Статью подготовила ведущий эксперт-экономист по бюджетированию Ошуркова Тамара Георгиевна. Связаться с автором
Экономическое развитие страны характеризовалось очень хорошими показателями: высокие темпы роста ВВП, промышленного производства и инвестиций в основной капитал, повышение реальных доходов населения, огромное положительное сальдо торгового баланса, значительный рост золотовалютных резервов. В то же время к концу прошлого года явственно обнаружилась тенденция к замедлению хозяйственной динамики, увеличению инфляции. Очень неприятным сигналом стал кризис энерго и теплоснабжения, поразивший Приморье и, в меньшей степени, многие другие регионы России. Негативные моменты не исчезли, а, некоторые даже стали нарастать. В долгосрочном плане стране предстоит найти ответ на два крупных вызова: опасность техногенных катастроф и необходимость осуществления весьма крупных платежей по внешним долгам.
В этой ситуации для выбора стратегии экономического развития важно, прежде всего, понять, что же на самом деле стоит за нынешним ростом — трудно пробивающая себе путь к устойчивому росту положительная тенденция, связанная с выздоровлением экономики, или это действие временных конъюнктурных факторов?
Как свидетельствуют данные макроэкономических исследований ведущих институтов Отделения экономики РАН, оживление экономики последних лет произошло, главным образом, за счет действия четырех определяющих факторов.
Это, во-первых, снижение жизненного уровня основной массы населения. Оно в очередной раз оплатило провалы правительственной политики, приведшей к известному финансовому кризису. Реальные доходы населения по сравнению с докризисным годом снизились более чем на 40%. И, несмотря на повышение заработной платы и пенсий в последние два года, реальный уровень доходов населения все еще уступает уровню прошлых лет. Вряд ли столь безнравственную акцию можно приплюсовать к источникам реального экономического роста.
Во-вторых, определенная часть роста явилась результатом девальвации рубля и последовавшего за ним вытеснения импортной продукции с внутреннего рынка. Именно вытеснения, а не замещения, как это обычно принято считать. Ведь качество нашей продукции осталось по существу неизменным, таким же низким, как и раньше, а потому впрямую конкурировать с импортной продукцией она не могла. И только тогда, когда курс доллара «подскочил» в 23 раза, закупка и реализация многих видов импортных товаров оказалась невыгодной. В результате спрос на отечественную продукцию резко повысился. Это и явилось главной предпосылкой для роста производства, увеличения доходности предприятий и налогооблагаемой базы.
Но эта предпосылка никогда не была бы реализована, если бы у наших предприятий не имелись резервы для роста. В качестве такого резерва выступали простаивающие в результате экономического кризиса производственные мощности.
Если бы в тот период мы сумели по-хозяйски распорядиться этим резервом, то на основе крупномасштабного импорто-вытеснения смогли бы накопить объем финансовых ресурсов, достаточный для сохранения высоких объемов выпуска и перехода значительной части отечественного производства в режим реального импортозамещения. Появился бы инвестиционный ресурс для модернизации производства. Созданы были бы необходимые условия для качественного роста экономики.
Но, к сожалению правительство проигнорировало предложенный учеными Отделения экономики РАН алгоритм перевода экономики в режим роста. Его суть в том, что инициация роста возможна благодаря расширению на первоначальном этапе степени загрузки уже имеющихся производственных мощностей за счет стимулирования текущих расходов. Такой подход — не наше изобретение, и было бы ошибкой рассматривать его как нацеленный против инвестиций, в том числе иностранных.
Речь идет о том, чтобы соединить резервы натурального капитала с нормальным (достаточным для нормального функционирования предприятий) объемом оборотных активов, т.е. с необходимым денежным покрытием заработной платы, заказов у поставщиков сырья и материалов и т.п. Иначе говоря, нужен был целевой банковский кредит на быстро оборачиваемые вложения, под реально возможный прирост продукции. Но его то, как раз и не оказалось. Рентабельность банковских заимствований и после кризиса оставалась в 23 раза более высокой, чем реального сектора экономики.
В посткризисный период необходимо было оперативно решить проблему увеличения денежной массы. Это несомненно, дало бы положительный эффект как в краткосрочном, так и в долгосрочном плане. Тщательно организованная и управляемая кредитная эмиссия могла в ту пору разрешить проблему прорыва экономики в режим роста. Однако, либеральная догма о необходимости снижения и без того умеренной инфляции как определяющего условия для перехода к экономическому росту возобладала над реалиями действительности. Ну и что толку, что инфляцию снизили до 15-18%, если при этом остановили экономический рост? Цена такой акции — потеря не менее двух третей эффекта девальвации.
В-третьих, положительное влияние на экономический рост оказала политика сдерживания цен на продукцию и услуги естественных монополий, валютного курса рубля и ограничения свободного обмена валютной выручки предприятиями экспортерами.
За счет стабилизации цен на энергоносители и услуги транспорта, реальный сектор получил дополнительный финансовый ресурс для развития производства, наращивания выпуска необходимой продукции на простаивающих мощностях. Положительные результаты имело и принятое правительством постановление о введении обязательной продажи 75% валютной выручки предприятиями экспортерами. Все эти меры могли бы иметь долгосрочный эффект, если бы последующие правительства раз за разом не стали возвращаться к старым либеральным догмам. Правительство одобряет «Основные направления долгосрочной стратегии социально-экономического развития Российской Федерации», где в качестве определяющей провозглашается концепция либерализации естественных монополий. При ее реализации эффект от политики сдерживания цен был быстро сведен к нулю. В результате экономика потеряла до трети эффекта от начавшегося экономического роста.
В-четвертых — рост мировых цен на нефть. Конъюнктура мирового рынка на энергоносители сейчас складывается для нас весьма благоприятно, что позволяет стране получать быстро растушую величину валютного дохода. То, что мы дополнительно получили за счет этого фактора соизмеримо с суммарными доходами экономики за все предшествующие годы реформ. Вопрос лишь в эффективном использовании дохода от роста цен на энергоносители. Это тем более важно, что мировая конъюнктура, цен мало предсказуема. К сожалению, наша политика в использовании дополнительного дохода оставляет желать много лучшего.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
Главным направлением в расходовании финансовых ресурсов в бюджете является погашение задолженности по государственным долговым обязательствам. На эти цели расходуется более 40% бюджетных ассигнований. Это в 25 раз больше, чем расходы на воспроизводство научного потенциала, в 20 раз выше, чем объем государственных капитальных вложений, в 2,7 раза больше, чем расходы на воспроизводство человеческого капитала. Спору нет — долги следует отдавать. Но, во-первых, нельзя считать нынешнюю политику договоренности с Лондонским и Парижским клубами, соответствующей интересам безопасности страны. Правительство должно, просто обязано, выработать новую, более эффективную политику реструктуризации долговых обязательств, отодвигающую сроки их погашения на 15-25 лет и более. Мировая практика дает на этот счет большое число положительных примеров. Во всяком случае, резервы на этом важном направлении отнюдь не исчерпаны. Хотелось бы в этой связи обратить внимание на широкие возможности, которыми мы располагаем в части обмена долгов на проведение природоохранной деятельности, рационального использования природно-ресурсного потенциала нашей экономики.
Нельзя также недоучитывать катастрофическое положение с износом основных производственных фондов. В промышленности доля основного оборудования в возрасте до 5 лет сократилась в 10 раз и, наоборот — со сроком службы свыше 20 лет увеличилось почти в 4 раза.
Объем инвестиций в основной капитал за годы реформ сократился более чем в 4,5 раза, объем строительных работ — в 3 раза, инвестиций в новое производственное строительство — в 6 раз.
Особую тревогу вызывает тот факт, что динамика качества промышленного производства негативна. Остановить этот процесс можно за счет резкого увеличения объема инвестиций в промышленность. Но основной источник для решения этой задачи — дополнительный прирост доходов от внешнеэкономической деятельности — имеет, как мы уже отмечали, другое направление использования.
На эту величину следовало бы скорректировать общий темп роста экономики. И тогда может оказаться, что и здесь качественных сдвигов в экономическом росте у нас, по существу, нет.
Как видим, с какой бы стороны мы не подходили к проблеме роста, везде обнаруживается: то, что происходит сейчас в экономике — это еще не рост, а лишь тенденция к росту. Есть основания предполагать, что за ней может последовать новая волна стагнации.
И главную причину этого: надо искать в теоретической неподготовленности реформ, в ошибочности выбранного курса. Его смена является определяющей предпосылкой перехода экономики в режим устойчивого развития.
Статью подготовила ведущий эксперт-экономист по бюджетированию Ошуркова Тамара Георгиевна. 
