Региональные и отраслевые факторы неотделимы друг от друга, в связи, с чем в данной работе предпринимается попытка в некоторой степени синтезировать влияние отраслевых и региональных факторов в условиях масштабной внешнеторговой либерализации, которая ожидается в связи с присоединением России к ВТО. Сначала будет представлен методологический аппарат исследования, в рамках которого наиболее важными объектами анализа являются факторы региональной специализации и отраслевой локализации.
В дальнейшем исследуется стартовая позиция российской экономики, характеризующаяся высокой специализацией регионов и значительной локализацией отраслей, а также анализируется влияние внешнеэкономической либерализации на региональное развитие и процесс локализации отраслей. Эволюция процесса внешнеэкономической либерализации рассматривается через призму теории конкурентоспособности Портера, которая уделяет особое внимание роли локализации отраслей в развитии конкурентоспособных производств. Помимо этого, рассматриваются другие теории, относящиеся к эволюции процесса локализации отраслей.
В краткосрочной и среднесрочной перспективе отраслевое развитие (которое первично с точки зрения внешнеэкономической либерализации в рамках ВТО) является определяющим для регионального развития. При этом если в краткосрочной перспективе преобладают негативные факторы роста неравенства между регионами, а также дальнейшей концентрации отраслей в ограниченном числе регионов, то в среднесрочной перспективе начинают преобладать факторы диверсификации региональной экономики и растущей интеграции российского экономического пространства. В долгосрочном плане взаимодействие отраслевых и региональных факторов внешнеэкономической либерализации должно привести к формированию конкурентоспособных кластеров отраслей, т.е. отраслевых комплексов с высокой географической концентрацией, объединяющих основную отрасль, в которой интенсивно протекает конкуренция, и ее вспомогательные отрасли. После присоединения России к ВТО именно новый тип кластеров в должной мере может использовать конкурентоспособный потенциал российских отраслей и регионов.
Для исследования взаимодействия отраслевых и региональных аспектов процесса внешнеэкономической либерализации в качестве основного методологического инструмента используются факторы локализации и специализации производства. С одной стороны, локализация производства определяет степень региональной концентрации той или иной отрасли. С другой стороны, специализация производства по сути представляет собой качественно противоположный по отношению к локализации процесс, который характеризуется концентрацией отрасли в рамках того или иного региона.
В случае однородности специализации двух регионов индекс равняется нулю, в случае предельной специализации индекс равняется двум.
От показателей рыночной специализации региона, которые характеризуют каждый конкретный регион с точки зрения значимости в его производственной структуре той или иной отрасли, следует отличать показатель локализации производства, который рассматривает территориальное распределение каждой конкретной отрасли. Показатель локализации производства определяется удельным весом производства отдельной отрасли в пределах региона в общем уровне производства отрасли в масштабах всей страны.
Вопросы региональной специализации и локализации с точки зрения конкурентоспособности отдельных стран и регионов были исследованы Портером и положены в основу его системной теории. Портер считает (М. Портер “Международная конкуренция”) проблему региональной концентрации производства далеко неоднозначной — в рамках одного или нескольких регионов при росте географической концентрации производства усиливается роль внешних эффектов, которые в свою очередь могут нести как положительный (информация, инновации), так и отрицательный (загрязнение окружающей среды) заряд.
С одной стороны, “географическая близость увеличивает концентрацию информации, поэтому фирмам бывает ее легче получить и соответственно отреагировать на нее. Кроме того, возрастают скорость информационных потоков и темпы диффузии нововведений в рамках всей отрасли”. С другой стороны, Портер отмечает, что “процессы образования кластеров и взаимообмена между отраслями в кластере также идут более активно при наличии географической концентрации”.
В качестве примеров положительного действия внешних эффектов в виде информационных потоков и инноваций Портер приводит отдельные регионы Италии, в частности район Сассуоло, в котором четко проявились местные конкурентные преимущества в области керамической промышленности. При этом Портер отмечает важность географической концентрации как фирм, так и поставщиков, что призвано увеличить качественный уровень конкуренции, которая в свою очередь является ключевым фактором успешного развития региона.
Географическая концентрация производства, будучи фактором, облегчающим движение информации, является одновременно благоприятным фактором для взаимодействия между кластерами, что, в свою очередь, с точки зрения Портера, составляет важное конкурентное преимущество для данной страны. В целом концентрация производства вкупе с динамично развивающейся конкуренцией способствует оформлению совокупности факторов конкурентоспособности в единую систему за счет усиления взаимодействия всех его компонентов.
Вместе с тем Портер учитывает, что в той или иной группе регионов могут преобладать и отрицательные внешние воздействия. В таком случае “географическая концентрация заключает в себе определенный риск в долгосрочном плане, особенно если большинство конкурирующих фирм и их покупателей и поставщиков не способны выйти на мировой рынок”.
Следует признать, что для российской экономики характерен именно второй, отрицательный тип географической концентрации производства, которая стала продуктом не столько рыночной конкуренции, сколько действий планового механизма централизованной системы, в рамках которого нередко имел место значительный пространственный разрыв между спросом и предложением. Концентрация производства в регионе, таким образом, носила монополистический, а не конкурентный характер, что лишало регион позитивных внешних эффектов от конкуренции и кооперации между производителями.
Задавайте вопросы нашему консультанту, он ждет вас внизу экрана и всегда онлайн специально для Вас. Не стесняемся, мы работаем совершенно бесплатно!!!
Также оказываем консультации по телефону: 8 (800) 600-76-83, звонок по России бесплатный!
Отличительной чертой постсоветских производственных комплексов стали неплатежи и бартер, что во многом определялось ограниченным характером проводимых экономических реформ на федеральном и региональном уровнях. При этом необходимо отметить, что бартеризация экономики носила ярко выраженный региональный характер. До финансового кризиса, “взаимные неплатежи предприятий на 90% замыкались внутри регионов, [что] выдвигает проблему экономической реинтеграции на одно из первых мест среди проблем экономической, политической и социальной безопасности страны’’1. Бартер и неплатежи, таким образом, способствуют автаркии региональных экономик, при этом они значительно сдерживают действие рыночных сил в межрегиональном экономическом развитии России.
Итогом такого рода системы становятся регионы, в которых есть местное предложение, но нет местного спроса, есть географическая концентрация производства, но нет жизнеспособных кластеров, есть относительно высокая локализация отраслей, но нет конкуренции. При этом в основе отрицательных внешних эффектов между российскими предприятиями и регионами лежали, прежде всего, неплатежи, которые не только негативно отражались на структуре региональных и межрегиональных производственных комплексов (прежде всего, имеется в виду замкнутость предприятий на бартере и двусторонних связях), но и ограничивали платежеспособный спрос населения.
Таким образом, стихийное образование интегрированных производственных структур в России является во многом результатом не столько действия конкурентных сил, сколько их противодействия конкуренции. Именно рыночный вакуум, зияющие пустоты рыночной инфраструктуры в ряде регионов вынуждают российских производителей на микроуровне искать встречный спрос на основе бартера. Отчасти такого рода схемы взаимодействия предприятий представляют собой рыночное явление, которое вместе с тем зачастую несет отпечаток переходной и несколько гипертрофированной схемы выживания. Сегодня многие российские финансово-промышленные группы (ФПГ) продолжают нести отпечаток централизованной экономики, в связи с чем структура взаимодействия российских отраслей в регионах не отвечает требованиям повышения конкурентоспособности российской экономики в условиях глобализации.
Отсюда возникает два вопроса, каким образом будет эволюционировать процесс локализации отраслей в России после присоединения нашей страны к ВТО, а также какой тип кластеров возникнет в России после внешнеэкономической либерализации?
Теоретические основы эволюции процесса локализации отраслей можно разделить на три направления:
— неоклассическое направление, представленное экономико-математическими моделями П. Крюгмана и ряда других экономистов данного направления, которые с успехом включают анализ региональных факторов в макроэкономические модели несовершенной конкуренции. Ключевым фактором локализации в неоклассической модели является экономия на масштабах производства: чем больше трудовых ресурсов сконцентрировано в регионе, тем более выгодно предприятию перенести в данный регион свое производство, что в свою очередь стимулирует приток дополнительных трудовых ресурсов, и т.д. Таким образом, взаимодействие факторов спроса и предложения приводит к агломерации отраслей в отдельных регионах. Следует отметить, что развитие процессов локализации в рамках неоклассической модели в определенной степени зависит от ее параметров, в том числе от характера специализации и конкуренции на рынке;
— теория жизненного цикла отраслей, в рамках которой эволюция отрасли претерпевает такую же трансформацию, как и производимый товар: сначала происходит инновация (создается новый товар), далее элемент новизны товара уступает место имитации и производству данного товара в других регионах. По мере распространения использования товара и устаревания технологии отрасль испытывает спад, что в свою очередь вызывает необходимость реструктуризации отрасли и переориентации ее территориального распределения. Одним из недостатков данной теории является ее неспособность объяснить обновление или “повторное изобретение” уже зрелых отраслей, а также механизм локализации отраслей в отдельных регионах;
— эволюционная теория развития отраслей, важной особенностью которой является вывод о том, что на любом этапе процесса локализации существует несколько возможных сценариев дальнейшего развития данного процесса. При этом данное направление указывает на то, что отрасль в процессе своего развития может менять направления локализации в ответ на постоянные вызовы роста конкуренции.
Несмотря на различия между названными теориями, следует отметить, что все три направления предсказывают возможность схожих сценариев эволюции локализации: локализация отраслей — в краткосрочной перспективе в ограниченном числе регионов, децентрализация — в среднесрочном плане и возобновление локализации отдельных отраслей — в долгосрочной перспективе. В то же время эволюционная теория указывает на то, что процесс локализации отнюдь не всегда является детерминированным и во многом зависит от региональных особенностей экономики.
В условиях внешнеэкономической либерализации на каждом из этапов формирования новой географической структуры отраслей происходит формирование факторов конкурентоспособности, отмеченных М. Портером. Если в краткосрочной перспективе происходит усиление конкуренции на отраслевом и региональном уровнях, то в среднесрочной развитие получают факторы производства, а в долгосрочной перспективе наиболее интенсивно протекает развитие вспомогательных отраслей и факторов спроса. Таким образом, с развитием процессов внешнеэкономической либерализации постепенно формируется комплекс взаимосвязанных факторов конкурентоспособности Портера, т.е. так называемый “конкурентный ромб”.
Помимо теоретических аспектов локализации отраслей, в работе делается также краткий обзор развития данных процессов в различных странах. Начальный период агломерации отраслей показан на примере российской экономики и развития банковского сектора в первые годы его либерализации. Процесс децентрализации развития отраслей в среднесрочной перспективе показан на примере стран Юго-Восточной Азии, в частности Южной Кореи и Индонезии. Наконец, примеры кластеров отраслей, которые будут формироваться лишь в долгосрочной перспективе, показаны на примере развитых стран, в частности в качестве иллюстрации эффекта локализации в рамках конкурентоспособного кластера приводятся американская Силиконовая долина, а также региональная концентрация производства в северо-восточных регионах Италии.
Что касается вопроса о типе кластеров, которые возникнут в результате внешнеэкономической реформы, то анализ данного вопроса основан, прежде всего, на сопоставлении доминирующего сегодня в России типа географической концентрации производственных структур — финансово-промышленных групп (ФПГ) — с преобладающей формой организации производства на региональном уровне в зарубежных странах, испытавших значительный рост конкуренции в результате внешнеэкономической либерализации. Появление нового типа кластеров отраслей в российских регионах следует ожидать в долгосрочной перспективе после присоединения России к ВТО по прошествии нескольких этапов процесса локализации отраслей. В краткосрочной и среднесрочной перспективе после начала масштабной внешнеэкономической либерализации быстрота и характер эволюции кластеров отраслей в России во многом будут определяться стартовой позицией нашей страны непосредственно перед осуществлением внешнеэкономической либерализации.
Факторы специализации регионов и локализации отраслей — стартовая позиция России
Диверсификация экспорта и экспорто-ориентированных регионов стагнирует во многом в связи с тем, что Россия до сих пор не является членом ВТО. Отсутствие доступа у России к институциональной структуре ВТО позволяет зарубежным странам вводить ограничения на российский экспорт, что в условиях высокой локализации отраслей негативно отражается на региональном развитии. Причем чем дольше Россия остается вне рамок ВТО, тем больше потери регионов от ограничения их экспортного производства. Именно поэтому издержки и выгоды, связанные с высокой специализацией и локализацией, от дальнейшей либерализации в рамках ВТО следует сопоставлять с теми издержками, которые Россия будет нести в результате затягивания процесса присоединения к ВТО и соответственно продолжающейся дискриминации по отношению к российскому экспорту.
Наибольший уровень отраслевой локализации в России наблюдается именно в сфере экспорто-ориентированных отраслей экономики. Так, доля 10 крупнейших регионов в промышленном производстве составляла 40,8%, в то время как в металлургии данный показатель составлял 75,4%, в топливной промышленности — 73,5, в лесной и целлюлозно-бумажной — 58,1, в химической промышленности — 56,6%. В тех же отраслях, где доля экспорта была незначительной при одновременно высокой доле импорта, показатель локализации был значительно ниже — в пищевой промышленности данный показатель составлял менее 40%, в то время как в машиностроении — 52,3%.
В условиях высокой локализации экспортных отраслей ограничения, вводимые зарубежными контрагентами на российский экспорт, крайне негативно сказываются на узком круге регионов, в которых концентрируются данные отрасли. Это в свою очередь приводит к тому, что ограничения на российский экспорт, вводимые странами ВТО, могут иметь более долговременное негативное воздействие на развитие экспортной отрасли по сравнению с другими менее локализованными отраслями.
Это связано с тем, что ограничения на развитие экспортных отраслей в условиях высокой локализации могут сравнительно быстро трансформироваться в упадок экономики региона, в котором концентрируется экспортная отрасль. Способность высокоспециализированного региона адаптироваться к внешнему шоку от экспансии импортных товаров значительно уступает возможностям адаптации и реструктуризации региона с диверсифицированной экономикой. В то же время долговременные издержки высоко локализированной отрасли в связи с внешнеэкономической либерализацией могут оказаться значительно более существенными, чем в отраслях с более децентрализованной территориальной структурой.
Таким образом, неблагоприятное воздействие региональных факторов на кризис отрасли в свою очередь еще больше подрывает экономику региона — образуется своего рода порочный круг взаимного усиления упадка отрасли и регионального кризиса. В этом отношении важно отметить, что в процессе внешнеэкономической либерализации при росте региональной специализации и отраслевой локализации внешние эффекты между региональными и отраслевыми факторами развития усиливаются. Применительно к российским регионам это означает, что высокая локализация отрасли приводит к тому, что начальный экономический шок, испытанный высокоспециализированным регионом в результате внешнеэкономической либерализации, может приобрести более долговременный характер.
Если обратиться к структуре специализации российских регионов, то можно отметить, что наряду с высокой специализацией, отмеченной в ряде регионов — экспортеров сырья (что делает данные регионы крайне зависимыми от мировой конъюнктуры), наблюдается крайне высокая специализация некоторых импорто-ориентированных регионов.
Так, например, регионы вблизи Москвы и Санкт-Петербурга обладают достаточно диверсифицированной экономической структурой, в то время как в ряде регионов Северного экономического района (Республика Карелия и Архангельская область) специализация производства более чем на 50% основывается на производстве деревообрабатывающей и целлюлозно-бумажной отраслей, а в Волго-Вятском экономическом районе на машиностроение и автомобилестроение приходится более 40% промышленного производства. Быть может, наиболее неблагоприятным с точки зрения специализации является Северо-Кавказский экономический район, где на долю пищевой промышленности приходится почти 50% промышленного производства.
В этом отношении следует отметить двойственность эффекта специализации по отношению к региональному развитию. С одной стороны, высокая специализация способствует высокой экономической эффективности регионального развития с точки зрения как распределения ресурсов в рамках общенациональной экономической системы, так и формирования так называемых “точек роста”, которые являются локомотивами экономического роста страны. С другой стороны, рост региональной специализации чреват подрывом равномерности развития регионов и ростом региональной дифференциации. Дуализм национальных экономических систем (их экономическая эффективность и равенство) актуален также в контексте регионального развития в условиях внешнеэкономической либерализации.
Таким образом, Россия оказывается в крайне неблагоприятной ситуации, которая характеризуется, с одной стороны, высокой специализацией импортоориептированпых регионов, и, с другой, — высокой локализацией экспортного производства.
Такого рода стартовая позиция России перед присоединением к ВТО обусловливает наличие, как выгод, так и издержек в процессе внешнеэкономической либерализации. В условиях продолжающейся дискриминации российского экспорта значительные потери несет региональный потенциал российского экспорта. Кроме того, с точки зрения конкурентоспособности экспорта Россия выиграет от внешнеторговой либерализации в связи с притоком капитала и импортных товаров в регионы. Вместе с тем положительное воздействие либерализации внешнеторгового режима в рамках ВТО на развитие российского экспорта будет нивелироваться обострением ситуации в наиболее отсталых регионах России, где сконцентрированы неконкурентоспособные отрасли.
Одним из примеров негативного влияния высокой специализации и локализации в условиях дискриминации со стороны зарубежных стран является введение ограничений со стороны ЕС на ввоз натурального меха из России на основании регламента Совета ЕС.
При этом если развитые страны могли воспользоваться институтами ВТО для отмены данного ограничения, то Россия оказалась практически беззащитной по отношению к данной мере. В связи с относительно высокой локализацией промысла пушнины на севере страны (в сочетании с высокой производственной специализацией северных регионов) сохранение дискриминации грозило обострением экономического положения малочисленных народов Северян Дальнего Востока, для которых промысел пушнины составляет основу экономики: малочисленные народы Севера составляют примерно 55% занятых в данной отрасли.
Итак, пока Россия не является членом ВТО, высокий уровень локализации отраслей (прежде всего экспортных секторов экономики) в сочетании с высоким уровнем специализации ряда регионов приводит к издержкам в связи с продолжающимися ограничениями по отношению к российскому экспорту. Издержки неизбежны и при присоединении России к ВТО, однако негативный эффект от либерализации в рамках ВТО будет преобладать в основном лишь в краткосрочной перспективе.
Эффект замещения внутренней торговли внешней: региональная дифференциация в краткосрочной перспективе
В рамках ВТО процесс внешнеэкономической либерализации носит отраслевой характер. В первую очередь либерализация происходит в отраслях и лишь опосредованно в регионах, где концентрируются данные отрасли. Другими словами при вступлении в ВТО страна берет на себя обязательства по либерализации отраслей, а не внешнеторгового режима отдельных регионов, в связи, с чем отраслевая либерализация в рамках ВТО первична по отношению к региональной либерализации. При этом можно отметить, что от уровня региональной специализации будет зависеть степень открытости региона иностранной конкуренции при заданном уровне либерализации в общенациональном масштабе.
Таким образом, в результате отраслевой либерализации в рамках ВТО степень открытости экономики региона (к примеру, средний уровень импортного тарифа, который относится к совокупности отраслей данного региона) может почти не измениться, но может и претерпеть коренные изменения в зависимости от специализации региона. В тех случаях, когда рост открытости экономики региона сопряжен с издержками в краткосрочной перспективе, присоединение России к ВТО может привести к росту региональной дифференциации. Данный процесс уже наблюдался в России 10 лет назад в период начального этапа внешнеторговой либерализации. Присоединение России к ВТО должно стать своего рода второй волной внешнеэкономической либерализации, при этом разрыв межреспубликанских связей в период первой масштабной либерализации экономики в определенной степени аналогичен воздействию внешнеэкономической либерализации в результате присоединения России к ВТО на межрегиональные связи в российской экономике.
В результате первой волны внешнеторговой либерализации резко ускорился разрыв производственных звеньев, которые в российской экономике дореформенного периода выстраивались на основе географических и ресурсных соображений и зачастую обслуживали весь цикл от добычи и переработки сырья до производства конечной продукции. Разрыв связей между предприятиями может быть вызван как политическими факторами суверенизации отдельных регионов (как это было в случае с отделением союзных республик), так и либерализацией внешнеэкономических связей. В рамках внешнеэкономической либерализации происходит замещение внутренней торговли между отечественными производителями внешней торговлей.
При этом переориентация торговых потоков от межрегионального рынка на мировой в российских условиях нередко приводит к разрыву прежних связей между предприятиями, которые зачастую не были обусловлены рыночными факторами. В результате внешнеэкономической либерализации в процессе выполнения требований ВТО эффект замещения внутренней торговли внешней может сыграть негативную роль в экономике России на региональном уровне в краткосрочной перспективе.
В экономической литературе эффект разрыва связей между предприятиями получил название эффекта дезорганизации (О. Бланшар) или эффекта фрагментации хозяйственных связей. В данной работе используется термин “замещение внутренней торговли внешней”, хотя следует признать, что в краткосрочной перспективе рост внешней торговли может не полностью компенсировать сокращение внутренней торговли и ликвидацию прежней структуры хозяйственных связей. Таким образом, на определенных этапах внешнеторговой либерализации эффект замещения внутренней торговли может нести в себе отрицательный заряд, связанный с ослаблением прежней структуры организации производства, а также с сокращением межрегиональной торговли и внутреннего производства.
В то же время исследователи процесса фрагментации и замещения внутренней торговли внешней отмечают, что он создает условия для более тесной интеграции экономики в мировое хозяйство, прежде всего на основе внутриотраслевой специализации. Организация производства, которая поддается фрагментации, может оказаться более гибкой и восприимчивой к постоянно меняющимся требованиям и вызовам процесса глобализации. Ключевую роль в построении эволюционирующих форм организации производства в контексте фрагментации играет сектор услуг, процесс глобализации которого приводит к тому, что “тирания дальних расстояний наконец, преодолевается”1. Фактор фрагментации значительно ускоряет процесс глобализации, открывая доступ отраслевых сил мирового рынка в тот или иной регион, страну или группу стран.
Эффект замещения внутренней торговли внешней основан на разрыве устаревших производственных связей, что в свою очередь диктует необходимость замены прежней системы хозяйственных связей новой, в которой взаимодействие между предприятиями основано на рыночных сигналах и стимулах. Следует отметить, что устаревший механизм производственных связей обладает значительной инерционностью, прежде всего потому, что прежний механизм централизованного планирования создавал высокую степень взаимозависимости между предприятиями.
В теоретических исследованиях последствий внешнеэкономической либерализации двусторонние связи между предприятиями, унаследованные от прежней централизованной системы производства, определяются как специфические связи (specificities), т.е. обоюдные связи, которые предприятия предпочитают любой из других альтернативных производственных цепочек. В условиях механизма централизованного планирования выстраивались сложные и достаточно длинные производственные цепочки, что усиливало взаимозависимость и во многом из-за без альтернативности отношений продавцов и покупателей в рамках данной цепочки углубляло специфичность производственных связей. В такого рода производственной структуре выход любого звена из цепочки на внешние рынки благодаря внешнеэкономической либерализации может вызвать прекращение производства в рамках всего производственного организма, что делает общий спад производства особенно глубоким.
Для иллюстрации массового падения производства, вызванного наличием специфических связей между предприятиями, была разработана теоретическая модель. Эмпирической основой для данной теоретической конструкции является наглядная разница в уровне падения производства в странах Восточной Европы и странах СНГ, прежде всего в России. При этом важность географического/регионального фактора основывается на том, что в случае высокой региональной специализации специфические связи на уровне предприятий могут приводить к специфическим связям на уровне регионов. С точки зрения автора модели О. Бланшара, именно высокая специализация бывших республик СССР привела к тому, что после либерализации внешней торговли и открытия новых рыночных возможностей за рубежом начался процесс замещения торговли, между республиками бывшего СССР торговлей со странами дальнего зарубежья, что в свою очередь привело к массовому падению производства в странах СНГ в связи с разрывом специфических связей.
Теоретическая модель замещения внутренней торговли внешней предполагает последовательное производство некоторого конечного товара в п. регионах, т.е. для получения конечного товара из сырья необходимо пройти п. стадий его обработки в п. высокоспециализированных регионах. В данном случае можно принять за индекс много-стадийности производства. Предполагается также, что в условиях внешнеторговой либерализации появляется возможность на одной из п стадий производства одному из звеньев реализовать свою продукцию за рубеж на общую сумму с. Таким образом, с может рассматриваться в качестве показателя степени либерализации торговли или развитости возможностей частного сектора. Наконец, стоимость производимого конечного товара принимается за единицу, в то время как в процессе промежуточной обработки товар не приобретает никакой рыночной стоимости, пока не завершено производство конечного товара (в процессе обработки не происходит реализации продукции на рынке).
Производство конечного товара в рамках такого рода производственной цепочки может произойти лишь в том случае, если выгода от участия в ней превышает дивиденды от вовлечения одного из производственных звеньев/регионов в торговлю с зарубежными контрагентами. В противном случае межрегиональная торговля замещается торговлей с зарубежными странами и значительным падением производства. Выгода от участия в производственной цепочке для конечного производителя и его поставщика в рамках модели определяется как равное между собой распределение конечного продукта. Таким образом, каждая из сторон в данном случае получит 1/2. Соответственно поставщик, находящийся в самом начале производственной цепочки, извлекает выгоду от участия в ней в размере (1/2). п. Таким образом, если (1/2) • п > с, тогда для данного поставщика выгоды от участия в производственной цепочке превышают выгоды от ухода в частный сектор или от торговли с зарубежными контрагентами. При этом в случае выхода поставщика на внешний рынок падение производства в рамках всей производственной цепочки может составить 1 (1/2) п. В данной модели важно отметить, что рост п, т.е. региональной специализации и усложненности производственного процесса, снижает выгоды поставщиков от участия в производственной цепочке, а также увеличивает общее падение производства, в то время как рост с, т.е. расширение круга внешних возможностей сбыта (которые, вероятнее всего, значительно расширятся после присоединения России к ВТО), увеличивает стимулы для выхода из интегрированной производственной структуры.
В основе большего падения производства в странах СНГ, с точки зрения данной теоретической модели, лежат высокая степень специализации регионов, много-стадийность производственных процессов и интенсивное замещение процесса межрегиональной торговли внешней торговлей в связи с внешнеторговой либерализацией (ростом величины).
Помимо теоретического обоснования негативного влияния много стадийности производства на размеры его падения в отрасли после внешнеэкономической либерализации в рамках модели Бланшара, данная зависимость была подтверждена также с помощью регрессионного анализа. Для иллюстрации эффекта замещения внутренней торговли внешней в России в данной работе представлена графическая иллюстрация процесса внешнеэкономической либерализации и замещения межрегиональной торговли внешней (см. приложение 4). Как следует из графика, в условиях высокой специализации регионов внешнеэкономическая либерализация приводит к разрыву межотраслевых связей, который сопровождается ростом дифференциации между экспорто-ориентированными и импорто-ориентированными регионами.
Помимо модели Бланшара, значимость фактора специализации получает дальнейшее обоснование в модели внешнеэкономической либерализации Бафи, в которой отмечается важность взаимозаменяемости факторов производства, в частности трудовых ресурсов и импортных факторов производства (прежде всего капитала). В соответствии с данной моделью увеличение заменяемости данных факторов производства приводит к смягчению негативного воздействия внешнеторговой либерализации на занятость. В российских условиях взаимозаменяемость факторов производства становится затруднительной, что связано с высокой специализацией российских регионов и низкой межрегиональной мобильностью трудовых ресурсов в экономике. Таким образом, фактор регионализма в России, который обостряет проблему свободы перетока факторов производства, может привести к усугублению издержек от внешнеторговой либерализации в краткосрочной перспективе.
В краткосрочной перспективе после присоединения России к ВТО эффект замещения внутренней торговли внешней сопровождается эффектом агломерации отраслей, в рамках которого происходит концентрация отраслей в тех регионах, которые унаследовали от прежней экономической системы высокую концентрацию потребительского спроса и факторов производства. Стартовая позиция, характеризующаяся региональным неравенством, приводит к дальнейшему увеличению региональной дифференциации за счет кумулятивного перетока экономических ресурсов в данные регионы. Рост локализации отраслей в краткосрочной перспективе после внешнеэкономической либерализации согласуется с неоклассической теорией, а также рядом других направлений, в том числе эволюционной теорией (более подробно выводы неоклассической модели локализации отраслей рассматриваются в следующих разделах главы).
В качестве примера можно привести сферу услуг, в частности банковскую деятельность. Основным фактором дестабилизации и хрупкости российского сектора услуг, в частности банковского сектора, стала сверх-централизации его развития с преимущественным обслуживанием Москвы и Санкт-Петербурга. Достаточно отметить, что на Москву и Санкт-Петербург долгое время приходилось около 50% банковских активов, активов совместных предприятий и зарубежных инвестиций. Основой для региональных диспропорций в развитии банковского сектора стало совмещение факторов локализации и высокого стартового уровня региональной дифференциации, предшествовавшей либерализации банковской деятельности.
Результатом либерализации и стартовой региональной дифференциации стал эффект региональной агломерации, который характеризуется тем, что существующие диспропорции на определенном уровне становятся кумулятивными за счет притока факторов производства и ресурсов из регионов в Москву. Начальный уровень дифференциации при этом задается в основном историческими факторами. Колоссальный отрыв Москвы в банковской сфере был во многом обусловлен экономической централизацией времен СССР, когда денежные потоки практически всех регионов проходили через Москву. Москва при этом являлась главным общесоюзным, общереспубликанским и муниципальным образованием, что с точки зрения развития банковского сектора представляло огромный конкурентный потенциал.
С началом либерализации банковской деятельности Москва получила возможность в полной мере реализовать этот потенциал и фактически извлечь ренту из своего монопольного статуса. Многие банки предпочитали базироваться именно в Москве, где уже были сосредоточены многие элементы инфраструктуры, управления и спроса. Дальнейший переток факторов производства (прежде всего капитала) сдерживался их низкой мобильностью, а также растущим уровнем насыщения московской экономики ресурсами.
Итогом высокой географической концентрации банковского капитала в Москве стал постоянный отток финансовых ресурсов из регионов на финансовые рынки Москвы. Спекулятивная составляющая в деятельности банков стала в растущей степени преобладать над созданием устойчивой банковской системы, призванной обслуживать население и предприятия. В конечном счете, либерализация банковской деятельности, которая почти не распространялась на зарубежные банки, привела к высокой концентрации банковской деятельности в столице и способствовала построению ущербной модели банковского сектора, который фактически переводил финансовые ресурсы из отсталых регионов в более развитые. Это в свою очередь еще больше увеличивало региональную дифференциацию.
Таким образом, эффект агломерации во многом связан со стартовым распределением локализации отраслей в регионах — регионы, унаследовавшие от прежней экономической системы стартовые преимущества, усиливают свои позиции за счет кумулятивного наращивания этих преимуществ. Вместе с тем эффект замещения внутренней торговли в основном базируется на изначальном распределении специализации регионов. При этом в отличие от процесса агломерации эффект замещения внутренней торговли играет своего рода роль “созидательного разрушения”, закладывая основы для последующей реорганизации производства.
Феномен замещения внутренней торговли внешней и сопутствующее падение производства являются достаточно частым явлением в современном развитии российских регионов. В качестве примера можно привести Ростовскую область, специализация которой традиционно основывалась на поставках продовольствия в крупные урбанизированные центры России. Как отмечается в докладе ОЭСР, “после либерализации торговли на рынки крупных городов стала поступать импортная продукция из стран Запада, вытеснив поставки из регионов страны”. В результате уровень среднегодового производства зерна по сравнению сократился в Ростовской области почти на 50%. Отчасти данный негативный эффект смягчался совершенствованием внешнеторговой инфраструктуры, подкрепленной выгодным географическим положением (выходом к Черному морю), что привело к росту экспортных поставок, прежде всего турецким торговым компаниям.
Данный пример показывает, что эффект “созидательного разрушения” старых производственных связей, основанный на усилении внешнеторговой либерализации, является лишь первым и далеко не последним этапом влияния либерализации на производственный процесс на уровне предприятий и регионов. Вторым этапом является рост числа операторов рынка — продавцов и покупателей в том или ином регионе/отрасли, что в свою очередь вовлекает производственные звенья в обновленный производственный процесс в рамках общемирового хозяйства.
Таким образом, при должной переориентации поведения отечественных производителей внешнеторговая либерализация может оказать значительный положительный эффект на динамику производства. Такого рода сценарий, однако, намного более вероятен для конкурентоспособных отраслей, в то время как для менее конкурентоспособных уделом может стать упадок и потеря отечественного рынка.
Наконец, крайне важно отметить, что негативные последствия эффекта замещения внутренней торговли внешней, вероятнее всего, не будут чрезмерно большими, учитывая тот факт, что за последние 10 лет данный процесс уже проделал определенный путь после начала внешнеторговой либерализации. В то же время следует отметить, что внешнеэкономическая либерализация носила ограниченный характер (особенно на региональном уровне), что в свою очередь определяет необходимость рационализации экономических связей между предприятиями.
Итак, в краткосрочном плане процесс внешнеэкономической либерализации в рамках ВТО может вызвать эффект агломерации, а также замещение внутри-региональной торговли внешней, что в свою очередь приведет к росту экономической дифференциации регионов. Вместе с тем уже в краткосрочной перспективе российские производители получают возможность повысить свою конкурентоспособность благодаря внешнеэкономической либерализации. Сразу после присоединения России к ВТО усилится конкуренция между российскими и зарубежными производителями на отраслевом уровне, которая с течением времени будет усиливаться и распространяться на растущее число регионов. Рост конкуренции, прежде всего конкуренции на региональном уровне, по теории конкурентоспособности Портера входит в число четырех основных факторов конкурентоспособности экономики страны. Как отмечает Портер, “рост конкуренции на местном уровне является ключевым аспектом производительности труда”, при этом ключевая роль государства заключается в создании благоприятного климата для равноправной конкуренции за счет бюрократизации и демонополизации экономики. Положительное воздействие роста конкуренции на производительность труда и конкурентоспособность производства подтверждается многочисленными эмпирическими данными.
Рост конкуренции в краткосрочной перспективе также со временем приводит к росту эффективности производства, что в полной мере должно проявиться в среднесрочной перспективе, после интенсивного периода развития рыночной инфраструктуры, которая опосредует воздействие конкуренции на эффективность производства. С течением времени позитивные тенденции в региональном и отраслевом развитии набирают ход. В среднесрочной перспективе начинают преобладать факторы региональной диверсификации и рыночной интеграции, которые основываются на постепенном улучшении рыночной инфраструктуры и сектора услуг, а также на росте мобильности межрегионального и межотраслевого перетока факторов производства.
Рыночная интеграция в среднесрочной перспективе
В среднесрочной перспективе отраслевые факторы внешнеэкономической либерализации продолжают оказывать влияние на состояние экономики регионов, и это влияние становится все более позитивным. Наиболее важным аспектом положительного воздействия отраслевых факторов на региональное развитие в контексте внешнеэкономической либерализации и присоединения России к ВТО является интеграция рыночного хозяйства России. Проблема интегрированности российского рынка является составной частью проблемы экономической безопасности России в связи с тем, что уровень экономической дезинтеграции порой достигает критических показателей.
При этом важно подчеркнуть взаимосвязь эффекта рыночной интеграции и эффекта замещения внутренней торговли — в обоих случаях речь идет о двух этапах одного процесса. В то время как эффект замещения внутренней торговли заключается прежде всего в замещении старых хозяйственных связей внутри страны новыми связями с зарубежными контрагентами на начальном этапе внешнеэкономической либерализации, эффект рыночной интеграции становится доминирующим в более долгосрочной перспективе. Эффект интеграции заключается в формировании единого экономического пространства, в рамках которого происходит свободный переток факторов производства и информации (которая в свою очередь необходима для эффективного функционирования рынка на основе ценовых сигналов). Эффект замещения внутренней торговли является необходимым условием для начала эффекта рыночной интеграции в среднесрочной перспективе, при этом негативные последствия данного эффекта в дальнейшем компенсируются ростом размера рынка, который достигается благодаря увеличению числа рыночных операторов в процессе внешнеэкономической либерализации.
В целом процесс рыночной интеграции предполагает:
— интенсивное развитие рыночной инфраструктуры, в том числе финансовых рынков, транспортной и телекоммуникационной сети, банковской системы, а также целого ряда секторов сферы услуг;
— свободный переток капитала, рабочей силы и информации;
— свободное ценообразование, снижение неплатежей и использования денежных суррогатов;
— демонополизацию рынка;
— установление более жестких бюджетных ограничений;
— укрепление защиты прав собственности.
Несмотря на почти десятилетний период экономических реформ, уровень интегрированности рыночного хозяйства, как на отраслевом, так и на региональном уровне остается низким, что во многом определяется остаточными явлениями неизжитого прошлого централизованной экономики. Как отмечают российские экономисты, “ослабление интеграционных связей между регионами, сепаратистские и автаркические тенденции как важнейшая причина ослабления Федерации оказывают серьезное отрицательное воздействие на экономическую безопасность России”, при этом наблюдается интенсивный процесс дезинтеграции, в результате которого происходит “опережающее сокращение межрайонных связей по сравнению с общими темпами падения производства, территориальное, а, следовательно, и объемное сужение рынков сбыта”. Наиболее доскональные исследования по степени интегрированности рынка были проведены в отношении продовольственных рынков регионов, при этом в большинстве исследований отмечается крайне слабая связь между ними.
Среди отраслевых факторов рыночной дезинтеграции эксперты ОЭСР отмечают недостаточную развитость информационной системы (в том числе и телекоммуникационной отрасли) — при том, что первая рыночная информационная система была создана в Калужской области такого рода системы действовали лишь в 30 регионах (чуть более трети всех субъектов Федерации)1. Помимо неразвитости информационного рынка, дает знать о себе низкий уровень развития транспортной инфраструктуры. По данным экспертов ОЭСР, доля зерна, перевозимого на дальние расстояния, заметно сократилась при сохранении негативных тенденций развития и в связи с неэффективностью государственной политики регулирования тарифов естественных монополий в области транспорта.
Аналитическим обобщением воздействия указанных выше факторов на интегрированность продовольственного рынка России стали исследования направления и масштаба изменения цен по регионам, которые в случае достаточно высокой степени интегрированности рынка должны демонстрировать корреляцию. В случае же отсутствия такого рода связи региональных рынков на основе ценового механизма можно говорить о слабой интегрированности региональных рынков. Большинство исследований по данной тематике выявляют слабую интегрированность российских продовольственных рынков. В частности, одно из таких исследований (Лой/Верхайм,), в рамках которого проводился еженедельный анализ цен по 10 продовольственным товарам в 5 регионах России, выявило слабую интегрированность рынков в целом при наличии определенных пространственных ценовых связей для продукции с высокой долей добавленной стоимости.
С точки зрения вышеуказанных отраслевых факторов замещения внутренней торговли внешней либерализация во внешнеторговой сфере приведет со временем к росту рыночной интеграции за счет снижения транспортных издержек, а также к увеличению доступа к информации за счет либерализации телекоммуникационного сектора. Это, однако, зависит от активизации конкурентной политики России, в связи, с чем ключевым аспектом рыночной интеграции в среднесрочной перспективе является реструктуризация услуг естественных монополий, функционирование которых неизбежно будет затронуто внешнеторговой либерализацией в процессе присоединения России к ВТО. Либерализацией режима предоставления услуг неизбежно будут подрываться основы перекрестного субсидирования (субсидирование одной группы потребителей за счет другой с помощью ценового механизма) естественных монополий на региональном уровне.
Снижение монополизации рынка и сопутствующие ограничения монопольной ренты должны благоприятно отразиться на состоянии региональной экономики. Прежде всего, должен начаться процесс оздоровления региональных финансов, связанный с преодолением негативного воздействия перекрестного субсидирования на рост неплатежей, что в свою очередь должно привести к улучшению ситуации в сфере региональных бюджетов. Формирование рыночного пространства и демонополизация отраслей на региональном уровне будут также способствовать дальнейшему росту конкуренции, что в свою очередь благотворно скажется на эффективности производства и производительности труда.
При этом будет постепенно повышаться экономическая эффективность (как на региональном, так и на отраслевом уровне), которая включает эффективность:
— в структуре производства товаров — оптимальная специализация производителей минимизирует издержки экономики;
— в структуре потребления товаров — оптимальное распределение товаров среди потребителей;
— в технологии производства товаров — оптимальное использование факторов производства минимизирует издержки экономики;
— в структуре производства и потребления товаров — предельная полезность товаров/факторов производства в потребительской и производственной сферах совпадает.
Другим ключевым фактором интеграции региональных рынков и роста сбалансированности регионального развития станет развитие банковской системы в регионах. Либерализация банковской деятельности должна насытить регионы финансовыми средствами и вовлечь их в процесс рыночной экономики. Важным аспектом такого рода сценария внешнеэкономической либерализации является возможность финансирования дефицита платежного баланса региона (разрыва между сбережениями в регионе и уровнем инвестиций) за счет частного капитала, опосредованного региональной банковской системой.
С точки зрения регулирования своего платежного баланса регионы как субъекты МЭО разительно отличаются от государств тем, что не имеют в своем распоряжении таких инструментов экономической политики, как регулирование обменного курса, тарифов или денежной политики. Фактически все, что остается в их распоряжении, — это косвенные инструменты стимулирования потоков капитала или рабочей силы. Именно мобильность факторов производства отличает адаптацию регионов от стран по отношению к неожиданным изменениям рыночной конъюнктуры. Таким образом, для наиболее оперативного приспособления региональных экономик к растущей нестабильности мирового хозяйства необходимо интенсивное развитие сферы услуг (телекоммуникаций, банковской системы), которая стимулирует межрегиональный переток факторов производства.
В условиях дисбалансов конъюнктуры частный банковский капитал может более оперативно реагировать на необходимость финансирования региональных дефицитов, нежели центральные финансовые вложения, которые к тому же в условиях ухудшения конъюнктуры могут оказаться недостаточными. Повышение банковского финансирования экономики снизило бы отчасти негативный эффект от государственного вмешательства в экономику, осуществляемого за счет перераспределения ресурсов между регионами в рамках федеральной бюджетной системы.
Таким образом, развитие банковской системы и ее растущее проникновение в российские регионы являются важным фактором не только интеграции российского экономического пространства, но и адаптации экономики регионов к изменениям конъюнктуры и финансирования дефицитов региональных платежных балансов. Вместе с тем платой за открытость региональной экономики в связи с присоединением России к ВТО станет рост числа внешних шоков, которым будет подвержен регион.
Интенсивное развитие рыночной инфраструктуры и прежде всего сектора услуг является основой повышения конкурентоспособности профилирующих отраслей регионов. С точки зрения эволюции конкурентоспособности Портер рассматривал роль условий развития факторов производства (которые включали не только капитал и трудовые ресурсы, но также развитие транспорта, банковской системы, телекоммуникаций и других аспектов рыночной инфраструктуры) как один из главных факторов конкурентоспособности, при этом он подчеркивал важность не только количественной, но и качественной составляющей эволюции этих условий.
Процесс рыночной интеграции предполагает распространение рыночных сил на те регионы и отрасли, которые с точки зрения экономического уклада остались в прошлом. При этом фактически идет процесс образования новых рынков, которые благодаря внешнеэкономической либерализации позволяют отечественным производителям установить связи с зарубежными контрагентами. Проникновение рыночных сил в российский Hinterland и вовлечение значительной части российской экономики в рыночное хозяйство, открытие регионов и отраслей для отечественного и иностранного капитала — потенциально одно из самых значительных преимуществ от присоединения России к ВТО.
Ключевым аспектом нереализованности экономического потенциала при наличии ресурсов является несовершенство прав собственности, которые в российской экономике еще только должны получить распространение на региональном и отраслевом уровнях. Отсутствие прав собственности в свою очередь приводит к проблеме незадействованной ресурсов страны, о которой пишет перуанский экономист Эрнандо де Соте: страны имеют значительные активы, которые в силу отсутствия институтов защиты прав собственности остаются лежать “мертвым грузом” на дне “теневой экономики” и не трансформируются в мобильный и ликвидный капитал, который может способствовать развитию производственного потенциала. По оценкам де Сото, в развивающихся странах и странах с переходной экономикой объем “мертвого капитала” достигает 9,3 трлн, долл., что более чем в 20 раз превышает объем прямых зарубежных инвестиций в эти страны. В этом отношении развитие рыночной инфраструктуры после присоединения к ВТО, а также распространение международно-правовых норм ВТО на “российскую глубинку” должны способствовать “оживлению капитала” в российских регионах.
Наконец, важно отметить, что по мере роста интеграции рыночного хозяйства возможности для межотраслевой и межрегиональной торговли в России будут расширяться. Ключевую роль в процессе интеграции рынка будет играть переток ресурсов и факторов производства между регионами и отраслями. Чем больше мобильность факторов производства между отраслями, тем быстрее будет проходить адаптация регионов к последствиям внешнеэкономической либерализации. С точки зрения последовательности проведения экономических реформ перед присоединением России к ВТО обеспечение свободы межрегионального и межотраслевого перетока факторов производства должно стать приоритетным направлением экономической политики. В приложении 4 содержится иллюстрация благотворного влияния межотраслевого перетока факторов производства на развитие межрегиональных хозяйственных связей на новой, рыночной основе. В то же время, как указывается в приложении, позитивный эффект от процесса интеграции для межрегиональной торговли во многом зависит от степени диверсифицированное региональных экономик.
В этом отношении с точки зрения взаимодействия региональных и отраслевых факторов процессы демонополизации и другие аспекты интеграции экономического пространства будут сопровождаться в среднесрочной перспективе после начала внешнеэкономической либерализации диверсификацией экономики регионов, а также децентрализацией развития отраслей. При этом ключевую роль играют свободное перемещение факторов производства в экономике, а также интенсивное развитие сектора услуг в регионах, который в свою очередь должен служить основой совершенствования рыночной инфраструктуры на местном уровне. С течением времени данные факторы должны привести к улучшению делового климата на региональном уровне и послужить основой для децентрализации потоков иностранных инвестиций в экономику России.
Ряд неоклассических моделей, относящихся к направлению “новой экономической географии”, подтверждают теоретическую возможность децентрализации развития отраслей в среднесрочной перспективе. В рамках модели монополистической конкуренции (Fujita et al) анализируются две страны, одна из которых состоит из двух регионов, наделенных в одинаковой степени земельными ресурсами и равноудаленных от второй страны (фактически представляющей собой весь остальной мир). Модель предполагает мобильность капитала между регионами, а также наличие двух видов производства — сельского хозяйства и промышленности. Наконец, модель базируется на существовании экономии на масштабах на уровне предприятия, на наличии внутриэкономических и внешнеэкономических торговых барьеров, а также межотраслевых связей между предприятиями.
Снижение торговых барьеров (как межрегиональных, так и внешнеторговых) в рамках данной модели приводит в краткосрочной перспективе к локализации промышленности в одном регионе, что определяется действием эффекта агломерации (кумулятивный переток ресурсов в регион), однако в дальнейшем происходит перераспределение промышленности во второй регион из-за снижения транспортных издержек, ослабления межотраслевых связей в результате выхода предприятий на внешние рынки и отрицательных внешних эффектов, связанных с высокой локализацией производства в одном регионе. Следует отметить, что в рамках аналогичной модели с внутриотраслевым характером специализации рост локализации отраслей в краткосрочной перспективе также сменяется децентрализацией отраслей за счет перераспределения трудовых ресурсов из центров агломерации в другие регионы.
Таким образом, в отличие от процесса локализации в краткосрочной перспективе после начала внешнеэкономической либерализации два основных фактора территориального перераспределения отраслей начинают действовать в направлении децентрализации отраслей в среднесрочной перспективе. Во-первых, отрицательные внешние эффекты в регионе, связанные с высоким уровнем локализации отраслей, приводят к обращению вспять процесса агломерации. Во-вторых, эффект замещения внутренней торговли, который на первых порах в условиях ограниченного характера мобильности факторов производства и развития рыночной инфраструктуры приводит к региональной дифференциации (особенно в условиях высокой специализации регионов), в дальнейшем в условиях роста мобильности факторов производства, а также ослабления процесса агломерации уступает место эффекту рыночной интеграции и установлению новых хозяйственных связей, что способствует снижению локализации отраслей. При этом ослабление межотраслевых связей усиливает эффект децентрализации развития отраслей в связи с образованием новых рынков в России, которые со временем перетягивают на себя ресурсы основных мегаполисов. Соответственно, в среднесрочном плане начинают сказываться позитивные аспекты “созидательного разрушения”, при этом происходит некоторое выравнивание регионального развития.
Отраслевая децентрализация в среднесрочном плане после внешнеэкономической либерализации находит свое подтверждение в зарубежном опыте. Так, опыт Кореи свидетельствует о том, что развитие рыночной инфраструктуры и транспортной отрасли, которое сопровождало внешнеторговую реформу, привело к перераспределению занятости в обрабатывающей промышленности за пределы трех основных центров развития индустрии с 26%. до 42% (при этом доля населения за пределами трех основных мегаполисов снизилась за этот период на 9%). Аналогичный процесс наблюдался примерно в этот же период в Индонезии. При этом роль развития инфраструктуры и сектора услуг является ключевой в процессе децентрализации развития отраслей, что демонстрирует доминирование отраслевых факторов развития над факторами регионального развития в среднесрочной перспективе после проведения внешнеторговой реформы.
Развитие сектора услуг в регионах в среднесрочной перспективе — это также фактор диверсификации экономики региона. Рост диверсифицированной экономики регионов позволит осуществить переход от простого комплекса, основанного на сочетании обособленных параллельных отраслей специализации, почти не связанных между собой, к сложному комплексу. Сложный комплекс качественно отличается от простого наличием производственных связей в рамках того или иного региона, что не только дает чисто экономический эффект, но и способствует большей устойчивости и равномерности регионального развития в условиях открытости экономики. Это связано прежде всего с тем, что устойчивость региона с диверсифицированной экономикой по отношению к внешним шокам становится выше. Возможность такого рода комплексного развития регионов в результате внешнеторговой либерализации будет во многом зависеть от региональной диверсификации сферы услуг, иностранных инвестиций, а также от взаимодействия факторов специализации и локализации производства. Следует подчеркнуть, что диверсификация производства в среднесрочной перспективе носит рыночный, а не административный характер, при этом по мере дальнейшего роста внешнеэкономической либерализации тенденция к диверсификации производства будет уступать место развитию специализации профилирующих отраслей региона.
Возвращаясь к опыту Китая, отметим, что до присоединения этой страны к ВТО экономические исследования выявляли негативное влияние внешнеэкономической либерализации на интеграцию ее рыночного пространства. В уже упомянутом исследовании Э. Янга недвусмысленно отмечается, что “по мере того как Китай открывал свою экономику для внешнего мира, внутри страны наблюдалась растущая фрагментация”. Фрагментация рыночного пространства выражалась не только в ведении торговых войн между регионами, но и в конвергенции структуры производства регионов (т.е. в дупликации производства товаров и услуг, которая во многом носила нерыночный, административный характер), что противоречит долгосрочной тенденции роста специализации производства в условиях роста внешнеэкономической либерализации.
Рост фрагментации рыночного пространства выражался также в дивергенции динамики цен (в условиях рыночной интеграции следует ожидать роста корреляции в межрегиональной ценовой динамике), а также в значительной разнице отраслевой производительности труда регионов. Такого рода фрагментация рыночного пространства во многом является результатом эволюционной стратегии рыночных реформ, которая в отличие от полномасштабного характера открытия экономики в процессе внешнеэкономической либерализации в рамках ВТО носила ограниченный характер. Для больших стран, как Китай и Россия, в которых региональное развитие играет первостепенную роль, рыночная интеграция возможна только при полномасштабной внешнеэкономической либерализации, в рамках которой происходит открытие внешней конкуренции для всех регионов, а не для отдельных территорий, избранных для этой роли в командно-административном порядке. Рыночная интеграция несовместима с остаточными явлениями командно-административной системы, которые неизбежно входят в противоречие с императивами мобильности факторов производства и гибкости цен.
Итак, процесс рыночной интеграции развивается, прежде всего, на основе роста мобильности факторов производства, а также за счет интенсификации развития сектора услуг в регионах. В процессе экономической интеграции в России происходит также рождение новых рынков, которые в растущей степени способствуют реализации объективных потребностей развития регионов и отраслей.
С точки зрения вызревания факторов конкурентоспособности на данной стадии развитие отечественных отраслей поддерживается региональной диверсификацией факторов производства, прежде всего элементов рыночной инфраструктуры, что в свою очередь способствует диверсификации отраслевого развития регионов. Рост диверсифицированное региональных экономик позволит в определенной степени компенсировать рост неравенства регионов в среднесрочной перспективе после начала внешнеэкономической либерализации. Таким образом, фаза рыночной интеграции является во многом поворотной и ключевой после присоединения России к ВТО, так как именно в среднесрочной перспективе во многом определяется жизнеспособность новых основ взаимодействия отраслей и регионов.
Локализация отраслей и образование кластеров в долгосрочной перспективе
Если на первых этапах внешнеэкономической либерализации ведущую роль играет влияние отраслевых факторов, то в долгосрочной перспективе региональные факторы оказывают все большее влияние на развитие отраслей, причем на первый план выходит фактор рыночного спроса в регионах. При этом эволюция рыночного спроса в регионах играет двоякую роль.
С началом внешнеэкономической либерализации повышается качество рыночного спроса. Благодаря снижению внешнеторговых ограничений растут доступность и дешевизна импортных товаров, что способствует переориентации спроса на зарубежные товары. Соответственно со стороны рыночного спроса растет давление на отечественных производителей повысить качество производимых товаров — чем сильнее давление на производителей, оказываемое высоким качеством спроса населения, тем выше конкуренция, тем выше качество предложения, тем выше конкурентоспособность производителей в данной стране. В своей теории конкурентоспособности Портер отводит фактору спроса центральное место, рассматривая высокое качество спроса как один из ключевых факторов конкурентоспособности страны. По выражению Портера, “требовательный потребитель — действенное средство повышения производительности труда”.
Помимо качественной компоненты спроса, значительную роль играет абсолютный уровень спроса, который во многом определяет ход локализации отраслей в долгосрочной перспективе после начала внешнеэкономической либерализации. Территориальное размещение отраслей в долгосрочной перспективе основывается на децентрализации большинства отраслей, ставшей результатом интеграции рыночного пространства в среднесрочном плане. Отток трудовых ресурсов из основных мегаполисов в регионы в свою очередь способствует аккумулированию достаточного спроса для изменения торговых потоков. Такого рода процесс во многом аналогичен перераспределению торговых потоков, которое прогнозируется гравитационной моделью, где одним из основных факторов притяжения инвестиций, торговых потоков и отраслевых ресурсов является объем спроса заселения в регионе.
Вторым важным фактором конкурентоспособности, который приобретает ключевую роль в долгосрочной перспективе, является развитие вспомогательных отраслей. Данный фактор конкурентоспособности заключается в формировании сетей постав цуков промежуточных товаров и товаров других смежных отраслей, которые призваны обслуживать производственный просспрофильной отрасли экономики региона. Данный фактор конкурентоспособности является ключевым звеном в теории конкурентоспособности Портера — именно формирование смежных отраслей является основой построения кластеров. Формирование вспомогательных отраслей и повышение качества спроса в долгосрочной перспективе, таким образом, завершают формирование “конкурентного ромба”, т.е. совокупности четырех основных факторов конкурентоспособности российской экономики.
В результате действия этих процессов образование кластеров отраслей сменяет процесс децентрализации развития отраслей и рыночной интеграции, который наблюдается в среднесрочной перспективе. В более долгосрочной перспективе происходит процесс локализации отдельных отраслей на основе новой структуры распределения спроса и вспомогательных отраслей в регионах. Такого рода эволюция процесса локализации отраслей наблюдается при использовании неоклассической модели внешнеэкономической либерализации в условиях несовершенной конкуренции и внутриотраслевой специализации (данная модель рассматривалась ранее при анализе локализации отраслей в среднесрочной перспективе).
Результатами внешнеторговой либерализации в данной модели являются:
— в краткосрочной перспективе: доминирование эффекта агломерации и рост локализации отраслей в том регионе, в котором изначально формируются преимущества;
— в среднесрочной и долгосрочной перспективе: рассредоточение отраслей в регионы, которое сопровождается параллельным перераспределением трудовых ресурсов в регионы;
— в долгосрочной перспективе: перераспределение населения в регионы и выравнивание уровня спроса в регионах, которое способствует локализации ряда отраслей и образованию отраслевых кластеров в регионах.
В рамках неоклассической модели в долгосрочной перспективе внешнеэкономическая либерализация приводит к дальнейшему снижению транспортных издержек и развитию вспомогательных отраслей в регионах. Одновременно формирование спроса в отдельных регионах дает импульс новому витку кумулятивного развития, которое ориентируется уже на новую региональную структуру спроса. Несмотря на возможные “исключения из правил” неоклассического сценария эволюции отраслевой локализации, которые следуют, в частности, из эволюционной теории, локализация отраслей в долгосрочной перспективе и образование кластеров находят свое эмпирическое подтверждение в зарубежном опыте.
Так, опыт эволюции отраслей развитых стран изобилует примерами кластеров, наличие которых Портер считает признаком относительно высокого уровня экономического развития страны. В качестве примера кластера отраслей Портер приводит финансовый центр Уолл-Стрит в Нью-Йорке, а также Силиконовую долину — американский центр высоких технологий. Формирование этих отраслевых центров происходило за счет сложного взаимодействия факторов спроса и предложения.
Основой для формирования Силиконовой долины стала концентрация высококвалифицированной рабочей силы в штате Калифорния (благодаря наличию значительного числа передовых учебных центров и университетов в данном регионе). Начало формированию Силиконовой долины было положено Ф. Турманом, вице-президентом Стэнфордского университета, который установил связь между своим университетом и компанией “Хьюлетт-Паккард”. Стэнфордский университет также создал исследовательский центр, в котором после “Хьюлетт-Паккард” стали участвовать другие компании. Таким образом, был налажен кумулятивный процесс локализации высокотехнологичных компаний, которые получали выгоды от концентрации высококвалифицированной рабочей силы из местных университетов. В определенном смысле университеты играли роль своего рода вспомогательной отрасли для высокотехнологичных компаний.
Другим примером кластеров является географическая концентрация производства предприятий на северовостоке Италии, которые занимают ведущие позиции в экспортном производстве страны, а в ряде областей — и на мировом рынке. Следует отметить, что наряду с высокой локализацией отраслей наблюдается также высокая специализация производства этих итальянских предприятий. В качестве примеров итальянских кластеров можно привести обувную промышленность в Санта-Кроче (провинция Тоскания), керамическую промышленность в Сассуоло (провинция Эмилия-Романа), а также текстильную промышленность в Комо (Ломбардия). В данных регионах низкие барьеры выхода на рынок создают деловой климат, отличающийся интенсивной конкуренцией в отраслях. Вместе с тем система образования, а также вспомогательные отрасли способствуют поддержанию данных кластеров на высоком уровне конкурентоспособности.
С точки зрения равномерности регионального развития формирование кластеров в отдельных регионах может привести к некоторому росту региональной дифференциации в масштабах всей страны. Однако для России многое будет зависеть от источников роста ведущих регионов экономики и возможностей по привлечению производственных ресурсов в остальных регионах (например, трудовых ресурсов из стран ближнего зарубежья или иностранного капитала из дальнего зарубежья).
На уровне предприятий процесс локализации отраслей в долгосрочной перспективе будет сопровождаться образованием новых кластеров, качественные характеристики которых существенно отличаются от прежних форм территориальной концентрации в России. При этом старые производственные группы, которые представлены в России преимущественно отраслевыми и региональными финансово-промышленными группами (ФПГ), будут постепенно уступать место качественно новой конфигурации кластеров, являющихся более открытыми структурами и в большей степени ориентированными на внутриотраслевую конкуренцию.
Одно из главных отличий старой производственной структуры России заключается в “оборонительном” характере ее происхождения — многие региональные и отраслевые ФПГ создавались для сохранения прежних хозяйственных связей перед лицом экспансии рыночных сил. Как отмечает Я.Ш. Паппэ, «ФПГ не оправдали большинства надежд, возлагавшихся на них как на инструмент развития российской экономики. Для промышленных предприятий эти группы чаще всего являются элементом “оборонительной”, а не “прорывной” стратегии». Для недопущения разрыва старых производственных связей ФПГ ориентировались не столько на повышение конкурентоспособности, сколько на мобилизацию государственной поддержки региональных администраций. Таким образом, raison d’etre образования большинства ФПГ — это ограждение предприятий от рынка и конкуренции, ориентированное на сохранение дореформенной хозяйственной структуры монополизма.
Результатом стала консервация устаревшей регионально-отраслевой структуры производства, которая основывалась в значительной степени на неплатежах и бартере — основных инструментах смягчения бюджетных ограничений, которые использовались нежизнеспособными предприятиями в ущерб более динамичному развитию действительно конкурентоспособных предприятий. Помимо этого, распространение региональных ФПГ сдерживало рыночную интеграцию российского экономического пространства. Надежды на то, что от обороны ФПГ перейдут в наступление и откроются конкуренции, отчасти возлагались на рост финансирования реального сектора со стороны банковского сектора в рамках данных структур. Однако этим благим ожиданиям не суждено было сбыться — банки предпочитали держать свои финансовые средства на приличном расстоянии от реального сектора, реальный сектор же продолжал избегать конкуренции и испытывал застой.
В противоположность региональным ФПГ, межотраслевые и межрегиональные ФПГ в меньшей степени ориентировались на поддержку региональных администраций и в большей мере на диверсификацию своей структуры и повышение конкурентоспособности. При этом следует отметить, что региональные администрации негативно относились к усилению влияния межотраслевых ФПГ, рассматривая их как каналы оттока капитала и 1 налоговых поступлений из региона. Кроме того, следует учесть большую заинтересованность регионов в поддержке “своих” региональных ФПГ, которые зачастую согласовывают свою политику с местной администрацией.
С началом внешнеэкономической либерализации природа кластеров отраслей в России будет существенно меняться. Уже в краткосрочной перспективе либерализация внешней торговли будет способствовать четкому разделению предприятий на жизнеспособные и нежизнеспособные предприятия. Если в рамках региональных ФПГ конкурентоспособные предприятия зачастую “смешаны” с неконкурентоспособными предприятиями, то с ростом внешней конкуренции жизнеспособные предприятия уже вряд ли согласятся содержать за свой счет нежизнеспособный сектор экономики.
Усиление конкуренции должно привести к выходу на внешний рынок наиболее конкурентоспособных предприятий и уходу с внутреннего рынка наименее конкурентоспособных, которые в свою очередь высвобождают ресурсы для более конкурентоспособного сектора экономики. Это должно выразиться в выстраивании более четкой иерархии предприятий в зависимости от их конкурентоспособности, которая призвана заменить прежнюю схему уравниловки за счет косвенного субсидирования в рамках российской “виртуальной” экономики. Таким образом, внешнеэкономическая либерализация в определенной степени должна обратить вспять процесс перераспределения ресурсов от платежеспособных к неконкурентоспособным предприятиям посредством косвенных субсидий. Косвенные субсидии, которые основаны на механизме взаимозачетов и бартера, с разрывом нерыночных хозяйственных связей в растущей степени будут уступать место денежным расчетам.
В среднесрочной перспективе на смену региональным ФПГ, закрытым от конкуренции, придут более открытые производственные структуры с более высокой долей участия внешнего капитала — как из прочих регионов, так и из зарубежных стран. Снижение межрегиональных экономических барьеров повысит роль межрегиональных ФПГ за счет сокращения относительной роли региональных ФПГ, при этом данный процесс будет сопровождаться ростом слияний и поглощений региональных предприятий, а также дальнейшим уходом с рынка наименее конкурентоспособных из них.
Усиление роли межрегиональных связей и межрегиональных ФПГ, которое должно стать особенно заметным в среднесрочной перспективе после присоединения России к ВТО, в долгосрочном плане будет сопровождаться установлением менее централизованных структур межрегионального взаимодействия. В рамках такого рода структур интеграция между предприятиями будет в растущей степени диктоваться рыночными условиями. (В приложении 4 приводится пример такой структуры, которая в рамках межрегиональной торговли охватывает Красноярский край, Самарскую и Московскую области. Данная хозяйственная структура носит скорее вспомогательный характер для составляющих ее компаний, которые, будучи не связанными специфическими связями в рамках формальной интегрированной группировки, могут использовать весь потенциал рыночного спроса как в стране/регионе, так и за рубежом.)
Таким образом, в долгосрочной перспективе, помимо роста открытости интегрированных производственных структур и их ориентации на внутриотраслевую конкуренцию, степень формальной интеграции производства (в виде хозяйственных структур с централизованной системой управления, например, холдингов и других разновидностей организационной структуры интеграции в рамках ФПГ) в России после внешнеэкономической либерализации будет снижаться.
Ослабление формальных связей в рамках интегрированных производственных группировок начинается с процессом замещения внутренней торговли в связи с внешнеэкономической либерализацией. Как уже указывалось, в краткосрочной перспективе при внешнеэкономической либерализации имеет место эффект замещения внутренней торговли, который связан со снижением издержек предприятий той или иной интегрированной производственной структуры по самостоятельному выходу на международный рынок. В дальнейшем рост числа независимых поставщиков в одной стране будет способствовать расширению вторичного рынка для потенциальных контрагентов за рубежом, для которых также в растущей степени будут снижаться издержки по выходу из своей производственной цепочки на мировой рынок.
Другими словами, в процессе торговой либерализации имеют место внешние эффекты — рост или снижение вертикальной интеграции в одной стране может стать “заразительным”, т.е. привести к развитию таких же процессов в производственной структуре ряда других стран, которые открывают свои рынки иностранной конкуренции. Таким образом, в результате внешнеторговой либерализации снижение вертикальной интеграции у зарубежных партнеров российских предприятий может привести к ослаблению производственных связей в российских производственных структурах, основанных на вертикальной интеграции.
Это в свою очередь означает, что с точки зрения российской экономики внешнеэкономическая либерализация приведет к ослаблению формальной интеграции в рамках ФПГ, однако в то же время увеличит число потенциальных контрагентов, как в самой России, так и за ее пределами. С развитием процессов рыночной либерализации и локализации отраслей в процессе формирования кластеров в регионах фактор конкуренции станет постепенно превалировать над стратегией предприятий по построению совместной защиты от рыночных сил. Таким образом, локализация отраслей в рамках кластеров будет носить характер не столько интегрированных структур, сколько концентрации производителей одной или нескольких отраслей в рамках конкретного региона для конкуренции на стратегически важном рынке труда за факторы производства или для конкуренции на потенциально высокодоходном рынке сбыта.
Снижение роли интегрированных производственных структур после внешнеэкономической либерализации ни в коей мере не предполагает их исчезновения с российского рынка — разумеется, вертикальная интеграция останется важным средством организации производства в России и после присоединения нашей страны к ВТО. Более того, как уже отмечалось, роль межрегиональных ФПГ может даже возрасти в среднесрочной перспективе после масштабного открытия российского рынка внешней конкуренции. Однако в контексте расширения вовлеченности России в процесс глобализации мировой экономики необходимо учитывать тенденции развития мирового хозяйства.
Как отмечалось в главе об отраслевых аспектах внешнеторговой либерализации, одной из основных тенденций в международном разделении труда является распространение взаимодействия между предприятиями на основе аутсорсинга (outsourcing) — процесса освобождения предприятия от непрофильных видов деятельности и их передачи специализированным производителям. Глобализация подрывает основы производственной интеграции за счет снижения трансакционных издержек по взаимодействию с независимыми контрагентами, прежде всего за счет автоматизации обработки информации, стандартизации управления, а также сокращения издержек в сфере телекоммуникаций. Таким образом, в условиях глобализации мирового хозяйства растет роль независимых поставщиков товаров и услуг, что в свою очередь (в том числе за счет внешних эффектов, порождаемых процессом аутсорсинга) может способствовать интенсификации развития данных процессов в России после проведения внешнеэкономической либерализации.
Взаимное влияние региональных и отраслевых факторов нередко носит противоречивый характер. В основе дуализма отраслевых и региональных факторов лежит противоречие между политическими устремлениями регионов к сохранению суверенитета и рыночными силами развития отраслей. В условиях открытия национальных рынков иностранной конкуренции происходят трансформация и перераспределение полномочий между основными субъектами МЭО, при которых регионы и национальные государства теряют свою роль и все больше уступают свое влияние крупнейшим ТНК.
Феномен роста ТНК как основной движущей силы развития МЭО, преодолевающего политические границы государств, является лишь одним из проявлений диалектического единства экономического и географического пространства. Внешнеэкономическая либерализация в рамках ВТО отдает приоритет экономическим факторам отраслевого развития за счет региональных факторов укрепления суверенитета, которые отодвигаются на второй план. При этом предполагается, что эффективное развитие регионов может быть достигнуто через наиболее полное раскрытие их отраслевого потенциала. Это в свою очередь предполагает реализацию экономического развития регионов за счет своего рода естественного отбора их преимуществ и дифференциации регионов в зависимости от успеха функционирования профильных отраслей.
В то же время очевидно, что нормы ВТО в области регионального развития предполагают определенную асимметрию статуса регионов по сравнению с другими субъектами МЭО. Проблемы устойчивого развития регионов, которые в таких странах, как Россия, имеют первостепенное значение в экономической и политической сферах, обостряются и нуждаются в особом внимании со стороны государства. Это в свою очередь требует выработки стратегии внешнеэкономической либерализации, которая учитывала бы фактор стабильности региональной экономики.
Как показал анализ, сделанный в данной статье, помимо фундаментального противоречия между региональными и отраслевыми аспектами внешнеэкономической либерализации существует также ряд других факторов, которые могут сыграть как положительную, так и отрицательную роль в стабилизации-экономики и ее адаптации по отношению к масштабному открытию российского рынка для иностранных производителей.
Присоединение к ВТО в определенной степени представляет собой внешний шок для экономической системы, который в краткосрочной перспективе будет иметь негативный характер по отношению к равномерности развития некоторых регионов и отраслей российской экономики. В зависимости от уровня и структуры отраслевой специализации регионов асимметричный шок по отношению к отраслям станет в соответствующей степени асимметричным шоком для регионов. При этом воздействие внешнеэкономической либерализации будет особенно чувствительным для региона в тех случаях, когда он в значительной степени зависит от состояния отраслей, конкурирующих с импортом. Регионы с диверсифицированной экономикой будут в меньшей степени затронуты внешнеэкономической либерализацией в краткосрочной перспективе.
В краткосрочном плане (до двух лет после вступления России в ВТО) происходит замещение внутренней торговли между регионами торговлей с зарубежными контрагентами за счет действия эффекта замещения внутренней торговли внешней. Региональная дифференциация усиливается по мере развития процессов кумулятивного развития, которые в свою очередь усиливают процесс локализации отраслей в заведомо более благополучных регионах. Конкуренция со стороны зарубежных производителей получает мощный импульс в отраслях и начинает усиливаться на региональном уровне.
В среднесрочной перспективе (от 2 до 5 лет после присоединения России к ВТО) процесс локализации отраслей сменяется децентрализацией отраслевого развития в связи с ослаблением эффекта кумулятивного развития (отрицательные внешние эффекты начинают играть заметную роль, в связи, с чем агломерация отраслей уступает место их децентрализации), а также за счет развития сектора услуг и интенсификации перетока факторов производства. Постепенно укрепляется единое экономическое пространство, при этом конкурентоспособность российских производителей в значительной мере выигрывает от улучшения доступа российских производителей к факторам производства.
В долгосрочной перспективе формируется новый тип кластеров отраслей, который ориентирован, прежде всего, на интенсификацию конкуренции между предприятиями региона. Локализация отраслей основывается в большей степени на факторах спроса и уровне развития вспомогательных отраслей, которые в свою очередь приобретают ведущую роль в повышении конкурентоспособности российской экономики.
В условиях внешнеэкономической либерализации фактор диверсификации на региональном и отраслевом уровнях, а также применительно к отдельным компаниям может нести в себе различный заряд. Отраслевая диверсификация региона (представляющего территориально-административное начало в МЭО) является важным фактором снижения уязвимости его экономики по отношению к внешней конкуренции перед проведением внешнеторговой либерализации (exante); в то же время по мере открытия региона внешней конкуренции (expost),его специализация будет усиливаться в долгосрочной перспективе.
Для отрасли (являющейся пространственно мобильным и конкурентным началом в МЭО) территориальная диверсификация может способствовать смягчению негативных последствий внешнеторговой либерализации лишь в ограниченной степени, так как определяющую роль будет играть конкурентный потенциал отрасли, где региональная составляющая является лишь одним из компонентов. В то же время в долгосрочной перспективе после вступления России в ВТО образование кластеров отраслей будет выражаться в росте отраслевой локализации за счет эффекта экономии на масштабах производства.
Наконец, на уровне крупнейших предприятий, прежде всего ФПГ (как основных агентов рыночно-отраслевого развития в МЭО), отраслевая диверсификация деятельности (как до, так и после внешнеторговой либерализации) в условиях обострения иностранной конкуренции может привести к ослаблению конкурентоспособности на главном направлении соперничества с зарубежными компаниями. В то же время региональная диверсификация деятельности ФПГ перед масштабной внешнеторговой либерализацией в ограниченной степени может способствовать формированию конкурентных преимуществ в региональной сфере (первоочередное использование выгод от кумулятивного развития отрасли в регионе, знание особенностей регионального спроса, связи с местными сбытовыми звеньями и т.п.). Однако по мере развития внешнеторговой либерализации будет расти региональная концентрация производства крупнейших компаний, которые будут стремиться в полной мере использовать возможности экономии на масштабах производства.
В целом присоединение России к ВТО с точки зрения взаимодействия отраслевых и региональных факторов приведет к росту экономической эффективности и конкурентоспособности российских производителей. Территориальное перераспределение отраслевых ресурсов вызовет постепенный отход от прежних форм организации производства в регионах и формирование нового типа кластеров отраслей, ориентированных на конкуренцию. Кроме того, внешнеторговая либерализация в рамках ВТО приведет к усилению конкуренции между отраслями и регионами за факторы производства, что должно благоприятно сказаться на снижении монополизации российской экономики, а также на росте мобильности факторов производства.
Негативным фактором внешнеэкономической либерализации станет рост дифференциации между регионами, а также потеря позиций отечественных производителей в ряде отраслей экономики. Сохранение же статус-кво для России означает дальнейшие потери от монополизации отраслевых и региональных рынков, при этом следует заметить, что чем больше изначальный уровень экономической неэффективности, тем больше выгоды для России от присоединения к ВТО. По мере развития внешнеэкономической либерализации усиливается также проведение в жизнь внутриэкономических реформ. В целом, общий баланс взаимодействия региональных и отраслевых факторов следует оценивать в российском контексте положительно, однако лишь при условии разработки и реализации адекватной долгосрочной экономической политики развития отраслей и регионов в контексте внешнеэкономической либерализации в рамках ВТО.
Временная структура распределения региональных выгод и издержек в процессе внешнеэкономической либерализации получает свое дальнейшее подтверждение в теоретических моделях, а также зарубежном опыте. Помимо факторов кумулятивного развития, подчеркиваются важность стартовой позиции региона с точки зрения его отраслевой специализации, а также ключевая роль развития инфраструктурных отраслей в интеграции рыночного пространства. При этом в настоящей статье значительное место занимает также исследование эволюции развития отраслей и роли регионов в определении пути повышения конкурентоспособности российских отраслей. В рамках процесса внешнеэкономической либерализации в краткосрочной перспективе ведущую роль в динамике адаптации экономики будут играть отраслевые факторы и модификация отраслевой специализации регионов.
Исследование взаимодействия региональных и отраслевых факторов присоединения России к ВТО позволяет прояснить эволюцию экономики не только на микроуровне предприятий, регионов и отраслей, но также в макроэкономической сфере. В частности, факторы высокой региональной специализации и взаимозаменяемости факторов производства играют важную роль в макроэкономической адаптации экономики в краткосрочной перспективе. Низкая мобильность факторов производства, их низкая заменяемости в рамках макроэкономических моделей внешнеэкономической либерализации (в частности, в рамках модели Бафии приводит к более высоким издержкам в краткосрочной перспективе.
Ничего не пишите и не используйте калькулятор, и помните - вы должны отвечать быстро. Возьмите 1000. Прибавьте 40. Прибавьте еще тысячу. Прибавьте 30. Еще 1000. Плюс 20. Плюс 1000. И плюс 10. Что получилось? Ответ 5000? Опять неверно.
Статью подготовила ведущий эксперт-экономист по бюджетированию Ошуркова Тамара Георгиевна. 
