Главная » Экономисту »
Экономическая наука и ее влияние на ход экономических реформ
Экономическая наука и ее влияние на ход экономических реформ
Статью подготовила ведущий эксперт-экономист по бюджетированию Ошуркова Тамара Георгиевна. Связаться с автором
За последние пятьдесят лет в экономической науке произошли радикальные изменения. Современный взгляд на динамику экономических процессов существенным образом изменился. За ним стоит современная теория экономического равновесия, монетарная теория, теория контрактов, экспериментальная экономика др. Экономическая теория все активнее стала проникать в смежные области знаний. Новые научные направления возникли на стыках экономики и социологии, экономики и политологии, экономики и права, экономики и психологии. Благодаря компьютерным технологиям, использованию системы национальных счетов, Интернета происходит лавинообразный рост экономической информации, доступной для исследователей в разных странах. Увеличивается количество научных экономических журналов и регулярных конференций. Престиж и зарплата квалифицированного экономиста на Западе весьма велики.
В отличие от Запада, советская экономическая наука в течение многих десятилетий находилась под идеологическим прессом. Марксистская доктрина, сформировавшаяся в середине прошлого столетия, считалась венцом научного знания. Ее изучению посвящалась львиная доля времени в институтах, более поздние принципиальные концепции и даже частные научные достижения излагались лишь с целью их опровержения. К этому следует добавить, что в советской экономической системе отсутствовали те механизмы и институты, которые являются основным предметом изучения западной экономической науки: конкурентные (пусть и несовершенные) рынки, валютные биржи, многие финансовые инструменты и т.д. Российским экономистам оставалось лишь развивать теорию планирования, и они это делали, несмотря на идеологический пресс. В этой области в 6070х годах мы были близки к мировым стандартам. Достаточно вспомнить о работах лауреата Нобелевской премии академика А.В. Канторовича, В.В. Новожилова, А.А. Лурье, А.Л. Вайнштейна, Я.Б. Кваши, Л.А. Ваага, А.И. Анчишкина и других ярких экономистов советского периода. Заметное влияние на развитие экономической теории оказали прорывные идеи теории оптимального функционирования экономки (СОФЭ).
В пред реформенные и первые годы реформ резко замедлились теоретические исследования в рамках Отделения экономики. Разрыв между уровнем исследований западной и советской экономической мысли стал катастрофически нарастать. К началу перестройки обнаружилось, что у нас, за редкими исключениями, нет специалистов — теоретиков по современной макроэкономике, международным финансам, теории производственных организаций и т.п. Не было профессионалов, которые могли бы на равных отстаивать интересы России в Мировом банке или Международном Валютном Фонде. Молодые люди, уполномоченные для этих целей, были, в лучшем случае, способными учениками.
Резко изменился и состав экспертов по России в международных организациях. На смену традиционным советологам, хорошо знавшим особенности России, пришли западные специалисты по макроуправлению, полагавшие, что владеют универсальными рецептами проведения реформ. Но они абсолютно не представляли себе особенности российской экономики.
Все эти моменты, несомненно, явились одной из важных причин теоретической неподготовленности экономических реформ в России.
Но нельзя недоучитывать и ту обстановку, которая сложилась в стране на старте перестройки. Вначале она ослабила, а затем и полностью устранила идеологические тиски. Эти, несомненно, позитивные изменения имели и побочные негативные последствия: при отсутствии глубоких знаний о рыночной экономике с необычайной скоростью стали распространяться крайне упрощенные представления о возможностях чудесной рационализации советской экономики на основе максимально быстрой либерализации хозяйственной деятельности. Нашлось немало экономистов, которые возрадовались «разрешению рынка», еще не понимая, что рыночная система предполагает существование не только рынка товаров и услуг, но и рынка труда и капитала, что эта система эффективна при развитых институтах ее государственного регулирования. Они взахлеб расписывали достоинства рыночного механизма размещения ресурсов, не отдавая себе отчета в том, к каким последствиям приведет его единовременное «включение» в создававшейся на основе принципиально других критериев отечественной экономике.
Такого рода настроения не могли не сказаться на качестве реформ. Закон о госпредприятии предоставил последним огромные права, не сформировав механизма ответственности директората и трудовых коллективов за эффективное использование оказавшегося в их распоряжении имущества. При развертывании кооперативного движения не были должным образом предотвращены возможности его паразитирования на общественном секторе экономики. Фактически, экономическая наука оказалась не в состоянии в то время предложить достаточно узкий коридор для применения в ходе реформ метода «проб и ошибок», в результате чего реформирование приняло характер шараханий из стороны в сторону. Один итог: ни плана, ни рынка — «экономическое Зазеркалье». Другой: спонтанное возникновение условий для растаскивания общественного имущества и формирование мощных интересов, ориентированных на закрепление такого «порядка».
Экономика страны все более и более погружается в хаос, причем, наряду с политическими факторами немалую роль в таком развитии событий сыграла аморфность реализуемой экономической концепции. В российской экономической науке начинают формироваться два подхода к рыночной трансформации: условно говоря, «шоковый» и «градуалистский». Их первое явное столкновение — конкуренция программы «500 дней» Г. Явлинского и Правительственной программы Л.Абалкина. Теперь, с высоты прошедших лет, все более очевидной становится принципиальная позиция, занятая в ту пору академиком Абалкиным. К сожалению политика погубила суть дела, помешала реализации градулистского варианта реформ.
После развала СССР в России у власти оказываются сторонники «шоковой терапии». Проводится масштабная либерализация хозяйственной деятельности, открытие экономики по отношению к внешнему рынку, начинается форсированная (массовая) приватизация. Роль государства ограничивается решением задачи финансовой стабилизации.
При формировании экономической политики соображения нравственности, справедливости просто отбрасываются в сторону, в дискуссиях с оппонентами они подвергаются жесткому осмеянию как проявления «совкового мышления». Торжествует принцип: цель (создание рыночной экономики) оправдывает средства. Для обеспечения политической поддержки со стороны региональных лидеров и директората предприятий широко используется технология «обмена собственности на власть», открыто обоснованная Е.Т. Гайдаром в книге «Государство и эволюция». Постоянно заявляется, что главная задача «реформаторов» — пройти «точку возврата». Такая постановка вопроса объясняет их абсолютную нечувствительность к масштабам экономических и социальных издержек, сопровождающих реформы.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
Другая, достаточно серьезная причина слабости воздействия экономической науки на поступательный ход реформ в России состояла в активном навязывании руководству страны (среди которого оказалось не мало представителей экономических научных кадров) стандартных подходов к реформированию экономики со стороны влиятельных научных и правительственных кругов Запада. Прежде всего, речь идет о разработанной в среде международных финансовых организаций и американского экономического истеблишмента доктрины «Вашингтонского консенсуса». Его политическим оформлением стала идеология радикального либерализма. Эта система взглядов исходит из наличия свободной конкуренции, абсолютной рациональности и полной информированности хозяйствующих субъектов. В сочетании эти элементы образуют механизм установления рыночного равновесия, в котором обеспечивается достижение максимума эффективности производства. Идеология «Вашингтонского консенсуса» отличается крайним упрощением задач экономической политики России и сведением ее к трем постулатам: либерализации, приватизации и стабилизации через жесткое формальное планирование денежной массы. Эта политика направлена на максимальное ограничение роли государства как активного субъекта экономического влияния и ограничение его функций контролем за динамикой показателей денежной массы.
Изначально принципы «Вашингтонского консенсуса» разрабатывались для установления элементарного контроля за формированием экономической политики слаборазвитых государств с целью предотвращения разбазаривания предоставляемых им из-за рубежа кредитов. Этим объясняется и ее удивительный примитивизм, сведение всех вопросов макроэкономической политики к либерализации и планированию денежной массы на основе простых регрессионных зависимостей. С точки зрения интересов МВФ смыслом этой политики было не столько ее содержание, сколько реализуемая на ее основе технология контроля за действиями правительств соответствующих стран. Задавая жесткий план прироста денежной массы, либерализации цен и внешней торговли, МВФ одновременно блокировал свободу действий во всех других вопросах экономической политики МВФ. Пусть установки «Вашингтонского консенсуса» не приводили к экономическому росту, — зато обеспечивали контролируемость, прозрачность и предсказуемость экономической политики правительства, что было важно для международного финансового и торгового капитала, заинтересованного в установлении контроля над рынками соответствующих стран.
Мы не стали исключением из этого ряда зависимых государств — для так называемых постсоциалистических стран была разработана своя модификация доктрины «Вашингтонского консенсуса», получившая название «шоковой терапии». Под давлением иностранных кредиторов российским руководством была признана руководящая роль МВФ в формировании экономической политики государства, основные параметры которой разрабатываются экспертами МВФ и затем утверждаются Правительством и Центральным банком в форме соответствующего Заявления. Объективных оснований для соблюдения такой логики планирования экономической политики нет — это вопрос компетентности и политического выбора.
Не удивительно, что выстроенная на основе идеологии радикального либерализма политика «шоковой терапии» оказалась совершенно не обеспечивающей ожидаемых реформаторами результатов. Ни один из прогнозов авторов этой политики не оправдался — такие провалы не имеют себе равных в практике экономического прогнозирования. В частности, перед либерализацией цен прогнозировалось, что стабилизация будет достигнута при трехкратном повышении общего уровня цен. Фактически рост цен составил тысячи раз, а стабилизация так и не была достигнута. Прогнозировалось, что рост обменного курса доллара не превысит 250%. За полтора года курс доллара по отношению к рублю вырос в 250 раз! Перед массовой приватизацией предприятий прогнозировался быстрый рост эффективности производства. В действительности по всем показателям эффективности произошел колоссальный спад, в том числе по производительности труда — на 37%, по энергоотдаче — почти на треть. По своим масштабам спровоцированной политикой «шоковой терапии» спад производства, падение экономической эффективности, разрушение производственного потенциала страны не имеют равных в экономической истории мирного времени.
Неадекватность доктрины «Вашингтонского консенсуса» реальным проблемам экономического развития и ее теоретическая несостоятельность хорошо известна специалистам и многократно доказана на практике. Тем не менее, став своего рода символом веры в международных финансовых кругах и удобным инструментом для навязывания ими своих интересов правительствам разных государств, эта доктрина усиленно пропагандируется, и принимаются активные меры по продвижению ее носителей в органы власти и в сферу общественного сознания через ангажированных «ученых» и журналистов.
В сложившейся ситуации агрессивной экспансии доктрины «Вашингтонского консенсуса» на Российскую Академию наук ложится большая ответственность за сохранение научной добросовестности исследований и выводов из них, создание научных основ рациональной экономической политики, соответствующее воздействие на общественное сознание и воспроизводство научных знаний в высшей школе. К сожалению, в какой-то степени из-за пассивности академической науки, а главным образом в связи с огромными деньгами, брошенными на пропаганду идей «Вашингтонского консенсуса» через издание книг, организацию зарубежных стажировок, международных семинаров и конференций идет крупномасштабное опошление и примитивизация экономической мысли.
Следует обратить внимание и на другую важную причину «слабости» экономической науки. Новые результаты теоретических исследований зачастую не подвергаются своевременному анализу на предмет их соответствия реальной хозяйственной практике. Между тем, накопленный опыт свидетельствует, что во многих теоретических концепциях нередко обнаруживаются своеобразные «экономические озоновые дыры». Эмпирические зависимости, служащие доказательством правомерности тех или иных теоретических моделей не носят абсолютного характера: значимость тех или иных факторов, установленная применительно к особенностям той или иной страны, нередко не подтверждается реальной статистикой других стран. Нередко обнаруживается, что при введении в модель дополнительных первоначально не учтенных факторов меняется сам вид аппроксимирующей функции.
В этой связи видные представители отечественной и западной экономической науки все чаще стали говорить о кризисе экономической теории.
В результате отсутствия своевременной экспериментальной апробации теоретических моделей на их «выживаемость» применительно к конкретным экономическим условиям возникает существенный дисбаланс между возможностями экономической науки и общественными ожиданиями. Общество ждет от экономистов конкретных рекомендаций, основанных не на общих соображениях и условных моделях, а на реальных расчетах. Порой такие расчеты попросту отсутствуют из-за того, что экономическая действительность меняется очень быстро. Но дело не только в том, что темп изменения экономической реальности оказывается выше темпа ее изучения. Целый ряд результатов, сравнительно недавно полученных в экономической теории, указывают на принципиальную ограниченность ее базовых инструментов. Неудивительно, что ответ экономистов лишь в редких случаях оказывается адекватным ожиданиям, особенно когда речь идет о широкомасштабных институциональных преобразованиях в экономике.
Между тем, «классическая теория» без всяких оговорок перекочевывает в экономические учебники, превращаясь в своеобразные догматы, как это произошло с неоклассической теорией равновесия. В результате современные учебники становятся больше похожими на ритуальные пособия, чем на источник творческого осмысления и анализа сложных явлений экономической реальности. А ведь на этих учебниках воспитывается, и, видимо, если не принять нужных мер, еще долго будет воспитываться не одно поколение экономистов. Тем самым не оправдывающиеся ожидания к экономической науке оказываются пролонгированными на неопределенный срок.
Перед экономической наукой сегодня стоит важная задача изменения самого подхода к экономическому образованию, создание новых учебных пособий и учебников, развивающих у студентов творческое отношение к экономическим знаниям. По-видимому, настала пора подготовки фундаментального труда, свободного от догматов и пристрастий той или иной теоретической концепции, будь то марксизм, или монетаризм, эволюционная теория или институционализм. Важно понимание того, что прогресс экономической науки находится на стыке отдельных теоретических взглядов и областей знания: экономики, социологии, права, психологии, экологии и др.
Приведенный мною перечень причин «слабости» экономической науки был бы далеко не полным, если бы я не упомянул и еще об одной, может быть самой главной. Речь идет от невостребовании экономической науки властью.
Надо иметь в виду, что, несмотря на объективные и субъективные трудности первых лет реформ, экономическая наука активно продолжала поиск эффективной экономической политики. В рамках Отделения экономики РАН формируется теоретическая оппозиция либерально-радикальной концепции. Ключевая мысль: рыночная экономика — не самоцель, а средство; отсюда — задача экономической науки состоит в нахождении путей минимизации текущих экономических и социальных издержек, неизбежно сопровождающих преобразования такого масштаба. Упор делается на поиске решений, направленных на максимальное использование имеющегося производственного и научно-технического потенциала, сохранение человеческого капитала, обеспечение широкой социальной поддержки реформ. В соответствии с этим обосновывается необходимость и разрабатываются конкретные способы проведения активной промышленной и социальной политики, большое внимание уделяется проблеме формирования всего многообразия институтов, без которых рыночная экономика не может нормально функционировать.
Указанный подход нашел отражение в трех докладах отделения экономики направленных Правительству и Президенту. Однако никакой реакции на наши предложения со стороны исполнительной власти не последовало.
В последние годы учеными Отделения получены новые важные результаты по многим направлениям экономической теории и разработке инструментальных методов исследования.
Под руководством акад. А.И Абалкина разработана целостная концепция государственного регулирования в условиях рыночной экономики. Она получила поддержку и одобрение на совместной конференции Института экономики и Совета Федерации. В работах акад. В.Л. Макарова был сформулирован и развит принцип двух-ступенчатости в потреблении важных для жизни человека и общества благ. Речь идет, в первую очередь, о таких благах как услуги образования, здравоохранения, коммунального сектора. Практически во всех развитых странах мира такого рода блага предоставляются до определенного уровня бесплатно или по низким фиксированным ценам, а выше данного порога являются обычными рыночными благами. Например, везде сосуществуют бесплатное и платное образование и здравоохранение. Указанный принцип двух-ступенчатости среди западных экономистов не исследовался сколько-нибудь глубоко, хотя одна из первых работ на эту тему была написана Нобелевским лауреатом по экономике Дж. Тобином еще в 1970 г. Рассмотрев ряд благ, распределение которых с помощью стандартного рыночного механизма не эффективно (и не гуманно) Тобин предлагал использовать в этом случае принцип рационирования.
К новым направлениям экономической теории, активно развиваемым в Центральном экономико-математическом институте РАН, относится интеграционная теория предприятий. В работах д.э.н. Г.Б. Клейнера доказывается, что предприятия генерируют и поддерживают не только потоки товаров, но и взаимных обязательств и ответственности. Последние имеют самостоятельное значение. Они выполняют роль своеобразной соединительной ткани в экономических процессах. Разрушение этих потоков ведет к потере устойчивости экономической системы. На основе этой теории оказывается возможным понять необходимость замещения таких общепринятых критериев функционирования предприятий как максимизация прибыли, не адекватных реалиям переходной экономики, системными критериями, определяющими эффективность и надежность отношений по линии «собственник менеджер работник».
Одним из перспективных научных направлений, получивших интенсивное развитие в последнее время, является институциональная теория. В рамках этой теории, развиваемой в работах д.э.н. В.Г. Гребенникова, к.э.н. В.В. Зотова, Е.В. Устюжаниной дается новое освещение процессов трансформации собственности, что подводит к иным выводам принципиально отличающимся от представлений российских приватизаторов. Ими, в частности доказано, что в ходе эволюционного развития экономики не существует раз и навсегда закрепленных и «освященных» историей преимуществ одной формы собственного над другими. Сохранившиеся конструкции традиционного института частной собственности носят все более рудиментарный характер. В связи с этим пафос борьбы общественных сил за и против частной собственности теряет реальное содержание и превращается в жупел, используемый политическими партиями и стоящими за ними группами давления, соперничающими за кусок государственного пирога.
Хочу особо отметить также значительный вклад исследований чл.корр. В.М.Полтеровича в разработку важных аспектов институциональной и эволюционной теории и, прежде всего, последние публикации этого автора по проблеме инвестиционных ловушек, теории коррупции и др.
Заметное место в теоретических исследованиях ученых Отделения экономики занимают работы чл.корр. С.Ю. Глазьева по теории технологических укладов, социально-экономической эволюции общественных систем, теории научно-технического прогресса. Их прикладные аспекты имеют важное значение для выработки эффективных направлений промышленной и структурной политики государства.
Серьезный вклад в теорию налогов внесли работы д.э.н. В.Ф. Пугачева и к.э.н. А.К. Пителина. В них дано математическое обоснование новой налогово-дотационной системе, обеспечивающей рост производства и возможности не инфляционного развития экономики.
Важную роль в подъеме престижа экономической науки сыграли совместные исследования в рамках постоянно действующей российско-американской рабочей группы, куда наряду с представителями Отделения экономики РАН входят видные ученые США, в том числе пять лауреатов премии памяти А.Нобеля по экономике. Большой резонанс в широких общественных кругах нашей страны и за рубежом имела совместная монография «Реформы глазами американских и российских ученых», подготовленная под общей редакцией акад. О.Т. Богомолова.
Итогом теоретических исследований и прикладных разработок ученых Отделения экономики последних лет явилась коллективная монография: «Путь в XXI век: стратегические проблемы и перспективы российской экономики». Активное участие в ее подготовке приняли академики А.Г. Гран берг, Т.И. Заславская и другие ведущие ученые экономисты.
Как видим, за годы реформ происходило интенсивное накопление научного потенциала Отделения экономики РАН. Сейчас крайне важно использовать этот потенциал для выработки нового курса реформ. Дело за готовностью Правительства к плодотворному сотрудничеству с отечественной экономической наукой.
К сожалению, многие полезные результаты теоретических исследований отечественных ученых остаются не востребованным властью. С позиции гражданского общества такое отношение власти к науке вряд ли может быть признано нормальным. Отчасти это объясняется тем, что теперь сами представители власти в ускоренном темпе «остепеняются», во все большей мере претендуя тем самым на самостоятельный научный статус, а потому в никакой другой науке не нуждаются, не считают нужным прислушиваться к мнению представителей профессиональной экономической элиты. Но настоящих ученых это ни в коей мере не должно смущать. Времена меняются, и власть постепенно начинает осознавать необходимость диалога с наукой.
Ученые-экономисты не претендуют (и не могут претендовать) на то, чтобы непосредственно формировать экономическую политику. Они не могут брать на себя задачу определения общественных приоритетов. Эта задача может (хуже или лучше) решаться в рамках политической системы, то есть целевая функция экономики должна быть задана экономистам экзогенно.
В то же время экономической науке надлежит давать свои оценки того, какие результаты могут быть достигнуты с имеющимися ресурсами при тех или иных политических установках. Ее функцией является также определение «люфта» между сформулированными правительством целями и средствами их реализации.
Претензии ученых к власти состоят поэтому не в том, чтобы она действовала только по указаниям из Академии наук, а в том, чтобы она (по сугубо идеологизированным соображениям) не отбрасывала с порога предупреждения куда приведет проводимая ею политика.
Сегодня в общей технологии принятия важнейших государственных решений отсутствует такое важное звено, как институт научной экспертизы. Это звено необходимо, чтобы цепь управленческих взаимодействий заработала исправно. Для этого на законодательном уровне нужно принять решение, что ни один крупномасштабный проект, связанный с реализацией тех или иных направлений социально-экономической политики (бюджет, налоговая и денежно-кредитная системы, регулирование доходов, пенсионная и коммунальная реформы, инвестиционные программы с участием государства, управление государственной собственностью, переуступка прав собственности и т.д.) не мог приниматься без заключения института научной экспертизы. Такая экспертиза могла бы рассматриваться в качестве одного из условий формального принятия властью тех или иных стратегических решений. Роль научного эксперта должна быть законодательно закреплена за Российской Академией наук.
Существует еще одна, не менее важная сфера взаимодействия науки и власти. Дело в том, что решение сложнейших вопросов, относящихся к долгосрочной стратегии развития страны, выходит за пределы компетенции власти кате таковой. Речь идет о возрождении в рамках РАН, на новой методической основе работы по подготовке Комплексной программы научно-технического и социально-экономического развития России.
Одной из проблем маленьких деревень в давние времена был высокий процент детей рождающихся с генетическими отклонениями. Причина этого крылась в том, что муж и жена из-за того, что людей в деревнях мало, часто могли приходиться друг другу родственниками.
Вопрос: Какое изобретение конца 19 века резко снизило процент детей рождающихся с генетическими отклонениями в сельской местности?
Ничего не пишите и не используйте калькулятор, и помните - вы должны отвечать быстро. Возьмите 1000. Прибавьте 40. Прибавьте еще тысячу. Прибавьте 30. Еще 1000. Плюс 20. Плюс 1000. И плюс 10. Что получилось? Ответ 5000? Опять неверно.
Статью подготовила ведущий эксперт-экономист по бюджетированию Ошуркова Тамара Георгиевна. 
