Статью подготовила ведущий эксперт-экономист по бюджетированию Ошуркова Тамара Георгиевна. Связаться с автором
Сегодня уже для многих очевидно, что одной из главных, я бы сказал, корневых причин разрушения нашей экономики явилась реализованная модель приватизации.
В процессе ее осуществления были допущены две принципиальные ошибки:
Во-первых, как уже отмечалось выше, одновременно с приватизацией воспроизводственных активов предприятий их новым хозяевам была предоставлена возможность приватизации и рентного дохода.
Во-вторых, новый «класс» менеджеров-директоров и управляющих акционированными предприятиями был, по существу, выведен из-под общественного контроля и юридической ответственности за эффективность использования принадлежащих этим предприятиям активов. Этому в немалой степени способствовало то, что один из стратегических собственников корпоративных предприятий — государство — устранился от управления принадлежащим ему имуществом.
Сложилась парадоксальная ситуация: собственник оказался вне управления принадлежащим ему имуществом. Особенно нетерпимо это проявляется в рамках естественных монополий и крупных корпоративных объединений, где еще сохранятся значительная доля государственной собственности.
В результате позитивный потенциал институциональных преобразований был использован не на пользу всем, а в интересах узкой группы управляющих чиновников, посчитавших себя единоличными хозяевами корпоративного имущества.
К сожалению и нынешнее состояние дел в этой области не внушает оптимизма. На руинах государственного хозяйства продолжается крупномасштабный передел национального имущества. Похоже, нынешние связанные с ним жертвы, злоупотребления и социальные конфликты не могут поколебать убежденности сторонников доктрины «восстановления частной собственности» в том, что именно переход контроля над ресурсами и результатами их хозяйственного использования в руки частных лиц — это, якобы, и есть решающее условие обновления системы хозяйственных мотиваций и возрождения предпринимательства.
Но анализ исторических тенденций развития института собственности и особенно современных процессов его трансформации в странах с высокоразвитой рыночной экономикой дает этому вопросу иное освещение и подводит к иным выводам.
Институт собственности возник и развивался как один из важнейших инструментов вычленения экономики, то есть производства в широком смысле, из общей, первоначально неразделимой по характеру выполняемых функций общественной системы. Он выполнял служебную роль в становлении самостоятельной, все более защищенной от произвола властей и пут личных зависимостей экономики. Экономика приобретала тем самым все большую автономность. А это, в свою очередь, открыло дорогу для более широкого разделения труда и кооперации, для все больших масштабов технических и организационных усовершенствований производства.
Не странно ли, выгоды, извлекаемые обществом из автономного существования экономики, приписывать не этому первоисточнику, а всего лишь одному из обеспечивающих его факторов — институту собственности?
Рассматривая функцию института собственности в указанном выше «оградительном» значении, можно сформулировать следующие два принципиальных вывода.
Во-первых, не существует раз навсегда закрепленных и «освященных» историей преимуществ одной формы собственности над другими. И, во-вторых, поскольку специализация и автономизация экономической подсистемы — свершившийся факт современного постиндустриального общества, то сохранившиеся конструкции старого института частной собственности носят все более анахронический характер, как остатки крепостных укреплений в современных городах. В связи с этим пафос борьбы общественных сил за и против таких ограничений теряет реальное содержание и превращается в жупел, используемый политическими партиями и стоящими за ними группами давления, соперничающими за кусок государственного пирога.
Эти выводы подтверждаются реальными тенденциями отделения собственности от управления, расчленения комплекса прав собственности на отдельные составляющие, комбинируемые во все более разнообразных конфигурациях между участниками хозяйственного процесса. Классический пример тому — эволюция функций управления предприятием. В процессе общественного разделения труда производственная функция управления во все большей мере дополняется функцией стратегического развития предприятия. Этой задаче подчинена инвестиционная и инновационная политика, все то, что связано с так называемой маркетинговой или предпринимательской деятельностью. Мировой опыт показывает, что вызревание и организационное оформление предпринимательских функций на предприятии — это сложный и длительный процесс отбора и эволюции. Общая же линия здесь такова. Происходит постепенный процесс отделения предпринимательских функций от собственности. Эти функции выполняются как бы вне связи с имущественными правами, а в отдельных случаях и им вразрез. И без понимания необходимости создания условий для этого процесса трудно надеяться на плодотворную структурную и организационную перестройку экономики.
До приватизации такие функции по существу находились вне поля деятельности советского предприятия — они дислоцировались на более высоких уровнях управления экономикой. В ходе реформирования эти уровни либо были вообще упразднены, либо после приватизации предприятий перестали выполнять для них эти функции. Сами же приватизированные предприятия оказались, как правило, неспособными к их исполнению. На большинстве приватизированных предприятий уровень управления неадекватен новым условиям, то есть, не способен обеспечивать самостоятельное выживание и развитие первичного звена хозяйства.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
Поэтому в нашей экономике объективно возникает необходимость создания особого рода структур, которые могли бы взять на себя хотя-бы частично выполнение предпринимательских функций для предприятий.
Но даже если нам быстро удастся решить эту проблему, например, в рамках интенсивно формируемых в последнее время финансово-промышленных групп (ФПГ), важно, чтобы становлению нового среднего звена экономики не помешала нынешняя идеология и практика приватизации.
Из того реального факта, что изначально фирма представляла собой симбиоз организационной формы экономической деятельности и частного имущественного объекта, чему соответствовало совмещение в одном лице собственника фирмы и предпринимателя, делался казалось бы бесспорный вывод о тождественности интереса фирмы как способа экономической деятельности частновладельческому интересу собственника фирмы как имущественного объекта. Действительно, пока доступ к экономической деятельности опирался на владение имуществом, реальная разница этих интересов была пренебрежимо мала и в общественном сознании надолго закрепился ложный идеологический стереотип, приобретший характер общественного предрассудка, что интересы собственника и его фирмы — это одно и то же. Или точнее, что фирма — это способ реализации частного интереса ее собственника или собственников. Поэтому считалось вполне правомерным мнение, что поскольку за деятельностью фирм стоят интересы их собственников, то изучение последних дает объяснение поведения первых.
Однако по мере технического и организационного прогресса все более значительным в деятельности фирм становилось качественное различие между интересами производственной (и вообще экономической) деятельности и имущественными интересами собственников производственных объектов. Выяснилось, что фирмы в своем развитом виде обладают собственными интересами и динамикой развития именно как производственно-экономические объекты, для которых их имущественная принадлежность становится тормозящим фактором. Возникает ситуация, когда интересы и выгоды развития фирмы как производственной организации начинают диктовать необходимость пойти на ограничение влияния имущественных интересов собственников в управлении фирмой. Акционерно-корпоративная форма есть институциональный способ отделения управления от собственности, благодаря которому административные и предпринимательские функции управления стали самостоятельным и активным фактором развития производства. В такой ситуации можно говорить только о совместимости, а не о тождественности интересов фирмы и ее собственников акционеров. Доминирующее в идеологии нынешних реформ стремление создать наибольший простор для реализации пресловутого «чувства хозяина» применительно к предприятию, особенно крупному, едва ли оправдано и, в конечном итоге, пагубно. Истинной сферой его реализации является семейное хозяйство, в котором хозяин является полным и безусловным распорядителем имущества такого хозяйства. Да и в этом случае он должен считаться с интересами и правами членов его семьи. Крупное предприятие в принципе не может быть объектом личного или семейного имущества. В контрактной экономике, т.е. экономике, функционирующей на договорной основе (на наш взгляд, это более точный термин, чем рыночная экономика, которая является такой же утопией как и «высшая фаза коммунизма») крупные предприятия возможны лишь в силу разделения имущественных прав на вещные и обязательственные, лежащие в основе корпоративной формы. Вещные права, то есть права на активы, принадлежат самой корпорации, а обязательственные права — ее акционерам. Поэтому каждый отдельный акционер — это вовсе не собственник корпорации, а лишь вкладчик в нее своих собственных средств. И у него имеются лишь обязательственные права в отношении корпорации.
Если какое-либо лицо (должностное или частное) получает возможность распоряжения имуществом предприятия в своих частных интересах, то сколь бы ни было прибыльным такое распоряжение, оно всегда обернется убытком для предприятия. И при широких масштабах такого распорядительства, которое является ничем иным, как личным присвоением имущества предприятия, последнее обречено на разорение. Поэтому предприятие несовместимо с таким частным «хозяйствованием». Но именно последнее приняло угрожающие масштабы на российских просторах. Данное обстоятельство следует считать одной из главных причин плачевного состояния наших предприятий. Им, коль дело и дальше пойдет так, не суждено будет стать деловыми предприятиями в западном смысле, хотя именно это и декларировалось в качестве одной из важнейших целей реформ.
Если же нынешнему хозяйству все-таки будет позволено двигаться в направлении создания контрактной экономики, то важнейшей задачей станет создание институциональных условий возникновения самостоятельных хозяйственных единиц, имущественные права которых будут ограждены от посягательств частных интересов, какими бы лозунгами свободного предпринимательства последние ни прикрывались бы.
В реальном обороте имущественных прав титульный частный собственник все более превращается в символическую фигуру, роль которой сводится к предоставлению им своего имени в право-хозяйственных отношениях. Впрочем, роль эта выполняется отнюдь не бесплатно — собственник получает возможность сверх процента на вложенный им в предприятие капитал присваивать ренту от собственности. Не нужно, видимо, быть закоренелым утопистом, чтобы предсказать постепенное замещение частных лиц в чисто символической функции титульного собственника государством, оплата «имени» которого обществу обходится значительно дешевле (как это произошло с замещением реального денежного товара бумажными деньгами, выпускаемыми государством).
Таким образом, в символической роли титульного собственника государство выступает как наиболее предпочтительный субъект. Что касается других ролей или их комбинаций (управление, использование имущества и т.д.), то здесь вопрос должен решаться в зависимости от задач и обстоятельств конкретной хозяйственной отрасли, предприятия или проекта. Важно лишь, чтобы система действующих экономических институтов допускала возможности гибкого перераспределения имущественных прав между различными субъектами, в число которых, разумеется, должно входить и государство как агент гражданского оборота, действующий на равных правах со всеми другими.
Высказанные выше теоретические соображения о функционировании предприятия в системе рыночных отношений позволяют по новому подойти к проблеме приватизации.
Справедливости ради следует сказать, что движение к нынешней схеме приватизации было инициировано Законом о предприятиях и предпринимательской деятельности. Именно тогда и возник отрыв наших государственных предприятий от централизованных структур управления, на которых лежала обязанность выполнения функций хозяйственного развития, аналогичных тем, которые в реальной рыночной экономике выполняются самими предприятиями, т.е. так называемых предпринимательских функций. Не случайно, что именно тогда началось ускоренное падение количественных и качественных показателей функционирования как отдельных предприятий, так и народного хозяйства в целом. В результате к началу приватизации наши предприятия по существу, представляли собой разрозненные осколки прежней системы, в которой они служили исполняющими органами в форме производственно-технологических объектов. С ликвидацией системы централизованного патерналистского управления эти предприятия оказались перед необходимостью вести самостоятельную хозяйственную деятельность, полагаясь только на свои усеченные ресурсные и финансовые возможности, не имея собственных органов стратегического управления. Неудивительно, что неподготовленные к самостоятельному развитию, не имеющие необходимых управленческих структур и соответствующего персонала предприятия быстро превращались в груды омертвленного имущества. И вот тут подоспела программа ваучерной приватизации, которая окончательно разрушила прежнюю систему управления, насильственно навязала предприятиям не свойственные им ранее, и непосильные для многих функции.
Объявленные цели и механизмы реализации второго этапа приватизации продолжают ту же линию на разрушение производственного и интеллектуального потенциала страны. И это не случайно, поскольку принятая концепция приватизации является порочной в своей основе.
Главное, что так и не сумели понять реформаторы — приватизация должна дать право на получение дохода от результатов хозяйственной деятельности предприятия, но никак не на индивидуальное владение и распоряжение его имуществом.
По нашему мнению, для исправления допущенных ошибок нужно вернуться к положению, существовавшему до начала ваучерной приватизации. Это можно было бы сделать на основании вскрывшихся грандиозных злоупотреблений, начисто извративших возможно благие намерения этого мероприятия. Слово «вернуться» здесь понимается не буквально. Такой возврат имел бы целью не воссоздание того, что называлось государственной собственностью, а переход к системе национального имущества.
Основные слагаемые этой системы:
- во-первых, это конституционное закрепление значительной доли ресурсов в форме коллективного достояния всего общества;
- во-вторых, это открытый конкурентно рыночный режим хозяйственной эксплуатации национального имущества, обеспечивающий необходимый уровень его доходности;
- в-третьих, это национальный дивиденд, то есть присвоение обществом в качестве главного экономического источника фонда социальных гарантий части предпринимательского дохода и всей ренты от коммерческой эксплуатации национального имущества.
Прямыми и косвенными налогами обеспечиваются функции государства как верховной власти и связанная с этими функциями инфраструктура как первая часть национального имущества (казенные предприятия, службы и организации социального назначения, функционирующие не ради рентабельности, а непосредственно для общественных нужд).
Вторая часть национального имущества — природные ресурсы, предприятия энергетики, транспорта и связи, добывающих отраслей, другое имущество, оставшееся в собственности государства после прошедшей кампании приватизации и способное приносить доход. Эта часть должна быть открыта для коммерческого использования теми рыночными субъектами, кто может обеспечить наибольший экономический эффект их эксплуатации. Главной правовой формой такого открытого доступа должна стать аренда, то есть развитый рынок прав пользования, управления и извлечения доходов из имущества. Выявление наиболее эффективных пользователей национального имущества может осуществляться прежде всего через открытый аукцион соответствующих имущественных прав.
Эффективный пользователь, то есть хозяйственный эксплуатант национального имущества, извлекая выгоду для себя, будет способен к достаточно высокой оплате имущественных прав, уступаемых ему государством в открытой рыночной процедуре. Система национального имущества в сочетании с новой системой налогов, ориентированных на эффективное использование природно-ресурсного потенциала страны, и может послужить прообразом той экономической модели, которую так усиленно ищет прогрессивное человечество в создании общества социальной справедливости и высокой эффективности.
Статью подготовила ведущий эксперт-экономист по бюджетированию Ошуркова Тамара Георгиевна. 
