Главная » Экономисту »
О нравственных императивах экономического роста
О нравственных императивах экономического роста
Статью подготовила ведущий эксперт-экономист по бюджетированию Ошуркова Тамара Георгиевна. Связаться с автором
Состояние, в котором находятся экономика и общество, обычно характеризуется как кризис. Это слово упрощает и искажает суть дела. В действительности мы переживаем смутное время. Так называют период политической борьбы отдельных групп и отсутствия объединяющих идей, утери привычного «круга безопасности», внутри которого каждый человек чувствует себя защищенным, где он у себя дома.
Это безвременье. Оно может тянуться десятки лет, если мы не приобретем общего видения перспектив, которое может объединить людей, если мы не обретем веры в такое будущее, ради которого стоит жить. Но вопрос и в том, даст ли нам история эти десятки лет, не рухнет ли человечество в глобальную пропасть.
Заглядывая в будущее, мы неизбежно возвращаемся к фундаментальным проблемам духовности.
Вспомним, что всякий раз, когда Россия выходила из, казалось бы, безнадежного положения, народ, во всяком случае большая его часть, был охвачена порывом — неким общим устремлением. Так было в смутное время XVII века, во времена нашествия Наполеона, в революцию 1917 года, в Великую Отечественную войну с фашистской Германией, в годы восстановления разрушенной войной экономики, что еще у многих на памяти.
Этот общий порыв заставляет людей работать с невиданной энергией, идти на лишения, мириться с горем. Он творит чудеса.
И наоборот, когда во главу угла ставились не общие цели возрождения, спасения всех для будущего, а удержание интересов власти, за которыми, в конечном счете, просматривались корысть и материальные блага для избранных, народ оказывался глух к таким устремлениям.
Можно уловить тот момент, когда в общественной жизни начинают проступать признаки нарастающего социального разлома. Это апатия, цинизм, разочарование и неверие народа в любые посулы власти, пассивное отношение населения к происходящим событиям, к политическим играм наверху, нарастающие алкоголизм и наркомания, преступность, увлеченность населения культовыми обрядами и т.п. Человек как бы уходит внутрь себя и с безразличием взирает на происходящее вокруг. Происходит отчуждение народа от власти, даже той, которую он еще вчера с энтузиазмом избирал. У народа вырабатывается чудовищная приспособительная реакция к тому, что, казалось бы, невозможно вынести — синдром вживания в катастрофу. Вырвать людей из этого пагубного состояния невероятно трудно. Но оставаться в нем гибельно.
Наглядным примером синдрома вживания в катастрофу являются события последних десяти реформенных лет. Что происходит сейчас в России? С одной стороны, нет товарного дефицита. С другой — дефицит товаров заменили дефицитом денег. С одной стороны, страна получает огромные доходы от продажи на мировых рынках нефти и газа, с другой — деградирует обрабатывающая промышленность, на голодном пайке держатся наука, образование, здравоохранение — все жизненно обеспечивающие сектора экономики. С одной стороны, выстраивание шикарных особняков и офисов, покупка недвижимости на лазурных берегах Средиземноморья, а с другой — бомжизация, катастрофический рост бедного населения, лишенного элементарных средств к существованию. С одной стороны, свобода предпринимательства, с другой — чудовищное разрастание криминала, душащего полезную для общества хозяйственную инициативу.
Чечня — кровоточащий пример, одно из трагических воплощений стандартной схемы развития событий, которая воспроизводится у нас повсеместно, в большом и малом. Долгое топтание на месте, тупое (далеко не бескорыстное) ожидание момента, когда узел затянется настолько, что без крайних решений уже якобы не обойтись. Плохо подготовленная «шоковая» акция под шапкозакидательские заявления и посулы, оборачивающаяся разрухой и горем. И затем — вновь оцепенелое увязание во взбаламученном хаосе старых, нерешенных, и новых, еще более тяжких проблем. Когда можно ожидать всего — и ничего не происходит. Когда происходит все, вплоть до последних мерзостей, каких невозможно было ожидать — и ждать нечего...
До сих пор властью так и остался непонятым исходный тезис реформ — в ходе реформ надлежит перестроить не только саму реальность — экономику, но и скорректировать субъективное отношение людей к этой реальности, то есть трансформировать образ социального мира, который превалирует в сознании наших сограждан.
Реформы сопряжены с тяготами и невзгодами для большинства населения. И не в отдаленной перспективе, а сейчас. Выгоды же, если и будут, то потом.
Люди находятся сегодня в тисках постоянно усиливающегося эмоционального стресса, связанного с резкой деформацией привычного, исторически сложившегося уклада жизни. Меняются представления о вековых ценностях, исторических преданиях, нравственных устоях жизни и представлениях о социальном мире и справедливости. Ученый, учитель, врач мгновенно переместились с первых на одну из последних ступеней в устоявшейся в сознании людей иерархии ценностей. Благородное бескорыстное служение для всех, во имя общего блага отошло на задний план. На первое место выдвигаются критерии материального благополучия для себя, не сообразуясь с положением других. Краткосрочные интересы текущей выгоды стали превалировать над долгосрочными целями возрождения и развития страны.
Шоковая пересадка в душу людей новых ценностей не могла не вызвать их бурного отторжения.
Неолиберальные лозунги и политические призывы к выстраиванию на обломках социалистической системы капитализма не могли возбудить энергию масс, направить ее от разрушения в русло творческого созидания. Совесть народа оказалась глуха к этим призывам. И уже тогда, в первые годы перестройки, в угаре псевдо-рыночной эйфории, стали отчетливо проступать признаки социальной усталости и разочарования масс в реформах.
Такие феномены, как агрессивность, выражающаяся в росте числа убийств, потеря смысла жизни, выражающаяся в росте числа самоубийств, психологическая усталость населения, сопровождающаяся ростом числа заболеваний с летальным исходом, неуверенность в завтрашнем дне, порождающая страх за будущее своих детей и т.д., являются более четкими индикаторами кризиса, чем инфляция, дефицит или профицит бюджета, курс доллара, ставка по межбанковским кредитам...
Главный результат пренебрежения реформаторов к миру человека — катастрофический рост смертности населения. На Россию, в буквальном смысле слова, обрушилась эпидемия смертности. И в то же время рождаемость систематически падает.
Россия как бы взвалила на себя тяжелейший крест депопуляции, что обособило ее от многих развитых стран, перевело в разряд наиболее отсталых в социальном отношении стран.
При таком развороте событий население России будет ежегодно сокращаться примерно на 1 миллион человек. И если население США по прогнозам к середине нового столетия увеличится более чем на 70 млн. человек, то население России может сократиться на 40-45 млн. Спрашивается, для кого тогда реформы в России?
Можно по-разному объяснять столь удручающие перспективы для российского общества. Это и неблагоприятно складывавшаяся демографическая картина предшествующих лет. Это и расширяющиеся масштабы наркомании и пьянства, рост производственного травматизма и число аварий на транспорте и в промышленности. Это, наконец, увеличивающиеся масштабы обнищания людей.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
Все эти моменты, несомненно, оказывали и оказывают влияние на рост смертности и сокращение рождаемости. Но они не раскрывают главную, определяющую причину демографической катастрофы последних лет.
Результаты многолетних исследований д.мед.н. И.А. Гундарова позволили выявить причинно следственную связь эпидемии смертности с трансформационными процессами в экономике последних лет. Главная причина — разрушение духовно-нравственного здоровья нации в результате проводимых шоковых реформ.
На долю собственно экономической компоненты приходится 11% причин смертности. 84% причин смертности занимают внеэкономические факторы, определяющая часть которых связана с ростом социальной агрессивности (убийства) и потерей смысла жизни (самоубийства).
И то, и другое — отражение социальной несправедливости. Но одновременно это и значимое продвижение тяжелейшего греха, который взвалило на себя российское общество за отступление от духовно-нравственных принципов при проведении экономических реформ.
Поэтому нужно развернуть накопившуюся лавину социальных противоречий в созидательное русло духовного возрождения народа. Но для этого нужно Слово, Слово-призыв, способное дойти до души и Совести каждого.
Многие ли задумывались над образом того, что мы называем Совестью?
Этот образ проходит красной нитью через всю историю России. Какова его суть? В нем два собирательных начала. Это, прежде всего, весть — благая весть. Известие для души об истинах, которые как бы сами собой выстраиваются в понятный и неоспоримый принцип праведного поведения человека. Это то, что воспринимается сердцем, сразу, безоговорочно и навсегда. Благая весть переполняет человека и поэтому он невольно ищет соучастия других в этой вести. Ищет сам, без принуждения, без идеологических кампаний и «культурных революций», способствуя быстрому ее распространению.
Это и называется духовным подъемом народа, примеры которого мы находим в трагические периоды российской истории, когда страна возрождалась к новой жизни.
Своими корнями символ совести уходит в духовный опыт народа, в его культуру, в его религию.
Дух западноевропейского капитализма, поднимающий на щит ценности богатства и благополучия, основан на протестантской религиозной этике. Ее основной постулат — индивидуальная избранность к спасению — несовместим с духовным наследием православия. Православие всегда отстаивало равенство всех людей перед Богом. Это и есть благая весть, символ совести нашего народа: «Спасутся или все или никто».
Таким образом, ключевым моментом в понимании духовных начал российского общества является глубоко личный, индивидуально избираемый путь к общности. Так я понимаю российский коллективизм — общее для всех дело. Конечно, речь идет не о том коллективизме в кавычках, который был канонизирован в СССР и выхолощен государственной доктриной. Как в свое время историческая русская община, он был превращен в орган круговой поруки, облегчающий контроль со стороны полицейского государства.
Российский коллективизм, если он получит благоприятные условия для своего развития, сыграет роль не только в судьбе нашей страны, но и в решении фундаментальной задачи, которая стоит сегодня перед всем человечеством: сохранить жизненный мир человека в борьбе с глобальной экспансией технократических систем. О трагических последствиях их тотальных наступлений говорят ведущие представители мировой гуманистической мысли.
Поэтому нашим голосам не следует присоединяться к хору анафемствующих коллективистские начала жизни, в том числе и в экономике. Наоборот, эти начала надо сделать опорой реформ.
Что это означает применительно к долгосрочной перспективе?
Мы должны четко заявить, что целью для нас должна быть экономика, основная движущая сила которой будет принципиально иной по сравнению с рыночным обществом массового потребления.
Вместо стремления к богатству и его символическим выражениям — стремление к высокому качеству жизни. А этого качества невозможно достичь индивидуально, не повышая одновременно качество жизни окружающих. Здесь должен сработать принцип: «лучший способ помочь себе — это помочь слабому». Речь не идет о создании общества, состоящего из альтруистов. Речь идет о правилах игры, при которых, как в командной гонке велосипедистов, зачет ведется по последнему. Иными словами, качество жизни общества должно определяться разнообразием жизненных благ, которые могут быть гарантированы каждому его члену. Включая и такое благо, как труд не только ради заработка. И такое благо, как время, свободное от труда ради заработка. Этим гарантированным пакетом и должна в конечном счете измеряться эффективность экономики.
Отступление от этих принципов неизбежно приводит к разрушению духовной основы общества. Если хотите, коллективистские начала являются его генетическим кодом. Подтверждение своим мыслям я нашел в интервью известнейшего нашего генетика академика Е.Свердлова в газете «Известия».
Вот что он сказал: «...Выживет то общество, где действуют центростремительные силы, где интересы индивида подчинены интересам общества, если они, конечно, не доводятся до абсурда. Человек в процессе эволюционного развития только и выжил потому, что существовал в обществе себе подобных... Генетика — это, что обеспечивает реальную передачу частички индивидуальности и уникальности человека, впитавшие в себя историческое наследие своего прошлого... Каждый из нас — маленький атом, который смертен. Лишь генофонд в целом бессмертен. Он меняется, но живет. Уже только поэтому нельзя объявлять интересы личности выше интересов общества».
В данном случае вполне уместно аналогия законов генетики и развития общества. Если в живом организме нарушается механизм, ответственный за его системное развитие, отдельные его органы и клеточные структуры начинают функционировать автономно, вне единых правил. Они начинают жить по правилу «бери от жизни все». В результате возникает новое образование — раковая опухоль, которая губит сначала близлежащие клетки, а затем и весь организм. Тем самым в конечном счете и эта, получившая свободу клетка, уничтожает себя.
Точно также происходит и в обществе, в котором принцип индивидуализма, вседозволенности и бесконтрольности становится определяющим. Такое общество обречено на разрушение. Это объективный закон, с которым нельзя не считаться. И по мере его осознания перед страной, ее обществом будут расширяться горизонты будущего.
Этот закон определяет и принципы будущего общественного устройства. Речь в данном случае идет о публичном, открытом обществе, где каждый его член, будь то рядовой труженик, предприниматель или чиновник самого высокого ранга, вынужден действовать в интересах для себя как в интересах для общества. Следовательно, это подлинно правовое общество, где законы ограждают граждан от присвоения отдельными его членами той части дохода, которая, по определению, должна принадлежать всем, от захвата в частную пользу природно-ресурсного, а в более широком смысле — ассимиляционного потенциала страны. Рост личного дохода впервые будет поставлен в зависимость от личного вклада в прирост чистого дохода общества. Иначе говоря это такое общество, в котором по существу, а не по форме, как это было, например, при советской власти, будет решена проблема сохранения и приумножения той части национального богатства, которая от Бога, а потому и должна принадлежать всем.
Разграничение прав собственности служит определяющей компонентой нового общественного устройства. Содержательный смысл и конкретное ее наполнение является предметом последующих глав настоящей книги. Здесь же, пока, хотелось бы подчеркнуть, что без решения вопроса собственности по существу, невозможно рассчитывать на искоренение или, по крайней мере, на существенное ослабление безнравственных, антиобщественных проявлений в сфере частной инициативы и бизнеса. В дальнейшем я попытаюсь показать, что существует достаточно широкая область совмещения частных и общественных интересов. Это та область, которая по существу и определяет поле, где может и будет формироваться новое здание нравственной экономики. Есть основания предполагать, что нравственная экономика и по эффективности не будет уступать современной капиталистической экономике. Она, как представляется, резко снизит потери общества от отвлечения ресурсов на поддержание жизнедеятельности различного рода теневых и криминальных структур, освободит общество от опасных для его здоровья новообразований, ликвидирует многочисленные метастазы, порождаемые ими.
Переход к нравственной экономике невозможен без осознания летальной опасности продолжения нынешнего курса реформ и необходимости ограждения общества от безнравственных лидеров. И сделать это должны соответствующие законы, возлагающие на власть предержащих всю меру ответственности вплоть до уголовной, за выполнение принятых на себя общественных обязательств. Нужны и многие другие законы, регламентирующие «правила игры» в пределах поля совмещения общественных и личных интересов. Вот тогда вымирание народа прекратится, нравственный климат в экономике и обществе восстановится.
Большая, если не определяющая роль в этом процессе принадлежит Церкви. Во все времена она являлась той определяющей компонентой, которая скрепляла общество, сохраняла нравственное здоровье нации.
Тысячелетняя история нашей страны изобилует множеством катаклизмов и перемен. Россия прошла через множество войн и революций. Менялись общественные уклады, прокладывались дороги и строились города, возводились промышленные гиганты. Менялся ландшафт, менялся и человек. Непоколебимой осталась лишь Церковь, проповедуемые ею вечные истины. Никакие глобальные потрясения не способны были изменить этой первоосновы российской скрепы. В историческом плане у России нет другой более значимой константы сохранения и развития населяющих ее народов.
Думаю, что нынешняя тяга населения к религии, к Церкви, к первоосновам своего бытия не случайна. Она отражает начавшийся процесс выздоровления нации. Важно, чтобы Церковь сумела подняться до уровня понимания своей определяющей роли в нравственном преображении общества, освободилась от формального исполнения своих ритуальных обязанностей, вплоть до благословения и освящения безнравственного бизнеса. Думаю, что для этого необходимо решить и столь непростую проблему, как реальное экономическое отделение Церкви от государства, обеспечение экономической независимости в осуществлении ее исторической миссии — проводника общения человека с Богом.
Признавая великую роль Церкви, нам нельзя забывать, что Россия была и остается светским обществом, в котором огромную роль в консолидации его здоровых сил всегда играли наука и образование — интеллектуальный потенциал страны. Эти две компоненты с полным правом также могут претендовать на роль констант, от которых зависит будущее России. Поддержка и развитие науки и образования являются приоритетными задачами нашего долгосрочного социально-экономического развития, формирования и приумножения нравственных принципов будущей России.
Парень задает вопрос девушке (ей 19 лет),с которой на днях познакомился, и секса с ней у него еще не было: Скажи, а у тебя до меня был с кем-нибудь секс? Девушка ему ответила: Да, был. Первый раз – в семнадцать. Второй в восемнадцать. А третий -… После того, как девушка рассказала ему про третий раз, парень разозлился, назвал ее проституткой и ушел вне себя от гнева. Вопрос: Что ему сказала девушка насчет третьего раза? Когда он был?
Статью подготовила ведущий эксперт-экономист по бюджетированию Ошуркова Тамара Георгиевна. 
