слишком трудно и дорого. В этой ситуации хозяин фирмы скорее предпочтет вступить с новыми партнерами в рыночные отношения — например, закупать материалы по контракту вместо того, чтобы производить его самому.
В более общем плане можно говорить о том, что границей между фирмой й рынком служит та условная линия, на которой наступает равенство между трансакционными издержками производства некоего блага внутри фирмы и трансакционными издержками получения того же блага по контракту у других, независимых производителей.
Статью подготовила ведущий эксперт-экономист по бюджетированию Ошуркова Тамара Георгиевна. 
