Кондратьев Н.Д. в рамках своей концепции дал оригинальную социологическую трактовку хозяйственных (экономических) явлений через обоснование тех актов деятельности (поведения), на основе которых они слагаются. Наиболее существенный аспект его концепции – выделение в структуре экономики (хозяйственной жизни общества) того социального субстрата, который является областью исследования социологов. Подход, примененный Н. Кондратьевым, позволил установить и выделить неэкономические составляющие собственно экономических процессов. Прежде всего, это индивидуальные, групповые и массовые акты поведения людей и их взаимодействия, которые порождают такую относительно самостоятельную область социальной жизни как экономика.
Очевидно, что не все социальные действия, реализуемые на различных уровнях организации общества, являются субстратными по отношению к экономическим процессам и институтам. В основе последних, по Кондратьеву, лежат преимущественно те действия и поведенческие акты, которые реализуют экономический интерес или опосредованно трансформируются в таковой. Эти акты поведения (бесконечные цепочки таких актов) осуществляются в процессе удовлетворения человеческих потребностей или направлены на создание условий и средств для их удовлетворения. Структура и содержание социального поведения такого типа чрезвычайно многообразны. Оно может протекать по различным схемам мотивации, в том числе рациональной, утилитарно-прагматической, гедонистической, эмоционально-аффективной, традиционной, нормативно-императивной и т.п.
Данная трактовка экономического поведения представляется наиболее реалистичной, поскольку не предполагает сужения представлений о действиях тех или иных хозяйствующих субъектов до уровня максимизирующего поведения. Но что особенно важно, рассматривая структуру экономики, субстратную основу которой составляют поведенческие акты, их цепочки и многочисленные комбинации, Н. Кондратьев не склонен был редуцировать к ним все явления и процессы экономической жизни общества. Он констатировал, что «в каждый конкретный промежуток времени в обществе существует как система актов поведения, так и корреспондирующая ей система хозяйственных отношений», которые взаимно обусловливают друг друга.
Таким образом, он не обеднял и не упрощал содержание такой области социальной реальности, как экономические явления и процессы, а, наоборот, подчеркивал их суперсложность и многослойность. И в частности (как отдельный и очень важный аспект), их живое наполнение (в каждый конкретный промежуток времени) материей поведенческих актов, которые рационально оформляются определенным институциональным порядком, независимо от желаний и интересов конкретных индивидов и их разнообразных популяций.
Следует особо подчеркнуть вклад Н. Кондратьева в поведенческий анализ экономических процессов общества, который он предложил в рамках своей вероятностно-статистической философии социальных наук. Известно, что он не являлся первооткрывателем поведенческого подхода. Здесь он следует за М. Вебером и П. Сорокиным, некоторые компоненты концепций которых (особенно теории социального действия М. Вебера) он творчески развивает. Однако ни П. Сорокин, ни М. Вебер не проводили корректной экстраполяции поведенческого подхода в область экономических явлений.
Нам представляется, что социологические взгляды Кондратьева на природу экономического поведения сохраняют свою актуальность в настоящее время, и могут служить одним из продуктивных вариантов развития концепции «Homo economicus» как методологической базы не только современной экономической теории, но и экономической социологии.
Для того, что бы понять суть концептуальной схемы Н. Кондратьева, в которой он развивает свои взгляды на модель экономического поведения, необходимо рассмотреть его теорию социального действия, основные положения которой сводятся к следующему.
Критерии классификации видов социального поведения Н.Д. Кондратьева и их обоснование:
1. Социальная совокупность людей (социальная система) – это есть, по Кондратьеву, поведенческое множество, которое предполагает известные связи и отношения между ее элементами. Эти связи и отношения, несмотря на разнокачественность, существуют реально, прежде всего, на почве деятельности или поведения людей.
2. Первичными мотивами поведения людей или ближайшими условиям, ответом на которые является тот или иной акт поведения человека являются потребности. Человеческие потребности, в свою очередь, многогранны. Отсюда можно заключить, что мотивационная структура человеческих действий многофункциональна и обусловливает различие человеческих действий, которые отличаются друг от друга разным типом мотивационных побуждений (потребностей).
3. Первым формальным критерием разделения социальных действий, по Кондратьеву, является степень их рациональности. В соответствии с этим человеческие действия подразделяются на осознанные и неосознанные. Система осознанных действий, по Кондратьеву, шире чисто рациональных действий, в этой связи сознательные акты социального поведения он, в свою очередь, разделяет по нескольким критериям.
Первый критерий – телеологический, который дифференцируется по предмету (объекту) достижения цели. В соответствии с этим критерием Кондратьев выделяет четыре вида сознательной (телеологической) мотивации: утилитарную; гедонистическую; объективную (получение того или иного научного, технического, художественного и т. д. эффекта); смешанную (когда в содержание мотива входят выше названные элементы целевой мотивации).
Второй критерий интерпретации социальных действий – следование определенным образцам поведения на основании традиции, привычки и т. п. Эти действия (традиционные) базируются на так называемой консекутивной схеме мотивации – (стимул-реакция).
К этому типу мотивации и социального поведения Кондратьев относит:
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
• все акты поведения, которые обусловливаются механизмами социального подражания и социального заражения, моды т. п.;
• акты социального поведения, которые можно назвать нормативно-рациональными. Кондратьев относит эти действия к относительно самостоятельному подвиду консекутивной мотивации – мотивации принципиальной;
• большой класс так называемых аффективных социальных действий. К ним относятся акты, совершаемые вопреки рационально целевым и принципиальным мотивам в силу страха, голода, зависти, ревности и т. д. Этот подвид консекутивной мотивации можно назвать основным.
Рассмотрев классификацию социальных действий по степени рациональности (по признаку контроля сознания), Кондратьев далее дифференцирует их по следующим основаниям:
а) «специализации» человеческих потребностей и областям их реализации (материальные, духовные, социальные потребности, витальные потребности, познавательные и т. п.);
б) способам и средствам удовлетворения человеческих потребностей (имеются в виду непосредственный или опосредованный способ их удовлетворения);
в) степени активности (акты совершения действия и акты воздержания от действия);
г) предмету и объекту реализации (направленность на материальные, социальные и идеальные объекты);
д) по степени регулярности и иррегулярности (циклично-фазовые социальные действия, стохастические, случайные);
е) по масштабам и пространственно-временной локализации;
ж) по социальной и несоциальной природе реализации.
Акты поведения людей, по Кондратьеву, не являются атомарными фактами, они реализуются в рамках системы социальных взаимодействий и связей. Именно в силу таких связей между людьми их совокупность и выступает как реальная совокупность их социальных отношений – как общество. Эта система многообразных социальных связей и взаимодействий, с одной стороны, имеет своей «материей» социальные действия людей, которые реализуют свои многочисленные интересы и потребности. С другой – она является относительно самостоятельной областью социальной реальности (точнее, системой областей социальной реальности), которая существует самостоятельно, независимо от их воли и желания. Поэтому стохастический процесс человеческих действий, разворачивающийся в рамках реального времени и пространства, оформляется и организуется в соответствии со структурой этих связей и отношений.
Кондратьев выделяет несколько типов акционных рядов социального поведения и соответствующих им социальных ретрансляторов (носителей). В качестве них выступают: идеальные, материальные объекты, психические процессы индивидуального и коллективно-массового порядка, отношения и средства их реализации, организационные формы, обеспечивающие регулярность и порядок взаимодействий между людьми, конкретные индивиды, преследующие свои собственные интересы (персональный ряд).
Наиболее подробно Кондратьеву удалось раскрыть особенности трех акционных рядов – идеологического, вещного и коллективно-психического.
Идеологический ряд представляет собой строй или сумму идей, которая имеется в данном обществе. К ним относятся познавательные, научные понятия, суждения, правовые и нравственные представления, политические понятия и идеалы, религиозные верования, эстетические представления и т. д. Они существуют в двух социальных проекциях, относительно самостоятельных, но находящихся в отношении взаимной детерминации по отношению друг к другу.
Первая проекция – система индивидуальных сознаний людей, для которых эти идеологические представления являются фактором стимулирования, ориентации или связи индивидуальных актов человеческого поведения с тем строем идей и их социальных аналогов, которые доминируют в обществе в настоящее время. Дискретный мир поведенческих актов находится под воздействием тех институтов, традиций и социальных механизмов, которые воспроизводят идеологический строй общественной жизни, делают его достоянием многих поколений.
Вторая проекция идеологического ряда «отрывается» от своего персонального первоисточника и функционирует в деперсонифицированной форме как совокупность идеологических систем, отражающих коллективно-социальный способ существования людей.
Этот способ существования идеологического ряда общества проявляется в трех формах:
1. Объективированно-материальная форма символически отображается в языке, печати, памятниках искусства и т. п.
2. Объективированно-социальная форма представляет собой отражение идеологического ряда в строении общественных систем, то есть институтов, организаций и нормативных систем, построенных на определенных идеологических основаниях.
3. Исторически-актуальная форма – господствующая в данное время система идей, идеологий и институтов, которая наиболее полно отвечает соответствующему научному, эстетическому, религиозному и т. д. коллективному опыту.
Вещный ряд социального поведения и, в частности, трудовые акты, направленные на вещи природы, материально связывают людей через систему тех самых вещей, которые подвергаются их физическому воздействию. В этом контексте структура материального (вещного) ряда человеческих действий дифференцируется Кондратьевым следующим образом.
Существует первая категория так называемых «внешних» вещей, материальных объектов, которые прямо или косвенно служат удовлетворению общественных потребностей, но даны от природы практически в неограниченном количестве. Они составляют то, что называется естественно-природной средой существования человеческого общества. Все компоненты экосистемы, в которой существует человеческое общество, в процессе развития и расширения его жизненного пространства могут изменять масштабы своей «редкости» и в тех или иных исторических ситуациях уже относиться к категории редких ресурсов.
Вторая категория вещей (материальных объектов) также служит предметом удовлетворения человеческих потребностей, но при этом «делится» на три подвида редких (ограниченных ресурсов). Первый подвид – относится к категории редких или ограниченных ресурсов в чистом виде, поэтому они всегда являются предметом человеческих вожделений и притязаний. Второй подвид – относится к категории ограниченных ресурсов не в прямом, а в косвенном смысле. То есть они обладают некими полезными свойствами, которые не проявляются непосредственно, а требуют предварительной трансформации. Третий подвид редких ресурсов, которые ограниченны количественно и одновременно требуют «глубокой» трансформации их исходных физических свойств в полезные свойства в виде продуктов потребления, производства и т. д.
Вторая категория материальных объектов (вещей) и есть продукт общественной жизни, который возникает в процессе и на основе отношений и взаимодействий людей. Они возникают на почве физического и умственного сотрудничества; в них находят выражение накопленные обществом знания и технические навыки, в них выражаются господствующие в обществе воззрения и т. д. В результате этого они приобретают новые качества, становятся социальными объектами. Эти вещи выступают в качестве точек скрещивания общественных сил и отношений в двоякой степени: с одной стороны, в фазе их формирования или создания, из которых они выходят как конденсаты определенных общественных качеств и свойств, с другой – в фазе решения вопроса об их обладании.
Психический ряд социального поведения. Идеологический и вещный ряд социальных действий Кондратьев дополняет коллективно-психическим. Сюда он относит коллективные представления, чувства, эмоции, волевые установки и другие импульсы человеческого поведения. Он утверждает, что реальность таких коллективных психических переживаний в условиях общественной жизни оспаривать нельзя. Наиболее ярко они проявляются в эпохи революций и вообще национальных подъемов или, наоборот, в эпохи национального упадка и т. п., в явлениях различного вида толпы и вообще всюду, где обнаруживается влияние массового гипноза, внушения, заражения и подражания.
Кондратьев специально не анализировал феномен массового социального поведения в области хозяйственной жизни, тем не менее, его обращение к этой сфере аффективного поведения указывает на то, что он относил определенную часть хозяйственных действий к разряду иррациональных. Безусловно, он был свидетелем многочисленные фактов товарных паник, ажиотажных спросов и предложений, массовых психозов связанных с инфляционным давлением, паническим действием властей, которые лихорадочно искали паллиативные средства стабилизации экономики в период социальных катаклизмов (войн, революций).
Дав характеристику хозяйственной жизни общества как реальной совокупности людей, находящихся между собой в тех или иных отношениях на почве их хозяйственной деятельности, Кондратьев не сводит ее к функционированию только двух рядов – вещному и акционному. Для раскрытия особенностей хозяйственной жизни и хозяйственного поведения применима, по Кондратьеву, вся система конститутивных признаков общества. Это и отличает его концепцию экономического (хозяйственного) поведения от доминирующих в настоящее время абстрактных моделей рационального экономического выбора, что будет показано ниже.
Классификация актов хозяйственного поведения, соответствует по существу разработанной Кондратьевым общей классификации социального поведения, которая была представлена ранее. Отсюда вытекает, что хозяйственные действия, обладая определенной качественной спецификой, по содержанию включают в себя богатейший спектр мотиваций, и не сводятся только к чисто рационально-телеологическим действиям.
Как видовой акт социального поведения хозяйственное (экономическое) поведение, безусловно, относится Кондратьевым к сознательной (рациональной) деятельности. Но только, в конечном счете, как вероятностно-статистический факт. Кондратьев был последовательным сторонником концепции «ограниченной рациональности» хозяйствующих субъектов, которые не обладают полным, достоверным знанием о параметрах той экономической среды, в рамках которой они действуют. Этих аргументов он придерживался в своей вероятностно-статистической концепции хозяйственного поведения.
Не отрицая гипотезы «рационального максимизатора», Кондратьев исходит из того, что хозяйствующие лица не обладают полным знанием условий рынка, что действия их более или менее разнообразны и относительно случайны. То есть, действия хозяйствующих субъектов обладают различной степенью рациональности и движутся от более низкой степени рациональности в смысле обоснования своих действий – к более высокой.
Это объясняется следующими факторами. Во-первых, индивидуальный субъект хозяйственного действия ограничен уровнем своей компетентности и объемом той информации, которой он обладает. Во-вторых, его прогнозы относительно результатов будущих действий вероятностны, поскольку он не может предвидеть всех фактов, влияющих на ход будущих событий. В-третьих, истинное положение дел, которое наступит в будущем, не обязательно будет соответствовать его расчетам и т. д.
Подводя общие итоги своим рассуждениям о поведении хозяйственных субъектов, Кондратьев констатирует следующее. Лица, выступающие на рынке, ... в конкретном своем виде обнаруживают, несомненно, всегда величайшее многообразие, какое только можно наблюдать среди людей развитого общества, но, отмечая разнообразие отдельных хозяйствующих лиц, нельзя забывать и обратной стороны вопроса. Все эти люди формируются в определенных и в основном сходных социально-экономических условиях и поскольку в основном есть сходство и близость в объективных социально-экономических условиях их жизни, не может не быть единообразия и в самих людях, и в их поведении.
Исходя из этих предположений, Н. Кондратьевым дается общая трактовка и характеристика социальных действий в системе хозяйственной жизни общества и тех субъектов (хозяйствующих лиц), которые их реализуют.
Все они (хозяйствующие лица):
• различают ценные вещи от не ценных;
• каких бы взглядов они не придерживались и к каким бы целям не стремились, как общее правило, на рынке в силу объективных социально-экономических условий отстаивают свои личные хозяйственные интересы или отстаивают, как свои те интересы, которые они представляют;
• имеют более или менее отчетливые субъективные оценки тех товаров, с которыми им приходится сталкиваться, но их субъективные оценки всегда связаны с объективно существующей расценкой этих товаров, существующей в обществе и находящей выражение в ценах;
• отстаивая свои хозяйственные интересы и считаясь как со своими субъективно-количественными оценками товаров, так и с объективно существующими ценами, способны в большей или меньшей степени калькулировать, производить расчет и потому видеть, на каком пути их ожидает вероятная выгода и на каком – потери;
• хотят в зависимости от индивидуальных условий и в различной мере способны направлять свои действия по линии получения больших выгод и предупреждения потерь;
• фактически способны ошибаться в своих расчетах, а, следовательно, и в своих действиях.
Представляется, что в определении хозяйственного поведения Кондратьева заложен целый комплекс теоретических парадигм, которые развивались в рамках различных экономических школ и концепций. Попытаемся лишь очертить тот контур методологических проблем, которые содержались в отдельных фрагментах незаконченного теоретического трактата и в универсальном определении Кондратьева. Они вполне корреспондируются и даже шире общей модели «homo economicus», которая отражает, по мнению В. Автономова, точку зрения, принятую большинством исследователей в настоящее время.
Разумеется, что это сравнение относительно, но оно дает возможность установить методологические принципы теоретического конструирования модели хозяйственного человека у Кондратьева и те, которые в процессе эволюции научного знания, сложились гораздо позже в системе современной западной экономической теории. Следует отметить, что Кондратьев разрабатывал модель своего хозяйственного (экономического) человека в рамках концепции социальной экономики и вероятностно-статистической теории социальных наук. Он не был сторонником методологического индивидуализма как «процедурного» принципа построения экономической теории. Он оперировал массовыми социальными и экономическими процессами, которые «формируют» модель «стохастического экономического человека».
На основании вышеизложенного, можно сделать следующие выводы.
«Стохастический хозяйственный человек» Кондратьева существенным образом отличается от формальной модели «гомо экономикус», которой оперирует, преимущественно, современная экономическая теория.
При всей условности этой модели Кондратьева, она более реалистична по следующим причинам:
• во-первых, потому, что допускает как вероятностный факт все типы мотивации хозяйственного поведения при большей вероятности рационально-телеологической мотивации;
• во-вторых, она не сводится к процедурам рационального выбора, а только допускает большую, в исторической тенденции, нарастающую вероятность рациональной мотивации;
• в-третьих, она оперирует не только процедурами рационального выбора, которые имеются на вооружении конкретных субъектов, но и теми средствами, которые этот выбор обеспечивают. То есть она предполагает их специализацию, которая детерминируется системой вещных, институциональных и идеологических (идеальных) компонентов, организующих стохастическое «пространство» массового экономического выбора и соответствующие формы его организации;
• в-четвертых, модель хозяйственного субъекта, являясь теоретическим обобщением, реально допускает, как «производное» определенных социальных влияний, иррациональные формы хозяйственного поведения, которые отражают социально-психологические механизмы подражания, внушения, паники, моды и т. п. Последние проявляются в экстремальных социально-экономических условиях (кризисах), когда массовые субъекты хозяйственного поведения теряют институциональные, идеологические и социальные ориентиры своего социального поведения;
• в-пятых, «массовый» хозяйственный человек, включаясь в сферу экономик, действует методом проб и ошибок или использует традиционные методы хозяйственной жизни, которые сложились в данный исторический период;
• в-шестых, все субъекты хозяйственных действий обладают определенным вероятностным горизонтом своих хозяйственных прогнозов и решений, так как они не обладает априорным знанием той экономической среды, в которой он действует; это касается всех субъектов хозяйственного поведения, и тех, кто действует в соответствии со своим частным хозяйственным интересом, и тех, кто пытается объяснить и понять хозяйственные действия и поступки людей, и тех, кто, пытается прогнозировать и планировать их экономические действия на различном уровне.
Представляется, что вероятностно-статистическая концепция Н. Кондратьева – вполне конструктивный путь, который позволяет избегать как тупиков и упрощений методологического индивидуализма, так и необоснованных холистических обобщений институционализма в интерпретации реальных моделей рационального экономического выбора, опираясь на изучение стохастической природы человеческого (социального) поведения, как в индивидуально-личностных, так и в массовых формах его проявления.
Первое, что бросается в глаза при анализе и интерпретации экономического поведения Кондратьевым, – это констатация многомерности, многозначности и многовариантности предпосылок и исходов человеческих действий, которые нельзя свести к линейному однообразию максимизационных алгоритмов. По Кондратьеву, исходные предпосылки человеческого поведения выводятся из различных оснований, а экономический принцип (принцип максимизации) реализуется во множестве человеческих действий, как некоторая неизбежность действовать определенным образом. Это объясняется единообразием исходных условий существования и поведения людей, включенных по необходимости в хозяйственную экономическую жизнь общества. Необходимость и неизбежность существования множества индивидов и их популяций в процессе воспроизводства их собственной жизни порождает определенный круг действий, однозначных по своей сути, но многозначных (часто полярно) по способу и результату их реализации.
Таким образом, в реальных случаях исходные предпосылки экономических действий реализуются с множеством отклонений, поскольку критерии максимизации, воплощаясь в конкретных решениях и действиях, конкретизируются ситуативно и не всегда соответствуют однозначным правилам рационального выбора. Но, несмотря на множество субъективно и объективно обусловленных случаев отклонения от строгого выполнения требований экономического принципа, человеческое поведение в сфере экономической жизни в той или иной степени потенциально ориентировано на его реализацию. И все же максимизационные действия, особенно в массовых проявлениях, это в большей своей части область предположений, намерений или стереотипов, чем совокупность однозначно рациональных действий, строго ориентированных на калькуляцию средств и методов достижения четко сформулированных целей.
Тем не менее, в этой стохастической реальности (где намерения и предпочтения действовать рационально не всегда совпадают с создавшимися условиями и компетентностью, необходимой для достижения искомого результата) существует определенный набор принципов и методов, которые, повторяясь многократно, часто методом проб и ошибок, сужают поле неоптимального выбора, определяя некий стандартный путь, по которому нужно идти.
Таким образом, вероятностно-статистический подход Н.Д. Кондратьева, во-первых, не ограничивает нас в интерпретации экономического поведения определенным набором жестких методологических принципов. Во-вторых, гносеологически (познавательно) допускает многомерность и вероятностность нашего знания, которое объясняется «стохастической глубиной» человеческих действий и поступков, связанных как с реализацией реальных моделей экономического поведения, так и с их научно-теоретической интерпретацией. В-третьих, позволяет более реалистично анализировать человеческие действия, применяя все разнообразие имеющихся методов, концептуальных схем и подходов, которые, помимо авторского видения проблем, предполагают плюралистичность предпосылок социологического анализа. И не по причине релятивизма и теоретического произвола, а по причине сверхсложности того слоя социальной реальности, который изучается.
Статью подготовила ведущий эксперт-экономист по бюджетированию Ошуркова Тамара Георгиевна. 
