Статью подготовила ведущий эксперт-экономист по бюджетированию Ошуркова Тамара Георгиевна. Связаться с автором
Десять лет как начались реформы. Пришло время задуматься над положением дел в экономике и над той ролью, которую играет в ее реформировании наша экономическая наука. Если мы, ученые экономисты этого не сделаем сами, то это сделают другие. И суждение их об этой роли вряд ли будет более снисходительным.
Прежде всего, приходится признать факт глубокого раскола не только в нашем обществе, но и в самой экономической науке. Даже вещи, которые, казалось бы, не могут являться предметом споров, такие как положение дел в экономике, оцениваются совершенно по-разному. Можно подумать, что в России не одна, а две экономики, так неузнаваемы ее портреты, рисуемые разными группами экономистов. Такое положение недопустимо, оно дискредитирует экономическую науку.
Остаются без ответа даже самые простые вопросы:
Ликвидирована ли у нас в стране «экономика дефицита» или он просто перешел из одной формы (товарный) в другую (финансовую)?
Возможна ли вообще адаптация к рынку, если в стране, вот уже много лет, практически нет инвестиций? Не сведется ли в этих условиях процедура банкротства к механической ликвидации отечественной обрабатывающей промышленности и сельского хозяйства?
Что происходит на микроуровне, в какой мере криминализация экономики является платой за «шоковую терапию»?
Число таких вопросов можно множить до бесконечности.
Говорят о трансформационном кризисе, о его неизбежности, о том, что либерализация экономики выявила всю убогость прежней хозяйственной системы и ясно указала на необходимые направления дальнейших действий. Говорят о том, что открытие прежде закрытой экономики, свободный поиск альтернативы прежней уродливой системе цен, переход к конкурентным отношениям в экономической среде, сформировавшейся под прессом неэффективного управления все это, мол, не могло не привести к тяжелым проблемам, но дает шанс в перспективе, которого не было бы при продолжении старого пути.
Но даже если согласиться с этими суждениями, остается вопрос о темпе преобразований. При масштабах российской экономики, колоссальной инерции сложившихся отношений и технологии шоковая либерализация не только высветила изъяны старой системы, но и воспроизвела их в новых условиях. Поэтому она не увеличила шансы на нормальную жизнь, а уменьшила их. Мы оказались абсолютно неподготовленными к этому неожиданному феномену сохранения всех старых проблем в новых обличьях. В дополнение к старым, появились новые проблемы. Главная цена уже уплачена, и уплачена с беспрецедентной поспешностью — это потеря управляемости экономикой, громадный ущерб, нанесенный производству и жизненным интересам десятков миллионов людей. Потенциал оптимизма и решимости к переменам, накопившийся во всех слоях российского общества, сейчас близок к исчерпанию.
Разве не мы, ученые-экономисты, несем свою долю моральной ответственности за то, что российское общество вновь стало жертвой идеологических мифов? Мы должны признать это и принести покаяние за наше соглашательство с властью в столь трудный, переломный момент жизни российского общества. Без этого не будет нашего возрождения!
Мы не должны выступать в неблаговидной роли пассивных наблюдателей возникновения все новых завалов, оттесняющих страну в тупик. Да, наш гражданский порыв находит выражение в том, что мы стараемся выступить в роли критиков действий правительства по конкретным поводам. Но, положа руку на сердце, эта позиция «защитников народа и отечества» подкреплена больше нашими моральными убеждениями, чем силой нашей мысли, убедительностью нашего научного багажа. Защищать общество от плохих реформаторов — это одно, защитить от них саму идею реформы, не дать ее окончательно загубить — это другое, куда более важное и ответственное дело. И главное, это такое дело, которое мы способны исполнить именно как ученые, а не просто как выразители «стонов народных».
Итак, в чем центральная идея реформы? Ради чего проводятся столь масштабные преобразования в экономике, а люди платят за это такую высокую цену? Без ответа на этот вопрос мы не сумеем дать объективную оценку происходящих событий. И тогда критика действий правительства будет касаться только одной тактики. Сама же суть уйдет из нашего поля зрения. Спрашивается, была ли у отечественной экономической науки такая идея и в чем она заключалась?
На этот вопрос есть четкий ответ. Такая идея была. Она сформировалась в конце семидесятых — начале восьмидесятых годов в крупномасштабных исследованиях по комплексной программе научно технического прогресса (КП НТП), в которых участвовали ведущие специалисты страны. Суть ее заключалась в том, что основной диспропорцией советской экономики была названа низкая оплата труда, особенно квалифицированного, низкая по отношению к его производительности. От передовых стран наша стран отставала не только по производительности труда, но в еще большей степени — по доле зарплаты в цене результатов производительности.
Трудно преодолимый разрыв между нашей низкой производительностью труда и еще более низкой заработной платой возник не сейчас. Диспропорция сформировалась в советское время и отражала дискриминационную по отношению к человеку политику тогдашнего руководства страны. За годы экономических реформ эта диспропорция не только не была смягчена, но наоборот, резко обострилась. Производительность за восемь реформенных лет сократилась примерно на 1/3 по сравнению с ее дореформенным уровнем, а реальная заработная плата наемных работников упала более чем в 2,5 раза. Всей логикой развития российский наемный работник был поставлен в ситуацию постоянно усиливающейся эксплуатации труда. В ходе реформ была осуществлена либерализация всех факторов производства, кроме труда. В результате теперь наемному работнику приходится обменивать свою нищенскую заработную плату на продукцию и услуги, цены на которые стремительно приближаются к мировым.
По-видимому давно настала пора развеять стародавний стереотип, что мы, дескать, плохо живем потому, что плохо работаем. Мировая статистика и наш собственный опыт опровергает этот тезис. Пора признать другую истину — мы плохо работаем потому, что плохо живем! Поэтому нет, и не может быть для нас более важной задачи, чем развязывание проблемы заработной платы. Повышение средней заработной платы хотя бы до ее доли в валовом продукте стран Восточной Европы (т.е. примерно в 2,53 раза) является для нас необходимой и в то же время, как я попытаюсь показать далее, реальной мерой. Поднять оплату труда, поддержав ее подъем крупномасштабным структурным маневром по переориентации экономики на потребительский сектор и институциональными преобразованиями, — в этом, вытекавший из наших исследований главный замысел реформы. Подъем оплаты труда рассматривался тогда не как отдаленное следствие, а как ключевая предпосылка реформы. С этого нужно было начинать.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
Как мы утверждали тогда, — многие из нас, и я в их числе, стоят на той же позиции и сейчас — ликвидация диспропорции в оплате труда развязала бы многие узлы в экономике. В частности, повысила бы восприимчивость к научно-техническому прогрессу. Только на этой базе сыграли бы позитивную роль меры по либерализации экономики и преобразовании отношений собственности. Такова была идея реформы, идея, фундированная научными исследованиями, в которых, кстати говоря, участвовали многие из тех, кто оказался впоследствии на высоких правительственных постах. К сожалению, с самого начала реформ был запущен механизм, действующий в прямо противоположном направлении.
Центральная идея реформы была подменена. Первоначальный ее замысел табуирован. На любые попытки вернуться к нему был один ответ: вы хотите еще больше инфляции? Ссылками на объективные сложности переходной экономики и тяжелое наследие социалистического прошлого правительство прикрыло свои тактические просчеты и неудачи. Но оно скрыло и куда более важные вещи. Оно скрыло, что с самого начала курс реформ вступил в разительное противоречие с первоначальным замыслом реформ, выношенным годами исследований отечественных ученых.
Ясное дело, реализовать этот замысел сейчас, когда производство сократилось вдвое и система управления экономикой пошла вразнос, гораздо труднее. Но вернуться к нему — единственный выход. По моему убеждению, это руководящий принцип и определяющая цель ближайшей перспективы.
Чтобы этот принцип и эта цель не выглядели безответственным популизмом, необходимо обстоятельно взвесить все факторы, на которые можно было бы опереться — макроэкономические, институциональные, социальные, политические. Определяющая роль в его реализации принадлежит экономической науке, ее подготовленности к решению сложнейшего комплекса проблем, выстраиваемых на пути к поставленной цели.
Статью подготовила ведущий эксперт-экономист по бюджетированию Ошуркова Тамара Георгиевна. 
