Каменный уголь является одним из главнейших источников английского богатства и душой английских мануфактур.
Это обстоятельство отличает ее от большинства других стран в этот период и позволяет нам объяснить происхождение технологических новшеств, появившихся в ходе промышленной революции. Но дороговизна труда была не единственной отличительной чертой Великобритании. Еще более удивительной особенностью страны была дешевизна энергии. Раннее развитие в Великобритании каменноугольной промышленности означало, что энергия в ней была самой дешевой в мире. Изучение возможностей использования этой энергии было важным стимулом к развитию технического прогресса; этого стимула не было в других европейских странах с высокими зарплатами, таких как Нидерланды.
Каменный уголь постепенно возвращается в экономические исследования. В выдающихся экономических британское промышленное превосходство часто объясняется обилием в стране каменного угля, как, например, в книге Джевонса «Угольный вопрос». Эту же тему развивает в своей классической работе «Подъем британской угольной промышленности» Джон Неф. Однако уголь вытеснили такие макроэкономические показатели, как накопление капитала и факторной производительности, измеряемое остатком Солоу. Теперь, когда микро-основания экономического роста вновь стали привлекать внимание ученых, каменный уголь опять называют важнейшим фактором развития. Историки экологии первыми заговорили о его роли. «Экологические корни промышленной революции в Англии найти нетрудно. Первоначальный стимул к изменениям произошел непосредственно от нехватки ресурсов». Преимущественно речь идет о нехватке дерева, возникшей вследствие «расширения экономической системы, призванного удовлетворить потребности населения, растущего на ограниченной территории». Каменный уголь позволил решить проблему и сделал возможной промышленную революцию. Некоторые авторы разработали классификацию исторических периодов развития на основе преобладающего вида топлива, выделив стадии древесины, торфа, каменного угля, нефти, гидроэлектроэнергии и атомной энергии. Ригли популяризовал эту парадигму среди историков экономики, разделив страны на использующие либо органическое, либо минеральное топливо.
Каменный уголь привлек также внимание историков, пытающихся понять, почему промышленная революция и связанный с ней экономический скачок произошли в Европе, а не в Азии. Померанц, к примеру, назвал каменный уголь экзогенным фактором, объясняющим, почему Европа обогнала Китай. «Когда мы сравниваем Англию с дельтой реки Янцзы, где были аналогичные стимулы облегчить зависимость от местной древесины и где также присутствовали развитая технология и коммерциализированная экономика, мы видим, что преимущество Европы было в такой же степени основано на случайном географическом факторе, в какой и на общем уровне технологического развития, но отнюдь не на некоем (вероятно, несуществующем) преимущества в рыночной эффективности экономики в целом». Наконец-то кто-то это признал: Великобритания была первой, потому что у нее был каменный уголь — природный факт, а не исторический артефакт.
Действительно, каменный уголь был одной из удач Великобритании периода Нового времени. Средневековая экономика приводилась в движение при помощи животных, людей, воды и ветра. Древесина и древесный уголь были основными источниками тепловой энергии для обогрева жилищ и промышленных процессов. Немного каменного угля добывалось на всех крупных месторождениях, но его доля в общем объеме источников энергии была незначительной. Каменный уголь использовался в стране для обжига извести и кузнечного дела; для этих двух целей он подходил особенно удачно. Небольшие, местного значения рынки каменного угля располагались на северо-восточном побережье, где он использовался для выпаривания морской воды в процессе получения соли в других странах ситуация была в целом аналогичной: в небольшом объеме каменный уголь добывался всюду, где его крупные месторождения выходили на поверхность. Каменноугольная промышленность нигде не была особенно развитой, и Великобритания определенно не была лидером отрасли. Половину прироста обеспечивали шахты в Нортумберленде и Дареме, причем большая часть добытого в этих графствах угля доставлялась в стремительно растущий Лондон. Весь остальной уголь добывался на месторождениях на западе Великобритании, в Шотландии и Уэльсе и, как правило, служил для удовлетворения нужд местных рынков. Кроме Великобритании в мире была только одна область с развитой каменноугольной промышленностью, расположенная на территории южной части современной Бельгии. Шахты вокруг Льежа и Монса добывали около 2 млн. тонн каменного угля в год — примерно столько же, сколько его производилось в Шотландии, то есть 13% всего угля, производимого в Великобритании. Во всем остальном мире угля добывалось очень мало, едва ли больше, чем в Средние века. Нет никаких сомнений в том, что каменноугольная промышленность Великобритании вырвалась в мировые лидеры перед промышленной революцией. Великобритания уже производила основную часть мирового каменного угля.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
Изобилие каменного угля в стране делало энергию крайне дешевой, во всяком случае, в тех районах, где он добывался. В этой статье мы рассмотрим разные цены на топливо, поскольку они критически важны для понимания роста и значения угольной промышленности. В глаза сразу бросается низкая цена энергии (производимой из каменного угля) в Ньюкасле. Уголь добывался в районе Ньюкасла и переправлялся в Лондон. Ньюкаслские цены на каменный уголь составляли одну восьмую от лондонских, что указывает на дороговизну транспортировки. Эти цены были довольно обычными для добывающих районов Великобритании. Себестоимость каменного угля в XVIII веке повсеместно составляла около четырех или пяти шиллингов за тонну—около 0,75 г серебра за миллион БТЕ. Эти цены указывают на два обстоятельства. Во-первых, в Великобритании была экономика дешевой энергии, сконцентрированная в районах добычи угля. Во-вторых, в стране была двухуровневая структура цен, при которой цены в графствах, где производился каменный уголь, были ниже, а в тех, где он потреблялся, - выше.
При этом даже в крупных центрах потребления энергии цены не были заоблачно высокими. По международным стандартам эта цена была умеренной; она близка к цене энергии в Амстердаме, где топливом служил торф. В Центральной Европе, где было много древесины, цены были невысокими, порядка Страсбургских. Но даже эти цены были в четыре раза выше тех, которые установились в северной и западной Великобритании. В Париже, очень крупном городе, зависящем от древесины, топливо было дорогим. На втором месте среди европейских городов, не сильно отставая от Парижа, находились Мадрид и Валенсия: в обоих не было ни каменного угля, ни достаточных лесных массивов. Топливо было дорогим также и в Азии, как показывает пример Пекина.
Насколько важна была экономика дешевой энергии? Каменный уголь был критически важен для индустриализации Великобритании, потому что обеспечил ей неистощимый (с позволения Джевонса) источник дешевой энергии. Уголь также был важен, как мы еще увидим, благодаря своим побочным технологическим продуктам: паровому двигателю и железной дороге. В сочетании с металлами каменный уголь был основой машиностроения, которое механизировало обрабатывающую промышленность и интегрировало мировую экономику. Всем этим уголь отличал Великобританию от остального мира, в том числе и от Нидерландов с их экономикой высокой заработной платы.
В этой статье объясняется, как и почему в Великобритании зародилась экономика дешевой энергии. Ее появление не объясняется одним лишь присутствием залежей каменного угля в земле, потому что в более ранний период каменноугольные ресурсы Великобритании преимущественно игнорировались, а разработка каменноугольных залежей других стран — например, Германии и Китая — началась и вовсе спустя несколько веков после подъема британской каменноугольной промышленности. Развитие каменноугольной отрасли имело общественно-экономические причины. Популярное объяснение этих причин содержится в теории «дровяного кризиса» Нефа, который утверждает, что истощение лесных ресурсов страны привело к переходу на каменный уголь. Эта теория не совсем ошибочна, во всяком случае, в той части, которая касается торговли каменным углем между северо-восточным побережьем и Лондоном. Однако она не объясняет, что произошло в западной части Великобритании, а также, как это ни странно, почти упускает из виду значение экономики Лондона. Я утверждаю, что решающим фактором, объясняющим рост каменноугольной промышленности, был успех Великобритании в мировой экономике. Этот успех привел к росту Лондона, с его экономикой высокой заработной платы, и, соответственно, к огромному росту спроса на топливо в юго-восточной части Англии. Каменный уголь удовлетворял этот спрос. Однако для того, чтобы каменный уголь смог начать его удовлетворять, необходимо было перестроить жилой фонд таким образом, чтобы уголь можно было использовать в домах. В Лондоне активно велось строительство жилых домов, так что город был открыт для нововведений. Как только был изобретен дом, отапливающийся каменным углем, он распространился и на территорию западной и северной Великобритании, где каменный уголь всегда был дешевым — и неиспользуемым — топливом. Растущий спрос на каменный уголь со стороны населения (а не истощение лесных массивов) привел к росту его добычи за пределами северного побережья.
Сложно объяснить, почему в Великобритании каменноугольная промышленность так стремительно разрослась и почему нигде в мире не происходило аналогичного роста. Мы рассмотрим вначале рост добычи угля на северо-восточном побережье, непосредственно связанный с ростом Лондона, основного рынка сбыта этого угля. Затем мы изучим рост производительности на других угольных месторождениях Великобритании. Наконец, мы исследуем, почему урбанизация в Нидерландах не привела к аналогичному росту каменноугольной промышленности на континенте.
Наиболее известное объяснение роста британской каменноугольной промышленности было предложено Джоном Нефом в классической работе «Подъем британской угольной промышленности» в ней говорится, что причиной популярности каменного угля был кризис лесной промышленности, случившийся в эпоху Тюдоров. «В период между вступлением на престол Елизаветы и гражданской войной Англия, Уэльс и Шотландия столкнулись с острой нехваткой древесины, не ограниченной отдельными областями, но захватившей основную территорию острова. Эту нехватку мы можем, не боясь обвинений в преувеличении, описать как национальный кризис». Англия первой вырубила свои леса, поэтому она начала разрабатывать каменноугольные месторождения раньше Франции или Германии. Континентальные страны пошли этим же путем веком позже. Многие сомневались в существовании дровяного кризиса. К примеру, Хаммерсли утверждал, что «пресловутый дефицит топлива... всегда был местным, строго ограниченным явлением». В подкрепление своего утверждения о том, что в Англии древесины было предостаточно, Хаммерсли ссылается на исследования королевской лесной службы. В них говорится о сложностях с продажей дров и даже о том, что дерево гниет из-за отсутствия покупателей, а также о том, что земля, отведенная под лес, стоит дешевле, чем отведенная под ферму. Хэтчер признает справедливость подобных возражений, однако в своей авторитетной версии истории каменноугольной промышленности в период Нового времени он поддерживает теорию кризиса древесины, добавив к ней некоторые уточнения. Неф бы, безусловно, одобрил ключевую главу его книги: «От изобилия к дефициту: нехватка топлива и подъем каменноугольной промышленности».
Лакмусовой бумажкой для определения кризиса в лесной промышленности являются цены: в случае кризиса цены на топливную древесину и древесный уголь должны были расти, причем быстрее, чем рос общий уровень цен. Неф признавал справедливость этого рассуждения и в подтверждение своих тезисов привел ряд лондонских цен. Там же показаны две кривые изменения цен на древесный уголь в Лондоне и окрестностях, основанные на данных, собранных уже после того, как была написана книга Нефа. Все цены выражены в граммах серебра за миллион БТЕ. Факты, однако, не столь очевидны. Во-первых, Нефовы цены на дрова росли быстрее, чем цены на древесный уголь, вплоть, что указывает на общую переоценку роста цен на топливо древесного происхождения. Во-вторых, как признавал сам Неф, был отмечен инфляцией, так что цены на древесное топливо должны рассматриваться в сравнении с общим индексом цен и с ценами на каменный уголь.
Цена на древесный уголь была в два раза выше, чем на каменный. В цены на древесное топливо рванулись вверх, так что разрыв с ценами на каменный уголь стал еще больше. Именно этот разрыв между ценой каменного и древесного угля привел к росту потребления каменного угля.
В то время как спрос на топливо географически был сконцентрирован в одной области, предложение было распределено по всей стране. Значительная часть древесины производилась в лесах, где для того, чтобы максимизировать возобнови мое производство, применялась техника полевого возобновления. Согласно этой технике деревья срубались до пней. Из этих пней вырастали новые побеги, которые вновь срубались пятнадцать лет спустя, после чего цикл начинался заново. Полевое возобновление означало, что земля производила около одного корда древесины в год. Чтобы обеспечить Лондон дровами, нужно было рубить деревья на обширной площади, и эта площадь постоянно росла. Транспортировать древесину по земле было очень дорого; по воде — несколько дешевле. В результате области вокруг Лондона поставляли дрова в город по ценам, определявшимся стоимостью речной и каботажной транспортировки. Древесина с верховьев Темзы транспортировалась из Хенли вниз по реке в Лондон. Кроме этого, древесину везли по берегу сто двадцать миль из Меттингема, что в графстве Саффолк, в Лондон и, возможно, еще. Чем больше древесины доставлялось в центральный Лондон, тем сильнее увеличивалась дистанция транспортировки, а, следовательно, и транспортные издержки. Выражаясь экономическим языком, кривая предложения дров в Лондоне шла вверх, так что цена дров поднималась по мере того, как город рос и спрос увеличивался.
Переход с древесины на каменный уголь осложнялся различными свойствами этих видов топлива. Каменный уголь был лучше древесины для кузнечного дела и гашения извести, но для всех остальных целей дерево было предпочтительней. Когда древесный и каменный уголь продавались по одинаковой цене за БТЕ, как это было, рынок каменного угля ограничивался кузнечным делом и гашением извести; для всего остального покупались дрова или древесный уголь. Каменный уголь, разумеется, при горении выделял неприятный запах и сообщал продукции мануфактур нежелательные примеси, так что для применения в домах и на производстве он считался менее пригодным, чем древесина и древесный уголь. «Каменный уголь — менее удобное топливо, чем древесина: как утверждают, он более вреден. Поэтому стоимость отопления углем в местах его потребления должна быть несколько менее стоимости дровяного отопления. ЭТО обстоятельство проявляется в том, что в первые тридцать лет повсеместного использования каменный уголь продавался в два раза дешевле, чем древесина. Пятидесятипроцентной скидки хватило, чтобы убедить большинство потребителей начать покупать топливо худшего качества. Каменный уголь продавался даже еще дешевле по сравнению с древесным топливом.
Каменный уголь был тем, что экологи называют рациональной технологией: новым источником энергии, который мог производить большое количество энергии при постоянных издержках. Современным примером такой технологии является солнечная энергия. По мнению экологов, получаемая традиционным способом энергия дешевле, поэтому изначально используется именно она. По мере истощения традиционных источников цена энергии начинает расти. Когда она достигает уровня стоимости энергии, получаемой рациональным путем, «рациональная» энергия попадает на рынок и ее стоимость останавливает рост цен на неопределенный период времени. Рациональная технология позволяет выйти из энергетического кризиса, обеспечив населению неограниченный запас энергии по цене более высокой, чем цена традиционных альтернатив.
Каменный уголь был рациональной технологией, которая задала верхний предел цене энергии, но необычным образом. Древесный уголь и древесина продавались дороже, поскольку были более чистыми видами топлива, но рост цен на рынках древесного топлива был ограничен стабильной ценой каменного угля в сочетании с дешевизной, которая побуждала покупателей закрыть глаза на его нежелательные свойства. Таким образом, стабильная цена древесного отражала стабильную цену, по которой поток каменного угля с северо-востока страны поступал в Лондон. Далее, в отличие от обычной схемы, по которой работает рациональная технология, цена за БТЕ энергии не поднялась в Лондоне, когда каменный уголь попал на рынок. Предложение энергии росло по цене Позднего Средневековья, хотя ее качество падало.
Дешевизна каменного угля также сыграла важную роль в определении момента, когда на восточном побережье начала развиваться угольная торговля. Цена угля в Лондоне должна была быть достаточно высокой, чтобы покрывать стоимость его добычи и транспортировки в мегаполис, что составляло около серебра в «реальных» ценах. В дерево было таким дешевым, что каменный уголь использовался только для гашения извести и в кузнечном деле. По мере того как цена древесного топлива росла, возможности использования каменного угля в других видах деятельности расширялись. Древесина продавалась в два раза дороже за БТЕ, чем каменный уголь. Эта разница в ценах была достаточно велика, чтобы стимулировать попытки заменить древесный уголь каменным. Постепенно эти попытки увенчивались успехом, и торговля углем на восточном побережье развивалась. По времени совпадение идеально: торговля каменным углем начала развиваться тогда, когда Лондон достаточно разросся, чтобы подтолкнуть цену на древесное топливо так высоко, что добыча угля в Нортумберленде и транспортировка его в Лондон стали прибыльным делом. Рост каменноугольной торговли был результатом роста столицы, а не результатом общего дефицита дров.
Отвлекаясь от рынка топлива, давайте теперь взглянем на развитие каменноугольной промышленности Англии с точки зрения глобальной перспективы. Мы утверждали, что урбанизация Великобритании—в том числе рост Лондона — была результатом роста объема международной торговли. В этот рост происходил в пределах Европы, а основным товаром была шерсть; он стал межконтинентальным, а набор товаров стал более разнообразным. Рост Лондона, в свою очередь, был движущей силой роста каменноугольной торговли. Соединив эти предположения, мы можем предположить, что добыча угля началась в Великобритании так рано благодаря ее успеху в международной экономике. Мы привычно называем каменный уголь «природным» ресурсом. Действительно, если бы в земле не было залежей угля, торговля углем не могла бы существовать. В этом смысле каменный уголь действительно был фактом природы. Однако одного присутствия каменного угля было недостаточно для начала торговли каменным углем. Она стала развиваться только вместе с ростом международной экономики. Уголь был социальным артефактом в той же степени, что и фактом природы.
Отапливание жилья каменным углем
В предыдущем разделе мы упустили из виду одну важную черту рынка каменного угля: для использования угля технология энергопотребления должна была быть пересмотрена. В некоторых случаях — например, при выпаривании соли из морской воды —технические сложности были невелики, но в большинстве случаев они были серьезными. Если бы эти технические проблемы не были решены, рынок каменного угля не смог бы так разрастись. Некоторые покупатели энергии были производителями стекла, кирпичей, фарфора, пива, хлеба, металлов и так далее. Мы обсудим, каким образом некоторые из них решали свои проблемы, связанные с энергией, когда дойдем до эволюции промышленной технологии. Однако самым распространенным способом использования каменного угля в XVII веке была не промышленность, а отапливание жилых домов. Флинн пишет, что в 1700 году более половины чистого объема потребления каменного угля в Великобритании использовалось именно для отапливания домов. Таким образом, выбрать, что дешевле кидать в огонь, было еще недостаточно для перехода с древесины на каменный уголь. Смена вида топлива поставила перед городом непростые инженерные задачи.
Первой задачей была перепланировка домов. В типичном средневековом доме был один большой зал или комната, высотой от земли до самых стропил. Огонь для отопления жилья и приготовления пищи разводился в низком очаге в центре этой комнаты. Дым от огня поднимался от очага вверх и выходил на улицу через дыру в крыше. Наполненный дымом воздух был хорош для копчения бекона, но не вполне полезен для здоровья. Однако у такой организации пространства было два преимущества. Во-первых, семья могла собираться вокруг огня, а во-вторых, огонь был расположен далеко от легковоспламеняющихся стен, что минимизировало опасность пожара. Если бы вместо дров такой очаг начали топить каменным углем, произошло бы следующее. Во-первых, сернистые пары угольного дыма сделали бы дом непригодным для жизни. Во-вторых,— и это произошло бы еще быстрее — огонь бы погас. Для эффективного горения каменному углю требовалось небольшое закрытое пространство, а не открытый очаг средневекового дома.
Следовательно, для сжигания угля был нужен новый дом. У этого дома обязательно должны были быть трубы, и в больших домах трубы начали строиться уже к XV веку. Изначально стены домов строились из камня, и открытый огонь разводился прямо возле них. Козырек над огнем собирал дым и выводил его на улицу через трубу. Часто для экономии тепла вокруг огня строилась также маленькая комната.
Козырек над огнем был первым шагом по направлению к топке каменным углем, однако одного козырька было недостаточно. Нужен был крытый очаг или металлическая печка, в которые можно было бы помещать уголь для высокотемпературного сжигания. Уголь должен был лежать на решетке, которая обеспечивала приток воздуха. Высокая узкая труба (а не широкая, используемая при топке древесным топливом) была необходима, чтобы создать циркуляцию воздуха сквозь горящий уголь. Эта циркуляция требовалась как для того, чтобы увеличить приток кислорода к огню, так и для того, чтобы дым шел вверх и наружу, а не в жилые помещения. Чтобы хорошо работать, труба должна была сужаться кверху. В результате постоянного усовершенствования в Лондоне, наконец, появился дом, спланированный вокруг центральной трубы, от которой в разные стороны отходили камины на первом и втором этажах. В таких каминах можно было сжигать каменный уголь, не наполняя дом дымом.
Потребовалось много времени и много экспериментов, чтобы разработать такой план дома. Каждый элемент нуждался в усовершенствовании, а значит, нужно было опробовать много разных вариантов, чтобы увидеть, какой из них работает лучше всего. Решетки, к примеру, можно было делать из металла или из кирпича. Какой материал лучше? Какого размера должны быть отверстия? Такие прозаические вопросы возникали относительно каждого элемента отопительной системы. Какого размера должна быть печь? Из чего ее делать, из металла или из кирпича? Как она должна быть сконструирована, чтобы тепло шло в комнату, а не вверх по трубе? Насколько высокой должна быть труба? Насколько широкой? Должна ли она сужаться кверху? Сколько поворотов может быть в дымоходе? Как присоединить к центральной трубе несколько печей, чтобы дым не шел из одной комнаты в другую? И так далее. Затем нужно было не только усовершенствовать отдельные элементы, но и сбалансировать их относительно друг друга. До нас дошли кое-какие записи о процессе этой работы, поскольку некоторые изобретатели патентовали свои предложения, а другие писали книги и памфлеты, рекламируя свою работу. О значительной части экспериментальной работы не сохранилось никаких записей. Большая часть этой работы шла в Лондоне, и ее архитектурные результаты были уничтожены, когда город сгорел.
Одно нововведение, распространение которого мы можем приблизительно датировать, это труба. Джон Обри отмечал: «В древние времена, до Реформации, дома простых людей... не имели труб, только вытяжки наподобие вентиляционных отверстий». В Уильям Харрисон назвал «множество недавно возведенных труб» одним из «трех самых поразительных явлений в Англии» за последние десятилетия. Старики еще помнили, как во времена их молодости «было не больше двух или трех» труб на обычных жилых домах «в самых отдаленных городах королевства». В начале XVI века «все разводили огонь возле задней стенки камина в зале, где обедали и жарили мясо». Обри и Харрис он указывают на то, что труба была мало распространенным явлением до середины XVI века, когда началось серьезное строительство труб. Харрисон, во всяком случае, пишет так об Эссексе. Это не слишком точные данные, но они подтверждают, что распространение труб происходило одновременно с тем, как на юге Англии начинал развиваться рынок каменного угля.
Изобретение дома, отапливаемого каменным углем, представляло не только инженерные, но и экономические сложности. Если бы современная экономика встала перед задачей перейти с древесины на каменный уголь, то вначале, вероятно, были бы проведены обширные и скоординированные исследования, чтобы решить проблему с инженерной точки зрения. Ничего подобного не происходило. Инженерными новшествами занимался децентрализованный рынок. Поскольку большую часть этих новшеств нельзя было запатентовать (сужение верхней части трубы по закону не было новшеством), ни один изобретатель не мог вернуть свои затраты на эксперименты через авторские отчисления. Вследствие этого эксперименты проводились при коммерческом строительстве. Строитель, возводя здание, мог без особенных издержек или рисков изменить форму трубы, чтобы посмотреть, хорошо ли она будет работать. Им двигало стремление построить дом, который бы более эффективно отапливался и не был наполнен дымом, поскольку такой дом он мог продать дороже. Если его нововведение оказывалось успешным, он сам или кто-то другой мог продолжать над ним работать, чтобы усовершенствовать его дальше. Дом, отапливаемый каменным углем, развивался с помощью копирования и развития нововведений. В этой модели, которая называется «коллективным изобретательством», проведение экспериментов напрямую зависело от объемов жилого строительства, поскольку именно коммерческое строительство было той отраслью, которая финансировала эксперименты.
Экономика коллективного изобретательства указывает нам на второй способ, которым рост Лондона повлиял на переход с древесины на каменный уголь. Первым способом, разумеется, был рост цен на древесину, стимулировавший этот переход. Вторым был строительный бум, поддерживавший коллективное изобретательство. В Лондоне рос стремительно и очень много новых домов строилось на небольшой площади. Большой объем строительства обеспечивал строителям бесчисленное количество возможностей для того, чтобы внедрять инженерные эксперименты в обычные коммерческие строительные проекты. Близость строительных объектов друг к другу облегчала обмен информацией и позволяла строителям развивать нововведения друг друга и постепенно усовершенствовать дом, отапливаемый каменным углем. Несмотря на залежи дешевого каменного угля, маленькие города Восточного Мидленда не подходили для этой экспериментальной работы, потому что строительство там не велось в достаточном объеме. Лондонский строительный бум побудил население перейти на каменный уголь и субсидировал те эксперименты, которые были необходимы для решения технических проблем, возникших в процессе этого перехода.
Рост каменноугольного производства за пределами северо-восточных месторождений
Половина британского каменного угля добывалась в Нортумберленде и Дареме. Частично этот уголь использовался местными энергоемкими отраслями, такими как производство соли и стекла. Однако значительная часть роста производства происходила за счет роста Лондона. Вторая половина каменноугольной промышленности располагалась в Уэльсе, Шотландии и западной части Англии, что делает эти регионы особенно важными, даже вдвойне важными, поскольку именно они (а не северо-восточное побережье) стали в итоге центрами промышленной революции. Одной из причин того, что промышленная революция произошла на западе страны, стал тот факт, что в этих районах в каменном угле встречались примеси металлических руд, а в угле с северо-восточного побережья их не было? Металл, тем не менее, не играл в истории никакой значительной роли вплоть до наступления. Большая часть угля, добываемого в западной части Великобритании, уходила на отапливание жилья, так же как на востоке и юге страны. Мы можем задаться вопросом о том, почему в центральной Шотландии производительность каменноугольной отрасли стремительно росла, но вследствие географических причин объяснение будет иным, чем в случае Лондона. Огромная концентрация людей в столице привела к скачку цен на древесное топливо в Лондоне, потому что древесину в город-гигант приходилось возить очень издалека. На западе страны этот механизм не работал из-за отсутствия крупных городов: мелкие центры потребления в регионе перемежались с центрами производства, как каменного угля, так и древесины.
Разница между Лондоном и западом Великобритании проявляется и в истории цен. Этот график нужно рассматривать с осторожностью, потому что использованные данные довольно плохо сопоставимы. Однако, несмотря на разношерстность данных, график демонстрирует определенные мощные тенденции. Во-первых, в отличие от Лондона, где древесный и каменный уголь продавались приблизительно по одной цене за БТЕ, в западной части страны каменный уголь всегда был в два раза дешевле древесного. Во-вторых, у нас нет никаких данных об изменениях относительных цен на каменный и древесный уголь вплоть до начала Реставрации Стюартов. В западной части страны не наблюдалось того огромного роста цен на древесину, который шел в Лондоне. В-третьих, эта ситуация изменилась в конце XVII века, когда цены на древесный уголь взлетели, а реальная цена каменного угля стала постепенно снижаться. Только в этот период в западной Англии наконец, началась нехватка древесного топлива.
Паттерны цен за пределами Лондона наводят на вывод относительно роста каменноугольного производства, но ставят перед нами новый вопрос. Вывод заключается в том, что рост цен на древесину не был причиной роста угольной промышленности вплоть до конца XVII века. Учитывая, что относительные цены на разные виды топлива остались неизменными и стабильными в сравнении с общим уровнем цен, рост выработки каменного угля должен объясняться изменением спроса на эти виды топлива, а не изменением их предложения.
Возникает новый вопрос. Уже, за который у нас есть данные, каменный уголь был в два раза дешевле, чем древесное топливо. У нас нет данных о более раннем периоде, но нет и оснований считать, что ситуация была иной. Каменный уголь всегда было дешево добывать. Почему же тогда переход на каменный уголь не произошел раньше, например, в Средние века? Нельзя сказать, что в Средневековье люди не знали о залежах каменного угля: он добывался по всему региону. Не располагая данными о средневековых ценах на каменный и древесный уголь в западной Англии, нельзя с полной уверенностью отвергнуть возможность того, что дерево было таким дешевым, что пользоваться углем не было никаких причин. Однако куда более вероятным объяснением кажется отсутствие спроса на каменный уголь.
Почему в Средние века не было спроса на каменный уголь и почему он так вырос? Большая часть каменного угля в этот период использовалась для отапливания домов, и ответом на оба эти вопроса является изобретение дома, отапливаемого каменным углем. До его появления люди в западной Англии или Шотландии вполне могли задумываться о том, как сократить затраты на отопление, покупая каменный уголь вместо дров. Однако со средневековыми очагами это было невозможно. У кого-то может возникнуть вопрос о том, почему они не изобрели дом, отапливаемый каменным углем, но, как мы уже убедились, его изобретение было сложной и многосторонней задачей. Решить ее удалось только с помощью коллективного изобретательства, а для него требовалось обширное строительство жилых домов на маленькой площади, чтобы строители могли наблюдать друг за другом и обмениваться информацией. На западе страны плотность населения была слишком низкой, а домов строилось слишком мало, чтобы создать условия для коллективного изобретательства. Для того чтобы использование каменного угля началось на всей территории Великобритании, потребовалось строительство Лондона, ставшее той лабораторией, которая смогла внедрить каменный уголь в жилые дома.
Как только дом, отапливаемый каменным углем, был изобретен, он распространился по всей стране. Замена средневековых домов «современными» зданиями, у которых обычно были трубы и камины, приспособленные для сжигания каменного угля, известна как «великая перестройка»; этот термин был изобретен Хоскинсом. Он считал, что перестройка происходила преимущественно, но теперь стало известно, что она затянулась. Это означает, что «великая перестройка» совпала по срокам с ростом каменноугольной промышленности в западной Англии, Шотландии и Уэльсе. В самом деле, эти процессы были связаны между собой: дешевый каменный уголь стимулировал замену старых домов, отапливаемых деревом, новыми домами, а строительство новых домов увеличивало объем добычи каменного угля.
Британская энергетика с глобальной точки зрения
Мы уже отмечали, что в Великобритании добывалась значительная часть мирового объема каменного угля. Уголь также занимал большую долю в экономике Великобритании. В XVIII веке основная часть тепловой энергии, потребляемой в стране, производилась, скорее всего, с помощью сжигания угля. Это особенно заметно в случае Англии.
Тепловая энергия производилась с помощью сжигания древесины, каменного угля или торфа. Торфом в Англии пользовались немного, только на самых окраинах королевства. Древесина и каменный уголь были основными источниками тепловой энергии. Сколько энергии они обеспечивали? Приблизительно в Англии было около 3 млн. акров лесов, а их площадь сократилась до 2,5 млн. акров. По мнению Грегори Кинга, из древесины, производимой на этой площади, на топливо пошла половина, то есть 1,5 млн. акров и, скажем, 1,25 млн. акров. Один акр леса мог произвести около одного корда древесины в год, если производство было возобновим. Коэффициенты преобразования энергии, использованные в этой статье, предполагают, что один корд древесины мог произвести столько же энергии, сколько 1,3 тонны каменного угля, так что леса Англии произвели энергию, эквивалентную энергии 1,95 млн. тонн угля и 1,625 млн. тонн угля в 1800. Эти цифры можно сравнить с объемом производства каменного угля в эти годы: около 3 и 15 млн. соответственно. В каменный уголь уже опередил древесину и почти наверняка обеспечивал более половины всей тепловой энергии в Англии, включая энергию, производимую торфом. К 1800 году почти вся тепловая энергия производилась из каменного угля, и из него же производилось небольшое количество механической энергии. Ни в одной другой стране мира не было такой ситуации.
Обилие каменного угля также проявлялось в виде низкой цены энергии в Великобритании. Выделяются следующие тенденции:
1. Цена энергии в большинстве европейских и азиатских городов была довольно стабильной. В Европе крайние показатели наблюдались в Испании, где древесное топливо стоило 1012 г серебра за миллион БТЕ, и в Центральной Европе, где обширные лесные массивы поддерживали цены на уровне 24 г серебра за миллион БТЕ. Однако в большинстве городов цены были на уровне 56 г серебра за миллион БТЕ. В Азии цены были, скорее, высокими. Цены в Пуне были такими же, как в Испании, и немногим ниже их были цены в Пекине. Цена древесного угля в Кантоне (Гуанчжоу) была близка к европейскому уровню. В реальном выражении эти цены не росли со временем. Нет никаких данных, подтверждающих слова Нефа о том, что континентальная Европа переживала «дровяной кризис».
2. Скачок цен на древесное топливо, который наблюдался в Лондоне периода Нового времени, был практически беспрецедентным. Развитие каменноугольной отрасли позволило решить эту проблему. Однако уголь не обеспечил Лондон дешевым топливом. Цена энергии в столице была примерно такой же, как и в остальных европейских городах.
3. Выгоды, которые принес Великобритании расцвет каменноугольной отрасли, проявились на каменноугольных месторождениях на севере и западе страны. Транспортные издержки были такими высокими, что в Великобритании образовалась двухуровневая структура цен. Вблизи месторождений каменного угля энергия, получаемая из угля, стоила меньше грамма серебра за миллион БТЕ, что было лишь малой толикой стоимости энергии в любом другом месте. Это была самая дешевая энергия в мире. Даже энергия, получаемая из древесного угля, на западе Великобритании была дешевой? Преимуществами этой дешевой энергии страна воспользовалась в ходе промышленной революции.
4. Северная Америка славится изобилием природных ископаемых, но после вырубки лесов выяснилось, что энергетики это изобилие не касается. Энергия определенно не была дешевой на восточном побережье Соединенных Штатов. Около антрацит в Филадельфии стоил 7 г серебра за миллион БТЕ. Эта цена примерно равна лондонской и во много раз превышает стоимость энергии в британских городах, расположенных вблизи каменноугольных месторождений.
Цена антрацита на восточном побережье упала, когда были построены каналы, связывающие каменноугольные месторождения с побережьем. В середине годов антрацит в Филадельфии и Нью-Йорке стоил около 15 шиллингов за тонну — в три раза дороже, чем каменный уголь в Манчестере или Эдинбурге. Ранняя индустриализация Америки, в отличие от британской, не была основана на дешевом каменном угле.
Голландская урбанизация и «дровяной кризис»
Особенный интерес представляет сравнение Великобритании с историческими Нидерландами, поскольку там, в период Нового времени также шла интенсивная урбанизация, основанная на международной торговле; Нидерланды были второй мировой экономикой высокой зарплаты. Историки давно задаются вопросом о том, почему в Нидерландах промышленная революция не произошла, почему Великобритания опередила ее. Каменный уголь в большой степени является ответом на этот вопрос.
История цен в Антверпене наиболее близка к лондонской. В Антверпене, так же как и в Лондоне, начали расти цены на древесный уголь. Данные о ценах на каменный уголь в Антверпене попадаются начиная. В это время каменный и древесный уголь продавались примерно по одинаковой цене за БТЕ. При таких ценах спрос на каменный уголь был крайне невелик. Однако в начале XVII века продолжавшийся рост цен на древесный уголь расширил рынок каменного угля, так что начиная данные о ценах на каменный уголь стали регулярными. В Антверпен каменный уголь попадал морем, с северо-восточного побережья Англии, а также из Льежа, откуда он транспортировался по реке Маас. Хотя Антверпен расположен немногим дальше от Ньюкасла, чем Лондон, в Нидерландах каменный уголь был дороже, чем в Великобритании. При всем при этом, каменный уголь в Антверпене стоил примерно вполовину дешевле древесины в расчете на 1 БТЕ, так же как и в Лондоне. Очевидно, именно такая разница в цене требовалась потребителям, чтобы начать покупать топливо худшего качества.
История Антверпена отличается от лондонской одной важной чертой: демографическим развитием. В то время как население Лондона стремительно росло, в Антверпене оно сокращалось. Но что же, в таком случае, спровоцировало рост цен на дрова? Возможно, что Антверпен и в самом деле страдал от сокращения запасов древесины. Вероятно, военные действия, сопровождавшие Нидерландское восстание, и реорганизация торговли после получения независимости нарушили налаженные каналы поставки дров.
История цен на топливо в Амстердаме отличается от лондонской и антверпенской. Рост городов в Республике Нидерланды привел к мощному росту спроса на топливо, так же как рост Лондона в Великобритании. Предложение древесины регулировалось теми же высокими транспортными издержками, что и в Англии. Однако голландские цены на древесину не выросли, как это случилось в Лондоне и Антверпене. Объясняется это тем, что рациональной технологией голландцев было употребление торфа. Торф был органическим топливом, и в нем, в отличие от каменного угля, не содержалось серы. Очевидно, частные и промышленные потребители считали эти виды топлива одинаково ценными.
Обширные запасы торфа в республике означали, что этот вид топлива был доступным и его предложение было эластичным. Система каналов позволяла дешево доставлять его городским потребителям. Обилие недорогого торфа остановило рост цен на древесину, так что переход с дров на торф произошел без того скачка цен, который мы наблюдали в Лондоне и Антверпене.
Рост голландской экономики необязательно должен был зависеть от торфа; выбор топлива определялся только его ценой. Каменный уголь можно было купить в нескольких местах: в Ньюкасле, откуда его можно было доставлять в Амстердам по той же цене, что и в Антверпен; в шахтах на территории современной южной Бельгии, откуда его можно было транспортировать в Нидерланды по реке Маас; потенциально его также можно было приобрести в Германии, в Руре. Чтобы компенсировать разницу в качестве топлива, каменный уголь пришлось бы продавать дешевле, чем торф. Таким образом, отапливать голландские города минеральным топливом стало бы выгодно, если бы либо цена торфа поднялась достаточно высоко, либо себестоимость каменного угля стала достаточно низкой. Именно это и произошло повсеместно в XIX веке.
Самый интригующий вопрос заключается в том, насколько выгодно было бы сплавлять уголь для отапливания Амстердама по реке Рейн из Рура. В реальности транспортные издержки были высокими, а административно-территориальное деление замедляло движение грузов. Реку Рур нужно было благоустраивать, что было сделано только. Политическое объединение произошло лишь. Потребовалось бы подробное исследование затрат и выгод, чтобы определить, окупилось бы благоустройство реки Рур на сто лет раньше или нет. Возможно, оно бы окупилось, и тогда зависимость Амстердама от торфа была результатом территориальной раздробленности и неудачно выбранной экономической политики. Возможно также, что торф был настолько дешевым, — а британский каменный уголь настолько доступным — что до наступления голландцам не было никакого смысла покупать уголь в Рурской области.
Судьбы Великобритании и континентальной Европы сложились по-разному из-за разных топливных траекторий. Двухуровневая структура цен была секретом успеха Великобритании. Эта структура отражала сложившиеся в экономике страны отношения между центром и периферией: Лондон был центром, растущим благодаря международной торговле. Этот рост вел к увеличению спроса на топливо, который удовлетворялся за счет развития угольных шахт на периферии: в северной и западной частях Англии. Высокие транспортные издержки означали, что на периферии каменный уголь стоил исключительно дешево, и именно на периферии были изобретены паровой двигатель и основанная на каменном угле металлургия.
Если бы Республика Нидерланды пошла по параллельной траектории развития, чего в реальности не произошло, экономическими центрами страны стали бы голландские города. Их рост был основан на успешной международной торговле и (так же, как и в Великобритании) привел к росту спроса на топливо. Однако большую часть этого спроса удовлетворял голландский торф. Альтернативным источником топлива, которым Голландия не воспользовалась, был русский каменный уголь. Экономический коридор от Амстердама вверх по Рейну к Руру позволил бы создать на континенте аналог британской системы центра и периферии. Однако такое развитие событий было остановлено дешевизной торфа. Торф сделал невозможным развитие на континенте британской двухуровневой структуры цен — тех самых низких цен на топливо вблизи угольных месторождений, которые стимулировали появление в XVIII веке множества новых технологий.
Только в Антверпене, где торф был слишком дорог для повсеместного использования, наблюдалась схожая с британской схема развития. Добыча каменного угля в южной Бельгии развивалась для удовлетворения нужд города. Цены на уголь вблизи шахт Льежа были низкими, так же как и в Колбрукдейле, и именно на этой части континента быстрее всего прижились прорывные технологии, появившиеся в ходе британской промышленной революции. Однако сам по себе район был слишком мал, чтобы самостоятельно обеспечить появление этих прорывных новинок. К тому же частично выгода от голландского спроса на уголь досталась Великобритании, потому что уголь доставлялся не только из Льежа, но и из Ньюкасла. Раннее развитие угольных месторождений на северо-восточном побережье дало Англии преимущество первопроходца.
Экономика дешевой энергии была основой экономического успеха Великобритании. Недорогой каменный уголь стимулировал изобретение парового двигателя и металлургических технологий; этой темой мы займемся во второй части книги. Экономика дешевой энергии также поддерживала экономику высоких зарплат.
Одна из загадок экономики высокой заработной платы заключается в том, что британские фирмы могли платить работникам за труд больше, скажем, французских фирм, и при этом оставаться конкурентными на международном рынке. Отчасти это объясняется тем, что британские фирмы разработали оборудование для экономии труда еще до промышленной революции. Кроме того, дешевая энергия уравновешивала бремя высоких зарплат («предельный уровень цен на факторы производства» неоклассической экономической теории). Современники были в курсе этого конкурентного преимущества. Производство стекла, было, единственной отраслью промышленности, в которой французы еще опережали англичан в конце XVIII века. Делоне Деланд, директор ведущей французской фирмы, вначале скептически отнесся к идее о том, что англичане могут успешно конкурировать с французами, потому что английские зарплаты были на треть выше французских, и уровень жизни в Великобритании был, соответственно, выше: «Учитывая, как живут англичане... они никогда не могли бы производить стекло, которое конкурировало бы с нашим по качеству и ценам. Наши французы едят суп, овощи и немного сливочного масла. Они почти не едят мяса. Иногда они пьют немного сидра, но обычно воду. Ваши англичане едят мясо, и много мяса, и постоянно пьют, так что англичанину на все требуется в три раза больше времени, чем французу». Однако бремя высоких зарплат в Англии уравновешивалось дешевизной энергии. В публикациях английские затраты на топливо в производстве стекла составляли только одну шестую часть французских, Точно так же затраты уравновешивались в производстве железа. Ричард Рейнолдс из компании, президенту Тайного совета, возражая против проекта введения налога на уголь: «Каменный уголь... является единственной статьей, которая хоть как-то компенсирует наши высокие цены на труд». Замена древесного угля каменным в промышленном производстве в течение XVII и XVIII веков — замена, которая была сопряжена со множеством технических проблем,— постепенно снизила среднюю цену энергии в английской экономике и поддержала рост уровня средней зарплаты.
Статью подготовила ведущий эксперт-экономист по бюджетированию Ошуркова Тамара Георгиевна. 
