Статью подготовила ведущий эксперт-экономист по бюджетированию Ошуркова Тамара Георгиевна. Связаться с автором
Одна из ключевых проблем постсоциалистической трансформации связана с мощнейшим структурным шоком, возникающим при ничем не смягченном запуске рыночного механизма. Его существенным негативным итогом, наряду с падением производства, стала дезинтеграция, авторизация отдельных частей экономики. Очевиден разрыв в динамике развития добывающей и обрабатывающей промышленности. Торговля работает в ущерб отечественным производителям продукции легкой и пищевой промышленности. Оборонная промышленность оказалась лишенной ресурсов для налаживания новых связей и организации взаимодействия с гражданскими отраслями. Отсутствует конструктивная взаимосвязь в деятельности банковского сектора и производства.
Естественное и рациональное стремление предотвратить развал производства, максимально использовать в новых условиях созданный экономический потенциал может быть реализовано лишь при условии проведения новой промышленной политики. При этом необходимо исходить из существования альтернативных путей формирования структуры национальной экономики.
Выбор наилучшего варианта является важнейшей задачей промышленной политики. Достаточно обратиться к опыту послевоенной Японии, где широко использовались плановые процедуры и механизмы выделения приоритетных направлений промышленной политики. Важная особенность японского опыта состояла в том, что государственная поддержка приоритетных секторов касалась лишь тех производств, развитие которых вызывала наибольший кумулятивный эффект по всей технологической цепочке смежных производств. Суть использованного подхода состояла во взаимной увязке производств, когда развитие одного из них подталкивает интенсивное развитие других.
Перед Россией стоит ответственейшая задача — совершить решительный прорыв, перейдя к высоким темпам экономического роста. Иначе она рискует навсегда остановиться на обочине технического прогресса.
Многочисленные прогнозы развития мировой экономики сходятся в том, что в долгосрочной перспективе (20-25 лет) темпы экономического роста в развитых странах составят около 22,5% в год. Для того чтобы за этот период отставание России от развитых стран по уровню ВВП на душу населения, по крайней мере, не увеличилось, необходимо уже в ближайшие годы обеспечить среднегодовые темпы экономического роста не ниже 56%. Только высокие темпы — во всяком случае, не ниже указанных — и не завтра, а уже сегодня, обеспечат прорыв к росту. Из этого следует исходить при выработке промышленной политики.
Как должна решаться эта задача:
Во-первых, необходимо четкое определение стратегических приоритетов промышленной политики. Надо знать, на какие сектора и производства мы делаем ставку в долгосрочной перспективе.
Во-вторых, нужно выявить каков должен быть экономический механизм запуска страны к экономическому росту.
В-третьих, на какие источники роста мы можем опираться.
На практике сейчас фактически реализуется одно из направлений промышленной политики — установка на энерго-сырьевую специализацию страны. Однако, несмотря на, казалось бы, очевидные его выгоды, оно не может претендовать на роль приоритетного. Как показывают исследования Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, ориентация на ТЭК и сырьевой комплекс в долгосрочной перспективе эквивалентна консервации уровня жизни для подавляющего большинства населения. Уже с этой точки зрения данный вариант промышленной политики является для нас совершенно неприемлемым.
Другой крупной проблемой, порождаемой сырьевой парадигмой, является проблема занятости. Как известно, сырьевые, в особенности топливно энергетические отрасли, характеризуются низкой трудоемкостью. Кроме того, стоимость рабочего места в энерго-сырьевых отраслях на порядок выше, чем в обрабатывающей промышленности. Это означает, что при любом варианте развития эти отрасли не в состоянии абсорбировать огромную массу рабочей силы, высвобождающейся из обрабатывающих отраслей.
Еще более бесперспективны надежды на то, что развитие сырьевого сектора в состоянии породить финансовые ресурсы, достаточные для возрождения в будущем российской обрабатывающей промышленности. Этих ресурсов едва хватает для поддержание на приемлемом уровне обновления капитала в самих сырьевых отраслях. Уровень дохода сырьевого сектора, в принципе, несоразмерен инвестиционным потребностям России, хотя при благоприятных условиях эти доходы могли бы сыграть важную вспомогательную роль в оживлении производства в обрабатывающей промышленности.
Анализ показывает, что если России ставит своей целью уже в относительно недалеком будущем превратиться в передовую экономическую державу, обеспечивающую достаточно высокие потребительские стандарты для своего населения, то альтернативы курсу на восстановление обрабатывающей промышленности у нас просто не существует.
Ставка должна быть сделана прежде всего на развитие отечественного машиностроения и отчасти на строительство.
В связи с этим одним из главных направлений новой промышленной политики должна стать связка военно-промышленного и добывающего комплексов, переориентированная в соответствии с изменившимися макроэкономическими условиями. Конечно, если говорить о демилитаризации серьезно, ВПК не может более претендовать на прежнюю ведущую роль в этой связке. Это не значит, что она теряет принципиальное значение. Соединению потенциалов указанных двух могущественных комплексов на новой макроэкономической основе нет альтернативы, по крайней мере, на ближайшие десятилетия два.
Стартовой площадкой для такого взаимодействия должен стать ТЭК. Упрощая мысль, выразимся так: этот комплекс должен взять на себя роль главного заказчика продукции и услуг предприятий ВПК. Когда я говорю о необходимости связки ВПК с ТЭКом, то имею в виду, прежде всего, создание крупных финансово-промышленных корпораций межотраслевого профиля, которые могли бы на равных конкурировать с транснациональными корпорациями Запада.
Необходимо уйти от распространенного мифа о якобы бесперспективности использования для экономического роста России накопленного научно производственного потенциала, сосредоточенного сегодня в ВПК.
ВПК — это не только танки, самолеты, ракеты, но и новейшие технологии, огромный научный задел, крупномасштабная экспериментальная база, высококлассные специалисты широчайшего технологического профиля. Да, танк в легковой автомобиль не переделать — точно так же, как и ракету в агрегат для поливки огородов. Сокращение выпуска такого рода продукции действительно необходимо. Но, когда сегодня стоит крупнейший, оснащенный новейшей техникой Дальневосточный судостроительный завод по производству современных атомных подводных лодок, когда мощности производственного объединения им. Гагарина, выпускающего лучшие в мире истребители новейшего поколения, загружены меньше чем наполовину, когда остановилось производство новейшего навигационного оборудования, это не конверсия, а граничащий с преступлением развал технологического, производственного и научного потенциала страны!
Однако отбросим в сторону эмоции, хотя это очень трудно сделать, когда наблюдаешь происходящее. Давайте посмотрим на эту проблему не с позиции бухгалтеров, считающих текущие издержки и выручку, а с государственной, общеэкономической точки зрения. Разве на том же судостроительном заводе нельзя было делать платформы для освоения перспективных месторождений газа и нефти на морском шельфе? Разве нам не нужны мощные атомоходы для круглогодичной проводки судов по Северному морскому пути, что позволило бы всколыхнуть жизнь на наших северных территориях? Разве нам, на такой огромной территории, можно нормально существовать без трансконтинентальной авиации, современных средств оптико-волоконной связи, скоростных железнодорожных и автомобильных магистралей и т.д.? Наконец, разве нам, в современном, крайне неустойчивом мире, надо свертывать производство новейшей военной техники, пользующейся, кстати, повышенным спросом на мировом рынке?
А разве может существовать индустриальная страна без собственного станкостроения, приборостроения и других определяющих технический прогресс отраслей? И здесь нам ну никак нельзя обойтись без творческого использования того огромного научного и технологического задела, который накоплен в ВПК.
Необходимо и внутри обрабатывающего комплекса четко определить стратегические приоритеты долгосрочного научно-технического развития. Это, прежде всего, наукоемкие отрасли. Именно они играют заглавную роль в мировом научно техническом развитии, формируют лицо новых технологических укладов. Так объемы продаж обрабатывающей промышленности основных промышленно развитых стран в сопоставимых ценах выросли на 66%, тогда как наукоемкая продукция — почти в 3 раза. Соответственно, ее доля в структуре обрабатывающей промышленности выросла за указанный период с 7 до 12%.
Наиболее высока была доля наукоемкой продукции в сложившейся до «эпохи реформ» структуре российской экономики в оборонном комплексе. Таким образом, от проводимой реформаторами промышленной политики, прежде всего, пострадал именно этот комплекс и в особенности его наиболее перспективные для развития новых технологических укладов сектора. Это со всей остротой поставило на одно из первых мест проблему национальной безопасности. Дело, разумеется, не только в не отвечающей долгосрочным интересам страны экспортно-сырьевой ориентации экономики, но и в опасной для будущего нашей страны экспортной политике в отношении самого оборонного комплекса. Доля экспорта в российском производстве наукоемкой продукции возросла. Однако это произошло за счет сжатия внутреннего рынка, резкого сокращения оснащения новейшей техникой собственной армии и других важных для безопасности страны структур.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
По оценкам д.э.н. А.Е. Варшавского, доля наукоемкого сектора в продукции промышленности сократилась за период экономических реформ в 1,62 раза. И в то же время доля наукоемкой продукции, идущей на экспорт, возросла. Парадокс нынешней ситуации в том, что доля экспорта наукоемкой продукции чрезмерно велика, а экономическое положение страны в целом ухудшается. Это связано с тем, что внешняя торговля наукоемкой продукцией и прежде всего — продукцией наших оборонных заводов в период трансформации экономической системы превратилась из мощного рычага подъема экономики в средство выживания производящих эту продукцию предприятий, извлечения средств не для развития, а для сохранения кадрового и производственного потенциала. На это справедливо обращает внимание А.Е. Варшавский. Он отмечает, что практикуемая сегодня в России политика экспорта наукоемкой продукции кардинально отличается от реализуемой в наиболее развитых странах Запада, которые основное внимание уделяют укреплению и развитию собственного производственного и научно-технического потенциала. Главным направлением в промышленной политике этих стран является развитие внутреннего рынка, техническое переоснащение отечественного производства на новой технологической основе. Приоритет отдается внутреннему потреблению, а не увеличению любой ценой валютных средств страны. Тем самым формируются реальные предпосылки к вытеснению старых технологических укладов в экономике новыми. И самое главное — обеспечивается научно-технический задел для будущего.
Разительный контраст этому представляет экономическая политика, которую проводили наши правительства. Спад производства в наукоемких отраслях машиностроения происходил быстрее, чем в машиностроении и металлообработке в целом. Ситуация с экспортом наукоемкой продукции тоже далека от благополучия. В частности, это касается реальных доходов от вывоза оборонных изделий.
Внутренние цены российской продукции военного назначения не отражают расходы на НИОКР (при том, что наукоемкость такой продукции, определяемая как отношение затрат на НИОКР к цене, равна 10-30%). При переходе от внутренних цен к экспортным, в калькуляции эти расходы также не учитываются. В результате трудовые и материальные затраты в оборонной промышленности даже при формальной прибыльности экспорта порой фактически не компенсируются.
В любом случае отражаемая в бухгалтерских балансах прибыль от реализации наукоемкой оборонной продукции попросту завышена. Предприятия, выпускающие и экспортирующие военную технику, как и торговые посредники, либо вообще не платят организациям сферы НИОКР за их научно техническую и интеллектуальную продукцию, либо осуществляют чрезмерно низкие отчисления. Ситуация поистине парадоксальная: при переходе к рыночной экономике рыночные связи между производственными предприятиями и научно-исследовательскими и конструкторско-технологическими учреждениями фактически игнорируются, результаты прошлой многолетней научно-технической деятельности, воплощенные в выпускаемой продукции, не оплачиваются. Экспортер высокотехнологичной продукции не только не компенсирует затраты ее интеллектуальным создателям — он неправомерно присваивает ренту от использования созданной в сфере НИОКР продукции. Неэквивалентные отношения между сферой НИОКР и производством должны быть законодательно устранены. Вообще необходим кардинальный пересмотр отношения к сфере НИОКР — основе дальнейшего развития наукоемкого сектора экономики.
Как отмечает А.Е. Варшавский, существующая ситуация ведет к расточительному, хищническому использованию результатов научно-производственной деятельности предприятий оборонного комплекса.
Ориентация наукоемкого сектора на экспорт, а не на первоочередное переоснащение промышленных предприятий страны, ведет к деградации технологического пространства и существенному ограничению возможностей наращивания перспективной отечественной продукции и расширения емкости отечественного рынка. Более того, рента из главного источника долгосрочного развития российской экономики превращается в дополнительный ресурс научно-технического развития странам-портеров наукоемкой продукции России.
Все это указывает на то, что нынешняя промышленная политика (может быть вернее сказать — ее отсутствие) увеличивает наше отставание от передовых стран Запада. Для того чтобы поменять ситуацию в корне, нужна новая промышленная политика, делающая ставку на развитие технологической и производственной базы нашего оборонного комплекса, его реструктуризацию в направлении удовлетворения нужд гражданских отраслей и конечного непроизводственного потребления. Подъем оборонного комплекса на ресурсной базе ТЭК позволит удвоенной тягой двигать нашу экономику в направлении технического прогресса, роста благосостояния народа.
В этой связи, наиболее актуальными сегодня становятся задачи определения стратегических приоритетов новой промышленной политики, о чем я говорил выше.
И первым приоритетом, по моему убеждению, является развитие сферы научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ на базе подъема нашей фундаментальной науки.
Для этого жизненно необходим заблаговременный рост расходов на науку и НИОКР.
К настоящему времени накопленный потенциал разработок во многом израсходован. Продолжает усиливаться разрыв между поколениями из-за нарушения преемственности научных и практических знаний. Значительное недофинансирование науки в течение последнего десятилетия (период, сопоставимый со средним сроком разработок в авиационной, космической и других ведущих наукоемких отраслях) начнет приводить к усилению уже в ближайшие годы тенденций экономического спада, наука станет «мстить» за пренебрежение к ней в период экономических реформ. Все это грозит таким отставанием от мирового уровня, при котором не сможет быть обеспечена безопасность страны и еще более обострятся проблемы глобальной нестабильности.
Требуется принятие безотлагательных мер с целью обеспечения технологической безопасности России. Должно быть в корне изменено отношение государственной власти к науке и наукоемкому сектору экономики, что связано с пересмотром экономической политики в целом, решительными действиями по созданию эффективной денежно кредитной системы, предотвращением бегства каптала из страны, эффективным стимулированием притока молодежи в сферу НИОКР и производства, использующие высокие технологии. Следует определить в качестве норматива уровень внутренних затрат на науку не менее 1,62,0% ВВП, а в случае ускоренного развития наукоемких производств, определяющих спрос на результаты НИОКР — 2,23,0% ВВП.
Статью подготовила ведущий эксперт-экономист по бюджетированию Ошуркова Тамара Георгиевна. 
